Страница:
На глубине трех футов лопаты ударили по железу. Словно пираты в поисках клада, могильщики энергично и даже с энтузиазмом сгребли землю, очистив горизонтальную поверхность железной двери, ведущей вниз, в склеп. Закончив труд, они выскочили из неглубокой ямы и оперлись на лопаты.
Железную дверь открыли. Почти тотчас широкие ноздри высокого, худощавого человека с сигарой быстро затрепетали, и он буркнул себе под нос что-то неразборчивое. Выйдя вперед под озадаченными взглядами собравшихся, он опустился на колени и низко наклонился, принюхиваясь. Затем он поднял голову, встал на ноги и бросил инспектору:
— Здесь что-то подозрительное!
— В чем дело?
Но, как инспектор Квин знал по прошлому опыту, в такие минуты высокий, худощавый, жующий сигару человек не поддавался волнению, движению и шуму. Доктор Сэмюэль Праути, помощник судебно-медицинского эксперта округа Нью-Йорк, действовал медленно, но верно. У Эллери участился пульс, а Ханивел вообще остолбенел. Не ответив на вопрос, доктор Праути просто сказал могильщикам:
— Полезайте туда и вытащите тот новый гроб, чтобы можно было поднять его сюда.
Рабочие осторожно спустились в черную яму, и некоторое время оттуда доносились их хриплые голоса и шарканье ног. Затем показалось что-то большое, блестящее и черное, и, в соответствии с подаваемыми сверху указаниями, рабочие поспешно повернули этот предмет должным образом...
В конце концов гроб поставили на землю, немного в стороне от зияющего склепа.
— Он напоминает мне герра Франкенштейна, — шепнул Эллери Пепперу, глядя на доктора Праути. Но ни один из них не улыбнулся шутке.
Доктор Праути водил носом, как ищейка. Теперь уже все чувствовали отталкивающий, тошнотворный запах. С каждой секундой он становился все более явственным. Лицо Слоуна посерело, он вытащил носовой платок и чихнул.
— Этот чертов труп бальзамировали? — спросил доктор Праути, наклонясь над гробом.
Ответа не последовало. Могильщики начали отвертывать крышку. На Пятой авеню как раз в этот драматический момент бесчисленные автомобили устроили какофонию приблизительных сигналов — мистический аккомпанемент, вволю подходящий к характеру всей сцены. Крышку подняли...
Одна вещь сразу стала ужасающе и невероятно очевидной. Это и было источником запаха смерти.
Втиснутое поверх одеревенелого, мертвого, забальзамированного тела Георга Халкиса лежало скрюченное и — там, где плоть была открыта небу, — посиневшее и покрытое пятнами... разлагавшееся тело мужчины. Второйтруп!
В такие моменты жизнь становится омерзительной, ее отталкивает в сторону жуткое упорство смерти, и само время останавливается.
Краткий миг они все были просто куклами на картинке — неподвижные, пораженные, онемевшие, и в расширенных глазах не было ничего, кроме ужаса.
Потом Слоуна стошнило, колени у него подогнулись, и в поисках поддержки он по-детски вцепился в мясистое плечо Вудрафа. Ни Вудраф, ни Ян Вриленд даже не шелохнулись — они не могли оторвать глаз от незваного гостя, проникшего в гроб Халкиса.
Доктор Праути и инспектор Квин изумленно переглянулись. Старый джентльмен подавил крик и бросился вперед, держа носовой платок у лица и жадно вглядываясь в гроб.
Пальцы доктора Праути скользнули в перчатки — начиналась его работа.
Эллери Квин расправил плечи и поднял глаза к небу.
— Убит. Задушен, — сказал доктор Праути после быстрого осмотра. Ему удалось с помощью сержанта Вели перевернуть тело. Первоначально жертва лежала лицом вниз, прильнув к безжизненному плечу Халкиса. Теперь стало видно лицо — глубоко запавшие глаза были открыты, показывая глазные яблоки, очень сухие и коричневатые. Но само лицо пострадало не столь сильно. На темной коже виднелся синяк неправильной формы. Нос, теперь уже расплывшийся, при жизни определенно был острым и торчащим. Линии и складки лица должны были выглядеть жесткими, пока их не коснулось гниение.
Приглушенным тоном инспектор Квин произнес:
— Ей-богу, эта личность как будто знакомая!
Пеппер наклонился через его плечо, пристально вглядываясь. Он прошептал:
— Мне тоже так кажется, инспектор. Хотелось бы знать...
— А завещание и стальной ящик там? — сухим, каркающим голосом спросил Эллери.
Вели и доктор Праути покопались, пощупали, подергали...
— Нет, — с отвращением сказал Вели. Он посмотрел на свои руки и исподтишка обтер их о брюки сзади.
— Кого это теперь волнует! — воскликнул инспектор. Он поднялся на ноги, дрожа всем своим хрупким телом. — Ты продемонстрировал изумительную дедукцию, Эллери! — воскликнул он. — Изумительную! Откройте гроб, и найдете в нем завещание... Тьфу! — Он сморщил нос. — Томас!
Вели подошел к нему. Инспектор в резкой манере произнес несколько слов, Вели кивнул и тяжело зашагал к калитке кладбища.
Инспектор сказал жестко:
— Слоун, Вриленд, Вудраф, возвращайтесь в дом. Сейчас же. Никому об этом ни слова. Риттер!
Дородный детектив отлепился от ограды.
— Убери газетчиков. Нам не нужно никакого шума. Живей!
Риттер бросился в сторону калитки, выходившей на Пятьдесят четвертую улицу.
— Вы, сторож, как вас там... Вы здесь командуете. Положите крышку на место и доставьте это чертово... все это в дом. Пошли, док. Нас ждет работа.
Глава 7
Железную дверь открыли. Почти тотчас широкие ноздри высокого, худощавого человека с сигарой быстро затрепетали, и он буркнул себе под нос что-то неразборчивое. Выйдя вперед под озадаченными взглядами собравшихся, он опустился на колени и низко наклонился, принюхиваясь. Затем он поднял голову, встал на ноги и бросил инспектору:
— Здесь что-то подозрительное!
— В чем дело?
Но, как инспектор Квин знал по прошлому опыту, в такие минуты высокий, худощавый, жующий сигару человек не поддавался волнению, движению и шуму. Доктор Сэмюэль Праути, помощник судебно-медицинского эксперта округа Нью-Йорк, действовал медленно, но верно. У Эллери участился пульс, а Ханивел вообще остолбенел. Не ответив на вопрос, доктор Праути просто сказал могильщикам:
— Полезайте туда и вытащите тот новый гроб, чтобы можно было поднять его сюда.
Рабочие осторожно спустились в черную яму, и некоторое время оттуда доносились их хриплые голоса и шарканье ног. Затем показалось что-то большое, блестящее и черное, и, в соответствии с подаваемыми сверху указаниями, рабочие поспешно повернули этот предмет должным образом...
В конце концов гроб поставили на землю, немного в стороне от зияющего склепа.
— Он напоминает мне герра Франкенштейна, — шепнул Эллери Пепперу, глядя на доктора Праути. Но ни один из них не улыбнулся шутке.
Доктор Праути водил носом, как ищейка. Теперь уже все чувствовали отталкивающий, тошнотворный запах. С каждой секундой он становился все более явственным. Лицо Слоуна посерело, он вытащил носовой платок и чихнул.
— Этот чертов труп бальзамировали? — спросил доктор Праути, наклонясь над гробом.
Ответа не последовало. Могильщики начали отвертывать крышку. На Пятой авеню как раз в этот драматический момент бесчисленные автомобили устроили какофонию приблизительных сигналов — мистический аккомпанемент, вволю подходящий к характеру всей сцены. Крышку подняли...
Одна вещь сразу стала ужасающе и невероятно очевидной. Это и было источником запаха смерти.
Втиснутое поверх одеревенелого, мертвого, забальзамированного тела Георга Халкиса лежало скрюченное и — там, где плоть была открыта небу, — посиневшее и покрытое пятнами... разлагавшееся тело мужчины. Второйтруп!
В такие моменты жизнь становится омерзительной, ее отталкивает в сторону жуткое упорство смерти, и само время останавливается.
Краткий миг они все были просто куклами на картинке — неподвижные, пораженные, онемевшие, и в расширенных глазах не было ничего, кроме ужаса.
Потом Слоуна стошнило, колени у него подогнулись, и в поисках поддержки он по-детски вцепился в мясистое плечо Вудрафа. Ни Вудраф, ни Ян Вриленд даже не шелохнулись — они не могли оторвать глаз от незваного гостя, проникшего в гроб Халкиса.
Доктор Праути и инспектор Квин изумленно переглянулись. Старый джентльмен подавил крик и бросился вперед, держа носовой платок у лица и жадно вглядываясь в гроб.
Пальцы доктора Праути скользнули в перчатки — начиналась его работа.
Эллери Квин расправил плечи и поднял глаза к небу.
* * *
— Убит. Задушен, — сказал доктор Праути после быстрого осмотра. Ему удалось с помощью сержанта Вели перевернуть тело. Первоначально жертва лежала лицом вниз, прильнув к безжизненному плечу Халкиса. Теперь стало видно лицо — глубоко запавшие глаза были открыты, показывая глазные яблоки, очень сухие и коричневатые. Но само лицо пострадало не столь сильно. На темной коже виднелся синяк неправильной формы. Нос, теперь уже расплывшийся, при жизни определенно был острым и торчащим. Линии и складки лица должны были выглядеть жесткими, пока их не коснулось гниение.
Приглушенным тоном инспектор Квин произнес:
— Ей-богу, эта личность как будто знакомая!
Пеппер наклонился через его плечо, пристально вглядываясь. Он прошептал:
— Мне тоже так кажется, инспектор. Хотелось бы знать...
— А завещание и стальной ящик там? — сухим, каркающим голосом спросил Эллери.
Вели и доктор Праути покопались, пощупали, подергали...
— Нет, — с отвращением сказал Вели. Он посмотрел на свои руки и исподтишка обтер их о брюки сзади.
— Кого это теперь волнует! — воскликнул инспектор. Он поднялся на ноги, дрожа всем своим хрупким телом. — Ты продемонстрировал изумительную дедукцию, Эллери! — воскликнул он. — Изумительную! Откройте гроб, и найдете в нем завещание... Тьфу! — Он сморщил нос. — Томас!
Вели подошел к нему. Инспектор в резкой манере произнес несколько слов, Вели кивнул и тяжело зашагал к калитке кладбища.
Инспектор сказал жестко:
— Слоун, Вриленд, Вудраф, возвращайтесь в дом. Сейчас же. Никому об этом ни слова. Риттер!
Дородный детектив отлепился от ограды.
— Убери газетчиков. Нам не нужно никакого шума. Живей!
Риттер бросился в сторону калитки, выходившей на Пятьдесят четвертую улицу.
— Вы, сторож, как вас там... Вы здесь командуете. Положите крышку на место и доставьте это чертово... все это в дом. Пошли, док. Нас ждет работа.
Глава 7
РАБОТА
В такой работе инспектор Квин разбирался, наверное, лучше любого другого сотрудника Главного полицейского управления Нью-Йорка.
В пять минут дом был снова осажден, гостиная превратилась в импровизированную лабораторию, гроб с его жутким двойным грузом разместили на полу. Библиотеку Халкиса экспроприировали для зала совещаний и у всех выходов поставили охрану. Дверь в гостиную была закрыта, и Вели для надежности привалился к ней широкой спиной. Доктор Праути, сняв пальто, занимался на полу вторым трупом. В библиотеке помощник окружного прокурора Пеппер звонил по телефону. Другие сотрудники, то и дело получая таинственные задания, сновали из дома на улицу или во двор и обратно.
Эллери Квин столкнулся с отцом, и они довольно грустно друг другу улыбнулись.
— Ну, одно-то уж точно, — сказал инспектор. — Твое наитие раскрыло убийство, о котором иначе никто бы даже не заподозрил.
— Это страшное лицо будет мне сниться, — пробормотал Эллери. Глаза у него покраснели, и он безостановочно крутил в пальцах пенсне.
Инспектор с видимым удовольствием, в несколько приемов втянул понюшку табаку.
— Приведите его в порядок, док, насколько это возможно, — абсолютно спокойно сказал он доктору Праути. — Я хочу собрать здесь всю эту компанию, чтобы попытаться его идентифицировать.
— Он у меня уже почти готов. Куда вы хотите его поместить?
— Лучше достать его из гроба и положить на полу. Томас, найди одеяло и закрой все, кроме лица.
— Мне нужно держать запас розовой воды или что-нибудь в таком роде, чтобы заглушать вонь, — пожаловался доктор Праути, скорчив гримасу.
Когда все предварительные дела были закончены и второму телу был поспешно придан более-менее презентабельный вид, оказалось, что никто из этих перепуганных, мертвенно-бледных людей, по очереди входивших в гостиную, не может опознать мертвеца. Уверены? Да. Никогда, говорили все, они не видели раньше этого человека. А вы, Слоун? О нет! Слоун был очень, очень не в себе, вид трупа вызывал у него тошноту, и он часто подносил к носу бутылочку с нюхательной солью. Джоан Бретт посмотрела внимательно, только силой воли заставив себя сохранять спокойствие. Больную миссис Симмс, поднятую с постели, ввели в гостиную Уикс и один из детективов. Она не имела понятия о том, что произошло, и, посмотрев долгим, полным ужаса взглядом в незнакомое мертвое лицо, взвизгнула и упала в обморок, после чего Уиксу потребовалось объединить усилия уже с тремя детективами, чтобы доставить ее обратно в комнату на верхнем этаже.
Все обитатели дома снова столпились в библиотеке Халкиса. За ними поспешили инспектор и Эллери, оставив в гостиной доктора Праути в компании с двумя трупами. Пеппер нетерпеливо ожидал их в дверях.
Его глаза сияли.
— Задачка решена, инспектор! — тихо, но энергично сообщил он. — Я знал, что где-то видел раньше это лицо. И могу сказать, где вы его видели, — в галерее преступников! [4]
— Похоже на правду! Он кто?
— Я только что позвонил Джордану, юристу и в прошлом моему партнеру, — это было, сэр, до того, как меня назначили в ведомство Сэмпсона. Мне сразу показалось, что этот парень мне знаком. И Джордан освежил мою память. Его имя Альберт Гримшоу.
— Гримшоу? — Инспектор ненадолго задумался. — Подделка документов?
Пеппер улыбнулся:
— Прекрасная память, инспектор. Но это было лишь одно из его достижений. Около пяти лет назад я защищал его, представляя адвокатскую фирму «Джордан и Пеппер». Мы проиграли, и он получил пять лет. Значит, он должен был только что выйти из заключения!
— Вот как? Из Синг-Синг? [5]
— Да!
Они вошли в комнату. Все головы повернулись в их сторону.
Инспектор сказал одному из детективов:
— Хессе, сгоняй в управление и тщательно прочитай досье Альберта Гримшоу, специалиста по подделке документов, которого пять лет назад посадили в Синг-Синг.
Детектив исчез.
— Томас!
Вели навис над инспектором.
— Дай кому-нибудь задание проследить передвижения Гримшоу после его освобождения. Узнай, давно ли он вышел, могли ему скостить срок за примерное поведение.
Пеппер сообщил:
— Еще я позвонил шефу и известил его о новом событии. Он велел мне представлять здесь нашу сторону — сам он занят следствием по поводу того банка. Обнаружено ли что-либо на теле, позволяющее точно его идентифицировать?
— Ничего. Сущие пустяки: пара монет, старый пустой бумажник. Нет даже меток на одежде.
Эллери встретился взглядом с Джоан Бретт.
— Мисс Бретт, — спокойно сказал он, — несколько минут назад, когда вы смотрели на тело в гостиной, я не мог не заметить, что... Вы знаете этого человека? Почему вы сказали, что никогда его не видели?
Джоан вспыхнула и топнула ногой.
— Мистер Квин, это оскорбительно! Я не стану...
Инспектор холодно произнес:
— Так вы его знаете или нет?
Она прикусила губу.
— Это довольно длинная история, и я не думала, что смогу чем-то помочь, поскольку не знаю его имени...
— Вообще говоря, полиция сама прекрасно сможет сделать выводы, — намеренно строго сказал Пеппер. — Если вам что-то известно, мисс Бретт, а вы нам не рассказываете, вас могут привлечь за сокрытие информации.
— Вот как? — Джоан вскинула голову. — Но я ничего не скрываю, мистер Пеппер. Сначала я не была уверена. Он выглядит так... что... — Она передернулась. — Теперь, обдумав все, я действительно припомнила, что видела его. Один, нет, два раза. Хотя, как я говорила, его имя мне не известно.
— Где вы его видели? — Инспектор был резок и, кажется, не замечал, что она молода и красива.
— В этом самом доме, инспектор.
— Ха! Когда?
— Я к этому подхожу, сэр. — Джоан Бретт специально сделала паузу и почти полностью обрела прежнюю уверенность. Она одарила Эллери дружеской улыбкой, и он ободряюще ей кивнул. — Первый раз я его увидела в прошлый четверг.
— Тридцатого сентября?
— Да. Этот человек появился в дверях приблизительно в девять часов вечера. Как я дважды упоминала, я не знаю...
— Это Гримшоу, Альберт Гримшоу. Дальше, мисс Бретт.
— Впустила его служанка, как раз в тот момент, когда я случайно проходила через холл...
— Какая служанка? — спросил инспектор. — Я не видел служанок в этом доме.
— О!
Похоже, она очень удивилась.
— Но тогда, — ах, какая же я глупая, — конечно, вы не могли знать. Видите ли, в доме работали две служанки, но эти невежественные, суеверные женщины настояли на расчете в тот же день, как умер мистер Халкис. Мы не смогли их уговорить остаться «в этом доме смерти, мэм», как выразилась одна из них.
— Это верно, Уикс?
Дворецкий тупо кивнул.
— Продолжайте, мисс Бретт. Видели вы что-нибудь еще?
Джоан вздохнула:
— Не слишком много, инспектор. Я видела, как служанка постучала в кабинет мистера Халкиса, впустила туда этого Гримшоу и вышла. На тот вечер это все.
— Вы видели, как он уходил? — вставил Пеппер.
— Нет, мистер Пеппер... — Она томно протянула его фамилию, и Пеппер сердито отвернулся, как бы желая скрыть непрошеные эмоции, неуместные для прокурора.
— А при каких обстоятельствах, мисс Бретт, вы видели этого человека второй раз? — спросил инспектор, скользнув взглядом по остальным: все внимательно слушали, подавшись вперед.
— Еще раз я его увидела на следующий вечер — то есть в прошлую пятницу.
— Кстати, мисс Бретт, — перебил ее Эллери со странной интонацией, — я думал, что вы работали у мистера Халкиса секретарем?
— И вы правы, мистер Квин.
— А Халкис был слеп и беспомощен?
Она выразила неодобрение гримаской.
— Слеп, но вряд ли беспомощен. А что?
— Разве Халкис ничего вам не говорил в четверг о посетителе — человеке, который должен прийти вечером? Не просил вас организовать встречу?
— О, я поняла... Нет, не просил. Он не сказал мне ни слова о посетителе, ожидаемом в четверг вечером. Появление Гримшоу было для меня сюрпризом. На самом деле и для мистера Халкиса это могло быть сюрпризом! Но позвольте мне продолжить. — Искусно дернув темной густой бровью, она ухитрилась передать досаду подобающим для девушки образом. — Вы меня все время перебиваете... В пятницу все было иначе. После обеда в пятницу вечером — это было первого октября, инспектор Квин, — мистер Халкис вызвал меня в библиотеку и тщательно меня проинструктировал. Это были очень строгие инструкции, инспектор, и...
— Ну, вперед, вперед, мисс Бретт, — нетерпеливо сказал инспектор. — Обойдемся без прикрас.
— На свидетельском месте в суде, — вмешался Пеппер, — вы были бы, несомненно, очень неприятным свидетелем.
— Нет, правда? — мурлыкнула Джоан. Она устроилась на столе Халкиса и скрестила ножки, чуть приподняв юбку. — Хорошо. Я буду образцовым свидетелем. Это правильная поза, мистер Пеппер?.. Мистер Халкис мне сообщил, что вечером ждет двух посетителей. Довольно поздно. Один из них должен прийти, так сказать, инкогнито — он очень обеспокоен сохранением своей личности в тайне, и мистер Халкис поручил мне проследить, чтобы никто его не видел.
— Любопытно, — пробормотал Эллери.
— Вот как? — переспросила Джоан. — Что ж, очень хорошо. Я должна была впустить этих двоих сама и позаботиться, чтобы по пути нам не попались слуги. После этого мне надлежало отправиться спать — именно так, честное слово! Естественно, когда мистер Халкис добавил, что его дела с этими двумя джентльменами имеют чрезвычайно конфиденциальную природу, я не задавала больше вопросов и выполнила все распоряжения, как безупречный секретарь, каким я всегда была. Я не какая-то вертихвостка.
Инспектор нахмурился, и Джоан застенчиво потупилась.
— Гости прибыли в одиннадцать часов, — продолжала она, — и один из них, я увидела сразу, был тот, что заходил накануне вечером, — вы называете его Гримшоу. Другой, таинственный джентльмен, был закутан до глаз, и я не видела его лица. У меня создалось впечатление, что он средних лет или старше, но это действительно все, что я могу вам о нем рассказать, инспектор.
Инспектор Квин крякнул. — Этот таинственный джентльмен, как вы его обозначили, может иметь очень большое значение для нас, мисс Бретт, Вы не могли бы описать его получше? Как он был одет?
Джоан в задумчивости покачала ногой.
— На нем было пальто, и он не снимал котелка, но я даже не могу вспомнить ни покроя, ни цвета его пальто. И это в самом деле все, что я могу вам рассказать о вашем... — она поежилась, — ужасном мистере Гримшоу.
Инспектор покачал головой, явно выражая недовольство:
— Но теперь мы говорим не о Гримшоу, мисс Бретт! Вспомните же. Должно быть что-то еще, связанное со вторым персонажем. Не произошло ли в тот вечер каких-либо событий, которые могут оказаться важными, — хоть что-нибудь, что поможет нам добраться до этого человека?
— О господи. — Она засмеялась, болтая стройной ногой. — Вы, стражи закона и порядка, так настойчивы. Ну ладно, если вы считаете важным инцидент с кошкой миссис Симмс...
Эллери проявил интерес:
— Кошка миссис Симмс? Вот восхитительная мысль! Да, это может оказаться очень важно. Давайте нам душераздирающие детали, мисс Бретт.
— Хорошо. У миссис Симмс есть бесстыдная и дерзкая кошка по имени Тутси. Эта Тутси вечно сует свой холодный носик в такие места, куда хорошие кошки не должны совать свои холодные носики. Гм... вы улавливаете, мистер Квин? — Увидев угрожающую вспышку во взгляде инспектора, Джоан вздохнула и произнесла покаянным тоном: — Правда, инспектор, я вовсе не глупая грубиянка. Просто весь этот кавардак... — Она замолчала, и в ее чарующих голубых глазах что-то мелькнуло: страх, нервозность или серьезный ужас. — Наверное, виноваты нервы, — устало проговорила девушка. — А когда я нервничаю, я начинаю капризничать и хихикать, как молодая нахалка... Да, так вот что произошло, — отрывисто сказала она. — Когда я открыла дверь, незнакомец, закутанный до самых глаз, вошел первым. Гримшоу находился позади и немного сбоку. Кошка миссис Симмс, хотя обычно живет у нее в спальне, незаметно от меня спустилась по лестнице в холл и разлеглась на ковре прямо перед парадной дверью. После того как я открыла дверь и этот таинственный мужчина сделал шаг вперед, он вдруг замер с поднятой ногой и чуть не упал, чтобы не наступить на кошку, которая коварно устроилась у него на пути и бесшумно умывала мордочку. Вообще-то, пока я не увидела этот почти акробатический трюк, выполненный джентльменом из-за маленькой Тутси, — кстати, типичное для миссис Симмс имя кошки, вам не кажется? — я ее даже не замечала. Потом, конечно, я ее отпихнула, Гримшоу тоже вошел в дом, сказав: «Халкис ждет нас», и я провела их в библиотеку. Вот и весь инцидент с кошкой миссис Симмс.
— Не слишком плодотворно, — признал Эллери. — А этот укутанный человек, он что-нибудь говорил?
— Знаете, это очень невоспитанная личность, — сказала Джоан, немного нахмурясь. — Он не только не промолвил ни единого слова — в конце-то концов он мог понять, что я не рабыня, — но когда я подвела их к двери в библиотеку и хотела постучать, он практически оттолкнул меня от двери и открыл ее сам! Он не стучал, они с Гримшоу проскользнули внутрь и закрыли дверь у меня перед носом. Я так разозлилась, что готова была грызть чайную чашку.
— Потрясающе, — прошептал Эллери. — Вы уверены, что он не издал ни звука?
— Несомненно, мистер Квин. Как я сказала, я разозлилась и стала подниматься наверх. — Именно в этот момент мисс Джоан Бретт продемонстрировала необычайную живость темперамента. То, о чем она говорила, затронуло в ней источник затаенной вражды или боли, поскольку ее глаза сверкнули и она бросила взгляд, полный горечи, в сторону молодого Алана Чини, который прислонился к стене в десяти футах от нее, ссутулясь и засунув руки в карманы. — Я услышала, как кто-то, царапая ключом замочную скважину, пытается отпереть входную дверь. Я повернулась на лестнице и — внимание! — увидела, как в холле топчется, едва держась на ногах, мистер Алан Чини, совершенно, совершенно одуревший.
— Джоан! — укоризненно выдавил Алан.
— Одуревший? — в замешательстве повторил инспектор.
Джоан решительно кивнула:
— Ну да, инспектор, он ничего не соображал. Я могла бы сказать — надрался. Или во хмелю. Или накачался. До положения риз. Наверное, найдется сотни три выражений, описывающих состояние, в котором я увидела мистера Чини тем вечером. Короче говоря, он был пьян как сапожник!
— Это правда, мистер Чини? — спросил инспектор.
Алан слабо усмехнулся:
— Не стоит удивляться, инспектор. Когда я в загуле, я забываю, где живу и в какой стране. Я не помню, но если Джоан говорит, что так было, значит, так и было.
— Это правда, инспектор. — Джоан даже головой затрясла. — Он был отвратительно, мерзко пьян и весь в грязи. — Она впилась глазами в Алана. — Я испугалась, что в таком бессмысленном состоянии он поднимет шум. А мистер Халкис сказал, что в доме должно быть тихо, поэтому у меня выбор был очень невелик, понимаете? Мистер Чини изобразил типичную для него глупую улыбку, я сбежала вниз, крепко схватила его за руку и повела наверх, пока он не переполошил весь дом.
Дельфина Слоун с надменным видом сидела на краешке стула, переводя взгляд с сына на Джоан.
— Вообще говоря, мисс Бретт, — ледяным тоном произнесла она, — я не вижу оправданий для этого позорного...
— Прошу вас! — Инспектор бросил на миссис Слоун колючий взгляд, и она тут же смолкла. — Продолжайте, мисс Бретт. — Стоявший у стены Алан, похоже, готов был провалиться сквозь землю, только бы не присутствовать при этой сцене.
Джоан разгладила юбку и промямлила без прежней горячности:
— Наверное... мне не следовало... Во всяком случае, — она подняла голову и вызывающе поглядела на инспектора, — я привела мистера Чини в его комнату и позаботилась, чтобы он лег в постель.
— Джоан Бретт! — выкрикнула миссис Слоун, задыхаясь от возмущения. — Алан Чини! Вы что, оба признаетесь...
— Я его не раздевала, миссис Слоун, — холодно сказала Джоан, — если вы на это намекаете. Я его просто выругала, — по ее тону было ясно, что она считала это обязанностью не секретаря, а матери, — и он успокоился, чтобы не соврать, почти сразу. Он успокоился, но после того, как я накинула одеяло, его стало тошнить...
— Вы отклоняетесь от сути дела, — резко перебил ее инспектор. — Видели вы еще что-нибудь, связанное с этими двумя посетителями?
Джоан говорила теперь совсем тихо, кажется, она была поглощена изучением узоров ковра под ногами.
— Нет. Я спустилась вниз взять сырых яиц; это могло бы немного помочь мистеру Чини. На кухню надо пройти мимо этого кабинета, и я заметила, что в щели под дверью нет света. Из чего я заключила, что, пока я была наверху, посетители удалились, а мистер Халкис отправился спать.
— Когда вы проходили мимо этой двери, как вы говорите, сколько времени прошло с момента появления этих визитеров?
— Трудно судить, инспектор. Возможно, полчаса или больше.
— И вы больше не видели этих двоих?
— Нет, инспектор.
— И вы уверены, что это произошло вечером в пятницу, то есть накануне дня смерти Халкиса?
— Да, инспектор Квин.
После этих слов наступила полная, угнетающе глубокая тишина. Джоан сидела и кусала губы, ни на кого не глядя. Алан Чини, судя по выражению лица, тяжело страдал.
Увядшие и непривлекательные черты миссис Слоун, державшейся чопорно, как Красная королева [6], напряженно вытянулись. Насио Суиза, развалившийся в кресле у противоположной стены, тоскливо вздыхал, осуждающе направив в пол клинышек бородки. Гилберт Слоун нюхал свою соль. Миссис Вриленд уставилась взглядом Медузы на розовые, старческие щечки мужа. В общем, веселенькая атмосфера. Даже доктор Уордс забился в самый дальний угол библиотеки — темный, как его борода. Вудраф и тот выглядел подавленным.
Спокойный голос Эллери заставил всех поднять глаза:
— Мисс Бретт, а кто именно находился в доме вечером в прошлую пятницу?
— Точно я не могу сказать, мистер Квин. Две служанки, конечно же, но они уже отправились спать, миссис Симмс удалилась к себе, а Уикс ушел — очевидно, у него был свободный вечер. Я могу отчитаться только за... мистера Чини.
— Ну это мы выясним довольно скоро, — проворчал инспектор. — Мистер Слоун! — Он повысил голос, и Слоун чуть не выронил из дрожащих пальцев крошечную бутылочку цветного стекла. — Где были вы вечером в прошлую пятницу?
— О, в галерее, — поспешил откликнуться Слоун. — Заработался допоздна. Я довольно часто работаю там до ночи.
— С вами кто-нибудь был?
— Нет, нет! Я один!
— Гм... — Старый инспектор полез в табакерку. — И когда же вы появились дома?
— О, далеко за полночь.
— Вы что-нибудь знали о посетителях Халкиса.
— Я? Разумеется, нет.
— Забавно, — сказал инспектор, отставляя табакерку в сторону. — Кажется, мистер Халкис и сам был таинственной личностью. А вы, миссис Слоун, — где вы были вечером в ту пятницу?
Она облизала усохшие губы и быстро заморгала.
— Я? Была наверху, спала. Мне ничего не известно о гостях брата — ничего.
— В котором часу вы заснули?
— В десять часов я уже поднялась наверх. Я... У меня болела голова.
— Болела голова. Гм... — Инспектор повернулся к миссис Вриленд: — А вы, миссис Вриленд? Где и как вы провели пятничный вечер?
Миссис Вриленд всколыхнулась своим монументальным телом и закокетничала:
— В опере, инспектор, в о-пе-ре.
У Эллери возникло назойливое желание куснуть: «В какой опере?» — но он все-таки сдержался. Вокруг этой представительницы прекрасного пола распространялся аромат духов — дорогих духов, конечно, но разбрызганных слишком щедрой рукой.
В пять минут дом был снова осажден, гостиная превратилась в импровизированную лабораторию, гроб с его жутким двойным грузом разместили на полу. Библиотеку Халкиса экспроприировали для зала совещаний и у всех выходов поставили охрану. Дверь в гостиную была закрыта, и Вели для надежности привалился к ней широкой спиной. Доктор Праути, сняв пальто, занимался на полу вторым трупом. В библиотеке помощник окружного прокурора Пеппер звонил по телефону. Другие сотрудники, то и дело получая таинственные задания, сновали из дома на улицу или во двор и обратно.
Эллери Квин столкнулся с отцом, и они довольно грустно друг другу улыбнулись.
— Ну, одно-то уж точно, — сказал инспектор. — Твое наитие раскрыло убийство, о котором иначе никто бы даже не заподозрил.
— Это страшное лицо будет мне сниться, — пробормотал Эллери. Глаза у него покраснели, и он безостановочно крутил в пальцах пенсне.
Инспектор с видимым удовольствием, в несколько приемов втянул понюшку табаку.
— Приведите его в порядок, док, насколько это возможно, — абсолютно спокойно сказал он доктору Праути. — Я хочу собрать здесь всю эту компанию, чтобы попытаться его идентифицировать.
— Он у меня уже почти готов. Куда вы хотите его поместить?
— Лучше достать его из гроба и положить на полу. Томас, найди одеяло и закрой все, кроме лица.
— Мне нужно держать запас розовой воды или что-нибудь в таком роде, чтобы заглушать вонь, — пожаловался доктор Праути, скорчив гримасу.
* * *
Когда все предварительные дела были закончены и второму телу был поспешно придан более-менее презентабельный вид, оказалось, что никто из этих перепуганных, мертвенно-бледных людей, по очереди входивших в гостиную, не может опознать мертвеца. Уверены? Да. Никогда, говорили все, они не видели раньше этого человека. А вы, Слоун? О нет! Слоун был очень, очень не в себе, вид трупа вызывал у него тошноту, и он часто подносил к носу бутылочку с нюхательной солью. Джоан Бретт посмотрела внимательно, только силой воли заставив себя сохранять спокойствие. Больную миссис Симмс, поднятую с постели, ввели в гостиную Уикс и один из детективов. Она не имела понятия о том, что произошло, и, посмотрев долгим, полным ужаса взглядом в незнакомое мертвое лицо, взвизгнула и упала в обморок, после чего Уиксу потребовалось объединить усилия уже с тремя детективами, чтобы доставить ее обратно в комнату на верхнем этаже.
Все обитатели дома снова столпились в библиотеке Халкиса. За ними поспешили инспектор и Эллери, оставив в гостиной доктора Праути в компании с двумя трупами. Пеппер нетерпеливо ожидал их в дверях.
Его глаза сияли.
— Задачка решена, инспектор! — тихо, но энергично сообщил он. — Я знал, что где-то видел раньше это лицо. И могу сказать, где вы его видели, — в галерее преступников! [4]
— Похоже на правду! Он кто?
— Я только что позвонил Джордану, юристу и в прошлом моему партнеру, — это было, сэр, до того, как меня назначили в ведомство Сэмпсона. Мне сразу показалось, что этот парень мне знаком. И Джордан освежил мою память. Его имя Альберт Гримшоу.
— Гримшоу? — Инспектор ненадолго задумался. — Подделка документов?
Пеппер улыбнулся:
— Прекрасная память, инспектор. Но это было лишь одно из его достижений. Около пяти лет назад я защищал его, представляя адвокатскую фирму «Джордан и Пеппер». Мы проиграли, и он получил пять лет. Значит, он должен был только что выйти из заключения!
— Вот как? Из Синг-Синг? [5]
— Да!
Они вошли в комнату. Все головы повернулись в их сторону.
Инспектор сказал одному из детективов:
— Хессе, сгоняй в управление и тщательно прочитай досье Альберта Гримшоу, специалиста по подделке документов, которого пять лет назад посадили в Синг-Синг.
Детектив исчез.
— Томас!
Вели навис над инспектором.
— Дай кому-нибудь задание проследить передвижения Гримшоу после его освобождения. Узнай, давно ли он вышел, могли ему скостить срок за примерное поведение.
Пеппер сообщил:
— Еще я позвонил шефу и известил его о новом событии. Он велел мне представлять здесь нашу сторону — сам он занят следствием по поводу того банка. Обнаружено ли что-либо на теле, позволяющее точно его идентифицировать?
— Ничего. Сущие пустяки: пара монет, старый пустой бумажник. Нет даже меток на одежде.
Эллери встретился взглядом с Джоан Бретт.
— Мисс Бретт, — спокойно сказал он, — несколько минут назад, когда вы смотрели на тело в гостиной, я не мог не заметить, что... Вы знаете этого человека? Почему вы сказали, что никогда его не видели?
Джоан вспыхнула и топнула ногой.
— Мистер Квин, это оскорбительно! Я не стану...
Инспектор холодно произнес:
— Так вы его знаете или нет?
Она прикусила губу.
— Это довольно длинная история, и я не думала, что смогу чем-то помочь, поскольку не знаю его имени...
— Вообще говоря, полиция сама прекрасно сможет сделать выводы, — намеренно строго сказал Пеппер. — Если вам что-то известно, мисс Бретт, а вы нам не рассказываете, вас могут привлечь за сокрытие информации.
— Вот как? — Джоан вскинула голову. — Но я ничего не скрываю, мистер Пеппер. Сначала я не была уверена. Он выглядит так... что... — Она передернулась. — Теперь, обдумав все, я действительно припомнила, что видела его. Один, нет, два раза. Хотя, как я говорила, его имя мне не известно.
— Где вы его видели? — Инспектор был резок и, кажется, не замечал, что она молода и красива.
— В этом самом доме, инспектор.
— Ха! Когда?
— Я к этому подхожу, сэр. — Джоан Бретт специально сделала паузу и почти полностью обрела прежнюю уверенность. Она одарила Эллери дружеской улыбкой, и он ободряюще ей кивнул. — Первый раз я его увидела в прошлый четверг.
— Тридцатого сентября?
— Да. Этот человек появился в дверях приблизительно в девять часов вечера. Как я дважды упоминала, я не знаю...
— Это Гримшоу, Альберт Гримшоу. Дальше, мисс Бретт.
— Впустила его служанка, как раз в тот момент, когда я случайно проходила через холл...
— Какая служанка? — спросил инспектор. — Я не видел служанок в этом доме.
— О!
Похоже, она очень удивилась.
— Но тогда, — ах, какая же я глупая, — конечно, вы не могли знать. Видите ли, в доме работали две служанки, но эти невежественные, суеверные женщины настояли на расчете в тот же день, как умер мистер Халкис. Мы не смогли их уговорить остаться «в этом доме смерти, мэм», как выразилась одна из них.
— Это верно, Уикс?
Дворецкий тупо кивнул.
— Продолжайте, мисс Бретт. Видели вы что-нибудь еще?
Джоан вздохнула:
— Не слишком много, инспектор. Я видела, как служанка постучала в кабинет мистера Халкиса, впустила туда этого Гримшоу и вышла. На тот вечер это все.
— Вы видели, как он уходил? — вставил Пеппер.
— Нет, мистер Пеппер... — Она томно протянула его фамилию, и Пеппер сердито отвернулся, как бы желая скрыть непрошеные эмоции, неуместные для прокурора.
— А при каких обстоятельствах, мисс Бретт, вы видели этого человека второй раз? — спросил инспектор, скользнув взглядом по остальным: все внимательно слушали, подавшись вперед.
— Еще раз я его увидела на следующий вечер — то есть в прошлую пятницу.
— Кстати, мисс Бретт, — перебил ее Эллери со странной интонацией, — я думал, что вы работали у мистера Халкиса секретарем?
— И вы правы, мистер Квин.
— А Халкис был слеп и беспомощен?
Она выразила неодобрение гримаской.
— Слеп, но вряд ли беспомощен. А что?
— Разве Халкис ничего вам не говорил в четверг о посетителе — человеке, который должен прийти вечером? Не просил вас организовать встречу?
— О, я поняла... Нет, не просил. Он не сказал мне ни слова о посетителе, ожидаемом в четверг вечером. Появление Гримшоу было для меня сюрпризом. На самом деле и для мистера Халкиса это могло быть сюрпризом! Но позвольте мне продолжить. — Искусно дернув темной густой бровью, она ухитрилась передать досаду подобающим для девушки образом. — Вы меня все время перебиваете... В пятницу все было иначе. После обеда в пятницу вечером — это было первого октября, инспектор Квин, — мистер Халкис вызвал меня в библиотеку и тщательно меня проинструктировал. Это были очень строгие инструкции, инспектор, и...
— Ну, вперед, вперед, мисс Бретт, — нетерпеливо сказал инспектор. — Обойдемся без прикрас.
— На свидетельском месте в суде, — вмешался Пеппер, — вы были бы, несомненно, очень неприятным свидетелем.
— Нет, правда? — мурлыкнула Джоан. Она устроилась на столе Халкиса и скрестила ножки, чуть приподняв юбку. — Хорошо. Я буду образцовым свидетелем. Это правильная поза, мистер Пеппер?.. Мистер Халкис мне сообщил, что вечером ждет двух посетителей. Довольно поздно. Один из них должен прийти, так сказать, инкогнито — он очень обеспокоен сохранением своей личности в тайне, и мистер Халкис поручил мне проследить, чтобы никто его не видел.
— Любопытно, — пробормотал Эллери.
— Вот как? — переспросила Джоан. — Что ж, очень хорошо. Я должна была впустить этих двоих сама и позаботиться, чтобы по пути нам не попались слуги. После этого мне надлежало отправиться спать — именно так, честное слово! Естественно, когда мистер Халкис добавил, что его дела с этими двумя джентльменами имеют чрезвычайно конфиденциальную природу, я не задавала больше вопросов и выполнила все распоряжения, как безупречный секретарь, каким я всегда была. Я не какая-то вертихвостка.
Инспектор нахмурился, и Джоан застенчиво потупилась.
— Гости прибыли в одиннадцать часов, — продолжала она, — и один из них, я увидела сразу, был тот, что заходил накануне вечером, — вы называете его Гримшоу. Другой, таинственный джентльмен, был закутан до глаз, и я не видела его лица. У меня создалось впечатление, что он средних лет или старше, но это действительно все, что я могу вам о нем рассказать, инспектор.
Инспектор Квин крякнул. — Этот таинственный джентльмен, как вы его обозначили, может иметь очень большое значение для нас, мисс Бретт, Вы не могли бы описать его получше? Как он был одет?
Джоан в задумчивости покачала ногой.
— На нем было пальто, и он не снимал котелка, но я даже не могу вспомнить ни покроя, ни цвета его пальто. И это в самом деле все, что я могу вам рассказать о вашем... — она поежилась, — ужасном мистере Гримшоу.
Инспектор покачал головой, явно выражая недовольство:
— Но теперь мы говорим не о Гримшоу, мисс Бретт! Вспомните же. Должно быть что-то еще, связанное со вторым персонажем. Не произошло ли в тот вечер каких-либо событий, которые могут оказаться важными, — хоть что-нибудь, что поможет нам добраться до этого человека?
— О господи. — Она засмеялась, болтая стройной ногой. — Вы, стражи закона и порядка, так настойчивы. Ну ладно, если вы считаете важным инцидент с кошкой миссис Симмс...
Эллери проявил интерес:
— Кошка миссис Симмс? Вот восхитительная мысль! Да, это может оказаться очень важно. Давайте нам душераздирающие детали, мисс Бретт.
— Хорошо. У миссис Симмс есть бесстыдная и дерзкая кошка по имени Тутси. Эта Тутси вечно сует свой холодный носик в такие места, куда хорошие кошки не должны совать свои холодные носики. Гм... вы улавливаете, мистер Квин? — Увидев угрожающую вспышку во взгляде инспектора, Джоан вздохнула и произнесла покаянным тоном: — Правда, инспектор, я вовсе не глупая грубиянка. Просто весь этот кавардак... — Она замолчала, и в ее чарующих голубых глазах что-то мелькнуло: страх, нервозность или серьезный ужас. — Наверное, виноваты нервы, — устало проговорила девушка. — А когда я нервничаю, я начинаю капризничать и хихикать, как молодая нахалка... Да, так вот что произошло, — отрывисто сказала она. — Когда я открыла дверь, незнакомец, закутанный до самых глаз, вошел первым. Гримшоу находился позади и немного сбоку. Кошка миссис Симмс, хотя обычно живет у нее в спальне, незаметно от меня спустилась по лестнице в холл и разлеглась на ковре прямо перед парадной дверью. После того как я открыла дверь и этот таинственный мужчина сделал шаг вперед, он вдруг замер с поднятой ногой и чуть не упал, чтобы не наступить на кошку, которая коварно устроилась у него на пути и бесшумно умывала мордочку. Вообще-то, пока я не увидела этот почти акробатический трюк, выполненный джентльменом из-за маленькой Тутси, — кстати, типичное для миссис Симмс имя кошки, вам не кажется? — я ее даже не замечала. Потом, конечно, я ее отпихнула, Гримшоу тоже вошел в дом, сказав: «Халкис ждет нас», и я провела их в библиотеку. Вот и весь инцидент с кошкой миссис Симмс.
— Не слишком плодотворно, — признал Эллери. — А этот укутанный человек, он что-нибудь говорил?
— Знаете, это очень невоспитанная личность, — сказала Джоан, немного нахмурясь. — Он не только не промолвил ни единого слова — в конце-то концов он мог понять, что я не рабыня, — но когда я подвела их к двери в библиотеку и хотела постучать, он практически оттолкнул меня от двери и открыл ее сам! Он не стучал, они с Гримшоу проскользнули внутрь и закрыли дверь у меня перед носом. Я так разозлилась, что готова была грызть чайную чашку.
— Потрясающе, — прошептал Эллери. — Вы уверены, что он не издал ни звука?
— Несомненно, мистер Квин. Как я сказала, я разозлилась и стала подниматься наверх. — Именно в этот момент мисс Джоан Бретт продемонстрировала необычайную живость темперамента. То, о чем она говорила, затронуло в ней источник затаенной вражды или боли, поскольку ее глаза сверкнули и она бросила взгляд, полный горечи, в сторону молодого Алана Чини, который прислонился к стене в десяти футах от нее, ссутулясь и засунув руки в карманы. — Я услышала, как кто-то, царапая ключом замочную скважину, пытается отпереть входную дверь. Я повернулась на лестнице и — внимание! — увидела, как в холле топчется, едва держась на ногах, мистер Алан Чини, совершенно, совершенно одуревший.
— Джоан! — укоризненно выдавил Алан.
— Одуревший? — в замешательстве повторил инспектор.
Джоан решительно кивнула:
— Ну да, инспектор, он ничего не соображал. Я могла бы сказать — надрался. Или во хмелю. Или накачался. До положения риз. Наверное, найдется сотни три выражений, описывающих состояние, в котором я увидела мистера Чини тем вечером. Короче говоря, он был пьян как сапожник!
— Это правда, мистер Чини? — спросил инспектор.
Алан слабо усмехнулся:
— Не стоит удивляться, инспектор. Когда я в загуле, я забываю, где живу и в какой стране. Я не помню, но если Джоан говорит, что так было, значит, так и было.
— Это правда, инспектор. — Джоан даже головой затрясла. — Он был отвратительно, мерзко пьян и весь в грязи. — Она впилась глазами в Алана. — Я испугалась, что в таком бессмысленном состоянии он поднимет шум. А мистер Халкис сказал, что в доме должно быть тихо, поэтому у меня выбор был очень невелик, понимаете? Мистер Чини изобразил типичную для него глупую улыбку, я сбежала вниз, крепко схватила его за руку и повела наверх, пока он не переполошил весь дом.
Дельфина Слоун с надменным видом сидела на краешке стула, переводя взгляд с сына на Джоан.
— Вообще говоря, мисс Бретт, — ледяным тоном произнесла она, — я не вижу оправданий для этого позорного...
— Прошу вас! — Инспектор бросил на миссис Слоун колючий взгляд, и она тут же смолкла. — Продолжайте, мисс Бретт. — Стоявший у стены Алан, похоже, готов был провалиться сквозь землю, только бы не присутствовать при этой сцене.
Джоан разгладила юбку и промямлила без прежней горячности:
— Наверное... мне не следовало... Во всяком случае, — она подняла голову и вызывающе поглядела на инспектора, — я привела мистера Чини в его комнату и позаботилась, чтобы он лег в постель.
— Джоан Бретт! — выкрикнула миссис Слоун, задыхаясь от возмущения. — Алан Чини! Вы что, оба признаетесь...
— Я его не раздевала, миссис Слоун, — холодно сказала Джоан, — если вы на это намекаете. Я его просто выругала, — по ее тону было ясно, что она считала это обязанностью не секретаря, а матери, — и он успокоился, чтобы не соврать, почти сразу. Он успокоился, но после того, как я накинула одеяло, его стало тошнить...
— Вы отклоняетесь от сути дела, — резко перебил ее инспектор. — Видели вы еще что-нибудь, связанное с этими двумя посетителями?
Джоан говорила теперь совсем тихо, кажется, она была поглощена изучением узоров ковра под ногами.
— Нет. Я спустилась вниз взять сырых яиц; это могло бы немного помочь мистеру Чини. На кухню надо пройти мимо этого кабинета, и я заметила, что в щели под дверью нет света. Из чего я заключила, что, пока я была наверху, посетители удалились, а мистер Халкис отправился спать.
— Когда вы проходили мимо этой двери, как вы говорите, сколько времени прошло с момента появления этих визитеров?
— Трудно судить, инспектор. Возможно, полчаса или больше.
— И вы больше не видели этих двоих?
— Нет, инспектор.
— И вы уверены, что это произошло вечером в пятницу, то есть накануне дня смерти Халкиса?
— Да, инспектор Квин.
После этих слов наступила полная, угнетающе глубокая тишина. Джоан сидела и кусала губы, ни на кого не глядя. Алан Чини, судя по выражению лица, тяжело страдал.
Увядшие и непривлекательные черты миссис Слоун, державшейся чопорно, как Красная королева [6], напряженно вытянулись. Насио Суиза, развалившийся в кресле у противоположной стены, тоскливо вздыхал, осуждающе направив в пол клинышек бородки. Гилберт Слоун нюхал свою соль. Миссис Вриленд уставилась взглядом Медузы на розовые, старческие щечки мужа. В общем, веселенькая атмосфера. Даже доктор Уордс забился в самый дальний угол библиотеки — темный, как его борода. Вудраф и тот выглядел подавленным.
Спокойный голос Эллери заставил всех поднять глаза:
— Мисс Бретт, а кто именно находился в доме вечером в прошлую пятницу?
— Точно я не могу сказать, мистер Квин. Две служанки, конечно же, но они уже отправились спать, миссис Симмс удалилась к себе, а Уикс ушел — очевидно, у него был свободный вечер. Я могу отчитаться только за... мистера Чини.
— Ну это мы выясним довольно скоро, — проворчал инспектор. — Мистер Слоун! — Он повысил голос, и Слоун чуть не выронил из дрожащих пальцев крошечную бутылочку цветного стекла. — Где были вы вечером в прошлую пятницу?
— О, в галерее, — поспешил откликнуться Слоун. — Заработался допоздна. Я довольно часто работаю там до ночи.
— С вами кто-нибудь был?
— Нет, нет! Я один!
— Гм... — Старый инспектор полез в табакерку. — И когда же вы появились дома?
— О, далеко за полночь.
— Вы что-нибудь знали о посетителях Халкиса.
— Я? Разумеется, нет.
— Забавно, — сказал инспектор, отставляя табакерку в сторону. — Кажется, мистер Халкис и сам был таинственной личностью. А вы, миссис Слоун, — где вы были вечером в ту пятницу?
Она облизала усохшие губы и быстро заморгала.
— Я? Была наверху, спала. Мне ничего не известно о гостях брата — ничего.
— В котором часу вы заснули?
— В десять часов я уже поднялась наверх. Я... У меня болела голова.
— Болела голова. Гм... — Инспектор повернулся к миссис Вриленд: — А вы, миссис Вриленд? Где и как вы провели пятничный вечер?
Миссис Вриленд всколыхнулась своим монументальным телом и закокетничала:
— В опере, инспектор, в о-пе-ре.
У Эллери возникло назойливое желание куснуть: «В какой опере?» — но он все-таки сдержался. Вокруг этой представительницы прекрасного пола распространялся аромат духов — дорогих духов, конечно, но разбрызганных слишком щедрой рукой.