Мерилин Лавлейс
Дыхание любви
Пролог
Крупные капли дождя часто и дробно стучали о землю, и сквозь сизую дымку тумана едва проступали очертания тела, распростертого на мокрой траве за стоящими вдоль дороги соснами.
Капитан Джоанна Уэст, промокшая до нитки, торопливо шла по Ривер-роуд, думая о том, что такой ненастной, промозглой весны не было уже давно. Справа от дороги шумела Алабама, и ее воды, смешиваясь с дождем, сливались в сплошной серый мутный поток. Слева раскинулись темно-зеленые поля для гольфа, принадлежащие базе военно-воздушных сил Максвелл.
Дождь усиливался, и Джоанна, ускорив шаг, прикидывала в уме, когда доберется до дома. В сущности, ненастье и долгий путь не пугали ее. За те семь недель, что Джоанна провела на базе Максвелл как студентка военного летного училища, она привыкла ежедневно в любую погоду проходить по много миль. Беспокоило ее другое: Джоанна хотела с пользой провести остаток дня – немного отдохнуть, высушить одежду, а потом отправиться в библиотеку университета военно-воздушных сил и засесть за учебники.
Хлопчатобумажный спортивный свитер с красной эмблемой на груди “Рожден для полета” и легкие шорты промокли насквозь и неприятно липли к телу Джоанны, вызывая легкий озноб. Сколько же еще осталось идти? Если переждать ливень около входа в здание тюрьмы, расположенное на берегу реки, то не более полмили. А если все-таки решиться и сразу добраться до студенческого общежития, то впереди еще примерно две с половиной мили. Лучше, конечно, сразу бежать в общежитие, все равно она промокла до нитки.
Дорога круто изогнулась, и рассеянный взгляд Джоанны, скользнув по темным мокрым стволам сосен, неожиданно различил в серой пелене тумана неясные очертания какого-то большого предмета, лежащего на густой сырой траве.
Джоанна остановилась, стряхнула стекавшие с козырька бейсбольной кепки капли дождя, часто заморгала и протерла ладонью глаза. Расплывчатые контуры странного предмета обозначились более четко, и Джоанна, вздрогнув, пробормотала:
– О Господи!.. Это…
На секунду она замешкалась, но потом, собравшись с духом, направилась к тому месту, где среди сосен темнело пугающее пятно. Подойдя поближе, Джоанна наклонилась над ним и острым, цепким взглядом пилота, натренированным мгновенно фиксировать множество деталей, впилась в распростертое на траве тело. Молодая стройная блондинка. В белой блузке и брюках для верховой езды. Мертва. В груди зияет маленькая аккуратная дырочка от пули, окаймленная тонкой черной пороховой ленточкой. Пустой, безжизненный взгляд устремлен в свинцовое мрачное небо.
Сердце Джоанны тревожно застучало, но она опустилась на колени и склонилась над телом убитой женщины. В том, что та мертва, Джоанна ни секунды не сомневалась. Она часто принимала участие в работе местной службы спасения, и опыт подсказывал, что медицинская помощь блондинке уже не нужна. Пуля вошла точно в сердце, и кровь, вытекшая из маленького круглого отверстия, смешалась с каплями дождя и расплылась бледно-розовым пятном на белой блузке молодой женщины.
Потянувшись, Джоанна легким прикосновением пальцев закрыла глаза покойной. Если уж эта несчастная пала от руки убийцы и лежит бездыханная под проливным дождем, пусть хоть ее глаза будут закрыты – так все же достойнее.
Поднявшись, Джоанна отошла на несколько шагов от тела и нервно огляделась. Никого! Прислушалась к шелесту мокрых тяжелых сосновых веток и монотонному шуму дождя. Ни шагов, ни подозрительных шорохов. Ничего.
А что, если убийца, хладнокровно пристреливший блондинку, не скрылся с места преступления, а затаился где-то поблизости, поджидая и высматривая новую жертву? При этой мысли Джоанна снова вздрогнула.
Окинув женщину сочувственным взглядом, она вздохнула и быстро направилась к дороге. Оставлять убитую в лесу под проливным дождем не хотелось, но стоять возле тела и ждать, когда кто-то из проходящих мимо людей вызовет полицию, было неразумно. А что, если в ближайшее время на Ривер-роуд никто не появится? Да и возможность столкнуться с убийцей пугала Джоанну.
Куда направиться, чтобы быстрее сообщить в полицию о найденном трупе? В федеральную тюрьму? Она ближе, чем клуб для игры в гольф. Джоанна ускорила шаг, а потом и вовсе побежала, шлепая по лужам. Внезапно серый туман прорезали яркие огни фар.
Слава Богу! Джоанна с облегчением вздохнула.
Выбежав на середину дороги, она отчаянно замахала руками:
– Эй! Остановитесь! Подождите!
Автомобиль “бронко” вильнул в сторону, скрипнули тормоза, и шины зашуршали по мокрому асфальту. Распахнулась передняя дверца, и из салона выглянул водитель. Темные, коротко стриженные волосы, угрюмое лицо, неприветливый, хмурый взгляд голубых глаз, плотно сжатые губы.
– Что случилось? – раздраженно бросил он. – Вам что, жизнь надоела?
– Там… там женщина! – задыхаясь, проговорила Джоанна. – В лесу. Ее убили.
Водитель нахмурился и посмотрел в указанном направлении.
– Мне надо добраться до здания тюрьмы, – торопливо продолжала Джоанна, – и позвонить в полицию. Может, у вас есть сотовый телефон?
Мужчина напряженно молчал. Джоанна подошла вплотную к машине и положила руку на капот, словно опасалась, что он уедет.
– Эй, мистер! Почему вы не отвечаете? – возмущенно воскликнула она. – Есть у вас телефон или нет?
Водитель мрачно взглянул на Джоанну:
– Вы уверены, что она мертва?
– Господи, конечно! Я же видела ее! – Джоанна заглянула в салон, но сотового телефона не увидела. – Пожалуйста, поторопитесь! Надо поскорее сообщить в полицию! – нервно проговорила она и, не дожидаясь приглашения, села на переднее сиденье.
Водитель молча захлопнул дверцу, и машина тронулась с места.
– Сейчас поезжайте прямо, а потом сверните налево! – Джоанна устроилась поудобнее. – Здание тюрьмы расположено на берегу реки. Это недалеко…
– Я знаю, где тюрьма! – Мужчина чуть заметно усмехнулся.
Джоанна испуганно взглянула на него. Тяжелая нижняя челюсть, крупный нос со сломанной переносицей, короткие темные волосы, блестящие от дождя… В облике этого мужчины Джоанне почудилось что-то смутно знакомое, какие-то неясные воспоминания всплыли в ее памяти, но мгновенно исчезли. Видела ли она его прежде? Может, встречала на базе военно-воздушных сил? Или он тоже часто бывает на Ривер-роуд и поэтому ей знакомо его лицо?
– Вы знаете, где находится тюрьма… Работаете там? – нерешительно осведомилась Джоанна.
– Нет. Но я провел там некоторое время.
Он щелкнул переключателем скоростей, и машина прибавила ходу. От сидений в салоне пахло влажной кожей, и вдруг Джоанне показалось, что этот запах источает угрозу.
Пилот вертолета, капитан военно-воздушных сил Джоанна Уэст вжалась в спинку сиденья и еле слышно спросила:
– Почему?
Водитель повернул голову, и ледяной взгляд голубых глаз скользнул по лицу Джоанны.
– Я убил женщину.
Капитан Джоанна Уэст, промокшая до нитки, торопливо шла по Ривер-роуд, думая о том, что такой ненастной, промозглой весны не было уже давно. Справа от дороги шумела Алабама, и ее воды, смешиваясь с дождем, сливались в сплошной серый мутный поток. Слева раскинулись темно-зеленые поля для гольфа, принадлежащие базе военно-воздушных сил Максвелл.
Дождь усиливался, и Джоанна, ускорив шаг, прикидывала в уме, когда доберется до дома. В сущности, ненастье и долгий путь не пугали ее. За те семь недель, что Джоанна провела на базе Максвелл как студентка военного летного училища, она привыкла ежедневно в любую погоду проходить по много миль. Беспокоило ее другое: Джоанна хотела с пользой провести остаток дня – немного отдохнуть, высушить одежду, а потом отправиться в библиотеку университета военно-воздушных сил и засесть за учебники.
Хлопчатобумажный спортивный свитер с красной эмблемой на груди “Рожден для полета” и легкие шорты промокли насквозь и неприятно липли к телу Джоанны, вызывая легкий озноб. Сколько же еще осталось идти? Если переждать ливень около входа в здание тюрьмы, расположенное на берегу реки, то не более полмили. А если все-таки решиться и сразу добраться до студенческого общежития, то впереди еще примерно две с половиной мили. Лучше, конечно, сразу бежать в общежитие, все равно она промокла до нитки.
Дорога круто изогнулась, и рассеянный взгляд Джоанны, скользнув по темным мокрым стволам сосен, неожиданно различил в серой пелене тумана неясные очертания какого-то большого предмета, лежащего на густой сырой траве.
Джоанна остановилась, стряхнула стекавшие с козырька бейсбольной кепки капли дождя, часто заморгала и протерла ладонью глаза. Расплывчатые контуры странного предмета обозначились более четко, и Джоанна, вздрогнув, пробормотала:
– О Господи!.. Это…
На секунду она замешкалась, но потом, собравшись с духом, направилась к тому месту, где среди сосен темнело пугающее пятно. Подойдя поближе, Джоанна наклонилась над ним и острым, цепким взглядом пилота, натренированным мгновенно фиксировать множество деталей, впилась в распростертое на траве тело. Молодая стройная блондинка. В белой блузке и брюках для верховой езды. Мертва. В груди зияет маленькая аккуратная дырочка от пули, окаймленная тонкой черной пороховой ленточкой. Пустой, безжизненный взгляд устремлен в свинцовое мрачное небо.
Сердце Джоанны тревожно застучало, но она опустилась на колени и склонилась над телом убитой женщины. В том, что та мертва, Джоанна ни секунды не сомневалась. Она часто принимала участие в работе местной службы спасения, и опыт подсказывал, что медицинская помощь блондинке уже не нужна. Пуля вошла точно в сердце, и кровь, вытекшая из маленького круглого отверстия, смешалась с каплями дождя и расплылась бледно-розовым пятном на белой блузке молодой женщины.
Потянувшись, Джоанна легким прикосновением пальцев закрыла глаза покойной. Если уж эта несчастная пала от руки убийцы и лежит бездыханная под проливным дождем, пусть хоть ее глаза будут закрыты – так все же достойнее.
Поднявшись, Джоанна отошла на несколько шагов от тела и нервно огляделась. Никого! Прислушалась к шелесту мокрых тяжелых сосновых веток и монотонному шуму дождя. Ни шагов, ни подозрительных шорохов. Ничего.
А что, если убийца, хладнокровно пристреливший блондинку, не скрылся с места преступления, а затаился где-то поблизости, поджидая и высматривая новую жертву? При этой мысли Джоанна снова вздрогнула.
Окинув женщину сочувственным взглядом, она вздохнула и быстро направилась к дороге. Оставлять убитую в лесу под проливным дождем не хотелось, но стоять возле тела и ждать, когда кто-то из проходящих мимо людей вызовет полицию, было неразумно. А что, если в ближайшее время на Ривер-роуд никто не появится? Да и возможность столкнуться с убийцей пугала Джоанну.
Куда направиться, чтобы быстрее сообщить в полицию о найденном трупе? В федеральную тюрьму? Она ближе, чем клуб для игры в гольф. Джоанна ускорила шаг, а потом и вовсе побежала, шлепая по лужам. Внезапно серый туман прорезали яркие огни фар.
Слава Богу! Джоанна с облегчением вздохнула.
Выбежав на середину дороги, она отчаянно замахала руками:
– Эй! Остановитесь! Подождите!
Автомобиль “бронко” вильнул в сторону, скрипнули тормоза, и шины зашуршали по мокрому асфальту. Распахнулась передняя дверца, и из салона выглянул водитель. Темные, коротко стриженные волосы, угрюмое лицо, неприветливый, хмурый взгляд голубых глаз, плотно сжатые губы.
– Что случилось? – раздраженно бросил он. – Вам что, жизнь надоела?
– Там… там женщина! – задыхаясь, проговорила Джоанна. – В лесу. Ее убили.
Водитель нахмурился и посмотрел в указанном направлении.
– Мне надо добраться до здания тюрьмы, – торопливо продолжала Джоанна, – и позвонить в полицию. Может, у вас есть сотовый телефон?
Мужчина напряженно молчал. Джоанна подошла вплотную к машине и положила руку на капот, словно опасалась, что он уедет.
– Эй, мистер! Почему вы не отвечаете? – возмущенно воскликнула она. – Есть у вас телефон или нет?
Водитель мрачно взглянул на Джоанну:
– Вы уверены, что она мертва?
– Господи, конечно! Я же видела ее! – Джоанна заглянула в салон, но сотового телефона не увидела. – Пожалуйста, поторопитесь! Надо поскорее сообщить в полицию! – нервно проговорила она и, не дожидаясь приглашения, села на переднее сиденье.
Водитель молча захлопнул дверцу, и машина тронулась с места.
– Сейчас поезжайте прямо, а потом сверните налево! – Джоанна устроилась поудобнее. – Здание тюрьмы расположено на берегу реки. Это недалеко…
– Я знаю, где тюрьма! – Мужчина чуть заметно усмехнулся.
Джоанна испуганно взглянула на него. Тяжелая нижняя челюсть, крупный нос со сломанной переносицей, короткие темные волосы, блестящие от дождя… В облике этого мужчины Джоанне почудилось что-то смутно знакомое, какие-то неясные воспоминания всплыли в ее памяти, но мгновенно исчезли. Видела ли она его прежде? Может, встречала на базе военно-воздушных сил? Или он тоже часто бывает на Ривер-роуд и поэтому ей знакомо его лицо?
– Вы знаете, где находится тюрьма… Работаете там? – нерешительно осведомилась Джоанна.
– Нет. Но я провел там некоторое время.
Он щелкнул переключателем скоростей, и машина прибавила ходу. От сидений в салоне пахло влажной кожей, и вдруг Джоанне показалось, что этот запах источает угрозу.
Пилот вертолета, капитан военно-воздушных сил Джоанна Уэст вжалась в спинку сиденья и еле слышно спросила:
– Почему?
Водитель повернул голову, и ледяной взгляд голубых глаз скользнул по лицу Джоанны.
– Я убил женщину.
Глава 1
– Сэмюелс, зайдите ко мне. Я хочу поговорить с вами. – Услышав в телефонной трубке этот приказ, майор Карли Сэмюелс усмехнулась и покачала головой. Начальник школы военных прокуроров военно-воздушных сил отличался острым, проницательным умом, но отнюдь не изысканностью манер.
– Слушаюсь, сэр, – ответила она.
– Зайдите немедленно!
– Да, сэр.
Легко прикоснувшись к клавиатуре компьютера, Карли сохранила часть текста статьи для редактируемого ею с недавних пор “Юридического вестника военно-воздушных сил”. Взяться за эту работу в дополнение к основной – руководству отделом военного права – Карли побудил ряд обстоятельств. Во-первых, обещанное повышение по службе, позволявшее ей обогнать в служебной карьере коллег. Во-вторых, разгар кампании по выборам в палату представителей конгресса США, куда мать Карли Сэмюелс баллотировалась на новый срок. Ну и в-третьих, несмотря на множество непростых служебных обязанностей, неуемная энергия Карли все еще искала выхода.
– Я иду к полковнику Карпентеру, – сказала Карли помощнику. – Если позвонит моя мать, передайте, что заеду к ней после работы. Надеюсь, сегодня я освобожусь не очень поздно.
– Обязательно передам. – Сержант улыбнулся. – Не очень поздно – это около полуночи?
– Нет, к семи вечера, – твердо ответила Карли.
Она машинально поправила брюки, разгладила невидимую складку на голубой блузе и провела ладонью по пышным каштановым, с медным отливом, волосам, проверяя, не растрепались ли они. Все в полном порядке, можно отправляться к полковнику.
– Я заеду к ней в семь часов, – повторила Карли.
– Не беспокойтесь, я непременно передам, майор. – Она кивнула и покинула кабинет. Каждый раз, когда Карли шла по коридорам или заходила в разные отделы, ее охватывала гордость, и она с радостью думала о том, что уже шесть месяцев юридический центр ассоциируется у нее с родным домом. Юридический центр имени Дикинсона располагался на территории университетского городка по соседству с такими учебными заведениями, как академия военно-воздушных сил, штабной колледж военно-воздушных сил и военное летное училище.
Быстрые шаги Карли по узорчатому паркетному полу негромким эхом отдавались под сводами коридора, нижняя часть которого была обшита панелями из вишневого дерева, а верхняя – выкрашена в зеленый цвет. Миновав библиотеку и несколько кабинетов, Карли уже не в первый раз подумала о том, что конгрессмен Дикинсон был бы горд и доволен, если бы знал, что его имя присвоено такому прекрасному юридическому центру.
Законодатель Дикинсон, член конгресса США, ныне покойный, приложил немало сил к тому, чтобы деловая часть Монтгомери[1] и база военно-воздушных сил Максвелл, входившие в его избирательный округ, процветали.
Учебный год был в самом разгаре, и в здании центра царило оживление. Несмолкаемый шум голосов, постоянные телефонные звонки, нескончаемые гулкие шаги по коридору – за шесть месяцев майор Карли Сэмюелс так привыкла к этому звуковому оформлению, что почти не замечала его. Каждый год сюда приезжали почти четыре тысячи офицеров и рядовых разных национальностей и родов войск, чтобы постигать премудрости обширной юридической науки – от изучения видов и степеней административных и компьютерных преступлений до правомерности ведения боевых действий в условиях мирного и военного времени.
Несколько поколений в семье Карли Сэмюелс служили закону, поэтому она никогда не сталкивалась с трудной для многих проблемой выбора профессии. И после окончания учебы и стажировки восприняла назначение на должность начальника отдела военного права юридического центра школы военных прокуроров как нечто вполне естественное. Это была сфера интересов Карли, ее жизненное предназначение. Работая и преподавая в центре, а с недавних пор еще и редактируя “Вестник”, она была в курсе последних достижений юридической науки, знала обо всех событиях и уголовных делах, расследуемых в системе военно-воздушных сил, и с радостью делилась педагогическим опытом со студентами школы военных прокуроров. До работы в юридическом центре Карли Сэмюелс стажировалась в Пентагоне, в ведомстве военной прокуратуры. В то время стажировка казалась Карли очень сложной и напряженной, но теперь она вспоминала о ней с теплотой. Сознание того, что не без ее участия удалось оградить общество от растлителя малолетних или дезертира и отправить их на долгую отсидку в тюрьму Ливенворт, пробуждало в Карли чувство профессиональной гордости. А его всегда хотелось испытать снова. Вот почему, когда полковник вызвал Карли к себе, она с надеждой подумала о том, что, может быть, он предложит ей принять участие в каком-нибудь сложном и интересном деле.
К счастью, ее ожидания сбылись. Полковник Карпентер, кивнув и предложив Карли сесть, проинформировал ее о том, что руководство военной прокуратуры обратилось с просьбой выделить офицера из юридического центра для подключения к расследованию по статье 32.
– А разве они не могут обойтись своими силами? – удивилась Карли.
– Впоследствии итоги дела направят в военный трибунал, а на стадии предварительного расследования им необходим еще один дипломированный офицер.
Необычайное волнение и позабытый со времен стажировки азарт охватили Карли.
– Речь идет о расследовании дела Смита? – с надеждой спросила она.
– Да.
Обсуждение недавнего убийства на базе военно-воздушных сил изо дня в день занимало все первые полосы местных газет и уже докатилось до центральных. Подробности были крайне скупы, однако будоражили общественное мнение. Неужели ей поручили принять участие в предварительном расследовании этого громкого дела? Вот это удача!
– Расследование необходимо провести тщательно, но в сжатые сроки, – строго сказал полковник. – Руководство базы очень обеспокоено тем, чтобы итоги расследования не просочились в печать. Дело-то непростое, и действовать следует предельно осторожно.
– Неужели они наивно полагают, что можно утаить столь громкое убийство? – усмехнулась Карли. – Как будто в престижной академии военно-воздушных сил слушатели каждый день убивают своих жен – учащихся того же заведения, жен в звании подполковников, дочерей генерал-полковников!
– Да, такие подробности, конечно, не утаишь, – нахмурился полковник. – Сейчас всех волнует другое: как бы в газеты и на телевидение не просочилась информация о том, что главным и единственным свидетелем обвинения, давшим показания против Майкла Смита, является Райан Макманн.
– Райан Макманн? – Карли с недоумением взглянула на полковника.
– Что, собственно, вас удивляет? А, догадываюсь… Вы не знаете, кто такой Макманн, потому что не увлекаетесь хоккеем.
– Хоккеем? Значит, этот Макманн хоккеист? Бегает с клюшкой по льду?
– А что, это понятие имеет еще какое-нибудь значение, майор? – насмешливо осведомился полковник.
– Сэр, я родилась и выросла здесь, на юге, в Монтгомери, – улыбнувшись, ответила Карли. – Лед для меня – понятие умозрительное. С моей точки зрения, лед нужен для того, чтобы добавлять его в виски, или же это слово употребляется в переносном смысле: растопить лед, сломать лед – значит завязать отношения или наладить их.
– Так вот, майор, если бы вы несли службу севернее границы Мейсон – Диксон,[2] то знали бы, что хоккеист Райан Макманн был профессионалом высочайшего класса.
– Если вы говорите о нем в прошедшем времени, значит, его появление в качестве главного свидетеля обвинения придает расследуемому делу неожиданный и любопытный поворот!
– Вот именно, – усмехнулся полковник. – Последние два года Райан Макманн провел здесь, в Максвелле, как заключенный федеральной тюрьмы.
Карли быстро подалась вперед:
– Главный свидетель обвинения – заключенный?
– Разве я не ясно выразился?
– И за какие же грехи этот Макманн угодил в тюрьму?
– За хранение наркотических веществ и растление несовершеннолетних.
– ФБР следило за каждым шагом знаменитого спортсмена, и наконец им удалось поймать его за руку, когда он перевозил юнцов через границу штата и приставал к ним? – насмешливо полюбопытствовала Карли.
– Нет, его жертва – семнадцатилетняя фанатка, постоянно хваставшаяся друзьям, что ей удалось заполучить в качестве трофея самого Макманна. Эта девица употребляла те же наркотики, которые впоследствии были найдены во время обыска в гостиничном номере хоккеиста.
Что ж, ничего удивительного. В последние годы секс и наркотики неизменно сопутствовали профессиональному спорту. Странно другое: почему дело знаменитого хоккеиста было все-таки доведено до суда и он получил тюремный срок? Очевидно, за Макманном числились и другие, более серьезные преступления, о которых не известно широкой общественности.
– Странно, что такому знаменитому спортсмену не удалось выйти сухим из воды, – задумчиво проговорила Карли.
Помолчав, полковник Карпентер пояснил:
– Хоккейная команда, в которой играл Райан Макманн, вышла в финал Кубка Стэнли как раз накануне его ареста. Ходили слухи, что в этом деле замешаны большие деньги. Кое-кому удалось организовать внезапный обыск на квартире Макманна, где и были найдены наркотики.
– Зачем?
– Чтобы не допустить его выхода на лед в финальной игре! После долгого судебного разбирательства Макманн был оправдан, а спустя некоторое время та самая фанатка умерла, и он сам обратился к суду с просьбой заменить оправдательный приговор на тюремное заключение.
– Да… Темная история.
– Вот именно! А теперь Макманн – главный свидетель по делу об убийстве!
– Неудивительно, что это обстоятельство заставляет так нервничать базу военно-воздушных сил!
– Итак, майор Сэмюелс, вы готовы подключиться к расследованию?
– Разумеется, сэр! В любую минуту! Полковник Карпентер улыбнулся:
– В таком случае я немедленно сообщу руководству базы, что вы прибудете к ним через час. Они выделят вам кабинет, предоставят все необходимые документы, а я подготовлю официальное уведомление, что именно вы назначены для участия в предварительном расследовании. Откорректируйте ваше служебное расписание на ближайшие десять дней, поскольку расследование отнимет у вас много времени. Но постарайтесь, чтобы участие в деле Смита не нанесло ущерба вашим прямым обязанностям.
– Слушаюсь, сэр! – Отдав честь, Карли круто развернулась на тонких высоких каблучках.
Такие резкие движения были бы чреваты для других женщин непредсказуемыми последствиями, но невысокая Карли Сэмюелс привыкла ходить на высоких каблуках и не боялась оступиться и упасть, сделав неловкое движение.
Кивнув помощнику полковника, присутствовавшему при разговоре, Карли вышла. Торопливо направляясь по коридору, ведущему к ее кабинету, она ощущала необычайный подъем, волнение и восхитительный азарт, который испытывала всегда, приступая к важному и интересному делу. Карли Сэмюелс, профессионал высокого класса, за время работы в юридической системе приобрела бесценный опыт. Сначала как адвокат, отстаивающий интересы любого обвиняемого – от распространителей наркотиков до социально опасных типов – и обеспечивающий ему защиту в соответствии с конституцией и сводом военных законов. Потом как прокурор, обвиняющий таких же типов в совершении преступлений и добивающийся от суда назначения им максимально длительных сроков заключения в тюрьме Ливенворт.
Карли Сэмюелс верила в свои силы и ничуть не сомневалась, что дело об убийстве, к расследованию которого ей поручили подключиться на предварительной стадии, окажется неординарным и даже захватывающим. Она сделает все от нее зависящее, чтобы ни один факт, ни одна улика не остались незамеченными или невыясненными. Подполковник Майкл Смит, подозреваемый в убийстве собственной жены, будет изобличен и понесет заслуженное наказание.
Карли даже не могла предположить, какие трудности возникнут у нее в процессе расследования и с чем ей, привыкшей руководствоваться законом, придется столкнуться. Знакомство с главным свидетелем обвинения, бывшим знаменитым спортсменом-хоккеистом, ныне заключенным, в корне изменит ее жизнь. Но сейчас все мысли Карли были сосредоточены на будущей работе и она уже прикидывала, как лучше составить служебное расписание на ближайшие десять дней, чтобы максимально тщательно и в срок выполнить порученное ей дело об убийстве.
С каждой минутой Карли чувствовала все большее раздражение, хотя и понимала, что дорогой адвокат Дж. Патнем Джонс, взявшийся защищать интересы подполковника Смита, подозреваемого в убийстве жены, просто начинает применять незатейливые адвокатские уловки. Он и его подзащитный опаздывают? Ничего, майор Карли Сэмюелс подождет. Никуда не денется. Расследование по статье 32 не обязывает подозреваемого присутствовать при опросе свидетелей обвинения, а требует лишь уведомить его об этом. Подозреваемый и его защитник обязательно придут и будут присутствовать. Что ж, это их право, а про наказание за непунктуальность в законе ничего не сказано!
– Подождем еще пять минут! – раздраженно сказала Карли стенографисту, сидящему за столом в дальнем углу кабинета.
Тот поднял голову от журнала и молча кивнул. Карли порывисто поднялась и подошла к небольшому окну. Крупные капли дождя стучали по стеклу и стекали по нему топкими струйками. Немного постояв около окна, она тяжело вздохнула, вернулась к столу, села и раскрыла папку с документами. Майор Сэмюелс снова и снова перелистывала страницы, хотя знала текст почти наизусть. Первоначальные рапорты военной полиции, побывавшей на месте совершения преступления, отчеты агентов службы специальных расследований, выводы и данные судебной медицинской экспертизы, личные дела подполковника Майкла Смита и подполковника Элен Досон-Смит. Майкл Смит, подозреваемый в убийстве, и жертва, его жена, Элен Досон-Смит, вместе учились в академии военно-воздушных сил.
Карли перелистала еще несколько страниц и добралась до конверта, в котором лежала цветная фотография убитой. Слушательница академии военно-воздушных сил Элен Досон-Смит, запечатленная в военной форме на фоне американского флага…
Карли снова и снова вглядывалась в фотографию: стройная молодая женщина со светло-золотистыми волосами, красивым, немного надменным лицом. Большие выразительные фиалкового цвета глаза, легкая усмешка на губах, загадочная, как у Моны Лизы. Уверенная в себе женщина, сознающая собственное превосходство над окружающими. Гордая своими достижениями и успехами. Женщина, знающая себе цену. И это не пустое, самодовольное бахвальство: Элен Досон-Смит было чем гордиться!
Карли снова просмотрела несколько почетных грамот “За отличную учебу” от академии военно-воздушных сил и пролистала прекрасные служебные и учебные характеристики Досон-Смит. Да, эта молодая женщина, ныне покойная, сделала стремительную карьеру, раньше всех своих однокурсников получив звание подполковника! Вне всякого сомнения, ее отец, генерал Досон, тоже гордился дочерью, а она наверняка мечтала не только продолжить его дело, но и дослужиться до такого же звания – генерал-полковника.
Карли достала из конверта другую, черно-белую фотографию, сделанную полицией сразу после убийства Элен, и вгляделась в нее. Этот снимок, казалось, запечатлел совершенно другую женщину. Безжизненное, обращенное к небу бесцветное лицо. Почти бесформенное тело, с широко раскинутыми в стороны руками, распростертое на земле.
Элен держала в одной из конюшен базы военно-воздушных сил собственную лошадь и после окончания занятий в академии всегда ездила туда. Смерть застала Элен в лесу, где она каждый день в любую погоду занималась верховой ездой, – об этом рассказал следователям ее муж Майкл Смит, на которого с первой же минуты пало подозрение в убийстве.
Перед тем как приступить к расследованию дела об убийстве Досон-Смит и вызвать для беседы свидетеля обвинения, Карли тщательно изучила собранные материалы, свидетельствовавшие о причастности подполковника Смита к убийству жены. Итак, в материалах дела содержались показания многочисленных свидетелей, утверждавших, что незадолго до убийства между Майклом Смитом и его женой Элен постоянно возникали ссоры. Многие слышали, как подполковник громко и грубо обвинял жену в неверности и упрекал в недостойном поведении.
Ни слушатели, ни преподаватели академии военно-воздушных сил не подтвердили заявление Майкла о том, что во время убийства Элен он работал в библиотеке над отчетом. Его там никто не видел.
Как следовало из материалов предварительного расследования, в день убийства подполковник Элен Досон-Смит вышла из помещения семейного общежития, села в свою машину и направилась в сторону конюшен базы военно-воздушных сил, где держала в одном из стойл своего чистокровного породистого жеребца. Но этот жеребец так и остался в стойле, а его хозяйку нашли мертвой в сосновом лесу в полумиле от конюшни. Почему Элен, приехав в конюшню, не вывела лошадь и не отправилась на свою ежедневную верховую прогулку.
Элен Досон-Смит была убита выстрелом в сердце единственной пулей, выпущенной с близкого расстояния из пистолета “смит-и-вессон” тридцать восьмого калибра – для женщин. Так утверждали данные проведенной баллистической экспертизы. В нескольких ярдах от тела обнаружили и орудие убийства – пистолет, присыпанный сосновой хвоей и землей. Но отпечатков пальцев на нем не было.
– Слушаюсь, сэр, – ответила она.
– Зайдите немедленно!
– Да, сэр.
Легко прикоснувшись к клавиатуре компьютера, Карли сохранила часть текста статьи для редактируемого ею с недавних пор “Юридического вестника военно-воздушных сил”. Взяться за эту работу в дополнение к основной – руководству отделом военного права – Карли побудил ряд обстоятельств. Во-первых, обещанное повышение по службе, позволявшее ей обогнать в служебной карьере коллег. Во-вторых, разгар кампании по выборам в палату представителей конгресса США, куда мать Карли Сэмюелс баллотировалась на новый срок. Ну и в-третьих, несмотря на множество непростых служебных обязанностей, неуемная энергия Карли все еще искала выхода.
– Я иду к полковнику Карпентеру, – сказала Карли помощнику. – Если позвонит моя мать, передайте, что заеду к ней после работы. Надеюсь, сегодня я освобожусь не очень поздно.
– Обязательно передам. – Сержант улыбнулся. – Не очень поздно – это около полуночи?
– Нет, к семи вечера, – твердо ответила Карли.
Она машинально поправила брюки, разгладила невидимую складку на голубой блузе и провела ладонью по пышным каштановым, с медным отливом, волосам, проверяя, не растрепались ли они. Все в полном порядке, можно отправляться к полковнику.
– Я заеду к ней в семь часов, – повторила Карли.
– Не беспокойтесь, я непременно передам, майор. – Она кивнула и покинула кабинет. Каждый раз, когда Карли шла по коридорам или заходила в разные отделы, ее охватывала гордость, и она с радостью думала о том, что уже шесть месяцев юридический центр ассоциируется у нее с родным домом. Юридический центр имени Дикинсона располагался на территории университетского городка по соседству с такими учебными заведениями, как академия военно-воздушных сил, штабной колледж военно-воздушных сил и военное летное училище.
Быстрые шаги Карли по узорчатому паркетному полу негромким эхом отдавались под сводами коридора, нижняя часть которого была обшита панелями из вишневого дерева, а верхняя – выкрашена в зеленый цвет. Миновав библиотеку и несколько кабинетов, Карли уже не в первый раз подумала о том, что конгрессмен Дикинсон был бы горд и доволен, если бы знал, что его имя присвоено такому прекрасному юридическому центру.
Законодатель Дикинсон, член конгресса США, ныне покойный, приложил немало сил к тому, чтобы деловая часть Монтгомери[1] и база военно-воздушных сил Максвелл, входившие в его избирательный округ, процветали.
Учебный год был в самом разгаре, и в здании центра царило оживление. Несмолкаемый шум голосов, постоянные телефонные звонки, нескончаемые гулкие шаги по коридору – за шесть месяцев майор Карли Сэмюелс так привыкла к этому звуковому оформлению, что почти не замечала его. Каждый год сюда приезжали почти четыре тысячи офицеров и рядовых разных национальностей и родов войск, чтобы постигать премудрости обширной юридической науки – от изучения видов и степеней административных и компьютерных преступлений до правомерности ведения боевых действий в условиях мирного и военного времени.
Несколько поколений в семье Карли Сэмюелс служили закону, поэтому она никогда не сталкивалась с трудной для многих проблемой выбора профессии. И после окончания учебы и стажировки восприняла назначение на должность начальника отдела военного права юридического центра школы военных прокуроров как нечто вполне естественное. Это была сфера интересов Карли, ее жизненное предназначение. Работая и преподавая в центре, а с недавних пор еще и редактируя “Вестник”, она была в курсе последних достижений юридической науки, знала обо всех событиях и уголовных делах, расследуемых в системе военно-воздушных сил, и с радостью делилась педагогическим опытом со студентами школы военных прокуроров. До работы в юридическом центре Карли Сэмюелс стажировалась в Пентагоне, в ведомстве военной прокуратуры. В то время стажировка казалась Карли очень сложной и напряженной, но теперь она вспоминала о ней с теплотой. Сознание того, что не без ее участия удалось оградить общество от растлителя малолетних или дезертира и отправить их на долгую отсидку в тюрьму Ливенворт, пробуждало в Карли чувство профессиональной гордости. А его всегда хотелось испытать снова. Вот почему, когда полковник вызвал Карли к себе, она с надеждой подумала о том, что, может быть, он предложит ей принять участие в каком-нибудь сложном и интересном деле.
К счастью, ее ожидания сбылись. Полковник Карпентер, кивнув и предложив Карли сесть, проинформировал ее о том, что руководство военной прокуратуры обратилось с просьбой выделить офицера из юридического центра для подключения к расследованию по статье 32.
– А разве они не могут обойтись своими силами? – удивилась Карли.
– Впоследствии итоги дела направят в военный трибунал, а на стадии предварительного расследования им необходим еще один дипломированный офицер.
Необычайное волнение и позабытый со времен стажировки азарт охватили Карли.
– Речь идет о расследовании дела Смита? – с надеждой спросила она.
– Да.
Обсуждение недавнего убийства на базе военно-воздушных сил изо дня в день занимало все первые полосы местных газет и уже докатилось до центральных. Подробности были крайне скупы, однако будоражили общественное мнение. Неужели ей поручили принять участие в предварительном расследовании этого громкого дела? Вот это удача!
– Расследование необходимо провести тщательно, но в сжатые сроки, – строго сказал полковник. – Руководство базы очень обеспокоено тем, чтобы итоги расследования не просочились в печать. Дело-то непростое, и действовать следует предельно осторожно.
– Неужели они наивно полагают, что можно утаить столь громкое убийство? – усмехнулась Карли. – Как будто в престижной академии военно-воздушных сил слушатели каждый день убивают своих жен – учащихся того же заведения, жен в звании подполковников, дочерей генерал-полковников!
– Да, такие подробности, конечно, не утаишь, – нахмурился полковник. – Сейчас всех волнует другое: как бы в газеты и на телевидение не просочилась информация о том, что главным и единственным свидетелем обвинения, давшим показания против Майкла Смита, является Райан Макманн.
– Райан Макманн? – Карли с недоумением взглянула на полковника.
– Что, собственно, вас удивляет? А, догадываюсь… Вы не знаете, кто такой Макманн, потому что не увлекаетесь хоккеем.
– Хоккеем? Значит, этот Макманн хоккеист? Бегает с клюшкой по льду?
– А что, это понятие имеет еще какое-нибудь значение, майор? – насмешливо осведомился полковник.
– Сэр, я родилась и выросла здесь, на юге, в Монтгомери, – улыбнувшись, ответила Карли. – Лед для меня – понятие умозрительное. С моей точки зрения, лед нужен для того, чтобы добавлять его в виски, или же это слово употребляется в переносном смысле: растопить лед, сломать лед – значит завязать отношения или наладить их.
– Так вот, майор, если бы вы несли службу севернее границы Мейсон – Диксон,[2] то знали бы, что хоккеист Райан Макманн был профессионалом высочайшего класса.
– Если вы говорите о нем в прошедшем времени, значит, его появление в качестве главного свидетеля обвинения придает расследуемому делу неожиданный и любопытный поворот!
– Вот именно, – усмехнулся полковник. – Последние два года Райан Макманн провел здесь, в Максвелле, как заключенный федеральной тюрьмы.
Карли быстро подалась вперед:
– Главный свидетель обвинения – заключенный?
– Разве я не ясно выразился?
– И за какие же грехи этот Макманн угодил в тюрьму?
– За хранение наркотических веществ и растление несовершеннолетних.
– ФБР следило за каждым шагом знаменитого спортсмена, и наконец им удалось поймать его за руку, когда он перевозил юнцов через границу штата и приставал к ним? – насмешливо полюбопытствовала Карли.
– Нет, его жертва – семнадцатилетняя фанатка, постоянно хваставшаяся друзьям, что ей удалось заполучить в качестве трофея самого Макманна. Эта девица употребляла те же наркотики, которые впоследствии были найдены во время обыска в гостиничном номере хоккеиста.
Что ж, ничего удивительного. В последние годы секс и наркотики неизменно сопутствовали профессиональному спорту. Странно другое: почему дело знаменитого хоккеиста было все-таки доведено до суда и он получил тюремный срок? Очевидно, за Макманном числились и другие, более серьезные преступления, о которых не известно широкой общественности.
– Странно, что такому знаменитому спортсмену не удалось выйти сухим из воды, – задумчиво проговорила Карли.
Помолчав, полковник Карпентер пояснил:
– Хоккейная команда, в которой играл Райан Макманн, вышла в финал Кубка Стэнли как раз накануне его ареста. Ходили слухи, что в этом деле замешаны большие деньги. Кое-кому удалось организовать внезапный обыск на квартире Макманна, где и были найдены наркотики.
– Зачем?
– Чтобы не допустить его выхода на лед в финальной игре! После долгого судебного разбирательства Макманн был оправдан, а спустя некоторое время та самая фанатка умерла, и он сам обратился к суду с просьбой заменить оправдательный приговор на тюремное заключение.
– Да… Темная история.
– Вот именно! А теперь Макманн – главный свидетель по делу об убийстве!
– Неудивительно, что это обстоятельство заставляет так нервничать базу военно-воздушных сил!
– Итак, майор Сэмюелс, вы готовы подключиться к расследованию?
– Разумеется, сэр! В любую минуту! Полковник Карпентер улыбнулся:
– В таком случае я немедленно сообщу руководству базы, что вы прибудете к ним через час. Они выделят вам кабинет, предоставят все необходимые документы, а я подготовлю официальное уведомление, что именно вы назначены для участия в предварительном расследовании. Откорректируйте ваше служебное расписание на ближайшие десять дней, поскольку расследование отнимет у вас много времени. Но постарайтесь, чтобы участие в деле Смита не нанесло ущерба вашим прямым обязанностям.
– Слушаюсь, сэр! – Отдав честь, Карли круто развернулась на тонких высоких каблучках.
Такие резкие движения были бы чреваты для других женщин непредсказуемыми последствиями, но невысокая Карли Сэмюелс привыкла ходить на высоких каблуках и не боялась оступиться и упасть, сделав неловкое движение.
* * *
Полковник молча посмотрел ей вслед, когда она направилась к двери. Молодая привлекательная женщина. Пышные каштановые волосы с медным отливом. Даже в брюках военного образца, сшитых на заказ, видно, что у нее хорошая фигура: тонкая талия и длинные стройные ноги. Нежная, бархатистая, смуглая кожа. Большие выразительные карие глаза, чуть пухлые, красиво очерченные губы.Кивнув помощнику полковника, присутствовавшему при разговоре, Карли вышла. Торопливо направляясь по коридору, ведущему к ее кабинету, она ощущала необычайный подъем, волнение и восхитительный азарт, который испытывала всегда, приступая к важному и интересному делу. Карли Сэмюелс, профессионал высокого класса, за время работы в юридической системе приобрела бесценный опыт. Сначала как адвокат, отстаивающий интересы любого обвиняемого – от распространителей наркотиков до социально опасных типов – и обеспечивающий ему защиту в соответствии с конституцией и сводом военных законов. Потом как прокурор, обвиняющий таких же типов в совершении преступлений и добивающийся от суда назначения им максимально длительных сроков заключения в тюрьме Ливенворт.
Карли Сэмюелс верила в свои силы и ничуть не сомневалась, что дело об убийстве, к расследованию которого ей поручили подключиться на предварительной стадии, окажется неординарным и даже захватывающим. Она сделает все от нее зависящее, чтобы ни один факт, ни одна улика не остались незамеченными или невыясненными. Подполковник Майкл Смит, подозреваемый в убийстве собственной жены, будет изобличен и понесет заслуженное наказание.
Карли даже не могла предположить, какие трудности возникнут у нее в процессе расследования и с чем ей, привыкшей руководствоваться законом, придется столкнуться. Знакомство с главным свидетелем обвинения, бывшим знаменитым спортсменом-хоккеистом, ныне заключенным, в корне изменит ее жизнь. Но сейчас все мысли Карли были сосредоточены на будущей работе и она уже прикидывала, как лучше составить служебное расписание на ближайшие десять дней, чтобы максимально тщательно и в срок выполнить порученное ей дело об убийстве.
* * *
Через сорок шесть часов Карли сидела в небольшом служебном кабинете, предоставленном ей на время расследования, в помещении штаба базы военно-воздушных сил, и нетерпеливо поглядывала на стенные часы. Четверть одиннадцатого. А подполковник Майкл Смит должен был прибыть вместе со своим адвокатом ровно в десять!С каждой минутой Карли чувствовала все большее раздражение, хотя и понимала, что дорогой адвокат Дж. Патнем Джонс, взявшийся защищать интересы подполковника Смита, подозреваемого в убийстве жены, просто начинает применять незатейливые адвокатские уловки. Он и его подзащитный опаздывают? Ничего, майор Карли Сэмюелс подождет. Никуда не денется. Расследование по статье 32 не обязывает подозреваемого присутствовать при опросе свидетелей обвинения, а требует лишь уведомить его об этом. Подозреваемый и его защитник обязательно придут и будут присутствовать. Что ж, это их право, а про наказание за непунктуальность в законе ничего не сказано!
– Подождем еще пять минут! – раздраженно сказала Карли стенографисту, сидящему за столом в дальнем углу кабинета.
Тот поднял голову от журнала и молча кивнул. Карли порывисто поднялась и подошла к небольшому окну. Крупные капли дождя стучали по стеклу и стекали по нему топкими струйками. Немного постояв около окна, она тяжело вздохнула, вернулась к столу, села и раскрыла папку с документами. Майор Сэмюелс снова и снова перелистывала страницы, хотя знала текст почти наизусть. Первоначальные рапорты военной полиции, побывавшей на месте совершения преступления, отчеты агентов службы специальных расследований, выводы и данные судебной медицинской экспертизы, личные дела подполковника Майкла Смита и подполковника Элен Досон-Смит. Майкл Смит, подозреваемый в убийстве, и жертва, его жена, Элен Досон-Смит, вместе учились в академии военно-воздушных сил.
Карли перелистала еще несколько страниц и добралась до конверта, в котором лежала цветная фотография убитой. Слушательница академии военно-воздушных сил Элен Досон-Смит, запечатленная в военной форме на фоне американского флага…
Карли снова и снова вглядывалась в фотографию: стройная молодая женщина со светло-золотистыми волосами, красивым, немного надменным лицом. Большие выразительные фиалкового цвета глаза, легкая усмешка на губах, загадочная, как у Моны Лизы. Уверенная в себе женщина, сознающая собственное превосходство над окружающими. Гордая своими достижениями и успехами. Женщина, знающая себе цену. И это не пустое, самодовольное бахвальство: Элен Досон-Смит было чем гордиться!
Карли снова просмотрела несколько почетных грамот “За отличную учебу” от академии военно-воздушных сил и пролистала прекрасные служебные и учебные характеристики Досон-Смит. Да, эта молодая женщина, ныне покойная, сделала стремительную карьеру, раньше всех своих однокурсников получив звание подполковника! Вне всякого сомнения, ее отец, генерал Досон, тоже гордился дочерью, а она наверняка мечтала не только продолжить его дело, но и дослужиться до такого же звания – генерал-полковника.
Карли достала из конверта другую, черно-белую фотографию, сделанную полицией сразу после убийства Элен, и вгляделась в нее. Этот снимок, казалось, запечатлел совершенно другую женщину. Безжизненное, обращенное к небу бесцветное лицо. Почти бесформенное тело, с широко раскинутыми в стороны руками, распростертое на земле.
Элен держала в одной из конюшен базы военно-воздушных сил собственную лошадь и после окончания занятий в академии всегда ездила туда. Смерть застала Элен в лесу, где она каждый день в любую погоду занималась верховой ездой, – об этом рассказал следователям ее муж Майкл Смит, на которого с первой же минуты пало подозрение в убийстве.
Перед тем как приступить к расследованию дела об убийстве Досон-Смит и вызвать для беседы свидетеля обвинения, Карли тщательно изучила собранные материалы, свидетельствовавшие о причастности подполковника Смита к убийству жены. Итак, в материалах дела содержались показания многочисленных свидетелей, утверждавших, что незадолго до убийства между Майклом Смитом и его женой Элен постоянно возникали ссоры. Многие слышали, как подполковник громко и грубо обвинял жену в неверности и упрекал в недостойном поведении.
Ни слушатели, ни преподаватели академии военно-воздушных сил не подтвердили заявление Майкла о том, что во время убийства Элен он работал в библиотеке над отчетом. Его там никто не видел.
Как следовало из материалов предварительного расследования, в день убийства подполковник Элен Досон-Смит вышла из помещения семейного общежития, села в свою машину и направилась в сторону конюшен базы военно-воздушных сил, где держала в одном из стойл своего чистокровного породистого жеребца. Но этот жеребец так и остался в стойле, а его хозяйку нашли мертвой в сосновом лесу в полумиле от конюшни. Почему Элен, приехав в конюшню, не вывела лошадь и не отправилась на свою ежедневную верховую прогулку.
Элен Досон-Смит была убита выстрелом в сердце единственной пулей, выпущенной с близкого расстояния из пистолета “смит-и-вессон” тридцать восьмого калибра – для женщин. Так утверждали данные проведенной баллистической экспертизы. В нескольких ярдах от тела обнаружили и орудие убийства – пистолет, присыпанный сосновой хвоей и землей. Но отпечатков пальцев на нем не было.