С 1993 года – президент «Онэксимбанка», который был организован с целью создать замену Внешэкономбанку, все средства в котором в 1991 – 1992 годах были заморожены за долги СССР иностранным кредиторам. Руководителями банка стали Владимир Потанин и Михаил Прохоров, работавший до этого в Международном банке экономического сотрудничества.
В конце марта 1995 года на заседании Кабинета министров Владимир Потанин от лица консорциума российских банков предложил предоставить правительству кредиты под залог госпакетов акций крупных приватизированных предприятий.
В условиях чудовищного внутреннего долга и цены на нефть в 15 долларов за баррель правительство недолго колебалось, принимая это предложение. Так родилась система «залоговых аукционов». Официально хроника залоговых аукционов родилась в августе 1995 года, когда президент Ельцин подписал указ «о порядке передачи в залог акций, находящихся в федеральной собственности». В нем были перечислены сорок четыре государственных предприятия, пакеты акций которых могут быть переданы под залог правительству. Таким образом, «Онэксимбанк» приобрел за 170 млн долларов 38% акций «Норильского никеля». Он же приобрел контрольный пакет акций «Сиданко» (за 130 млн долларов, продав его спустя шесть лет почти за миллиард долларов компании ТНК) и другие активы.
За несколько месяцев государство практически лишилось своих активов в таких крупнейших нефтяных компаниях, как «Юкос», «Сургутнефтегаз», «Сиданко», «Сибнефть». Все кредиты были выданы правительству на три года с возможностью досрочного выкупа акций. Но государство этого не сделало, и, по закону, акции были выставлены для продажи на вторичном коммерческом конкурсе. Потанин выиграл – его компания заплатила государству за имеющиеся в залоге акции «Норильского никеля» еще 250 млн долларов. «Норильский никель» полностью перешел к новым владельцам.
Вместе с тем, после президентских выборов 1996 года, Владимир Потанин был назначен первым заместителем председателя Правительства России.
В качестве вице-премьера он координировал работу экономического блока. В его ведении были Министерство экономики, Антимонопольный комитет, федеральные службы по энергетике, по регулированию естественных монополий в области связи и на транспорте, Госкомимущество. Также на него было возложено руководство страховой деятельностью, Госкомитетом по рынку ценных бумаг, Государственным таможенным комитетом, Службой по обеспечению госмонополии на алкогольную продукцию, Комиссией по реформированию угольной отрасли и т д.
Короче говоря, он держал в руках рычаги российской финансовой власти.
И тем не менее через несколько месяцев президент Ельцин реформировал правительство, и Потанин покинул свой пост.
В то время в России обострилась борьба олигархических кланов и недруги Потанина в деловой среде использовали этот момент – в прессе появились статьи, в которых Владимир обвинялся в использовании своего служебного положения. Подконтрольным Потанину компаниям приписывали «особые отношения» с бюджетом, в частности в программах по обслуживанию счетов российской таможни, завоза товаров на Крайний Север. Справедливости ради отмечу, что никаких конкретных фактов при этом не приводилось.
После отставки, в мае 1997 года, Потанин вернулся в «Онэксимбанк» с новыми планами: он собрался построить крупнейшую частную инвестиционную компанию. Для этого весной 1998 года была создана холдинговая компания «Интеррос», в которой Потанин стал президентом.
В 1998 году журнал «Форбс» назвал Потанина «самым богатым и умным бизнесменом России».
Однако честолюбивые планы наткнулись на суровую реальность – многообещающий фондовый рынок России рухнул в одночасье после августовского общенационального дефолта. Финансовая система страны билась в конвульсиях, курс рубля упал в несколько раз, банки отказывались выдавать вклады населению, социальная напряженность росла… Потанин ликвидировал «Онэксимбанк» и создал на его основе «Росбанк».
Примечательно, что впоследствии он умудрился даже погасить все долги ликвидированного «Онэксима», благо, что основными его кредиторами были западные финансовые компании, а не бедные российские частные вкладчики.
В 1999 году он назначен зампредседателя правительственной комиссии по восстановлению Югославии.
В 2000 году московская прокуратура заявила о незаконности сделки по приобретению «Норильского никеля» и генпрокурор предложил Потанину перечислить сто сорок миллионов долларов в бюджет в качестве «компенсации». Потанин отказался и предложил все претензии обсуждать в судебном порядке.
В 2001 году Владимир Потанин создал концерн «Силовые машины» для разработки и производства в России оборудования для электростанций. По мере того как предприятие было консолидировано и начало выходить со своей продукцией на международные рынки, Потанин объявил о необходимости кооперации с крупным международным инвестором, имеющим солидный опыт работы в этой отрасли и обладающим передовыми технологиями. В качестве такового выступил немецкий концерн «Siemens». Но внезапно стройная система потанинского бизнеса дала сбой – правительство отказалось одобрить сделку, сославшись на стратегическое значение предприятия. И здесь Потанин предпринял «несимметричный» маневр – он предложил государству принять участие в будущем «Силовых машин». В итоге основными акционерами предприятия стали «Siemens», «Интеррос» и государственный концерн РАО «ЕЭС России».
Однако глава «Интерроса» не только бизнесмен: в 1999 году он основал «Благотворительный фонд Владимира Потанина», который выплачивает стипендии талантливым студентам по всей России. Также он получил известность как меценат – он является председателем попечительского совета Государственного Эрмитажа и членом совета попечителей фонда Соломона Гуггенхайма (Нью-Йорк). При его активном участии в этом нью-йоркском музее была проведена грандиозная выставка русского искусства «Russia!».
Владимир Потанин входит в состав совета по предпринимательству при Правительстве РФ, является членом бюро правления Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП), возглавляет
ИСКУ – Национальный совет по корпоративному управлению.
Широко диверсифицируя свои инвестиции, концерн «Интеррос» вкладывается в самые разные отрасли. Основные его активы сосредоточены в металлургии и горнодобыче – «Норильский никель», машиностроении – «Силовые машины», финансовом секторе – «Росбанк», группа «О.Б.К.», страховом бизнесе – компания «Согласие», рынке пенсионных накоплений – фонд «Интеррос-Достоинство», в сельском хозяйстве – АПК «Агрос», медиасфере – издательский дом «Проф-Медиа», в сфере недвижимости – фонд «Открытые Инвестиции» и жилищно-коммунальном хозяйстве – компания «Новогор».
В последнее время «Интеррос» проявляет активный интерес к водородной энергетике, уловив мировую тенденцию на поиски альтернативных видов топлива.
В 2005 году журнал «Forbes» оценил состояния Владимира Потанина и Михаила Прохорова в 4,4 миллиарда долларов США на каждого.
Владимир Потанин женат, отец троих детей. Он любит путешествовать. Играет в теннис и шахматы, катается на горных лыжах, но больше всего любит футбол, в котором, как и в бизнесе, предпочитает быть нападающим. Детей он тоже приобщил к активным занятиям спортом – дочь Анастасия является двукратной чемпионкой мира и четырежды чемпионкой России по аквабайку, сын Иван – трехкратный чемпион России по аквабайку. Младший сын Василий вместе с отцом покоряет горнолыжные склоны.
Не чурается Потанин и народных развлечений – любит играть в нарды и, особенно, в домино.
Друзья (и не только) подчеркивают его колоссальную работоспособность и железную волю. Мне его речь показалась увлекательной и тонкой. Любит классическую элегантную одежду, но сдержанную. Ничем не похож на «Царя Куршевеля», которым его окрестила французская пресса за шумные патриотические празднования Нового года.
Глава 4
Глава 5
В конце марта 1995 года на заседании Кабинета министров Владимир Потанин от лица консорциума российских банков предложил предоставить правительству кредиты под залог госпакетов акций крупных приватизированных предприятий.
В условиях чудовищного внутреннего долга и цены на нефть в 15 долларов за баррель правительство недолго колебалось, принимая это предложение. Так родилась система «залоговых аукционов». Официально хроника залоговых аукционов родилась в августе 1995 года, когда президент Ельцин подписал указ «о порядке передачи в залог акций, находящихся в федеральной собственности». В нем были перечислены сорок четыре государственных предприятия, пакеты акций которых могут быть переданы под залог правительству. Таким образом, «Онэксимбанк» приобрел за 170 млн долларов 38% акций «Норильского никеля». Он же приобрел контрольный пакет акций «Сиданко» (за 130 млн долларов, продав его спустя шесть лет почти за миллиард долларов компании ТНК) и другие активы.
За несколько месяцев государство практически лишилось своих активов в таких крупнейших нефтяных компаниях, как «Юкос», «Сургутнефтегаз», «Сиданко», «Сибнефть». Все кредиты были выданы правительству на три года с возможностью досрочного выкупа акций. Но государство этого не сделало, и, по закону, акции были выставлены для продажи на вторичном коммерческом конкурсе. Потанин выиграл – его компания заплатила государству за имеющиеся в залоге акции «Норильского никеля» еще 250 млн долларов. «Норильский никель» полностью перешел к новым владельцам.
Вместе с тем, после президентских выборов 1996 года, Владимир Потанин был назначен первым заместителем председателя Правительства России.
В качестве вице-премьера он координировал работу экономического блока. В его ведении были Министерство экономики, Антимонопольный комитет, федеральные службы по энергетике, по регулированию естественных монополий в области связи и на транспорте, Госкомимущество. Также на него было возложено руководство страховой деятельностью, Госкомитетом по рынку ценных бумаг, Государственным таможенным комитетом, Службой по обеспечению госмонополии на алкогольную продукцию, Комиссией по реформированию угольной отрасли и т д.
Короче говоря, он держал в руках рычаги российской финансовой власти.
И тем не менее через несколько месяцев президент Ельцин реформировал правительство, и Потанин покинул свой пост.
В то время в России обострилась борьба олигархических кланов и недруги Потанина в деловой среде использовали этот момент – в прессе появились статьи, в которых Владимир обвинялся в использовании своего служебного положения. Подконтрольным Потанину компаниям приписывали «особые отношения» с бюджетом, в частности в программах по обслуживанию счетов российской таможни, завоза товаров на Крайний Север. Справедливости ради отмечу, что никаких конкретных фактов при этом не приводилось.
После отставки, в мае 1997 года, Потанин вернулся в «Онэксимбанк» с новыми планами: он собрался построить крупнейшую частную инвестиционную компанию. Для этого весной 1998 года была создана холдинговая компания «Интеррос», в которой Потанин стал президентом.
В 1998 году журнал «Форбс» назвал Потанина «самым богатым и умным бизнесменом России».
Однако честолюбивые планы наткнулись на суровую реальность – многообещающий фондовый рынок России рухнул в одночасье после августовского общенационального дефолта. Финансовая система страны билась в конвульсиях, курс рубля упал в несколько раз, банки отказывались выдавать вклады населению, социальная напряженность росла… Потанин ликвидировал «Онэксимбанк» и создал на его основе «Росбанк».
Примечательно, что впоследствии он умудрился даже погасить все долги ликвидированного «Онэксима», благо, что основными его кредиторами были западные финансовые компании, а не бедные российские частные вкладчики.
В 1999 году он назначен зампредседателя правительственной комиссии по восстановлению Югославии.
В 2000 году московская прокуратура заявила о незаконности сделки по приобретению «Норильского никеля» и генпрокурор предложил Потанину перечислить сто сорок миллионов долларов в бюджет в качестве «компенсации». Потанин отказался и предложил все претензии обсуждать в судебном порядке.
В 2001 году Владимир Потанин создал концерн «Силовые машины» для разработки и производства в России оборудования для электростанций. По мере того как предприятие было консолидировано и начало выходить со своей продукцией на международные рынки, Потанин объявил о необходимости кооперации с крупным международным инвестором, имеющим солидный опыт работы в этой отрасли и обладающим передовыми технологиями. В качестве такового выступил немецкий концерн «Siemens». Но внезапно стройная система потанинского бизнеса дала сбой – правительство отказалось одобрить сделку, сославшись на стратегическое значение предприятия. И здесь Потанин предпринял «несимметричный» маневр – он предложил государству принять участие в будущем «Силовых машин». В итоге основными акционерами предприятия стали «Siemens», «Интеррос» и государственный концерн РАО «ЕЭС России».
Однако глава «Интерроса» не только бизнесмен: в 1999 году он основал «Благотворительный фонд Владимира Потанина», который выплачивает стипендии талантливым студентам по всей России. Также он получил известность как меценат – он является председателем попечительского совета Государственного Эрмитажа и членом совета попечителей фонда Соломона Гуггенхайма (Нью-Йорк). При его активном участии в этом нью-йоркском музее была проведена грандиозная выставка русского искусства «Russia!».
Владимир Потанин входит в состав совета по предпринимательству при Правительстве РФ, является членом бюро правления Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП), возглавляет
ИСКУ – Национальный совет по корпоративному управлению.
Широко диверсифицируя свои инвестиции, концерн «Интеррос» вкладывается в самые разные отрасли. Основные его активы сосредоточены в металлургии и горнодобыче – «Норильский никель», машиностроении – «Силовые машины», финансовом секторе – «Росбанк», группа «О.Б.К.», страховом бизнесе – компания «Согласие», рынке пенсионных накоплений – фонд «Интеррос-Достоинство», в сельском хозяйстве – АПК «Агрос», медиасфере – издательский дом «Проф-Медиа», в сфере недвижимости – фонд «Открытые Инвестиции» и жилищно-коммунальном хозяйстве – компания «Новогор».
В последнее время «Интеррос» проявляет активный интерес к водородной энергетике, уловив мировую тенденцию на поиски альтернативных видов топлива.
В 2005 году журнал «Forbes» оценил состояния Владимира Потанина и Михаила Прохорова в 4,4 миллиарда долларов США на каждого.
Владимир Потанин женат, отец троих детей. Он любит путешествовать. Играет в теннис и шахматы, катается на горных лыжах, но больше всего любит футбол, в котором, как и в бизнесе, предпочитает быть нападающим. Детей он тоже приобщил к активным занятиям спортом – дочь Анастасия является двукратной чемпионкой мира и четырежды чемпионкой России по аквабайку, сын Иван – трехкратный чемпион России по аквабайку. Младший сын Василий вместе с отцом покоряет горнолыжные склоны.
Не чурается Потанин и народных развлечений – любит играть в нарды и, особенно, в домино.
Друзья (и не только) подчеркивают его колоссальную работоспособность и железную волю. Мне его речь показалась увлекательной и тонкой. Любит классическую элегантную одежду, но сдержанную. Ничем не похож на «Царя Куршевеля», которым его окрестила французская пресса за шумные патриотические празднования Нового года.
Глава 4
Вагит Алекперов «ЛУКОЙЛ»
Глава о том, кому с детства знаком запах нефти; о том, кто не боится взрывов; а также о том, кто управляет первой в мире компанией по нефтяным запасам и 150 000 сотрудников
С самого своего рождения, 1 сентября 1950 года, года Тигра по восточному календарю, в поселке Степана Разина, что в 11 километрах от Баку, Вагит Алекперов знает нефтяную индустрию и запах «черного золота». Его отец, Юсуф Кербалаевич Алекперов, работал на нефтепромыслах, и, по признанию Вагита, он вырос в атмосфере, буквально пропитанной нефтью. Отца почти не помнит – Вагиту было всего три года, когда 54-летнего Юсуфа Кербалаевича не стало. Мать – Татьяна Федоровна – осталась одна с пятью детьми. Вагит был самым младшим в семье. Кроме него росли еще три сестры и брат Вагиф.
В восемнадцать лет молодой человек уже работал буровиком в «Каспморнефти» и одновременно учился на вечернем отделении, что позволило ему уже в 1974 году получить диплом Азербайджанского института нефти и химии по специальности горный инженер по технологии и комплексной механизации разработки нефтяных и газовых месторождений. Как оказалось, специальность опасная. В том же 1974 году на буровой у устья скважины, где работал Алекперов, произошел взрыв. Его выбросило с 12-метровой высоты в холодное море. Погибло двое рабочих. С разбитым в кровь лицом, Вагит выплыл. В другой раз, в Сибири, он убедил сварщиков, опасающихся взрыва, заварить скважину личным примером – лег на трубу. Только после этого рабочие согласились подойти, и аварию удалось предотвратить.
В лучших традициях американского менеджмента, утверждающего, что для того, чтобы стать хорошим руководителем предприятия, необходимо пройти все этапы от чернорабочего до директора, Вагит Алекперов проработал в том же производственном объединении «Каспморнефть» буровиком, потом мастером по добыче нефти и газа, затем инженером-технологом, начальником смены, мастером, старшим инженером и заместителем начальника нефтепромысла.
– Мое счастье, – говорил Алекперов, – в том, что мне не надо было мучительно решать – кем быть. Я знал это с детства – нефтяником, как отец, как дед… Да и кем еще я мог быть, если родился в городе, где сам воздух пропитан запахом нефти?
С 1979 по 1987 год он работал в Сибири на руководящих постах в производственных объединениях «Сургутнефтегаз» и «Баш-нефть».
С 1987 года – генеральный директор «Ко-галымнефтегаза».
В 1990—1991 годах – заместитель, первый заместитель министра нефтяной и газовой промышленности СССР.
С 1991 года – президент нефтяного концерна «Лангепас-Урай-Когалымнефть», в который вошли не только эти три добывающих предприятия, но и ряд нефтеперерабатывающих заводов и который Указом Президента России 5 апреля 1993 года был преобразован в акционерное общество «ЛУКОЙЛ».
С 1993 года – президент ОАО «ЛУКОЙЛ».
– Идея «ЛУКОЙЛа», – рассказывал Вагит Юсуфович, – родилась еще в 1990 году, когда я изучал опыт «Бритиш Петролеум» и других авторитетных нефтяных фирм. Честно говоря, особых надежд на создание вертикально-интегрированной компании не было. В СССР существовала только одна компания – Совмин. А все отраслевые министерства и ведомства были ее цехами. Наша вертикаль никак не вписывалась в систему Госплана. Почему? Потому, что с самого начала нефтедобытчиков отсекли от механизма ценообразования. Помните, у нас был баснословно дешевый бензин – дешевле минеральной воды. Но это абсурд! Минералка – дар природы. А бензин – продукт сложнейшего производства. За счет «дешевизны» советского бензина Совмин покрывал все убыточные и нерентабельные производства, латал все прочие прорехи в народном хозяйстве. Брежневский «развитой социализм» был построен на нефтедоллары. Он построен на горбу нефтяников. И мы сказали – баста! Теперь мы, нефтяники, взяв в свои руки и переработку нефти, и сбыт ее продуктов, сами определяем цену, разумеется, в соответствии с рынком, и сами решаем, на что в первую очередь употребить нашу прибыль. Создание «ЛУКОЙЛа» повергло в шок многих капитанов советской экономики. Да и сейчас кое-кто из «бывших» ворчит на нас из подворотни, мол, «нувориши», буржуи, эксплуататоры. Слыхали мы эту песню… Руководствуемся восточной мудростью: собаки лают, а караван идет.
Караван идет впечатляюще – в 2005 году, например, добыча нефти составила 90,1 тонн и 7,57 миллиарда кубометров газа. И эти показатели растут каждый год.
Алекперов – автор монографий «Вертикально-интегрированные нефтяные компании России: методология формирования и реализации» (М., 1996), «Нефть России. Взгляд топ-менеджера» (М., 2001).
Доктор экономических наук.
– Когда я был в Италии, – поделился Алекперов, – изучал опыт «Аджипа», меня удивило то, что компания может получать доход, даже когда цена нефти резко падает. За счет чего? За счет переработки. Нефтеперерабатывающие заводы сами по себе во всем мире убыточны. Секрет прост – компания получала прибыль от производства товаров нефтехимии: пластмассы, стиральных порошков и прочих товаров. Это взаимная страховка добычи нефти и производства нефтепродуктов. И возможна она только в рамках вертикально-интегрированной компании – когда добыча, нефтепереработка и сбыт находятся в одних руках. Эффект полимарана – один поплавок лопнул, судно держится на других.
Удостоен званий «Почетный нефтяник», «Заслуженный работник Компании».
Награжден орденами: «За заслуги перед Отечеством» IV степени, Дружбы и «Знак Почета», медалями: «За освоение недр и развитие нефтегазового комплекса Западной Сибири», «В память 850-летия Москвы», «За укрепление боевого содружества», Памятным знаком «200 лет Министерству обороны». Удостоен высшей награды Азербайджанской Республики – ордена Славы. Награжден также орденами Святого Преподобного Сергия Радонежского и Святого Благоверного Князя Даниила Московского.
В классификации журнала «Форбс» занимает десятое место в числе самых состоятельных российских бизнесменов с состоянием около четырех миллиардов долларов. По мнению газеты «Коммерсант», эта сумма несколько занижена.
Сегодня детище Алекперова и его команды – в первой десятке крупнейших нефтяных компаний мира. Причем по разведанным запасам нефти оно занимает первое место. В компаниях «ЛУКОЙЛа» работают 150 тысяч сотрудников.
Хобби – путешествия, туризм.
Любит играть в настольный тенис.
Любимая установка: «Помогать нужно тем, кто хочет работать».
Вместе с женой Ларисой Викторовной растит сына Юсуфа, названного так в честь деда.
С самого своего рождения, 1 сентября 1950 года, года Тигра по восточному календарю, в поселке Степана Разина, что в 11 километрах от Баку, Вагит Алекперов знает нефтяную индустрию и запах «черного золота». Его отец, Юсуф Кербалаевич Алекперов, работал на нефтепромыслах, и, по признанию Вагита, он вырос в атмосфере, буквально пропитанной нефтью. Отца почти не помнит – Вагиту было всего три года, когда 54-летнего Юсуфа Кербалаевича не стало. Мать – Татьяна Федоровна – осталась одна с пятью детьми. Вагит был самым младшим в семье. Кроме него росли еще три сестры и брат Вагиф.
В восемнадцать лет молодой человек уже работал буровиком в «Каспморнефти» и одновременно учился на вечернем отделении, что позволило ему уже в 1974 году получить диплом Азербайджанского института нефти и химии по специальности горный инженер по технологии и комплексной механизации разработки нефтяных и газовых месторождений. Как оказалось, специальность опасная. В том же 1974 году на буровой у устья скважины, где работал Алекперов, произошел взрыв. Его выбросило с 12-метровой высоты в холодное море. Погибло двое рабочих. С разбитым в кровь лицом, Вагит выплыл. В другой раз, в Сибири, он убедил сварщиков, опасающихся взрыва, заварить скважину личным примером – лег на трубу. Только после этого рабочие согласились подойти, и аварию удалось предотвратить.
В лучших традициях американского менеджмента, утверждающего, что для того, чтобы стать хорошим руководителем предприятия, необходимо пройти все этапы от чернорабочего до директора, Вагит Алекперов проработал в том же производственном объединении «Каспморнефть» буровиком, потом мастером по добыче нефти и газа, затем инженером-технологом, начальником смены, мастером, старшим инженером и заместителем начальника нефтепромысла.
– Мое счастье, – говорил Алекперов, – в том, что мне не надо было мучительно решать – кем быть. Я знал это с детства – нефтяником, как отец, как дед… Да и кем еще я мог быть, если родился в городе, где сам воздух пропитан запахом нефти?
С 1979 по 1987 год он работал в Сибири на руководящих постах в производственных объединениях «Сургутнефтегаз» и «Баш-нефть».
С 1987 года – генеральный директор «Ко-галымнефтегаза».
В 1990—1991 годах – заместитель, первый заместитель министра нефтяной и газовой промышленности СССР.
С 1991 года – президент нефтяного концерна «Лангепас-Урай-Когалымнефть», в который вошли не только эти три добывающих предприятия, но и ряд нефтеперерабатывающих заводов и который Указом Президента России 5 апреля 1993 года был преобразован в акционерное общество «ЛУКОЙЛ».
С 1993 года – президент ОАО «ЛУКОЙЛ».
– Идея «ЛУКОЙЛа», – рассказывал Вагит Юсуфович, – родилась еще в 1990 году, когда я изучал опыт «Бритиш Петролеум» и других авторитетных нефтяных фирм. Честно говоря, особых надежд на создание вертикально-интегрированной компании не было. В СССР существовала только одна компания – Совмин. А все отраслевые министерства и ведомства были ее цехами. Наша вертикаль никак не вписывалась в систему Госплана. Почему? Потому, что с самого начала нефтедобытчиков отсекли от механизма ценообразования. Помните, у нас был баснословно дешевый бензин – дешевле минеральной воды. Но это абсурд! Минералка – дар природы. А бензин – продукт сложнейшего производства. За счет «дешевизны» советского бензина Совмин покрывал все убыточные и нерентабельные производства, латал все прочие прорехи в народном хозяйстве. Брежневский «развитой социализм» был построен на нефтедоллары. Он построен на горбу нефтяников. И мы сказали – баста! Теперь мы, нефтяники, взяв в свои руки и переработку нефти, и сбыт ее продуктов, сами определяем цену, разумеется, в соответствии с рынком, и сами решаем, на что в первую очередь употребить нашу прибыль. Создание «ЛУКОЙЛа» повергло в шок многих капитанов советской экономики. Да и сейчас кое-кто из «бывших» ворчит на нас из подворотни, мол, «нувориши», буржуи, эксплуататоры. Слыхали мы эту песню… Руководствуемся восточной мудростью: собаки лают, а караван идет.
Караван идет впечатляюще – в 2005 году, например, добыча нефти составила 90,1 тонн и 7,57 миллиарда кубометров газа. И эти показатели растут каждый год.
Алекперов – автор монографий «Вертикально-интегрированные нефтяные компании России: методология формирования и реализации» (М., 1996), «Нефть России. Взгляд топ-менеджера» (М., 2001).
Доктор экономических наук.
– Когда я был в Италии, – поделился Алекперов, – изучал опыт «Аджипа», меня удивило то, что компания может получать доход, даже когда цена нефти резко падает. За счет чего? За счет переработки. Нефтеперерабатывающие заводы сами по себе во всем мире убыточны. Секрет прост – компания получала прибыль от производства товаров нефтехимии: пластмассы, стиральных порошков и прочих товаров. Это взаимная страховка добычи нефти и производства нефтепродуктов. И возможна она только в рамках вертикально-интегрированной компании – когда добыча, нефтепереработка и сбыт находятся в одних руках. Эффект полимарана – один поплавок лопнул, судно держится на других.
Удостоен званий «Почетный нефтяник», «Заслуженный работник Компании».
Награжден орденами: «За заслуги перед Отечеством» IV степени, Дружбы и «Знак Почета», медалями: «За освоение недр и развитие нефтегазового комплекса Западной Сибири», «В память 850-летия Москвы», «За укрепление боевого содружества», Памятным знаком «200 лет Министерству обороны». Удостоен высшей награды Азербайджанской Республики – ордена Славы. Награжден также орденами Святого Преподобного Сергия Радонежского и Святого Благоверного Князя Даниила Московского.
В классификации журнала «Форбс» занимает десятое место в числе самых состоятельных российских бизнесменов с состоянием около четырех миллиардов долларов. По мнению газеты «Коммерсант», эта сумма несколько занижена.
Сегодня детище Алекперова и его команды – в первой десятке крупнейших нефтяных компаний мира. Причем по разведанным запасам нефти оно занимает первое место. В компаниях «ЛУКОЙЛа» работают 150 тысяч сотрудников.
Хобби – путешествия, туризм.
Любит играть в настольный тенис.
Любимая установка: «Помогать нужно тем, кто хочет работать».
Вместе с женой Ларисой Викторовной растит сына Юсуфа, названного так в честь деда.
Глава 5
Александр Абрамов «ЕВРАЗХОЛДИНГ»
Глава о том, можно ли стать миллиардером до 30 лет; о том, как увеличить количество сотрудников с 20 до 100 000 человек, а также о том, кто отдает десятки миллионов долларов на социальные программы для народа
Абрамов Александр Григорьевич, 1959 года рождения. С отличием окончил Московский физико-технический институт. Кандидат физико-математических наук. Работал в Институте высоких температур АН СССР сначала заведующим лабораторией, затем коммерческим директором. Основатель и бессменный лидер компании «Евразхолдинг» – управляющей компании горно-металлургического комплекса, которая контролирует всю производственную цепь от добычи сырья и угля до сбыта готовой продукции. Председатель совета директоров Нижнетагильского металлургического комбината, победитель конкурса «Лучший менеджер 2000 года», член Совета предпринимателей при Правительстве РФ.
Компания управляет Нижнетагильским, Западно-Сибирским и Кузнецким металлургическими комбинатами, Новосибирским металлургическим заводом, объединением «Кузнецкуголь» и другими горнорудными и угольными предприятиями.
Интервью с Абрамовым мне устроил один наш общий друг, который, узнав, что готовится такая книга, помог мне составить список самых достойных, на его взгляд. Александр Григорьевич Абрамов занимал в этом списке первое место.
Так я оказалась в офисе руководителя «Евразхолдинга». В стильном кабинете я увидела самого хозяина – очень обаятельного и, как потом оказалось, очень эрудированного, высокого, коротко подстриженного, в очках в тонкой оправе, в красивом костюме в мелкую полоску. Он любезно улыбался. Я обратила внимание на большое количество картин в кабинете. Они не только всюду висели, но и даже стояли на полу. Живопись пестрила сочными красками.
В небольшой комнате было два стола – один рабочий стол хозяина кабинета, а другой – классический стол заседаний, человек, как мне показалось, на двенадцать – достаточно демократическое число заседающих. На нем стояла роскошная корзина с фруктами, которыми я наслаждалась в течение всего интервью. Но не только фруктами. Я с удовольствием отметила интеллигентную, насыщенную профессиональными экономическими терминами речь Абрамова. Мне было приятно общаться с человеком, опровергающим вульгарные западные представления о новых русских. Стране есть чем гордиться.
Я долго раскланивалась и благодарила Абрамова, входящего в десятку самых крупных российских предпринимателей, за то, что он потратил на меня свое ценное время. Похоже, что эпитет «крупных» он понял двояко:
– Крупных, крупных… Ну, я не знаю, может быть, по физическому весу… в килограммах, наверное, живого веса… не знаю, кто как считает… Ну ладно, я к вашим услугам.
Любая другая на моем месте после такой многообещающей фразы, когда миллиардер сказал: «Я к вашим услугам», не растерялась бы и выпросила бы какой-нибудь свечной заводик, так нет же, я, великая писательница, начала свои вопросы задавать. Как будто бы меня больше всего на свете должна беспокоить репутация российских бизнесменов за рубежом.
– В существенной степени, – начал добросовестно отвечать Абрамов, – это вина русских бизнесменов, особенно первой волны. Сейчас народ в этом смысле гораздо более сдержанный, но вторая часть вопроса среднестатистического обывателя в другом: «Он такой молодой, вчера еще ничего не было, откуда столько денег?» Очевидно, думает он, что честным путем они нажиты быть не могут.
Я уже пришла в себя и в рабочий режим и поинтересовалась, действительно ли можно стать миллиардером в России в возрасте 30 лет честным путем.
– Можно БЫЛО стать, – убежденно кивнул Александр Григорьевич, – история очень простая. По существу, советская экономика, при всей эклектичности, строилась, особенно в тяжелой промышленности, путем достаточно взвешенных решений Госплана. Это, на самом деле, некая привязка крупных индустриальных предприятий к ресурсам: минерально-сырьевым, транспортным, трудовым. Это похоже на все, что про-сходило в период индустриализации в США, потому что Госплан принял решение руководствоваться теми же соображениями, какими руководствуется любая крупная корпорация. Мы говорим об индустриальных гигантах: заводах, комбинатах. Естественно, это все было страшно деформировано, прежде всего попытками диктовать цены из Госплана. Но тем не менее фундаментально в этих предприятиях был заложен некий рациональный экономический смысл. Соответственно, дальше происходила простая вещь: компании, которые реально классом в терминологии стандарта end purse, класса «а» или, может быть, даже «а+», в нашей стране стоили так же, как стоят компании там, в этой же терминологии уровня «с». Вы понимаете смысл, нет?
Я пыталась изо всех сил.
– Если вы покупаете актив потенциально хорошего качества, – продолжал Абрамов, – но за очень низкие деньги, в силу полного бардака, царящего на рынке, другого рынка на активы не было, фондового рынка не было, это напоминало движение конкистадоров, броуновское, беспорядочное… кому везло, кому-то не повезло, но существенная часть получила в руки активы потенциально хорошего качества. И как только появилась адекватная рыночная структура, прежде всего либеральные цены, антивалютное регулирование, возник фондовый рынок, рынок оборота ценных бумаг, развился банковский сектор. Эти компании, естественно, не могли не вырасти в цене, неважно, кто ими управлял. Среднестатистически неважно. Надо еще отдать должное, что большинство из тех людей, которые сегодня удержались, они еще и управленцы очень сильные. Заслуги этих молодых людей, может быть, немного, но такой исторический разлом привел к тому, что на рынке как товар, доступный к приобретению, появились предприятия потенциально хорошего класса, но сильно обесцененные самим отсутствием рынка и законодательством и по мере развития этого рынка, хоть и примитивного, выросли в цене необычайно.
Мне хотелось вывесить все вышесказанное во всех редакциях экономических газет, критикующих крупный бизнес, в качестве памятки об этом периоде дебюта капитализма в России.
А еще меня всегда поражает, с какой скоростью выросли наши русские бизнесмены как менеджеры. В качестве примера приведу лишь две цифры – 20 – это столько человек вместе с секретарями и партнерами работали вместе с Абрамовым в самом начале 90-х годов, и более 100 000 человек – это столько у него сотрудников сегодня.
Самое благородное в наших крупных предпринимателях – это то, что многие из них участвуют в различных социальных и благотворительных программах, хотя в принципе могли бы этого и не делать. Да, они обладают огромными средствами и финансовыми возможностями, но когда мы требуем от них «помощи бедным», мы почему-то забываем, что они-то ничего не обязаны. Поэтому тем более приятно, когда это происходит. Компания Абрамова, по его собственному свидетельству, на социальные программы перечисляет десятки миллионов долларов каждый год.
– Вы знаете, у меня в этом смысле логика очень простая. Вы пишете бизнес-план, показываете его инвестору. Говорите, что будете развиваться так-то и так-то, у вас будет такая-то прибыль, такие-то продажи, и появляются фундаментальные параметры: время. То есть вы должны свой бизнес-план уверенно расписать на достаточно длинный период, минимум на пять лет. И поскольку, если вы говорите, что «я стою пятилетнюю прибыль», то эти пять лет вы должны гарантировать, объяснить инвесторам, что вы действительно их проработаете. И в нашем случае появляется некий достаточно серьезный фактор – трудовые ресурсы. Соответственно, если у вас десятки тысяч людей работают, вам так или иначе приходится иметь дело с той средой, которую называют социальной структурой, которая эти кадры воспроизводит. В силу того, что миграция населения в России резко понижена. Вернее, она намного ниже, чем в развитых странах Европы, и тем более в Америке. Трудовая миграция практически отсутствует. Если вы в Новокузнецке находитесь, оглянитесь вокруг себя, в радиусе ста километров, – там нет населения, кроме вашего Новокузнецка и окружающих его маленьких городов. Из Центральной России народ не поедет в Новокузнецк, и не едет в силу массы причин… Ваша задача их не просто удержать на месте, но еще и среду создать, при которой они воспроизводятся.
Поэтому, предположила я, Абрамов и его команда строят детские сады и школы.
– Мы, – уточнил Александр Григорьевич, – методом замеров, обычно это опросы, проверяем наиболее чувствительные точки. В нашем случае такими точками являются: здравоохранение, дошкольные учреждения и жилье. Следующие уже по важности – развлекательные инфраструктуры. То есть мало платить зарплату, нужно еще создавать условия, при которых человек хотел бы ее заработать, чтобы потратить.
Мы организовали постоянно действующую конференцию между нами и административными органами городов. Мы все время в дискуссии, пытаемся найти, как правильно стимулировать развитие тех или иных социальных программ в каждом городе. Новокузнецк – наш город, Нижний Тагил – наш город и т д. Мне просто надоело спонсировать отдельно взятые программы. Я предложил, давайте соберем депутатов городской думы, наших сотрудников и организуем некий совет. Этот совет будет рассматривать проекты, которые в основном инициируются из мэрии, и дальше этот совет путем публичного обсуждения, с помощью некоего органа, который состоит из представителей женских комитетов, депутатов городской думы, будет рассматривать предложения. И там начались интересные вещи. Дело было в Нижнем Тагиле. Нам мэрия говорила, нам срочно нужны какие-то трубы, что-то отремонтировать… а народ по опросам говорил, у нас родильного дома нет хорошего, современного, нам в Екатеринбург ездить неудобно. Понимаете, да, такие вот вещи. Или, допустим, дошкольное воспитание детей. Очень болезненный фактор. К нам приходят женщины, с такими вот, – показал, – письмами по восемь тысяч подписей, что ни в коем случае нельзя, мол, избавляться от ведомственных детских садов. И мы их там сейчас продолжаем содержать. Казалось бы, если мы вам платим деньги, вы идите и платите деньги в это дошкольное учреждение, муниципальное или федеральное, и этими деньгами вы формируете тот самый спрос, который позволяет нормально содержать детей и платить достойную зарплату воспитателям. Здесь другая проблема возникает: менеджмент. И объективно надо признать, что качество управления имуществом, активами в секторе коммерческом радикально лучше, чем качество управления в муниципальной собственности. Но прежде всего в силу того, что мы, несоразмерно более высокими зарплатами, реально пылесосим весь рынок. И когда вы это признаете, а этого не признать нельзя, то возникает вопрос: да, я могу все детские сады передать на баланс муниципалитетам, но управленцы будут слабые. Соответственно, я буду платить за их ошибки и буду получать негативную реакцию от женщин. Женщины – страшные инструменты, за ними нужно внимательно следить… Ну вот это такой процесс… На самом деле есть еще одна вещь: недостатки социальной инфраструктуры стали проявляться на уровне не просто средних, высококвалифицированных, но рабочих, а уже на уровне высшего слоя управленцев, имеются в виду люди, которые зарабатывают несколько сот тысяч долларов в год. Они через три-четыре года, будучи молодыми людьми, получают мощное давление со стороны семьи, которые начинают им говорить, что нам тут нечего делать, поехали в Москву или в Санкт-Петербург. Сначала начинаются покупки квартир, потом переселение туда на наиболее некомфортный климатический период жен, и семья выдергивает этого человека. Вроде бы нас устраивает, вот ему там тридцать лет, пять лет отработал, дошел до уровня, когда начал зарабатывать деньги, и нажил себе проблему, почему? Потому что, принося деньги домой, он не может обеспечить своей жене нормальных возможностей их потратить. Если у женщины появились деньги, то нужны развлекательные инфраструктуры, салоны красоты, фитнес-центры. И отсутствие этого бьет по нам сильнее всего, потому что самые лучшие ребята… их труднее всего искать. Вот такого рода проблемы постоянно существуют.
Абрамов Александр Григорьевич, 1959 года рождения. С отличием окончил Московский физико-технический институт. Кандидат физико-математических наук. Работал в Институте высоких температур АН СССР сначала заведующим лабораторией, затем коммерческим директором. Основатель и бессменный лидер компании «Евразхолдинг» – управляющей компании горно-металлургического комплекса, которая контролирует всю производственную цепь от добычи сырья и угля до сбыта готовой продукции. Председатель совета директоров Нижнетагильского металлургического комбината, победитель конкурса «Лучший менеджер 2000 года», член Совета предпринимателей при Правительстве РФ.
Компания управляет Нижнетагильским, Западно-Сибирским и Кузнецким металлургическими комбинатами, Новосибирским металлургическим заводом, объединением «Кузнецкуголь» и другими горнорудными и угольными предприятиями.
Интервью с Абрамовым мне устроил один наш общий друг, который, узнав, что готовится такая книга, помог мне составить список самых достойных, на его взгляд. Александр Григорьевич Абрамов занимал в этом списке первое место.
Так я оказалась в офисе руководителя «Евразхолдинга». В стильном кабинете я увидела самого хозяина – очень обаятельного и, как потом оказалось, очень эрудированного, высокого, коротко подстриженного, в очках в тонкой оправе, в красивом костюме в мелкую полоску. Он любезно улыбался. Я обратила внимание на большое количество картин в кабинете. Они не только всюду висели, но и даже стояли на полу. Живопись пестрила сочными красками.
В небольшой комнате было два стола – один рабочий стол хозяина кабинета, а другой – классический стол заседаний, человек, как мне показалось, на двенадцать – достаточно демократическое число заседающих. На нем стояла роскошная корзина с фруктами, которыми я наслаждалась в течение всего интервью. Но не только фруктами. Я с удовольствием отметила интеллигентную, насыщенную профессиональными экономическими терминами речь Абрамова. Мне было приятно общаться с человеком, опровергающим вульгарные западные представления о новых русских. Стране есть чем гордиться.
Я долго раскланивалась и благодарила Абрамова, входящего в десятку самых крупных российских предпринимателей, за то, что он потратил на меня свое ценное время. Похоже, что эпитет «крупных» он понял двояко:
– Крупных, крупных… Ну, я не знаю, может быть, по физическому весу… в килограммах, наверное, живого веса… не знаю, кто как считает… Ну ладно, я к вашим услугам.
Любая другая на моем месте после такой многообещающей фразы, когда миллиардер сказал: «Я к вашим услугам», не растерялась бы и выпросила бы какой-нибудь свечной заводик, так нет же, я, великая писательница, начала свои вопросы задавать. Как будто бы меня больше всего на свете должна беспокоить репутация российских бизнесменов за рубежом.
– В существенной степени, – начал добросовестно отвечать Абрамов, – это вина русских бизнесменов, особенно первой волны. Сейчас народ в этом смысле гораздо более сдержанный, но вторая часть вопроса среднестатистического обывателя в другом: «Он такой молодой, вчера еще ничего не было, откуда столько денег?» Очевидно, думает он, что честным путем они нажиты быть не могут.
Я уже пришла в себя и в рабочий режим и поинтересовалась, действительно ли можно стать миллиардером в России в возрасте 30 лет честным путем.
– Можно БЫЛО стать, – убежденно кивнул Александр Григорьевич, – история очень простая. По существу, советская экономика, при всей эклектичности, строилась, особенно в тяжелой промышленности, путем достаточно взвешенных решений Госплана. Это, на самом деле, некая привязка крупных индустриальных предприятий к ресурсам: минерально-сырьевым, транспортным, трудовым. Это похоже на все, что про-сходило в период индустриализации в США, потому что Госплан принял решение руководствоваться теми же соображениями, какими руководствуется любая крупная корпорация. Мы говорим об индустриальных гигантах: заводах, комбинатах. Естественно, это все было страшно деформировано, прежде всего попытками диктовать цены из Госплана. Но тем не менее фундаментально в этих предприятиях был заложен некий рациональный экономический смысл. Соответственно, дальше происходила простая вещь: компании, которые реально классом в терминологии стандарта end purse, класса «а» или, может быть, даже «а+», в нашей стране стоили так же, как стоят компании там, в этой же терминологии уровня «с». Вы понимаете смысл, нет?
Я пыталась изо всех сил.
– Если вы покупаете актив потенциально хорошего качества, – продолжал Абрамов, – но за очень низкие деньги, в силу полного бардака, царящего на рынке, другого рынка на активы не было, фондового рынка не было, это напоминало движение конкистадоров, броуновское, беспорядочное… кому везло, кому-то не повезло, но существенная часть получила в руки активы потенциально хорошего качества. И как только появилась адекватная рыночная структура, прежде всего либеральные цены, антивалютное регулирование, возник фондовый рынок, рынок оборота ценных бумаг, развился банковский сектор. Эти компании, естественно, не могли не вырасти в цене, неважно, кто ими управлял. Среднестатистически неважно. Надо еще отдать должное, что большинство из тех людей, которые сегодня удержались, они еще и управленцы очень сильные. Заслуги этих молодых людей, может быть, немного, но такой исторический разлом привел к тому, что на рынке как товар, доступный к приобретению, появились предприятия потенциально хорошего класса, но сильно обесцененные самим отсутствием рынка и законодательством и по мере развития этого рынка, хоть и примитивного, выросли в цене необычайно.
Мне хотелось вывесить все вышесказанное во всех редакциях экономических газет, критикующих крупный бизнес, в качестве памятки об этом периоде дебюта капитализма в России.
А еще меня всегда поражает, с какой скоростью выросли наши русские бизнесмены как менеджеры. В качестве примера приведу лишь две цифры – 20 – это столько человек вместе с секретарями и партнерами работали вместе с Абрамовым в самом начале 90-х годов, и более 100 000 человек – это столько у него сотрудников сегодня.
Самое благородное в наших крупных предпринимателях – это то, что многие из них участвуют в различных социальных и благотворительных программах, хотя в принципе могли бы этого и не делать. Да, они обладают огромными средствами и финансовыми возможностями, но когда мы требуем от них «помощи бедным», мы почему-то забываем, что они-то ничего не обязаны. Поэтому тем более приятно, когда это происходит. Компания Абрамова, по его собственному свидетельству, на социальные программы перечисляет десятки миллионов долларов каждый год.
– Вы знаете, у меня в этом смысле логика очень простая. Вы пишете бизнес-план, показываете его инвестору. Говорите, что будете развиваться так-то и так-то, у вас будет такая-то прибыль, такие-то продажи, и появляются фундаментальные параметры: время. То есть вы должны свой бизнес-план уверенно расписать на достаточно длинный период, минимум на пять лет. И поскольку, если вы говорите, что «я стою пятилетнюю прибыль», то эти пять лет вы должны гарантировать, объяснить инвесторам, что вы действительно их проработаете. И в нашем случае появляется некий достаточно серьезный фактор – трудовые ресурсы. Соответственно, если у вас десятки тысяч людей работают, вам так или иначе приходится иметь дело с той средой, которую называют социальной структурой, которая эти кадры воспроизводит. В силу того, что миграция населения в России резко понижена. Вернее, она намного ниже, чем в развитых странах Европы, и тем более в Америке. Трудовая миграция практически отсутствует. Если вы в Новокузнецке находитесь, оглянитесь вокруг себя, в радиусе ста километров, – там нет населения, кроме вашего Новокузнецка и окружающих его маленьких городов. Из Центральной России народ не поедет в Новокузнецк, и не едет в силу массы причин… Ваша задача их не просто удержать на месте, но еще и среду создать, при которой они воспроизводятся.
Поэтому, предположила я, Абрамов и его команда строят детские сады и школы.
– Мы, – уточнил Александр Григорьевич, – методом замеров, обычно это опросы, проверяем наиболее чувствительные точки. В нашем случае такими точками являются: здравоохранение, дошкольные учреждения и жилье. Следующие уже по важности – развлекательные инфраструктуры. То есть мало платить зарплату, нужно еще создавать условия, при которых человек хотел бы ее заработать, чтобы потратить.
Мы организовали постоянно действующую конференцию между нами и административными органами городов. Мы все время в дискуссии, пытаемся найти, как правильно стимулировать развитие тех или иных социальных программ в каждом городе. Новокузнецк – наш город, Нижний Тагил – наш город и т д. Мне просто надоело спонсировать отдельно взятые программы. Я предложил, давайте соберем депутатов городской думы, наших сотрудников и организуем некий совет. Этот совет будет рассматривать проекты, которые в основном инициируются из мэрии, и дальше этот совет путем публичного обсуждения, с помощью некоего органа, который состоит из представителей женских комитетов, депутатов городской думы, будет рассматривать предложения. И там начались интересные вещи. Дело было в Нижнем Тагиле. Нам мэрия говорила, нам срочно нужны какие-то трубы, что-то отремонтировать… а народ по опросам говорил, у нас родильного дома нет хорошего, современного, нам в Екатеринбург ездить неудобно. Понимаете, да, такие вот вещи. Или, допустим, дошкольное воспитание детей. Очень болезненный фактор. К нам приходят женщины, с такими вот, – показал, – письмами по восемь тысяч подписей, что ни в коем случае нельзя, мол, избавляться от ведомственных детских садов. И мы их там сейчас продолжаем содержать. Казалось бы, если мы вам платим деньги, вы идите и платите деньги в это дошкольное учреждение, муниципальное или федеральное, и этими деньгами вы формируете тот самый спрос, который позволяет нормально содержать детей и платить достойную зарплату воспитателям. Здесь другая проблема возникает: менеджмент. И объективно надо признать, что качество управления имуществом, активами в секторе коммерческом радикально лучше, чем качество управления в муниципальной собственности. Но прежде всего в силу того, что мы, несоразмерно более высокими зарплатами, реально пылесосим весь рынок. И когда вы это признаете, а этого не признать нельзя, то возникает вопрос: да, я могу все детские сады передать на баланс муниципалитетам, но управленцы будут слабые. Соответственно, я буду платить за их ошибки и буду получать негативную реакцию от женщин. Женщины – страшные инструменты, за ними нужно внимательно следить… Ну вот это такой процесс… На самом деле есть еще одна вещь: недостатки социальной инфраструктуры стали проявляться на уровне не просто средних, высококвалифицированных, но рабочих, а уже на уровне высшего слоя управленцев, имеются в виду люди, которые зарабатывают несколько сот тысяч долларов в год. Они через три-четыре года, будучи молодыми людьми, получают мощное давление со стороны семьи, которые начинают им говорить, что нам тут нечего делать, поехали в Москву или в Санкт-Петербург. Сначала начинаются покупки квартир, потом переселение туда на наиболее некомфортный климатический период жен, и семья выдергивает этого человека. Вроде бы нас устраивает, вот ему там тридцать лет, пять лет отработал, дошел до уровня, когда начал зарабатывать деньги, и нажил себе проблему, почему? Потому что, принося деньги домой, он не может обеспечить своей жене нормальных возможностей их потратить. Если у женщины появились деньги, то нужны развлекательные инфраструктуры, салоны красоты, фитнес-центры. И отсутствие этого бьет по нам сильнее всего, потому что самые лучшие ребята… их труднее всего искать. Вот такого рода проблемы постоянно существуют.