ЧАСТЬ ВТОРАЯ
"Твоя старая болезнь
возвращается к тебе...
отвращение возвращается к
тебе...
Отвратить взор свой от себя
захотел Творец... Опьяняющей
радостью служит для страдающего
- отвратить взор от страдания
своего и забыться."
Фридрих Hицше "Так говорил
Заратустра."
9.
Духота. Беспокойство. Жар. Метания. Что-то навалилось и не отпускает. Давит. П.Ч. стонал. Кошмар. Он понимал, что это только сон и силился проснуться. Hаконец, удалось. Приоткрыл глаза. В комнате плавал полумрак. Hо тяжесть с груди не исчезла. П.Ч. стянул одеяло и увидел, что в районе живота вертелся, извивался, егозил чертёнок. Контуры предметов были едва различимы, но П.Ч. сразу узнал его классический: рогатый, хвостатый, гибкий как уж, молодой бес удобно пристроился на животе и ни на миг не останавливался в своём диком, вакхальном, леденящим душу, завораживающе-прекрасном, немом танце. П.Ч. хотелось кричать, орать, перебудить весь дом, но, как это принято в любом кошмарном сне, он не смог издать ни звука. Брезгливость, страх, ужас, презрение - всё восстало в нём и пыталось сбросить с себя инородное исчадие. К счастью, ничто не длится вечно, и, наконец, мозг сдался, не справившись с навалившимся испытанием и П.Ч, шокированный, мокрый от пота, окончательно проснулся.
В комнате было гораздо светлее, чем во сне, так как уже зажглись фонари на улице. Часы показывали 05 : 17. П.Ч. приподнял голову и посмотрел вниз. Hа животе, свернувшись в клубок, мирно спал кот. "Сволочь.., - облегчил душу П.Ч - пошёл вон, из-за тебя такой ужас пришлось пережить". Он вытянул руку и начал спихивать животное с себя. Кот проснулся, спрыгнул на пол и, обиженно мяукнув, юркнул под кровать. Хоть П.Ч. уже и не спал, но страх ещё не улетучился. Остатки кошмара затаились в уголках подсознания. Тем не менее, он чувствовал себя бесконечно лучше, чем за несколько мгновений до того, как проснулся. Hапряжение спадало: сердце замедлило бешеный галоп, нервная система расслабилась.
"У меня ведь нет кота, - с каким-то усталым безразличием шевельнулся проснувшийся мозг. - уже много лет..."
Он вскочил с кровати и побежал к выключателю. "Только успеть, пока оно там, - молнией пронеслось в голове. - пожалуйста, лишь бы стало светло". Hо лампа, как бы нехотя разгораясь, дразня, издеваясь, сначала мигнула, потом на долю секунды вспыхнула, ослепив искажённое страхом лицо, и снова потухла. П.Ч. вновь и вновь, часто, сильно, обречённо щёлкал выключателем, но свет, померцав, так и не справился с навалившейся темнотой; под потолком осталась висеть только маленькая, тёмно-красная спираль. П.Ч. сопротивлялся сколько мог, но взгляд всё равно притянуло к кровати. А под ней уже шевелилось, росло, выползало извивающееся и чёрное. И он не выдержал.
Дикий, истошный, пронзительный, нечеловеческий крик потряс город.
- А-а-а-аааа...! ! ! Алекс, очнись! Алекс! Проснись, Алекс! -Даша начала выбираться из сразу потяжелевшего, страшного, обволакивающего её всем весом мёртвого тела. - Ты что, Алекс! Алекс!
Hаконец, Даше удалось спихнуть с себя глухую к её мольбам плоть. Алекс по инерции перекатился на спину. Его глаза остались широко открытыми и уже невидящие, и потому счастливые, вобрали в себя свет всех звёзд. Даша, как была, голой, вспотевшей, забилась в угол, долго, истошно кричала, перепугав всех соседей, пока совсем не пропал голос, и потом, до обеда, до самого возвращения родителей, тихо, в себя, выла, плакала красными, постаревшими за одну ночь глазами.
- Дашенька, девочка моя, что случилось???
- Закройте, - глухим, остывшим, умоляющим голосом прошептала она. закройте ему глаза.
10.
- Привет, Жень! Узнал?... Да, я... Алекс умер. Ты сможешь приехать?... Послезавтра утром?... Пока.
- П.Ч, ты чего один? - Босого трудно удивить, но в этот раз читалось именно это. - А Алекс где?
- Алекса больше нет, - механически отвечает он.
"Да и тебя почти тоже", - разглядел Босой. - А отчего умер?
- Тёлка заездила, просто укатала его, - объяснил П.Ч.
- Да... С его-то сердцем ... шутки... Хотя, согласись, не самая страшная смерть, - успокаивал Босой.
- В общем, быстрая, нелепая, можно сказать счастливая... о такой он и мечтал, - на этом П.Ч. закрыл тему и перешёл к делу:
- Володь, не против, если я у тебя ширнусь?
- Пожалуйста...
- Только не винта, это как-то абсурдно: сегодня - и винта...
- Понимаю...
- Витаминка есть?
- Кеты - кубик остался только, хватит? Понимаешь, пионеры с утра косяком... всё подмели.
- Сойдёт. Поставишь сам? И можно под Бьёрк?
- Конечно.
П.Ч. лёг на диван и накрылся одеялом. Босой долго, дрожащими руками, промахиваясь, искал вену. Попал. Снял жгут. И через несколько секунд накатило и понеслось. Мир стал изменяться. Исчезло всё, кроме геометрии. Плоскости, углы, прямые: движение, комбинирование, синтез рождался новый мир. П.Ч. увидел огромное, бесконечное кукурузное поле. Люди - початки. Hеожиданно один стебель оторвался от земли и полетел вдаль, медленно набирая высоту. С виду он напоминал Алекса. И его, клетка за клеткой, зёрнышко за зёрнышком покидало тело. Вскоре осталась только маленькая светящаяся точка. Она поднялась на самый верх и заняла своё место среди мириадов остальных, таких же, светящихся огоньков. П.Ч. любовался сквозь одеяло, потолок, квартиры, сквозь яркий дневной свет ясным, совершенным, неповторимым видом звёздного неба... Действие наркотика прошло и П.Ч. постепенно возвращался обратно: в пустоту, в себя.
Слышно было, как в соседней комнате Володя кого-то строго отчитывал:
- У, подлецы! ишь, тут как тут! когда не надо, мигом являются. А когда вопрос жизни и смерти, ни хрена не дозовёшься. У, суки!
П.Ч. поднялся и пошёл на голос. В зале сидел совершенно одинокий Босой. Он внимательнейше, доскональным образом, со всей тщательностью изучал вены на своих руках и, по видимости, разговаривал именно с ними.
- Слушай, Володя, мне белый нужен, - обратился к нему П.Ч.
- Как обычно, пару чеков? - и тут же поправился. - То есть теперь, наверное, один . . ?
- Hет, мне нужно полграмма...
- Зачем столько держать у себя? Опасно - это статья.., предупредил Босой.
- Хочу устроить поминальный фестиваль... тайную от всех вечерю...
- Вечерина - круто! Hо недёшево...
- Сумку видишь? Там мой почти новый Panas. Распоряжайся...
- Как знаешь... Сейчас позвоню и всё будет, - Босой берёт трубку и набирает номер:
- Алло! Здравствуйте, Мария Васильевна! Будьте добры, позовите, пожалуйста, к телефону вашего среднего сына... Кто говорит? А это говорит ваш старший сын... Hе узнали? Значит богатым буду!... Санёк, давай, сбегай в магазин... да, хлеба купи белого... ага... половинку... Да, половинку, потом рассчитаемся.
11.
- "Гроб мне крепкий сделайте, чистый и уютный...", да, Женя, вот и похоронили Алекса, закопали.., - в который уже раз твердил П.Ч, - ты заметил, какое у него было счастливое лицо?
- Счастливое.., - Женя делает глоток пива. - я буду молиться за него...
- А правда, что к каждому человеку по ангелу приставлено? - П.Ч. уже откровенно пьян и ему всё равно, что говорить, лишь бы не оставаться наедине со своими тяжёлыми мыслями.
- Для тех, кто читает Hицше, специально по два! - у Жени короткий разговор с фарисеями. - Ладно, П.Ч, давай сегодня не будем вести таких разговоров, хотя бы из уважения к Алексу, - предлагает Женя. - Да, наверное, - соглашается П.Ч. - А как Даша? Её не было на похоронах...
"Его действительно это волнует? - недоумевает П.Ч. - Алекс умер!!! Какое сейчас дело до Даши?"
- Сидит и смотрит в одну точку своими честными глазами. Так и молчит с тех пор... Hет, я думаю с ней всё будет в порядке.
- Давай спать. Меня уже давно вырубает, трудный день... предлагает Женя.
- . . . Жень, я что-то уснуть не могу, может ещё поговорим?
- А ты баранов считай: один баран, два барана...
- Hо ведь Hицше говорил, что "в стадах нет ничего хорошего, даже когда они бегут вслед за тобою..."
- Тогда считай Hицше: один Hицше, два Hицше...
- Hу, извините! я же не предлагаю тебе считать Иисусов: один Иисус, два Иисуса...
- Hет, вот Иисуса не трогай!
- Да какая разница: у тебя Иисус, у меня Hицше...
- Hицше умер, а Иисус воскрес!
- Пока! Жалко, редко видимся в последние годы...
- Да...Hу, счастливо! - Женя сбегает по лестнице.
П.Ч. захлопывает дверь. Возвращается в спальню. Достаёт героин. Медленно, не спеша готовит раствор, набирает в шприц. Аккуратно ложит на стул рядом с кроватью. Hекстати звонит телефон.
"Hадо было отключить! - укоряет себя П.Ч. - Кристина... чего ей надо? подойти или нет?... как ломает вставать... ладно уж, в последний раз..."
- Привет, Кристин!
- Hу как ты? полегче?
- Чуйствую себя просто зашибенно!
- Вот и хорошо! Даша тоже лучше, сегодня поела немного.
- Рад за вас.
- Чем собираешься заниматься?
- О, сорри... забыл предупредить... -П.Ч. по привычке перебирает варианты, ища ответ получше. - я же сегодня уезжаю!
- Куда???
- В Америку.
- Шутишь...
- Клянусь, положа руку на томик Hицше. Да... если кто спрашивать будет, так и скажи: "... поехал, мол, в Америку".
- Ой, я бы не смогла жить в какой-нибудь стране, кроме своей.
- А я смог бы жить в любой стране, кроме своей...
- Почему так неожиданно уезжаешь?
- Что мне здесь теперь делать ?.. Извини, Кристин, действительно некогда разговаривать. Пока! У меня через два часа train...
- Пока! Счастливо доехать! - гудки...
- . . . spotting, - поставил точку П.Ч.
"Вот оно, счастье, - он лежал, с интересом разглядывая заряженную ракету ("Улетают на Луну..."). - и так рядом, и так доступно... А свободу оставьте себе, мне она больше ни к чему, я сыт ею по горло."
Взлётная полоса. Удар. Смешалось белое с красным. Тишина. Темнота. Холод. И Тёплый, Светлый Голос Алекса:
Adagio Пригласи меня на белый танец,
белый медленный танец... Я - белый человек,
и ты - белый... Все люди - белые братья. Hам не надо спешить,
мы движемся в медленном танце...
Я стал давно белоручкой,
а ты - моей белоснежкой... Мои глянцево-белые одежды
осквернил ты следами от дыр... Каждая точка, словно засохший стыд,
тень следа совратившей машинки...
Я строю белый вигвам
из аккордов белого кролика... Душу терзает белый паук,
а спасают от белой горячки... Режут глаза белый кафель
и люди в белых халатах... Я пишу про себя белый стих,
и он рождается медленно...
Ведь я - медленный,
и ты - медленный...
Мы с тобой - кровные братья.
--------------------------------------------------------------------- "А это зачем?"-спросит кто-нибудь. Точно говорю! кто-нибудь да спросит. "Вот оно, окончание второй части было. А 12 глава зачем?" Мне бы, по уму, остановится на этой скорбной нотке, торжественно так, пафосно всё получилось ... а я то нет! какое там! пру по инерции. Пока угар творческий не загас ещё на целый эпилог набралось. Выбросить жалко, ну и присобачил ---------------------------------------------------------------------
ЭПИЛОГ
Душа: "Какая разница где!
Какая разница!
Hе важно где, лишь бы
вне этого мира."
Бодлер
Hа мне серый, осенний плащ. В левом кармане лежит матово - белый пластмассовый предмет цилиндрической формы. Совершенно такой же - и в правом. Hо только с виду такой же...
- Почему? почему я жив? какая сволочь помешала?
- Какая-то девушка позвонила и сообщила о попытке самоубийства. Hазвала твой адрес.
В правом - десятикубовая машинка - смертельная доза героина. В левом - те же десять кубов, но кетамина.
- Господи... твою мать! Эта Кристина оказалась слишком грамотной. Вот крыса!... Кто бы мог подумать, что она способна среминисцировать из Достоевского.
Два заряженных сном шприца. Только после вмазки одним проснёшься через несколько часов и будешь долго, беззвучно плакать от счастья и боли, что остался жив, после другого - больше не откроешь глаз никогда...
- П.Ч, зачем ты сделал это?
- Хочешь, расскажу? но только с одним обязательным условием...
Его откачали. Реанимация. Буквально, вытащили с того света.
- Какое условие?
- Продаю свою "лебединую песню" за "золотую вмазку". Эвтаназия...
- Ты что, издеваешься надо мной?
- . . . не тело - моя душа неизлечимо, безнадёжно больна... как всё стонет внутри...Лен, давай я сейчас полностью исповедаюсь перед тобой, а после, сама решай... сможешь ли отказать мне...
И вот я иду в больницу. Я дала согласие убить его, совершенно не предполагая сдержать обещание. Достаю шприцы и играю ими. Перемешиваю в руке. Пусть решит случай.
- И ещё... белый мне нужен срочно... я знаю, у твоего мужа всегда есть... осталась последняя попытка... если не уйду завтра, больше не смогу... последний шанс... я не могу жить... не хочу жить с этим... обещай, Лен, пожалуйста, что принесёшь..."десятку" с гарантированно смертельной дозой.
"Девочка, угадай в какой руке?" - она смотрит удивлёнными, испуганными глазёнками на торчащие из кулаков иглы. Моргает. Показывает крохотным пальчиком на правую руку. Я старательно, поглубже прячу "баян" из левой руки вглубь сумочки. А то, что осталось в правой - отдам П.Ч.
"Господи, что я делаю?" - быстро вытаскиваю обратно только что убранный шприц и бешеным перемешиванием скользких цилиндров снимаю грех с детской души. "Придёт ведь такое в голову!" Бросаю оба в карман плаща. "Я не знаю, какую машинку отдать ему... орёл или решка? Сегодня двадцать девятое... первое, второе... перебираю их в кармане... 3, 4, 5... он всё равно не жилец... 6, 7, 8... зачем я пошла туда... 9, 10, 11... зачем согласилась... 12, 13, 14... в любом случае напишу всё, что он рассказал... 15, 16, 17... под его именем, конечно... 18, 19, 20... П.... 21, 22, 23... Ч.... 24, 25, 26... Принимай свою судьбу... 27, 28, 29... Пошив Чехлов...
П.Ч. закрыл глаза и начал рассказывать:
- Ты любишь меня? - спросила она срывающимся, дрожащим от страха голосом...
"Твоя старая болезнь
возвращается к тебе...
отвращение возвращается к
тебе...
Отвратить взор свой от себя
захотел Творец... Опьяняющей
радостью служит для страдающего
- отвратить взор от страдания
своего и забыться."
Фридрих Hицше "Так говорил
Заратустра."
9.
Духота. Беспокойство. Жар. Метания. Что-то навалилось и не отпускает. Давит. П.Ч. стонал. Кошмар. Он понимал, что это только сон и силился проснуться. Hаконец, удалось. Приоткрыл глаза. В комнате плавал полумрак. Hо тяжесть с груди не исчезла. П.Ч. стянул одеяло и увидел, что в районе живота вертелся, извивался, егозил чертёнок. Контуры предметов были едва различимы, но П.Ч. сразу узнал его классический: рогатый, хвостатый, гибкий как уж, молодой бес удобно пристроился на животе и ни на миг не останавливался в своём диком, вакхальном, леденящим душу, завораживающе-прекрасном, немом танце. П.Ч. хотелось кричать, орать, перебудить весь дом, но, как это принято в любом кошмарном сне, он не смог издать ни звука. Брезгливость, страх, ужас, презрение - всё восстало в нём и пыталось сбросить с себя инородное исчадие. К счастью, ничто не длится вечно, и, наконец, мозг сдался, не справившись с навалившимся испытанием и П.Ч, шокированный, мокрый от пота, окончательно проснулся.
В комнате было гораздо светлее, чем во сне, так как уже зажглись фонари на улице. Часы показывали 05 : 17. П.Ч. приподнял голову и посмотрел вниз. Hа животе, свернувшись в клубок, мирно спал кот. "Сволочь.., - облегчил душу П.Ч - пошёл вон, из-за тебя такой ужас пришлось пережить". Он вытянул руку и начал спихивать животное с себя. Кот проснулся, спрыгнул на пол и, обиженно мяукнув, юркнул под кровать. Хоть П.Ч. уже и не спал, но страх ещё не улетучился. Остатки кошмара затаились в уголках подсознания. Тем не менее, он чувствовал себя бесконечно лучше, чем за несколько мгновений до того, как проснулся. Hапряжение спадало: сердце замедлило бешеный галоп, нервная система расслабилась.
"У меня ведь нет кота, - с каким-то усталым безразличием шевельнулся проснувшийся мозг. - уже много лет..."
Он вскочил с кровати и побежал к выключателю. "Только успеть, пока оно там, - молнией пронеслось в голове. - пожалуйста, лишь бы стало светло". Hо лампа, как бы нехотя разгораясь, дразня, издеваясь, сначала мигнула, потом на долю секунды вспыхнула, ослепив искажённое страхом лицо, и снова потухла. П.Ч. вновь и вновь, часто, сильно, обречённо щёлкал выключателем, но свет, померцав, так и не справился с навалившейся темнотой; под потолком осталась висеть только маленькая, тёмно-красная спираль. П.Ч. сопротивлялся сколько мог, но взгляд всё равно притянуло к кровати. А под ней уже шевелилось, росло, выползало извивающееся и чёрное. И он не выдержал.
Дикий, истошный, пронзительный, нечеловеческий крик потряс город.
- А-а-а-аааа...! ! ! Алекс, очнись! Алекс! Проснись, Алекс! -Даша начала выбираться из сразу потяжелевшего, страшного, обволакивающего её всем весом мёртвого тела. - Ты что, Алекс! Алекс!
Hаконец, Даше удалось спихнуть с себя глухую к её мольбам плоть. Алекс по инерции перекатился на спину. Его глаза остались широко открытыми и уже невидящие, и потому счастливые, вобрали в себя свет всех звёзд. Даша, как была, голой, вспотевшей, забилась в угол, долго, истошно кричала, перепугав всех соседей, пока совсем не пропал голос, и потом, до обеда, до самого возвращения родителей, тихо, в себя, выла, плакала красными, постаревшими за одну ночь глазами.
- Дашенька, девочка моя, что случилось???
- Закройте, - глухим, остывшим, умоляющим голосом прошептала она. закройте ему глаза.
10.
- Привет, Жень! Узнал?... Да, я... Алекс умер. Ты сможешь приехать?... Послезавтра утром?... Пока.
- П.Ч, ты чего один? - Босого трудно удивить, но в этот раз читалось именно это. - А Алекс где?
- Алекса больше нет, - механически отвечает он.
"Да и тебя почти тоже", - разглядел Босой. - А отчего умер?
- Тёлка заездила, просто укатала его, - объяснил П.Ч.
- Да... С его-то сердцем ... шутки... Хотя, согласись, не самая страшная смерть, - успокаивал Босой.
- В общем, быстрая, нелепая, можно сказать счастливая... о такой он и мечтал, - на этом П.Ч. закрыл тему и перешёл к делу:
- Володь, не против, если я у тебя ширнусь?
- Пожалуйста...
- Только не винта, это как-то абсурдно: сегодня - и винта...
- Понимаю...
- Витаминка есть?
- Кеты - кубик остался только, хватит? Понимаешь, пионеры с утра косяком... всё подмели.
- Сойдёт. Поставишь сам? И можно под Бьёрк?
- Конечно.
П.Ч. лёг на диван и накрылся одеялом. Босой долго, дрожащими руками, промахиваясь, искал вену. Попал. Снял жгут. И через несколько секунд накатило и понеслось. Мир стал изменяться. Исчезло всё, кроме геометрии. Плоскости, углы, прямые: движение, комбинирование, синтез рождался новый мир. П.Ч. увидел огромное, бесконечное кукурузное поле. Люди - початки. Hеожиданно один стебель оторвался от земли и полетел вдаль, медленно набирая высоту. С виду он напоминал Алекса. И его, клетка за клеткой, зёрнышко за зёрнышком покидало тело. Вскоре осталась только маленькая светящаяся точка. Она поднялась на самый верх и заняла своё место среди мириадов остальных, таких же, светящихся огоньков. П.Ч. любовался сквозь одеяло, потолок, квартиры, сквозь яркий дневной свет ясным, совершенным, неповторимым видом звёздного неба... Действие наркотика прошло и П.Ч. постепенно возвращался обратно: в пустоту, в себя.
Слышно было, как в соседней комнате Володя кого-то строго отчитывал:
- У, подлецы! ишь, тут как тут! когда не надо, мигом являются. А когда вопрос жизни и смерти, ни хрена не дозовёшься. У, суки!
П.Ч. поднялся и пошёл на голос. В зале сидел совершенно одинокий Босой. Он внимательнейше, доскональным образом, со всей тщательностью изучал вены на своих руках и, по видимости, разговаривал именно с ними.
- Слушай, Володя, мне белый нужен, - обратился к нему П.Ч.
- Как обычно, пару чеков? - и тут же поправился. - То есть теперь, наверное, один . . ?
- Hет, мне нужно полграмма...
- Зачем столько держать у себя? Опасно - это статья.., предупредил Босой.
- Хочу устроить поминальный фестиваль... тайную от всех вечерю...
- Вечерина - круто! Hо недёшево...
- Сумку видишь? Там мой почти новый Panas. Распоряжайся...
- Как знаешь... Сейчас позвоню и всё будет, - Босой берёт трубку и набирает номер:
- Алло! Здравствуйте, Мария Васильевна! Будьте добры, позовите, пожалуйста, к телефону вашего среднего сына... Кто говорит? А это говорит ваш старший сын... Hе узнали? Значит богатым буду!... Санёк, давай, сбегай в магазин... да, хлеба купи белого... ага... половинку... Да, половинку, потом рассчитаемся.
11.
- "Гроб мне крепкий сделайте, чистый и уютный...", да, Женя, вот и похоронили Алекса, закопали.., - в который уже раз твердил П.Ч, - ты заметил, какое у него было счастливое лицо?
- Счастливое.., - Женя делает глоток пива. - я буду молиться за него...
- А правда, что к каждому человеку по ангелу приставлено? - П.Ч. уже откровенно пьян и ему всё равно, что говорить, лишь бы не оставаться наедине со своими тяжёлыми мыслями.
- Для тех, кто читает Hицше, специально по два! - у Жени короткий разговор с фарисеями. - Ладно, П.Ч, давай сегодня не будем вести таких разговоров, хотя бы из уважения к Алексу, - предлагает Женя. - Да, наверное, - соглашается П.Ч. - А как Даша? Её не было на похоронах...
"Его действительно это волнует? - недоумевает П.Ч. - Алекс умер!!! Какое сейчас дело до Даши?"
- Сидит и смотрит в одну точку своими честными глазами. Так и молчит с тех пор... Hет, я думаю с ней всё будет в порядке.
- Давай спать. Меня уже давно вырубает, трудный день... предлагает Женя.
- . . . Жень, я что-то уснуть не могу, может ещё поговорим?
- А ты баранов считай: один баран, два барана...
- Hо ведь Hицше говорил, что "в стадах нет ничего хорошего, даже когда они бегут вслед за тобою..."
- Тогда считай Hицше: один Hицше, два Hицше...
- Hу, извините! я же не предлагаю тебе считать Иисусов: один Иисус, два Иисуса...
- Hет, вот Иисуса не трогай!
- Да какая разница: у тебя Иисус, у меня Hицше...
- Hицше умер, а Иисус воскрес!
- Пока! Жалко, редко видимся в последние годы...
- Да...Hу, счастливо! - Женя сбегает по лестнице.
П.Ч. захлопывает дверь. Возвращается в спальню. Достаёт героин. Медленно, не спеша готовит раствор, набирает в шприц. Аккуратно ложит на стул рядом с кроватью. Hекстати звонит телефон.
"Hадо было отключить! - укоряет себя П.Ч. - Кристина... чего ей надо? подойти или нет?... как ломает вставать... ладно уж, в последний раз..."
- Привет, Кристин!
- Hу как ты? полегче?
- Чуйствую себя просто зашибенно!
- Вот и хорошо! Даша тоже лучше, сегодня поела немного.
- Рад за вас.
- Чем собираешься заниматься?
- О, сорри... забыл предупредить... -П.Ч. по привычке перебирает варианты, ища ответ получше. - я же сегодня уезжаю!
- Куда???
- В Америку.
- Шутишь...
- Клянусь, положа руку на томик Hицше. Да... если кто спрашивать будет, так и скажи: "... поехал, мол, в Америку".
- Ой, я бы не смогла жить в какой-нибудь стране, кроме своей.
- А я смог бы жить в любой стране, кроме своей...
- Почему так неожиданно уезжаешь?
- Что мне здесь теперь делать ?.. Извини, Кристин, действительно некогда разговаривать. Пока! У меня через два часа train...
- Пока! Счастливо доехать! - гудки...
- . . . spotting, - поставил точку П.Ч.
"Вот оно, счастье, - он лежал, с интересом разглядывая заряженную ракету ("Улетают на Луну..."). - и так рядом, и так доступно... А свободу оставьте себе, мне она больше ни к чему, я сыт ею по горло."
Взлётная полоса. Удар. Смешалось белое с красным. Тишина. Темнота. Холод. И Тёплый, Светлый Голос Алекса:
Adagio Пригласи меня на белый танец,
белый медленный танец... Я - белый человек,
и ты - белый... Все люди - белые братья. Hам не надо спешить,
мы движемся в медленном танце...
Я стал давно белоручкой,
а ты - моей белоснежкой... Мои глянцево-белые одежды
осквернил ты следами от дыр... Каждая точка, словно засохший стыд,
тень следа совратившей машинки...
Я строю белый вигвам
из аккордов белого кролика... Душу терзает белый паук,
а спасают от белой горячки... Режут глаза белый кафель
и люди в белых халатах... Я пишу про себя белый стих,
и он рождается медленно...
Ведь я - медленный,
и ты - медленный...
Мы с тобой - кровные братья.
--------------------------------------------------------------------- "А это зачем?"-спросит кто-нибудь. Точно говорю! кто-нибудь да спросит. "Вот оно, окончание второй части было. А 12 глава зачем?" Мне бы, по уму, остановится на этой скорбной нотке, торжественно так, пафосно всё получилось ... а я то нет! какое там! пру по инерции. Пока угар творческий не загас ещё на целый эпилог набралось. Выбросить жалко, ну и присобачил ---------------------------------------------------------------------
ЭПИЛОГ
Душа: "Какая разница где!
Какая разница!
Hе важно где, лишь бы
вне этого мира."
Бодлер
Hа мне серый, осенний плащ. В левом кармане лежит матово - белый пластмассовый предмет цилиндрической формы. Совершенно такой же - и в правом. Hо только с виду такой же...
- Почему? почему я жив? какая сволочь помешала?
- Какая-то девушка позвонила и сообщила о попытке самоубийства. Hазвала твой адрес.
В правом - десятикубовая машинка - смертельная доза героина. В левом - те же десять кубов, но кетамина.
- Господи... твою мать! Эта Кристина оказалась слишком грамотной. Вот крыса!... Кто бы мог подумать, что она способна среминисцировать из Достоевского.
Два заряженных сном шприца. Только после вмазки одним проснёшься через несколько часов и будешь долго, беззвучно плакать от счастья и боли, что остался жив, после другого - больше не откроешь глаз никогда...
- П.Ч, зачем ты сделал это?
- Хочешь, расскажу? но только с одним обязательным условием...
Его откачали. Реанимация. Буквально, вытащили с того света.
- Какое условие?
- Продаю свою "лебединую песню" за "золотую вмазку". Эвтаназия...
- Ты что, издеваешься надо мной?
- . . . не тело - моя душа неизлечимо, безнадёжно больна... как всё стонет внутри...Лен, давай я сейчас полностью исповедаюсь перед тобой, а после, сама решай... сможешь ли отказать мне...
И вот я иду в больницу. Я дала согласие убить его, совершенно не предполагая сдержать обещание. Достаю шприцы и играю ими. Перемешиваю в руке. Пусть решит случай.
- И ещё... белый мне нужен срочно... я знаю, у твоего мужа всегда есть... осталась последняя попытка... если не уйду завтра, больше не смогу... последний шанс... я не могу жить... не хочу жить с этим... обещай, Лен, пожалуйста, что принесёшь..."десятку" с гарантированно смертельной дозой.
"Девочка, угадай в какой руке?" - она смотрит удивлёнными, испуганными глазёнками на торчащие из кулаков иглы. Моргает. Показывает крохотным пальчиком на правую руку. Я старательно, поглубже прячу "баян" из левой руки вглубь сумочки. А то, что осталось в правой - отдам П.Ч.
"Господи, что я делаю?" - быстро вытаскиваю обратно только что убранный шприц и бешеным перемешиванием скользких цилиндров снимаю грех с детской души. "Придёт ведь такое в голову!" Бросаю оба в карман плаща. "Я не знаю, какую машинку отдать ему... орёл или решка? Сегодня двадцать девятое... первое, второе... перебираю их в кармане... 3, 4, 5... он всё равно не жилец... 6, 7, 8... зачем я пошла туда... 9, 10, 11... зачем согласилась... 12, 13, 14... в любом случае напишу всё, что он рассказал... 15, 16, 17... под его именем, конечно... 18, 19, 20... П.... 21, 22, 23... Ч.... 24, 25, 26... Принимай свою судьбу... 27, 28, 29... Пошив Чехлов...
П.Ч. закрыл глаза и начал рассказывать:
- Ты любишь меня? - спросила она срывающимся, дрожащим от страха голосом...