– Когда они проходили мимо, я слышал, как кто-то из них упомянул Ферму-под-Дубами. Тогда я пошел за ними. Один из них говорил о девочке.
– Что именно?
Гед помолчал, затем ответил:
– Что он собирается вернуть девочку. Сказал, что накажет ее и примется за тебя. За то, что ты, по его словам, украла ее.
Гед замолчал.
– ...накажет и меня тоже.
– Они все поддержали его.
– Это не Хэнди.
Она кивнула на лежащего на полу человека.
– Он случайно не...
– Он говорил, что девочка – его.
Гед тоже взглянул на мужчину, затем вновь уставился в огонь.
– Он умирает. Мы должны сходить за подмогой.
– Он не умрет, – сказала Тенар. – Утром я пошлю за Иви. Остальные все еще болтаются где-то неподалеку... сколько их?
– Двое.
– Если ему суждено умереть, он умрет, если суждено выжить – выживет. Никто из нас не выйдет наружу.
Она вдруг вскочила на ноги, охваченная ужасом.
– Ты взял с собой вилы, Гед?!
Он ткнул пальцем в сторону двери. Они стояли там, прислоненные к стене, и языки пламени играли на их грозных лезвиях.
Тенар вновь уселась у очага, но теперь ее тоже била дрожь. Гед протянул руку над пламенем и коснулся ее плеча.
– Все в порядке, – сказал он.
– А что, если они все еще здесь?
– Они убежали.
– Они могли вернуться.
– Двое на двое? И у нас есть вилы.
Она испуганно прошептала:
– В амбаре полным-полно кос и серпов.
Он покачал головой.
– Они убежали. Они видели... его... и тебя в дверях.
– Что ты сделал?
– Он бросился на меня, а я – на него.
– Нет, до того. По дороге сюда.
– Они замерзли, пока шли. Начался дождь, они продрогли до костей и начали обсуждать, зачем идут сюда. Перед этим только один из них не переставая говорил о тебе и о девочке, о том, что нужно... преподать урок...
Он закашлялся и прохрипел:
– У меня во рту пересохло.
– У меня тоже. Но чайник еще не вскипел. Продолжай.
Гед перевел дыхание и продолжил рассказ, стараясь не перескакивать с одного на другое.
– Остальные двое слушали его вполуха. Наверное, слышали все это уже не один раз. Они очень спешили. Торопились добраться до Вальмута. Словно их кто-то преследовал. Гнался за ними. Но тут резко похолодало, и когда тот мужчина вновь упомянул Ферму-под-Дубами, другой его поддержал, сказав:
– Что ж, может нам и вправду заглянуть сюда и провести ночку с...
– ...с вдовой.
Гед спрятал лицо в ладонях. Тенар терпеливо ждала.
Уставившись в огонь, он нехотя продолжил:
– Затем я на какое-то время потерял их из виду. Тропа свернула в Долину, и я больше не мог следовать за ними по пятам, прячась в придорожных зарослях. Мне пришлось идти в обход, через поля, чтобы не попасться им на глаза. Я не знаком с местностью, и поэтому боялся, что заблужусь среди полей и не найду дом. Начало темнеть. Я решил, что прошел мимо дома. Я вернулся на дорогу и чуть не столкнулся с ними... у того поворота. Они увидели какого-то старика в саду и решили, что стоит подождать, пока совсем не стемнеет, и они не будут уверены в том, что им никто не помешает. Они спрятались в амбаре. Я остался снаружи. Прямо через стенку от них.
– Ты, наверное, замерз, – прошептала Тенар.
– Было не жарко.
Он протянул руки к огню, как будто одно воспоминание об этом заставило его поежиться от холода.
– Я взял прислоненные к стене амбара вилы. Когда стемнело, они вышли и тут же отправились к задней двери дома. Мне следовало бы подкрасться к парадной двери дома и предупредить тебя, я просто обязан был это сделать, но у меня тогда в голове крутилась только одна мысль – я должен застать их врасплох. Я решил, что это мое единственное преимущество, мой единственный шанс... Я думал, что дверь заперта и им придется ломать ее. Но тут я услышал, что они вошли внутрь, там, через заднюю дверь. Я вошел... в маслобойню... вслед за ними. Только я вошел, как они уперлись в запертую дверь.
Гед издал нечто вроде смешка.
– В темноте они прошли в шаге от меня. Я мог бы дотронуться до них... У одного из бандитов было огниво, и он поджег кусочек трута, чтобы разглядеть замок. Затем они обогнули дом. Я слышал, как ты заперла ставни, и понял, что ты знаешь о них. Они видели тебя через окно и заспорили – вышибать его или нет. Тут тот, что в шапочке, увидел другое окно... вон то...
Гед кивнул в сторону кухонного окна с широким и глубоким подоконником.
– Он сказал: «Дайте мне камень, и я расколочу его». Они встали, как он велел, и подсадили его... Тут я завопил, он прыгнул на землю, а один из бандитов – этот вот – бросился на меня.
Мужчина на полу застонал, словно понял, что Гед говорит о нем. Гед поднялся и подошел к нему.
– Кажется, он умирает.
– Нет, не умирает, – возразила Тенар. Полностью унять дрожь ей пока не удалось, но теперь та ушла вглубь тела. Пока заваривался чай, она грела ладони о теплые бока заварного чайника. Затем она разлила чай в три чашки, причем в последнюю добавила немного холодной воды.
– Чай еще слишком горячий, – сказала она Геду, – не пей сразу, подожди, пока малость остынет. А я попробую напоить его.
Она села на пол у изголовья мужчины, свободной рукой приподняла ему голову и попыталась напоить его охлажденным водой чаем, упершись краем чашки в стиснутые зубы. Теплая жидкость наполнила рот мужчины. Он судорожно сглотнул.
– Он не умрет, – сказала Тенар. – Пол холодный, как лед. Помоги мне перенести его поближе к огню.
Гед хотел взять со скамьи, что стояла у стены между дверью и дымоходом, плед, но Тенар остановила его.
– Не надо, – сказала она. – Это работа мастера ткацкого дела.
Она подошла к шкафу, достала оттуда ветхий плащ из войлока и расстелила его по полу. Они положили на него бесчувственное тело, тщательно укутав его полами плаща. Проступившие на повязках красные пятна больше не увеличивались в размерах.
Тенар выпрямилась и вдруг замерла, как громом пораженная.
– Ферру, – прошептала она.
Гед огляделся, но девочки в комнате не увидел. Тенар стрелой вылетела из кухни.
В детской было темно и тихо. Тенар ощупью добралась до кровати и положила руку на укрытое теплым одеялом плечо малышки.
– Ферру?
Девочка дышала ровно и глубоко. Она не проснулась. Стоя в холодной комнате, Тенар чувствовала, как от ее тельца исходит тепло.
Выходя, она провела рукой по комоду и ее пальцы наткнулись на холодный металл – вот куда она положила кочергу, когда закрывала ставни. Тенар отнесла кочергу обратно на кухню и, переступив через неподвижное тело на полу, повесила ее за ручку у дымохода. Затем она задумчиво уставилась в огонь.
– Я ничего не могла поделать, – сказала она. – Может, мне следовало выбежать на улицу и вопить во весь голос, зовя на помощь Клирбрука и Шенди? Бандиты просто не успели бы добраться до Ферру.
– Они оказались бы в доме вместе с ней, а ты – снаружи, вместе со стариком и старухой. Или они схватили бы девочку и спокойно удрали бы, прихватив ее с собой. Ты сделала все, что было в твоих силах. И вовремя. Свет в доме, ты на пороге с ножом, я снаружи – тут они заметили вилы в моих руках – и его ранение. Поэтому бандиты и бежали без оглядки.
– Те, кто смог, – заметила Тенар. Она повернулась и дотронулась до ноги мужчины носком своей туфли так, словно он ее мало интересовал, скорее вызывал легкое отвращение, как дохлая жаба.
– Это тыдействовал, как надо, – сказала она.
– Я не думаю, что он видел вилы. Он мчался прямо на них. Словно...
Гед так и сказал, на что это было похоже.
– Пей свой чай, – сказал он и добавил себе немного горячей заварки из чайника, стоящего на теплых камнях очага.
– Все в порядке. Садись, – сказал Гед, и она послушалась.
– Когда я был мальчишкой, – сказал он после некоторой паузы, – карги напали на мою деревню. У них были пики... длинные, с перьями на древке...
Тенар кивнула.
– Воины Богов-братьев, – сказала она.
– Я сотворил... туманную завесу с помощью заклинаний. Чтобы запутать их. Но несколько воинов все же добрались до деревни. Я видел, как один из них бросился прямо на вилы... совсем как он. Только солдата они пронзили насквозь. Ниже пояса.
– Ты ударил в ребро, – сказала Тенар.
Он кивнул.
– Это была твоя единственная ошибка, – заметила она. Ее зубы выбивали дробь. Она отпила глоток чая.
– Гед, – спросила Тенар, – а что, если они вернутся?
– Они не вернутся.
– Они могли поджечь дом.
– Этот дом?
Гед окинул взглядом каменные стены.
– Сеновал...
– Они не вернутся, – стоял на своем он.
– Ты прав.
Они осторожно прихлебывали чай из чашек, грея о них озябшие ладони.
– Она все проспала.
– Ничего лучшего она сделать не могла.
– Но она же увидит его... здесь... утром...
– Если я убил его... если он умрет, – с яростью в голосе сказал Гед, – я сам похороню его, закопаю в саду...
– Сделай это.
Он яростно замотал головой.
– Но почему? Почему мы не можем этого сделать?! – настаивала Тенар.
– Не знаю.
– Как только начнет светать...
– Я увезу его из дома. На тележке. Старик мне поможет.
– Ему нельзя ничего поднимать. Я сама помогу тебе.
– И все же я отвезу его в деревню. Там есть какой-нибудь знахарь?
– Ведьма, Иви.
На Тенар вдруг накатила такая слабость, что она едва могла держать чашку в руках.
– Там еще остался чай, – сказала она, едва ворочая языком.
Он налил себе вторую чашку.
В ее зрачках плясал огонь. Языки пламени плыли по воздуху, вспыхивая и угасая, вновь разгораясь на фоне закопченных камней, на фоне черного неба, на фоне розовеющего неба, бездонных глубин сумерек, безбрежного океана воздуха и света. Языки пламени отливали желтым, оранжевым, алым, кроваво-красным... другими оттенками, которые Тенар не могла описать словами.
– Тенар.
– Мы называем эту звезду Техану, – сказала она.
– Тенар, дорогая. Пойдем. Пойдем со мной.
Они не ступили в огонь. Они очутились во тьме – в темном зале. В темном коридоре. Они уже бывали здесь раньше, поочередно указывая друг другу путь в темноте подземелья.
– Нам – вон туда, – сказала она.
12. Зима
– Что именно?
Гед помолчал, затем ответил:
– Что он собирается вернуть девочку. Сказал, что накажет ее и примется за тебя. За то, что ты, по его словам, украла ее.
Гед замолчал.
– ...накажет и меня тоже.
– Они все поддержали его.
– Это не Хэнди.
Она кивнула на лежащего на полу человека.
– Он случайно не...
– Он говорил, что девочка – его.
Гед тоже взглянул на мужчину, затем вновь уставился в огонь.
– Он умирает. Мы должны сходить за подмогой.
– Он не умрет, – сказала Тенар. – Утром я пошлю за Иви. Остальные все еще болтаются где-то неподалеку... сколько их?
– Двое.
– Если ему суждено умереть, он умрет, если суждено выжить – выживет. Никто из нас не выйдет наружу.
Она вдруг вскочила на ноги, охваченная ужасом.
– Ты взял с собой вилы, Гед?!
Он ткнул пальцем в сторону двери. Они стояли там, прислоненные к стене, и языки пламени играли на их грозных лезвиях.
Тенар вновь уселась у очага, но теперь ее тоже била дрожь. Гед протянул руку над пламенем и коснулся ее плеча.
– Все в порядке, – сказал он.
– А что, если они все еще здесь?
– Они убежали.
– Они могли вернуться.
– Двое на двое? И у нас есть вилы.
Она испуганно прошептала:
– В амбаре полным-полно кос и серпов.
Он покачал головой.
– Они убежали. Они видели... его... и тебя в дверях.
– Что ты сделал?
– Он бросился на меня, а я – на него.
– Нет, до того. По дороге сюда.
– Они замерзли, пока шли. Начался дождь, они продрогли до костей и начали обсуждать, зачем идут сюда. Перед этим только один из них не переставая говорил о тебе и о девочке, о том, что нужно... преподать урок...
Он закашлялся и прохрипел:
– У меня во рту пересохло.
– У меня тоже. Но чайник еще не вскипел. Продолжай.
Гед перевел дыхание и продолжил рассказ, стараясь не перескакивать с одного на другое.
– Остальные двое слушали его вполуха. Наверное, слышали все это уже не один раз. Они очень спешили. Торопились добраться до Вальмута. Словно их кто-то преследовал. Гнался за ними. Но тут резко похолодало, и когда тот мужчина вновь упомянул Ферму-под-Дубами, другой его поддержал, сказав:
– Что ж, может нам и вправду заглянуть сюда и провести ночку с...
– ...с вдовой.
Гед спрятал лицо в ладонях. Тенар терпеливо ждала.
Уставившись в огонь, он нехотя продолжил:
– Затем я на какое-то время потерял их из виду. Тропа свернула в Долину, и я больше не мог следовать за ними по пятам, прячась в придорожных зарослях. Мне пришлось идти в обход, через поля, чтобы не попасться им на глаза. Я не знаком с местностью, и поэтому боялся, что заблужусь среди полей и не найду дом. Начало темнеть. Я решил, что прошел мимо дома. Я вернулся на дорогу и чуть не столкнулся с ними... у того поворота. Они увидели какого-то старика в саду и решили, что стоит подождать, пока совсем не стемнеет, и они не будут уверены в том, что им никто не помешает. Они спрятались в амбаре. Я остался снаружи. Прямо через стенку от них.
– Ты, наверное, замерз, – прошептала Тенар.
– Было не жарко.
Он протянул руки к огню, как будто одно воспоминание об этом заставило его поежиться от холода.
– Я взял прислоненные к стене амбара вилы. Когда стемнело, они вышли и тут же отправились к задней двери дома. Мне следовало бы подкрасться к парадной двери дома и предупредить тебя, я просто обязан был это сделать, но у меня тогда в голове крутилась только одна мысль – я должен застать их врасплох. Я решил, что это мое единственное преимущество, мой единственный шанс... Я думал, что дверь заперта и им придется ломать ее. Но тут я услышал, что они вошли внутрь, там, через заднюю дверь. Я вошел... в маслобойню... вслед за ними. Только я вошел, как они уперлись в запертую дверь.
Гед издал нечто вроде смешка.
– В темноте они прошли в шаге от меня. Я мог бы дотронуться до них... У одного из бандитов было огниво, и он поджег кусочек трута, чтобы разглядеть замок. Затем они обогнули дом. Я слышал, как ты заперла ставни, и понял, что ты знаешь о них. Они видели тебя через окно и заспорили – вышибать его или нет. Тут тот, что в шапочке, увидел другое окно... вон то...
Гед кивнул в сторону кухонного окна с широким и глубоким подоконником.
– Он сказал: «Дайте мне камень, и я расколочу его». Они встали, как он велел, и подсадили его... Тут я завопил, он прыгнул на землю, а один из бандитов – этот вот – бросился на меня.
Мужчина на полу застонал, словно понял, что Гед говорит о нем. Гед поднялся и подошел к нему.
– Кажется, он умирает.
– Нет, не умирает, – возразила Тенар. Полностью унять дрожь ей пока не удалось, но теперь та ушла вглубь тела. Пока заваривался чай, она грела ладони о теплые бока заварного чайника. Затем она разлила чай в три чашки, причем в последнюю добавила немного холодной воды.
– Чай еще слишком горячий, – сказала она Геду, – не пей сразу, подожди, пока малость остынет. А я попробую напоить его.
Она села на пол у изголовья мужчины, свободной рукой приподняла ему голову и попыталась напоить его охлажденным водой чаем, упершись краем чашки в стиснутые зубы. Теплая жидкость наполнила рот мужчины. Он судорожно сглотнул.
– Он не умрет, – сказала Тенар. – Пол холодный, как лед. Помоги мне перенести его поближе к огню.
Гед хотел взять со скамьи, что стояла у стены между дверью и дымоходом, плед, но Тенар остановила его.
– Не надо, – сказала она. – Это работа мастера ткацкого дела.
Она подошла к шкафу, достала оттуда ветхий плащ из войлока и расстелила его по полу. Они положили на него бесчувственное тело, тщательно укутав его полами плаща. Проступившие на повязках красные пятна больше не увеличивались в размерах.
Тенар выпрямилась и вдруг замерла, как громом пораженная.
– Ферру, – прошептала она.
Гед огляделся, но девочки в комнате не увидел. Тенар стрелой вылетела из кухни.
В детской было темно и тихо. Тенар ощупью добралась до кровати и положила руку на укрытое теплым одеялом плечо малышки.
– Ферру?
Девочка дышала ровно и глубоко. Она не проснулась. Стоя в холодной комнате, Тенар чувствовала, как от ее тельца исходит тепло.
Выходя, она провела рукой по комоду и ее пальцы наткнулись на холодный металл – вот куда она положила кочергу, когда закрывала ставни. Тенар отнесла кочергу обратно на кухню и, переступив через неподвижное тело на полу, повесила ее за ручку у дымохода. Затем она задумчиво уставилась в огонь.
– Я ничего не могла поделать, – сказала она. – Может, мне следовало выбежать на улицу и вопить во весь голос, зовя на помощь Клирбрука и Шенди? Бандиты просто не успели бы добраться до Ферру.
– Они оказались бы в доме вместе с ней, а ты – снаружи, вместе со стариком и старухой. Или они схватили бы девочку и спокойно удрали бы, прихватив ее с собой. Ты сделала все, что было в твоих силах. И вовремя. Свет в доме, ты на пороге с ножом, я снаружи – тут они заметили вилы в моих руках – и его ранение. Поэтому бандиты и бежали без оглядки.
– Те, кто смог, – заметила Тенар. Она повернулась и дотронулась до ноги мужчины носком своей туфли так, словно он ее мало интересовал, скорее вызывал легкое отвращение, как дохлая жаба.
– Это тыдействовал, как надо, – сказала она.
– Я не думаю, что он видел вилы. Он мчался прямо на них. Словно...
Гед так и сказал, на что это было похоже.
– Пей свой чай, – сказал он и добавил себе немного горячей заварки из чайника, стоящего на теплых камнях очага.
– Все в порядке. Садись, – сказал Гед, и она послушалась.
– Когда я был мальчишкой, – сказал он после некоторой паузы, – карги напали на мою деревню. У них были пики... длинные, с перьями на древке...
Тенар кивнула.
– Воины Богов-братьев, – сказала она.
– Я сотворил... туманную завесу с помощью заклинаний. Чтобы запутать их. Но несколько воинов все же добрались до деревни. Я видел, как один из них бросился прямо на вилы... совсем как он. Только солдата они пронзили насквозь. Ниже пояса.
– Ты ударил в ребро, – сказала Тенар.
Он кивнул.
– Это была твоя единственная ошибка, – заметила она. Ее зубы выбивали дробь. Она отпила глоток чая.
– Гед, – спросила Тенар, – а что, если они вернутся?
– Они не вернутся.
– Они могли поджечь дом.
– Этот дом?
Гед окинул взглядом каменные стены.
– Сеновал...
– Они не вернутся, – стоял на своем он.
– Ты прав.
Они осторожно прихлебывали чай из чашек, грея о них озябшие ладони.
– Она все проспала.
– Ничего лучшего она сделать не могла.
– Но она же увидит его... здесь... утром...
– Если я убил его... если он умрет, – с яростью в голосе сказал Гед, – я сам похороню его, закопаю в саду...
– Сделай это.
Он яростно замотал головой.
– Но почему? Почему мы не можем этого сделать?! – настаивала Тенар.
– Не знаю.
– Как только начнет светать...
– Я увезу его из дома. На тележке. Старик мне поможет.
– Ему нельзя ничего поднимать. Я сама помогу тебе.
– И все же я отвезу его в деревню. Там есть какой-нибудь знахарь?
– Ведьма, Иви.
На Тенар вдруг накатила такая слабость, что она едва могла держать чашку в руках.
– Там еще остался чай, – сказала она, едва ворочая языком.
Он налил себе вторую чашку.
В ее зрачках плясал огонь. Языки пламени плыли по воздуху, вспыхивая и угасая, вновь разгораясь на фоне закопченных камней, на фоне черного неба, на фоне розовеющего неба, бездонных глубин сумерек, безбрежного океана воздуха и света. Языки пламени отливали желтым, оранжевым, алым, кроваво-красным... другими оттенками, которые Тенар не могла описать словами.
– Тенар.
– Мы называем эту звезду Техану, – сказала она.
– Тенар, дорогая. Пойдем. Пойдем со мной.
Они не ступили в огонь. Они очутились во тьме – в темном зале. В темном коридоре. Они уже бывали здесь раньше, поочередно указывая друг другу путь в темноте подземелья.
– Нам – вон туда, – сказала она.
12. Зима
Она проснулась, сама не желая того. Сквозь узкие щели между ставнями струился призрачный серый свет. Почему окна закрыты ставнями? Тенар вскочила с постели и прошла на кухню. У очага никого не было, никто не лежал на полу. Не было никаких признаков того, что здесь кто-то побывал, если не считать чайника и трех чашек в мойке.
Ферру встала с рассветом, и они вместе позавтракали. Умываясь, девочка вдруг спросила:
– Что случилось?
Она вынула из стоявшего в углу чулана таза мокрый лоскут ткани. Вода в тазу была бурой от крови.
– Ах, мой цикл наступил слишком рано, – воскликнула Тенар, тут же устыдившись собственной лжи.
Ферру какое-то время стояла неподвижно, вытянув шею и жадно принюхиваясь, словно собака, взявшая след. Затем она бросила тряпку обратно в таз и отправилась кормить цыплят.
Тенар чувствовала себя разбитой. Все тело ныло. На улице было все так же холодно, и она старалась по возможности не выходить во двор. Она пыталась и Ферру загнать в дом, но вышло из-за туч солнце, подул свежий ветерок, и девочке захотелось побыть на улице.
– Помоги Шенди в саду, – сказала Тенар.
Ферру молча ускользнула.
Обожженная сторона ее лица превратилась в неподвижную маску из-за поражения лицевых мышц и появления глубоких рубцов. Однако постепенно шрамы разглаживались, да и Тенар со временем научилась видеть перед собой не уродливую маску, а лицо, на котором, в определенной степени, отражаются чувства девочки. Когда Ферру была испугана, обожженная сторона, как подметила Тенар, словно бы «закрывалась», сжималась, твердела. Когда она радовалась или была целиком погружена во что-то, слепой глаз, казалось, прозревал, рубцы краснели и становились горячими на ощупь. Но сейчас, перед тем, как она выбежала во двор, на ее лице застыло странное выражение – ее лицо скорее напоминало в тот миг морду какого-то животного, молчаливого чешуйчатого, поблескивающего единственным глазом зверька, спасавшегося бегством.
Тут Тенар поняла, что в ответ на ее первую ложь девочка впервые готова была пойти наперекор ее воле. В первый, но не в последний раз.
Тяжело вздохнув, она села у очага, и некоторое время неподвижно сидела, уставившись в одну точку.
Стук в дверь: Клирбрук и Гед – нет, она должна звать его Ястребом – Ястреб стояли на пороге. Старик Клирбрук чуть не лопался от важности и важных новостей, Гед, казавшийся грузным в своем овчинном полушубке, был мрачен и задумчив.
– Входите, – сказала она. – Выпейте чаю. Какие новости?
– Они пытались бежать к Вальмуту, но за ними по пятам шли судебные приставы из Кахеданана и взяли их в амбаре на выгоне Серри, – выпалил Клирбрук, возбужденно жестикулируя.
– Он убежал?
Сердце Тенар сжалось от страха.
– Не он, – сказал Гед. – Остальные двое.
– В общем, они нашли тело в старой бойне на Круглом Холме, просто жуть как изуродованное, там, в старой бойне на холмах, и сразу десять, нет, двенадцать мужчин объявили себя судебными приставами и погнались за ними. Прошлой ночью они прочесали все деревни и наутро, перед самым рассветом, их обнаружили в амбаре Серри. Они там чуть не околели от холода.
– Так он мертв? – испуганно спросила Тенар.
Гед снял свой тяжелый полушубок и теперь стягивал, сидя на плетеном стуле у двери, кожаные гетры.
– Онжив, – спокойно сказал Гед. – С ним Иви. Я отвез его к ней утром на тачке. Люди на рассвете прочесывали местность, искали всех троих. Они убили женщину на холмах.
– Ту самую женщину? – шепотом спросила Тенар.
Ее глаза встретились с глазами Геда. Он легонько кивнул.
Клирбрук не захотел ни с кем делиться лаврами рассказчика и громко продолжил:
– Я говорил с некоторыми из тех, что спустились с холмов, и они рассказали мне, что эти четверо шатались близ Кахеданана, время от времени посылая женщину побираться в деревню. У бедняжки все тело было покрыто синяками, ссадинами и пятнами ожогов. Словом, мужчины посылали ее побираться, и она говорила людям в деревне, что если она вернется ни с чем, они еще сильнее изобьют ее, а когда ее спрашивали, зачем ей возвращаться к ним, она отвечала, что сели она не вернется, они придут за ней, к тому же ей, видишь ли, некуда больше идти. Но как-то раз они перегнули палку и забили ее насмерть, тогда они спрятали ее тело в старой бойне, где до сих пор вонь стоит еще та, и, наверное, думали, что надежно замели следы. Прошлой ночью они спустились с холмов сюда, в Долину. Почему ты не позвала на помощь, Гоха? Ястреб сказал, что они шатались вокруг дома, прежде чем он прогнал их. Если бы ты позвала нас, я наверняка услышал бы, или Шенди проснулась бы, у нее слух поострей моего. Ты еще не рассказала ей обо всем?
Тенар покачала головой.
– Тогда я сам пойду и расскажу ей, – сказал старик, обрадованный тем, что первым поведает супруге столь захватывающие новости, и заковылял через двор.
– Никогда бы не подумал, что ты так искусен в обращении с вилами! – крикнул он Геду, хлопнул себя по ляжке, и, посмеиваясь, ушел.
Гед снял тяжелые гетры и заляпанные грязью ботинки, и в носках подошел к огню. Шаровары, жилет и свитер были из теплой шерсти домашней вязки: ни дать ни взять гонтийский пастух с суровым лицом, ястребиным носом и темными, ясными глазами.
– Скоро сюда придут люди, – сказал он. – Дабы рассказать тебе обо всем и узнать, что случилось здесь. Теперь они посадят тех двух беглецов в пустой винный погреб, поставят человек пятнадцать-двадцать охранять их, а двадцать-тридцать мальчишек будут пытаться хотя бы одним глазком взглянуть на пленников...
Он зевнул, потянулся, чтобы размять затекшие руки и плечи, и взглядом спросил у Тенар разрешения присесть к огню.
Она жестом указала на стул у очага.
– Ты, должно быть, вымотан до предела, – прошептала Тенар.
– Я прикорнул немного здесь ночью, не смог больше бороться со сном.
Он снова зевнул. Затем оценивающе посмотрел на нее, чтобы понять, как она себя чувствует.
– Это была мать Ферру, – все так же шепотом, будучи не в силах повысить голос.
Гед кивнул. Он сидел, слегка подавшись вперед, упершись руками в колени, как некогда любил сидеть Флинт, и задумчиво глядел на огонь в очаге. Они были одновременно очень похожи и совсем не похожи, как не похож вросший в землю валун на парящую в вышине птицу. У нее защемило сердце, заныли кости, ее одолевали дурные предчувствия и горечь, давние страхи и мертвящая апатии.
– Ведьма взяла к себе того мужчину, – сказал Гед. – Связала его, на случай, если он вдруг разгуляется. Заткнула зияющие в нем дыры паутиной и кровеостанавливающими заклятиями. Говорит, он доживет до виселицы.
– До виселицы?
– Уж как решит Королевский Суд. Или виселица, или каторжный труд...
Она нахмурилась и покачала головой.
– Нельзя же просто отпустить их, Тенар, – мягко сказал ей Гед, глядя на нее.
– Нельзя.
– Их необходимо наказать, – добавил он, продолжая смотреть на нее.
– «Наказать». Именно так онговорил. Наказать девочку. Она – плохая. Ее нужно наказать. Наказать также и меня, за то, что взяла ее к себе. За то...
Она с трудом выдавливала из себя слова.
– Я не хочу, чтобы кого-то наказывали!.. Этого не должно случиться... Лучше бы ты убил его!
– Я сделал все, что мог, – сказал Гед.
После долгой паузы она рассмеялась немного нервным смехом:
– Ты и впрямь сделал все, что мог.
– Подумай, как все было легко, – сказал он, снова уставившись на угли, – когда я был волшебником. Не успели бы они глазом моргнуть, как я наложил бы на них там, на дороге, нужное заклятие а погнал бы их прямиком в Вальмут как стадо овец. Или, представь себе, какую заварушку я устроил бы им этой ночью! Они так никогда и не узнали бы, что обрушилось на них.
– Они и сейчас не знают, – сказала она.
Гед посмотрел на нее. В его глазах блеснул робкий, едва заметный огонек триумфа.
– Да, – подтвердил он. – Не знают.
– Что ты так искусен в обращении с вилами... – промурлыкала она.
Он зевнул во весь рот.
– Почему бы тебе не пойти и не вздремнуть немного? Вторая комната по коридору. Если, конечно, тебе не хочется быть в центре внимания. Я вижу, сюда идут Ларк и Дэйзи с детьми.
Услышав голоса, она встала и выглянула в окно.
– Так я и сделаю, – сказал он и вышел из комнаты.
Ларк с мужем, жена кузнеца Дэйзи, и другие жители деревни, как и предсказывал Гед, приходили, сменяя друг друга, в течение всего дня, чтобы сообщить ей новости и услышать ее рассказ. Тенар нашла, что их общество благотворно действует на нее, напряжение, вызванное ужасными переживаниями прошедшей ночи, мало-помалу отпускало ее, пока она наконец не нашла в себе силы взглянуть на происшедшее как на закрытую страницу своей жизни – что случилось, то случилось, горевать больше не о чем.
Этому необходимо было научиться и Ферру, подумала она, но не за одну ночь: на это порой уходит вся жизнь.
Тенар сказала Ларк, когда все остальные ушли:
– Я злюсь на саму себя, когда вспоминаю, как глупо я себя вела.
– Я же говорила тебе, что нужно запирать двери на ночь.
– Нет... А может... Да, говорила.
– Уж я-то помню, – сказала Ларк.
– Однако я имела в виду нечто другое... Когда они явились сюда, мне следовало бежать со всех ног и разбудить Шенди и Клирбрука... возможно, прихватив с собой Ферру, или самой сходить в амбар и взять вилы. Или секатор для яблонь. У него острые, как бритва, лезвия в семь футов длиной. Я содержу его в порядке, как это делал Флинт. Почему я этого не сделала? Почему я ничего не предприняла? Почему я лишь заперла двери и закрыла ставни? Если бы он... Если бы Ястреб не пришел на выручку... Все, что я сделала – соорудила западню для себя и Ферру. В конце концов я выскочила за дверь с разделочным ножом в руках и заорала на них. Я просто ополоумела. Они вряд ли бы бежали без оглядки, едва увидев меня.
– Не знаю, не знаю, – протянула Ларк. – Это выглядит безумием, но, быть может... Не знаю. Что ты могла сделать кроме как запереть дверь? Похоже, мы всю жизнь только тем и занимаемся, что запираем дверь дома, в котором живем.
Они оглядели каменные полы, стены и дымоход, освещенные лучами солнца, бьющими сквозь широкое окно кухни Фермы-под-Дубами, усадьбы фермера Флинта.
– Та девушка, женщина, которую они убили, – сказала Ларк, глядя Тенар прямо в глаза. – Она тоже попалась в ловушку.
Тенар кивнула.
– Мне сказали, что она была на четвертом-пятом месяце беременности.
Они обе замолчали.
– Попалась, – шепотом повторила Тенар.
Ларк откинулась на спинку стула, положив руки на свои полные бедра, ее красивое лицо застыло.
– Страх, – сказала она. – Чего мы так боимся? Почему мы даем им это понять? А чего боятся они?
Она вновь взяла чулок, который перед этим штопала, некоторое время молча вертела его, затем, наконец, сказала:
– Почему они боятся нас?
Тенар промолчала.
В дом вбежала Ферру, и Ларк запричитала:
– Вот и моя лапушка пришла! Ну, обними меня, моя девочка!
Ферру торопливо обняла ее и тут же спросила своим хриплым, невыразительным голоском, всматриваясь в лица Ларк и Тенар:
– Что за мужчин они поймали?
Тенар положила веретено и нехотя ответила:
– Один из них – Хэнди. Другого зовут Снаг. Того, кого ранили, зовут Хейк.
Ее глаза задержались на лице Ферру. Оно горело огнем, шрамы побагровели.
– Женщину, которую они убили, звали, кажется, Сенни.
– Сенини, – прошептала девочка.
Тенар кивнула.
– Они убили ее до смерти?
Тенар опять кивнула.
Девочка оглядела комнату, как это сделали перед этим женщины, но ее взгляд, казалось, видел дальше этих каменных стен.
– Вы их убьете?
– Возможно, их повесят.
– Насмерть?
– Да.
Ферру почти безразлично кивнула и вновь выскользнула во двор, присоединившись к игравшим у колодца детям Ларк.
Обе женщины не проронили ни слова. Они молча пряли и штопали, сидя у очага в доме Флинта.
Затянувшееся молчание прервала Ларк.
– Что стало с тем парнем, пастухом, который следовал за ними до самой Фермы? Ты вроде говорила, что его зовут Ястреб?
– Он спит там, – сказала Тенар, кивком головы указав в глубь дома.
– А-а, – протянула Ларк.
Колесо прялки взвизгнуло.
– Я знала его и до вчерашней ночи.
– Ага. По Ре Альби, не так ли?
Тенар кивнула. Колесо вновь взвизгнуло.
– Для того, чтобы преследовать тех троих и напасть на них в темноте с вилами, нужно обладать немалым мужеством. Он уже не молод, ведь так?
После некоторой паузы Тенар продолжила:
– Он перенес тяжелую болезнь, и ему нужна была работа. Я послала его сюда, чтобы он помог Клирбруку. Но старик думает, что все еще в силах сам справиться с работой по ферме, и поэтому он отослал его в горы, к Истокам, пасти овец. Ястреб как раз возвращался оттуда.
– Думаешь теперь оставить его здесь?
– Если он захочет, – сказала Тенар.
Очередная группа жителей деревни пришла на Ферму-под-Дубами, желая услышать рассказ Гохи и поведать о своем участии в поимке убийц, взглянуть на вилы и мысленно соотнести их грозные острия с тремя кровавыми пятнами на повязках человека по имени Хейк, а затем вновь обсудить случившееся. Когда, наконец, наступил вечер, Тенар облегченно вздохнула, позвала со двора Ферру и захлопнула дверь.
Она подняла было руку, чтобы задвинуть засов, но усилием воли заставила себя опустить руку и отойти от двери, оставив ее незапертой.
– Сокол – в твоей комнате, – сообщила ей Ферру, принеся на кухню яйца из кладовой.
– Я забыла сказать тебе, что он здесь... Извини.
– Я знала это, – сказала Ферру, умываясь и моя руки. А когда в комнату вошел еще до конца не проснувшийся, с всклокоченными волосами, Гед, она тут же бросилась к нему.
– Ферру! – воскликнул он и подхватил ее на руки. Она на миг прижалась к нему, но тут же отстранилась. Гед опустил ее на пол.
– А я знаю начало «Сотворения»,– сообщила она ему.
– Ты споешь его мне?
Бросив взгляд на Тенар и получив разрешение, он сел на свое место у очага.
– Я могу только рассказать его с выражением.
Он кивнул и весь обратился в слух. Лицо его посуровело.
– Очень хорошо, – сказал он.
– Вчера вечером, – сказала Тенар. – Она выучила песню вчера вечером. Теперь кажется, что это было год назад.
– Я могу выучить еще, – похвасталась Ферру.
– Верно, – сказал Гед.
– Пойди вымой тыкву, пожалуйста, – попросила Тенар, и девочка подчинилась.
– А что мне делать? – спросил Гед. Тенар изумленно посмотрела на него и ответила не сразу.
– Нужно наполнить чайник водой и вскипятить его.
Он кивнул и, взяв чайник, пошел к крану.
Они приготовили ужин, поели и вымыли посуду.
– Расскажи мне «Созидание» дотуда, докуда ты его знаешь, – попросил Гед Ферру, когда они уселись у очага, – и мы продолжим с того места.
Ферру встала с рассветом, и они вместе позавтракали. Умываясь, девочка вдруг спросила:
– Что случилось?
Она вынула из стоявшего в углу чулана таза мокрый лоскут ткани. Вода в тазу была бурой от крови.
– Ах, мой цикл наступил слишком рано, – воскликнула Тенар, тут же устыдившись собственной лжи.
Ферру какое-то время стояла неподвижно, вытянув шею и жадно принюхиваясь, словно собака, взявшая след. Затем она бросила тряпку обратно в таз и отправилась кормить цыплят.
Тенар чувствовала себя разбитой. Все тело ныло. На улице было все так же холодно, и она старалась по возможности не выходить во двор. Она пыталась и Ферру загнать в дом, но вышло из-за туч солнце, подул свежий ветерок, и девочке захотелось побыть на улице.
– Помоги Шенди в саду, – сказала Тенар.
Ферру молча ускользнула.
Обожженная сторона ее лица превратилась в неподвижную маску из-за поражения лицевых мышц и появления глубоких рубцов. Однако постепенно шрамы разглаживались, да и Тенар со временем научилась видеть перед собой не уродливую маску, а лицо, на котором, в определенной степени, отражаются чувства девочки. Когда Ферру была испугана, обожженная сторона, как подметила Тенар, словно бы «закрывалась», сжималась, твердела. Когда она радовалась или была целиком погружена во что-то, слепой глаз, казалось, прозревал, рубцы краснели и становились горячими на ощупь. Но сейчас, перед тем, как она выбежала во двор, на ее лице застыло странное выражение – ее лицо скорее напоминало в тот миг морду какого-то животного, молчаливого чешуйчатого, поблескивающего единственным глазом зверька, спасавшегося бегством.
Тут Тенар поняла, что в ответ на ее первую ложь девочка впервые готова была пойти наперекор ее воле. В первый, но не в последний раз.
Тяжело вздохнув, она села у очага, и некоторое время неподвижно сидела, уставившись в одну точку.
Стук в дверь: Клирбрук и Гед – нет, она должна звать его Ястребом – Ястреб стояли на пороге. Старик Клирбрук чуть не лопался от важности и важных новостей, Гед, казавшийся грузным в своем овчинном полушубке, был мрачен и задумчив.
– Входите, – сказала она. – Выпейте чаю. Какие новости?
– Они пытались бежать к Вальмуту, но за ними по пятам шли судебные приставы из Кахеданана и взяли их в амбаре на выгоне Серри, – выпалил Клирбрук, возбужденно жестикулируя.
– Он убежал?
Сердце Тенар сжалось от страха.
– Не он, – сказал Гед. – Остальные двое.
– В общем, они нашли тело в старой бойне на Круглом Холме, просто жуть как изуродованное, там, в старой бойне на холмах, и сразу десять, нет, двенадцать мужчин объявили себя судебными приставами и погнались за ними. Прошлой ночью они прочесали все деревни и наутро, перед самым рассветом, их обнаружили в амбаре Серри. Они там чуть не околели от холода.
– Так он мертв? – испуганно спросила Тенар.
Гед снял свой тяжелый полушубок и теперь стягивал, сидя на плетеном стуле у двери, кожаные гетры.
– Онжив, – спокойно сказал Гед. – С ним Иви. Я отвез его к ней утром на тачке. Люди на рассвете прочесывали местность, искали всех троих. Они убили женщину на холмах.
– Ту самую женщину? – шепотом спросила Тенар.
Ее глаза встретились с глазами Геда. Он легонько кивнул.
Клирбрук не захотел ни с кем делиться лаврами рассказчика и громко продолжил:
– Я говорил с некоторыми из тех, что спустились с холмов, и они рассказали мне, что эти четверо шатались близ Кахеданана, время от времени посылая женщину побираться в деревню. У бедняжки все тело было покрыто синяками, ссадинами и пятнами ожогов. Словом, мужчины посылали ее побираться, и она говорила людям в деревне, что если она вернется ни с чем, они еще сильнее изобьют ее, а когда ее спрашивали, зачем ей возвращаться к ним, она отвечала, что сели она не вернется, они придут за ней, к тому же ей, видишь ли, некуда больше идти. Но как-то раз они перегнули палку и забили ее насмерть, тогда они спрятали ее тело в старой бойне, где до сих пор вонь стоит еще та, и, наверное, думали, что надежно замели следы. Прошлой ночью они спустились с холмов сюда, в Долину. Почему ты не позвала на помощь, Гоха? Ястреб сказал, что они шатались вокруг дома, прежде чем он прогнал их. Если бы ты позвала нас, я наверняка услышал бы, или Шенди проснулась бы, у нее слух поострей моего. Ты еще не рассказала ей обо всем?
Тенар покачала головой.
– Тогда я сам пойду и расскажу ей, – сказал старик, обрадованный тем, что первым поведает супруге столь захватывающие новости, и заковылял через двор.
– Никогда бы не подумал, что ты так искусен в обращении с вилами! – крикнул он Геду, хлопнул себя по ляжке, и, посмеиваясь, ушел.
Гед снял тяжелые гетры и заляпанные грязью ботинки, и в носках подошел к огню. Шаровары, жилет и свитер были из теплой шерсти домашней вязки: ни дать ни взять гонтийский пастух с суровым лицом, ястребиным носом и темными, ясными глазами.
– Скоро сюда придут люди, – сказал он. – Дабы рассказать тебе обо всем и узнать, что случилось здесь. Теперь они посадят тех двух беглецов в пустой винный погреб, поставят человек пятнадцать-двадцать охранять их, а двадцать-тридцать мальчишек будут пытаться хотя бы одним глазком взглянуть на пленников...
Он зевнул, потянулся, чтобы размять затекшие руки и плечи, и взглядом спросил у Тенар разрешения присесть к огню.
Она жестом указала на стул у очага.
– Ты, должно быть, вымотан до предела, – прошептала Тенар.
– Я прикорнул немного здесь ночью, не смог больше бороться со сном.
Он снова зевнул. Затем оценивающе посмотрел на нее, чтобы понять, как она себя чувствует.
– Это была мать Ферру, – все так же шепотом, будучи не в силах повысить голос.
Гед кивнул. Он сидел, слегка подавшись вперед, упершись руками в колени, как некогда любил сидеть Флинт, и задумчиво глядел на огонь в очаге. Они были одновременно очень похожи и совсем не похожи, как не похож вросший в землю валун на парящую в вышине птицу. У нее защемило сердце, заныли кости, ее одолевали дурные предчувствия и горечь, давние страхи и мертвящая апатии.
– Ведьма взяла к себе того мужчину, – сказал Гед. – Связала его, на случай, если он вдруг разгуляется. Заткнула зияющие в нем дыры паутиной и кровеостанавливающими заклятиями. Говорит, он доживет до виселицы.
– До виселицы?
– Уж как решит Королевский Суд. Или виселица, или каторжный труд...
Она нахмурилась и покачала головой.
– Нельзя же просто отпустить их, Тенар, – мягко сказал ей Гед, глядя на нее.
– Нельзя.
– Их необходимо наказать, – добавил он, продолжая смотреть на нее.
– «Наказать». Именно так онговорил. Наказать девочку. Она – плохая. Ее нужно наказать. Наказать также и меня, за то, что взяла ее к себе. За то...
Она с трудом выдавливала из себя слова.
– Я не хочу, чтобы кого-то наказывали!.. Этого не должно случиться... Лучше бы ты убил его!
– Я сделал все, что мог, – сказал Гед.
После долгой паузы она рассмеялась немного нервным смехом:
– Ты и впрямь сделал все, что мог.
– Подумай, как все было легко, – сказал он, снова уставившись на угли, – когда я был волшебником. Не успели бы они глазом моргнуть, как я наложил бы на них там, на дороге, нужное заклятие а погнал бы их прямиком в Вальмут как стадо овец. Или, представь себе, какую заварушку я устроил бы им этой ночью! Они так никогда и не узнали бы, что обрушилось на них.
– Они и сейчас не знают, – сказала она.
Гед посмотрел на нее. В его глазах блеснул робкий, едва заметный огонек триумфа.
– Да, – подтвердил он. – Не знают.
– Что ты так искусен в обращении с вилами... – промурлыкала она.
Он зевнул во весь рот.
– Почему бы тебе не пойти и не вздремнуть немного? Вторая комната по коридору. Если, конечно, тебе не хочется быть в центре внимания. Я вижу, сюда идут Ларк и Дэйзи с детьми.
Услышав голоса, она встала и выглянула в окно.
– Так я и сделаю, – сказал он и вышел из комнаты.
Ларк с мужем, жена кузнеца Дэйзи, и другие жители деревни, как и предсказывал Гед, приходили, сменяя друг друга, в течение всего дня, чтобы сообщить ей новости и услышать ее рассказ. Тенар нашла, что их общество благотворно действует на нее, напряжение, вызванное ужасными переживаниями прошедшей ночи, мало-помалу отпускало ее, пока она наконец не нашла в себе силы взглянуть на происшедшее как на закрытую страницу своей жизни – что случилось, то случилось, горевать больше не о чем.
Этому необходимо было научиться и Ферру, подумала она, но не за одну ночь: на это порой уходит вся жизнь.
Тенар сказала Ларк, когда все остальные ушли:
– Я злюсь на саму себя, когда вспоминаю, как глупо я себя вела.
– Я же говорила тебе, что нужно запирать двери на ночь.
– Нет... А может... Да, говорила.
– Уж я-то помню, – сказала Ларк.
– Однако я имела в виду нечто другое... Когда они явились сюда, мне следовало бежать со всех ног и разбудить Шенди и Клирбрука... возможно, прихватив с собой Ферру, или самой сходить в амбар и взять вилы. Или секатор для яблонь. У него острые, как бритва, лезвия в семь футов длиной. Я содержу его в порядке, как это делал Флинт. Почему я этого не сделала? Почему я ничего не предприняла? Почему я лишь заперла двери и закрыла ставни? Если бы он... Если бы Ястреб не пришел на выручку... Все, что я сделала – соорудила западню для себя и Ферру. В конце концов я выскочила за дверь с разделочным ножом в руках и заорала на них. Я просто ополоумела. Они вряд ли бы бежали без оглядки, едва увидев меня.
– Не знаю, не знаю, – протянула Ларк. – Это выглядит безумием, но, быть может... Не знаю. Что ты могла сделать кроме как запереть дверь? Похоже, мы всю жизнь только тем и занимаемся, что запираем дверь дома, в котором живем.
Они оглядели каменные полы, стены и дымоход, освещенные лучами солнца, бьющими сквозь широкое окно кухни Фермы-под-Дубами, усадьбы фермера Флинта.
– Та девушка, женщина, которую они убили, – сказала Ларк, глядя Тенар прямо в глаза. – Она тоже попалась в ловушку.
Тенар кивнула.
– Мне сказали, что она была на четвертом-пятом месяце беременности.
Они обе замолчали.
– Попалась, – шепотом повторила Тенар.
Ларк откинулась на спинку стула, положив руки на свои полные бедра, ее красивое лицо застыло.
– Страх, – сказала она. – Чего мы так боимся? Почему мы даем им это понять? А чего боятся они?
Она вновь взяла чулок, который перед этим штопала, некоторое время молча вертела его, затем, наконец, сказала:
– Почему они боятся нас?
Тенар промолчала.
В дом вбежала Ферру, и Ларк запричитала:
– Вот и моя лапушка пришла! Ну, обними меня, моя девочка!
Ферру торопливо обняла ее и тут же спросила своим хриплым, невыразительным голоском, всматриваясь в лица Ларк и Тенар:
– Что за мужчин они поймали?
Тенар положила веретено и нехотя ответила:
– Один из них – Хэнди. Другого зовут Снаг. Того, кого ранили, зовут Хейк.
Ее глаза задержались на лице Ферру. Оно горело огнем, шрамы побагровели.
– Женщину, которую они убили, звали, кажется, Сенни.
– Сенини, – прошептала девочка.
Тенар кивнула.
– Они убили ее до смерти?
Тенар опять кивнула.
Девочка оглядела комнату, как это сделали перед этим женщины, но ее взгляд, казалось, видел дальше этих каменных стен.
– Вы их убьете?
– Возможно, их повесят.
– Насмерть?
– Да.
Ферру почти безразлично кивнула и вновь выскользнула во двор, присоединившись к игравшим у колодца детям Ларк.
Обе женщины не проронили ни слова. Они молча пряли и штопали, сидя у очага в доме Флинта.
Затянувшееся молчание прервала Ларк.
– Что стало с тем парнем, пастухом, который следовал за ними до самой Фермы? Ты вроде говорила, что его зовут Ястреб?
– Он спит там, – сказала Тенар, кивком головы указав в глубь дома.
– А-а, – протянула Ларк.
Колесо прялки взвизгнуло.
– Я знала его и до вчерашней ночи.
– Ага. По Ре Альби, не так ли?
Тенар кивнула. Колесо вновь взвизгнуло.
– Для того, чтобы преследовать тех троих и напасть на них в темноте с вилами, нужно обладать немалым мужеством. Он уже не молод, ведь так?
После некоторой паузы Тенар продолжила:
– Он перенес тяжелую болезнь, и ему нужна была работа. Я послала его сюда, чтобы он помог Клирбруку. Но старик думает, что все еще в силах сам справиться с работой по ферме, и поэтому он отослал его в горы, к Истокам, пасти овец. Ястреб как раз возвращался оттуда.
– Думаешь теперь оставить его здесь?
– Если он захочет, – сказала Тенар.
Очередная группа жителей деревни пришла на Ферму-под-Дубами, желая услышать рассказ Гохи и поведать о своем участии в поимке убийц, взглянуть на вилы и мысленно соотнести их грозные острия с тремя кровавыми пятнами на повязках человека по имени Хейк, а затем вновь обсудить случившееся. Когда, наконец, наступил вечер, Тенар облегченно вздохнула, позвала со двора Ферру и захлопнула дверь.
Она подняла было руку, чтобы задвинуть засов, но усилием воли заставила себя опустить руку и отойти от двери, оставив ее незапертой.
– Сокол – в твоей комнате, – сообщила ей Ферру, принеся на кухню яйца из кладовой.
– Я забыла сказать тебе, что он здесь... Извини.
– Я знала это, – сказала Ферру, умываясь и моя руки. А когда в комнату вошел еще до конца не проснувшийся, с всклокоченными волосами, Гед, она тут же бросилась к нему.
– Ферру! – воскликнул он и подхватил ее на руки. Она на миг прижалась к нему, но тут же отстранилась. Гед опустил ее на пол.
– А я знаю начало «Сотворения»,– сообщила она ему.
– Ты споешь его мне?
Бросив взгляд на Тенар и получив разрешение, он сел на свое место у очага.
– Я могу только рассказать его с выражением.
Он кивнул и весь обратился в слух. Лицо его посуровело.
Голос девочки напоминал скрежет металла, трущегося о металл, шелест сухих листьев, потрескивание дров в костре,
Создание ли проистекает из небытия,
Конец ли – из начала,
Кто знает наверняка?
Единственное, что нам известно – дверь между ними,
которую мы проходим поодиночке.
Первым явился оттуда Сегой, Привратник...
Гед одобрительно кивнул.
И тогда из светлой пены показалось Эа.
– Очень хорошо, – сказал он.
– Вчера вечером, – сказала Тенар. – Она выучила песню вчера вечером. Теперь кажется, что это было год назад.
– Я могу выучить еще, – похвасталась Ферру.
– Верно, – сказал Гед.
– Пойди вымой тыкву, пожалуйста, – попросила Тенар, и девочка подчинилась.
– А что мне делать? – спросил Гед. Тенар изумленно посмотрела на него и ответила не сразу.
– Нужно наполнить чайник водой и вскипятить его.
Он кивнул и, взяв чайник, пошел к крану.
Они приготовили ужин, поели и вымыли посуду.
– Расскажи мне «Созидание» дотуда, докуда ты его знаешь, – попросил Гед Ферру, когда они уселись у очага, – и мы продолжим с того места.