Крылов Павел. Над судьбой

   Первые ряды драгун понимая, что попали в западню, пытались на всем скаку осадить коней. Но тысячи стрел уже неслись к своим целям. Напирающие сзади драгуны лишь прибавили неразберихи. Пытаясь развернуть лошадей и отступить назад, энглиши, осыпаемые градом стрел, потеряли последнюю надежду на успех. Каждый думал лишь об одном - подороже продать свою жизнь. Энглиши отстреливались, с отчаянием обреченных бросались в рукопашную.
   Сзади подбежали алдонтинские стрелки. Двести ружей били в спину с расстояния в несколько шагов. Энглиши падали и падали с лошадей, проклиная тех, кто ввергнул их в эту авантюру.
   Только несколько раненых оказалось пленниками. Воины собирали оружие, сгоняли в табун трофейных лошадей. К Зоркому Соколу подвели пленных. Их можно было пересчитать по пальцам. Один новобранец плакал. Другой, встав на колени молился Богу. Рыдая, он просил не убивать его. Рыжие, медного отлива волосы, кудрями ниспадающие на бледное, конопатое лицо, дрожащие тонкие губы - он не казался героем.
   Всех пленных привязали к деревьям. По приказу вождя новобранца оставили в кругу краснокожих. Зоркий Сокол вплотную приблизился к нему.
   - Ты, как и все они, пришел сюда убивать дикарей, чтобы заработать деньги. Они мертвы, ты жив. Ты очень хочешь жить и твой Бог пожалел тебя. Что ж живи. У тебя есть выбор. Бери!
   И Зоркий Сокол протянул драгуну саблю. - Бери!
   Суровые глаза туземного вождя со страшной силой насквозь пронизывали новобранца. Дрожащей рукой он взял оружие и в растерянности встал среди краснокожих.
   - Убей любого из нас. Может быть ты успеешь. Что же ты замер? Ты же за этим пришел сюда!
   Драгун стоял в полной растерянности. Голова шла кругом. Он просто не понимал, что происходит.
   - Убей себя и тебе не придется выть, когда с тебя будут снимать скальп.
   Парализованный драгун стоял как вкопаный и молчал.
   - Как любят жизнь энглиши. Что ж бледнолицый! Ты убьешь вот того офицера и можешь уходить. Давай!
   Новобранец сразу понял все. Дикарь хочет, чтобы он зарубил майора Лонглайфа. И его отпустят домой. Он сразу направился к дереву, где был привязан майор.
   - Простите меня, сэр! Мама не сможет пережить моей смерти. Я хочу жить. Простите!
   Офицер хладнокровно смотрел на новобранца.
   - Дъютидог! Не делайти этого. Вы же энглиш!
   Но драгун второго кавалерийского королевского полка Силли Дъютидог уже принял решение: "Майор Лонглайф стар. Он долго жил и много видел в этой жизни. Дикари убьют всех пленников, а он, Силли, имеет шанс выжить. Мама не перенесет его смерти. Другого выхода просто нет.
   - ????????! ?? ??????. ??? ...
   Фраза майора была прервана. Возможно он хотел предостеречь новобранца о строгой каре, в той, другой жизни.
   Но Силли уже ничего не слышал. Закрыв глаза, он взвыз как раненый зверь и обрушил свое оружие на голову офицера. Удар пришелся неточно. Срезав ухо, сабля скользнула по шее, застряв в грудной клетке.
   Горячим фонтаном из раны брызнула кровь. Офицер сразу потерял сознание. Раскрытый рот жадно хватал воздух, холодящие душу хрипы переходили в бульканье. Он никак не мог умереть.
   - Кто еще хочет спасти свою жизнь?
   Зоркий Сокол обвел взглядом пленных.
   - Я! - прошептал старый сержант.
   Развяжите его!
   Сержанта и новобранца поставили рядом. Остальных быстро добили ударами топоров.
   Вождь вплотную подошел к сержанту и направил взгляд прямо в лицо.
   - Ты хотел утопить руки в крови моих братьев и сестер. Бледнолицые сильны пока воюют со слабаками. Но в земле алдонтинов вы не найдете трусов, готовых разбежаться при первых выстрелах ружей и пушек. Вы не встретите людей, теряющих человеческий облик при виде огненной воды, способных за боченок отдать землю своих отцов.
   Запомни! Вам никогда не удасться плясать на могилах наших предков. Алдонтины уходят. Но мы вернемся. И тогда наша земля станет для вас одной большой могилой. Несложно стравливать краснокожие народы, заставляя их убивать друг друга. Ты видел, бледнолицый, это приемлемо и для вас.
   Презрительная улыбка скользнула по лицу воздя.
   - Вы двое останетесь жить. Пусть энглиши знают: есть такой краснокожий народ алдонтины, готовый ответить ударом на удар. Сила встанет против силы, хитрость против хитрости, сплоченность против сплоченности. Идите!
   Мысль устроить засаду в роще пришла к Сменившему Сущность в самую последнюю очередь. Шауни во время пожаров на равнине рыли ямы и, спрятавшись в яме, всадник и лошадь могли переждать уносимый ветром огонь, накрывшись парой бизоньих шкур. Жители Зеленого Эрина, ведущие многовековую борьбу против энглишей, рыли ямы-бункеры под кочками среди болот и прятались в них. Найти их было невозможно. А ночью они выходили из укрытий и били сонных врагов.
   Сменивший Сущность понимал, что по роще бить ядрами и бомбами не станет никто. На пятьсот шагов от стен форта было голо. Подкрасться незамеченным невозможно. Роща находилась немного дальше. Энглишам должно было показаться очевидной глупостью то, что алдонтины решили занять позицию в роще.
   В ночь атаки алдонтины вырыли ямы в роще по ее периметруЮ устроили брустверы, а сверху накрыли бункеры стволами деревьев и землей.
   Врагов подпустили вплотную. Времени выбрать цель было достаточно. Отряд получил задачу перестрелять солдат и сразу выдвинуться к скале, чтобы там объединиться с воинами. Сильного Удара и вместе перейти на другой берег.
   Несмотря на ошеломляющее действие опережающего удара и точный расчет всей операции, краснокожие не надеялись на полный успех. Взаимодействие всех отрядов не предполагалось. Ведь у вождей не было опыта руководства такой гигантской по масштабам краснокожих армией. И каждый отряд нанеся удар должен был отступать самостоятельно.
   В тот момент, когда воины Ястребиного Когтя уже готовились к рывку в сторону скалы, раздался топор нескольких сот копыт. Это были лошади второго драгунского королевского полка. Зажатый на флангах краснокожими всадниками, табун, растянувшись широким фронтом, полным галопом мчался к реке.
   Солдаты, зная силу удара обезумевших лошадей, попытались рассеяться, устремившись кто к лесу, кто к форту. Но было поздно.
   Гиканье, щелканье кнутов, боевые кличи еще больше распаляли животных. Надеясь вырваться из полукольца гонящих их всадников, лошади ломились вперед, топча и давя пехотинцев. Теряя последнюю надежду, они все еще верили, что смогут криками и выстрелами разогнать табун. Но тех, кто не попал под копыта, настигали пули и стрелы.
   Разбившись на два потока, табун стал обходить рощу, устремляясь дальше. Последние солдаты были добиты выстрелами из рощи.
   Когда две роты окружали отряд Ястребиного Когтя, третья выдвинулась севернее, чтобы не дать краснокожим, засевшим на скале, ударить в спину.
   Сильный Удар не мог знать, что всадники Зоркого Сокола уже рядом. Оставив несколько человек охранять пушки и пленников, он приказал остальным воинам тайно спуститься со скалы, чтобы в тот момент, когда завяжется бой в роще, неожиданно напасть на роту прикрытия.
   Появление всадников изменило все. Солдаты стали строиться в каре, чтобы принять бой. Повенувшись на восток, они подставили фланг под удар краснокожих. Сильный Удар не стал торопить события. Воины сплотную подкрались к врагам, потерявшим бдительность.
   Ни одно из трофейных ружей не дало осечки. Выхватив топоры, воины ринулись в рукопашнюю. Бой был коротким. Бежавших солдат догонять не стали. Их добьют всадники.
   Гарнизон крепости был поражен развернувшимися на глазах событиями. Надо было срочно выводить из форта все имеющиеся силы, включая полевую артиллерию и опрокинуть дикарей. Но комендант медлил. У туземцев на руках было столько огнестрельного оружия и действовали они так разумно, что сразу наводило на мысль: "Это подлые франки вооружили краснокожих и их руками нанесли удар".
   Коменданту сразу стал ясен план франков, готовых выманить гарнизон из крепости и захватить форт. И он отдал приказ готовить крепость к обороне, срочно усилив взорванный бастион. Из четырех бастионов пушки были лишь на одном, пороха осавалось совсем немного. На глазах гарнизона краснокожие перебили три роты пехоты и готовились к штурму форта. Туземцев втрое больше, чем защитников крепости и нет никакой уверенности, что еще более многочисленные шауни не переправятся на восточный берег.
   Алдонтины на штурм не пошли. Погрузив трфейные пушки и канониров на плоты они не спеша, будто бы крепость совсем пуста, стали медленно уходить на западный берег. Чудом форт был спасен.
   ГЛАВА ШЕСТАЯ
   Сидящий Бык умирал. Силы постепенно покидали израненное обгоревшее тело. Все чаще он погружался в сон, уходил в полузабытье. Вождь лежал на медвежьей шкуре, изредка просил пить. Молодые девушки отгоняли насекомых, создавали прохладу.
   Вокруг вождя расположились жрецы. Глухо и мерно били барабаны, гоня прочь злых духов. Ложе было усыпано цветами, душистыми лесными и луговыми травами.
   Сидящий Бык смотрел в сторону восхода солнца. Стекленеющий взгляд был устремлен к облакам. На восточном берегу, далеко за горизонтом они переливались в небе яркими и сочными тонами. Рассвет был сказочно великолепен.
   Вождь вспоминал последний взгляд Черного Орла. В глубоко запавших глазах была печаль и тоска. Они все так верили в победу! Сидящий Бык, как и другие воины с трудом сдерживал слезы. Бесстрашные, смеющиеся в лицо смерти так и не смог понять, почему они проиграли. Нет, дело не в оружии. Но в чем, он не знал. этот позор всю жизнь терзал его. Как часто он эти годы видел глаза Великого Мэкигэна. За один день тот стал стариком. А сколько воинов тогда упало духом?
   Сидящий Бык вспомнил Открытую Дверь. Жрец от плоти и кости шауни. Он любил свой народ и умер за него. Никто не посмеет сказать о нет плохо. Как много крови и слез должно пролиться чтобы народ нашел свой истинный путь! Но ведь все это Великая Тайна! Разве вправе люди спросить духов: "Почему все так, а не иначе".
   Вождь был счастлив. Он уйдет в Страну Вечного Покоя. И он расскажет Гичи-Маниу о великой победе. Никогда еще краснокожие не побеждали такого врага. Даже Черный Орел.
   Сознание вновь помутилось. Перед глазами стояло нестерпимо-яркое огромное кровавокрасное Солнце. Но было необычайно легко и приятно. Освещаемые солнцем, перед ложем вождя шли и шли воины. Они прощались с ним. Покрытые пылью боевых походов, увешанные захваченным в боях у бледнолицых оружием. Их лица и одежда забрызганы кровью врагов. Тела испещрены ранами. Но не спины. Им был неведом страх. Сидящий Бык почувствовал покой и умиротворенность. "В такой день я хотел бы умереть" - подумал он.
   Все новые и новые отряды проходили мимо вождя и двигались на восток. Они были неисчислимы. Вдруг Солнце остановилось и изменило свой вечный ход. Солнце краснокожих освещало им путь. Разве не в этом воля Великого Духа? Над светилом стояла радуга. Это был знак Высших Сил. Сидящий Бык знал - время краснокожих близко! Вождь пришел в сознание.
   - Я буду говорить, - вдруг тихо, но четко произнес он, - позовите людей. Вскоре все вожди и старшие воины собрались у ложа.
   - Братья! Я ухожу в Страну Вечного Покоя. Наступил мой черед. Кто сможет упрекнуть меня, что я не делился с вами последним? Кто скажет, что в бою я прятался за спины? Я жил для вас и мой голос был слышен всегда. Я хочу быть услышанным и сейчас. Люди с белой кожей. Они везде и всюду. Мы уже не можем не говорить, не думать о них. Их земля далеко за Соленой Водой. Они пришли нести нам погибель: разруху, разврат. Не обольщайтесь их вещами. На них печать нашей гибели. Мы победили бледнолицых. Но их больше, чем деревье в лесу. Они упорны, настойчивы. Они не успокоятся и придут на западный берег реки. Нельзя ждать! Мы должны напасть первыми, не дать им собраться с силами.
   Вождь смолк. Он долго о чем-то думал, обводя взглядом окружающих. едва узнавая их.
   - Где Сменивший Сущность?
   Мэкигэн придвинулся ближе, ловя каждый вздох.
   - Сын мой! Ты послан нам Великим Духом. Живший в мире белых, познавший их законы, стань факелом в кромешной тьме! Помоги нам идти к победам.
   Братья! Не верьте ни одному слову бледнолицых. Они лживы, коварны. Они всегда обманут. Не надо мстить белым людям за их зло, месть и злоба только ослабляют. Просто воюйте с ними. Мы должны бить их всюду: в лесах и лугах, в крепостях и на воде. Мы поселим страх в их душах. И пусть они ботся одного нашего имени.
   Братья! Любите Великого Духа. Его Сила в нашей любви. Шауни и алдонтины ветви на одном древе. Мы - единый народ. Мы должны объединиться. И я говорю: "Нет ни науни, ни алдонтины". "Мы краснокожие дети Великого Духа! Многим придется смирить гордыню. Братья! Но разве это не под силу нам! На закате солнца, на бескрайних равнинах, в горах. вершины которых останавливают облака, в непроходимых лесах живут племена еще не развращенные близостью белых людей. На восходе солнца в резервациях доживают свой век осатки могучих народов. Земля краснокожих не имеет границ. Места хватит всем.
   Великий Черный Орел боролся за право краснокожих жить на земле. Он не смог объединить народы. Умирая Великий Вождь сказал, что время нашей победы придет. И я прошу Вас, братья, не упустите это время!
   Сидящий Бык поднял слабеющую руку. Начинающие седеть густые распущенные волосы ниспадали на плечи. На ввалившихся щеках заиграл румянец, в глазах снова пылал живительный огонь.
   - Зоркий Сокол! Почему ты не рядом?
   Алдонтин склонился над умирающим.
   - Я слушаю Великий Вождь.
   - Зоркий Сокол, ты первый смог разорвать порочный круг наших страхов. Ты не жрец, а воин. Но ты ближе всех познал Великую Тайну. Мы нашли истинный путь. Не сворачивайте с него. Твердое Сердце подойди ближе!
   Твердое Сердце опустился на колени, нежно гладя щеку вождя и с трудом сдерживая слезы.
   - Шауни! Духи уже зовут меня. Время вышло вождь, спосообный в эти тяжелые дни вести людей за собой. И я говорю: "Твердое Сердце достоин".
   Гул одобрения пронесся по кругу. Сидящий Бык взял в свою ладонь крепкую руку Твердого Сердца. Воин почувствовал как вождь с силой сжал его ладонь. Опираясь на поддерживающих его воинов, старый вождь встал в полный рост, вскинул голову. Он отстранил от себя всех, простер вверх к Солнцу руки. Воины поняли, что их помощь ненужна.
   Необычайно звонким голосом вождь четко выкрикнул лишь одно слово.
   - Иду!
   Тело опустили на ложе. Твердое Сердце произнес.
   - Великий Вождь покинул нас. Духи ждут его.
   Глухо и часто били барабаны. В последний путь уходил человек, столько лет шедший впереди своего народа. Воины, едва сдерживая слезы, пряча суровые взгляды проходили мимо вождя, отдавая последние почести. Женщины распустив волосы и посыпав их пеплом плакали навзрыд.
   Огонь - часть Великой Тайны - забрал тело. Четыре Ветра разнесли пепел. Мать-земля приняла его.
   Сидящий Бык яркой звездой вошел в память людей. Вождь умер, но народ стал еще сильнее.
   ГЛАВА СЕДЬМАЯ
   Биг Айренхэнд заканчивал урок арифметики. Сидящие кругом вдоль стен большого бревенчатого вигвама ученики внимательно ловили каждое слово учителя. Они записывали на деревянных досках углями арифметические действия, бойко отвечали на задаваемые вопросы, смело обсуждали трудные темы.
   Смекалка и сообразительность учеников искренне удивляли Бига. Их горячее желание овладеть знаниями белых людей было почти мистическим.
   Биг преподава арифметику и географию. Изучались также история, риторика, энглишеский язык, музыка, фехтование, танцы.
   Он с нетерпением ждал вечера. Едва стемнеет, там на берегу речья за селением под их огромным белым тополем, склонившим свои могучие ветви до самой воды, он вновь увидит Ласточку. Гибкая, как тростинка, совсем еще юная, ей нет и четырнадцати лет, она будет смотреть на него своими огромными черными глазами, держать в ладонях его руки и почти не дыша внимать ему. Как губка она впитывает все, саазанное им про огромный бескрайний мир.
   Ее поражают города, где людей больше, чем на всех Великих Равнинах, могучие корабли, которые один за другим строят мастера, громадные заводы, где трудятся сотни людей. Она хочет знать все.
   Ласточка, дочь покойного Открытой Двери, прекрасна. Подвижная, гибкая, ловкая. Она первая среди девушек пошла в школу. Ее влечет огромный мир, бесконечный, разнообразный. Как много воинов готовы ввести ее в свой вигвам. Но она любит белого человека Бига Айренхэнда.
   Он совсем не такой, как мужчины народов науни и алдонтин. Нежно-розовая, бледноватая кожа, светлые волосы. Он большой, плечистый, сильный, но, в то же время, какой то беззащитный. Его улыбка просто сводит ее с ума. Он старше ее вдвое. Но она любит его и только его. Она станет его женой.
   Биг вновь и вновь будет чувствовать ее бархатистую кожу, ощущать ее дыхание. Он ждет. Он умеет ждать. Уже год он среди краснокожих братьев. Скоро они нападут на форт Стронг Джампинг. Биг пройдет Посвящение в Воины и среди первых ворвется в форт. Он будет достоин Ласточки. И тогда она станет его женой.
   Ученики разошлись. Он остался один. Нахлынула волна воспоминаний. Двадцать первого апреля 1779 года исполнился ровно год, как он попал в плен к краснокожим. Напавшие на бот шауни были беспощадны. Как и многих других, чудом оставшихся в живых, его крепко связали и увезли на лошадях, вглубь лесов. Выбора не было. Тех, кто не хотел обучать краснокожих морскому делу, убили сразу. Для остальных создали поселок, где их охраняли надежнее, чем в королевской тюрьме. Двое драгун пытались бежать. Перед строем с них сняли кожу.
   Пленных кормили прекрасно. Не обременяли заботами. Весьма скоро многие привыкли к такой жизни. Биг знал, что за люди идут в военноморской флот. Эти выживут, даже если попадут в одном нижнем белье зимой в гости к белым медведям. Не хватало лишь женщин и алкоголя. Но пленники быстро поняли, как много значат они для краснокожих. И получили право изготавливать себе огненную воду.
   Когда краснокожие в совершенстве научились управлять ботами и стрелять из пушек, пленники стали не нужны. Отпустить их означало добавить себе врагов. Кормить, не заняв работой, было накладно. Оставался один выход: пленников ликвидировать. Но сделать это было уже не просто.
   Бледнолицые за это время перестали быть безликой, враждебной массой. При общении с ними все чаще возникали чувства взаимной симпатии. Медленно, но неотвратимо энглиши становились своими. Интерес к ним был огромен. И даже девушки все чаще посматривали в сторону пленников.
   Весной в поселок бледнолицых пришли дожди. Был собран Круг Большого Костра. Энглиши на равных курили Трубку Мира. Было много жареного мяса. Молодые гибкие девушки разносили кушанья из ягод, кореньев, сладкие и кислые напитки. Их лучезарные улыбки, голые руки и плечи, грациозная осанка, легкие пружинистые движения распаляли воображение. Когда сытость разморила пленников, зазвучал мягкий, теплый голос Зоркого Сокола.
   - Никто не видел, чтобы Солнце всходило с запада, Отец Рек нес свои воды на север, а после зимы не наступала весна. Краснокожие из поколения в поколение жили в неведении, что где-то есть совсем другой мир, мир белых людей. Сейчас мы должны знать о нем. Этот мир пришел к нам. Многим кажется, что нет от него спасения.
   Мы немало узнали про белых людей. И чем больше узнаем, тем сильнее не согласны с ними. Бледнолицые говорят, что их Бог дал им законы. Именно эти законы, утверждают белые люди, дают им право убивать нас и гнать с нашей земли. Это ложь.
   Бог дал людям законы добра. Но они не стали жить в мире и согласии, сойдя с пути, данному Богом, погрязая в грехах. И тогда он послал им своего сына, чтобы очистить мир от скверны.
   Что сделали бледнолицые с Сыном Бога? Они убили его! Убив Спасителя, посланного вывести их с ложного пути, они растерялись. Без поддержки Высших Сил люди беспомощны.
   Они испугались и стали молить Бога о пощаде. Но Бог отвратился от них. Боясь собственной слабости, заглушая страх, они громко кричат, клянутся Богу в любви и преданности. Даже стали мерить время от рождения Спасителя. Но Бог не принял их лжи. Он отвернулся от них навсегда!
   Кому сегодня молятся бледнолицые? Дела их говорят за себя сами.
   Они возомнили себя высшей расой и сеют кругом разврат, разорение, смерть. Разве к этому зовут те книги, которые они считают священными?
   Куда ведет духовный путь бледнолицых? Не имея опоры Мир Белых шатается в разные стороны. В любое вгновение он готов упасть, погребая все живое!
   Белым людям всегда мало того, что у них есть. Они рабы своих же вещей. Когда Бог создал жизнь, всем было место под солнцем. А сейчас бледнолицые уничтожают многие растения и животных и говорят, что они вредны. Кому вредны? Они уничтожают целые народы, которые мешают им. Как диких волков они вырезают краснокожих, утверждая, что дикари не имеет права жить.
   Духовный путь белых - это тропа зла! Он ведет к гибели. Их разум помутнен. Разве человеку, если он не одержим, придет в голову мысль убивать огомного бизона для того, чтобы поджарить на огне его язык?
   Биг Айренхэнд понимал, что стоит краснокожим такое отношение к пленникам. Они глушили в себе страстное желание отомстить белым людям за унижения и слезы, желание убить их всех злобно, жестоко, причиняя мучительную боль.
   Когда Зоркий Сокол смолк, он долго смотрел на бледнолицых мутнеющим взглядом. Биг видел как пульсирует кровь в жилах вождя, играют желваки на скулах. Он видел сжатые до боли кулаки. Перед вождем были люди расы, обрекшей его народ на страшные страдания. Биг чувствовал, как вождь с силой загоняет внутрь себя почти непреодолимую жажду мести.
   Что-то невиданное, грандиозное, мистическое ощущалось в воздухе. Это была непознаваема субстанция. Еще не понимая, Биг в подсознании улавливал, что и белые пленники и краснокожие уже стали неотъемлемыми частями чего-то совершенно нового, огромного, поглощающего и переламывающего все старое, являющееся всего лишь питательным субстратом.
   Сочная трава, густым ковром покрывшая поляну, переливалась всеми немыслимыми отенками зеленого цвета. Яркие, пестрые цветы, будто небрежно разбросанные чьей то рукой по лужайке, тянулись навстречу солнцу. Его нежные, теплые лучи скользили по земле, согрева все живое. Легкий ветерок колыхал вершины гигантских дубов, огромных платанов, могучих тополей и кленов. Воздух был наполнен благоуханиями. Первые птицы разноголосьем услаждали слух. Кристально чистые воды Извилистой реки медленно и величаво катились на восход солнца. Плакучие ивы, свесив свои ветви до самой воды, провожали неторопливое движение реки.
   А на восточном берегу Отца Рек, как острый нож в грудь воина, в землю алдонтинов был вонзен форт бледнолицых. Смертоносные пушки угрожающе смотрели по сторонам. Надо вырвать эту занозу. Уничтожить. Навсегда, навечно в память Брига врезались слова вождя.
   - Мы не слабаки, чтобы со слезами на глазах погрязать в воспоминаниях о той жизни, что была до прихода бледнолицых. Они разрушили все. Обратной дороги нет. Мы не будем ждать, когда враги придут вновь и скажут: "Отдайте то, что еще осталось у вас". Чтобы выжить, мы должны победить бледнолицых. И мы создадим другой мир. Кто нас научит всему тому, что мы должны познать? Бледнолицые!!!
   Биг был поражен. Как и остальные пленники, он долго не мог сказать ни слова. Когда краснокожие заставили команду бота стрелять из пушек по форту, его терзал страх. Когда они при помощи пленных энглишей в совершестве научились управлять ботами, было удивление. Но план краснокожих построить на голом месте цивилизацию руками военнопленных просто грандиозен.
   Может быть кому-то надежды аборигенов и показались безумными. Но Биг Айренхэнд вовсе не считал их тщетными. Он родился эринцем.
   Биг был сыном аристократа, одного из крупнейших землевладельцев острова Эрин.
   Когда римляне, теснимые со всех сторон варварами, в пятом веке покинули острова северо-западной оконечности Старого Света, на них тут же высадились предки энглишей. С неимоверной жестокостью шаг за шагом они покоряли новые земли, подчиняя местное население, предавая все вокруг огню и мечу. Но гордые жители Эрина не были сломлены. Огромные армии энглишей не встретили противника в поле. Среди многочисленных покрытых мхом и вереском холмов эринцы рыли ямы-бункеры, соединяя их тайными лазами и днями прятались в них. А ночью выходили из укрытий и нападали на измученных дневными поисками энглишей. У эринцев были длиные, составные, клееные, очень тугие луки. Они стреляли прямо по палаткам и поражали спящих врагов. Многие сотни лет остров сражался за свободу. Но силы были не равны.
   Когда началась Семилетня Война, эинцы восстали. Отец Бига являлся одним из главным руководителей движения. Энглиши были изгнаны. Победив в войне, они вернулись вновь. Репрессии наводили ужас. Одних лидеров казнили, других отправили в тюрьмы. Тысячи и тысячи ссылались в колонии. Целыми семьями, даже селениями. Биг помнил все: слезы матери на могиле растрелянного отца, смерть сестер, не выдержавших адских условий на корабле, холодеющие руки матери, убитой тоской уже в колониях.
   Он чудом смог устроиться сначала на торговый корабль, а затем в Королевский военно-морской флот. Потерявший смысл жизни сирота, раздавленный цинизмом и безжалостностью окружающего мира, видел вокруг себя только жестокость, ложь, коварство, лицемерие.
   Наивная простота и неброская красота жизни краснокожих пленила его. Ему стало по-человечески жаль этот гордый, сражающийся, но обреченный беспощадным ходом истории народ.