Страница:
Макдоналд пожал плечами.
— Талоны на завтрак тоже кончились, так что утром останешься без еды. — Он указал на костюм Макдоналда. — Мы могли бы поискать тебе какую-нибудь одежду, но сейчас уже поздно. Думаю, завтра повезет больше. Но обещать не стану.
Он потрогал свои бакенбарды.
— Я все понял, — буркнул Макдоналд.
— Отлично. Может, попробуем ответить на вопросы? Как твоя фамилия?
Макдоналд ничего не ответил.
— Заключенный отказался назвать свою фамилию, — отметил офицер, медленно записывая что-то в бланк. — Год рождения?
Макдоналд промолчал.
— Заключенный отказался назвать год рождения, — констатировал офицер. — Адрес?
Макдоналд хмыкнул.
Офицер улыбнулся.
— Королевская тюрьма Шелтон, — промолвил он. — Секция предварительного заключения.
Он взглянул на Макдоналда.
— Родственники?
Макдоналд молча смотрел на него.
— Заключенный отказался назвать фамилии своих родственников.
В приемном формуляре оставалось более двадцати вопросов, и офицер методично задавал их, каждый раз фиксируя, что заключенный отказывается отвечать.
Наконец он перевернул бумаги и подтолкнул их Макдоналду.
— Распишись внизу, — велел он, протянув ему дешевую авторучку.
Макдоналд нагнулся над документом.
— Можно поставить крестик?
— Ставь что хочешь.
Макдоналд сделал отметку на последней странице формуляра.
Офицер указал на нишу, задернутую занавеской.
— Иди туда и раздевайся, — приказал он.
— Мы еще мало знакомы, — сухо заметил Макдоналд.
Офицер продолжат смотреть на него, и Макдоналд направился к нише, отдернув занавеску. За ней стояло два железных стула. Он снял кроссовки, расстегнул бумажный комбинезон и кинул его на спинку стула.
— Задерни занавеску. Мы не собираемся глядеть на твою грязную задницу! — крикнул офицер.
Макдоналд сделал, как ему сказали, снял нижнее белье и сел. На стене висели часы. Было уже около семи. Менее тридцати часов назад он вбежал в помещение склада с обрезом в руках. Всего тридцать часов — и его жизнь пошла наперекосяк. Макдоналд подпер голову ладонью и протер глаза. Он устал как собака. И умирал с голоду.
Занавеска отдернулась, и в нишу шагнул тощий как жердь мужчина в белом халате с блокнотом под мышкой. Он смахивал на нервного учителя, которому поручили вести уроки в какой-нибудь плохой школе. Его каштановая шевелюра стояла копной, на носу блестели квадратные очки в черной оправе. Он сел на стул напротив Макдоналда, положил блокнот на колени и похлопал по карманам в поисках авторучки.
— Есть проблемы со здоровьем? — осведомился тюремный врач.
Макдоналд пожал плечами.
— Принимаете лекарства?
Прежде чем он успел ответить, врач наклонился вперед.
— Что это такое? — спросил он.
— Так, пустяки.
Доктор встал и нагнулся над ним, рассматривая старую пулевую рану ниже правого плеча.
— Встаньте, пожалуйста.
— Так, пустяки, — повторил Макдоналд.
Он поднялся со стула и разглядывал настенные часы, пока врач ощупывал шрам.
— Чем это вас?
— Пулей.
Макдоналд пытался съязвить, но доктор так увлекся осмотром раны, что не обратил внимания.
— Какого калибра?
— Не знаю.
Макдоналд соврал, отлично зная, какой это калибр. Он даже сохранил пулю в качестве сувенира, на память о той ночи, когда едва не погиб. Свинцовый кругляш диаметром 5,45 миллиметра, выпущенный из «АК-74». Макдоналд не любил вдаваться в детали, потому что когда он говорил «АК-74», все думали, что речь идет об автомате Калашникова, русском оружии, которым любят пользоваться партизаны и террористы во всем мире. Он устал объяснять, что «АК-74» — малокалиберный вариант «АК-47», первоначально разработанный для десантных войск, но со временем ставший стандартным оружием советской пехоты. Правда, стреляли в Макдоналда вовсе не русские солдаты.
Доктор осмотрел его спину.
— Здесь нет выходного отверстия, — заметил он.
— Пулю вытащили спереди, — объяснил Макдоналд.
— Надо же.
— Она попала в кость и отклонилась вниз. Прошла всего в половине дюйма от артерии.
— Повезло.
— Ага. Хотя, будь я действительно везучим, в меня бы просто не попали.
Врач снова осмотрел его спереди.
— Кто делал операцию?
— Не помню.
Еще одна ложь. Он никогда не забывал человека, который спас ему жизнь, вытащив пулю и залатав рану, прежде чем его отправили вертолетом в госпиталь.
— Грубовато, — пробормотал доктор, проведя пальцем по рубцовой ткани.
— Такая уж у нас медицина, — усмехнулся Макдоналд.
— Это не больничный шрам, — возразил тюремный врач. — Рану зашивали не в операционной.
Поняв, что Макдоналд не собирается распространяться о своем ранении, врач достал стетоскоп и прослушал его легкие. Затем заглянул ему в горло, заставил сесть и проверил рефлексы с помощью металлического молоточка. Завершив осмотр, задал Макдоналду несколько медицинских вопросов и поставил галочки в соответствующих графах. Все ответы Макдоналда оказались отрицательными — он был полностью здоров.
— Наркотики? — спросил доктор.
— Нет, спасибо.
Доктор сухо улыбнулся. Наверное, он слышал эту шутку много раз.
— У вас есть проблемы с наркотиками?
— Нет.
— Пьете?
— Умеренно.
— Когда-нибудь жаловались на депрессии? Состояния тревога?
— Все свои проблемы я решаю пятимильной пробежкой. Доктор встал.
— Мечтать не вредно, — произнес он. — Одевайтесь.
Он отдернул занавеску и ушел. Вместо него появился новый охранник, державший в руках постельные принадлежности. Это был маленький лысоватый мужчина с добродушным лицом.
Как только Макдоналд натянул свой комбинезон, охранник навалил на него всю поклажу.
— Принимай вещички. — Он говорил с уэльским акцентом. — И потопали в блок для подследственных.
Макдоналд взглянул на постельное белье. Ему выдали тощую подушку, бледно-зеленую наволочку, зеленую простыню и коричневое одеяло.
— Пошевеливайся! — велел охранник.
Он взял ключ и отпер им решетчатую дверь. Отступил в сторону, пропуская заключенного, прошел за ним и закрыл замок. Макдоналд посмотрел на ключ. На нем не было ни выступов, ни бородки, лишь несколько маленьких дисков на металлическом стержне, очевидно, магнитов, с которых невозможно сделать слепок.
Охранник провел его еще через одну дверь, которая выходила в коридор под наблюдением видеокамер. Он тянулся на несколько сотен ярдов в длину и был совершенно пуст. Пока они шли, их шаги эхом отдавались среди желтоватых стен. Охранник отпер решетчатую дверь и провел Макдоналда по железной лестнице на второй этаж. Наверху в застекленной кабинке сидели два охранника. Один набивал что-то на компьютере, другой прихлебывал из банки кока-колу.
Офицер приказал Макдоналду стоять на месте и вошел в комнату.
— К вам таинственный незнакомец, — сказал он, протянув досье охраннику с кока-колой, высокому и широкоплечему мужчине с крутыми бицепсами.
— Ладно, Тафф, — кивнул он и положил досье рядом с компьютером. — Я этим займусь.
Тот ушел, насвистывая себе под нос.
Макдоналд разглядывал через стекло кабинку, в которой находился контрольный центр всего блока. Вдоль стены стояли несколько мониторов, подключенных к камерам слежения. Охранник поставил банку с кока-колой и сообщил:
— Меня зовут Тони Стаффорд, я старший по блоку. Ты в курсе, как устроена тюрьма?
Макдоналд покачал головой.
— Здание разбито на четыре блока. Это блок В, для предварительного заключения. В нем три секции, в каждой секции три этажа. Ты должен находиться только в своей секции, не считая тех случаев, когда тебе нужно будет посетить тюремный госпиталь, учебные классы или спортивный зал. Прогулочная площадка находится рядом с блоком, столовая расположена в самом крыле. Про всем вопросам обращаться к старшим по секции. Если они не могут решить проблему, то докладывают мне. А я докладываю коменданту. Так работает система, и ты внутри ее, понятно?
Макдоналд кивнул.
— Раньше не сидел?
— Нет.
— Зови меня мистер Стаффорд. Или сэр. Или босс. Кое-кто из старожилов называет офицеров «папашами», но тебе лучше этого не делать. Могут возникнуть недоразумения. Тебе уже объяснили, что происходит с теми, кто не хочет называть свою фамилию?
— Много раз, — ответил Макдоналд. — Мистер Стаффорд, — добавил он.
— Вот и хорошо. А теперь я отведу тебя в камеру.
Стаффорд направился к зарешеченной двери, поскрипывая резиновыми подошвами по полированному полу. Макдоналд последовал за ним.
Стаффорд открыл дверь, выпустил Макдоналда и запер за собой замок. Вторая дверь вела во внутренние помещения секции. Стаффорд поднялся по железной лестнице. Навстречу, покачивая связкой ключей, прошла женщина-охранник. У нее были светлые волосы и стройная фигура.
Макдоналд услышал музыку. Песня группы «Иглз» «Отель „Калифорния“». Из другой камеры доносился жесткий рэп. Из третьей джаз. Еще где-то бубнил футбольный комментатор.
Они добрались до лестничной площадки на втором этаже. Вокруг нее располагались двадцать металлических дверей, все они были заперты. Круглый провал посреди площадки огораживали высокие перила. Само отверстие было затянуто стальной сеткой, очевидно, для того, чтобы никто не вздумал в него прыгать. Макдоналд взглянул наверх: на третьем этаже была такая же сетка.
Стаффорд провел Макдоналда через площадку, открыл камеру и толкнул дверь.
— Завтра сможешь побеседовать с одним из Исповедников.
— Исповедников?
— Это добровольное общество, что-то вроде миссии «Самаритян». Ты можешь обсудить с ними все свои проблемы.
— Моя единственная проблема в том, что я попал сюда, — усмехнулся Макдоналд. — Я не хочу ни с кем говорить.
— Такова политика тюрьмы, — объяснил Стаффорд.
Макдоналд вошел в камеру — помещение с бледно-зелеными стенами, четыре шага в длину и три в ширину. Одну стену занимала двухъярусная кровать, перед зарешеченным окном возвышался железный стол. На столе стоял маленький цветной телевизор. На экране мелькали кадры какого-то телешоу, но звук был выключен. Стену у стола украшали картинки полуголых женщин, вырванные из разных журналов и газет. Справа стоял маленький туалет с унитазом из белого пластика. Дверь захлопнулась за ним с глухим стуком.
— Черт, так я и знал, что ко мне кого-нибудь подсунут! — послышался голос с нижней койки.
Человек сел. Это был плечистый коротышка с бритой головой и татуировкой в виде свастики на шее. Он выглядел точной копией Барнса из комнаты ожидания, хотя у того не было свастики.
— Я же сказал, что хочу жить один.
Мужчина встал, уперся кулаками в бока и уставился на Макдоналда. На лбу у него пульсировала вена.
— Мне это нравится не больше, чем тебе, — сказал Макдоналд. Он кивнул на картинки на стене. — Это твои жены?
Мужчина прищурился и усмехнулся.
— Только во сне, — ответил он. — Видимо, я должен радоваться, что ко мне не подселили какого-нибудь ниггера. Ты куришь?
Макдоналд покачал головой.
— Уже неплохо. Я Джейсон Ли. А ты кто?
Макдоналд бросил свои постельные принадлежности на свободную койку.
— С этим небольшая проблема, — произнес он. — Я себя не называю.
— Наверное, это их здорово бесит.
— Ничего, как-нибудь справлюсь. Не против, если я займу верхнюю полку?
— А ты не ссышь по ночам?
— Иногда у меня бывают газы от пива и перченых блюд, но здесь мне это вряд ли грозит.
Ли похлопал Макдоналда по спине.
— А ты весельчак! — воскликнул он. — Но все-таки, как мне тебя звать? Не могу же я все время повторять: «Эй, как там тебя...» Звучит как-то невежливо.
— Проблема в том, Джейсон, что если я сообщу тебе, ты можешь сообщить кому-нибудь еще...
Ли вскочил и шагнул к нему.
— По-твоему, я стукач?
Макдоналд успокаивающе поднял руки.
— Никто не говорит, что ты стукач. Просто я не хочу, чтобы мое имя называлось вслух. У стен есть уши, понимаешь?
Ли сжал кулаки. Макдоналд увидел четыре буквы, вытатуированные на костяшках его пальцев: «ГНЕВ».
Его сокамерник нахмурил брови.
— Может, ты и прав, — пробормотал он.
— Без обид, — сказал Макдоналд.
Он не испугался, просто не собирался в первый же день ввязываться в драку.
Ли снова усмехнулся, показав блеснувший сбоку золотой зуб.
— А я и не обиделся.
Бритоголовый снова сел на койку и кивнул на телевизор:
— Хочешь что-нибудь посмотреть?
— Пока нет, — ответил Макдоналд.
Он не любил смотреть телевизор; правда, если ему придется задержаться в этой камере, вероятно, его вкусы изменятся.
— У меня есть радио, можно послушать музыку или спорт. «Скай» нам эти ублюдки не показывают, так что, если хочешь поразвлечься, смотри радио. — Он скорчил гримасу, сообразив, что оговорился. — В общем, ты меня понял. Ну как, хочешь музыку? Или спорт? Сегодня играет «Арсенал», но мне плевать. Я болею за «Челси». Ты как насчет футбола?
— Не особенно.
Оба повернулись, услышав, как в замке повернулся ключ. Дверь открыла женщина-охранник — блондинка, которую Макдоналд видел на первом этаже, — и внесла в камеру пластмассовый поднос. Она была не старше тридцати лет и красила губы и ногти в коралловый цвет.
— Ты подружился с новичком, Ли? — поинтересовалась она.
— Да, мэм, — ответил он, вскочив и продемонстрировав хорошие манеры, очень удивившие его сокамерника.
Женщина поставила поднос на койку Макдоналда. На нем разместились металлический термос, маленькая пачка кукурузных хлопьев, пакет молока и пластмассовая ложка. Здесь же находились пластмассовая чашка и полиэтиленовый мешочек, в котором лежали пакетики с чаем, кофе и сахаром. Тюремщица протянула ему картонную коробку. Макдоналд раскрыл ее и улыбнулся, увидев сандвич с беконом. С тех пор как он попал в тюрьму, это стало его постоянным блюдом.
— Все, что я смогла раздобыть в такое время, — произнесла женщина. — Я главный надзиратель Ллойд-Дэвис. А вы, кажется, так и не представились?
— Мне очень жаль, — искренне ответил Макдоналд. Он знал, что она вполне могла оставить его без еды.
— Не обращайте внимания на Ли. Он только с виду такой грозный.
— Мы с ним поладим, — пообещал Макдоналд.
— Это вся ваша одежда?
— Да, мэм.
— И вам ничего не выдали в приемной?
— Было уже поздно.
— Сейчас ночь, так что вряд ли я сумею чем-нибудь помочь, — промолвила она. — Вы сможете спать в такой одежде?
— Мне приходилось спать и в кое-чем похуже.
— Завтра я вам что-нибудь подыщу. Спокойной ночи.
Ллойд-Дэвис закрыла дверь, и Ли сел на койку. Макдоналд вытащил из коробки сандвич и протянул его сокамернику.
— Хочешь половину?
Ли покачал головой.
Макдоналд впился зубами в хлеб. Сандвич был холодным, но он умирал с голоду.
— А она ничего, — заметил он.
— Ллойд-Дэвис? Да, молодец.
— Я не знал, что в мужских тюрьмах служат женщины.
— У нас ведь равноправие, верно? Правда, они почти все лесбиянки и жуткие уродины.
— К ней это не относится. Она красотка.
Макдоналд отхватил еще один кусок сандвича.
— Когда ее отключают? — спросил он, указав на лампочку.
Ли засмеялся.
— Никогда раньше не сидел, да? Про отбой можешь забыть. — Он указал на тумблер рядом с дверью. — Свет мы выключаем сами. Даже телевизор смотреть можно допоздна, главное, не очень шуметь. Хотя ночью почти ничего не показывают. Когда будет суд?
— Не знаю.
— Если не назовешь им свою фамилию, тебя не выпустят под залог.
— Вряд ли меня выпустят, даже если назову.
— Ублюдки, — вздохнул Ли.
— Верно, — согласился Макдоналд.
— Просыпайся и улыбайся, — пробормотал Ли с набитым ртом.
— Который час?
— Половина восьмого.
— Когда нас выпустят?
— Если никто из персонала не заболел, между восемью и половиной девятого мы примем душ. Только сначала надо договориться об этом с надзирателем. И придется пробежаться, чтобы успеть туда первым.
Макдоналд сел на койке. Шея ныла от неудобной подушки. Он потер лицо руками и почувствовал щетину на подбородке и скулах.
— Что дальше?
— Работа. То, что у них называется занятиями. В двенадцать обед. Опять работа. В пять часов чай. В шесть свободное время, спорт и ужин. В восемь по домам. И так всю неделю. По выходным кое-что меняется. Кормят, например, получше.
За дверью загремели ключи. Ли скорчил рожу и вернулся к кукурузным хлопьям.
Макдоналд увидел охранника, потом на пороге появился высокий лысеющий мужчина в синей трикотажной рубашке, мешковатых полотняных брюках и с пластиковым пакетом в руках. Ему было лет пятьдесят, он носил длинные волосы и завязывал их в «конский хвост».
— Не против, если я зайду, ребята? — спросил он.
— Привет, — произнес Ли. — Пришел познакомиться с новичком?
Мужчина протянул руку Макдоналду:
— Меня зовут Эд Харрис, я один из Исповедников в этой секции.
Они обменялись рукопожатиями. У Эда Харриса была крепкая хватка, и он оценивающе смотрел на Макдоналда.
— Мне сказали, вам нужны предметы личной гигиены, — сказал он, протягивая ему пакет. — Это подарок от администрации.
Макдоналд заглянул в пакет. Там лежали желтый бритвенный станок, кусок мыла, кисточка для намыливания лица, зубная щетка и маленький тюбик с пастой.
— Спасибо. Мне бы еще полотенце.
— Я вам принесу, — отозвался Харрис. Он кивнул на бумажный костюм Макдоналда: — Это вся ваша одежда?
— Ллойд-Дэвис обещала, что найдет мне что-нибудь сегодня.
— Хорошо, я ей напомню. — Харрис прислонился к стене и скрестил руки на груди. — Вы что-нибудь слышали об Исповедниках?
— Что-то вроде «Самаритян»?
Харрис кивнул.
— Мы у них учимся, но наша задача не только в том, чтобы помогать бедным. Мы приходим для того, чтобы вы могли с кем-нибудь побеседовать. В этой секции нас четверо, и нас легко найти, ведь на наших камерах висят оранжевые таблички. Вы можете обратиться к нам в любое время дня и ночи, только поставьте в известность надзирателя.
Он протянул Макдоналду листок, на котором было напечатано несколько абзацев, а выше крупными буквами стоял заголовок: «Исповедники — кто они? Как с ними связаться? Могу ли я им доверять?».
— Здесь сказано, чем мы занимаемся.
— Спасибо, — поблагодарил Макдоналд, хотя сильно сомневался, что когда-нибудь захочет открывать свою душу этому лысоватому мужчине с «конским хвостом».
— Мне сообщили, что вы отказываетесь называть себя.
Макдоналд ничего не ответил.
— Я знаю, вы испытываете гнев, — продолжал Харрис. — Никто не попадает в такие места по своей воле. Но бессмысленно бороться с системой.
— Я ни с кем не борюсь, Эд.
— Называйте это пассивным сопротивлением. Или любыми другими словами. Но сейчас вы здесь, и вам надо с этим смириться. В системе все основано на сотрудничестве. Если вы будете сотрудничать, ваша жизнь станет намного легче. А если начнете размахивать кулаками, синяки достанутся только вам.
— Меня уже просветили на этот счет.
— Вас обвиняют в вооруженном ограблении, верно?
Макдоналд равнодушно пожал плечами.
— Вам могут дать двенадцать лет. Если будете играть по их правилам, получите шесть. А если по своим — все двенадцать. Стоит ли лезть в бутылку, чтобы заработать лишние шесть лет?
— А как же презумпция невиновности? — спросил Макдоналд. — Я пока под следствием.
— В этой тюрьме полно невиновных, — заметил Харрис. — Девять из десяти парней, с которыми я разговаривал, клянутся могилой своей матери, что их подставили.
— Так оно и есть, — пробурчал Ли.
— Джейсон, вас поймали с ножом в руке около пакистанского продавца, истекавшего кровью.
— Меня спровоцировали, — заявил Ли.
Харрис недоверчиво поднял брови и снова обратился к Макдоналду:
— Мы сами выбираем свою дорогу. Виновны вы или нет, вам придется жить внутри системы, пока она с вами не покончит. Просто задумайтесь о том, что вы делаете.
— Я знаю, что делаю, Эд.
Харрис выпрямился.
— Через пару дней я зайду посмотреть, как вы устроились. Джейсон уже объяснил вам, что к чему?
— Да, во всех деталях.
— Лучшего информатора вам не найти. Он не раз бывал в подобных учреждениях. Не падайте духом, ладно?
Харрис вышел, и охранник закрыл дверь.
— Что за парень? — спросил Макдоналд.
Ли доел хлопья и вымыл свою пластмассовую миску в маленькой раковине из нержавеющей стали, которая стояла рядом с унитазом.
— Подозревается в убийстве, — пояснил он. — Суд начнется через пару месяцев. Прикончил свою жену.
— И он дает мне советы?
— Вообще-то он вор. Говорят, опытный. Отмотал срок в Скрабсе, а когда вернулся домой, жена заявила, что уходит от него с ребенком. Ну, он и взбесился. Схватил кухонный нож и чуть башку ей не отрезал. Я считаю, его спровоцировали. Жена должна поддерживать мужа, разве нет?
Макдоналд лег на свою койку.
— Так принято думать, Джейсон.
Он вздохнул и скользнул взглядом по листку, который дал ему Харрис.
— "Вы можете полностью доверять Исповедникам, так же как и «Самаритянам», — прочел он вслух. — Все, что вы им скажете, останется тайной".
Он взглянул на Ли.
— Это правда?
— Наверное, — ответил Ли.
Макдоналд уставился в потолок. Он мог доверять только самому себе. Все остальные, включая его сокамерника, представляли для него угрозу.
За окном уже рассвело, когда в замке снова повернулся ключ. Ли стоял наготове и переминался с ноги на ногу. Едва дверь открылась, он выскочил наружу и бросился бежать вдоль лестничной площадки. Макдоналд услышал, как топочут ногами другие заключенные, тоже устремившиеся в душ. Он чувствовал себя грязным, но без полотенца и чистой одежды мыться не имело смысла.
Макдоналд слез с верхней койки и посмотрел на себя в зеркало, висевшее над раковиной. Под глазами появились темные круги, волосы стали сальными и липкими. Он оскалил зубы. Вид у него был такой, словно он неделю ночевал под мостом.
Макдоналд взял мыло и кисточку, намылил лицо и побрился маленькой пластмассовой бритвой. Потом он почистил зубы пастой, отдававшей какой-то тухлятиной. Из щетки полезли пластиковые волоски, и он сплюнул их в раковину.
Он полоскал рот, когда дверь открылась снова. Это был Харрис, в руках он держал темно-голубое полотенце и трикотажный костюм из арестантской ткани.
— Ллойд-Дэвис появится только после обеда, но я для тебя кое-что раздобыл, — сообщил он. — Вещь немного поношенная, но чистая.
Макдоналд поблагодарил, бросил костюм на кровать и вытер лицо полотенцем.
— Ты в курсе, что можно попросить вещи с воли? — спросил Харрис.
— Мне некого просить.
— В тюрьме одежду меняют раз в неделю, но она всегда будет та же самая, — продолжил Харрис. — Носки и белье найти пока не удалось, но я посмотрю, что можно сделать. Я переговорил с персоналом, тебе разрешат принять сегодня душ. — Он усмехнулся. — Пришлось сказать, что Джейсон пожаловался на запах.
Харрис полез в задний карман брюк и протянул Макдоналду два листочка с печатным текстом.
— Я достал тебе каталог тюремной лавки.
Макдоналд просмотрел список. Это было нечто вроде прайс-листа, где на первом месте значилось несколько марок сигарет, табака и папиросной бумаги. В тюрьме они считались предметом первой необходимости, но Макдоналд никогда не курил. Дальше шли разные типы батареек, писчая бумага, почтовые марки, сладости, шоколад, туалетные принадлежности и бакалейные продукты.
— Выбери что хочешь, и завтра товар будет у тебя, — произнес Харрис. — Если на твоем счете есть деньги, ты можешь тратить пять фунтов стерлингов в неделю как «базовый» заключенный. Тех, кто строго следует всем правилам, переводят в «продвинутые», они имеют право на тридцать фунтов. Стандартным уровнем считается пятнадцать. — Харрис нахмурился. — Проблема в том, что отказ сотрудничать с властями автоматически переводит тебя в категорию «базовых». Пять фунтов стерлингов — все, на что ты можешь рассчитывать в плане дополнительной еды и телефонных звонков. Это один из способов, которыми они могут испортить тебе жизнь.
Макдоналд бросил бумажки на кровать.
— Мне ничего не нужно.
На лице Харриса промелькнула улыбка.
— Посмотрим, что ты скажешь, просидев пару недель на тюремной пище, — заметил он. — Табак здесь разменная монета, им платят за все. — Он указал на чистую одежду. — За хорошие тряпки, например.
— Спасибо, Эд.
Макдоналд понял, что Харрис действительно сделал все от него зависящее, чтобы облегчить ему жизнь. Он спрашивал себя, неужели Харрис мог убить свою жену, но касаться этой темы вслух было невежливо.
— Деньги можно получить с воли, но их должны присылать те, кто находится в списке дозволенных лиц.
— Мне некого включить в этот список, — сказал Макдоналд.
— Ты можешь тратить собственные деньги, но для этого тебе придется назвать свою фамилию.
— Понятно.
— Кроме того, в тюрьме есть работа, за нее тоже кое-что платят. Если ты трудоспособен, а работы тебе не подыскали, значит, будешь получать пособие по безработице — два с половиной фунта в неделю. Но если откажешься трудиться, не получишь ни гроша.
— Талоны на завтрак тоже кончились, так что утром останешься без еды. — Он указал на костюм Макдоналда. — Мы могли бы поискать тебе какую-нибудь одежду, но сейчас уже поздно. Думаю, завтра повезет больше. Но обещать не стану.
Он потрогал свои бакенбарды.
— Я все понял, — буркнул Макдоналд.
— Отлично. Может, попробуем ответить на вопросы? Как твоя фамилия?
Макдоналд ничего не ответил.
— Заключенный отказался назвать свою фамилию, — отметил офицер, медленно записывая что-то в бланк. — Год рождения?
Макдоналд промолчал.
— Заключенный отказался назвать год рождения, — констатировал офицер. — Адрес?
Макдоналд хмыкнул.
Офицер улыбнулся.
— Королевская тюрьма Шелтон, — промолвил он. — Секция предварительного заключения.
Он взглянул на Макдоналда.
— Родственники?
Макдоналд молча смотрел на него.
— Заключенный отказался назвать фамилии своих родственников.
В приемном формуляре оставалось более двадцати вопросов, и офицер методично задавал их, каждый раз фиксируя, что заключенный отказывается отвечать.
Наконец он перевернул бумаги и подтолкнул их Макдоналду.
— Распишись внизу, — велел он, протянув ему дешевую авторучку.
Макдоналд нагнулся над документом.
— Можно поставить крестик?
— Ставь что хочешь.
Макдоналд сделал отметку на последней странице формуляра.
Офицер указал на нишу, задернутую занавеской.
— Иди туда и раздевайся, — приказал он.
— Мы еще мало знакомы, — сухо заметил Макдоналд.
Офицер продолжат смотреть на него, и Макдоналд направился к нише, отдернув занавеску. За ней стояло два железных стула. Он снял кроссовки, расстегнул бумажный комбинезон и кинул его на спинку стула.
— Задерни занавеску. Мы не собираемся глядеть на твою грязную задницу! — крикнул офицер.
Макдоналд сделал, как ему сказали, снял нижнее белье и сел. На стене висели часы. Было уже около семи. Менее тридцати часов назад он вбежал в помещение склада с обрезом в руках. Всего тридцать часов — и его жизнь пошла наперекосяк. Макдоналд подпер голову ладонью и протер глаза. Он устал как собака. И умирал с голоду.
Занавеска отдернулась, и в нишу шагнул тощий как жердь мужчина в белом халате с блокнотом под мышкой. Он смахивал на нервного учителя, которому поручили вести уроки в какой-нибудь плохой школе. Его каштановая шевелюра стояла копной, на носу блестели квадратные очки в черной оправе. Он сел на стул напротив Макдоналда, положил блокнот на колени и похлопал по карманам в поисках авторучки.
— Есть проблемы со здоровьем? — осведомился тюремный врач.
Макдоналд пожал плечами.
— Принимаете лекарства?
Прежде чем он успел ответить, врач наклонился вперед.
— Что это такое? — спросил он.
— Так, пустяки.
Доктор встал и нагнулся над ним, рассматривая старую пулевую рану ниже правого плеча.
— Встаньте, пожалуйста.
— Так, пустяки, — повторил Макдоналд.
Он поднялся со стула и разглядывал настенные часы, пока врач ощупывал шрам.
— Чем это вас?
— Пулей.
Макдоналд пытался съязвить, но доктор так увлекся осмотром раны, что не обратил внимания.
— Какого калибра?
— Не знаю.
Макдоналд соврал, отлично зная, какой это калибр. Он даже сохранил пулю в качестве сувенира, на память о той ночи, когда едва не погиб. Свинцовый кругляш диаметром 5,45 миллиметра, выпущенный из «АК-74». Макдоналд не любил вдаваться в детали, потому что когда он говорил «АК-74», все думали, что речь идет об автомате Калашникова, русском оружии, которым любят пользоваться партизаны и террористы во всем мире. Он устал объяснять, что «АК-74» — малокалиберный вариант «АК-47», первоначально разработанный для десантных войск, но со временем ставший стандартным оружием советской пехоты. Правда, стреляли в Макдоналда вовсе не русские солдаты.
Доктор осмотрел его спину.
— Здесь нет выходного отверстия, — заметил он.
— Пулю вытащили спереди, — объяснил Макдоналд.
— Надо же.
— Она попала в кость и отклонилась вниз. Прошла всего в половине дюйма от артерии.
— Повезло.
— Ага. Хотя, будь я действительно везучим, в меня бы просто не попали.
Врач снова осмотрел его спереди.
— Кто делал операцию?
— Не помню.
Еще одна ложь. Он никогда не забывал человека, который спас ему жизнь, вытащив пулю и залатав рану, прежде чем его отправили вертолетом в госпиталь.
— Грубовато, — пробормотал доктор, проведя пальцем по рубцовой ткани.
— Такая уж у нас медицина, — усмехнулся Макдоналд.
— Это не больничный шрам, — возразил тюремный врач. — Рану зашивали не в операционной.
Поняв, что Макдоналд не собирается распространяться о своем ранении, врач достал стетоскоп и прослушал его легкие. Затем заглянул ему в горло, заставил сесть и проверил рефлексы с помощью металлического молоточка. Завершив осмотр, задал Макдоналду несколько медицинских вопросов и поставил галочки в соответствующих графах. Все ответы Макдоналда оказались отрицательными — он был полностью здоров.
— Наркотики? — спросил доктор.
— Нет, спасибо.
Доктор сухо улыбнулся. Наверное, он слышал эту шутку много раз.
— У вас есть проблемы с наркотиками?
— Нет.
— Пьете?
— Умеренно.
— Когда-нибудь жаловались на депрессии? Состояния тревога?
— Все свои проблемы я решаю пятимильной пробежкой. Доктор встал.
— Мечтать не вредно, — произнес он. — Одевайтесь.
Он отдернул занавеску и ушел. Вместо него появился новый охранник, державший в руках постельные принадлежности. Это был маленький лысоватый мужчина с добродушным лицом.
Как только Макдоналд натянул свой комбинезон, охранник навалил на него всю поклажу.
— Принимай вещички. — Он говорил с уэльским акцентом. — И потопали в блок для подследственных.
Макдоналд взглянул на постельное белье. Ему выдали тощую подушку, бледно-зеленую наволочку, зеленую простыню и коричневое одеяло.
— Пошевеливайся! — велел охранник.
Он взял ключ и отпер им решетчатую дверь. Отступил в сторону, пропуская заключенного, прошел за ним и закрыл замок. Макдоналд посмотрел на ключ. На нем не было ни выступов, ни бородки, лишь несколько маленьких дисков на металлическом стержне, очевидно, магнитов, с которых невозможно сделать слепок.
Охранник провел его еще через одну дверь, которая выходила в коридор под наблюдением видеокамер. Он тянулся на несколько сотен ярдов в длину и был совершенно пуст. Пока они шли, их шаги эхом отдавались среди желтоватых стен. Охранник отпер решетчатую дверь и провел Макдоналда по железной лестнице на второй этаж. Наверху в застекленной кабинке сидели два охранника. Один набивал что-то на компьютере, другой прихлебывал из банки кока-колу.
Офицер приказал Макдоналду стоять на месте и вошел в комнату.
— К вам таинственный незнакомец, — сказал он, протянув досье охраннику с кока-колой, высокому и широкоплечему мужчине с крутыми бицепсами.
— Ладно, Тафф, — кивнул он и положил досье рядом с компьютером. — Я этим займусь.
Тот ушел, насвистывая себе под нос.
Макдоналд разглядывал через стекло кабинку, в которой находился контрольный центр всего блока. Вдоль стены стояли несколько мониторов, подключенных к камерам слежения. Охранник поставил банку с кока-колой и сообщил:
— Меня зовут Тони Стаффорд, я старший по блоку. Ты в курсе, как устроена тюрьма?
Макдоналд покачал головой.
— Здание разбито на четыре блока. Это блок В, для предварительного заключения. В нем три секции, в каждой секции три этажа. Ты должен находиться только в своей секции, не считая тех случаев, когда тебе нужно будет посетить тюремный госпиталь, учебные классы или спортивный зал. Прогулочная площадка находится рядом с блоком, столовая расположена в самом крыле. Про всем вопросам обращаться к старшим по секции. Если они не могут решить проблему, то докладывают мне. А я докладываю коменданту. Так работает система, и ты внутри ее, понятно?
Макдоналд кивнул.
— Раньше не сидел?
— Нет.
— Зови меня мистер Стаффорд. Или сэр. Или босс. Кое-кто из старожилов называет офицеров «папашами», но тебе лучше этого не делать. Могут возникнуть недоразумения. Тебе уже объяснили, что происходит с теми, кто не хочет называть свою фамилию?
— Много раз, — ответил Макдоналд. — Мистер Стаффорд, — добавил он.
— Вот и хорошо. А теперь я отведу тебя в камеру.
Стаффорд направился к зарешеченной двери, поскрипывая резиновыми подошвами по полированному полу. Макдоналд последовал за ним.
Стаффорд открыл дверь, выпустил Макдоналда и запер за собой замок. Вторая дверь вела во внутренние помещения секции. Стаффорд поднялся по железной лестнице. Навстречу, покачивая связкой ключей, прошла женщина-охранник. У нее были светлые волосы и стройная фигура.
Макдоналд услышал музыку. Песня группы «Иглз» «Отель „Калифорния“». Из другой камеры доносился жесткий рэп. Из третьей джаз. Еще где-то бубнил футбольный комментатор.
Они добрались до лестничной площадки на втором этаже. Вокруг нее располагались двадцать металлических дверей, все они были заперты. Круглый провал посреди площадки огораживали высокие перила. Само отверстие было затянуто стальной сеткой, очевидно, для того, чтобы никто не вздумал в него прыгать. Макдоналд взглянул наверх: на третьем этаже была такая же сетка.
Стаффорд провел Макдоналда через площадку, открыл камеру и толкнул дверь.
— Завтра сможешь побеседовать с одним из Исповедников.
— Исповедников?
— Это добровольное общество, что-то вроде миссии «Самаритян». Ты можешь обсудить с ними все свои проблемы.
— Моя единственная проблема в том, что я попал сюда, — усмехнулся Макдоналд. — Я не хочу ни с кем говорить.
— Такова политика тюрьмы, — объяснил Стаффорд.
Макдоналд вошел в камеру — помещение с бледно-зелеными стенами, четыре шага в длину и три в ширину. Одну стену занимала двухъярусная кровать, перед зарешеченным окном возвышался железный стол. На столе стоял маленький цветной телевизор. На экране мелькали кадры какого-то телешоу, но звук был выключен. Стену у стола украшали картинки полуголых женщин, вырванные из разных журналов и газет. Справа стоял маленький туалет с унитазом из белого пластика. Дверь захлопнулась за ним с глухим стуком.
— Черт, так я и знал, что ко мне кого-нибудь подсунут! — послышался голос с нижней койки.
Человек сел. Это был плечистый коротышка с бритой головой и татуировкой в виде свастики на шее. Он выглядел точной копией Барнса из комнаты ожидания, хотя у того не было свастики.
— Я же сказал, что хочу жить один.
Мужчина встал, уперся кулаками в бока и уставился на Макдоналда. На лбу у него пульсировала вена.
— Мне это нравится не больше, чем тебе, — сказал Макдоналд. Он кивнул на картинки на стене. — Это твои жены?
Мужчина прищурился и усмехнулся.
— Только во сне, — ответил он. — Видимо, я должен радоваться, что ко мне не подселили какого-нибудь ниггера. Ты куришь?
Макдоналд покачал головой.
— Уже неплохо. Я Джейсон Ли. А ты кто?
Макдоналд бросил свои постельные принадлежности на свободную койку.
— С этим небольшая проблема, — произнес он. — Я себя не называю.
— Наверное, это их здорово бесит.
— Ничего, как-нибудь справлюсь. Не против, если я займу верхнюю полку?
— А ты не ссышь по ночам?
— Иногда у меня бывают газы от пива и перченых блюд, но здесь мне это вряд ли грозит.
Ли похлопал Макдоналда по спине.
— А ты весельчак! — воскликнул он. — Но все-таки, как мне тебя звать? Не могу же я все время повторять: «Эй, как там тебя...» Звучит как-то невежливо.
— Проблема в том, Джейсон, что если я сообщу тебе, ты можешь сообщить кому-нибудь еще...
Ли вскочил и шагнул к нему.
— По-твоему, я стукач?
Макдоналд успокаивающе поднял руки.
— Никто не говорит, что ты стукач. Просто я не хочу, чтобы мое имя называлось вслух. У стен есть уши, понимаешь?
Ли сжал кулаки. Макдоналд увидел четыре буквы, вытатуированные на костяшках его пальцев: «ГНЕВ».
Его сокамерник нахмурил брови.
— Может, ты и прав, — пробормотал он.
— Без обид, — сказал Макдоналд.
Он не испугался, просто не собирался в первый же день ввязываться в драку.
Ли снова усмехнулся, показав блеснувший сбоку золотой зуб.
— А я и не обиделся.
Бритоголовый снова сел на койку и кивнул на телевизор:
— Хочешь что-нибудь посмотреть?
— Пока нет, — ответил Макдоналд.
Он не любил смотреть телевизор; правда, если ему придется задержаться в этой камере, вероятно, его вкусы изменятся.
— У меня есть радио, можно послушать музыку или спорт. «Скай» нам эти ублюдки не показывают, так что, если хочешь поразвлечься, смотри радио. — Он скорчил гримасу, сообразив, что оговорился. — В общем, ты меня понял. Ну как, хочешь музыку? Или спорт? Сегодня играет «Арсенал», но мне плевать. Я болею за «Челси». Ты как насчет футбола?
— Не особенно.
Оба повернулись, услышав, как в замке повернулся ключ. Дверь открыла женщина-охранник — блондинка, которую Макдоналд видел на первом этаже, — и внесла в камеру пластмассовый поднос. Она была не старше тридцати лет и красила губы и ногти в коралловый цвет.
— Ты подружился с новичком, Ли? — поинтересовалась она.
— Да, мэм, — ответил он, вскочив и продемонстрировав хорошие манеры, очень удивившие его сокамерника.
Женщина поставила поднос на койку Макдоналда. На нем разместились металлический термос, маленькая пачка кукурузных хлопьев, пакет молока и пластмассовая ложка. Здесь же находились пластмассовая чашка и полиэтиленовый мешочек, в котором лежали пакетики с чаем, кофе и сахаром. Тюремщица протянула ему картонную коробку. Макдоналд раскрыл ее и улыбнулся, увидев сандвич с беконом. С тех пор как он попал в тюрьму, это стало его постоянным блюдом.
— Все, что я смогла раздобыть в такое время, — произнесла женщина. — Я главный надзиратель Ллойд-Дэвис. А вы, кажется, так и не представились?
— Мне очень жаль, — искренне ответил Макдоналд. Он знал, что она вполне могла оставить его без еды.
— Не обращайте внимания на Ли. Он только с виду такой грозный.
— Мы с ним поладим, — пообещал Макдоналд.
— Это вся ваша одежда?
— Да, мэм.
— И вам ничего не выдали в приемной?
— Было уже поздно.
— Сейчас ночь, так что вряд ли я сумею чем-нибудь помочь, — промолвила она. — Вы сможете спать в такой одежде?
— Мне приходилось спать и в кое-чем похуже.
— Завтра я вам что-нибудь подыщу. Спокойной ночи.
Ллойд-Дэвис закрыла дверь, и Ли сел на койку. Макдоналд вытащил из коробки сандвич и протянул его сокамернику.
— Хочешь половину?
Ли покачал головой.
Макдоналд впился зубами в хлеб. Сандвич был холодным, но он умирал с голоду.
— А она ничего, — заметил он.
— Ллойд-Дэвис? Да, молодец.
— Я не знал, что в мужских тюрьмах служат женщины.
— У нас ведь равноправие, верно? Правда, они почти все лесбиянки и жуткие уродины.
— К ней это не относится. Она красотка.
Макдоналд отхватил еще один кусок сандвича.
— Когда ее отключают? — спросил он, указав на лампочку.
Ли засмеялся.
— Никогда раньше не сидел, да? Про отбой можешь забыть. — Он указал на тумблер рядом с дверью. — Свет мы выключаем сами. Даже телевизор смотреть можно допоздна, главное, не очень шуметь. Хотя ночью почти ничего не показывают. Когда будет суд?
— Не знаю.
— Если не назовешь им свою фамилию, тебя не выпустят под залог.
— Вряд ли меня выпустят, даже если назову.
— Ублюдки, — вздохнул Ли.
— Верно, — согласился Макдоналд.
* * *
Проснувшись, он услышал, как Ли хрустит кукурузными хлопьями. Его сокамерник сидел у окна за металлическим столом и читал книгу в бумажной обложке, прислонив ее к стене. Из-за двери доносился рэп.— Просыпайся и улыбайся, — пробормотал Ли с набитым ртом.
— Который час?
— Половина восьмого.
— Когда нас выпустят?
— Если никто из персонала не заболел, между восемью и половиной девятого мы примем душ. Только сначала надо договориться об этом с надзирателем. И придется пробежаться, чтобы успеть туда первым.
Макдоналд сел на койке. Шея ныла от неудобной подушки. Он потер лицо руками и почувствовал щетину на подбородке и скулах.
— Что дальше?
— Работа. То, что у них называется занятиями. В двенадцать обед. Опять работа. В пять часов чай. В шесть свободное время, спорт и ужин. В восемь по домам. И так всю неделю. По выходным кое-что меняется. Кормят, например, получше.
За дверью загремели ключи. Ли скорчил рожу и вернулся к кукурузным хлопьям.
Макдоналд увидел охранника, потом на пороге появился высокий лысеющий мужчина в синей трикотажной рубашке, мешковатых полотняных брюках и с пластиковым пакетом в руках. Ему было лет пятьдесят, он носил длинные волосы и завязывал их в «конский хвост».
— Не против, если я зайду, ребята? — спросил он.
— Привет, — произнес Ли. — Пришел познакомиться с новичком?
Мужчина протянул руку Макдоналду:
— Меня зовут Эд Харрис, я один из Исповедников в этой секции.
Они обменялись рукопожатиями. У Эда Харриса была крепкая хватка, и он оценивающе смотрел на Макдоналда.
— Мне сказали, вам нужны предметы личной гигиены, — сказал он, протягивая ему пакет. — Это подарок от администрации.
Макдоналд заглянул в пакет. Там лежали желтый бритвенный станок, кусок мыла, кисточка для намыливания лица, зубная щетка и маленький тюбик с пастой.
— Спасибо. Мне бы еще полотенце.
— Я вам принесу, — отозвался Харрис. Он кивнул на бумажный костюм Макдоналда: — Это вся ваша одежда?
— Ллойд-Дэвис обещала, что найдет мне что-нибудь сегодня.
— Хорошо, я ей напомню. — Харрис прислонился к стене и скрестил руки на груди. — Вы что-нибудь слышали об Исповедниках?
— Что-то вроде «Самаритян»?
Харрис кивнул.
— Мы у них учимся, но наша задача не только в том, чтобы помогать бедным. Мы приходим для того, чтобы вы могли с кем-нибудь побеседовать. В этой секции нас четверо, и нас легко найти, ведь на наших камерах висят оранжевые таблички. Вы можете обратиться к нам в любое время дня и ночи, только поставьте в известность надзирателя.
Он протянул Макдоналду листок, на котором было напечатано несколько абзацев, а выше крупными буквами стоял заголовок: «Исповедники — кто они? Как с ними связаться? Могу ли я им доверять?».
— Здесь сказано, чем мы занимаемся.
— Спасибо, — поблагодарил Макдоналд, хотя сильно сомневался, что когда-нибудь захочет открывать свою душу этому лысоватому мужчине с «конским хвостом».
— Мне сообщили, что вы отказываетесь называть себя.
Макдоналд ничего не ответил.
— Я знаю, вы испытываете гнев, — продолжал Харрис. — Никто не попадает в такие места по своей воле. Но бессмысленно бороться с системой.
— Я ни с кем не борюсь, Эд.
— Называйте это пассивным сопротивлением. Или любыми другими словами. Но сейчас вы здесь, и вам надо с этим смириться. В системе все основано на сотрудничестве. Если вы будете сотрудничать, ваша жизнь станет намного легче. А если начнете размахивать кулаками, синяки достанутся только вам.
— Меня уже просветили на этот счет.
— Вас обвиняют в вооруженном ограблении, верно?
Макдоналд равнодушно пожал плечами.
— Вам могут дать двенадцать лет. Если будете играть по их правилам, получите шесть. А если по своим — все двенадцать. Стоит ли лезть в бутылку, чтобы заработать лишние шесть лет?
— А как же презумпция невиновности? — спросил Макдоналд. — Я пока под следствием.
— В этой тюрьме полно невиновных, — заметил Харрис. — Девять из десяти парней, с которыми я разговаривал, клянутся могилой своей матери, что их подставили.
— Так оно и есть, — пробурчал Ли.
— Джейсон, вас поймали с ножом в руке около пакистанского продавца, истекавшего кровью.
— Меня спровоцировали, — заявил Ли.
Харрис недоверчиво поднял брови и снова обратился к Макдоналду:
— Мы сами выбираем свою дорогу. Виновны вы или нет, вам придется жить внутри системы, пока она с вами не покончит. Просто задумайтесь о том, что вы делаете.
— Я знаю, что делаю, Эд.
Харрис выпрямился.
— Через пару дней я зайду посмотреть, как вы устроились. Джейсон уже объяснил вам, что к чему?
— Да, во всех деталях.
— Лучшего информатора вам не найти. Он не раз бывал в подобных учреждениях. Не падайте духом, ладно?
Харрис вышел, и охранник закрыл дверь.
— Что за парень? — спросил Макдоналд.
Ли доел хлопья и вымыл свою пластмассовую миску в маленькой раковине из нержавеющей стали, которая стояла рядом с унитазом.
— Подозревается в убийстве, — пояснил он. — Суд начнется через пару месяцев. Прикончил свою жену.
— И он дает мне советы?
— Вообще-то он вор. Говорят, опытный. Отмотал срок в Скрабсе, а когда вернулся домой, жена заявила, что уходит от него с ребенком. Ну, он и взбесился. Схватил кухонный нож и чуть башку ей не отрезал. Я считаю, его спровоцировали. Жена должна поддерживать мужа, разве нет?
Макдоналд лег на свою койку.
— Так принято думать, Джейсон.
Он вздохнул и скользнул взглядом по листку, который дал ему Харрис.
— "Вы можете полностью доверять Исповедникам, так же как и «Самаритянам», — прочел он вслух. — Все, что вы им скажете, останется тайной".
Он взглянул на Ли.
— Это правда?
— Наверное, — ответил Ли.
Макдоналд уставился в потолок. Он мог доверять только самому себе. Все остальные, включая его сокамерника, представляли для него угрозу.
За окном уже рассвело, когда в замке снова повернулся ключ. Ли стоял наготове и переминался с ноги на ногу. Едва дверь открылась, он выскочил наружу и бросился бежать вдоль лестничной площадки. Макдоналд услышал, как топочут ногами другие заключенные, тоже устремившиеся в душ. Он чувствовал себя грязным, но без полотенца и чистой одежды мыться не имело смысла.
Макдоналд слез с верхней койки и посмотрел на себя в зеркало, висевшее над раковиной. Под глазами появились темные круги, волосы стали сальными и липкими. Он оскалил зубы. Вид у него был такой, словно он неделю ночевал под мостом.
Макдоналд взял мыло и кисточку, намылил лицо и побрился маленькой пластмассовой бритвой. Потом он почистил зубы пастой, отдававшей какой-то тухлятиной. Из щетки полезли пластиковые волоски, и он сплюнул их в раковину.
Он полоскал рот, когда дверь открылась снова. Это был Харрис, в руках он держал темно-голубое полотенце и трикотажный костюм из арестантской ткани.
— Ллойд-Дэвис появится только после обеда, но я для тебя кое-что раздобыл, — сообщил он. — Вещь немного поношенная, но чистая.
Макдоналд поблагодарил, бросил костюм на кровать и вытер лицо полотенцем.
— Ты в курсе, что можно попросить вещи с воли? — спросил Харрис.
— Мне некого просить.
— В тюрьме одежду меняют раз в неделю, но она всегда будет та же самая, — продолжил Харрис. — Носки и белье найти пока не удалось, но я посмотрю, что можно сделать. Я переговорил с персоналом, тебе разрешат принять сегодня душ. — Он усмехнулся. — Пришлось сказать, что Джейсон пожаловался на запах.
Харрис полез в задний карман брюк и протянул Макдоналду два листочка с печатным текстом.
— Я достал тебе каталог тюремной лавки.
Макдоналд просмотрел список. Это было нечто вроде прайс-листа, где на первом месте значилось несколько марок сигарет, табака и папиросной бумаги. В тюрьме они считались предметом первой необходимости, но Макдоналд никогда не курил. Дальше шли разные типы батареек, писчая бумага, почтовые марки, сладости, шоколад, туалетные принадлежности и бакалейные продукты.
— Выбери что хочешь, и завтра товар будет у тебя, — произнес Харрис. — Если на твоем счете есть деньги, ты можешь тратить пять фунтов стерлингов в неделю как «базовый» заключенный. Тех, кто строго следует всем правилам, переводят в «продвинутые», они имеют право на тридцать фунтов. Стандартным уровнем считается пятнадцать. — Харрис нахмурился. — Проблема в том, что отказ сотрудничать с властями автоматически переводит тебя в категорию «базовых». Пять фунтов стерлингов — все, на что ты можешь рассчитывать в плане дополнительной еды и телефонных звонков. Это один из способов, которыми они могут испортить тебе жизнь.
Макдоналд бросил бумажки на кровать.
— Мне ничего не нужно.
На лице Харриса промелькнула улыбка.
— Посмотрим, что ты скажешь, просидев пару недель на тюремной пище, — заметил он. — Табак здесь разменная монета, им платят за все. — Он указал на чистую одежду. — За хорошие тряпки, например.
— Спасибо, Эд.
Макдоналд понял, что Харрис действительно сделал все от него зависящее, чтобы облегчить ему жизнь. Он спрашивал себя, неужели Харрис мог убить свою жену, но касаться этой темы вслух было невежливо.
— Деньги можно получить с воли, но их должны присылать те, кто находится в списке дозволенных лиц.
— Мне некого включить в этот список, — сказал Макдоналд.
— Ты можешь тратить собственные деньги, но для этого тебе придется назвать свою фамилию.
— Понятно.
— Кроме того, в тюрьме есть работа, за нее тоже кое-что платят. Если ты трудоспособен, а работы тебе не подыскали, значит, будешь получать пособие по безработице — два с половиной фунта в неделю. Но если откажешься трудиться, не получишь ни гроша.