– Не вижу никакой разницы, – она в отчаянии воздела руки. – Да вы просто спятили! Это единственное разумное объяснение. – Голос ее дрогнул. – Вы такой же безумец, как и те революционеры, что без суда и следствия убивают невинных людей, и что бы вы там ни говорили, ваши руки залиты кровью! Мне ненавистны люди, подобные вам!
   – В таком случае, мне больше нечего добавить, – ответил Том. – Вы просто заранее были настроены против меня. Итак, что же вы намерены делать дальше?
   – Ну что я могу? – заламывала она в отчаянии руки. – Вы разрываете мое сердце. Прежде всего я верна Рори и клятве, которую дала. Но как я могу отправить на виселицу человека, спасшего меня и моего племянника?
   – Может быть, вы все же имеете в виду юного графа де Жюно.
   Со стоном Софи схватилась за голову.
   – Так и это вам известно, подлый вы человек! И с помощью этого вы намерены заставить меня молчать! – закричала она. – Но как вы узнали правду?!
   Он подошел к ней вплотную, однако не сделал ни малейшей попытки ее коснуться.
   – Это случилось в тот день, когда я помогал обустраивать ваше ателье.
   И он рассказал, как Генриетта застала его за чтением объявления, и как потом ему удалось вытянуть из нее всю эту историю.
   Софи слегка пошатнулась. Теперь ей было ясно, отчего так зарделась вошедшая тогда в дом Генриетта.
   – Она меня предала!
   – Вы должны ее простить, Генриетта плохого вам не хотела, просто куда ей было со мною тягаться, – он перешел на вкрадчивый шепот. – Ну почему вы мне не все рассказали. Мне казалось, что вы мне доверяете.
   Она тряхнула в гневе головой.
   – Да, я никогда вам не верила! И все, что вы только что мне рассказали, лишь подтверждает, насколько я была права!
   – А вот здесь вы как раз ошибаетесь! Вы не верите себе, ибо сердцем своим вы чувствуете, что мы предназначены друг для друга! Вы лишь отказываетесь это признать, потому что это не вписывается в ваши чистенькие заурядные планчики о том, каким именно должно быть ваше будущее.
   И обняв Софи за талию, он привлек ее к себе.
   – Да никого из женщин я не хотел так, как хочу тебя!
   Она оказалась в его руках прежде, чем захотела высвободиться. Она попыталась собраться с силами, но он поцеловал ее нежно, так, как мужчина может поцеловать свою любимую невесту в первую брачную ночь. Она чувствовала, как тает ее бессильная ярость. Она была в отчаянии, ибо он творил между ними страстную гармонию, которой она не могла противостоять. И в этот миг их сердца забились в такт, и руки переплелись так сладко, что она оказалась бессильной в его объятиях. Дрожь пронзала ее тело, но после того, как он оторвал свои губы от ее губ и стал покрывать поцелуями все ее лицо, она резко отпрянула назад. Он тихо прошептал:
   – Давай уедем отсюда. Будь терпимей к моим авантюрам, Софи. Мы можем обрести столь многое.
   Однако реальность и здравый смысл вернулись к ней вновь. Она говорила с болезненной настойчивостью, стоя совершенно неподвижно.
   – Ты просишь слишком много. Пришло время поговорить начистоту. Поскольку каждый из нас владеет тайной другого, мы во власти друг друга. Я поклялась, что сделаю все для ареста брумфилдской шайки, но каково бы ни было мое мнение о вашем образе жизни… Я не смогу тебя предать! Могу ли я теперь положиться на тебя в том же?
   – Прежде я хочу сказать тебе еще кое-что. Я решил обратиться по адресу, опубликованному в той газете.
   Кровь прилила к ее щекам.
   – Ты видел моего врага?!
   – Не совсем. Я написал ему послание с просьбой встретиться, в нем я сообщал, что именно я доставил девушку и мальчика на ферму Миллардов и знаю их теперешнее местонахождение.
   – Ты это сделал? Том, как ты мог?
   Она была шокирована тем, что он либо по недомыслию, либо из бравады предал ее. В припадке бессильного гнева, она попыталась высвободиться из его цепких рук. Но Том был явно не настроен ее выпускать.
   – Да послушай же меня, – прорычал он.
   – Пусти! – она царапалась, как дикая кошка.
   Оба они кричали как безумные в завязавшейся между ними потасовке и не заметили, как предательски заскрипели половицы галереи. В следующее мгновение, после жуткой вибрации, доска провалилась под ногою Тома. Крича от ужаса, Софи прижалась к стене. Фоксхилл лежал на полу галереи, одна нога его была в проломе.
   – Оставайся, где стоишь, – крикнул он, когда она попыталась подойти поближе, чтобы ему помочь.
   Прежде чем он попытался выбраться из ловушки, послышался громкий треск. И вторая доска с грохотом полетела вниз. Софи завизжала, думая, что Том последовал вслед за нею вниз, но каким-то чудом ему удалось удержаться. Его голова и плечи торчали из зияющего провала, а руки упирались в края отверстия. Она видела, как напряглись его мускулы, и забыв о своей безопасности, легла на пол галереи и изо всех сил схватилась за рукава его куртки. А тем временем дощечки пола продолжали сыпаться одна за другой. Том пытался сохранить равновесие, упершись одной ногой в стену.
   – Прочь, – прохрипел он. – Еще пара дощечек, и ты полетишь вниз и свернешь себе шею.
   И вновь раздался предательский скрип. И ради ее спасения Том наконец решился.
   – Сейчас я отпущу руки и полечу вниз. Назад! Сейчас же! Пока еще есть время! Схватись за что-нибудь.
   Она неохотно его послушалась, встав с пола и прижавшись к стене. Стоя там, она наблюдала, как он постепенно скрывался в проеме, а затем отпустил руки. Вместе с ним полетело немало досок, и пролом почти что достиг ее ног. Над местом обвала поднялись клубы пыли.
   – С тобою все в порядке, Том, – крикнула в отчаянии Софи, пробираясь вдоль стены до оконного проема. Оттуда прекрасно просматривался торговый зал. – Ради Бога, Том, ответь мне!
   К великой ее радости, из-под обломков поднялась человеческая фигура. Пошатываясь, Том сделал несколько шагов и встал во весь рост. Заметив ее темный силуэт на фоне залитого солнцем пространства зала, Том не обратил никакого внимания на ее взволнованный зов.
   – Оставайся там, где находишься, Софи. Не двигайся. Пока ты сидишь в том месте, ты в безопасности! Сейчас я принесу лестницу из мастерской.
   Когда он распахнул створки высоченных дверей, выходивших на двор конюшни, солнечный прямоугольник упал на каменный пол, тень Тома исчезла. Оглянувшись, Софи увидела, что несколько крепежных скоб выскочило из стены. Вскоре Том вернулся, держа в руках лестницу, и приставил ее к проему, где спасалась девушка.
   – Ну давай, Софи! И постарайся побыстрее, а то, не дай Бог, еще что-нибудь обвалится.
   Подобрав юбки, она опустила ногу на верхнюю ступеньку. Спускалась Софи быстро и уверенно. Том подхватил ее еще до того, как она опустилась на пол. И лишь здесь она заметила, что он весть перемазан в пыли и побелке, а щека его кровоточит.
   – Так вот, как я уже говорил, до того как был прерван столь неожиданным образом, – продолжал Том в тот момент, когда она искала у себя в кармане носовой платок, чтобы утереть кровь с его лица. – Я написал лицу, давшему объявление в газете, что мне известно место вашего пребывания. Но я не назвал его и вовсе не собирался этого делать. Хоть это ты должна была понять!
   – Да ты просто меня напугал! Ты должен понимать, что я в постоянном страхе, я боюсь предательства! Ну почему ты мне все сразу не объяснил?
   – Ты просто не дала мне этого сделать, черт побери! Ну и нрав у тебя!
   – И что же произошло дальше?! – спросила Софи, присаживаясь на стоявшую у стены мастерской скамью. Теперь, когда они оба уже были в безопасности, она обратила внимание на то, что у нее дрожали руки. Однако Том, судя по всему, еще был не готов к тому, чтобы рассказать ей, что же действительно произошло во время его поездки в Лондон.
   – Софи, мне жаль твоего врага, поскольку ты его противник. Он даже не знает, во что ввязался!
   – Ну так расскажи мне о нем?
   Том присел на скамью, повернувшись к Софи вполоборота, и в подробностях поведал все, что произошло с ним в лондонской таверне «Золотой Лев».
   – В своей оплошности я виню лишь себя, – закончил он свой рассказ. – Я должен был догадаться, что человек, столь упорно идущий к своей цели, не потерпит на своем пути никаких помех. Генриетта рассказала мне, что он, скорее всего, родственник отца Антуана.
   – Да, графиня де Жюно рассказала мне о племяннике своего мужа – Эмиле де Жюно. Эмиль был всегда заклятым врагом графа. Похоже, именно он и есть мой теперешний противник. Но вот прибыл ли он в Англию лично или же послал наемного убийцу, я с точностью сказать не могу.
   – Готов биться об заклад, что это сам Эмиль. Скрытность, с которой он действует, позволяет говорить об этом. Он боится, что его узнают эмигранты-роялисты. Простой агент действовал бы открыто.
   Она лишь рукой махнула.
   – Мне интересно, есть ли здесь нечто большее, чем желание уничтожить последнего представителя знатного старинного рода?
   – Быть может, наследство?
   Она молча кивнула и, встав со скамьи, подошла к арочному проему окна. Сейчас она стояла в профиль к Тому, и луч солнца высвечивал ее длинные ресницы, лоб и изящную линию губ.
   – Множество обширных поместий стало собственностью Республики. Быть может, Эмиль хочет, чтобы шато, виноградники и земли де Жюно достались ему одному? Если впрямь не останется других наследников, кроме революционера Эмиля, терпевшего в прошлом притеснения со стороны этого семейства, думаю, что Конвент решит дело в его пользу. Эмиль ведь с легкостью сможет пообещать, что будет делиться доходом с теми; кто обрабатывает отданные в его распоряжение земли. А потом со свойственным ему коварством, оставить большую часть этих доходов себе.
   – Софи, ты говоришь так, будто лично с ним знакома.
   – У меня было немало времени поразмыслить о нем и попытаться понять мотивы, которые могли вызвать такую ненависть к семейству графа. Мне кажется, что в основе всего зависть и алчность. Как и все, Эмиль прекрасно понимает, что рано или поздно смутные времена во Франции закончатся, и положение в стране стабилизируется. Быть может, пройдет еще немало лет, прежде чем эмигранты смогут вернуться на Родину. Но графиня сказала мне, что Эмиль человек еще молодой. Не удивительно, что он с таким упорством борется за богатое наследство. В случае если Антуан вернется на родину, Эмиль теряет все. – Софи закрыла лицо руками. – До сегодняшнего дня я предпочитала не произносить имени своего врага, и это позволяло мне держаться от него на некотором безопасном расстоянии. Но теперь он уже слишком близко и обретает реальную плоть и кровь. И если я боялась его прежде, то теперь боюсь в тысячу раз сильнее.
   Том поднялся со скамьи, но у него хватило самообладания не подходить сейчас к Софи. Ей явно было сейчас не до его лобзаний. Он просто попытался успокоить ее, переубедить.
   – Пойми, что враг твой до сих пор не знает, где именно находишься ты и твой мальчик. Он не может искать тебя в открытую, так как боится, что его узнают. А это значит, что ему, как минимум, придется обыскать всю Англию. Помни, что преимущество на твоей стороне. Не сомневаюсь, что в скорости он оставит свою затею и вернется во Францию.
   – Но это лишь может отложить развязку. Я никогда не перестану его бояться. – Софи вновь повернулась к Тому. – В Лондоне вы рисковали жизнью ради меня и Антуана… Я…
   – Точно так же, как и вы рисковали сегодня своей ради меня.
   Она лишь рукой махнула, показывая, что тут и сравнивать нечего.
   – Все это означает, что мой долг перед вами растет с каждым днем. Но сейчас я могу лишь отплатить вам тем, что ни за что не выдам местным властям вашу связь с контрабандистами.
   – Этого вполне хватит, но мне хотелось бы большего.
   – Нет! – Софи подняла руку, не приемля все, что он может сказать дальше. – Прошу не путать мою благодарность с воображаемыми вами определенными чувствами с моей стороны.
   – Нет смысла об этом спорить, – сухо заметил он. – Через несколько часов я покину Брайтон. Но я вернусь, лишь только строители наведут здесь порядок. Похоже, эта галерея относилась ко времени постройки здания. Мне жаль, что так вышло, и я благодарен судьбе, что вы не пострадали…
   – О, это был своего рода опыт, – весело заметила она.
   – Не дай Бог, чтобы он повторился. Галерею надо будет снести в первую очередь.
   – Вы сделаете новую?
   – Да… И, кстати, я оставляю Звездочку в конюшне миссис Ренфрю, так что вы вольны пользоваться ею, когда вам заблагорассудится.
   – Но у вас теперь есть своя собственная конюшня.
   – Здесь у меня будет находится несколько иное средство передвижения. Скорее всего, тот самый фаэтон, на котором, как вы предполагали, мне суждено свернуть шею.
   Нет, доброте его не было предела, и от этого будто бы кинжал вонзался в ее сердце. О, если бы все было иначе!
   – Ну почему вы не рассказали мне всей правды о себе тогда, на ферме! – не выдержала Софи. – Быть может, вместе мы нашли бы способ преодолеть эту бессмысленную тягу к острым ощущениям. У вас ведь неплохой бизнес в Лондоне, так к чему же проводить время в столь опасной компании?
   – Это вы сейчас так думаете. А тогда ваша реакция могла бы быть столь же бурной, как и сегодня, и в таком случае я мог бы вас потерять навсегда. Софи, когда я впервые увидел тебя, ты лежала у дороги вся в крови. Но когда я взял тебя на руки и заглянул в твои глаза, я познал любовь.
   Мадемуазель Делькур отпрянула, словно пытаясь защититься.
   – Не пытайтесь завоевать меня красивыми словами. В тот вечер, у ворот фермы Миллардов вы дали мне понять, что стали бы искать меня лишь тогда, когда бы вас это устраивало!
   – Да, но вы столь бурно отреагировали, что даже не позволили мне спросить о том, согласны ли вы меня ждать, и свойственно ли вам вообще терпение?
   Глаза ее гневно блеснули.
   – Думаю, я и так выказала немалое терпение, сегодня ему пришел конец!
   – В таком случае, отчего же вы за меня так встревожились?
   – Я ненавижу потери! – прямо ответила она. – Ваша жизнь стоит того, чтобы сохранить ее для добрых дел.
   Его одолел внезапный приступ хохота. Когда смех стих, зловещая усмешка продолжала играть на его лице.
   – И вы смеете говорить о потерях, Софи! Да вы сами виноваты в том, что потеряли столько времени, отказываясь признать то, что существует между нами.
   Она задрожала и, поднявшись со скамьи, направилась к выходу из мастерской, на прощанье смерив Тома презрительным взглядом.
   – Для меня существует лишь единственный мужчина. И я могу назвать его имя. Это не кто иной, как Рори Морган!
   Том отпрянул.
   – Не смейте! – воскликнул он.
   Глаза Софи расширились.
   – А с чего вы взяли, что можете мне диктовать!
   – Но в данном случае это мое право!
   – О, ваши заблуждения непоколебимы! Давайте-ка лучше договоримся, что не будем встречаться очень и очень долго!
   И она ушла, демонстративно хлопнув дверью. Часом позже, когда Софи уже работала в ателье, ей доставили бандероль с прилагавшимся к ней посланием.
 
   «За уроки с сержантом Джонсом, проживающим в доме № 15 по Блэк Лайон стрит, заплачено вперед. Этот человек научит вас обращаться с тем, что находится в бандероли. В случае крайней необходимости, вы должны быть в состоянии защитить себя и мальчика. Том.»
 
   В бандероли лежал пистолет. Софи боязливо потрогала курок. Нет, это оружие ей не нравилось. Но она была рада тому, что теперь у нее есть средство дать достойный отпор Эмилю де Жюно, случись им встретиться лицом к лицу. И который раз она подумала, что Том невыносим. Он то будит в ней ярость, то пробуждает доброе отношение. Хорошенько подумав, Софи решила, что должна воспользоваться пистолетом уж если не ради себя, то ради счастья Антуана.
   Сержант Джонс оказался краснолицым, коренастым детиной, потерявшим ногу в первые дни войны во время боя на французской территории. Он был отличным инструктором. Как только Софи научилась обращаться с пистолетом, разряжать, заряжать и даже чистить оружие так, как это делают настоящие солдаты, Джонс установил мишень в одном из пустынных уголков брайтонского побережья. «По крайне мере, если она промажет, то никого не убьет», – решил Джонс. Порой он был с ней галантен, но иногда обращался как с настоящим новобранцем, и в речи его проскакивали такие словечки, что Софи впору было затыкать уши. Но она была способной ученицей, да и к тому же от природы у нее был верный глаз. И вскоре она уже заслужила похвалу скупого на комплименты сержанта. Уже в конце первого урока, он сделал одобрительный кивок.
   – А из вас получится неплохой стрелок, мисс, обязательно расскажу об этом мистеру Фоксхиллу, когда увижу его в следующий раз.
   Тому понравилось письмо, которое написала ему Софи. Ей хватило здравого смысла воспользоваться уроками Джонса и принять пистолет, поскольку к их взаимным чувствам эти вещи никак не относились. Но чем скорее она навсегда забудет Тома, тем будет лучше. Одной из причин, по которой он нанял сержанта, было то, что Софи вполне могла брать уроки стрельбы у столь милого ей офицера акцизной службы.

Глава 17

   Каждый раз, проходя мимо купленных Томом построек на Мидл-стрит, Софи смотрела: не начался ли ремонт? Но пока к работам никто не приступал, и поэтому девушка сделала вывод, что Том в данный момент за границей и дал строителям инструкцию не начинать до тех пор, пока он сам лично не прибудет на место.
   Совместно с Кларой Софи наняла девушку присматривать за мальчишками в летние месяцы на то время, что у них были каникулы. По воскресеньям они выезжали за город и устраивали пикники, как настоящая семья. Антуан уже больше не тосковал по Рори, сейчас его больше увлекала собственная жизнь и новые друзья. Наверное, так оно было и к лучшему. Один за одним пролетали летние деньки, и Софи уже ожидала, что Том вскорости объявится без предупреждения в ее ателье или встретит ее в Морском Павильоне, но он по-прежнему не появлялся.
   Она как раз думала о нем, когда Генриетта обратилась к ней с неожиданным предложением.
   – Знаю, что ты занята с утра до ночи, Софи, но я прежде никогда ни о чем тебя не просила.
   – В чем дело? – дружелюбно спросила мадемуазель Делькур.
   Она только что получила ящик оберточной бумаги, на которой по ее заказу были начертаны различные прорицания и романтические фразы. Во Франции подобная ерунда была популярна еще во времена ее отца, и поэтому она попросила, чтобы надписи были сделаны по-французски.
   – Мои дядюшка и тетушка собираются дать званый обед в честь сэра Роланда. Они считают, что это как раз будет для него самая подходящая возможность сделать мне предложение. Не приготовишь ли ты к этому случаю самых изысканных блюд, чтобы привести сэра Роланда в соответствующее расположение духа?
   – Да, но согласятся ли твои высокородные дядя и тетя?
   – О да! Я уже сказала им, что лучше тебя в Брайтоне никто не готовит, я могу судить об этом по собственному опыту.
   – Да ты просто льстишь мне!
   – Конечно же, тетя хочет, чтобы расходы были по возможности ограничены, но разницу я возмещу своими собственными деньгами. К тому же в погребе дома, где мы живем, благодетель моих родственников оставил запасы отличнейших вин.
   Софи внимательно посмотрела на Генриетту.
   – А тебе действительно так уж нужен этот сэр Роланд?
   На мгновение опустив глаза, Генриетта тряхнула головой.
   – Да, именно он. Ведь он богат и уважаем, и я без ума от него. – Она замялась. – Мне нравится с тобою работать, Софи, и ты прекрасно об этом знаешь. Но мне просто необходимо бежать подальше от моих дяди и тети. Я более не могу жить вместе с ними. Все, что я хочу от этой жизни, так это мужа, свой дом и детей. И вот почему я обращаюсь к тебе, чтобы ты помогла мне в проведении столь ответственного мероприятия.
   Софи улыбнулась.
   – В таком случае, я с удовольствием соглашаюсь. Скажи мне, какую сумму намерены затратить твои родственники, и тогда мы вместе составим меню.
   Решено было, что должно быть две смены блюд, что весьма типично для Англии, в каждую из которых будет подаваться немало всякой всячины! На десерт решили предложить конфеты Софи, а также свежие фрукты с мадерой и красным и белым портвейном. Генриетта даже в ладоши захлопала.
   – Все это звучит просто замечательно!
   Хотя у Софи почти не было свободного времени, она весьма основательно отнеслась к подготовке званого обеда. Она заключила с местным рыбаком сделку, чтобы в день празднества, он доставил ей лучших креветок и омаров, а с другим договорилась о закупке свежей камбалы. Она поехала на пригородную ферму и приобрела там напрямую саутдаунского барашка, свинину и телятину, поскольку это было гораздо дешевле, чем покупать у мясника. Софи знала, что барон использует в своих интересах ее желание постараться для лучшей подруги, но это ничуть не ослабило ее решимости приготовить действительно прекрасный обед. Свежие салаты, зелень и овощи проблемы не представляли, так как на грядках, близ дома Клары, произрастали в изобилии. Миссис Ренфрю сказала, что Софи может брать с грядок все, что ей нужно, и при этом отказалась от платы. Она сказала, что это будет ее подарок Генриетте.
   – Дай Бог Генриетте выйти замуж за сэра Роланда, – пошутила Клара. – А то моим ушам придет конец от ее бесконечных свадебных планов.
   – О, если б я только была уверена, что она не пытается себя убедить в том, что он и впрямь так хорош.
   – Уж конечно, – заметила Клара и более не сказала ни слова.
   За день до назначенного званого обеда, Софи инспектировала кухню и обеденный зал дома Бувье. Покопавшись вместе с Генриеттой в бельевом шкафу, она подыскала великолепную дамасскую скатерть, богато украшенную кружевами.
   – А лавку, что купил Том, убрали в леса, – заметила Генриетта, складывая остальные скатерти в шкаф. – Я даже мельком заметила в стрельчатом окне самого мистера Фоксхилла, когда ходила за отданным в починку веером.
   У Софи перехватило дыхание. Так он вернулся. Она, тут же намеренно попытавшись выкинуть его из головы, стала раздавать инструкции прислуге и Кларе, добровольно взявшейся помогать Софи на кухне в приготовлении блюд, которые должны были подавать на стол два специально нанятых на этот вечер французских лакея. Ночью, после, нескольких часов работы в ателье, Софи в поте лица трудилась на кухне дома Клары, делая пудинги и все остальное, что можно было приготовить заранее. Клара помогала ей еще и потому, что в эту ночь ожидался приезд Пьера. Он заявился вскоре после полуночи, когда уже вконец вымотавшиеся за день Клара и Софи удобно расположились в креслах, попивая чай. Он приветствовал Клару поцелуем, после чего обратился к Софи.
   – Я хотел с вами повидаться, – сообщил он.
   – У вас какие-то новости? – напряглась Софи.
   – Да, мадемуазель, но вам самой придется судить, насколько они помогут вам в достижении вашей благородной цели.
   – Не томите!
   Пьер вальяжно развалился на стуле, по всему было видно, что он никуда особенно не торопится. Положив руки на колени, Софи вся обратилась в слух.
   – Переправлял я тут по одному делу свою лодочку в Сайдлсхэм пару ночей назад, – начал свой рассказ Пьер. – Так вот тамошний мельник с приливной мельницы сказал мне, что должен подогнать четыре телеги, чтобы взять большую партию товара, которая в скорости должна быть туда доставлена. – Пьер сделал паузу. – Теперь в моем деле не принято проявлять излишнее любопытство. Меньше знаешь, дольше жить будешь. Контрабандисты привыкли изъясняться жестами. Но могу сказать вам совершенно точно; что именно брумфилдская шайка доставит в Сайдлсхэм товар, но насколько мне известно, ныне никто, кроме них, не действует с таким размахом. Немало контрабандитстких судов по ошибке были приняты королевским флотом за американские корабли, доставляющие зерно во французские гавани, и после того, как предупредительный выстрел не возымел должного эффекта, великое множество кораблей и лодок, перевозящих контрабанду, было потоплено.
   – А где находится этот Сайдлсхэм?
   – Это маленькая рыбацкая деревушка в Западном Сассексе, примерно в тридцати пяти милях отсюда.
   – И когда же ожидают брумфилдскую банду?
   – Никто не может сказать этого с точностью, но мне кажется, что в ближайшую безлунную ночь.
   Засыпая ночью, Софи никак не могла решить, что же в данном случае ей необходимо предпринять. Ей не хотелось, чтобы Том попал в засаду, устроенную Рори. И тем не менее ей не хотелось предупреждать Тома. Необходимо было удержать Тома рядом до тех пор, пока опасность не минует. По крайней мере, ей было известно, что сейчас он в городе.
   Утром Софи сделала два важных визита. Первым делом она отправилась в акцизную управу, где оставила срочную депешу на имя Рори. Не успела она отойти от управы, как конный нарочный ускакал с ее посланием по лондонской дороге. Затем Софи пошла в лавку Тома на Мидл-стрит. Здание было одето в леса, и рабочие уже приступили к замене кровли.
   Прозвенел колокольчик, и, как только она вошла, из торгового зала, где заканчивался демонтаж галереи, вышел высокий, широкоплечий мужчина в дорогом костюме. Он прикрыл створки дверей, чтобы приглушить шум шедшего полным ходом ремонта. Софи почему-то сразу догадалась, что это не кто иной, как родной брат Тома. Сходство, конечно, в большей степени читалось в телосложении, походке и цвете волос, нежели в чертах лица, хотя бесспорно, у них были очень похожие глаза и чисто фоксхилловский резко очерченный рот.
   Софи представилась, выразив уверенность, что обращается к Ричарду Фоксхиллу. Улыбка осветила его глаза.