Страница:
– Нет, я ни на кого не в обиде, уважаемый представитель закона!
Райан заметил, как Карли нахмурилась и поджала пухлые сочные губы. В ее карих глазах мелькнуло раздражение.
– Может быть, назойливые репортеры раскопали какие-то дополнительные улики, свидетельствующие против вас? – продолжила Карли.
– Давайте оставим этот разговор и приступим к делу.
– Хорошо. – Карли достала из кожаной сумочки сотовый телефон и, прежде чем набрать номер, пояснила: – Я должна узнать, согласится ли прийти стенографист, ведь его рабочий день уже закончился. Пока я буду звонить, вы можете пойти в туалет и привести себя в порядок. А то у вас лицо в крови.
Райан машинально провел ладонью по губам. Да, действительно, губа кровоточит. Ну и вид у него, однако!
– Туалет в конце коридора, по левой стороне, – объяснила Карли, когда Макманн поднялся и направился к двери. – Алло, сержант Хендрикс? Это майор Сэмюелс. Вы не могли бы вернуться на базу? Мне неловко перед вами, но… неожиданно пришел свидетель, и я должна допросить его. Да, сейчас. Нет… только зафиксировать, а расшифровку можно сделать позднее. Жду вас, сержант.
Райан вышел в коридор. Навстречу ему попался какой-то задержавшийся служащий и любезно объяснил, где находится мужская комната.
“Вот она, эта хваленая система пропусков и четкого слежения! – усмехнулся Райан. – Здание напичкано разными электронными устройствами, якобы гарантирующими безопасность персонала и баз данных компьютеров, а на деле сюда может проникнуть любой человек с улицы. Подойди к стеклянным входным дверям, постучи, скажи охраннику, что идешь к такому-то сотруднику, и он без лишних вопросов пропустит тебя. И даже не обратит внимания на твои синяки и кровоподтеки. Ему и невдомек, что посетитель – бывший заключенный! Он бдительно несет службу!”
А впрочем, охрана здания и безопасность его сотрудников Райана не касается. Это так, обычное наблюдение, не более того.
Макманн вошел в туалет, нащупал на степе выключатель и включил свет. Подойдя к большому зеркалу, он пристально вгляделся в свое отражение. Да… Ну и вид у него! Впечатляет, ничего не скажешь. Неудивительно, что майор Сэмюелс с перекошенным от страха лицом в панике вскочила из-за стола, когда он появился в кабинете. Конечно, эта хрупкая маленькая женщина испугалась.
А в былые счастливые времена молодые красивые женщины не только не боялись и не сторонились Райана, а, напротив, старались привлечь его внимание, заинтересовать, познакомиться с ним поближе. Да, это правда: Райан очень нравился женщинам, его всегда окружала толпа восторженных поклонниц, неутомимых фанаток. За ним бегали, Макманна просили, умоляли, следили за каждым его жестом, ловили любое сказанное им слово. Хранили в памяти улыбку Райана, знали обо всех его передвижениях, удачах, победах. Считали шайбы, забитые им в ворота. Радовались вместе с ним каждой победе, воспринимали как личную трагедию его промахи и ошибки.
Богатые холеные красавицы – жены политиков, конгрессменов, директоров крупных компаний и объединений – наперебой приглашали Райана Макманна на званые вечера, презентации и дни рождения. Еще бы! Ведь он был не только молодым красивым мужчиной, спортивной знаменитостью, но и очень богатым человеком, вкладывавшим деньги во множество прибыльных проектов, в том числе и в те, которые учреждали их мужья. Конечно, Райану льстило такое внимание женщин, но порой их преданность и любовь только забавляли его и даже вызывали легкое раздражение.
Воспоминания нахлынули на Райана. Перед его глазами проносились восхитительные картины прошлой благополучной жизни. Но неожиданно перед внутренним взором Райана мелькнуло одно юное девичье лицо, мгновенно вернувшее его к грубой действительности. Миловидное лицо юной девушки с выразительными глазами, манящим взглядом, чувственным ртом. Девушка любила облизывать пухлые губы язычком, и это движение было таким сексуальным, притягательным… Она задорно встряхивала каштановыми кудряшками, дразнила, манила, обещала.
Потом Райан видел лицо этой девушки на множестве черно-белых фотографий, помещенных на первых полосах газет под кричащими заголовками. Мертвое лицо, искаженное гримасой боли и отчаяния, пустые глаза, полураскрытые губы, растрепанные волосы, прилипшие ко лбу и щекам.
А теперь погибла другая женщина. Ее застрелили в сосновом лесу. Эта женщина действительно другая. Райан тоже видел ее черно-белые фотографии в газетах. Она была очень красивой, с аристократическим, немного надменным лицом. Образованная, самоуверенная, с твердым характером. Живая, деятельная натура. Душа любой компании. Женщина, имевшая множество друзей и искренних поклонников. Подполковник. Дочь генерала. Жена офицера, тоже в звании подполковника. Ее неожиданная трагическая смерть потрясла весь персонал военно-воздушной базы и всех учебных заведений, расположенных на ее территории.
Эту женщину тоже убил он, Райан Макманн? Или он был соучастником? Так сказать, способствовал ее убийству, потому что в течение долгого времени хранил молчание? Райан ведь многое знал. Эта женщина, убитая в лесу, была членом одного клуба…
Райан резко тряхнул головой, чтобы избавиться от навязчивых мыслей и тяжелых воспоминаний, и снова посмотрел на себя в зеркало. Включил воду, сполоснул лицо и вытер его бумажным полотенцем. Он больше не будет ни о чем думать и терзать себя ненужными вопросами. Сейчас в кабинете его ожидает Карли Сэмюелс, и ему надо торопиться.
– Сержант Хендрикс сейчас прибудет, и мы начнем нашу беседу, мистер Макманн. Не хотите ли кофе? В комнате отдыха есть электрическая кофеварка.
– Нет, спасибо.
Райан сел, скрестил руки на груди и опустил голову. В кабинете повисло неловкое молчание. Начинать официальную беседу без стенографиста, согласно правилам, запрещалось, а говорить непринужденно Райану и Карли было не о чем.
Карли снова склонилась над бумагами, а Райан, воспользовавшись тем, что она не смотрит на него, начал разглядывать молодую женщину и думать о ней. Пожалуй, ей очень подходит имя Карли… Звучит энергично, по не резко. Имя отражает характер этой женщины и ее внутреннюю сущность. Правда, Райан пока не знал, какой у Карли Сэмюелс характер и что она собой представляет, но почему-то предположение казалось ему верным. Нет, конечно, кое в чем Райану уже удалось разобраться, и некоторое представление об этой женщине у него сложилось. Она, безусловно, умная, выдержанная, корректная. Хорошо воспитана. Знает свое дело. Внешность Карли Сэмюелс соответствует ее внутреннему миру. Она привлекательна, и сшитая на заказ голубая военная форма подчеркивает ее стройную фигуру.
Сколько же Карли лет? На вид – тридцать с небольшим. А вот обручального кольца на безымянном пальце нет. Впрочем, семейное положение майора Сэмюелс не должно интересовать Райана. Сейчас ему следует думать не о том, замужем ли Карли, а о том, что она юрист. Представитель закона. Вот это и определяет ее характер. Профессия всегда накладывает отпечаток на характер человека, а уж профессия служителя закона… Все они: юристы, адвокаты, прокуроры – специализируются на человеческих драмах и трагедиях. И чем больше этих драм и трагедий, тем больше у них работы. Им это выгодно.
Так и эта Карли: за внешней мягкостью, выразительными шоколадными глазами наверняка скрывается холодная, черствая душа, презрение к тем, кто оступился в жизни. Или нет?
– Скажите, женщина-конгрессмен по фамилии Сэмюелс – ваша родственница? – спросил Райан, поняв, что пауза слишком затянулась. – Я видел ее фотографии на рекламных щитах и плакатах, развешанных по всему городу.
Карли подняла голову и улыбнулась.
– Да, миссис Сэмюелс – моя мать. Она снова баллотируется в палату представителей конгресса США.
– Значит, она уже была конгрессменом?
– Да, два срока. Хотя занимается политической деятельностью уже давно, много лет. Все члены моей семьи в той или иной степени связаны с политикой.
– Что ж, в таком случае для вас очень удобно, что вы офицер отделения военно-воздушных сил, расположенного на территории вашего родного города, – заметил Макманн.
– Верно. А вы? Почему после суда вас не отправили в тюрьму, расположенную на территории вашего родного штата Вермонт, а поместили сюда?
– Я не просил никого об этом.
– Почему?
Ну что ей ответить? Наверное, потому, что после всего случившегося Райан перестал считать Вермонт своим родным штатом. Что ему там делать? Родители его давно умерли, а жена после развода продала дом и поселилась в Берлингтоне на берегу озера Шамплейн. С Вермонтом Райана больше ничто не связывало, и поэтому он не обращался с просьбой к суду поместить его в тюрьму поближе к дому. Райан даже испытал облегчение, узнав, что его отправляют на юг. Это и к лучшему. Там, вдали от дома, он постарается навсегда забыть о хоккее, о своих преданных фанатах, изо дня в день осаждавших здание суда и выражавших громкий протест, и… о ледовом поле.
Конечно, Райан сознавал, что сделать это будет непросто. Как забыть бодрящую прохладу, скрипящий под ногами и искрящийся на ярком зимнем солнце снег, свежий ветер? Здесь, на юге, в Алабаме, он постоянно вспоминал суровые морозные зимы севера, перед его глазами часто появлялась одна и та же восхитительная картина: озеро, покрывшееся гонкой корочкой льда, и причудливые красивые узоры, нарисованные на нем морозом. А еще огромные, припорошенные снегом пушистые ели с мохнатыми раскидистыми лапами.
Три года назад, когда Райан впервые очутился в Алабаме, она произвела на него удручающее впечатление. Духота, сильная влажность, постоянная изматывающая жара, изредка сменяющаяся затяжными проливными дождями. И обилие назойливых насекомых: мошкары, жуков и бабочек. Они были повсюду, вились перед лицом, облепляли ветровое стекло машины, заслоняя обзор.
Постепенно Райан привык к Алабаме и ее жаркому влажному климату и порой даже ловил себя на том, что восхищается могучими дубами, стоящими в густом мху, и яркими разноцветными азалиями, сверкавшими на весеннем солнце. И тем не менее он скучал по льду, по зиме и снегу.
Появление в кабинете стенографиста вернуло Макманна к действительности. Он наблюдал, как сержант Хендрикс включил компьютер, ввел дату и время начала беседы. Карли пояснила, что этот их разговор будет считаться продолжением того, первого, поэтому не обязательно снова выполнять все формальности и произносить клятву под присягой. Беседа началась с того же вопроса, на котором закончилась в прошлый раз.
– Мистер Макманн, пожалуйста, опишите машину, проезжавшую по Ривер-роуд в день и предполагаемый час убийства Досон-Смит, – сказала майор Сэмюелс.
– Это был зеленый автомобиль. Точнее, темно-зеленый.
– Назовите марку машины.
– Последняя модель “форда-торес” с золотистым ободком по корпусу и тонкими колесными спицами.
Итак, свидетель обвинения повторил слово в слово все, что сообщил полиции. Не больше и не меньше.
Через час после ухода Райана Макманна Карли и сержант Хендрикс закрыли кабинет на ключ и покинули здание. Прежде чем попрощаться, они обменялись понимающими взглядами, означавшими, что беседа с главным свидетелем обвинения прошла впустую. Они лишь напрасно потеряли драгоценное время. Райан Макманн не сообщил ничего нового, не добавил к своим прежним свидетельским показаниям, данным полиции, ни одной дополнительной детали. На его лице не отразилось ни единой эмоции, которая позволила бы Карли заподозрить, что свидетель о чем-то умолчал. А она-то надеялась заметить, что Макманн тайно заинтересован в обвинении Смита, или уловить какой-либо намек на связь свидетеля с жертвой. Увы, ничего подобного не произошло. Все осталось на своих местах, не продвинувшись вперед ни на дюйм.
И все-таки Карли не покидало ощущение: Райан Макманн что-то скрывает. И при желании может рассказать следствию куда больше, чем говорит сейчас. Но что? Как заставить его раскрыть тайны? Пригрозить? Но чем? Нет, во-первых, Макманн – свидетель, а не обвиняемый, а во-вторых, он и так пострадал, когда не в меру ретивый персонал тюрьмы избил его, чтобы заставить прийти на беседу с Карли.
Вспомнив разбитую губу и синяки Макманна, Карли снова ощутила вину перед ним. Надо немедленно позвонить Паркеру и высказать ему все, что она о нем думает. Конечно, он руководствовался лучшими побуждениями, но зачем он вмешался и позвонил руководству тюрьмы, чтобы оно обуздало строптивого свидетеля обвинения?
Сев в машину, Карли раскрыла свой кейс и достала сотовый телефон. Наверняка Паркер еще на работе. Она набрала номер и после первого же звонка услышала в телефонной трубке его голос:
– Офис окружного прокурора. Паркер Стюарт у телефона.
– Ты звонил начальнику тюрьмы по поводу Макманна?
– Карли, это ты?
– Конечно, я. Ответь на мой вопрос. Это ты сообщил руководству тюрьмы о Макманне?
– Я, а что?
– Разве я просила тебя о такой услуге?
– По-моему, друзья для того и существуют, чтобы помогать друг другу. Ты иного мнения? Мне хотелось помочь тебе, Карли.
– Но я не просила об этом! Ведь речь идет о серьезных вопросах, о расследовании убийства, и ты, как представитель закона, помощник прокурор, должен понимать это!
– Прости, если вмешался не в свое дело, – смущенно сказал Паркер, и Карли мгновенно ощутила легкий укор совести. Паркер действительно действовал из лучших побуждений, зря она так набрасывается, на него!
– Ладно, забудем об этом, но впредь, пожалуйста, ничего не предпринимай без моего согласия.
– Слушаюсь, мэм! – насмешливо воскликнул Паркер и оживленно добавил: – А чтобы загладить свою вину, я хочу пригласить тебя сегодня вечером поужинать в “Джубили”. Согласна?
Идти с Паркером ужинать в один из лучших рыбных ресторанов Монтгомери Карли совсем не хотелось. К тому же вечером она собиралась перечитать протоколы допросов, наметить план дальнейших действий, а главное – подготовиться к завтрашней беседе с обвиняемым Майклом Смитом и его адвокатом.
– Нет, Паркер, спасибо, в другой раз. Сегодня вечером у меня много дел.
– Ну, как хочешь, – сухо отозвался он. – Пока.
Карли нажала кнопку отключения связи и убрала телефон в кейс. Можно, конечно, сразу отправиться домой и сесть за работу, но лучше сначала ознакомиться с другими материалами. Почитать личное дело Райана Макманна, выяснить по возможности все о его прошлой жизни и попытаться составить о нем верное впечатление. Это очень важно: ведь он единственный и главный свидетель, утверждающий, что видел машину подполковника Смита в день и час убийства на Ривер-роуд, в непосредственной близости от места преступления. И только после этого начать готовиться к допросу обвиняемого.
На пересечении Твининг-стрит и Ченнал-Серкл она притормозила и в который раз полюбовалась бомбардировщиком Б-52, стоящим на высоком бетонном пьедестале. Казалось, он вот-вот с ревом оторвется от земли и взлетит в темно-синее вечернее небо, уже освещенное большой круглой луной.
Когда наступало полнолуние, Карли всегда вспоминала ферму деда и нескольких охотничьих собак, живших там. В полнолуние они выли по вечерам, глядя на темное небо, а Карли и дед гуляли в саду, и старик рассказывал ей всякие забавные истории. Когда Карли подросла, дед стал делиться с ней подробностями наиболее интересных дел, которые он вел в течение сорока лет, работая судьей.
Оставив “эм-джи” перед зданием юридического центра, Карли вошла в холл и сразу направилась наверх, в библиотеку. Как и многие сотрудники и студенты, она любила заходить сюда, хотя в последнее время всю необходимую информацию получала в своем кабинете, на компьютере. Но Карли нравилась тихая сосредоточенная атмосфера библиотеки, высокие, от пола до потолка, ряды стеллажей, и она всегда с удовольствием наблюдала за студентами, сидевшими над учебниками или пристально смотревшими в мерцающие экраны мониторов.
Несколько знакомых студентов тихо поздоровались с Карли. Ответив им, она села за свободный стол, отгороженный с обеих сторон, включила компьютер, ввела свой личный код-пароль и послала запрос в базу данных Национального юридического исследовательского центра. Подождав, пока на экране монитора появятся нужные сведения, она начала читать.
Дело Райана Макманна рассматривалось в четвертом окружном суде штата Нью-Йорк… Итоги предварительного расследования… Показания свидетелей… Речи группы адвокатов… Обвинения прокурора… Слушание дела… Приговор суда… Обращение Макманна с просьбой заменить ему оправдательный приговор на обвинительный…
Вот это уже крайне любопытно… Почему Макманн обратился к суду со столь странной, даже неслыханной просьбой? Карли отвела взгляд от экрана и задумалась. За время своей прокурорской практики она встречалась и с более серьезными обвинениями, чем изнасилование несовершеннолетней фанатки и хранение наркотиков. Во многих штатах дело Макманна просто не дошло бы до суда при столь квалифицированной работе адвокатов и высоком общественном положении обвиняемого. Да, к сожалению, юридическая система часто пробуксовывала и не всегда руководствовалась строгой и беспристрастной буквой закона. На нее оказывали большое влияние общественное мнение, огромные деньги, потраченные некоторыми обвиняемыми на услуги адвокатов, симпатии и антипатии суда. Случались и подкупы…
Фанатка Макманна умерла от передозировки наркотиков, а сам он обратился к суду с весьма необычной просьбой. Почему Макманн так поступил? И вообще, что стояло за всем этим судебным процессом? Карли вспомнила, как ее начальник, поручив ей подключиться к расследованию дела подполковника Смита, намекнул, что судебное дело против Макманна было затеяно с целью не допустить его к участию в играх Кубка Стэнли. Значит, дело в больших деньгах?
Возможен и другой вариант, объясняющий, почему Райан Макманн добровольно решил сесть в тюрьму: за ним было еще какое-то серьезное преступление, раскрытия которого он опасался. И Макманн предпочел провести несколько лет в заключении, лишь бы оно не выплыло наружу.
Карли вывела на принтер все необходимые ей сведения о деле Макманна, положила листы в кейс и вышла из библиотеки. Она получила не так много данных, как рассчитывала, но и их вполне достаточно для размышлений, гипотез и выводов. Карли очень надеялась, что эти сведения помогут ей лучше понять, что представляет собой главный свидетель обвинения и можно ли верить его показаниям в таком серьезном деле, как убийство офицера военно-воздушных сил.
Она не спеша ехала по Ченнал-Серкл, и ее взгляд скользил по сторонам. На улице было шумно и оживленно. Во всех учебных заведениях, расположенных на территории университета, начиналась учебная сессия. Слушатели академии военно-воздушных сил, студенты штабного колледжа, военного летного училища и школы военных прокуроров спешили по своим делам, некоторые гуляли группами и что-то бурно обсуждали. Среди пешеходов Карли заметила знакомое лицо: пилот вертолета капитан Джоанна Уэст торопливо шла по тротуару, встряхивая пышными светлыми волосами и что-то сосредоточенно бормоча.
Карли опустила стекло.
– Добрый вечер, капитан! Похоже, вы не тратите время зря и готовитесь к экзаменам даже на улице?
Молодая женщина остановилась и, узнав Карли, радостно улыбнулась:
– Здравствуйте, майор Сэмюелс! Ох уж эти экзамены! Я бы лучше несколько раз слетала на задание в штормовую погоду, чем сидеть над книгами и запоминать учебный материал! Как поживаете? Только сейчас возвращаетесь домой?
– Да, я недавно закончила работу, – ответила Карли и, поддавшись внезапному импульсу, добавила: – Хочу заехать поужинать в пиццерию “Тони”. Не составите ли мне компанию, капитан?
– С удовольствием, мэм! Если дадите мне десять минут на сборы, я присоединюсь к вам!
– Давайте я подвезу вас к дому, – предложила Карли.
– Нет, спасибо, мне недалеко. Я быстро переоденусь и приду в пиццерию.
– Тогда жду вас там. Что вам заказать, кроме пиццы?
– Все, что не запрещено законом! – рассмеялась Джоанна Уэст и побежала к корпусам, где жили учащиеся-офицеры.
Для домов офицеров, возведенных в двадцатых – тридцатых годах на юге, был характерен французский провинциальный стиль архитектуры. Такие корпуса с симметричными фасадами, крутыми крышами с красной черепицей, мансардными окнами и колоннами были не только в Алабаме, но и на базе военно-воздушных сил Барксдейл в Луизиане и базе Лэнгли в Виргинии. Проезжая мимо этих домов, Карли всегда любовалась их изяществом, восхищалась декоративной отделкой и архитектурной изысканностью.
Вернувшись после практики в Монтгомери, Карли тоже купила красивый дом с тремя спальнями, перед которым на лужайке стояли могучие вековые дубы. Покупка дома обошлась ей недешево, но Карли давно мечтала жить самостоятельно, и это примирило ее с большими затратами. К тому же она рассчитывала на скорое повышение по службе. Как только она станет подполковником, зарплата заметно увеличится. Да и начальник Карли недвусмысленно высказывался по поводу ее служебного роста. Теперь многое зависело от того, справится ли Карли с порученным ей делом об убийстве Досон-Смит и уложится ли в сжатые сроки.
От Карли Сэмюелс ждали детального и тщательного расследования дела и точных выводов ее начальник, начальник начальника и так далее, по цепочке. Завершал же эту цепочку генерал-полковник Досон – отец убитой Элен Досон-Смит. Нет, он не делал официальных запросов по предварительному расследованию, не пытался оказывать влияние на следствие, но то, что убита именно его дочь, придавало следствию особую важность и значимость.
Карли понимала, что на данном этапе очень важно, как пройдет беседа с обвиняемым Смитом, назначенная на завтра. Какие он даст показания, сумеет ли убедительно опровергнуть заявление главного свидетеля по делу Райана Макманна о том, что его видели в день и час убийства на Ривер-роуд. Пока ему это не удалось, как было известно Карли из полицейских отчетов. Правдивы ли показания Макманна, можно ли ему верить? Пытаясь найти ответ на этот последний вопрос, Карли и пригласила Джоанну Уэст поужинать в пиццерии. Интуиция подсказывала ей, что молодая женщина, восторженно отзывавшаяся о Макманне во время их недавнего разговора, знает о нем немало. Может, в дружеской, непринужденной беседе она сообщит о нем нечто важное?
Джоанна с аппетитом ела вкусную пиццу, запивая ее пивом, и делилась с Карли своими впечатлениями о Райане Макманне. Как и во время их недавней встречи, она отзывалась о нем восторженно и приблизительно в тех же выражениях.
– Я помню все, – оживленно говорила Джоанна. – Помню, когда впервые увидела Манна. Отец взял меня и братьев на хоккей. Это было в Чикаго. В тот день команда Манна выиграла, и именно он обеспечил ей победу. В тот раз он забил в ворота противника две шайбы, а еще две забил другой игрок с его подачи. Майор Сэмюелс, Манн был великолепен! Такой сильный, мужественный спортсмен… А какой у него удар! Какая бешеная скорость! Сто двадцать три мили!
– Сто двадцать три мили… – недоуменно повторила Карли. – Что это значит?
– Это значит, что его шайба летит со скоростью сто двадцать три мили в час! – Удивившись неосведомленности собеседницы, Джоанна продолжила: – В тот год Райан Макманн был назван лучшим игроком НХЛ и его команда завоевала Кубок.
– Кубок Дэвиса? – спросила Карли.
Джоанна опешила, не в силах поверить, что такая умная, серьезная женщина, как Сэмюелс, не знает элементарных вещей.
– Кубок Стэнли! – с легким укором уточнила она. – А Кубок Дэвиса – это в теннисе, майор!
– Понятно.
– Давайте я вам все объясню, – снисходительно предложила Джоанна. – Кубок Стэнли – старейший в профессиональном спорте и назван в честь английского лорда Стэнли: в середине девятнадцатого века он был министром королевских колоний. Кубок Стэнли – это символ силы, мужества и профессиональной игры. Любой хоккеист готов на все, лишь бы увидеть свое имя, начертанное на серебряном кубке.
– Готов на все… – задумчиво промолвила Карли. – На что именно?
Райан заметил, как Карли нахмурилась и поджала пухлые сочные губы. В ее карих глазах мелькнуло раздражение.
– Может быть, назойливые репортеры раскопали какие-то дополнительные улики, свидетельствующие против вас? – продолжила Карли.
– Давайте оставим этот разговор и приступим к делу.
– Хорошо. – Карли достала из кожаной сумочки сотовый телефон и, прежде чем набрать номер, пояснила: – Я должна узнать, согласится ли прийти стенографист, ведь его рабочий день уже закончился. Пока я буду звонить, вы можете пойти в туалет и привести себя в порядок. А то у вас лицо в крови.
Райан машинально провел ладонью по губам. Да, действительно, губа кровоточит. Ну и вид у него, однако!
– Туалет в конце коридора, по левой стороне, – объяснила Карли, когда Макманн поднялся и направился к двери. – Алло, сержант Хендрикс? Это майор Сэмюелс. Вы не могли бы вернуться на базу? Мне неловко перед вами, но… неожиданно пришел свидетель, и я должна допросить его. Да, сейчас. Нет… только зафиксировать, а расшифровку можно сделать позднее. Жду вас, сержант.
Райан вышел в коридор. Навстречу ему попался какой-то задержавшийся служащий и любезно объяснил, где находится мужская комната.
“Вот она, эта хваленая система пропусков и четкого слежения! – усмехнулся Райан. – Здание напичкано разными электронными устройствами, якобы гарантирующими безопасность персонала и баз данных компьютеров, а на деле сюда может проникнуть любой человек с улицы. Подойди к стеклянным входным дверям, постучи, скажи охраннику, что идешь к такому-то сотруднику, и он без лишних вопросов пропустит тебя. И даже не обратит внимания на твои синяки и кровоподтеки. Ему и невдомек, что посетитель – бывший заключенный! Он бдительно несет службу!”
А впрочем, охрана здания и безопасность его сотрудников Райана не касается. Это так, обычное наблюдение, не более того.
Макманн вошел в туалет, нащупал на степе выключатель и включил свет. Подойдя к большому зеркалу, он пристально вгляделся в свое отражение. Да… Ну и вид у него! Впечатляет, ничего не скажешь. Неудивительно, что майор Сэмюелс с перекошенным от страха лицом в панике вскочила из-за стола, когда он появился в кабинете. Конечно, эта хрупкая маленькая женщина испугалась.
А в былые счастливые времена молодые красивые женщины не только не боялись и не сторонились Райана, а, напротив, старались привлечь его внимание, заинтересовать, познакомиться с ним поближе. Да, это правда: Райан очень нравился женщинам, его всегда окружала толпа восторженных поклонниц, неутомимых фанаток. За ним бегали, Макманна просили, умоляли, следили за каждым его жестом, ловили любое сказанное им слово. Хранили в памяти улыбку Райана, знали обо всех его передвижениях, удачах, победах. Считали шайбы, забитые им в ворота. Радовались вместе с ним каждой победе, воспринимали как личную трагедию его промахи и ошибки.
Богатые холеные красавицы – жены политиков, конгрессменов, директоров крупных компаний и объединений – наперебой приглашали Райана Макманна на званые вечера, презентации и дни рождения. Еще бы! Ведь он был не только молодым красивым мужчиной, спортивной знаменитостью, но и очень богатым человеком, вкладывавшим деньги во множество прибыльных проектов, в том числе и в те, которые учреждали их мужья. Конечно, Райану льстило такое внимание женщин, но порой их преданность и любовь только забавляли его и даже вызывали легкое раздражение.
Воспоминания нахлынули на Райана. Перед его глазами проносились восхитительные картины прошлой благополучной жизни. Но неожиданно перед внутренним взором Райана мелькнуло одно юное девичье лицо, мгновенно вернувшее его к грубой действительности. Миловидное лицо юной девушки с выразительными глазами, манящим взглядом, чувственным ртом. Девушка любила облизывать пухлые губы язычком, и это движение было таким сексуальным, притягательным… Она задорно встряхивала каштановыми кудряшками, дразнила, манила, обещала.
Потом Райан видел лицо этой девушки на множестве черно-белых фотографий, помещенных на первых полосах газет под кричащими заголовками. Мертвое лицо, искаженное гримасой боли и отчаяния, пустые глаза, полураскрытые губы, растрепанные волосы, прилипшие ко лбу и щекам.
* * *
До сих пор Райан жил с ощущением тяжкой вины, горько жалел о том, что нельзя повернуть время вспять и расставить все по своим местам. Он убил ее, эту юную фанатку? Возможно, что и он. Или те отвратительные газетные репортеры, сделавшие все, чтобы после судебного процесса она приняла смертельную дозу наркотиков? Или его адвокаты, которые в своем неуемном стремлении любой ценой отстоять интересы своего богатого и знаменитого клиента кричали во время суда, что эта юная фанатка хоккеиста Макманна – циничная проститутка, а он – ее очередная жертва? Да, Райан Макманн погубил это юное создание, вот почему после вынесения ему оправдательного приговора он опротестовал его и потребовал для себя тюремного заключения.А теперь погибла другая женщина. Ее застрелили в сосновом лесу. Эта женщина действительно другая. Райан тоже видел ее черно-белые фотографии в газетах. Она была очень красивой, с аристократическим, немного надменным лицом. Образованная, самоуверенная, с твердым характером. Живая, деятельная натура. Душа любой компании. Женщина, имевшая множество друзей и искренних поклонников. Подполковник. Дочь генерала. Жена офицера, тоже в звании подполковника. Ее неожиданная трагическая смерть потрясла весь персонал военно-воздушной базы и всех учебных заведений, расположенных на ее территории.
Эту женщину тоже убил он, Райан Макманн? Или он был соучастником? Так сказать, способствовал ее убийству, потому что в течение долгого времени хранил молчание? Райан ведь многое знал. Эта женщина, убитая в лесу, была членом одного клуба…
Райан резко тряхнул головой, чтобы избавиться от навязчивых мыслей и тяжелых воспоминаний, и снова посмотрел на себя в зеркало. Включил воду, сполоснул лицо и вытер его бумажным полотенцем. Он больше не будет ни о чем думать и терзать себя ненужными вопросами. Сейчас в кабинете его ожидает Карли Сэмюелс, и ему надо торопиться.
* * *
Когда Райан вошел в кабинет, Карли все так же сидела за столом и читала документы. Она подняла голову и сообщила:– Сержант Хендрикс сейчас прибудет, и мы начнем нашу беседу, мистер Макманн. Не хотите ли кофе? В комнате отдыха есть электрическая кофеварка.
– Нет, спасибо.
Райан сел, скрестил руки на груди и опустил голову. В кабинете повисло неловкое молчание. Начинать официальную беседу без стенографиста, согласно правилам, запрещалось, а говорить непринужденно Райану и Карли было не о чем.
Карли снова склонилась над бумагами, а Райан, воспользовавшись тем, что она не смотрит на него, начал разглядывать молодую женщину и думать о ней. Пожалуй, ей очень подходит имя Карли… Звучит энергично, по не резко. Имя отражает характер этой женщины и ее внутреннюю сущность. Правда, Райан пока не знал, какой у Карли Сэмюелс характер и что она собой представляет, но почему-то предположение казалось ему верным. Нет, конечно, кое в чем Райану уже удалось разобраться, и некоторое представление об этой женщине у него сложилось. Она, безусловно, умная, выдержанная, корректная. Хорошо воспитана. Знает свое дело. Внешность Карли Сэмюелс соответствует ее внутреннему миру. Она привлекательна, и сшитая на заказ голубая военная форма подчеркивает ее стройную фигуру.
Сколько же Карли лет? На вид – тридцать с небольшим. А вот обручального кольца на безымянном пальце нет. Впрочем, семейное положение майора Сэмюелс не должно интересовать Райана. Сейчас ему следует думать не о том, замужем ли Карли, а о том, что она юрист. Представитель закона. Вот это и определяет ее характер. Профессия всегда накладывает отпечаток на характер человека, а уж профессия служителя закона… Все они: юристы, адвокаты, прокуроры – специализируются на человеческих драмах и трагедиях. И чем больше этих драм и трагедий, тем больше у них работы. Им это выгодно.
Так и эта Карли: за внешней мягкостью, выразительными шоколадными глазами наверняка скрывается холодная, черствая душа, презрение к тем, кто оступился в жизни. Или нет?
– Скажите, женщина-конгрессмен по фамилии Сэмюелс – ваша родственница? – спросил Райан, поняв, что пауза слишком затянулась. – Я видел ее фотографии на рекламных щитах и плакатах, развешанных по всему городу.
Карли подняла голову и улыбнулась.
– Да, миссис Сэмюелс – моя мать. Она снова баллотируется в палату представителей конгресса США.
– Значит, она уже была конгрессменом?
– Да, два срока. Хотя занимается политической деятельностью уже давно, много лет. Все члены моей семьи в той или иной степени связаны с политикой.
– Что ж, в таком случае для вас очень удобно, что вы офицер отделения военно-воздушных сил, расположенного на территории вашего родного города, – заметил Макманн.
– Верно. А вы? Почему после суда вас не отправили в тюрьму, расположенную на территории вашего родного штата Вермонт, а поместили сюда?
– Я не просил никого об этом.
– Почему?
Ну что ей ответить? Наверное, потому, что после всего случившегося Райан перестал считать Вермонт своим родным штатом. Что ему там делать? Родители его давно умерли, а жена после развода продала дом и поселилась в Берлингтоне на берегу озера Шамплейн. С Вермонтом Райана больше ничто не связывало, и поэтому он не обращался с просьбой к суду поместить его в тюрьму поближе к дому. Райан даже испытал облегчение, узнав, что его отправляют на юг. Это и к лучшему. Там, вдали от дома, он постарается навсегда забыть о хоккее, о своих преданных фанатах, изо дня в день осаждавших здание суда и выражавших громкий протест, и… о ледовом поле.
Конечно, Райан сознавал, что сделать это будет непросто. Как забыть бодрящую прохладу, скрипящий под ногами и искрящийся на ярком зимнем солнце снег, свежий ветер? Здесь, на юге, в Алабаме, он постоянно вспоминал суровые морозные зимы севера, перед его глазами часто появлялась одна и та же восхитительная картина: озеро, покрывшееся гонкой корочкой льда, и причудливые красивые узоры, нарисованные на нем морозом. А еще огромные, припорошенные снегом пушистые ели с мохнатыми раскидистыми лапами.
Три года назад, когда Райан впервые очутился в Алабаме, она произвела на него удручающее впечатление. Духота, сильная влажность, постоянная изматывающая жара, изредка сменяющаяся затяжными проливными дождями. И обилие назойливых насекомых: мошкары, жуков и бабочек. Они были повсюду, вились перед лицом, облепляли ветровое стекло машины, заслоняя обзор.
Постепенно Райан привык к Алабаме и ее жаркому влажному климату и порой даже ловил себя на том, что восхищается могучими дубами, стоящими в густом мху, и яркими разноцветными азалиями, сверкавшими на весеннем солнце. И тем не менее он скучал по льду, по зиме и снегу.
Появление в кабинете стенографиста вернуло Макманна к действительности. Он наблюдал, как сержант Хендрикс включил компьютер, ввел дату и время начала беседы. Карли пояснила, что этот их разговор будет считаться продолжением того, первого, поэтому не обязательно снова выполнять все формальности и произносить клятву под присягой. Беседа началась с того же вопроса, на котором закончилась в прошлый раз.
– Мистер Макманн, пожалуйста, опишите машину, проезжавшую по Ривер-роуд в день и предполагаемый час убийства Досон-Смит, – сказала майор Сэмюелс.
– Это был зеленый автомобиль. Точнее, темно-зеленый.
– Назовите марку машины.
– Последняя модель “форда-торес” с золотистым ободком по корпусу и тонкими колесными спицами.
Итак, свидетель обвинения повторил слово в слово все, что сообщил полиции. Не больше и не меньше.
Через час после ухода Райана Макманна Карли и сержант Хендрикс закрыли кабинет на ключ и покинули здание. Прежде чем попрощаться, они обменялись понимающими взглядами, означавшими, что беседа с главным свидетелем обвинения прошла впустую. Они лишь напрасно потеряли драгоценное время. Райан Макманн не сообщил ничего нового, не добавил к своим прежним свидетельским показаниям, данным полиции, ни одной дополнительной детали. На его лице не отразилось ни единой эмоции, которая позволила бы Карли заподозрить, что свидетель о чем-то умолчал. А она-то надеялась заметить, что Макманн тайно заинтересован в обвинении Смита, или уловить какой-либо намек на связь свидетеля с жертвой. Увы, ничего подобного не произошло. Все осталось на своих местах, не продвинувшись вперед ни на дюйм.
И все-таки Карли не покидало ощущение: Райан Макманн что-то скрывает. И при желании может рассказать следствию куда больше, чем говорит сейчас. Но что? Как заставить его раскрыть тайны? Пригрозить? Но чем? Нет, во-первых, Макманн – свидетель, а не обвиняемый, а во-вторых, он и так пострадал, когда не в меру ретивый персонал тюрьмы избил его, чтобы заставить прийти на беседу с Карли.
Вспомнив разбитую губу и синяки Макманна, Карли снова ощутила вину перед ним. Надо немедленно позвонить Паркеру и высказать ему все, что она о нем думает. Конечно, он руководствовался лучшими побуждениями, но зачем он вмешался и позвонил руководству тюрьмы, чтобы оно обуздало строптивого свидетеля обвинения?
Сев в машину, Карли раскрыла свой кейс и достала сотовый телефон. Наверняка Паркер еще на работе. Она набрала номер и после первого же звонка услышала в телефонной трубке его голос:
– Офис окружного прокурора. Паркер Стюарт у телефона.
– Ты звонил начальнику тюрьмы по поводу Макманна?
– Карли, это ты?
– Конечно, я. Ответь на мой вопрос. Это ты сообщил руководству тюрьмы о Макманне?
– Я, а что?
– Разве я просила тебя о такой услуге?
– По-моему, друзья для того и существуют, чтобы помогать друг другу. Ты иного мнения? Мне хотелось помочь тебе, Карли.
– Но я не просила об этом! Ведь речь идет о серьезных вопросах, о расследовании убийства, и ты, как представитель закона, помощник прокурор, должен понимать это!
– Прости, если вмешался не в свое дело, – смущенно сказал Паркер, и Карли мгновенно ощутила легкий укор совести. Паркер действительно действовал из лучших побуждений, зря она так набрасывается, на него!
– Ладно, забудем об этом, но впредь, пожалуйста, ничего не предпринимай без моего согласия.
– Слушаюсь, мэм! – насмешливо воскликнул Паркер и оживленно добавил: – А чтобы загладить свою вину, я хочу пригласить тебя сегодня вечером поужинать в “Джубили”. Согласна?
Идти с Паркером ужинать в один из лучших рыбных ресторанов Монтгомери Карли совсем не хотелось. К тому же вечером она собиралась перечитать протоколы допросов, наметить план дальнейших действий, а главное – подготовиться к завтрашней беседе с обвиняемым Майклом Смитом и его адвокатом.
– Нет, Паркер, спасибо, в другой раз. Сегодня вечером у меня много дел.
– Ну, как хочешь, – сухо отозвался он. – Пока.
Карли нажала кнопку отключения связи и убрала телефон в кейс. Можно, конечно, сразу отправиться домой и сесть за работу, но лучше сначала ознакомиться с другими материалами. Почитать личное дело Райана Макманна, выяснить по возможности все о его прошлой жизни и попытаться составить о нем верное впечатление. Это очень важно: ведь он единственный и главный свидетель, утверждающий, что видел машину подполковника Смита в день и час убийства на Ривер-роуд, в непосредственной близости от места преступления. И только после этого начать готовиться к допросу обвиняемого.
На пересечении Твининг-стрит и Ченнал-Серкл она притормозила и в который раз полюбовалась бомбардировщиком Б-52, стоящим на высоком бетонном пьедестале. Казалось, он вот-вот с ревом оторвется от земли и взлетит в темно-синее вечернее небо, уже освещенное большой круглой луной.
Когда наступало полнолуние, Карли всегда вспоминала ферму деда и нескольких охотничьих собак, живших там. В полнолуние они выли по вечерам, глядя на темное небо, а Карли и дед гуляли в саду, и старик рассказывал ей всякие забавные истории. Когда Карли подросла, дед стал делиться с ней подробностями наиболее интересных дел, которые он вел в течение сорока лет, работая судьей.
Оставив “эм-джи” перед зданием юридического центра, Карли вошла в холл и сразу направилась наверх, в библиотеку. Как и многие сотрудники и студенты, она любила заходить сюда, хотя в последнее время всю необходимую информацию получала в своем кабинете, на компьютере. Но Карли нравилась тихая сосредоточенная атмосфера библиотеки, высокие, от пола до потолка, ряды стеллажей, и она всегда с удовольствием наблюдала за студентами, сидевшими над учебниками или пристально смотревшими в мерцающие экраны мониторов.
Несколько знакомых студентов тихо поздоровались с Карли. Ответив им, она села за свободный стол, отгороженный с обеих сторон, включила компьютер, ввела свой личный код-пароль и послала запрос в базу данных Национального юридического исследовательского центра. Подождав, пока на экране монитора появятся нужные сведения, она начала читать.
Дело Райана Макманна рассматривалось в четвертом окружном суде штата Нью-Йорк… Итоги предварительного расследования… Показания свидетелей… Речи группы адвокатов… Обвинения прокурора… Слушание дела… Приговор суда… Обращение Макманна с просьбой заменить ему оправдательный приговор на обвинительный…
Вот это уже крайне любопытно… Почему Макманн обратился к суду со столь странной, даже неслыханной просьбой? Карли отвела взгляд от экрана и задумалась. За время своей прокурорской практики она встречалась и с более серьезными обвинениями, чем изнасилование несовершеннолетней фанатки и хранение наркотиков. Во многих штатах дело Макманна просто не дошло бы до суда при столь квалифицированной работе адвокатов и высоком общественном положении обвиняемого. Да, к сожалению, юридическая система часто пробуксовывала и не всегда руководствовалась строгой и беспристрастной буквой закона. На нее оказывали большое влияние общественное мнение, огромные деньги, потраченные некоторыми обвиняемыми на услуги адвокатов, симпатии и антипатии суда. Случались и подкупы…
Фанатка Макманна умерла от передозировки наркотиков, а сам он обратился к суду с весьма необычной просьбой. Почему Макманн так поступил? И вообще, что стояло за всем этим судебным процессом? Карли вспомнила, как ее начальник, поручив ей подключиться к расследованию дела подполковника Смита, намекнул, что судебное дело против Макманна было затеяно с целью не допустить его к участию в играх Кубка Стэнли. Значит, дело в больших деньгах?
Возможен и другой вариант, объясняющий, почему Райан Макманн добровольно решил сесть в тюрьму: за ним было еще какое-то серьезное преступление, раскрытия которого он опасался. И Макманн предпочел провести несколько лет в заключении, лишь бы оно не выплыло наружу.
Карли вывела на принтер все необходимые ей сведения о деле Макманна, положила листы в кейс и вышла из библиотеки. Она получила не так много данных, как рассчитывала, но и их вполне достаточно для размышлений, гипотез и выводов. Карли очень надеялась, что эти сведения помогут ей лучше понять, что представляет собой главный свидетель обвинения и можно ли верить его показаниям в таком серьезном деле, как убийство офицера военно-воздушных сил.
Она не спеша ехала по Ченнал-Серкл, и ее взгляд скользил по сторонам. На улице было шумно и оживленно. Во всех учебных заведениях, расположенных на территории университета, начиналась учебная сессия. Слушатели академии военно-воздушных сил, студенты штабного колледжа, военного летного училища и школы военных прокуроров спешили по своим делам, некоторые гуляли группами и что-то бурно обсуждали. Среди пешеходов Карли заметила знакомое лицо: пилот вертолета капитан Джоанна Уэст торопливо шла по тротуару, встряхивая пышными светлыми волосами и что-то сосредоточенно бормоча.
Карли опустила стекло.
– Добрый вечер, капитан! Похоже, вы не тратите время зря и готовитесь к экзаменам даже на улице?
Молодая женщина остановилась и, узнав Карли, радостно улыбнулась:
– Здравствуйте, майор Сэмюелс! Ох уж эти экзамены! Я бы лучше несколько раз слетала на задание в штормовую погоду, чем сидеть над книгами и запоминать учебный материал! Как поживаете? Только сейчас возвращаетесь домой?
– Да, я недавно закончила работу, – ответила Карли и, поддавшись внезапному импульсу, добавила: – Хочу заехать поужинать в пиццерию “Тони”. Не составите ли мне компанию, капитан?
– С удовольствием, мэм! Если дадите мне десять минут на сборы, я присоединюсь к вам!
– Давайте я подвезу вас к дому, – предложила Карли.
– Нет, спасибо, мне недалеко. Я быстро переоденусь и приду в пиццерию.
– Тогда жду вас там. Что вам заказать, кроме пиццы?
– Все, что не запрещено законом! – рассмеялась Джоанна Уэст и побежала к корпусам, где жили учащиеся-офицеры.
Для домов офицеров, возведенных в двадцатых – тридцатых годах на юге, был характерен французский провинциальный стиль архитектуры. Такие корпуса с симметричными фасадами, крутыми крышами с красной черепицей, мансардными окнами и колоннами были не только в Алабаме, но и на базе военно-воздушных сил Барксдейл в Луизиане и базе Лэнгли в Виргинии. Проезжая мимо этих домов, Карли всегда любовалась их изяществом, восхищалась декоративной отделкой и архитектурной изысканностью.
Вернувшись после практики в Монтгомери, Карли тоже купила красивый дом с тремя спальнями, перед которым на лужайке стояли могучие вековые дубы. Покупка дома обошлась ей недешево, но Карли давно мечтала жить самостоятельно, и это примирило ее с большими затратами. К тому же она рассчитывала на скорое повышение по службе. Как только она станет подполковником, зарплата заметно увеличится. Да и начальник Карли недвусмысленно высказывался по поводу ее служебного роста. Теперь многое зависело от того, справится ли Карли с порученным ей делом об убийстве Досон-Смит и уложится ли в сжатые сроки.
От Карли Сэмюелс ждали детального и тщательного расследования дела и точных выводов ее начальник, начальник начальника и так далее, по цепочке. Завершал же эту цепочку генерал-полковник Досон – отец убитой Элен Досон-Смит. Нет, он не делал официальных запросов по предварительному расследованию, не пытался оказывать влияние на следствие, но то, что убита именно его дочь, придавало следствию особую важность и значимость.
Карли понимала, что на данном этапе очень важно, как пройдет беседа с обвиняемым Смитом, назначенная на завтра. Какие он даст показания, сумеет ли убедительно опровергнуть заявление главного свидетеля по делу Райана Макманна о том, что его видели в день и час убийства на Ривер-роуд. Пока ему это не удалось, как было известно Карли из полицейских отчетов. Правдивы ли показания Макманна, можно ли ему верить? Пытаясь найти ответ на этот последний вопрос, Карли и пригласила Джоанну Уэст поужинать в пиццерии. Интуиция подсказывала ей, что молодая женщина, восторженно отзывавшаяся о Макманне во время их недавнего разговора, знает о нем немало. Может, в дружеской, непринужденной беседе она сообщит о нем нечто важное?
* * *
Карли и Джоанна удобно расположились за столиком, заказали по кружке пива, по порции овощного салата по-гречески, с маслинами и жирным сыром, и по половине пиццы. Немного побеседовав на общие темы, они заговорили об убийстве Досон-Смит, потрясшем персонал военно-воздушной базы Максвелл и студентов всех учебных военных заведений, расположенных на ее территории.Джоанна с аппетитом ела вкусную пиццу, запивая ее пивом, и делилась с Карли своими впечатлениями о Райане Макманне. Как и во время их недавней встречи, она отзывалась о нем восторженно и приблизительно в тех же выражениях.
– Я помню все, – оживленно говорила Джоанна. – Помню, когда впервые увидела Манна. Отец взял меня и братьев на хоккей. Это было в Чикаго. В тот день команда Манна выиграла, и именно он обеспечил ей победу. В тот раз он забил в ворота противника две шайбы, а еще две забил другой игрок с его подачи. Майор Сэмюелс, Манн был великолепен! Такой сильный, мужественный спортсмен… А какой у него удар! Какая бешеная скорость! Сто двадцать три мили!
– Сто двадцать три мили… – недоуменно повторила Карли. – Что это значит?
– Это значит, что его шайба летит со скоростью сто двадцать три мили в час! – Удивившись неосведомленности собеседницы, Джоанна продолжила: – В тот год Райан Макманн был назван лучшим игроком НХЛ и его команда завоевала Кубок.
– Кубок Дэвиса? – спросила Карли.
Джоанна опешила, не в силах поверить, что такая умная, серьезная женщина, как Сэмюелс, не знает элементарных вещей.
– Кубок Стэнли! – с легким укором уточнила она. – А Кубок Дэвиса – это в теннисе, майор!
– Понятно.
– Давайте я вам все объясню, – снисходительно предложила Джоанна. – Кубок Стэнли – старейший в профессиональном спорте и назван в честь английского лорда Стэнли: в середине девятнадцатого века он был министром королевских колоний. Кубок Стэнли – это символ силы, мужества и профессиональной игры. Любой хоккеист готов на все, лишь бы увидеть свое имя, начертанное на серебряном кубке.
– Готов на все… – задумчиво промолвила Карли. – На что именно?