– Стало темно, хоть глаз выколи, – согласился Лебаннен. – Поскольку вдруг пошел дождь.
Он улыбнулся.
– Я жутко обрадовался, поскольку уж не чаял вновь услышать шум дождя.
– По крайней мере один из десяти промокших до нитки людей был счастлив, – вставил Мастер Ветров.
Тенар рассмеялась. Она ничем не могла помочь этому человеку, но он ей нравился. Маг держал себя с ней настороженно, и ей приходилось отвечать ему тем же. Однако по отношению к Лебаннену и в присутствии Лебаннена можно было высказываться лишь прямо.
– Только ваша «женщина с Гонта» не может быть мною, поскольку я ни за что не отведу вас к Соколу.
– Я тоже считаю, что это не вы, миледи, – сказал маг с тенью вызова в голосе, видимо, и впрямь не кривя душой. – Дело в том, что он, без сомнения, назвал бы ваше имя, если бы увидел вас в своем видении. Немногие осмеливаются носить свои Настоящие Имена! Но я уполномочен Советом Рокка спросить у вас: не знаете ли вы гонтийку, которая может быть той, кого мы ищем – сестрой или матерью обладающего силой, или даже его наставницей, ведь многие ведьмы по-своему мудры. Может, Огион знал ее? Говорят, за время своих скитаний по глуши он повидался чуть ли не с каждым жителем Гонта. Как бы я хотел, чтобы он был сейчас жив и направил нас к цели!
Тенар вновь подумала о рыбачке из рассказа Огиона. Но та женщина уже тогда, много лет назад, когда Огион встретил ее, была стара. Она, наверное, давно умерла. Хотя драконы, подумала Тенар, говорят, живут очень долго.
Она помолчала, а затем сказала:
– Я не знаю ни одной такой женщины.
Тенар почувствовала, что Мастер Ветров ей не верит. «Что она скрывает? Чего добивается?» – несомненно гадал он. А Тенар не могла понять, какой ей резон о чем-либо умалчивать. От его полнейшей глухоты она утратила дар речи, и даже не смогла объяснить магу, в чем его ошибка.
– Что ж, – наконец выдавила она из себя, – Верховного Мага у Земноморья нет, но есть Король.
– На нем зиждутся все наши чаяния и надежды, – сказал маг с теплотой, которая делала ему честь. Следивший за их разговором Лебаннен улыбнулся.
– В последние годы, – неуверенно начала Тенар, – люди пережили много бед и страданий. Моя... малышка... Их уже принимают как должное. Мне приходилось слышать, как обладающие магической силой мужчины и женщины рассказывают о ее ослаблении, переменах к худшему.
– Тот человек по имени Коб, которого милорд Верховный Маг одолел в безводной стране, наделал много бед. Нам еще предстоит возродить наше искусство, исцелить магов и вернуть им их силу, – сказал Мастер Ветров уверенным тоном.
– Боюсь, одним восстановлением и исцелением не обойтись, – сказала она, – хотя они, конечно, необходимы... Но не могло ли так случиться, что... что Коб обрел такую власть потому, что мир уже переменился... Кто-то изменил привычный порядок вещей, или он изменился сам. В результате происшедшей перемены у Земноморья вновь есть Король... Возможно, Верховный Маг теперь и не нужен.
Мастер Ветров взглянул на нее так, словно увидел вдали грозовую тучу. Он даже поднял руку, собираясь разбудить ветер и очистить небосвод, но опомнился, принял прежнюю позу и улыбнулся.
– Не бойтесь, миледи, – сказал он. – Рокк и искусство магии выстоят. Наше достояние под надежной охраной!
– Расскажите это Калессину, – не выдержала Тенар, которой до смерти надоела его самодовольная снисходительность. Маг недоуменно уставился на нее, услышав Имя дракона, но это не заставило его прислушаться к ее словам. Впрочем, она ничего другого и не ожидала от человека, ни разу не прислушавшегося к словам женщин с тех самых пор, как мать спела ему последнюю колыбельную.
– Она права, – поддержал Тенар Лебаннен, – Калессин приземлился на Рокке, который считался надежно защищенным от драконов... и тому причиной не заклинания Сокола, поскольку он к тому времени уже утратил магическую силу... к тому же, я не думаю, Мастер Ветров, что леди Тенар боится за себя.
Маг предпринял героическую попытку исправить допущенный им просчет.
– Извините меня, миледи, – сказал он. – Я разговаривал с вами, как с простой женщиной.
Тенар с трудом сдержала рвущийся наружу смех. Ей хотелось взять мага за плечи и хорошенько встряхнуть. Но вместо этого она сказала безразличным тоном:
– Обычные женские страхи.
Бесполезно. Мастер Ветров опять пропустил ее слова мимо ушей.
Чего нельзя сказать о не встревавшем в их разговор молодом Короле.
Вдруг из ходящего ходуном поднебесья мачт, парусов и оснастки послышался крик юнги:
– Прямо по курсу город!
И в ту же минуту стоящие на палубе увидели горстку черепичных крыш с курящимися голубым дымком трубами, пускающие блики окна, а также доки и причалы Вальмута, раскинувшегося на берегу тихой бухты с кристально чистой, голубоватой водой.
– Мне завести корабль в гавань самому, или за это возьметесь вы, милорд? – спросил невозмутимый капитан, на что Мастер Ветров ответил:
– Лучше правьте вы, капитан. Я не хочу толкаться среди этих лоханок!
Он махнул рукой в сторону десятков снующих туда-сюда рыбачьих лодок. Вскоре королевский флагман степенно, словно лебедь посреди выводка утят, вошел в бухту, приветствуя каждое встречавшееся по пути суденышко.
Тенар окинула взглядом доки, но не заметила там ни одного корабля, способного бороздить открытое море.
– Мой сын – моряк, – сказала она Лебаннену. – Я подумала, может, его судно стоит здесь.
– Как называется его корабль?
– Он плавал матросом на «Эскельской чайке», но то было два года назад. С тех пор он мог сменить не один корабль. Ему не сидится на одном месте.
Она улыбнулась.
– Когда я впервые увидела тебя, я приняла тебя за своего сына, хотя внешнего сходства между вами нет никакого, разве что вы оба высокие худощавые молодые люди. Но я тогда была перепугана до смерти и плохо соображала... Обычные женские страхи.
Маг удалился в капитанскую каюту на корме, и она осталась наедине с Лебанненом.
– Что-то слишком много женских страхов, – заметил он.
Это был ее единственный шанс поговорить с ним с глазу на глаз, и она заговорила быстро и сбивчиво:
– Я хочу сказать... я ничем не могу помочь... я не знаю, не имею представления, где искать эту «женщину с Гонта», но, если такая женщина существует... разве не может такого случиться, что они ищут именно ее... что им нужна она сама... эта женщина?
Лебаннен выслушал ее. Он не был глух к словам Тенар, но явно понимал ее с большим трудом, как будто она говорила на иноземном наречии.
– Не исключено, – наконец выдавил он из себя.
– Откуда вы? – окликнула их рыбачка на утлой лодчонке.
– Из Столицы! – крикнул ей в ответ ломким фальцетом юнга с мачты.
– А как называется этот корабль? – спросила Тенар. – Мой сын обязательно спросит меня, на каком паруснике я плавала.
– Дельфин,– улыбнувшись, ответил Лебаннен.
«Мой сын, мой Король, мой милый мальчик, – подумала она. – Как мне не хочется расставаться с тобой!»
– Мне надо сходить проведать малышку, – сказала она.
– Как вы доберетесь до дома?
– Пешком. Долина всего в нескольких милях отсюда.
Она указала пальцем поверх города, вглубь острова, где меж двух горных отрогов раскинулась обласканная солнцем Срединная Долина.
– Деревня стоит на берегу реки, а моя ферма – в полумиле от нее. Это прелестный уголок твоего королевства.
– Но будете ли вы в безопасности?
– О, да. Здесь, в Вальмуте, я остановлюсь у своей дочери. А в деревне все держатся друг за друга. Я не останусь одна.
На миг их глаза встретились, но никто не произнес вслух имя, которое им обоим пришло на ум.
– Нагрянут ли сюда опять посланцы с Рокка? – спросила она. – Чтобы найти «женщину с Гонта»... или его?
– Только не его. Если они вновь заговорят об этом, я решительно воспротивлюсь, – успокоил ее Лебаннен, даже не догадываясь, какой груз снял он этим с души Тенар. – Что же касается поисков нового Верховного Мага или женщины из видения Мастера Образов, да, это может привести их сюда. Возможно, даже к тебе.
– Посланцы Рокка будут желанными гостями на Ферме-под-Дубами, – сказала Тенар. – Хотя и не столь желанными, как ты.
– Я приеду, когда смогу, – пообещал он и с легкой грустью добавил: – Если смогу.
11. Дома
Он улыбнулся.
– Я жутко обрадовался, поскольку уж не чаял вновь услышать шум дождя.
– По крайней мере один из десяти промокших до нитки людей был счастлив, – вставил Мастер Ветров.
Тенар рассмеялась. Она ничем не могла помочь этому человеку, но он ей нравился. Маг держал себя с ней настороженно, и ей приходилось отвечать ему тем же. Однако по отношению к Лебаннену и в присутствии Лебаннена можно было высказываться лишь прямо.
– Только ваша «женщина с Гонта» не может быть мною, поскольку я ни за что не отведу вас к Соколу.
– Я тоже считаю, что это не вы, миледи, – сказал маг с тенью вызова в голосе, видимо, и впрямь не кривя душой. – Дело в том, что он, без сомнения, назвал бы ваше имя, если бы увидел вас в своем видении. Немногие осмеливаются носить свои Настоящие Имена! Но я уполномочен Советом Рокка спросить у вас: не знаете ли вы гонтийку, которая может быть той, кого мы ищем – сестрой или матерью обладающего силой, или даже его наставницей, ведь многие ведьмы по-своему мудры. Может, Огион знал ее? Говорят, за время своих скитаний по глуши он повидался чуть ли не с каждым жителем Гонта. Как бы я хотел, чтобы он был сейчас жив и направил нас к цели!
Тенар вновь подумала о рыбачке из рассказа Огиона. Но та женщина уже тогда, много лет назад, когда Огион встретил ее, была стара. Она, наверное, давно умерла. Хотя драконы, подумала Тенар, говорят, живут очень долго.
Она помолчала, а затем сказала:
– Я не знаю ни одной такой женщины.
Тенар почувствовала, что Мастер Ветров ей не верит. «Что она скрывает? Чего добивается?» – несомненно гадал он. А Тенар не могла понять, какой ей резон о чем-либо умалчивать. От его полнейшей глухоты она утратила дар речи, и даже не смогла объяснить магу, в чем его ошибка.
– Что ж, – наконец выдавила она из себя, – Верховного Мага у Земноморья нет, но есть Король.
– На нем зиждутся все наши чаяния и надежды, – сказал маг с теплотой, которая делала ему честь. Следивший за их разговором Лебаннен улыбнулся.
– В последние годы, – неуверенно начала Тенар, – люди пережили много бед и страданий. Моя... малышка... Их уже принимают как должное. Мне приходилось слышать, как обладающие магической силой мужчины и женщины рассказывают о ее ослаблении, переменах к худшему.
– Тот человек по имени Коб, которого милорд Верховный Маг одолел в безводной стране, наделал много бед. Нам еще предстоит возродить наше искусство, исцелить магов и вернуть им их силу, – сказал Мастер Ветров уверенным тоном.
– Боюсь, одним восстановлением и исцелением не обойтись, – сказала она, – хотя они, конечно, необходимы... Но не могло ли так случиться, что... что Коб обрел такую власть потому, что мир уже переменился... Кто-то изменил привычный порядок вещей, или он изменился сам. В результате происшедшей перемены у Земноморья вновь есть Король... Возможно, Верховный Маг теперь и не нужен.
Мастер Ветров взглянул на нее так, словно увидел вдали грозовую тучу. Он даже поднял руку, собираясь разбудить ветер и очистить небосвод, но опомнился, принял прежнюю позу и улыбнулся.
– Не бойтесь, миледи, – сказал он. – Рокк и искусство магии выстоят. Наше достояние под надежной охраной!
– Расскажите это Калессину, – не выдержала Тенар, которой до смерти надоела его самодовольная снисходительность. Маг недоуменно уставился на нее, услышав Имя дракона, но это не заставило его прислушаться к ее словам. Впрочем, она ничего другого и не ожидала от человека, ни разу не прислушавшегося к словам женщин с тех самых пор, как мать спела ему последнюю колыбельную.
– Она права, – поддержал Тенар Лебаннен, – Калессин приземлился на Рокке, который считался надежно защищенным от драконов... и тому причиной не заклинания Сокола, поскольку он к тому времени уже утратил магическую силу... к тому же, я не думаю, Мастер Ветров, что леди Тенар боится за себя.
Маг предпринял героическую попытку исправить допущенный им просчет.
– Извините меня, миледи, – сказал он. – Я разговаривал с вами, как с простой женщиной.
Тенар с трудом сдержала рвущийся наружу смех. Ей хотелось взять мага за плечи и хорошенько встряхнуть. Но вместо этого она сказала безразличным тоном:
– Обычные женские страхи.
Бесполезно. Мастер Ветров опять пропустил ее слова мимо ушей.
Чего нельзя сказать о не встревавшем в их разговор молодом Короле.
Вдруг из ходящего ходуном поднебесья мачт, парусов и оснастки послышался крик юнги:
– Прямо по курсу город!
И в ту же минуту стоящие на палубе увидели горстку черепичных крыш с курящимися голубым дымком трубами, пускающие блики окна, а также доки и причалы Вальмута, раскинувшегося на берегу тихой бухты с кристально чистой, голубоватой водой.
– Мне завести корабль в гавань самому, или за это возьметесь вы, милорд? – спросил невозмутимый капитан, на что Мастер Ветров ответил:
– Лучше правьте вы, капитан. Я не хочу толкаться среди этих лоханок!
Он махнул рукой в сторону десятков снующих туда-сюда рыбачьих лодок. Вскоре королевский флагман степенно, словно лебедь посреди выводка утят, вошел в бухту, приветствуя каждое встречавшееся по пути суденышко.
Тенар окинула взглядом доки, но не заметила там ни одного корабля, способного бороздить открытое море.
– Мой сын – моряк, – сказала она Лебаннену. – Я подумала, может, его судно стоит здесь.
– Как называется его корабль?
– Он плавал матросом на «Эскельской чайке», но то было два года назад. С тех пор он мог сменить не один корабль. Ему не сидится на одном месте.
Она улыбнулась.
– Когда я впервые увидела тебя, я приняла тебя за своего сына, хотя внешнего сходства между вами нет никакого, разве что вы оба высокие худощавые молодые люди. Но я тогда была перепугана до смерти и плохо соображала... Обычные женские страхи.
Маг удалился в капитанскую каюту на корме, и она осталась наедине с Лебанненом.
– Что-то слишком много женских страхов, – заметил он.
Это был ее единственный шанс поговорить с ним с глазу на глаз, и она заговорила быстро и сбивчиво:
– Я хочу сказать... я ничем не могу помочь... я не знаю, не имею представления, где искать эту «женщину с Гонта», но, если такая женщина существует... разве не может такого случиться, что они ищут именно ее... что им нужна она сама... эта женщина?
Лебаннен выслушал ее. Он не был глух к словам Тенар, но явно понимал ее с большим трудом, как будто она говорила на иноземном наречии.
– Не исключено, – наконец выдавил он из себя.
– Откуда вы? – окликнула их рыбачка на утлой лодчонке.
– Из Столицы! – крикнул ей в ответ ломким фальцетом юнга с мачты.
– А как называется этот корабль? – спросила Тенар. – Мой сын обязательно спросит меня, на каком паруснике я плавала.
– Дельфин,– улыбнувшись, ответил Лебаннен.
«Мой сын, мой Король, мой милый мальчик, – подумала она. – Как мне не хочется расставаться с тобой!»
– Мне надо сходить проведать малышку, – сказала она.
– Как вы доберетесь до дома?
– Пешком. Долина всего в нескольких милях отсюда.
Она указала пальцем поверх города, вглубь острова, где меж двух горных отрогов раскинулась обласканная солнцем Срединная Долина.
– Деревня стоит на берегу реки, а моя ферма – в полумиле от нее. Это прелестный уголок твоего королевства.
– Но будете ли вы в безопасности?
– О, да. Здесь, в Вальмуте, я остановлюсь у своей дочери. А в деревне все держатся друг за друга. Я не останусь одна.
На миг их глаза встретились, но никто не произнес вслух имя, которое им обоим пришло на ум.
– Нагрянут ли сюда опять посланцы с Рокка? – спросила она. – Чтобы найти «женщину с Гонта»... или его?
– Только не его. Если они вновь заговорят об этом, я решительно воспротивлюсь, – успокоил ее Лебаннен, даже не догадываясь, какой груз снял он этим с души Тенар. – Что же касается поисков нового Верховного Мага или женщины из видения Мастера Образов, да, это может привести их сюда. Возможно, даже к тебе.
– Посланцы Рокка будут желанными гостями на Ферме-под-Дубами, – сказала Тенар. – Хотя и не столь желанными, как ты.
– Я приеду, когда смогу, – пообещал он и с легкой грустью добавил: – Если смогу.
11. Дома
Едва ли не все жители Вальмута столпились на пристани, чтобы своими глазами увидеть корабль с Хавнора, на борту которого, по слухам, был сам Король, новый Король, юный Король, о ком уже начали слагать песни. Новых песен они пока не слышали, но знали наизусть старые. Старик Релли пришел со своей арфой и спел несколько строф из
«Деяний Морреда», ибо Король Земноморья, без сомнения, продолжит дело Морреда. Наконец и сам Король вышел на палубу, молодой, стройный и красивый, как и подобает Королю. С ним были маг с Рокка, а также похожие на нищенок женщина и девочка в поношенных плащах, с которыми обращались как с королевой и принцессой, коими, возможно, они и являлись.
– Наверное, это его мать, – сказала Шенди, поднимаясь на цыпочки, чтобы глянуть поверх голов стоящих перед ней мужчин, но тут ее подружка Эппл стиснула ей руку и сдавленно всхлипнула:
– Это... Это мама!
– Чья мама? – переспросила ее Шенди.
– Моя, – прошептала Эппл. – А с ней – Ферру.
Однако она не стала проталкиваться сквозь толпу вперед, даже когда на берег спустился офицер с корабля и пригласил старого Релли подняться на борт и сыграть для Короля. Эппл ждала вместе с остальными. Она смотрела, как Король приветствует первых лиц Вальмута, и слушала, как поет для него старый Релли. Она видела, как Король попрощался со своими гостями, поскольку, как говорили люди, корабль собирался покинуть бухту до наступления темноты и взять курс на Хавнор. Последними подошли к сходням Ферру и Тенар. Каждую Король обнял на прощание, прижавшись щекой к щеке, причем ему пришлось преклонить колено, чтобы обнять Ферру. Толпа на причале дружно ахнула. Солнце погружалось в золотистую дымку, расстилая огненную дорожку по глади бухты, когда женщина с девочкой сошли по обнесенным перилами сходням. Тенар несла тяжелый дорожный мешок и сумку; Ферру шла, опустив голову, и густая копна волос скрывала ее лицо. Сходни были убраны, матросы сновали по вантам, офицеры выкрикивали команды. Парусник «Дельфин» развернулся, ложась на курс. Тут Эппл, наконец, протолкалась сквозь толпу.
– Привет, мама, – сказала она.
– Привет, дочка, – ответила Тенар, и они поцеловались. Эппл взяла девочку на руки и воскликнула:
– Как ты выросла, Ферру! И поправилась! Пойдем, пойдем ко мне домой.
В этот вечер Эппл в прелестном домике ее молодого мужа-торговца чувствовала себя немного неловко в присутствии матери и время от времени бросала на нее задумчивые, даже боязливые взгляды.
– Знаешь, мама, – сказала она, стоя в дверях спальни Тенар, – у меня до сих пор все это не укладывается в голове... Ну, Руна Мира... то, что именно ты вернула Кольцо в Хавнор. Это напоминает мне какое-то древнее-древнее предание! Но ведь это и впрямь была ты, а?
– То была девчонка с Атуана, – ответила Тенар. – И прошла с тех пор не одна сотня лет. Мне кажется, я сейчас усну и не проснусь до скончания времен.
– Тогда ложись.
Эппл направилась к двери, затем вдруг остановилась и обернулась, держа лампу в руке.
– Любимица Королей, – съехидничала она.
– Ступай отсюда, – шутливо прикрикнула Тенар,
Тенар погостила у Эппл и ее мужа пару дней и засобиралась домой, на ферму. Эппл взялась проводить ее, и сейчас они вместе с Ферру шагали вдоль берега степенно несущей свои серебристые воды Кахеды. Лето сменилось осенью. Солнце по-прежнему припекало, но ветер пронизывал до костей. Листья деревьев пожухли и потускнели, с полей почти повсюду бью убран урожай.
Эппл говорила о том, как окрепла Ферру, насколько уверенней стала ее походка.
– Видела бы ты ее в Ре Альби, – не удержалась Тенар, – до того, как...
Она умолкла, вспомнив, что решила не рассказывать дочери о случившемся, чтобы не расстраивать ее.
– Что стряслось? – спросила Эппл таким решительным тоном, что Тенар сдалась и, понизив голос, ответила:
– Один из них.
Длинноногая в своем не по росту коротком платьице, Ферру семенила в нескольких ярдах впереди них, выискивая в придорожном кустарнике ягоды черники.
– Ее отец? – спросила Эппл, холодея при одной мысли об этом.
– Ларк говорила, что тот, кто, по всей видимости, был ее отцом, звал себя Харком. Этот – моложе. Именно он тогда пришел и сказал Ларк о девочке. Его зовут Хэнди. Он... крутился вокруг Ре Альби. И когда мы бежали в Порт-Гонт, нас угораздило столкнуться с ним там нос к носу. Но Король прогнал его. Теперь я здесь, а Хэнди – там, вот и вся история.
– Но Ферру жутко перепугалась, – мрачно заметила Эппл.
Тенар кивнула.
– Но почему вы бежали из Ре Альби?
– Ну, этот Хэнди работал на одного человека... на чародея из поместья Ре Альби, который невзлюбил меня...
Она попыталась вспомнить прозвище волшебника и не смогла. Ей приходило на ум лишь каргадское слово Туахо. Так называлось какое-то дерево, она уже не помнила, какое.
– И?..
– Ну я и решила, что лучше вернуться домой.
– Но с чего это волшебник так тебя невзлюбил?
– В основном за то, что я – женщина.
– А-а, – протянула Эппл. – Старый козел.
– В данном случае, молодой.
– Тем хуже. Что ж, насколько мне известно, никто с тех пор не видел ее родителей. Но если они до сих пор шатаются где-то поблизости, то тебе не стоит жить одной на ферме.
Приятно, когда дочь проявляет материнскую заботу, иногда так хочется вновь стать маленькой девочкой.
– Все будет в полном порядке! – отрезала Тенар.
– По крайней мере, могла бы завести собаку.
– Я думала об этом. Кто-нибудь в деревне даст мне щенка. Спросим Ларк, когда придем домой.
– Не щенка, мамочка. Собаку.
– Но молодую... чтобы Ферру могла с ней играть, – не сдавалась Тенар.
– Маленького щеночка, который будет лизать ноги грабителям, – посмеялась над матерью пышущая здоровьем сероглазая Эппл.
Они пришли в деревню около полудня. Ларк встретила Тенар и Ферру круговертью объятий, поцелуев, вопросов и лакомств. Тихий муж Ларк и другие жители деревни пришли поздороваться с Тенар. Она в полной мере ощутила, как здорово вернуться домой.
Ларк вместе с двумя младшими из своих семи детей проводила их до фермы. Дети, естественно, знали Ферру с тех самых пор, как она впервые попала в дом Ларк, и привыкли к ней, хотя два месяца разлуки не прошли бесследно, и они сперва немного стеснялись. Однако ни сверстники, ни даже Ларк не расшевелили девочку. Она оставалась такой же безразличной ко всему, как в старое недоброе время.
– Все эти странствия вымотали ее до предела. Ты не успеешь оглянуться, как Ферру придет в себя, вновь вернется к жизни, – уверяла Тенар подругу, но Эппл не позволила ей так легко уйти от ответа.
– Один из нихвернулся и напал на Ферру и маму, – сообщила она.
Мало-помалу, слово за слово, дочь и подружка совместными усилиями в первый же день вытянули из Тенар всю подноготную, пока они все вместе отпирали выстуженный, с застоявшимся воздухом и толстым слоем пыли на мебели, дом, приводили его в порядок, проветривали постель, пополняли запасы пищи в кладовой, то и дело задевая головами связки сушеного лука и ставили на плиту большую кастрюлю с супом на ужин. Тенар рассказала им все без утайки, опустив лишь то, чего сама не понимала. Например, что сделал с ней волшебник? «Наложил заклятие», – неопределенно сказала она. Возможно, он и натравил на нее Хэнди. Но когда Тенар заговорила о Короле, слова хлынули потоком.
– И тут появился он – Король!.. Словно гром среди ясного неба... Хэнди задрожал и отпрянул назад... Я сперва подумала, что он – это Спарк! Я и впрямь на секунду поверила в это, настолько я была... не в себе...
– Что ж, – сказала Эппл, – в этом нет ничего удивительного, раз уж Шенди решила, что ты – его мать. Ну, когда мы стояли на пристани и смотрели, как причаливает твой великолепный парусник... Знаете, тетушка Ларк, она поцеловала его. Поцеловала Короля... вот так. Я подумала, что следующим она поцелует мага. Но она не стала этого делать.
– Мне такая мысль и в голову бы не пришла.
– Какого еще мага? – спросила Ларк, заглядывая в шкаф. – Где мешочек с мукой, Гоха?
– У тебя под носом. Маг с Рокка, ищущий нового Верховного Мага.
– Здесь?
– А почему бы и нет? – спросила Эппл. – Последний был родом с Гонта, разве не так? Они что-то не больно долго искали. Высадили маму на берег и отправились прямиком на Хавнор.
– Точно подмечено.
– Он сказал, что ищет женщину, – объяснила им Тенар. – «Женщину с Гонта». Хотя подобное занятие ему вряд ли по душе.
– Чародей ищет женщину? Ну, это что-то новенькое, – изумилась Ларк. – Я думала, ее давно жучки съели, ан нет, словно вчера смололи. Я испеку пару пресных лепешек, ладно? Где у тебя масло?
– Отлей сколько нужно из кувшина в кладовой. О, Шенди! Здравствуй! Как дела? Как Клирбрук? Все ли в порядке? Продала ли ты ягнят?
Около девяти они сели ужинать. В мягком желтоватом свете весеннего солнца, струившегося через окна кухни с каменным полом, сидя за длинным столом, Ферру немного распрямилась и даже перебросилась несколькими словами с другими детьми. Но страх до сих пор не оставил ее, и когда сгустились сумерки, она села так, чтобы видеть здоровым глазом окно. Тенар подождала, пока Ларк с детьми ушла домой, а Эппл пошла укладывать Ферру, напевая ей колыбельную, и лишь тогда спросила Шенди, которая осталась мыть с ней посуду, о Геде.
Ей не хотелось, чтобы при этом разговоре присутствовали Ларк и Эппл. На то было много причин. До сих пор Тенар ни словом не обмолвилась о его пребывании в Ре Альби. Каждый раз, как она вспоминала об этом, ее мозг словно заволакивало черной пеленой.
– Не заглядывал ли сюда в прошлом месяце мужчина с поручением от меня... помочь тебе по хозяйству?
– Ах, напрочь вылетело из головы! – воскликнула Шенди. – Ты имеешь в виду Ястреба... у него еще шрамы на лице?
– Да, – подтвердила Тенар. – Ястреба.
– Конечно, он сейчас в горах, у Горячих Ключей, над Лиссу, по-моему, со старой Серри. Он пришел сюда и сказал, что вы его послали, но, знаете, здесь дли него работы не нашлось. Мы с Клирбруком присматриваем за овцами, я дою коз, да и старый Тифф с Сис помогают нам, когда в этом есть нужда, так что я призадумалась, но Клирбрук тут ему и говорит: «Сходи спроси работников Серри, он сам сейчас наверху, у Кахеданана, не нужны ли ему пастухи для высокогорных пастбищ?» Ястреб так и сделал, получил работу, и на следующий день его уже здесь не было. «Сходи спроси работников Серри», – посоветовал ему Клирбрук, он послушался и попал в точку. В общем, Ястреб, скорее всего, спустится с гор вместе со стадом перед наступлением холодов. С высокогорных пастбищ у Больших Вырубок над Лиссу. Кажется, они наняли его пасти коз. Язык у парня хорошо подвешен. То ли овец, то ли коз, я точно не помню. Надеюсь, ты не сердишься, Гоха, что мы не оставили его на ферме, но здесь и вправду нет такой работы, с которой не справились бы мы с Клирбруком и старым Тиффом, да и Сис помогает нам, чем может. К тому же Ястреб сказал, что пас коз там, за горой, где-то над Армутом, откуда он пришел, хотя, по его словам, он никогда не имел дело с овцами. Должно быть, ему поручили пасти коз.
– Скорее всего, – согласилась Тенар. Она почувствовала одновременно разочарование и облегчение. Она была рада узнать, что он жив, здоров и в безопасности, но в то же время Тенар надеялась встретить его здесь.
Вполне достаточно, убеждала она себя, просто очутиться наконец, дома... может, даже к лучшему, что его здесь нет, что канули в прошлое, остались позади все разочарования и мечты, колдовство и страхи Ре Альби. Она была дома, на ферме с каменными полами и стенами, тихими чистыми комнатками с узкими окнами, за которыми чернели на фоне звездного неба могучие дубы. Тенар долго не могла уснуть этой ночью. Ее дочь легла спать в соседней комнате, в детской, вместе с Ферру, а Тенар легла одна в свою постель, которую она некогда делила с мужем. Она уснула, а когда проснулась, не помнила, что ей снилось.
После нескольких дней на ферме Тенар и думать забыла о лете, проведенном у Обрыва. Это было давно и далеко отсюда. Несмотря на заверения Шенди, работы по хозяйству было невпроворот: нужно было наверстать упущенное за лето, а также закончить уборку полей и дела в маслодельне. Тенар трудилась от зари до зари, а если выдавался свободный часок, она шила и вязала для Ферру. Красное платье было, наконец, закончено и вышло премиленьким: с белым фартучком на праздники и с оранжево-коричневым – для будней.
– Тебе оно очень идет! – воскликнула Тенар, любуясь творением рук своих, когда Ферру впервые примерила его.
Ферру отвернулась.
– Тебе оно очень идет, – повторила Тенар изменившимся голосом. Подойди ко мне, Ферру. Выслушай меня. С тобой поступили мерзко, безжалостно, на твоем лице остались уродливые шрамы. Люди видят твои шрамы. Но они видят и тебя, и ты не уродлива. Ты – не живое воплощение зла. Ты – Ферру, и ты – прекрасна. Ты – Ферру, девочка, которая может работать, гулять, бегать и танцевать; тебе так идет твое красное платье.
Девочка слушала Тенар внимательно, но здоровая половина ее лица оставалась столь же безжизненной, как и изуродованная шрамами, огрубевшая маска другой половины.
Ферру посмотрела вниз на ладони Тенар и внезапно коснулась их своими пальчиками.
– Красивое платье, – сказала она тихим хриплым голосом.
Когда Ферру ушла, Тенар принялась собирать разбросанные обрезки материи, глотая катящиеся по щекам слезы. Хотя упрекнуть себя ей было не в чем, Тенар, разговаривая с девочкой, ни разу не солгала ей. Она действительно вложила душу в платье, но этого было недостаточно, чтобы заполнить разверзшуюся пропасть, бездну. Любовь, ее любовь к Ферру и любовь девочки к ней, перекинули паутину места через пропасть, но даже любовь не могла заполнить ее. Ничто не могло. И Ферру понимала это лучше, чем кто-либо.
Наступил день равноденствия. Яркое осеннее солнце утонуло в туманной дымке. В зеленых кронах дубов появилась первая позолота. Скребя подойники в маслобойне с открытыми настежь навстречу свежему ветру окнами и дверью, Тенар вдруг вспомнила, что ее юный Король будет коронован этим вечером на Хавноре. Вельможи и придворные дамы будут щеголять в голубых, зеленых и малиновых одеждах, но он, решила она, будет во всем белом. Он поднимется в Башню Меча по ступеням, по которым некогда ступали они с Гедом. На его голову наденут корону Морреда. Он повернется под звуки фанфар и сядет на трон, пустовавший многие столетия, и окинет свое королевство взглядом темных глаз, которые видели и страдания, и страх.
«Правь долго и справедливо, бедный мальчик!» – подумала она. И еще: «Именно Гед должен был короновать его. Он должен был быть там».
Но Гед в это время пас не то коз, не то овец богатого фермера на высокогорных пастбищах. Осень обещала быть теплой и не дождливой, так что стада вернутся с гор лишь когда там выпадет снег.
Отправившись в деревню, Тенар решила заглянуть по дороге в домик Иви, что стоял в конце Мельничного Переулка. Подружившись с Мосс в Ре Альби, Тенар хотела познакомиться с Иви поближе. Для этого требовалось добиться расположения подозрительной и завистливой ведьмы. Тенар скучала по Мосс, хотя здесь у нее была Ларк. Она многому научилась у старой ведьмы, к тому же Мосс давала им с Ферру что-то, в чем они нуждались. Тенар надеялась найти ей замену в лице Иви. Но та, хоть и была намного чистоплотнее и рассуждала более здраво, чем Мосс, даже не пыталась преодолеть свою неприязнь к Тенар. Иви отвергала все попытки к сближению с презрением, которого они, как признавала сама Тенар, возможно, и заслуживали.
«Иди своей дорогой, а я пойду своей», – читалось во всем ее поведении, не обращаясь, однако, в слова. Тенар смирилась с поражением, хотя продолжала при встрече приветствовать Иви с подчеркнутым уважением. Она считала, что приставала к знахарке слишком долго и бесцеремонно, и теперь, как могла, заглаживала свою вину. В общем разделявшую ее мнение Иви все это, тем не менее, жутко раздражало.
В один из погожих осенних дней Долину посетил колдун Бич, которого позвал богатый фермер, дабы тот вылечил его подагру. Бич, как всегда, остановился на постой в одной из деревень Срединной Долины, а когда выдалась свободная минутка, заглянул на Ферму-под-Дубами проведать Ферру и поболтать с Тенар. Он хотел узнать у нее как можно больше о последних днях Огиона. Бич был учеником Огиона и испытывал неподдельное уважение к старому магу. Тенар нашла, что говорить об Огионе не так тяжело, как о других жителях Ре Альби, и рассказала ему все, что знала. Когда она закончила, он осторожно спросил:
– А Верховный Маг... он появлялся?
– Да, – ответила Тенар.
Все еще неплохо выглядевший для своих сорока лет, немного полноватый Бич, с темными кругами под глазами, которые не шли к его добродушному лицу, пристально взглянул на нее, но промолчал.
– Он пришел после смерти Огиона. И ушел, – сказала она. Затем добавила:
– Он больше не Верховный Маг. Вам это известно?
Бич кивнул.
– Наверное, это его мать, – сказала Шенди, поднимаясь на цыпочки, чтобы глянуть поверх голов стоящих перед ней мужчин, но тут ее подружка Эппл стиснула ей руку и сдавленно всхлипнула:
– Это... Это мама!
– Чья мама? – переспросила ее Шенди.
– Моя, – прошептала Эппл. – А с ней – Ферру.
Однако она не стала проталкиваться сквозь толпу вперед, даже когда на берег спустился офицер с корабля и пригласил старого Релли подняться на борт и сыграть для Короля. Эппл ждала вместе с остальными. Она смотрела, как Король приветствует первых лиц Вальмута, и слушала, как поет для него старый Релли. Она видела, как Король попрощался со своими гостями, поскольку, как говорили люди, корабль собирался покинуть бухту до наступления темноты и взять курс на Хавнор. Последними подошли к сходням Ферру и Тенар. Каждую Король обнял на прощание, прижавшись щекой к щеке, причем ему пришлось преклонить колено, чтобы обнять Ферру. Толпа на причале дружно ахнула. Солнце погружалось в золотистую дымку, расстилая огненную дорожку по глади бухты, когда женщина с девочкой сошли по обнесенным перилами сходням. Тенар несла тяжелый дорожный мешок и сумку; Ферру шла, опустив голову, и густая копна волос скрывала ее лицо. Сходни были убраны, матросы сновали по вантам, офицеры выкрикивали команды. Парусник «Дельфин» развернулся, ложась на курс. Тут Эппл, наконец, протолкалась сквозь толпу.
– Привет, мама, – сказала она.
– Привет, дочка, – ответила Тенар, и они поцеловались. Эппл взяла девочку на руки и воскликнула:
– Как ты выросла, Ферру! И поправилась! Пойдем, пойдем ко мне домой.
В этот вечер Эппл в прелестном домике ее молодого мужа-торговца чувствовала себя немного неловко в присутствии матери и время от времени бросала на нее задумчивые, даже боязливые взгляды.
– Знаешь, мама, – сказала она, стоя в дверях спальни Тенар, – у меня до сих пор все это не укладывается в голове... Ну, Руна Мира... то, что именно ты вернула Кольцо в Хавнор. Это напоминает мне какое-то древнее-древнее предание! Но ведь это и впрямь была ты, а?
– То была девчонка с Атуана, – ответила Тенар. – И прошла с тех пор не одна сотня лет. Мне кажется, я сейчас усну и не проснусь до скончания времен.
– Тогда ложись.
Эппл направилась к двери, затем вдруг остановилась и обернулась, держа лампу в руке.
– Любимица Королей, – съехидничала она.
– Ступай отсюда, – шутливо прикрикнула Тенар,
Тенар погостила у Эппл и ее мужа пару дней и засобиралась домой, на ферму. Эппл взялась проводить ее, и сейчас они вместе с Ферру шагали вдоль берега степенно несущей свои серебристые воды Кахеды. Лето сменилось осенью. Солнце по-прежнему припекало, но ветер пронизывал до костей. Листья деревьев пожухли и потускнели, с полей почти повсюду бью убран урожай.
Эппл говорила о том, как окрепла Ферру, насколько уверенней стала ее походка.
– Видела бы ты ее в Ре Альби, – не удержалась Тенар, – до того, как...
Она умолкла, вспомнив, что решила не рассказывать дочери о случившемся, чтобы не расстраивать ее.
– Что стряслось? – спросила Эппл таким решительным тоном, что Тенар сдалась и, понизив голос, ответила:
– Один из них.
Длинноногая в своем не по росту коротком платьице, Ферру семенила в нескольких ярдах впереди них, выискивая в придорожном кустарнике ягоды черники.
– Ее отец? – спросила Эппл, холодея при одной мысли об этом.
– Ларк говорила, что тот, кто, по всей видимости, был ее отцом, звал себя Харком. Этот – моложе. Именно он тогда пришел и сказал Ларк о девочке. Его зовут Хэнди. Он... крутился вокруг Ре Альби. И когда мы бежали в Порт-Гонт, нас угораздило столкнуться с ним там нос к носу. Но Король прогнал его. Теперь я здесь, а Хэнди – там, вот и вся история.
– Но Ферру жутко перепугалась, – мрачно заметила Эппл.
Тенар кивнула.
– Но почему вы бежали из Ре Альби?
– Ну, этот Хэнди работал на одного человека... на чародея из поместья Ре Альби, который невзлюбил меня...
Она попыталась вспомнить прозвище волшебника и не смогла. Ей приходило на ум лишь каргадское слово Туахо. Так называлось какое-то дерево, она уже не помнила, какое.
– И?..
– Ну я и решила, что лучше вернуться домой.
– Но с чего это волшебник так тебя невзлюбил?
– В основном за то, что я – женщина.
– А-а, – протянула Эппл. – Старый козел.
– В данном случае, молодой.
– Тем хуже. Что ж, насколько мне известно, никто с тех пор не видел ее родителей. Но если они до сих пор шатаются где-то поблизости, то тебе не стоит жить одной на ферме.
Приятно, когда дочь проявляет материнскую заботу, иногда так хочется вновь стать маленькой девочкой.
– Все будет в полном порядке! – отрезала Тенар.
– По крайней мере, могла бы завести собаку.
– Я думала об этом. Кто-нибудь в деревне даст мне щенка. Спросим Ларк, когда придем домой.
– Не щенка, мамочка. Собаку.
– Но молодую... чтобы Ферру могла с ней играть, – не сдавалась Тенар.
– Маленького щеночка, который будет лизать ноги грабителям, – посмеялась над матерью пышущая здоровьем сероглазая Эппл.
Они пришли в деревню около полудня. Ларк встретила Тенар и Ферру круговертью объятий, поцелуев, вопросов и лакомств. Тихий муж Ларк и другие жители деревни пришли поздороваться с Тенар. Она в полной мере ощутила, как здорово вернуться домой.
Ларк вместе с двумя младшими из своих семи детей проводила их до фермы. Дети, естественно, знали Ферру с тех самых пор, как она впервые попала в дом Ларк, и привыкли к ней, хотя два месяца разлуки не прошли бесследно, и они сперва немного стеснялись. Однако ни сверстники, ни даже Ларк не расшевелили девочку. Она оставалась такой же безразличной ко всему, как в старое недоброе время.
– Все эти странствия вымотали ее до предела. Ты не успеешь оглянуться, как Ферру придет в себя, вновь вернется к жизни, – уверяла Тенар подругу, но Эппл не позволила ей так легко уйти от ответа.
– Один из нихвернулся и напал на Ферру и маму, – сообщила она.
Мало-помалу, слово за слово, дочь и подружка совместными усилиями в первый же день вытянули из Тенар всю подноготную, пока они все вместе отпирали выстуженный, с застоявшимся воздухом и толстым слоем пыли на мебели, дом, приводили его в порядок, проветривали постель, пополняли запасы пищи в кладовой, то и дело задевая головами связки сушеного лука и ставили на плиту большую кастрюлю с супом на ужин. Тенар рассказала им все без утайки, опустив лишь то, чего сама не понимала. Например, что сделал с ней волшебник? «Наложил заклятие», – неопределенно сказала она. Возможно, он и натравил на нее Хэнди. Но когда Тенар заговорила о Короле, слова хлынули потоком.
– И тут появился он – Король!.. Словно гром среди ясного неба... Хэнди задрожал и отпрянул назад... Я сперва подумала, что он – это Спарк! Я и впрямь на секунду поверила в это, настолько я была... не в себе...
– Что ж, – сказала Эппл, – в этом нет ничего удивительного, раз уж Шенди решила, что ты – его мать. Ну, когда мы стояли на пристани и смотрели, как причаливает твой великолепный парусник... Знаете, тетушка Ларк, она поцеловала его. Поцеловала Короля... вот так. Я подумала, что следующим она поцелует мага. Но она не стала этого делать.
– Мне такая мысль и в голову бы не пришла.
– Какого еще мага? – спросила Ларк, заглядывая в шкаф. – Где мешочек с мукой, Гоха?
– У тебя под носом. Маг с Рокка, ищущий нового Верховного Мага.
– Здесь?
– А почему бы и нет? – спросила Эппл. – Последний был родом с Гонта, разве не так? Они что-то не больно долго искали. Высадили маму на берег и отправились прямиком на Хавнор.
– Точно подмечено.
– Он сказал, что ищет женщину, – объяснила им Тенар. – «Женщину с Гонта». Хотя подобное занятие ему вряд ли по душе.
– Чародей ищет женщину? Ну, это что-то новенькое, – изумилась Ларк. – Я думала, ее давно жучки съели, ан нет, словно вчера смололи. Я испеку пару пресных лепешек, ладно? Где у тебя масло?
– Отлей сколько нужно из кувшина в кладовой. О, Шенди! Здравствуй! Как дела? Как Клирбрук? Все ли в порядке? Продала ли ты ягнят?
Около девяти они сели ужинать. В мягком желтоватом свете весеннего солнца, струившегося через окна кухни с каменным полом, сидя за длинным столом, Ферру немного распрямилась и даже перебросилась несколькими словами с другими детьми. Но страх до сих пор не оставил ее, и когда сгустились сумерки, она села так, чтобы видеть здоровым глазом окно. Тенар подождала, пока Ларк с детьми ушла домой, а Эппл пошла укладывать Ферру, напевая ей колыбельную, и лишь тогда спросила Шенди, которая осталась мыть с ней посуду, о Геде.
Ей не хотелось, чтобы при этом разговоре присутствовали Ларк и Эппл. На то было много причин. До сих пор Тенар ни словом не обмолвилась о его пребывании в Ре Альби. Каждый раз, как она вспоминала об этом, ее мозг словно заволакивало черной пеленой.
– Не заглядывал ли сюда в прошлом месяце мужчина с поручением от меня... помочь тебе по хозяйству?
– Ах, напрочь вылетело из головы! – воскликнула Шенди. – Ты имеешь в виду Ястреба... у него еще шрамы на лице?
– Да, – подтвердила Тенар. – Ястреба.
– Конечно, он сейчас в горах, у Горячих Ключей, над Лиссу, по-моему, со старой Серри. Он пришел сюда и сказал, что вы его послали, но, знаете, здесь дли него работы не нашлось. Мы с Клирбруком присматриваем за овцами, я дою коз, да и старый Тифф с Сис помогают нам, когда в этом есть нужда, так что я призадумалась, но Клирбрук тут ему и говорит: «Сходи спроси работников Серри, он сам сейчас наверху, у Кахеданана, не нужны ли ему пастухи для высокогорных пастбищ?» Ястреб так и сделал, получил работу, и на следующий день его уже здесь не было. «Сходи спроси работников Серри», – посоветовал ему Клирбрук, он послушался и попал в точку. В общем, Ястреб, скорее всего, спустится с гор вместе со стадом перед наступлением холодов. С высокогорных пастбищ у Больших Вырубок над Лиссу. Кажется, они наняли его пасти коз. Язык у парня хорошо подвешен. То ли овец, то ли коз, я точно не помню. Надеюсь, ты не сердишься, Гоха, что мы не оставили его на ферме, но здесь и вправду нет такой работы, с которой не справились бы мы с Клирбруком и старым Тиффом, да и Сис помогает нам, чем может. К тому же Ястреб сказал, что пас коз там, за горой, где-то над Армутом, откуда он пришел, хотя, по его словам, он никогда не имел дело с овцами. Должно быть, ему поручили пасти коз.
– Скорее всего, – согласилась Тенар. Она почувствовала одновременно разочарование и облегчение. Она была рада узнать, что он жив, здоров и в безопасности, но в то же время Тенар надеялась встретить его здесь.
Вполне достаточно, убеждала она себя, просто очутиться наконец, дома... может, даже к лучшему, что его здесь нет, что канули в прошлое, остались позади все разочарования и мечты, колдовство и страхи Ре Альби. Она была дома, на ферме с каменными полами и стенами, тихими чистыми комнатками с узкими окнами, за которыми чернели на фоне звездного неба могучие дубы. Тенар долго не могла уснуть этой ночью. Ее дочь легла спать в соседней комнате, в детской, вместе с Ферру, а Тенар легла одна в свою постель, которую она некогда делила с мужем. Она уснула, а когда проснулась, не помнила, что ей снилось.
После нескольких дней на ферме Тенар и думать забыла о лете, проведенном у Обрыва. Это было давно и далеко отсюда. Несмотря на заверения Шенди, работы по хозяйству было невпроворот: нужно было наверстать упущенное за лето, а также закончить уборку полей и дела в маслодельне. Тенар трудилась от зари до зари, а если выдавался свободный часок, она шила и вязала для Ферру. Красное платье было, наконец, закончено и вышло премиленьким: с белым фартучком на праздники и с оранжево-коричневым – для будней.
– Тебе оно очень идет! – воскликнула Тенар, любуясь творением рук своих, когда Ферру впервые примерила его.
Ферру отвернулась.
– Тебе оно очень идет, – повторила Тенар изменившимся голосом. Подойди ко мне, Ферру. Выслушай меня. С тобой поступили мерзко, безжалостно, на твоем лице остались уродливые шрамы. Люди видят твои шрамы. Но они видят и тебя, и ты не уродлива. Ты – не живое воплощение зла. Ты – Ферру, и ты – прекрасна. Ты – Ферру, девочка, которая может работать, гулять, бегать и танцевать; тебе так идет твое красное платье.
Девочка слушала Тенар внимательно, но здоровая половина ее лица оставалась столь же безжизненной, как и изуродованная шрамами, огрубевшая маска другой половины.
Ферру посмотрела вниз на ладони Тенар и внезапно коснулась их своими пальчиками.
– Красивое платье, – сказала она тихим хриплым голосом.
Когда Ферру ушла, Тенар принялась собирать разбросанные обрезки материи, глотая катящиеся по щекам слезы. Хотя упрекнуть себя ей было не в чем, Тенар, разговаривая с девочкой, ни разу не солгала ей. Она действительно вложила душу в платье, но этого было недостаточно, чтобы заполнить разверзшуюся пропасть, бездну. Любовь, ее любовь к Ферру и любовь девочки к ней, перекинули паутину места через пропасть, но даже любовь не могла заполнить ее. Ничто не могло. И Ферру понимала это лучше, чем кто-либо.
Наступил день равноденствия. Яркое осеннее солнце утонуло в туманной дымке. В зеленых кронах дубов появилась первая позолота. Скребя подойники в маслобойне с открытыми настежь навстречу свежему ветру окнами и дверью, Тенар вдруг вспомнила, что ее юный Король будет коронован этим вечером на Хавноре. Вельможи и придворные дамы будут щеголять в голубых, зеленых и малиновых одеждах, но он, решила она, будет во всем белом. Он поднимется в Башню Меча по ступеням, по которым некогда ступали они с Гедом. На его голову наденут корону Морреда. Он повернется под звуки фанфар и сядет на трон, пустовавший многие столетия, и окинет свое королевство взглядом темных глаз, которые видели и страдания, и страх.
«Правь долго и справедливо, бедный мальчик!» – подумала она. И еще: «Именно Гед должен был короновать его. Он должен был быть там».
Но Гед в это время пас не то коз, не то овец богатого фермера на высокогорных пастбищах. Осень обещала быть теплой и не дождливой, так что стада вернутся с гор лишь когда там выпадет снег.
Отправившись в деревню, Тенар решила заглянуть по дороге в домик Иви, что стоял в конце Мельничного Переулка. Подружившись с Мосс в Ре Альби, Тенар хотела познакомиться с Иви поближе. Для этого требовалось добиться расположения подозрительной и завистливой ведьмы. Тенар скучала по Мосс, хотя здесь у нее была Ларк. Она многому научилась у старой ведьмы, к тому же Мосс давала им с Ферру что-то, в чем они нуждались. Тенар надеялась найти ей замену в лице Иви. Но та, хоть и была намного чистоплотнее и рассуждала более здраво, чем Мосс, даже не пыталась преодолеть свою неприязнь к Тенар. Иви отвергала все попытки к сближению с презрением, которого они, как признавала сама Тенар, возможно, и заслуживали.
«Иди своей дорогой, а я пойду своей», – читалось во всем ее поведении, не обращаясь, однако, в слова. Тенар смирилась с поражением, хотя продолжала при встрече приветствовать Иви с подчеркнутым уважением. Она считала, что приставала к знахарке слишком долго и бесцеремонно, и теперь, как могла, заглаживала свою вину. В общем разделявшую ее мнение Иви все это, тем не менее, жутко раздражало.
В один из погожих осенних дней Долину посетил колдун Бич, которого позвал богатый фермер, дабы тот вылечил его подагру. Бич, как всегда, остановился на постой в одной из деревень Срединной Долины, а когда выдалась свободная минутка, заглянул на Ферму-под-Дубами проведать Ферру и поболтать с Тенар. Он хотел узнать у нее как можно больше о последних днях Огиона. Бич был учеником Огиона и испытывал неподдельное уважение к старому магу. Тенар нашла, что говорить об Огионе не так тяжело, как о других жителях Ре Альби, и рассказала ему все, что знала. Когда она закончила, он осторожно спросил:
– А Верховный Маг... он появлялся?
– Да, – ответила Тенар.
Все еще неплохо выглядевший для своих сорока лет, немного полноватый Бич, с темными кругами под глазами, которые не шли к его добродушному лицу, пристально взглянул на нее, но промолчал.
– Он пришел после смерти Огиона. И ушел, – сказала она. Затем добавила:
– Он больше не Верховный Маг. Вам это известно?
Бич кивнул.