Страница:
журналов как на Западе, так и на Востоке Соединенных Штатов. В 1901 году
чикагское издательство, одним из совладельцев которого был Мак-Клюр,
выпустило второй сборник рассказов Лондона "Бог его отцов" Отзывы критиков и
на этот раз были весьма благожелательными: писателя сравнивали с Р.
Киплингом и Брет Гартом, отмечали его "острую наблюдательность",
"реалистичность" и "здоровый оптимизм". Рецензент журнала "Нейшн", например,
писал: "Рассказы сборника "Бог его отцов" -- живые, выразительные,
преисполненные драматизма истории. Порой они грубоваты, неприветливы, полны
цинизма и безрассудной смелости. Но если вы хотите прочесть нечто такое, что
способно заинтересовать вас, развлечь и пронять до глубины души, то нет
ничего лучше, чем этот томик".
В этот период у Джека появляются новые знакомые, тонкий знаток
искусства поэт Джордж Стерлинг, начинающий литератор Клаудсли Джонс,
молодая, красивая и умная социалистка Анна Струнская. Каждый из них оказал
влияние не только на круг интересов Джека, но и на его характер, на его
литературные наклонности. Джек с интересом выслушивал тирады Стерлинга о
пользе социализма и не менее пылкие его выступления в защиту принципа
"искусство для искусства". Он долгие годы вел обширную переписку с Джонсом,
рассказывая ему о своих чувствах и литературных замыслах. Анна Струнская
заняла особое место в жизни Джека, он преклонялся перед "гениальностью ее
ума". Они часто спорили по самым различным поводам, но эти "бури в стакане
воды", как называл эти споры Джек, не меняли главного -- их "созвучности" в
восприятии мира. Из их дружбы родилась впоследствии написанная совместно
интересная и противоречивая книга "Письма Кемптона и Уэйса" (1903 год). А
пока необычная дружба эта доставляла страдания Бесси, которая ожидала
ребенка.
Интерес Джека Лондона к социализму углублялся. Он отдает много времени
чтению лекций, выступлениям в рабочих аудиториях, спорам в различных
социалистических клубах. Некоторые из его статей о социализме печатаются в
популярных журналах. В 1901 году социалисты Окленда выдвигают кандидатуру
Джека Лондона на пост мэра города. Выступая перед избирателями, он говорил:
"Именно мы, социалисты, действуя, словно дрожжи в нашем обществе, вызвали
великую и все возрастающую веру в муниципальную собственность. Именно мы,
социалисты, путем пропаганды заставили старые партии бросить определенные
привилегии в качестве подачки общественному недовольству". Однако
выступления Лондона не нашли поддержки у городских обывателей: на выборах за
него подали всего лишь 245 голосов. Эта. неудача отнюдь не обескуражила
Джека; он по-прежнему выступает перед многочисленными аудиториями
слушателей с разоблачением капитализма. Одна из его лекций на тему о
безработице перед состоятельными дамами -- членами женской пресс-ассоциации
Сан-Франциско -- вызвала такой взрыв негодования, что председательнице
пришлось поспешно закрыть собрание.
В мае 1901 года в журнале "Пирсонз мэгезин" появляется рассказ Лондона
"Любимцы Мидаса", который, как утверждают некоторые американские критики,
имеет явную "социалистическую направленность". Сюжет рассказа прост: группа
бедняков объединяется, чтобы "бросить вызов мировому капиталу". Однако
методы борьбы "любимцев Мидаса"--так называют себя члены группы--ничего
общего с социализмом не имеют: они действуют угрозами, шантажом и
индивидуальным террором, направленным против случайно выбранных жертв. Хотя
сюжет рассказа был продиктован писателю повседневной американской
действительностью, совершенно ясно, что подобные методы борьбы ничего общего
с подлинным социализмом не имеют. И прав американский исследователь
творчества писателя Филипп Фонер, утверждавший, что рассказ этот "более
свидетельствует об определенной ограниченности социалистических воззрений
Лондона, чем о его вкладе в социалистическую прозу". Писатель подметил в
буржуазном обществе тенденцию роста терроризма, вызванного дальнейшим
углублением пропасти между богатыми и бедными. Рассказанная им история так
же актуальна в наше время, как три четверти века тому назад. Чтобы убедиться
в этом, достаточно просмотреть первые страницы сегодняшних американских или
западноевропейских газет. Однако он не сумел разглядеть в этой тенденции ее
анархистского содержания, ошибочно принял терроризм за один из методов
борьбы рабочего класса против эксплуататоров. Известное любование
анархистскими выходками, преувеличение роли отдельных "сильных личностей" в
схватке с представителями класса капитала можно заметить и в некоторых
других, более поздних произведениях Лондона. Один из серьезнейших
недостатков Джека Лондона как писателя-социалиста в том и заключается, что,
будучи убежденным противником капиталистической системы, он не сумел
показать в своих произведениях организованный рабочий класс, вооруженный
социалистическим мировоззрением.
Между тем роман, получивший название "Дочь снегов", был закончен и
отправлен издателю. Мак-Клюр, ознакомившись с рукописью, не стал ни печатать
ее в своем журнале, ни издавать отдельной книгой. Чтобы вернуть затраченные
деньги, он продает право на выпуск романа другому издательству, и роман
выходит в свет в октябре 1902 года. Кроме "Дочери снегов", в том же месяце
читатели получили две другие книги писателя -- новый сборник "северных"
рассказов "Дети Мороча" и повесть "Путешествие на "Ослепительном. об
устричных пиратах. Три сборника "северных" рассказов писателя, роман и
повесть--таков итог трехлетней литературной работы. Это было, безусловно,
значительным достижением молодого автора. Однако, как известно, количество
далеко не всегда переходит в качество, особенно если это касается
литературных произведений. Три новых книги Джека Лондона, безусловно,
позволили укрепиться его имени в сознании американской читающей публики,
однако они не раскрыли какие-нибудь новые грани его таланта. Они носили
следы спешки, страдали определенными недостатками. Они подчас проповедовали
превосходство "сильной личности", давали довольно примитивную трактовку
противоречий капиталистического общества. В некоторых произведениях он
воспевал "белую расу", говорил о превосходстве англосаксов, которые
"перенесут любые тяготы и получат в наследство весь мир" ("Дочь снегов").
Проповедниками этих взглядов являются прежде всего Фрона Уэлз и Вэнс Корлисс
из романа "Дочь снегов", но отголоски подобных воззрений можно услышать и в
других произведениях Лондона. Не случайно ряд американских критиков считает,
что в 1902 году закончился первый этап в творчестве Джека Лондона.
Вместе с тем, как отмечал Ван Вик Брукс, несомненное достоинство его
книг -- "хорошо ли, плохо ли написанных" -- заключалось в том, что в них
"постоянно бил фонтан фактов, сообщавших неприглаженную истину о "грубой
реальности". Казалось, что сама личность Лондона распространяет вокруг себя
свежее дыхание морского бриза, наполненного "живой водой" жизнелюбия и
энергии, оплодотворявшей сюжеты его рассказов, где речь шла об отваге и
предприимчивости, о триумфах, а порой и о трагической гибели".
И эти лучшие черты произведений Лондона быстро завоевали ему
популярность как среди широкой публики, так и среди американской
интеллигенции. Его имя прочно вошло в число имен ведущих американских
писателей, его сотрудничества добивались многие журналы и издательства.
Поэтому Джек ничуть не удивился, когда в июле 1902 года получил телеграмму
от Ассоциации американской печати с предложением немедленно отправиться в
Южную Африку для описания последствий недавно закончившейся англобурской
войны. Через несколько дней он уже в Нью-Йорке, где получает необходимые
инструкции, билеты и деньги.
Лондон внимательно присматривался к встречавшимся ему бизнесменам,
пытался выяснить их отношение к социалистическому движению. "Я встречаюсь с
мировыми дельцами в пульмановских вагонах, нью-йоркских клубах, в
курительных салонах пересекающего Атлантику лайнера,-- писал он А. Струнской
с борта направляющегося в Лондон парохода "Мажестик". --И, по правде говоря)
эти встречи вселяют в меня надежды на успех Дела, ибо все эти дельцы --
абсолютные невежды и ничего не смыслят в том, какие силы действуют в мире.
Они пребывают в блаженном неведении о предстоящем перевороте, но в то же
время ожесточены в отношении рабочих. Как видите, растущее могущество
рабочих задевает их и вызывает у них ожесточение, но никак не раскрывает им
глаза".
Сам писатель хотел жить с широко раскрытыми глазами, наблюдать все
проявления борьбы классов. Во время остановки в Лондоне он намеревался
провести два дня в городских трущобах и посмотреть глазами неимущих на
проходившую в это время коронацию короля Эдуарда VII. Однако пребывание
писателя в столице Великобритании растянулось на шесть недель. Дело в том,
что по прибытии в Лондон он получил сообщение, что путешествие его
отменяется. Недолго раздумывая, Джек приобрел поношенную одежду и под видом
попавшего в беду моряка поселился в лондонских трущобах. Результатом этого
социального эксперимента писателя явилась книга очерков с трагическом
названием "Люди бездны".
Опубликованные в одном нью-йоркском журнале в 1903 году и в том же году
выпущенные отдельным изданием очерки являются образцом пролетарской
литературы. По своему содержанию "Люди бездны" перекликаются с такими
различными по своему характеру произведениями, как очерки Т. Драйзера о
Нью-Йорке, бессмертная пьеса М. Горького "На дне" или социологические
исследования Д. Рииса и А. Моррисона. В своем предисловии к книге Лондон
писал: "Скажу еще, что к жизни "дна" я подходил с одной простой меркой: я
готов был считать хорошим то, что приносит долголетие, гарантирует здоровье
-- физическое и моральное, и плохим то, что укорачивает человеческий век,
порождает страдания, делает из людей тщедушных карликов, извращает их
психику. . Я увидел голод и бездомность,
увидел такую безысходную нищету, которая не изживается даже в периоды
самого высокого экономического подъема".
И действительно, вся книга--с первой главы "Сошествие в ад" до
последней "Система управления" -- является обвинительным актом буржуазному
обществу, вопиет о попранной справедливости и поруганной чести.
Опубликованные в книге документальные фотографии еще более подчеркивали ее
фактографичность, беспристрастно подтверждали, что все рассказанное на ее
страницах -- сущая правда.
Американские критики разошлись в своих оценках новой книги Лондона.
Журнал "Нейшн", например, упрекал писателя в том, что он "описывает
лондонский район Ист-сайд так, как Данте мог бы описать ад, будь он желтым
журналистом". Автор журнала "Атлантик мансли" считал, что очерки страдают
"отсутствием чувства достоинства и твердости как в стиле, так и в духе, без
чего их нельзя считать подлинной литературой". Рецензент журнала "Букмэн"
обвинял автора в снобизме. Вместе с тем некоторые другие печатные органы
признавали, что хотя описанные Лондоном условия человеческого существования
и не являются чем-то новым в американской литературе, только "одному Лондону
удалось воссоздать и донести до нас подлинную реальность жизни "на дне".
И действительно, писатель понимал законы творческого труда и знал, как
нужно писать, чтобы читатель ощущал себя как бы участником происходящего. В
одном из писем к Клаудсли Джонсу по поводу его рассказа "Философия дороги"
Лондон изложил свою философию творчества: "Вы имеете дело с кипучей жизнью,
романтикой, проблемами человеческой жизни и смерти, юмором и пафосом и т. д.
Так, ради бога, обращайтесь же с ними подобающим образом. Не рассказывайте
читателю о философии дороги (разве что вы сами участвуете в действии и
говорите от первого лица). Не рассказывайте читателю. Ни в коем случае. Ни
за что. Нет. Заставьте своих героев рассказать о ней своими делами,
поступками, разговорами и т. д. Только тогда, но ничуть не раньше, ваши
писания станут художественной прозой, а не социологической статьей об
определенной прослойке общества. И дайте атмосферу. Придайте своим историям
широту и перспективу, а не только растянутость в длину (которая достигается
простым пересказом). Поскольку это художественная проза, читателю не нужны
ваши диссертации на эту тему, ваши наблюдения, ваши знания как таковые, ваши
мысли и ваши идеи -- нет, вложите все свое в рассказы, в истории, а сами
уйдите в сторону (кроме тех случаев, когда рассказываете от первого лица,
как непосредственный участник). Эго-то и создает атмосферу. И этой
атмосферой будете сами вы. .".
И в своих лучших произведениях Джеку Лондону удавалась эта труднейшая
из задач -- самоустраниться из книги и в то же время сделать ее продолжением
своего собственного "я". Именно в таких произведениях писатель достигает
подлинных высот художественного творчества, и его сочинения становятся
творением художника, а не ремесленника, они, говоря словами Лондона, "живут,
и дышат, и овладевают людьми, и заставляют лампы читателей гореть долго
после положенного часа".
Возвратившись из поездки в Англию, Джек Лондон обдумывает новые вещи.
Прежде всего ему хочется написать небольшой рассказ о собаке. Он садится за
работу и за месяц кончает--не рассказ, а повесть, получившую название "Зов
предков". Это история собаки по кличке Бэк -- широкогрудого пса с длинной
шерстью и белыми клыками, в котором. прошлое смыкалось с настоящим, и, как
мощный ритм вечности, голоса прошлого и настоящего звучали в нем
попеременно,--это было как прилив и отлив, как смена времен года". История
одичания Бэка, его ухода от человека в волчью стаю написана просто и
незамысловато и в то же время с тем настоящим художественным видение ,
которые присуще лучшим вещам Лондона. Повесть сразу же принял самый массовый
в Соединенных Штатах журнал "Сатэрдей ивнинг пост" ("Вечерняя субботняя
почта"). Заметим в скобках. что издание это просуществовало до начала
семидесятых годов нашего века и лишь несколько лет тому назад прекратило
свое существование. В начале же века журнал был в зените своего могущества,
задавал тон среди многочисленных литературных журналов. "Зов предков" был
первым произведением Лондона, опубликованным на его страницах. Присланный
гонорар превзошел все ожидания писателя. Выпущенный отдельной книгой первый
тираж повести разошелся за один день, и ее автор вкусил сладость и опьянение
славы.
Американская критика высоко оценила повесть. Весьма строгая в своих
оценках газета "Нью-Йорк сан" назвала ее "удивительно совершенным
произведением, книгой, о которой мы еще долго будем слышать". Другие органы
печати сразу же причислили повесть к американским классическим
произведениям; некоторые критики написали, что "Зов
предков" так же хорош, как лучшая из вещей Киплинга. По тем временам
это считалось высшей похвалой. Профессора английской литературы
Калифорнийского университета включили повесть в число обязательных для
чтения произведений. Одним словом, успех автора был полным.
Некоторые современные американские критики считают, что повесть
написана как бы в трех измерениях. Первое, повествовательное, рассказывает
нам историю превращения собаки Бэка в вожака волчьей стаи. Второе,
аллегорическое, как бы раскрывает перед читателем чувства и переживания
самого автора, поднявшегося со дна жизни до вершин славы. Третье же,
политико-философское, служит художественной иллюстрацией к теориям
"социального дарвинизма". Критики при этом ссылаются на такие, к примеру,
строки из повести: "Милосердия первобытные существа не знали. Они его
принимали за трусость. Милосердие влекло за гобой смерть. Убивай или будешь
убит, ешь или тебя съедят -- таков первобытный закон жизни".
Авторы подобных утверждений забывают лишь добавить, что этот
"первобытный закон жизни" все еще господствует в капиталистическом обществе,
и если уж "Зов предков" и является иллюстрацией к истории человеческого
существования, только в тех его границах, которые не выходят за пределы
капиталистической формации.
Джек Лондон прекрасно понимал, что над подавляющим большинством
американских писателей довлеет необходимость обеспечивать себе сносное
существование, что не могло не сказываться на уровне их произведений.
Незадолго до выхода в свет "Зова предков" Лондон опубликовал в журнале
"Критик" статью "Об ужасном и трагическом в художественной прозе". В этой
статье он, в частности, отмечал: "Печальный факт состоит в том, что писатели
прежде всего пишут ради хлеба насущного, а уж потом -- ради славы. И их
уровень жизни возрастает вместе с ростом умения заработать на хлеб, поэтому
им некогда позаботиться о славе -- этом эфемерном цветке, и лучшие
произведения остаются ненаписанными".
"Зов предков" принес его автору и деньги и славу и тем самым как бы
противоречил утверждениям Лондона-критика. В истории американской литературы
можно найти и некоторые Другие примеры подобного рода Однако эти
исключения--а их не так уж много--лишь подтверждали зависимость писателей от
доброй воли магнатов издательского бизнеса. Не избежал этой участи, как
известно, и Джек Лондон.
На гонорар, полученный от издания "Зова предков", Джек купил себе
парусный шлюп "Спрэй" ("Морская пена") и снова начал выходить в море. Это не
было только простым зовом сердца бывалого моряка -- Джек решил написать
роман на морскую тему. В то же время он публикует ряд статей для различных
социалистических изданий, в том числе: "Как я стал социалистом" (1903 г. ),
"Классовая борьба" (1903 г. ), "Штрейкбрехер" (1904 г. ) и другие.
Статьи эти вызвали поток писем от людей, сочувствующих социалистическим
идеям. Джек Лондон аккуратно отвечал на все письма. Его ответы неизменно
начинались словами: "Дорогой товарищ" и оканчивались: "Ваш во имя революции,
Джек Лондон". Это не было позой фрондирующего своими социалистическими
увлечениями писателя. Лондон очень серьезно относился к пропаганде
социалистических идей и считал себя одним из активных деятелей американского
социалистического движения. Он рассказывал, что социалистом его сделали
условия жизни: ". . . Я прочел немало книг, но ни один экономический или
логический довод, ни одно самое убедительное свидетельство неизбежности
социализма не оказало на меня такого глубокого и убедительного воздействия,
какое я испытал в тот день, когда впервые увидел возвышающиеся вокруг себя
стены социальной пропасти и почувствовал, как начинаю скользить вниз, вниз
-- на самое дно этой мясорубки".
И теперь, став одним из ведущих американских писателей, Лондон
стремился раскрыть глаза простых обывателей на социальную пропасть,
разделяющую страну на имущих и неимущих, на наличие жестокой классовой
борьбы в американском обществе. Он утверждал, что люди, отрицающие наличие
классовой борьбы в США, уподобляются страусам, не желают видеть противоречий
окружающей их действительности. Вместе с тем он обращал внимание на
опасность "тред-юнионизма" для рабочего движения, на необходимость сочетания
экономической борьбы с борьбой политической. Лондону принадлежит получившее
впоследствии широкое распространение определение штрейкбрехера:
"Штрейкбрехер -- предатель своего бога, своей страны, своей семьи и своего
класса".
Летом 1903 года произошли важные перемены в личной жизни писателя -- он
оставляет жену и двух дочерей. В конце года Лондон закончил "Морского волка"
и получил предложение отправиться в качестве военного корреспондента в
Японию для освещения хода военных действий между Японией и Россией. Правда,
война между этими двумя странами еще не началась, но владельцы газетной
империи Херста не сомневались в ее неизбежности и старались заранее иметь
своего корреспондента в очередной "горячей точке" планеты.
Репортажи Лондона из Кореи, Маньчжурии и Японии печатались газетами
Херста под крупными заголовками. В ряде репортажей даны достоверные
зарисовки боевых стычек, правдиво показан тыловой быт. Однако многие статьи
писателя страдают от шовинистических и даже расистских рассуждений, явно
расходящихся не только с социалистическими, но и с гуманистическими
взглядами их автора.
Когда Лондон вернулся в Соединенные Штаты, издатель сообщил ему, что
еще до выхода "Морского волка" поступили заказы более чем на 40 тысяч
экземпляров. Роман вышел из печати в ноябре 1904 года и сразу занял прочное
место в списке бестселлеров. Однако мнения критиков о новом произведении
Лондона были далеко не единодушными. "Строгий и педантичный законодатель
литературного мира" Сан-Франциско Амброз Вире в письме к другу Лондона поэту
Стерлингу назвал роман "в целом крайне неприятной книгой. Лондон обладает
плохим стилем и не имеет чувства меры". Однако он же отмечал и несомненные
достоинства книги -- "великолепный" сюжет и "потрясающий" образ Волка
Ларсена. Если Ларсен, писал Вире, и не является "постоянным добавлением к
литературным образам, он, по крайней мере, имеет постоянное место в памяти
читателя. . . Человеку достаточно за его жизнь вырубить и вылепить одну
подобную фигуру".
Именно образ Волка Ларсена вызвал наибольшие нарекания критиков. Автора
упрекали в том, что Ларсен создан якобы как "ницшеанский сверхчеловек".
Между тем сам Лондон считал свой роман прямой критикой ницшеанства с его
идеей сверхчеловека. Филипп Фонер справедливо пишет, что при внимательном
чтении романа становится ясна идея автора: "В условиях современного
буржуазного общества индивидуалист неминуемо кончает самоуничтожением.
Раздираемый внутренними противоречиями, неспособный разрешить свои
собственные проблемы. Волк Ларсен превращается в ожесточенного, злобного,
изощренного демона. . . Его жестокость и безжалостность -- лишь маска,
прикрывающая внутреннюю слабость и страх. Его окончательное самоуничтожение
является логическим результатом поражения индивидуализма ".
Несмотря на разноречивые оценки, роман хорошо расходился. За короткий
срок выдержал три издания и сборник -рассказов "Мужская верность",
поступивший на полки книжных магазинов в мае 1904 года. Ежемесячно
продавалось несколько тысяч экземпляров "Зова предков". Сборник очерков
"Люди бездны" также расходился значительно лучше, чем предполагалось.
Казалось бы, что автору этих популярных книг только и оставалось, что
радоваться своему успеху и продолжать работать над новыми произведениями. И
Лондон с лета 1904 года действительно трудился над новой повестью под
названием "Игра", в которой рассказывалась печальная история любви
двадцатилетнего боксера Джо и его восемнадцатилетней подруги Дженевьевы и
гибели спортсмена.
Однако, несмотря на крупный литературный успех, Лондон в тот год часто
бывал далеко не в лучшем настроении -- сказывались разрыв с женой и нехватка
средств. Удручало его и длительное отсутствие Чармейн Киттредж, его давней
знакомой, увлечение которой и послужило главной причиной разрыва с семьей.
Помимо работы над повестью, Лондон пишет в эти месяцы статьи на
социалистические темы, новые рассказы -- именно за письменным столом находил
он забвение от повседневных житейских забот и треволнений.
В 1905 году издательство "Макмиллан" выпускает в свет одну за другой
три новых книги Лондона: сборник эссе на социальные темы "Борьба классов",
повесть "Игра", сборник "Рассказы рыбачьего патруля". Совершенно разные и по
содержанию и по форме, книги эти были хорошо встречены. Журнал "Букмэн",
например, так оценивал сборник "Борьба классов": ". . . Безусловно, никакой
другой американский автор--а возможно, и никакой английский--не создавал
ничего, что могло бы сравниться с этой книгой по силе выражения и
литературным достоинствам".
Повесть "Игра" вызвала нарекания отдельных критиков. Лондон счел
необходимым ответить письмом, в котором подтверждал абсолютную достоверность
описанных событий. Сам боксер-любитель, освещавший профессиональные матчи
для оклендской газеты "Геральд", Джек хорошо знал и существовавшие в среде
боксеров нравы и те условия, в которых им приходилось выступать. Поэтому
гибель боксера Джо во время поединка была отнюдь не плодом воображения, а
лишь скромной зарисовкой из жизни. К концу года определились личные
взаимоотношения Джека с Чармейн Китредж: они стали мужем и женой.
Некоторые американские исследователи творчества и жизни Лондона, в
частности Ф. Фонер, считают, что 1905 -- 1907 годы -- это период наибольшей
активности писателя как участника социалистического движения Соединенных
Штатов. В эти годы он много разъезжает по стране, выступая с лекциями о
сущности социализма, пишет ряд статей, в которых призывает построить "новое
жилище для человечества, в котором не будет палат для избранных, где все
комнаты будут просторными и светлыми и где можно будет дышать чистым и
животворным воздухом" ("Что значит для меня жизнь"), исполняет обязанности
президента Межуниверситетского социалистического общества. И, наконец, в эти
же годы он завершает свой социально-утопический роман "Железная пята".
чикагское издательство, одним из совладельцев которого был Мак-Клюр,
выпустило второй сборник рассказов Лондона "Бог его отцов" Отзывы критиков и
на этот раз были весьма благожелательными: писателя сравнивали с Р.
Киплингом и Брет Гартом, отмечали его "острую наблюдательность",
"реалистичность" и "здоровый оптимизм". Рецензент журнала "Нейшн", например,
писал: "Рассказы сборника "Бог его отцов" -- живые, выразительные,
преисполненные драматизма истории. Порой они грубоваты, неприветливы, полны
цинизма и безрассудной смелости. Но если вы хотите прочесть нечто такое, что
способно заинтересовать вас, развлечь и пронять до глубины души, то нет
ничего лучше, чем этот томик".
В этот период у Джека появляются новые знакомые, тонкий знаток
искусства поэт Джордж Стерлинг, начинающий литератор Клаудсли Джонс,
молодая, красивая и умная социалистка Анна Струнская. Каждый из них оказал
влияние не только на круг интересов Джека, но и на его характер, на его
литературные наклонности. Джек с интересом выслушивал тирады Стерлинга о
пользе социализма и не менее пылкие его выступления в защиту принципа
"искусство для искусства". Он долгие годы вел обширную переписку с Джонсом,
рассказывая ему о своих чувствах и литературных замыслах. Анна Струнская
заняла особое место в жизни Джека, он преклонялся перед "гениальностью ее
ума". Они часто спорили по самым различным поводам, но эти "бури в стакане
воды", как называл эти споры Джек, не меняли главного -- их "созвучности" в
восприятии мира. Из их дружбы родилась впоследствии написанная совместно
интересная и противоречивая книга "Письма Кемптона и Уэйса" (1903 год). А
пока необычная дружба эта доставляла страдания Бесси, которая ожидала
ребенка.
Интерес Джека Лондона к социализму углублялся. Он отдает много времени
чтению лекций, выступлениям в рабочих аудиториях, спорам в различных
социалистических клубах. Некоторые из его статей о социализме печатаются в
популярных журналах. В 1901 году социалисты Окленда выдвигают кандидатуру
Джека Лондона на пост мэра города. Выступая перед избирателями, он говорил:
"Именно мы, социалисты, действуя, словно дрожжи в нашем обществе, вызвали
великую и все возрастающую веру в муниципальную собственность. Именно мы,
социалисты, путем пропаганды заставили старые партии бросить определенные
привилегии в качестве подачки общественному недовольству". Однако
выступления Лондона не нашли поддержки у городских обывателей: на выборах за
него подали всего лишь 245 голосов. Эта. неудача отнюдь не обескуражила
Джека; он по-прежнему выступает перед многочисленными аудиториями
слушателей с разоблачением капитализма. Одна из его лекций на тему о
безработице перед состоятельными дамами -- членами женской пресс-ассоциации
Сан-Франциско -- вызвала такой взрыв негодования, что председательнице
пришлось поспешно закрыть собрание.
В мае 1901 года в журнале "Пирсонз мэгезин" появляется рассказ Лондона
"Любимцы Мидаса", который, как утверждают некоторые американские критики,
имеет явную "социалистическую направленность". Сюжет рассказа прост: группа
бедняков объединяется, чтобы "бросить вызов мировому капиталу". Однако
методы борьбы "любимцев Мидаса"--так называют себя члены группы--ничего
общего с социализмом не имеют: они действуют угрозами, шантажом и
индивидуальным террором, направленным против случайно выбранных жертв. Хотя
сюжет рассказа был продиктован писателю повседневной американской
действительностью, совершенно ясно, что подобные методы борьбы ничего общего
с подлинным социализмом не имеют. И прав американский исследователь
творчества писателя Филипп Фонер, утверждавший, что рассказ этот "более
свидетельствует об определенной ограниченности социалистических воззрений
Лондона, чем о его вкладе в социалистическую прозу". Писатель подметил в
буржуазном обществе тенденцию роста терроризма, вызванного дальнейшим
углублением пропасти между богатыми и бедными. Рассказанная им история так
же актуальна в наше время, как три четверти века тому назад. Чтобы убедиться
в этом, достаточно просмотреть первые страницы сегодняшних американских или
западноевропейских газет. Однако он не сумел разглядеть в этой тенденции ее
анархистского содержания, ошибочно принял терроризм за один из методов
борьбы рабочего класса против эксплуататоров. Известное любование
анархистскими выходками, преувеличение роли отдельных "сильных личностей" в
схватке с представителями класса капитала можно заметить и в некоторых
других, более поздних произведениях Лондона. Один из серьезнейших
недостатков Джека Лондона как писателя-социалиста в том и заключается, что,
будучи убежденным противником капиталистической системы, он не сумел
показать в своих произведениях организованный рабочий класс, вооруженный
социалистическим мировоззрением.
Между тем роман, получивший название "Дочь снегов", был закончен и
отправлен издателю. Мак-Клюр, ознакомившись с рукописью, не стал ни печатать
ее в своем журнале, ни издавать отдельной книгой. Чтобы вернуть затраченные
деньги, он продает право на выпуск романа другому издательству, и роман
выходит в свет в октябре 1902 года. Кроме "Дочери снегов", в том же месяце
читатели получили две другие книги писателя -- новый сборник "северных"
рассказов "Дети Мороча" и повесть "Путешествие на "Ослепительном. об
устричных пиратах. Три сборника "северных" рассказов писателя, роман и
повесть--таков итог трехлетней литературной работы. Это было, безусловно,
значительным достижением молодого автора. Однако, как известно, количество
далеко не всегда переходит в качество, особенно если это касается
литературных произведений. Три новых книги Джека Лондона, безусловно,
позволили укрепиться его имени в сознании американской читающей публики,
однако они не раскрыли какие-нибудь новые грани его таланта. Они носили
следы спешки, страдали определенными недостатками. Они подчас проповедовали
превосходство "сильной личности", давали довольно примитивную трактовку
противоречий капиталистического общества. В некоторых произведениях он
воспевал "белую расу", говорил о превосходстве англосаксов, которые
"перенесут любые тяготы и получат в наследство весь мир" ("Дочь снегов").
Проповедниками этих взглядов являются прежде всего Фрона Уэлз и Вэнс Корлисс
из романа "Дочь снегов", но отголоски подобных воззрений можно услышать и в
других произведениях Лондона. Не случайно ряд американских критиков считает,
что в 1902 году закончился первый этап в творчестве Джека Лондона.
Вместе с тем, как отмечал Ван Вик Брукс, несомненное достоинство его
книг -- "хорошо ли, плохо ли написанных" -- заключалось в том, что в них
"постоянно бил фонтан фактов, сообщавших неприглаженную истину о "грубой
реальности". Казалось, что сама личность Лондона распространяет вокруг себя
свежее дыхание морского бриза, наполненного "живой водой" жизнелюбия и
энергии, оплодотворявшей сюжеты его рассказов, где речь шла об отваге и
предприимчивости, о триумфах, а порой и о трагической гибели".
И эти лучшие черты произведений Лондона быстро завоевали ему
популярность как среди широкой публики, так и среди американской
интеллигенции. Его имя прочно вошло в число имен ведущих американских
писателей, его сотрудничества добивались многие журналы и издательства.
Поэтому Джек ничуть не удивился, когда в июле 1902 года получил телеграмму
от Ассоциации американской печати с предложением немедленно отправиться в
Южную Африку для описания последствий недавно закончившейся англобурской
войны. Через несколько дней он уже в Нью-Йорке, где получает необходимые
инструкции, билеты и деньги.
Лондон внимательно присматривался к встречавшимся ему бизнесменам,
пытался выяснить их отношение к социалистическому движению. "Я встречаюсь с
мировыми дельцами в пульмановских вагонах, нью-йоркских клубах, в
курительных салонах пересекающего Атлантику лайнера,-- писал он А. Струнской
с борта направляющегося в Лондон парохода "Мажестик". --И, по правде говоря)
эти встречи вселяют в меня надежды на успех Дела, ибо все эти дельцы --
абсолютные невежды и ничего не смыслят в том, какие силы действуют в мире.
Они пребывают в блаженном неведении о предстоящем перевороте, но в то же
время ожесточены в отношении рабочих. Как видите, растущее могущество
рабочих задевает их и вызывает у них ожесточение, но никак не раскрывает им
глаза".
Сам писатель хотел жить с широко раскрытыми глазами, наблюдать все
проявления борьбы классов. Во время остановки в Лондоне он намеревался
провести два дня в городских трущобах и посмотреть глазами неимущих на
проходившую в это время коронацию короля Эдуарда VII. Однако пребывание
писателя в столице Великобритании растянулось на шесть недель. Дело в том,
что по прибытии в Лондон он получил сообщение, что путешествие его
отменяется. Недолго раздумывая, Джек приобрел поношенную одежду и под видом
попавшего в беду моряка поселился в лондонских трущобах. Результатом этого
социального эксперимента писателя явилась книга очерков с трагическом
названием "Люди бездны".
Опубликованные в одном нью-йоркском журнале в 1903 году и в том же году
выпущенные отдельным изданием очерки являются образцом пролетарской
литературы. По своему содержанию "Люди бездны" перекликаются с такими
различными по своему характеру произведениями, как очерки Т. Драйзера о
Нью-Йорке, бессмертная пьеса М. Горького "На дне" или социологические
исследования Д. Рииса и А. Моррисона. В своем предисловии к книге Лондон
писал: "Скажу еще, что к жизни "дна" я подходил с одной простой меркой: я
готов был считать хорошим то, что приносит долголетие, гарантирует здоровье
-- физическое и моральное, и плохим то, что укорачивает человеческий век,
порождает страдания, делает из людей тщедушных карликов, извращает их
психику. . Я увидел голод и бездомность,
увидел такую безысходную нищету, которая не изживается даже в периоды
самого высокого экономического подъема".
И действительно, вся книга--с первой главы "Сошествие в ад" до
последней "Система управления" -- является обвинительным актом буржуазному
обществу, вопиет о попранной справедливости и поруганной чести.
Опубликованные в книге документальные фотографии еще более подчеркивали ее
фактографичность, беспристрастно подтверждали, что все рассказанное на ее
страницах -- сущая правда.
Американские критики разошлись в своих оценках новой книги Лондона.
Журнал "Нейшн", например, упрекал писателя в том, что он "описывает
лондонский район Ист-сайд так, как Данте мог бы описать ад, будь он желтым
журналистом". Автор журнала "Атлантик мансли" считал, что очерки страдают
"отсутствием чувства достоинства и твердости как в стиле, так и в духе, без
чего их нельзя считать подлинной литературой". Рецензент журнала "Букмэн"
обвинял автора в снобизме. Вместе с тем некоторые другие печатные органы
признавали, что хотя описанные Лондоном условия человеческого существования
и не являются чем-то новым в американской литературе, только "одному Лондону
удалось воссоздать и донести до нас подлинную реальность жизни "на дне".
И действительно, писатель понимал законы творческого труда и знал, как
нужно писать, чтобы читатель ощущал себя как бы участником происходящего. В
одном из писем к Клаудсли Джонсу по поводу его рассказа "Философия дороги"
Лондон изложил свою философию творчества: "Вы имеете дело с кипучей жизнью,
романтикой, проблемами человеческой жизни и смерти, юмором и пафосом и т. д.
Так, ради бога, обращайтесь же с ними подобающим образом. Не рассказывайте
читателю о философии дороги (разве что вы сами участвуете в действии и
говорите от первого лица). Не рассказывайте читателю. Ни в коем случае. Ни
за что. Нет. Заставьте своих героев рассказать о ней своими делами,
поступками, разговорами и т. д. Только тогда, но ничуть не раньше, ваши
писания станут художественной прозой, а не социологической статьей об
определенной прослойке общества. И дайте атмосферу. Придайте своим историям
широту и перспективу, а не только растянутость в длину (которая достигается
простым пересказом). Поскольку это художественная проза, читателю не нужны
ваши диссертации на эту тему, ваши наблюдения, ваши знания как таковые, ваши
мысли и ваши идеи -- нет, вложите все свое в рассказы, в истории, а сами
уйдите в сторону (кроме тех случаев, когда рассказываете от первого лица,
как непосредственный участник). Эго-то и создает атмосферу. И этой
атмосферой будете сами вы. .".
И в своих лучших произведениях Джеку Лондону удавалась эта труднейшая
из задач -- самоустраниться из книги и в то же время сделать ее продолжением
своего собственного "я". Именно в таких произведениях писатель достигает
подлинных высот художественного творчества, и его сочинения становятся
творением художника, а не ремесленника, они, говоря словами Лондона, "живут,
и дышат, и овладевают людьми, и заставляют лампы читателей гореть долго
после положенного часа".
Возвратившись из поездки в Англию, Джек Лондон обдумывает новые вещи.
Прежде всего ему хочется написать небольшой рассказ о собаке. Он садится за
работу и за месяц кончает--не рассказ, а повесть, получившую название "Зов
предков". Это история собаки по кличке Бэк -- широкогрудого пса с длинной
шерстью и белыми клыками, в котором. прошлое смыкалось с настоящим, и, как
мощный ритм вечности, голоса прошлого и настоящего звучали в нем
попеременно,--это было как прилив и отлив, как смена времен года". История
одичания Бэка, его ухода от человека в волчью стаю написана просто и
незамысловато и в то же время с тем настоящим художественным видение ,
которые присуще лучшим вещам Лондона. Повесть сразу же принял самый массовый
в Соединенных Штатах журнал "Сатэрдей ивнинг пост" ("Вечерняя субботняя
почта"). Заметим в скобках. что издание это просуществовало до начала
семидесятых годов нашего века и лишь несколько лет тому назад прекратило
свое существование. В начале же века журнал был в зените своего могущества,
задавал тон среди многочисленных литературных журналов. "Зов предков" был
первым произведением Лондона, опубликованным на его страницах. Присланный
гонорар превзошел все ожидания писателя. Выпущенный отдельной книгой первый
тираж повести разошелся за один день, и ее автор вкусил сладость и опьянение
славы.
Американская критика высоко оценила повесть. Весьма строгая в своих
оценках газета "Нью-Йорк сан" назвала ее "удивительно совершенным
произведением, книгой, о которой мы еще долго будем слышать". Другие органы
печати сразу же причислили повесть к американским классическим
произведениям; некоторые критики написали, что "Зов
предков" так же хорош, как лучшая из вещей Киплинга. По тем временам
это считалось высшей похвалой. Профессора английской литературы
Калифорнийского университета включили повесть в число обязательных для
чтения произведений. Одним словом, успех автора был полным.
Некоторые современные американские критики считают, что повесть
написана как бы в трех измерениях. Первое, повествовательное, рассказывает
нам историю превращения собаки Бэка в вожака волчьей стаи. Второе,
аллегорическое, как бы раскрывает перед читателем чувства и переживания
самого автора, поднявшегося со дна жизни до вершин славы. Третье же,
политико-философское, служит художественной иллюстрацией к теориям
"социального дарвинизма". Критики при этом ссылаются на такие, к примеру,
строки из повести: "Милосердия первобытные существа не знали. Они его
принимали за трусость. Милосердие влекло за гобой смерть. Убивай или будешь
убит, ешь или тебя съедят -- таков первобытный закон жизни".
Авторы подобных утверждений забывают лишь добавить, что этот
"первобытный закон жизни" все еще господствует в капиталистическом обществе,
и если уж "Зов предков" и является иллюстрацией к истории человеческого
существования, только в тех его границах, которые не выходят за пределы
капиталистической формации.
Джек Лондон прекрасно понимал, что над подавляющим большинством
американских писателей довлеет необходимость обеспечивать себе сносное
существование, что не могло не сказываться на уровне их произведений.
Незадолго до выхода в свет "Зова предков" Лондон опубликовал в журнале
"Критик" статью "Об ужасном и трагическом в художественной прозе". В этой
статье он, в частности, отмечал: "Печальный факт состоит в том, что писатели
прежде всего пишут ради хлеба насущного, а уж потом -- ради славы. И их
уровень жизни возрастает вместе с ростом умения заработать на хлеб, поэтому
им некогда позаботиться о славе -- этом эфемерном цветке, и лучшие
произведения остаются ненаписанными".
"Зов предков" принес его автору и деньги и славу и тем самым как бы
противоречил утверждениям Лондона-критика. В истории американской литературы
можно найти и некоторые Другие примеры подобного рода Однако эти
исключения--а их не так уж много--лишь подтверждали зависимость писателей от
доброй воли магнатов издательского бизнеса. Не избежал этой участи, как
известно, и Джек Лондон.
На гонорар, полученный от издания "Зова предков", Джек купил себе
парусный шлюп "Спрэй" ("Морская пена") и снова начал выходить в море. Это не
было только простым зовом сердца бывалого моряка -- Джек решил написать
роман на морскую тему. В то же время он публикует ряд статей для различных
социалистических изданий, в том числе: "Как я стал социалистом" (1903 г. ),
"Классовая борьба" (1903 г. ), "Штрейкбрехер" (1904 г. ) и другие.
Статьи эти вызвали поток писем от людей, сочувствующих социалистическим
идеям. Джек Лондон аккуратно отвечал на все письма. Его ответы неизменно
начинались словами: "Дорогой товарищ" и оканчивались: "Ваш во имя революции,
Джек Лондон". Это не было позой фрондирующего своими социалистическими
увлечениями писателя. Лондон очень серьезно относился к пропаганде
социалистических идей и считал себя одним из активных деятелей американского
социалистического движения. Он рассказывал, что социалистом его сделали
условия жизни: ". . . Я прочел немало книг, но ни один экономический или
логический довод, ни одно самое убедительное свидетельство неизбежности
социализма не оказало на меня такого глубокого и убедительного воздействия,
какое я испытал в тот день, когда впервые увидел возвышающиеся вокруг себя
стены социальной пропасти и почувствовал, как начинаю скользить вниз, вниз
-- на самое дно этой мясорубки".
И теперь, став одним из ведущих американских писателей, Лондон
стремился раскрыть глаза простых обывателей на социальную пропасть,
разделяющую страну на имущих и неимущих, на наличие жестокой классовой
борьбы в американском обществе. Он утверждал, что люди, отрицающие наличие
классовой борьбы в США, уподобляются страусам, не желают видеть противоречий
окружающей их действительности. Вместе с тем он обращал внимание на
опасность "тред-юнионизма" для рабочего движения, на необходимость сочетания
экономической борьбы с борьбой политической. Лондону принадлежит получившее
впоследствии широкое распространение определение штрейкбрехера:
"Штрейкбрехер -- предатель своего бога, своей страны, своей семьи и своего
класса".
Летом 1903 года произошли важные перемены в личной жизни писателя -- он
оставляет жену и двух дочерей. В конце года Лондон закончил "Морского волка"
и получил предложение отправиться в качестве военного корреспондента в
Японию для освещения хода военных действий между Японией и Россией. Правда,
война между этими двумя странами еще не началась, но владельцы газетной
империи Херста не сомневались в ее неизбежности и старались заранее иметь
своего корреспондента в очередной "горячей точке" планеты.
Репортажи Лондона из Кореи, Маньчжурии и Японии печатались газетами
Херста под крупными заголовками. В ряде репортажей даны достоверные
зарисовки боевых стычек, правдиво показан тыловой быт. Однако многие статьи
писателя страдают от шовинистических и даже расистских рассуждений, явно
расходящихся не только с социалистическими, но и с гуманистическими
взглядами их автора.
Когда Лондон вернулся в Соединенные Штаты, издатель сообщил ему, что
еще до выхода "Морского волка" поступили заказы более чем на 40 тысяч
экземпляров. Роман вышел из печати в ноябре 1904 года и сразу занял прочное
место в списке бестселлеров. Однако мнения критиков о новом произведении
Лондона были далеко не единодушными. "Строгий и педантичный законодатель
литературного мира" Сан-Франциско Амброз Вире в письме к другу Лондона поэту
Стерлингу назвал роман "в целом крайне неприятной книгой. Лондон обладает
плохим стилем и не имеет чувства меры". Однако он же отмечал и несомненные
достоинства книги -- "великолепный" сюжет и "потрясающий" образ Волка
Ларсена. Если Ларсен, писал Вире, и не является "постоянным добавлением к
литературным образам, он, по крайней мере, имеет постоянное место в памяти
читателя. . . Человеку достаточно за его жизнь вырубить и вылепить одну
подобную фигуру".
Именно образ Волка Ларсена вызвал наибольшие нарекания критиков. Автора
упрекали в том, что Ларсен создан якобы как "ницшеанский сверхчеловек".
Между тем сам Лондон считал свой роман прямой критикой ницшеанства с его
идеей сверхчеловека. Филипп Фонер справедливо пишет, что при внимательном
чтении романа становится ясна идея автора: "В условиях современного
буржуазного общества индивидуалист неминуемо кончает самоуничтожением.
Раздираемый внутренними противоречиями, неспособный разрешить свои
собственные проблемы. Волк Ларсен превращается в ожесточенного, злобного,
изощренного демона. . . Его жестокость и безжалостность -- лишь маска,
прикрывающая внутреннюю слабость и страх. Его окончательное самоуничтожение
является логическим результатом поражения индивидуализма ".
Несмотря на разноречивые оценки, роман хорошо расходился. За короткий
срок выдержал три издания и сборник -рассказов "Мужская верность",
поступивший на полки книжных магазинов в мае 1904 года. Ежемесячно
продавалось несколько тысяч экземпляров "Зова предков". Сборник очерков
"Люди бездны" также расходился значительно лучше, чем предполагалось.
Казалось бы, что автору этих популярных книг только и оставалось, что
радоваться своему успеху и продолжать работать над новыми произведениями. И
Лондон с лета 1904 года действительно трудился над новой повестью под
названием "Игра", в которой рассказывалась печальная история любви
двадцатилетнего боксера Джо и его восемнадцатилетней подруги Дженевьевы и
гибели спортсмена.
Однако, несмотря на крупный литературный успех, Лондон в тот год часто
бывал далеко не в лучшем настроении -- сказывались разрыв с женой и нехватка
средств. Удручало его и длительное отсутствие Чармейн Киттредж, его давней
знакомой, увлечение которой и послужило главной причиной разрыва с семьей.
Помимо работы над повестью, Лондон пишет в эти месяцы статьи на
социалистические темы, новые рассказы -- именно за письменным столом находил
он забвение от повседневных житейских забот и треволнений.
В 1905 году издательство "Макмиллан" выпускает в свет одну за другой
три новых книги Лондона: сборник эссе на социальные темы "Борьба классов",
повесть "Игра", сборник "Рассказы рыбачьего патруля". Совершенно разные и по
содержанию и по форме, книги эти были хорошо встречены. Журнал "Букмэн",
например, так оценивал сборник "Борьба классов": ". . . Безусловно, никакой
другой американский автор--а возможно, и никакой английский--не создавал
ничего, что могло бы сравниться с этой книгой по силе выражения и
литературным достоинствам".
Повесть "Игра" вызвала нарекания отдельных критиков. Лондон счел
необходимым ответить письмом, в котором подтверждал абсолютную достоверность
описанных событий. Сам боксер-любитель, освещавший профессиональные матчи
для оклендской газеты "Геральд", Джек хорошо знал и существовавшие в среде
боксеров нравы и те условия, в которых им приходилось выступать. Поэтому
гибель боксера Джо во время поединка была отнюдь не плодом воображения, а
лишь скромной зарисовкой из жизни. К концу года определились личные
взаимоотношения Джека с Чармейн Китредж: они стали мужем и женой.
Некоторые американские исследователи творчества и жизни Лондона, в
частности Ф. Фонер, считают, что 1905 -- 1907 годы -- это период наибольшей
активности писателя как участника социалистического движения Соединенных
Штатов. В эти годы он много разъезжает по стране, выступая с лекциями о
сущности социализма, пишет ряд статей, в которых призывает построить "новое
жилище для человечества, в котором не будет палат для избранных, где все
комнаты будут просторными и светлыми и где можно будет дышать чистым и
животворным воздухом" ("Что значит для меня жизнь"), исполняет обязанности
президента Межуниверситетского социалистического общества. И, наконец, в эти
же годы он завершает свой социально-утопический роман "Железная пята".