Кузьменко Владимир. Древо жизни. Книга 2

   Он сел на диван и начал стаскивать сапоги. – Снимай, дай отдохнуть ногам, – он швырнул сапоги в угол и остался в носках.
   Лацис последовал его примеру. Несмотря на жаркий климат, жители посёлка, опасаясь змей, которые тут водились в изобилии, вынуждены были носить сапоги из толстой кожи. За день ноги уставали так, что, казалось, наливались свинцом.
   Лацис разулся, с наслаждением сел на диван и вытянул ноги.
   Дверь отворилась, вошла молодая девушка с подносом в руках. На подносе стояли бутылки виски, стаканы со льдом и сифон с содовой водой.
   – Ты будешь разводить? – спросил Бэксон, наливая себе почти полный стакан виски.
   – Правильно! – согласился он, когда Лацис отрицательно покачал головой.
   – Ты знаешь, я научился пить неразбавленные виски у себя на родине. Русские в этом понимают толк и не портят напиток.
   Пока он это говорил, девушка принесла закуску и расставила на столе тарелки.
   – Нас будет четверо, – сообщил ей Бэксон. – Так что тащи ещё виски и чего-нибудь пожевать.
   Лацис, который пил редко, быстро опьянел от одного стакана. Бэксон налил ему ещё. «Буду пьяный!» – подумал Лацис, но осушил вслед за Бэксоном и этот стакан.
   Когда к ним присоединился Альтерман и рыжий малый, который отрекомендовался: «Джонни!», Лацис был уже изрядно пьян. Ему стало весело и захотелось петь.
   – Ты больше не пей, – добродушно посмеиваясь, посоветовал ему Бэксон. Он был совершенно трезв, как бывает трезв человек, привыкший к ежедневному употреблению крепких напитков, находясь в том периоде устойчивости к алкоголю, который потом неизбежно приводит многих к третьей стадии алкоголизма, когда уже одна рюмка валит с ног.
   – Закусывайте, – Джонни услужливо пододвинул ему тарелку с тонко нарезанными ломтиками колбасы и сыра.
   – Лучше съешьте ломтик ананаса, – посоветовал доктор.
   – Спас-сибо, – поблагодарил Лацис заплетающимся языком. Он съел кусок ананаса, затем пожевал колбасу.
   За столом между тем началась оживлённая беседа. Доктор рассказывал анекдоты. Бэксон и Джонни покатывались со смеху.
   Лацису стало неудобно за своё опьянение и он попытался «взять себя в руки».
   – Вы давно здесь? – вежливо осведомился он у Джонни, которого видел впервые. Собственно, ему было глубоко безразлично, давно Джонни здесь или недавно, просто он хотел вступить в беседу.
   – Я здесь наездами, – ответил Джонни. Почему-то его ответ вызвал весёлый смех у остальных.
   Лацису показалось, что они смеются над ним. Он обиделся и встал из-за стола, хотел выйти, но пошатнулся и упал в кресло. Поднявшись, однако, он нетвёрдой походкой направился к двери.
   – Ты куда? – Бэксон схватил его за руку.
   Лацис смерил его взглядом с ног до головы.
   – Я не могу оставаться в обществе людей, которые меня не уважают. Что значит наездами?
   – Да брось ты! Никто над тобой не смеётся. Действительно, Джонни часто уезжает. – Он взял Лациса за руку и отвёл на место.
   – Извините меня великодушно! – попросил он прощения у Джонни. – Я вас не так понял! – Он уронил голову и закрыл глаза. Чувствовал он себя прескверно. Щеки одеревенели, комната, казалось, покачивается и вместе с ней покачивается стол. Захотелось спать.
   Очнулся он лёжа на диване, Ворот рубашки и ремень на брюках расстёгнуты. Веселье в комнате было в полном разгаре. К мужским голосам присоединился звонкий смех женщин.
   Он поднялся, сел и осмотрелся. Первое, что увидел, бросило его в жар. Это была Эльга. Полураздетая, она сидела на коленях у Джонни.
   – Не тронь её! – Лацис, несмотря на опьянение, пружиной взвился и нанёс Джонни удар правой рукой в челюсть. Тот слетел со стула.
   – Ты что?! – вскочил Бэксон.
   – Убью! – закричал Лацис, хватаясь за ножку стула. В следующее мгновение он получил удар по голове и потерял сознание.

СЮЗАННА – ЭЛЬГА

   Лацис очнулся и застонал.
   – Сейчас, сейчас, – послышался издали голос.
   Он почувствовал, что ему в руку вонзилось что-то острое и холодное. Сознание прояснилось. Он увидел над собой склонившееся лицо Альтермана.
   – Ну вот, отлично! Сейчас все пройдёт, – участливо проговорил тот.
   – Эльга! Где Эльга? – Лацис попытался встать, но доктор мягко и решительно воспрепятствовал этому, прижав руками его плечи к высоко взбитой подушке. Лацис услышал, вернее, почувствовал, что дверь в комнату отворилась и кто-то вошёл.
   – Ну как, очухался? – услышал он голос Бэксона.
   Тот подошёл поближе.
   – Ну, не ожидал от тебя, старина, – укоризненно проговорил Бэксон, увидев, что Лацис уже пришёл в себя. – Напился, как свинья, полез драться. На что это похоже? Испортил всем вечер.
   – Где Эльга? Куда вы её дели?
   – Ты что, бредишь? Откуда здесь может быть Эльга? Ты же знаешь, что она во Флориде.
   – Не ври! Вы её привезли сюда. Она с Джонни. Я видел.
   Бэксон вдруг начал безудержно хохотать.
   – Все ясно! – все ещё продолжая всхлипывать от смеха, проговорил он, обращаясь к доктору. – Это он спьяну вечером принял ту девчонку, что была с Джонни, за свою дочь. Теперь я понимаю. Ох, не могу! Бедный Джонни так и слетел со стула. Слушай, – это уже к Лацису, – а тебе, оказывается, совсем нельзя пить, в следующий раз ты можешь принять Клару за свою двоюродную бабушку…
   Альтерман, поняв, о чем идёт речь, тоже захохотал.
   – А вообще, должен признать, девчонка похожа… чем-то напоминает Эльгу!
   – Ты врёшь! Это была Эльга! – Лацис снова застонал, но уже от сознания собственного бессилия.
   – Ну это мы сейчас легко установим. Ты сам убедишься. – Он подошёл к двери и громко позвал: – Клара! Клара! Где ты там? Поди сюда! – и через минуту: – Приведи ту, что вчера была с Джонни.
   – Сюзанну?
   – Ты думаешь, я помню, как их зовут? Такая тёмная, шатенка, высокая.
   – А! Сейчас, сейчас.
   – Я пойду, пожалуй? – Альтерман взял с тумбочки шприц и положил его в футляр.
   – Он больше ничего не выкинет?
   – Можешь быть спокоен! Небольшое сотрясение мозга. Джонни немного перестарался. Скоро пройдёт. Но денёк—другой следует полежать.
   – Ну, поправляйтесь. Днём я зайду, проведаю, – Альтерман слегка сжал Лацису руку и удалился.
   – Ну, ты и напугал меня вчера. Ещё немного, и проломил бы мне башку. Что это на тебя нашло? А, вот и Сюзанна! Иди сюда, детка, – он взял вошедшую девушку за руку и заставил сесть на стул возле кровати.
   – Побудь с ним этот день. И смотри, поласковее. А я пойду, у меня ещё куча дел. Вечером я к тебе заскочу. А пока лежи. Поесть тебе принесёт Клара.
   Лацис смотрел во все глаза на сидящую рядом девушку. Это была Эльга! Те же черты лица, те же волосы и глаза, та же осанка.
   – Эльга!
   – Я не Эльга, – ответила девушка с лёгким итальянским акцентом. – Меня зовут Сюзанна.
   – Покажи левую руку! – потребовал Лацис. На левом предплечье у Эльги был небольшой шрам, который она получила в детстве, упав с дерева и глубоко поцарапав руку об его острый сук.
   Не понимая, чего он хочет, девушка подала руку. Лацис быстро осмотрел её. Шрама не было. Это, ясно, не Эльга. Но Лацис, как ни странно, не почувствовал облегчения. Глядя на Сюзанну, он не мог отделаться от ощущения, что перед ним на стуле сидит его собственная дочь. Он закрыл глаза.
   Сюзанна, решив, что гость хочет спать, поднялась с намерением выйти, но он удержал её.
   – Не уходи!
   Сюзанна покорно села.
   – Ты давно здесь? – спросил он, стараясь не глядеть ей в лицо.
   – Уже три месяца…
   – Как я тебя раньше не заметил? – сказал он, чтобы что-то сказать.
   – Нас никуда не пускают. А вы тоже к нам не приходите, – просто ответила Сюзанна.
   – Откуда ты знаешь, что я не прихожу?
   – Девочки говорили…
   – Как ты сюда попала?
   – Как все! – она пожала плечами. – Попалась на приманку.
   – Приманку? Чем же тебя приманили? Кстати, ты откуда?
   – Из Милана. А приманили просто. Объявлением. В газете было помещено объявление, что для съёмок фильма требуются молодые и красивые девушки. Вот я и пошла. Там уже была очередь. Джонни, он играл роль режиссёра будущего фильма, отобрал десять человек и предложил подписать контракт на два с половиной года. Потом он сказал: проявившие талант могут рассчитывать попасть в Голливуд. Контракт был очень выгодный. Платили в три раза больше, чем я могла надеяться заработать. Я работала гидом, – пояснила она. – Ну, а кроме того, какая женщина не мечтает стать кинозвездой? Фильм назывался «Девы солнца», это про древних инков. Джонни тогда объяснил, что именно поэтому требуются особенно красивые девушки на роль этих дев. Съёмки должны проводиться, естественно, в Южной Америке. Через день после подписания контракта я простилась с родителями, обещала писать, и мы вылетели самолётом в Южную Америку. И вот я здесь.
   – А другие девушки?
   – Здесь, со мною.
   – И вы не протестовали, когда узнали, куда и зачем вас привезли?
   – Протестовали… – она горько усмехнулась. – Здесь умеют быстро гасить любые протесты.
   – Вас били? – догадался Лацис.
   – Нет! Хуже. Что ж, расскажу, если вас интересует техника, – голос её наполнился ненавистью. – Проще простого: привязывают левую кисть руки к левой стопе, то же самое с правой. Потом начинают измываться, насилуют сразу несколько человек нескольких девушек в одной комнате. Обычно этого достаточно. Если не помогает, то запирают на сутки в тесный ящик, где находишься в скрюченном положении. Когда вытаскивают, то не можешь разогнуться. Затем опять насилуют. Вот и вся техника обработки первичного материала, как с юмором говорит Джонни. Неправда ли, очень остроумно?
   – И ты?
   – А как все! И в ящике сидела тоже! – она замолчала и долго сидела молча. Молчал и Лацис.
   Чаще всего человек, чувства которого оскорблены, приходит в возбуждение. Возбуждение толкает его на действие, действие часто необдуманное, опрометчивое. Иногда же, когда оскорбление превышает некоторый допустимый предел, вместо возбуждения приходит удивительное спокойствие. Мозг работает чётко. Действия становятся обдуманными и стремительными. Но это свойство дано немногим.
   – Вы меня за кого-то приняли? – услышал он голос Сюзанны.
   – Да, за дочь. Вы на неё очень похожи.
   – А… – протянула Сюзанна. – Тогда все понятно. А то я думала, что за сумасшедший рыцарь набросился на Джонни… А вы славно ему врезали. Если бы я могла так… Я принесу вам поесть, – она встала и вышла.
   Лацис задумался. Он решил бежать. То, что говорил ему Бэксон о задачах и целях партии, что представлялось раньше логичным и единственно возможным (пока не выходило за грани абстрактного рассуждения), теперь предстало во всей наготе фальши и ужаса. Судьба девушки, столь разительно похожей на его дочь, вдруг заслонила от него все остальное, все мировые проблемы, политику, судьбу далёких будущих поколений. Они представлялись ему чем-то плоским, нереальным, как рисунок на ватмане, и этому рисунку противостоял живой образ, в своей ощутимой плоти и естестве. Лацис знал, чем может кончиться побег для него лично. Смерть всегда страшна. Даже для героев. Но есть моменты, когда она отходит на второй план, уступая место более значительному. У партии длинные руки. Лацис не тешил себя надеждой, что если ему даже удастся достичь населённых мест, он будет в безопасности. Но об этом можно подумать потом. Что будет потом, он ещё не представлял. Но одно было ясно: необходимо бежать. Он знает достаточно много, ему поверят. Уже раскрытие тайного производства оружия даст основание для решительных действий против партии.
   Вошла Сюзанна, неся поднос с завтраком.
   – Поешь со мною, – попросил Лацис.
   – А вы выпейте это, – она протянула ему высокий фужер с апельсиновым соком. – Вас это освежит и быстрее поставит на ноги. Болит? – она участливо притронулась к его затылку. – Давайте я помогу вам сесть. – Лацис почувствовал, как её руки обняли его за плечи.
   – Спасибо. Мне уже лучше. Я скоро встану и снова буду здоровым и сильным, – пообещал он.
   – Вы, наверное, очень добрый? – предположила Сюзанна, беря с тарелки кусок сыра. – Я действительно похожа на вашу дочь? – внезапно спросила она.
   – Поразительное сходство! – Лацис взглянул на неё и прочёл в её глазах просьбу.
   – Ты хочешь меня попросить о чем-то?
   – Не знаю, как вы к этому отнесётесь…
   – Говори. Обещаю сделать все, что в моих силах!
   – Вы вчера были с Бэксоном. Вы с ним в хороших отношениях? Ох, я не то хотела спросить… Извините… Вы занимаете здесь важный пост? В общем, вы не ниже, чем офицер охраны?
   – Думаю, что не ниже. Я главный инженер завода.
   – Тогда это вам легко будет сделать, если вы, конечно, захотите.
   – Ну, говори скорее, что я должен сделать?
   – Видите ли, – Сюзанна слегка покраснела, – некоторые офицеры берут понравившихся им девушек себе домой. На время. Некоторые на неделю, другие дольше, даже на месяц…
   – Ты хочешь, чтобы я взял тебя? – догадался Лацис.
   Она кивнула и ещё больше покраснела.
   – Я хочу немного отдохнуть. Вы не думайте, – поспешно добавила она, – вы мне очень нравитесь… Правда! Вы будете мною довольны.
   Лацис почувствовал, как комок подступает к горлу. «До какой степени унижения, – подумал он, – может дойти женщина, если просит его, который по возрасту годится ей в отцы, взять её на время в наложницы. И это общество будущего?! Как говорил Бэксон, вынужденные временные потери социальности ради выживания. Выживания? Выживание общества неотделимо от его культуры, а культура общества определяется в первую очередь положением женщины в этом обществе. Чем выше культура, тем выше это положение. Как я мог забыть старую истину и поддаваться на уговоры и доводы прохвоста?» Он скривился.
   Сюзанна приняла его гримасу на свой счёт и вскочила со стула.
   – Извините и забудьте, пожалуйста, то, что я здесь говорила. – Она хотела уйти.
   – Постой, Сюзанна! У меня просто заболела голова, – соврал он. – Я с радостью выполню твоё пожелание.
   «Ещё не совсем сломалась! – с радостью подумал он, заметив её смущение. – А как же побег? Взять с собой? Это исключено, она не выдержит, да и не имею права подвергать её жизнь риску. Ладно, пусть немного отдохнёт хотя бы. Побег осуществить сразу вряд ли удастся. Надо к нему тщательно подготовиться».
   Вечером он поговорил с Бэксоном, вернулся домой в свой трехкомнатный коттедж и забрал с собой Сюзанну. Последнее очень развеселило Бэксона.
   – Ты начинаешь обживаться! Если хочешь, можешь не ходить в общую столовую. Я распоряжусь, чтобы продукты тебе доставляли на дом.
   – Это было бы прекрасно! – обрадовался Лацис, так как предложение Бэксона способствовало осуществлению его планов. Он уже задумывался, как бы незаметно запастись продуктами на дорогу. И вот проблема, оказывается, решилась сама собой.
   – Так и быть, – расщедрился окончательно Бэксон, – три дня можешь не являться на работу. Отдыхай! Это тебе мой свадебный подарок, – хохотнул он.
   – Спасибо! – искренне поблагодарил Лацис. Эти три дня он решил использовать для обдумывания и, главное, наметить пути побега.
   – Ты её надолго берёшь? – поинтересовался Бэксон.
   – Не знаю, – ответил Лацис, не желая выдавать своих чувств к Сюзанне. – А что?
   – Да так. Джонни через месяца три-четыре привезёт новую партию, свеженьких. Так что смотри, если захочешь заменить, то пожалуйста.
   – Зачем вам их столько?
   – Мы будем расширять дело. Когда полностью придёшь в себя, начнём проектировать новый сборочный цех. Дело движется, старина! – он с удовлетворением потёр руки. – Дело движется! Ещё год, от силы два, и мы покажем, на что способны!
   – Что, уже близко? – стараясь скрыть волнение, спросил Лацис.
   – Близко и даже очень! Мы получили существенную поддержку в некоторых влиятельных кругах, – таинственно сообщил он, – но об этом пока молчок. Тебе как другу могу сказать: готовься!
   – Что, будем стрелять?
   – Стрелять будем потом. Сначала голосовать! – он снова расхохотался, полагая, что сострил. А может быть, это действительно было остроумно и связано с ситуацией, которую Бэксон не хотел полностью раскрывать перед Лацисом.
   – И с этим сбродом, – спросил Лацис, имея в виду отряд штурмовиков, расквартированный в посёлке, – думаете захватить власть? Да одна только полиция раздавит нас, как муху.
   – Ты напрасно так на ребят, – почти обиделся Бэксон. – Мальчики, конечно, любят пошуметь, но когда доходит до дела, они могут быть дисциплинированными и исполнительными.
   – Все же рано, я считаю, что пока рано, – упрямо повторил Лацис, – надо накопить сначала силы, чтобы действовать наверняка. Разгром сейчас отбросит движение на много лет назад, если не похоронит вообще. Надо, – жёстко заключил он, – быть более ответственными.
   Бэксон нахмурился.
   – Ты что же думаешь? Ты, который только прикоснулся к движению, решил, что имеешь дело с легкомысленными авантюристами? Ты говоришь – накапливать силы. Они уже, ты понимаешь, уже есть, и то, что ты видишь здесь, – крохотная часть. Когда будет дан сигнал, выступят все.
   – Ну, тогда другое дело. Я же не знал. Прости меня, если что не так сказал.
   Бэксон смягчился и хлопнул Лациса рукою по спине.
   – Ладно, старина, я тебя тоже понимаю. Коль взялся за дело, надо быть уверенным, что оно надёжное. Не так ли? Однако, – он посмотрел на часы, – я заболтался с тобой. Обживайся и дня через два садись за работу. Будешь проектировать новый цех.
   – А рабочие?
   – Будут! – уже на ходу крикнул в ответ Бэксон.
   «Уже скоро. Вот как! Надо торопиться!» – решил Лацис, глядя вслед уходящему Бэксону.
   Начало темнеть и Питер, зайдя в дом, зажёг свет. Из ванной донёсся шум льющейся воды. За разговором с Бэксоном Лацис совершенно забыл о Сюзанне.
   – Я сейчас! – послышался из ванной её голос. – У вас найдётся чем вытереться?
   Лацис взял с веранды просушивающуюся со вчерашнего дня махровую простынь и повесил её на ручку двери ванной. Сюзанна открыла дверь и взяла простынь.
   «Как же нам, однако, разместиться?» Беря к себе в дом Сюзанну, он не имел ничего в намерениях, кроме того, чтобы дать девушке, как она сама сказала, отдохнуть. Её сходство с дочерью вызывало в нем скорее отцовские чувства, чем обычные чувства мужчины к женщине.
   В доме была только одна кровать. Она стояла в спальне, защищённая противомоскитной сеткой. Хотя окна в доме были также закрыты сеткой, москиты проникали в него через открываемые двери. Спать без такой сетки – мучение. «Попросить у Бэксона ещё одну кровать? Нельзя! Вызовет подозрение», – покачиваясь с пяток на носки, он стоял перед кроватью. В таком положении его и застала Сюзанна.
   – О! – удовлетворённо произнесла она, – здесь достаточно широко! Вы будете принимать душ?
   – Да, конечно, – машинально ответил Лацис, чувствуя, что краснеет, и поспешил уйти в ванную.
   – Простынь почти сухая, – крикнула ему вслед Сюзанна, – я вытерлась краешком!
   Стоя под душем, Питер размышлял о положении, в которое попал. В конце концов, не спать же мне на полу, – привёл он себе последний аргумент и стал вытираться.
   Свет в спальне был уже потушен. Он остановился в нерешительности.
   – Ну, что же вы? – услышал он из темноты голос Сюзанны. – Идите скорее, а то под сетку налетят москиты.

ПОБЕГ

   Единственно возможным путём побега была река. Попытаться идти через сельву – значило погибнуть в первый же день либо от укусов ядовитых гадов, либо в непроходимой трясине болот.
   Вначале Лацис думал воспользоваться моторным катером, но отверг эту мысль. Его бы все равно догнали, если не на другом катере, то на вертолёте. Катер выдавал своё присутствие шумом мотора и его трудно было бы спрятать в прибрежных зарослях. Лучше воспользоваться обыкновенной лодкой.
   До ближайшего населённого пункта, при впадении Каури в Амазонку, было не меньше трехсот километров. На лодке, если двигаться только ночью, это заняло бы дней двадцать. Продуктов, накопленных за три недели, должно хватить. В крайнем случае, можно ловить рыбу. Теперь, что делать с Сюзанной? Возвратить её Кларе? Лациса передёрнуло от такой мысли. Судя по поведению, Сюзанна не сомневается, что Питер её уже никому не отдаст. Эльга, его дочь, была очень похожа на свою мать. И теперь Лацис уже не воспринимал Сюзанну как Эльгу, а скорее она напоминала ему его рано умершую жену, его Ингу. Он даже как-то случайно назвал Сюзанну Ингой. Она удивилась. Пришлось объяснить. Радостный блеск в её глазах смутил Лациса, и он вдруг почувствовал, что уже не сможет расстаться с этой девушкой. «Что скажет Эльга, если я привезу с собой Сюзанну? Они одинакового возраста. Сюзанна даже на полгода моложе. Ситуация!»
   – Я могу вскоре уехать отсюда, – сказал он ей ночью и сразу же почувствовал, как напряглось её тело. Сюзанна молчала.
   – Ты поедешь со мной? – спросил он её.
   Сюзанна вздрогнула, но ничего не ответила.
   – Ну так как же? – повторил он свой вопрос, не дождавшись ответа. И вдруг понял, что она плачет. Он провёл рукою по её лицу. Лицо было мокрое от слез. Она плакала молча.
   – Милый Питер, о чем ты? Меня никогда отсюда не отпустят, – она всхлипнула, не в силах больше сдерживаться.
   – Успокойся и выслушай меня, – он заговорил тише. – Мы ни у кого не будем спрашивать разрешения. Я решил бежать отсюда. Ты пойдёшь со мной?
   – Хоть на край света, лишь бы отсюда! – она не сказала «с тобой», и это его невольно задело.
   Он помолчал, затем спросил:
   – Ты сможешь выдержать дорогу? Она будет опасная и тяжёлая.
   – С тобою мне не страшно, – он почувствовал, как она повернулась к нему, прижалась лицом к его груди.
   – Ты вернёшься домой, если все обойдётся благополучно.
   – Если ты меня прогонишь… – прошептала она.
   – Ты согласна уехать со мной и жить потом вместе?
   – Конечно! Ты добрый, ласковый и сильный. Если бы не ты… У меня уже не было сил. Я бы, наверное, что-нибудь с собою сделала. Но зачем я тебе такая? После всего… – она опять заплакала. – Боже… что они со мной сделали…
   – Успокойся, Сюзи. Прошу тебя, – как можно ласковее прошептал он, целуя её в лоб. – Придёт время, – пообещал он, – они за все заплатят.
   Минуло ещё три недели. Все было готово к побегу. Лацису удалось по частям принести с завода бластер. Он собрал его дома.
   – А мне? – потребовала Сюзанна, когда он объяснил назначение «трубки». Несмотря на риск, который, впрочем, был не особенно велик, так как никому не пришло бы в голову обыскивать при выходе с завода главного инженера, он добыл составные части ко второму бластеру и ещё пару батарей в запас. Помимо бластеров он вынес с завода пару трубок с паралитической жидкостью. Они могут пригодиться при побеге.
   Задолго до побега он приобрёл удочки и теперь часто проводил свободное время у причала. Рыба ловилась не особенно хорошо, но ему надо было, главным образом, чтобы часовой привык к его появлениям вечером на пристани. Лодки и катера стояли тут же. Катера были замкнуты на замок, а лодка привязана к причалу толстым нейлоновым шнуром. Весел при ней не было. Лацис вскоре обнаружил, что весла хранятся в сарае, на двери которого висел замок. Проходя мимо, он присмотрелся к нему. Обычный замок, снять его не представляло особого труда при помощи согнутой проволочки.
   Лацис решил бежать в первый же день новолуния. Часовой привык, что Сюзанна приходит на пирс к концу рыбной ловли. Так что её появление не должно вызвать насторожённости.
   Бэксон посмеивался над его рыболовными занятиями. Он раза два приходил к причалу и с интересом наблюдал за ловлей.
   – Все-таки в каждом прибалтийце сидит рыбак, – заметил он. – Я бы ни за что не стал кормить здесь собою москитов!
   – Охота – пуще неволи, – согласился Лацис.
   – Как идёт проектирование?
   – Думаю, через месяц закончу.
   – Прошу тебя, поторопись. Через месяц уже вернётся Джонни с партией рабочих и привезёт цемент, арматуру, необходимые станки и приборы. Цех должен быть готов месяца через четыре, максимум – пять. Я получил радиограмму. Меня торопят.
   – Сделаю все в срок, – пообещал Лацис.
   – Смотри! Я на тебя надеюсь. Не подведи, дружище!
   – Донесёшь? – с сомнением спросил Лацис Сюзанну, взвешивая рукою рюкзак с продуктами.
   – Не волнуйся, донесу, – она довольно легко подняла его и забросила на плечи.
   – Запомни, когда подойдёшь к причалу, оставь его в тени и иди без него.
   – А как с бластерами?
   – Они уже спрятаны. В нише под причалом. Я ещё вчера их туда засунул. Ну, я пошёл. Как только стемнеет, подождёшь, пока утихнет шум на улице, и иди.
   …Несмотря на новолуние, рыбалка ладилась. Рыба вообще клевала здесь, у причала, лучше, очевидно, привлечённая светом фонаря. Фонарь имел широкий козырёк сверху и свет падал только на воду, слегка освещая причал и стоящие возле него лодки.
   Послышались шаги идущей по дощатому настилу Сюзанны. Часовой скучал, наблюдая за Лацисом. В этот момент поплавок резко пошёл вниз. Лацис подсёк и почувствовал, как на конце лески забилась крупная рыба.
   – Возьми подсак, – крикнул он часовому и, отбросив удилище, начал руками выбирать леску.
   Часовой схватил подсак для рыбы и, наклонясь, ждал, когда она покажется над водой.
   – Внимание! – крикнул Лацис. Часовой весь напрягся и в этот момент ему в лицо брызнула паралитическая жидкость из цилиндра. Незадачливый страж обмяк и свалился на пирс. Лацис бросил леску, которая быстро ушла под воду, увлекая за собой удилище.