Кумин Вячеслав. Падение рая

   Но лейтенант знал определенно только одно – корабль пока не нашли, а значит, маскировка работает на должном уровне. Ведь датчик на его груди по-прежнему «мертв» – не мигает красноватым цветом, не вибрирует и не звенит.
   Но он не мог передать состояние экипажа корабля, все ли они еще в своем уме, и придут ли по зову, когда в этом возникнет необходимость. А то, что такая необходимость возникнет, не было никаких сомнений.
   Знал Роман и то, что они пока еще не струсили и не ушли, об этом также оповестил бы его датчик. А уйти они могут только в одном случае, если он переломит этот самый датчик, послав тем самым сигнал о провале.
   – О чем задумались, лейтенант? – подойдя, поинтересовался Федаин.
   – О многом. Но вы ведь не о думах моих пришли поговорить?
   – Не о них, – признался он. – О деле. Мои люди уже готовы к прыжкам?
   – Вполне. Хотите начать операцию?
   – Да. Флот эмира ушел к Земле три недели назад, думаю, медлить больше нельзя. К тому же выяснилось, что Хусейн перебрался в свой Северный замок. Значит, он пробудет там не менее двух недель, если, конечно, не изменит своим привычкам, говорят, в каждом своем дворце он остается на две-три недели.
   – Да, мы ждали именно этого переезда, – кивнул Роман, – чтобы уже в глубине вражеской территории не метаться вслед за эмиром. Значит, пора выступать. Хусейн, сдается мне, останется там до самого отлета. И вот-вот соберется с духом.
   – Именно. Нужно спешить.
   – Тогда вперед.

54

   – Черепашки-ниньзя, на!.. – усмехнулся сержант Галс, осмотрев всех солдат и бородачей придирчивым взглядом.
   Камышов обернулся и посмотрел на стоявших за ним бойцов. «Действительно», – подумал Роман, соглашаясь с сержантом.
   Парашютисты были все в черном, белели только щели для глаз, но и их вскоре должны скрыть очки ночного видения, поскольку опускалась ночь. За спинами у каждого висел рюкзак с дополнительным парашютом и боеприпасами, отчего все вместе выглядело как панцирь черепахи. На груди также имелись рюкзаки со специальным оборудованием, если придется резать бронированные двери в бункер. На всякий случай таких резаков в разобранном виде взяли три, Роман не был уверен, что добраться смогут все.
   На пригорке разместилось пятьдесят человек, они разложили на земле свои парапланы и ждали только приказа встать, натянуть стропы и сбежать вниз, чтобы ветер подхватил материю и поднял человека навстречу небесам. Но такого приказа от лейтенанта пока не поступало.
   Всех бойцов подвезли сюда – за пятьдесят километров от Северного замка. Переправляли по одному, по два человека, придав им разные образы. Большинство из них на территорию противника прибыли в виде честных граждан Империи: торговцев, путешественников, даже под видом погонщиков скота, ведущих свои стада на продажу. Были и такие, кого доставили скрытно, в основном это люди Камышова, им всем, кроме одного, появляться открыто никак было нельзя.
   Как бы там ни было, все прибыли на место в назначенный час.
   Стартовую гору выбрали так, чтобы между ней и резиденцией Хусейна находилось как можно меньше всяческих поселений, чтобы никто не заметил в небе неясные силуэты. Сделать это оказалось не так уж и сложно: эмир не любил, когда рядом с его дворцами были какие-то селения, этого требовала и система безопасности. В деревне всегда могли появиться недовольные и незаметно напасть на дворец, а при хорошей подготовке это могло быть вполне успешно осуществлено.
   Камышов ждал, когда наконец оживет рация и даст сигнал к началу операции. Следовало поторапливаться, ночь уже вступила в свои права, и на черном небе горели яркие точки звезд, а над горизонтом всходила первая из трех лун, своим красным цветом не предвещая ничего хорошего. Красный цвет – цвет войны и крови.
   Лейтенант ждал, ждали его люди, когда за несколько сотен километров отсюда закончится подготовка к самой настоящей заварушке.
   Федаин собирался провести отвлекающий маневр. Его люди готовились начать штурм столицы эмира Аль Хусейна, как только люди лейтенанта спустятся на крышу резиденции, чтобы боевики не пришли ему на помощь.
   Для этого к столице он подвел около десяти тысяч штыков, и еще пятьдесят тысяч должны начать прорыв от границ враждующих с Хусейном кланов. Какие-то из кланов должны перейти на сторону Федаина в тот момент, когда начнется штурм города.
   Это не считая более мелких столкновений с имперскими частями вдоль всех границ, контролируемых эмиром. К ним подключатся все, кто недоволен режимом как политической властью или у кого к ней имеются личные счеты вроде кровной вражды. Одним словом, бойня ожидалась не хилая – война всех со всеми.
   Наконец рация ожила. Лейтенант приложил ее к уху и коротко сказал:
   – Слушаю.
   – Птичек можно выпускать, – прозвучала в ответ оговоренная фраза.
   – Выпускаю…
   После чего рация снова замолчала.
   – Начинаем! – крикнул лейтенант и встал на ноги, надел шлем и нацепил на глаза очки ночного видения.
   Амуниция сильно давила на плечи. Запасные рожки, гранаты, автоматы, и это не считая бронежилета. Все аккуратно прикрыто специальной материей, способной поглощать радиоволны, дабы их не засекли с помощью радаров. Даже сами парашюты сшили из подобной ткани.
   Лейтенант подпрыгнул на месте, в последний раз убеждаясь, что все закреплено нормально, не болтается, ничего не шумит и случае чего не отвалится. Все как надо, ничего не давило в ненужных местах и не вызывало неприятных ощущений.
   В лицо дул не слишком сильный ветер, в общем, погода для полета на параплане стояла практически идеальной. Снизу нагретые за день камни отдавали свое тепло окружающему миру, создавая необходимый восходящий поток воздуха и значительно облегчая жизнь планеристам.
   Камышов нагнулся вперед, натягивая стропы уже напрягшегося парашюта, и осторожно пошел вниз, все увеличивая скорость, наполняя парашют воздухом. Еще одно дуновение ветерка чуть не сбило его с ног и не повалило спиной обратно на землю, но Роман сумел устоять и через секунду почувствовал, как его ноги оторвались от земли.
   Роман снова испытал давно забытое чувство полета, почти мальчишеский восторг, он бы, наверное, даже закричал, если бы не знал, что ждет его впереди. Параплан послушно реагировал на сигналы управляющих тросов и, качнувшись влево и вправо, лейтенант взял курс на Северный замок – резиденцию эмира Аль Хусейна.
   За лейтенантом Камышовым последовали все остальные. Один за другим солдаты, а за ними и федаинцы поднимались в воздух, проверяли управляемость парапланов и пристраивались друг за другом, образуя целый караван.
   Случались и досадные промахи. У кого-то от сильного ветра развернуло параплан, и запутались стропы при разгоне. Кто-то споткнулся и упал из-за собственной невнимательности. Но они приводили все в порядок, делали новые попытки взлета, и в конце концов, в небе оказалось ровно пятьдесят человек, длинной ниточкой растянувшихся на ночном небосклоне.
   Через двадцать пять километров, в половине пути, началась холмистая местность, и вероятность обнаружения сильно увеличилась, пришлось подняться выше. На высоте ветер усилился, и управлять парапланом стало значительно труднее. Возможно, для профессионала это и не составило бы большого труда, но здесь профессионалов не было, даже солдаты лейтенанта Камышова, откровенно говоря, ими не были, а тем более – бородачи.
   Начались завихрения, и пару раз Романа хорошо тряхнуло, но он сумел выровнять полет, и болтанка закончилась, так и не смяв парашют в комок. Но кому-то повезло меньше, и лейтенант услышал чей-то пронзительный крик ужаса. От страха боец даже забыл дернуть за кольцо запасного парашюта, так и грохнулся на землю с высоты тысячи метров.
   Холмы закончились, и началась песчаная пустыня, где-то в ее центре находился Северный замок эмира Аль Хусейна. Впрочем, Роман не сомневался, компас точно вел его к цели, хотя компасом приборчик можно было назвать лишь условно – в нем имелось столько функций, что большую часть из них Камышов так и не освоил.
   Спустя еще какое-то время в компасе отпала всякая необходимость, Северный замок стал виден как на ладони, освещенный сотнями прожекторов. Из-за яркого освещения – Роман подозревал, что Хусейн боится еще и темноты, – все здания комплекса были отлично видны, и не оставалось сомнений в том, где что находится. Плохо только то, что несколько прожекторов били вертикально вверх, и можно запросто попасть в их лучи.
   – Начинаем снижение, – тихо проговорил Роман по переговорному устройству.
   Длинная нитка начала деформироваться, и вскоре в небе было уже три неравных ряда: пять человек в правом, тридцать восемь человек в центре и трое слева. Недоставало еще троих, но это объяснялось просто, они последовали за первым неудачником и разбились уже в пустыне, только у одного из них хватило ума дернуть за спасительное кольцо и мягко приземлиться на песок.
   Лейтенант искренне надеялся, что эти четверо из тех, кого спешно набрали на замену разбившимся при обучении из первой группы, поскольку именно им он выдал детали первого резака, а значит, еще два резака можно собрать без проблем. А если это не так, то в худшем случае не удастся собрать ни одного резака и в штурме отпадет всякий смысл.
   Впрочем, у тех, кто шел по обеим сторонам от центральной группы, в нагрудных рюкзаках были не детали к резакам, а кумулятивные гранаты, и они уже начали заходить на свои цели.

55

   – Можешь начинать, – проговорил Камышов, обращаясь к Федаину, чтобы тот начал отвлекающий удар, после чего выбросил рацию как ненужную.
   Дальше все завертелось с калейдоскопической быстротой. Центральная колонна пошла на приземление на центральное здание – саму резиденцию. Следовало не промахнуться, хотя площадь крыши поражала своими размерами, и не угодить в бассейн на этой самой крыше, также немаленький, а главное глубокий, так и утонуть недолго, запутавшись в стропах.
 
   На четвертом этаже комплекса Северный замок находилась небольшая комнатка – центр электронного и визуального наблюдения внешних периметров охраны. Здесь стояло несколько блоков с большим количеством мониторов, отображавших самую различную информацию.
   Сканеры, радары и просто телекамеры просеивали окружающее пространство по десятку различных показателей. Обычный человек даже и не догадывался, что такие параметры вообще существуют.
   Например, подземные эхолоты сейчас выдавали на экране ломаную кривую, но компьютер, расшифровав звуки, говорил, что это крот роет свою нору. А нужна эта система для того, чтобы никто не сделал подкоп в резиденцию. То же самое было и с остальными датчиками, все они что-то показывали, но к диверсиям они не имели никакого отношения.
   Зная это, пара охранников мирно занималась своими делами. Один читал запрещенные журналы с Ренегата, рассматривая упругие округлости голых девиц, снятых в откровенных позах. Второй курил косячок, закатывая от удовольствия глаза так, что виднелись лишь одни белки. Он включил вентиляцию на полную мощность и при этом был готов в любой момент надежно спрятать окурок. И было непонятно, как он прошел строгий медицинский контроль.
   Косячник отвлекся от курения, пустив в потолок по направлению к вытяжной вентиляции струю дыма, завершив выдох эффектными кольцами, тут же растаявшими в воздухе.
   – Абдулла… ты только потом туалет хорошо промой, а то после тебя противно зайти, – хихикая, говорил напарник, когда тот начинал ерзать на стуле, закидывая ногу на ногу. – Забрызгаешь все кругом, хоть стоя сри…
   Абдулла хмуро посмотрел на своего напарника, зашедшегося в смехе.
   – То-то и оно. У тебя, Аббас, вообще ничего не стоит от этого курева, вот тебе только и приходится, что гадить стоя.
   Аббас, одурманенный наркотиком, нисколько не обидевшись, снова счастливо заржал.
   Из-за громкого хохота они не услышали, как вошел начальник смены.
   – Что тут происходит, мать вашу?!
   Операторы быстро попрятали свои косяки и журналы, встали по стойке «смирно».
   – Та-ак, Аббас, – протянул начальник, подойдя к оператору и вдохнув воздух полной грудью, – с тобой, косячником, у меня разговор будет короткий… А вот что делать с тобой?
   – Исправлюсь, господин! Клянусь!
   – Ладно, Абдулла, садись за работу, сейчас пришлю замену этому раздолбаю. Пошли, придурок!
   Абдулла после ухода начальника с напарником принялся вглядываться в мониторы с утроенным вниманием, желая немедленно искупить свою вину. И вот на одном из них он увидел какое-то подозрительное пятно. Компьютер данную аномалию никак описать не мог, жалобно попискивая датчиком, чтобы привлечь к себе внимание.
   «Что бы это могло быть?» – подумал Абдулла, вспоминая все, чему его учили.
   Вернулся начальник со сменным оператором, и охранник показал на монитор, на котором отражалось окружающее воздушное пространство с пятном.
   – Что это?
   – Не знаю, господин…
   – Может, сканер полетел?
   – Не знаю, господин, – повторил Абдулла и в порыве служебного рвения предложил: – Может, я схожу, посмотрю?
   Тут пятна стали размножаться с пугающей быстротой, буквально заполнив весь экран.
   – Действительно. Сходи-ка, посмотри.
   – Слушаюсь, господин!
   Абдулла схватил со стола бинокль, в который иногда рассматривал особенно мелкие детали на иллюстрациях, или наоборот, разворачивал его так, чтобы казалось, будто он подглядывает за кем-то издалека, и вышел вон.
   У выхода на крышу его встретил еще один охранник. Никто не имел права подниматься на крышу без сопровождающего. Всякое могло случиться: одного из охранников могли завербовать сепаратисты, и тот мог запросто бросить в бассейн маленькую крупинку яда, тем самым отравив всю воду, где изредка купался сам эмир Шалим Аль Хусейн.
   – Чего тебе?
   – Нужно визуально осмотреть небо, – Абдулла показал на бинокль.
   – А что так?
   – Со сканером какие-то проблемы. Надо проверить, действительно ли он барахлит, или в небе и правда что-то есть.
   – Да? Ну ладно, пошли, – недовольно произнес охранник, открывая дверь на крышу. Ему никуда не хотелось идти со своего места: только что началась трансляция скачек на верблюдах.
   Абдулла поднял бинокль к глазам и стал вглядываться в черноту неба, но с непривычки так ничего и не увидел.
   «Свет прожекторов мешает», – подумал он, вглядываясь до рези в глазах.
   Наконец, он что-то различил. В окулярах мелькнула какая-то тень, потом еще и еще. «Что же это такое? – размышлял Абдулла, пока не различил очертания человеческих тел. – Шайтан!»
   Абдулла хотел что-то крикнуть и даже раскрыл рот, но, дернувшись несколько раз, издал только протяжный хрип и повалился на крышу.
   – Эй! Что за дела?! – недовольно крикнул охранник, но, поняв, что что-то здесь не так, нагнулся над упавшим и увидел лужицу крови, вытекающую из-под тела оператора.
   Он резко выпрямился, потянулся за «тревожным» пультом, но нажать его не успел, получив две пули в голову и несчетное число попаданий в бронежилет. Впрочем, пульт все же сработал, упав на кнопку активации.

56

   В руках лейтенанта Камышова находилась легкая трещотка с длинным глушителем, она легонько дергалась в руке, злобно выплевывая пули, и охрана валилась, даже не понимая, откуда стреляют и стреляют ли вообще. Стреляли и другие десантники, накрыв крышу буквально лавиной огня, от которого не было спасения.
   Роман даже сумел в полете сменить магазин и продолжить стрельбу по охранникам, стоявшим внизу и уже заметившим в воздухе непонятные тени, мелькнувшие в свете прожекторов. Кто-то из них поднял тревогу.
   Восемь человек, находящиеся справа и слева от центральной группы, продолжали свой полет. Они кружились, сбрасывая гранаты на всевозможные постройки. Так что огонь и взрывы гремели повсюду.
   Особенно сильно досталось казарме. На это двухэтажное здание сбросили аж двадцать бомб. Крышу пробило, стекла раскололись от чудовищного жара, уничтожавшего внутри помещения все и вся.
   Охрана спешила на свои боевые посты, уже также частью уничтоженные. Они вертели головами, не понимая, откуда пришла смерть, поскольку видели, как их товарищи падают, а звуков выстрелов не слышали. Были и такие, кто поднимал голову в небо, но это не помогало.
   Парашютисты, истратив весь свой боезапас из гранат, продолжали стрельбу из пистолетов-пулеметов. Впрочем, в таком положении они находились недолго, опыта находиться в воздухе на предельно низких высотах не хватало, и они приземлялись, обнаруживая себя для всех.
   У кого-то из приземлившихся еще имелись гранаты, и они бросали их в почти не поврежденный первый этаж казармы. Оттуда боевики вели огонь, и четверо из воздушных диверсантов уже погибли, но одному все же удалось добежать, и он забросил в окна оставшиеся гранаты. Снова полыхнул огонь, с трубным ревом быстро разошедшийся по всем помещениям казармы, доводя там температуру до тысячи градусов.
   Внизу еще шла стрельба, но не такая яростная. Охрана, призванная защищать дворец от внешних посягательств, была практически перебита. Пулеметы, зенитки, орудийные посты, тяжелая бронетехника и минные заграждения так и не помогли против воздушного десанта.
   Вся эта охранная инфраструктура предназначалась только для отражения атаки в лоб на земле, а не с воздуха. Но во дворце еще находилась внутренняя охрана.
   Десантники на крыше отстегнули парашюты а те, лишившись нагрузки, отлетели в сторону и превратились в обычные тряпки.
   Все занимались своими делами. Кио-то из десантников разбежался по периметру крыши и вел огонь по еще оставшимся в живых охранникам. Другая часть собрала из деталей два резака. Третий отряд ждал появления внутренней охраны, и она появилась довольно быстро.
   Из шести выходов одновременно выбежали вооруженные люди в тяжелой броне, и тут же началась перестрелка.
   Камышов бросил мелкокалиберный пистолет-пулемет, перекинув со спины тяжелый «даггер», против его пуль броня охраны сопротивлялась недолго, и он вместе со своими солдатами рванул в открытую дверь, сначала швырнув туда гранату. Внутрь влетел уже убитый охранник, повалив с лестницы своих коллег.
   Начали штурм и отделения десантников-федаинцев.
   Верхний этаж стал настоящим полем боя. Охрана лезла изо всех щелей: поднималась по лестницам, выскакивала из комнат, бежала откуда-то по коридорам. Казалось, этих людей здесь десятки тысяч. И Роман уже начал сомневаться, хватит ли ему и его отряду боеприпасов, чтобы справиться с ними.
   Гранаты рвались с пулеметной частотой, сами пулеметы и автоматы захлебывались в злобном лае. Внутренняя отделка замка превратилась в строительный мусор, крошево пластика, гранита, каких-то украшений, наверняка неимоверно дорогих, щебнем летела отовсюду и уже давно забила бы глаза пылью, не будь закрытых бронестекол.
   Отпор защитников оказался настолько силен, что Камышову даже пришлось приказать своим солдатам отступить. Подождав немного, проход забросали гранатами, и снова бросились вперед в атаку, перебравшись через десяток убитых охранников. Первые два человека упали, срезанные автоматной очередью.
   Солдаты вжались в углы, и за ноги оттащили раненых обратно. Броня выдержала, но было видно, что солдаты контужены и плохо ориентируются в пространстве.
   – Семин, останься с ними, – приказал лейтенант раненому солдату.
   Снова по проходам весело зашлепали гранаты, лопаясь оглушительными взрывами. Следом за ними бросился Роман со своим отделением, расстреливая из «даггера» помещения, в которых, возможно, скрылась охрана. Солдаты, прежде чем куда-то ворваться, бросали гранаты в комнаты, залы, спальни, стреляли из автоматов и только потом входили. Зачастую это было оправдано, в разбитых помещениях находились охранники или вооруженная прислуга с явным намерением биться до конца.
   Вели бой и люди Федаина. Повсюду слышалась стрельба, но мало-помалу она стихла, и вскоре стало совсем тихо.
   Как долго продолжалась эта бойня, лейтенант не знал. Может, пять минут, может, пять часов. Собственно, ему было наплевать, главное, что сумасшедшая стрельба прекратилась, и он буквально услышал эту звенящую тишину, к которой через несколько минут стали примешиваться другие звуки: стук отваливающихся и падающих плиток, хруст крошева под чьими-то ботинками, треск искрившейся проводки, всхлипы раненых и их бесцельное шевеление в мусоре.
   – Вставай, лейтенант, штурм – это еще не конец, – сказал подошедший старшина Фрейндлих. – Нам еще эту гниду Хусейна искать надо, ты не забыл?
   – Не забыл… Как там наши?
   – Пятеро ранено. Один тяжело. Остальные в порядке.
   Камышов посмотрел на старшину. Весь в пыли, он где-то потерял наплечник и теперь выглядел каким-то скособоченным. На шлеме зияла светлая дорожка касательного попадания пули, а бронестекло частично замутилось. В руках он держал трофейный автомат.
   – Ты выглядишь не лучше, – ответил Виктор, догадавшись, о чем думает командир. – А мой «даггер» испортился маленько. Он меня, собственно говоря, спас. Я его как раз перед собой держал, как в него две пули вошли, третья вот по башке чиркнула. Без него лежал бы я сейчас с пробитым горлом. Но и эта колотушка тоже ничего…
   – Понятно.
   Федаинцы потеряли половину своих людей, и это понятно – бой в городских условиях, а значит и внутри зданий, они знали не очень хорошо. Они больше по лесам да горам бегали. «А мы в свое время на этом собаку съели, и не одну, – рассеянно подумал Роман. – То возьмем город, то сдадим, то снова возьмем. Насобачились…»

57

   Во время штурма вышли практически все боеприпасы, которые привезли с собой десантники, потому пришлось перевооружаться трофейным оружием. Благо его здесь валялось немеряно. В общей сложности охраны настреляли человек двести, и это только внутри дворца.
   – Одно не могу понять, – признался Виктор Фрейндлих, – чего это они под пули перли, словно обкуренные?
   – А я откуда знаю? – ответил Камышов, хотя сам невольно задавался этим вопросом. – Может, считали себя бессмертными…
   Раненых перевязали и отправили поближе к крыше, чтобы, когда придет время эвакуироваться, не возникло лишних проблем с их перемещением.
   Здание обыскали, но Хусейна так и не нашли. Впрочем, этого следовало ожидать.
   – Он в бункере, – сказал Закир.
   – Ясень пень. Пойдем туда.
   Проводник отвел их к дверям бункера. Было несколько лифтов, но они не функционировали, так что оставалась только лестница.
   – Ставьте сюда, – показал Роман.
   Несколько человек осторожно установили перед дверью резак на треноге. Один из них аккуратно залил ярко-зеленую жидкость в специальную камеру, и только после того, как закрыл крышку, с облегчением выдохнул. Камышов даже не стал спрашивать, что это такое и что случилось бы, пролей он хоть каплю.
   – Готово.
   Оператор резака надел очки и, попросив всех посторониться, включил горелку. Вспыхнуло зеленое пламя, «сварщик» навел нужный фокус и приблизил к бронированной двери.
   – Как долго он будет резать? – спросил Роман у Закира, наблюдая за тем, как стекают вниз капли расплавленного металла.
   – Минут десять…
   Лейтенант взглянул на часы. С момента штурма прошло полтора часа.
   – Я тогда пойду выпью чего-нибудь да перекушу. Тут, кажется, недалеко был бар…
   – Я с тобой, – кивнул старшина.
   В итоге за лейтенантом увязались все свободные от работы люди. Бар действительно был, и что важнее – уцелел.
   – Как бы он, сука, не смотался по подземным галереям, – недовольно произнес Виктор Фрейндлих, наливая себе соку. Спиртное здесь тоже было, но с ним решили повременить – работа еще не закончена. – А то мы его здесь ищем, а он уматывает на каком-нибудь драндулете.
   – На схемах никаких подземных ходов вроде нет, – с набитым ртом ответил Роман.
   Мысль старшины ему не понравилась, хотя исключить такого поворота событий нельзя.
   – А такое слово, как дезинформация, тебе знакомо? В крайнем случае, его могли позже пристроить, а схема у нас не первой свежести… Так что эмир наш бежит где-нибудь по пескам.
   – Помолчи, и так тошно… Будем исходить из того, что он там, в бункере. Мать его… Ладно, разведка, обеденный перерыв закончен, да и дверь уже, наверное, разрезали…
   Последнее слово лейтенанта уже никто не расслышал. Мощный взрыв заглушил все звуки. Что произошло, объяснять никому не потребовалось.
   Так и оказалось. Охрана заминировала дверь на случай резки, и как только струя плазмы перерезала какой-то проводок, сдетонировала мина.
   Взрывом сварщика вместе с его аппаратом припечатало к стене, виднелись лишь ноги. Из поврежденного резака вытекала зеленая жидкость. Кто-то спешно залил ее пеной из невесть откуда взявшегося огнетушителя.
   – Нам повезло, – не своим голосом произнес Закир, глядя на зеленоватую пену.
   – Почему?
   – Попади в эту лужицу хоть искра, и здесь стало бы так жарко, что окажись мы на солнце, оно показалось бы нам морозильником.
   – Кх-м… – поперхнулся Роман. – Зачем же брать такой опасный агрегат?