Страница:
– Прошу – меня – извинить – данный – модуль – не… – 3аткнись.
Хэн посмотрел, что у него с кислородом.
– Знаешь, Р2, мне хотелось бы взглянуть на полетный план, а заодно узнать нашу скорость и подлетное время к Илезии. Выдай информацию на экран, пожалуйста. -. Сожалею – но- я – не – уполномочен – предоставлять – вам – эти – сведения.
Хэн медленно закипал внутри скафандра, он с трудом сдерживал желание пнуть непокорного дроида тяжелым магнитным башмаком.
– Мне нужно узнать курс, скорость и подлетное время, потому что мне необходимо высчитать, через сколько часов я сыграю в последний прыжок от нехватки кислорода.
– Прошу – меня – извинить – данный – модуль… – 3аткнись!!! – Он вспотел, охлаждающий контур скафандра заработал на больших оборотах. Хэн с не меньшими усилиями пытался сохранить хладнокровие.
– Слушай меня внимательно, Р2. В тебе имеется программа, которая требует сохранять жизнь разумных существ?
– Да – подобная – программа – обязательна – для – всех – астродроидов. Причинение – преднамеренного – вреда – или – отказ – в – помощи – разумному – существу – означает – что – оперативные – системы – должны – быть – изменены.
– Очень мило с твоей стороны. А теперь заруби себе на… то есть уясни, что если ты не покажешь мне курс, скорость и подлетное время, то будешь виноват в смерти разумного существа, то есть меня. Я задохнусь и умру. Все ясно?
– Уточните – пожалуйста.
С безраздельным терпением, сам себе удивляясь, Хэн объяснил ситуацию. Когда он закончил, дроид немного помолчал, очевидно предаваясь размышлениям. В конце концов Р2 озабоченно чирикнул и сказал:
– Повинуюсь – вашему – требованию. Сведения – будут – выведены – на – экран – диагностики.
Хэн вздохнул с облегчением. Раньше ему как-то не приходило в голову, что если корабль по сути гигантский робот, то пульт управления ему не положен. Но для механиков, которые обслуживают грузовик в портах и на космических станциях, предусмотрели несколько мониторов. Хэн отыскал нужный и уставился на экран.
Цифры бежали по дисплею наперегонки. Кореллианин сердито оглянулся.
– Верни к началу и на этот раз держи на экране данные до тех пор, пока я их не прочитаю! Понял меня?
– Так-точно,- с подозрительным смирением отозвался астродроид.
Несколько минут Хэн изучал диаграммы, схемы и пояснения, а легкое беспокойство тем временем перерастало в панический ужас. Писать было нечем и не на чем, разве что пальцем на переборке, к навигационному компьютеру доступа не было, но у кореллианина все равно появилось очень нехорошее предчувствие. Покусывая губу, он взялся складывать цифры в голове, еще раз и еще.
Курс "Илезианской мечты" был проложен в обход секторов, кишмя кишевших пиратами, а плелся небольшой грузовик так, что хотелось покраснеть от стыда за его механиков. Даже престарелая "Удача торговца" и та ходила быстрее.
Плохо. Никуда не годится. Если не изменить скорость и курс, воздух в баллоне закончится за пять часов до того, как посадочные лапы "Мечты" зароются в почву Илезии. А на борту грузовика будет весьма симпатичный свежий труп.
– Ты обязан мне помочь, Р2. Если мы не сменим параметры, мне не хватит кислорода. А если мне не хватит воздуха, я умру. Угадай, кто будет виноват?
Астродроид весело замигал фоторецептором, обдумывая вопрос. Потом сказал:
– Но – меня – не – известили – о – вашем – присутствии – на – борту. Я – не – могу – отвечать – за – вашу – смерть.
– Э нет! – Хэн замотал головой.- Не пойдет, Р2. Хочешь логики, будет тебе логика. Если тебе стало известно о ситуации, а ты все равно ничего не делаешь, значит, ты и есть причина моей смерти. Гибели, между прочим, разумного существа. Тебе это надо?
– Нет,- быстро сказал астродроид.
Механический монотонный голос зазвучал напряженно, огоньки на корпусе заморгали быстрее и истеричнее.
– А следовательно,- продолжал неумолимый кореллианин,- ты должен всеми своими шестеренками и реле ратовать за то, чтобы я остался жив. Верно говорю?
– Я… Я… – дроид задрожал всем корпусом от возбуждения, он перетаптывался и моргал.- Я – не – могу. Программа – конфликтует – с – системой.
– Это как?
Вот тут Хэн всполошился не на шутку. Если эта малорослая консервная банка перегорит от напряжения, можно сразу же вешаться. Сам он ни за что не отыщет панели ручного управления. Она же крошечная и нужна-то лишь для того, чтобы техники смогли запрограммировать автопилота.
– Мои – программы – запрещают – мне – сообщить – вам…
Хэн одним прыжком оказался возле маленького астродроида и опустился перед ним на колени.
– Чтоб ты сдох! – он с силой опустил кулак на макушку Р2Д2.- Я умру, понимаешь ты или нет?! Говори!
Малыш так раскачивался, что Хэн испугался, не рассыплется ли он на части от эмоциональной перегрузки.
– В – меня – вставлен – блокиратор, – скороговоркой проверещал дроид.- Он – мешает – выполнить – вашу – просьбу!
Блокиратор, э? Хэн ухватился за информацию как за соломинку. Ну и где же он, давай посмотрим?
Искомое обнаружилось быстро, в нижней части корпуса. Хэн подцепил блокиратор ногтями, дернул.
Ничего. Даже с места не сдвинул.
А если повернуть? Кореллианин от натуги захрюкал почище гaмoppeaнцa, вспотел уже на самом деле, вообразив, сколько молекул ценного кислорода израсходовал зря. Ему говорили, что умирать от удушья не так уж и больно (если сравнивать с декомпрессией или поджаренными бластером внутренностями), но он не испытывал ни малейшего желания выяснять на собственной шкуре, так ли это на самом деле.
Блокиратор продемонстрировал твердость и упорство характера. Хэн показал, что на Кореллии живут ребята не промах. Он трудился, проклиная врага на дюжине чужих языков, но упрямая деталь не спешила сдаваться.
Ах ты так, да? Ничего, я все равно тебя выковыряю!
Хэн обшарил рубку, но ничего подходящего под руку не попалось, даже элементарного гаечного ключа.
Тут он вспомнил про бластер, который остался лежать на полу тесного убежища.
– Жди здесь,- велел Хэн астродроиду и отправился протискивать по узким коридорам.
Стрелять внутри космического корабля, даже внутри космического корабля с нулевым внутренним давлением – не лучшая из щей, но делать нечего.
Вернувшись, Хэн подверг бластер детальному изучению. Мощность – на минимум, луч узкий. Непослушными руками в толстых перчатках пусть даже легкого скафандра сложно настраивать оружие, и кореллианин это только что осознал.
Р2Д2 неистово переливался огнями, наблюдая за подготовкой.
– Разрешите – спросить – что – вы – намерены – предпринять?
– Избавиться от блокиратора, чего же еще? – сумрачно оповестил малыша Хэн, прицелился и осторожно спустил курок.
Маленький дроид заверещал так, будто его четвертовали. Узкий направленный луч клюнул его в бок, блокиратор выпал на палубу, а на отполированном металлическом корпусе остался безобразный черный ожог.
– Готово! – сообщил донельзя довольный Хэн. – А теперь, Р2, будь хорошим мальчиком и скажи, где на этом корыте прячут ручное управление.
Дроид послушно выдвинул шасси и покатил вдоль приборных панелей, волоча за собой кабель. Хэн пошел следом и вскоре уже сидел на корточках перед небольшим пультом. В скафандре он чувствовал себя увальнем.
. Следуя указаниям астродроида, он снял кожух и принялся изучать игрушечный набор клавиш и рычагов.
Никто не пробовал вдевать нитку в иголку, нарядившись в скафандр? Хэн ругался как аскайанский сапожник, но сумел вернуть грузовик в реальное пространство, поскольку только там можно было безопасно менять скорость и курс… … который, между прочим, еще надо высчитать. Проклятия, отпускаемые беглецом, перешли на новый уровень экспрессивности и виртуозности. Самые сложные вычисления Хэн свалил на Р2Д2.
На прокладку нового курса ушла куча времени, но в конце концов Хэн опять дернул рычажок, пробуждающий гипердрайв. В следующее мгновение его сбило с ног. Корабль вломился в гиперпространство по новому вектору и значительно увеличив скорость.
Когда илезианский грузовоз утихомирился и пошел ровнее, Хэн отлепился от пульта и перевел дух. Ноги подкашивались, и он сел прямо на палубу. Уф-ф…
– Вы – отдаете – себе – отчет,- вредным голосом полюбопытствовал астродроид, – что – теперь – вам – придется – вручную – сажать – корабль? Смена – курса – и – скорости – отменили – программу – автоматической – посадки.
– Да знаю я, знаю,- устало откликнулся Хэн, глотнул еще воды и сжевал еще две таблетки, потому что от переживаний у него всегда разыгрывался зверский аппетит. – А что было делать? Будем надеяться, что сумею быстро щелкать рычагами.
Он осмотрел ничем не примечательную рубку.
– Почему это мусорное ведро не оборудовано иллюминатором, хотелось бы знать?
– Автоматы – не – видят – визуальные – данные – нам – ни – к – чему,- охотно подсказал Р2А2.
– Да ну? – ядовито хмыкнул кореллианин.- А мне почему-то казалось, что дроиды видят не хуже нас.
– Мы – не – видим, – возразил астродроид. – Мы – распознаем – окружающую – действительность – посредством – преобразования – сигнала – в – электронный.
– Умолкни,- буркнул Хэн, слишком усталый, чтобы радоваться пикировке с астродроидом.
Привалившись спиной к миниатюрному пульту, беглец закрыл глаза. Для спасения он сделал все, что мог. Грузовик шел прямиком на Илезию, оставалось лишь ждать.
Хэн задремал и во сне увидел Дьюланну такой, какой вуки была, когда они подружились.
Он уже наполовину протиснулся, когда позади раздался громкий крик. "Нас ограбили!" Сжимая небольшой мешочек с добычей, мальчишка брыкался, вертелся, ввинчивался штопором в узкий оконный проем, за которым его ждала спасительная темнота. Завопила женщина: "Мои драгоценности!" Хэн негодующе фыркал: он застрял. Нахлынула паника. Он должен выбраться! Когда в полицию звонят из богатого дома, корбезовцы прибегают на зов не мешкая.
Про себя пацан неистово проклинал новомодные тенденции в кореллианской архитектуре, которые требовали делать вместо окон узкие щели от пола до потолка. Считалось, что тем уберегаешь дом от воров. Что ж, кое-кто только что доказал справедливость данного утверждения. В дом пацан проник через дверь в сад, спрятался и подождал, когда обитатели крепко уснут. Затем неторопливо, со знанием дела пошарил по ящикам и отобрал самые ценные вещи. Ему было девять лет, кожа да кости, мальчишка не сомневался, что пролезет в щель без помех.
Хэн сопел от усердия. Кажется, он здорово промахнулся в расчетах.
Голос за спиной. Женский. "Вон он! Держи вора!" Хэн извернулся и вывалился из окна в сад. Добычу он не выпустил, даже когда вломился в ароматную ухоженную клумбу цветущих дорва. Воздух из легких выбило, и некоторое время мальчишка лежал, разевая рот, словно вытащенный из воды дрел. Сильно болела ушибленная нога, затылок разламывало, ныли виски.
– Вызови патруль! – раздался из дома мужской крик. Аля побега оставалось совсем мало времени, Хэн перекатился и заставил себя подняться на дрожащие непослушные ноги.
Лунный свет так красиво стекал по верхушкам деревьев… больших деревьев, высоких… в чьих ветвях так легко затеряться.
Полубегом-полухромая мальчишка устремился в тень. Он решил, что не будет сообщать Фигне о накладке. Чего доброго, робот обвинит его в медлительности, раз ему уже почти десять.
Хэн скривился. Вовсе он не увалень и сноровки не потерял, просто что-то ему сегодня нехорошо… Головная боль сверлила виски с самого утра, он даже собирался сказаться больным и отлежаться.
Раньше он никогда не болел и ни на что не жаловался, и ему наверняка поверили бы, но Хэну совершенно не улыбалось демонстрировать слабость перед другими. А особенно – перед капитаном Шрайком. Тот никогда не упускал возможности поизмываться.
Деревья закрыли от него дом. Что дальше? Мальчик слышал топот бегущих людей, так что раздумывать некогда. За него все решил инстинкт. В следующее мгновение мешочек с добычей был зажат в зубах, под ладонями шуршала кора, ноги упирались в развилки ветвей. Хэн лез вверх, останавливался, прислушиваясь, и возобновлял подъем.
Только на самой вершине, там, где даже случайный взгляд не обнаружил бы беглеца, юный воришка, запыхавшись, уселся верхом на ветку спиной к стволу; голова у него шла кругом. Хэна подташнивало, он даже испугался, что его вывернет наизнанку. Но пацан закусил губу и приказал себе не шевелиться. Странное дело, ему даже полегчало, пусть и ненадолго.
Судя по звездам, до рассвета оставалось несколько часов, и поэтому могут возникнуть кое-какие трудности. Интересно,.Шрайк задержит челнок или махнет рукой и бросит одного из своих подопечных на чужой планете?
Внизу, у него под нотами, погоня обыскивала лес, лучи фонарей кромсали ночную тьму; мальчишка прижался к дереву, закрыл глаза и, борясь с головокружением, из последних сил вцепился в шероховатую кору. Если бы только перестала болеть голова…
Интересно, догадаются ли эти недотепы принести биосканеры? Пацан задрожал. Ночь выдалась холодная и ветреная, а кожа его на ощупь была горячей, влажной и как будто слишком туго натянутой.
Ближе к рассвету мрак потускнел, превратился в серые предрассветные сумерки. Интересно, чем занята сейчас Дьюланна? Будет ли она скучать по нему, если "Удача" уйдет с орбиты?
Наконец звуки шагов затихли вдали, спет погас. Мальчишка подождал еще минут двaдцaть, хотел удостовериться, что преследователи на самом деле ушли и не вернутся, а потом, вновь зажав мешочек в зубах, осторожно спустился на землю. Голова разболелась еще сильнее. Каждый толчок, любое движение, даже самый обычный шаг – и перед глазами все расплывалось от боли приходилось стискивать зубы.
Он шатал… и шагал.
Несколько раз засыпал на ходу, пару раз падал и испытывал большое искушение остаться лежать неподвижно. Но что-то заставляло его подниматься, идти дальше, а рассвет тем временем разгонял тени и заливал оранжевым заревом улицы и дома. Рассветы на Кореллии удивительно красивы. Хэн отметил это даже сквозь дымку, затянувшую мысли. Раньше он почему-то не обращал внимания, как занятно перемешиваются краски на небесной палитре. Жаль, что свет так режет глаза.
Утро медленно перетекало в день, прохлада уступала место теплу, затем ее сменила жара. Хэн обливался потом, он ничего не видел даже прямо перед собой. Но все же вот он, космопорт. К этому времени мальчишка двигался как автомат, одну ногу вперед, перенести на нее вес, теперь подтянуть и выдвинуть вторую ногу. И все сначала. У него осталось единственное желание: лечь на обочину и заснуть.
А впереди… эль-челнок с "Удачи торговца"! Со всхлипом втянув глоток воздуха, Хэн заковылял быстрее. Он почти добрался до трапа, когда в проеме шлюза появился рослый чернобородый мужчина. Вот повезло…
– Где, во имя всех ситхов, тебя носило?
Ничего дружеского не было в его жесте, когда капитан схватил Хэна за руку. Мальчишка протянул мешочек, Шрайк жадно выхватил добычу.
– Хоть вернулся не с пустыми руками,- проворчал капитан.
Он торопливо проверил содержимое мешочка, удовлетворенно крякнул и, похоже, только сейчас обратил внимание, что Хэн держится на ногах не увереннее пьяного матроса.
– А с тобой-то что стряслось?
Не в силах произнести хотя бы слово, а уж связную фразу и подавно, пацан молча качнул головой. Реальность то уплывала, то возвращалась, как заглушаемая слабая радиоволна.
Шрайк встряхнул мальца, положил ладонь на горячий, словно раскаленная сковорода, лоб. Выругался.
– Горячка… бросить тебя здесь, что ли? Еще заразишь мне весь корабль.
Шрайк хмурился, явно борясь с желанием. Взвесил на ладони кошель.
– Думаю, малыш, ты заработал больничный,- буркнул капитан.- Шагай на борт.
Хэн сделал пару-тройку неуверенных шагов вверх по трапу, споткнулся, и все вокруг погрузилось во тьму…
Прошло много времени, прежде чем он пришел в сознание и услышал яростный диспут. Один спорщик орал на общегалактическом, второй грозно и утробно рычал.
– Я и сам вижу, что пацан болен,- слегка успокоившись, согласился Шрайк, после того как Дьюланна сердито облаяла его в очередной раз.- Но моих ребятишек так просто не прикончишь, даже если выставишь бластер на полную мощность. Отдохнет денька два и вскочит, здоровый и свежий, как новенький. Ему медицинский дроид без надобности, и раскошеливаться на него я не намерен!
Дьюланна зарычала, и Хэн удивился, насколько убедительны бывают порой вуки. Потом мохнатые когтистые лапы с величайшей осторожностью положили мальчишке на лоб влажную холодную тряпку. Это было просто здорово.
– Я сказал: нет, Дьюланна, и повторять не буду! – буркнул Шрайк и ушел, проклиная вуки на всех известных ему языках.
Хэн открыл глаза и увидел повариху; Дьюланна нежно ворковала над ним.
– Пить… – с трудом ворочая языком, признался мальчишка в ответ на вопрос,-… очень хочется…
Дьюланна приподняла ему голову и каплю за каплей влила в пересохший рот воду. Потом сообщила, что у Хэна высокая температура, такая высокая, что она, Дьюланна, боится за него.
Отставив чашку, повариха наклонилась и легко, словно пушинку, взяла парнишку в лапы.
– Куда… куда мы…
Вуки велела ему замолчать и сказала, что повезет его обратно на планету, к меддроиду.
– Не надо… капитан… здорово разозлится…
Ответ Хэн получил короткий и по существу. До сегодняшнего дня мальчишка не слышал, чтобы Дьюланна так выражалась.
Хэн то терял сознание, то снова приходил в себя, пока вуки несла его по коридорам в ангар. Следующее отчетливое воспоминание касалось кресла второго пилота, к которому его привязали ремнями безопасности. А Хэн даже не знал, что Дьюланна умеет водить эль-челнок… но вуки управляла легким корабликом с уверенностью бывалого пилота. "Цигнус" соскользнул с причальной решетки и, набирая скорость, направился к Кореллии.
От лихорадки кружилась голова, а Хэн все воображал, будто слышит голос капитана Шрайка, сыплющего ругательствами. Мальчишка попытался рассказать о видении Дьюланне, но губы не слушались, а язык прилип к гортани от жажды.
В следующий раз Хэн очнулся в приемной клиники.
Дьюланна чинно восседала на стуле, держа на коленях тощего воспитанника, и обнимала, как будто хотела уберечь от всей Галактики разом.
Дверь внезапно распахнулась, появился дроид – высокий, оборудованный антигравитационным модулем, так что мог парить над пациентом. Дьюланна зашла в кабинет и положила Хэна на стол. Мальчишку не больно укололи в руку; дроид взял кровь на анализ.
– Вы понимаете общегалактический язык, госпожа? – поинтересовался дроид.
Хэн собрался ответить, что, разумеется, понимает и общегалактический, и еще несколько языков, и… эй, кто это здесь госпожа?!
– Хр-ррр-рн-ннн.
Ах да, медицинский дроид обращался к Дьюланне.
– Юный пациент болен кореллианской лихорадкой – танамен,- сообщил дроид.- Случай крайне тяжелый. Большая удача, что вы не стали медлить и сразу же привезли его ко мне. Но придется оставить его до завтра в амбулатории для обследования. Хотите остаться вместе с мальчиком?
Вуки рыкнула в том смысле, что да.
– Как пожелаете, госпожа. Я собираюсь применить интенсивную бактатерапию, чтобы восстановить метаболическое равновесие. Заодно понизим температуру.
Хэн как глянул на ожидающую его бакта-камеру, так сразу же совершил вялую попытку побега, которую Дьюланна с помощью меддроида с легкостью пресекла. Руку кольнуло вторично, а затем целая вселенная перекосилась и отключила свет.
Хэн открыл глаза, сообразив, что-грустные размышления превратились в сон. Кореллианин помотал головой, вспомнив, как дрожал от слабости, когда его выудили из бакты. Потом вуки расплатилась с дроидом из своих денег (не очень, между прочим, больших накоплений) и увезла своего "приемного щенка", как она называла Хэна, обратно на "Удачу торговца".
Беглец сморщился. Ох, как взбесился Шрайк! Хэн тогда даже забеспокоился, что капитан распорядится выбросить обоих ослушников в космос без скафандров. А вот Дьюланна не испугалась, бесстрашно встала между Шрайком и мальчиком и рыкнула, что все сделала правильно, потому что иначе Хэн умер бы.
В конце концов Шрайк сдался, потому что среди украденных Хэном драгоценностей оказалось украшение с настоящей крайт-жемчужиной. Как только капитан выяснил ее стоимость, сразу же подобрел.
Хотя денег за лечение так и не вернул…
Хэн вздохнул и снова закрыл глаза. Когда Дьюланна умерла, его словно ножом полоснули, и рана все не затягивалась. Как он ни старался, не мог отделаться от боли и воспоминаний. Тогда Хэн перестал сопротивляться и вдруг понял, что думает о Дьюланне как о живой, представляет, будто разговаривает с ней, будто он рассказывает вуки о неприятностях с упрямым и неуступчивым астродроидом. Что угодно, лишь бы смягчить боль, которая со вчерашнего дня так и не унялась.
Хэн выпил еще воды, чтобы избавиться от комка в горле. Он задолжал Дьюланне… он столько ей задолжал! Жизнью, даже именем своим он обязан был поварихе… До одиннaдцaти лет его звали просто по имени, и мальчишка беспокоился, что так никогда и не узнает, кто он такой на самом деле. Как-то раз он пожаловался Дьюланне, а заодно поделился с ней убеждением, что если кому все известно, так это Гаррису Шрайку.
Вскоре после того разговора повариха выучилась играть в сабакк…
Хэн сквозь дрему услышал, как кто-то скребется в дверь его каюты, и мгновенно проснулся. Прислушавшись, он сообразил, что нет, не пригрезилось и кто-то на самом деле царапает дверь и негромко скулит.
– Дьюланна? – прошептал мальчик, соскальзывая с узкой койки и спросонья не сразу попадая ногами в штанины мешковатого комбинезона.- Это ты, Дьюи?
За дверью невнятно забубнили.
– Что значит, у тебя для меня хорошие новости?
Вуки протиснулась в маленькую каюту; огромное, покрытое шерстью тело поварихи колыхалось от возбуждения. Хэн махнул рукой, и Дьюланна примостилась на койке. Поскольку места больше не оставалось, мальчишка устроился на полу. Буки приказала ему не орать на весь корабль, Хэн сонно посмотрел на хронометр и понял, что сейчас глухая ночь.
– Почему ты не спишь? – озадаченно спросил он и протер слипающиеся глаза кулаком.- Только не говори мне, что засиделась допоздна за картами.
Повариха кивнула, ее синие глаза блестели из-под челки спутанных бурых с проседью волос.
– Дьюланна, не томи! О чем ты хочешь рассказать? Вуки негромко заворчала.
Сон как ветром сдуло.
– Ты выяснила, как меня зовут? Но… как?
Дьюланна буркнула сквозь зубы короткое слово.
– Шрайк… – повторил мальчик.- Так я и думал. Что… как получилось? Как меня зовут?
Звали его, по словам Дьюланны, Соло. Хэн Соло.
Шрайк в тот вечер серьезно перепил и начал похваляться, какую выгодную сделку заключил при перепродаже крайт-жемчуга, который стащил из богатого дома малыш Хэн. Дьюланна с самым невинным видом поинтересовалась, что, поскольку, судя по всему, удача передалась мальчишке по наследству, парнишка родом из древнего почтенного воровского рода. Шрайк смеялся до слез.
– Может, кто в его роду и был преступником, но этот Соло! Едва ли! Только не он! – капитан долго брызгал слюной, останавливаясь, чтобы глотнуть алдераанского эля.- Боюсь, Дьюланна, ты здорово ошиблась. Родители этого парня были из…
Тут он вдруг замолчал и с подозрением уставился на вуки.
– А тебе-то что за дело?
Его хорошее настроение испарилось. Дьюланна ответила повышением ставки.
– Соло,- прошептал мальчик, примеряя имя, словно новую рубашку,- Хэн Соло. Меня зовут Хэн Соло.
Он расплылся в широчайшей улыбке:
– Мне нравится мое имя! Оно здорово звучит, правда?
Негромко заскулив, повариха осторожно прижала к себе воспитанника…
Хэн и сейчас улыбался при воспоминании, но то была грустная улыбка. Дьюланна желала ему только добра, но ее открытие имело самые дурные последствия. Каждый раз, когда "Удача торговца" оказывалась на орбите Кореллии, Хэн выкраивал немного времени и посвящал их учебе, вместо того чтобы шарить по чужим карманам.
Шрайку не нравилось, когда его "сиротки" тратят время на обучение. Все дети на борту "Удачи" умели читать, писать и считать. По мнению капитана, большего им и не требовалось.
Отчасти из желания во всем перечить Шрайку, отчасти по подсказке Дьюланны, Хэн держал свои уроки в тайне. Предметы, которые пришлись ему не по вкусу, юный кореллианин имел склонность игнорировать, ту же историю, например. Зато читал запоем приключенческие романы и решал задачи по математике и астронавигации. Математику он тоже не любил, но с ней пришлось смириться. Захотел стать пилотом – ничего не поделаешь, вот Хэн и потел.
Дьюланна как-то пронюхала про эти уроки, проверила знания и заставила читать материалы и по тем предметам, которые Хэн пропускал. Воспитанник неохотно принялся заполнять пробелы в образовании, взявшись за естественные науки и историю.
И с изумлением выяснил, что военная история ничуть не уступает вымышленной.
И вот в один прекрасный день в общественном архиве Хэн применил обретенные навыки на практике, чтобы разузнать что-нибудь о себе. Результат получился ошеломительный. Для начала заглянув в исторические записи, мальчик остолбенел, выяснив, что ею фамилия на Кореллии широко известна. Три столетия назад некий Беретон э Соло установил демократию на родной планете, отказавшись от трона. А следовательно, до этою он был правителем, королем!
Хэн посмотрел, что у него с кислородом.
– Знаешь, Р2, мне хотелось бы взглянуть на полетный план, а заодно узнать нашу скорость и подлетное время к Илезии. Выдай информацию на экран, пожалуйста. -. Сожалею – но- я – не – уполномочен – предоставлять – вам – эти – сведения.
Хэн медленно закипал внутри скафандра, он с трудом сдерживал желание пнуть непокорного дроида тяжелым магнитным башмаком.
– Мне нужно узнать курс, скорость и подлетное время, потому что мне необходимо высчитать, через сколько часов я сыграю в последний прыжок от нехватки кислорода.
– Прошу – меня – извинить – данный – модуль… – 3аткнись!!! – Он вспотел, охлаждающий контур скафандра заработал на больших оборотах. Хэн с не меньшими усилиями пытался сохранить хладнокровие.
– Слушай меня внимательно, Р2. В тебе имеется программа, которая требует сохранять жизнь разумных существ?
– Да – подобная – программа – обязательна – для – всех – астродроидов. Причинение – преднамеренного – вреда – или – отказ – в – помощи – разумному – существу – означает – что – оперативные – системы – должны – быть – изменены.
– Очень мило с твоей стороны. А теперь заруби себе на… то есть уясни, что если ты не покажешь мне курс, скорость и подлетное время, то будешь виноват в смерти разумного существа, то есть меня. Я задохнусь и умру. Все ясно?
– Уточните – пожалуйста.
С безраздельным терпением, сам себе удивляясь, Хэн объяснил ситуацию. Когда он закончил, дроид немного помолчал, очевидно предаваясь размышлениям. В конце концов Р2 озабоченно чирикнул и сказал:
– Повинуюсь – вашему – требованию. Сведения – будут – выведены – на – экран – диагностики.
Хэн вздохнул с облегчением. Раньше ему как-то не приходило в голову, что если корабль по сути гигантский робот, то пульт управления ему не положен. Но для механиков, которые обслуживают грузовик в портах и на космических станциях, предусмотрели несколько мониторов. Хэн отыскал нужный и уставился на экран.
Цифры бежали по дисплею наперегонки. Кореллианин сердито оглянулся.
– Верни к началу и на этот раз держи на экране данные до тех пор, пока я их не прочитаю! Понял меня?
– Так-точно,- с подозрительным смирением отозвался астродроид.
Несколько минут Хэн изучал диаграммы, схемы и пояснения, а легкое беспокойство тем временем перерастало в панический ужас. Писать было нечем и не на чем, разве что пальцем на переборке, к навигационному компьютеру доступа не было, но у кореллианина все равно появилось очень нехорошее предчувствие. Покусывая губу, он взялся складывать цифры в голове, еще раз и еще.
Курс "Илезианской мечты" был проложен в обход секторов, кишмя кишевших пиратами, а плелся небольшой грузовик так, что хотелось покраснеть от стыда за его механиков. Даже престарелая "Удача торговца" и та ходила быстрее.
Плохо. Никуда не годится. Если не изменить скорость и курс, воздух в баллоне закончится за пять часов до того, как посадочные лапы "Мечты" зароются в почву Илезии. А на борту грузовика будет весьма симпатичный свежий труп.
– Ты обязан мне помочь, Р2. Если мы не сменим параметры, мне не хватит кислорода. А если мне не хватит воздуха, я умру. Угадай, кто будет виноват?
Астродроид весело замигал фоторецептором, обдумывая вопрос. Потом сказал:
– Но – меня – не – известили – о – вашем – присутствии – на – борту. Я – не – могу – отвечать – за – вашу – смерть.
– Э нет! – Хэн замотал головой.- Не пойдет, Р2. Хочешь логики, будет тебе логика. Если тебе стало известно о ситуации, а ты все равно ничего не делаешь, значит, ты и есть причина моей смерти. Гибели, между прочим, разумного существа. Тебе это надо?
– Нет,- быстро сказал астродроид.
Механический монотонный голос зазвучал напряженно, огоньки на корпусе заморгали быстрее и истеричнее.
– А следовательно,- продолжал неумолимый кореллианин,- ты должен всеми своими шестеренками и реле ратовать за то, чтобы я остался жив. Верно говорю?
– Я… Я… – дроид задрожал всем корпусом от возбуждения, он перетаптывался и моргал.- Я – не – могу. Программа – конфликтует – с – системой.
– Это как?
Вот тут Хэн всполошился не на шутку. Если эта малорослая консервная банка перегорит от напряжения, можно сразу же вешаться. Сам он ни за что не отыщет панели ручного управления. Она же крошечная и нужна-то лишь для того, чтобы техники смогли запрограммировать автопилота.
– Мои – программы – запрещают – мне – сообщить – вам…
Хэн одним прыжком оказался возле маленького астродроида и опустился перед ним на колени.
– Чтоб ты сдох! – он с силой опустил кулак на макушку Р2Д2.- Я умру, понимаешь ты или нет?! Говори!
Малыш так раскачивался, что Хэн испугался, не рассыплется ли он на части от эмоциональной перегрузки.
– В – меня – вставлен – блокиратор, – скороговоркой проверещал дроид.- Он – мешает – выполнить – вашу – просьбу!
Блокиратор, э? Хэн ухватился за информацию как за соломинку. Ну и где же он, давай посмотрим?
Искомое обнаружилось быстро, в нижней части корпуса. Хэн подцепил блокиратор ногтями, дернул.
Ничего. Даже с места не сдвинул.
А если повернуть? Кореллианин от натуги захрюкал почище гaмoppeaнцa, вспотел уже на самом деле, вообразив, сколько молекул ценного кислорода израсходовал зря. Ему говорили, что умирать от удушья не так уж и больно (если сравнивать с декомпрессией или поджаренными бластером внутренностями), но он не испытывал ни малейшего желания выяснять на собственной шкуре, так ли это на самом деле.
Блокиратор продемонстрировал твердость и упорство характера. Хэн показал, что на Кореллии живут ребята не промах. Он трудился, проклиная врага на дюжине чужих языков, но упрямая деталь не спешила сдаваться.
Ах ты так, да? Ничего, я все равно тебя выковыряю!
Хэн обшарил рубку, но ничего подходящего под руку не попалось, даже элементарного гаечного ключа.
Тут он вспомнил про бластер, который остался лежать на полу тесного убежища.
– Жди здесь,- велел Хэн астродроиду и отправился протискивать по узким коридорам.
Стрелять внутри космического корабля, даже внутри космического корабля с нулевым внутренним давлением – не лучшая из щей, но делать нечего.
Вернувшись, Хэн подверг бластер детальному изучению. Мощность – на минимум, луч узкий. Непослушными руками в толстых перчатках пусть даже легкого скафандра сложно настраивать оружие, и кореллианин это только что осознал.
Р2Д2 неистово переливался огнями, наблюдая за подготовкой.
– Разрешите – спросить – что – вы – намерены – предпринять?
– Избавиться от блокиратора, чего же еще? – сумрачно оповестил малыша Хэн, прицелился и осторожно спустил курок.
Маленький дроид заверещал так, будто его четвертовали. Узкий направленный луч клюнул его в бок, блокиратор выпал на палубу, а на отполированном металлическом корпусе остался безобразный черный ожог.
– Готово! – сообщил донельзя довольный Хэн. – А теперь, Р2, будь хорошим мальчиком и скажи, где на этом корыте прячут ручное управление.
Дроид послушно выдвинул шасси и покатил вдоль приборных панелей, волоча за собой кабель. Хэн пошел следом и вскоре уже сидел на корточках перед небольшим пультом. В скафандре он чувствовал себя увальнем.
. Следуя указаниям астродроида, он снял кожух и принялся изучать игрушечный набор клавиш и рычагов.
Никто не пробовал вдевать нитку в иголку, нарядившись в скафандр? Хэн ругался как аскайанский сапожник, но сумел вернуть грузовик в реальное пространство, поскольку только там можно было безопасно менять скорость и курс… … который, между прочим, еще надо высчитать. Проклятия, отпускаемые беглецом, перешли на новый уровень экспрессивности и виртуозности. Самые сложные вычисления Хэн свалил на Р2Д2.
На прокладку нового курса ушла куча времени, но в конце концов Хэн опять дернул рычажок, пробуждающий гипердрайв. В следующее мгновение его сбило с ног. Корабль вломился в гиперпространство по новому вектору и значительно увеличив скорость.
Когда илезианский грузовоз утихомирился и пошел ровнее, Хэн отлепился от пульта и перевел дух. Ноги подкашивались, и он сел прямо на палубу. Уф-ф…
– Вы – отдаете – себе – отчет,- вредным голосом полюбопытствовал астродроид, – что – теперь – вам – придется – вручную – сажать – корабль? Смена – курса – и – скорости – отменили – программу – автоматической – посадки.
– Да знаю я, знаю,- устало откликнулся Хэн, глотнул еще воды и сжевал еще две таблетки, потому что от переживаний у него всегда разыгрывался зверский аппетит. – А что было делать? Будем надеяться, что сумею быстро щелкать рычагами.
Он осмотрел ничем не примечательную рубку.
– Почему это мусорное ведро не оборудовано иллюминатором, хотелось бы знать?
– Автоматы – не – видят – визуальные – данные – нам – ни – к – чему,- охотно подсказал Р2А2.
– Да ну? – ядовито хмыкнул кореллианин.- А мне почему-то казалось, что дроиды видят не хуже нас.
– Мы – не – видим, – возразил астродроид. – Мы – распознаем – окружающую – действительность – посредством – преобразования – сигнала – в – электронный.
– Умолкни,- буркнул Хэн, слишком усталый, чтобы радоваться пикировке с астродроидом.
Привалившись спиной к миниатюрному пульту, беглец закрыл глаза. Для спасения он сделал все, что мог. Грузовик шел прямиком на Илезию, оставалось лишь ждать.
Хэн задремал и во сне увидел Дьюланну такой, какой вуки была, когда они подружились.
***
Он уже наполовину протиснулся, когда позади раздался громкий крик. "Нас ограбили!" Сжимая небольшой мешочек с добычей, мальчишка брыкался, вертелся, ввинчивался штопором в узкий оконный проем, за которым его ждала спасительная темнота. Завопила женщина: "Мои драгоценности!" Хэн негодующе фыркал: он застрял. Нахлынула паника. Он должен выбраться! Когда в полицию звонят из богатого дома, корбезовцы прибегают на зов не мешкая.
Про себя пацан неистово проклинал новомодные тенденции в кореллианской архитектуре, которые требовали делать вместо окон узкие щели от пола до потолка. Считалось, что тем уберегаешь дом от воров. Что ж, кое-кто только что доказал справедливость данного утверждения. В дом пацан проник через дверь в сад, спрятался и подождал, когда обитатели крепко уснут. Затем неторопливо, со знанием дела пошарил по ящикам и отобрал самые ценные вещи. Ему было девять лет, кожа да кости, мальчишка не сомневался, что пролезет в щель без помех.
Хэн сопел от усердия. Кажется, он здорово промахнулся в расчетах.
Голос за спиной. Женский. "Вон он! Держи вора!" Хэн извернулся и вывалился из окна в сад. Добычу он не выпустил, даже когда вломился в ароматную ухоженную клумбу цветущих дорва. Воздух из легких выбило, и некоторое время мальчишка лежал, разевая рот, словно вытащенный из воды дрел. Сильно болела ушибленная нога, затылок разламывало, ныли виски.
– Вызови патруль! – раздался из дома мужской крик. Аля побега оставалось совсем мало времени, Хэн перекатился и заставил себя подняться на дрожащие непослушные ноги.
Лунный свет так красиво стекал по верхушкам деревьев… больших деревьев, высоких… в чьих ветвях так легко затеряться.
Полубегом-полухромая мальчишка устремился в тень. Он решил, что не будет сообщать Фигне о накладке. Чего доброго, робот обвинит его в медлительности, раз ему уже почти десять.
Хэн скривился. Вовсе он не увалень и сноровки не потерял, просто что-то ему сегодня нехорошо… Головная боль сверлила виски с самого утра, он даже собирался сказаться больным и отлежаться.
Раньше он никогда не болел и ни на что не жаловался, и ему наверняка поверили бы, но Хэну совершенно не улыбалось демонстрировать слабость перед другими. А особенно – перед капитаном Шрайком. Тот никогда не упускал возможности поизмываться.
Деревья закрыли от него дом. Что дальше? Мальчик слышал топот бегущих людей, так что раздумывать некогда. За него все решил инстинкт. В следующее мгновение мешочек с добычей был зажат в зубах, под ладонями шуршала кора, ноги упирались в развилки ветвей. Хэн лез вверх, останавливался, прислушиваясь, и возобновлял подъем.
Только на самой вершине, там, где даже случайный взгляд не обнаружил бы беглеца, юный воришка, запыхавшись, уселся верхом на ветку спиной к стволу; голова у него шла кругом. Хэна подташнивало, он даже испугался, что его вывернет наизнанку. Но пацан закусил губу и приказал себе не шевелиться. Странное дело, ему даже полегчало, пусть и ненадолго.
Судя по звездам, до рассвета оставалось несколько часов, и поэтому могут возникнуть кое-какие трудности. Интересно,.Шрайк задержит челнок или махнет рукой и бросит одного из своих подопечных на чужой планете?
Внизу, у него под нотами, погоня обыскивала лес, лучи фонарей кромсали ночную тьму; мальчишка прижался к дереву, закрыл глаза и, борясь с головокружением, из последних сил вцепился в шероховатую кору. Если бы только перестала болеть голова…
Интересно, догадаются ли эти недотепы принести биосканеры? Пацан задрожал. Ночь выдалась холодная и ветреная, а кожа его на ощупь была горячей, влажной и как будто слишком туго натянутой.
Ближе к рассвету мрак потускнел, превратился в серые предрассветные сумерки. Интересно, чем занята сейчас Дьюланна? Будет ли она скучать по нему, если "Удача" уйдет с орбиты?
Наконец звуки шагов затихли вдали, спет погас. Мальчишка подождал еще минут двaдцaть, хотел удостовериться, что преследователи на самом деле ушли и не вернутся, а потом, вновь зажав мешочек в зубах, осторожно спустился на землю. Голова разболелась еще сильнее. Каждый толчок, любое движение, даже самый обычный шаг – и перед глазами все расплывалось от боли приходилось стискивать зубы.
Он шатал… и шагал.
Несколько раз засыпал на ходу, пару раз падал и испытывал большое искушение остаться лежать неподвижно. Но что-то заставляло его подниматься, идти дальше, а рассвет тем временем разгонял тени и заливал оранжевым заревом улицы и дома. Рассветы на Кореллии удивительно красивы. Хэн отметил это даже сквозь дымку, затянувшую мысли. Раньше он почему-то не обращал внимания, как занятно перемешиваются краски на небесной палитре. Жаль, что свет так режет глаза.
Утро медленно перетекало в день, прохлада уступала место теплу, затем ее сменила жара. Хэн обливался потом, он ничего не видел даже прямо перед собой. Но все же вот он, космопорт. К этому времени мальчишка двигался как автомат, одну ногу вперед, перенести на нее вес, теперь подтянуть и выдвинуть вторую ногу. И все сначала. У него осталось единственное желание: лечь на обочину и заснуть.
А впереди… эль-челнок с "Удачи торговца"! Со всхлипом втянув глоток воздуха, Хэн заковылял быстрее. Он почти добрался до трапа, когда в проеме шлюза появился рослый чернобородый мужчина. Вот повезло…
– Где, во имя всех ситхов, тебя носило?
Ничего дружеского не было в его жесте, когда капитан схватил Хэна за руку. Мальчишка протянул мешочек, Шрайк жадно выхватил добычу.
– Хоть вернулся не с пустыми руками,- проворчал капитан.
Он торопливо проверил содержимое мешочка, удовлетворенно крякнул и, похоже, только сейчас обратил внимание, что Хэн держится на ногах не увереннее пьяного матроса.
– А с тобой-то что стряслось?
Не в силах произнести хотя бы слово, а уж связную фразу и подавно, пацан молча качнул головой. Реальность то уплывала, то возвращалась, как заглушаемая слабая радиоволна.
Шрайк встряхнул мальца, положил ладонь на горячий, словно раскаленная сковорода, лоб. Выругался.
– Горячка… бросить тебя здесь, что ли? Еще заразишь мне весь корабль.
Шрайк хмурился, явно борясь с желанием. Взвесил на ладони кошель.
– Думаю, малыш, ты заработал больничный,- буркнул капитан.- Шагай на борт.
Хэн сделал пару-тройку неуверенных шагов вверх по трапу, споткнулся, и все вокруг погрузилось во тьму…
Прошло много времени, прежде чем он пришел в сознание и услышал яростный диспут. Один спорщик орал на общегалактическом, второй грозно и утробно рычал.
– Я и сам вижу, что пацан болен,- слегка успокоившись, согласился Шрайк, после того как Дьюланна сердито облаяла его в очередной раз.- Но моих ребятишек так просто не прикончишь, даже если выставишь бластер на полную мощность. Отдохнет денька два и вскочит, здоровый и свежий, как новенький. Ему медицинский дроид без надобности, и раскошеливаться на него я не намерен!
Дьюланна зарычала, и Хэн удивился, насколько убедительны бывают порой вуки. Потом мохнатые когтистые лапы с величайшей осторожностью положили мальчишке на лоб влажную холодную тряпку. Это было просто здорово.
– Я сказал: нет, Дьюланна, и повторять не буду! – буркнул Шрайк и ушел, проклиная вуки на всех известных ему языках.
Хэн открыл глаза и увидел повариху; Дьюланна нежно ворковала над ним.
– Пить… – с трудом ворочая языком, признался мальчишка в ответ на вопрос,-… очень хочется…
Дьюланна приподняла ему голову и каплю за каплей влила в пересохший рот воду. Потом сообщила, что у Хэна высокая температура, такая высокая, что она, Дьюланна, боится за него.
Отставив чашку, повариха наклонилась и легко, словно пушинку, взяла парнишку в лапы.
– Куда… куда мы…
Вуки велела ему замолчать и сказала, что повезет его обратно на планету, к меддроиду.
– Не надо… капитан… здорово разозлится…
Ответ Хэн получил короткий и по существу. До сегодняшнего дня мальчишка не слышал, чтобы Дьюланна так выражалась.
Хэн то терял сознание, то снова приходил в себя, пока вуки несла его по коридорам в ангар. Следующее отчетливое воспоминание касалось кресла второго пилота, к которому его привязали ремнями безопасности. А Хэн даже не знал, что Дьюланна умеет водить эль-челнок… но вуки управляла легким корабликом с уверенностью бывалого пилота. "Цигнус" соскользнул с причальной решетки и, набирая скорость, направился к Кореллии.
От лихорадки кружилась голова, а Хэн все воображал, будто слышит голос капитана Шрайка, сыплющего ругательствами. Мальчишка попытался рассказать о видении Дьюланне, но губы не слушались, а язык прилип к гортани от жажды.
В следующий раз Хэн очнулся в приемной клиники.
Дьюланна чинно восседала на стуле, держа на коленях тощего воспитанника, и обнимала, как будто хотела уберечь от всей Галактики разом.
Дверь внезапно распахнулась, появился дроид – высокий, оборудованный антигравитационным модулем, так что мог парить над пациентом. Дьюланна зашла в кабинет и положила Хэна на стол. Мальчишку не больно укололи в руку; дроид взял кровь на анализ.
– Вы понимаете общегалактический язык, госпожа? – поинтересовался дроид.
Хэн собрался ответить, что, разумеется, понимает и общегалактический, и еще несколько языков, и… эй, кто это здесь госпожа?!
– Хр-ррр-рн-ннн.
Ах да, медицинский дроид обращался к Дьюланне.
– Юный пациент болен кореллианской лихорадкой – танамен,- сообщил дроид.- Случай крайне тяжелый. Большая удача, что вы не стали медлить и сразу же привезли его ко мне. Но придется оставить его до завтра в амбулатории для обследования. Хотите остаться вместе с мальчиком?
Вуки рыкнула в том смысле, что да.
– Как пожелаете, госпожа. Я собираюсь применить интенсивную бактатерапию, чтобы восстановить метаболическое равновесие. Заодно понизим температуру.
Хэн как глянул на ожидающую его бакта-камеру, так сразу же совершил вялую попытку побега, которую Дьюланна с помощью меддроида с легкостью пресекла. Руку кольнуло вторично, а затем целая вселенная перекосилась и отключила свет.
***
Хэн открыл глаза, сообразив, что-грустные размышления превратились в сон. Кореллианин помотал головой, вспомнив, как дрожал от слабости, когда его выудили из бакты. Потом вуки расплатилась с дроидом из своих денег (не очень, между прочим, больших накоплений) и увезла своего "приемного щенка", как она называла Хэна, обратно на "Удачу торговца".
Беглец сморщился. Ох, как взбесился Шрайк! Хэн тогда даже забеспокоился, что капитан распорядится выбросить обоих ослушников в космос без скафандров. А вот Дьюланна не испугалась, бесстрашно встала между Шрайком и мальчиком и рыкнула, что все сделала правильно, потому что иначе Хэн умер бы.
В конце концов Шрайк сдался, потому что среди украденных Хэном драгоценностей оказалось украшение с настоящей крайт-жемчужиной. Как только капитан выяснил ее стоимость, сразу же подобрел.
Хотя денег за лечение так и не вернул…
Хэн вздохнул и снова закрыл глаза. Когда Дьюланна умерла, его словно ножом полоснули, и рана все не затягивалась. Как он ни старался, не мог отделаться от боли и воспоминаний. Тогда Хэн перестал сопротивляться и вдруг понял, что думает о Дьюланне как о живой, представляет, будто разговаривает с ней, будто он рассказывает вуки о неприятностях с упрямым и неуступчивым астродроидом. Что угодно, лишь бы смягчить боль, которая со вчерашнего дня так и не унялась.
Хэн выпил еще воды, чтобы избавиться от комка в горле. Он задолжал Дьюланне… он столько ей задолжал! Жизнью, даже именем своим он обязан был поварихе… До одиннaдцaти лет его звали просто по имени, и мальчишка беспокоился, что так никогда и не узнает, кто он такой на самом деле. Как-то раз он пожаловался Дьюланне, а заодно поделился с ней убеждением, что если кому все известно, так это Гаррису Шрайку.
Вскоре после того разговора повариха выучилась играть в сабакк…
***
Хэн сквозь дрему услышал, как кто-то скребется в дверь его каюты, и мгновенно проснулся. Прислушавшись, он сообразил, что нет, не пригрезилось и кто-то на самом деле царапает дверь и негромко скулит.
– Дьюланна? – прошептал мальчик, соскальзывая с узкой койки и спросонья не сразу попадая ногами в штанины мешковатого комбинезона.- Это ты, Дьюи?
За дверью невнятно забубнили.
– Что значит, у тебя для меня хорошие новости?
Вуки протиснулась в маленькую каюту; огромное, покрытое шерстью тело поварихи колыхалось от возбуждения. Хэн махнул рукой, и Дьюланна примостилась на койке. Поскольку места больше не оставалось, мальчишка устроился на полу. Буки приказала ему не орать на весь корабль, Хэн сонно посмотрел на хронометр и понял, что сейчас глухая ночь.
– Почему ты не спишь? – озадаченно спросил он и протер слипающиеся глаза кулаком.- Только не говори мне, что засиделась допоздна за картами.
Повариха кивнула, ее синие глаза блестели из-под челки спутанных бурых с проседью волос.
– Дьюланна, не томи! О чем ты хочешь рассказать? Вуки негромко заворчала.
Сон как ветром сдуло.
– Ты выяснила, как меня зовут? Но… как?
Дьюланна буркнула сквозь зубы короткое слово.
– Шрайк… – повторил мальчик.- Так я и думал. Что… как получилось? Как меня зовут?
Звали его, по словам Дьюланны, Соло. Хэн Соло.
Шрайк в тот вечер серьезно перепил и начал похваляться, какую выгодную сделку заключил при перепродаже крайт-жемчуга, который стащил из богатого дома малыш Хэн. Дьюланна с самым невинным видом поинтересовалась, что, поскольку, судя по всему, удача передалась мальчишке по наследству, парнишка родом из древнего почтенного воровского рода. Шрайк смеялся до слез.
– Может, кто в его роду и был преступником, но этот Соло! Едва ли! Только не он! – капитан долго брызгал слюной, останавливаясь, чтобы глотнуть алдераанского эля.- Боюсь, Дьюланна, ты здорово ошиблась. Родители этого парня были из…
Тут он вдруг замолчал и с подозрением уставился на вуки.
– А тебе-то что за дело?
Его хорошее настроение испарилось. Дьюланна ответила повышением ставки.
– Соло,- прошептал мальчик, примеряя имя, словно новую рубашку,- Хэн Соло. Меня зовут Хэн Соло.
Он расплылся в широчайшей улыбке:
– Мне нравится мое имя! Оно здорово звучит, правда?
Негромко заскулив, повариха осторожно прижала к себе воспитанника…
Хэн и сейчас улыбался при воспоминании, но то была грустная улыбка. Дьюланна желала ему только добра, но ее открытие имело самые дурные последствия. Каждый раз, когда "Удача торговца" оказывалась на орбите Кореллии, Хэн выкраивал немного времени и посвящал их учебе, вместо того чтобы шарить по чужим карманам.
Шрайку не нравилось, когда его "сиротки" тратят время на обучение. Все дети на борту "Удачи" умели читать, писать и считать. По мнению капитана, большего им и не требовалось.
Отчасти из желания во всем перечить Шрайку, отчасти по подсказке Дьюланны, Хэн держал свои уроки в тайне. Предметы, которые пришлись ему не по вкусу, юный кореллианин имел склонность игнорировать, ту же историю, например. Зато читал запоем приключенческие романы и решал задачи по математике и астронавигации. Математику он тоже не любил, но с ней пришлось смириться. Захотел стать пилотом – ничего не поделаешь, вот Хэн и потел.
Дьюланна как-то пронюхала про эти уроки, проверила знания и заставила читать материалы и по тем предметам, которые Хэн пропускал. Воспитанник неохотно принялся заполнять пробелы в образовании, взявшись за естественные науки и историю.
И с изумлением выяснил, что военная история ничуть не уступает вымышленной.
И вот в один прекрасный день в общественном архиве Хэн применил обретенные навыки на практике, чтобы разузнать что-нибудь о себе. Результат получился ошеломительный. Для начала заглянув в исторические записи, мальчик остолбенел, выяснив, что ею фамилия на Кореллии широко известна. Три столетия назад некий Беретон э Соло установил демократию на родной планете, отказавшись от трона. А следовательно, до этою он был правителем, королем!