Кукаркин Евгений. Самый лучший стрелок

   - Его Хонди схватил за руку и он развернулся в его сторону.
   - Понятно. Ты, молодец.
   - Хонди помог тоже...
   Наступило лето. В третий раз иду в школу.
   Комиссия ГОРОНО из восьми человек с любопытством встретили меня перед школой. Высокий седой человек сразу обратился ко мне.
   - Анатолий Самсонов?
   - Я.
   - Я много о тебе слышал. Говорят, что ты прекрасно говоришь по-французски?
   - Правильно говорят. Я еще учу немецкий, так что могу немного поговорить и на нем.
   - Ха... Свою винтовку отнеси к директору и потом приходи в актовый зал.
   - Это не винтовка, это ружье.
   - Ну ружье...
   - Толя, - кричит в дверях директорша, - давай в мой кабинет. Собаку тоже тащи туда же.
   - Пошли, Хонди.
   Я складываю в углу рюкзачок, ружье и приказываю Хонди все охранять. Директорша ведет меня в актовый зал. Все восемь человек комиссии торжественно уселись в президиуме за один стол. Сбоку на распорках черная доска. В зале на стульях учителя и любопытные.
   - Какой предмет вы хотите отвечать? - спрашивает меня седой мужчина.
   - Давайте с математики.
   Замечаю глазом, как в зале хмыкнула учительница, которая была у нас в лесничестве. Седой выбрасывает билеты на стол.
   - Берите
   - Бином Ньютона...
   - Готовиться будешь? - спрашивает старший.
   - А зачем, если знаешь зачем готовиться, - недоумеваю я. - И так, начнем.
   Беру мел, подхожу к доске и начинаю писать с разъяснением. Исписано пол доски, но я вижу по глазам комиссии, что что-то не так. Когда я закончил, пожилая женщина спросила.
   - Толя, по каким учебникам ты готовил математику?
   - Много книг, начиная с Кисилева, Ардоматского и кончая профессорами Шапошниковым, Венгеровым, американцем Миллером, шведом Ландерсом и другими.
   Теперь комиссия молчит.
   - Это конечно хорошо, - неуверенно тянет старший, - а геометрию...
   - Пожалуйста. Вам какую Эвклидову, по Шопенгауру или по нашим источникам. Сейчас, я вам объясню в чем разница между ними...
   - Нет, нет, - поспешно говорит старший, - я тебе верю. Как мнение членов комиссии?
   - Достаточно, - говорит пожилая женщина. - Перейдем к русскому и русской литературе.
   - Раз такое мнение. Начнем русский... Билеты готовы? Тащи, Толя.
   - Образ Печерина...
   Я им рассказываю, цитируя целые страницы "Героя нашего времени". Потом рассказываю об Островском и современных поэтах и все два часа без перерыва. На этом сделали перерыв. Иду в директорскую, отпустить погулять Хонди. Собака с радостью уноситься улицу. Недалеко от окна остановились двое человек. Окно чуть приоткрыто и я становлюсь невольным участником разговора. Узнаю голос старшего в комиссии и учительницы, которая была у нас в лесничестве.
   - И что, он по каждому предмету так?
   - Я была у него дома, видела литературу, которая там есть и скажу, что мать с бабкой вложили в него много. У мальчишки феноменальная зрительная память и он может пересказать наизусть свои любимые книги , тем более программу за 10 класс.
   - Я не вижу здесь программы 10, я вижу программу высшей школы и даже еще черт знает чего.
   Учительница смеется.
   - Вы бы видели как он объяснял мне Эвклидову геометрию. Толя видел, что я дура - дурой в этом вопросе и старался на простых примерах помочь, тщательно разъясняя свою мысль.
   - И поняли?
   - Представьте себе, кое что поняла.
   - Он и по остальным вопросам так?
   - По любому предмету, а французский чешет лучше нашего любого преподавателя.
   - Тогда зачем вы вызвали нас. Могли бы и сами аттестовать.
   - Напала коса на камень. Два года тому назад, когда Толя появился здесь, он своим видом дикаря и повадками привел в ужас всю учительскую братию. В прошлом году, он пришел сдавать опять, в деревне началась настоящая война с выстрелами и ранеными. С трудом дело замяли, но некоторые наши учителя наотрез отказались принимать у него экзамены. Вот и пришлось вызывать вас.
   - Что за войну устроил мальчик?
   - Стрелял в милиционеров из двустволки. Пулями сбил фуражки с двух милиционеров, а на третьего натравил свою собаку. Но парень, уникальный. До нас слухи дошли... Зимой в лес отогнали банду Федора, помните, того что с дружками совершил много убийств, он еще убил в рабочем поселке старика Смирнова и его сына. Толя вышел им на встречу один и всех... перестрелял.
   - Не может быть?
   - Увы это так. Дома никого не было, кроме женщин и он пошел их защищать.
   - Да. Даже озноб по коже прошел. Пойдемте, перерыв уже кончился, надо до обеда принять хотя бы еще два или три экзамена.
   Я тоже иду к выходу, позвать Хонди, чтобы покараулил наши вещи.
   Мы до обеда проскочили четыре экзамена: физику, химию, ботанику и историю.
   Идет экзамен по географии. Я стою и глупо улыбаюсь, в руках у меня билет с вопросом о Тунисе.
   - Тунис является основными торговыми воротами из Африки в Европу. Вдоль побережья современные порты и города...
   Я с упоением рассказываю об экономике и географии удивительного государства. Но меня прерывают и просят перейти к следующему предметуастрономии...
   Вечером собираемся с Хонди в лес.
   - Куда на ночь глядя? - удивляется директорша.
   - Домой.
   - Ночью?
   - А что тут такого. Мы же по нескольку суток в лесу и ничего.
   - Тебя комиссия аттестовала на отлично, получишь аттестат через неделю. Мы настаиваем на золотой медали.
   - Это хорошо, мои очень обрадуются. До свидания.
   - Пока, Толя. Обязательно приходи еще. Я хочу записать тебя в библиотеку.
   - Спасибо...
   Мы с Хонди заходим поглубже в лес, выбираем толстую ель и, достав палатку из вещмешка, я делаю на подобии домика, зацепив конец палатки за сук. Внутри домика сажусь, прижимаюсь спиной к стволу и пытаюсь заснуть. Морда Хонди выныривает из-под края палатки, пес тоже забирается внутрь и укладывается на моих ногах.
   Осенью к нам прибыли гости. На газике прикатил капитан Капитонов, тот самый, с которым мы схватились в деревне и Хонди тогда потрепал ему руку.
   - Это хорошо, что я застал вас, - говорит он нам с отцом. - Толю призывают в армию. Ему же исполнилось 18.
   - Что же, сынок, раз надо идти служить родине, иди служи, - сразу соглашается отец.
   - Я вот и приехал за вашим сыном. Из военкомата пришло грозное письмо и мне приказано сопровождать Толю до города.
   Дома начался переполох. Меня начинают собирать, женщины причитают, собаки от лая сходят с ума. Хонди почувствовал разлуку, все время ходит рядом и пытается заглянуть мне в глаза.
   - Мы расстаемся с тобой, собачка.
   Он взвизгивает и пытается лизнуть в лицо.
   - Все, береги отца, маму и бабушку, понял?
   Теперь он понял, что я его с собой, первый раз в жизни, никуда не возьму. Пес тихо залезает под кровать.
   Все прощаются со мной и капитан подсаживает в машину. Немного страшновато покидать дом без собаки и ружья.
   ЧАСТЬ ВТОРАЯ
   МУЖАНИЕ
   После медицинского осмотра, я стою перед комиссией.
   - Все у парня в норме, - подводит итог председатель комиссии. - Куда его...?
   Полковник, сидящий с ним рядом, шепчет ему что то на ухо.
   - Да что ты говоришь? - удивляется председатель. - Самсонов, говорят, что ты стреляешь, как бог?
   - Правильно говорят.
   - Вот его направление, - говорит полковник и подсовывает председателю бумажку, - Самсонова требуют в Москву.
   - Что же, пусть едет в Москву.
   Майор сидит за столом и допрашивает меня.
   - Когда ты встречался с генералом?
   - На охоте. Я его сопровождал.
   - И он тебя решил отправить ко мне?
   - Наверно. Я ни чего об этом не знал.
   - Не знаю, что он хотел, но у меня такие ребята - амбалы, а ты что...
   В это время зазвонил телефон. Майор схватил трубку.
   - Так точно, товарищ генерал, приехал... Так... Да что вы говорите. Я сейчас проверю... Хорошо, товарищ генерал.
   Он бросает трубку и задумчиво смотрит на меня.
   - Генерал дает тебе очень высокую рекомендацию. Пошли в подвал, посмотрим, что ты можешь.
   В больших стеклянных шкафах в стойках или в карманах различное огнестрельное оружие. С дверцы одного шкафа сдернут замок, я подхожу к нему и вопросительно гляжу на майора.
   - Можно посмотреть?
   Он кивает головой. Я открываю дверцу, осторожно беру из деревянного кармана наган и оттягиваю курок. Шелк. Туговат. У пистолета, лежащего рядом, более мягче.
   - Как, нравиться? - спрашивает, стоящий рядом с майором, прапор.
   - Оно конечно хорошее оружие. Только наган на долю секунды стреляет медленней чем пистолет, а вот по надежности, пожалуй наган получше.
   - На, - прапорщик протягивает обойму к пистолету. - Вон мишени.
   В отдалении, в метрах 25, пять силуэтов человека.
   - Куда поражать цель, в голову или в сердце? Что считается на отлично?
   - А куда попадешь... Одень только наушники.
   Я одеваю наушники, майор подходит к закрепленной подзорной трубе. Самое важное, твердая рука, твердил мне отец, что же попробуем. Так, единая линия по лбу всех мишеней, только выловить угол поворота кисти. Поехали. Пять выстрелов, прошли мгновенно. Опускаю пистолет и снимаю наушник.
   - Быстро стреляешь, - комментирует майор, - а цель поражена только в одном месте.
   - Везде.
   - Что везде?
   - Все пять мишеней получили пулю в лоб и причем в одном месте.
   Теперь прапорщик и майор осматривают все мишени.
   - Вот, собака, дает, - восхищается прапор. - А быстрота то какая.
   - Дай ему автомат и целый рожок.
   Прапор приносит автомат АК без приклада и рожек. Потом мишени начинают уползать вглубь подвала.
   - Сколько, 200 или 300 метров?
   - Дай 200 и подсветку, а заодно, 10 секунд на появление в разных местах пяти фигур, - просит майор. - Ты понял, что надо делать? - теперь спрашивает он меня.
   - Разрешите сделать пробный выстрел. Я еще не стрелял из автомата.
   - Давай.
   Одеваю наушник и, переключив флажок на одиночные, стреляю в появившуюся мишень. Ого, автомат чуть подбрасывает.
   - Я готов.
   Переставляю флажок на автоматический огонь, прижимаю автомат к животу.
   - Ты можешь прицелится, это правилами разрешено. Мишени появятся через определенный промежуток в разных местах стрельбища и будут стоять десять секунд. По правилам, должен успеть поразить хотя бы одну.
   - Я успею.
   Цели выпрыгнули в подсветке и я даю длинную очередь. Мишени падают. Сдергиваю наушники.
   - Готово.
   - Никак все мишени поразил?
   - По две пули в шею каждому.
   - Прапорщик, подними мишени и подтащи сюда.
   Пока мишени идут, я рассматриваю различные системы пистолетов, наганов и автоматов, размещенных в шкафах. Майор и прапорщик разглядывают мишени.
   - Молодец, - выдыхает прапорщик.
   - Да. Ничего не скажешь. Это, наверно, от бога.
   Этот бог был мой отец.
   Я служил в особом подразделении "Дельта", подчиненном непосредственно КГБ. 300 вышколенных, откормленных парней, профессионально владеющих оружием и приемами войны, являлись гарантией и опорой стареющей власти. В моем подразделении десять человек. Это как сцементированная банда молодчиков, где каждый знает как быстрее прибить врага и помочь товарищу.
   После прохождения обучения курса молодого бойца, я сразу принял "крещение". В Ноябре 1979 года нас срочно на самолетах перебросили в Ставрополь, где группа террористов захватила самолет ТУ-134 с пассажирами и потребовала перелет в Анкару. Пока шли с ними переговоры, нас успели доставить в аэропорт.
   - Вы очень задержались, - шипел на нашего лейтенанта какой то толстомордый тип. - через пол часа они начнут расстреливать пассажиров.
   - Жертвы есть?
   - Они одного убили и ранили двоих. Мы уже держим их здесь пять часов.
   - Сейчас мы вступим в дело. Какие вы еще данные имеете?
   - Никаких. Террористов всего пять человек. Кто они, мы не знаем. Прекрасно вооружены, имеют автоматы, пистолеты и гранаты...
   - Гранаты? Неплохо подготовились. Какую организацию они представляют?
   - Не знаю, просто хотят переправиться в Турцию. К самолету кроме заправщика они никого не подпускают.
   - Раненых еще не взяли с самолета?
   - Нет.
   - Запросите их разрешения передать нам мертвого и двух раненых. И скажите, что только после этого освободите полосу и дадите добро.
   - Хорошо.
   Гражданский переговаривает по радиостанции с самолетом.
   - Они разрешают, - обращается он к нам, - но только требуют, чтобы прислали двух человек санитаров и шофера.
   - Кто пойдет на операцию? - спрашивает нас лейтенант.
   - Я.
   - Я.
   - Я, - понесся нестройный гул голосов.
   - Разрешите мне, с молодым? - просит Сашка Боголюбов, с которым мы уже крепко подружились. - При его способностях, можно сделать все, что угодно.
   Лейтенант колеблется.
   - Ладно, отравляйтесь. Шофером возьмите сержанта Комова
   Нас спешно раздевают, натягивают джинсы, кеды и белые халаты. Лейтенант приказывает вооружиться пистолетами и кинжалами. Подъехала санитарная машина, за рулем бандитская рожа, переодетого в шофера, сержанта.
   - Пошли ребята, с богом, - подталкивает нас лейтенант.
   - Как ты мыслишь попасть в самолет? - спрашиваю я Сашку уже в машине.
   - По наглому. Используя твой вес, - хмыкает Сашка. - Ты не боись, у нас все отработано. Так, сержант? - кричит он шоферу.
   - Так.
   - Так вот. Эти гаврики, не хотят, чтобы к ним подходил трап. Поэтому мы подкатим прямо под дверь и нам сбросят раненых на крышу машины. Мы с тобой должны быть наверху, принимать людей. Далее операция развивается так, снайпер вон с того самолета, - он кивнул в окно, на проносящийся мимо нашей машины неподвижный фюзеляж самолета, - должен снять охранника. После этого, я тебя должен забросить в дверь, а там действуй сам, по обстоятельствам.
   - Вы раньше не могли мне сказать?
   - Раньше не смогли сориентироваться, а теперь у нас нет времени на дополнительный инструктаж. Все, приехали. Сержант, начинай.
   Как только машина останавливается, мы спешно залезаем на крышу машины. Дверь самолета открыта и моя голова торчит чуть выше пола. В нее направлен ствол пистолета террориста. Рядом с ним два человека держат раненого.
   - Эй, ты, - шипит бандит мне. - Не балуй, принимай раненого.
   И вдруг выстрел. Террорист охнул и отлетел к дверям кабины самолета. Люди, несшие раненого, в испуге упали на пол. Какая то сила схватила меня за ноги, приподняла и забросила в самолет. Я оказался лежащим на раненом. Выдергиваю из-под ремня брюк пистолет и замечаю, что террорист не добит. Он силится присесть и вытягивает свое оружие. Мы стреляем одновременно. Что то обожгло мою ногу, сам бандит уже мертв. Его тело под дверью кабины летчиков и кто то отчаянно пытается ее открыть. Сразу чутье опасности подсказало, что там тоже мой противник и он должен вот-вот появиться здесь. На долю секунды я выстрелил раньше, когда в возникшей щели двери, появилась фигура с пистолетом. Он точно получил пулю в лоб и лег там в кабине у летчиков, даже не открыв как следует дверь. Теперь бросок в пассажирский салон. И... тут же падаю, споткнувшись на другого раненого, подтащенного к выходу для транспортировки из самолета. Это спасло мне жизнь, очередь из автомата пронеслась над головой. Это сделал лысый мужик, стоящий с маленьким Узи посреди прохода. Я нажал на курок своего пистолета. Мужик выронил оружие и стоит разинув рот. Я точно знаю, что попал в него и поэтому вскакиваю и бегу, протискиваюсь мимо этой безвольной туши. Оказываюсь перед второй дверью в другой салон. Открываю ее и бросаюсь на пол. Террорист стоит в проходе, прикрываясь телом стюардессы, он зажал ей голову и наставил на нее пистолет.
   - Брось оружие, - орет он мне. - Иначе...
   Дурак. Если бы он знал, как меня всем этим штучкам тренировал папа. Я стреляю. Мужчина откидывается и падает назад на кричащих от страха пассажиров. Освободившаяся женщина визжит и приседает на колени. Где же пятый? Я перепрыгиваю через женщину и бегу в хвост самолета. Пятый там. Он стоит в дверях в буфет и держит над головой лимонку.
   - Ты опоздал, мальчик, - криво усмехается он. - Мы сейчас взлетим, здесь целый ящик таких подарков.
   Подарков действительно много, ящик открыт и видны гранаты, аккуратно уложенные в нем. Я особенно не думал, что надо предпринимать, просто три оставшихся патрона всадил в одно место, ниже кисти руки, державшей смертоносный подарок, она переломилась и повисла на жилах и мясе. Теперь я подскочил перехватил двумя руками этот обрубок и рванул на себя. Слава богу, пальцы не успели среагировать и не разжались. Парень от боли потерял сознание и рухнул на пол, но я не могу оторваться от него. Полу оторванная кисть на сухожилиях и на остатках мяса, еще держится за остальную часть руки террориста.
   - Толя, у тебя все в порядке? - раздается сзади голос сержанта.
   Молодец успел таки залезть.
   - Нет. Иди сюда помоги мне.
   К дверце протискивается сержант и ему сразу все стало ясно
   - У тебя есть нож? Отсеки ему сухожилия, а то я не могу разжать руки с этой игрушкой, - прошу я его.
   Сержант достает нож и окончательно отсекает часть руки бандита.
   - Он еще жив, там ящик этих вещей, - я киваю на стоящий ящик.
   - Хорошо. Я о нем позабочусь. Сашка, ты здесь? - орет сержант в салон.
   - Здесь.
   - Освободи проход. Крикни, чтобы подогнали трап. Толя должен вынести взведенную гранату.
   - Сейчас.
   Мы ждем минуту и тут я чувствую, что начинаю слабеть. Что то горячее течет по ноге. Чертов снайпер не мог добить того гада, теперь некогда рассмотреть что там такое.
   - Сержант, я истекаю кровью, поторопи их.
   - Потерпи, Толя. Я сейчас.
   Он протискивается мимо меня в салон и там раздаются крики, мат и шум.
   - Готово, проходи.
   Я иду в узком проходе между креслами и сжимаю окровавленные пальцы оторванной руки вокруг гранаты. Трупы террористов оттащили между кресел. Набившиеся в самолет солдаты "Дельты", оттесняли любопытных пассажиров и не давали им подняться, подготовив мне дорогу. Уже унесли раненых, я выхожу на площадку подъездного трапа. Вокруг никого. Тихонечко спускаюсь вниз и, прихрамывая, отправляюсь к видневшимся вдали кустам.
   Нашел канавку и, забросив подальше ошметок руки с гранатой, рухнул в нее. Взрыв раскидал осколки и землю. С трудом поднимаюсь и вижу мчащуюся ко мне машину...
   Сашка пришел за мной в медпункт.
   - Ты ходить то можешь. Пошли, наши все уходят.
   Пуля прошла вскользь ноги, прошив икру и задев стопу. Мне уже наложили бинты и, получив кивок врача, собираюсь с лежанки.
   - Я весь мокрый... Выпить бы что-нибудь холодненького.
   - Ты только попроси, тебе сейчас ящик пива притащат. Лейтенант и все начальство поздравляют друг друга с удачно проведенной операцией. Чтобы заткнуть наши рты, этот дешевый подарок живо обеспечат.
   - Пошли просить хоть пива, я уже готов...
   Сашка был не прав. Нас наградили орденами и медалями. Я получил первый орден Красной Звезды.
   Потом было еще несколько незначительных операций.
   Второго декабря 1979 года наше отделение валялось на кроватях и ждало команды на обед.
   - Ты, после службы, куда пойдешь? - спрашивает меня Саша Боголюбов.
   - В лесничество вернусь. Домой.
   Ребята смотрят на меня c недоумением.
   - Это с такими знаниями французского языка, да еще по-немецки лопочешь. Иди в ВУЗ. Окончишь высшую школу, везде дорога будет открыта. Родное КГБ всегда поможет.
   - Но кто то должен быть лесником.
   - Кто то, но не ты.
   В это время взвыл сигнал тревоги. Мы бросились к пирамидам и каптеркам, за оружием и имуществом.
   - Ребята, быстрей, - торопит нас сержант Орлов. - На улице машины, срочно в них.
   - А как же со жратвой? - на ходу кричит ему Саша.
   - Не знаю. Вперед, на выход.
   - Что то не похоже на учебную, - удивился я.
   Нас быстро запихивают в крытый грузовик и мы несемся по улицам города. - Наверно каких-нибудь бандюг будем ловить, - предполагает Виктор Смагин, он сидит у самого борта и иногда комментирует то, что видит. Смотрите, нас газик командира догоняет.
   - Куда мы едем, ты не видишь направление? - кричит ему Сашка.
   - По моему, в аэропорт.
   Все загалдели.
   - Теперь нас наверняка не покормят, - говорит мне на ухо Сашка.
   - Ты заметил, подняли только нас, наше отделение.
   - Заметил.
   - Точно, в аэропорт, - уточняет Смагин.
   Нас провозят в какие-то ворота и вскоре мы выезжаем на летное поле.
   - Всем из машины. Строиться, - раздаются команда.
   Машина стоит у большого "ИЛ-86". Мы выскакиваем и строимся. Из подъехавшего газика, вылез майор и лейтенант Акимов, командир нашего взвода.
   - Равняйсь. Смирно, - орет сержант.
   - Отставить, - отвечает майор. - Товарищи солдаты и сержанты, вам доверяется важное задание. Цель и задачи, объяснят потом. А сейчас сюда прибудет генерал и вы полностью поступаете в его распоряжение.
   Через две минуты к нам подъезжает черная "волга". Из нее выходит генерал и полковник с портфелем. И тут я узнаю того самого генерала, что приезжал к нам в лесничество бить кабанов.
   - Все в порядке, майор? - спрашивает он.
   - Так точно, товарищ генерал.
   - Всех в самолет. Полетели.
   Мы прилетели на аэродром под Кабулом. Здесь нас сразу погрузили на бронетранспортеры и отправили в представительство Советского Союза в столице Афганистана. Своего рода это городок, обнесенный забором, со своей охраной и хозяйством.
   Вечером лейтенант собрал все подразделение в небольшой комнате.
   - Ребята, обстановка в Афганистане очень тяжелая. Кто то без конца хочет нас поссорить с афганцами. Для этого здесь совершаются бесконечные провокации против наших сотрудников, их похищения и убийство из-за угла. Недавний переворот произведенный прокоммунистической группировкой Амина, еще более усугубил наши отношения с новым правительством и руководством этой страны. Военная делегация, прибывшая с нами для переговоров, нуждается в безопасной работе и отдыхе. Вы и прибыли для ее охраны. Генерала П. будут всегда сопровождать и охранять два наших человека. Сегодня ночью заступают Глинский и Федоров.
   - Заступать будем по графику? - спросил сержант Серов.
   - Нет. Часть ребят нужны для выполнения других заданий. Кого куда, сообщу завтра утром.
   Сижу на ступеньке дома и греюсь на солнышке. Моя смена дежурства после 12 часов, когда генерал П поедет на встречу с новым президентом Амином. Две тени упали на лицо. На меня смотрят смеющиеся лица девчонок.
   - Вы русские? - спрашиваю их.
   - А здесь все русские, - отвечает черноволосая, - в представительстве других нет.
   - Что, и афганцы сюда совсем не заходят?
   - Иногда, если их приглашают. А вы вчера приехали с родины?
   - Вчера.
   - Как там, в Москве?
   - Нормально. Идет снег.
   - Снег? Ой, как я соскучилась по настоящему снегу.
   - Вы, школьницы?
   - Мы барышни.
   Обе смеются.
   - Вас как звать?
   - Меня Даша, а ее Таня, - отвечает черноволосая девушка.
   - Меня можно звать, Толя.
   Они подсаживаются на ступеньку рядом.
   - На долго к нам? - спрашивает Таня.
   - Не знаю.
   - А вы свободными по вечерам бываете?
   - Бываю. Как смена кончиться, так я и свободен.
   - Сегодня освободитесь?
   - Может быть.
   - Тогда приходите вон в то здание, - Таня показывает пальцем на серое двухэтажное здание.
   - А что там будет?
   - Танцы.
   - Хорошо. Если освобожусь. Буду.
   Мы подъезжаем на газике к президентскому дворцу. Генерал П. на первом сидении рядом с шофером, мы с Сашкой Боголюбовым, вооруженные до зубов, и полковник Бобров с документами, сзади. Дворец президента окружен особой охраной. Перед воротами стоит бронетранспортер. Во дворике их даже три. Посты стоят у ворот, на стенах, в дворике, в помещениях. Нас пропускают через ворота, даже не спросив кто мы и зачем идем во дворец, но у двери в помещения около нас очутился полковник президентской гвардии.
   - Господин президент, ждет вас, - по-русски сказал он.
   Мы проходим несколько дверей и тут наш сопровождающий поднимает руку.
   - Дальше охранникам нельзя.
   - Стойте здесь, - приказывает нам полковник Бобров.
   Делегация исчезает за дверью. Я оглядываюсь. В большом зале с голыми стенами несколько гражданских лиц и большинство военных. Мы отходим к оконному проему.
   - Здесь курить можно? - спрашивает меня Саша.
   - Кури. Вон какие то типы дымят.
   Саша закуривает и смотрит в окно.
   - Лейтенант просил нас все примечать.
   - Тише. Здесь наверно большинство знает русский язык.
   Вдруг до моих ушей из зала донеслась французская речь.
   - Саша, не отвлекай меня. Стой тихо.
   - Понял.
   - Амин, не дурак, - говорил приятный голос по-французски, - этого русского генерала он сейчас будет водить за нос.
   - У него безвыходное положение. С одной стороны давят русские, с другой стороны, он скрытно вступил в переговоры с нами и американцами.
   - Сегодня только узнал, что генералы Амина, с его согласия, подписали с французской фирмой "Дальмонт" контракт на поставку вооружения и продовольствия.
   - Чем же афганцы будут платить?
   - Наркотиками. Этого дерьма разводят на юге целыми плантациями.
   - Нас никто не слышит?
   - По моему нет. Там русские охранники, здесь афганские, этот турок не в счет, а эти полевые командиры... наверно, никто не знает французского. Все же, давай потише.
   Они заговорили шепотом и уже их нельзя было понять. Я оглянулся и с равнодушным видом оглядел зал. Недалеко от меня стояли двое солидных гражданских и тихо переговаривались. У одного нелепо торчала клинышком борода, другой почти совсем лысый.
   Генерал П. и полковник Бобров вышли от президента через час. Мы сели в газик и поехали в представительство.
   - Это он нарочно..., - вдруг взрывается генерал.
   - Не сомневаюсь, - вторит ему полковник. - Его цель заговорить нас, что он и сделал.