Они действительно поженились! Одну ночь занимались любовью, а следующим вечером поженились. Это было так невероятно, но Розлинн вынуждена была признать, что если бы она бессознательно не хотела именно этого, то ни за что не пришла бы прошлой ночью к Энтони, а спокойно отправилась, как и намеревалась, в Силверли. Но нет, этот брак вряд ли принесет ей настоящее счастье. Он стал ее мужем, но на какое время?
Однако пока Энтони был рядом, он был ее. Розлинн улыбнулась, плотнее прижавшись к нему и радуясь, что она чувствует себя настолько пьяной, чтобы ни в чем не раскаиваться. Энтони лениво потягивал шампанское из бутылки и задумчиво глядел в окно.
Приятная тишина и алкоголь сделали свое дело — она провалилась в тягучий, как мед, сон.
Молодожены не остались на свою первую ночь в Силверли, как предполагали сделать раньше. Энтони пробормотал что-то о нежелании беспокоить свою племянницу и что-то об удобствах собственной кровати. Розлинн ничего не поняла, но не возражала — ведь она лишилась своей независимости, отдав себя в руки мужчины, которого едва знала и который постоянно преподносил ей какие-то сюрпризы.
Не говоря об их женитьбе, разве не удивил он ее сегодня дважды: первый раз — поспорив из-за ее условий, второй — подписав брачный контракт, даже не прочитав его сначала? Николае, будучи свидетелем брака, запротестовал по этому поводу, да и сама она хотела, чтобы он прочел его, но даже подписав этот чертов контракт, Энтони отказался читать его. И сейчас он вез ее назад, в Лондон — пусть уж это будет последняя неожиданность на сегодня.
Честно говоря, она чувствовала бы себя гораздо в большей безопасности у Иденов в первую ночь своего замужества. Но она и так проявила сегодня слишком много инициативы, поэтому не протестовала, когда он прервал празднование, чтобы уехать. Розлинн надеялась, что около полуночи они уже будут в Лондоне.
Она решила, что нужно воспользоваться поездкой и поспать немного, пока это возможно. Она опять улыбнулась своей мысли, увидев, что одеяла и подушки на сиденьях не располагали ко сну. Но уж очень не хотелось провести свадебную ночь в карете. Нетти была сослана в меньшую карету, чтобы медленно следовать за ними. Они были, наконец, вдвоем. Желтый свет лампы освещал карету мягким, романтическим светом. Но Энтони не воспользовался их уединением, чтобы хотя б поцеловать ее, просто подвинулся ближе и обнял. После того как Энтони принял ее условия, она не удивилась бы, если бы он просто высадил ее из кареты и поехал навестить одну из своих многочисленных любовниц. И что она сможет сказать? Она сама, по его собственным словам, выставила его за дверь. Неужели она не чувствует к нему ничего, если готова позволить ему уйти из своих объятий в объятия других женщин?
Но вряд ли он решил так быстро отделаться от нее. Он взял свою жену один раз и она была только его любовницей, а не собственностью.
Минут через пятнадцать тишину нарушил выстрел пистолета, и карета резко притормозила. Розлинн встрепенулась, потирая свои сонные глаза, и в то же время услышала, как Энтони тихо выругался.
— Мы уже приехали? — спросила она, не увидев в окне ничего, кроме непроглядной тьмы.
— Не совсем, моя дорогая, — ответил Энтони.
— А в чем дело?
— Я думаю, что нас сейчас будут грабить… Она сверкнула на него глазами.
— Разбойники? Тогда почему же ты сидишь сложа руки? Ты что, не собираешься ничего предпринять?
— Моя дорогая девочка, это Англия и здесь ограбления — настолько распространенное явление, что ты можешь рассматривать это как денежное пожертвование. Никто не путешествует по этой дороге, имея в карманах действительно что-то ценное. Они очистят наши карманы и мы спокойно поедем дальше, вот и все.
Она гневно посмотрела на него.
— А если я не хочу, чтобы меня грабили?
— И что ты предлагаешь мне сделать, когда у меня нет оружия?
— Прекрасно! Муж не собирается защищать свою жену от грабителей.
— Прекрати, Розлинн, — нетерпеливо ответил он. — Это всего лишь несколько фунтов и какие-нибудь безделушки.
— И фамильные драгоценности в моей сумочке. Он посмотрел назад на сумочку, на ту самую сумочку, которую она вчера забыла в экипаже:
— Ты возишь с собой фамильные драгоценности? Чудесно!
Энтони мог бы сказать больше, но ему помешал разбойник, который открыл дверь и всунул голову вовнутрь. Розлинн немного растерялась. Одно дело храбриться, пока разбойник далеко, и совершенно другое — столкнуться с грабителем лицом к лицу.
Он казался скромным, с большими мускулистыми плечами, с темными спутанными волосами на крупной голове, на которой был повязан грязный платок. Толстыми пальцами он держал пистолет, направленный внутрь кареты как раз на Розлинн и Энтони. Сердце Розлинн отстукивало барабанную дробь.
— Добрый вечер, мой господин, — сказал разбойник весьма вежливо. — Сидите спокойно. Обещаю, что никто не пострадает.
Все произошло слишком быстро так, что Розлинн даже не успела испугаться. Энтони схватил бандита за талию и толкнул вперед, из-за чего тот врезался прямо в кулак Энтони. Разбойник упал без сознания на полу кареты лицом вниз. А Энтони поставил ногу на спину бандита, чтобы загородить дверь, пока не возьмет пистолет.
— Будь хорошей девочкой и посиди тихо, пока я посмотрю, свободна ли дорога.
Прежде чем Розлинн успела вымолвить слово, Энтони вышел в одну дверь, а в другую спихнул разбойника. Она ни разу в жизни не была так напугана — не за себя, только за Энтони. К счастью, уже через мгновение он вернулся, совершенно спокойный.
Розлинн готова была взорваться.
— Ты напугал меня до смерти! Стукнуть громилу по голове… Тебя ведь могли убить!
— Моя дорогая девочка, а что же ты хотела предложить мне сделать?
— Я не имела в виду, чтобы тебя убили.
— Рад слышать это, — сухо ответил он.
— И ты не скажешь мне…
Он прижал ее к себе, и ее слова утонули в страстном поцелуе. Минутой позже он мягко укусил ее и наконец улыбнулся.
— Вот так-то лучше. Сейчас тебе есть о чем подумать, но будь уверена, мы продолжим это позже.
Он посадил ее назад — на сиденье рядом с собой и потянулся к бутылке шампанского.
— А сейчас я могу еще выпить, а ты поспи.
— Если смогу, — откликнулась Розлинн. — Лучше постарайся, дорогая, потому что обещаю тебе, что у тебя не будет возможности поспать позже.
Она подождала, когда он откинется назад с бокалом шампанского и снова склонилась ему на плечо. Это была ее брачная ночь. Боже милостивый. Розлинн стало стыдно, что она переполошилась из-за пустяка:
— В следующий раз при подобных обстоятельствах поменьше слушай меня и не изображай из себя героя. Драгоценности не настолько мне дороги.
— Может быть. Но мне как твоему мужу было бы неприятно их потерять, я не хотел бы, чтобы мой кошелек похудел.
— Так ты женился на мне из-за денег?
— Из-за чего же еще? — он откровенно смеялся. Она и сама готова была рассмеяться. Действительно, зачем же еще? Он настоящий повеса и вряд ли есть надежда его изменить.
Ну что ж, если он женился на ней из-за денег, то его ожидает приятный сюрприз. В брачном контракте были оговорены очень неплохие условия для него.
Она скажет ему об этом, но не сейчас.
Глава 22
Глава 23
Однако пока Энтони был рядом, он был ее. Розлинн улыбнулась, плотнее прижавшись к нему и радуясь, что она чувствует себя настолько пьяной, чтобы ни в чем не раскаиваться. Энтони лениво потягивал шампанское из бутылки и задумчиво глядел в окно.
Приятная тишина и алкоголь сделали свое дело — она провалилась в тягучий, как мед, сон.
Молодожены не остались на свою первую ночь в Силверли, как предполагали сделать раньше. Энтони пробормотал что-то о нежелании беспокоить свою племянницу и что-то об удобствах собственной кровати. Розлинн ничего не поняла, но не возражала — ведь она лишилась своей независимости, отдав себя в руки мужчины, которого едва знала и который постоянно преподносил ей какие-то сюрпризы.
Не говоря об их женитьбе, разве не удивил он ее сегодня дважды: первый раз — поспорив из-за ее условий, второй — подписав брачный контракт, даже не прочитав его сначала? Николае, будучи свидетелем брака, запротестовал по этому поводу, да и сама она хотела, чтобы он прочел его, но даже подписав этот чертов контракт, Энтони отказался читать его. И сейчас он вез ее назад, в Лондон — пусть уж это будет последняя неожиданность на сегодня.
Честно говоря, она чувствовала бы себя гораздо в большей безопасности у Иденов в первую ночь своего замужества. Но она и так проявила сегодня слишком много инициативы, поэтому не протестовала, когда он прервал празднование, чтобы уехать. Розлинн надеялась, что около полуночи они уже будут в Лондоне.
Она решила, что нужно воспользоваться поездкой и поспать немного, пока это возможно. Она опять улыбнулась своей мысли, увидев, что одеяла и подушки на сиденьях не располагали ко сну. Но уж очень не хотелось провести свадебную ночь в карете. Нетти была сослана в меньшую карету, чтобы медленно следовать за ними. Они были, наконец, вдвоем. Желтый свет лампы освещал карету мягким, романтическим светом. Но Энтони не воспользовался их уединением, чтобы хотя б поцеловать ее, просто подвинулся ближе и обнял. После того как Энтони принял ее условия, она не удивилась бы, если бы он просто высадил ее из кареты и поехал навестить одну из своих многочисленных любовниц. И что она сможет сказать? Она сама, по его собственным словам, выставила его за дверь. Неужели она не чувствует к нему ничего, если готова позволить ему уйти из своих объятий в объятия других женщин?
Но вряд ли он решил так быстро отделаться от нее. Он взял свою жену один раз и она была только его любовницей, а не собственностью.
Минут через пятнадцать тишину нарушил выстрел пистолета, и карета резко притормозила. Розлинн встрепенулась, потирая свои сонные глаза, и в то же время услышала, как Энтони тихо выругался.
— Мы уже приехали? — спросила она, не увидев в окне ничего, кроме непроглядной тьмы.
— Не совсем, моя дорогая, — ответил Энтони.
— А в чем дело?
— Я думаю, что нас сейчас будут грабить… Она сверкнула на него глазами.
— Разбойники? Тогда почему же ты сидишь сложа руки? Ты что, не собираешься ничего предпринять?
— Моя дорогая девочка, это Англия и здесь ограбления — настолько распространенное явление, что ты можешь рассматривать это как денежное пожертвование. Никто не путешествует по этой дороге, имея в карманах действительно что-то ценное. Они очистят наши карманы и мы спокойно поедем дальше, вот и все.
Она гневно посмотрела на него.
— А если я не хочу, чтобы меня грабили?
— И что ты предлагаешь мне сделать, когда у меня нет оружия?
— Прекрасно! Муж не собирается защищать свою жену от грабителей.
— Прекрати, Розлинн, — нетерпеливо ответил он. — Это всего лишь несколько фунтов и какие-нибудь безделушки.
— И фамильные драгоценности в моей сумочке. Он посмотрел назад на сумочку, на ту самую сумочку, которую она вчера забыла в экипаже:
— Ты возишь с собой фамильные драгоценности? Чудесно!
Энтони мог бы сказать больше, но ему помешал разбойник, который открыл дверь и всунул голову вовнутрь. Розлинн немного растерялась. Одно дело храбриться, пока разбойник далеко, и совершенно другое — столкнуться с грабителем лицом к лицу.
Он казался скромным, с большими мускулистыми плечами, с темными спутанными волосами на крупной голове, на которой был повязан грязный платок. Толстыми пальцами он держал пистолет, направленный внутрь кареты как раз на Розлинн и Энтони. Сердце Розлинн отстукивало барабанную дробь.
— Добрый вечер, мой господин, — сказал разбойник весьма вежливо. — Сидите спокойно. Обещаю, что никто не пострадает.
Все произошло слишком быстро так, что Розлинн даже не успела испугаться. Энтони схватил бандита за талию и толкнул вперед, из-за чего тот врезался прямо в кулак Энтони. Разбойник упал без сознания на полу кареты лицом вниз. А Энтони поставил ногу на спину бандита, чтобы загородить дверь, пока не возьмет пистолет.
— Будь хорошей девочкой и посиди тихо, пока я посмотрю, свободна ли дорога.
Прежде чем Розлинн успела вымолвить слово, Энтони вышел в одну дверь, а в другую спихнул разбойника. Она ни разу в жизни не была так напугана — не за себя, только за Энтони. К счастью, уже через мгновение он вернулся, совершенно спокойный.
Розлинн готова была взорваться.
— Ты напугал меня до смерти! Стукнуть громилу по голове… Тебя ведь могли убить!
— Моя дорогая девочка, а что же ты хотела предложить мне сделать?
— Я не имела в виду, чтобы тебя убили.
— Рад слышать это, — сухо ответил он.
— И ты не скажешь мне…
Он прижал ее к себе, и ее слова утонули в страстном поцелуе. Минутой позже он мягко укусил ее и наконец улыбнулся.
— Вот так-то лучше. Сейчас тебе есть о чем подумать, но будь уверена, мы продолжим это позже.
Он посадил ее назад — на сиденье рядом с собой и потянулся к бутылке шампанского.
— А сейчас я могу еще выпить, а ты поспи.
— Если смогу, — откликнулась Розлинн. — Лучше постарайся, дорогая, потому что обещаю тебе, что у тебя не будет возможности поспать позже.
Она подождала, когда он откинется назад с бокалом шампанского и снова склонилась ему на плечо. Это была ее брачная ночь. Боже милостивый. Розлинн стало стыдно, что она переполошилась из-за пустяка:
— В следующий раз при подобных обстоятельствах поменьше слушай меня и не изображай из себя героя. Драгоценности не настолько мне дороги.
— Может быть. Но мне как твоему мужу было бы неприятно их потерять, я не хотел бы, чтобы мой кошелек похудел.
— Так ты женился на мне из-за денег?
— Из-за чего же еще? — он откровенно смеялся. Она и сама готова была рассмеяться. Действительно, зачем же еще? Он настоящий повеса и вряд ли есть надежда его изменить.
Ну что ж, если он женился на ней из-за денег, то его ожидает приятный сюрприз. В брачном контракте были оговорены очень неплохие условия для него.
Она скажет ему об этом, но не сейчас.
Глава 22
Энтони попытался разбудить Розлинн, они уже подъезжали к Пикадилли, где находился его дом как раз напротив Грин парка. Он надеялся, что Джеймс еще не пришел, а Джереми уже спит — ему совсем не хотелось сейчас с ними объясняться.
Энтони был в замешательстве. Обычно женщины не спали в его объятиях, поэтому он и не знал, что делать с той, которая не хочет просыпаться.
Он попробовал еще раз.
— Просыпайся, девочка моя, или ты забыла, какой сегодня день? Неужели свадебные колокольчики ни о чем не напоминают тебе? Или ты думаешь, что твоему мужу нравится, что ты спишь здесь такая привлекательная?
Она зевнула, потерла глаза, отгоняя сон — так по-детски. — Энтони, а почему ты настоял на возвращении в Лондон сегодня?
Его глаза блеснули.
— Невесты обычно очень нервничают в первую брачную ночь. Я подумал, что, может быть, для тебя будет проще провести ее в уже знакомой кровати.
Карета остановилась у подъезда особняка, слабо освещенного уличным фонарем.
— Наконец-то, — сказал Энтони и выпрыгнул, широко распахнув дверцу. — Идем, моя дорогая, и я перенесу тебя через порог.
Она оперлась о его руку и спустилась на землю.
— Это не обязательно.
— Позволь мне исполнять мою роль, — галантно отвечал он и легко, одним движением подхватил ее на руки. — В любом случае мы должны подчиниться традиции.
Наверное, ее придумали для того, чтобы невеста не могла убежать.
— Какая чушь! — она засмеялась, обвивая рукой его шею. — Скорей всего, некоторые невесты теряли сознание у порога, и их приходилось переносить.
— Только некоторые? — он засмеялся. — Уверяю тебя, что непросвещенность невест относительно супружеского ложа очень велика. Матери не могут обсуждать такие вещи с дочерьми, им мешает стыдливость, поэтому бедные девушки так переживают и нервничают из-за приближающейся потери девственности.
— Энтони! — взмолилась она, хотя ей сложно было не улыбнуться его жестокой насмешке. — Может быть, ты не будешь говорить подобных вещей? — и добавила, чтобы последнее слово осталось за ней:
— Кроме того, не у всех невест есть матери, чтобы просветить их.
— А, сейчас мы переходим на личности. Но ты ведь не боялась, так ведь, дорогая?
— Ты не дал мне времени, чтобы испугаться, — сказала она, снова покрываясь румянцем.
Дверь особняка открыл дворецкий. Лицо его сохраняло невозмутимое выражение, словно ничего не было удивительного в том, что его хозяин вошел ночью в дом с женщиной на руках. Розлинн даже встревожилась, но, секунду спустя обернувшись, увидела вдруг, как на лице Добсона появилось откровенное выражение крайнего удивления. Она улыбнулась ему через плечо.
Но тут с лестницы донесся тихий и вкрадчивый голос. На ступеньках с бокалом вина стоял Джеймс Мэлори.
— Приятно видеть подобную сцену.
— Вряд ли тебе есть чему радоваться, — ответил Энтони. — Но раз уж ты здесь, то можешь узнать, что я женился на этой девушке.
— Лжешь, черт подери!
— Он действительно сделал это. — Розлинн от души позабавилась его удивлению. — Вы думаете, я позволила бы кому угодно переносить меня через порог?
Энтони также был доволен замешательством брата.
— Боже праведный, Джеймс, не думал увидеть, как ты потеряешь дар речи. Но ты наверное понимаешь, что я не собираюсь ждать еще столько же, пока ты придешь в себя.
Энтони внес Розлинн в комнату и закрыл спиной дверь, заметив:
— Наконец-то одни.
Он бросился на кровать и она оказалась у него на коленях. Энтони нежно покусывал ее губы, кончиками пальцев гладил ее щеки, не давая ей закрыть глаза. Его глаза потемнели и горели страстью. Наконец он сказал ласково, дыханием касаясь ее губ:
— Ты перестанешь, наконец, думать, что это единственная ночь в твоей жизни, когда все знают, что ты собираешься заниматься любовью? О, дорогая, мне так нравится, когда ты краснеешь.
— Это бывало со мной редко, пока я не встретила тебя.
Почему-то ее ответ взбесил Энтони. Он снял ее с колен:
— Это было чрезвычайно глупо — столько ждать. Даю тебе пять минут, чтобы ты сделала все, что нужно.
С этими словами он исчез в гардеробной, оставив Розлинн с глупой улыбкой на губах. Неужели она смогла заставить его потерять контроль над собой? Невероятно. Но она и сама волновалась, путаясь, нервно снимала одежду и думала, что могла бы делать это побыстрее. Ее сердце билось с невероятной скоростью, она напряженно прислушивалась в ожидании, когда откроется дверь. Прыгнув в кровать, она никак не могла решить, откинуть одеяло или остаться накрытой.
Когда он, наконец, вернулся, он был одет в длинную рубашку из малинового бархата. С пронзительным смущением Розлинн сообразила, что даже не подумала надеть ночную рубашку. Разве это было не в порядке вещей, что жена ждет в постели своего мужа обнаженной? И довольная улыбка Энтони подтвердила это.
— Можно мне? — он сел рядом с ней и начал перебирать ее локоны.
Она дотронулась до рыжей пряди, упавшей ей на плечи.
— Я забыла…
— Я рад.
Он действительно был рад. Он обожал ее волосы, любил дотрагиваться до них, запускать в них пальцы. Он гладил ее по голове, пока глаза ее не закрылись, а на губах не появилась мечтательная улыбка.
— Как хорошо, — мягко вздохнула она.
— Действительно? А как насчет этого? — Его губы коснулись ее виска, опустились ниже, остановились надолго на губах, глубокий поцелуй, прежде чем он продолжил опускать руку по ее спине, пока не дошел до ягодиц.
— Это слишком хорошо, — проговорила она. — Дорогая, разве это была только прошлая ночь? Кажется, что вечность пролегла между сейчас и тогда.
Она погладила его по щеке и провела пальцем по его губам:
— Правда, вечность?
Он нетерпеливо прошептал ее имя, обвил ее за талию и поцеловал в ладонь. Его глаза пристально смотрели в ее глаза. Между ними пробежал электрический ток, тугой и жаркий. Продолжая ласкать ее, он снял с себя рубашку, откинул одеяло и накрыл ее тело своим. Его поцелуй был таким долгим и страстным, что она чуть не потеряла голову, и тогда он окончательно овладел ею. Она достигла наслаждения почти сразу же и вскрикнула, доставив этим огромное удовольствие Энтони. Розлинн чуть отстранилась, ожидая, когда их дыхание вновь станет нормальным. Она не хотела, чтобы он двигался, и обняла его крепко. Конечно, это не могло бы его остановить, но он и сам не хотел двигаться. Его голова покоилась на ее плече, его дыхание ласкало ей спину.
— Ты заставила меня потерять голову, — вздохнул Энтони.
— Это плохо?
— Можешь судить меня, если я не буду заниматься с тобой любовью в более медленном темпе.
Она засмеялась глубоким смехом:
— Если я правильно поняла, ты напрашиваешься на комплименты. Или ты хочешь знать, не разочаровал ли меня из-за того, что все произошло слишком быстро? Совсем нет. Ты был прекрасен.
Он улыбнулся ей нежнейшей улыбкой, которая отозвалась в ней теплом. Она дышала тяжело, ее губы приоткрылись и поцеловали его. Но потом он встал, поразив ее тем, что стянул с нее одеяло, и прикрывшись им, поднял рубашку с пола, которую до того неосмотрительно бросил. Снова присев на край постели, но на достаточном расстоянии, что должно было предостеречь ее, он заметил:
— Я хотел бы честно признаться, что я солгал тебе сегодня.
— В чем?
— Может, угадаешь, дорогая? — он внимательно посмотрел ей в глаза. — Я не собираюсь продолжать свои отношения с другими женщинами после нашей свадьбы. Я абсолютно разрушил твои планы, не так ли?
— Но ты же согласился!
Он улыбнулся, с удовольствием осознавая свою мужскую победу:
— Я мог сказать что угодно, чтобы заполучить тебя в жены, чтобы ты не могла отступить.
Розлинн взглянула на него рассерженно, кровь закипела в ее жилах.
— Ты женился на мне обманом!
— Я женился на тебе честно.
— Я предложила тебе идеальные условия.
— Но ты не спросила меня о моих желаниях. И, дорогая, если бы ты просто задумалась об этом, ты бы поняла, сколь абсурдным было твое условие. Не ты просила меня жениться на тебе, я сам сделал тебе предложение, и ты прекрасно знаешь, что я не делал этого никогда раньше. Я оставил любовниц в прошлом. Единственная женщина, которую я хочу сейчас, — это жена.
Розлинн просто завораживала магия его нежного голоса.
— Ты говоришь так сейчас, но что будет через месяц, через год? Твои глаза начнут искать новый предмет уже очень скоро…
Энтони усмехнулся.
— Мои глаза выискивали новые предметы целых девятнадцать лет, пока не остановились на тебе. Позволь им отдохнуть, Розлинн. Они выбрали тебя и не хотят больше ничего.
Ее глаза сузились, что не предвещало ничего хорошего:
— Ты считаешь, что это повод для шуток? Позволь мне сказать…
Он приблизился к ней и обхватив ее за талию, повалил на кровать. Одеяло сползло куда-то. Он хотел продолжать удовольствия брачной ночи. Глупая девчонка. Правда была в том, что он не хотел никого кроме нее.
— Так ты все еще настаиваешь на моих любовницах?
— Черт возьми! Разве это не то, о чем я только что говорила! — ответила она.
— Очень хорошо, — его глаза обласкали ее лицо, остановились на губах, и голос его стал глубже:
— И ты готова исполнять эту роль?
— Я?
Он опять умопомрачительно усмехнулся:
— А кто еще?
— Ты можешь получить любую женщину, которую захочешь. Энтони, будь хоть раз в жизни серьезен, — сердито сказала она.
— Дорогая, еще ни разу в жизни я не был так серьезен. Как я могу заниматься любовью с другой женщиной, если единственная женщина, которую я хочу, — это ты. Это невозможно, понимаешь. Страсть сильно отличается от простого желания. Или ты так не думаешь?
Она смотрела на него смущенно и с некоторым удивлением, все это было выражено в плотно сжатых губах.
— Но это не значит, что ты не будешь встречаться с той, которая тебе понравится. Энтони устало заметил:
— Если настанет такой день, я сразу вспомню тебя вот такой, лежащей в постели, чтобы остаться верным супругом.
Она фыркнула недоверчиво:
— Ты очень хорошо сказал. Я согласна. Но ты забыл, что не любишь меня.
Энтони снова потянулся к ней, провел рукой по щеке, взял за подбородок, маленький упрямый шотландский подбородок.
— Тогда, может быть, проверим, что я чувствую?
— Ты женился на мне, чтобы вызволить меня из ужасной ситуации, за что я тебе бесконечно благодарна, — напомнила Розлинн.
— Черт возьми, ты прекрасно знаешь, почему я раскритиковал всех мужчин, которых ты наметила себе в мужья. Я лгал, Розлинн, потому что не мог себе даже представить, что кто-то из них будет обладать тобой.
Энтони на секунду закрыл глаза, чтобы сдержаться. Когда он открыл их, в них еще был отблеск ярости. Но голос был сдержан, с налетом высокомерия:
— Моя дорогая, если бы я хотел просто помочь тебе, как ты уверяешь, я бы просто быстро и без особых трудностей расправился с твоим кузеном. Но я сам хотел тебя, это ведь так просто. — Его голос стал суровей. — И если ты еще раз заговоришь о другой женщине, я сыграю роль архаического мужа и выпорю тебя.
Энтони был в замешательстве. Обычно женщины не спали в его объятиях, поэтому он и не знал, что делать с той, которая не хочет просыпаться.
Он попробовал еще раз.
— Просыпайся, девочка моя, или ты забыла, какой сегодня день? Неужели свадебные колокольчики ни о чем не напоминают тебе? Или ты думаешь, что твоему мужу нравится, что ты спишь здесь такая привлекательная?
Она зевнула, потерла глаза, отгоняя сон — так по-детски. — Энтони, а почему ты настоял на возвращении в Лондон сегодня?
Его глаза блеснули.
— Невесты обычно очень нервничают в первую брачную ночь. Я подумал, что, может быть, для тебя будет проще провести ее в уже знакомой кровати.
Карета остановилась у подъезда особняка, слабо освещенного уличным фонарем.
— Наконец-то, — сказал Энтони и выпрыгнул, широко распахнув дверцу. — Идем, моя дорогая, и я перенесу тебя через порог.
Она оперлась о его руку и спустилась на землю.
— Это не обязательно.
— Позволь мне исполнять мою роль, — галантно отвечал он и легко, одним движением подхватил ее на руки. — В любом случае мы должны подчиниться традиции.
Наверное, ее придумали для того, чтобы невеста не могла убежать.
— Какая чушь! — она засмеялась, обвивая рукой его шею. — Скорей всего, некоторые невесты теряли сознание у порога, и их приходилось переносить.
— Только некоторые? — он засмеялся. — Уверяю тебя, что непросвещенность невест относительно супружеского ложа очень велика. Матери не могут обсуждать такие вещи с дочерьми, им мешает стыдливость, поэтому бедные девушки так переживают и нервничают из-за приближающейся потери девственности.
— Энтони! — взмолилась она, хотя ей сложно было не улыбнуться его жестокой насмешке. — Может быть, ты не будешь говорить подобных вещей? — и добавила, чтобы последнее слово осталось за ней:
— Кроме того, не у всех невест есть матери, чтобы просветить их.
— А, сейчас мы переходим на личности. Но ты ведь не боялась, так ведь, дорогая?
— Ты не дал мне времени, чтобы испугаться, — сказала она, снова покрываясь румянцем.
Дверь особняка открыл дворецкий. Лицо его сохраняло невозмутимое выражение, словно ничего не было удивительного в том, что его хозяин вошел ночью в дом с женщиной на руках. Розлинн даже встревожилась, но, секунду спустя обернувшись, увидела вдруг, как на лице Добсона появилось откровенное выражение крайнего удивления. Она улыбнулась ему через плечо.
Но тут с лестницы донесся тихий и вкрадчивый голос. На ступеньках с бокалом вина стоял Джеймс Мэлори.
— Приятно видеть подобную сцену.
— Вряд ли тебе есть чему радоваться, — ответил Энтони. — Но раз уж ты здесь, то можешь узнать, что я женился на этой девушке.
— Лжешь, черт подери!
— Он действительно сделал это. — Розлинн от души позабавилась его удивлению. — Вы думаете, я позволила бы кому угодно переносить меня через порог?
Энтони также был доволен замешательством брата.
— Боже праведный, Джеймс, не думал увидеть, как ты потеряешь дар речи. Но ты наверное понимаешь, что я не собираюсь ждать еще столько же, пока ты придешь в себя.
Энтони внес Розлинн в комнату и закрыл спиной дверь, заметив:
— Наконец-то одни.
Он бросился на кровать и она оказалась у него на коленях. Энтони нежно покусывал ее губы, кончиками пальцев гладил ее щеки, не давая ей закрыть глаза. Его глаза потемнели и горели страстью. Наконец он сказал ласково, дыханием касаясь ее губ:
— Ты перестанешь, наконец, думать, что это единственная ночь в твоей жизни, когда все знают, что ты собираешься заниматься любовью? О, дорогая, мне так нравится, когда ты краснеешь.
— Это бывало со мной редко, пока я не встретила тебя.
Почему-то ее ответ взбесил Энтони. Он снял ее с колен:
— Это было чрезвычайно глупо — столько ждать. Даю тебе пять минут, чтобы ты сделала все, что нужно.
С этими словами он исчез в гардеробной, оставив Розлинн с глупой улыбкой на губах. Неужели она смогла заставить его потерять контроль над собой? Невероятно. Но она и сама волновалась, путаясь, нервно снимала одежду и думала, что могла бы делать это побыстрее. Ее сердце билось с невероятной скоростью, она напряженно прислушивалась в ожидании, когда откроется дверь. Прыгнув в кровать, она никак не могла решить, откинуть одеяло или остаться накрытой.
Когда он, наконец, вернулся, он был одет в длинную рубашку из малинового бархата. С пронзительным смущением Розлинн сообразила, что даже не подумала надеть ночную рубашку. Разве это было не в порядке вещей, что жена ждет в постели своего мужа обнаженной? И довольная улыбка Энтони подтвердила это.
— Можно мне? — он сел рядом с ней и начал перебирать ее локоны.
Она дотронулась до рыжей пряди, упавшей ей на плечи.
— Я забыла…
— Я рад.
Он действительно был рад. Он обожал ее волосы, любил дотрагиваться до них, запускать в них пальцы. Он гладил ее по голове, пока глаза ее не закрылись, а на губах не появилась мечтательная улыбка.
— Как хорошо, — мягко вздохнула она.
— Действительно? А как насчет этого? — Его губы коснулись ее виска, опустились ниже, остановились надолго на губах, глубокий поцелуй, прежде чем он продолжил опускать руку по ее спине, пока не дошел до ягодиц.
— Это слишком хорошо, — проговорила она. — Дорогая, разве это была только прошлая ночь? Кажется, что вечность пролегла между сейчас и тогда.
Она погладила его по щеке и провела пальцем по его губам:
— Правда, вечность?
Он нетерпеливо прошептал ее имя, обвил ее за талию и поцеловал в ладонь. Его глаза пристально смотрели в ее глаза. Между ними пробежал электрический ток, тугой и жаркий. Продолжая ласкать ее, он снял с себя рубашку, откинул одеяло и накрыл ее тело своим. Его поцелуй был таким долгим и страстным, что она чуть не потеряла голову, и тогда он окончательно овладел ею. Она достигла наслаждения почти сразу же и вскрикнула, доставив этим огромное удовольствие Энтони. Розлинн чуть отстранилась, ожидая, когда их дыхание вновь станет нормальным. Она не хотела, чтобы он двигался, и обняла его крепко. Конечно, это не могло бы его остановить, но он и сам не хотел двигаться. Его голова покоилась на ее плече, его дыхание ласкало ей спину.
— Ты заставила меня потерять голову, — вздохнул Энтони.
— Это плохо?
— Можешь судить меня, если я не буду заниматься с тобой любовью в более медленном темпе.
Она засмеялась глубоким смехом:
— Если я правильно поняла, ты напрашиваешься на комплименты. Или ты хочешь знать, не разочаровал ли меня из-за того, что все произошло слишком быстро? Совсем нет. Ты был прекрасен.
Он улыбнулся ей нежнейшей улыбкой, которая отозвалась в ней теплом. Она дышала тяжело, ее губы приоткрылись и поцеловали его. Но потом он встал, поразив ее тем, что стянул с нее одеяло, и прикрывшись им, поднял рубашку с пола, которую до того неосмотрительно бросил. Снова присев на край постели, но на достаточном расстоянии, что должно было предостеречь ее, он заметил:
— Я хотел бы честно признаться, что я солгал тебе сегодня.
— В чем?
— Может, угадаешь, дорогая? — он внимательно посмотрел ей в глаза. — Я не собираюсь продолжать свои отношения с другими женщинами после нашей свадьбы. Я абсолютно разрушил твои планы, не так ли?
— Но ты же согласился!
Он улыбнулся, с удовольствием осознавая свою мужскую победу:
— Я мог сказать что угодно, чтобы заполучить тебя в жены, чтобы ты не могла отступить.
Розлинн взглянула на него рассерженно, кровь закипела в ее жилах.
— Ты женился на мне обманом!
— Я женился на тебе честно.
— Я предложила тебе идеальные условия.
— Но ты не спросила меня о моих желаниях. И, дорогая, если бы ты просто задумалась об этом, ты бы поняла, сколь абсурдным было твое условие. Не ты просила меня жениться на тебе, я сам сделал тебе предложение, и ты прекрасно знаешь, что я не делал этого никогда раньше. Я оставил любовниц в прошлом. Единственная женщина, которую я хочу сейчас, — это жена.
Розлинн просто завораживала магия его нежного голоса.
— Ты говоришь так сейчас, но что будет через месяц, через год? Твои глаза начнут искать новый предмет уже очень скоро…
Энтони усмехнулся.
— Мои глаза выискивали новые предметы целых девятнадцать лет, пока не остановились на тебе. Позволь им отдохнуть, Розлинн. Они выбрали тебя и не хотят больше ничего.
Ее глаза сузились, что не предвещало ничего хорошего:
— Ты считаешь, что это повод для шуток? Позволь мне сказать…
Он приблизился к ней и обхватив ее за талию, повалил на кровать. Одеяло сползло куда-то. Он хотел продолжать удовольствия брачной ночи. Глупая девчонка. Правда была в том, что он не хотел никого кроме нее.
— Так ты все еще настаиваешь на моих любовницах?
— Черт возьми! Разве это не то, о чем я только что говорила! — ответила она.
— Очень хорошо, — его глаза обласкали ее лицо, остановились на губах, и голос его стал глубже:
— И ты готова исполнять эту роль?
— Я?
Он опять умопомрачительно усмехнулся:
— А кто еще?
— Ты можешь получить любую женщину, которую захочешь. Энтони, будь хоть раз в жизни серьезен, — сердито сказала она.
— Дорогая, еще ни разу в жизни я не был так серьезен. Как я могу заниматься любовью с другой женщиной, если единственная женщина, которую я хочу, — это ты. Это невозможно, понимаешь. Страсть сильно отличается от простого желания. Или ты так не думаешь?
Она смотрела на него смущенно и с некоторым удивлением, все это было выражено в плотно сжатых губах.
— Но это не значит, что ты не будешь встречаться с той, которая тебе понравится. Энтони устало заметил:
— Если настанет такой день, я сразу вспомню тебя вот такой, лежащей в постели, чтобы остаться верным супругом.
Она фыркнула недоверчиво:
— Ты очень хорошо сказал. Я согласна. Но ты забыл, что не любишь меня.
Энтони снова потянулся к ней, провел рукой по щеке, взял за подбородок, маленький упрямый шотландский подбородок.
— Тогда, может быть, проверим, что я чувствую?
— Ты женился на мне, чтобы вызволить меня из ужасной ситуации, за что я тебе бесконечно благодарна, — напомнила Розлинн.
— Черт возьми, ты прекрасно знаешь, почему я раскритиковал всех мужчин, которых ты наметила себе в мужья. Я лгал, Розлинн, потому что не мог себе даже представить, что кто-то из них будет обладать тобой.
Энтони на секунду закрыл глаза, чтобы сдержаться. Когда он открыл их, в них еще был отблеск ярости. Но голос был сдержан, с налетом высокомерия:
— Моя дорогая, если бы я хотел просто помочь тебе, как ты уверяешь, я бы просто быстро и без особых трудностей расправился с твоим кузеном. Но я сам хотел тебя, это ведь так просто. — Его голос стал суровей. — И если ты еще раз заговоришь о другой женщине, я сыграю роль архаического мужа и выпорю тебя.
Глава 23
— Надо же! Сидит и улыбается про себя! Розлинн увидела в зеркале отражение Нетти, стоявшей позади нее. Широкая улыбка Розлинн и светящиеся глаза выдавали ее, и ей не удавалось сохранить невинное выражение лица.
— Я что, улыбалась? Представить не могу почему.
— Довольна собой? — Нетти говорила сердито, но ее губы тронула слабая улыбка.
— Нетти, я никогда не думала, что смогу быть так счастлива.
— Да, это и не удивительно. Он красив, этот мужчина, которого ты заполучила. Но как долго ты держала его в секрете!
— Не было никакого секрета. Я просто не рассматривала его как потенциального мужа. И была сама страшно удивлена, когда он попросил выйти за него замуж.
— Ну, ладно, раз ты счастлива с ним, хорошо, что все уже решилось. Только этот дом не слишком уютный, а слуги невероятно заносчивы.
Розлинн засмеялась:
— Насколько я понимаю, ты встретилась с Добсоном?
— Да, с этим деревенщиной. Самый холодный тип, какого я когда-либо встречала. Но неудивительно, что он такой высокомерный, он ведь тут чуть ли не один за всех слуг. Здесь нет ни экономки, ни какой-либо другой женщины в услужении, только две служанки приходят несколько раз в неделю убраться. Даже повар здесь мужчина.
— Я разделяю твое недовольство, Нетти. Но не принимай все так близко к сердцу. Ты забываешь, что до сегодняшнего дня это был дом холостяка. Я уверена, что Энтони не будет возражать, если мы здесь кое-что изменим. Сюда необходимо купить новую мебель, — Розлинн окинула взглядом спальню, делая вид, что это ее страшно занимает. — Надо нанять новых слуг. Так что будь уверена, несколько следующих недель мы будем очень заняты.
— Оставь эти заботы мне. И помни, что у тебя теперь есть муж, с которым нужно советоваться, когда будешь тратить его деньги. Мужчины очень щепетильны в этих вопросах.
— Не волнуйся об этом, Нетти. Я не собираюсь тратить его деньги, когда у меня так много своих.
— Вначале тебе нужно поговорить об этом с ним самим, девочка. Мужчины такие смешные, когда дело касается оплаты счетов их жен. Беда в том, что ты слишком долго была независима, пока был жив Дункан, благослови Бог его душу. Но теперь ты замужем. Ты должна во всем советоваться с мужем, если хочешь сохранить мир между вами.
Раздался стук в дверь, и Нетти объяснила:
— Это насчет ванной. Ты торопишься завтракать с мужем или у тебя есть время?
— У меня полно времени, Нетти. Мне кажется, Энтони ушел. — Розлинн покраснела. — Я была в полудреме, когда он говорил мне, куда. Он сказал что-то о ежедневных верховых прогулках и каких-то там делах. Я не жду его возвращения до обеда, в общем, я могу провести этот день в хлопотах о доме и слугах. Да, мне еще нужно послать записку Френсис, рассказать о случившемся.
Часом позже, одетая в легкое муслиновое платье желто-розовых тонов, Розлинн вышла из комнаты Энтони — точнее, теперь их общей комнаты — и спустилась вниз по узкой лестнице. В прошлый раз она не видела в доме ничего, кроме спальни, и сейчас решила попросить Добсона показать ей все помещения. Поскольку в доме жили и другие Мэлори, она не могла открывать двери без предупреждения.
Она провела несколько минут, думая о двух других обитателях дома: Джеймсе и Джереми. Кажется, Энтони не хотел признаваться, что Джереми — его сын. Но таким красивым мальчиком можно было гордиться. К тому же он был очень похож на своего отца. Достаточно было только посмотреть на Джереми, чтобы понять чей он сын. Ей надо было бы подружиться с мальчиком.
Что же касается Джеймса Мэлори, здесь дело обстояло несколько по-другому. Должна ли она сказать Энтони о поцелуе Джеймса? Или он уже знает? Она улыбнулась, вспомнив их сумасшедший разговор прошлой ночью. Она не знала, как ему это удалось, но он убедил ее, что будет прекрасным супругом. Чего еще она может желать от Энтони Мэлори для себя? Его любви, напомнила она себе. Но она придет. Обязательно придет. Должна прийти.
— Черт возьми, что вы здесь делаете? Розлинн остановилась на ступеньке лестницы. На ее пути стоял Джереми Мэлори. Вид у бесенка был решительно непочтительный. Очевидно, он еще не слышал о свадьбе.
— Разве ты не знаешь? Я провела здесь ночь.
— Провела ночь? — переспросил он, поставленный в тупик ее смелостью.
— Да, и я собираюсь перебраться сюда.
— Но… но здесь ведь живут только мужчины.
— Здесь так много комнат! А кроме того, этому дому нужна женская рука.
— Чья? — спросил он в смущении, встряхнув головой. — Но это ведь неприлично, вам не кажется? Я имею в виду, что вы — леди… ну, я имею в виду… В общем, вы знаете, что я имею в виду. Это ведь будет неприлично.
— Неприлично? — Розлинн сыграла сильное удивление. — Тогда поговори со своим отцом. Он настаивает, чтобы я жила здесь.
— Правда? — Джереми был почти в шоке. — Черт возьми, сейчас же пойду и поговорю с ним! Дядя Тони вылетит через крышу, когда узнает! Он ведь тоже положил на вас глаз. Черт возьми, он, наверное, выкинет вас из дома.
— Джереми, — Розлинн решила прекратить игру, — совершенно не нужно хранить тайну. Я знаю, что твой отец Энтони. Извини, что я пошутила таким образом. Я живу здесь потому, что вышла за него замуж.
Джереми едва опомнился от потрясения:
— Мой отец? Вы имеете в виду Энтони? Вы замужем за Энтони Мэлори? Но… я не верю этому.
— Почему же нет, хотела бы я знать?
— Тони женился? Нет, он не сделал бы этого. Просто не сделал бы и все. Он же закоренелый холостяк. Он может получить любую женщину, какую захочет. Зачем же ему нужна жена…
— Осторожней, мальчик, — жестко предупредила Розлинн…
— О, прошу прощения, леди Уэдуик, я не хотел вас оскорбить.
— Теперь я леди Мэлори, Джереми, — сказала она, положив руку ему на плечо, и рассказала о своей свадьбе:
— Мы поженились вчера вечером в Силверли. Твоя кузина Реджина была свидетельницей. Зачем мне лгать тебе? Твой отец подтвердит эту новость, когда вернется домой.
— Мой отец тоже там был?
— Как же он мог не быть на своей собственной свадьбе? — нетерпеливо заметила Розлинн.
— Нет, я имею в виду Джеймса. Он — мой отец. Правда, он.
Джереми никакого смысла не было сейчас обманывать ее. Розлинн поняла, что сама запуталась.
— Но ты ведь так похож на Энтони! Да, мне многое еще предстоит узнать о вашей семье, — ее упоминание о семье окончательно подтвердило для Джереми тот факт, что леди Уэдуик находится в этом холостяцком доме совсем не случайно.
— Так, значит, вы действительно вышли за него замуж?
— Да, Джереми, он действительно женился на мне. — Она улыбнулась, спустилась на несколько ступенек вниз и взяла его под руку. — Джеймс, твой отец, был здесь прошлой ночью, когда Энтони перенес меня через порог. И если ты думаешь, что ты один слишком удивлен, то посмотрел бы ты на него в тот момент.
— Я думаю! — его смех был слишком низким для парнишки столь юного возраста, но особенно заразительным.
— Я что, улыбалась? Представить не могу почему.
— Довольна собой? — Нетти говорила сердито, но ее губы тронула слабая улыбка.
— Нетти, я никогда не думала, что смогу быть так счастлива.
— Да, это и не удивительно. Он красив, этот мужчина, которого ты заполучила. Но как долго ты держала его в секрете!
— Не было никакого секрета. Я просто не рассматривала его как потенциального мужа. И была сама страшно удивлена, когда он попросил выйти за него замуж.
— Ну, ладно, раз ты счастлива с ним, хорошо, что все уже решилось. Только этот дом не слишком уютный, а слуги невероятно заносчивы.
Розлинн засмеялась:
— Насколько я понимаю, ты встретилась с Добсоном?
— Да, с этим деревенщиной. Самый холодный тип, какого я когда-либо встречала. Но неудивительно, что он такой высокомерный, он ведь тут чуть ли не один за всех слуг. Здесь нет ни экономки, ни какой-либо другой женщины в услужении, только две служанки приходят несколько раз в неделю убраться. Даже повар здесь мужчина.
— Я разделяю твое недовольство, Нетти. Но не принимай все так близко к сердцу. Ты забываешь, что до сегодняшнего дня это был дом холостяка. Я уверена, что Энтони не будет возражать, если мы здесь кое-что изменим. Сюда необходимо купить новую мебель, — Розлинн окинула взглядом спальню, делая вид, что это ее страшно занимает. — Надо нанять новых слуг. Так что будь уверена, несколько следующих недель мы будем очень заняты.
— Оставь эти заботы мне. И помни, что у тебя теперь есть муж, с которым нужно советоваться, когда будешь тратить его деньги. Мужчины очень щепетильны в этих вопросах.
— Не волнуйся об этом, Нетти. Я не собираюсь тратить его деньги, когда у меня так много своих.
— Вначале тебе нужно поговорить об этом с ним самим, девочка. Мужчины такие смешные, когда дело касается оплаты счетов их жен. Беда в том, что ты слишком долго была независима, пока был жив Дункан, благослови Бог его душу. Но теперь ты замужем. Ты должна во всем советоваться с мужем, если хочешь сохранить мир между вами.
Раздался стук в дверь, и Нетти объяснила:
— Это насчет ванной. Ты торопишься завтракать с мужем или у тебя есть время?
— У меня полно времени, Нетти. Мне кажется, Энтони ушел. — Розлинн покраснела. — Я была в полудреме, когда он говорил мне, куда. Он сказал что-то о ежедневных верховых прогулках и каких-то там делах. Я не жду его возвращения до обеда, в общем, я могу провести этот день в хлопотах о доме и слугах. Да, мне еще нужно послать записку Френсис, рассказать о случившемся.
Часом позже, одетая в легкое муслиновое платье желто-розовых тонов, Розлинн вышла из комнаты Энтони — точнее, теперь их общей комнаты — и спустилась вниз по узкой лестнице. В прошлый раз она не видела в доме ничего, кроме спальни, и сейчас решила попросить Добсона показать ей все помещения. Поскольку в доме жили и другие Мэлори, она не могла открывать двери без предупреждения.
Она провела несколько минут, думая о двух других обитателях дома: Джеймсе и Джереми. Кажется, Энтони не хотел признаваться, что Джереми — его сын. Но таким красивым мальчиком можно было гордиться. К тому же он был очень похож на своего отца. Достаточно было только посмотреть на Джереми, чтобы понять чей он сын. Ей надо было бы подружиться с мальчиком.
Что же касается Джеймса Мэлори, здесь дело обстояло несколько по-другому. Должна ли она сказать Энтони о поцелуе Джеймса? Или он уже знает? Она улыбнулась, вспомнив их сумасшедший разговор прошлой ночью. Она не знала, как ему это удалось, но он убедил ее, что будет прекрасным супругом. Чего еще она может желать от Энтони Мэлори для себя? Его любви, напомнила она себе. Но она придет. Обязательно придет. Должна прийти.
— Черт возьми, что вы здесь делаете? Розлинн остановилась на ступеньке лестницы. На ее пути стоял Джереми Мэлори. Вид у бесенка был решительно непочтительный. Очевидно, он еще не слышал о свадьбе.
— Разве ты не знаешь? Я провела здесь ночь.
— Провела ночь? — переспросил он, поставленный в тупик ее смелостью.
— Да, и я собираюсь перебраться сюда.
— Но… но здесь ведь живут только мужчины.
— Здесь так много комнат! А кроме того, этому дому нужна женская рука.
— Чья? — спросил он в смущении, встряхнув головой. — Но это ведь неприлично, вам не кажется? Я имею в виду, что вы — леди… ну, я имею в виду… В общем, вы знаете, что я имею в виду. Это ведь будет неприлично.
— Неприлично? — Розлинн сыграла сильное удивление. — Тогда поговори со своим отцом. Он настаивает, чтобы я жила здесь.
— Правда? — Джереми был почти в шоке. — Черт возьми, сейчас же пойду и поговорю с ним! Дядя Тони вылетит через крышу, когда узнает! Он ведь тоже положил на вас глаз. Черт возьми, он, наверное, выкинет вас из дома.
— Джереми, — Розлинн решила прекратить игру, — совершенно не нужно хранить тайну. Я знаю, что твой отец Энтони. Извини, что я пошутила таким образом. Я живу здесь потому, что вышла за него замуж.
Джереми едва опомнился от потрясения:
— Мой отец? Вы имеете в виду Энтони? Вы замужем за Энтони Мэлори? Но… я не верю этому.
— Почему же нет, хотела бы я знать?
— Тони женился? Нет, он не сделал бы этого. Просто не сделал бы и все. Он же закоренелый холостяк. Он может получить любую женщину, какую захочет. Зачем же ему нужна жена…
— Осторожней, мальчик, — жестко предупредила Розлинн…
— О, прошу прощения, леди Уэдуик, я не хотел вас оскорбить.
— Теперь я леди Мэлори, Джереми, — сказала она, положив руку ему на плечо, и рассказала о своей свадьбе:
— Мы поженились вчера вечером в Силверли. Твоя кузина Реджина была свидетельницей. Зачем мне лгать тебе? Твой отец подтвердит эту новость, когда вернется домой.
— Мой отец тоже там был?
— Как же он мог не быть на своей собственной свадьбе? — нетерпеливо заметила Розлинн.
— Нет, я имею в виду Джеймса. Он — мой отец. Правда, он.
Джереми никакого смысла не было сейчас обманывать ее. Розлинн поняла, что сама запуталась.
— Но ты ведь так похож на Энтони! Да, мне многое еще предстоит узнать о вашей семье, — ее упоминание о семье окончательно подтвердило для Джереми тот факт, что леди Уэдуик находится в этом холостяцком доме совсем не случайно.
— Так, значит, вы действительно вышли за него замуж?
— Да, Джереми, он действительно женился на мне. — Она улыбнулась, спустилась на несколько ступенек вниз и взяла его под руку. — Джеймс, твой отец, был здесь прошлой ночью, когда Энтони перенес меня через порог. И если ты думаешь, что ты один слишком удивлен, то посмотрел бы ты на него в тот момент.
— Я думаю! — его смех был слишком низким для парнишки столь юного возраста, но особенно заразительным.