Страница:
Квинлан налил себе чашку кофе. Сначала принюхался, потом осторожно сделал глоток. Кофе был таким горячим и крепким, что он чуть не поперхнулся. Но зато превосходно помогает взбодрить тело и дух. Без него агент, наверное, просто-напросто развалился бы на части и помер.
Диллон ему нужен. Джеймс знал, что Диллон подготовит запасной вариант на случай, если дело обернется таким образом, что они не смогут с ним справиться. У него-то самого было большое искушение отправиться прямиком из Далласа в Мэриленд, в эту лечебницу, но он сдержался и решил как следует обдумать ситуацию. Он уже увяз в этом деле по шею и вдобавок стремился спасти Салли.
У Квинлана не было ни малейшего представления о том, как охраняется заведение Бидермейера, но Диллон должен это выяснить, и они обязательно туда проникнут. Он не мог испытывать судьбу, переполошив своего босса Брэммера. И не мог рисковать Салли, которую вконец одурманят в этом проклятом бедламе.
Он выпил еще немного кофе и почувствовал, как мощный импульс кофеина встряхнул почти одновременно и мозги, и желудок.
Квинлан не торопясь вернулся в кабинет Диллона.
– Десять минут истекли.
– А я тебя уже дожидаюсь, Квинлан; Пошли.
– Даже так? И больше никаких споров? Неужели ты даже не собираешься сделать предупреждение, что с вероятностью в тринадцать процентов один из нас закончит жизнь в придорожной канаве с ножом в горле?
– Нет, – добродушно заметил Диллон, потом. поднялся, взяв с принтера несколько распечаток.
– Здесь схема планировки лечебницы. По-моему, я нашел самый безопасный способ проникнуть внутрь.
– Вот пройдоха! Так на самом деле ты принял решение еще до того, как вышвырнул меня из кабинета!
– Естественно! Мне хотелось взглянуть на план этого заведения, но не было полной уверенности, что я смогу наложить на него лапу. Как видишь, смог. Иди-ка сюда, и я покажу тебе лучший путь в здание. Хочу узнать, что ты думаешь по этому поводу.
– Ты заставил ее почистить зубы и прополоскать рот?
– Да, доктор Бидермейер. Правда, она выплюнула полоскание прямо на меня, но кое-что все-таки попало ей в рот.
– Ненавижу запах блевотины, – поморщился Бидермейер, бросив взгляд на свои ботинки. Он постарался вымыть их как можно чище. От одной только мысли, что Салли с ним сделала, у него появлялось непреодолимое желание избить ее снова. Но сейчас это не доставило бы ему ни малейшего удовольствия – она была без сознания.
– Она будет в отключке еще по меньшей мере часа два. Потом я собираюсь снизить дозу, чтобы поддерживать ее в состоянии приятной расслабленности.
– Надеюсь, доза не слишком высока.
– Не будь идиотом, Холланд. В мои намерения не входит ее убивать. По крайней мере пока. Просто я еще не знаю, что предстоит. Завтра утром я забираю ее отсюда.
– Правильно, пока он за ней не явился.
– Что это тебе взбрело в голову, Холланд? Откуда ты вообще что-то знаешь, черт тебя дери?
– Я сидел возле Салли, когда вы сделали ей инъекцию, и слышал, как она шептала, что, мол, знает: он за ней придет, она точно знает.
– Да она же сумасшедшая, Холланд! Идиотка! Ты это понимаешь?
– Да, доктор Бидермейер. Проклятие! Все, что бы этот Квинлан ни пожелал узнать о лечебнице, он сможет выяснить с помощью компьютера в считанные минуты. У него взмокли подмышки. Черт, это не должно произойти! Он даже начал подумывать, не вывезти ли Салли из лечебницы уже сегодня вечером, прямо сейчас.
Эти придурки должны были убрать этого проклятого агента тогда, когда он был у них в руках. А теперь, из-за того, что у них не хватило духу, ему придется разбираться с ним самому. Если бы он был более предусмотрительным и хотел бы обеспечить себе безопасность, надо было давно вывезти отсюда Салли. Но куда ее девать? Боже, как же он – устал! Растирая рукой шею, Бидермейер направился в свой кабинет.
Миссис Уиллард, черт бы ее побрал, совсем не оставила для него кофе. Он сел за свой рабочий стол красного дерева, размеры которого позволяли ему держать пациентов на расстоянии добрых трех с половиной футов от себя, и откинулся в рабочем кресле.
Бидермейер принялся мучительно раздумывать, когда же может объявиться Квинлан со своими дружками из ФБР. А он объявится, это ясно. Квинлан последовал за Салли в Коув, без сомнения, появится и здесь. Но вот как скоро? Сколько времени еще в его распоряжении? Бидермейер снял трубку и начал набирать номер. Нужно принять решение сейчас же. Играть в игры больше нет времени...
Ночь была темной, хоть глаз выколи. Джеймс и Диллон оставили «олдсмобиль-седан» на дороге, ярдах в двадцати от широких массивных ворот лечебницы Бидермейера. Поверху над черной чугунной решеткой извивалась надпись, сделанная затейливым крученым шрифтом.
– Претенциозный ублюдок! – выругался Квинлан. – Согласен, – кивнул Диллон. – Дай-ка мне подумать, есть ли что-то еще, что я мог рассказать тебе о нашем докторе. Прежде всего хочу заметить, что этой информацией располагают немногие. Бидермейер – блестящий врач и неразборчивый в средствах человек. Молва уверяет, что если вы достаточно богаты и достаточно осмотрительны, но при этом вам страшно хочется кого-нибудь упрятать, то Бидермейер поможет вам сбыть с рук этого человека. Разумеется, это только слухи, но кто знает? Кого же Салли настолько достала, что он отослал ее к Бидермейеру? Послушай, а может, она и вправду больна?
– Она не больна! А кто ее сюда упрятал, не знаю. Она бы ни за что мне не рассказала. Она даже никогда не упоминала имени Бидермейера. Но это наверняка он. Опусти фонарь пониже, Диллон. Да, так лучше. Кто знает, какая у него система безопасности.
– Этого я не мог выяснить. Смотри-ка, забор не электрифицирован!
Оба они были одеты во все черное, включая черные перчатки на толстой подкладке. Забор высотой в двенадцать футов не составил для них никакой проблемы. Вскоре они легко спрыгнули на пружинистую траву по другую сторону ограды.
– Пока что неплохо, – заметил Квинлан, опуская фонарик вниз и описывая лучом широкую дугу.
– Давай-ка будем держаться поближе к деревьям.
Низко пригибаясь, они быстро двинулись вперед. Луч фонарика, направленный вниз, освещал только пространство непосредственно перед ними.
– О черт! – неожиданно воскликнул Диллон.
– Что такое? А, ясно! – Прямо на них галопом неслись две немецкие овчарки.
– Черт, не хотелось бы их убивать!
– Тебе и не придется. Стой на месте, Диллон.
– Что ты собираешься...
Диллон удивленно наблюдал, как Квинлан достал из-за пазухи своей черной куртки какой-то сверток, завернутый в полиэтилен. Потом он открыл его и показал три огромных куска сырого мяса. Собаки были уже в двенадцати ярдах от них.
Однако Квинлан все еще ждал, сохраняя абсолютное спокойствие.
– Еще секунду, – сказал он, потом бросил один кусок сырого мяса в одну сторону, второй – в другую. Собаки в одно мгновение оказались каждая над своим куском.
– Двинули дальше. Последний кусок я хочу сохранить как пропуск на выход.
– Неплохая система защиты, – усмехнулся Диллон.
Теперь они побежали, низко пригибаясь к земле. Фонарик они выключили, потому что в длинном здании, протянувшемся в обе стороны прямо перед ними, горело несколько окон, и этого было достаточно, чтобы осветить им путь.
– Ты говорил, все комнаты пациентов – в левом крыле?
– Точно. А кабинет Бидермейера – в дальнем конце правого крыла. Если этот гад еще здесь, то он находится от нас на приличном расстоянии.
– Сейчас должна дежурить только немногочисленная ночная смена.
– Будем надеяться. У меня не было времени получить доступ к файлам, касающимся администрации и штата сотрудников. Поэтому я не знаю, сколько человек работает у него в ночную смену.
– Проклятая бесполезная машина. Диллон рассмеялся.
– Только не остри насчет того, что я женат на своем компьютере, ведь ты и сам большинство уикэндов проводишь в своем дурацком клубе, завывая на саксофоне. Стоп, Квинлан, стой!
Они мгновенно застыли на месте, прижавшись к кирпичной стене дома рядом с двумя высокими кустами. Откуда-то появился человек, который шел быстрым шагом, держа в руках фонарик. Он негромко насвистывал мелодию из фильма «Унесенные ветром».
– Романтичный страж порядка, – прошептал Квинлан.
Охранник обвел круг фонарем, освещая лучом окрестности, и повернул обратно к фасаду. При этом он не переставал насвистывать. Луч света скользнул прямо над их пригнутыми головами, открыв взгляду охранника, только темные кусты.
– Остается только надеяться, что Салли еще здесь, – тихо проговорил Квинлан. – Бидермейер наверняка знает, что я приду за ней. Если он и есть тот самый тип, что стукнул меня по голове, то он обязательно проверил мое удостоверение личности. А что, если они ее уже вывезли?
– Она здесь. Прекрати паниковать. Если даже ее действительно нет – что с того, мы все равно найдем ее в самое ближайшее время. Я тебе не говорил, что на сегодняшний вечер у меня было назначено свидание? Свидание, понимаешь, старик! А я Вместо этого играю с тобой в «команду спасателей». Так что хватит сходить с ума. Бидермейер не такой шустрый, как ты. Салли все еще здесь, готов на это поставить. У меня такое ощущение, что у этого Бидермейера гораздо больше высокомерия, чем у большинства людей. Этот ублюдок наверняка считает себя непобедимым.
Они снова двинулись вперед, сгибаясь чуть ли не пополам. Теперь уже никаких фонарей – только две черные тени, скользящие по безукоризненно ухоженной лужайке.
– Нам нужно проникнуть внутрь.
– Потерпи, уже скоро, – заверил Диллон. – Это будет еще тот цирк! Представь себе картину; мы с тобой, одетые как два громилы-взломщика, мечемся по коридорам.
– Мы довольно быстро найдем какую-нибудь медсестру, и она нам скажет, где Салли.
– Мы уже почти у аварийного черного хода.
Вот и он. Ну-ка, Квинлан, помоги мне раздвинуть двери.
«Слава Богу, они хорошо смазаны», – подумал Квинлан, когда они с Диллоном аккуратно открыли раздвижные двери. Он поднял фонарь. Они оказались в пристроенном гараже" где могло поместиться по меньшей мере шесть автомобилей. Четыре машины были на месте. Они обошли кругом, потом Квинлан обернулся и направил луч на номера.
– Смотри, Диллон, хороший знак, верно? У этого ублюдка роскошная табличка с надписью – «Бидермыр». Значит, он еще здесь. Я был бы не против случайно с ним столкнуться.
– Помнишь, что сделает с нами Марвин? Квинлан расхохотался.
Чтобы открыть дверь, Диллон воспользовался одной из своих отмычек. На это ушли считанные мгновения.
– Однако ты стал неплохо с ними управляться! – Хм! Большая практика. В Куонтико я занимался с отмычками не меньше, чем часов шесть. У них там около трех дюжин разновидностей замков.
Ты возишься, а они засекают время по секундомеру. Я приходил шестым.
– Сколько было принято агентов?
– Семеро. Я и шесть женщин.
– Надеюсь, ты потом расскажешь мне об этом подробнее.
Они очутились в длинном коридоре, по обе стороны которого тянулись двери. Лампы дежурного освещения давали мягкий, приглушенный свет. На дверях не было имен – только таблички с номерами.
– Придется искать медсестру, – сказал Диллон.
Стоило им только завернуть за угол, как они тут же увидели перед собой помещение сестринского поста. Там была одна-единственная женщина, она читала какой-то роман. Время от времени она отрывала взгляд от книги и посматривала на экран телевизора, который стоял перед ней. Женщина заметила их, когда они стояли практически уже рядом. Она вздрогнула, книга выпала у нее из рук и упала на покрытый линолеумом пол, когда она попыталась откатить в сторону свой стул на колесиках и убежать.
Квинлан схватил ее за руку и, стараясь действовать не слишком грубо, зажал ей ладонью рот.
– Тихо! Мы не причиним вам вреда, только стойте спокойно. Нашел ее карточку, Диллон?
– Вот она! Палата двести двадцать два.
– Прошу прощения, – невозмутимо произнес Квинлан, ударив медсестру в челюсть. Она тихо обмякла у него в руках, Квинлан опустил ее на пол и затолкнул под стол.
– Двести двадцать вторую палату мы проходили. Быстрее, Диллон! У меня такое предчувствие, что тайна нашего волшебного появления вот-вот будет раскрыта.
Они стремительно помчались по коридору обратно в том направлении, откуда только что пришли.
Нот здесь. Свет не горит. Уже неплохо. Квинлан медленно надавил на дверь. Она оказалась заперта, как он и предполагал. Он отстранился, пропуская вперед Диллона. Тот осмотрел замок, потом вставил отмычку. Ни слова не говоря, сменил ее на другую. Прошло не меньше трех минут, прежде чем замок наконец открылся. Квинлан толкнул дверь. Мягкий свет, падавший в комнату из коридора, осветил лицо мужчины, который сидел на краешке узкой кровати, склонившись над женщиной. Привстав с кровати, мужчина быстро повернулся, из его приоткрывшегося рта вот-вот должен был вырваться крик.
Глава 14
Диллон ему нужен. Джеймс знал, что Диллон подготовит запасной вариант на случай, если дело обернется таким образом, что они не смогут с ним справиться. У него-то самого было большое искушение отправиться прямиком из Далласа в Мэриленд, в эту лечебницу, но он сдержался и решил как следует обдумать ситуацию. Он уже увяз в этом деле по шею и вдобавок стремился спасти Салли.
У Квинлана не было ни малейшего представления о том, как охраняется заведение Бидермейера, но Диллон должен это выяснить, и они обязательно туда проникнут. Он не мог испытывать судьбу, переполошив своего босса Брэммера. И не мог рисковать Салли, которую вконец одурманят в этом проклятом бедламе.
Он выпил еще немного кофе и почувствовал, как мощный импульс кофеина встряхнул почти одновременно и мозги, и желудок.
Квинлан не торопясь вернулся в кабинет Диллона.
– Десять минут истекли.
– А я тебя уже дожидаюсь, Квинлан; Пошли.
– Даже так? И больше никаких споров? Неужели ты даже не собираешься сделать предупреждение, что с вероятностью в тринадцать процентов один из нас закончит жизнь в придорожной канаве с ножом в горле?
– Нет, – добродушно заметил Диллон, потом. поднялся, взяв с принтера несколько распечаток.
– Здесь схема планировки лечебницы. По-моему, я нашел самый безопасный способ проникнуть внутрь.
– Вот пройдоха! Так на самом деле ты принял решение еще до того, как вышвырнул меня из кабинета!
– Естественно! Мне хотелось взглянуть на план этого заведения, но не было полной уверенности, что я смогу наложить на него лапу. Как видишь, смог. Иди-ка сюда, и я покажу тебе лучший путь в здание. Хочу узнать, что ты думаешь по этому поводу.
– Ты заставил ее почистить зубы и прополоскать рот?
– Да, доктор Бидермейер. Правда, она выплюнула полоскание прямо на меня, но кое-что все-таки попало ей в рот.
– Ненавижу запах блевотины, – поморщился Бидермейер, бросив взгляд на свои ботинки. Он постарался вымыть их как можно чище. От одной только мысли, что Салли с ним сделала, у него появлялось непреодолимое желание избить ее снова. Но сейчас это не доставило бы ему ни малейшего удовольствия – она была без сознания.
– Она будет в отключке еще по меньшей мере часа два. Потом я собираюсь снизить дозу, чтобы поддерживать ее в состоянии приятной расслабленности.
– Надеюсь, доза не слишком высока.
– Не будь идиотом, Холланд. В мои намерения не входит ее убивать. По крайней мере пока. Просто я еще не знаю, что предстоит. Завтра утром я забираю ее отсюда.
– Правильно, пока он за ней не явился.
– Что это тебе взбрело в голову, Холланд? Откуда ты вообще что-то знаешь, черт тебя дери?
– Я сидел возле Салли, когда вы сделали ей инъекцию, и слышал, как она шептала, что, мол, знает: он за ней придет, она точно знает.
– Да она же сумасшедшая, Холланд! Идиотка! Ты это понимаешь?
– Да, доктор Бидермейер. Проклятие! Все, что бы этот Квинлан ни пожелал узнать о лечебнице, он сможет выяснить с помощью компьютера в считанные минуты. У него взмокли подмышки. Черт, это не должно произойти! Он даже начал подумывать, не вывезти ли Салли из лечебницы уже сегодня вечером, прямо сейчас.
Эти придурки должны были убрать этого проклятого агента тогда, когда он был у них в руках. А теперь, из-за того, что у них не хватило духу, ему придется разбираться с ним самому. Если бы он был более предусмотрительным и хотел бы обеспечить себе безопасность, надо было давно вывезти отсюда Салли. Но куда ее девать? Боже, как же он – устал! Растирая рукой шею, Бидермейер направился в свой кабинет.
Миссис Уиллард, черт бы ее побрал, совсем не оставила для него кофе. Он сел за свой рабочий стол красного дерева, размеры которого позволяли ему держать пациентов на расстоянии добрых трех с половиной футов от себя, и откинулся в рабочем кресле.
Бидермейер принялся мучительно раздумывать, когда же может объявиться Квинлан со своими дружками из ФБР. А он объявится, это ясно. Квинлан последовал за Салли в Коув, без сомнения, появится и здесь. Но вот как скоро? Сколько времени еще в его распоряжении? Бидермейер снял трубку и начал набирать номер. Нужно принять решение сейчас же. Играть в игры больше нет времени...
Ночь была темной, хоть глаз выколи. Джеймс и Диллон оставили «олдсмобиль-седан» на дороге, ярдах в двадцати от широких массивных ворот лечебницы Бидермейера. Поверху над черной чугунной решеткой извивалась надпись, сделанная затейливым крученым шрифтом.
– Претенциозный ублюдок! – выругался Квинлан. – Согласен, – кивнул Диллон. – Дай-ка мне подумать, есть ли что-то еще, что я мог рассказать тебе о нашем докторе. Прежде всего хочу заметить, что этой информацией располагают немногие. Бидермейер – блестящий врач и неразборчивый в средствах человек. Молва уверяет, что если вы достаточно богаты и достаточно осмотрительны, но при этом вам страшно хочется кого-нибудь упрятать, то Бидермейер поможет вам сбыть с рук этого человека. Разумеется, это только слухи, но кто знает? Кого же Салли настолько достала, что он отослал ее к Бидермейеру? Послушай, а может, она и вправду больна?
– Она не больна! А кто ее сюда упрятал, не знаю. Она бы ни за что мне не рассказала. Она даже никогда не упоминала имени Бидермейера. Но это наверняка он. Опусти фонарь пониже, Диллон. Да, так лучше. Кто знает, какая у него система безопасности.
– Этого я не мог выяснить. Смотри-ка, забор не электрифицирован!
Оба они были одеты во все черное, включая черные перчатки на толстой подкладке. Забор высотой в двенадцать футов не составил для них никакой проблемы. Вскоре они легко спрыгнули на пружинистую траву по другую сторону ограды.
– Пока что неплохо, – заметил Квинлан, опуская фонарик вниз и описывая лучом широкую дугу.
– Давай-ка будем держаться поближе к деревьям.
Низко пригибаясь, они быстро двинулись вперед. Луч фонарика, направленный вниз, освещал только пространство непосредственно перед ними.
– О черт! – неожиданно воскликнул Диллон.
– Что такое? А, ясно! – Прямо на них галопом неслись две немецкие овчарки.
– Черт, не хотелось бы их убивать!
– Тебе и не придется. Стой на месте, Диллон.
– Что ты собираешься...
Диллон удивленно наблюдал, как Квинлан достал из-за пазухи своей черной куртки какой-то сверток, завернутый в полиэтилен. Потом он открыл его и показал три огромных куска сырого мяса. Собаки были уже в двенадцати ярдах от них.
Однако Квинлан все еще ждал, сохраняя абсолютное спокойствие.
– Еще секунду, – сказал он, потом бросил один кусок сырого мяса в одну сторону, второй – в другую. Собаки в одно мгновение оказались каждая над своим куском.
– Двинули дальше. Последний кусок я хочу сохранить как пропуск на выход.
– Неплохая система защиты, – усмехнулся Диллон.
Теперь они побежали, низко пригибаясь к земле. Фонарик они выключили, потому что в длинном здании, протянувшемся в обе стороны прямо перед ними, горело несколько окон, и этого было достаточно, чтобы осветить им путь.
– Ты говорил, все комнаты пациентов – в левом крыле?
– Точно. А кабинет Бидермейера – в дальнем конце правого крыла. Если этот гад еще здесь, то он находится от нас на приличном расстоянии.
– Сейчас должна дежурить только немногочисленная ночная смена.
– Будем надеяться. У меня не было времени получить доступ к файлам, касающимся администрации и штата сотрудников. Поэтому я не знаю, сколько человек работает у него в ночную смену.
– Проклятая бесполезная машина. Диллон рассмеялся.
– Только не остри насчет того, что я женат на своем компьютере, ведь ты и сам большинство уикэндов проводишь в своем дурацком клубе, завывая на саксофоне. Стоп, Квинлан, стой!
Они мгновенно застыли на месте, прижавшись к кирпичной стене дома рядом с двумя высокими кустами. Откуда-то появился человек, который шел быстрым шагом, держа в руках фонарик. Он негромко насвистывал мелодию из фильма «Унесенные ветром».
– Романтичный страж порядка, – прошептал Квинлан.
Охранник обвел круг фонарем, освещая лучом окрестности, и повернул обратно к фасаду. При этом он не переставал насвистывать. Луч света скользнул прямо над их пригнутыми головами, открыв взгляду охранника, только темные кусты.
– Остается только надеяться, что Салли еще здесь, – тихо проговорил Квинлан. – Бидермейер наверняка знает, что я приду за ней. Если он и есть тот самый тип, что стукнул меня по голове, то он обязательно проверил мое удостоверение личности. А что, если они ее уже вывезли?
– Она здесь. Прекрати паниковать. Если даже ее действительно нет – что с того, мы все равно найдем ее в самое ближайшее время. Я тебе не говорил, что на сегодняшний вечер у меня было назначено свидание? Свидание, понимаешь, старик! А я Вместо этого играю с тобой в «команду спасателей». Так что хватит сходить с ума. Бидермейер не такой шустрый, как ты. Салли все еще здесь, готов на это поставить. У меня такое ощущение, что у этого Бидермейера гораздо больше высокомерия, чем у большинства людей. Этот ублюдок наверняка считает себя непобедимым.
Они снова двинулись вперед, сгибаясь чуть ли не пополам. Теперь уже никаких фонарей – только две черные тени, скользящие по безукоризненно ухоженной лужайке.
– Нам нужно проникнуть внутрь.
– Потерпи, уже скоро, – заверил Диллон. – Это будет еще тот цирк! Представь себе картину; мы с тобой, одетые как два громилы-взломщика, мечемся по коридорам.
– Мы довольно быстро найдем какую-нибудь медсестру, и она нам скажет, где Салли.
– Мы уже почти у аварийного черного хода.
Вот и он. Ну-ка, Квинлан, помоги мне раздвинуть двери.
«Слава Богу, они хорошо смазаны», – подумал Квинлан, когда они с Диллоном аккуратно открыли раздвижные двери. Он поднял фонарь. Они оказались в пристроенном гараже" где могло поместиться по меньшей мере шесть автомобилей. Четыре машины были на месте. Они обошли кругом, потом Квинлан обернулся и направил луч на номера.
– Смотри, Диллон, хороший знак, верно? У этого ублюдка роскошная табличка с надписью – «Бидермыр». Значит, он еще здесь. Я был бы не против случайно с ним столкнуться.
– Помнишь, что сделает с нами Марвин? Квинлан расхохотался.
Чтобы открыть дверь, Диллон воспользовался одной из своих отмычек. На это ушли считанные мгновения.
– Однако ты стал неплохо с ними управляться! – Хм! Большая практика. В Куонтико я занимался с отмычками не меньше, чем часов шесть. У них там около трех дюжин разновидностей замков.
Ты возишься, а они засекают время по секундомеру. Я приходил шестым.
– Сколько было принято агентов?
– Семеро. Я и шесть женщин.
– Надеюсь, ты потом расскажешь мне об этом подробнее.
Они очутились в длинном коридоре, по обе стороны которого тянулись двери. Лампы дежурного освещения давали мягкий, приглушенный свет. На дверях не было имен – только таблички с номерами.
– Придется искать медсестру, – сказал Диллон.
Стоило им только завернуть за угол, как они тут же увидели перед собой помещение сестринского поста. Там была одна-единственная женщина, она читала какой-то роман. Время от времени она отрывала взгляд от книги и посматривала на экран телевизора, который стоял перед ней. Женщина заметила их, когда они стояли практически уже рядом. Она вздрогнула, книга выпала у нее из рук и упала на покрытый линолеумом пол, когда она попыталась откатить в сторону свой стул на колесиках и убежать.
Квинлан схватил ее за руку и, стараясь действовать не слишком грубо, зажал ей ладонью рот.
– Тихо! Мы не причиним вам вреда, только стойте спокойно. Нашел ее карточку, Диллон?
– Вот она! Палата двести двадцать два.
– Прошу прощения, – невозмутимо произнес Квинлан, ударив медсестру в челюсть. Она тихо обмякла у него в руках, Квинлан опустил ее на пол и затолкнул под стол.
– Двести двадцать вторую палату мы проходили. Быстрее, Диллон! У меня такое предчувствие, что тайна нашего волшебного появления вот-вот будет раскрыта.
Они стремительно помчались по коридору обратно в том направлении, откуда только что пришли.
Нот здесь. Свет не горит. Уже неплохо. Квинлан медленно надавил на дверь. Она оказалась заперта, как он и предполагал. Он отстранился, пропуская вперед Диллона. Тот осмотрел замок, потом вставил отмычку. Ни слова не говоря, сменил ее на другую. Прошло не меньше трех минут, прежде чем замок наконец открылся. Квинлан толкнул дверь. Мягкий свет, падавший в комнату из коридора, осветил лицо мужчины, который сидел на краешке узкой кровати, склонившись над женщиной. Привстав с кровати, мужчина быстро повернулся, из его приоткрывшегося рта вот-вот должен был вырваться крик.
Глава 14
– Я и не знал, что ты умеешь так быстро двигаться, – восхищенно заметил Диллон, после того как Квинлан одним махом перескочил через кровать и направил кулак прямо в рот мужчины, не дав тому издать ни единого звука.
– Это и есть Салли Брэйнерд?
Квинлан бросил быстрый взгляд на коротышку, у которого потекла из носа кровь, потом – на женщину.
– Да, это Салли, – сказал он, и в его голосе прозвучала такая ярость, что Диллон уставился на него, утратив на миг дар речи.
– Позволь мне закрыть эту чертову дверь, тогда мы сможем включить фонарь. Возьми этого малого и свяжи чем-нибудь.
Квинлан осветил фонарем лицо Салли. Он был просто потрясен ее бледностью и тем, каким вялым стало ее тело.
– Салли, – тихо позвал он, легонько похлопывая ее по щекам. Она не ответила.
– Салли! – Теперь он уже встряхнул ее. Покрывало соскользнуло вниз, и Квинлан увидел, что она раздета донага. Он взглянул на тщедушного человечка, который теперь не был опасен, во-первых, потому, что связан, а во-вторых, он все равно лежал без сознания. Он, что, собирался ее изнасиловать?!
Салли была погружена в глубокое забытье. Он перевел луч фонарика на ее голые руки. Шесть отметин от уколов.
Проклятый ублюдок!
– Смотри, Диллон! Ты только взгляни, что они с ней сделали!
Диллон легонько пощупал пальцами заметные следы иглы.
– Похоже, на этот раз ей вкололи по-настоящему мощную дозу, – заключил он, склоняясь над Салли и приподнимая ее веки.
– Да, действительно мощную дозу, – повторил он. – Проклятые мерзавцы!
– Они за все заплатят. Посмотри, что из одежды есть в шкафу.
Квинлан обратил внимание, что ее волосы аккуратно расчесаны и зачесаны надо лбом назад. Маленький человечек, которого они застали склоненным над Салли, – это сделал он, понял Квинлан. По его телу прошла дрожь. Господи, что же это за местечко такое, что тут происходит?!
– В шкафу – ночная рубашка, халат и шлепанцы. Больше ничего.
ЗА несколько минут Квинлан надел на нее эту ночную рубашку и халат. Одевать человека, лежащего без сознания, даже такого некрупного, как Салли, оказалось очень трудно.
Наконец он поднял ее и взвалил на плечо.
– Надо убираться отсюда ко всем чертям. Они уже миновали дверь запасного выхода и почти вышли из гаража, когда раздался вой сирен.
– Медсестра, – пробурчал Квинлан. – Черт, все-таки надо было ее связать.
– У нас есть запас времени. Мы успеем. Когда Квинлан устал нести Салли, ношу принял Диллон. Они почти добрались до забора, и тут с оглушительным лаем, которому позавидовала бы сама собака Баскервилей, к ним бросились немецкие овчарки.
Квинлан швырнул им оставшийся кусок мяса.
Наблюдать, как собаки распорядятся этим мясом, они не стали.
Вот и забор. Квинлан взобрался на него так быстро, как еще никогда в жизни ни на что не забирался. Достигнув верха, он лег на забор животом и свесился вниз к Диллону.
– Передавай ее мне.
– Кажется, будто она совсем без костей, как «цыпленок табака», – сказал Диллон, пытаясь крепко держать ее в руках. С третьей попытки Квинлану удалось-таки ухватить Салли за запястья. Он стал медленно подтягивать ее вверх, потом обхватил за талию и держал до тех пор, пока Диллон не оказался рядом с ним на кромке забора. К этому моменту у него уже стало сводить судорогой руки. Диллон перемахнул через забор и приземлился с наружной стороны. Тогда Квинлан перенес Салли через забор и стал медленно опускать.
– Поторопись, Квинлан, быстрее! 0'кей, ну еще немного, еще каких-нибудь несколько дюймов. Все, я ее держу. Прыгай сюда!
Лай собак стал слышен громче. Мясо задержало их всего секунд на сорок пять.
Послышались голоса и крики, засверкали вспышки выстрелов, одна пуля отлетела рикошетом от железного забора так близко от головы Квинлана, что он даже почувствовал ее обжигающий жар.
Откуда-то из-за спин преследователей раздался продолжительный женский визг.
– Давай поскорее убираться отсюда, – сказал .Квинлан. Он перевесил Салли через плечо и побежал в сторону «олдсмобиля».
Пока они не забежали за угол, скрывшись из виду, выстрелы не умолкали.
– Если они отправят по нашему следу собак, нам придется несладко, – буркнул Диллон.
Квинлан от всей души надеялся, что этого не произойдет. Не хотелось убивать таких замечательных собак. Он вздохнул с облегчением, когда спустя несколько минут они наконец захлопнули за собой двери «олдсмобиля».
– Хвала небесам за великую милость!
– Это ты верно подметил. Ну что, неплохо повеселились! Куда теперь, Квинлан? К тебе на квартиру?
– О нет, мы поедем в Делавер – это всего лишь на час дольше езды по той же дороге, Диллон. Я буду показывать тебе дорогу. Что меня удивляет, так это то, что они вообще осмелились привезти Салли назад, в то же самое место. Они должны были догадаться, что первым делом я направлюсь именно сюда. Готов поспорить, что завтра утром ее бы уже здесь не было. Ну а я не собираюсь повторять их ошибки, так что ко мне мы не поедем ни в коем случае.
– Ты прав. Когда в Коуве кто-то шарахнул тебя по голове, он наверняка исследовал содержимое твоих карманов. Им известно, что ты из ФБР, именно поэтому они тебя и не прикончили: для них это было бы слишком рискованно.
– Ага. Мы едем в коттедж моих родителей. Это совершенно безопасно. О нем не знает никто, кроме тебя. Ты ведь никому не рассказывал, Диллон, верно?
Приятель покачал головой.
– Что ты собираешься с ней делать, Квинлан? Это совершенно не вписывается ни в какие правила.
Квинлан держал Салли на коленях. Ее голова уютно угнездилась в сгибе его локтя. Он бы с радостью прикрыл ее своей черной курткой, но в машине было тепло.
– Подождем, пока кончится действие лекарств и она придет в себя, тогда выясним, что ей известно. А потом придется разобраться со всей этой чертовщиной. Что ты думаешь по этому поводу?
– Я думаю, что мы с тобой – парочка донкихотствующих болванов, – вздохнул Диллон. – Брэммеру все это не понравится. Может быть, он даже попытается перевести нас служить на Аляску за излишнюю самостоятельность. Но мы так легко не сдадимся...
Проснувшись, Салли увидела перед собой совершенно незнакомого мужчину. Он смотрел на нее, склонившись так близко, что от ее носа до его было каких-нибудь дюймов шесть, не больше. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы уяснить что незнакомец – реальный человек из плоти и крови, а не призрак, порожденный ее одурманенным сознанием. Губы казались сухими и потрескавшимися, как земля, долго не видевшая дождя. Оказалось, очень тяжело заставить себя заговорить, но все-таки Салли с этим справилась.
– Если вас послал доктор Бидермейер, мне безразлично. – И она плюнула ему в лицо.
Диллон отпрянул и стал вытирать щеку и нос тыльной стороной ладони.
– Бидермейер меня не посылал. И вообще в этой драме я не отрицательный герой, а положительный.
Салли попыталась хоть как-то проанализировать его слова, уловить в них какой-то смысл. Ее мозг все еще пребывал в полусонном состоянии, отдельные его части словно онемели, как рука или нога от долгого пребывания в одной позе, мысли еле-еле ворочались.
– Вы – положительный герой?
– Да, настоящий живой герой.
– Тогда, значит, где-то здесь должен быть Джеймс.
– Вы имеете в виду Квинлана?
– Да. Он тоже герой. Он – первый герой, которого. я встретила за всю жизнь. Простите, что я в вас плюнула, я подумала, что вы еще один из тех ужасных людей.
– Все в порядке, забудьте. Полежите минутку спокойно, а я приведу Квинлана.
Полежать спокойно? Интересно, что он имеет в виду: что она вскочит и удерет отсюда, где бы это «отсюда» ни находилось?
– Доброе утро, Салли! Только, пожалуйста, не надо в меня плеваться, ладно?
Она уставилась на него во все глаза, губы так пересохли, что едва ли ей удалось бы промямлить хоть слово. Она начала наконец понемногу собираться с мыслями, мозг стал возвращаться к более или менее нормальному состоянию, и все, что она могла сделать, – это протянуть руки и привлечь Джеймса к себе. Потом она пробормотала куда-то ему в шею:
– Я знала, что ты придешь, знала. Очень хочется пить, Джеймс. Можно мне воды?
– Ты в порядке? Правда? Ты позволишь мне ненадолго встать?
– Да. Я так рада, что ты не умер. Тебя кто-то ударил по голове и я наклонилась посмотреть, что с тобой. – Она отстранилась от Джеймса и легонько пробежала пальцами по шву на ране над его левым ухом.
– Со мной все в порядке, не беспокойся.
– Я не знала, кто это сделал. Потом кто-то стукнул по голове и меня. А первый, кого я увидела, когда очнулась, это был, разумеется, Бидермейер. Я снова очутилась в том жутком месте.
– Знаю, Салли. Но сейчас ты со мной, и ни один подонок не сможет тебя найти. – Он бросил через плечо:
– Диллон, как насчет того, чтобы принести воды для дамы?
– Это все из-за наркотиков, которые он мне колол. Из-за них у меня горло пересохло, как пустыня Сахара.
Салли почувствовала, как напрягся Квинлан При этих словах.
– Вот, пей, я подержу стакан. Салли напилась вдоволь, потом опять опустилась на кровать и вздохнула:
– Я вернусь в норму минут через десять, во всяком случае, я на это надеюсь. Джеймс, кто этот мужчина, в которого я плюнула?
– Это мой хороший друг, его зовут Диллон Сэйвич. Мы с ним прошлой ночью вытащили тебя из этой лечебницы. Диллон, подойди и поздоровайся с Салли.
– Мэм.
– Он сказал, что он герой – точь-в-точь как ты, Джеймс.
– Что ж, может быть. Можешь ему верить, Салли. Она кивнула, скорее, сделала легкое, едва заметное движение головой, и Джеймс увидел, как глаза ее снова начинают слипаться.
– Ты еще не готова что-нибудь съесть?
– Еще нет. Ты ведь не уйдешь, правда?
– Никогда.
Квинлан мог бы поклясться, что уголки ее рта чуть-чуть приподнялись в очень слабом подобии улыбки. Не задумываясь, он наклонился и поцеловал ее холодные сомкнутые губы.
– Я рад, что ты снова со мной. Когда я очнулся в доме Дэвида Маунтбэнка, моя голова гудела, как котел, по которому колотят молотком. Дэвид рассказал мне, что ты исчезла. Наверное, никогда в жизни я не бывал так напуган! Больше я уже не выпущу тебя из виду, Салли.
– На мой взгляд, это звучит очень хорошо, – пробормотала Салли. В следующий миг она уже спала. Не потеряла сознание, а по-настоящему спала.
Квинлан поднялся и посмотрел на спящую Салли. Потом разгладил у нее на груди легкое покрывало. Расправил по подушке волосы. Он думал о мерзком коротышке, которого они застали в комнате Салли, и знал, что, если бы тот когда-нибудь снова попался ему на глаза, он бы его убил.
А еще Бидермейер. У Квинлана просто чесались руки – так ему не терпелось добраться до доктора Бидермейера.
– Ну и как, Квинлан? Каково это – быть самым главным человеком во Вселенной?
Квинлан продолжал гладить рукой одеяло, движения его были медленными и спокойными. В конце концов он произнес:
– Это меня чертовски пугает. Хочешь узнать что-то еще? Оказывается, это чувство вовсе не неприятно. Я теперь перед тобой в таком долгу, что не знаю, как и расплатиться.
Вечером того же дня все трое сидели на веранде коттеджа Квинланов, глядя на панораму озера Луис-Линн. Вечер выдался на редкость приятный для марта. Коттедж был обращен на запад. Солнце уже опустилось близко к горизонту и разбросало по водной ряби золотые и розовые блестки.
– Озеро довольно узкое и вовсе не такое приятное для тех, кто плавает на лодках – если, конечно, ты не подросток и не любишь играть в войну, – сказал Квинлан, обращаясь к Салли. – И даже отсюда видно по меньшей мере четыре разных изгиба. Какому-нибудь подростку придется поворачивать столько раз, что...
– Столько раз, что... что? – спросил Диллон, поднимая глаза от гладкого бруска кленового дерева, из которого он что-то сосредоточенно вырезал.
– Мы с тобой не комедию представляем, – сказал Квинлан, усмехаясь Салли. – Продолжаю: в озере столько изгибов, что временами оно почти впадает само в себя.
Проследив взглядом, как кленовая стружка, кружась в воздухе, опустилась на пол, Диллон добавил:
– Это и есть Салли Брэйнерд?
Квинлан бросил быстрый взгляд на коротышку, у которого потекла из носа кровь, потом – на женщину.
– Да, это Салли, – сказал он, и в его голосе прозвучала такая ярость, что Диллон уставился на него, утратив на миг дар речи.
– Позволь мне закрыть эту чертову дверь, тогда мы сможем включить фонарь. Возьми этого малого и свяжи чем-нибудь.
Квинлан осветил фонарем лицо Салли. Он был просто потрясен ее бледностью и тем, каким вялым стало ее тело.
– Салли, – тихо позвал он, легонько похлопывая ее по щекам. Она не ответила.
– Салли! – Теперь он уже встряхнул ее. Покрывало соскользнуло вниз, и Квинлан увидел, что она раздета донага. Он взглянул на тщедушного человечка, который теперь не был опасен, во-первых, потому, что связан, а во-вторых, он все равно лежал без сознания. Он, что, собирался ее изнасиловать?!
Салли была погружена в глубокое забытье. Он перевел луч фонарика на ее голые руки. Шесть отметин от уколов.
Проклятый ублюдок!
– Смотри, Диллон! Ты только взгляни, что они с ней сделали!
Диллон легонько пощупал пальцами заметные следы иглы.
– Похоже, на этот раз ей вкололи по-настоящему мощную дозу, – заключил он, склоняясь над Салли и приподнимая ее веки.
– Да, действительно мощную дозу, – повторил он. – Проклятые мерзавцы!
– Они за все заплатят. Посмотри, что из одежды есть в шкафу.
Квинлан обратил внимание, что ее волосы аккуратно расчесаны и зачесаны надо лбом назад. Маленький человечек, которого они застали склоненным над Салли, – это сделал он, понял Квинлан. По его телу прошла дрожь. Господи, что же это за местечко такое, что тут происходит?!
– В шкафу – ночная рубашка, халат и шлепанцы. Больше ничего.
ЗА несколько минут Квинлан надел на нее эту ночную рубашку и халат. Одевать человека, лежащего без сознания, даже такого некрупного, как Салли, оказалось очень трудно.
Наконец он поднял ее и взвалил на плечо.
– Надо убираться отсюда ко всем чертям. Они уже миновали дверь запасного выхода и почти вышли из гаража, когда раздался вой сирен.
– Медсестра, – пробурчал Квинлан. – Черт, все-таки надо было ее связать.
– У нас есть запас времени. Мы успеем. Когда Квинлан устал нести Салли, ношу принял Диллон. Они почти добрались до забора, и тут с оглушительным лаем, которому позавидовала бы сама собака Баскервилей, к ним бросились немецкие овчарки.
Квинлан швырнул им оставшийся кусок мяса.
Наблюдать, как собаки распорядятся этим мясом, они не стали.
Вот и забор. Квинлан взобрался на него так быстро, как еще никогда в жизни ни на что не забирался. Достигнув верха, он лег на забор животом и свесился вниз к Диллону.
– Передавай ее мне.
– Кажется, будто она совсем без костей, как «цыпленок табака», – сказал Диллон, пытаясь крепко держать ее в руках. С третьей попытки Квинлану удалось-таки ухватить Салли за запястья. Он стал медленно подтягивать ее вверх, потом обхватил за талию и держал до тех пор, пока Диллон не оказался рядом с ним на кромке забора. К этому моменту у него уже стало сводить судорогой руки. Диллон перемахнул через забор и приземлился с наружной стороны. Тогда Квинлан перенес Салли через забор и стал медленно опускать.
– Поторопись, Квинлан, быстрее! 0'кей, ну еще немного, еще каких-нибудь несколько дюймов. Все, я ее держу. Прыгай сюда!
Лай собак стал слышен громче. Мясо задержало их всего секунд на сорок пять.
Послышались голоса и крики, засверкали вспышки выстрелов, одна пуля отлетела рикошетом от железного забора так близко от головы Квинлана, что он даже почувствовал ее обжигающий жар.
Откуда-то из-за спин преследователей раздался продолжительный женский визг.
– Давай поскорее убираться отсюда, – сказал .Квинлан. Он перевесил Салли через плечо и побежал в сторону «олдсмобиля».
Пока они не забежали за угол, скрывшись из виду, выстрелы не умолкали.
– Если они отправят по нашему следу собак, нам придется несладко, – буркнул Диллон.
Квинлан от всей души надеялся, что этого не произойдет. Не хотелось убивать таких замечательных собак. Он вздохнул с облегчением, когда спустя несколько минут они наконец захлопнули за собой двери «олдсмобиля».
– Хвала небесам за великую милость!
– Это ты верно подметил. Ну что, неплохо повеселились! Куда теперь, Квинлан? К тебе на квартиру?
– О нет, мы поедем в Делавер – это всего лишь на час дольше езды по той же дороге, Диллон. Я буду показывать тебе дорогу. Что меня удивляет, так это то, что они вообще осмелились привезти Салли назад, в то же самое место. Они должны были догадаться, что первым делом я направлюсь именно сюда. Готов поспорить, что завтра утром ее бы уже здесь не было. Ну а я не собираюсь повторять их ошибки, так что ко мне мы не поедем ни в коем случае.
– Ты прав. Когда в Коуве кто-то шарахнул тебя по голове, он наверняка исследовал содержимое твоих карманов. Им известно, что ты из ФБР, именно поэтому они тебя и не прикончили: для них это было бы слишком рискованно.
– Ага. Мы едем в коттедж моих родителей. Это совершенно безопасно. О нем не знает никто, кроме тебя. Ты ведь никому не рассказывал, Диллон, верно?
Приятель покачал головой.
– Что ты собираешься с ней делать, Квинлан? Это совершенно не вписывается ни в какие правила.
Квинлан держал Салли на коленях. Ее голова уютно угнездилась в сгибе его локтя. Он бы с радостью прикрыл ее своей черной курткой, но в машине было тепло.
– Подождем, пока кончится действие лекарств и она придет в себя, тогда выясним, что ей известно. А потом придется разобраться со всей этой чертовщиной. Что ты думаешь по этому поводу?
– Я думаю, что мы с тобой – парочка донкихотствующих болванов, – вздохнул Диллон. – Брэммеру все это не понравится. Может быть, он даже попытается перевести нас служить на Аляску за излишнюю самостоятельность. Но мы так легко не сдадимся...
Проснувшись, Салли увидела перед собой совершенно незнакомого мужчину. Он смотрел на нее, склонившись так близко, что от ее носа до его было каких-нибудь дюймов шесть, не больше. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы уяснить что незнакомец – реальный человек из плоти и крови, а не призрак, порожденный ее одурманенным сознанием. Губы казались сухими и потрескавшимися, как земля, долго не видевшая дождя. Оказалось, очень тяжело заставить себя заговорить, но все-таки Салли с этим справилась.
– Если вас послал доктор Бидермейер, мне безразлично. – И она плюнула ему в лицо.
Диллон отпрянул и стал вытирать щеку и нос тыльной стороной ладони.
– Бидермейер меня не посылал. И вообще в этой драме я не отрицательный герой, а положительный.
Салли попыталась хоть как-то проанализировать его слова, уловить в них какой-то смысл. Ее мозг все еще пребывал в полусонном состоянии, отдельные его части словно онемели, как рука или нога от долгого пребывания в одной позе, мысли еле-еле ворочались.
– Вы – положительный герой?
– Да, настоящий живой герой.
– Тогда, значит, где-то здесь должен быть Джеймс.
– Вы имеете в виду Квинлана?
– Да. Он тоже герой. Он – первый герой, которого. я встретила за всю жизнь. Простите, что я в вас плюнула, я подумала, что вы еще один из тех ужасных людей.
– Все в порядке, забудьте. Полежите минутку спокойно, а я приведу Квинлана.
Полежать спокойно? Интересно, что он имеет в виду: что она вскочит и удерет отсюда, где бы это «отсюда» ни находилось?
– Доброе утро, Салли! Только, пожалуйста, не надо в меня плеваться, ладно?
Она уставилась на него во все глаза, губы так пересохли, что едва ли ей удалось бы промямлить хоть слово. Она начала наконец понемногу собираться с мыслями, мозг стал возвращаться к более или менее нормальному состоянию, и все, что она могла сделать, – это протянуть руки и привлечь Джеймса к себе. Потом она пробормотала куда-то ему в шею:
– Я знала, что ты придешь, знала. Очень хочется пить, Джеймс. Можно мне воды?
– Ты в порядке? Правда? Ты позволишь мне ненадолго встать?
– Да. Я так рада, что ты не умер. Тебя кто-то ударил по голове и я наклонилась посмотреть, что с тобой. – Она отстранилась от Джеймса и легонько пробежала пальцами по шву на ране над его левым ухом.
– Со мной все в порядке, не беспокойся.
– Я не знала, кто это сделал. Потом кто-то стукнул по голове и меня. А первый, кого я увидела, когда очнулась, это был, разумеется, Бидермейер. Я снова очутилась в том жутком месте.
– Знаю, Салли. Но сейчас ты со мной, и ни один подонок не сможет тебя найти. – Он бросил через плечо:
– Диллон, как насчет того, чтобы принести воды для дамы?
– Это все из-за наркотиков, которые он мне колол. Из-за них у меня горло пересохло, как пустыня Сахара.
Салли почувствовала, как напрягся Квинлан При этих словах.
– Вот, пей, я подержу стакан. Салли напилась вдоволь, потом опять опустилась на кровать и вздохнула:
– Я вернусь в норму минут через десять, во всяком случае, я на это надеюсь. Джеймс, кто этот мужчина, в которого я плюнула?
– Это мой хороший друг, его зовут Диллон Сэйвич. Мы с ним прошлой ночью вытащили тебя из этой лечебницы. Диллон, подойди и поздоровайся с Салли.
– Мэм.
– Он сказал, что он герой – точь-в-точь как ты, Джеймс.
– Что ж, может быть. Можешь ему верить, Салли. Она кивнула, скорее, сделала легкое, едва заметное движение головой, и Джеймс увидел, как глаза ее снова начинают слипаться.
– Ты еще не готова что-нибудь съесть?
– Еще нет. Ты ведь не уйдешь, правда?
– Никогда.
Квинлан мог бы поклясться, что уголки ее рта чуть-чуть приподнялись в очень слабом подобии улыбки. Не задумываясь, он наклонился и поцеловал ее холодные сомкнутые губы.
– Я рад, что ты снова со мной. Когда я очнулся в доме Дэвида Маунтбэнка, моя голова гудела, как котел, по которому колотят молотком. Дэвид рассказал мне, что ты исчезла. Наверное, никогда в жизни я не бывал так напуган! Больше я уже не выпущу тебя из виду, Салли.
– На мой взгляд, это звучит очень хорошо, – пробормотала Салли. В следующий миг она уже спала. Не потеряла сознание, а по-настоящему спала.
Квинлан поднялся и посмотрел на спящую Салли. Потом разгладил у нее на груди легкое покрывало. Расправил по подушке волосы. Он думал о мерзком коротышке, которого они застали в комнате Салли, и знал, что, если бы тот когда-нибудь снова попался ему на глаза, он бы его убил.
А еще Бидермейер. У Квинлана просто чесались руки – так ему не терпелось добраться до доктора Бидермейера.
– Ну и как, Квинлан? Каково это – быть самым главным человеком во Вселенной?
Квинлан продолжал гладить рукой одеяло, движения его были медленными и спокойными. В конце концов он произнес:
– Это меня чертовски пугает. Хочешь узнать что-то еще? Оказывается, это чувство вовсе не неприятно. Я теперь перед тобой в таком долгу, что не знаю, как и расплатиться.
Вечером того же дня все трое сидели на веранде коттеджа Квинланов, глядя на панораму озера Луис-Линн. Вечер выдался на редкость приятный для марта. Коттедж был обращен на запад. Солнце уже опустилось близко к горизонту и разбросало по водной ряби золотые и розовые блестки.
– Озеро довольно узкое и вовсе не такое приятное для тех, кто плавает на лодках – если, конечно, ты не подросток и не любишь играть в войну, – сказал Квинлан, обращаясь к Салли. – И даже отсюда видно по меньшей мере четыре разных изгиба. Какому-нибудь подростку придется поворачивать столько раз, что...
– Столько раз, что... что? – спросил Диллон, поднимая глаза от гладкого бруска кленового дерева, из которого он что-то сосредоточенно вырезал.
– Мы с тобой не комедию представляем, – сказал Квинлан, усмехаясь Салли. – Продолжаю: в озере столько изгибов, что временами оно почти впадает само в себя.
Проследив взглядом, как кленовая стружка, кружась в воздухе, опустилась на пол, Диллон добавил: