Крестинский Александр. Туся

   - Ну, огольцы, спасибо, - сказал рулевой.
   Он вкатил бочки на буксир, поставил их плотно одну к другой и теперь обтирал руки ветошью.
   - Дяденька, прокати... - сказал Лева Тройкин.
   - Прокатить... Да я же в порт иду, туда нельзя. - Он помолчал, поскреб ногтями шею, поглядел куда-то поверх мальчишек и сказал лениво: Ну ладно, прокачу маленько, только за борт не свешиваться!
   ...Лева Тройкин стоит и поплевывает в воду, словно ничего и не случилось. Рулевой держит свой руль и забыл про них...
   - Эй, Гриха! Прощай! - кричит Лева Тройкин.
   "Тых-тых-тых-тых..." Буксир делает поворот, и вот уже пропал Гриха за поворотом, и вахтенный, и тополя...
   Мальчишки сидят на маслянисто-черных бухтах каната, под ногами у них вздрагивает и мелко трясется палуба, а мимо глаз проплывает новый, невиданный город.
   Город, словно в кривом зеркале, вытянулся вверх всеми своими домами, а все потому, что Туся видит его снизу. Город кажется странно удаленным, и все в нем как бы уменьшилось. Город все время движется, а значит меняется...
   - Вон папиной сестры дом, моей тети! - кричит Туся и показывает на серый дом с колоннами и старинными фонарями. - А вон девятка автобус, мы на нем ездили, а вон!..
   "Мятежный" надламывает свою черную с красной полосой трубу, выпускает облако дыму и копоти и - тых-тых-тых... - собирается пройти под мостом.
   - Сейчас Фонтанка! - кричит Лева Тройкин.
   Сейчас Фонтанка, за Фонтанкой - Нева, за Невой - залив. А там...
   Через мост ползет трамвайчик, он ползет высоко и кажется маленьким. Туся машет рукой пассажирам, улыбается им и жалеет их искренне и снисходительно. "Смотрите, смотрите на нас, видите, как чудесно мы плывем!.."
   А впереди другой мост, с башенками, похожими на крепостные, с тяжелыми цепями, перекинутыми от одной башни к другой. За мостом громадные краны по всему небу!
   Буксир подходит к дощатой пристани на железных понтонах. Рулевой первый раз за все время поворачивает голову.
   - Все. Дальше нельзя...
   Туся и Лева Тройкин стоят на пристани и молча смотрят вслед буксиру, пока он не скрывается из глаз. Где-то там, в невидимом пространстве, сплошь усеянном кранами и кораблями, он гудит еще раз - а может, не он? но Тусе так хочется, чтобы это он, "Мятежный", прогудел. Прогудел попрощался...
   - Я, когда вырасту, - говорит Лева Тройкин, - обязательно фамилию сменю. Я бы на месте отца давно сменил...
   Левин отец военный, у него по кубику в петлице. Он ужасно маленький, чуть-чуть выше Левы, и Лева этого стесняется. Он старается не выходить из дому рядом с отцом.
   А Левин отец ничего не стесняется - засучит рукава гимнастерки и тащит белье в прачечную, а там встанет рядом с Левиной матерью и полощет. А смеется - умора! - тоненько-тоненько, как ребенок.
   - Какую ты хочешь фамилию? - спрашивает Туся.
   - Ну, не знаю еще, подумать нужно...
   Знает он, знает, и фамилия у него есть и даже наверняка не одна, только говорить не хочет. Что поделаешь - не друг...
   - Тебе, между прочим, тоже не мешало бы фамилию поменять, - сказал Лева. - Что это такое: Пряников! Цирк...
   Туся и сам стесняется своей фамилии, но сейчас ему даже приятно, что у них с Левой есть что-то общее, общая досада, что ли...
   - Слушай, а ты весь в саже! Вот это да! Ну-ка, посмотри на меня... Что, тоже?.. Ай да ну-ну! - Лева захохотал.
   И Туся тоже захохотал.
   Он впервые идет пешком по этим улицам и переулкам, впервые без взрослых переходит трамвайную линию, впервые никто не одергивает его: "Подожди, посмотри - куда? Правильно, влево. А потом - куда? Правильно, вправо..." Он сам знает, что надо сначала подождать, потом посмотреть влево...
   Ну, вот и дом. Здрасте, я ваш сын. Не узнаете? Разве я так изменился? Да-да... Чего я вам расскажу! Дайте только пообедать. Вы даже не поверите, где я был! Сядьте за стол и сидите спокойно, а я буду рассказывать. Так вот... Не охайте, ничего страшного не было...
   Ничего страшного, надо только нажать на звонок. Дзинь - и все. А рука почему-то тяжелая... Ну, раз...
   Так и есть, мама, папа, кто-то еще... Да что они так смотрят? Он же не умер! Видите, он улыбается, но боится открыть рот, потому что стоит ему сказать слово - и начнется такое...
   - Я...
   - Где ты был? Что за вид? Что это значит?..
   Вот. Ничего они не поймут. Ничего.
   Туся стоит в коридоре и смотрит на свои руки. Они у него все черные, в мазуте и саже. Свидетели необыкновенного чуда.
   Прапрапра-Пряников и другие
   Тусина мама, как я уже сообщал, работала в аптеке. Была она рецептаром. Принимала заказы на лекарства.
   На первый взгляд, это простая и даже легкая работа. Сиди себе, читай рецепты, выписывай талончики... Но только на первый взгляд!
   Однажды Тусина мама обнаружила в протянутом ей рецепте ошибку.
   Если бы приготовить лекарство так, как написано, от него не то что поправиться - еще сильней заболеть можно! А то и хуже...
   Тусина мама задумалась, потом молча исправила ошибку.
   После работы она зашла в телефонную будку и позвонила тому врачу, чья подпись была на рецепте.
   Знали бы вы, как он благодарил Тусину маму! Он даже заплакал.
   Этот старый опытный врач ошибся впервые в жизни. У него в тот день случились неприятности. Из-за них он и ошибся.
   Каждый год с тех пор Восьмого марта старый врач приносил Тусиной маме большой букет цветов.
   Каждый год. Вплоть до самой войны.
   А в другой раз Тусина мама проверяла принятые рецепты и вдруг видит: маленькому ребенку прописали дозу взрослого! Оказалось, что лекарство это уже сделано и даже выдано заказчику часа два тому назад. Тусина мама быстро отыскала адрес больного ребенка и со всех ног бросилась туда.
   Вовремя успела!
   Этот случай сделал Тусину маму знаменитой. Родители ребенка написали в газету восторженное письмо, и редакция напечатала его под заголовком: "Благородный поступок".
   Тяжелая вещь - слава! Тусина мама работала в самой большой аптеке города, на самой его шумной улице. Люди, входя в аптеку, спрашивали друг у друга: "Скажите, а где та дама, что спасла ребенка?.. Ах, вот эта! Спасибо..." И хотя в аптеке было несколько окошечек, большинство посетителей вставало в очередь именно к Тусиной маме. Стоять в очереди к ней - сущее удовольствие! Вежлива, ласкова, всем улыбается, а с некоторыми даже шутит...
   Вы скажете, пожалуй: "Как можно на такой ответственной работе шутить и смеяться? Вдруг ошибку пропустишь?.."
   На это я отвечу так: Тусина мама была мастером своего дела. А мастер своего дела работает легко и красиво. Он может и пошутить и посмеяться, дело от этого не пострадает. Наоборот, дело только выиграет.
   ...Мы с Тусей любили приходить в аптеку, тихо стоять в сторонке, нюхать причудливые аптечные запахи и смотреть, как его мама работает. Она была такая красивая на работе, Тусина мама! Косынка с красным крестом... Халат невозможной белизны!.. Так и хотелось посадить на него пятнышко!..
   Банки, склянки, кульки, пробирки, рецепты, чеки, талоны мелькали у нее у руках. И очередь таяла на глазах.
   На рабочем столе Тусиной мамы под книгой для записи рецептов хранился секретный блокнотик, куда она незаметно вписывала фамилии некоторых посетителей. Она записывала только те фамилии, которые казались ей странными, забавными или смешными.
   ...Когда мама возвращается домой, Туся встречает ее словами:
   - Ну, что сегодня, а?
   - Чемоданов, - говорит мама, расстегивая пальто.
   - Чемоданов? Ха-ха, Чемоданов! А еще?
   - Борщ, - говорит мама, вешая пальто на крючок.
   - Борщ! Дяденька Борщ!
   - Не дяденька, а женщина, - говорит мама, снимая шляпу.
   - Женщина Борщ! Женщина и Борщ! Вот это да! А еще?
   - Маслице...
   - Ой, Маслице! А еще?
   - Лялечкин...
   - Лялечкин! - кричит Туся. - Голубчик Лялечкин! А еще?
   - А еще Эх, - говорит мама, снимая боты.
   - Что, что?
   - Эх, понимаешь, Эх. Я говорю ему: "Гражданин, ваша фамилия на рецепте не указана". А он говорит: "Указана, Эх..." Я говорю: "При чем тут эх? Скажите вашу фамилию". А он: "Эх моя фамилия..." Я спрашиваю: "Что-нибудь случилось с вашей фамилией?" - "Нет, - говорит, - ничего". "Ну, так скажите ее скорей!" - "Я уже сказал: Эх моя фамилия!" - "Значит, вы Эх?" - "Ну да, Эх я, Эх!"
   - Эх ты, Эх! - хохочет Туся.
   - Эх моя фамилия! - хохочет мама.
   В прихожую входит папа.
   - Что за шум? Я, кажется, работаю...
   - Эх, папа! Фамилия-то какая - Эх!
   - Опять эта глупая игра! - строго говорит папа. - Не вижу ничего смешного. И удивляюсь, безмерно удивляюсь, когда взрослые люди...
   Папе не удается закончить фразу. Мама, смеясь, бросается к нему и целует.
   Чего только не приключалось с Тусиной мамой из-за этих самых фамилий!
   Как-то около ее окошечка остановился круглый, маленький, розовый и прокудахтал: "Кудай-Дальчин!" А Тусиной маме показалось: "Кидай дальше". Она удивилась и спрашивает: "Что кидать?" А он опять: "Кудай-Дальчин!" Фамилия у него такая - двойная. Тусина мама машинально записывает: "Кидай дальше..." Он говорит: "Что вы пишете? Смеетесь надо мной, что ли?" Тусина мама глаза скорее отводит и губы кусает, чтоб не расхохотаться. Как посмотрит на него - круглого, маленького, розового, так и видит Невский проспект, а над проспектом, точно мячик, летит этот Кудай-Дальчин. Люди ловят его, а он кричит: "Кидай дальше!.." "Нет, вы смеетесь надо мной, я вижу! - говорит Кудай-Дальчин. - Я вижу, у вас глупости в голове! Дайте-ка жалобную книгу!"
   Тогда вся очередь как закричит: "Какая вам еще книга! Вы что! Ведь это ударница! Наш лучший рецептар! Она ребенка спасла! Вы, наверно, из другого города, не знаете ничего! Не волнуйтесь, голубушка, мы вас в обиду не дадим! Ишь ты!.."
   ...Пока мама на работе - Туся рисует. Он рисует могучего Чемоданова, доброго и милого Маслице, женщину Борщ с бородой и усами; угрюмого человека по фамилии Беда; худого, как гвоздь, Лялечкина с печальным красным носом. Лялечкина держит за руку кудрявая девчонка Лялечка.
   И Кудай-Дальчин у Туси нарисован - этакий розовый колобок с короткими ручками и ножками. А еще есть такой рисунок: клоун в пестром колпаке и широченных шароварах. Изо рта у него пузырь, а в пузыре слова: "Эх моя фамилия!"
   В один прекрасный вечер сидит Тусина мама у себя на работе, за окошечком, и принимает рецепты. Уже конец смены, устала она, не смеется, не шутит, даже глаз не подымает на людей. Об одном мечтает: "Скорей бы домой. Напиться чаю и спать!.."
   Берет она не глядя очередной рецепт и читает: "Немедленно выдать подателю сего сто граммов натурального спирта по случаю холодной погоды и веселого настроения". И знакомая подпись закорюкой... Мама глядит, а за окошечком - дядя Вова. Подмигивает ей, улыбается, глаза блестят. И протягивает еловую ветку. "А, это ты... - говорит мама, - спасибо!.." "Это я, - говорит дядя Вова, - привет!" Тусина мама говорит: "Ну иди, иди погуляй, я скоро закончу и вместе пойдем домой. Ладно?.." - "Ладно, говорит дядя Вова, - но при условии, если ты запишешь меня в блокнотик!.." - "В блокнотик?" - "Да-да, в блокнотик, - подмигивает дядя Вова. - Фамилия моя Пряников. Очень смешная фамилия!" - "Ну хорошо, говорит Тусина мама, - я запишу, а ты иди..." - "Нет! Запишешь - тогда уйду!" - упрямится дядя Вова. "Да запишите вы его куда-нибудь! - советует Тусиной маме очередь. - А то задерживает всех".
   Тусина мама записывает в свой секретный блокнотик фамилию "Пряников", и дядя Вова, посылая ей воздушный поцелуй, исчезает.
   Домой мама и дядя Вова приходят вместе - веселые, шумные.
   - Ну, - спрашивает Туся, - что сегодня?
   - Пряников, всего лишь Пряников, - говорит мама. - За целый день один только Пряников...
   - Пряников?..
   - И пряники! - дядя Вова протягивает Тусе большой кулек. - Чашки на стол!
   - Пряников с пряниками! - кричит Туся, вбегая в комнату.
   - Тише, тише... - говорит папа, отрываясь от работы. Трудная у него работа: цифры, кругом одни цифры...
   - Смешная фамилия Пряников? - спрашивает Туся.
   - Опять эти глупости! - говорит папа.
   - А если смешно?
   - Что значит смешно? Если у человека фамилия Пряников, это еще не значит, что он обязательно любит пряники. Может быть, он их ненавидит!
   - А я уверен, - говорит, входя в комнату, дядя Вова, - я абсолютно уверен, что наш далекий предок прапрапра-Пряников торговал пряниками где-нибудь в Охотном ряду... - Дядя Вова хватает со стола вазу с пряниками, кружится по комнате и басом поет: - Пря-ники, пря-ники в Охотном ряду! Пря-ники, пря-ники на меду, на меду!.. И знаете что... говорит дядя Вова, остановившись посреди комнаты, - этот прапрапра-Пряников был толст, как мой брат профессор, умен, бестия, как мой брат дипломат... Деньги считал, как ты, мой братец!.. И никогда не унывал...
   - Как ты! - кричит Туся.
   - Совершенно верно!..
   - Нет-нет, позвольте, - папа с треском сдвигает костяшки счетов, подождите! Со мной в гимназии учился некто Малявкин, и представляете стал борцом мирового класса! Что вы на это скажете? Богатырь Малявкин!..
   - А ты вспомни, - говорит дядя Вова, - вспомни, пожалуйста, у твоего Малявкина обязательно было что-нибудь маленькое... Ну, вспомни! Маленькое-премаленькое...
   - Разве что голова... - говорит задумчиво папа.
   - Ну вот видишь!
   - Очень маленькая голова... Говорят, это красиво...
   - При чем тут красота! Важно другое: у твоего Малявкина была маленькая голова!.. Вот один мой приятель... носил медвежью доху и постепенно стал похож на медведя...
   - А если носить беличью шубку? - сонно спрашивает Тусина мама, которая уже давно мечтает о такой шубке.
   - Женщина, которая носит беличью шубку, - говорит дядя Вова, становится грациозной и легкой, как белка...
   - Фантазии все! - вздыхает Тусин папа и делает пальцами этакое небрежное движение.
   - А ты скучный тип! - говорит дядя Вова. - Тебе надо фамилию переменить! Ты Цифиркин! Бумажкин! Дебет-Кредит!..
   А мама уже не вмешивается в этот спор. Она дремлет, забравшись с ногами в глубокое, покойное кресло. И на столе остывает ее чай.
   И Туся не вмешивается в спор. Высунув язык, он склонился над листом бумаги. Он рисует прапрапра-Пряникова.
   В "притонах Шанхая"
   - Иди сюда, - сказал Лева Тройкин, - иди за мной...
   Туся спустился в подвал. Там было сыро, темно, пахло грибами и уборной.
   - Иди ближе, - шепотом позвал Лева Тройкин.
   Он чиркнул спичкой, и слабый огонек высветил его круглую голову с обрывистым лбом.
   Спичка догорала.
   - Ты знаешь, что такое притоны Шанхая? - спросил Лева Тройкин уже в темноте. - В притонах Шанхая курят опиум... Заманили тебя в притон и уговаривают: покури чуть-чуть... Ты поддался - и все! Опьянел, валишься на циновку и спишь. А во сне к тебе подкрадывается шпион - в притонах Шанхая их полно! - подкрался и - нож между лопаток!..
   Туся в пронзительном страхе оглянулся. Там, где, по его расчетам, была дверь на улицу, - темно.
   - Но их можно обмануть, - шептал Лева, - это пара пустяков. Они тебе: "Кури, кури!" - а ты им: "Мерси, мерси!" - а сам - раз! - и подменил папиросу! В кармане-то у тебя "Беломор"! Понял? Притворился, что спишь... Они к тебе, а ты: из пистолета - тах-тах!..
   Снова чиркнула спичка. Туся с ужасом смотрел в безжалостное лицо Левы Тройкина. Тот протягивал ему папиросу. Другая была у него в зубах.
   - Прикуривай, - сказал Лева, - не бойся. Сразу не тяни в себя дым, не глотай. Во рту подержи и выпусти. Смотри...
   Лева прикурил и окутался облаком едкого дыма.
   - На, прикуривай...
   Огненная муха подлетела к Тусиному носу. Туся приблизил к ней вплотную свою папиросу и втянул щеки.
   Рот наполнился горечью, в горле запершило, из глаз хлынули слезы.
   - Кхе-кхе, кха-кха...
   - Не торопись, - сказал Лева, - спокойно...
   Туся снова покорно втянул в себя дым.
   - Выпускай через нос, - сказал Лева.
   Через нос... Тусе Показалось, что вся голова его наполнилась этим ядовитым дымом и теперь он выходит отовсюду: из ушей, из глаз... Поскорей бы это кончилось!.. Тусина голова росла, распухала, становилась мягкой, как подушка...
   - Ну? - спросил Лева. - Как самочувствие?
   Внутри Тусиной головы что-то медленно-медленно раскручивалось. Ему хотелось взять себя за голову и придержать. Сладкая слабость подкрадывалась к ногам. Ладони вспотели, а пальцы стали вялыми и толстыми, как сосиски...
   - Эй, - крикнул Лева и схватил Тусю за руку.
   Что-то внутри головы раскрутилось - не удержать! Ноги подкосились, и Туся почувствовал, что летит. Со страшной, тошнотворной скоростью куда-то летит...
   "Подложи... голову... нашатырь... воду... давай... зеленый... еще... сюда..."
   Слова звучали глухо, будто из-за стены. А то и совсем пропадали. Тусе казалось, что их опускали во что-то мягкое.
   Он открыл глаза. И не успел еще разглядеть, кто с ним рядом, как на него обрушилось:
   - ...Ну вот, наконец-то очнулся, слава богу, ирод, что наделал, отравился насмерть, разве можно...
   Мама стояла на коленях перед кроватью. Она целовала Тусю и грозила ему кулаком, она всплескивала руками и воздевала их к потолку...
   У дверей теснились старики Градобоевы, Маргарита Галкина и другие соседи, глядевшие на Тусю с голодным любопытством. У ног кровати стоял Лева Тройкин. Взгляд его был совершенно непроницаем.
   Туся улыбнулся ему через силу. Он не виноват, что так получилось в этих, как их... притонах Шанхая. В голове у него что-то раскрутилось, а сам он ни при чем. Он еще постарается, он еще научится, а сейчас ему скверно, ох как скверно, его так тошнит...
   - Выйдите, все выйдите! - закричала мама. - Дайте таз!..
   Бабушка
   Тусина бабушка - старуха с характером. Она редко приезжает в гости, но уж когда приедет - всё в квартире становится на цыпочки!
   Ступает бабушка медленно, важно. В длинном черном пальто, в черной юбке до пят, на плечах - старенький палантин, на голове - шляпа тюрбаном. Вокруг шляпы вуаль. Черная. В руке сумочка. Тоже черная.
   Идет, в сторону не глянет. Губы ниточкой.
   Тусина бабушка - вдова учителя словесности, то есть русского языка и литературы. От прежней жизни у нее сохранились кой-какие привычки. Привычки свои она ревниво оберегает.
   Одна привычка замечательная: делать на рождество подарки.
   Привозит подарки не сама бабушка, а специально нанятый для этого человек. Сколько ему бабушка платит - никто не знает. Зато знают другое: привезли подарки - скоро жди бабушку!
   ...В квартиру вносят большую морозную корзину, прикрытую крахмальной салфеткой. Салфетку долой - и на тебя прыгают краснобокие, тронутые холодом яблоки! Попробуй откуси - зубы заломит!
   Под яблоками мандарины. А там - конфеты, печенье, пирожки... И на самом дне - книги! В глянцевых переплетах, с яркими картинками, пахнущие стариной...
   Часа через два приезжает сама бабушка. Садится в кресло и принимает поздравления, поцелуи, знаки благодарности.
   - Вот это яблоки! - говорит Тусин папа. - Никогда таких не видал!
   Он тихонько толкает Тусю в бок.
   - А пирожки! Какие пирожки! Тают во рту!.. - восклицает мама и подмигивает Тусе.
   Туся пережил свою радость ровно два часа тому назад: прыгал вокруг корзины, как индеец, перепробовал все сласти, перелистал книги...
   - Ай да мандарины! - говорит папа. И дергает Тусю за штаны.
   - Сахарное печенье! Как раз то, что я люблю! - говорит мама. И сверлит Тусю глазами.
   Но Туся уже поцеловал бабушку, когда она вошла. Он уже сказал ей спасибо и прижался щекой к ее жесткой груди, пахнущей мятными лепешками, и получил ответный поцелуй...
   Чего еще от него хотят?
   ...Бабушка просто так не приезжает. Ей, старой, нелегко просто так по трамваям трястись. Бабушка живет у своего сына-профессора, а это далеко, можно сказать, на другом конце города.
   Если что-то важное - другое дело.
   Когда Туся был совсем маленький, бабушка через день приезжала купать его. Купанье - дело важное.
   А теперь бабушка редко ездит, потому что Туся в баню ходит. Он уже большой.
   ...Но сегодня бабушка приехала по особо важной причине. Она приехала, чтобы забрать Тусю к себе, пока лето. Она приехала, потому что терпеть не может этих разговоров: "Туся связался с хулиганами... Туся научился курить... Туся убежал из дому..." И что такое Лева Тройкин? Она не хочет слышать эту глупую фамилию. Хватит! Она сама взрослая, сама все понимает. Она понимает, что у такого маленького мальчика, как Туся, не может быть столько грехов.
   Все хотят отдохнуть от ребенка. Все. Ребенок всем мешает.
   А может, он заболел?
   Дядя-профессор живет на окраине города, в старом парке. Там на каждом дереве этикетка. Составлены этикетки по-латыни. Почему? Потому что латынь - язык науки. А в парке растут редкие и важные для науки деревья.
   В дядином доме много комнат, а еще больше - людей. Все заняты и не обращают на Тусю никакого внимания. Утром быстро завтракают - перед дядей миска разноцветного салата - и по делам.
   Дядя - в свою академию.
   Тетя - в институт.
   Дядина дочь - на урок музыки.
   Дядин сын - на завод. Он инженер.
   Взрослый дядин племянник - в редакцию. Он журналист.
   Бабушка - в магазин.
   Няня - на базар.
   Нянина дочь - в больницу. Врач она.
   Мимо Туси только пробегают. Уходя, говорят: "Пока, малыш!" Возвращаясь: "Привет, малыш!"
   В семь часов вечера все встречаются за обедом. Таков обычай. Говорят о своих делах, а Тусе делают замечания:
   - Как держишь вилку!
   - Не чавкай!
   - Не крутись!
   - Не бери соль руками!
   - Не стучи ложкой!
   - А салфетка зачем?
   Мука, не обед.
   Хоть бы о чем-нибудь спросили. Например: "А что думает по этому поводу Туся? О, у него есть на этот счет свое мнение?.. Интересно, интересно..."
   Никто ни о чем не спрашивает.
   Туся спит в дядином кабинете на диване. Подушки с дивана сняли, и он такой огромный - хоть десять Тусь рядом укладывай.
   Как-то утром дядя входит в кабинет. Ему надо в ванную комнату, а туда иначе не попасть, как только через кабинет.
   Итак, входит дядя в кабинет и видит: Туся лежит на полу.
   Вернее, на ковре, потому что в кабинете ковер. Лежит на ковре Туся и спит.
   Дядя подходит к нему и начинает будить:
   - Туся, вставай!
   А Туся: "Мм-м-м-м..." И продолжает спать.
   Дядя растерялся, позвал тетю. Тетя всплеснула руками:
   - Тусенька, вставай, простудишься!
   А Туся: "Мм-м-м-м..." И продолжает спать.
   Пришла бабушка.
   - Бедняжка, - говорит, - наверно, упал ночью с дивана! Я как чувствовала: нельзя ребенка одного в комнате оставлять!..
   Дядин сын пришел.
   - Давайте я его подыму осторожно и положу на диван. Пусть себе спит...
   Взрослый дядин племянник пришел.
   - Я предлагаю вот что: оставим его на полу, только подушку под голову положим...
   Дядина дочь пришла.
   - А я слышу ночью: что-то - бух!..
   Няня пришла.
   - Батюшки!..
   Нянина дочь пришла. Помните, она врач.
   - Может, он заболел? Странно, почему ребенок так долго не просыпается... Давайте-ка я его посмотрю...
   Как только она это сказала, Туся почему-то сразу же проснулся и сонным голосом спросил:
   - А разве уже утро?
   Тут все так обрадовались, что он проснулся и совершенно здоров, и не бредит, и цвет лица у него розовый.
   Обрадовались и закричали:
   - Конечно утро! Доброе утро!.. Ха-ха, вы подумайте, что ребенок говорит: "А разве уже утро?" Ночью я слышу: бух!.. Ты не помнишь, как упал?.. Вот это да! Редкий случай!.. Представляете, вхожу, а он лежит на полу... Ха-ха-ха!..
   Помылись, сели завтракать, а разговоры за столом все о том же.
   - Нет, представляете: вхожу в кабинет...
   - Что тебе снилось, Туся?
   - Ты не замерз, Туся?
   - Хочешь яичко, Туся?
   - Редкий случай, а?
   - Я думала, заболел... Бывает, знаете, такая болезнь...
   - Летаргия?
   - Вот-вот. Я думала, у Туси летаргия.
   - Хочешь чайку, Туся?
   - Почему печенья не берешь, Туся?
   - Пойдем со мной на базар, Туся!
   Подруга великого человека
   Дом, в котором живет дядя-профессор, одноэтажный, деревянный. Большую часть занимает дядя, меньшую - дядин коллега. С тыльной стороны к дому примыкает сад. Заросли малины делят его на две части. Большая - дядина. Когда в доме варят варенье, Туся стоит на кухне. Варенье фырчит и выгибает спину, будто живое...
   Есть у дяди три яблони, клумба, черемуха, рябина, круглый садовый столик со скамейками.
   У соседа яблонь нет, зато есть беседка, увитая плющом.
   У соседа гостит племянница по имени Татьяна. Татьяна вдвое старше Туси. Ей четырнадцать. Она учится в балетной школе.
   По утрам Татьянина тетка играет для нее на рояле, и Татьяна делает свои па. Прыгает, ноги задирает, руками машет, - словом, танцует.
   Есть одно местечко в малине. Оттуда все как на ладони, а тебя не видно.
   Туся сидит в этом укромном местечке каждый день, и ему не наскучит.
   Всякий раз он испытывает сладкое волнение и страх, что его обнаружат и уличат в чем-то. Пальцами будут показывать и хохотать. На улицу выведут. Ну и пускай, пускай...
   Каждое утро он ждет, когда отворится дверь в сад. Вот... Ну, иди, иди! Не останавливайся... Холодно, холодно, теплее, теплее, эх, опять холодно!.. Обязательно надо понюхать эти дурацкие цветы... Ногу почесать... Подумаешь, комар кусил... Ага! Теплее, теплее... Ну-у... Жарко! Жарко!!!
   - Тетка! - кричит Татьяна. - Смотри, опять яблоко нашла! Вот это чудеса! Красное, гляди!..
   Яблоко хрустит. Татьяна смеется: "Тетка, а яблоко-то сладкое!"
   Как-то, еще до приезда Татьяны, дядя читал после ужина вслух. Все сидели и слушали. Дядя любил читать вслух. Он ужасно сердился, если кто-нибудь слушал невнимательно.
   - Может быть, то, что я читаю, неинтересно?..
   - Интересно!
   - Почему же ты глядишь на печку?
   - Я не гляжу... (Муха туда полетела, вот почему...)
   - Я читаю серьезные вещи, а ты улыбаешься.
   - Я не улы... Я больше не буду...
   Туся ничего не понимал в книжке, которую читал дядя, и уже задремывал, уже зябко ему становилось, как бывает перед сном, и боялся заснуть, чтобы не обидеть дядю, и вот в этом полусне он отчетливо услышал, как дядя прочел: "...подруга великого человека".