Кукаркин Евгений. Все для будущей войны (Полигон - II)

   - Так, - сразу посерьезнел мой начальник. - Надо бы и мне слетать в Москву. Ты, Андрюша, сейчас бери все дела в свои руки и готовь тему "Океан", представители фирмы приедут завтра.
   - Хорошо. Я еще хотел спросить, у вас были какие-нибудь претензии к руководителю испытаний?
   Мирон задумчиво смотрит на меня.
   - А ты ведь настырный, Андрюша. Я понимаю почему ты задаешь этот вопрос. Все равно сделаешь по своему, не так ли?
   - Так.
   - Ну и черт с тобой, делай. Сам без меня будешь воевать с Самсоновым. Смотри, я делаю тебе уступку, но в замен больше не подставляй меня, вот такими демаршами.
   - Это какими?
   - В самый ответственный момент, бросить испытания.
   Я чуть не задохнулся от такого вранья, но быстро пришел в себя.
   - Я учту ваше замечание.
   - С тобой чудесно работать. Я как раз сообщил зам министра, что твоей невесте стало плохо и ты вынужден отправить к ней. Горюнов очень переживал за тебя, просил, если что нужно он поможет.
   С этими словами мой шеф вышел из кабинета. Ну и сволочь.
   Странное название темы, "Океан". Морем и не пахнет. Такую гадость можно только придумать изощренному уму. В инструкции указано, что специальные химические реагенты, после взрыва бомбы, в виде тумана распространяются над землей во все стороны, на большой площади. За какие то доли секунд, туман затекает в окопы, блиндажи убежища, заполняет все ямки и щели и вдруг... вспышка. Температура такова, что все живое испаряется.
   Представители института с жаром уверяли меня в гуманности такого оружия. Все живое погибает, не надо хоронить, не будет эпидемий, ни каких забот. Будь моя воля, я бы их самих в эти блиндажи...
   Надо строить целый оборонительный рубеж. Я вызываю командира строительного батальона и мы начали планировать новое испытание.
   Вырви Глаз уныло сидел передо мной.
   - Андрюша, я от тебя получил заказ, на выполнение тепловых экранов и установку их перед видеокамерами, а также герметизацию бронеколпаков...
   - Ну и что?
   - Ни хрена не выходит. Прислали прямые термостекла, а колпаки круглые, ни одно в окно не подходит.
   - Слушай, мне ли тебя учить. Сделай футляр, вырежи по нему стекло и ввари футляр в бронеколпак.
   - Нет уж, дай мне официальное разрешение. Этот капитан ходит за мной попятам и все цепляется к каждой запятой...
   Я понимаю о ком он говорит. Самсонов действительно не дает проходу парню.
   - Ладно. Я напишу тебе бумагу.
   - Страшно мне стало здесь, Андрюша. Не потому что этот, секретчик, топором нависает, а то что мы делаем. Ты сегодня видел в столовой молодых лейтенантов?
   - Нет. А что?
   - Они все лысые. Да так, что головы их сверкают как биллиардные шары. Их пятнадцать человек, все молодые ребята... и у всех за три дня волосы вылезли
   - Они сидели на объекте при испытании электронной бомбы?
   - Они. А еще солдаты, сержанты, что там были... эти то к нам в столовую не ходят. Представляешь какой ужас. Они еще не знают, что смерть уже вползла в их кости и будет медленно подтачивать организм. Через несколько лет эти молодые старики сгниют в своих щелях, выкинутые из армии за ненадобностью обществом. Я не только про них, а разве не существуют теперь целые отравленные микробами поселки, в которых люди как Мира пожелтеют от испорченной печени. А потом вспомни, раздавленных, сожженных и обожженных операторов при взрыве вакуумной бомбы, этот нескончаемый поток невидимых и видимых жертв... Ты не находишь, что мы убийцы?
   - Ты что-нибудь предлагаешь?
   Вырви Глаз молчит. Потом медленно говорит.
   - Если ты себя чувствуешь порядочным человеком, ты должен уйти из этой системы. И чтобы не казаться таким болтуном, я решил уволиться от сюда. Я знаю, что по закону, не могу уйти сейчас, поэтому готов отработать положенный срок и все... Ты меня прости, Андрюша, но я сегодня ночь не спал, все думал. Вот возьми заявление об увольнении.
   Он протягивает лист бумаги и я, не прочитав его кладу на край стола.
   - Может быть ты и прав.
   - Я прав.
   Строительство идет полным ходом. Построены большие убежища, блиндажи, сотни метров окопов в полный профиль, выставлена техника, танки, бронетранспортеры, пушки, ракетные установки. Я заказал сотни кроликов, для проверки действия нового оружия. И тут на меня опять наехал Мирон Иванович.
   - Андрюша, привет.
   - Здравствуйте, Мирон Иванович. Не сидится в институте?
   - Приехал посмотреть, как у вас тут идут дела.
   - Работаем...
   - Слышал, слышал. Привез тебе новости... Небось знаешь, что мы опять реорганизуемся.
   - До нас очень плохо доходят слухи.
   - Тогда, можно считать, я первый их тебе принесу. По идее реорганизации, у меня будут несколько заместителей. Один по испытаниям, один по инженерным коммуникациям и системам и еще один по снабжению.
   - Какая же участь постигнет меня?
   - Я предложил тебя заместителем по коммуникациям и системам. В министерстве меня поддержали и уже выпущен приказ. Нового зама по испытаниям я уже привез с собой. Эй, Виктор Сергеевич, подойдите сюда, - кричит Мирон Иванович в дверь.
   Входит длинный, худой как щепка мужик, с густо усыпанными перхотью плечами.
   - Виктор Сергеевич, познакомьтесь, Андрей Иванович. Вот он вам и передаст весь объем работ.
   Потная рука вяло пожимает мою ладонь.
   - Очень приятно познакомится.
   - Раз вы познакомились, теперь начнем делить хозяйство. Виктору Сергеевичу подчиняется командный пункт и перед испытанием - передаются готовые объекты. Сами объекты разрабатываете, строите и изготавливаете вы, Андрей Иванович.
   - Так Виктор Сергеевич этот запуск проводит сам?
   - Конечно, это теперь его епархия.
   - Ну что же, пусть принимает сооружения, я к сроку все сделал.
   - Молодец. Раз так, все поехали на полигон, просмотрим все и... введем коррективы.
   Мирон доволен.
   - Если бы не некоторые пунктики в твоей голове, цены бы тебе не было, говорит он мне.
   - Я очень сожалею, что природа создала меня человеком.
   - На что это ты намекаешь?
   - Вы опять решили подставить живых людей?
   Он сразу понял о чем я говорю и поэтому подойдя к новому помощнику, дружески стукнул его по плечу.
   - Да. Мы продумали этот вопрос, не так ли, Виктор Сергеевич?
   - Все так, - тускло ответил тот.
   - В окопах, в ровиках, на открытых местах будут кролики, в блиндажах и бункерах - солдаты и офицеры.
   - Это безумие.
   - Поосторожней в выражениях, Андрей Иванович. Кролики не смогут нам дать того, что будет при боевых условиях. Вы думаете у америкашек нет такого оружия? Даже если нет, то скоро будет. А раз будет, то мы будем первые, кто знает как спастись от этой напасти. Жертвы сейчас, будут оправданы потом...
   - Мы же не ищем методов спасения, мы их просто убиваем.
   - Что значит, убиваем? Не согласен. Если у нас что то не додумано, давайте подумаем, как это дело исправить, мы так просто людей в бункеры загонять не будем. Давайте оденем их в костюмы химзащиты, в пожарные... какие там еще есть...
   - Лучше ни в какие, лучше не рисковать.
   - Все. Я уже наслушался вас Андрей Иванович. Вы сдали объект? Сдали. Готовьтесь к следующему испытанию, а мы здесь продолжим...
   Поговорили, одним словом.
   - Разрешите, уехать на время испытаний к Маше в больницу.
   - Нет. Мне и так попало в прошлый раз за ваше отсутствие. Оставайтесь, после испытаний, пожалуйста, два дня дам.
   Командный пункт забит посетителями. Вырви Глаз стоит за пультом управления. Виктор Сергеевич находится рядом и пристально смотрит за всеми его действиями.
   - Пуск, - Вырви Глаз нажимает на кнопки.
   На мониторе видна отрывающаяся от пусковой установки ракета. В зале тишина, все взоры на экраны, восемнадцать светящихся картин, показывают разные точки полигона. Чтобы ракета попала в цель, мы нанесли на земле пять белых кругов, один по центру и четыре на равных расстояниях, они слабо начали проявляться на центральном экране. Пересечение креста прицела головки ракеты уверенно накладывается на центральную точку. Вот и взрыв...
   Все экраны, кроме одного заметало белым облаком. Тот самый монитор, который не заметало, видно стоит далеко и с него видно, как блин тумана расползается по земле и вдруг... вспышка... огонь выбросило во все стороны и почти до небес. Клубы дыма медленно расходятся. Мы видим разваленные орудия, черные дымящиеся коробки бронетранспортеров и танков, несколько машин все еще лижет пламя.
   - Дайте сигнал, пусть появятся люди, - слышу я голос Мирон Ивановича.
   Виктор Сергеевич сам давит красную кнопку, но сомневаюсь... слышат ли те, кто под землей чего-нибудь. По прежнему на верх никто не выходит. Мирон начинает нервничать.
   - Проверьте сигнал.
   - Сигнал прошел, - слышен голос оператора.
   В крайнем секторе, на самом периметре взрыва, из-под земли показалась черная фигура, он неуверенно сделала шаг и рухнула на землю.
   - Где же остальные? - неуверенно спрашивает кто то.
   - Наверно перебит кабель, - скрипит Виктор Сергеевич.
   - Мы сейчас поедем и все выясним, - успокаивает всех Мирон Иванович.
   Несколько человек собралось поехать к месту взрыва. Я остался и с тоской смотрю на мониторы.
   - Сколько их там было? - рядом Вырви Глаз.
   - Взвод.
   - Неужели все...
   - Один может и выживет.
   Кто то еще подходит сзади ко мне.
   - Андрей Иванович...
   Я оборачиваюсь. Рядом стоит зам министра Горюнов Митрофан Иванович.
   - Здравствуйте Митрофан Иванович.
   - Говорят у вас невеста в больнице.
   - Да, ей не повезло.
   - Я не знаю как помочь, но если нужно какое-нибудь импортное лекарство, вы мне скажите, я постараюсь достать.
   - Спасибо, Митрофан Иванович.
   - А это ваш помощник? - он кивает на Вырви Глаза.
   - Увы, не мой. Разве вы не знаете? У нас перетряска. Здесь командует другой человек.
   - А что же делаете вы?
   - Я готовлю полигон под испытания, а потом все передаю заместителю Мирон Ивановича.
   - Очень остроумно. Сколько там... под землей, было человек?
   - Взвод.
   - Ладно, посмотрим.
   Вечером нас собирает зам министра. Приглашен Мирон Иванович, Виктор Сергеевич, я и Вырви Глаз. Митрофан Иванович сидит за столом и устало смотрит на нас.
   - Я внимательно изучил все обстановку и обстоятельства, при которых погиб взвод. Конечно, я не возражаю, что каждый эксперимент должен иметь далеко идущие последствия и Мирон Иванович прав, что если мы сейчас ничего не узнаем о влиянии этих взрывов на живых объектах, то ничего не узнаем никогда... Очень жаль только одно, что вы не знаете грани, где люди могут быть живыми, а где нет. Здесь нужно более глубокое научное обоснование и хорошо бы к этому подключить медиков и других специалистов.
   - Для этого нам надо увеличить штаты, бюджет, - тут же подсказал Мирон Иванович.
   - Конечно. Подготовьте докладную в министерство с расчетами. Я думаю мы пойдем на встречу. Теперь поговорим о вас...
   Я вижу как напрягся Мирон Иванович.
   - В общем то я не доволен вашими самостоятельными перестановками. Они неудачны. По крайне мере, когда пусками руководил Андрей Иванович, то люди, которых приглашают на этот спектакль, всегда могли получить исчерпывающую информацию. В ваш последний пуск, вы больше оттолкнули желающих участвовать в вашем проекте, чем привлекли...
   - Виктор Сергеевич только первый раз, - пытается среагировать на эти обвинения Мирон Иванович. - В следующий раз этого не будет.
   - В следующий раз я поставлю вопрос о вашем служебном несоответствии, если вы не исправите положение. Итак, пока основных замечаний у меня больше нет. Готовьтесь к следующему старту.
   Мирон Иванович закрылся в моем кабинете. Мне надоело его ждать и я пошел звонить по междугороднему в больницу.
   - Скобелев, это ты?
   - Андрюшка? Хорошо меня застал, я только что хотел удрать от сюда.
   - Что с Машей?
   - Лучше бы спросил, что со мной?
   - Хорошо, что с тобой?
   - Считай, что мне набили рожу, а потом плюнули в нее...
   - Ты о чем?
   - Как о чем, да о Маше. Пришли какие то идиоты из управления и решили, что Машу надо отправить в специальный центр. Мне приказали ее приготовить к транспортировке, к понедельнику.
   - В чем дело?
   - У них как неизвестная болезнь, так сразу начинаются игры в тайны.
   - У кого, у них?
   - Лучше не спрашивай, а приезжай сам.
   - А сегодня какой день?
   - Пятница.
   - Сама то она как?
   - Приезжай. По телефону много не наговоришься.
   Мирон Иванович не один. Рядом сидит Виктор Сергеевич.
   - Очень хорошо, что вы пришли, Андрей Иванович. В связи с замечанием зам министра, мы тут посоветовались и решили. Поменять вас местами с Виктор Сергеевичем...
   - Мне нужен отпуск или несколько дней за свой счет...
   - Это невозможно. Запуск через две недели.
   - Ну вот, раз вы меня поменяли, то пусть готовится к запуску Виктор Сергеевич.
   - Виктор Сергеевичу нужно помочь, он еще не вошел в эти дела...
   - Слушайте, Мирон Иванович, вы взяли человека и я бы хотел, чтобы он делал свою работу, а не я за него.
   - Не слишком ли резко, Андрей Иванович?
   - Нет. Как то раньше, лет пять назад, когда вы вручали премии за первую разработку "Сирены", вы прямо сказали, что каждый получает в меру своих способностей и выделили мне в два раза больше денег, чем другим. Может теперь вы считаете, что я недостаточно квалифицирован в своей работе? Скажите мне?
   - Не считаю.
   - Раз так, то мне наверно можно съездить в больницу, именно сейчас.
   Он молчит и взвешивает все за и против.
   - Нет, не могу.
   Я сразу успокаиваюсь и равнодушным голосом спрашиваю.
   - Хорошо, а два дня дадите... Это же суббота и воскресение...
   Мирон Иванович заколебался и тут мне помог Виктор Сергеевич.
   - Сегодня же пятница. Может действительно отпустите его до понедельника.
   - Черт с тобой, поезжай.
   Маша сидела растерянная в палате. Увидев меня она расплакалась и уткнулась мне в грудь.
   - Ты знаешь...?
   - Да. Я приехал за тобой. Скобелев со мной только что поговорил.
   - За мной?
   - Конечно. Собирайся. Я привез тебе одежду. Сейчас мы удираем от сюда.
   - А...а....а.
   - Не тяни время, его у нас нет.
   - А куда мы?
   - Понимаешь, тебе нужно все время быть под наблюдением врачей. Мы можем тебя поместить только в другую больницу.
   - Ты думаешь, они не найдут?
   - Не найдут. Скобелев позвонил в одно место, там согласились лечить.
   Она переодевается и мы идем на выход. Скобелев в белом халате провожает нас.
   - Андрей, вот возьми эту папку, в ней все мои предположения и варианты как ее лечить, передашь Константину Георгиевичу. Там же в папке переписка с Дрезденом по поводу Машиного заболевания. Они обещали прислать препарат. Жаль, что так получилось, но в понедельник либо меня снимут, либо оставят...
   - Оставят, ты же признаешься, что она убежала...
   - Признаюсь. Сегодня же буду бить в колокола...
   - Ну вот видишь.
   - До свидания Андрюша, до свидания Маша.
   Мы прощаемся и выскакиваем из больницы.
   - Куда мы едем?
   - В аэропорт.
   - ???
   - Летим в другой город.
   - Ты сумасшедший.
   - Все правильно.
   В Горьком я сдал Машу в больницу и отдал документы ее новому врачу Константин Георгиевичу.
   - Мне Скобелев все рассказал, - говорит он. - Ко мне уже обращались с такими же симптомами пациенты из Ярославского шинного. Это было не отравление, это была долголетняя работа во вредных условиях. У некоторых людей была чуть ли не на половину съедена печень.
   - Ну и что же. Вы их вылечили?
   - Как вам сказать, я облегчал их страдания.
   - Значит все зря.
   - Нет, голубчик. У Маши, ее кажется так зовут? Так вот у Маши, инфекционное заболевание, а это в принципе кажется совсем другое, но наблюдаются точно такие же симптомы, как у тех. Одну пожилую женщину из того, шинного, я все же отходил, хочу пойти тем же методом, может что то и получиться. Скобелев говорил, что у него тоже есть идея, она уже опробована в ГДР, посмотрим... Одна надежда, она молодая, таким больше веры.
   - Если нужны какие-нибудь лекарства, вы подскажите, мне через министерство обещали...
   - Обещали..., дорогой, это не значит, что достанут. Уж на что я вроде и светило в науке и сколько великих людей мне встречалось, но кроме обещаний, ничего нет. Может ваше министерство все же не болтуны, но все равно им не верьте. Вот с немцами завяжемся, с ними больше надежды...
   - Я постараюсь к вам чаще заезжать, доктор.
   - Давайте. До встречи.
   Я сразу вошел в кабинет Мирон Ивановича. Он небрежно просматривал почту.
   - А... Андрюша..., уже приехал...
   - Да. Я все узнал, Мирон Иванович...
   - Что? - он недоуменно поднял на меня глаза.
   - О вашем докладе в правительство по поводу отравленных микробами, уничтожающих резину.
   - Ну и что? Я не скрываю, написал такой доклад.
   - Но вы дали в нем рекомендации, всех больных, пострадавших от этой инфекции изолировать. И при этом сослались на тему "Жрец", проводимую здесь. Ваши аргументы при этом были слишком стереотипны, раз работа секретна, то и больных надо изолировать в спец приемники.
   - Постойте, откуда вы все это знаете?
   - Я был там, в городе и когда Машу стали брать в спец приемник, пустился в поиск того руководителя, кто придумал это идиотское предложение. Все сошлось на вас.
   Это я малость блефую, мне Скобелев рассказал об этой бумаге. Он ее видел, когда к нему приходили с предложением убрать Машу.
   - Но я совсем не для Маши... Я не думал о ней. Все было предложено на случай, если солдаты или население поселка куда упала ракета, заболеют и попадут в больницы...
   - Я решил уволится.
   - Тебе не дадут. Потом, неужели ты уйдешь из-за этого доклада.
   - Нет. Я уже не могу. То деревня, то Мира, то солдаты при обслуживании полигона, то юные офицеры уже лысые до основания, то недавно сгоревший взвод и все это здесь при моем участии. Вы понимаете, я убийца.
   - Не слишком ли громко сказано.
   - А вы скажите это не так громко. Смысл все равно один, мы убийцы.
   - Вот что я вам хочу сказать, Андрей Иванович. Вы в такой системе, когда назад хода нет. Да у нас были ошибки, сам министр назвал это неумением подготавливаться к запускам. Теперь нам прислали нового специалиста и все эти смерти, уже исчезнут... Пойми, Андрюша, я тебя не могу уволить, ты пришел на эту должность приказом министерства, но и министерство не так то просто тебя выпустит...
   - Я увольняюсь.
   - Как хочешь. Даже если тебе и подпишут, то через два месяца только уволят. А пока надо работать. Бери новую тему, называется "Свирель". Это звуковая бомба. При взрыве возникают колебания, от которых погибает все живое. Вот документация.
   Он хлопает по папкам на краю стола.
   - А как же Виктор Сергеевич?
   - Я временно назначил его твоим заместителем.
   Я забираю папки со стола и отправляюсь к себе.
   В этот же день послал в министерство по ВЧ письмо с просьбой об отставке.
   Передо мной офицеры саперного батальона, рядом сидит Виктор Сергеевич и вяло слушает нашу беседу.
   - Вот здесь на карте есть старый ДОТ, еще со времен войны. Вы когда-нибудь его посещали?
   - Я там был два года назад. Его так обгадили и потом там внутри залиты бетоном все входы в нижние этажи.
   - Как это?
   - Этот ДОТ входил тогда в УР-2, укреп - район второй линии к началу войны и делали его капитально, на четыре этажа. После войны, вход вниз замуровали бетоном.
   - Вот это то, что нам нужно. Верх нужно расчистить, бетонную пломбу сковырнуть и подготовить к испытанию все четыре этажа. А рядом с капониром построить бревенчатый деревянный дом и несколько блиндажей, вот так, по диаметру взрыва.
   Я наношу на карте точки.
   - Какой дом, двухэтажный? С подполом?
   - С подполом и двухэтажный. Срок полторы недели.
   - Ого.
   - Поэтому спешите. Вот инженерные выкладки, мне их только сегодня положили на стол, а вот каждому наряд на работу.
   Офицеры разбирают бумаги и уходят.
   - Здорово, ты их..., - тянет Виктор Сергеевич, - я бы так не сообразил.
   - Скажи, как ты сюда попал?
   - А так. Папа устроил...
   - Чего?
   - Да вот, сидел спокойно в КБ. Так нет же, папа решил, что надо расти, вот и походатайствовал, чтобы меня подняли повыше. Так и стал сразу замом главного...
   - Понятно. Но ты же не уха, ни рыла...
   - Так теперь не страшно, я попал в эту... элиту номенклатуры, теперь меня попереть ниже не могут, только если зам начальника по АХЧ...
   - А мы не можем понять почему наука так плохо развивается, когда начальство, одно другого хуже.
   - Я здесь не причем, мне самому не очень хотелось.
   Это был очкарик, с всклокоченными волосами.
   - К вам можно? - он приоткрыл дверь.
   - Входите.
   - Меня прислали к вам на усиление.
   - Как это?
   - Ну, я математик в области биологии... Мне приказано явиться к вам и работать с вами...
   - Ясно. Значит ваша задача рассчитать, до какого предела мы можем испытать на наших площадках живых людей, а до какого кроликов...
   - Примерно так.
   - Тогда приступайте. Вот папки с темой, а вот инженерные расчеты цели. Представьтесь, пожалуйста, кто вы?
   - Поплавский, Дмитрий Поплавский.
   - Хорошо. Я, Андрей Иванович.
   Растрепанная личность по хозяйски разместилась за столом, подвинула к себе стопку чистой бумаги и, взяв первую папку, сказала:
   - Начнем...
   Еще один чокнутый.
   Днем и ночью идет бешенная работа. Стучат топоры, роют экскаваторы, сотни солдат строителей приводят в порядок "цель".
   В моем кабинете с расчетами новый математик.
   - Андрей Иванович, я все рассчитал.
   Он раскладывает на столе листы бумаги.
   - Давайте.
   - Учитывая толщину бетонных перекрытий, могу с достоверностью сказать. Первое, в деревянном доме, блиндажах, расположенный на расстоянии двести метров от взрыва, а также в бетонном колпаке живых не будет. Если в ДОТе закрыть люки этажей, то с большей вероятностью люди начиная с третьего этажа могут спокойно существовать...
   - А с меньшей вероятностью?
   - Могу быть и на втором.
   - Так можно размещать людей на втором, скажите мне твердо, да или нет?
   - Да.
   - Так, теперь вернемся к дому, в подвале можно?
   - Нет. Дерево очень тонкое...
   - Блиндажи, на двести метров от взрыва, значит можно поставить дальше этого расстояния будки с операторами.
   - Можно, На всякий случай желательно предохранится наушниками.
   - Прошу мне все ваши расчеты, представить в письменном виде.
   - Это я, пожалуйста.
   Он подсовывает мне папку
   - Э..., нет. Утвердите сначала у Мирон Ивановича.
   Вырви Глаз на сборке психует.
   - Ты чего это?
   - Сволочи, прислали начинку, а она на пятьсот грамм тяжелее, чем указана в документации.
   - Это не так страшно. Укажем вес вычислителям, они введут поправку.
   - Андрей, у меня такое ощущение, что они нам прислали не то... Дело в том, что перед самой поверхностью, корпус головки ракеты отделяется от начинки и тут же над изделием раскрывается зонтик, который позволяет спуститься на землю с меньшей скоростью. Если вес начинки увеличен, значит скорость тоже будет увеличена.
   - Ты прав. Это значит, что по времени излучатель тоже работает меньше...
   - Андрюша, что то здесь не так.
   - У тебя есть еще какие-нибудь факты?
   - Даже маркировка на начинке не такая. Смотри, по документации мы должны иметь здесь буквы И-113, здесь же на корпусе И-113М.
   - Странно. Похоже, что нам по ходу работы ввели изменения. Пойду к Мирону узнаю у него, получал ли он по этому поводу какую-нибудь информацию.
   - Андрюша, ты не забыл мне месяц остался до конца работы.
   Я киваю головой. На самом деле, я действительно забыл, что он увольняется.
   Мирон Ивановича я застал на строительной площадке.
   - Андрей, очень хорошо что ты здесь. Я только что просмотрел документацию нашего теоретика Поплавского. На основании его выводов, хочу разместить людей в убежищах. Как ты на это смотришь?
   - Отрицательно.
   - Но это уже наука, ты же сам все время кричал, что против непродуманных экспериментов, чего вдруг опять выпендриваешься.
   - Я против таких игр с живыми людьми. Пусть это даже будет безопасно и теоретически гарантирована эта безопасность, но в нашей работе все непредсказуемо. Мы испытываем такие вещи, которые не опробовались еще нигде и несчастный случай, еще никто не мог предугадать.
   - Так что же, по твоему и науку на этом можно остановить. В будущей войне мы должны знать границу безопасности наших воинов и дать ее может только наши испытания. Я уже внушал тебе, сегодня погибнет несколько человек, в будущей войне мы сохраним больше жизней.
   - Это теория людоедов. Опробовать можно на жабах, зайцах, других животных, здесь не ахти какие нужны параметры, будут живы, значит и мы будем живы.
   Мирон Иванович качает головой.
   - Ничего ты не понял. С людоедами еще нас сравнил. Значит подписывать эту рекомендацию не будешь?
   - Нет.
   - Как хочешь. Ты мне уже действительно надоел. Я буду очень рад если тебя от меня уберут.
   - Покончим пока с этим. У меня к вам дело. Нам прислали начинку к головке, она не соответствует маркировке и весу, указанным в документации.
   - Ну и что. Мне неделю назад прислали из института письмо с просьбой внести исправления в чертежи.
   - Почему же мы не знали об этом? Где это письмо?
   - Оно у меня в сейфе.
   - Я могу получить эту бумагу.
   - Конечно. Но из-за твоей прихоти я не понесусь к себе в кабинет сейчас, кончу все дела и отдам. Приходи завтра.
   - Но завтра пуск.
   - Тогда после завтра...
   Я понял, что разговор окончен, а письмо он мне не отдаст.
   В первом отделе, я запросил документацию по изделию И-113.
   - Изменения документации на это изделие приходило?
   - Нет, - ответила женщина, за окошком.