Я хотел было вернуться в каюту, как вдруг по правому борту, где до этого ничего не было, возник силуэт судна. Я включил прожектор, но стена дождя не позволяла что-либо рассмотреть. Пройдя по узкой боковой палубе на нос, я напряженно вглядывался в темноту. Вскоре сомнения исчезли — это была одна из яхт Пабло.
Не раздумывая, я сбежал по трапу на причал, бросился к отелю и через несколько минут уже стучал в дверь номера Пабло.
Хмурый и взлохмаченный, он открыл дверь.
– Ты знаешь, который час?
Когда я объяснил ему, что случилось, сон мгновенно слетел с него, и Пабло бросился к окну. Огни на лужайке не горели, и причала с яхтами не было видно.
– Нам нужен катер, — сказал я. — Но не быстроходный на воздушной подушке, а судно с большой маневренностью и широким килем.
– У Меллорза есть такой! — сразу вспомнил Пабло.
Этот небольшой рыболовный катер с мощным мотором Меллорз держал у своего личного причала рядом с отелем.
Мы долго стучали в дверь номера Меллорза, пока наконец не услышали недовольное ворчание. Дверь открыла Доринда. Напуганная, без косметики, кутая свое тощее тело в слишком просторный халат, она казалась моложе и еще невзрачней.
– Что случилось? — спросила она, глядя то на меня, то на Пабло.
Объяснив, я попросил у нее ключи от катера. Лишь тогда из комнаты донесся недовольный голос Меллорза:
– Это ты, Мэйн? Что тебе нужно?
Я протиснулся в дверь мимо Доринды, за мной вошел Пабло.
Меллорз лежал в постели. Вид у него был ужасный — багровое лицо опухло, в открытом вороте пижамы виднелась розовая в веснушках грудь, поросшая седыми волосами. Мой рассказ моментально отрезвил его: Меллорз тут же начал натягивать пиджак и брюки прямо поверх пижамы.
– Едем, — решительно заявил он. — Чего мы здесь торчим?
Он сунул босые ноги в башмаки и двинулся к двери. По-прежнему лил дождь. Пабло внезапно остановился.
– Господи! — со страхом воскликнул он. — Посмотри туда, Джон.
Он указал в сторону причала, но из-за завесы дождя я ничего не увидел. Наконец я различил полосу воды и светящиеся буйки на ней. Яхт не было.
Из груди Пабло вырвался глухой стон.
– Это невозможно! Этого не может быть! — повторял он в отчаянии, пока Меллорз заводил мотор. — Разве такое может случиться, Джон?
Катер тронулся. Пабло стоял на носу, мучительно вглядываясь в темноту.
Меллорз включил прожектор, и яркий луч осветил берег, мокрые деревья и рыбачьи лодки, пляшущие на воде. Меллорз дал полный ход.
– Наше счастье, что ветер в эту сторону. — Его голос тонул в реве мотора. — А то унесло бы их в море и разбило о скалы.
– В гавани тоже достаточно камней, — пробормотал Пабло; лицо его внезапно постарело. Он покинул нос и укрылся вместе с нами в рубке.
Пабло нервно курил, пряча сигарету от ветра в ладонях.
– Ветер может отнести их на отмель.
– Едва ли, — ответил я, обдумывая, однако, такую возможность. Ветер был южный, дул с моря. Начинался прибой, и вскоре в гавани поднимется вода! Сначала она достигнет узкого рукава, ведущего в залив Фалькомба, а затем, поднявшись в гавани, разольется на целую милю, достигнув устья реки и ее притоков. Возможно, яхты отнесет дальше по реке, где мягкий грунт и нет камней.
Я повернулся к Меллорзу.
– Берите правее и вперед по руслу реки. Забудьте о гавани. Вода, видимо, дошла уже до самого Бонитона.
Это был маленький городок в устье, куда стекались все ручьи с окрестных болот, что делало эту часть реки вполне судоходной.
Мы шли вверх по течению, в спину нам дул ветер, хлестал дождь. Время от времени Меллорз давал полный ход; тогда катер дрожал, подскакивая на волне, и винт его касался лишь поверхности воды. Дорогу нам указывал луч прожектора, освещая неспокойный залив, деревья и рыбачьи лодки у берега.
– Вот она! — обрадованно воскликнул Пабло, увидев знакомый белый силуэт.
Меллорз сбавил обороты и, описав большой круг, приблизился к яхте. Было похоже, что она зацепилась за якорную цепь высившегося рядом тяжелого буксира. Волны опасно сблизили оба судна, и острый нос буксира мог вот-вот врезаться в яхту и расколоть ее надвое.
Я растерялся.
– Давай, Джон, — распорядился Меллорз, подводя катер поближе.
Я изловчился и прыгнул на борт яхты. Нос буксира, как нож гильотины, угрожающе навис надо мной. Я поймал канат, брошенный мне Пабло, и закрепил его на яхте. Взревел мотор катера, яхта накренилась, раздался треск, скрежет металла, и она высвободилась из плена якорной цепи.
Когда мы возвращались, я стоял в рубке яхты за рулем и даже попытался завести мотор, но вовремя вспомнил, что Пабло на всякий случай слил топливо на всех яхтах, кроме той, где обитал я. Предвидел ли он, что кому-то взбредет в голову пустить все яхты по воле волн — а ведь без злого умысла здесь не обошлось!
Понадобился целый час, чтобы отбуксировать на место первую найденную яхту. Пабло предложил Меллорзу вернуться в отель, но тот наотрез отказался.
Нам удалось собрать и привести к причалу все найденные яхты. Судя по внешнему виду, они не были серьезно повреждены. Мы тут же ставили их на якорь там, где обнаружили, или неподалеку, решив вернуться за ними, как только рассветет. Часов в шесть, когда на востоке занялась заря, мы наконец пришвартовали катер у причала отеля.
На лужайке нас ждали двое служащих и несколько зевак, поднявшихся слишком рано и учуявших что-то интересное. Я сразу же хотел уйти и лечь спать, но тщеславный Меллорз возжелал покрасоваться. Чувство благодарности заставило нас остаться и отвечать на дурацкие вопросы любопытных.
Лишь в семь утра я вернулся на свою яхту, приготовил яичницу с беконом и кофе, выкурил сигарету и лег спать. Тело ныло, я чувствовал себя усталым и опустошенным. «Черт с ним, с этим отелем, обойдутся сегодня без меня», — подумал я, засыпая.
Глава 3
Глава 4
Не раздумывая, я сбежал по трапу на причал, бросился к отелю и через несколько минут уже стучал в дверь номера Пабло.
Хмурый и взлохмаченный, он открыл дверь.
– Ты знаешь, который час?
Когда я объяснил ему, что случилось, сон мгновенно слетел с него, и Пабло бросился к окну. Огни на лужайке не горели, и причала с яхтами не было видно.
– Нам нужен катер, — сказал я. — Но не быстроходный на воздушной подушке, а судно с большой маневренностью и широким килем.
– У Меллорза есть такой! — сразу вспомнил Пабло.
Этот небольшой рыболовный катер с мощным мотором Меллорз держал у своего личного причала рядом с отелем.
Мы долго стучали в дверь номера Меллорза, пока наконец не услышали недовольное ворчание. Дверь открыла Доринда. Напуганная, без косметики, кутая свое тощее тело в слишком просторный халат, она казалась моложе и еще невзрачней.
– Что случилось? — спросила она, глядя то на меня, то на Пабло.
Объяснив, я попросил у нее ключи от катера. Лишь тогда из комнаты донесся недовольный голос Меллорза:
– Это ты, Мэйн? Что тебе нужно?
Я протиснулся в дверь мимо Доринды, за мной вошел Пабло.
Меллорз лежал в постели. Вид у него был ужасный — багровое лицо опухло, в открытом вороте пижамы виднелась розовая в веснушках грудь, поросшая седыми волосами. Мой рассказ моментально отрезвил его: Меллорз тут же начал натягивать пиджак и брюки прямо поверх пижамы.
– Едем, — решительно заявил он. — Чего мы здесь торчим?
Он сунул босые ноги в башмаки и двинулся к двери. По-прежнему лил дождь. Пабло внезапно остановился.
– Господи! — со страхом воскликнул он. — Посмотри туда, Джон.
Он указал в сторону причала, но из-за завесы дождя я ничего не увидел. Наконец я различил полосу воды и светящиеся буйки на ней. Яхт не было.
Из груди Пабло вырвался глухой стон.
– Это невозможно! Этого не может быть! — повторял он в отчаянии, пока Меллорз заводил мотор. — Разве такое может случиться, Джон?
Катер тронулся. Пабло стоял на носу, мучительно вглядываясь в темноту.
Меллорз включил прожектор, и яркий луч осветил берег, мокрые деревья и рыбачьи лодки, пляшущие на воде. Меллорз дал полный ход.
– Наше счастье, что ветер в эту сторону. — Его голос тонул в реве мотора. — А то унесло бы их в море и разбило о скалы.
– В гавани тоже достаточно камней, — пробормотал Пабло; лицо его внезапно постарело. Он покинул нос и укрылся вместе с нами в рубке.
Пабло нервно курил, пряча сигарету от ветра в ладонях.
– Ветер может отнести их на отмель.
– Едва ли, — ответил я, обдумывая, однако, такую возможность. Ветер был южный, дул с моря. Начинался прибой, и вскоре в гавани поднимется вода! Сначала она достигнет узкого рукава, ведущего в залив Фалькомба, а затем, поднявшись в гавани, разольется на целую милю, достигнув устья реки и ее притоков. Возможно, яхты отнесет дальше по реке, где мягкий грунт и нет камней.
Я повернулся к Меллорзу.
– Берите правее и вперед по руслу реки. Забудьте о гавани. Вода, видимо, дошла уже до самого Бонитона.
Это был маленький городок в устье, куда стекались все ручьи с окрестных болот, что делало эту часть реки вполне судоходной.
Мы шли вверх по течению, в спину нам дул ветер, хлестал дождь. Время от времени Меллорз давал полный ход; тогда катер дрожал, подскакивая на волне, и винт его касался лишь поверхности воды. Дорогу нам указывал луч прожектора, освещая неспокойный залив, деревья и рыбачьи лодки у берега.
– Вот она! — обрадованно воскликнул Пабло, увидев знакомый белый силуэт.
Меллорз сбавил обороты и, описав большой круг, приблизился к яхте. Было похоже, что она зацепилась за якорную цепь высившегося рядом тяжелого буксира. Волны опасно сблизили оба судна, и острый нос буксира мог вот-вот врезаться в яхту и расколоть ее надвое.
Я растерялся.
– Давай, Джон, — распорядился Меллорз, подводя катер поближе.
Я изловчился и прыгнул на борт яхты. Нос буксира, как нож гильотины, угрожающе навис надо мной. Я поймал канат, брошенный мне Пабло, и закрепил его на яхте. Взревел мотор катера, яхта накренилась, раздался треск, скрежет металла, и она высвободилась из плена якорной цепи.
Когда мы возвращались, я стоял в рубке яхты за рулем и даже попытался завести мотор, но вовремя вспомнил, что Пабло на всякий случай слил топливо на всех яхтах, кроме той, где обитал я. Предвидел ли он, что кому-то взбредет в голову пустить все яхты по воле волн — а ведь без злого умысла здесь не обошлось!
Понадобился целый час, чтобы отбуксировать на место первую найденную яхту. Пабло предложил Меллорзу вернуться в отель, но тот наотрез отказался.
Нам удалось собрать и привести к причалу все найденные яхты. Судя по внешнему виду, они не были серьезно повреждены. Мы тут же ставили их на якорь там, где обнаружили, или неподалеку, решив вернуться за ними, как только рассветет. Часов в шесть, когда на востоке занялась заря, мы наконец пришвартовали катер у причала отеля.
На лужайке нас ждали двое служащих и несколько зевак, поднявшихся слишком рано и учуявших что-то интересное. Я сразу же хотел уйти и лечь спать, но тщеславный Меллорз возжелал покрасоваться. Чувство благодарности заставило нас остаться и отвечать на дурацкие вопросы любопытных.
Лишь в семь утра я вернулся на свою яхту, приготовил яичницу с беконом и кофе, выкурил сигарету и лег спать. Тело ныло, я чувствовал себя усталым и опустошенным. «Черт с ним, с этим отелем, обойдутся сегодня без меня», — подумал я, засыпая.
Глава 3
Под вечер я уже был на утесах и поднимался по узкой тропе, вьющейся меж летних домиков, пустующих в это время года. Их яркая штукатурка потускнела под дождями, и они выглядели неуютными и заброшенными. Осенний ветер пригнал опавшую листву к дверям, и она лежала на крыльце мокрым ковром. Внизу простирался залив. Лишенный в межсезонье ярких прогулочных яхт, он казался свинцово-серым и скучным. Море после вчерашнего шторма успокоилось. Я увидел катер Меллорза, идущий вверх по устью, чтобы отбуксировать очередную яхту.
Запыхавшись от крутого подъема, я остановился передохнуть и обвел взглядом долину и маленький поселок. До захода солнца оставалось еще часа два, но на Исследовательской станции уже зажглись огни. Ее безобразное бетонное здание плохо вписывалось в мирный сельский пейзаж. Грубые гладкие стены из серых плит резко контрастировали с древней каменной кладкой коттеджей и лентами живой изгороди. В лощинах уже клубился туман.
Отдохнув, я продолжил свой путь по узкой тропе, сквозь заросли кустарника и мелкорослых деревьев к продуваемой всеми ветрами вершине. Вдали, на глади залива застыло каботажное судно.
Вскоре я достиг наивысшей точки утесов, отмеченной гранитным столбом с медной пластиной, на которой были изображены схема местности и компас.
Отсюда каменистая тропа круто спускалась вниз и огибала Бухту Морских Звезд. Рассказывали, что здесь сто лет назад разбился о прибрежные камни быстроходный парусник. Его остов, обросший ракушками и водорослями, теперь можно увидеть на дне бухты в часы отлива.
Там, где тропа подходила совсем близко к берегу, виднелись другие следы прошлого. Это были остатки каменного фундамента — жилище, должно быть, соорудил отшельник. Спустившись ниже, я увидел торчавшую печную трубу, похожую на монумент.
На обломке камня, подстелив под себя кусок зеленого пластика и прислонившись к трубе спиной, сидела девушка. Она была в спортивных брюках и желтой куртке. Ее неподвижный, как у слепой, взгляд был устремлен на меня. Она была красива, золотистые волосы, падавшие почти до плеч, обрамляли овальное, тронутое легким загаром лицо. Мне показалось, что я ее уже где-то видел. Поэтому я довольно смело приблизился и, поздоровавшись, хотел было пройти мимо.
– Постойте, — вдруг остановила она меня.
– Да, я вас слушаю.
Я заметил, что девушка нервничает. В руках у нее была газета, которую она, видимо, недавно изучала, но теперь отложила в сторону. В глазах застыл робкий вопрос, словно она хотела о чем-то меня попросить.
– Мне просто хочется поговорить с вами, — наконец сказала она и покраснела. — Вы не возражаете?
Мы находились в двух милях от Фалькомба и в четырех — от Проспект-Коув. От бухты в их направлении вилась тропа, выходившая на шоссе поблизости от придорожного отеля. За деревьями виднелась его крыша с высокими дымоходными трубами. Не оттуда ли пришла эта девушка? Меллорз как-то упоминал, что до бухты также можно добраться на вездеходе.
– Что ж, с удовольствием, — ответил я и подумал, удобно ли сесть рядом. — Меня зовут Джон, — добавил я, не называя фамилии.
– Я так и думала, — к моему удивлению, улыбнулась девушка. — Джон Мэйн, не так ли? Я вас видела. А меня зовут Сюзанна. Садитесь, пожалуйста.
Я отодвинул лежавшую рядом с ней газету и сел. Мое внимание привлекла фотография — покореженные пролеты рухнувшего моста. На переднем плане — фигура женщины, наблюдавшей за тем, как рабочие разбирают обломки. В ее застывшей позе и трагическом повороте головы чувствовалось отчаяние.
После первых минут неловкости и смущения мы наконец разговорились о всяких пустяках, даже трудно сказать о чем.
Стемнело, повеяло холодком. Как-то само собой получилось, что мы придвинулись ближе друг к другу. Хотя лица наши были так близки, все вдруг показалось мне нереальным — и наш разговор ни о чем, и утесы, окружающие бухту, и наступающий вечер. Все, что было вчера, куда-то исчезло.
Вдруг она сказала:
– Вам, пожалуй, лучше уйти.
Я тут же вскочил, растерянно посмотрев на нее.
– Если захотите, мы завтра снова можем встретиться здесь, — предложила Сюзанна.
– Буду рад.
Что еще я мог сказать? Чувствуя, что она ждет моего ухода, я повернулся и по той же тропе через утесы вернулся в Фалькомб.
Вопреки своему решению не появляться в отеле, я все же завернул туда. Ресторанная еда мне порядком надоела, и теперь я готовил себе сам. Но в бар я все же заглянул.
Здесь я увидел Меллорза с женой. Он увлеченно рассказывал одному из постояльцев о ночном происшествии с яхтами. В течение минуты я трижды засек его на бессовестном вранье.
Увидев меня, он тут же извинился перед собеседником и подошел ко мне.
– Ты был там?
– Да, — ответил я. — Но не увидел ничего интересного. Никаких запрещающих знаков или заборов. Лишь старые развалины и два дерева, вот и все.
– Ясно, — разочарованно произнес Меллорз. — И все-таки нам надо глядеть в оба. Никто не должен опередить меня.
– Вы видели Пабло? — спросил я.
– С яхтами все в порядке. Они почти не пострадали.
Он так и не сказал мне, где Пабло. «Интересно, почему», — подумал я. Мне не понравилась его хищная улыбка.
– Не хочется, чтобы что-нибудь помешало нашему маленькому дельцу, Джон. Кстати, каким капиталом ты располагаешь? — поинтересовался Меллорз.
Я ушел, испытывая крайне неприятное чувство. Он отлично знал, что денег у меня нет. Не начал ли он понемногу избавляться от меня, как предсказывал это Пабло?
В девять утра я решил пройтись по магазинам и пополнить свои домашние запасы. Я не хотел, чтобы Меллорз думал, будто я живу за счет кухни отеля. Стоял один из тех редких осенних деньков, когда светило солнце и было тепло. Поэтому жители городка особенно весело приветствовали друг друга на узких улочках, где их голосам вторило эхо. Громко кричали чайки, низко кружа над причалом. Я купил утренний выпуск газеты и направился в супермаркет.
В межсезонье здесь продавщиц всегда меньше, но девушки неизменно веселы и любезны, и потому почти все они показались мне хорошенькими. Настроение улучшилось. Я сделал покупки, на минуту задержался у прилавка, где продавали сыры, чтобы перекинуться словечком с продавщицей по имени Эсме, как вдруг сквозь стекло витрины увидел быстро идущую по улице Сюзанну.
Оплатив покупки, я поспешил покинуть магазин, но на улице Сюзанны уже не было. Я шел, заглядывая сквозь витрины во все магазины, но безуспешно. Потеряв надежду, разочарованный, я забрел в бар отеля «Фалькомб» выпить кофе. Ни Пабло, ни Меллорза там не оказалось.
Большое окно бара выходило на лужайку и причал. Я сел за свободный столик.
Глядя в широкое окно бара и попивая кофе, я сначала увидел Пабло, чинившего яхту, а затем причаливший к берегу легкий катер. С него сошел мужчина и, протянув руку, помог спуститься девушке. Мужчина сразу же вызвал у меня антипатию, возможно потому, что был темноволос, смугл, красив и похож на сутенера. Но девушка… Это была Сюзанна. Я быстро покинул бар и пересек лужайку, чтобы выйти наперерез этой паре. Они шли, о чем-то доверительно беседуя.
– Здравствуйте, Сюзанна, — поздоровался я.
Она, услышав свое имя, посмотрела на меня, не узнавая, и снова продолжила разговор со своим спутником. Они прошли мимо. Мужчина лишь мельком бросил на меня равнодушный взгляд. Я же стоял и глядел им вслед, чувствуя себя полным идиотом.
Подойдя к стоянке, мужчина открыл перед девушкой дверцу припаркованного там большого вездехода.
Я вдруг понял, что, как сомнамбула, следую за ними. Вездеход на воздушной подушке поднялся над мостовой. На его кузове было написано большими буквами:
ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ СТАНЦИЯ. ФАЛЬКОМБ
Сверхсекретная станция, вот оно что. Похоже, мне не положено знать Сюзанну. Теперь меня интересовало лишь одно — придет ли она сегодня в бухту, как мы договорились?
Она была там. На сей раз я добрался не по утесам, а со стороны шоссе, заставив вездеход преодолеть все превратности езды по узкой заросшей тропе. Я сделал это умышленно, чтобы проверить, можно ли попасть в бухту таким путем. А еще я лелеял надежду, что обратно мы поедем вместе.
На сей раз девушка сидела под деревом, прислонившись спиной к его мощному стволу. Пока я искал место, где поставить вездеход, и выбирался из него, мне показалось, что Сюзанна умышленно делает вид, что не замечает меня. Но как только я направился к ней, она подняла глаза, приветственно помахала рукой и улыбнулась своей обаятельной улыбкой. Не смущаясь более, я сел рядом.
– Надеюсь, сегодня я не поставил вас в затруднительное положение? — Я знал, что персонал станции живет замкнуто, и любые контакты с внешним миром не поощряются. — Оказывается, вы работаете на станции. Утром я хотел было пригласить вас на чашечку кофе. Если бы, конечно, вам удалось избавиться от вашего дружка.
Она смотрела на меня со странным недоумением, словно не понимая, о чем идет речь. Это меня смутило, и, нервничая, я почти промямлил последние слова.
– Это был Билл Страттон, — наконец ответила она. — Директор станции, — а затем, помедлив, добавила: — Он хочет жениться на мне. На твоем месте я бы держалась от него подальше, — внезапно перейдя на «ты», произнесла она серьезно. — Как ты узнал, что я работаю на станции?
– Прочитал на вашем вездеходе. Там это написано большими буквами.
Сюзанна улыбнулась.
– О да, конечно. Смешно помещать рекламу на кузове вездехода. Сверхсекретность всегда полна подобных несуразиц.
– А что ты там делаешь? — спросил я, осмелев.
– Ты же знаешь, Джон, что я не могу тебе этого сказать… Лучше расскажи, чем ты сам занимаешься.
– Брожу по утесам, ищу красивых девушек.
– А в свободное от этого занятия время?
– Еще я кое-как управляю отелем «Фалькомб» и пишу статейки в журналы местных яхт-клубов…
С моря надвигалась большая низкая туча. Порыв влажного ветра обдал нас холодом, сразу же разрушив очарование теплого вечера. Сюзанна поежилась, и я обнял ее. Придвинувшись ближе, она прижалась ко мне. Какие-то секунды мы молчали, а потом вдруг, чтобы прогнать смущение, наперебой торопливо заговорили.
Мы говорили о Фалькомбе и о том, как преуспевает этот городок по сравнению со своими собратьями на востоке страны, обсуждали планы сооружения водохранилища и постройку нового завода. Не обошли вниманием успехи в малом судостроении, поговорили и о том, как это способствует росту туризма в Фалькомбе. Я упомянул о Меллорзе и его затее с прогулочными яхтами. Какое-то время мы вполне довольствовались этой совершенно бессмысленной болтовней.
Мы говорили обо всем, кроме станции и любви. «Интересно, всегда ли так будет?» — подумал я, а потом удивился, что это меня беспокоит. Почему?
Я переменил позу и вдруг, поддавшись внезапному порыву, легонько поцеловал Сюзанну в лоб и тут же вскочил.
– Мы промокнем! — воскликнул я, чтобы скрыть смущение. Сюзанна не пошевелилась.
– Я в порядке, — наконец сказала она. — А вот тебе пора уходить.
– У меня машина. Я подвезу тебя. Она покачала головой.
– За мной приедут. Спасибо, Джон.
Она явно ждала, когда я уйду. Я видел это по ее глазам. От дождя ее светлые волосы потемнели и прилипли к лицу.
– Не глупи, — возразил я. — Тогда давай укроемся в моей машине и переждем дождь.
– Я предпочитаю остаться здесь. — Сюзанна больше не улыбалась.
В растерянности я оглянулся вокруг, соображая, что делать дальше, как вдруг увидел на тропинке какую-то фигуру. Это была девушка в прозрачном дождевике. Она шла несколько неуверенно, останавливаясь и поглядывая на небо.
– Что это с ней? — недоумевающе спросил я. Сюзанна тоже смотрела на девушку, и я заметил, как изменилось ее лицо — это было узнавание и страх.
– Уходи, Джон, — настойчиво повторила она.
Я схватил ее за руку и, сильно дернув, заставил встать.
– Ты ведешь себя глупо, черт побери! Мы уже и так промокли до нитки. Пойдем в машину.
Не выпуская ее руки, я потащил Сюзанну за собой.
Девушка на тропе молча смотрела на нас и вдруг побежала навстречу.
Мне показалось, что я знаю ее, но разум отказывался верить тому, что видели глаза. Сюзанна отчаянно сопротивлялась и пыталась вырвать руку, но я продолжал тащить ее к машине.
Дождь хлестал нам в спину, словно подгонял, ему помогал ветер, с силой дующий через врата расселины в скалах и осыпающий нас листьями, которые безжалостно срывал с двух огромных деревьев. Я отпустил руку Сюзанны и, оставив ее на секунду, побежал к машине.
Но небо вдруг прояснилось, на западе зарозовела полоса заката, тучи исчезли, и сухая трава зашелестела под моими ногами.
Неподалеку от вездехода ко мне спиной стояла девушка в дождевике. Казалось, мы с Сюзанной больше не интересовали ее. Она смотрела в сторону города. Я взглянул на нее повнимательнее, и холодная дрожь пробежала по моей спине.
Я обернулся к Сюзанне: никого! Ветерок шевелил листья деревьев, у кромки воды мирно лежали развалины коттеджа, словно останки древнего ископаемого. Вечер был тихий, и на траве — никаких следов дождя.
И никаких следов моей Сюзанны.
Я вернулся к машине и, сев на сиденье, просидел несколько минут неподвижно.
Наконец я включил зажигание. Но прежде чем покинуть бухту, я, повинуясь импульсу, открыл дверцу и пригласил девушку в дождевике:
– Садитесь. Я вас подвезу.
Ничего не ответив, эта странная молчаливая особа села рядом. Своими замедленными движениями она напоминала сомнамбулу, но сейчас, кажется, понемногу отходила. В ее глазах, глазах Сюзанны, стояли страх и недоумение.
Шелковистые волосы оставались совершенно сухими. Значит, там, откуда она появилась, дождя не было. У нее были такие же пухлые губы, как у Сюзанны, но они не улыбались.
– У вас, наверное, шок. Но это пройдет, — успокоил я девушку. Она доверчиво посмотрела на меня.
– Со мной такого не случалось. Простите. Я никогда ничего подобного не делала. Не понимаю, как могло… — Она посмотрела на меня.
– А я вас знаю. Вы поздоровались со мной утром на пристани. Я была там с Биллом Страттоном. Вездеход вильнул в сторону.
– Да, это так, Сюзанна, — подтвердил я, овладев собой.
– Вы знаете мое имя? — удивилась девушка. — Простите, — извинилась она еще раз. — Вы, наверное, считаете меня невоспитанной. Я просто не узнала вас. Где мы встречались? В городе, не так ли?
Хотя отель у шоссе на зимний сезон обычно закрывается, бар там всегда работает. Я открыл дверь и ввел Сюзанну в зал. Она не сопротивлялась. По ее виду я понял, что глоток спиртного ей не помешает, впрочем, как и мне. Я принес ей двойную порцию виски и после некоторых колебаний заказал себе то же самое. Мне это было просто необходимо. Мы сидели в углу пустого зала, подальше от тяжелого тусклого взгляда бармена.
– Мы прежде никогда не встречались, — объяснил я. — Утром я принял вас за ту девушку, с которой вы видели меня в бухте. Ее тоже звали Сюзанной.
– Какой девушкой? — удивилась моя спутница. — Когда я пришла туда… под деревом стояли только вы.
Увидев, что мой стакан уже пуст, я заказал еще порцию виски. Я понял, что моя Сюзанна исчезла, должно быть, навсегда. Но зато со мной другая Сюзанна. Есть ли между ними разница? Я посмотрел на девушку. Она сняла свой дождевик. А я гадал, что следует считать любовью с первого взгляда.
– Вот мы сидим в баре, — отрывисто сказал я, — и не знаем, о чем говорить друг с другом, черт побери. Случилось нечто странное, но каждый из нас по своей причине не желает говорить об этом. Вы читаете газеты?
Наконец она улыбнулась.
– Все читают газеты.
– Вчера я был немало удивлен, увидев на первой полосе снимок рухнувшего моста.
Она посмотрела на меня с легким удивлением.
– Да, я видела его сегодня утром по визору. Что в этом удивительного?
– Это случилось сегодня утром.
Бармен принес виски. Я взял в руки стакан.
– К чему вы клоните? — вдруг спросила она настороженно.
– А к тому. Чем вы там занимаетесь, на этой вашей станции?
– Откуда вам известно, что я там работаю?
– Надпись на вездеходе.
– А, это. — Она снова улыбнулась. — Иногда меня удивляет жажда все засекречивать. Из-за этого столько несуразностей.
О Сюзанна, Сюзанна!
– Ты очень красива, — сказал я, переходя на «ты».
– А ты не теряешь времени, — подхватила разговор она. — Как тебя зовут?
Я назвал свое имя, рассказал о моей работе у Меллорза, и мы снова заказали виски. Я убеждал девушку, что ее потеря памяти объясняется усталостью. Она слишком много работает и должна давать себе отдых, встречаться с людьми, такими, например, как я. Временная потеря памяти — тревожный сигнал.
Однако Сюзанна ни словом не обмолвилась о своей работе на станции, а когда я предложил завтра снова встретиться, то отказалась, но, как мне показалось, не без сожаления.
Мы вернулись в поселок, и я высадил ее у Исследовательской станции. Как я понял, завтра ей предстояло сделать доклад. Даже мне нетрудно было догадаться, о чем. Шок прошел, и она во всем уже разобралась. Сюзанна — очень умная девушка.
В голове все время вертелась невольно подслушанная мною фраза, которую Джин сказала Аллану Копрайту в коктейль-холле отеля «Фалькомб».
Запыхавшись от крутого подъема, я остановился передохнуть и обвел взглядом долину и маленький поселок. До захода солнца оставалось еще часа два, но на Исследовательской станции уже зажглись огни. Ее безобразное бетонное здание плохо вписывалось в мирный сельский пейзаж. Грубые гладкие стены из серых плит резко контрастировали с древней каменной кладкой коттеджей и лентами живой изгороди. В лощинах уже клубился туман.
Отдохнув, я продолжил свой путь по узкой тропе, сквозь заросли кустарника и мелкорослых деревьев к продуваемой всеми ветрами вершине. Вдали, на глади залива застыло каботажное судно.
Вскоре я достиг наивысшей точки утесов, отмеченной гранитным столбом с медной пластиной, на которой были изображены схема местности и компас.
Отсюда каменистая тропа круто спускалась вниз и огибала Бухту Морских Звезд. Рассказывали, что здесь сто лет назад разбился о прибрежные камни быстроходный парусник. Его остов, обросший ракушками и водорослями, теперь можно увидеть на дне бухты в часы отлива.
Там, где тропа подходила совсем близко к берегу, виднелись другие следы прошлого. Это были остатки каменного фундамента — жилище, должно быть, соорудил отшельник. Спустившись ниже, я увидел торчавшую печную трубу, похожую на монумент.
На обломке камня, подстелив под себя кусок зеленого пластика и прислонившись к трубе спиной, сидела девушка. Она была в спортивных брюках и желтой куртке. Ее неподвижный, как у слепой, взгляд был устремлен на меня. Она была красива, золотистые волосы, падавшие почти до плеч, обрамляли овальное, тронутое легким загаром лицо. Мне показалось, что я ее уже где-то видел. Поэтому я довольно смело приблизился и, поздоровавшись, хотел было пройти мимо.
– Постойте, — вдруг остановила она меня.
– Да, я вас слушаю.
Я заметил, что девушка нервничает. В руках у нее была газета, которую она, видимо, недавно изучала, но теперь отложила в сторону. В глазах застыл робкий вопрос, словно она хотела о чем-то меня попросить.
– Мне просто хочется поговорить с вами, — наконец сказала она и покраснела. — Вы не возражаете?
Мы находились в двух милях от Фалькомба и в четырех — от Проспект-Коув. От бухты в их направлении вилась тропа, выходившая на шоссе поблизости от придорожного отеля. За деревьями виднелась его крыша с высокими дымоходными трубами. Не оттуда ли пришла эта девушка? Меллорз как-то упоминал, что до бухты также можно добраться на вездеходе.
– Что ж, с удовольствием, — ответил я и подумал, удобно ли сесть рядом. — Меня зовут Джон, — добавил я, не называя фамилии.
– Я так и думала, — к моему удивлению, улыбнулась девушка. — Джон Мэйн, не так ли? Я вас видела. А меня зовут Сюзанна. Садитесь, пожалуйста.
Я отодвинул лежавшую рядом с ней газету и сел. Мое внимание привлекла фотография — покореженные пролеты рухнувшего моста. На переднем плане — фигура женщины, наблюдавшей за тем, как рабочие разбирают обломки. В ее застывшей позе и трагическом повороте головы чувствовалось отчаяние.
После первых минут неловкости и смущения мы наконец разговорились о всяких пустяках, даже трудно сказать о чем.
Стемнело, повеяло холодком. Как-то само собой получилось, что мы придвинулись ближе друг к другу. Хотя лица наши были так близки, все вдруг показалось мне нереальным — и наш разговор ни о чем, и утесы, окружающие бухту, и наступающий вечер. Все, что было вчера, куда-то исчезло.
Вдруг она сказала:
– Вам, пожалуй, лучше уйти.
Я тут же вскочил, растерянно посмотрев на нее.
– Если захотите, мы завтра снова можем встретиться здесь, — предложила Сюзанна.
– Буду рад.
Что еще я мог сказать? Чувствуя, что она ждет моего ухода, я повернулся и по той же тропе через утесы вернулся в Фалькомб.
Вопреки своему решению не появляться в отеле, я все же завернул туда. Ресторанная еда мне порядком надоела, и теперь я готовил себе сам. Но в бар я все же заглянул.
Здесь я увидел Меллорза с женой. Он увлеченно рассказывал одному из постояльцев о ночном происшествии с яхтами. В течение минуты я трижды засек его на бессовестном вранье.
Увидев меня, он тут же извинился перед собеседником и подошел ко мне.
– Ты был там?
– Да, — ответил я. — Но не увидел ничего интересного. Никаких запрещающих знаков или заборов. Лишь старые развалины и два дерева, вот и все.
– Ясно, — разочарованно произнес Меллорз. — И все-таки нам надо глядеть в оба. Никто не должен опередить меня.
– Вы видели Пабло? — спросил я.
– С яхтами все в порядке. Они почти не пострадали.
Он так и не сказал мне, где Пабло. «Интересно, почему», — подумал я. Мне не понравилась его хищная улыбка.
– Не хочется, чтобы что-нибудь помешало нашему маленькому дельцу, Джон. Кстати, каким капиталом ты располагаешь? — поинтересовался Меллорз.
Я ушел, испытывая крайне неприятное чувство. Он отлично знал, что денег у меня нет. Не начал ли он понемногу избавляться от меня, как предсказывал это Пабло?
* * *
В девять утра я решил пройтись по магазинам и пополнить свои домашние запасы. Я не хотел, чтобы Меллорз думал, будто я живу за счет кухни отеля. Стоял один из тех редких осенних деньков, когда светило солнце и было тепло. Поэтому жители городка особенно весело приветствовали друг друга на узких улочках, где их голосам вторило эхо. Громко кричали чайки, низко кружа над причалом. Я купил утренний выпуск газеты и направился в супермаркет.
В межсезонье здесь продавщиц всегда меньше, но девушки неизменно веселы и любезны, и потому почти все они показались мне хорошенькими. Настроение улучшилось. Я сделал покупки, на минуту задержался у прилавка, где продавали сыры, чтобы перекинуться словечком с продавщицей по имени Эсме, как вдруг сквозь стекло витрины увидел быстро идущую по улице Сюзанну.
Оплатив покупки, я поспешил покинуть магазин, но на улице Сюзанны уже не было. Я шел, заглядывая сквозь витрины во все магазины, но безуспешно. Потеряв надежду, разочарованный, я забрел в бар отеля «Фалькомб» выпить кофе. Ни Пабло, ни Меллорза там не оказалось.
Большое окно бара выходило на лужайку и причал. Я сел за свободный столик.
Глядя в широкое окно бара и попивая кофе, я сначала увидел Пабло, чинившего яхту, а затем причаливший к берегу легкий катер. С него сошел мужчина и, протянув руку, помог спуститься девушке. Мужчина сразу же вызвал у меня антипатию, возможно потому, что был темноволос, смугл, красив и похож на сутенера. Но девушка… Это была Сюзанна. Я быстро покинул бар и пересек лужайку, чтобы выйти наперерез этой паре. Они шли, о чем-то доверительно беседуя.
– Здравствуйте, Сюзанна, — поздоровался я.
Она, услышав свое имя, посмотрела на меня, не узнавая, и снова продолжила разговор со своим спутником. Они прошли мимо. Мужчина лишь мельком бросил на меня равнодушный взгляд. Я же стоял и глядел им вслед, чувствуя себя полным идиотом.
Подойдя к стоянке, мужчина открыл перед девушкой дверцу припаркованного там большого вездехода.
Я вдруг понял, что, как сомнамбула, следую за ними. Вездеход на воздушной подушке поднялся над мостовой. На его кузове было написано большими буквами:
ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ СТАНЦИЯ. ФАЛЬКОМБ
Сверхсекретная станция, вот оно что. Похоже, мне не положено знать Сюзанну. Теперь меня интересовало лишь одно — придет ли она сегодня в бухту, как мы договорились?
* * *
Она была там. На сей раз я добрался не по утесам, а со стороны шоссе, заставив вездеход преодолеть все превратности езды по узкой заросшей тропе. Я сделал это умышленно, чтобы проверить, можно ли попасть в бухту таким путем. А еще я лелеял надежду, что обратно мы поедем вместе.
На сей раз девушка сидела под деревом, прислонившись спиной к его мощному стволу. Пока я искал место, где поставить вездеход, и выбирался из него, мне показалось, что Сюзанна умышленно делает вид, что не замечает меня. Но как только я направился к ней, она подняла глаза, приветственно помахала рукой и улыбнулась своей обаятельной улыбкой. Не смущаясь более, я сел рядом.
– Надеюсь, сегодня я не поставил вас в затруднительное положение? — Я знал, что персонал станции живет замкнуто, и любые контакты с внешним миром не поощряются. — Оказывается, вы работаете на станции. Утром я хотел было пригласить вас на чашечку кофе. Если бы, конечно, вам удалось избавиться от вашего дружка.
Она смотрела на меня со странным недоумением, словно не понимая, о чем идет речь. Это меня смутило, и, нервничая, я почти промямлил последние слова.
– Это был Билл Страттон, — наконец ответила она. — Директор станции, — а затем, помедлив, добавила: — Он хочет жениться на мне. На твоем месте я бы держалась от него подальше, — внезапно перейдя на «ты», произнесла она серьезно. — Как ты узнал, что я работаю на станции?
– Прочитал на вашем вездеходе. Там это написано большими буквами.
Сюзанна улыбнулась.
– О да, конечно. Смешно помещать рекламу на кузове вездехода. Сверхсекретность всегда полна подобных несуразиц.
– А что ты там делаешь? — спросил я, осмелев.
– Ты же знаешь, Джон, что я не могу тебе этого сказать… Лучше расскажи, чем ты сам занимаешься.
– Брожу по утесам, ищу красивых девушек.
– А в свободное от этого занятия время?
– Еще я кое-как управляю отелем «Фалькомб» и пишу статейки в журналы местных яхт-клубов…
С моря надвигалась большая низкая туча. Порыв влажного ветра обдал нас холодом, сразу же разрушив очарование теплого вечера. Сюзанна поежилась, и я обнял ее. Придвинувшись ближе, она прижалась ко мне. Какие-то секунды мы молчали, а потом вдруг, чтобы прогнать смущение, наперебой торопливо заговорили.
Мы говорили о Фалькомбе и о том, как преуспевает этот городок по сравнению со своими собратьями на востоке страны, обсуждали планы сооружения водохранилища и постройку нового завода. Не обошли вниманием успехи в малом судостроении, поговорили и о том, как это способствует росту туризма в Фалькомбе. Я упомянул о Меллорзе и его затее с прогулочными яхтами. Какое-то время мы вполне довольствовались этой совершенно бессмысленной болтовней.
Мы говорили обо всем, кроме станции и любви. «Интересно, всегда ли так будет?» — подумал я, а потом удивился, что это меня беспокоит. Почему?
Я переменил позу и вдруг, поддавшись внезапному порыву, легонько поцеловал Сюзанну в лоб и тут же вскочил.
– Мы промокнем! — воскликнул я, чтобы скрыть смущение. Сюзанна не пошевелилась.
– Я в порядке, — наконец сказала она. — А вот тебе пора уходить.
– У меня машина. Я подвезу тебя. Она покачала головой.
– За мной приедут. Спасибо, Джон.
Она явно ждала, когда я уйду. Я видел это по ее глазам. От дождя ее светлые волосы потемнели и прилипли к лицу.
– Не глупи, — возразил я. — Тогда давай укроемся в моей машине и переждем дождь.
– Я предпочитаю остаться здесь. — Сюзанна больше не улыбалась.
В растерянности я оглянулся вокруг, соображая, что делать дальше, как вдруг увидел на тропинке какую-то фигуру. Это была девушка в прозрачном дождевике. Она шла несколько неуверенно, останавливаясь и поглядывая на небо.
– Что это с ней? — недоумевающе спросил я. Сюзанна тоже смотрела на девушку, и я заметил, как изменилось ее лицо — это было узнавание и страх.
– Уходи, Джон, — настойчиво повторила она.
Я схватил ее за руку и, сильно дернув, заставил встать.
– Ты ведешь себя глупо, черт побери! Мы уже и так промокли до нитки. Пойдем в машину.
Не выпуская ее руки, я потащил Сюзанну за собой.
Девушка на тропе молча смотрела на нас и вдруг побежала навстречу.
Мне показалось, что я знаю ее, но разум отказывался верить тому, что видели глаза. Сюзанна отчаянно сопротивлялась и пыталась вырвать руку, но я продолжал тащить ее к машине.
Дождь хлестал нам в спину, словно подгонял, ему помогал ветер, с силой дующий через врата расселины в скалах и осыпающий нас листьями, которые безжалостно срывал с двух огромных деревьев. Я отпустил руку Сюзанны и, оставив ее на секунду, побежал к машине.
Но небо вдруг прояснилось, на западе зарозовела полоса заката, тучи исчезли, и сухая трава зашелестела под моими ногами.
Неподалеку от вездехода ко мне спиной стояла девушка в дождевике. Казалось, мы с Сюзанной больше не интересовали ее. Она смотрела в сторону города. Я взглянул на нее повнимательнее, и холодная дрожь пробежала по моей спине.
Я обернулся к Сюзанне: никого! Ветерок шевелил листья деревьев, у кромки воды мирно лежали развалины коттеджа, словно останки древнего ископаемого. Вечер был тихий, и на траве — никаких следов дождя.
И никаких следов моей Сюзанны.
Я вернулся к машине и, сев на сиденье, просидел несколько минут неподвижно.
Наконец я включил зажигание. Но прежде чем покинуть бухту, я, повинуясь импульсу, открыл дверцу и пригласил девушку в дождевике:
– Садитесь. Я вас подвезу.
Ничего не ответив, эта странная молчаливая особа села рядом. Своими замедленными движениями она напоминала сомнамбулу, но сейчас, кажется, понемногу отходила. В ее глазах, глазах Сюзанны, стояли страх и недоумение.
Шелковистые волосы оставались совершенно сухими. Значит, там, откуда она появилась, дождя не было. У нее были такие же пухлые губы, как у Сюзанны, но они не улыбались.
– У вас, наверное, шок. Но это пройдет, — успокоил я девушку. Она доверчиво посмотрела на меня.
– Со мной такого не случалось. Простите. Я никогда ничего подобного не делала. Не понимаю, как могло… — Она посмотрела на меня.
– А я вас знаю. Вы поздоровались со мной утром на пристани. Я была там с Биллом Страттоном. Вездеход вильнул в сторону.
– Да, это так, Сюзанна, — подтвердил я, овладев собой.
– Вы знаете мое имя? — удивилась девушка. — Простите, — извинилась она еще раз. — Вы, наверное, считаете меня невоспитанной. Я просто не узнала вас. Где мы встречались? В городе, не так ли?
Хотя отель у шоссе на зимний сезон обычно закрывается, бар там всегда работает. Я открыл дверь и ввел Сюзанну в зал. Она не сопротивлялась. По ее виду я понял, что глоток спиртного ей не помешает, впрочем, как и мне. Я принес ей двойную порцию виски и после некоторых колебаний заказал себе то же самое. Мне это было просто необходимо. Мы сидели в углу пустого зала, подальше от тяжелого тусклого взгляда бармена.
– Мы прежде никогда не встречались, — объяснил я. — Утром я принял вас за ту девушку, с которой вы видели меня в бухте. Ее тоже звали Сюзанной.
– Какой девушкой? — удивилась моя спутница. — Когда я пришла туда… под деревом стояли только вы.
Увидев, что мой стакан уже пуст, я заказал еще порцию виски. Я понял, что моя Сюзанна исчезла, должно быть, навсегда. Но зато со мной другая Сюзанна. Есть ли между ними разница? Я посмотрел на девушку. Она сняла свой дождевик. А я гадал, что следует считать любовью с первого взгляда.
– Вот мы сидим в баре, — отрывисто сказал я, — и не знаем, о чем говорить друг с другом, черт побери. Случилось нечто странное, но каждый из нас по своей причине не желает говорить об этом. Вы читаете газеты?
Наконец она улыбнулась.
– Все читают газеты.
– Вчера я был немало удивлен, увидев на первой полосе снимок рухнувшего моста.
Она посмотрела на меня с легким удивлением.
– Да, я видела его сегодня утром по визору. Что в этом удивительного?
– Это случилось сегодня утром.
Бармен принес виски. Я взял в руки стакан.
– К чему вы клоните? — вдруг спросила она настороженно.
– А к тому. Чем вы там занимаетесь, на этой вашей станции?
– Откуда вам известно, что я там работаю?
– Надпись на вездеходе.
– А, это. — Она снова улыбнулась. — Иногда меня удивляет жажда все засекречивать. Из-за этого столько несуразностей.
О Сюзанна, Сюзанна!
– Ты очень красива, — сказал я, переходя на «ты».
– А ты не теряешь времени, — подхватила разговор она. — Как тебя зовут?
Я назвал свое имя, рассказал о моей работе у Меллорза, и мы снова заказали виски. Я убеждал девушку, что ее потеря памяти объясняется усталостью. Она слишком много работает и должна давать себе отдых, встречаться с людьми, такими, например, как я. Временная потеря памяти — тревожный сигнал.
Однако Сюзанна ни словом не обмолвилась о своей работе на станции, а когда я предложил завтра снова встретиться, то отказалась, но, как мне показалось, не без сожаления.
Мы вернулись в поселок, и я высадил ее у Исследовательской станции. Как я понял, завтра ей предстояло сделать доклад. Даже мне нетрудно было догадаться, о чем. Шок прошел, и она во всем уже разобралась. Сюзанна — очень умная девушка.
В голове все время вертелась невольно подслушанная мною фраза, которую Джин сказала Аллану Копрайту в коктейль-холле отеля «Фалькомб».
Глава 4
Лежа на койке, я размышлял. Впервые за много недель я проснулся без головной боли от выпитого накануне и без неприятного чувства тревоги за дела в отеле, повисший в воздухе контракт на аренду яхт и мои непростые отношения с Меллорзом. Я ни о чем не беспокоился, ибо думал о любви.
Я размышлял о том, как могло случиться, что я вдруг после такого короткого знакомства могу сказать девушке, что люблю ее. Почему, черт побери, я так решил? Что все это значит?
Я подумал, что все дело, должно быть, в глазах. Взглянув на нее, я сразу увидел, что она красива. Ну, пожалуй, это заметил бы каждый. Однако я-то видел лишь ее одну. Все остальное как бы не существовало. То же произошло и с моими мыслями. Я думал только о Сюзанне.
Когда наши взгляды встречались, со мной начинало твориться что-то невообразимое, да и с ней, мне кажется, тоже. Почему? Что такое глаза? Это всего лишь оптический инструмент, столь же древний, как сам человек, и функция его определенна. Возможно ли, глядя в глаза человеку, проникнуть в его душу? И все же, когда голубые глаза Сюзанны встречались с моими, между нами происходило нечто таинственное и неизъяснимое. Тогда моя душа вырывалась на свободу…
Я встал и приготовил кофе. Затем умылся, побрился, оделся и успел прогнать непрошеного гостя — мальчишку с удочкой, присвоившего себе право в мое отсутствие ловить рыбу с палубы моей яхты, пачкая все вокруг дурно пахнущей наживкой. Я запер каюту на ключ и сошел на берег.
В отеле заканчивали завтракать, и, кажется, пока все было нормально. Супруги Меллорз еще не появлялись, и я даже подумал, что они решили вернуться в свой дом на другом конце города. Меллорзы вели странный кочевой образ жизни, живя то дома, то в отеле «Фалькомб» или же в одном из трех других отелей, бывших форпостами империи Меллорза в разных концах города.
Я увидел, что по лестнице спускается Меллорз, а за ним — его супруга. Войдя в зал ресторана, он гневно огляделся вокруг. Я поспешил спрятаться за колонну и выразительным жестом указал зазевавшемуся официанту на разгневанного хозяина. Официант, вздрогнув, как от удара электрическим током, бросился обслуживать Меллорза. Он провел его к столику у окна и раскрыл перед ним меню. Слава Богу, утренний скандал на сей раз удалось предотвратить.
Я размышлял о том, как могло случиться, что я вдруг после такого короткого знакомства могу сказать девушке, что люблю ее. Почему, черт побери, я так решил? Что все это значит?
Я подумал, что все дело, должно быть, в глазах. Взглянув на нее, я сразу увидел, что она красива. Ну, пожалуй, это заметил бы каждый. Однако я-то видел лишь ее одну. Все остальное как бы не существовало. То же произошло и с моими мыслями. Я думал только о Сюзанне.
Когда наши взгляды встречались, со мной начинало твориться что-то невообразимое, да и с ней, мне кажется, тоже. Почему? Что такое глаза? Это всего лишь оптический инструмент, столь же древний, как сам человек, и функция его определенна. Возможно ли, глядя в глаза человеку, проникнуть в его душу? И все же, когда голубые глаза Сюзанны встречались с моими, между нами происходило нечто таинственное и неизъяснимое. Тогда моя душа вырывалась на свободу…
Я встал и приготовил кофе. Затем умылся, побрился, оделся и успел прогнать непрошеного гостя — мальчишку с удочкой, присвоившего себе право в мое отсутствие ловить рыбу с палубы моей яхты, пачкая все вокруг дурно пахнущей наживкой. Я запер каюту на ключ и сошел на берег.
В отеле заканчивали завтракать, и, кажется, пока все было нормально. Супруги Меллорз еще не появлялись, и я даже подумал, что они решили вернуться в свой дом на другом конце города. Меллорзы вели странный кочевой образ жизни, живя то дома, то в отеле «Фалькомб» или же в одном из трех других отелей, бывших форпостами империи Меллорза в разных концах города.
Я увидел, что по лестнице спускается Меллорз, а за ним — его супруга. Войдя в зал ресторана, он гневно огляделся вокруг. Я поспешил спрятаться за колонну и выразительным жестом указал зазевавшемуся официанту на разгневанного хозяина. Официант, вздрогнув, как от удара электрическим током, бросился обслуживать Меллорза. Он провел его к столику у окна и раскрыл перед ним меню. Слава Богу, утренний скандал на сей раз удалось предотвратить.