Вздрогнув от неожиданности Джули так и замерла у стола.
   - Что бы ты ни задумал, - пробормотала она умоляюще, - не делай этого. Ты не знаешь Клипа Харта.
   - Таких, как этот Харт, везде полно. И если ты думаешь, что можно спастись бегством, то такого места на свете нет, уж поверь мне. Придется либо сделать это, либо бежать, а я не люблю пасовать перед подонками. Кроме того, любой человек должен когда-то остановиться и начать жить нормально. Мне здесь по душе. Можно будет со временем завести ранчо.
   Джули показалось, что его голос смягчился.
   - Для этого понадобятся деньги.
   - Тот, кто умеет управляться с топором, всегда способен заработать немного денег, - заявил он уверенно, - вот хотя бы на строительстве железной дороги. Ее скоро начнут прокладывать в этих местах, значит, понадобятся шпалы, много шпал. Не станут же их возить издалека.
   Помолчав немного, он направился к выходу и уже на лестнице услышал, как Ма одобрительно проворчала:
   - Мне этот парень по душе.
   И почти немедленно прозвучал дрожащий голосок Джули:
   - Если он не оставит в покое Харта, то ему конец.
   Спускаясь по ступенькам, человек Даффи продолжал ломать голову. Как ему одному задержать семерых бандитов? Намного ли отстали от них люди шерифа? Когда они доберутся до Вествотера?
   В голове у него возникали один за другим десятки планов, как справиться с семерыми, да еще самому при этом не расстаться с жизнью. Спутать ноги лошадям? Бесполезно, они перережут веревки. Открыть по ним огонь, как только они появятся в городе? У него не хватит на это пуль, даже если стрелять без промаха, - ведь их семеро. Кто-нибудь уцелеет, и тогда ему конец.
   Выхода, похоже, не было. Дурак он, что связался с бандитами, раз уж не продумал, как довести дело до конца. Слава Богу, с мрачной радостью подумал он, что еще не втянул никого больше в это безнадежное, обреченное с самого начала безумие. Легко мечтать о подобных подвигах, но, видно, тот, кто слаб, никогда не станет сильнее.
   Однако он понимал, что, заварив на свою беду эту кашу, выйти из игры вот так запросто уже не в его власти. Что он начал, он и должен закончить, и надо хотя бы напугать бандитов так, чтобы они и дорогу забыли в Вествотер.
   Естественно, перебирая в голове все варианты, он старался не думать о том, чем столь рискованное дело может обернуться для него. Не то чтобы он сознательно закрывал глаза на угрожавшую ему смертельную опасность, но просто еще перед тем, как ввязаться в эту историю, он реально оценил свои шансы, а теперь, решив идти до конца, ясно сознавал, что рассчитывать на спасение ему не приходится. Во всяком случае, это маловероятно.
   В конце концов, придя к выводу, что хуже не будет, он все-таки вывел из конюшни всех лошадей и, связав их между собой, привязал к изгороди другим концом веревки. Тщательно спутав им ноги, он постарался, чтобы предназначенная для Клипа Харта лошадь оказалась ближе всех к конюшне, и привязал ее отдельно, немного поодаль. Затем прошел в кладовку, снова вытащил винтовку из тайника и припрятал ее за дверью конюшни, так, чтобы снаружи ее никто не заметил.
   Теперь он сделал все, что мог, и ничего больше не оставалось, как терпеливо ждать развязки. Опустившись в любимое кресло Даффи, конюх попытался хоть немного расслабиться.
   Слухи о его ссоре с Хартом, похоже, уже облетели весь город, и улица совсем обезлюдела. Двери магазинчика давно распахнулись настежь, салун тоже уже открылся, но ни покупатели, ни завсегдатаи питейного заведения не высовывали нос. Город выглядел вымершим. Пару раз встревоженная Джули появлялась в дверях, поглядывая на молодого человека, по-прежнему сидевшего в кресле у дверей. Он казался спокойным, даже что-то насвистывал, обстругивая какую-то палочку, однажды ей показалось, что он спит.
   Было уже почти одиннадцать, когда послышался приближающийся топот копыт. Всадники вихрем пронеслись по мосту за городом, галопом спустились к лесу, и вскоре их фигуры замелькали между деревьев. Бандиты гнали лошадей, безжалостно нахлестывая их, не боясь загнать несчастных животных, уверенные, что впереди им уже приготовлены свежие, отдохнувшие и накормленные кони. Выскочивший из салуна. Харт опрометью кинулся к своей лошади, но запутался ногой в скользящей петле, предусмотрительно оставленной для него, и человек Даффи немедленно нанес удар. Его прямой слева сокрушил челюсть бандита, заставив его завертеться волчком. Это ошеломило Харта. Опомнившись и тряхнув головой, Клип потянулся за винтовкой.
   Человеку Даффи удалось избежать удара прикладом и снова нанести удар Харту большой, развитой от тяжелой работы рукой. Отлетев к изгороди, тот почти рухнул на нее, а его противник продолжал наступать, преследуя его короткими, но сильными ударами в живот, а затем внезапно обрушил оба кулака ему на голову. Харт рухнул на землю, кашляя и захлебываясь кровью. Только после этого парень наклонился за упавшей винтовкой.
   Остальным бандитам, похоже, было не до них. Они увидели свежих лошадей и бросились к ним, как будто за ними гнался сам сатана. Но лошади вдруг как по команде вставали на дыбы, испуская пронзительное ржание всякий раз, когда кто-то из бандитов пытался вскочить в седло.
   Внезапно лопнула подпруга, за ней другая, и несколько бандитов с размаху шлепнулись в дорожную пыль. И тут город словно ожил. Из полуоткрытых дверей салуна и лавки выскочили люди, и вскоре ошеломленные бандиты, которых безжалостно лупили по головам дубинками и прикладами ружей, распростерлись на дороге, беспомощные и неопасные.
   Среди нападавших горожан сновал и сам Даффи, передвигаясь со скоростью, несвойственной обычно людям его возраста и комплекции. Только одному из бандитов удалось выбраться из этой свалки и удрать. Он успел добежать до конюшни, и подпруга его лошади оказалась покрепче, чем У других. Скорее всего, ее просто пропустили, когда перерезали все остальные. Вскочив в седло, он круто развернулся и, подняв револьвер, прицелился в человека Даффи.
   Ковбой рванулся к дверям конюшни за спрятанной там винтовкой, хотя и был уверен, что не успеет добежать. Прогремел выстрел, и, удивляясь, что стрелявший промахнулся, человек Даффи схватил винтовку и, обернувшись, увидел, как последний уцелевший бандит качнулся в седле и кулем свалился в пыль.
   В дверях салуна стояла Джули со старым охотничьим ружьем в руках, а из дула еще тонкой струйкой поднимался дымок.
   Все закончилось так же внезапно, как началось. Качая затуманенной головой, Клип Харт пытался приподняться, придерживая рукой окровавленную и, похоже, сломанную челюсть. Под глазом у него наливался огромный синяк, указательный палец был сломан, - то ли тогда, когда он упал, то ли когда человек Даффи выбил у него из рук винтовку.
   Один из бандитов был убит наповал, еще одному пуля перебила руку и оставила огромную рваную рану, превратив плечо в кровавое месиво, другие отделались шишками и ссадинами, и у одного оказалась сломана ключица.
   Их отвели в конюшню и оставили там связанными под надежной охраной, чтобы передать в руки людей шерифа. Так они и стояли, с изумлением оглядывая своих противников: четырех стариков, двух подростков, хрупкую девушку с ружьем и человека Даффи. Там их и арестовал подоспевший шериф.
   - Застрелив кассира, эта банда ограбила банк в нашем городе, рассказал человек с повязкой, - и, если бы тут они получили свежих лошадей, только бы мы их и видели. Так как же вам это удалось?
   Даффи, который как раз в этот момент расседлывал лошадей, стянул со спины одной из них попону и продемонстрировал уродливую колючку со следами засохшей крови на многочисленных шипах.
   - Один из нас, - гордо пояснил он, - сунул их под каждую попону, а затем надрезал подпруги.
   Шериф, не веря своим глазам, воскликнул:
   - Вы хотите сказать, что это сделали вы?
   - Единственная штука, которая могла заставить лошадей внезапно взбеситься. А что мне оставалось? Я ведь не стрелок и не военный, и уже старый человек.
   Шериф покосился на окровавленную физиономию Харта и усмехнулся.
   - Ну что ж, хотя я бы так не сказал, по-моему, вы очень даже неплохо сегодня повоевали. Спасибо, старина!
   Даффи хитровато взглянул на своего ковбоя.
   - Небось считал, что я уже вышел в тираж? А вот и ошибся, правда, ребята? Мы ведь задали им жару, верно?
   Хозяин салуна махал руками, зазывая всех в свое заведение.
   - Ставлю всем выпивку, парни! - весело кричал он.
   - С радостью выпью с вами, - ковбой Даффи повернулся к своему хозяину, - идите, я вас догоню через пару минут.
   Он взглянул на притихшую Джули, стоящую рядом с ним.
   - Помнишь, я говорил, что в таком городке хорошо остаться навсегда.
   - А что, ты неплохо управляешься с топором?
   - С топором я управляюсь замечательно. А кроме того, - и он усмехнулся, - здесь, в горах, иногда бывает здорово одиноко, особенно если нет никого, кто бы мог состряпать горячий ужин, когда парень вроде меня возвращается домой.
   - Так ты совсем не умеешь готовить?
   - Совсем.
   - Ну ладно, это я возьму на себя.
   Он указал на крышу маленькой церквушки, едва видневшейся из-за высоких тополей на окраине городка.
   - Священник вернется только утром. И нам придется встать пораньше.
   - Я успею собраться. - Внезапно ей стало грустно. Она сложила руки под передником и отвернулась. - А ты иди, выпей с остальными, - прошептала она и направилась к дому.
   В салуне праздновали победу. Мужчины со звоном сдвинули стаканы, приветствуя его.
   - Нет, нет, за меня пить не стоит, - запротестовал он. - Я бы никогда не решился на это, если бы не один человек, который сказал мне когда-то очень важную вещь. - Он высоко поднял стакан. - Итак, за здоровье того, кто вдохновил меня. За здоровье Патрика Генри. - И залпом осушил его.
   - За Пата Генри! - прогремело вокруг.
   БОЛЬШОЙ ЧЕЛОВЕК
   BIG MAN
   Черри Нобл впервые появился в Вэгонстоп верхом на черном муле. Соскочив на землю, он сразу повел его и еще трех усталых вьючных животных к воде. Когда он стоял возле них, держа в руках уздечки, горожане, прогуливавшиеся поодаль, оглядывали его с любопытством и почтительно перешептываясь. Ибо росту в нем было, не считая сапог на толстой подошве, шесть футов и семь дюймов, и это при весе не меньше ста тридцати фунтов.
   Неожиданно он поднял голову и, очнувшись от своих мыслей, весело улыбнулся.
   - А что там? - спросил он, конкретно не обращаясь ни к кому, и кивком указал на запад.
   Прохожие непроизвольно повернули головы, но ничего особенного не увидели. Если не считать заходившего солнца, которое окрашивало в багровый цвет остроконечные шпили утесов и горы, издалека похожие на гигантские столбы.
   - Ничего, - равнодушно отозвался Лей Бентон, - ничего, кроме Богом проклятой пустыни да еще кровожадных дикарей.
   - И людей там нет?
   - Ни души.
   - А вода? Пастбища?
   - А черт его знает. Может, и есть.
   - Вот так, значит! Ну что ж, парни, поеду-ка туда и буду там жить, а когда еще кто-то нагрянет, он уже придет не на пустое место. Рано или поздно, но люди появляются всюду, а после долгих скитаний как приятно отдохнуть и напиться вволю! У меня же там будут и вода, и пастбища, и путников будет ждать сочный кусок мяса.
   - Ты, приятель, спятил, не иначе! - усмехнулся Бентон. - Ни один белый не выживет в таком пекле, откуда уходят даже индейцы, а ведь это их родной край.
   Громко расхохотавшись, Черри Нобл стукнул себя кулаком в грудь.
   - Ну да ладно, попробуем. Я уверен, нет таких мест, где парень вроде меня не смог бы выжить, если бы захотел. - Он отвязал от седла небольшой мешочек и хвастливо помахал им перед лицами собеседников. - А вы знаете, что у меня здесь? Ни за что не угадаете - вишневые косточки! Я всегда мечтал развести вишневый сад, если уж осяду где-нибудь насовсем. Нет на свете ягод вкуснее, между прочим, меня и прозвали Черри - вишенка - из-за этого! Фамилия моя Нобл, а друзья зовут Черри. И там, где я проезжал, я везде сажал вишневые деревца, так что, ребята, за мной вроде как след тянется!
   Лей Бентон, известный буян, обожавший острые ощущения, сразу невзлюбил Черри Нобла. До появления этого великана, взявшегося Бог весть откуда, он слыл самым здоровенным парнем в этих местах и привык к мысли, что его считают крутым ковбоем во всей округе. Добродушный тон и приветливая улыбка незнакомца раздражали его.
   - Если ты действительно собрался в такую глухомань, - с презрением процедил он сквозь стиснутые зубы, - значит, ты дурак!
   - Лучше быть дураком, чем негодяем, - бросил Нобл.
   Он по-прежнему улыбался, но глаза его настороженно и цепко оглядывали Бентона. Черри старался понять, насколько тот опасен.
   Радуясь предлогу завязать ссору, Лей тут же изобразил безумно оскорбленного.
   - Как ты посмел назвать меня?
   Сделав всего один шаг, Черри Нобл оказался почти вплотную с Бентоном и смерил его внимательным взглядом.
   - Послушай, дружище, - все так же улыбаясь, вежливо сказал он, - я ведь не хотел тебя обидеть и если тебе что-то вдруг померещилось, я не виноват.
   Бентон предпочел промолчать. Что-то в мягких, почти кошачьих повадках этого верзилы показалось ему подозрительным.
   - Глупость какая-то, - раздраженно буркнул он. - В чем дело? Что ты ко мне прицепился?
   Нобл расхохотался, небрежно заложив за пояс ручищи, больше похожие на лопаты.
   - Ну, что до этого, - примирительно произнес он, - так у каждого может быть свое мнение. Кто-то одобрит, кому-то не понравится. Если честно, так я сам до конца не уверен, что хорошо все задумал. Ну, так меня, по правде говоря, никто никогда еще не признавал благоразумным.
   Как-то пару лет назад я совсем было собрался оседлать свою скотину и перебраться куда-нибудь, да вот встретил дружка, который только что вернулся в Миссури. Он-то и подарил мне пять книг, которые переиначили всю мою жизнь. Он мне так и сказал: "Сынок, возьми их, прочти от корки до корки, а закроешь последнюю страницу, снова открой на первой, да читай повнимательней, а потом посиди, подумай над ними. А после этого отдай кому-нибудь еще". Так вот, я сейчас тебе их подарю. Глядишь, что-то в голове и останется, а может, и сама жизнь твоя по-другому повернется. Учти, даю тебе самое дорогое, что только бывает. - Великан подошел к притихшим слушателям. - Прочел я эти книги, даже и не два раза, а побольше. Одна из них оказалась Библией, полезная книга, что и говорить, и не важно, верующий человек ее читает или нет. Другая сборник стихов, а кто написал, точно не скажу, фамилия уж больно заковыристая, Шекспир, что ли? Эту книгу, парни, честно вам говорю, читал три раза, и уж тогда только слова ее чудные понемногу в голове улеглись. Зато теперь я эти самые стихи на всю, почитай, жизнь запомнил. Еще одна книга о разных законах, во всяком случае, мне так объяснили. Автор, по-моему, Блэкстон. Мне показалось, что ежели эту книгу повнимательнее прочитать, из нее много полезного узнать можно, ведь Блэкстон этот самый объясняет, как людям между собой уживаться надо. Еще одну книгу написал какой-то Платон, так это, если я правильно понял, разговоры с его друзьями. Но, скажу я вам, что меня совсем доконало, так это, как он описал смерть одного своего знакомого - Сократа. Не иначе как они на ножах были, эти двое. Да и власти в то время, похоже, ни к черту не годились, раз приняли на веру, что им набрехали, - он, дескать, отравился соком болиголова. Ну, если знать, что там раньше случилось, так понятно, что Платон сам ничего не видел, а написал, что услышал от кого-то. Слава Богу, уж мы с вами, парни, в этих-то краях болиголова повидали достаточно, и знаем, что если глотнуть его сока, так никакой тихой да спокойной смерти не видать. Будешь мучиться до самой последней минуты да о смерти молить, чтоб поскорей пришла! Довелось мне как-то с одним парнем встретиться, который в этих делах собаку съел. Так вот, он мне объяснил, что Платона этого даже в тех краях и близко в то время не было, когда Сократ, бедняга, помер. По-моему, это не дело - писать, если не знаешь точно, как оно произошло. Зато последняя книга - это нечто! Разные умные мысли всяких замечательных парней вроде Джефферсона, Франклина и других. Просто диву даешься, до чего только умный человек за свою жизнь не додумается!
   Вот так все и вышло. Я изучил эти книжки вдоль и поперек, пока не выучил их наизусть. И ничто в них не указывало на то, что я не в своем уме. Поэтому, - и он лучезарно улыбнулся, - я и решил, что отложу-ка их на время да посмотрю на деле, что я за человек и на что способен.
   Грохоча огромными сапогами, Нобл поднялся по ступенькам и исчез за дверями магазина. Бентон проводил его недоуменным взглядом и, пожав плечами, сплюнул. Что за черт, вот чудак! Еще один из местных старожилов, Хэк, окинул Бентона лукавым взглядом.
   - Ну и здоров же этот парень! - И восхищенно присвистнул.
   - Здоровый, не спорю, но только с головой у него не все ладно! Высокий рост еще ничего не значит, - презрительно бросил Лей.
   Старик довольно хихикнул и подчеркнуто медленно смерил взглядом Бентона с головы до ног.
   - Как раз это я и имел в виду, - закивал он, - вот-вот, именно!
   В дверях магазина появился Нобл и зрители ахнули: под мышкой он держал два стофунтовых мешка с мукой, небрежно поддерживая их другой рукой. Подойдя к мулам, он начал аккуратно пристраивать мешки на спинах животных. Сбегав в корраль, он через минуту вернулся, ведя в поводу трех лошадей. А затем принялся таскать из магазина мешок за мешком и все грузить на лошадей.
   Бентон испытывал неприятное разочарование человека, опоздавшего на распродажу. Даже не отдавая себе отчет, как и почему оно возникло, он с растущей неприязнью наблюдал за занятым погрузкой Ноблом.
   - Мормоны когда-то пытались поселиться в тех местах, да краснокожие выгнали их вон. Ребята Грина погнали как-то скот на те пастбища, там их всех и убили. Так какой же шанс у тебя уцелеть? Ты один, а ковбоев Грина было человек шесть-семь. Кроме того, - никак не мог успокоиться Лей, - на что ты будешь жить? Ну, предположим, вырастут твои вишневые деревья, а дальше что? Ведь ягоду где-то продавать надо.
   Густой раскатистый смех Черри Нобла после его слов прозвучал как-то особенно жизнерадостно.
   - Да будет тебе, дружище, стану я еще над этим голову ломать! Бог даст день, Бог даст пищу, я всегда так говорю, и уверен, что, когда ко мне приедут гости, они увидят землю, цветущую, как райский сад, там будут вишневые деревья, усыпанные спелыми, сочными вишенками. И если мне не повезет и краснокожие прикончат меня, вишневые-то деревья останутся. Я так считаю, тот, кто сажает дерево, угоден Господу, вернее, я где-то это слышал много лет назад. Даже если вдруг мои деревья и не будут плодоносить, все равно от них будет тень и кто-то сможет отдохнуть в ее прохладе.
   - Ты говоришь, как долбаный проповедник, - проворчал Бентон.
   - Да нет, какой из меня проповедник?! Если честно, то меня и по-настоящему верующим назвать-то нельзя. И в школу я почти не ходил. Тот парень, который когда-то дал мне книги, говорил: "Сынок, не важно, сколько книг ты прочел в жизни, важно, чему ты научился, прочитав их. Вот прочтешь книги, что я дал, и ничего тебе страшно не будет: ни человек, ни жизнь, ни смерть". Так он мне тогда сказал и, похоже, оказался чертовски прав!
   - Язык у тебя здорово подвешен, как я вижу, но тебя это не спасет, если появятся пиуты, - возразил Бентон.
   Снова прогрохотал довольный смех.
   - Ну что ж, если они не поймут моих слов, я всегда готов убедить их по-другому! - Подняв валявшуюся в пыли на дороге пустую бутылку из-под виски, он подбросил ее в воздух. Бутылка взлетела в небо над головами завороженных зрителей, и не успела она замедлить полет, как Нобл мгновенно выхватил револьвер и выстрелил.
   Первая пуля разнесла бутылку вдребезги, вторая и третья, к изумлению стоявших вокруг и много повидавших людей, превратили крупные осколки в сверкающий дождь.
   У Бентона как-то неприятно засосало под ложечкой, и он присел на верхнюю ступеньку, не желая, чтобы кто-нибудь из его приятелей заметил охватившую его слабость. Ну и осел же он! Подумать такое о человеке, который так стреляет!
   Нобл оседлал самого крупного из мулов, такого же громадного и статного, как его хозяин, и тот, к удивлению зрителей, даже не покачнулся под тяжестью дополнительных трехсот фунтов.
   - Приезжайте в гости, ребята, - весело крикнул Черри, - думаю, к тому времени, как вы выберетесь, у меня там уже будет и зелень, и деревья, а если вы мне дадите чуть побольше времени, то я вас угощу спелыми, нагретыми солнцем вишнями!
   - Пристрелят его, помяните мое слово! - Бентон с сожалением покачал головой.
   - Может, и так, - не стал спорить Хэк, - хотя индейцы таких уважают.
   Они смотрели ему вслед, когда он не спеша вел свой маленький караван вдоль пыльной улицы, направляясь на запад, и остановился только однажды, чтобы, вежливо приподняв шляпу, пропустить Руфь Макгэнн. Ей как раз срочно понадобился сахар, и пришлось выйти в лавку Бордера. Во всяком случае, она так сказала.
   Все видели, как молодые люди обменялись несколькими репликами, и вскоре любопытство горожан было удовлетворено, так как старик Бордер все слышал и передал им весь разговор слово в слово.
   Оказывается, натянув поводья, Нобл приподнялся и галантно раскланялся.
   - Дорогу красоте, мэм, а все остальное может подождать. Проходите первой, чтобы пыль от копыт моего мула не попала в ваши прекрасные глаза, приветствовал он девушку, бросившую на него удивленный взгляд. - Меня зовут Нобл, мисс, - представился парень, - и смею надеяться, я достоин этого имени, Нобл [Нобл (от англ, noble) - благородный, честный.]. Друзья прозвали меня Черри, потому что я развожу вишневые деревья везде, куда меня ни забрасывает судьба. А вас как зовут?
   - Руфь, - медленно произнесла она, не в силах оторвать восхищенный взгляд от его широченной груди и богатырских плеч. - Можно узнать, куда вы направляетесь?
   - Я иду наугад, как Вечный Жид, но обязательно вернусь. Я вернусь за тобой, Руфь, и тогда ты скажешь мне, как твоя библейская тезка своему избраннику: "Куда ты пойдешь, туда пойду и я, где будет твой дом, там буду жить и я, и твой народ будет моим народом, и твой Бог - моим Богом".
   Руфь смерила его холодным взглядом. Семнадцати лет от роду и свежая как утренняя заря, с волосами цвета огня и ореховыми глазами, Руфь считалась самой красивой девушкой в этих краях, но мужчины для нее пока не существовали.
   - О, вот даже как?! А ты уверен в этом? Язык у тебя хорошо подвешен, это видно, а еще чем ты можешь гордиться?
   - Двумя крепкими руками да горячим сердцем. А что еще человеку нужно?
   - Голова на плечах! - любезно ответила она и спохватилась. Заболталась я с тобой, а у меня еще дел по горло.
   - Хорошо сказано, - одобрительно присвистнул он и, дождавшись, когда девушка перейдет через дорогу, водрузил на голову шляпу и грустно посмотрел ей вслед.
   - Прощай, любовь моя, до встречи в мире, который лучше и добрее, чем тот, в котором мы живем, и там, я надеюсь, ты будешь крепче любить меня.
   Руфь Макгэнн взбежала по ступенькам магазина, но, не удержавшись, все-таки обернулась, прежде чем он скрылся за поворотом.
   Дорога, которую он выбрал, больше напоминала тропинку. Ездили по ней немногие, и уж совсем мало кому посчастливилось возвратиться назад.
   - Кто это был? - небрежно спросила Руфь у хозяина лавки. - Никогда раньше его не встречала.
   - Какой-то парень, он в городе проездом, - охотно пояснил тот, - ну и верзила, верно?! Я таких никогда не видел!
   Руфь рассеянным взглядом обвела прилавок и купила фунт сахара, что, по мнению мистера Бордера, выглядело довольно-таки странно, ведь он прекрасно помнил, что почтенная маменька Руфь на днях приобрела целый мешок, собираясь варить варенье. Эта история весьма широко обсуждалась за утренним и вечерним чаем, за шитьем и вязанием, а потом перекочевала в коррали и кузницу, надолго завладев вниманием горожан. Руфь несколько раз на дню выслушивала едкие шуточки и колкие намеки на "ее" великана, но высокомерно предпочитала их не замечать.
   Прошел месяц, потом еще шесть, и в городе появился Порт Гиддингс и с ним трое ковбоев. Они проехали через пустыню на западе и остановились у Макгэннов.
   - Гнусное местечко, - рассказывал Порт, - кстати, Руфь, тебе привет от парня по имени Нобл. Он просил не забывать его. А еще сказал, когда его ранчо превратится в цветущий сад, вернется за тобой.
   Глаза девушки радостно вспыхнули, но она промолчала, продолжая трудолюбиво шить. Но все сразу заметили, что ни одно слово из разговора не ускользнуло от нее.
   - Вы бы не узнали эту долину, - продолжал восхищаться Гиддингс, - я просто глазам своим не поверил. Он распахал около сотни акров и засеял поля пшеницей и овсом. А еще посадил больше двух сотен вишневых деревьев да огородил те пастбища, помните, из-за которых убили ребят Грина? Там теперь трава по колено. Знаете, как он это сделал? Нашел старые колодцы, что остались еще от мормонов, очистил их, провел воду на пастбище и уже заготовил сено на зиму. Но самое удивительное - это его дом, лучший дом, который я в жизни видел: каменный, настоящая крепость. Да, этот парень не сидел сложа руки!
   - А индейцы? - спросил Макгэнн.
   - Это вообще отдельный разговор. Похоже, у него с ними нет проблем. Когда он только появился в тех местах, сразу же поехал к ним в деревню и прямиком отправился к вождю. О чем-то потолковал с ним и старейшинами, и теперь они друзья, так что нападения ему можно не опасаться.
   Впрочем, сам Черри Нобл вряд ли мог поручиться за это. Правда, жившие с ним по соседству индейцы не тревожили его, да и он остерегался хоть чем-то задевать их интересы. Стычки между их племенами его не касались. Но случилось так, что банда кочующих пиутов вихрем промчалась через долину, уводя лошадей у других племен. В этот момент Нобл исследовал новый источник в горах и был захвачен ими врасплох.