Страница:
Кто-то с силой треснул его по спине.
– Так, значит, вас сделали капитаном! Эта армия не подчиняется никаким законам!
Это был Хоган. Шарп не видел его с того самого дня, как они вернулись из Вальделаказа. Он поднялся и пожал инженеру руку. Хоган так и светился от удовольствия.
– Я в восторге! Поражен, конечно, но страшно рад. Поздравляю!
Шарп покраснел и пожал плечами.
– Где вы были?
– Да так, поглядывал по сторонам.
Шарп знал, что Хоган делал рекогносцировку по заданию Уэлсли и вернулся со сведениями о том, какие мосты выдержат тяжелую артиллерию и какие дороги достаточно широки для того, чтобы по ним могла пройти армия. Капитан, очевидно, побывал в Оропезо, а может быть, и дальше. Форрест предложил ему сесть и спросил о новостях.
– Французы расположились в долине. Их там много. – Хоган налил себе вина. – Могу побиться об заклад, что через неделю мы вступим с ними в бой.
– Через неделю! – Форрест был удивлен.
– Да, майор. В местечке под названием Талавера их великое множество. – Хоган произнес название «Талли-верра» так, что оно прозвучало как имя какой-нибудь ирландской деревушки. – Но когда мы соединимся с армией Куэсты, нас станет больше.
– Вы видели армию Куэсты? – спросил Шарп.
– Видел. – Ирландец ухмыльнулся. – Ничем не отличается от Санта-Марии. Кавалерия, может быть, получше, а пехота... – Хоган не закончил предложения и, повернувшись к Шарпу, снова радостно заулыбался. – Когда мы виделись в последний раз, вы были под арестом. А теперь посмотрите на себя! Как поживает наш добряк сэр Генри? – Все рассмеялись. Хоган не стал дожидаться ответа и шепотом сказал: – Я видел сэра Артура.
– Я знаю. Спасибо.
– За то, что сказал правду? Ну, чего ожидать дальше?
– Понятия не имею. – Шарп говорил очень тихо, его слышал только Хоган. – Симмерсон написал домой. Мне сказали, что он может повлиять на решение министерства в утверждении моего капитанского звания, так что через шесть недель я снова буду лейтенантом, возможно до конца жизни, а потом меня почти наверняка переведут на Острова Лихорадки или вовсе вышвырнут из армии.
– Вы это серьезно? – Хоган пристально посмотрел на него.
– Да. Меня предупредил человек из окружения сэра Артура.
– Из-за Симмерсона? – Хоган нахмурился.
– Дело в том, что Симмерсону необходимо поддержать свою репутацию в парламенте среди тех, кто противостоит Уэлсли. – Шарп вздохнул. – Я жертва. Впрочем, я в таких вещах плохо разбираюсь. А как вы? Вы ведь тоже были под арестом.
– Сэр Генри простил меня. – Хоган пожал плечами. – Он не принимает меня всерьез, я ведь всего лишь инженер. Нет, сэр Генри охотится за вами. Вы выскочка, стрелок, не джентльмен, но ему никогда не стать таким солдатом, как вы. Поэтому, – Хоган сжал руку в кулак, – Симмерсон хочет от вас избавиться. Слушайте. – Инженер наклонился к Шарпу. – Скоро будет новое сражение, очень скоро. Этот идиот наверняка натворит еще больше глупостей, чем в прошлый раз. Они не смогут защищать его вечно. Это отвратительно, согласен, однако вам следует молить Бога, чтобы сэр Генри совершил какую-нибудь очень серьезную ошибку.
– Вряд ли есть необходимость молить об этом Бога. – Шарп улыбнулся.
Из одного из верхних окон, которые выходили на балконы, идущие по всему периметру двора, послышался женский крик, исполненный отчаянного ужаса, и все разговоры на скамейках под деревьями мгновенно смолкли. Мужчины замерли, не успев поднести кружки к губам, и повернулись к темным дверным проемам, ведущим в комнаты. Шарп вскочил на ноги и инстинктивно схватил ружье. Форрест попытался его остановить:
– Не наше дело, Шарп.
Во дворе наступило минутное молчание, потом кто-то нервно засмеялся, и разговоры возобновились.
У Шарпа испортилось настроение. Причиной крика могла быть болезнь одной из женщин, живущих в гостинице, или трудные роды, но он не сомневался, что дело в другом. Изнасилование? Ему было стыдно, что он ничего не сделал.
Форрест снова потянул его за руку:
– Садитесь. Ничего страшного.
Однако, прежде чем Шарп успел сдвинуться с места, донесся новый крик, на этот раз мужской, который превратился в яростное рычание. На верхнем этаже распахнулась дверь, на балкон упал бледный желтый свет; из комнаты выбежала женщина и бросилась вниз по лестнице. Кто-то крикнул:
– Остановите ее!
Девушка мчалась вниз по лестнице так, словно за ней гнались все дьяволы преисподней. Офицеры, собравшиеся во дворе, приветствовали ее радостными воплями и принялись дразнить преследователей – Гиббонса и Берри, у которых не было никаких шансов поймать девушку. Оба прилично выпили и теперь, выскочив из комнаты, принялись оглядываться по сторонам. Они едва держались на ногах.
– Это Жозефина, – сказал Форрест.
Шарп смотрел, как девушка, спотыкаясь, мчится вниз по лестнице. Вот она добралась до дальнего конца двора, целую секунду отчаянно оглядывалась по сторонам, точно искала помощи. В руке у нее были сумка и что-то похожее на нож. Потом Жозефина повернулась и скрылась в темноте. Она бежала в сторону солдатских костров на другом берегу реки.
Гиббонс остановился на середине лестницы. Лейтенант был в брюках и расстегнутой рубашке, которую придерживал левой рукой, в правой он держал пистолет.
– Вернись, паршивая сука!
– Что случилось, Гиббонс? Девушка отняла твое знамя? – Голос доносился от одного из столов, стоявших во дворе.
Гиббонс, не обращая внимания на насмешки, побежал вслед за Берри к речушке.
– Это может плохо кончиться. – Шарп встал со скамейки и начал пробираться между столами. Форрест и Хоган последовали за ним.
Вскоре Шарп оказался в полумраке и вброд перешел на другой берег речушки. Однако ни девушки, ни ее преследователей нигде не было видно, лишь изредка мелькали мужские силуэты на фоне колеблющегося пламени костров. Шарп постоял немного, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте. В этот момент с ним поравнялся Форрест:
– Вы думаете, нужно ждать неприятностей?
– Надеюсь, что нет, сэр. Но вы же сами видели, у него в руках пистолет. – С левой стороны послышались крики и шум. – Пошли!
Шарп опередил остальных, он быстро бежал вдоль левого берега поблескивающей в темноте реки, держа в правой руке ружье.
– Что происходит? Кто это, черт возьми? – В свете костра Шарп увидел сердитого солдата, который, узнав офицера, быстро отдал ему честь. – Вы за теми двумя, сэр?
– Девушка с ними?
– Они пошли туда. – Солдат показал вниз по течению ручья, в сторону от костров батальона, в темноту.
Шарп побежал дальше, Форрест и Хоган успели догнать его и теперь старались не отставать.
Впереди послышался победный крик – девушку поймали. Шарп побежал еще быстрее, спотыкаясь и не обращая на это внимания, в любой момент ожидая услышать выстрел; его глаза уже полностью приспособились к темноте. Вдруг Шарп увидел всех троих: Берри стоял чуть в стороне с бутылкой в руке и наблюдал за Гиббонсом, который заставил девушку опуститься на колени и пытался вырвать у нее из рук сумку.
– Отпусти, сука! – закричал Гиббонс.
Шарп продолжал бежать. Гиббонс удивленно поднял голову, и в этот момент Шарп с разбега врезался в него. Лейтенант повалился на спину, пистолет отлетел в ручей, сумка выпала из рук Жозефины. Шарп заметил, как на траве блеснули золотые монеты. Гиббонс попытался подняться, но Шарп отпихнул его прикладом ружья.
– Не шевелись! – В лунном свете лейтенант увидел выражение лица Шарпа и посчитал, что будет лучше немного полежать. Шарп повернулся к Берри:
– Что здесь происходит?
– Девушка убежала, сэр. Мы хотели привести ее обратно. – Берри уже успел прилично набраться, что усиливало его акцент; заметив подошедших Форреста и Хогана, он слегка покачнулся.
– С ней все в порядке? – спросил Форрест.
Шарп повернулся к Жозефине. Ему вдруг, совеем некстати, пришло в голову, что он впервые видит ее не в костюме для верховой езды, а в платье с глубоким вырезом, – кровь в его жилах побежала быстрее. Жозефина сидела на земле, опустив голову, и сначала Шарпу показалось, что девушка плачет, но тут он заметил, что она пытается собрать рассыпавшиеся золотые монеты. Шарп машинально отметил, что тут, на земле, лежит целое состояние. Майор опустился на колени рядом с девушкой и закрыл ее от Шарпа.
– С вами все в порядке? – мягко спросил Форрест.
Девушка кивнула, а потом покачала головой; ее плечи задрожали, словно она беззвучно заплакала, руки же продолжали шарить по траве в поисках монет.
Майор встал.
– Что все это значит? – Форрест попытался, без особого, впрочем, успеха, говорить твердо и уверенно.
Все молчали. Шарп перекинул ружье в левую руку, подошел к Берри, отобрал у него бутылку и швырнул в ручей.
– Ну, ладно! Успокойтесь! – пьяно пробормотал Берри.
– Что произошло?
– Ну, немножко поспорили. Пустяк! – Берри криво ухмыльнулся и развел руками.
Стрелок сильно ударил его в живот, лейтенант раскрыл рот, отчаянно пытаясь сделать вдох... Он был очень похож на рыбу, выброшенную из воды. А потом согнулся пополам, и его вырвало.
– Что произошло?
Берри удивленно посмотрел на Шарпа:
– Ты меня ударил!
– Да я тебя на кусочки разорву, если ты и дальше будешь молчать!
– Мы играли в карты. Я выиграл.
– Ну и что?
– Возник спор. – Шарп ждал. Берри провел рукой по волосам, пытаясь сохранить достоинство. – Она отказалась заплатить долг.
На лице Жозефины появилась улыбка, когда Шарп снова ударил лейтенанта и тот опять упал. Хоган молча наблюдал за происходящим.
– Это неправда! – Девушка была разгневана. – Ты мошенничал! Я выиграла! – Она встала и сделала пару шагов к Берри.
Хоган заглянул ей в лицо и понял, что Жозефина с удовольствием выцарапала бы лейтенанту глаза. Тогда он взял ее за локоть. Хоган не сомневался, что им никогда не удастся узнать, кто выиграл, кто проиграл, а кто смошенничал.
– Так что же все-таки произошло? – Голос ирландца был вкрадчивым.
Жозефина указала на Берри:
– Он хотел изнасиловать меня! А Кристиан ударил!
Шарп повернулся к Гиббонсу. Светловолосый лейтенант поднялся на ноги и смотрел на приближающегося Шарпа. На его белой рубашке проступила кровь, и Шарп вспомнил про нож: очевидно, Жозефина слегка ранила Гиббонса.
– Это правда? – спросил Шарп.
– Что правда? – презрительно уточнил Гиббонс.
– Что ты ударил ее, а лейтенант Берри пытался изнасиловать?
– Пытаться изнасиловать Жозефину Лакоста – то же самое, что заставлять нищего взять деньги. Если вы понимаете, о чем я говорю. – Гиббонс рассмеялся.
Хоган чувствовал, что должен вмешаться, напряжение достигло предела, но Шарп первым прервал наступившее молчание.
– Ну-ка, повтори, – произнес он совсем тихо, почти нежно.
Гиббонс высокомерно посмотрел на Шарпа, а когда он заговорил, его голос был полон презрения к низшим классам:
– Попытайтесь понять. Мы играли в карты. Мисс Лакоста проиграла все деньги и поставила на кон свое тело. А потом отказалась платить и сбежала с нашими деньгами. Вот и все.
– Неправда! – Жозефина заплакала. Она отошла от Хогана и смотрела на Шарпа глазами, полными слез. В руках девушка продолжала сжимать сумочку. – Это неправда. Мы играли в карты. Я выиграла. А они попытались украсть мой выигрыш! Я думала, они джентльмены!
Гиббонс рассмеялся. Шарп обернулся к нему.
– Ты ее ударил? – Он видел синяк на щеке Жозефины.
– Ты не поймешь. – В голосе Гиббонса послышалась скука.
– Чего я не пойму? – Шарп сделал шаг к лейтенанту.
– Как должен вести себя джентльмен, Шарп. – Гиббонс небрежно стряхнул травинку с рукава мундира. – Ты веришь ей, потому что она шлюха, ты привык к шлюхам. А с джентльменами ты не привык иметь дело.
– Называй меня «сэр»!
– Иди к дьяволу! – Лицо Гиббонса вспыхнуло от гнева.
Шарп ударил его в солнечное сплетение, а когда Гиббонс согнулся, сильно боднул его лбом прямо в нос. Лейтенант отшатнулся, из носа хлынула кровь, а Шарп отбросил ружье в сторону и ударил его еще раз. Правой, левой, а потом последний, самый сильный, заключительный удар в солнечное сплетение. Как и Берри, Гиббонс согнулся, и его вырвало. Он упал на колени, держась за живот, а Шарп презрительно толкнул его ногой, так что лейтенант повалился в грязь.
– Лейтенант Берри?
– Сэр?
– Мистер Гиббонс выпил лишнего. Заберите его отсюда и приведите в порядок.
– Есть, сэр. – Берри не собирался вступать с Шарпом в спор.
Он помог Гиббонсу подняться на ноги. Племянник полковника мучительно пытался сделать вдох. Наконец он собрался с силами, оттолкнул Берри и сказал, обращаясь к Форресту:
– Вы видели. Он меня ударил! Тут наконец вмешался Хоган:
– Глупости, лейтенант. Вы напились и упали, идите домой и проспитесь. – Его голос звучал спокойно и уверенно.
Оба лейтенанта, спотыкаясь, скрылись в темноте. Шарп посмотрел им вслед:
– Ублюдки! Разве можно играть в карты на женщину!
– Знаете, почему вас произвели в офицеры, Ричард? – Хоган печально улыбнулся.
– Почему?
– Вы слишком джентльмен, чтобы оставаться среди рядовых. Мужчины играют в карты на женщин с тех самых пор, как изобретены карты, или женщины, если уж быть точным до конца. – Он повернулся к девушке: – И что вы теперь собираетесь делать?
– Делать? – Она посмотрела сначала на Хогана, а потом на Шарпа. – Я не могу вернуться. Они пытались меня изнасиловать!
– Вот как? – бесстрастно произнес Хоган. Она кивнула и сделала шаг к Шарпу, продолжая прижимать к груди сумочку.
– Мои вещи, – сказала Жозефина. – Я должна их взять. Там осталась вся моя одежда! В той самой комнате.
Форрест с озабоченным лицом подошел к девушке:
– Ваша одежда?
– Все мои вещи!
Хоган перевел взгляд холодных умных глаз на Форреста:
– Если вы поторопитесь, майор, то сумеете опередить эту парочку. Им потребуется еще минут десять, чтобы окончательно прийти в себя.
Форрест выглядел обеспокоенным, но теперь, когда за дело взялся Хоган, он не знал, что возразить. Хоган подтолкнул Жозефину к Форресту.
– Идите с майором и постарайтесь забрать свои вещи. Торопитесь!
– А где я проведу ночь? – спросила Жозефина, обращаясь к Шарпу.
– Можете воспользоваться моей комнатой. – Шарп откашлялся. – Я переночую у Хогана.
Форрест предложил ей руку.
– Нам пора, моя милая, нужно поторапливаться. – Они перешли через ручей и направились в сторону огней гостиницы.
Хоган посмотрел им вслед, а потом спросил у Шарпа:
– Значит, хотите переночевать у меня?
– Это будет лучше всего, не так ли?
– Лицемер. Вы собирались переночевать с ней. Шарп ничего не сказал. Он подозревал, что Хоган специально отослал майора с девушкой, чтобы поговорить с ним наедине, но стрелок не собирался облегчать ему задачу.
Шарп поднял ружье и проверил, не попала ли в затвор влага. Огни костров озаряли мерцающими отблесками склон холма.
– Вы понимаете, что делаете, Ричард? – Голос Хогана казался равнодушным.
– Что вы имеете в виду?
– Она красива. – Ирландец улыбнулся. – Мне редко доводилось встречать таких красивых женщин, во всяком случае, вне высших слоев общества. – Теперь голос Хогана погрустнел. – Что ж, вам удалось выручить ее, она ваша – на короткое время. Отправите ее домой, в Лиссабон? – Шарп зашагал вдоль реки и ничего не ответил. Хоган догнал его. – Вы в нее влюбились?
– Ради Бога!
– А что в этом такого? – Они молча пошли дальше. Хоган вытащил из кармана гинею. – Ставлю одну против десяти, что вы проведете эту ночь не со мной.
Шарп улыбнулся в темноту:
– Я не игрок, и у меня нет денег.
– Знаю. Однако они вам понадобятся, Ричард. Женщины обходятся дорого. – Хоган достал из кармана горсть золотых монет и тихо добавил: – Я поставлю это против одной пули, что сегодня вы не придете ночевать ко мне.
Шарп посмотрел на обеспокоенное, дружелюбное лицо Хогана. Он мог легко выиграть эти деньги. Достаточно было бы отвести Жозефину в свою комнату, а потом вернуться к Хогану и забрать деньги. Он получил бы свое полугодовое содержание только за то, что не станет связываться с девушкой.
Шарп отвел руку Хогана с монетами.
– Мне нужны все мои пули.
– Тут вы правы. – Хоган рассмеялся. – Только не говорите потом, что я вас не предупреждал. – Он открыл подсумок для патронов на поясе Шарпа и высыпал туда золото. Шарп запротестовал, но Хоган настоял на своем. – Вам они пригодятся, Ричард. Она захочет иметь приличную комнату в Оропезо и в Талавере – один только Бог знает, во что это вам может обойтись. Не беспокойтесь. Скоро будет сражение, вы застрелите какого-нибудь богача и отдадите мне деньги.
Они замолчали. Хоган чувствовал, что Шарп взволнован. Теперь инженер был уверен, что даже если бы он предложил другу в десять раз больше денег, то все равно не смог бы помешать ему провести эту ночь с девушкой, а если бы Жозефина отказала ему, он остался бы в комнате, всю ночь просидел бы рядом с ней, держа штуцер на коленях и охраняя ее сон.
Они обогнали Берри и Гиббонса – товарищи по несчастью плескались в ручье, пытаясь привести в порядок мундиры. Когда два капитана оказались на залитом светом костров дворе гостиницы, Хоган бросил взгляд на возбужденное лицо Шарпа и потрепал его по плечу:
– Спокойной ночи, Ричард.
– Не беспокойтесь. – Шарп устремился вверх по лестнице, перешагивая сразу через три ступеньки.
Инженер проводил его взглядом.
– «Это коротко, мой принц. – Он говорил словно для себя. – Как женская любовь»[5].
– О чем вы, сэр? – спросил оказавшийся рядом с ним лейтенант Ноулз.
– Ты читал Шекспира, приятель?
– Шекспира, сэр?
– Знаменитого ирландского поэта. Ноулз рассмеялся.
– И из какой это пьесы, сэр?
– Из «Гамлета».
– Ах, вот оно что. – Ноулз фыркнул. – Знаменитый ирландский принц? Хоган ухмыльнулся в ответ.
– О нет. Гамлет не был ирландцем. Он был дураком. Спокойной ночи, лейтенант. Пора спать.
Хоган посмотрел на окна комнаты Шарпа. Он доверил бы другу свою жизнь, доверил бы вопреки всем опасностям – но женщина? Здесь он безоружен; одна девушка сумеет сделать то, на что не может рассчитывать целый батальон французов. Хоган шел по опустевшему двору, снова и снова повторяя одну и ту же строку, словно надеясь, что, произнесенная стократно, она потеряет смысл:
– «Красота действует на дураков сильнее золота».
Глава двенадцатая
– Так, значит, вас сделали капитаном! Эта армия не подчиняется никаким законам!
Это был Хоган. Шарп не видел его с того самого дня, как они вернулись из Вальделаказа. Он поднялся и пожал инженеру руку. Хоган так и светился от удовольствия.
– Я в восторге! Поражен, конечно, но страшно рад. Поздравляю!
Шарп покраснел и пожал плечами.
– Где вы были?
– Да так, поглядывал по сторонам.
Шарп знал, что Хоган делал рекогносцировку по заданию Уэлсли и вернулся со сведениями о том, какие мосты выдержат тяжелую артиллерию и какие дороги достаточно широки для того, чтобы по ним могла пройти армия. Капитан, очевидно, побывал в Оропезо, а может быть, и дальше. Форрест предложил ему сесть и спросил о новостях.
– Французы расположились в долине. Их там много. – Хоган налил себе вина. – Могу побиться об заклад, что через неделю мы вступим с ними в бой.
– Через неделю! – Форрест был удивлен.
– Да, майор. В местечке под названием Талавера их великое множество. – Хоган произнес название «Талли-верра» так, что оно прозвучало как имя какой-нибудь ирландской деревушки. – Но когда мы соединимся с армией Куэсты, нас станет больше.
– Вы видели армию Куэсты? – спросил Шарп.
– Видел. – Ирландец ухмыльнулся. – Ничем не отличается от Санта-Марии. Кавалерия, может быть, получше, а пехота... – Хоган не закончил предложения и, повернувшись к Шарпу, снова радостно заулыбался. – Когда мы виделись в последний раз, вы были под арестом. А теперь посмотрите на себя! Как поживает наш добряк сэр Генри? – Все рассмеялись. Хоган не стал дожидаться ответа и шепотом сказал: – Я видел сэра Артура.
– Я знаю. Спасибо.
– За то, что сказал правду? Ну, чего ожидать дальше?
– Понятия не имею. – Шарп говорил очень тихо, его слышал только Хоган. – Симмерсон написал домой. Мне сказали, что он может повлиять на решение министерства в утверждении моего капитанского звания, так что через шесть недель я снова буду лейтенантом, возможно до конца жизни, а потом меня почти наверняка переведут на Острова Лихорадки или вовсе вышвырнут из армии.
– Вы это серьезно? – Хоган пристально посмотрел на него.
– Да. Меня предупредил человек из окружения сэра Артура.
– Из-за Симмерсона? – Хоган нахмурился.
– Дело в том, что Симмерсону необходимо поддержать свою репутацию в парламенте среди тех, кто противостоит Уэлсли. – Шарп вздохнул. – Я жертва. Впрочем, я в таких вещах плохо разбираюсь. А как вы? Вы ведь тоже были под арестом.
– Сэр Генри простил меня. – Хоган пожал плечами. – Он не принимает меня всерьез, я ведь всего лишь инженер. Нет, сэр Генри охотится за вами. Вы выскочка, стрелок, не джентльмен, но ему никогда не стать таким солдатом, как вы. Поэтому, – Хоган сжал руку в кулак, – Симмерсон хочет от вас избавиться. Слушайте. – Инженер наклонился к Шарпу. – Скоро будет новое сражение, очень скоро. Этот идиот наверняка натворит еще больше глупостей, чем в прошлый раз. Они не смогут защищать его вечно. Это отвратительно, согласен, однако вам следует молить Бога, чтобы сэр Генри совершил какую-нибудь очень серьезную ошибку.
– Вряд ли есть необходимость молить об этом Бога. – Шарп улыбнулся.
Из одного из верхних окон, которые выходили на балконы, идущие по всему периметру двора, послышался женский крик, исполненный отчаянного ужаса, и все разговоры на скамейках под деревьями мгновенно смолкли. Мужчины замерли, не успев поднести кружки к губам, и повернулись к темным дверным проемам, ведущим в комнаты. Шарп вскочил на ноги и инстинктивно схватил ружье. Форрест попытался его остановить:
– Не наше дело, Шарп.
Во дворе наступило минутное молчание, потом кто-то нервно засмеялся, и разговоры возобновились.
У Шарпа испортилось настроение. Причиной крика могла быть болезнь одной из женщин, живущих в гостинице, или трудные роды, но он не сомневался, что дело в другом. Изнасилование? Ему было стыдно, что он ничего не сделал.
Форрест снова потянул его за руку:
– Садитесь. Ничего страшного.
Однако, прежде чем Шарп успел сдвинуться с места, донесся новый крик, на этот раз мужской, который превратился в яростное рычание. На верхнем этаже распахнулась дверь, на балкон упал бледный желтый свет; из комнаты выбежала женщина и бросилась вниз по лестнице. Кто-то крикнул:
– Остановите ее!
Девушка мчалась вниз по лестнице так, словно за ней гнались все дьяволы преисподней. Офицеры, собравшиеся во дворе, приветствовали ее радостными воплями и принялись дразнить преследователей – Гиббонса и Берри, у которых не было никаких шансов поймать девушку. Оба прилично выпили и теперь, выскочив из комнаты, принялись оглядываться по сторонам. Они едва держались на ногах.
– Это Жозефина, – сказал Форрест.
Шарп смотрел, как девушка, спотыкаясь, мчится вниз по лестнице. Вот она добралась до дальнего конца двора, целую секунду отчаянно оглядывалась по сторонам, точно искала помощи. В руке у нее были сумка и что-то похожее на нож. Потом Жозефина повернулась и скрылась в темноте. Она бежала в сторону солдатских костров на другом берегу реки.
Гиббонс остановился на середине лестницы. Лейтенант был в брюках и расстегнутой рубашке, которую придерживал левой рукой, в правой он держал пистолет.
– Вернись, паршивая сука!
– Что случилось, Гиббонс? Девушка отняла твое знамя? – Голос доносился от одного из столов, стоявших во дворе.
Гиббонс, не обращая внимания на насмешки, побежал вслед за Берри к речушке.
– Это может плохо кончиться. – Шарп встал со скамейки и начал пробираться между столами. Форрест и Хоган последовали за ним.
Вскоре Шарп оказался в полумраке и вброд перешел на другой берег речушки. Однако ни девушки, ни ее преследователей нигде не было видно, лишь изредка мелькали мужские силуэты на фоне колеблющегося пламени костров. Шарп постоял немного, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте. В этот момент с ним поравнялся Форрест:
– Вы думаете, нужно ждать неприятностей?
– Надеюсь, что нет, сэр. Но вы же сами видели, у него в руках пистолет. – С левой стороны послышались крики и шум. – Пошли!
Шарп опередил остальных, он быстро бежал вдоль левого берега поблескивающей в темноте реки, держа в правой руке ружье.
– Что происходит? Кто это, черт возьми? – В свете костра Шарп увидел сердитого солдата, который, узнав офицера, быстро отдал ему честь. – Вы за теми двумя, сэр?
– Девушка с ними?
– Они пошли туда. – Солдат показал вниз по течению ручья, в сторону от костров батальона, в темноту.
Шарп побежал дальше, Форрест и Хоган успели догнать его и теперь старались не отставать.
Впереди послышался победный крик – девушку поймали. Шарп побежал еще быстрее, спотыкаясь и не обращая на это внимания, в любой момент ожидая услышать выстрел; его глаза уже полностью приспособились к темноте. Вдруг Шарп увидел всех троих: Берри стоял чуть в стороне с бутылкой в руке и наблюдал за Гиббонсом, который заставил девушку опуститься на колени и пытался вырвать у нее из рук сумку.
– Отпусти, сука! – закричал Гиббонс.
Шарп продолжал бежать. Гиббонс удивленно поднял голову, и в этот момент Шарп с разбега врезался в него. Лейтенант повалился на спину, пистолет отлетел в ручей, сумка выпала из рук Жозефины. Шарп заметил, как на траве блеснули золотые монеты. Гиббонс попытался подняться, но Шарп отпихнул его прикладом ружья.
– Не шевелись! – В лунном свете лейтенант увидел выражение лица Шарпа и посчитал, что будет лучше немного полежать. Шарп повернулся к Берри:
– Что здесь происходит?
– Девушка убежала, сэр. Мы хотели привести ее обратно. – Берри уже успел прилично набраться, что усиливало его акцент; заметив подошедших Форреста и Хогана, он слегка покачнулся.
– С ней все в порядке? – спросил Форрест.
Шарп повернулся к Жозефине. Ему вдруг, совеем некстати, пришло в голову, что он впервые видит ее не в костюме для верховой езды, а в платье с глубоким вырезом, – кровь в его жилах побежала быстрее. Жозефина сидела на земле, опустив голову, и сначала Шарпу показалось, что девушка плачет, но тут он заметил, что она пытается собрать рассыпавшиеся золотые монеты. Шарп машинально отметил, что тут, на земле, лежит целое состояние. Майор опустился на колени рядом с девушкой и закрыл ее от Шарпа.
– С вами все в порядке? – мягко спросил Форрест.
Девушка кивнула, а потом покачала головой; ее плечи задрожали, словно она беззвучно заплакала, руки же продолжали шарить по траве в поисках монет.
Майор встал.
– Что все это значит? – Форрест попытался, без особого, впрочем, успеха, говорить твердо и уверенно.
Все молчали. Шарп перекинул ружье в левую руку, подошел к Берри, отобрал у него бутылку и швырнул в ручей.
– Ну, ладно! Успокойтесь! – пьяно пробормотал Берри.
– Что произошло?
– Ну, немножко поспорили. Пустяк! – Берри криво ухмыльнулся и развел руками.
Стрелок сильно ударил его в живот, лейтенант раскрыл рот, отчаянно пытаясь сделать вдох... Он был очень похож на рыбу, выброшенную из воды. А потом согнулся пополам, и его вырвало.
– Что произошло?
Берри удивленно посмотрел на Шарпа:
– Ты меня ударил!
– Да я тебя на кусочки разорву, если ты и дальше будешь молчать!
– Мы играли в карты. Я выиграл.
– Ну и что?
– Возник спор. – Шарп ждал. Берри провел рукой по волосам, пытаясь сохранить достоинство. – Она отказалась заплатить долг.
На лице Жозефины появилась улыбка, когда Шарп снова ударил лейтенанта и тот опять упал. Хоган молча наблюдал за происходящим.
– Это неправда! – Девушка была разгневана. – Ты мошенничал! Я выиграла! – Она встала и сделала пару шагов к Берри.
Хоган заглянул ей в лицо и понял, что Жозефина с удовольствием выцарапала бы лейтенанту глаза. Тогда он взял ее за локоть. Хоган не сомневался, что им никогда не удастся узнать, кто выиграл, кто проиграл, а кто смошенничал.
– Так что же все-таки произошло? – Голос ирландца был вкрадчивым.
Жозефина указала на Берри:
– Он хотел изнасиловать меня! А Кристиан ударил!
Шарп повернулся к Гиббонсу. Светловолосый лейтенант поднялся на ноги и смотрел на приближающегося Шарпа. На его белой рубашке проступила кровь, и Шарп вспомнил про нож: очевидно, Жозефина слегка ранила Гиббонса.
– Это правда? – спросил Шарп.
– Что правда? – презрительно уточнил Гиббонс.
– Что ты ударил ее, а лейтенант Берри пытался изнасиловать?
– Пытаться изнасиловать Жозефину Лакоста – то же самое, что заставлять нищего взять деньги. Если вы понимаете, о чем я говорю. – Гиббонс рассмеялся.
Хоган чувствовал, что должен вмешаться, напряжение достигло предела, но Шарп первым прервал наступившее молчание.
– Ну-ка, повтори, – произнес он совсем тихо, почти нежно.
Гиббонс высокомерно посмотрел на Шарпа, а когда он заговорил, его голос был полон презрения к низшим классам:
– Попытайтесь понять. Мы играли в карты. Мисс Лакоста проиграла все деньги и поставила на кон свое тело. А потом отказалась платить и сбежала с нашими деньгами. Вот и все.
– Неправда! – Жозефина заплакала. Она отошла от Хогана и смотрела на Шарпа глазами, полными слез. В руках девушка продолжала сжимать сумочку. – Это неправда. Мы играли в карты. Я выиграла. А они попытались украсть мой выигрыш! Я думала, они джентльмены!
Гиббонс рассмеялся. Шарп обернулся к нему.
– Ты ее ударил? – Он видел синяк на щеке Жозефины.
– Ты не поймешь. – В голосе Гиббонса послышалась скука.
– Чего я не пойму? – Шарп сделал шаг к лейтенанту.
– Как должен вести себя джентльмен, Шарп. – Гиббонс небрежно стряхнул травинку с рукава мундира. – Ты веришь ей, потому что она шлюха, ты привык к шлюхам. А с джентльменами ты не привык иметь дело.
– Называй меня «сэр»!
– Иди к дьяволу! – Лицо Гиббонса вспыхнуло от гнева.
Шарп ударил его в солнечное сплетение, а когда Гиббонс согнулся, сильно боднул его лбом прямо в нос. Лейтенант отшатнулся, из носа хлынула кровь, а Шарп отбросил ружье в сторону и ударил его еще раз. Правой, левой, а потом последний, самый сильный, заключительный удар в солнечное сплетение. Как и Берри, Гиббонс согнулся, и его вырвало. Он упал на колени, держась за живот, а Шарп презрительно толкнул его ногой, так что лейтенант повалился в грязь.
– Лейтенант Берри?
– Сэр?
– Мистер Гиббонс выпил лишнего. Заберите его отсюда и приведите в порядок.
– Есть, сэр. – Берри не собирался вступать с Шарпом в спор.
Он помог Гиббонсу подняться на ноги. Племянник полковника мучительно пытался сделать вдох. Наконец он собрался с силами, оттолкнул Берри и сказал, обращаясь к Форресту:
– Вы видели. Он меня ударил! Тут наконец вмешался Хоган:
– Глупости, лейтенант. Вы напились и упали, идите домой и проспитесь. – Его голос звучал спокойно и уверенно.
Оба лейтенанта, спотыкаясь, скрылись в темноте. Шарп посмотрел им вслед:
– Ублюдки! Разве можно играть в карты на женщину!
– Знаете, почему вас произвели в офицеры, Ричард? – Хоган печально улыбнулся.
– Почему?
– Вы слишком джентльмен, чтобы оставаться среди рядовых. Мужчины играют в карты на женщин с тех самых пор, как изобретены карты, или женщины, если уж быть точным до конца. – Он повернулся к девушке: – И что вы теперь собираетесь делать?
– Делать? – Она посмотрела сначала на Хогана, а потом на Шарпа. – Я не могу вернуться. Они пытались меня изнасиловать!
– Вот как? – бесстрастно произнес Хоган. Она кивнула и сделала шаг к Шарпу, продолжая прижимать к груди сумочку.
– Мои вещи, – сказала Жозефина. – Я должна их взять. Там осталась вся моя одежда! В той самой комнате.
Форрест с озабоченным лицом подошел к девушке:
– Ваша одежда?
– Все мои вещи!
Хоган перевел взгляд холодных умных глаз на Форреста:
– Если вы поторопитесь, майор, то сумеете опередить эту парочку. Им потребуется еще минут десять, чтобы окончательно прийти в себя.
Форрест выглядел обеспокоенным, но теперь, когда за дело взялся Хоган, он не знал, что возразить. Хоган подтолкнул Жозефину к Форресту.
– Идите с майором и постарайтесь забрать свои вещи. Торопитесь!
– А где я проведу ночь? – спросила Жозефина, обращаясь к Шарпу.
– Можете воспользоваться моей комнатой. – Шарп откашлялся. – Я переночую у Хогана.
Форрест предложил ей руку.
– Нам пора, моя милая, нужно поторапливаться. – Они перешли через ручей и направились в сторону огней гостиницы.
Хоган посмотрел им вслед, а потом спросил у Шарпа:
– Значит, хотите переночевать у меня?
– Это будет лучше всего, не так ли?
– Лицемер. Вы собирались переночевать с ней. Шарп ничего не сказал. Он подозревал, что Хоган специально отослал майора с девушкой, чтобы поговорить с ним наедине, но стрелок не собирался облегчать ему задачу.
Шарп поднял ружье и проверил, не попала ли в затвор влага. Огни костров озаряли мерцающими отблесками склон холма.
– Вы понимаете, что делаете, Ричард? – Голос Хогана казался равнодушным.
– Что вы имеете в виду?
– Она красива. – Ирландец улыбнулся. – Мне редко доводилось встречать таких красивых женщин, во всяком случае, вне высших слоев общества. – Теперь голос Хогана погрустнел. – Что ж, вам удалось выручить ее, она ваша – на короткое время. Отправите ее домой, в Лиссабон? – Шарп зашагал вдоль реки и ничего не ответил. Хоган догнал его. – Вы в нее влюбились?
– Ради Бога!
– А что в этом такого? – Они молча пошли дальше. Хоган вытащил из кармана гинею. – Ставлю одну против десяти, что вы проведете эту ночь не со мной.
Шарп улыбнулся в темноту:
– Я не игрок, и у меня нет денег.
– Знаю. Однако они вам понадобятся, Ричард. Женщины обходятся дорого. – Хоган достал из кармана горсть золотых монет и тихо добавил: – Я поставлю это против одной пули, что сегодня вы не придете ночевать ко мне.
Шарп посмотрел на обеспокоенное, дружелюбное лицо Хогана. Он мог легко выиграть эти деньги. Достаточно было бы отвести Жозефину в свою комнату, а потом вернуться к Хогану и забрать деньги. Он получил бы свое полугодовое содержание только за то, что не станет связываться с девушкой.
Шарп отвел руку Хогана с монетами.
– Мне нужны все мои пули.
– Тут вы правы. – Хоган рассмеялся. – Только не говорите потом, что я вас не предупреждал. – Он открыл подсумок для патронов на поясе Шарпа и высыпал туда золото. Шарп запротестовал, но Хоган настоял на своем. – Вам они пригодятся, Ричард. Она захочет иметь приличную комнату в Оропезо и в Талавере – один только Бог знает, во что это вам может обойтись. Не беспокойтесь. Скоро будет сражение, вы застрелите какого-нибудь богача и отдадите мне деньги.
Они замолчали. Хоган чувствовал, что Шарп взволнован. Теперь инженер был уверен, что даже если бы он предложил другу в десять раз больше денег, то все равно не смог бы помешать ему провести эту ночь с девушкой, а если бы Жозефина отказала ему, он остался бы в комнате, всю ночь просидел бы рядом с ней, держа штуцер на коленях и охраняя ее сон.
Они обогнали Берри и Гиббонса – товарищи по несчастью плескались в ручье, пытаясь привести в порядок мундиры. Когда два капитана оказались на залитом светом костров дворе гостиницы, Хоган бросил взгляд на возбужденное лицо Шарпа и потрепал его по плечу:
– Спокойной ночи, Ричард.
– Не беспокойтесь. – Шарп устремился вверх по лестнице, перешагивая сразу через три ступеньки.
Инженер проводил его взглядом.
– «Это коротко, мой принц. – Он говорил словно для себя. – Как женская любовь»[5].
– О чем вы, сэр? – спросил оказавшийся рядом с ним лейтенант Ноулз.
– Ты читал Шекспира, приятель?
– Шекспира, сэр?
– Знаменитого ирландского поэта. Ноулз рассмеялся.
– И из какой это пьесы, сэр?
– Из «Гамлета».
– Ах, вот оно что. – Ноулз фыркнул. – Знаменитый ирландский принц? Хоган ухмыльнулся в ответ.
– О нет. Гамлет не был ирландцем. Он был дураком. Спокойной ночи, лейтенант. Пора спать.
Хоган посмотрел на окна комнаты Шарпа. Он доверил бы другу свою жизнь, доверил бы вопреки всем опасностям – но женщина? Здесь он безоружен; одна девушка сумеет сделать то, на что не может рассчитывать целый батальон французов. Хоган шел по опустевшему двору, снова и снова повторяя одну и ту же строку, словно надеясь, что, произнесенная стократно, она потеряет смысл:
– «Красота действует на дураков сильнее золота».
Глава двенадцатая
– Дежурный офицер? Шарп кивнул:
– Заходите.
Толстенький лейтенант из штаба весело ухмыльнулся и закрыл за собой дверь.
– Добрый день, сэр. Мне нужна ваша подпись.
– А зачем?
Лейтенант сделал вид, что удивлен, а потом посмотрел на листок, который протягивал Шарпу.
– Третий резервный батальон, верно? – Шарп кивнул. – Ваш паек, сэр. – И снова показал на листок бумаги. – Так вы подпишете, сэр?
– Подождите. – Шарп бросил взгляд на записи. – Семьсот пятьдесят фунтов говядины? Это же просто отлично, не так ли?
Лейтенант нацепил на лицо профессиональную улыбку.
– Боюсь, это паек не только на сегодня, сэр, а сразу на три следующие дня.
– Что? На три дня? Половина того, что должно быть?
– Знаю, сэр, знаю, но больше мы вам дать не можем. – Лейтенант развел руки в стороны. – Вы подпишете?
– Где? – Шарп взял со стола шляпу и оружие.
– Послушайте, неужели вы хотите... – Лейтенант тяжело вздохнул.
– Где?
Голос Шарпа заполнил крошечную комнатку. Лейтенант улыбнулся, открыл дверь и поманил Шарпа во двор, где возле нагруженных мулов стояли солдаты. Потом снял крышку с одного из бочонков с мясом.
– Сэр?
Шарп взял лежащий сверху кусок и помахал им перед носом толстого интенданта.
– Если приделать сюда шнурки, можно спокойно использовать на марше.
Лейтенант улыбнулся, он уже много раз все это слышал.
Шарп достал из бочонка кость.
– Это же нельзя есть! Сколько еще бочонков?
– Все здесь. – Лейтенант махнул рукой в сторону мулов.
Шарп выглянул на залитую солнцем улицу. Еще один мул покорно стоял у ворот.
– А это что?
– Мул, сэр. – Лейтенант радостно заулыбался, но, увидев лицо Шарпа, мгновенно стал серьезным и сказал: – Извините, сэр. Я пошутил. Это для замка, сэр. Для сэра Артура. Вы же понимаете?
– Понимаю? – Шарп прошел под аркой ворот к мулу, и лейтенант поспешил за ним, одновременно размахивая руками, показывая погонщику, чтобы отошел в сторону. – Знаете, я совершенно случайно видел, как сегодня утром в замок доставили продовольствие. И все было в порядке.
Лейтенант беспомощно улыбнулся. Шарп лгал, и обоим это было известно. Однако лейтенант тоже лгал – и обоим это было известно. Шарп снял крышку с ближайшего бочонка.
– А вот, лейтенант, и настоящее мясо. Я возьму оба этих бочонка вместо тех двух.
– Но, сэр! Это для...
– Ваш обед, лейтенант? А то, что останется, вы с дружками продадите. Верно? Я это забираю.
Лейтенант снова накрыл бочонок крышкой.
– Хотите, я отдам вам цыпленка, которого мы нашли совершенно случайно, капитан? В подарок, естественно.
– Я должен подписать ваши бумаги, лейтенант? – Шарп положил руку на спину мула. – Пожалуй, нужно сначала взвесить мясо.
Лейтенант потерпел поражение. Он заулыбался и протянул Шарпу бумаги.
– Ну, зачем же, сэр. Давайте договоримся так: вы забираете все ваши бочонки, а к ним и эти два?
Шарп кивнул. На сегодня торговля закончена.
Его солдаты сняли поклажу с мулов и отнесли мясо на окраину Оропезо, где был расквартирован батальон. И без того тяжелая ситуация с продовольствием становилась все хуже. Испанская армия, стоявшая в Оропезо, уже давно съела все, что можно было найти в окрестностях. Узкие улицы городка были запружены войсками – испанцы, британцы и немцы из легиона, между союзниками уже начали возникать столкновения. Британские и немецкие патрули устраивали засады на испанские продовольственные отряды, даже убивали охрану, чтобы заполучить продукты, которые Куэста обещал доставить Уэлсли, но так и не выполнил своих обязательств. Надежды британской армии добраться до Мадрида к середине августа развеялись, когда солдаты увидели дожидающиеся их испанские войска. Батальон Санта-Мария тоже находился в Оропезо и маршировал под двумя огромными новыми знаменами. По всей видимости, у генерала Куэсты имелся неограниченный запас знамен, чтобы заменять те, что попадают в Париж в качестве военных трофеев.
Спускаясь по крутой улице, Шарп наблюдал за двумя офицерами, длинные сабли которых были засунуты прямо под мышки – так носили оружие в испанской армии, – и ничто, начиная от великолепной формы и кончая тонкими сигарами, не внушало стрелку уверенности в надежности союзников.
Шарп шел по улице и чувствовал, что ужасно проголодался. Слуга Жозефины сумел раздобыть кое-что съестное; по крайней мере, сегодня вечером можно будет как следует поесть, ни на секунду не забывал, впрочем, что за каждый кусок заплачены бешеные деньги. Две комнаты, которые удалось найти Жозефине, стоили его двухнедельного содержания – и это за одну ночь. Ну и черт с ним, подумал Шарп. Если его ждет худшее, если придется выбирать между отправкой в Вест-Индию и гражданской жизнью, тогда к дьяволу эти деньги! – он постарается получить от них максимальное удовольствие. Ради того, чтобы захватить с собой на больничную койку воспоминания о гибком теле Жозефины и о роскоши широкой постели, он готов снимать комнаты в гостиницах и переплачивать за худосочного цыпленка, который превратится в жалкие ошметки, если кому-нибудь взбредет в голову сварить бульон.
До сих пор Жозефина одарила его лишь одной ночью, тогда, в гостинице, а потом в сопровождении Хогана – которого эта перспектива совсем не обрадовала – уехала вперед, Шарп же вместе со своим батальоном два дня шагал по пыльным дорогам под лучами палящего солнца. Он мельком видел Жозефину днем – заметив его, девушка радостно заулыбалась. Впереди у них был весь вечер и долгая ночь: ведь армия покинет город еще не завтра.
– Сэр!
Шарп обернулся. К нему бежал сержант Харпер, а вместе с ним – солдат из роты легкой пехоты Южного Эссекского.
– Сэр!
– Что такое? – Шарп заметил, что Харпер взволнован и чем-то сильно обеспокоен – такое случалось нечасто, – однако, отвечая на его приветствие, капитан не смог скрыть раздражение.
Черт бы их побрал! Сейчас больше всего на свете он хотел остаться наедине с Жозефиной, на остальное ему было наплевать.
– Ну?
– Дезертиры, сэр. – Харпер был явно смущен.
– Дезертиры?
– Ну, помните, сэр, те, что сбежали в Каштелу?
В тот самый день, когда стрелки впервые увидели Южный Эссекский. Шарп вспомнил, как по приказу Симмерсона высекли четверых солдат за то, что ночью дезертировали их товарищи. Он свирепо посмотрел на Харпера.
– Заходите.
Толстенький лейтенант из штаба весело ухмыльнулся и закрыл за собой дверь.
– Добрый день, сэр. Мне нужна ваша подпись.
– А зачем?
Лейтенант сделал вид, что удивлен, а потом посмотрел на листок, который протягивал Шарпу.
– Третий резервный батальон, верно? – Шарп кивнул. – Ваш паек, сэр. – И снова показал на листок бумаги. – Так вы подпишете, сэр?
– Подождите. – Шарп бросил взгляд на записи. – Семьсот пятьдесят фунтов говядины? Это же просто отлично, не так ли?
Лейтенант нацепил на лицо профессиональную улыбку.
– Боюсь, это паек не только на сегодня, сэр, а сразу на три следующие дня.
– Что? На три дня? Половина того, что должно быть?
– Знаю, сэр, знаю, но больше мы вам дать не можем. – Лейтенант развел руки в стороны. – Вы подпишете?
– Где? – Шарп взял со стола шляпу и оружие.
– Послушайте, неужели вы хотите... – Лейтенант тяжело вздохнул.
– Где?
Голос Шарпа заполнил крошечную комнатку. Лейтенант улыбнулся, открыл дверь и поманил Шарпа во двор, где возле нагруженных мулов стояли солдаты. Потом снял крышку с одного из бочонков с мясом.
– Сэр?
Шарп взял лежащий сверху кусок и помахал им перед носом толстого интенданта.
– Если приделать сюда шнурки, можно спокойно использовать на марше.
Лейтенант улыбнулся, он уже много раз все это слышал.
Шарп достал из бочонка кость.
– Это же нельзя есть! Сколько еще бочонков?
– Все здесь. – Лейтенант махнул рукой в сторону мулов.
Шарп выглянул на залитую солнцем улицу. Еще один мул покорно стоял у ворот.
– А это что?
– Мул, сэр. – Лейтенант радостно заулыбался, но, увидев лицо Шарпа, мгновенно стал серьезным и сказал: – Извините, сэр. Я пошутил. Это для замка, сэр. Для сэра Артура. Вы же понимаете?
– Понимаю? – Шарп прошел под аркой ворот к мулу, и лейтенант поспешил за ним, одновременно размахивая руками, показывая погонщику, чтобы отошел в сторону. – Знаете, я совершенно случайно видел, как сегодня утром в замок доставили продовольствие. И все было в порядке.
Лейтенант беспомощно улыбнулся. Шарп лгал, и обоим это было известно. Однако лейтенант тоже лгал – и обоим это было известно. Шарп снял крышку с ближайшего бочонка.
– А вот, лейтенант, и настоящее мясо. Я возьму оба этих бочонка вместо тех двух.
– Но, сэр! Это для...
– Ваш обед, лейтенант? А то, что останется, вы с дружками продадите. Верно? Я это забираю.
Лейтенант снова накрыл бочонок крышкой.
– Хотите, я отдам вам цыпленка, которого мы нашли совершенно случайно, капитан? В подарок, естественно.
– Я должен подписать ваши бумаги, лейтенант? – Шарп положил руку на спину мула. – Пожалуй, нужно сначала взвесить мясо.
Лейтенант потерпел поражение. Он заулыбался и протянул Шарпу бумаги.
– Ну, зачем же, сэр. Давайте договоримся так: вы забираете все ваши бочонки, а к ним и эти два?
Шарп кивнул. На сегодня торговля закончена.
Его солдаты сняли поклажу с мулов и отнесли мясо на окраину Оропезо, где был расквартирован батальон. И без того тяжелая ситуация с продовольствием становилась все хуже. Испанская армия, стоявшая в Оропезо, уже давно съела все, что можно было найти в окрестностях. Узкие улицы городка были запружены войсками – испанцы, британцы и немцы из легиона, между союзниками уже начали возникать столкновения. Британские и немецкие патрули устраивали засады на испанские продовольственные отряды, даже убивали охрану, чтобы заполучить продукты, которые Куэста обещал доставить Уэлсли, но так и не выполнил своих обязательств. Надежды британской армии добраться до Мадрида к середине августа развеялись, когда солдаты увидели дожидающиеся их испанские войска. Батальон Санта-Мария тоже находился в Оропезо и маршировал под двумя огромными новыми знаменами. По всей видимости, у генерала Куэсты имелся неограниченный запас знамен, чтобы заменять те, что попадают в Париж в качестве военных трофеев.
Спускаясь по крутой улице, Шарп наблюдал за двумя офицерами, длинные сабли которых были засунуты прямо под мышки – так носили оружие в испанской армии, – и ничто, начиная от великолепной формы и кончая тонкими сигарами, не внушало стрелку уверенности в надежности союзников.
Шарп шел по улице и чувствовал, что ужасно проголодался. Слуга Жозефины сумел раздобыть кое-что съестное; по крайней мере, сегодня вечером можно будет как следует поесть, ни на секунду не забывал, впрочем, что за каждый кусок заплачены бешеные деньги. Две комнаты, которые удалось найти Жозефине, стоили его двухнедельного содержания – и это за одну ночь. Ну и черт с ним, подумал Шарп. Если его ждет худшее, если придется выбирать между отправкой в Вест-Индию и гражданской жизнью, тогда к дьяволу эти деньги! – он постарается получить от них максимальное удовольствие. Ради того, чтобы захватить с собой на больничную койку воспоминания о гибком теле Жозефины и о роскоши широкой постели, он готов снимать комнаты в гостиницах и переплачивать за худосочного цыпленка, который превратится в жалкие ошметки, если кому-нибудь взбредет в голову сварить бульон.
До сих пор Жозефина одарила его лишь одной ночью, тогда, в гостинице, а потом в сопровождении Хогана – которого эта перспектива совсем не обрадовала – уехала вперед, Шарп же вместе со своим батальоном два дня шагал по пыльным дорогам под лучами палящего солнца. Он мельком видел Жозефину днем – заметив его, девушка радостно заулыбалась. Впереди у них был весь вечер и долгая ночь: ведь армия покинет город еще не завтра.
– Сэр!
Шарп обернулся. К нему бежал сержант Харпер, а вместе с ним – солдат из роты легкой пехоты Южного Эссекского.
– Сэр!
– Что такое? – Шарп заметил, что Харпер взволнован и чем-то сильно обеспокоен – такое случалось нечасто, – однако, отвечая на его приветствие, капитан не смог скрыть раздражение.
Черт бы их побрал! Сейчас больше всего на свете он хотел остаться наедине с Жозефиной, на остальное ему было наплевать.
– Ну?
– Дезертиры, сэр. – Харпер был явно смущен.
– Дезертиры?
– Ну, помните, сэр, те, что сбежали в Каштелу?
В тот самый день, когда стрелки впервые увидели Южный Эссекский. Шарп вспомнил, как по приказу Симмерсона высекли четверых солдат за то, что ночью дезертировали их товарищи. Он свирепо посмотрел на Харпера.