Константинов Андрей
Дело о спасении телезвезды (Сборник новелл)
Андрей КОНСТАНТИНОВ и Агентство журналистских расследований
Максим МАКСИМОВ (ответственный редактор проекта), Ольга БЕЛОВА,
Александр ГОРШКОВ, Илона ЕГОРОВА, Елена ЛЕТЕНКОВА, Александр НОВИКОВ,
Илья ТИЛЬКИН, Игорь ШУШАРИН
Агентство "Золотая пуля"
Дело о спасении телезвезды: Сборник новелл
"Золотая пуля" - это петербургское агентство журналистских расследований, которое возглавляет Андрей Обнорский и которое распутывает самые сложные и деликатные дела. О приключениях неугомонных сотрудников "Золотой пули" снят телесериал, который вы скоро увидите.
СОДЕРЖАНИЕ
Дело о часах режиссера. Часть первая.
Дело о заброшенной даче.
Дело о смерти на презентации.
Дело об экзальтированных барышнях.
Дело о спасении телезвезды.
Дело о болтливом попугае.
Дело о вдове нефтяного магната.
ДЕЛО О ЧАСАХ РЕЖИССЕРА
Часть первая
Рассказывает Андрей Обнорский
"Обнорский Андрей Викторович (псевдоним - Серегин), 39 лет. Директор и главный редактор Агентства журналистских расследований "Золотая пуля". По образованию - историк-арабист, военный переводчик. Службу в рядах ВС СССР проходил в Южном Йемене и Ливии.
Имеет боевые награды. Демобилизовался в 1991 году в звании капитана.
В декабре 2000-го присвоено очередное воинское звание - майор. Под предлогом поздравления в связи с присвоением звания мною была проведена разведбеседа с Обнорским А. В., в ходе которой выявлены его политвзгляды и возможность возврата на службу в ВС РФ. В целом, при лояльном отношении к власти и патриотическом - к стране, Обнорский высказал массу критических и негативных взглядов (см. прилагаемый отчет).
По вопросу о продолжении военной карьеры дал понять, что эта тема не представляет для него никакого интереса..."
Дата. Подпись.
Из секретного досье
Заканчивался август. Город плыл в серой ретуши дыма. И духота стояла караул. А в Агентстве у меня работали киношники. Тот еще дурдом! Вот летчики говорят: где кончается порядок, там начинается авиация. В сущности, правильно говорят. Я сам военной авиации не один год жизни отдал. Так что знаю... Но есть еще и высокое искусство - кинематограф! Вот уж где бардак, так бардак. Р-развеселый такой бардачина... Но винить некого - сам виноват. Худокормов сказал: "Мы, Андрей, поснимаем у тебя в Агентстве. Мы вам работать не помешаем. Мы тихонечко... бочком... бочком".
Я сдуру дал "добро". И - началось. Теперь вся киношная команда с утра до вечера носится по коридорам и кабинетам Агентства. Мои орлы-расследователи их постоянно "консультируют". Это означает, что врут безмерно, хвастаются и постоянно пьют с актерами кофе... И не только кофе.
...Только я открыл дверь в Агентство, как сразу услышал истошный женский крик... В коридоре два негодяя насиловали Асю Барчик. В фильме она Светку Завгороднюю играет. Юбку Асе завернули аж на голову и остервенело срывали с нее трусы. Сцену наблюдали члены киногруппы... и вся мужская часть Агентства. И выражение на лицах моих расследователей было самое заинтересованное. Любят мужики искусство!
Ася кричала, Ян Геннадьевич Худокормов что-то негромко говорил оператору, господа инвестигейтеры тоже обменивались мнениями.
- Э-эх!- говорил Соболин Зудинцеву.- Не так. Все не так. Ну кто же так насилует?!
- А ты что,- спросил Зудинцев,- большой спец?
- А как же?
- Понятно... Кстати, маньяк, который в Купчине уже три изнасилования совершил,- Зудинцев внимательно посмотрел на Соболина,- по описаниям тоже такой длинноволосый.
- Тьфу ты, блин!- сказал Володя.- Я же это... в творческом, блин, плане.
- Снято!- сказал Худокормов.
"Насильники" отпустили Асю, и она стала поправлять платье. Мои орлы сразу потеряли всякий интерес к съемке. И только Соболин подошел к Худокормову и стал убеждать его, что надо сделать еще пару дублей.
И что он, Соболин, обязательно должен сняться в эпизоде... дублером.
Ян Геннадьевич Володю внимательно выслушал, покивал головой и ответил:
- Идея неплохая. Я вас, Владимир, возьму дублером... Аси.
Соболин изменился в лице и убежал.
***
Я приказал Оксане собрать весь состав Агентства. Когда через пять минут все собрались, я обратился к народу с пламенной речью:
- Друзья мои! Кино, конечно, остается для нас важнейшим из искусств... Но работать-то тоже надо. Поскольку мои увещевания до вас не доходят, остается единственный способ воздействия.
- Какой же?- спросила Горностаева.
- Я вынужден буду превратить вашу жизнь в ад!
- Можно подумать,- сказала Агеева,- что раньше был рай.
- Скоро, Марина Борисовна, вы именно так и будете думать: раньше был рай.
- С ума сойти!
В коридоре прозвучало несколько выстрелов. Ну веселуха...
***
В остальном день был похож на все прочие: вялотекущий цейтнот с массой мелких (и не очень) заморочек. Ничем не хуже и не лучше других.
В полдень объявился Родя Каширин - в хлам пьяный, с ящиком дорогущего коньяку и пачкой фотографий. На фотографиях были фабрика, яхта и вилла, которые завещала ему в бозе почившая аргентинская тетушка... Родя пытался спеть аргентинское танго. Он старался. Очень сильно старался, но все равно у него получалось что-то типа "...четвертый день пурга качается над Диксоном". Ох, горюшко! Не приведи Бог получить наследство. Ведь нормальный же мужик был. АН нет - "счастье привалило".
На коньяк я наложил арест, Родю уложил спать...
Вот такой был денек двадцать восьмого августа. Чумовой, но в целом безмятежный.
В девятом часу вечера мои сотруднички разбрелись кто куда, свернулись киношники... Мы с Худокормовым заскочили в кафешку на Невском, попили кофею и немного потолковали о том о сем. И тоже разъехались по домам. Пожелали друг другу удачи, сказали "до завтра" и разъехались.
Я и думать не думал, что увижу Яна Геннадьевича сегодня снова... Да еще где увижу и как увижу!
***
Телефон зазвонил, когда я припарковал свою "хонду" возле дома. Было темно, душно, в свете фар кружилась пара мотыльков...
И - зазвонил телефон.
- Андрюха!- сказал голос Повзло из трубки.- Андрюха, только что напали на Худокормова. Ударили по голове... Он в бессознательном состоянии.
- ...твою мать! Где? Кто? Как?
- В подъезде его дома. Ты можешь сейчас подъехать?
- Могу.- И я погнал на Васильевский.
Город к вечеру уже опустел, дорога, на которую днем ушло бы не менее сорока минут, была свободна, и я долетел до улицы Кораблестроителей всего за четверть часа.
Возле подъезда стояли "скорая", милицейский УАЗ и "десятка" Повзло. Толпились возбужденные жильцы. В приоткрытую дверь "скорой" я увидел Яна Геннадьевича.
Режиссер лежал на носилках. Бледный, с закрытыми глазами.
Над ним колдовал врач. Я подошел ближе, но дверь захлопнулась. Вспыхнула "мигалка", и "скорая" стремительно рванула с места... Всего час назад мы сидели в кафе. Худокормов был весел, беспечен, шутил.
Из подъезда вышел Коля, следом - двое мужчин. Они были в штатском, но все же в них сразу угадывались опера. Опера окинули неприязненным взглядом группку жильцов, активно обсуждающих происшедшее ("Вот до чего дожили! Прямо в подъездах людей грабят!" - "Ох и не говорите, Марьванна, скоро из дому выходить будет страшно"), и направились к УАЗу.
Я подошел, и Коля представил меня.
Большого энтузиазма мое появление у оперов не вызвало.
- Насколько серьезны травмы Худокормова?- спросил я.
- Врач сказал, что непосредственной угрозы для жизни нет,- ответил один из оперов, старший лейтенант Самохин.
- Но и ничего хорошего тоже нет,- добавил другой, капитан Петренко.Третий случай за месяц.
- Четвертый,- поправил Самохин.
Петренко матюгнулся и сплюнул.
- А что произошло-то?- спросил я.
- Что произошло? Что произошло...
Обычное дело. Высмотрели прилично одетого человека, довели до подъезда и дали по голове. Бумажник, часы, телефон забрали... Наркоманы! Чтоб им передохнуть всем. Совсем задолбали, козлы.
- Час назад я пил с ним кофе,- зачем-то сказал я.
Повзло почесал затылок и спросил:
- Мужики, ответьте честно: шансы найти этих уродов есть?
Петренко хмыкнул, ничего не ответил и сел в УАЗ. А Самохин сказал:
- Коля... Ну ты, блин, даешь, Коля.
Ну нормальное, блин, дело, да?
Потом махнул рукой и тоже сел в машину. УАЗ зачихал, затарахтел и покатился прочь... А мы с Колей поехали в больницу.
Худокормов уже пришел в сознание. Поговорить с ним не удалось, но медики заверили, что все - слава Богу!- не так уж и страшно.
***
Наутро я снова поехал в больницу и там нос к носу встретился со съемочной группой. Конечно, они все были круто возмущены... И почему-то их агрессия выплеснулась на меня. Мне "припомнили" историю академика Глебова... и "мерседес" Жванецкого... и разбитое в прошлый Новый год лицо режиссера Германа... Обо всех этих прискорбных инцидентах говорили так, как будто это я угнал тачку Жванецкого и разбил Герману лицо.
Спокойным оставался только сам Худокормов. Выглядел он худо и чувствовал себя, хотя и старался это скрыть, тоже худо.
Своим он сказал:
- Вы-то что возмущаетесь? Вам радоваться надо.
- Чему же радоваться, Ян Геннадьевич?
- Дня три-четыре я тут прокантуюсь. Так что всем вам нежданно-негаданно маленький отпуск подфартил.
Господа актеры дружно повозмущались "чудовищным цинизмом", как выразился оператор, своего шефа, засыпали его цветами, фруктами и наконец ушли. А я остался.
- Вот так, Андрей,- сказал Худокормов.- Потенциал искусства, конечно, может иногда ошеломлять, но железяка по голове ошеломляет еще круче... Теперь я знаю это точно.
- Это вы как режиссер говорите?
- Нет, как человек, которого "ошеломили",- усмехнулся Худокормов.
- Вы видели нападавшего, Ян?
- Какое к черту! Бац по голове - и все... затемнение.
- Худо.
- Да черт с ним. Не убили - и то слава Богу.
- С этим поспорить трудно,- согласился я.- Но очень плохо, что вы не видели разбойничка в лицо. Даже если его сумеют установить, так не удастся привязать к этому конкретному эпизоду.
- А ты считаешь, что можно его установить?
- Попробовать можно... Менты уже приходили к вам?
- Нет, не было никого.
Мысленно я матюгнулся, но вслух сказал:
- Что у вас забрали?
- Бумажник, часы и телефон... Часы жалко.
- Дорогие? спросил я, пытаясь вспомнить, какие часы были у Худокормова.
- Да нет, обычные "Титони". Красная цена - триста баксов. Но мне их хороший человек подарил. С гравировочкой, на память.
"С гравировкой - это хорошо,- подумал я.- Гравировка привязывает часы покруче индивидуального номера".
- Денег много было?- спросил я.
- Тысячи полторы. Плюс карта... Плевать я на это хотел, а вот часы, Андрей, жалко.- Худокормов прикрыл глаза.- Ты, кстати, говорят, первый там оказался?
- Нет, первым был Коля Повзло. Чисто случайно. Он как раз в Василеостровском РУВД был по делу...
- Вот как? Так ты считаешь, что попробовать можно?
"Можно-то оно можно, но вот гарантировать что-либо..."
- Попробуем, Ян,- ответил я.
***
Первым делом я, конечно, поехал в Василеостровское РУВД. Я не особо надеялся получить там какой-то результат, но пройти мимо организации, которая по определению обязана заниматься расследованием, было бы неправильно. Я сел в джип и поехал. И - повезло, застал старшего оперуполномоченного капитана Петренко на месте. Вид у капитана был несколько помятый, он не выпускал изо рта резинку, однако перегарный выхлоп никуда не делся. Мне на выхлоп капитана Петренко было наплевать. Мне важно было другое: что конкретно есть у них по "делу Худокормова"?
Оказалось, как я и предполагал, что нет совсем ничего.
- Глухарек,- сказал Петренко.- Классический глухарек. Свидетелей нет, нападавшего режиссер не видел, следов никаких...
Что вы хотите?
- Вы, Петр Василич, сказали, что нападавшего режиссер не видел. Вы уже допросили потерпевшего?
- Придет в сознание - допросим,- небрежно ответил Петренко.
- Он пришел в сознание еще вчера,- довольно язвительно сказал я.
Капитана Петренко мое заявление, кажется, несколько смутило. Он закашлялся, выплюнул в пепельницу комочек розовой резинки и сказал, глядя мимо меня:
- И что - видел ваш режиссер нападавшего?
- Нет, не видел.
- Ну вот видите,- обрадовался оперуполномоченный.- Я так и знал. У нас уже было два аналогичных нападения...
- Три,- поправил я.
- Три?.. Да, действительно. Я из отпуска второй день, могу чего-то и не знать. У нас четыре нападения, и ни разу никто из потерпевших преступника не видел. А что вы хотите?
А чего, действительно, я хочу? Чего я здесь сижу и отрываю занятого человека от дела?.. О, я хочу совсем немного: чтобы опер Петренко нормально делал свою работу. Чтобы люди могли спокойно ходить по улицам. Чтобы любой подонок с кастетом (молотком, ножом, обрезком трубы) знал, что опер Петренко не ест, не спит - работает. И обязательно найдет его, подонка, и защелкнет на нем наручники... Вот этого я хочу. По-моему, не так уж и много. Я мог бы сказать это капитану Петренко, но вместо этого я сказал:
- Помогите мне, капитан, пустячным делом.
- В чем проблема?- поинтересовался опер.
- Мне нужны сводки по городу за август.
- Зачем?
- Нужно... Это что - сильно секретный документ?
- Да, в общем-то, нет. Сделаем.
От капитана Петренко я ушел с толстой пачкой распечаток.
***
В Агентстве без киношников было непривычно тихо. Радоваться бы надо, да какая, к черту, радость? Передо мной стояло бледное лицо Худокормова с черными кругами под глазами. И его голос: "Не убили - и то слава Богу..."
Я позвал Зудинцева и растолковал ситуацию. Михалыч - мужик опытный и сыскарь толковый. Но даже он поморщился, когда я закончил свой рассказ:
- Дохлое дело, Андрей,- сказал он.- Глухарек.
- Ну почему же глухарек? А вдруг?
- Пустая трата времени, Андрей. Сам посуди: ни следов, ни свидетелей.
- А вещи, что отобрали у Худокормова?- возразил я.
- Э-э, ерунда. Вещи они уже давно скинули. Но даже если ты бы прихватил их с вещами в кармане - это еще не доказательство. Скажут: нашли. Или купили... И хрен ты чего когда докажешь. Если, конечно, сами не сознаются.
Я отлично понимал, что Зудинцев прав: правосудие у нас нынче такое, что даже если взять убийцу с оружием в руках возле трупа - это еще не гарантирует осуждение преступника. Адвокаты в пять минут научат, что и как нужно говорить: шел мимо, увидел труп, подошел. Вижу - лежит пистолет. Ну мне стало интересно, и я его поднял... И если не удастся уличить злодея экспертизами и косвенными, то, скорее всего, он будет отпущен с богом.
...Я понимал, что Зудинцев прав. Дело-то - глухарек. И, вероятно, я не смогу вычислить злодеев... А даже если смогу, то "доказов" на них не будет.
И, конечно, я бы не взялся за это дело... Если б был уверен, что за него взялся капитан Петренко.
***
Я сел отрабатывать сводки. Та еще, доложу вам, работенка... Оперативная сводка по городу - это ба-а-алыпущая такая портянка, в которую входят все более-менее значительные преступные проявления, имевшие место в Санкт-Петербурге за сутки. Человеку неподготовленному читать ее просто-напросто вредно. Почитает и решит, что в городе жить невозможно: ежечасно и ежедневно в Питере убивают, грабят, воруют, угоняют автомобили, кидают, избивают и режут. При этом следует иметь в виду, что часть преступлений (десятая? пятая? половина?) в сводки не попадает.
Потому что граждане не всегда спешат в милицию с заявлениями - "а-а, чего там?
Все равно не найдут..." Надобно заметить, что есть в этом доля "сермяжной правды".
Но не совсем и не всегда. И не только пофигизмом милиции объясняется качество ее, милиции, работы. Есть десятки объективных и субъективных причин, которые не дают ментам работать нормально...
Итак, я сел корпеть над сводками. Никакого особого "сыщицкого таланта" для этого не надо. Нужно сидеть с карандашом в руке и вычленять ограбления и разбои.
"...02.08. Около 23 часов в подъезде дома № 17 по Лесному проспекту двое неизвестных под угрозой предмета, похожего на пистолет, отобрали сумочку и золотые украшения у гр. Тихоновой Е. А. С места преступления скрылись...
...07.08. Приблизительно в 18.30 неизвестный мужчина с кавказскими чертами лица, угрожая ножом студенткам университета Мухиной Т. Е. и Шинель И. И., отобрал у них деньги, сотовые телефоны и кольцо с бриллиантом... Скрылся...
...08.08. На пр. Шаумяна, возле дома № 8, корп. 2, преступник, нанеся удар в лицо несовершеннолетнему Шварцу Игорю... отобрал у потерпевшего сотовый телефон, бумажник и бутылку пива "Балтика №3"... По горячим следам преступник задержан...
...08.08. Приблизительно в 15 час. безработный Колесов С. П., 1960 г. р. в подъезде дома № 26 по ул. Подводника Кузьмина совершил разбойное нападение на пенсионерку Лазареву О. П., нанес ей удар кулаком по голове и пытался скрыться, вырвав хозяйственную сумку с продуктами... Задержан нарядом У ВО...
...08.08. Двое мужчин кавказской внешности около 22 час. во дворе дома № 100 по ул. Белы Куна нанесли удар куском водопроводной трубы по голове гр. Кузовкина А. С., вырвали из рук Кузовкина барсетку с крупной суммой денег... Скрылись..."
Не то, все не то. Меня совершенно не интересуют орлы, которые шастают по городу с ножами или с предметами, "похожими на пистолет"... Почерк не тот. Меня не интересуют те, кого задержали...
...А вот, пожалуй, тот почерк:
"...09.08. В 22.15 в подъезде дома №41 по Наличной улице неустановленным лицом совершено разбойное нападение на преподавателя Гуманитарного университета гр. Мудюк К. С. Преступник нанес удар по голове гр. Мудюк сзади тяжелым предметом, похитил портфель с документами, сотовый телефон и бумажник, в котором находилось около 1000 рублей..."
Так, так, так... Очень даже может статься, что это "неустановленное лицо" и есть мой "клиент". А может быть, и нет. По городу нынче ходят толпы шакалов - по одиночке, парами, стаями. Как правило, это наркоманы. Как правило, наркотики уже наполовину сожрали их мозг и стали единственной целью в жизни. И за эту дрянь они готовы разменивать чужую жизнь...
Я изучал листы сводок, и передо мной разворачивалась картинка Большого Насилия.
***
В конечном итоге из семидесяти двух уличных разбоев и грабежей я вычленил шестнадцать. Все проходили по одной схеме: к жертве преступник (преступники?) подходил сзади. В подъезде или около подъезда. Вечером... Следовал один сильный удар по голове, затем у бесчувственной жертвы отбирали то, что можно отобрать: деньги, часы, телефон, иногда - носильные вещи... Вот, собственно, и все.
Только в двух случаях потерпевшие видели "героев". Первый раз - на "Пионерской", там нападавший был один. Второй раз - на проспекте Большевиков, там орудовали двое молодых ребят. Но вот с описанием внешности было совсем худо: молодые, среднего роста, в джинсах и футболках...
С такими приметами можно половину всех питерских молодых ребят подозревать.
Из шестнадцати эпизодов я вычленил четыре. Те, что имели место на Васильевском. Эти, скорее всего, "мои". Что, впрочем, тоже не факт.
Я разложил на столе схему Васильевского и поставил на ней четыре точки:
09.08 - Наличная, 41.
13.08 - проспект Кима, 7.
23.08 - Беринга, 16.
28.08 - Кораблестроителей, 23.
Ежели соединить все точки прямыми, то получается неправильный четырехугольник с центром приблизительно в районе метро "Приморская"... В принципе, это может означать все что угодно. Например, что разбойник живет неподалеку от "Приморской"... Или живет где-то в Купчине, на Гражданке, в Веселом Поселке... А на "Приморскую" ездит на дело. Возможно? Все возможно, все. Но интуиция подсказывает, что сучонок этот живет рядом с "Приморской".
А я к своей интуиции прислушиваюсь... иногда. Кстати, наркоман, которого поджимает страх ломки, далеко не поедет. Потому что наркотик ему необходим сейчас, немедля, сию секунду. И этот страх подгоняет его так, что танком не остановишь. Не поедет он из Купчина на Васильевский...
Я попробовал проанализировать даты нападений, но ничего они мне не дали...
А вот интервалы между разбоями кое о чем говорили: 9 августа преступник взял всего около тысячи рублей наличкой. Негусто, особенно если предположить, что их двое.
Тем более что я понятия не имею об их потребностях. Рассказывали мне про одного цыгана, который в день потреблял до грамма (!!!) героина... Итак, денег девятого числа он взял мало. Телефон вообще толкнул за бесценок. Краденые телефоны стоят дешево... В результате, уже через четыре дня, тринадцатого, он вновь пошел на дело.
И вот тут-то, невзирая на нехорошее число, ему подфартило - на проспекте Кима он взял у рекламного менеджера Тропининой почти пять тысяч рублей, навороченный телефон "Сименс" и ноутбук... Пожалуй, сходится - в следующий раз на дело он идет через десять дней! Похоже, это мой "герой".
Ну-ка, поглядим дальше... Так, двадцать третьего числа на улице Беринга он напал на гражданина Эстонии Тармо Пялли. Но у независимого прибалта взять оказалось особо нечего: кредитная карта, несколько крон, меньше тысячи рублей и дешевая "Нокиа"...
Соответственно, всего через пять дней подонок напал на Яна Худокормова.
Точно! Все сходится. Неудачный разбой на Наличной - короткий интервал. Удачный на проспекте Кима - интервал десять дней. Потом снова неудача на улице Беринга и, соответственно, через пять суток нападение на Худокормова. Мой "герой", мой. И живет он где-то рядом с "Приморской".
Там и надо его искать.
***
С утра в Агентство заскочил Саня Зверев.
Я Сашке обрадовался - нас с ним многое связывает. Познакомились мы на зоне... Но об этом долго рассказывать...
Я Сашке обрадовался. Он ведь одно время в Агентстве у нас работал, но потом ушел на "вольные хлеба". Мы посидели, попили кофею, потолковали о том о сем.
Я, между делом, рассказал Сане о ситуации с Худокормовым. И о своих выкладках по сводке.
- Толково,- одобрил Зверев.- Нарки - они, как правило, ребята без затей. И к делу ты подошел совершенно здраво. Теперь остался совсем пустяк: вычислить их.
- И как будем вычислять, Саша?
Сашка закурил, закинул ногу на ногу и сказал:
- Тут, собственно, один путь - через барыг. Нарк, в силу своей зависимости, где живет, там и грабит. Там и награбленное сдает. Там же и наркоту берет. А барыги, торгующие кайфом, заодно и скупкой краденого занимаются... Надо идти к барыгам. Других вариантов, Андрюха, нет.
- Поможешь мне, Саша?- спросил я.
Сашка покачал ногой, хмыкнул и сказал:
- Я ведь, Андрюха, в отпуск собрался... Но из уважения к Худокормову... А капитана Петренко я знаю - тот еще гусь. Ладно, мы из него хоть адреса барыг местных вытянем. Поехали.
***
Ничего мы из капитана не вытянули.
Был капитан злой, как собака, и нас даже слушать не захотел.
- Опять вы?- сказал он мне.- Что вы ходите? Из-за вас работать, блин, невозможно...
На столе у оперуполномоченного лежала газетенка "желтой масти". На первой полосе чернел заголовок: "Снова нападение на режиссера. Милиция снова бессильна"... Ага, понятно. Журналисты во всем виноваты. Да и работать из-за нас невозможно.
Мы с Сашкой попробовали Петренко уговорить, но он и слушать нас не захотел... Ладно, зайдем с другого конца.
Мы полчаса поболтались у "Приморской", и Зверев сказал:
- О, наш клиент.
"Клиенту" было лет девятнадцать - худой, длинноволосый, в черной рубашке и черных же джинсах. Волосы свисали длинными сальными языками. Он колбасился около ларьков, пытался стрельнуть у прохожих рублишко. Некоторые давали... Мы с Сашкой переместились поближе к волосатому, закурили. Спустя минуту он подошел к нам:
- Извините великодушно. Не выручите финансово - рубль-другой? На хлеб не хватает.
- Прижала жизнь, брат?- поинтересовался Сашка доброжелательно и протянул десять рублей.
Нарк такой щедрости несказанно обрадовался, схватил купюру пальцами с обгрызанными ногтями.
- А заработать хочешь?- спросил я.
Он покосился опасливо. Потом подумал и сказал:
- Ежели по-голубому, то я в эти игры не играю. Вон у павильона Коля-Девочка пасется - могу познакомить.
Мы с Сашкой рассмеялись.
- Вообще-то,- сказал Зверев,- за такие пакостные мысли и намеки уважающие себя люди сразу бьют в фейс...- Нарк отшатнулся.- Но мы тебя бить не собираемся. Тебя как зовут?
- Костыль,- неуверенно сказал нарк.
- В святцах такого имени, конечно, нет,- произнес я.- Но если тебя так больше устраивает... пусть будет Костыль. Заработать двести рублей хочешь, Костыль?
- Ну... втыкает.
- А раз втыкает, то пойдем поговорим, господин Костыль.
***
Господин Костыль потребовал сто рублей аванса.
- Кумарит?- спросил Сашка.
- А вы не менты?- в ответ спросил Костыль.
- Друг мой, проснись... Будут менты с тобой ТАК разговаривать?
Этот аргумент на Костыля произвел впечатление. Все нарки со стажем имеют опыт общения с ментами. И пылают взаимной "любовью"... Костыль понял, что мы не менты. И сразу попросил стоху аванса: кумарит его и вмазать надо.
- Поехали,- сказал я.- Вмажешься.
Мы сели в "хонду" и поехали. Ехать пришлось недалеко, всего-то метров пятьсот...
Так у нас появился первый адрес.
Костыль взял стоху и нырнул в подъезд дома-"корабля". Вышел спустя пять минут другим человеком. Сказать по правде, противно мне было - край. Невероятно противно. Хотелось взять этого совсем еще, по сути, мальчишку за шиворот, тряхнуть как следует и сказать: "Что ты делаешь? Что ты делаешь с собой, Костыль?"
...Но пять минут назад я сам дал ему денег на героин. И от этого мне было тошно... Сашка мое состояние понял. Он усмехнулся и сказал:
Максим МАКСИМОВ (ответственный редактор проекта), Ольга БЕЛОВА,
Александр ГОРШКОВ, Илона ЕГОРОВА, Елена ЛЕТЕНКОВА, Александр НОВИКОВ,
Илья ТИЛЬКИН, Игорь ШУШАРИН
Агентство "Золотая пуля"
Дело о спасении телезвезды: Сборник новелл
"Золотая пуля" - это петербургское агентство журналистских расследований, которое возглавляет Андрей Обнорский и которое распутывает самые сложные и деликатные дела. О приключениях неугомонных сотрудников "Золотой пули" снят телесериал, который вы скоро увидите.
СОДЕРЖАНИЕ
Дело о часах режиссера. Часть первая.
Дело о заброшенной даче.
Дело о смерти на презентации.
Дело об экзальтированных барышнях.
Дело о спасении телезвезды.
Дело о болтливом попугае.
Дело о вдове нефтяного магната.
ДЕЛО О ЧАСАХ РЕЖИССЕРА
Часть первая
Рассказывает Андрей Обнорский
"Обнорский Андрей Викторович (псевдоним - Серегин), 39 лет. Директор и главный редактор Агентства журналистских расследований "Золотая пуля". По образованию - историк-арабист, военный переводчик. Службу в рядах ВС СССР проходил в Южном Йемене и Ливии.
Имеет боевые награды. Демобилизовался в 1991 году в звании капитана.
В декабре 2000-го присвоено очередное воинское звание - майор. Под предлогом поздравления в связи с присвоением звания мною была проведена разведбеседа с Обнорским А. В., в ходе которой выявлены его политвзгляды и возможность возврата на службу в ВС РФ. В целом, при лояльном отношении к власти и патриотическом - к стране, Обнорский высказал массу критических и негативных взглядов (см. прилагаемый отчет).
По вопросу о продолжении военной карьеры дал понять, что эта тема не представляет для него никакого интереса..."
Дата. Подпись.
Из секретного досье
Заканчивался август. Город плыл в серой ретуши дыма. И духота стояла караул. А в Агентстве у меня работали киношники. Тот еще дурдом! Вот летчики говорят: где кончается порядок, там начинается авиация. В сущности, правильно говорят. Я сам военной авиации не один год жизни отдал. Так что знаю... Но есть еще и высокое искусство - кинематограф! Вот уж где бардак, так бардак. Р-развеселый такой бардачина... Но винить некого - сам виноват. Худокормов сказал: "Мы, Андрей, поснимаем у тебя в Агентстве. Мы вам работать не помешаем. Мы тихонечко... бочком... бочком".
Я сдуру дал "добро". И - началось. Теперь вся киношная команда с утра до вечера носится по коридорам и кабинетам Агентства. Мои орлы-расследователи их постоянно "консультируют". Это означает, что врут безмерно, хвастаются и постоянно пьют с актерами кофе... И не только кофе.
...Только я открыл дверь в Агентство, как сразу услышал истошный женский крик... В коридоре два негодяя насиловали Асю Барчик. В фильме она Светку Завгороднюю играет. Юбку Асе завернули аж на голову и остервенело срывали с нее трусы. Сцену наблюдали члены киногруппы... и вся мужская часть Агентства. И выражение на лицах моих расследователей было самое заинтересованное. Любят мужики искусство!
Ася кричала, Ян Геннадьевич Худокормов что-то негромко говорил оператору, господа инвестигейтеры тоже обменивались мнениями.
- Э-эх!- говорил Соболин Зудинцеву.- Не так. Все не так. Ну кто же так насилует?!
- А ты что,- спросил Зудинцев,- большой спец?
- А как же?
- Понятно... Кстати, маньяк, который в Купчине уже три изнасилования совершил,- Зудинцев внимательно посмотрел на Соболина,- по описаниям тоже такой длинноволосый.
- Тьфу ты, блин!- сказал Володя.- Я же это... в творческом, блин, плане.
- Снято!- сказал Худокормов.
"Насильники" отпустили Асю, и она стала поправлять платье. Мои орлы сразу потеряли всякий интерес к съемке. И только Соболин подошел к Худокормову и стал убеждать его, что надо сделать еще пару дублей.
И что он, Соболин, обязательно должен сняться в эпизоде... дублером.
Ян Геннадьевич Володю внимательно выслушал, покивал головой и ответил:
- Идея неплохая. Я вас, Владимир, возьму дублером... Аси.
Соболин изменился в лице и убежал.
***
Я приказал Оксане собрать весь состав Агентства. Когда через пять минут все собрались, я обратился к народу с пламенной речью:
- Друзья мои! Кино, конечно, остается для нас важнейшим из искусств... Но работать-то тоже надо. Поскольку мои увещевания до вас не доходят, остается единственный способ воздействия.
- Какой же?- спросила Горностаева.
- Я вынужден буду превратить вашу жизнь в ад!
- Можно подумать,- сказала Агеева,- что раньше был рай.
- Скоро, Марина Борисовна, вы именно так и будете думать: раньше был рай.
- С ума сойти!
В коридоре прозвучало несколько выстрелов. Ну веселуха...
***
В остальном день был похож на все прочие: вялотекущий цейтнот с массой мелких (и не очень) заморочек. Ничем не хуже и не лучше других.
В полдень объявился Родя Каширин - в хлам пьяный, с ящиком дорогущего коньяку и пачкой фотографий. На фотографиях были фабрика, яхта и вилла, которые завещала ему в бозе почившая аргентинская тетушка... Родя пытался спеть аргентинское танго. Он старался. Очень сильно старался, но все равно у него получалось что-то типа "...четвертый день пурга качается над Диксоном". Ох, горюшко! Не приведи Бог получить наследство. Ведь нормальный же мужик был. АН нет - "счастье привалило".
На коньяк я наложил арест, Родю уложил спать...
Вот такой был денек двадцать восьмого августа. Чумовой, но в целом безмятежный.
В девятом часу вечера мои сотруднички разбрелись кто куда, свернулись киношники... Мы с Худокормовым заскочили в кафешку на Невском, попили кофею и немного потолковали о том о сем. И тоже разъехались по домам. Пожелали друг другу удачи, сказали "до завтра" и разъехались.
Я и думать не думал, что увижу Яна Геннадьевича сегодня снова... Да еще где увижу и как увижу!
***
Телефон зазвонил, когда я припарковал свою "хонду" возле дома. Было темно, душно, в свете фар кружилась пара мотыльков...
И - зазвонил телефон.
- Андрюха!- сказал голос Повзло из трубки.- Андрюха, только что напали на Худокормова. Ударили по голове... Он в бессознательном состоянии.
- ...твою мать! Где? Кто? Как?
- В подъезде его дома. Ты можешь сейчас подъехать?
- Могу.- И я погнал на Васильевский.
Город к вечеру уже опустел, дорога, на которую днем ушло бы не менее сорока минут, была свободна, и я долетел до улицы Кораблестроителей всего за четверть часа.
Возле подъезда стояли "скорая", милицейский УАЗ и "десятка" Повзло. Толпились возбужденные жильцы. В приоткрытую дверь "скорой" я увидел Яна Геннадьевича.
Режиссер лежал на носилках. Бледный, с закрытыми глазами.
Над ним колдовал врач. Я подошел ближе, но дверь захлопнулась. Вспыхнула "мигалка", и "скорая" стремительно рванула с места... Всего час назад мы сидели в кафе. Худокормов был весел, беспечен, шутил.
Из подъезда вышел Коля, следом - двое мужчин. Они были в штатском, но все же в них сразу угадывались опера. Опера окинули неприязненным взглядом группку жильцов, активно обсуждающих происшедшее ("Вот до чего дожили! Прямо в подъездах людей грабят!" - "Ох и не говорите, Марьванна, скоро из дому выходить будет страшно"), и направились к УАЗу.
Я подошел, и Коля представил меня.
Большого энтузиазма мое появление у оперов не вызвало.
- Насколько серьезны травмы Худокормова?- спросил я.
- Врач сказал, что непосредственной угрозы для жизни нет,- ответил один из оперов, старший лейтенант Самохин.
- Но и ничего хорошего тоже нет,- добавил другой, капитан Петренко.Третий случай за месяц.
- Четвертый,- поправил Самохин.
Петренко матюгнулся и сплюнул.
- А что произошло-то?- спросил я.
- Что произошло? Что произошло...
Обычное дело. Высмотрели прилично одетого человека, довели до подъезда и дали по голове. Бумажник, часы, телефон забрали... Наркоманы! Чтоб им передохнуть всем. Совсем задолбали, козлы.
- Час назад я пил с ним кофе,- зачем-то сказал я.
Повзло почесал затылок и спросил:
- Мужики, ответьте честно: шансы найти этих уродов есть?
Петренко хмыкнул, ничего не ответил и сел в УАЗ. А Самохин сказал:
- Коля... Ну ты, блин, даешь, Коля.
Ну нормальное, блин, дело, да?
Потом махнул рукой и тоже сел в машину. УАЗ зачихал, затарахтел и покатился прочь... А мы с Колей поехали в больницу.
Худокормов уже пришел в сознание. Поговорить с ним не удалось, но медики заверили, что все - слава Богу!- не так уж и страшно.
***
Наутро я снова поехал в больницу и там нос к носу встретился со съемочной группой. Конечно, они все были круто возмущены... И почему-то их агрессия выплеснулась на меня. Мне "припомнили" историю академика Глебова... и "мерседес" Жванецкого... и разбитое в прошлый Новый год лицо режиссера Германа... Обо всех этих прискорбных инцидентах говорили так, как будто это я угнал тачку Жванецкого и разбил Герману лицо.
Спокойным оставался только сам Худокормов. Выглядел он худо и чувствовал себя, хотя и старался это скрыть, тоже худо.
Своим он сказал:
- Вы-то что возмущаетесь? Вам радоваться надо.
- Чему же радоваться, Ян Геннадьевич?
- Дня три-четыре я тут прокантуюсь. Так что всем вам нежданно-негаданно маленький отпуск подфартил.
Господа актеры дружно повозмущались "чудовищным цинизмом", как выразился оператор, своего шефа, засыпали его цветами, фруктами и наконец ушли. А я остался.
- Вот так, Андрей,- сказал Худокормов.- Потенциал искусства, конечно, может иногда ошеломлять, но железяка по голове ошеломляет еще круче... Теперь я знаю это точно.
- Это вы как режиссер говорите?
- Нет, как человек, которого "ошеломили",- усмехнулся Худокормов.
- Вы видели нападавшего, Ян?
- Какое к черту! Бац по голове - и все... затемнение.
- Худо.
- Да черт с ним. Не убили - и то слава Богу.
- С этим поспорить трудно,- согласился я.- Но очень плохо, что вы не видели разбойничка в лицо. Даже если его сумеют установить, так не удастся привязать к этому конкретному эпизоду.
- А ты считаешь, что можно его установить?
- Попробовать можно... Менты уже приходили к вам?
- Нет, не было никого.
Мысленно я матюгнулся, но вслух сказал:
- Что у вас забрали?
- Бумажник, часы и телефон... Часы жалко.
- Дорогие? спросил я, пытаясь вспомнить, какие часы были у Худокормова.
- Да нет, обычные "Титони". Красная цена - триста баксов. Но мне их хороший человек подарил. С гравировочкой, на память.
"С гравировкой - это хорошо,- подумал я.- Гравировка привязывает часы покруче индивидуального номера".
- Денег много было?- спросил я.
- Тысячи полторы. Плюс карта... Плевать я на это хотел, а вот часы, Андрей, жалко.- Худокормов прикрыл глаза.- Ты, кстати, говорят, первый там оказался?
- Нет, первым был Коля Повзло. Чисто случайно. Он как раз в Василеостровском РУВД был по делу...
- Вот как? Так ты считаешь, что попробовать можно?
"Можно-то оно можно, но вот гарантировать что-либо..."
- Попробуем, Ян,- ответил я.
***
Первым делом я, конечно, поехал в Василеостровское РУВД. Я не особо надеялся получить там какой-то результат, но пройти мимо организации, которая по определению обязана заниматься расследованием, было бы неправильно. Я сел в джип и поехал. И - повезло, застал старшего оперуполномоченного капитана Петренко на месте. Вид у капитана был несколько помятый, он не выпускал изо рта резинку, однако перегарный выхлоп никуда не делся. Мне на выхлоп капитана Петренко было наплевать. Мне важно было другое: что конкретно есть у них по "делу Худокормова"?
Оказалось, как я и предполагал, что нет совсем ничего.
- Глухарек,- сказал Петренко.- Классический глухарек. Свидетелей нет, нападавшего режиссер не видел, следов никаких...
Что вы хотите?
- Вы, Петр Василич, сказали, что нападавшего режиссер не видел. Вы уже допросили потерпевшего?
- Придет в сознание - допросим,- небрежно ответил Петренко.
- Он пришел в сознание еще вчера,- довольно язвительно сказал я.
Капитана Петренко мое заявление, кажется, несколько смутило. Он закашлялся, выплюнул в пепельницу комочек розовой резинки и сказал, глядя мимо меня:
- И что - видел ваш режиссер нападавшего?
- Нет, не видел.
- Ну вот видите,- обрадовался оперуполномоченный.- Я так и знал. У нас уже было два аналогичных нападения...
- Три,- поправил я.
- Три?.. Да, действительно. Я из отпуска второй день, могу чего-то и не знать. У нас четыре нападения, и ни разу никто из потерпевших преступника не видел. А что вы хотите?
А чего, действительно, я хочу? Чего я здесь сижу и отрываю занятого человека от дела?.. О, я хочу совсем немного: чтобы опер Петренко нормально делал свою работу. Чтобы люди могли спокойно ходить по улицам. Чтобы любой подонок с кастетом (молотком, ножом, обрезком трубы) знал, что опер Петренко не ест, не спит - работает. И обязательно найдет его, подонка, и защелкнет на нем наручники... Вот этого я хочу. По-моему, не так уж и много. Я мог бы сказать это капитану Петренко, но вместо этого я сказал:
- Помогите мне, капитан, пустячным делом.
- В чем проблема?- поинтересовался опер.
- Мне нужны сводки по городу за август.
- Зачем?
- Нужно... Это что - сильно секретный документ?
- Да, в общем-то, нет. Сделаем.
От капитана Петренко я ушел с толстой пачкой распечаток.
***
В Агентстве без киношников было непривычно тихо. Радоваться бы надо, да какая, к черту, радость? Передо мной стояло бледное лицо Худокормова с черными кругами под глазами. И его голос: "Не убили - и то слава Богу..."
Я позвал Зудинцева и растолковал ситуацию. Михалыч - мужик опытный и сыскарь толковый. Но даже он поморщился, когда я закончил свой рассказ:
- Дохлое дело, Андрей,- сказал он.- Глухарек.
- Ну почему же глухарек? А вдруг?
- Пустая трата времени, Андрей. Сам посуди: ни следов, ни свидетелей.
- А вещи, что отобрали у Худокормова?- возразил я.
- Э-э, ерунда. Вещи они уже давно скинули. Но даже если ты бы прихватил их с вещами в кармане - это еще не доказательство. Скажут: нашли. Или купили... И хрен ты чего когда докажешь. Если, конечно, сами не сознаются.
Я отлично понимал, что Зудинцев прав: правосудие у нас нынче такое, что даже если взять убийцу с оружием в руках возле трупа - это еще не гарантирует осуждение преступника. Адвокаты в пять минут научат, что и как нужно говорить: шел мимо, увидел труп, подошел. Вижу - лежит пистолет. Ну мне стало интересно, и я его поднял... И если не удастся уличить злодея экспертизами и косвенными, то, скорее всего, он будет отпущен с богом.
...Я понимал, что Зудинцев прав. Дело-то - глухарек. И, вероятно, я не смогу вычислить злодеев... А даже если смогу, то "доказов" на них не будет.
И, конечно, я бы не взялся за это дело... Если б был уверен, что за него взялся капитан Петренко.
***
Я сел отрабатывать сводки. Та еще, доложу вам, работенка... Оперативная сводка по городу - это ба-а-алыпущая такая портянка, в которую входят все более-менее значительные преступные проявления, имевшие место в Санкт-Петербурге за сутки. Человеку неподготовленному читать ее просто-напросто вредно. Почитает и решит, что в городе жить невозможно: ежечасно и ежедневно в Питере убивают, грабят, воруют, угоняют автомобили, кидают, избивают и режут. При этом следует иметь в виду, что часть преступлений (десятая? пятая? половина?) в сводки не попадает.
Потому что граждане не всегда спешат в милицию с заявлениями - "а-а, чего там?
Все равно не найдут..." Надобно заметить, что есть в этом доля "сермяжной правды".
Но не совсем и не всегда. И не только пофигизмом милиции объясняется качество ее, милиции, работы. Есть десятки объективных и субъективных причин, которые не дают ментам работать нормально...
Итак, я сел корпеть над сводками. Никакого особого "сыщицкого таланта" для этого не надо. Нужно сидеть с карандашом в руке и вычленять ограбления и разбои.
"...02.08. Около 23 часов в подъезде дома № 17 по Лесному проспекту двое неизвестных под угрозой предмета, похожего на пистолет, отобрали сумочку и золотые украшения у гр. Тихоновой Е. А. С места преступления скрылись...
...07.08. Приблизительно в 18.30 неизвестный мужчина с кавказскими чертами лица, угрожая ножом студенткам университета Мухиной Т. Е. и Шинель И. И., отобрал у них деньги, сотовые телефоны и кольцо с бриллиантом... Скрылся...
...08.08. На пр. Шаумяна, возле дома № 8, корп. 2, преступник, нанеся удар в лицо несовершеннолетнему Шварцу Игорю... отобрал у потерпевшего сотовый телефон, бумажник и бутылку пива "Балтика №3"... По горячим следам преступник задержан...
...08.08. Приблизительно в 15 час. безработный Колесов С. П., 1960 г. р. в подъезде дома № 26 по ул. Подводника Кузьмина совершил разбойное нападение на пенсионерку Лазареву О. П., нанес ей удар кулаком по голове и пытался скрыться, вырвав хозяйственную сумку с продуктами... Задержан нарядом У ВО...
...08.08. Двое мужчин кавказской внешности около 22 час. во дворе дома № 100 по ул. Белы Куна нанесли удар куском водопроводной трубы по голове гр. Кузовкина А. С., вырвали из рук Кузовкина барсетку с крупной суммой денег... Скрылись..."
Не то, все не то. Меня совершенно не интересуют орлы, которые шастают по городу с ножами или с предметами, "похожими на пистолет"... Почерк не тот. Меня не интересуют те, кого задержали...
...А вот, пожалуй, тот почерк:
"...09.08. В 22.15 в подъезде дома №41 по Наличной улице неустановленным лицом совершено разбойное нападение на преподавателя Гуманитарного университета гр. Мудюк К. С. Преступник нанес удар по голове гр. Мудюк сзади тяжелым предметом, похитил портфель с документами, сотовый телефон и бумажник, в котором находилось около 1000 рублей..."
Так, так, так... Очень даже может статься, что это "неустановленное лицо" и есть мой "клиент". А может быть, и нет. По городу нынче ходят толпы шакалов - по одиночке, парами, стаями. Как правило, это наркоманы. Как правило, наркотики уже наполовину сожрали их мозг и стали единственной целью в жизни. И за эту дрянь они готовы разменивать чужую жизнь...
Я изучал листы сводок, и передо мной разворачивалась картинка Большого Насилия.
***
В конечном итоге из семидесяти двух уличных разбоев и грабежей я вычленил шестнадцать. Все проходили по одной схеме: к жертве преступник (преступники?) подходил сзади. В подъезде или около подъезда. Вечером... Следовал один сильный удар по голове, затем у бесчувственной жертвы отбирали то, что можно отобрать: деньги, часы, телефон, иногда - носильные вещи... Вот, собственно, и все.
Только в двух случаях потерпевшие видели "героев". Первый раз - на "Пионерской", там нападавший был один. Второй раз - на проспекте Большевиков, там орудовали двое молодых ребят. Но вот с описанием внешности было совсем худо: молодые, среднего роста, в джинсах и футболках...
С такими приметами можно половину всех питерских молодых ребят подозревать.
Из шестнадцати эпизодов я вычленил четыре. Те, что имели место на Васильевском. Эти, скорее всего, "мои". Что, впрочем, тоже не факт.
Я разложил на столе схему Васильевского и поставил на ней четыре точки:
09.08 - Наличная, 41.
13.08 - проспект Кима, 7.
23.08 - Беринга, 16.
28.08 - Кораблестроителей, 23.
Ежели соединить все точки прямыми, то получается неправильный четырехугольник с центром приблизительно в районе метро "Приморская"... В принципе, это может означать все что угодно. Например, что разбойник живет неподалеку от "Приморской"... Или живет где-то в Купчине, на Гражданке, в Веселом Поселке... А на "Приморскую" ездит на дело. Возможно? Все возможно, все. Но интуиция подсказывает, что сучонок этот живет рядом с "Приморской".
А я к своей интуиции прислушиваюсь... иногда. Кстати, наркоман, которого поджимает страх ломки, далеко не поедет. Потому что наркотик ему необходим сейчас, немедля, сию секунду. И этот страх подгоняет его так, что танком не остановишь. Не поедет он из Купчина на Васильевский...
Я попробовал проанализировать даты нападений, но ничего они мне не дали...
А вот интервалы между разбоями кое о чем говорили: 9 августа преступник взял всего около тысячи рублей наличкой. Негусто, особенно если предположить, что их двое.
Тем более что я понятия не имею об их потребностях. Рассказывали мне про одного цыгана, который в день потреблял до грамма (!!!) героина... Итак, денег девятого числа он взял мало. Телефон вообще толкнул за бесценок. Краденые телефоны стоят дешево... В результате, уже через четыре дня, тринадцатого, он вновь пошел на дело.
И вот тут-то, невзирая на нехорошее число, ему подфартило - на проспекте Кима он взял у рекламного менеджера Тропининой почти пять тысяч рублей, навороченный телефон "Сименс" и ноутбук... Пожалуй, сходится - в следующий раз на дело он идет через десять дней! Похоже, это мой "герой".
Ну-ка, поглядим дальше... Так, двадцать третьего числа на улице Беринга он напал на гражданина Эстонии Тармо Пялли. Но у независимого прибалта взять оказалось особо нечего: кредитная карта, несколько крон, меньше тысячи рублей и дешевая "Нокиа"...
Соответственно, всего через пять дней подонок напал на Яна Худокормова.
Точно! Все сходится. Неудачный разбой на Наличной - короткий интервал. Удачный на проспекте Кима - интервал десять дней. Потом снова неудача на улице Беринга и, соответственно, через пять суток нападение на Худокормова. Мой "герой", мой. И живет он где-то рядом с "Приморской".
Там и надо его искать.
***
С утра в Агентство заскочил Саня Зверев.
Я Сашке обрадовался - нас с ним многое связывает. Познакомились мы на зоне... Но об этом долго рассказывать...
Я Сашке обрадовался. Он ведь одно время в Агентстве у нас работал, но потом ушел на "вольные хлеба". Мы посидели, попили кофею, потолковали о том о сем.
Я, между делом, рассказал Сане о ситуации с Худокормовым. И о своих выкладках по сводке.
- Толково,- одобрил Зверев.- Нарки - они, как правило, ребята без затей. И к делу ты подошел совершенно здраво. Теперь остался совсем пустяк: вычислить их.
- И как будем вычислять, Саша?
Сашка закурил, закинул ногу на ногу и сказал:
- Тут, собственно, один путь - через барыг. Нарк, в силу своей зависимости, где живет, там и грабит. Там и награбленное сдает. Там же и наркоту берет. А барыги, торгующие кайфом, заодно и скупкой краденого занимаются... Надо идти к барыгам. Других вариантов, Андрюха, нет.
- Поможешь мне, Саша?- спросил я.
Сашка покачал ногой, хмыкнул и сказал:
- Я ведь, Андрюха, в отпуск собрался... Но из уважения к Худокормову... А капитана Петренко я знаю - тот еще гусь. Ладно, мы из него хоть адреса барыг местных вытянем. Поехали.
***
Ничего мы из капитана не вытянули.
Был капитан злой, как собака, и нас даже слушать не захотел.
- Опять вы?- сказал он мне.- Что вы ходите? Из-за вас работать, блин, невозможно...
На столе у оперуполномоченного лежала газетенка "желтой масти". На первой полосе чернел заголовок: "Снова нападение на режиссера. Милиция снова бессильна"... Ага, понятно. Журналисты во всем виноваты. Да и работать из-за нас невозможно.
Мы с Сашкой попробовали Петренко уговорить, но он и слушать нас не захотел... Ладно, зайдем с другого конца.
Мы полчаса поболтались у "Приморской", и Зверев сказал:
- О, наш клиент.
"Клиенту" было лет девятнадцать - худой, длинноволосый, в черной рубашке и черных же джинсах. Волосы свисали длинными сальными языками. Он колбасился около ларьков, пытался стрельнуть у прохожих рублишко. Некоторые давали... Мы с Сашкой переместились поближе к волосатому, закурили. Спустя минуту он подошел к нам:
- Извините великодушно. Не выручите финансово - рубль-другой? На хлеб не хватает.
- Прижала жизнь, брат?- поинтересовался Сашка доброжелательно и протянул десять рублей.
Нарк такой щедрости несказанно обрадовался, схватил купюру пальцами с обгрызанными ногтями.
- А заработать хочешь?- спросил я.
Он покосился опасливо. Потом подумал и сказал:
- Ежели по-голубому, то я в эти игры не играю. Вон у павильона Коля-Девочка пасется - могу познакомить.
Мы с Сашкой рассмеялись.
- Вообще-то,- сказал Зверев,- за такие пакостные мысли и намеки уважающие себя люди сразу бьют в фейс...- Нарк отшатнулся.- Но мы тебя бить не собираемся. Тебя как зовут?
- Костыль,- неуверенно сказал нарк.
- В святцах такого имени, конечно, нет,- произнес я.- Но если тебя так больше устраивает... пусть будет Костыль. Заработать двести рублей хочешь, Костыль?
- Ну... втыкает.
- А раз втыкает, то пойдем поговорим, господин Костыль.
***
Господин Костыль потребовал сто рублей аванса.
- Кумарит?- спросил Сашка.
- А вы не менты?- в ответ спросил Костыль.
- Друг мой, проснись... Будут менты с тобой ТАК разговаривать?
Этот аргумент на Костыля произвел впечатление. Все нарки со стажем имеют опыт общения с ментами. И пылают взаимной "любовью"... Костыль понял, что мы не менты. И сразу попросил стоху аванса: кумарит его и вмазать надо.
- Поехали,- сказал я.- Вмажешься.
Мы сели в "хонду" и поехали. Ехать пришлось недалеко, всего-то метров пятьсот...
Так у нас появился первый адрес.
Костыль взял стоху и нырнул в подъезд дома-"корабля". Вышел спустя пять минут другим человеком. Сказать по правде, противно мне было - край. Невероятно противно. Хотелось взять этого совсем еще, по сути, мальчишку за шиворот, тряхнуть как следует и сказать: "Что ты делаешь? Что ты делаешь с собой, Костыль?"
...Но пять минут назад я сам дал ему денег на героин. И от этого мне было тошно... Сашка мое состояние понял. Он усмехнулся и сказал: