Кукаркин Евгений. Новый Альфонс

   Маша уже потеряла интерес к моей работе и принялась колдовать над банкой с маринованной капустой.
   - А ты знаешь, у меня новость.
   Она подняла голову и пытливо смотрит на меня.
   - Что-нибудь произошло?
   - Да. После того раза..., когда я была здесь, у меня пропали месячные...
   - Постой, постой, ты беременна?
   - Кажется, да.
   Я полностью растерян, но потом что-то щемящее зашевелилось в груди.
   - Машенька, у нас будет ребенок?
   - Ну, да.
   Я подошел к ней и обнял.
   - Это же здорово.
   Она бросила консервы и уткнулась мне в грудь.
   - Я так тебя ждала...
   - Машенька, милая моя...
   За столом разговор пошли о дальнейшей нашей жизни. Маша уже думала о свадьбе, ребенке и маме.
   - Алеша, тебе надо показаться перед мамой, прийти к нам домой.
   - Конечно.
   Сам я мучительно думал, как отреагирует Наталья на мое появление в качестве жениха ее дочери.
   - Давай договоримся, я подготовлю ее, и ты в воскресение с утра придешь к нам. Вечером у нее театр, только утром и можно её застать.
   - Хорошо, Машенька.
   Она заботливо подкладывает в мою тарелку маринованную капусту. Я ее машинально ем, и все время мысли крутятся вокруг предстоящей встречи. Мне даже кажется, что к матери Маши у меня больше чувств, чем к ней, но... наверно это только кажется. Моя будущая жена молода, умна, обаятельна, мне очень нравится и она не так состарится через десять лет..., как Наталья. Хотя, о чем я? Боже, как она меня встретит?
   Маша пошла еще дальше.
   - Я сейчас позвоню маме, - сказала она мне, - и сообщу ей, что остаюсь у тебя на ночь.
   Она выскочила в коридор к телефону и долго не возвращалась в комнату. Наконец, довольная появилась передо мной.
   - Все в порядке, мама меня поняла. Я остаюсь...
   - Как же ты сказала ей обо мне?
   - Очень просто, я так и сообщила, что остаюсь на ночь у парня, которого люблю.
   - А она?
   - Кто, мама? Ну конечно, прочла мне лекцию о моем плохом поведении, но потом... разрешила. Ведь я ей столько о тебе хорошего еще раньше наговорила.
   - Это когда же раньше?
   - Со дня нашей встречи. Мы с мамой обо всем делимся.
   - А у мамы есть кто-нибудь?
   - Конечно, есть, правда она никогда о нем уж очень подробно, мне не говорит, но то что есть, и то, что она к нему ходит, я знаю.
   - Как же вы тогда делитесь друг с другом, ты обо мне все, а она нет...
   - И мама мне все говорит, но только... до определенных рамок приличия. Не будет же она мне перерассказывать постельные сцены. Ее парня зовут, так же как и тебя, Алексей, и он - замечательный актер...
   - Маша, а когда мы сыграем свадьбу? - я спешу сменить тему разговора.
   - После того как ты появишься перед мамой, я думаю, сразу же и пойдем на регистрацию во дворец бракосочетания. Там ведь на размышления дают два месяца, а наш маленький растет, и будет нехорошо, если я появлюсь на свадьбе с большим животом.
   - Хорошо, дорогая. Пойдем сразу.
   - Алеша, а сейчас в кровать, правда?
   - Обязательно.
   Каким я ласковым был в этот раз, описать невозможно. Все хорошее из встреч с бабами, вылилось на Машу. Уже поздно ночью, засыпая у меня на плече, она бубнила:
   - Как мне было хорошо. Алешка, я люблю тебя...
   Идут последние съемки картины в павильонах Ленфильма. Меня одели в лохмотья, разрисовали кожу и теперь видно, как грязное тело уродуют язвы, еще приходится представлять, что я голодный, оплеванный. Уже все, не только женщины, но и мужчины отвернулись от Альфонса. Он забредает на какое-то кладбище, и случайно приходит к могиле, где на плите выбита надпись на французском: "Любимцу женщин, великому Альфонсу, кавалеру Де Люсаку, от поклонниц. Ты очень рано умер, но остался в наших сердцах". Рядом со мной оказался какой то старый нищий.
   - Ты знаешь, кто здесь похоронен? - спрашиваю я его.
   - Знаю. Красавчик, да и только. В позапрошлом году на его похороны пришли все самые видные дамы Парижа. Мне тогда досталось очень много денег...
   - От чего он умер?
   - Ясно от чего. Переусердствовал малость, не рассчитал своих сил и, говорят, умер в постели, на груди очередной любовницы.
   - Господи, почему же не умер я?
   - А ты-то причем? Альфонс - это целое искусство. Не всякий мужик потянет это.
   Нищий услыхал где-то шум двигателя подъезжающей к кладбищу машины.
   - Никак кто-то едет сюда, надо поспешить, вдруг чего-нибудь перепадет.
   С этими словами он поспешно заковылял от меня. Я присел на камень.
   - Ишь ты, что говорит... Альфонс - это великое искусство. Врешь, старый пень. Это одна из форм существования.
   - Стоп, снято, - орет режиссер и плюхается в кресло. - Кажется, самое тяжелое мы прошли. Поздравляю вас всех с окончанием съемок. Теперь месяц еще на монтаж, озвучивание и там....
   Но тут все присутствующие словно сорвались с цепи. Они начали орать, поздравлять друг друга. Я попал в объятья Ираидки. Как она только попала на эти съемки?
   - Лешка, поздравляю..., - она смачно поцеловала меня в щеку. - Давай сегодня встретимся у меня, - зашептала помрежиха в ухо. - У меня к тебе есть новое предложение, новая главная роль.
   - Нет, Ираида Владимировна. Все. Я с кино завязал.
   - Вот этого как раз и не будет. После проката этого фильма, ты будешь новой русской звездой, и люди тебе просто не позволят сойти до рядового инженера.
   - Этого не будет.
   Я попытался выбраться из ее объятий. Мне просто повезло, что кругом было много других девушек и женщин, которые тоже хотели меня поздравить. Ираидка нехотя разжала свои руки, и я попал в другие объятья.
   Касса киностудии отвалила мне большую сумму денег. И мы с Машей стали планировать, куда их растратить.
   - Коляску, пеленки, - диктовала мне Маша, - это шестьсот рублей. Кроватка для малыша, еще четыреста. Господи, еще нужно мне свадебное платье, тебе костюм. Один растраты.
   - Еще надо сделать стол...
   - Хорошо, что ты напомнил, нам надо рассчитать, сколько будет у нас гостей, родни, друзей. Мы ведь с института пригласим наших друзей, правда?
   - Обязательно.
   - Тогда это будет очень много народа.
   - Ну что же придется раскошелиться, ведь иногда свадьба бывает один раз в жизни.
   - Я тебе покажу "иногда", один раз, согласен?
   Она шутливо перебирает мои волосы.
   - Конечно.
   Я подтягиваю ее к себе и утыкаюсь носом в живот. Маша прижимает голову к себе.
   - Ты скоро услышишь там маленького...
   Я молчу, и она добавляет.
   - Завтра, когда придешь к нам домой, купи цветы для мамы... Она очень любит цветы.
   Стою перед дверью с огромной охапкой красных роз. Дверь открывает Маша и, поцеловав в щеку, пропускает в переднюю.
   - Мама, вот и Алексей.
   Я вошел и увидел лицо Натальи. Сначала оно было прикрыто актерской улыбкой, потом стало вытягиваться, глаза раскрылись, а рот чуть приоткрылся от изумления. Моя бывшая любимая застыла в этой позе.
   - Мамочка...
   Наталья вздрогнула, и тут ее глаза начали наполняться влагой, первая капелька предательски покатилась по щеке.
   - Ну что ты, мамочка..., - Маша ласково прижалась к ней. - Не расстраивайся. Все будет хорошо.
   - Возьмите цветы, Наталья Александровна.
   Я протягиваю ей букет роз, она машинально его берет и уже воткрытую начинает реветь. Это уже непросыхающие ручейки воды.
   - Мамочка, пойдем на кухню, там выпьешь несколько капель успокаивающего...
   Маша обнимает ее за плечи и ведет к дверям кухни. Наталья, как автомат, передвигает ногами и послушно идет туда, куда ее ведут. Только через пять минут мама Маши пришла в себя. Она обняла дочку.
   - Прости меня, Машенька, я так почему-то расстроилась. Алеша, подойди сюда, вручаю тебе руку дочери. Будьте счастливы дети мои.
   Все-таки актеры - сильные люди. Наталья так и не призналась дочери, что знакома со мной. Мы пообедали уже более менее с хорошим настроением, и мама Маши уехала в театр.
   - Как она расстроилась, - сказала мне Маша после ее ухода, - совсем не ожидала...
   - Она тебя очень любит...
   - Я это поняла только сейчас.
   В институте заявление о свадьбе Маши подняло переполох среди ее подруг и друзей. Ее и меня все начали поздравлять, но самый большой подарок нам сделал Гоша. Он подошел ко мне и протянул руку.
   - Поздравляю тебя, - помедлил немного, держа мою ладонь. - Мне Маша рассказывала, что ты ищешь работу. Так вот, я поговорил с папой и он сказал, что может помочь тебе. У него как раз сейчас открылось вакантное место сменного инженера на пятом производстве.
   - Но я же - студент, ещё не инженер.
   - Я тоже ему говорил, но папа сказал, что раз студент, да еще второго курса, то все будет в норме. Он пробьет тебе место инженера, а там тебя поставят к хорошим мастерам, подучишься и будешь настоящим специалистом.
   - Спасибо тебе, Гоша.
   - Береги Машу, она очень хорошая девушка.
   Я киваю головой.
   Пашка услышал от меня о свадьбе по телефону. Он долго меня поздравлял и был рад, что мы приглашаем его. Я договорился о встрече с ним у клуба, где он играл.
   - Ну, ты, старик, и даешь? - восхищается Пашка. - Неужели женишься на этой красивенькой девочке, с которой приходил ко мне на концерт?
   - На ней.
   - Молодец, меня обскакал. А ведь я так и не нашел себе девушку для души...
   - Слушай, Паша, я к тебе с просьбой.
   - Валяй, старик, все сделаю, что попросишь.
   - Действительно попрошу. Попрошу не проговориться Маше, что я был знаком с ее матерью.
   - С матерью?
   Пашка изумлен.
   - Да, с матерью. Ты с ней немного знаком и увидишь на свадьбе. Это та женщина, с которой мы познакомились на танцах. Помнишь, после армии, на третий день гражданки, отправились на танцы...
   - Так это..., ты же с ней... Лешка, ты сумасшедший... Если будешь жить в ее доме, это значит... ходить по острию ножа.
   - Пока мать Маши не призналась своей дочери о моем знакомстве с ней и, думаю, до конца жизни не скажет ей об этом.
   - Все равно это - неприятно.
   - Конечно, но время нас лечит, время и калечит. Я надеюсь, что все будет хорошо, и мы с Машей будем счастливы.
   - Дай бог, старик. А знаешь что, я поговорю со своими ребятами, и мы с ансамблем придем и сыграем на твоей свадьбе.
   - У меня нет столько денег.
   - Ерунда. Я у своих предков займу, расплачусь с ними, а потом ты заработаешь и все мне вернешь..., хоть по частям.
   - Хорошо, Паша. Спасибо тебе.
   ЭПИЛОГ.
   Я не стал кинозвездой. Фильм еще не вышел, но наделал много шума. Различные комиссии долго решали, пустить в прокат "Альфонса" или нет. Наконец, с решением, что "нравственность картины находится на недостойном уровне" ее просто положили на полку в архив, где она и лежит до сих пор. Я даже был почему-то рад этому. Стал бояться, что появление этой картины на экране, могло бы вызвать осложнения в нашей молодой семье.
   С Натальей сложились отличные отношения. Она ласково относилась ко мне, во время еды подкладывала самые лучшие куски, ухаживала, обстирывала и только один раз сорвалась. Это когда мы отправили Машу в роддом и остались в квартире вдвоем.
   - Леша, - она нервно потирала руки. - Леша, я хочу тебя попросить. Не хочу пакостить дочери и доводить ее до развода, но все же, если ты не против... обними меня... в последний раз.
   Я обнял ее и почувствовал, что сорвусь. Так и произошло.
   Когда пришла в дом Маша с малышом, мы вели себя, как паиньки и в дальнейшем ни разу не пытались сблизиться. То ли Наталья решила сберечь наш союз с Машей, то ли нашла другого любовника, который заполнил ее свободное время.