А мэллорны их с аэрболами на дрова все же пошли. Когда рубили полосу безопасности вдоль новой дороги, девать их было некуда. Разве что насчет дров я преувеличил. Древесина у мэллорна дивного серебристого оттенка, а у аэрбола – оттенка красного. Вот и пустили их на дорогую мебель и всякое такое, наплевав на святость. Зря, наверное, но очень уж хотели эльфов унизить за казнь послов. Ложи еще для дорогих ружей из этого дерева делали, как я слышал.
Сейчас же я ехал не по той относительно широкой и укатанной дороге, о которой даже понемногу заботились, а по едва заметной в высокой траве колее. Она вела в объезд оставшегося от эльфийской Пущи изрядного куска леса, который отсекла от массива та самая дорога. Крюк не слишком большой, километров под тридцать, но ближе к Дурному Болоту, которое тоже в этих местах имеется (из-за него, отчасти, и пошел тогда спор с эльфами о дороге). А чем ближе к Болоту, тем выше вероятность встретить кого-то, кого встречать совсем не хочется. И скорость на этой дороге ниже, чем на главной, выше тридцати в час и ехать не хочется, так трясет. Да еще и с динамитом. Динамит хоть и поустойчивей нитроглицерина, но все равно не подарок.
В общем, я помимо карабина еще и обрез свой помповый к стрельбе приготовил. Положил рядом, тоже патрон в патронник загнал. Если что полезет откуда – первым делом надо хватать дробовик – и в морду. Если морда есть, конечно, потому что я немало чудовищ видел, где понятие «морда» было как минимум неактуальным. Но тело есть почти всегда, так что найдется, куда пальнуть. А первые два патрона у меня «пробные», половина снаряжения – серебро, вторая – самовоспламеняющийся свинец, магическая штучка, дорогая чрезвычайно, как то же серебро обходится, а серебро идет к золоту грамм за два. Каждый выстрел мне рублей в шесть золотом обходится, в общем. Зато по таким попаданиям сразу видно, что за тип твари на тебя лезет, чем его гасить, серебром или огнем. Одно из двух всегда на нечисть действует. И такие патроны мне уже раз десять жизнь спасали, так что без их запаса, хотя бы десятка, я вообще за городские стены не выезжаю.
Дорога огибала лес, стало удивительно тихо. Даже отголосок далекого боя пропал. Ни птицы не поют, ни звери не бегают – Болото под боком, поблизости от него ничего живое и чистое выжить не может.
Хорошо, что сейчас только за полдень солнце ушло, и светит так, что лес сам на себя тень отбрасывает, а не в поле. В таких местах даже в маленькую тень надо с опаской заезжать, всякое может случиться.
И случилось. Как я эту чуду заметил – сам не понял. Была она совсем прозрачная, только что деревья, которые через нее видны были, чуть искажались, как в стекле кривом. И еще я привык в таких случая ничего не проверять, а действовать первым. Левой рукой в руль вцепился, чуть отворачивая машину вправо, сбивая возможной прыжок, а правой рукой помповик за рукоятку ухватил, да в середину силуэта и пальнул. Грохнуло, толкнуло в руку так, что чуть кисть не вывернуло усиленным зарядом, но весь пучок картечи ударился в прозрачную тварь.
Как же она взвыла! Как будто не одна она, а с десяток таких застонал – заблажил на разные голоса, от боли и жуткой злобы. Такой вой, если кому интересно, тоже признак нечисти – одна глотка какой угодно твари целый хор не вытянет. Чудовище обычное всегда одним голосом ревет.
Как будто из колеблющейся пустоты вырвались пучки огня желтого, как из огнемета. Вырвались с силой, как из газовой конфорки. Не серебро, огонь подействовал! А для этого есть у меня средство!
Я рванул из держателя, что на жестяной приборной панели, стальной цилиндр вроде банки тушенки, только с торчащим из торца гранатным взрывателем. Зацепил кольцо за специальный крючок справа от руля, рванул на себя, услышав звонкий щелчок и одновременно с ним – хлопок запала. И метнул цилиндр под ноги призрачной твари.
Через секунду рванула «консервная банка», вспухла клубком мрачного темно-желтого с прочернью пламени, охватила прозрачную фигуру, превратив ее в корчащийся силуэт. Рев превратился в визг, взлетел до невероятной высоты, так, что у меня заложило уши. А я не стал дожидаться конца агонии упавшего уже в траву и катающегося по ней чудовища, чего я там не видел? Если нечисть огня боится, то сгорит она без остатка, кучкой пепла обернется. Так я и не узнаю, кого же я напалмовой гранатой сжег.
Наверное, зыбочник попался. Невидимка и у болота, все совпадает. Зря на свет вылез, он его замедлил. Видать, давно тут ему добычи не было, вот и полез. Проезжай я тут ночью – мог бы и из машины вытащить. А вот тогда – хана. Зыбочник силен, быстр, а заметен только под лучами солнца, да и то плохо. Живет в самом болоте, в зыбуне, туда же и добычу тащит, оглушив ее предварительно. Плохая смерть от него, мучительная.
Надавил на газ, плюнул на рессоры, и погнал машину дальше, километров под шестьдесят в час. Хватит мне пока приключений.
8
Сейчас же я ехал не по той относительно широкой и укатанной дороге, о которой даже понемногу заботились, а по едва заметной в высокой траве колее. Она вела в объезд оставшегося от эльфийской Пущи изрядного куска леса, который отсекла от массива та самая дорога. Крюк не слишком большой, километров под тридцать, но ближе к Дурному Болоту, которое тоже в этих местах имеется (из-за него, отчасти, и пошел тогда спор с эльфами о дороге). А чем ближе к Болоту, тем выше вероятность встретить кого-то, кого встречать совсем не хочется. И скорость на этой дороге ниже, чем на главной, выше тридцати в час и ехать не хочется, так трясет. Да еще и с динамитом. Динамит хоть и поустойчивей нитроглицерина, но все равно не подарок.
В общем, я помимо карабина еще и обрез свой помповый к стрельбе приготовил. Положил рядом, тоже патрон в патронник загнал. Если что полезет откуда – первым делом надо хватать дробовик – и в морду. Если морда есть, конечно, потому что я немало чудовищ видел, где понятие «морда» было как минимум неактуальным. Но тело есть почти всегда, так что найдется, куда пальнуть. А первые два патрона у меня «пробные», половина снаряжения – серебро, вторая – самовоспламеняющийся свинец, магическая штучка, дорогая чрезвычайно, как то же серебро обходится, а серебро идет к золоту грамм за два. Каждый выстрел мне рублей в шесть золотом обходится, в общем. Зато по таким попаданиям сразу видно, что за тип твари на тебя лезет, чем его гасить, серебром или огнем. Одно из двух всегда на нечисть действует. И такие патроны мне уже раз десять жизнь спасали, так что без их запаса, хотя бы десятка, я вообще за городские стены не выезжаю.
Дорога огибала лес, стало удивительно тихо. Даже отголосок далекого боя пропал. Ни птицы не поют, ни звери не бегают – Болото под боком, поблизости от него ничего живое и чистое выжить не может.
Хорошо, что сейчас только за полдень солнце ушло, и светит так, что лес сам на себя тень отбрасывает, а не в поле. В таких местах даже в маленькую тень надо с опаской заезжать, всякое может случиться.
И случилось. Как я эту чуду заметил – сам не понял. Была она совсем прозрачная, только что деревья, которые через нее видны были, чуть искажались, как в стекле кривом. И еще я привык в таких случая ничего не проверять, а действовать первым. Левой рукой в руль вцепился, чуть отворачивая машину вправо, сбивая возможной прыжок, а правой рукой помповик за рукоятку ухватил, да в середину силуэта и пальнул. Грохнуло, толкнуло в руку так, что чуть кисть не вывернуло усиленным зарядом, но весь пучок картечи ударился в прозрачную тварь.
Как же она взвыла! Как будто не одна она, а с десяток таких застонал – заблажил на разные голоса, от боли и жуткой злобы. Такой вой, если кому интересно, тоже признак нечисти – одна глотка какой угодно твари целый хор не вытянет. Чудовище обычное всегда одним голосом ревет.
Как будто из колеблющейся пустоты вырвались пучки огня желтого, как из огнемета. Вырвались с силой, как из газовой конфорки. Не серебро, огонь подействовал! А для этого есть у меня средство!
Я рванул из держателя, что на жестяной приборной панели, стальной цилиндр вроде банки тушенки, только с торчащим из торца гранатным взрывателем. Зацепил кольцо за специальный крючок справа от руля, рванул на себя, услышав звонкий щелчок и одновременно с ним – хлопок запала. И метнул цилиндр под ноги призрачной твари.
Через секунду рванула «консервная банка», вспухла клубком мрачного темно-желтого с прочернью пламени, охватила прозрачную фигуру, превратив ее в корчащийся силуэт. Рев превратился в визг, взлетел до невероятной высоты, так, что у меня заложило уши. А я не стал дожидаться конца агонии упавшего уже в траву и катающегося по ней чудовища, чего я там не видел? Если нечисть огня боится, то сгорит она без остатка, кучкой пепла обернется. Так я и не узнаю, кого же я напалмовой гранатой сжег.
Наверное, зыбочник попался. Невидимка и у болота, все совпадает. Зря на свет вылез, он его замедлил. Видать, давно тут ему добычи не было, вот и полез. Проезжай я тут ночью – мог бы и из машины вытащить. А вот тогда – хана. Зыбочник силен, быстр, а заметен только под лучами солнца, да и то плохо. Живет в самом болоте, в зыбуне, туда же и добычу тащит, оглушив ее предварительно. Плохая смерть от него, мучительная.
Надавил на газ, плюнул на рессоры, и погнал машину дальше, километров под шестьдесят в час. Хватит мне пока приключений.
8
Границу гномьих владений обозначал отполированный до зеркальной гладкости с одного бока большой валун, на котором было выбито что-то рунами и над надписью виднелось изображение наковальни, молота и боевого топора на фоне треглавой горы. Как раз такая и венчала главный пик Серых Гор, незнамо как очутившихся на месте захолустного Вышнего Волочка, который тоже не пойми куда делся.
Сразу за пограничным камнем нашелся и пограничный пост. Настоящий блок, собранный из большущих валунов. В укрытии стоит БТР-4, но в гномьей версии. А о гномьих версиях людской техники стоит рассказывать особо. Если не приглядываться, то вроде как бронетранспортер обычный. Купили шасси с мотором, корпус, по примеру других, сами изготовили, как им удобно. Сверху водрузили стандартную башню с крупнокалиберной «спаркой» с водяным охлаждением. Разве что цвет у БТР не камуфляжный, как у пришлых людей, а просто стальной, покрытый прозрачным лаком от ржавчины. Гномы секрет устойчивого к любым воздействиям лака для стали давно придумали, людям его продают, а те им на патронных фабриках стальные гильзы покрывают.
Но если присмотреться, то увидишь, что каждая стальная панель корпуса бронетранспортера украшена орнаментом ли, картинками из гномьей жизни, или чем-то подобным, как всегда гномы украшали свои доспехи и лезвия клинков. Мало кто знает, на самом деле, что рисунок на доспех и оружие наносит не мастер, который отвечает за качество стали и добротность изготовления, а сам владелец. Мастер украшает оружие, предназначенное на продажу, а если родович кует для родовича, то за красоту тот уже отвечает сам. Мечник покрывает из вечера в вечер искусным орнаментом клинок меча, гравирует рисунки на панцире. Ну и экипаж БТР тоже отнесся к машине как к своему доспеху. Вот и возятся с ним понемногу. Наполовину он уже изукрашен, а еще наполовину – гладкий покуда. Простор для творчества.
Еще корпус бронетранспортера скреплен не сваркой, а заклепками. Это у гномов традиция, и переубедить их в том, что клепаный корпус хуже сварного, не смог пока никто. Хоть и пытались.
Возле бронетранспортера расположились четверо гномов. Все вооружены крупнокалиберными «Маузерами» под жуткий патрон 10х72 мм. Гномы вообще любят крупный калибр, благо их никакая отдача особо не беспокоит. Они как валуны, что вокруг набросаны, поди, сдвинь с места. Ложи, естественно, под их гномью анатомию переделаны, человеку такие неудобны будут. Они на Тверском Княжеском Арсенале закупают стволы, затворную группу, ударно-спусковой – в общем все, что в винтовке стреляет, а ложи уже делают сами. Кстати, стрелки из гномов в основном так себе, снайперов не встречал.
На каждом из гномов кольчуга с пластинчатым нагрудником, шлем, по форме напоминающий людскую солдатскую каску немецкого образца, с короткими тупыми рогами, только еще и глаза в нем закрыты, через прорези на мир смотрят. Зря это, кстати, для огневого то боя, зрение тоннельное получается. Но – традиция, не замай!
Каждый гном, помимо винтовки, несет на себе небольшую, но очень тяжелую и чертовски острую секиру. Она у него подвешена к поясу, режущая комка легким чехлом прикрыта. Такой чехол появился после того, как гномы винтовками вооружились. Пришлось в бою падать, и начали все подряд секирами резаться. Раньше то гном в бою если и падал, то только мертвым, а теперь живчиком из одной ямки в другую скачет, и в каждой падает.
Щиты у гномов остались тоже в силу традиции. Другое дело, что тащить теперь старый гномий щит размером в осадную пависсу, который все равно нормальную пулю не держит, смысла не стало. Поэтому щиты уменьшились до размеров ладони и носятся несъемно на левом предплечье. И на нем вычеканены знаки, обозначающие воинское звание гномьего бойца. Стоящий передо мной соответствовал унтер-офицеру.
В ДОТе, сооруженном из тех же отесанных валунов, на треноге стоит пулемет «Шварцлозе» нашей тверской работы, с ТКА. Аборигенам ПК не продают, считают, что не нужно им предоставлять легкое и мобильное оружие, а гномы его и сами не хотят. Им слишком легкое оружие не нравится, доверия не вызывает. А тот же «Шварцлозе» весит как мотоцикл, значит – хорошее оружие. Добротное.
– Стой, кто такой? – прогудел откуда-то из дебрей бородищи гномий унтер.
У них он, кстати, «Ур-барак» зовется, «водитель барака», двадцатой части хирда. Но я его лучше так и буду унтером звать, привычней.
– Александр Волков из Великореченска, вольный охотник. – отрекомендовался я, после чего вытащил из кармана выданный мне в свое время Дарри Рыжим медальон на цепочке, и добавил к сказанному: – Добрый гость общины!
– К камню прикоснись, гость. – пробухтел гном. – Община через голые слова тебя знаешь где видала?
У гномов все делается, если не через задницу, то через камень. Вот и сейчас, на блоке у них большой кристалл, подточенный до вида неаккуратной чаши. Опускаешь туда медальон за цепочку, и если чаша засветится, то ты тот, о ком речь. Так и вышло. А как еще могло, если я тут езжу раз в двадцатый, и из этих разов этот самый унтер меня в половине случаев встречал?
– Ты гля, опять те въезд не закрыли. – неуклюже пошутил «водитель двадцатой части хирда». – тады проезжай, раз тя к нам принесло. Добрый гость, мать ее в камень, общины.
Я проехал через пост, повилял еще минут десять по лесной дороге, быстро переходящей в предгорья. Затем она пошла вверх и еще через пару минут я оказался на широкой площадке перед воротами, ведущими в гигантский зев пещеры. Огляделся.
Укрепились тут гномы всерьез, куда там всяким крепостям. Изнутри прорыли тоннели к бойницам, затащили пушки, устроили пулеметные гнезда. А дорога сюда всего одна, вихлястая, быстро не поедешь. Ее огнем в десять слоев накрыть можно.
У самих то гномов дорога не одна, наверняка. У гномов секретных отнорков хватает, а вот предателей за всю историю у них не было, чтобы оный секрет всем раскрыть. Конечно, в гномьей истории предатели упоминаются, но были они все больше жертвами интриг политических, секретов подгорного племени никому не раскрывавших.
Кстати, через такое уважение к секретам и началась хорошая торговля между гномами и пришлыми людьми. Не рвались гномы сами открывать секрет взрывчатки или бездымного пороха, или того же азида свинца, раз люди его магией защитили. У врага секрет узнай, у друга – уважай, так эти пеньки каменные полагают. За что и пошел у них с пришлыми совет да любовь, в то время как к аборигенам гномы относятся хуже, считают все больше жульем, особенно южан. Хоть и торгуют с ними.
Перед воротами опять пост, возле него два наших «виллиса», с салонами, под гномьи габариты переделанными, в кузовах по «Шварцлозе» на турели, и еще шестеро бойцов с винтовками, командует ими кто-то вроде нашего обер-ефрейтора. Здесь у меня снова проверили медальон, какой у гномов, кстати, вообще все документы заменяет, и меня вместе с машиной запустили в ворота. И я попал внутрь скалы.
Огромная пещера была освещена, причем электричеством. Гномы, узнав устройство, сумели соорудить на подземной реке неплохую каскадную гидроэлектростанцию, питавшую теперь все внутренности Серых Гор. За этот проект, который все же разрабатывали для них люди, равно как и за поставленные из Царицына турбины, гномы готовы были всему нашему роду памятники возвести. Теперь же гномы, кстати, очень лихо добывали медь и производили из нее отличную проволоку всех диаметров – тоже прекрасная статья торговли.
По пещере сновали гномы в рабочей уже, а не военной одежде, внимания на меня никто не обращал. Раз через посты пропустили, то значит так и надо, и мне находиться здесь можно. Вдоль правой грубо отесанной стены вытянулась стоянка грузовиков, и гном со светящимся жезлом указал мне на свободное место. Я подъехал, встал, размотал свисающий сверху шланг на катушке, надел на выхлопную трубу, на шноркель. Молодцы гномы. Как только начали машинами пользоваться, тут же соорудили вытяжку для выхлопных газов.
– К кому? – подошел ко мне регулировщик.
– Вару вызови, дочку Дарри Рыжего. Я к ней.
Вообще то я больше к ее папаше приехал, да только он тут главный, и сразу ломиться к нему просто неудобно. Поэтому я всегда сначала Вару звал.
– Вон, телефон повесили. Сам звони. – ответил гном-регулировщик и отошел, почесывая бороду.
Действительно, новшество. Раньше такого не было, а теперь на стене деревянная коробка с латунным наборным диском и лежащей сверху фигурной трубкой. Справа на стене список. Я пробежался по нему глазами, нашел Вару. Набрал пятизначный номер. После трех гудков телефон ответил. Я представился. Мне обрадовались. Спросили чем помочь, я затребовал тачку. Или тележку. Или что-то в этом духе.
Голос в трубке стал деловым. Раз тачка нужна – значит, есть товар. Если товар – то торговля, а торговля – это дело. А дело делается серьезно. Практичней гномов, если честно, я никого не встречал.
– Жди, через пятнадцать минут буду. – послышался ответ.
– Подожду.
Пятнадцать минут это неплохо даже, Вара живет далеко от этих ворот, и бегом то за десять не добежишь. К счастью гномы предусмотрели, что кто-то в этом месте постоянно будет кого-то ждать, да и поставили там небольшую пивнушку. И пиво продавали в глиняных кружках, куда я свои стопы и направил. Тем более, что у меня к кабатчику дело было.
– Привет, Олли. – поздоровался я со светлобородым гномом в кожаном фартуке, орудующим за стойкой.
– Здорова, Сашка. Что принесло? – спросил он, выставив передо мной кружку с пивом.
– Дела, как всегда.
– Ага, дела. С Варкой, как всегда. – хихикнул в бороду гном. – Пора бы уж.
– Типун те на язык, пень каменный. – ответил я. – Ты чего на репутацию честной девушки грязь льешь?
– Ха, грязь! – взмахнул рукой Олли-кабатчик. – Сколько ей сейчас? Двадцать пять? Сколько ждать? Семь лет? Да ее разорвет к тому времени, по всей промежности, от зубов до лопаток, девка от сока лопается. Сжалился бы, засадил, как подобает вольному охотнику. Типа добыча на вертеле.
Ему собственная шутка понравилась, и он заржал так, что люстра над головой закачалась.
Тут опять надо сослаться на гномьи нравы. И не только на тему толщины или тонкости их шуток. Как я уже говорил, что если есть у них какое правило или традиция, то из башки это не выбьешь ничем. Даже если в уши по двухсотграммовой шашке затолкаешь и рванешь. Как с той же сезонной торговлей – не положено им до сроку на торг ездить, и хоть зарежься – не поедут. А почему? Потому что так предками записано. А на хрена они так написали? А демон их знает, может прикола ради, до того дела нет никому.
В общем, примерно такая же ситуация с гномьими девицами. Гномы народ простой до офигения, как угол дома, иногда поражают своей простотой до глубины души. Вы уже по галантности речи это заметили, как я думаю. И нравы у них не сложные. То есть я к чему – если девка вдруг с кем и перепихнется в уголке, никто ее не осудит, а даже порадуются за нее. У гном, кстати, такой анатомической особенности как «девственная плева» нет. Вообще. Отсюда и отсутствие культа девственности, все равно не проверишь. Одна беда – не с кем ей так веселиться. Потому что предки бородатые на какой-то скрижали записали: «Да не возьмет муж нашего народа деву нашего народа, пока не минет ей тридцать лет и три года, а мужу – сорок и четыре». И все, звиздец.
Нет, конечно гномы живут дольше нас, для них и триста лет нормальный возраст, но все же… Те же мужики гномьи могут хоть молотом наковальню бить, чтобы, значит, энергия выходила, а девкам что остается? Их тут не слишком эксплуатируют, берегут, пока им тридцать лет и три года не стукнет. Но и сами их не претендуют на них, пока не стукнет те самые «сорок и четыре». При этом гномские мужики все же свои дела решают в «служебных командировках». В том же Великореченске в дни торга молодых гномов из борделей не выгонишь без дубины. А почему? Потому что сказано в завете предков: «Деву нашего народа». А «не нашего» вполне даже можно, даже надо, наверное. А девки дома ждут. «Тридцати и трех» и «Сорока и четырех». И ни один гном, ни под каким видом, как бы не хотелось ему, и как бы не хотелось ей, завет предков не нарушит. Такой вот дурак.
Но есть в завете еще одна лазейка: «Муж нашего народа». Именно. И если, скажем, муж будет народу «не ихнего», а скажем моего, то вроде и опять не грех. И любая гнома перед заветами чиста. На это Олли и намекает. И уже который раз.
– Орри, я обещаю обдумать ваше предложение. – сказал я. – А ты обдумай мое: пять за бочонок. Десять бочонков.
– Три. – явно без обдумывания сказал Олли, потому что я его сразу поправил:
– Четыре. Торг закончен.
– Три с полтиной. Больше не дам.
– Три семьдесят пять.
– Беру.
Все верно, не зря же я с утра забегал в купеческие лабазы? Десять пятидесятилитровых бочонков пива загрузил в кузов. Обошлись они мне по два за бочонок. Семнадцать рублей с половиной золотом – чистая прибыль.
– Где?
– В кузове, где же еще. Забирай. Таскать не буду, спина болит. – соврал я.
– Ага, ври больше. Да грузчик из тебя, как из говна пуля. – добавил гном и направился к моей полуторке с тележкой.
Пока я пил пиво, Олли перетаскал все бочки, после чего отсчитал мне тридцать семь рублей золотом, а к ним добавил эльфийский шелонг. Как раз полтина. Я сгреб все в кошель, засунул его себе в карман.
– Олли, с тобой приятно иметь дело. – сказал я.
– Все равно в следующий раз больше чем по три пятьдесят за бочку не рассчитывай. – ответил можно сказать что грубостью Олли.
– Олли, я не подлизываюсь, я просто хвалю твои деловые качества.
– Вот когда ты мне будешь пиво продавать, почем сам купил, тогда и будут у меня достойные деловые качества. А пока я чувствую себя обобранным. – прикинулся сиротой гном. – Кстати, Вара едет.
Он указал толстым пальцем мне за спину. Я обернулся. Ба, технический прогресс в действии. Вара ехала на электрокаре. Самом настоящем, с платформой сзади и двумя сиденьями впереди.
– Ух ты… Олли, откуда такие? – указал я на приближающийся экипаж.
– Да кто-то из ваших идею подкинул с чертежами. – ответил Орри. – Сделали вот с десяток, их сразу раскупили. На машинах по нашим тоннелям не погоняешь, воняет выхлоп, а на таких электротележках – вполне.
А ведь действительно, удобно. На людских заводах такие второй век катаются. Когда еще организовали производство. Мне бы раньше сообразить, самому добыть чертежи и гномам продать, раз не секретно. Хотя. Чертежи такая штука, что лучше не связываться. Никогда не знаешь, во что влипнешь. Лучше уж динамит в левака приторговывать.
Тележка подкатила, я посмотрел на Вару. А ведь действительно, совсем не страшная девка, даже симпатяшка. И что гнома – ни за что не поймешь, таких лиц с фигурами в наших городах полным-полно. Кожа чистая, нос курносый, глаза голубые, губы полные, нижняя чуть вперед. Волосы светлые, как у северянки. Возле носа чуть-чуть веснушек, сразу и не заметишь. Ладошки длинной пальцев не поражают, но и не толстые пальцы, скорее детские. Черт, Олли, сбиваешь с толку. Не о том думаю, мне с ней еще торговаться и торговаться сегодня… Все равно не в моем вкусе она, я лучше к Васьки-некроманта демонессе через забор залезу. Если Васька, конечно, кабанчика не зазомбировал, и двор стеречь не поставил.
– Сашка, чего встал? – спросила Вара. – Грузи что притащил.
Ее голос вывел меня из размышлений, я взялся за погрузку. Динамит, десять ящиков с порохом самого лучшего сорта, совершенно бездымным, медленно горящим, для снаряжения снайперских патронов, в жестяных банках. И коробку капсюлей для них же. Гномы мне на своих гильзах патроны соберут, я их Бороде перепродам, а с гномами навар поделю. Товар это штучный, стоят дорого. Патроны – вообще товар не из дешевых, в моем бюджете статья расходов изрядная.
А еще у меня с собой пара чертежиков. Собственного изготовления, не секретные! Хочу с Дарри Рыжим, над ними посидеть, и попробовать их в работу запустить. Вдруг что получится? Тот даром что верховный правитель здесь, а мастер такой. Каких поискать. Впрочем, тут таких в верховные и выбирают, гномы все же. У них всего две благодетели за серьезные считаются – мастеровитость и тороватость. И все. Даже воинские подвиги свои гномы славить любят, но самого развеликого воина во главе племени не поставят, потому как война ведет не к прибыли, а к убытку.
В общем, перегрузил я все ящики на платформу электрокара, Вара сноровисто перекинула рычаг вперед, и тележка плавно заскользила по полу, попискивая на камне обтянутыми монолитной резиной колесами, объезжая всевозможные штабеля у ворот, ведущих в бесконечные склады и лабазы, ворота и двери в которые вытянулись по обеим стенам просторного коридора. Время от времени она нажимала на маленький рычажок слева от руля, и тогда где-то в недрах машинки отчаянно звенел звонок, похожий на школьный, распугивая зазевавшихся на пути.
Управлялась она со своей машинкой на диво ловко. В этом вся гномья суть. То, что стрелки из них получаются посредственные, я уже сказал. Зато не сказал, что каждый гном от природы не только замечательный слесарь и механик, но и водитель всякого самодвижущегося железа. Заметили это очень давно, еще века полтора назад, когда пришлые люди в своих городах наладили, наконец, выпуск всевозможной техники в достаточном объеме, чтобы начать ей торговать. Одно время у новых людских правителей даже появилась мода приглашать водителей и пилотов из гномьего племени, очень уж легко и хорошо всему они обучались. Потом такую идею оставили, правда, сделав ставку на подготовку собственных кадров. Не столь уж разительно превосходство гномов было.
Давно и не нами замечено, что люди во всех делах оказались «середнячками». Вот я уже рассказал, что эльфы в своей массе стрелки получше нас, но технику презирают и всячески ее избегают. Никто толком и не выяснил, каким водителем может быть эльф, потому что никто не видел эльфа за рулем. Или за штурвалом самоходной баржи. Или даже на капитанском мостике парохода. С тех пор, как эльфий парусный флот себя изжил, так эльфов на воде только пассажирами и видели. Управлять чем-то громыхающим и чадящим им тоже не эстетично. Даже самолеты они не водят, хотя ограничений на продажу тех же «кукурузников» нет никаких. Гномы, например, покупают чуть усовершенствованные По-2 как почтовые и как разведчики, летают на них, и очень эти простые самолеты гномам нравятся. Их в Ярославле производят специально для продажи аборигенам, равно как и «дугласенок» Як-6, который и за транспорт выступает, и за легкий пассажирский – немало местных герцогов с баронами на таких друг к другу в гости летает.
Гномы в механике дадут человеку сто очков вперед, но стрелки они плохонькие, в бою больше надеются на артиллерию и пулеметы, верховой езды избегают и даже путешествиям по воде многие из них не очень доверяют, хоть шкипера из гномов встречаются, и очень даже хорошие. Речным флотом так и не обзавелись, для перевозки товара у людей баржи фрахтуют (если поймаю Пантелея, и награду получу, куплю такую баржу и буду гонять вниз по Великой с гномьим товаром). От гор своих отходят неохотно, разве что с торговыми караванами (это святое!), в общем – не универсальны они, равно как и эльфы, в своих навыках.
Есть еще орки, изрядно лихой народ, силой не обделенные, но у тех одна проблема – так уж они устроены, что эмоции главенствуют над логикой и смыслом. Отсюда их проблемы с образованием более-менее многочисленных племен – вечно дерутся друг с другом. Такой вот народ, одни эмоции.
Люди же как будто взяли от всех понемногу. В стрельбе в большинстве свом эльфам уступают, но ненамного. Может быть, за двести метров я все желуди с дуба по одному из винтовки и не посшибаю, а вот тех же эльфов, что делать это умеют, если их по дубу рассадить – запросто. Свою полуторку так ловко по бездорожью, как гном, я не проведу, но все равно не завязну и куда надо доеду.
Но самое главное, чем берут люди – умением приспособиться к любым условиям. Наш короткий век приводит к тому, что каждое новое поколение меняющийся мир воспринимает как данный по определению. Гномы живут дольше в несколько раз, и многим у них в течение жизни приходится менять даже мировоззрение, что в зрелом возрасте, согласитесь, тяжеловато. Вечные же эльфы, помнящие времена, когда лишь одни они с богами населяли земли, вообще так и не поняли, кто такие люди с гномами, и, несмотря на то, что последние теснят их везде, относятся к ним не просто высокомерно, а как бы и не замечая. Другое дело, что молодые эльфы относятся уже совсем по другому, а кое-где появились новые народы, от контактов эльфов с людьми родившиеся, но не они определяют политику эльфийских анклавов. Там правят те самые реликты, полностью утратившие связь с реальностью.
Сразу за пограничным камнем нашелся и пограничный пост. Настоящий блок, собранный из большущих валунов. В укрытии стоит БТР-4, но в гномьей версии. А о гномьих версиях людской техники стоит рассказывать особо. Если не приглядываться, то вроде как бронетранспортер обычный. Купили шасси с мотором, корпус, по примеру других, сами изготовили, как им удобно. Сверху водрузили стандартную башню с крупнокалиберной «спаркой» с водяным охлаждением. Разве что цвет у БТР не камуфляжный, как у пришлых людей, а просто стальной, покрытый прозрачным лаком от ржавчины. Гномы секрет устойчивого к любым воздействиям лака для стали давно придумали, людям его продают, а те им на патронных фабриках стальные гильзы покрывают.
Но если присмотреться, то увидишь, что каждая стальная панель корпуса бронетранспортера украшена орнаментом ли, картинками из гномьей жизни, или чем-то подобным, как всегда гномы украшали свои доспехи и лезвия клинков. Мало кто знает, на самом деле, что рисунок на доспех и оружие наносит не мастер, который отвечает за качество стали и добротность изготовления, а сам владелец. Мастер украшает оружие, предназначенное на продажу, а если родович кует для родовича, то за красоту тот уже отвечает сам. Мечник покрывает из вечера в вечер искусным орнаментом клинок меча, гравирует рисунки на панцире. Ну и экипаж БТР тоже отнесся к машине как к своему доспеху. Вот и возятся с ним понемногу. Наполовину он уже изукрашен, а еще наполовину – гладкий покуда. Простор для творчества.
Еще корпус бронетранспортера скреплен не сваркой, а заклепками. Это у гномов традиция, и переубедить их в том, что клепаный корпус хуже сварного, не смог пока никто. Хоть и пытались.
Возле бронетранспортера расположились четверо гномов. Все вооружены крупнокалиберными «Маузерами» под жуткий патрон 10х72 мм. Гномы вообще любят крупный калибр, благо их никакая отдача особо не беспокоит. Они как валуны, что вокруг набросаны, поди, сдвинь с места. Ложи, естественно, под их гномью анатомию переделаны, человеку такие неудобны будут. Они на Тверском Княжеском Арсенале закупают стволы, затворную группу, ударно-спусковой – в общем все, что в винтовке стреляет, а ложи уже делают сами. Кстати, стрелки из гномов в основном так себе, снайперов не встречал.
На каждом из гномов кольчуга с пластинчатым нагрудником, шлем, по форме напоминающий людскую солдатскую каску немецкого образца, с короткими тупыми рогами, только еще и глаза в нем закрыты, через прорези на мир смотрят. Зря это, кстати, для огневого то боя, зрение тоннельное получается. Но – традиция, не замай!
Каждый гном, помимо винтовки, несет на себе небольшую, но очень тяжелую и чертовски острую секиру. Она у него подвешена к поясу, режущая комка легким чехлом прикрыта. Такой чехол появился после того, как гномы винтовками вооружились. Пришлось в бою падать, и начали все подряд секирами резаться. Раньше то гном в бою если и падал, то только мертвым, а теперь живчиком из одной ямки в другую скачет, и в каждой падает.
Щиты у гномов остались тоже в силу традиции. Другое дело, что тащить теперь старый гномий щит размером в осадную пависсу, который все равно нормальную пулю не держит, смысла не стало. Поэтому щиты уменьшились до размеров ладони и носятся несъемно на левом предплечье. И на нем вычеканены знаки, обозначающие воинское звание гномьего бойца. Стоящий передо мной соответствовал унтер-офицеру.
В ДОТе, сооруженном из тех же отесанных валунов, на треноге стоит пулемет «Шварцлозе» нашей тверской работы, с ТКА. Аборигенам ПК не продают, считают, что не нужно им предоставлять легкое и мобильное оружие, а гномы его и сами не хотят. Им слишком легкое оружие не нравится, доверия не вызывает. А тот же «Шварцлозе» весит как мотоцикл, значит – хорошее оружие. Добротное.
– Стой, кто такой? – прогудел откуда-то из дебрей бородищи гномий унтер.
У них он, кстати, «Ур-барак» зовется, «водитель барака», двадцатой части хирда. Но я его лучше так и буду унтером звать, привычней.
– Александр Волков из Великореченска, вольный охотник. – отрекомендовался я, после чего вытащил из кармана выданный мне в свое время Дарри Рыжим медальон на цепочке, и добавил к сказанному: – Добрый гость общины!
– К камню прикоснись, гость. – пробухтел гном. – Община через голые слова тебя знаешь где видала?
У гномов все делается, если не через задницу, то через камень. Вот и сейчас, на блоке у них большой кристалл, подточенный до вида неаккуратной чаши. Опускаешь туда медальон за цепочку, и если чаша засветится, то ты тот, о ком речь. Так и вышло. А как еще могло, если я тут езжу раз в двадцатый, и из этих разов этот самый унтер меня в половине случаев встречал?
– Ты гля, опять те въезд не закрыли. – неуклюже пошутил «водитель двадцатой части хирда». – тады проезжай, раз тя к нам принесло. Добрый гость, мать ее в камень, общины.
Я проехал через пост, повилял еще минут десять по лесной дороге, быстро переходящей в предгорья. Затем она пошла вверх и еще через пару минут я оказался на широкой площадке перед воротами, ведущими в гигантский зев пещеры. Огляделся.
Укрепились тут гномы всерьез, куда там всяким крепостям. Изнутри прорыли тоннели к бойницам, затащили пушки, устроили пулеметные гнезда. А дорога сюда всего одна, вихлястая, быстро не поедешь. Ее огнем в десять слоев накрыть можно.
У самих то гномов дорога не одна, наверняка. У гномов секретных отнорков хватает, а вот предателей за всю историю у них не было, чтобы оный секрет всем раскрыть. Конечно, в гномьей истории предатели упоминаются, но были они все больше жертвами интриг политических, секретов подгорного племени никому не раскрывавших.
Кстати, через такое уважение к секретам и началась хорошая торговля между гномами и пришлыми людьми. Не рвались гномы сами открывать секрет взрывчатки или бездымного пороха, или того же азида свинца, раз люди его магией защитили. У врага секрет узнай, у друга – уважай, так эти пеньки каменные полагают. За что и пошел у них с пришлыми совет да любовь, в то время как к аборигенам гномы относятся хуже, считают все больше жульем, особенно южан. Хоть и торгуют с ними.
Перед воротами опять пост, возле него два наших «виллиса», с салонами, под гномьи габариты переделанными, в кузовах по «Шварцлозе» на турели, и еще шестеро бойцов с винтовками, командует ими кто-то вроде нашего обер-ефрейтора. Здесь у меня снова проверили медальон, какой у гномов, кстати, вообще все документы заменяет, и меня вместе с машиной запустили в ворота. И я попал внутрь скалы.
Огромная пещера была освещена, причем электричеством. Гномы, узнав устройство, сумели соорудить на подземной реке неплохую каскадную гидроэлектростанцию, питавшую теперь все внутренности Серых Гор. За этот проект, который все же разрабатывали для них люди, равно как и за поставленные из Царицына турбины, гномы готовы были всему нашему роду памятники возвести. Теперь же гномы, кстати, очень лихо добывали медь и производили из нее отличную проволоку всех диаметров – тоже прекрасная статья торговли.
По пещере сновали гномы в рабочей уже, а не военной одежде, внимания на меня никто не обращал. Раз через посты пропустили, то значит так и надо, и мне находиться здесь можно. Вдоль правой грубо отесанной стены вытянулась стоянка грузовиков, и гном со светящимся жезлом указал мне на свободное место. Я подъехал, встал, размотал свисающий сверху шланг на катушке, надел на выхлопную трубу, на шноркель. Молодцы гномы. Как только начали машинами пользоваться, тут же соорудили вытяжку для выхлопных газов.
– К кому? – подошел ко мне регулировщик.
– Вару вызови, дочку Дарри Рыжего. Я к ней.
Вообще то я больше к ее папаше приехал, да только он тут главный, и сразу ломиться к нему просто неудобно. Поэтому я всегда сначала Вару звал.
– Вон, телефон повесили. Сам звони. – ответил гном-регулировщик и отошел, почесывая бороду.
Действительно, новшество. Раньше такого не было, а теперь на стене деревянная коробка с латунным наборным диском и лежащей сверху фигурной трубкой. Справа на стене список. Я пробежался по нему глазами, нашел Вару. Набрал пятизначный номер. После трех гудков телефон ответил. Я представился. Мне обрадовались. Спросили чем помочь, я затребовал тачку. Или тележку. Или что-то в этом духе.
Голос в трубке стал деловым. Раз тачка нужна – значит, есть товар. Если товар – то торговля, а торговля – это дело. А дело делается серьезно. Практичней гномов, если честно, я никого не встречал.
– Жди, через пятнадцать минут буду. – послышался ответ.
– Подожду.
Пятнадцать минут это неплохо даже, Вара живет далеко от этих ворот, и бегом то за десять не добежишь. К счастью гномы предусмотрели, что кто-то в этом месте постоянно будет кого-то ждать, да и поставили там небольшую пивнушку. И пиво продавали в глиняных кружках, куда я свои стопы и направил. Тем более, что у меня к кабатчику дело было.
– Привет, Олли. – поздоровался я со светлобородым гномом в кожаном фартуке, орудующим за стойкой.
– Здорова, Сашка. Что принесло? – спросил он, выставив передо мной кружку с пивом.
– Дела, как всегда.
– Ага, дела. С Варкой, как всегда. – хихикнул в бороду гном. – Пора бы уж.
– Типун те на язык, пень каменный. – ответил я. – Ты чего на репутацию честной девушки грязь льешь?
– Ха, грязь! – взмахнул рукой Олли-кабатчик. – Сколько ей сейчас? Двадцать пять? Сколько ждать? Семь лет? Да ее разорвет к тому времени, по всей промежности, от зубов до лопаток, девка от сока лопается. Сжалился бы, засадил, как подобает вольному охотнику. Типа добыча на вертеле.
Ему собственная шутка понравилась, и он заржал так, что люстра над головой закачалась.
Тут опять надо сослаться на гномьи нравы. И не только на тему толщины или тонкости их шуток. Как я уже говорил, что если есть у них какое правило или традиция, то из башки это не выбьешь ничем. Даже если в уши по двухсотграммовой шашке затолкаешь и рванешь. Как с той же сезонной торговлей – не положено им до сроку на торг ездить, и хоть зарежься – не поедут. А почему? Потому что так предками записано. А на хрена они так написали? А демон их знает, может прикола ради, до того дела нет никому.
В общем, примерно такая же ситуация с гномьими девицами. Гномы народ простой до офигения, как угол дома, иногда поражают своей простотой до глубины души. Вы уже по галантности речи это заметили, как я думаю. И нравы у них не сложные. То есть я к чему – если девка вдруг с кем и перепихнется в уголке, никто ее не осудит, а даже порадуются за нее. У гном, кстати, такой анатомической особенности как «девственная плева» нет. Вообще. Отсюда и отсутствие культа девственности, все равно не проверишь. Одна беда – не с кем ей так веселиться. Потому что предки бородатые на какой-то скрижали записали: «Да не возьмет муж нашего народа деву нашего народа, пока не минет ей тридцать лет и три года, а мужу – сорок и четыре». И все, звиздец.
Нет, конечно гномы живут дольше нас, для них и триста лет нормальный возраст, но все же… Те же мужики гномьи могут хоть молотом наковальню бить, чтобы, значит, энергия выходила, а девкам что остается? Их тут не слишком эксплуатируют, берегут, пока им тридцать лет и три года не стукнет. Но и сами их не претендуют на них, пока не стукнет те самые «сорок и четыре». При этом гномские мужики все же свои дела решают в «служебных командировках». В том же Великореченске в дни торга молодых гномов из борделей не выгонишь без дубины. А почему? Потому что сказано в завете предков: «Деву нашего народа». А «не нашего» вполне даже можно, даже надо, наверное. А девки дома ждут. «Тридцати и трех» и «Сорока и четырех». И ни один гном, ни под каким видом, как бы не хотелось ему, и как бы не хотелось ей, завет предков не нарушит. Такой вот дурак.
Но есть в завете еще одна лазейка: «Муж нашего народа». Именно. И если, скажем, муж будет народу «не ихнего», а скажем моего, то вроде и опять не грех. И любая гнома перед заветами чиста. На это Олли и намекает. И уже который раз.
– Орри, я обещаю обдумать ваше предложение. – сказал я. – А ты обдумай мое: пять за бочонок. Десять бочонков.
– Три. – явно без обдумывания сказал Олли, потому что я его сразу поправил:
– Четыре. Торг закончен.
– Три с полтиной. Больше не дам.
– Три семьдесят пять.
– Беру.
Все верно, не зря же я с утра забегал в купеческие лабазы? Десять пятидесятилитровых бочонков пива загрузил в кузов. Обошлись они мне по два за бочонок. Семнадцать рублей с половиной золотом – чистая прибыль.
– Где?
– В кузове, где же еще. Забирай. Таскать не буду, спина болит. – соврал я.
– Ага, ври больше. Да грузчик из тебя, как из говна пуля. – добавил гном и направился к моей полуторке с тележкой.
Пока я пил пиво, Олли перетаскал все бочки, после чего отсчитал мне тридцать семь рублей золотом, а к ним добавил эльфийский шелонг. Как раз полтина. Я сгреб все в кошель, засунул его себе в карман.
– Олли, с тобой приятно иметь дело. – сказал я.
– Все равно в следующий раз больше чем по три пятьдесят за бочку не рассчитывай. – ответил можно сказать что грубостью Олли.
– Олли, я не подлизываюсь, я просто хвалю твои деловые качества.
– Вот когда ты мне будешь пиво продавать, почем сам купил, тогда и будут у меня достойные деловые качества. А пока я чувствую себя обобранным. – прикинулся сиротой гном. – Кстати, Вара едет.
Он указал толстым пальцем мне за спину. Я обернулся. Ба, технический прогресс в действии. Вара ехала на электрокаре. Самом настоящем, с платформой сзади и двумя сиденьями впереди.
– Ух ты… Олли, откуда такие? – указал я на приближающийся экипаж.
– Да кто-то из ваших идею подкинул с чертежами. – ответил Орри. – Сделали вот с десяток, их сразу раскупили. На машинах по нашим тоннелям не погоняешь, воняет выхлоп, а на таких электротележках – вполне.
А ведь действительно, удобно. На людских заводах такие второй век катаются. Когда еще организовали производство. Мне бы раньше сообразить, самому добыть чертежи и гномам продать, раз не секретно. Хотя. Чертежи такая штука, что лучше не связываться. Никогда не знаешь, во что влипнешь. Лучше уж динамит в левака приторговывать.
Тележка подкатила, я посмотрел на Вару. А ведь действительно, совсем не страшная девка, даже симпатяшка. И что гнома – ни за что не поймешь, таких лиц с фигурами в наших городах полным-полно. Кожа чистая, нос курносый, глаза голубые, губы полные, нижняя чуть вперед. Волосы светлые, как у северянки. Возле носа чуть-чуть веснушек, сразу и не заметишь. Ладошки длинной пальцев не поражают, но и не толстые пальцы, скорее детские. Черт, Олли, сбиваешь с толку. Не о том думаю, мне с ней еще торговаться и торговаться сегодня… Все равно не в моем вкусе она, я лучше к Васьки-некроманта демонессе через забор залезу. Если Васька, конечно, кабанчика не зазомбировал, и двор стеречь не поставил.
– Сашка, чего встал? – спросила Вара. – Грузи что притащил.
Ее голос вывел меня из размышлений, я взялся за погрузку. Динамит, десять ящиков с порохом самого лучшего сорта, совершенно бездымным, медленно горящим, для снаряжения снайперских патронов, в жестяных банках. И коробку капсюлей для них же. Гномы мне на своих гильзах патроны соберут, я их Бороде перепродам, а с гномами навар поделю. Товар это штучный, стоят дорого. Патроны – вообще товар не из дешевых, в моем бюджете статья расходов изрядная.
А еще у меня с собой пара чертежиков. Собственного изготовления, не секретные! Хочу с Дарри Рыжим, над ними посидеть, и попробовать их в работу запустить. Вдруг что получится? Тот даром что верховный правитель здесь, а мастер такой. Каких поискать. Впрочем, тут таких в верховные и выбирают, гномы все же. У них всего две благодетели за серьезные считаются – мастеровитость и тороватость. И все. Даже воинские подвиги свои гномы славить любят, но самого развеликого воина во главе племени не поставят, потому как война ведет не к прибыли, а к убытку.
В общем, перегрузил я все ящики на платформу электрокара, Вара сноровисто перекинула рычаг вперед, и тележка плавно заскользила по полу, попискивая на камне обтянутыми монолитной резиной колесами, объезжая всевозможные штабеля у ворот, ведущих в бесконечные склады и лабазы, ворота и двери в которые вытянулись по обеим стенам просторного коридора. Время от времени она нажимала на маленький рычажок слева от руля, и тогда где-то в недрах машинки отчаянно звенел звонок, похожий на школьный, распугивая зазевавшихся на пути.
Управлялась она со своей машинкой на диво ловко. В этом вся гномья суть. То, что стрелки из них получаются посредственные, я уже сказал. Зато не сказал, что каждый гном от природы не только замечательный слесарь и механик, но и водитель всякого самодвижущегося железа. Заметили это очень давно, еще века полтора назад, когда пришлые люди в своих городах наладили, наконец, выпуск всевозможной техники в достаточном объеме, чтобы начать ей торговать. Одно время у новых людских правителей даже появилась мода приглашать водителей и пилотов из гномьего племени, очень уж легко и хорошо всему они обучались. Потом такую идею оставили, правда, сделав ставку на подготовку собственных кадров. Не столь уж разительно превосходство гномов было.
Давно и не нами замечено, что люди во всех делах оказались «середнячками». Вот я уже рассказал, что эльфы в своей массе стрелки получше нас, но технику презирают и всячески ее избегают. Никто толком и не выяснил, каким водителем может быть эльф, потому что никто не видел эльфа за рулем. Или за штурвалом самоходной баржи. Или даже на капитанском мостике парохода. С тех пор, как эльфий парусный флот себя изжил, так эльфов на воде только пассажирами и видели. Управлять чем-то громыхающим и чадящим им тоже не эстетично. Даже самолеты они не водят, хотя ограничений на продажу тех же «кукурузников» нет никаких. Гномы, например, покупают чуть усовершенствованные По-2 как почтовые и как разведчики, летают на них, и очень эти простые самолеты гномам нравятся. Их в Ярославле производят специально для продажи аборигенам, равно как и «дугласенок» Як-6, который и за транспорт выступает, и за легкий пассажирский – немало местных герцогов с баронами на таких друг к другу в гости летает.
Гномы в механике дадут человеку сто очков вперед, но стрелки они плохонькие, в бою больше надеются на артиллерию и пулеметы, верховой езды избегают и даже путешествиям по воде многие из них не очень доверяют, хоть шкипера из гномов встречаются, и очень даже хорошие. Речным флотом так и не обзавелись, для перевозки товара у людей баржи фрахтуют (если поймаю Пантелея, и награду получу, куплю такую баржу и буду гонять вниз по Великой с гномьим товаром). От гор своих отходят неохотно, разве что с торговыми караванами (это святое!), в общем – не универсальны они, равно как и эльфы, в своих навыках.
Есть еще орки, изрядно лихой народ, силой не обделенные, но у тех одна проблема – так уж они устроены, что эмоции главенствуют над логикой и смыслом. Отсюда их проблемы с образованием более-менее многочисленных племен – вечно дерутся друг с другом. Такой вот народ, одни эмоции.
Люди же как будто взяли от всех понемногу. В стрельбе в большинстве свом эльфам уступают, но ненамного. Может быть, за двести метров я все желуди с дуба по одному из винтовки и не посшибаю, а вот тех же эльфов, что делать это умеют, если их по дубу рассадить – запросто. Свою полуторку так ловко по бездорожью, как гном, я не проведу, но все равно не завязну и куда надо доеду.
Но самое главное, чем берут люди – умением приспособиться к любым условиям. Наш короткий век приводит к тому, что каждое новое поколение меняющийся мир воспринимает как данный по определению. Гномы живут дольше в несколько раз, и многим у них в течение жизни приходится менять даже мировоззрение, что в зрелом возрасте, согласитесь, тяжеловато. Вечные же эльфы, помнящие времена, когда лишь одни они с богами населяли земли, вообще так и не поняли, кто такие люди с гномами, и, несмотря на то, что последние теснят их везде, относятся к ним не просто высокомерно, а как бы и не замечая. Другое дело, что молодые эльфы относятся уже совсем по другому, а кое-где появились новые народы, от контактов эльфов с людьми родившиеся, но не они определяют политику эльфийских анклавов. Там правят те самые реликты, полностью утратившие связь с реальностью.