Итак, совершенно неожиданно Джеффри Каннингем оказался желанным гостем в их доме!
Подумать только! Она приложила столько сил, чтобы он никогда не встретился с ее близкими, не говоря уже о более тесном знакомстве, и вот он сидит за столом, оживленно болтая и с аппетитом поедая запеченную баранину, над которой она трудилась полдня.
Ребекка демонстративно хранила молчание, но никто, казалось, этого не заметил. А когда ужин закончился, Джеффри самым любезным тоном попросил ее ненадолго уйти, поскольку, как он заявил, ему предстоял серьезный разговор с ее матерью и братом.
– Отнеси посуду в кухню, дорогая, – напутствовала ее миссис Хьюстон. – И если несложно, вымой ее.
– Я помогу, – вызвалась Патриция.
– Нет, останься, – удержала невестку Оливия. – Ребекка прекрасно справится сама. Тебя тоже касается этот разговор.
Кажется, единственный человек, которого этот разговор не касается, – это я, раздраженно подумала Ребекка, направляясь в кухню с подносом, нагруженным грязной посудой. В кухне она демонстративно включила радио на полную громкость. Затем сгрузила посуду в раковину и принялась яростно тереть тарелки и бокалы. Все это время она старалась убедить себя, что ей абсолютно безразлично, что скажет ее родственникам Джеффри Каннингем и какой ответ получит от них. Потому что, даже если они будут готовы с распростертыми объятиями принять его в лоно семьи в качестве мужа Ребекки, сама она ни за что не выйдет замуж за человека, так грубо нарушившего условия, на которых она согласилась встречаться с ним.
Покончив с мытьем посуды, Ребекка поднялась в свою комнату. Ноги сами подвели ее к зеркалу. Она машинально взбила густые каштановые волосы, красивой волной спадающие на новый темно-розовый свитер. Вслед за этим, также машинально, подкрасила губы и слегка надушилась. Затем вышла из комнаты… и на полпути столкнулась с матерью, которая направлялась к ней.
– Послушай, Ребекка, – возмущенно зашептала миссис Хьюстон, – ты ведешь себя как избалованный ребенок! Что на тебя нашло? Пойдем в кухню, я хочу поговорить с тобой.
– Он не должен был приезжать сюда, – упрямо произнесла Ребекка, как только дверь кухни закрылась за ними. – Он не имел никакого права без всякого предупреждения заявляться к вам и повергать вас в шок своим дурацким предложением.
– Шок я испытала от твоего поведения, – заметила Оливия Хьюстон.
– Прости, ма. – Ребекка глубоко вздохнула. – Прости… но не за мои дурные манеры, а за то, что не рассказала тебе о нем раньше.
– Детка, – ответила миссис Хьюстон, – я знала о твоих отношениях с Джеффри со дня свадьбы Памелы.
Ребекка в полном изумлении уставилась на мать, на миг лишившись дара речи.
– Влюбленность притупила твою сообразительность, – с улыбкой ответила Оливия Хьюстон на вопросительный взгляд дочери. – Ты, кажется, забыла, что мы живем в городке, где все про всех известно. Мои соседи были не единственными, кто сообщил мне, что ты вернулась из церкви под руку со старинным приятелем Генри Блэкстоуна, а потом сидела рядом с ним за праздничным столом. И многие заметили, что вы общались слишком непринужденно для людей, которые только что познакомились. Не говоря уже о том, что уехали в одной машине.
– А почему ты мне раньше об этом не сказала? – нахмурилась Ребекка.
– Я ждала, пока ты сама мне расскажешь, – объяснила Оливия. – Но, так или иначе, мне не составило труда выяснить имя этого приятеля Генри, и я немало удивилась, узнав, что это тот самый адвокат, который защищал Майкла в суде.
Ребекка села и со вздохом произнесла:
– Тогда, наверное, тебе лучше услышать всю историю целиком.
– Не трудись, – снисходительно ответила мать. – Джеффри уже рассказал нам обо всем.
Включая неделю, проведенную вами в Италии.
Ты, помнится, говорила, что ездила туда с Кэт. – Миссис Хьюстон села напротив дочери, и взгляд ее карих глаз потеплел. – Он сказал еще, что вначале ты не хотела даже разговаривать с ним… из-за Майкла.
– И из-за тебя, – тихо добавила Ребекка. – Я помню, как ты обвиняла адвоката, когда процесс закончился. И Майкл наверняка тоже затаил на него зло.
– Нет, – твердо ответила Оливия. – Майкл всегда считал, что Джеффри сделал все от него зависящее, чтобы смягчить приговор. Но я действительно готова была винить его во всех грехах.
Что поделаешь. – Она вздохнула. – Конечно, я понимала, что Майкл совершил противозаконное дело, но мне нужен был козел отпущения, чтобы хоть немного утешиться. Все это стало для меня слишком сильным ударом… Ведь Майкл пошел на кражу ради нас. Наверное, подсознательно я ощущала собственную вину в происшедшем, и мне нужно было переложить ее на кого-то другого. Но сейчас я понимаю, что была не права. Джеффри действительно приложил все свое умение, чтобы Майкл получил минимальный срок.
Итак, все ее опасения оказались напрасными.
Никакой трагедии не произошло. Ребекка судорожно вцепилась руками в волосы. Получается, она только и делала, что создавала препятствия на пути к собственному счастью!
– Что он еще сказал? – глухо спросила она.
– По всей форме попросил у меня родительского благословения на ваш брак, – ответила миссис Хьюстон, явно довольная таким поворотом событий.
– И что ты ему ответила? – спросила Ребекка, хотя все и без того было ясно.
– Я не успела и слова вымолвить, как Майкл заявил, что согласен. Можно сказать, преподнес тебя Джеффри на блюдечке. – В глазах Оливии мелькнули веселые искорки.
– Правда? – растроганно спросила Ребекка. – А как насчет тебя, ма? – спохватилась она. – Что ты думаешь по этому поводу?
– Что ж, мои чувства совпадают с чувствами Майкла, хотя я и выразила их сдержаннее, – ответила мать. – Знаешь, он мне действительно понравился, твой Джеффри. Надо обладать завидной смелостью, чтобы приехать сюда и оказаться с нами лицом к лицу. На твоем месте я бы гордилась, что такой человек просит моей руки.
– Ну а я ничего подобного не испытываю! – с вызовом ответила Ребекка.
– И дала это понять Джеффри со всей очевидностью, – невозмутимо ответила Оливия Хьюстон. – Он признался, что очень обрадовался, когда мы все вошли, хотя посетовал, что мы не сделали этого чуть раньше. Ты действительно заявила, будто не желаешь его больше видеть?..
У меня такое ощущение, дорогая, что ты пилишь сук, на котором сидишь. Ты прекрасно понимаешь, что ведешь себя глупо, но из упрямства не хочешь в этом признаться.
– Джеффри не имел права появляться здесь, не предупредив меня! – воскликнула Ребекка. – Он знал, что я буду против, и все равно поступил по-своему!
– Но ведь в итоге все устроилось как нельзя лучше, – возразила миссис Хьюстон. – И потом, иногда мужчина должен принимать решения самостоятельно. Ну, признайся, – добавила она, улыбаясь, – ты ведь без ума от него, верно?
– Уже нет, – резко ответила Ребекка, вскакивая. – И сейчас я собираюсь сказать Джеффри, что ему больше нечего здесь делать!
– Опоздала, милая. – Оливия тоже встала и, подойдя к дочери, обняла ее. – После того как мы поговорили обо всем, он вежливо с нами распрощался и уехал.
– Что?! – Ребекка в ужасе посмотрела на мать. – И ты позволила ему уехать?
– Дорогая, – мягко сказала миссис Хьюстон, – конечно, я знаю Джеффри не так хорошо, как ты, но мне кажется, это не тот человек, который будет ждать чьего-то позволения, что бы он ни собирался сделать. Когда ты сказала, что не желаешь его видеть, он, видимо, решил, что ты действительно так думаешь. Впрочем, поезжай в отель – возможно, ты еще застанешь его, там. Хотя после представления, которое ты сегодня устроила, не удивляйся, если окажется, что он раздумал брать тебя в жены.
Последние слова уже не достигли ушей Ребекки – она со всех ног бросилась к входной двери. Схватив по пути куртку и ключи от машины, она выбежала из дому, распахнула дверцу автомобиля, уселась за руль, дрожащими руками завела двигатель и с места включила третью скорость.
Добравшись до отеля, она устремилась к стойке портье. Им оказался Ларри Хилл, один из ее школьных приятелей. Его отец владел самим отелем. Ларри радостно приветствовал ее, сказал, что она выглядит потрясающе, и спросил, не хочет ли она чего-нибудь выпить.
– Нет, Ларри, спасибо. Скажи только, в каком номере остановился человек по фамилии Каннингем.
– Извини, дорогуша, но он уехал полчаса назад. У тебя к нему какое-то срочное дело?
От отчаяния Ребекка готова была разрыдаться. Но сдержалась и даже попыталась изобразить улыбку.
– Нет, ничего серьезного. Пока, Ларри. Увидимся.
Домой она возвращалась очень медленно, не в силах осознать то, что Джеффри принял ее слова за чистую монету и поступил так, как она требовала. Одно хорошо: он теперь знает, что никто в ее семье не держит на него зла.
Когда Ребекка вошла в гостиную, домашние, только что оживленно о чем-то говорившие, как по команде замолчали и повернулись к ней. Ребекка молчала, но на ее лице было написано такое отчаяние, что Патриция быстро подошла к ней и, обняв, прижала ее голову к своему плечу.
– Он все-таки уехал, – прошептала Ребекка и наконец дала волю слезам.
После долгой бессонной ночи Ребекка наконец приняла решение. С момента встречи с Джеффри Каннингемом она не знала ни минуты покоя, постоянно впадая то в бурную эйфорию, то в беспросветное уныние. Так больше не может продолжаться. Она хочет жить, как прежде, спокойной, упорядоченной жизнью, по своим собственным правилам. И сейчас, когда Джеффри оставил ее, это вполне осуществимо. Все вернется на круги своя. Пусть это звучит глупо, пусть она рассуждает как занудливая старая дева, но так будет гораздо лучше. Ей больше не придется бороться с собой, она восстановит душевное равновесие. А это в конченом итоге самое важное. Той эмоциональной встряски, которую она испытала, ей вполне хватит на всю оставшуюся жизнь.
Утром Оливия Хьюстон, догадываясь о состоянии дочери, принесла завтрак ей в комнату, сказала, что Ребекка может оставаться в постели сколько угодно, а сама она отправляется на ланч с подругами.
– Вернусь ближе к вечеру, – сообщила она. – Майкл с Патси уехали, так что весь дом в твоем распоряжении.
– Спасибо, ма, – ответила Ребекка, пытаясь улыбнуться. – Надеюсь, к тому времени, когда ты возвратишься, я буду более подходящей компанией для тебя, чем сейчас.
– Разве ты забыла, что Пам пригласила вас с Кэтрин сегодня вечером на чай?
– Действительно, забыла, – вздохнула Ребекка. – Ну что ж, надеюсь, это поможет мне развеяться.
– Несомненно, – мягко заверила Оливия, целуя дочь.
После отъезда матери Ребекка встала, приняла ванну, затем высушила и уложила волосы и, облачившись в черные джинсы и такой же свитер – под цвет настроения, мрачно подумала она, – решила немного прогуляться. Вернувшись, она обнаружила Кэтрин, сидящую в гостиной.
– Сэм сегодня уехал в Лондон, моя мать отправилась куда-то вместе с твоей, так что я подумала: а не зайти ли поболтать с тобой?
– Извини, у меня сейчас не самое подходящее для этого настроение, – честно призналась Ребекка.
– Знаю, – вздохнула Кэтрин. – Твоя мама сказала, что с тобой нужно обращаться бережно, потому что ты в очередной раз рассталась с Джеффри. По-моему, вы оба просто идиоты, – высказала свое мнение подруга. – Что же случилось вчера?
– Случилось то, что Джеффри окончательно порвал со мной. И давай больше не будем об этом, – попросила Ребекка.
Кэтрин кивнула и заговорила о других вещах – об общих знакомых, о родителях Сэма, о новом фильме, который она недавно посмотрела. И постепенно настроение у Ребекки поднялось.
– Пойдем к Пам пешком, – предложила она. – Я в последнее время веду сидячий образ жизни, и на фигуре это сказывается не лучшим образом.
– Абсолютно никак не сказывается, – заверила ее Ребекка. – Мне, например, достаточно съесть шоколадку, чтобы это тут же отразилось на объеме талии.
– Значит, ты их давно не ела, – засмеялась Кэтрин. – Уж не знаю, много ли ты съела рождественского пудинга, но выглядишь ты так же, как и в последний раз, когда я тебя видела.
Они дошли до нового дома Памелы на другом конце городка. Джек явно не пожалел денег – коттедж и окружающий его сад выглядели как картинка. Внутри все было заново отделано, в гостиной стояли мягкие диваны и кресла с приятной на ощупь обивкой, в камине уютно потрескивали дрова.
Памела обняла и расцеловала подруг, вручила им подарки, привезенные из Италии, и с гордостью продемонстрировала свадебные фотографии.
– Джек просто чудо, – промурлыкала она. – Он дарит мне подарки каждый день! Особенно теперь, когда я беременна!
– Уже? – удивленно воскликнула Кэтрин.
Памела улыбнулась.
– Вообще-то, я выходила замуж, будучи на третьем месяце.
– Поздравляю! – ошеломленно сказала Кэтрин. – Джек, должно быть, на седьмом небе от счастья.
– И папа тоже. Он надеется, что родится девочка, похожая на меня.
Они пили чай и болтали, как в старые добрые времена. Затем Пам сказала:
– Кстати, папа тоже ждет нас к себе сегодня вечером. Он обещал угостить нас французским шампанским.
– От маленького глоточка шампанского я бы и впрямь не отказалась, – призналась Ребекка.
– А я – даже и от большого, – добавила Кэтрин.
Уже сгустились сумерки, когда они добрались до особняка судьи Блэкстоуна. Хозяин расцеловал дочь и ее подруг, затем проводил их в зимний сад на противоположной стороне дома.
– Мы выпьем здесь, – сказал он. – Приятно вспомнить о лете в такие холода. Между прочим, вы потрясающе выглядите все трое. Сейчас я позову Генри и его приятеля. Кажется, вы с ним познакомились на свадьбе у Пам.
Через несколько минут появился Генри и тут же бросился к сестре и ее подругам с объятиями и поцелуями. Еще одна мужская фигура на некоторое время застыла в полутьме на пороге, затем вступила в полосу света.
В первую секунду Ребекке захотелось броситься вон из этого дома и избавиться от преследующего ее наваждения раз и навсегда. Краем глаза она заметила, как изумленно вытянулось лицо Кэтрин. Но, сделав над собой усилие, Ребекка осталась стоять на месте и спокойно произнесла:
– Привет, Джеффри. Я думала, ты вернулся в Лондон.
– Мы встретились вчера вечером в пабе, ответил за приятеля Генри, – и я уговорил его остаться. Какой смысл уезжать на ночь глядя, если в доме полно свободных комнат?
– Вот именно, – кивнул судья, ставя на стол поднос с бокалами и ведерко со льдом, откуда выглядывали горлышки бутылок. – Ну, девочки, как насчет „Вдовы Клико“?
Джеффри тем временем поздоровался с Памелой и Кэтрин и обменялся с ними несколькими словами. Присутствия Ребекки он, казалось, не замечал.
Злясь на себя за того, что равнодушие Джеффри причиняет ей такую боль, Ребекка взяла протянутый Генри бокал и осушила его в несколько глотков. После этого она почувствовала себя непринужденнее и смогла вставить несколько фраз в общую веселую беседу. Эндрю Блэкстоун предложил тост за своего будущего внука или внучку.
– А ты все молчишь, Канни, – обратился он к Джеффри. – Что, никак не придешь в себя после вчерашних возлияний?
– Боюсь, что так, – ответил Джеффри.
– Да уж, – сказал Генри, слегка поморщившись, – вчера мы упились будь здоров. Надо было вовремя остановиться. Но, как всегда, это понимаешь только на следующее утро.
– Нет худа без добра, – благодушно заметил судья. – По крайней мере, Канни, ты погостишь у нас еще денек. Сегодня ты не в том состоянии, чтобы садиться за руль.
– Лучше выпей апельсинового сока, как я, – предложила Памела, протягивая ему бокал. Затем взяла из хрустальной вазы горсть орешков и добавила:
– Вот этого я могу съесть сколько угодно. В последнее время я жую без остановки.
Разговор оживился, и Ребекка подумала, что в другое время получила бы удовольствие, обмениваясь шутками с судьей Блэкстоуном или флиртуя с Генри, как делала это прежде много раз. Но в присутствии Джеффри подобное было невозможно.
– Была рада повидать вас всех, – сказала она. – Но мне пора идти. Мама должна вот-вот вернуться.
– О, я совсем забыла! – воскликнула Памела, хлопнув себя по лбу. – Твоя мама просила передать тебе, что вернется поздно. Она собиралась еще раз заехать к Майклу. Извини, у меня это совершенно вылетело из головы. Так что тебе вовсе незачем сейчас уходить. Посиди еще немного.
– А я налью тебе еще выпить, – добавил судья Блэкстоун.
– Нет, спасибо, – пробормотала Ребекка, – мне и в самом деле пора. Нужно собрать вещи.
Завтра утром я собираюсь в Стэнфилд.
– Я провожу мисс Хьюстон домой, – неожиданно сказал Джеффри. – Думаю, мне стоит немного прогуляться, чтобы прийти в себя. – И, не дожидаясь ответа, он взял пальто Ребекки и, держа его в слегка вытянутых руках, повернулся к ней.
О Боже! Неужели это еще не конец? – в отчаянии подумала она, просовывая руки в рукава.
Что еще он собирается мне сказать? Во всяком случае, ничего нового. Но Ребекка не могла отказаться от предложения Джеффри на глазах у стольких знакомых, которые наверняка тут же заподозрили бы неладное.
Выйдя на улицу, они долго шли в молчании, которое нарушало лишь легкое поскрипывание заиндевевшей травы у них под ногами. На улице было гораздо холоднее, чем днем, и Ребекка поминутно вздрагивала в своем тонком пальто.
Хорошо еще, что у нее был теплый шарф, в который она закуталась до самого носа. А вот Джеффри в старой кожаной куртке, в джинсах и в свитере с высоким воротником, казалось, совсем не ощущал холода. Также он был совершенно нечувствителен к повисшему между ними напряженному молчанию, которое постепенно становилось для Ребекки невыносимым. Наконец она не выдержала.
– Прости меня за вчерашний вечер, – тихо сказала она.
– За что именно? – поинтересовался Джеффри.
Ребекка глубоко вздохнула.
– Я вела себя как взбалмошная девчонка. По крайней мере, мама сказала именно так.
– То есть ты извиняешься за свое поведение? – уточнил Джеффри ничего не выражающим тоном.
– Нет… – ответила Ребекка, и голос ее дрогнул. – За то, что вынудила тебя уйти, а прежде наговорила глупостей, о которых потом очень сожалела.
– Ты сказала, что больше не желаешь видеть меня, – напомнил Джеффри.
– В тот момент я действительно так думала.
Джеффри ничего не ответил. И они опять молча продолжили путь.
– Я не ожидала, что ты так внезапно уедешь, – наконец произнесла Ребекка.
– Я сказал твоим матери и брату все, что хотел, – пожал плечами Джеффри. – И от тебя услышал вполне достаточно. Так что мне ничего не оставалось, как уехать.
– Я поехала за тобой в отель. Но Ларри сказал, что ты только что уехал.
– Кто это – Ларри?
– Мой школьный приятель.
– Один из многих, – усмехнулся Джеффри.
– Я не думала, что ты останешься у Блэкстоунов, – продолжала Ребекка, не обращая внимания на его последнюю реплику, сказанную весьма ехидным тоном. – Если бы я знала… Но я решила, что ты сразу отправился в Лондон.
– Я так и собирался поступить, – сказал Джеффри. – Но неожиданно встретил по дороге Генри. Он уговорил меня посидеть в пабе, а потом остаться ночевать у них. После приема, оказанного тобой, мне, естественно, хотелось хоть чем-то скрасить мое существование. Хорошая компания, приличная доза скотча – и я действительно почувствовал себя лучше.
Они уже подходили к ее дому, когда Ребекка замедлила шаг, ожидая, что Джеффри скажет что-то еще. Но он молчал и выражение его лица оставалось непроницаемым.
– Не зайдешь? – спросила Ребекка после некоторого колебания.
– Пожалуй, – ответил Джеффри, пожав плечами. – Но ненадолго.
– Только не убегай так быстро, как вчера, – грустно усмехнулась Ребекка, берясь за ручку двери, и в этот момент ладонь Джеффри легла на ее пальцы.
– Надеюсь, сегодня у меня не будет к этому повода, – сказал он, сжимая ее руку.
Ребекка попыталась освободиться. Но Джеффри прислонил ее спиной к двери, обхватил за плечи и, несмотря на протесты, поцеловал в губы.
Молодая женщина растерялась. Мысли вихрем проносились в мозгу, надежда сменялась отчаянием. Она чувствовала, что сегодняшняя встреча – ее последний шанс, но совершенно не представляла, как себя вести. Наконец Джеффри разжал объятия. Дрожа, Ребекка повернула ручку двери, и они вместе вошли в дом.
Она включила свет и, повернувшись, встретила взгляд серо-стальных глаз Джеффри.
– Мне нужно сказать тебе кое-что, – наконец решившись, произнесла она.
Джеффри скрестил руки на груди и прислонился спиной к двери.
– Скажи.
– Это цитата, – поколебавшись, произнесла Ребекка.
– Твоего любимого поэта? – с иронией спросил Джеффри.
– Нет, твоя. Некогда ты сказал: „Если ты останешься при своем мнении, я готов отказаться от моего“. И сейчас я могу повторить то же самое, но уже от своего имени.
– Скажи яснее, что ты имеешь в виду, – потребовал Джеффри.
Ну что ж, подумала Ребекка, ничего не остается, как пойти ва-банк.
– Джеффри, ты по-прежнему хочешь жениться на мне? – тихо, но отчетливо спросила она.
Вместо ответа Джеффри подхватил ее на руки.
В его взгляде читалось торжество и вместе с тем огромное облегчение.
– Ну разве я могу ответить „нет“, когда меня просит об этом самая очаровательная женщина в мире? – сказал он с нежностью и в то же время чуть насмешливо, как обычно говорил с ней.
И Ребекка подумала: пусть не самая очаровательная, но самая счастливая – это уж точно!
– Значит, ты не передумал? – радостно воскликнула она.
– Скажи мне лучше, когда ты успела передумать? – вместо ответа спросил Джеффри. – Со вчерашнего вечера прошло не так уж много времени.
– Мне его хватило, – сказала Ребекка. – На самом деле я раскаялась в своих словах буквально через минуту после того, как их произнесла.
Прости, что я была такой дурой, – тихо добавила она. – На будущее я возьму себе за правило…
– Ребекка, – перебил Джеффри, опуская ее на пол, – прежде чем продолжить разговор, я хочу установить собственное железное правило для нас обоих – раз и навсегда!
– И что это за правило? – спросила она, обнимая его и прижимаясь лицом к его плечу.
– Отсутствие любых правил, – ответил он. – Когда нет правил, нечего нарушать.
– Согласна! – смеясь ответила Ребекка, и Джеффри, снова взяв ее на руки, отнес в гостиную и усадил на диван.
– Думаю, твои родные не будут возражать, – сказал он, перемежая слова поцелуями, – если завтра утром я заберу тебя с собой?
– Конечно нет, – ответила Ребекка. – Тем более что я собиралась уезжать. Кстати, ты всем очень понравился. Я и не знала, что Майкл на самом деле испытывает к тебе благодарность, а вовсе не ненависть. И мама тоже ни в чем не винит тебя. У нее было, как она призналась, некоторое предубеждение, но после твоего вчерашнего визита оно полностью рассеялось.
– Ну что ж, значит, я с честью выдержал все испытания и получил желанную награду, – весело сказал Джеффри. – По-моему, самое время поехать к твоему брату – твоя мама сейчас тоже у него – и торжественно объявить о нашей помолвке.
– Хорошая мысль! – воскликнула Ребекка.
– А все же признайся, что, если бы ты дала мне возможность встретиться с ним раньше, мы бы избежали большей части наших злоключений, – слегка поддел ее Джеффри.
– Теперь я это понимаю, – вздохнула Ребекка. – Но ты ведь научишь меня не делать ошибок в будущем?
– Я же сказал: никаких правил, – возразил Джеффри. – Только импровизация!
Эпилог
Подумать только! Она приложила столько сил, чтобы он никогда не встретился с ее близкими, не говоря уже о более тесном знакомстве, и вот он сидит за столом, оживленно болтая и с аппетитом поедая запеченную баранину, над которой она трудилась полдня.
Ребекка демонстративно хранила молчание, но никто, казалось, этого не заметил. А когда ужин закончился, Джеффри самым любезным тоном попросил ее ненадолго уйти, поскольку, как он заявил, ему предстоял серьезный разговор с ее матерью и братом.
– Отнеси посуду в кухню, дорогая, – напутствовала ее миссис Хьюстон. – И если несложно, вымой ее.
– Я помогу, – вызвалась Патриция.
– Нет, останься, – удержала невестку Оливия. – Ребекка прекрасно справится сама. Тебя тоже касается этот разговор.
Кажется, единственный человек, которого этот разговор не касается, – это я, раздраженно подумала Ребекка, направляясь в кухню с подносом, нагруженным грязной посудой. В кухне она демонстративно включила радио на полную громкость. Затем сгрузила посуду в раковину и принялась яростно тереть тарелки и бокалы. Все это время она старалась убедить себя, что ей абсолютно безразлично, что скажет ее родственникам Джеффри Каннингем и какой ответ получит от них. Потому что, даже если они будут готовы с распростертыми объятиями принять его в лоно семьи в качестве мужа Ребекки, сама она ни за что не выйдет замуж за человека, так грубо нарушившего условия, на которых она согласилась встречаться с ним.
Покончив с мытьем посуды, Ребекка поднялась в свою комнату. Ноги сами подвели ее к зеркалу. Она машинально взбила густые каштановые волосы, красивой волной спадающие на новый темно-розовый свитер. Вслед за этим, также машинально, подкрасила губы и слегка надушилась. Затем вышла из комнаты… и на полпути столкнулась с матерью, которая направлялась к ней.
– Послушай, Ребекка, – возмущенно зашептала миссис Хьюстон, – ты ведешь себя как избалованный ребенок! Что на тебя нашло? Пойдем в кухню, я хочу поговорить с тобой.
– Он не должен был приезжать сюда, – упрямо произнесла Ребекка, как только дверь кухни закрылась за ними. – Он не имел никакого права без всякого предупреждения заявляться к вам и повергать вас в шок своим дурацким предложением.
– Шок я испытала от твоего поведения, – заметила Оливия Хьюстон.
– Прости, ма. – Ребекка глубоко вздохнула. – Прости… но не за мои дурные манеры, а за то, что не рассказала тебе о нем раньше.
– Детка, – ответила миссис Хьюстон, – я знала о твоих отношениях с Джеффри со дня свадьбы Памелы.
Ребекка в полном изумлении уставилась на мать, на миг лишившись дара речи.
– Влюбленность притупила твою сообразительность, – с улыбкой ответила Оливия Хьюстон на вопросительный взгляд дочери. – Ты, кажется, забыла, что мы живем в городке, где все про всех известно. Мои соседи были не единственными, кто сообщил мне, что ты вернулась из церкви под руку со старинным приятелем Генри Блэкстоуна, а потом сидела рядом с ним за праздничным столом. И многие заметили, что вы общались слишком непринужденно для людей, которые только что познакомились. Не говоря уже о том, что уехали в одной машине.
– А почему ты мне раньше об этом не сказала? – нахмурилась Ребекка.
– Я ждала, пока ты сама мне расскажешь, – объяснила Оливия. – Но, так или иначе, мне не составило труда выяснить имя этого приятеля Генри, и я немало удивилась, узнав, что это тот самый адвокат, который защищал Майкла в суде.
Ребекка села и со вздохом произнесла:
– Тогда, наверное, тебе лучше услышать всю историю целиком.
– Не трудись, – снисходительно ответила мать. – Джеффри уже рассказал нам обо всем.
Включая неделю, проведенную вами в Италии.
Ты, помнится, говорила, что ездила туда с Кэт. – Миссис Хьюстон села напротив дочери, и взгляд ее карих глаз потеплел. – Он сказал еще, что вначале ты не хотела даже разговаривать с ним… из-за Майкла.
– И из-за тебя, – тихо добавила Ребекка. – Я помню, как ты обвиняла адвоката, когда процесс закончился. И Майкл наверняка тоже затаил на него зло.
– Нет, – твердо ответила Оливия. – Майкл всегда считал, что Джеффри сделал все от него зависящее, чтобы смягчить приговор. Но я действительно готова была винить его во всех грехах.
Что поделаешь. – Она вздохнула. – Конечно, я понимала, что Майкл совершил противозаконное дело, но мне нужен был козел отпущения, чтобы хоть немного утешиться. Все это стало для меня слишком сильным ударом… Ведь Майкл пошел на кражу ради нас. Наверное, подсознательно я ощущала собственную вину в происшедшем, и мне нужно было переложить ее на кого-то другого. Но сейчас я понимаю, что была не права. Джеффри действительно приложил все свое умение, чтобы Майкл получил минимальный срок.
Итак, все ее опасения оказались напрасными.
Никакой трагедии не произошло. Ребекка судорожно вцепилась руками в волосы. Получается, она только и делала, что создавала препятствия на пути к собственному счастью!
– Что он еще сказал? – глухо спросила она.
– По всей форме попросил у меня родительского благословения на ваш брак, – ответила миссис Хьюстон, явно довольная таким поворотом событий.
– И что ты ему ответила? – спросила Ребекка, хотя все и без того было ясно.
– Я не успела и слова вымолвить, как Майкл заявил, что согласен. Можно сказать, преподнес тебя Джеффри на блюдечке. – В глазах Оливии мелькнули веселые искорки.
– Правда? – растроганно спросила Ребекка. – А как насчет тебя, ма? – спохватилась она. – Что ты думаешь по этому поводу?
– Что ж, мои чувства совпадают с чувствами Майкла, хотя я и выразила их сдержаннее, – ответила мать. – Знаешь, он мне действительно понравился, твой Джеффри. Надо обладать завидной смелостью, чтобы приехать сюда и оказаться с нами лицом к лицу. На твоем месте я бы гордилась, что такой человек просит моей руки.
– Ну а я ничего подобного не испытываю! – с вызовом ответила Ребекка.
– И дала это понять Джеффри со всей очевидностью, – невозмутимо ответила Оливия Хьюстон. – Он признался, что очень обрадовался, когда мы все вошли, хотя посетовал, что мы не сделали этого чуть раньше. Ты действительно заявила, будто не желаешь его больше видеть?..
У меня такое ощущение, дорогая, что ты пилишь сук, на котором сидишь. Ты прекрасно понимаешь, что ведешь себя глупо, но из упрямства не хочешь в этом признаться.
– Джеффри не имел права появляться здесь, не предупредив меня! – воскликнула Ребекка. – Он знал, что я буду против, и все равно поступил по-своему!
– Но ведь в итоге все устроилось как нельзя лучше, – возразила миссис Хьюстон. – И потом, иногда мужчина должен принимать решения самостоятельно. Ну, признайся, – добавила она, улыбаясь, – ты ведь без ума от него, верно?
– Уже нет, – резко ответила Ребекка, вскакивая. – И сейчас я собираюсь сказать Джеффри, что ему больше нечего здесь делать!
– Опоздала, милая. – Оливия тоже встала и, подойдя к дочери, обняла ее. – После того как мы поговорили обо всем, он вежливо с нами распрощался и уехал.
– Что?! – Ребекка в ужасе посмотрела на мать. – И ты позволила ему уехать?
– Дорогая, – мягко сказала миссис Хьюстон, – конечно, я знаю Джеффри не так хорошо, как ты, но мне кажется, это не тот человек, который будет ждать чьего-то позволения, что бы он ни собирался сделать. Когда ты сказала, что не желаешь его видеть, он, видимо, решил, что ты действительно так думаешь. Впрочем, поезжай в отель – возможно, ты еще застанешь его, там. Хотя после представления, которое ты сегодня устроила, не удивляйся, если окажется, что он раздумал брать тебя в жены.
Последние слова уже не достигли ушей Ребекки – она со всех ног бросилась к входной двери. Схватив по пути куртку и ключи от машины, она выбежала из дому, распахнула дверцу автомобиля, уселась за руль, дрожащими руками завела двигатель и с места включила третью скорость.
Добравшись до отеля, она устремилась к стойке портье. Им оказался Ларри Хилл, один из ее школьных приятелей. Его отец владел самим отелем. Ларри радостно приветствовал ее, сказал, что она выглядит потрясающе, и спросил, не хочет ли она чего-нибудь выпить.
– Нет, Ларри, спасибо. Скажи только, в каком номере остановился человек по фамилии Каннингем.
– Извини, дорогуша, но он уехал полчаса назад. У тебя к нему какое-то срочное дело?
От отчаяния Ребекка готова была разрыдаться. Но сдержалась и даже попыталась изобразить улыбку.
– Нет, ничего серьезного. Пока, Ларри. Увидимся.
Домой она возвращалась очень медленно, не в силах осознать то, что Джеффри принял ее слова за чистую монету и поступил так, как она требовала. Одно хорошо: он теперь знает, что никто в ее семье не держит на него зла.
Когда Ребекка вошла в гостиную, домашние, только что оживленно о чем-то говорившие, как по команде замолчали и повернулись к ней. Ребекка молчала, но на ее лице было написано такое отчаяние, что Патриция быстро подошла к ней и, обняв, прижала ее голову к своему плечу.
– Он все-таки уехал, – прошептала Ребекка и наконец дала волю слезам.
После долгой бессонной ночи Ребекка наконец приняла решение. С момента встречи с Джеффри Каннингемом она не знала ни минуты покоя, постоянно впадая то в бурную эйфорию, то в беспросветное уныние. Так больше не может продолжаться. Она хочет жить, как прежде, спокойной, упорядоченной жизнью, по своим собственным правилам. И сейчас, когда Джеффри оставил ее, это вполне осуществимо. Все вернется на круги своя. Пусть это звучит глупо, пусть она рассуждает как занудливая старая дева, но так будет гораздо лучше. Ей больше не придется бороться с собой, она восстановит душевное равновесие. А это в конченом итоге самое важное. Той эмоциональной встряски, которую она испытала, ей вполне хватит на всю оставшуюся жизнь.
Утром Оливия Хьюстон, догадываясь о состоянии дочери, принесла завтрак ей в комнату, сказала, что Ребекка может оставаться в постели сколько угодно, а сама она отправляется на ланч с подругами.
– Вернусь ближе к вечеру, – сообщила она. – Майкл с Патси уехали, так что весь дом в твоем распоряжении.
– Спасибо, ма, – ответила Ребекка, пытаясь улыбнуться. – Надеюсь, к тому времени, когда ты возвратишься, я буду более подходящей компанией для тебя, чем сейчас.
– Разве ты забыла, что Пам пригласила вас с Кэтрин сегодня вечером на чай?
– Действительно, забыла, – вздохнула Ребекка. – Ну что ж, надеюсь, это поможет мне развеяться.
– Несомненно, – мягко заверила Оливия, целуя дочь.
После отъезда матери Ребекка встала, приняла ванну, затем высушила и уложила волосы и, облачившись в черные джинсы и такой же свитер – под цвет настроения, мрачно подумала она, – решила немного прогуляться. Вернувшись, она обнаружила Кэтрин, сидящую в гостиной.
– Сэм сегодня уехал в Лондон, моя мать отправилась куда-то вместе с твоей, так что я подумала: а не зайти ли поболтать с тобой?
– Извини, у меня сейчас не самое подходящее для этого настроение, – честно призналась Ребекка.
– Знаю, – вздохнула Кэтрин. – Твоя мама сказала, что с тобой нужно обращаться бережно, потому что ты в очередной раз рассталась с Джеффри. По-моему, вы оба просто идиоты, – высказала свое мнение подруга. – Что же случилось вчера?
– Случилось то, что Джеффри окончательно порвал со мной. И давай больше не будем об этом, – попросила Ребекка.
Кэтрин кивнула и заговорила о других вещах – об общих знакомых, о родителях Сэма, о новом фильме, который она недавно посмотрела. И постепенно настроение у Ребекки поднялось.
– Пойдем к Пам пешком, – предложила она. – Я в последнее время веду сидячий образ жизни, и на фигуре это сказывается не лучшим образом.
– Абсолютно никак не сказывается, – заверила ее Ребекка. – Мне, например, достаточно съесть шоколадку, чтобы это тут же отразилось на объеме талии.
– Значит, ты их давно не ела, – засмеялась Кэтрин. – Уж не знаю, много ли ты съела рождественского пудинга, но выглядишь ты так же, как и в последний раз, когда я тебя видела.
Они дошли до нового дома Памелы на другом конце городка. Джек явно не пожалел денег – коттедж и окружающий его сад выглядели как картинка. Внутри все было заново отделано, в гостиной стояли мягкие диваны и кресла с приятной на ощупь обивкой, в камине уютно потрескивали дрова.
Памела обняла и расцеловала подруг, вручила им подарки, привезенные из Италии, и с гордостью продемонстрировала свадебные фотографии.
– Джек просто чудо, – промурлыкала она. – Он дарит мне подарки каждый день! Особенно теперь, когда я беременна!
– Уже? – удивленно воскликнула Кэтрин.
Памела улыбнулась.
– Вообще-то, я выходила замуж, будучи на третьем месяце.
– Поздравляю! – ошеломленно сказала Кэтрин. – Джек, должно быть, на седьмом небе от счастья.
– И папа тоже. Он надеется, что родится девочка, похожая на меня.
Они пили чай и болтали, как в старые добрые времена. Затем Пам сказала:
– Кстати, папа тоже ждет нас к себе сегодня вечером. Он обещал угостить нас французским шампанским.
– От маленького глоточка шампанского я бы и впрямь не отказалась, – призналась Ребекка.
– А я – даже и от большого, – добавила Кэтрин.
Уже сгустились сумерки, когда они добрались до особняка судьи Блэкстоуна. Хозяин расцеловал дочь и ее подруг, затем проводил их в зимний сад на противоположной стороне дома.
– Мы выпьем здесь, – сказал он. – Приятно вспомнить о лете в такие холода. Между прочим, вы потрясающе выглядите все трое. Сейчас я позову Генри и его приятеля. Кажется, вы с ним познакомились на свадьбе у Пам.
Через несколько минут появился Генри и тут же бросился к сестре и ее подругам с объятиями и поцелуями. Еще одна мужская фигура на некоторое время застыла в полутьме на пороге, затем вступила в полосу света.
В первую секунду Ребекке захотелось броситься вон из этого дома и избавиться от преследующего ее наваждения раз и навсегда. Краем глаза она заметила, как изумленно вытянулось лицо Кэтрин. Но, сделав над собой усилие, Ребекка осталась стоять на месте и спокойно произнесла:
– Привет, Джеффри. Я думала, ты вернулся в Лондон.
– Мы встретились вчера вечером в пабе, ответил за приятеля Генри, – и я уговорил его остаться. Какой смысл уезжать на ночь глядя, если в доме полно свободных комнат?
– Вот именно, – кивнул судья, ставя на стол поднос с бокалами и ведерко со льдом, откуда выглядывали горлышки бутылок. – Ну, девочки, как насчет „Вдовы Клико“?
Джеффри тем временем поздоровался с Памелой и Кэтрин и обменялся с ними несколькими словами. Присутствия Ребекки он, казалось, не замечал.
Злясь на себя за того, что равнодушие Джеффри причиняет ей такую боль, Ребекка взяла протянутый Генри бокал и осушила его в несколько глотков. После этого она почувствовала себя непринужденнее и смогла вставить несколько фраз в общую веселую беседу. Эндрю Блэкстоун предложил тост за своего будущего внука или внучку.
– А ты все молчишь, Канни, – обратился он к Джеффри. – Что, никак не придешь в себя после вчерашних возлияний?
– Боюсь, что так, – ответил Джеффри.
– Да уж, – сказал Генри, слегка поморщившись, – вчера мы упились будь здоров. Надо было вовремя остановиться. Но, как всегда, это понимаешь только на следующее утро.
– Нет худа без добра, – благодушно заметил судья. – По крайней мере, Канни, ты погостишь у нас еще денек. Сегодня ты не в том состоянии, чтобы садиться за руль.
– Лучше выпей апельсинового сока, как я, – предложила Памела, протягивая ему бокал. Затем взяла из хрустальной вазы горсть орешков и добавила:
– Вот этого я могу съесть сколько угодно. В последнее время я жую без остановки.
Разговор оживился, и Ребекка подумала, что в другое время получила бы удовольствие, обмениваясь шутками с судьей Блэкстоуном или флиртуя с Генри, как делала это прежде много раз. Но в присутствии Джеффри подобное было невозможно.
– Была рада повидать вас всех, – сказала она. – Но мне пора идти. Мама должна вот-вот вернуться.
– О, я совсем забыла! – воскликнула Памела, хлопнув себя по лбу. – Твоя мама просила передать тебе, что вернется поздно. Она собиралась еще раз заехать к Майклу. Извини, у меня это совершенно вылетело из головы. Так что тебе вовсе незачем сейчас уходить. Посиди еще немного.
– А я налью тебе еще выпить, – добавил судья Блэкстоун.
– Нет, спасибо, – пробормотала Ребекка, – мне и в самом деле пора. Нужно собрать вещи.
Завтра утром я собираюсь в Стэнфилд.
– Я провожу мисс Хьюстон домой, – неожиданно сказал Джеффри. – Думаю, мне стоит немного прогуляться, чтобы прийти в себя. – И, не дожидаясь ответа, он взял пальто Ребекки и, держа его в слегка вытянутых руках, повернулся к ней.
О Боже! Неужели это еще не конец? – в отчаянии подумала она, просовывая руки в рукава.
Что еще он собирается мне сказать? Во всяком случае, ничего нового. Но Ребекка не могла отказаться от предложения Джеффри на глазах у стольких знакомых, которые наверняка тут же заподозрили бы неладное.
Выйдя на улицу, они долго шли в молчании, которое нарушало лишь легкое поскрипывание заиндевевшей травы у них под ногами. На улице было гораздо холоднее, чем днем, и Ребекка поминутно вздрагивала в своем тонком пальто.
Хорошо еще, что у нее был теплый шарф, в который она закуталась до самого носа. А вот Джеффри в старой кожаной куртке, в джинсах и в свитере с высоким воротником, казалось, совсем не ощущал холода. Также он был совершенно нечувствителен к повисшему между ними напряженному молчанию, которое постепенно становилось для Ребекки невыносимым. Наконец она не выдержала.
– Прости меня за вчерашний вечер, – тихо сказала она.
– За что именно? – поинтересовался Джеффри.
Ребекка глубоко вздохнула.
– Я вела себя как взбалмошная девчонка. По крайней мере, мама сказала именно так.
– То есть ты извиняешься за свое поведение? – уточнил Джеффри ничего не выражающим тоном.
– Нет… – ответила Ребекка, и голос ее дрогнул. – За то, что вынудила тебя уйти, а прежде наговорила глупостей, о которых потом очень сожалела.
– Ты сказала, что больше не желаешь видеть меня, – напомнил Джеффри.
– В тот момент я действительно так думала.
Джеффри ничего не ответил. И они опять молча продолжили путь.
– Я не ожидала, что ты так внезапно уедешь, – наконец произнесла Ребекка.
– Я сказал твоим матери и брату все, что хотел, – пожал плечами Джеффри. – И от тебя услышал вполне достаточно. Так что мне ничего не оставалось, как уехать.
– Я поехала за тобой в отель. Но Ларри сказал, что ты только что уехал.
– Кто это – Ларри?
– Мой школьный приятель.
– Один из многих, – усмехнулся Джеффри.
– Я не думала, что ты останешься у Блэкстоунов, – продолжала Ребекка, не обращая внимания на его последнюю реплику, сказанную весьма ехидным тоном. – Если бы я знала… Но я решила, что ты сразу отправился в Лондон.
– Я так и собирался поступить, – сказал Джеффри. – Но неожиданно встретил по дороге Генри. Он уговорил меня посидеть в пабе, а потом остаться ночевать у них. После приема, оказанного тобой, мне, естественно, хотелось хоть чем-то скрасить мое существование. Хорошая компания, приличная доза скотча – и я действительно почувствовал себя лучше.
Они уже подходили к ее дому, когда Ребекка замедлила шаг, ожидая, что Джеффри скажет что-то еще. Но он молчал и выражение его лица оставалось непроницаемым.
– Не зайдешь? – спросила Ребекка после некоторого колебания.
– Пожалуй, – ответил Джеффри, пожав плечами. – Но ненадолго.
– Только не убегай так быстро, как вчера, – грустно усмехнулась Ребекка, берясь за ручку двери, и в этот момент ладонь Джеффри легла на ее пальцы.
– Надеюсь, сегодня у меня не будет к этому повода, – сказал он, сжимая ее руку.
Ребекка попыталась освободиться. Но Джеффри прислонил ее спиной к двери, обхватил за плечи и, несмотря на протесты, поцеловал в губы.
Молодая женщина растерялась. Мысли вихрем проносились в мозгу, надежда сменялась отчаянием. Она чувствовала, что сегодняшняя встреча – ее последний шанс, но совершенно не представляла, как себя вести. Наконец Джеффри разжал объятия. Дрожа, Ребекка повернула ручку двери, и они вместе вошли в дом.
Она включила свет и, повернувшись, встретила взгляд серо-стальных глаз Джеффри.
– Мне нужно сказать тебе кое-что, – наконец решившись, произнесла она.
Джеффри скрестил руки на груди и прислонился спиной к двери.
– Скажи.
– Это цитата, – поколебавшись, произнесла Ребекка.
– Твоего любимого поэта? – с иронией спросил Джеффри.
– Нет, твоя. Некогда ты сказал: „Если ты останешься при своем мнении, я готов отказаться от моего“. И сейчас я могу повторить то же самое, но уже от своего имени.
– Скажи яснее, что ты имеешь в виду, – потребовал Джеффри.
Ну что ж, подумала Ребекка, ничего не остается, как пойти ва-банк.
– Джеффри, ты по-прежнему хочешь жениться на мне? – тихо, но отчетливо спросила она.
Вместо ответа Джеффри подхватил ее на руки.
В его взгляде читалось торжество и вместе с тем огромное облегчение.
– Ну разве я могу ответить „нет“, когда меня просит об этом самая очаровательная женщина в мире? – сказал он с нежностью и в то же время чуть насмешливо, как обычно говорил с ней.
И Ребекка подумала: пусть не самая очаровательная, но самая счастливая – это уж точно!
– Значит, ты не передумал? – радостно воскликнула она.
– Скажи мне лучше, когда ты успела передумать? – вместо ответа спросил Джеффри. – Со вчерашнего вечера прошло не так уж много времени.
– Мне его хватило, – сказала Ребекка. – На самом деле я раскаялась в своих словах буквально через минуту после того, как их произнесла.
Прости, что я была такой дурой, – тихо добавила она. – На будущее я возьму себе за правило…
– Ребекка, – перебил Джеффри, опуская ее на пол, – прежде чем продолжить разговор, я хочу установить собственное железное правило для нас обоих – раз и навсегда!
– И что это за правило? – спросила она, обнимая его и прижимаясь лицом к его плечу.
– Отсутствие любых правил, – ответил он. – Когда нет правил, нечего нарушать.
– Согласна! – смеясь ответила Ребекка, и Джеффри, снова взяв ее на руки, отнес в гостиную и усадил на диван.
– Думаю, твои родные не будут возражать, – сказал он, перемежая слова поцелуями, – если завтра утром я заберу тебя с собой?
– Конечно нет, – ответила Ребекка. – Тем более что я собиралась уезжать. Кстати, ты всем очень понравился. Я и не знала, что Майкл на самом деле испытывает к тебе благодарность, а вовсе не ненависть. И мама тоже ни в чем не винит тебя. У нее было, как она призналась, некоторое предубеждение, но после твоего вчерашнего визита оно полностью рассеялось.
– Ну что ж, значит, я с честью выдержал все испытания и получил желанную награду, – весело сказал Джеффри. – По-моему, самое время поехать к твоему брату – твоя мама сейчас тоже у него – и торжественно объявить о нашей помолвке.
– Хорошая мысль! – воскликнула Ребекка.
– А все же признайся, что, если бы ты дала мне возможность встретиться с ним раньше, мы бы избежали большей части наших злоключений, – слегка поддел ее Джеффри.
– Теперь я это понимаю, – вздохнула Ребекка. – Но ты ведь научишь меня не делать ошибок в будущем?
– Я же сказал: никаких правил, – возразил Джеффри. – Только импровизация!
Эпилог
Яркий свет огромной южной луны заливал виллу в окрестностях Сорренто, вырисовывая причудливые узоры на полу спальни, которую Джеффри теперь именовал „покоем новобрачных“.
– Но ведь мы уже спали здесь раньше, – смеясь сказала Ребекка, когда Джеффри в день приезда торжественно перенес ее через, порог.
– Это совсем другое дело, – возразил он. – Тогда у нас был обычный курортный роман, а теперь – медовый месяц.
Сейчас, проснувшись среди ночи, Ребекка с улыбкой вспоминала свадебную церемонию, предотъездную суматоху и прибытие в этот дом, где все казалось новым и незнакомым, потому что с постоянным присутствием Джеффри в ее жизни мир вокруг казался другим.
В это время Джеффри, которого она считала спящим, приподнялся на локте и сказал:
– Мне вот тоже кажется, что спать в такую ночь – на редкость дурацкое занятие.
– Есть другие варианты? – спросила Ребекка, улыбаясь.
– Разумеется! – ответил Джеффри, придвигаясь ближе и проводя кончиками пальцев по ее обнаженным плечам и груди.
– Но мы уже занимались любовью, – запротестовала Ребекка.
– Не вижу причин, отчего бы нам не повторить.
Для чего, по-твоему, существует медовый месяц?
– Для выполнения тех ритуалов, которые из века в век повторяют все супружеские пары, – с притворной серьезностью произнесла Ребекка голосом примерной ученицы.
– Не правда! – возразил Джеффри. – Мои чувства к вам совершенно неповторимы, миссис Каннингем, и я уверен, что никто еще не занимался любовью лучше, чем мы!
– О, как приятно это слышать! – промурлыкала Ребекка.
– Это ты о моих чувствах? – поинтересовался Джеффри.
– И о них тоже. Но „миссис Каннингем“ тоже ласкает слух.
– Мне тоже, – откликнулся Джеффри. – И не в последнюю очередь благодаря тому, что я потратил чертовски много сил, чтобы ты наконец согласилась носить это имя.
– Я с самого начала хотела выйти за тебя замуж, – призналась Ребекка, обнимая его. – Помню, когда ты впервые позвонил в мою дверь, то из-за дождя был в плаще и в шляпе, так что я могла разглядеть только глаза. Но даже в тот момент у меня возникло ощущение, будто я уже видела тебя раньше.
– К несчастью, оказалось, что так оно и было, – вздохнул Джеффри.
– Однако первый раз я тебя увидела гораздо раньше, чем ты думаешь, – ответила Ребекка. Задолго до суда над Майклом.
– О чем ты? – удивленно спросил Джеффри.
Ребекка включила ночник на тумбочке возле кровати и вновь скользнула в объятия Джеффри.
– Эту историю стоит рассказать. Мы с тобой были очень близки друг к другу однажды, много лет назад.
Джеффри с любопытством взглянул на нее.
– Ну, Шахерезада, рассказывай дальше.
– Я сама узнала об этом всего несколько дней назад, после свадьбы. Пам мне рассказала.
– А при чем здесь Пам? – еще больше удивился Джеффри.
– Очень давно – нам было тогда лет по десять – я однажды осталась у нее ночевать. Дело было зимой, и в доме стоял жуткий холод. Чтобы согреться, мы с Пам решили забраться в кровать к ее брату. – Ребекка улыбнулась, – Мы же не знали, что Генри в ту ночь уступил комнату приятелю, который приехал накануне. Утром няня Пам не нашла нас в ее комнате, страшно перепугалась и бросилась повсюду нас искать. Представляю, какое у нее было лицо, когда она обнаружила нас мирно спящими в одной кровати с незнакомым молодым человеком. Но она сумела разбудить и увести нас, не разбудив при этом тебя.
Джеффри недоверчиво смотрел на нее.
– Не могу поверить! – воскликнул он. – Неужели я действительно женился на женщине, по вине которой провел одну из самых ужасных ночей в моей жизни? Я был просто в шоке, когда среди ночи увидел вас рядом с собой! Я подумал, что, если судья Блэкстоун тоже увидит эту картину, одним строгим внушением мне не отделаться! Так что теперь, дорогая, тебе придется ублажать меня очень много ночей, чтобы компенсировать ту ночь!
– Думаю, я справлюсь, – невозмутимо ответила Ребекка. – Кстати, судье Блэкстоуну было обо всем доложено. И он ужасно на нас разозлился.
Джеффри буквально подскочил на кровати.
– Так он знал?! Невероятно!
– Да, – ответила Ребекка. – Няня отчитала Пам и заставила ее обо всем рассказать отцу.
– Но ни разу об этом не обмолвился! – воскликнул Джеффри.
– Зато Пам устроил такой разнос, что ей больше ни разу не пришло в голову повторить нечто подобное. – Ребекка улыбнулась. – В то утро я увидела тебя лишь мельком, но, наверное, твой образ навсегда отпечатался у меня в подсознании. Поэтому, когда ты появился на пороге моего дома, у меня возникло ощущение дежа вю.
– Что касается моих ощущений, – хмыкнул Джеффри, – то, когда я проснулся среди ночи и увидел рядом с собой двух маленьких девчонок, буквально потерял дар речи.
Ребекка расхохоталась. И Джеффри невольно рассмеялся вслед за ней.
– Подумать только, – сказала она через некоторое время, словно сама не до конца веря в случившееся, – эти две гадкие девчонки выросли, и теперь одна из них – твоя законная жена!
– Отныне и навсегда! – торжественно провозгласил Джеффри, заключая ее в объятия.
Ребекка улыбнулась. Не сон ли это? Но нет, слишком ярким был свет луны, и громко трещали в саду цикады. И действительность была прекраснее самых счастливых снов.
– Но ведь мы уже спали здесь раньше, – смеясь сказала Ребекка, когда Джеффри в день приезда торжественно перенес ее через, порог.
– Это совсем другое дело, – возразил он. – Тогда у нас был обычный курортный роман, а теперь – медовый месяц.
Сейчас, проснувшись среди ночи, Ребекка с улыбкой вспоминала свадебную церемонию, предотъездную суматоху и прибытие в этот дом, где все казалось новым и незнакомым, потому что с постоянным присутствием Джеффри в ее жизни мир вокруг казался другим.
В это время Джеффри, которого она считала спящим, приподнялся на локте и сказал:
– Мне вот тоже кажется, что спать в такую ночь – на редкость дурацкое занятие.
– Есть другие варианты? – спросила Ребекка, улыбаясь.
– Разумеется! – ответил Джеффри, придвигаясь ближе и проводя кончиками пальцев по ее обнаженным плечам и груди.
– Но мы уже занимались любовью, – запротестовала Ребекка.
– Не вижу причин, отчего бы нам не повторить.
Для чего, по-твоему, существует медовый месяц?
– Для выполнения тех ритуалов, которые из века в век повторяют все супружеские пары, – с притворной серьезностью произнесла Ребекка голосом примерной ученицы.
– Не правда! – возразил Джеффри. – Мои чувства к вам совершенно неповторимы, миссис Каннингем, и я уверен, что никто еще не занимался любовью лучше, чем мы!
– О, как приятно это слышать! – промурлыкала Ребекка.
– Это ты о моих чувствах? – поинтересовался Джеффри.
– И о них тоже. Но „миссис Каннингем“ тоже ласкает слух.
– Мне тоже, – откликнулся Джеффри. – И не в последнюю очередь благодаря тому, что я потратил чертовски много сил, чтобы ты наконец согласилась носить это имя.
– Я с самого начала хотела выйти за тебя замуж, – призналась Ребекка, обнимая его. – Помню, когда ты впервые позвонил в мою дверь, то из-за дождя был в плаще и в шляпе, так что я могла разглядеть только глаза. Но даже в тот момент у меня возникло ощущение, будто я уже видела тебя раньше.
– К несчастью, оказалось, что так оно и было, – вздохнул Джеффри.
– Однако первый раз я тебя увидела гораздо раньше, чем ты думаешь, – ответила Ребекка. Задолго до суда над Майклом.
– О чем ты? – удивленно спросил Джеффри.
Ребекка включила ночник на тумбочке возле кровати и вновь скользнула в объятия Джеффри.
– Эту историю стоит рассказать. Мы с тобой были очень близки друг к другу однажды, много лет назад.
Джеффри с любопытством взглянул на нее.
– Ну, Шахерезада, рассказывай дальше.
– Я сама узнала об этом всего несколько дней назад, после свадьбы. Пам мне рассказала.
– А при чем здесь Пам? – еще больше удивился Джеффри.
– Очень давно – нам было тогда лет по десять – я однажды осталась у нее ночевать. Дело было зимой, и в доме стоял жуткий холод. Чтобы согреться, мы с Пам решили забраться в кровать к ее брату. – Ребекка улыбнулась, – Мы же не знали, что Генри в ту ночь уступил комнату приятелю, который приехал накануне. Утром няня Пам не нашла нас в ее комнате, страшно перепугалась и бросилась повсюду нас искать. Представляю, какое у нее было лицо, когда она обнаружила нас мирно спящими в одной кровати с незнакомым молодым человеком. Но она сумела разбудить и увести нас, не разбудив при этом тебя.
Джеффри недоверчиво смотрел на нее.
– Не могу поверить! – воскликнул он. – Неужели я действительно женился на женщине, по вине которой провел одну из самых ужасных ночей в моей жизни? Я был просто в шоке, когда среди ночи увидел вас рядом с собой! Я подумал, что, если судья Блэкстоун тоже увидит эту картину, одним строгим внушением мне не отделаться! Так что теперь, дорогая, тебе придется ублажать меня очень много ночей, чтобы компенсировать ту ночь!
– Думаю, я справлюсь, – невозмутимо ответила Ребекка. – Кстати, судье Блэкстоуну было обо всем доложено. И он ужасно на нас разозлился.
Джеффри буквально подскочил на кровати.
– Так он знал?! Невероятно!
– Да, – ответила Ребекка. – Няня отчитала Пам и заставила ее обо всем рассказать отцу.
– Но ни разу об этом не обмолвился! – воскликнул Джеффри.
– Зато Пам устроил такой разнос, что ей больше ни разу не пришло в голову повторить нечто подобное. – Ребекка улыбнулась. – В то утро я увидела тебя лишь мельком, но, наверное, твой образ навсегда отпечатался у меня в подсознании. Поэтому, когда ты появился на пороге моего дома, у меня возникло ощущение дежа вю.
– Что касается моих ощущений, – хмыкнул Джеффри, – то, когда я проснулся среди ночи и увидел рядом с собой двух маленьких девчонок, буквально потерял дар речи.
Ребекка расхохоталась. И Джеффри невольно рассмеялся вслед за ней.
– Подумать только, – сказала она через некоторое время, словно сама не до конца веря в случившееся, – эти две гадкие девчонки выросли, и теперь одна из них – твоя законная жена!
– Отныне и навсегда! – торжественно провозгласил Джеффри, заключая ее в объятия.
Ребекка улыбнулась. Не сон ли это? Но нет, слишком ярким был свет луны, и громко трещали в саду цикады. И действительность была прекраснее самых счастливых снов.