Страница:
Все в этой школе направлено на уничтожение нелюдей.
Ребята неплохо метали. Наблюдать за ними было сплошным удовольствием. Настоящие ниндзя. А вот и моя очередь.
Дальян и Хейгор, закончившие упражнения, встали сзади, а Красавчик Джармон уже собрал аудиторию и что-то увлеченно рассказывал. Бьюсь об заклад, что главным героем его рассказа во всех случаях оказывался я. Аудитория то и дело взрывалась веселым смехом, и я почувствовал, как уши начинают наливаться краской. – Файон!
Услышав свое имя, я подошел к синей черте и, взяв в руки нож, прикинул его вес. У себя, на Земле, вогнать нож в доску было бы для меня плевым делом. Но здесь, в этом странном мире, я не знал, как поведет себя оружие в условиях непривычной силы тяжести. Так оно и вышло.
Первый мой бросок вызвал только смешки обступивших Варрканов. Джармон приобретал сторонников, и неудачная попытка сыграла ему на руку.
Учитель Ходаг обеспокоено покачал головой. Скорее всего, он думает, что я просто шут и выскочка.
То, что произошло в следующую минуту, можно вписать золотом в книгу почетных гостей замка Корч (если, конечно, таковая имеется).
Второй нож вошел в деревянную мишень мягко и точно в центр. Во время неудачного броска я определил инерцию и теперь быстро и без суеты посылал ножи один за другим в убегающую мишень. Жаль, что под рукой не оказалось саперной лопатки, я бы под фанфары снес деревяшке ее дубовую голову.
Полный успех! Звучит оркестр. Симпатичные девушки подносят букеты цветов и просят автограф.
Ходаг только и сумел, что закрыть рот рукой. А остальные…
А что остальные? Все стояли и глазели на ощетинившуюся ножами мишень. Снова, в который раз, я смог поразить людей этого мира. Что делать?! Единственный недостаток, который не выбил из меня ремень отца – желание покрасоваться перед толпой. Впрочем, я немного загибаю.
Подойдя к Красавчику небрежной походкой, я похлопал его по плечу: -Вот так-то, парниша!
И он даже не вякнул. Но глаза Джармона говорили о том, что одного врага среди Варрканов я уже заимел.
После небольшого обеда, а затем и короткого перекура (я имею в виду – короткого безделья) занятия продолжились.
Итак. Самооборона с уклоном в нападение. Варркан должен не только прекрасно владеть любым оружием, но также и уметь управлять своим телом. В частности, руками. Только слияние всех знаний способно дать Варркану победу над противником, который почти всегда превосходит его по численности и коварству.
Вел занятие учитель Салбор. Очень колоритная фигура, даже на фоне широкоплечих молодых бугаев, коими были все будущие варрканы.
Тренировкой то, что происходило на застеленном матами полу, назвать было трудно. Салбор вызывал двух будущих Варрканов, и между ними начиналась настоящая драка. Правила очень простые. Кто что умеет, кто чему научился, что запомнил. Одним словом – никаких правил. Единственное ограничение – удары в пах, выкалывание глаз и тому подобные зверства. Но, как я узнал в дальнейшем, и эти элементы боя не только присутствовали в арсенале Варрканов, но и всячески приветствовались учителями. Все правильно – в борьбе за жизнь нельзя брезговать ничем. В ход идут руки, ноги, голова, а если того требуют обстоятельства, то и зубы.
Я расположился у стены и с интересом наблюдал, как Варрканы кружатся в боевом танце, наскакивают, словно петухи, и бьют друг другу морды. Крови было достаточно. Настоящая– скотобойня!
Бой заканчивался при первом желании одного из бойцов, но так как будущие Варрканы – парни упрямые, то нередко приходилось выносить одного из соперников на носилках. Подобная жестокость могла показаться излишней, если бы не одно обстоятельство: умение выживать в любых ситуациях – весьма полезная вещь в будущих нелегких странствиях.
Дальян и Хейгор уже отработали и примостились рядышком, коротко давая пояснения происходящему. Неожиданно Хейгор встрепенулся, толкнул меня в бок и показал глазами. Я последил за взглядом. Около Салбора, переминаясь с ноги на ногу, тусовался Джармон Красавчик и что-то говорил отмахивающемуся от него учителю. Очевидно, Красавчик относился к разряду надоедливых, потому что Салбор не выдержал и сдался.
– Наверняка он просит, чтобы тебя поставили в одну пару с ним, – наклонился ко мне Хейгор. – Будь поосторожней. Он опасный боец и наверняка задумал недоброе. Ты можешь отказаться. Тебя никто не осудит. Это значит, чтобы я отказался? Вот уж дудки! – Джармон, Файон – в круг. – Хейгор не ошибся.
Я не спеша скинул сапоги, швырнул в руки Дальяна куртку и стал напротив Красавчика. Улыбка Джармона не предвещала ничего хорошего.
Последовала команда: (Начали) – и мы сошлись.
Джармон кружился вокруг меня, как голодный тигр. Его растопыренные пальцы напоминали лапы коршуна, готовые в любую секунду вонзиться в очередную жертву. Отличная поза для драки.
Я же стоял как столб, совершенно ничего не делая, лишь поворачивался вслед за Джармоном. Краем глаза я видел, как Дальян и Хейгор схватились за голову. Наверняка им казалось, что я поступаю неправильно. А зря. Я всегда готов получить пяткой по лбу. Немного растрясти мозги не мешает. Но на всякий случай я встал в позу (тигра). И расслабился. Это было ошибкой.
Я отвлекся всего на секунду, и Джармон налетел на меня, словно кобра. Если бы я не подставил плечо, то удар Красавчика мог закончиться для меня весьма плачевно. А так я свалился не столько от удара, сколько от потери равновесия.
Но Джармон, каков парень! Ему мало, что я валяюсь на полу, так он еще и ногами!
Я еле успел перекатиться в сторону, с удовлетворением наблюдая, как нога Джармона втыкается в воздух. Так, а теперь хорош расслабляться! Поймав момент, когда ноги моего напарника находились в наиболее удаленном месте от моего тела, я вскочил на ноги и ринулся вперед.
То, что в следующую секунду я валялся на матах, нельзя сваливать на невнимательность. Красавчик перехватил меня так, что в голове весело зазвенело, а тело жалобно стонало, стараясь прогнать адскую боль. Мутным взглядом я видел, как Джармон, высоко подняв голову, победно смеется, обращаясь к Варрканам.
Лучше бы он этого не делал. Я разозлился. Нот, я не впал в дикую злобу, когда в мозгах не остается ничего кроме ненависти. Я рассердился не на Джармона, я рассердился на себя.
Подождав, пока в голове чуть прояснится, я стал медленно подниматься, делая вид, что мне это плохо удается. Стараться слишком не приходилось – мне и в самом деле страшно нездоровилось.
Джармон повернулся в мою сторону и что-то выкрикнул.
Кричи, не кричи, а пока я сам не потребую закрытия этой лавочки, никто не в праве останавливать бой. А я, будь уверен, этого не сделаю. Хоть режь меня на котлеты! Вообще-то, нет. Если на котлеты, то я, пожалуй, откажусь. А это что такое?
Если я не ошибался, Салбор сделал движение, чтобы прекратить поединок. Но его остановил Дальян. И на том спасибо. Если учитель прервет бой, то ничто не спасет меня от позора.
Отвлеченный последними мыслями, я чуть было не пропустил летящую в лицо ладонь. Очень сильный, но малоэффективный удар. Но и он мог свалить меня. Не слишком-то я мощный парень. А если так, то…
Любому стоящему в стороне могло показаться, что удар Красавчика пришелся как раз по моему лицу. А я, простой деревенский парень, безжизненно валюсь на спину. Но это только могло показаться. На самом деле все оказалось гораздо хитрее.
В полном соответствии с правилами ведения боя японских самураев я вытянул Джармона-Красавчика в инерционную западню. Его ладонь просвистела в двух миллиметрах от моего лба и, не встретив никакого сопротивления, отправилась дальше. Если говорить проще, то Красавчик последовал за своей рукой и инерционная кривая привела его в положение (лежащего вверх ногами крокодила).
Думаю, Джармон и сам не понял, что произошло. А я принимал поздравительные возгласы. Но дело есть дело. Красавчик еще не попросил прекратить поединок. Значит, у него есть, что сказать. Выслушаем его со всей возможной внимательностью.
Со стороны ранее поверженного противника последовала серия умопомрачительных комбинаций. И слова, и справа, и откуда только можно. Но вся соль в том, что я тоже комбинатор. Единственное, что меня немного беспокоило, так это голова Джармона. Впрочем, я старался обращать на нее меньше внимания. Удары этой части тела не столь болезненные и редко достигают болевых точек, если, конечно, не подставлять под нее свою голову.
Время шло, и пора было приступать к заключительному акту. Я позволил Красавчику еще минуту продержать видимую инициативу. То есть я немного побегал от него по кругу и поуклонялся от молниеносных ударов. Джармон оказался отличным бойцом. Не его беда, что ему достался противник, который кое-что понимал в драках.
Немного выждав и решив, что Красавчик созрел, я пошел в наступление. И сделал это весьма необычным для Варркана способом.
Наблюдая за поединками, я заметил одну интересную вещь. Удары ногами наносились почему-то только по лежачему противнику, а по стоящему Варркан предпочитал бить руками или головой. На этом я и решил сыграть.
В тот момент, когда Джармон, выпятив гигантскую челюсть, собирался покончить со мной одним ударом, я носком правой ноги встретил его наглую рожу. Это был отличный удар. Мой старый сержант остался бы доволен.
Я отхлестал Красавчика по щекам, как мальчишку, и в завершение перебросил его через голову. После чего улегся на поверженном противнике, провел болевой прием на шею и принялся преспокойно ждать, когда Красавчик попросит пощады.
Я ошибся. Джармон лишь упрямо сжал покрасневшие губы и терпеливо сносил боль.
Я уважал достойных противников, поэтому дал Джармону встать.
Боже, что делает с человеком поражение! Его было не узнать. Прежняя самоуверенность слетела, и теперь передо мной стоял ошарашенный и подавленный человек, который открыл для себя неизвестную ранее истину.
Но игра есть игра. Требовалось завершить весь этот бардак. Джармои пытался что-то предпринять, но мне, да и всем, давно стало ясно, что с ним покончено. Я подумал, что, избивая Варркана, немного заработаю на популярности. Требовалась красивая и быстрая комбинация с полной и безоговорочной капитуляцией.
Итак, пока Джармон не справился со своим гневом, на который лично мне наплевать, планы следующие: обхватить Джармона и броском об маты вышибить у него всю дурь. А заодно и желание продолжать сопротивление.
Блистательно выполнив первую часть плана, я уже готовился ко второй, как неожиданно произошел сбой. Я почувствовал, как неведомая сила швырнула меня на землю и сдавила горло. Да так, что воздух перестал просачиваться сквозь широко открытый лоб. Что-то тут не так! Это не лезло ни в какие рамки! Так глупо проиграть, когда победа уже шептала ласковые слова!
Неожиданно до слуха донесся возмущенный ропот и крики учителя. Неужели Салбор не выдержал и остановил поединок? Я хотел было не согласиться с таким решением вопроса, но вовремя вспомнил, что не только говорить, но и дышать мне практически нечем.
Но внезапно груз, сдавливающий шею, исчез. Джармона оторвали от меня и оттащили куда-то в сторону.
Прочищая свежим воздухом горло, я боялся поднять глаза. Мне казалось, что прерванная не мною встреча ляжет тяжелым грузом на дальнейшие взаимоотношения с Варрканами.
Но, как ни странно, до меня никому не было никакого дела, а вот со стороны доносились протестующие возгласы Джармона – кажется его в чем-то обвиняли. Подойдя к задним рядам столпившихся вокруг Красавчика и Салбора учеников, я привстал на цыпочки и навострил уши.
Случилось неслыханное. Кодекс чести предписывал каждому Варркану не обращать волшебство против брата своего. К тому же любое колдовство, совершенное в замке – дело недопустимое.
Джармон нарушил сразу оба правила. Если бы Салбор вовремя не распознал и не снял заклятия, я бы, скорей всего, задохнулся. И не помогли бы никакие фокусы. Таким образом, применение волшебства Джармоном означало его полное поражение. К чему мы и стремились. Вся слава забияки Красавчика перешла ко мне. Этим же вечером я поинтересовался у Хейгора: – И что теперь ожидает Джармона?
– Это будет решать Великий Магистр. Ты же знаешь, что верховная власть в Корче принадлежит ему.
– А что может сделать Магистр с Красавчиком?
– Что сделать? – в разговор вмешался Дальян. – Могут лишить памяти и отправить куда-нибудь к дьяволу на кулички.
– Я бы не хотел, чтобы из-за меня Джармона лишали памяти.
– Тогда сходи к Великому Магистру и попроси смягчить кару.
– А совсем без наказания нельзя?
– Совсем – нет.
– Ну хорошо. А если я схожу к Магистру, что тогда?
– Джармона могут изгнать из королевства без принятия сана Варркана и вручения цехового знака, – пояснил Хейгор. – Что в этом плохого?
– Ну, во-первых, стыдно не знать таких вещей взрослому Варркану, – я закрыл рот, понимая, что слова Дальяна звучат логично. – А во-вторых, сан не только обеспечивает помощь жителей, но и придает дополнительную защиту от нечистой силы. – Амулет?
Дальян и Хейгор разом переглянулись, что могло означать только одно – я снова сказал заведомую чушь. – Файон, в вашей северной глубинке совсем не учат элементарным вещам. Разве ты не знаешь, что цеховой знак – это серебряный перстень с изображением специальных каббалистических знаков?
Откуда мне это знать. Я думал, что цеховой знак – это родинки, а тут еще и кольца. Придется выкручиваться:
– Да нет, я знаю это. Но у нас на севере кольцо и называют амулетом. Мы знаем, что без кольца Варркану тяжело.
– Да! – Дальян попался на удочку и переменил тему. – Без знака варркан рано или поздно погибнет.
Он осторожно посмотрел по сторонам и тихо, будто бы это являлось тайной, произнес:
– Даже скорее рано, чем поздно.
– Если, конечно, Варркан не продаст душу дьяволу, – так же тихо добавил Хейгор.
Я прожил в замке Корч уже около двух месяцев. За это время я многое узнал, и учеба явно шла мне на пользу. Кроме всего, я привязался к Дальяну и Хейгору. Милые и добрые парни – они никогда не мешали и не были лишними.
Джармона действительно отправили куда-то в дальние королевства, но памяти лишать не стали. Я добился аудиенции у Магистра и просил его помиловать Джармона. – Джармон заслуживает лишения памяти и он получит свое, но ты, – Великий Магистр задумчиво посмотрел на меня, – но ты просишь снисхождения для него, хоть ты же и пострадал. Думаю… что все предначертано.
Магистр тяжело поднялся с кресла и принялся мерять комнату тяжелыми шагами. О чем думал этот старый человек? Какие мысли посещали его седую голову? Наконец он изрек: – Да будет так! Судьба Джармона была решена. Я не задумывался о том, что в дальнейшем, может быть, пожалею о своей просьбе помиловать Красавчика и что наша встреча в зале отнюдь не последняя.
Все это произошло два месяца назад. А сейчас я находился в библиотеке замка и рассеянно листал листы какой-то странной древней книги, делая вид, что внимательно читаю. На самом деле я рассматривал редкие гравюры, выполненные опытной рукой давно умершего художника. Я не знал, обязан ли я читать все это в первоисточнике. Пожилой библиотекарь не обращал на меня никакого внимания, думаю, он знал, что я за фрукт.
А мне просто хотелось побыть наедине с собою. Завтра предстоит трудный день. Великий Магистр наконец-то сказал, что я готов. К чему конкретно – я так и не понял. Важно, что воз сдвинулся с места.
Дверь приоткрылась, и в библиотеку заглянул Дальян. Его лицо просто светилось от переполнявших его чувств. Поклонившись библиотекарю, он заговорщицки махнул мне головой. Я вышел, чтобы еще раз увидеть сияющие глаза друга.
– Что случилось? Ты нашел бочонок вина?
– Файон! Мы с Хейгором ищем тебя уже полчаса.
– Если то, ради чего вы оторвали меня от занятий, стоит внимания, то я с удовольствием выслушаю все, что у вас есть.
– Мы кое-что нашли! – Дальян аж пританцовывал на месте. – Пойдем быстрее в спальню.
– Ну, пошли, – еще секунда промедления и Дальян рассказал бы все на месте.
Признаться, мне и самому стало интересно узнать, в чем же все-таки дело. Меня всегда удивляла какая-то детская наивность этих взрослых людей. Каждая мелочь, не вписывающаяся в монотонную жизнь, могла заинтересовать их так, что приходилось только удивляться. Настоящие дети, да и только. Но как только Варркан брал в руки оружие, он превращался в камень, холодный и невозмутимый, и страшный в этой холодности и невозмутимости.
В спальной комнате нас с нетерпением ожидал Хейгор.
– Показывайте ваш секрет, – у меня самого от нетерпения подрагивали обе щеки.
Хейгор торжественно, с лицом инока, вынул из-за пазухи кусок бумаги и развернул его. Я взял этот (секрет) и поднес поближе к глазам. Это оказалась небольшая, но мастерски нарисованная фигурка обнаженной женщины с длинными ногами и такими же длинными волосами. Также реально были нарисованы и другие части тела.
– Ну и что? – я не понимал буйной радости друзей.
– Как что? – Дальян обиделся, но тут же с неподдельным восхищением произнес: – Это же женщина!!!
Вот так, с тремя восклицательными знаками.
– Она так прекрасна! – Хейгор вообще расплылся и был похож на рождественский торт.
– Бывают и лучше, – неопределенно пожал я плечами, думая о том, что парни просто разыгрывают меня.
– Файон! Это же ЖЕНЩИНА! – повторил Дальян, и в его голосе я уловил столько неподдельного восторга и почитания, что мне пришлось еще раз взглянуть на рисунок. Может, я чего не улавливаю? Да вроде все нормально. – Ну и?…
От следующих слов Дальяна я упал на кровать и захохотал так, что затряслись стены. – Она же не мужчина!
Я заливался, а сам потихоньку обдумал происходящее. Я давно заметил, что в замке нет ни одной старухи, ни одной женщины, ни одной девушки или девочки. До сегодняшнего дня сей факт мало интересовал меня, но сей– час я, кажется, понимал, почему друзья так возбуждены. Они никогда не видели женщин. Вот и все.
– Вы ни разу не видели женщин?!
– Ты смеешься над нами? Разве это неестественно? – Кажется, на меня круто обиделись. – Может, у себя на севере ты часто видел женщин, а у нас их нет.
Дальян постепенно превращался в мужчину, способного свернуть шею тому, кто над ним потешается. Я решил быстренько закончить свои издевательства, а затем тихо смыться, если в этом появится необходимость.
– У себя на севере я не только видел, но и спал с женщинами.
Мне, наверное, набили бы морду, но закончить рассказ ловеласа помешал голос:
– Файон. Следуйте за мной. – Это был сам Великий Магистр. За спором мы как-то не заметили его прихода.
– Потом доскажу, – пообещал я ошалевшим друзьям и поспешил вслед за удаляющимся Магистром.
Я поднялся в кабинет старца и, воспользовавшись приглашением, уселся в одно из кресел. Магистр нервно расхаживал взад-вперед по комнатке. Я поежился – Магистр не в духе.
– Ты, сопляк! – при этих словах я выпрямил спину и сел прямо, словно примерный ученик. Такого взрыва ярости я не обкидал. – Ты хочешь, чтобы тебя размазали по замку за твой длинный язык? – Старик явно не в себе. Я его понимал. С моим появлением у Магистра прибавилось забот.
– Понимаешь ли ты своей чужеземной головой, о чем ты говорил с Варрканами?
Я посчитал, что вопрос риторический и ответа не требуется. Смиренно опустив глаза, я давал старику выговориться.
– Неужели твоя пустая голова не догадывается, что отсутствие в замке женщин может играть какую-то роль? Что неосторожное упоминание об этом, – он не сказал о (женщинах), – может привести к тому, что целая партия Варрканов может оказаться непригодной. И в результате того, что ты где-то, с кем-то спал и теперь треплешься об этом, все эти парни лишатся памяти.
Я никак не думал, что все это так серьезно, и меньше всего хотел, чтобы партия, как сказал Магистр, Варрканов лишилась памяти.
– Ты чуть не нанес удар по королевству Корч, – сказал Великий Магистр уже более спокойно.
Решив, что приступ гнева прошел, я попытался вставить и свое слово.
– Вы сами виноваты. Вы, такие умные и великие, могли бы и сообразить, что подобные мысли рано или поздно придут мне в голову.
Магистру этот довод показался убедительным: – Может, ты и прав.
Я решил развить достигнутый успех и пошел в контрнаступление.
– А зачем все это делается?
– Я объясню. – Магистр не был бы Великим, если бы позволял гневу долго властвовать над собой. – Профессия Варрканов опасна и трудна. Именно поэтому мы настаиваем, чтобы в миру Варркан не заводил семью. Зная, что его где-то ждут, Варркан попросту перестанет выполнять свой долг. К тому же, если у него появятся родные дети… – Я кивнул, показывая, что прекрасно понял эту часть объяснения. – Варрканы до получения сана не выпускаются из замка, а вся прислуга состоит только из мужчин. Конечно, все Варрканы знают, что существуют женщины, и даже скажу больше – они знают, что с ними делать, но это только теория. Все в замке Корч подчинено тому, чтобы не оказывать на будущих Варрканов никак нежелательных воздействий.
– А как же инстинкты? – не унимался я. – Вы не боитесь вырастить племя э-э-э…
– Я понимаю тебя. Нет. Выйдя в мир, они могут делать все, что делают остальные мужчины. Но в замке их инстинкты подавляются. – Магистр хитровато посмотрел на меня: – А ты сам разве не чувствуешь этого?
Я задумался. Действительно, вот уже два месяца моего пребывания в замке Корч я совершенно не думал о женщинах. Очень неприятная мысль. Особенно для мужчины моих лет.
Спрашиватъ, как это делается, я не стал, вспомнив ходившие в армии слухи о том же самом. Наверняка волшебники смогли придумать что-нибудь пооригинальнее.
– Значит, после выхода из школы мы станем такими же, как и все? – уточнил я для полного спокойствия.
– Даже лучше, чем все. Варрканы известны не только своей храбростью. Забирая плату за выполненную работу, они нередко оставляют новые семена. А теперь, – Магистр поднялся, давая понять, что разговор окончен, – иди обратно, и пусть весь разговор станет просто шуткой.
Я попрощался и отправился сводить на нет свои ения. От всего услышанного веяла нарушением прав человека, но я твердо усвоил: в чужой суп со своей капустой не лезут. Вернувшись в спальную комнату, мне стоило огромного труда убедить ребят в том, что я великий шутник. Мужики обступили меня и, для убедительности схватив за грудки, требовали рассказать все, что я знаю о женщинах. В конце концов я замял это дело.
Оставшийся вечер мы провели довольно скучно. Главным образом рассматривая картинку и восхищаясь красотой нарисованной женщины. Ах, какие ножки! Восклицательный знак. Ах, какие глазки!! Два восклицательных знака. Ах, какое все прекрасное Нескончаемая вереница восклицательных знаков. Тьфу, да и только!
В эту ночь мне было паршиво, как никогда. Я думал о женщинах!!!
Очевидно, Магистр решил, что я дозрел, потому что на следующий день наконец-то занялись моим обучением. Под предлогом срочной работы я переселился в северное крыло замка, в небольшую, но весьма уютную комнатенку. Здесь и развернулись основные события, которые я не забуду никогда…
В комнате раздавалось постоянное пение, днем и ночью. Причем на громкости, на которой невозможно заснуть. Каждое утро начиналось с принятия ванны. Сначала холодной как лед, затем чуть ли не кипяток. В течение всего дня за мной ходили два старика и что-то бубнили себе под нос, изредка взмахивая уже перед моим носом тощими руками. Это называлось – отгонять злых духов. В завершение всего, меня решили уморить голодом. Хлеб и вода, причем в количествах слишком маленьких, чтобы оставались объедки, которые я мог бы прятать под подушку в надежде съесть ночью.
А наутро третьего дня, как только первые лучи окрасили синие башни замка, превратив их в розовые бутоны, я облачился в дурацкий белый балахон и последовал за стариками в зеркальную комнату. Здесь, в сплошном круге свечей, стояло невысокое мраморное ложе. Меня подвели к нему и помогли лечь. Хотя я мог бы сделать ото и сам, но раз ребятам приятно, я не возражал.
На несколько минут меня оставили одного, и я принялся разглядывать свои многочисленные отражения.
Видик у меня – не дай бог. Щетина уже перестала быть таковой и превратилась в лохматую рыжую бороденку. Она мне совершенно не шла, но я никак не мог привыкнуть бриться ножами.
Как-то незаметно для меня в комнате появились тихие молчаливые люди во всем белом, лица которых были скрыты низко опущенными капюшонами. Став вокруг меня правильным кругом, они запели уже знакомую заунывную песню. Краем глаза я заметил, как одно из зеркал отъехало в сторону и пропустило Великого Магистра. На этот раз волшебник оказался в иссиня-черном одеянии, совершенно не шедшем его благородному старческому лицу. На ногах – белые матерчатые тапочки.
Я отбросил в сторону черные кладбищенские шуточки и стал готовиться, сам не знаю к чему.
Магистр перешагнул через круг свечей, положил на мой лоб шершавые от времени ладони и присоединился к пению. Руки его немного подрагивали, наверное, от волнения. Всегда приятно, когда за тебя хоть кто-нибудь волнуется.
Пение становилось громче, и я почувствовал, как от ладоней Магистра по моему телу разливается блаженное тепло. Волшебник прервал пение и забубнил высоким, красивым голосом непонятные слова. Что-то теплое и нежное заволокло мой мозг. Последнее, что я помню, так это песня, взлетевшая почти до крика.
Ребята неплохо метали. Наблюдать за ними было сплошным удовольствием. Настоящие ниндзя. А вот и моя очередь.
Дальян и Хейгор, закончившие упражнения, встали сзади, а Красавчик Джармон уже собрал аудиторию и что-то увлеченно рассказывал. Бьюсь об заклад, что главным героем его рассказа во всех случаях оказывался я. Аудитория то и дело взрывалась веселым смехом, и я почувствовал, как уши начинают наливаться краской. – Файон!
Услышав свое имя, я подошел к синей черте и, взяв в руки нож, прикинул его вес. У себя, на Земле, вогнать нож в доску было бы для меня плевым делом. Но здесь, в этом странном мире, я не знал, как поведет себя оружие в условиях непривычной силы тяжести. Так оно и вышло.
Первый мой бросок вызвал только смешки обступивших Варрканов. Джармон приобретал сторонников, и неудачная попытка сыграла ему на руку.
Учитель Ходаг обеспокоено покачал головой. Скорее всего, он думает, что я просто шут и выскочка.
То, что произошло в следующую минуту, можно вписать золотом в книгу почетных гостей замка Корч (если, конечно, таковая имеется).
Второй нож вошел в деревянную мишень мягко и точно в центр. Во время неудачного броска я определил инерцию и теперь быстро и без суеты посылал ножи один за другим в убегающую мишень. Жаль, что под рукой не оказалось саперной лопатки, я бы под фанфары снес деревяшке ее дубовую голову.
Полный успех! Звучит оркестр. Симпатичные девушки подносят букеты цветов и просят автограф.
Ходаг только и сумел, что закрыть рот рукой. А остальные…
А что остальные? Все стояли и глазели на ощетинившуюся ножами мишень. Снова, в который раз, я смог поразить людей этого мира. Что делать?! Единственный недостаток, который не выбил из меня ремень отца – желание покрасоваться перед толпой. Впрочем, я немного загибаю.
Подойдя к Красавчику небрежной походкой, я похлопал его по плечу: -Вот так-то, парниша!
И он даже не вякнул. Но глаза Джармона говорили о том, что одного врага среди Варрканов я уже заимел.
После небольшого обеда, а затем и короткого перекура (я имею в виду – короткого безделья) занятия продолжились.
Итак. Самооборона с уклоном в нападение. Варркан должен не только прекрасно владеть любым оружием, но также и уметь управлять своим телом. В частности, руками. Только слияние всех знаний способно дать Варркану победу над противником, который почти всегда превосходит его по численности и коварству.
Вел занятие учитель Салбор. Очень колоритная фигура, даже на фоне широкоплечих молодых бугаев, коими были все будущие варрканы.
Тренировкой то, что происходило на застеленном матами полу, назвать было трудно. Салбор вызывал двух будущих Варрканов, и между ними начиналась настоящая драка. Правила очень простые. Кто что умеет, кто чему научился, что запомнил. Одним словом – никаких правил. Единственное ограничение – удары в пах, выкалывание глаз и тому подобные зверства. Но, как я узнал в дальнейшем, и эти элементы боя не только присутствовали в арсенале Варрканов, но и всячески приветствовались учителями. Все правильно – в борьбе за жизнь нельзя брезговать ничем. В ход идут руки, ноги, голова, а если того требуют обстоятельства, то и зубы.
Я расположился у стены и с интересом наблюдал, как Варрканы кружатся в боевом танце, наскакивают, словно петухи, и бьют друг другу морды. Крови было достаточно. Настоящая– скотобойня!
Бой заканчивался при первом желании одного из бойцов, но так как будущие Варрканы – парни упрямые, то нередко приходилось выносить одного из соперников на носилках. Подобная жестокость могла показаться излишней, если бы не одно обстоятельство: умение выживать в любых ситуациях – весьма полезная вещь в будущих нелегких странствиях.
Дальян и Хейгор уже отработали и примостились рядышком, коротко давая пояснения происходящему. Неожиданно Хейгор встрепенулся, толкнул меня в бок и показал глазами. Я последил за взглядом. Около Салбора, переминаясь с ноги на ногу, тусовался Джармон Красавчик и что-то говорил отмахивающемуся от него учителю. Очевидно, Красавчик относился к разряду надоедливых, потому что Салбор не выдержал и сдался.
– Наверняка он просит, чтобы тебя поставили в одну пару с ним, – наклонился ко мне Хейгор. – Будь поосторожней. Он опасный боец и наверняка задумал недоброе. Ты можешь отказаться. Тебя никто не осудит. Это значит, чтобы я отказался? Вот уж дудки! – Джармон, Файон – в круг. – Хейгор не ошибся.
Я не спеша скинул сапоги, швырнул в руки Дальяна куртку и стал напротив Красавчика. Улыбка Джармона не предвещала ничего хорошего.
Последовала команда: (Начали) – и мы сошлись.
Джармон кружился вокруг меня, как голодный тигр. Его растопыренные пальцы напоминали лапы коршуна, готовые в любую секунду вонзиться в очередную жертву. Отличная поза для драки.
Я же стоял как столб, совершенно ничего не делая, лишь поворачивался вслед за Джармоном. Краем глаза я видел, как Дальян и Хейгор схватились за голову. Наверняка им казалось, что я поступаю неправильно. А зря. Я всегда готов получить пяткой по лбу. Немного растрясти мозги не мешает. Но на всякий случай я встал в позу (тигра). И расслабился. Это было ошибкой.
Я отвлекся всего на секунду, и Джармон налетел на меня, словно кобра. Если бы я не подставил плечо, то удар Красавчика мог закончиться для меня весьма плачевно. А так я свалился не столько от удара, сколько от потери равновесия.
Но Джармон, каков парень! Ему мало, что я валяюсь на полу, так он еще и ногами!
Я еле успел перекатиться в сторону, с удовлетворением наблюдая, как нога Джармона втыкается в воздух. Так, а теперь хорош расслабляться! Поймав момент, когда ноги моего напарника находились в наиболее удаленном месте от моего тела, я вскочил на ноги и ринулся вперед.
То, что в следующую секунду я валялся на матах, нельзя сваливать на невнимательность. Красавчик перехватил меня так, что в голове весело зазвенело, а тело жалобно стонало, стараясь прогнать адскую боль. Мутным взглядом я видел, как Джармон, высоко подняв голову, победно смеется, обращаясь к Варрканам.
Лучше бы он этого не делал. Я разозлился. Нот, я не впал в дикую злобу, когда в мозгах не остается ничего кроме ненависти. Я рассердился не на Джармона, я рассердился на себя.
Подождав, пока в голове чуть прояснится, я стал медленно подниматься, делая вид, что мне это плохо удается. Стараться слишком не приходилось – мне и в самом деле страшно нездоровилось.
Джармон повернулся в мою сторону и что-то выкрикнул.
Кричи, не кричи, а пока я сам не потребую закрытия этой лавочки, никто не в праве останавливать бой. А я, будь уверен, этого не сделаю. Хоть режь меня на котлеты! Вообще-то, нет. Если на котлеты, то я, пожалуй, откажусь. А это что такое?
Если я не ошибался, Салбор сделал движение, чтобы прекратить поединок. Но его остановил Дальян. И на том спасибо. Если учитель прервет бой, то ничто не спасет меня от позора.
Отвлеченный последними мыслями, я чуть было не пропустил летящую в лицо ладонь. Очень сильный, но малоэффективный удар. Но и он мог свалить меня. Не слишком-то я мощный парень. А если так, то…
Любому стоящему в стороне могло показаться, что удар Красавчика пришелся как раз по моему лицу. А я, простой деревенский парень, безжизненно валюсь на спину. Но это только могло показаться. На самом деле все оказалось гораздо хитрее.
В полном соответствии с правилами ведения боя японских самураев я вытянул Джармона-Красавчика в инерционную западню. Его ладонь просвистела в двух миллиметрах от моего лба и, не встретив никакого сопротивления, отправилась дальше. Если говорить проще, то Красавчик последовал за своей рукой и инерционная кривая привела его в положение (лежащего вверх ногами крокодила).
Думаю, Джармон и сам не понял, что произошло. А я принимал поздравительные возгласы. Но дело есть дело. Красавчик еще не попросил прекратить поединок. Значит, у него есть, что сказать. Выслушаем его со всей возможной внимательностью.
Со стороны ранее поверженного противника последовала серия умопомрачительных комбинаций. И слова, и справа, и откуда только можно. Но вся соль в том, что я тоже комбинатор. Единственное, что меня немного беспокоило, так это голова Джармона. Впрочем, я старался обращать на нее меньше внимания. Удары этой части тела не столь болезненные и редко достигают болевых точек, если, конечно, не подставлять под нее свою голову.
Время шло, и пора было приступать к заключительному акту. Я позволил Красавчику еще минуту продержать видимую инициативу. То есть я немного побегал от него по кругу и поуклонялся от молниеносных ударов. Джармон оказался отличным бойцом. Не его беда, что ему достался противник, который кое-что понимал в драках.
Немного выждав и решив, что Красавчик созрел, я пошел в наступление. И сделал это весьма необычным для Варркана способом.
Наблюдая за поединками, я заметил одну интересную вещь. Удары ногами наносились почему-то только по лежачему противнику, а по стоящему Варркан предпочитал бить руками или головой. На этом я и решил сыграть.
В тот момент, когда Джармон, выпятив гигантскую челюсть, собирался покончить со мной одним ударом, я носком правой ноги встретил его наглую рожу. Это был отличный удар. Мой старый сержант остался бы доволен.
Я отхлестал Красавчика по щекам, как мальчишку, и в завершение перебросил его через голову. После чего улегся на поверженном противнике, провел болевой прием на шею и принялся преспокойно ждать, когда Красавчик попросит пощады.
Я ошибся. Джармон лишь упрямо сжал покрасневшие губы и терпеливо сносил боль.
Я уважал достойных противников, поэтому дал Джармону встать.
Боже, что делает с человеком поражение! Его было не узнать. Прежняя самоуверенность слетела, и теперь передо мной стоял ошарашенный и подавленный человек, который открыл для себя неизвестную ранее истину.
Но игра есть игра. Требовалось завершить весь этот бардак. Джармои пытался что-то предпринять, но мне, да и всем, давно стало ясно, что с ним покончено. Я подумал, что, избивая Варркана, немного заработаю на популярности. Требовалась красивая и быстрая комбинация с полной и безоговорочной капитуляцией.
Итак, пока Джармон не справился со своим гневом, на который лично мне наплевать, планы следующие: обхватить Джармона и броском об маты вышибить у него всю дурь. А заодно и желание продолжать сопротивление.
Блистательно выполнив первую часть плана, я уже готовился ко второй, как неожиданно произошел сбой. Я почувствовал, как неведомая сила швырнула меня на землю и сдавила горло. Да так, что воздух перестал просачиваться сквозь широко открытый лоб. Что-то тут не так! Это не лезло ни в какие рамки! Так глупо проиграть, когда победа уже шептала ласковые слова!
Неожиданно до слуха донесся возмущенный ропот и крики учителя. Неужели Салбор не выдержал и остановил поединок? Я хотел было не согласиться с таким решением вопроса, но вовремя вспомнил, что не только говорить, но и дышать мне практически нечем.
Но внезапно груз, сдавливающий шею, исчез. Джармона оторвали от меня и оттащили куда-то в сторону.
Прочищая свежим воздухом горло, я боялся поднять глаза. Мне казалось, что прерванная не мною встреча ляжет тяжелым грузом на дальнейшие взаимоотношения с Варрканами.
Но, как ни странно, до меня никому не было никакого дела, а вот со стороны доносились протестующие возгласы Джармона – кажется его в чем-то обвиняли. Подойдя к задним рядам столпившихся вокруг Красавчика и Салбора учеников, я привстал на цыпочки и навострил уши.
Случилось неслыханное. Кодекс чести предписывал каждому Варркану не обращать волшебство против брата своего. К тому же любое колдовство, совершенное в замке – дело недопустимое.
Джармон нарушил сразу оба правила. Если бы Салбор вовремя не распознал и не снял заклятия, я бы, скорей всего, задохнулся. И не помогли бы никакие фокусы. Таким образом, применение волшебства Джармоном означало его полное поражение. К чему мы и стремились. Вся слава забияки Красавчика перешла ко мне. Этим же вечером я поинтересовался у Хейгора: – И что теперь ожидает Джармона?
– Это будет решать Великий Магистр. Ты же знаешь, что верховная власть в Корче принадлежит ему.
– А что может сделать Магистр с Красавчиком?
– Что сделать? – в разговор вмешался Дальян. – Могут лишить памяти и отправить куда-нибудь к дьяволу на кулички.
– Я бы не хотел, чтобы из-за меня Джармона лишали памяти.
– Тогда сходи к Великому Магистру и попроси смягчить кару.
– А совсем без наказания нельзя?
– Совсем – нет.
– Ну хорошо. А если я схожу к Магистру, что тогда?
– Джармона могут изгнать из королевства без принятия сана Варркана и вручения цехового знака, – пояснил Хейгор. – Что в этом плохого?
– Ну, во-первых, стыдно не знать таких вещей взрослому Варркану, – я закрыл рот, понимая, что слова Дальяна звучат логично. – А во-вторых, сан не только обеспечивает помощь жителей, но и придает дополнительную защиту от нечистой силы. – Амулет?
Дальян и Хейгор разом переглянулись, что могло означать только одно – я снова сказал заведомую чушь. – Файон, в вашей северной глубинке совсем не учат элементарным вещам. Разве ты не знаешь, что цеховой знак – это серебряный перстень с изображением специальных каббалистических знаков?
Откуда мне это знать. Я думал, что цеховой знак – это родинки, а тут еще и кольца. Придется выкручиваться:
– Да нет, я знаю это. Но у нас на севере кольцо и называют амулетом. Мы знаем, что без кольца Варркану тяжело.
– Да! – Дальян попался на удочку и переменил тему. – Без знака варркан рано или поздно погибнет.
Он осторожно посмотрел по сторонам и тихо, будто бы это являлось тайной, произнес:
– Даже скорее рано, чем поздно.
– Если, конечно, Варркан не продаст душу дьяволу, – так же тихо добавил Хейгор.
Я прожил в замке Корч уже около двух месяцев. За это время я многое узнал, и учеба явно шла мне на пользу. Кроме всего, я привязался к Дальяну и Хейгору. Милые и добрые парни – они никогда не мешали и не были лишними.
Джармона действительно отправили куда-то в дальние королевства, но памяти лишать не стали. Я добился аудиенции у Магистра и просил его помиловать Джармона. – Джармон заслуживает лишения памяти и он получит свое, но ты, – Великий Магистр задумчиво посмотрел на меня, – но ты просишь снисхождения для него, хоть ты же и пострадал. Думаю… что все предначертано.
Магистр тяжело поднялся с кресла и принялся мерять комнату тяжелыми шагами. О чем думал этот старый человек? Какие мысли посещали его седую голову? Наконец он изрек: – Да будет так! Судьба Джармона была решена. Я не задумывался о том, что в дальнейшем, может быть, пожалею о своей просьбе помиловать Красавчика и что наша встреча в зале отнюдь не последняя.
Все это произошло два месяца назад. А сейчас я находился в библиотеке замка и рассеянно листал листы какой-то странной древней книги, делая вид, что внимательно читаю. На самом деле я рассматривал редкие гравюры, выполненные опытной рукой давно умершего художника. Я не знал, обязан ли я читать все это в первоисточнике. Пожилой библиотекарь не обращал на меня никакого внимания, думаю, он знал, что я за фрукт.
А мне просто хотелось побыть наедине с собою. Завтра предстоит трудный день. Великий Магистр наконец-то сказал, что я готов. К чему конкретно – я так и не понял. Важно, что воз сдвинулся с места.
Дверь приоткрылась, и в библиотеку заглянул Дальян. Его лицо просто светилось от переполнявших его чувств. Поклонившись библиотекарю, он заговорщицки махнул мне головой. Я вышел, чтобы еще раз увидеть сияющие глаза друга.
– Что случилось? Ты нашел бочонок вина?
– Файон! Мы с Хейгором ищем тебя уже полчаса.
– Если то, ради чего вы оторвали меня от занятий, стоит внимания, то я с удовольствием выслушаю все, что у вас есть.
– Мы кое-что нашли! – Дальян аж пританцовывал на месте. – Пойдем быстрее в спальню.
– Ну, пошли, – еще секунда промедления и Дальян рассказал бы все на месте.
Признаться, мне и самому стало интересно узнать, в чем же все-таки дело. Меня всегда удивляла какая-то детская наивность этих взрослых людей. Каждая мелочь, не вписывающаяся в монотонную жизнь, могла заинтересовать их так, что приходилось только удивляться. Настоящие дети, да и только. Но как только Варркан брал в руки оружие, он превращался в камень, холодный и невозмутимый, и страшный в этой холодности и невозмутимости.
В спальной комнате нас с нетерпением ожидал Хейгор.
– Показывайте ваш секрет, – у меня самого от нетерпения подрагивали обе щеки.
Хейгор торжественно, с лицом инока, вынул из-за пазухи кусок бумаги и развернул его. Я взял этот (секрет) и поднес поближе к глазам. Это оказалась небольшая, но мастерски нарисованная фигурка обнаженной женщины с длинными ногами и такими же длинными волосами. Также реально были нарисованы и другие части тела.
– Ну и что? – я не понимал буйной радости друзей.
– Как что? – Дальян обиделся, но тут же с неподдельным восхищением произнес: – Это же женщина!!!
Вот так, с тремя восклицательными знаками.
– Она так прекрасна! – Хейгор вообще расплылся и был похож на рождественский торт.
– Бывают и лучше, – неопределенно пожал я плечами, думая о том, что парни просто разыгрывают меня.
– Файон! Это же ЖЕНЩИНА! – повторил Дальян, и в его голосе я уловил столько неподдельного восторга и почитания, что мне пришлось еще раз взглянуть на рисунок. Может, я чего не улавливаю? Да вроде все нормально. – Ну и?…
От следующих слов Дальяна я упал на кровать и захохотал так, что затряслись стены. – Она же не мужчина!
Я заливался, а сам потихоньку обдумал происходящее. Я давно заметил, что в замке нет ни одной старухи, ни одной женщины, ни одной девушки или девочки. До сегодняшнего дня сей факт мало интересовал меня, но сей– час я, кажется, понимал, почему друзья так возбуждены. Они никогда не видели женщин. Вот и все.
– Вы ни разу не видели женщин?!
– Ты смеешься над нами? Разве это неестественно? – Кажется, на меня круто обиделись. – Может, у себя на севере ты часто видел женщин, а у нас их нет.
Дальян постепенно превращался в мужчину, способного свернуть шею тому, кто над ним потешается. Я решил быстренько закончить свои издевательства, а затем тихо смыться, если в этом появится необходимость.
– У себя на севере я не только видел, но и спал с женщинами.
Мне, наверное, набили бы морду, но закончить рассказ ловеласа помешал голос:
– Файон. Следуйте за мной. – Это был сам Великий Магистр. За спором мы как-то не заметили его прихода.
– Потом доскажу, – пообещал я ошалевшим друзьям и поспешил вслед за удаляющимся Магистром.
Я поднялся в кабинет старца и, воспользовавшись приглашением, уселся в одно из кресел. Магистр нервно расхаживал взад-вперед по комнатке. Я поежился – Магистр не в духе.
– Ты, сопляк! – при этих словах я выпрямил спину и сел прямо, словно примерный ученик. Такого взрыва ярости я не обкидал. – Ты хочешь, чтобы тебя размазали по замку за твой длинный язык? – Старик явно не в себе. Я его понимал. С моим появлением у Магистра прибавилось забот.
– Понимаешь ли ты своей чужеземной головой, о чем ты говорил с Варрканами?
Я посчитал, что вопрос риторический и ответа не требуется. Смиренно опустив глаза, я давал старику выговориться.
– Неужели твоя пустая голова не догадывается, что отсутствие в замке женщин может играть какую-то роль? Что неосторожное упоминание об этом, – он не сказал о (женщинах), – может привести к тому, что целая партия Варрканов может оказаться непригодной. И в результате того, что ты где-то, с кем-то спал и теперь треплешься об этом, все эти парни лишатся памяти.
Я никак не думал, что все это так серьезно, и меньше всего хотел, чтобы партия, как сказал Магистр, Варрканов лишилась памяти.
– Ты чуть не нанес удар по королевству Корч, – сказал Великий Магистр уже более спокойно.
Решив, что приступ гнева прошел, я попытался вставить и свое слово.
– Вы сами виноваты. Вы, такие умные и великие, могли бы и сообразить, что подобные мысли рано или поздно придут мне в голову.
Магистру этот довод показался убедительным: – Может, ты и прав.
Я решил развить достигнутый успех и пошел в контрнаступление.
– А зачем все это делается?
– Я объясню. – Магистр не был бы Великим, если бы позволял гневу долго властвовать над собой. – Профессия Варрканов опасна и трудна. Именно поэтому мы настаиваем, чтобы в миру Варркан не заводил семью. Зная, что его где-то ждут, Варркан попросту перестанет выполнять свой долг. К тому же, если у него появятся родные дети… – Я кивнул, показывая, что прекрасно понял эту часть объяснения. – Варрканы до получения сана не выпускаются из замка, а вся прислуга состоит только из мужчин. Конечно, все Варрканы знают, что существуют женщины, и даже скажу больше – они знают, что с ними делать, но это только теория. Все в замке Корч подчинено тому, чтобы не оказывать на будущих Варрканов никак нежелательных воздействий.
– А как же инстинкты? – не унимался я. – Вы не боитесь вырастить племя э-э-э…
– Я понимаю тебя. Нет. Выйдя в мир, они могут делать все, что делают остальные мужчины. Но в замке их инстинкты подавляются. – Магистр хитровато посмотрел на меня: – А ты сам разве не чувствуешь этого?
Я задумался. Действительно, вот уже два месяца моего пребывания в замке Корч я совершенно не думал о женщинах. Очень неприятная мысль. Особенно для мужчины моих лет.
Спрашиватъ, как это делается, я не стал, вспомнив ходившие в армии слухи о том же самом. Наверняка волшебники смогли придумать что-нибудь пооригинальнее.
– Значит, после выхода из школы мы станем такими же, как и все? – уточнил я для полного спокойствия.
– Даже лучше, чем все. Варрканы известны не только своей храбростью. Забирая плату за выполненную работу, они нередко оставляют новые семена. А теперь, – Магистр поднялся, давая понять, что разговор окончен, – иди обратно, и пусть весь разговор станет просто шуткой.
Я попрощался и отправился сводить на нет свои ения. От всего услышанного веяла нарушением прав человека, но я твердо усвоил: в чужой суп со своей капустой не лезут. Вернувшись в спальную комнату, мне стоило огромного труда убедить ребят в том, что я великий шутник. Мужики обступили меня и, для убедительности схватив за грудки, требовали рассказать все, что я знаю о женщинах. В конце концов я замял это дело.
Оставшийся вечер мы провели довольно скучно. Главным образом рассматривая картинку и восхищаясь красотой нарисованной женщины. Ах, какие ножки! Восклицательный знак. Ах, какие глазки!! Два восклицательных знака. Ах, какое все прекрасное Нескончаемая вереница восклицательных знаков. Тьфу, да и только!
В эту ночь мне было паршиво, как никогда. Я думал о женщинах!!!
Очевидно, Магистр решил, что я дозрел, потому что на следующий день наконец-то занялись моим обучением. Под предлогом срочной работы я переселился в северное крыло замка, в небольшую, но весьма уютную комнатенку. Здесь и развернулись основные события, которые я не забуду никогда…
В комнате раздавалось постоянное пение, днем и ночью. Причем на громкости, на которой невозможно заснуть. Каждое утро начиналось с принятия ванны. Сначала холодной как лед, затем чуть ли не кипяток. В течение всего дня за мной ходили два старика и что-то бубнили себе под нос, изредка взмахивая уже перед моим носом тощими руками. Это называлось – отгонять злых духов. В завершение всего, меня решили уморить голодом. Хлеб и вода, причем в количествах слишком маленьких, чтобы оставались объедки, которые я мог бы прятать под подушку в надежде съесть ночью.
А наутро третьего дня, как только первые лучи окрасили синие башни замка, превратив их в розовые бутоны, я облачился в дурацкий белый балахон и последовал за стариками в зеркальную комнату. Здесь, в сплошном круге свечей, стояло невысокое мраморное ложе. Меня подвели к нему и помогли лечь. Хотя я мог бы сделать ото и сам, но раз ребятам приятно, я не возражал.
На несколько минут меня оставили одного, и я принялся разглядывать свои многочисленные отражения.
Видик у меня – не дай бог. Щетина уже перестала быть таковой и превратилась в лохматую рыжую бороденку. Она мне совершенно не шла, но я никак не мог привыкнуть бриться ножами.
Как-то незаметно для меня в комнате появились тихие молчаливые люди во всем белом, лица которых были скрыты низко опущенными капюшонами. Став вокруг меня правильным кругом, они запели уже знакомую заунывную песню. Краем глаза я заметил, как одно из зеркал отъехало в сторону и пропустило Великого Магистра. На этот раз волшебник оказался в иссиня-черном одеянии, совершенно не шедшем его благородному старческому лицу. На ногах – белые матерчатые тапочки.
Я отбросил в сторону черные кладбищенские шуточки и стал готовиться, сам не знаю к чему.
Магистр перешагнул через круг свечей, положил на мой лоб шершавые от времени ладони и присоединился к пению. Руки его немного подрагивали, наверное, от волнения. Всегда приятно, когда за тебя хоть кто-нибудь волнуется.
Пение становилось громче, и я почувствовал, как от ладоней Магистра по моему телу разливается блаженное тепло. Волшебник прервал пение и забубнил высоким, красивым голосом непонятные слова. Что-то теплое и нежное заволокло мой мозг. Последнее, что я помню, так это песня, взлетевшая почти до крика.