.. - Возьмете, куда вы денетесь,- с непоколебимой уверенностью заявил господин Зельбелов. - Ошибаетесь, не возьму. - Нет, все возьмете. Доллары на МЕЛКИЕ расходы, остальное - в швейцарский банк. А эти двое умрут, и вы ПРОСЛЕДИТЕ за их смертью. Работодатель говорил так уверенно, что режиссер на одну-единственную секунду, на малюсенькую секундочку усомнился в твердости своих намерений... И в следующий же миг растерял их неведомо куда. ВЕЛИКАЯ КИТАЙСКАЯ СТЕНА, воздвигнутая на скорую руку в его сердце против армад работодателя, отягощенных драгоценностями, рухнула точно карточный домик. И сам режиссер низринулся с вершины этой СТЕНЫ в бездну, а схватиться-то не за что... Как и этим двоим на кольях... Режиссер посмотрел на них исподлобья. Обоих по-прежнему поддерживали слуги, и женщина, и юноша замерли в напряженных позах, стараясь ни в коем случае не шелохнуться. Бедняги... - Так дадите вы им умереть? - зевая от притворной скуки спросил господин Зельбелов. Бесконечность перевел взгляд на весьма внушительную кучу сокровищ и подумал, что все это безобразие напоминает сказку про скупого императора, который либо должен превращать в золото все, к чему прикасается, включая хлеб и воду, либо крикнуть: "Довольно!" - и смотреть, как приобретенное богатство обернется черепками. - Вообще-то интересная мысль,- похвалил его господин Зельбелов.- Ваша правда, алмазы могут сгореть, как я отмечал. Но драгоценный металл... Право же, дорогой мой, это слишком! А впрочем воля ваша. Остановите поток сокровищ и... убедитесь. Бесконечность в сердцах цыкнул сквозь зубы, прохрипев: - Ладно, ваша взяла,- вернулся на свое место, поправил волосы и повязку и вновь принялся неотрывно смотреть на казнь. Перестук сокровищ прекратился, изрядно уставшие слуги ступая как можно тише вышли из комнаты. Вновь зарыдали виолончели, завыл саксофон, юношу и женщину отпустили, их мучения возобновились и продолжались до тех пор, пока два тела не застыли на кольях вытянувшись в струнку. Пальцы ног умерших почти касались залитой кровью подставки, и режиссеру показалось даже, что эти двое на самом-то деле живы, просто стоят очень прямо. Только позови их - и встряхнутся, обернутся, сдвинутся с места... Истинное положение дел выдавали разве что совершенно безжизненно обвисшие руки, склоненные головы да сведенные предсмертной судорогой лица. Музыка постепенно стихла. - Разумеется, они мертвы,- сказал господин Зельбелов.- Иначе В МОЕМ ФИЛЬМЕ и быть не может. Бесконечность прекратил безмолвное созерцание посаженных на колья, смерил работодателя презрительным взглядом, многозначительно хмыкнул. Кажется, он нашел все же способ насолить ему... - Вы идиот, дорогой мой. Тьфу ты, телепатия проклятая! Режиссер опять забыл про нее. Ничего, пусть знает, сейчас он ему все в лицо выскажет! - Нет, это вы просчитались,- заявил Бесконечность прежним самодовольным тоном, как будто вновь восседал на любимом стуле с колесиками в собственной студии, а не находился в полной власти господина Зельбелова.Вы не сможете выполнить наше соглашение ДО КОНЦА. Я выговорил СЕБЕ эту актрису... - Ну так получите ее. Господин Зельбелов хлопнул в ладоши. Немедленно явившиеся слуги вытащили кол с насаженной на него женщиной из подставки, извлекли перепачканный кровью и нечистотами золотой прут из раны, сняли с ног кандалы. Труп женщины лежал перед Бесконечностью, по ногам текла кровь. - Это не смешно! - возмутился режиссер.- Это же не... - Это как раз то, что вы просили: ТЕЛО в чистом виде,- со значительным видом сказал господин Зельбелов.- Или вы рассчитывали также на ДУШУ покойной? Режиссер не нашелся с ответом. Все верно, он хотел одной-единственной встречи с вполне определенной целью. Не больше. Это как автомат с газированной водой: набрал стаканчик, выпил, УДОВЛЕТВОРИВ ЖАЖДУ - и отправился восвояси, и не вспомнить потом, какой именно стакан там стоял, граненый или тонкий, со щербинкой на краю или без нее, какой в воде сироп был и какого цвета корпус автомата... - Совершенно верно, дорогой мой. Вам и нужно-то было удовлетвориться, ВЫПУСТИТЬ ПАРЫ. Так что же вы растерялись?! Валяйте, действуйте. Вот она перед вами, голая, абсолютно покорная и еще теплая. Бесконечность уставился на работодателя совершенно безумными глазами. Ну и шутки у него! Впрочем, шутки ли. И вообще, умеет ли господин Зельбелов шутить НЕСМЕРТЕЛЬНО... - А? Что? - работодатель подался к режиссеру и приставил к уху согнутую ладонь, словно прислушивался к словам, а не к мыслям.- Непривычно? Страшно? Противно? Никогда не занимались некрофилией? Еще как занимались! Разве купить девку на час, "отодрать" ее как следует и вышвырнуть НЕ БЕЗДУШНО? Так вот же тело как таковое, повторите то, что проделывали уже не раз! Вдобавок она с тебя никакой платы не потребует. Как экономно!.. Или ты станешь утверждать, что никогда не "снимал" шлюх?! Бесконечность убито молчал. Он не заметил даже, что с почтительного "вы" господин Зельбелов перешел на презрительное "ты". - А может ты ждешь, чтобы ТЕБЕ заплатили? Режиссер вздрогнул. Работодатель встал, обойдя груду драгоценностей приблизился к нему и замер, как-то нехорошо улыбаясь. Все поплыло перед глазами Бесконечности, едва он представил, как совокупляется с трупом. Самое страшное состояло в том, что господин Зельбелов имел вполне реальные шансы для осуществления своей дикой затеи... Тем не менее предчувствуя ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЕ НЕПРИЯТНОСТИ режиссер собрал остатки душевных сил и пролепетал: - Да, вы меня купили. Да, меня и сейчас можно купить на эти ваши чертовы миллионы и грязное золото... и за это я презираю себя! Но эти двое... Их вы тоже купили? Но как? На что они-то рассчитывали? Или они не знали, что умрут? Господин Зельбелов многозначительно хмыкнул. - В кои-то веки ты прав, дорогой мой! Все в подлунном мире покупается и продается. Но в данном случае ошибка твоя... маленькая такая ошибочка, малюсенькая,- господин Зельбелов показал пальцами, сколь мала ошибка режиссера.- Так вот, просчетик в том, что не я им платил, а ОНИ МНЕ. - Эти?! - изумился Бесконечность. Работодатель кивнул. - Да, мой дорогой, эти двое влюбленных. - ВЛЮБЛЕННЫХ?! - режиссер изумился еще сильнее. Как ни странно, несмотря на критичность ситуации он не утратил еще способности переживать сильные чувства. - А ты думал, я прикажу снимать любовный акт БЕЗ любви? Кретин! Это ТЕБЯ душа не интересует, а не меня. Это ты и тебе подобные готовы обжираться суррогатами да еще спасибо говорить, но не я! - Однако я по-прежнему не понимаю... Над черными окулярами господина Зельбелова возмущенно взметнулись брови. - И с таким-то скудоумием ты хотел вмешаться в мой сценарий! Воистину, на кол следовало посадить тебя, а не юношу! Неужели ты не в силах вообразить хотя бы одну жизненную ситуацию, наилучшим выходом из которой является смерть? Может им грозило разоблачение тайной любовной связи? А может их уже разоблачили, и соединение этих двоих было позорным, запретным? Например, они были матерью и сыном. Представляешь, какой срам?!. А может за их плечами было преступление. Вот сразу ТРИ причины умереть, выбирай, какая тебе по вкусу. И если хочешь, я приведу еще триста тридцать три причины. Но главное состоит в том, что у отчаявшихся любовников появился Я! Я дал им возможность красиво, с блеском умереть. Да еще одновременно, на глазах и почти даже в объятиях друг у друга. И приближаясь к порогу смерти, когда алмазные наконечники рвали их внутренности, они тешились мыслью, что их кровь и дерьмо вымазывают золото, что следовательно все в мире драгоценности - ТОЖЕ дерьмо! Главное же - умереть вместе! И искупить страданиями некий моральный грех. НАД ЭТИМ ты не задумывался, ты, ЭСТЕТ?! Бесконечность съежился под идущим из-за черных очков взглядом, потому что в этом взгляде ему почудилось... адское пламя... - Кремацию Гоголя он еще снимать собрался, видите ли! Бездарь. Режиссер почувствовал, что медленно, но верно сходит с ума. - Да, ты до сих пор так и не понял, С КЕМ Имеешь дело,- господин Зельбелов сделал разочарованный жест руками.- Мне действительно не нужно никакое вшивое чудо-яйцо, чтобы читать чужие мысли или ПОКАЗЫВАТЬ ТВОЮ ТОЧКУ ЗРЕНИЯ ПО ТЕЛЕВИЗОРУ. Это никакая не японская техника, это МОЯ техника... и даже НЕ ТЕХНИКА ВОВСЕ! Просто МОЯ, и все! И главный дерьмач в этом грязном деле - ты! Эти двое хоть заплатили мне, но у меня денег не брали. А ты вот ошибся и - ВЗЯЛ. А простым смертным у меня и ломаного гроша брать нельзя. Так что им пусть небольшая, но скидка выйдет... Господин Зельбелов неожиданно сильно толкнул Бесконечность в грудь и проревел: - А вот ты плати по счету сполна!!! Ты знаешь, ЧЕМ мне платят! ОНИ умерли по-своему. Мне не терпится увидеть, КАК умрешь ТЫ! Пытаясь удержаться на ногах режиссер шагнул назад - и наткнувшись голенью на неожиданно возникшее препятствие потерял равновесие, взмахнув руками упал и пребольно стукнулся головой. В следующую же секунду он увидел, что лежит в огромном, но низком, до блеска надраенном медном котле и истерически завопил: - Не-е-е-е-е-ет!!! - Да,- с совершенно ледяным спокойствием заявил господин Зельбелов.- И ты достоин такой участи хотя бы потому, что приказал убить двух влюбленных. - Но я не знал!.. И меня принудили вы!.. - Только не говори, что ты абсолютно ни при чем. Хоть я и просил тебя мысленно об одолжении, ВСЛУХ отдал приказ именно ты. ДОБРОВОЛЬНО, кстати. И учти, я лжи не терплю. Любая ложь была, есть и будет фальшью. Даже так называемая "белая" ложь, которая якобы во благо. Тут господин Зельбелов нагнулся, поднял два золотых бруска и со словами: "Вот, забирай свою награду",- швырнул их в котел. Бруски начали плавиться еще у него в руках (по крайней мере режиссер успел заметить на них отчетливые вмятины от пальцев и ладоней работодателя), упав же в котел довольно быстро оплыли и растаяли, точно маргарин на раскаленной сковороде. Бесконечность хотел подняться, чтобы выбраться из котла, однако в него летели все новые и новые бруски, больно ударявшие в тело. Комната наполнилась слугами, они подавали хозяину пачки долларов, развязывали и насыпали ему в пригоршню нешлифованные алмазы из мешочков, и к граду золотых слитков присоединился тяжелый ослепительный дождь драгоценных камней и денежный листопад. Купюры вспыхивали на лету, осыпались в котел уже наполовину сгоревшими, и из оранжевых огненных венчиков, сквозь легкую завесу копоти на горе-режиссера пялились тысячи недоумевающих глаз толстяка Франклина. Алмазы с бульканьем шлепались в густую золотую кашу, пробкой выскакивали на поверхность и с едва слышным шипением пылали почти незаметным синим пламенем. Бесконечность барахтался в быстро прибывающем золотом расплаве как щенок в глубокой луже, безуспешно пытаясь хотя бы подобраться к краю котла. Самое удивительное состояло в том, что он до сих пор был жив. Он не знал температуры плавления золота, условий горения алмазов. Не знал, почему вместе с золотом не плавится медь котла. Одно было ясно: погруженный в подобное варево человек давно должен сгореть! А режиссер все еще жив. Да, жидкость обжигает, ему больно, но он ЖИВ! Бесконечность поднес к глазам руки. Кожа покраснела, покрылась волдырями, ткань рубашки начала то ли плавиться, то ли обугливаться... Нет, не может всего этого быть!!! Не-воз-мож-но!!! И не с ним!!! - Может, дорогой мой, и именно с вами,- равнодушно сказал господин Зельбелов не переставая швырять в котел драгоценности. Внезапно режиссер с особой остротой ощутил, что разрешение загадки этой в высшей степени странной личности кроется за двумя непроницаемо-черными заслонками, прикрывающими ворота его души. Еще у себя в студии хоте л... - Очки!!! - истошно крикнул Бесконечность.- Умоляю, снимите их! Скорей!!! Господин Зельбелов отправил в густую жидкость последний брусок золота, медленно выпрямился. Еще медленнее поднес правую руку к виску, взялся за заушник. Чрезвычайно медленно стащил окуляры с непроницаемо-черными стеклами. ЗА НИМИ НИЧЕГО НЕ БЫЛО! Ни зрачков, ни радужных оболочек, ни просто глазных яблок, как у "слепых" греческих статуй. С непередаваемой смесью сводящего с ума ужаса и отвращения Бесконечность увидел через пустые глазницы, как внутри черепа полыхает пламя, а по краям век вместо ресниц трепещут тоненькие голубоватые серные язычки. И перехватив этот ОГНЕННЫЙ ВЗГЛЯД, которому не мешала более никакая преграда, режиссер моментально ощутил, что непостижимым образом и сам вспыхнул и запылал ВНУТРИ. Кожа на руках сморщилась, лопнула и почернела, из разрывов брызнули искры, зашипело подкожное сало. О муки, муки! - Чувствуете теперь, НАСКОЛЬКО хороша была идея с кремацией Гоголя? услышал он издевательский вопрос работодателя. Последнее, что успел увидеть режиссер перед тем как у него лопнули от жара глаза, было лицо безвекого слуги, который склонился над бурлящей в котле золотой жижей и пристально смотрел на сжигаемого заживо человека... Господин Зельбелов вновь надел очки, выловил с поверхности расплавленного золота небольшое черное яичко, плясавшее среди сгорающих алмазов, повертел в пальцах, взвесил на ладони, уронил на пол и наступил на него. Яйцо лопнуло с глухим хлопком. Когда господин Зельбелов убрал ногу, от него не осталось и следа. - А этот дурак решил, что ему дали проглотить ЯПОНСКУЮ АППАРАТУРУ. Надо же! Даже делатели искусства верят в чудеса техники, а не в чудеса без техники. Что за странные времена пошли... Обернувшись к безвекому слуге спросил: - Ты-то все внимательно отслеживал? - Да, господин,- слуга почтительно поклонился. - Молодец. Можешь отдохнуть часок, потом состряпай фильм. Погляжу на досуге, повеселюсь, понаслаждаюсь еще раз ЕГО ГЛУПОСТЬЮ. - Слушаюсь, господин Мам... - Ну ты!!! - рявкнул хозяин, замахнувшись на слугу.- Не сметь называть меня настоящим именем!! - Разве все посторонние не мертвы? - попытался оправдаться слуга. - Какая разница,- грозно возразил господин Зельбелов.- Вдруг при живых-то гостях забудешься. ЗАПРЕЩАЮ Я! Не то язык вырву!!! - Слушаюсь, господин. Простите. Безвекий человек еще раз поклонился и отступил назад. Сверкая непроницаемыми стеклами очков господин Зельбелов повернулся, вышел из спальни, на ходу бросив столпившимся у дверей слугам: - Убрать отсюда ВЕСЬ МУСОР, котел надраить. В коридоре же замедлил шаг, задумавшись остановился... Нет, ему и на ноготь не было жаль загубленного бездарного режиссера или незадачливых влюбленных. Просто в наполненной адовым пламенем голове зрел замысел нового СПЕКТАКЛЯ ЖИЗНИ, от которого только и можно получать истинное наслаждение... Впрочем, что-то все же не давало господину Зельбелову покоя. Была, была еще В ЭТОМ СПЕКТАКЛЕ какая-то незавершенность! И хлопнув в ладоши он коротко приказал вмиг явившемуся безвекому человеку: - Завтра едем в город. По поводу этого киношника. Безвекий слуга почтительно поклонился. ...Высокий молодой человек, худой, длинноволосый, весьма странно одетый (как артист цирка, иначе не скажешь) пошатываясь брел по тротуару. Время от времени он запускал руку в большую спортивную сумку, висевшую у него на левом плече, доставал оттуда горсть пепла и размахнувшись швырял ее в воздух, громко выкрикивая при этом: - Вот! Вот, господин Зельбелов! Вот вам, черт вас дери! Забирайте! Подавитесь вашими долларами! Не надо их мне! И алмазов не надо! И золота! Подавитесь!.. При каждом таком выкрике на щеках молодого человека вспыхивал лихорадочный румянец, который немедленно пропадал, едва он замолкал. Тогда становилось заметно, как он на самом деле бледен. Прохожие, случайно встречавшиеся с ним взглядом, в ужасе отшатывались. Им казалось, что в глазах молодого человека, в самой глубине его зрачков полыхает неугасимое всепожирающее пламя. - Только верни ее!!! Молодой человек грохнулся на колени, выронил сумку, уткнул лицо в ладони и зарыдал, невнятно повторяя: - Верни!.. Ее!.. Их!.. Не убивай... - Пьяный, что ли? - тихо сказала своей спутнице проходившая мимо женщина. Спутница брезгливо поморщилась и переложив в другую руку полную авоську картошки зашептала: - Да не трогай... - Пьяный?! Я пьяный?! - заорал молодой человек мигом взвившись на ноги.Сама ты пьяная! Ты!.. Ты!.. Кто? Где? Он принялся озираться по сторонам, ища оскорбившую его женщину, хотя она стояла тут же, прямо перед ним. - Слепой ты, что ли? Придурок,- зло сказал гражданин, на которого мечущийся молодой человек неожиданно наткнулся. - Слепой? - тот замер, вытянулся и словно прислушиваясь к чему-то внутри себя задумчиво протянул: - Пожалуй, да... Ничего не вижу. - Очки носить надо,- брезгливо заметил гражданин. Женщины переглянулись и встав на цыпочки пошли прочь, стараясь шагать как можно шире. А молодой человек по-прежнему задумчиво повторил: - Да, очки носить... надо... И вновь заорал: - ОЧКИ!!! НА НЕМ БЫЛИ ОЧКИ!!! Верно! Женщина с авоськой припустила что есть мочи, другая едва поспевала за ней. Вокруг молодого человека начала собираться толпа праздношатающихся и просто любопытных. А он опустился на четвереньки, принялся ползать по асфальту и хлопая ладонями повторять: - Сумка! Где сумка? Там деньги. Я расплачусь, верну. Только где же она? Где деньги? - Эта что ли? - сквозь толпу протиснулся старшеклассник. - Там нет денег. Там один пепел. Твоя? - Пепел? - удивился молодой человек, прекратив ползать. Подали сумку; он погрузил в ее недра руку по локоть, вытащил очередную пригоршню пепла и облегченно вздохнув произнес: - Ну вот, а ты говоришь, что пепел... - А что же? - изумился старшеклассник. - "Баксы"! "Баксюки". "Зелень". "Капуста". Каждая бумажка - по тысяче. С незнакомой ПРЕЗИДЕНТСКОЙ МОРДОЙ, но не важно. У НЕГО... У господина Зельбелова этого или кто он там на самом деле... Так вот, У ТАКОГО иначе просто быть не может. Молодой человек бросил пепел обратно в сумку и тихо засмеявшись доверительным тоном сообщил: - Потому что он - ЧЕРТ! Самый натуральный! Настоящий черт! Толпа загудела, люди закивали головами, некоторые принялись вертеть пальцем у виска. - Да-да, черт, я знаю,- продолжал молодой человек.- Он посадил на кол двух любовников, а меня сварил в котле с золотом. От толпы отделились трое и пошли искать телефон, чтоб вызвать "скорую помощь". - Вот теперь действительно все. Ты и на этот раз внимательно смотрел? спросил господин Зельбелов безвекого слугу, который сидел на переднем кресле его шикарного автомобиля, припаркованного в двух шагах от места, где разворачивалось столь драматичное и одновременно невероятно глупое действие. - Да, господин. Как можно иначе? - Тогда трогай,- бросил хозяин шоферу. Автомобиль плавно откатился от бровки, занял второй ряд и поплыл между прочими машинами, точно океанский лайнер между крохотными яхточками. Зеркальное стекло задней дверцы поползло вверх, скрывая господина Зельбелова, на лице которого под очками с непроницаемо-черными стеклами играла довольная улыбка: Наконец-то В ЭТОМ СПЕКТАКЛЕ были расставлены все точки над "i"! Наконец-то все в полном порядке...