Страница:
— Ты давай не матерись, а то я таких слов не знаю, — крикнул в ответ со стены сарацин. — Я, между прочим, школу милиции не заканчивал.
— А тебя бы туда и не взяли, — парировал мой хозяин.
Я уже собрался вмешаться в их дискуссию и вразумить Рабиновича, объяснив, на какого именно обитателя детского сада он сейчас похож, но мне помешал Жомов. Он сказал Рабиновичу то же самое, что собирался говорить и я, только в более парламентских выражениях. Сене пришлось согласиться с доводами друга. Тем более что первая проблема была решена. Запершихся в цитадели сарацин можно было больше не опасаться, и теперь нам предстояло решить другой вопрос: что делать с войском Кылыч-Арслана, обложившим Антиохию со всех сторон?
Как вы уже заметили, я всегда был очень сообразительным псом, не умирая при этом от излишней скромности. Однако в этот раз и мне было непонятно, что мы можем сделать с многотысячной армией сарацин, многократно превосходящей рыцарские войска. Горыныча, конечно, на них можно напустить, но турки — народ горячий. Может быть, сначала и побоятся немного трехглавого летающего монстра, вперемежку с нравоучениями изрыгающего из своих пастей огонь, но скорее всего очень быстро освоятся и попытаются сбить невиданное доселе чудище. Мы бы, наверное, в общей сутолоке, устроенной Ахтармерзом, и смогли бы удрать, но в таком случае потеряли бы нашу летающую керосинку. А этого и по техническим причинам допускать нельзя было, да и просто жалко Гварнарытуса.
Поэтому придумывать нужно было что-то другое. Более эффективное и безопасное. А как это сделать, я не знал. Похоже, не знал и Сеня. Немного потоптавшись около баррикад, он махнул рукой и позвал нас на городские стены. Боэмунд пошел с нами.
Чтобы увидеть воинство Кылыч-Арслана, мне пришлось передними лапами опереться на парапет между зубцами стены. Зрелище было впечатляющим. Не знаю, как на других участках, но прямо напротив нас стояли такие войска, что, вздумай Боэмунд им устроить поверку, как это сделал с турками в цитадели, ответа пришлось бы ждать до завтрашнего утра. Честное слово, мы были в ловушке, как кот на мусорном бачке посреди стаи разъяренных бультерьеров. И сбежать не получается, и оставаться на месте нельзя — бачок того и гляди уронят. Вот такая вот ситуация!..
— Ваня, как ты думаешь, есть какой-нибудь шанс вырваться отсюда? — с какой-то безнадежностью в голосе спросил у Жомова мой хозяин.
— Дай мне взвод автоматчиков и вертолет для прикрытия, — попросил омоновец, но Сеня его перебил:
— Ага, а еще тактические ракеты, танковую бригаду, ядерный чемоданчик президента и шутовской колпак, — съязвил Рабинович. — Губозакатывателя тебе, Жомов, не хватает. И мозгов. Я серьезно с тобой разговариваю, а ты меня байками кормишь. Еще раз спрашиваю, что делать-то будем?
— Выпить бы не помешало, — пожал плечами омоновец. — А то башка на сухую варить отказывается.
— Кому чего, а Жомову пол-литра, — Сеня развел руками и посмотрел на Боэмунда. — В общем, так, рыцарь, мы обедать, а ты собери пока всех военачальников в кучу. Будем совет держать. Какой-нибудь выход да найдется.
Что ж, отрадно слышать, что разума Рабинович еще не лишился. Время перевалило уже за поддень, и у меня, если честно, в животе такой же бунт начинался, как в Эльфабаде — какая-то одна сволочная кишка начала жаловаться на пустоту и все остальные органы взбаламутила. Они мне тут же такую акцию протеста устроили, что, честное слово, будь я немного похуже воспитан, у кого-нибудь из крестоносцев кусок окорочка бы отгрыз. И хрен с тем, что я человечину не люблю. Есть-то что-то надо!
Не прощаясь, мы расстались с Боэмундом и направились в караван-сарай, а там нас ждал сюрприз. Первым, кого мы увидели, когда переступили через порог, был Попов, ходящий хвостом за Фатимой и выклянчивающий хоть один, хоть самый маленький кусочек мяса!.. Ну не оборзел? Ладно, мы припасами, выделенными нам утром, со строителями баррикад поделились, а этот проглот когда успел свою долю сожрать? Опять через каждые десять шагов присаживался и исключительно от скуки припасы через себя пропускал?
— Не понял. Попов, ты что здесь делаешь? — Сеня хоть и не понял мои слова, но суть намерений уловил. — Ты нашел Копье? Или опять вас какая-то старушка метлой напугала?
— Дать бы тебе по ушам или еще лучше по длинному носу, чтобы не хамил, да руки лень поднимать, — обиженно буркнул Попов.
— Ты не уклоняйся от ответа, — не унимался мой хозяин. — Почему в караван-сарае торчите? Дел больше нет?
— Нет! — неожиданно зло огрызнулся Андрюша. — И дел нет, и Копья этого проклятого в Антиохии нет.
— Как это нет? — оторопел мой хозяин.
— А вот так и нет, — развел руками криминалист. — Никак нет. Не было и не будет. Дезу вам подсунули…
— Ну-ка, расскажи подробней! — распорядился Рабинович, и Попову пришлось отчитываться…
Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Попове и котлете… Это я так, от безысходности срифмовал, а на самом деле нам не о котлете горевать надо было, а о судьбе своей загубленной. То, что рассказал о своих похождениях Андрюша, настроение нам поднять никак не могло — судя по всему, Святого Копья в Антиохии действительно не было. И лично меня это насторожило.
Андрюша с Абдуллой и Горынычем начали прочесывание города с того самого места, где вчера закончили свои поиски. Правда, сегодня Попов проявил удивительную смекалку. Он посадил Ахтармерза в большую корзину, в которых на рынок возили виноград, поставил эту корзину на тележку и заставил Абдуллу это сооружение таскать по городу. Поиски сразу пошли быстрее, потому что Ахтармерз мог постоянно держать себя в нужном состоянии, не показываясь при этом никому на глаза. Правда, каждый встречный-поперечный провожал тележку голодным взглядом, видимо, считая, что внутри корзины находится что-то съестное, но связываться с толстым головорезом в погонах, к тому же с другом самого сэра Дурная Башка, ни один крестоносец не решился.
Таким образом филиал нашего каравана кочевал с улицы на улицу, методично прочесывая один район за другим. Пару раз Горыныч просил сарацинского рикшу остановить транспорт, чтобы четче уловить какой-либо импульс, но все это было ложной тревогой. В первый раз сигнал исходил от местного дурачка, который упорно утверждал, что он Будда, и распевал на улицах мантры. Второй раз Горыныч уловил сигнал от чудотворной плачущей иконы в единственном антиохийском христианском храме, у которой монах менял подводные трубки и при этом яростно чертыхался. Ну, а в третьем случае поисковая экспедиция наткнулась на заблудившегося муллу, без особого успеха призывавшего крестоносцев к намазу. Больше с Поповым и компанией ничего примечательного не произошло, и к тому времени, когда они замкнули круг, необследованной оставалась только цитадель, занятая сарацинами.
— А говоришь, Копья нет, — прервал рассказ Попова омоновец. — Значит, там, в цитадели, оно и лежит. Сеня, брать эту малину нужно. Вломимся, положим всех на пол, заберем, что нужно, и умотаем. А сарацины пусть и дальше там сидят. Они нам не мешают. И вообще, мы тут не обязаны закон представлять. Все-таки еще с Египта мы сами себя в отпуск отправили.
— Не надо ничего штурмовать, — теперь уже Андрюша оборвал Жомова. — Обследовали мы уже цитадель. Ничего и там нет.
— Это как же вы внутрь попали? — оторопел омоновец.
— А никак и не попадали, — усмехнулся криминалист. — Другие способы есть… — Он продолжил свой рассказ, а нам пришлось внимательно слушать.
После того как выяснилось, что единственным местом хранения Копья в Антиохии может быть только центральная цитадель, Попов одновременно и облегченно вздохнул, и уныло перекосился. Первое с ним случилось от того, что Андрюша понял — больше по раскаленным улицам бегать не придется. Ну а огорчился Попов потому, что знал: цитадель занята недоброжелателями, и для того, чтобы попасть туда, придется либо снова лазить по стенам, либо штурмовать их. Что еще более неприятно. Однако Горыныч криминалиста успокоил.
— Есть один выход, — сообщил он расстроенному Попову и выжидательно застывшему Абдулле. — Если вы меня поднимете на какую-нибудь возвышенность, с которой будет хорошо видна цитадель, я смогу не только понять, есть ли там Копье, но и точно определить его местоположение.
— А почему же ты с самой Антиохией так не сделал? — оторопел криминалист.
— Во-первых, мне нужно видеть объект целиком, чтобы снимать с него паранормальные показания, а на такую высоту, с которой Антиохия будет видна целиком, мне просто не подняться, — с достоинством ответил Горыныч. — А во-вторых, вы же мне сами показываться перед местными жителями запретили.
В общем, Попову можно было радоваться тому, что по городу он бегал не зря, да и рыскать по цитадели в поисках Святого Копья в окружении разъяренных сарацин ему тоже не придется. Ну а нужную возвышенность для обследования внутренней крепости нашли очень быстро. Абдулла отвел Андрюшу с Горынычем к самой высокой городской мечети, которая к тому же находилась поблизости от укрепления в центре города. Оттуда Попов и наблюдал за построением баррикад вокруг цитадели, пока Ахтармерз сканировал ее.
— Ничего нет, — почти плача, доложил криминалисту Горыныч, едва закончив обследование. — Абсолютно никаких признаков паранормальности ни в самой Антиохии, ни в цитадели.
— Ты не ошибся? — снова оторопел Попов.
— Обижаете, гражданин начальник, — оскорбился трехглавый уловитель ненормальностей. — Я хоть и второгодник, но искать мать по паранормальным излучениям любой слепой младенец умеет. Этому не учат. Это у нас в крови!..
Попов закончил рассказ и замолчал. Ахтармерз подтвердил его слова и тоже заткнулся. Остальные с самого начала и слова не проронили, поэтому окончание повести было встречено минутой молчания. Разве что флаги в знак траура никто не догадался приспустить! Тишина длилась довольно долго. Она настолько затянулась, что заставила Фатиму выглянуть из кухни и проверить, не умерли ли ее спутники. А удостоверившись, что все, живы, танцовщица послала Жомову воздушный поцелуй и исчезла за занавеской. Мы сидели в тишине еще пару минут, а потом Сеня нарушил молчание.
— Что-то здесь одно с другим не вяжется, — проговорил мой хозяин, и все подняли на него глаза. — Не может такого попросту быть. Лориэль ясно сказал, что Святое Копье находится в Антиохии, а он еще никогда не ошибался.
— Так, может быть, этот маленький хмырь и появлялся у стен Антиохии, чтобы поставить нас в известность об изменившихся планах? — предположил Попов. — Может, они сами эту штуковину на место вернули?
— Вряд ли, — возразил Рабинович. — Эльф же сказал, что Копье связано с нашими похождениями и вернуть назад его никто, кроме нас, не сможет. Вот только куда оно делось? Не с мусором же его из города коммунальщики вывезли?..
Умница ты, Сеня! Именно с мусором. Ну и дураки же вы, гомо сапиенсы. Это же очевидно. Да и я не лучше был, раз с самого начала такой простой вещи не понял!.. Впрочем, орать я мог сколько угодно, но положение дел от этого не менялось. Нужно было действовать. И я, истошно завопив, бросился прочь из караван-сарая. Остановившись в дверях и убедившись, что менты двинулись за мной, я помчался вдоль по улице. Теперь-то они от меня не отстанут, а я одну нашу проблему решу. И пусть потом кто-нибудь посмеет сказать, что я больной или у меня голова плохо работает!..
Глава 6
— А тебя бы туда и не взяли, — парировал мой хозяин.
Я уже собрался вмешаться в их дискуссию и вразумить Рабиновича, объяснив, на какого именно обитателя детского сада он сейчас похож, но мне помешал Жомов. Он сказал Рабиновичу то же самое, что собирался говорить и я, только в более парламентских выражениях. Сене пришлось согласиться с доводами друга. Тем более что первая проблема была решена. Запершихся в цитадели сарацин можно было больше не опасаться, и теперь нам предстояло решить другой вопрос: что делать с войском Кылыч-Арслана, обложившим Антиохию со всех сторон?
Как вы уже заметили, я всегда был очень сообразительным псом, не умирая при этом от излишней скромности. Однако в этот раз и мне было непонятно, что мы можем сделать с многотысячной армией сарацин, многократно превосходящей рыцарские войска. Горыныча, конечно, на них можно напустить, но турки — народ горячий. Может быть, сначала и побоятся немного трехглавого летающего монстра, вперемежку с нравоучениями изрыгающего из своих пастей огонь, но скорее всего очень быстро освоятся и попытаются сбить невиданное доселе чудище. Мы бы, наверное, в общей сутолоке, устроенной Ахтармерзом, и смогли бы удрать, но в таком случае потеряли бы нашу летающую керосинку. А этого и по техническим причинам допускать нельзя было, да и просто жалко Гварнарытуса.
Поэтому придумывать нужно было что-то другое. Более эффективное и безопасное. А как это сделать, я не знал. Похоже, не знал и Сеня. Немного потоптавшись около баррикад, он махнул рукой и позвал нас на городские стены. Боэмунд пошел с нами.
Чтобы увидеть воинство Кылыч-Арслана, мне пришлось передними лапами опереться на парапет между зубцами стены. Зрелище было впечатляющим. Не знаю, как на других участках, но прямо напротив нас стояли такие войска, что, вздумай Боэмунд им устроить поверку, как это сделал с турками в цитадели, ответа пришлось бы ждать до завтрашнего утра. Честное слово, мы были в ловушке, как кот на мусорном бачке посреди стаи разъяренных бультерьеров. И сбежать не получается, и оставаться на месте нельзя — бачок того и гляди уронят. Вот такая вот ситуация!..
— Ваня, как ты думаешь, есть какой-нибудь шанс вырваться отсюда? — с какой-то безнадежностью в голосе спросил у Жомова мой хозяин.
— Дай мне взвод автоматчиков и вертолет для прикрытия, — попросил омоновец, но Сеня его перебил:
— Ага, а еще тактические ракеты, танковую бригаду, ядерный чемоданчик президента и шутовской колпак, — съязвил Рабинович. — Губозакатывателя тебе, Жомов, не хватает. И мозгов. Я серьезно с тобой разговариваю, а ты меня байками кормишь. Еще раз спрашиваю, что делать-то будем?
— Выпить бы не помешало, — пожал плечами омоновец. — А то башка на сухую варить отказывается.
— Кому чего, а Жомову пол-литра, — Сеня развел руками и посмотрел на Боэмунда. — В общем, так, рыцарь, мы обедать, а ты собери пока всех военачальников в кучу. Будем совет держать. Какой-нибудь выход да найдется.
Что ж, отрадно слышать, что разума Рабинович еще не лишился. Время перевалило уже за поддень, и у меня, если честно, в животе такой же бунт начинался, как в Эльфабаде — какая-то одна сволочная кишка начала жаловаться на пустоту и все остальные органы взбаламутила. Они мне тут же такую акцию протеста устроили, что, честное слово, будь я немного похуже воспитан, у кого-нибудь из крестоносцев кусок окорочка бы отгрыз. И хрен с тем, что я человечину не люблю. Есть-то что-то надо!
Не прощаясь, мы расстались с Боэмундом и направились в караван-сарай, а там нас ждал сюрприз. Первым, кого мы увидели, когда переступили через порог, был Попов, ходящий хвостом за Фатимой и выклянчивающий хоть один, хоть самый маленький кусочек мяса!.. Ну не оборзел? Ладно, мы припасами, выделенными нам утром, со строителями баррикад поделились, а этот проглот когда успел свою долю сожрать? Опять через каждые десять шагов присаживался и исключительно от скуки припасы через себя пропускал?
— Не понял. Попов, ты что здесь делаешь? — Сеня хоть и не понял мои слова, но суть намерений уловил. — Ты нашел Копье? Или опять вас какая-то старушка метлой напугала?
— Дать бы тебе по ушам или еще лучше по длинному носу, чтобы не хамил, да руки лень поднимать, — обиженно буркнул Попов.
— Ты не уклоняйся от ответа, — не унимался мой хозяин. — Почему в караван-сарае торчите? Дел больше нет?
— Нет! — неожиданно зло огрызнулся Андрюша. — И дел нет, и Копья этого проклятого в Антиохии нет.
— Как это нет? — оторопел мой хозяин.
— А вот так и нет, — развел руками криминалист. — Никак нет. Не было и не будет. Дезу вам подсунули…
— Ну-ка, расскажи подробней! — распорядился Рабинович, и Попову пришлось отчитываться…
Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Попове и котлете… Это я так, от безысходности срифмовал, а на самом деле нам не о котлете горевать надо было, а о судьбе своей загубленной. То, что рассказал о своих похождениях Андрюша, настроение нам поднять никак не могло — судя по всему, Святого Копья в Антиохии действительно не было. И лично меня это насторожило.
Андрюша с Абдуллой и Горынычем начали прочесывание города с того самого места, где вчера закончили свои поиски. Правда, сегодня Попов проявил удивительную смекалку. Он посадил Ахтармерза в большую корзину, в которых на рынок возили виноград, поставил эту корзину на тележку и заставил Абдуллу это сооружение таскать по городу. Поиски сразу пошли быстрее, потому что Ахтармерз мог постоянно держать себя в нужном состоянии, не показываясь при этом никому на глаза. Правда, каждый встречный-поперечный провожал тележку голодным взглядом, видимо, считая, что внутри корзины находится что-то съестное, но связываться с толстым головорезом в погонах, к тому же с другом самого сэра Дурная Башка, ни один крестоносец не решился.
Таким образом филиал нашего каравана кочевал с улицы на улицу, методично прочесывая один район за другим. Пару раз Горыныч просил сарацинского рикшу остановить транспорт, чтобы четче уловить какой-либо импульс, но все это было ложной тревогой. В первый раз сигнал исходил от местного дурачка, который упорно утверждал, что он Будда, и распевал на улицах мантры. Второй раз Горыныч уловил сигнал от чудотворной плачущей иконы в единственном антиохийском христианском храме, у которой монах менял подводные трубки и при этом яростно чертыхался. Ну, а в третьем случае поисковая экспедиция наткнулась на заблудившегося муллу, без особого успеха призывавшего крестоносцев к намазу. Больше с Поповым и компанией ничего примечательного не произошло, и к тому времени, когда они замкнули круг, необследованной оставалась только цитадель, занятая сарацинами.
— А говоришь, Копья нет, — прервал рассказ Попова омоновец. — Значит, там, в цитадели, оно и лежит. Сеня, брать эту малину нужно. Вломимся, положим всех на пол, заберем, что нужно, и умотаем. А сарацины пусть и дальше там сидят. Они нам не мешают. И вообще, мы тут не обязаны закон представлять. Все-таки еще с Египта мы сами себя в отпуск отправили.
— Не надо ничего штурмовать, — теперь уже Андрюша оборвал Жомова. — Обследовали мы уже цитадель. Ничего и там нет.
— Это как же вы внутрь попали? — оторопел омоновец.
— А никак и не попадали, — усмехнулся криминалист. — Другие способы есть… — Он продолжил свой рассказ, а нам пришлось внимательно слушать.
После того как выяснилось, что единственным местом хранения Копья в Антиохии может быть только центральная цитадель, Попов одновременно и облегченно вздохнул, и уныло перекосился. Первое с ним случилось от того, что Андрюша понял — больше по раскаленным улицам бегать не придется. Ну а огорчился Попов потому, что знал: цитадель занята недоброжелателями, и для того, чтобы попасть туда, придется либо снова лазить по стенам, либо штурмовать их. Что еще более неприятно. Однако Горыныч криминалиста успокоил.
— Есть один выход, — сообщил он расстроенному Попову и выжидательно застывшему Абдулле. — Если вы меня поднимете на какую-нибудь возвышенность, с которой будет хорошо видна цитадель, я смогу не только понять, есть ли там Копье, но и точно определить его местоположение.
— А почему же ты с самой Антиохией так не сделал? — оторопел криминалист.
— Во-первых, мне нужно видеть объект целиком, чтобы снимать с него паранормальные показания, а на такую высоту, с которой Антиохия будет видна целиком, мне просто не подняться, — с достоинством ответил Горыныч. — А во-вторых, вы же мне сами показываться перед местными жителями запретили.
В общем, Попову можно было радоваться тому, что по городу он бегал не зря, да и рыскать по цитадели в поисках Святого Копья в окружении разъяренных сарацин ему тоже не придется. Ну а нужную возвышенность для обследования внутренней крепости нашли очень быстро. Абдулла отвел Андрюшу с Горынычем к самой высокой городской мечети, которая к тому же находилась поблизости от укрепления в центре города. Оттуда Попов и наблюдал за построением баррикад вокруг цитадели, пока Ахтармерз сканировал ее.
— Ничего нет, — почти плача, доложил криминалисту Горыныч, едва закончив обследование. — Абсолютно никаких признаков паранормальности ни в самой Антиохии, ни в цитадели.
— Ты не ошибся? — снова оторопел Попов.
— Обижаете, гражданин начальник, — оскорбился трехглавый уловитель ненормальностей. — Я хоть и второгодник, но искать мать по паранормальным излучениям любой слепой младенец умеет. Этому не учат. Это у нас в крови!..
Попов закончил рассказ и замолчал. Ахтармерз подтвердил его слова и тоже заткнулся. Остальные с самого начала и слова не проронили, поэтому окончание повести было встречено минутой молчания. Разве что флаги в знак траура никто не догадался приспустить! Тишина длилась довольно долго. Она настолько затянулась, что заставила Фатиму выглянуть из кухни и проверить, не умерли ли ее спутники. А удостоверившись, что все, живы, танцовщица послала Жомову воздушный поцелуй и исчезла за занавеской. Мы сидели в тишине еще пару минут, а потом Сеня нарушил молчание.
— Что-то здесь одно с другим не вяжется, — проговорил мой хозяин, и все подняли на него глаза. — Не может такого попросту быть. Лориэль ясно сказал, что Святое Копье находится в Антиохии, а он еще никогда не ошибался.
— Так, может быть, этот маленький хмырь и появлялся у стен Антиохии, чтобы поставить нас в известность об изменившихся планах? — предположил Попов. — Может, они сами эту штуковину на место вернули?
— Вряд ли, — возразил Рабинович. — Эльф же сказал, что Копье связано с нашими похождениями и вернуть назад его никто, кроме нас, не сможет. Вот только куда оно делось? Не с мусором же его из города коммунальщики вывезли?..
Умница ты, Сеня! Именно с мусором. Ну и дураки же вы, гомо сапиенсы. Это же очевидно. Да и я не лучше был, раз с самого начала такой простой вещи не понял!.. Впрочем, орать я мог сколько угодно, но положение дел от этого не менялось. Нужно было действовать. И я, истошно завопив, бросился прочь из караван-сарая. Остановившись в дверях и убедившись, что менты двинулись за мной, я помчался вдоль по улице. Теперь-то они от меня не отстанут, а я одну нашу проблему решу. И пусть потом кто-нибудь посмеет сказать, что я больной или у меня голова плохо работает!..
Глава 6
— И куда это твой пес бешеный всех нас гонит? — пыхтя, поинтересовался Андрюша Попов, едва успевая за бегущими по улице друзьями. — Может, он в туалет захотел или сучку какую унюхал, а мы за ним несемся, как на пожар? Все, хватит. Не побегу дальше.
— Я тебе не побегу! — Ваня подтолкнул его в спину. — Помчишься у меня еще быстрее, чем сайгаки по Северному полюсу бегают. Перемещай конечности в темпе. Мурзик знает, что делает.
— Е-мое, как он запел?! — возмутился Андрей. — А не ты ли, Ваня, еще недавно твердил, что пес болеет? Что это ты свое мнение вдруг изменил?
— Я знаю, когда Мурзик болеет, а когда здоровый ходит, — тоном, не терпящим возражений, ответил омоновец. — Сейчас он здоровый, поэтому беги, куда пес зовет. Молча.
Криминалист в ответ тихо ругнулся, но движение продолжил. Хотя бы потому, что ему и самому было интересно узнать, куда это они все так несутся. Случалось, конечно, что на Мурзика снисходило озарение и пес делал то, что ментам не под силу было, но сейчас Анд-рюша не верил, что из этой пробежки что-нибудь толковое получится. Да и с чего бы ему получиться? Сидели себе, о Лориэле говорили, а тут этот барбос страшный как с цепи сорвался. Вскочил, заорал и куда-то помчался. А нормальным людям теперь страдать из-за него приходится.
Мурзик этих мыслей криминалиста, конечно, не слышал и поэтому продолжал мчаться вперед. Временами он приостанавливался, чтобы понюхать воздух и подождать отставших друзей, а затем вновь увеличивал темп бега. Менты старались не отставать, но когда они третий раз пробежали мимо одного и того же места, даже в душу самых стойких начало закрадываться сомнение: а не решил ли пес с ними, мягко говоря, пошутить. Однако Мурзик явно имел какую-то цель, начиная этот забег, и упорно к ней продвигался. Пусть и окольными путями. Наконец, после получасовой пробежки по улицам Антиохии, пес замер перед какой-то покосившейся дверью, ведущей в маленький дворик. Абдулла тронул Попова за плечо.
— Ваше святейшество, да хранит Аллах то, что у вас от мозгов осталось, мне знакомо это место, — шепотом проговорил он. — А вам оно ничего не напоминает?
— Напоминает. Гибрид эшафота с гильотиной, вступивший в законный брак с электрическим стулом, — буркнул Андрей и толкнул Рабиновича: — Сеня, давай-ка свалим отсюда по-быстренькому. Здесь та самая бабка живет, которая нас метлой гоняла. И как только Мурзик ее нашел?
— Да ты, наверное, вчера вечером так запахом старухиной метлы пропитался, что мой пес его теперь на всю жизнь запомнит, — предположил Рабинович и оказался не очень далеко от истины. — Мурзик, и какого хрена тебе тут понадобилось?
Пес коротко тявкнул: дескать, неужели, идиоты, вы до сих пор ничего не поняли? Сеня удивленно посмотрел на своего верного четвероногого друга и решил довести дело до конца. Он толкнул калитку, но она оказалась заперта. Жомов тут же стал примериваться к ней плечом, чтобы войти внутрь привычным и самым любимым у омоновцев способом, но Сеня его остановил и прислушался. За забором раздались шаркающие шаги, а затем калитка чуть-чуть приоткрылась. В щели между ней и забором появился старческий слезящийся глаз, пристально посмотрел на непрошеных гостей, сфотографировал Сенину дежурную улыбку «а-ля Оскал Идиота», а затем поспешно скрылся. Из-за забора вновь донеслись шаркающие шаги — сначала удаляющиеся, потом приближающиеся снова — и только после этого калитка распахнулась настежь, предоставив российским милиционерам полюбоваться на разъяренную фурию с метлой в руке.
— Ах вы, супостаты поганые! — завопила бабка, замахиваясь на Попова с Абдуллой этой самой метлой. — Мало вчера тут безобразий поучинили, так теперь еще и дружков привели? Вот я вам сейчас покажу, где кузькина мать зимует. Получите у меня от рака уши!..
— Сеня, я тебя предупреждал, что у нее маразм, — испуганно проговорил Попов. — Валим отсюда. Не хватало нам еще со старухами воевать.
— Подожди. Сейчас My… — начал было Рабинович, но ему пришлось заткнуться, поскольку бабка едва не пришибла его своей метлой.
Сене удалось увернуться, а вот Ричард, с наивным детским любопытством заглядывавший ему через плечо, получил на всю катушку. Бабулина метла въехала ему точно в нос. То ли от неожиданности, то ли оттого, что у старухи рука тяжелая была, но Ричард после ее удара покатился по булыжной мостовой. Обратным движением бабулька-живчик попыталась снова достать Рабиновича, который ей почему-то меньше всех приглянулся, но Сене удалось увернуться и на этот раз. Зато досталось Абдулле, который не вовремя попытался спрятаться за широкую Ванину спину. Сарацин тоже кувыркнулся и закончил движение, скорчившись в пыли под забором.
— Вот это бабка дает! — совершенно искренне восхитился омоновец, стоявший на месте, словно дубовый столб. — Сеня, ты поаккуратней с ней. Мне кажется, старушка сейчас находится в такой спортивной форме, что легко тебя в нокаут отправит.
Вот тут самоуверенность и подвела Жомова. Он возвышался над бабулькой, словно Джомолунгма над песчаной дюной, и уж чего-чего, а старухиной метлы совершенно не боялся. А зря! Описав дугу, веник-переросток опустился прямо Ване на колено, и несокрушимый омоновец полетел вниз, словно пластмассовая кегля. От такого кощунства Сеня с Поповым не только потеряли дар речи, но и лишились на несколько секунд способности к передвижению. Неизвестно еще, что за погром учинила бы сухонькая старушка, но едва Жомов оказался на земле, Мурзик бросился вперед и мертвой хваткой вцепился в черенок метлы. К удивлению ментов, ожидавших, что бабулька по крайней мере через городскую стену пса перебросит, вырвать метлу из зубов Мурзика она не смогла.
— А ну, супостаты окаянные, уберите сейчас же своего зверя клыкастого! — завопила старуха. — А то милицию на вас позову.
— Не надо никого звать. Мы и есть милиция, — стараясь натянуть обратно на лицо свою знаменитую улыбку, проговорил Рабинович. — Причем при исполнении. Так что вы, уважаемая, за нападение на представителей органов власти можете и под суд попасть.
— Этак любой дурак скажет, что он милиционер, — не поверила кинологу бабка. — Удостоверение покажи!
— Пожалуйста. — Сеня достал «корочки» из кармана и, раскрыв, показал старухе. Однако бабку это не удовлетворило.
— Чего ты всякую гадость мне под нос суешь? — возмутилась она. — Я что, по-твоему, читать должна уметь? И вообще, не знаю я никакой милиции-юстиции. Боэмунда сюда зовите. Он тут единственный христианам защитник и соответственно отец родной.
— Что-то зеленоват он больно для вашего отца, — ехидно проговорил Попов, не сумевший простить старухе свое вчерашнее позорное отступление. — Когда это он вас зачать умудрился?
— Ах ты, гад! — возмутилась бабулька. — Умничать вздумал, супостат? Мало тебе прошлый раз досталось? — И старуха предприняла еще одну безуспешную попытку вырвать метлу из зубов Мурзика. Попов понимал, что это ей не удастся. Однако на всякий случай решил поберечься.
— Но-но-но, — завопил он, отступая на шаг. — Без рук, пожалуйста. Вам же сказано, что мы при исполнении.
И тут бабулька повела себя крайне странно. Выпустив метлу, она бросилась к Андрюше и, схватив его за плечи, начала ощупывать руки. Криминалист от такого оборота событий и вовсе растерялся. Причем до такой степени, что даже сопротивляться старухе не мог. А та, прощупав конечности Попова от плеча до кончиков пальцев, вдруг завопила:
— Вот несчастненький ты мой! Прости меня, дуру старую. Прости, родненький. Я же, когда вас с Кешей… — Бабка запнулась. — Так о чем это я?.. Ах, да! — И снова запричитала: — Не знала я, что ты без рук. Не ведала, что ты свои рученьки в боях за родину потерял и теперь с корявыми протезами по городу ходишь. Ой, позорище на мою седую голову! Калеку вчера по улице гоняла, и Господь глаза мне не открыл. Пойдем, мой миленький, в дом. Сейчас я тебе какую-нибудь милостыньку подам. У меня вон штаны старые от деда остались. Хорошие. Дырок всего семь штук. Но больших. Впрочем, ты все равно без рук. Тебе их только удобней надевать будет.
— Ты чего, бабка, охре… — начал было Попов, но Сеня легким шлепком по губам закрыл ему рот. И прежде чем старуха или Попов попытались возмутиться, проговорил, больше обращаясь к бабульке, но делая Андрюше выразительные знаки бровями:
— Бабушка, я убогого не обидел. — Он широко улыбнулся. — Он меня сам просил по губам его бить, когда он матерные слова говорить станет.
— Что ж, правильно, — хмыкнув, согласилась бабу-ля и снова повернулась к Попову: — А ты уж, сынок, не ругайся. Знаю, тебе много выстрадать пришлось, но Господь наш кротких любит. Им чего-то там, запамятовала чего, но на небе воздается. Что-то там они унаследуют. Но тебе ждать, пока туда попадешь, не надо. Пойдем, будешь штаны от моего деда наследовать.
— Бабуль, не надо ему штанов, — прежде чем Попов успел открыть рот, заявил кинолог. — Ему метла нужна.
— Это зачем безрукому метла? — Бабка подозрительно перевела взгляд с одного на другого. — Обманываете старуху, супостаты?
— Ни в одном глазу! — заверил ее Рабинович и хотя бы в этом был честен. — А метла ему, бабушка, нужна для самоутверждения и самопропитания. Вот вы сами подумайте, кто в наше-то время безрукого на работу возьмет? Скажут, что он делать ничего не умеет. А Андрюша зажмет метлу культями и начнет двор подметать. Тут его и уважать станут, и кусок хлеба на пропитание дадут.
— И то верно, — согласилась старуха. — Хорошая, конечно, у меня метла. Никогда не уставала, когда двор ею мела, но убогому она нужней будет. — И протянула супервеник кинологу. — Бери, сынок. Чай, научишь калеку метлой-то пользоваться?
— Ага, — радостно согласился Сеня и тут же осмотрел черенок, ища подтверждения своим догадкам. — Ба-буль, а тут железочка раньше была. Она у тебя не потерялась случайно?
— А ты откуда про железку знаешь? — Теперь была бабкина очередь впадать в ступор. — Постой, постой. Что-то мне фейс твоего лица знаком. Это не ты случайно Гульнаре ребеночка сделал и сбежал?
— Если случайно, то он мог, — встрял в разговор Жомов, который уже понял, что именно Сеня держит в руках, и с полным правом мог считать недействительным свое поражение в схватке со старухой. — Намеренно он ни за что бы не стал, а вот случайно проколоться иногда получается. Но Гульнара тут ни при чем. Так где железочка, бабуля?
— Точно не ты? — Старуха пристально посмотрела в лицо Рабиновича, и тот с самым честным видом отрицательно потряс головой. И второй раз не соврал. У Сени даже ни одной знакомой Гульнары не было.
— Ну, лады тогда, — облегченно вздохнула бабуля. — Ждите тут. Сейчас я вашу железяку поищу. Еле-еле ее с палки сковыряла. Палка-то хорошая. Один конец даже заточен, чтобы было проще в метлу вдевать. А вот какой дурак на нее железку прицепил, я до сих пор не знаю…
— Говорю же, маразм, — шепотом поставил диагноз Попов, глядя в спину удаляющейся бабки. Сеня в ответ только рукой махнул.
Старушки не было довольно долго. Ричард с Абдуллой, чьи лица были удостоены соприкосновения со Святым Копьем, пусть и в несколько неправильном виде, уже пришли в себя и удивленно переглядывались, все еще не понимая, как это дряхлая бабка могла отправить их в нокаут. Жомов удивленно вертел в руках древко, пытаясь понять, по какому принципу работает этот механизм, а Сеня, утомленный ожиданием, уже собрался пойти и проведать старушку, чтобы узнать, не нужна ли ей помощь, но как раз в этот момент бабка вернулась. В руке она несла какой-то покореженный и проржавевший кусок металла, в котором наконечник копья мог узнать только человек с богатым воображением.
— Вот она, ваша железяка, — проговорила бабуля, торжественно протягивая наконечник Рабиновичу. — Я ее, правда, чуток помяла. Кувалдочкой, когда снимала. Но это ничего. Нужна она вам, вы ее сами в божеский вид приведете, а не сможете, кузнеца попросите. Хотя он у нас пару лет назад умер. Телегой задавило, когда он у лошади подковы менял.
— Спасибо, бабуля, калеки всего мира тебя не забудут, — заверил старушку Сеня и попрощался.
Пару минут, пока старушка стояла в дверях, друзья шли молча. И лишь когда завернули за угол, дали возможность чувствам вырваться на волю. Все захохотали и, толкая локтями друг друга, принялись обсуждать все перипетии добычи Святого Копья. Больше всего шуток досталось, конечно, на долю Жомова с Поповым, но ни тот, ни другой на них не обижались. Ваня потому, что твердо себя убедил не считать поражением падение на мостовую от удара метлы, а Андрюша был очень рад, что ему этой метлой не досталось, и на издевки совершенно внимания не обращал.
— Да-а, — протянул он, когда ерничание Рабиновича несколько иссякло. — А ведь лучшего хранителя Святого Копья эльфам нельзя и придумать было. Ну кому в голову могло прийти искать этот артефакт у сумасшедшей старухи, да еще замаскированным под метлу. Весь город можно было по кирпичику разобрать, а о такой ерунде и не догадаться.
— Меня, блин, другое волнует, — перебил его омоновец. — Интересно, почему даже древко от копья такой сногсшибательный эффект дает и можно ли будет его как-нибудь против сарацин использовать?
— А хорошая мысль, — хмыкнул кинолог. — Попробуем сегодня эти вопросы на общем собрании рыцарского состава выяснить.
— Ты что, собрался им про Копье рассказать? — опешил Попов. — Нам только не хватало того, чтобы весь белый свет о нашей находке узнал.
— Да не волнуйся ты, — заверил его Рабинович. — Никто ничего не узнает. Я все по высшему разряду сделаю.
— Как со старушкой, например, — буркнул Попов, но дальше свою мысль развивать не стал.
Время, оставшееся до совместного совещания с рыцарями, друзья провели по-разному. Жомов с Поповым, с лету не сумев придумать ничего стоящего по поводу снятия осады с недавно захваченной Антиохии, просто бездельничали. Омоновец принялся гонять Ричарда, пытаясь сделать из неуклюжего ландскнехта хотя бы какое-нибудь подобие бойца, а Андрюша упорно отбивался от Абдуллы, старавшегося вытянуть из «святого отца» все тайны христианской религии.
— Я тебе не побегу! — Ваня подтолкнул его в спину. — Помчишься у меня еще быстрее, чем сайгаки по Северному полюсу бегают. Перемещай конечности в темпе. Мурзик знает, что делает.
— Е-мое, как он запел?! — возмутился Андрей. — А не ты ли, Ваня, еще недавно твердил, что пес болеет? Что это ты свое мнение вдруг изменил?
— Я знаю, когда Мурзик болеет, а когда здоровый ходит, — тоном, не терпящим возражений, ответил омоновец. — Сейчас он здоровый, поэтому беги, куда пес зовет. Молча.
Криминалист в ответ тихо ругнулся, но движение продолжил. Хотя бы потому, что ему и самому было интересно узнать, куда это они все так несутся. Случалось, конечно, что на Мурзика снисходило озарение и пес делал то, что ментам не под силу было, но сейчас Анд-рюша не верил, что из этой пробежки что-нибудь толковое получится. Да и с чего бы ему получиться? Сидели себе, о Лориэле говорили, а тут этот барбос страшный как с цепи сорвался. Вскочил, заорал и куда-то помчался. А нормальным людям теперь страдать из-за него приходится.
Мурзик этих мыслей криминалиста, конечно, не слышал и поэтому продолжал мчаться вперед. Временами он приостанавливался, чтобы понюхать воздух и подождать отставших друзей, а затем вновь увеличивал темп бега. Менты старались не отставать, но когда они третий раз пробежали мимо одного и того же места, даже в душу самых стойких начало закрадываться сомнение: а не решил ли пес с ними, мягко говоря, пошутить. Однако Мурзик явно имел какую-то цель, начиная этот забег, и упорно к ней продвигался. Пусть и окольными путями. Наконец, после получасовой пробежки по улицам Антиохии, пес замер перед какой-то покосившейся дверью, ведущей в маленький дворик. Абдулла тронул Попова за плечо.
— Ваше святейшество, да хранит Аллах то, что у вас от мозгов осталось, мне знакомо это место, — шепотом проговорил он. — А вам оно ничего не напоминает?
— Напоминает. Гибрид эшафота с гильотиной, вступивший в законный брак с электрическим стулом, — буркнул Андрей и толкнул Рабиновича: — Сеня, давай-ка свалим отсюда по-быстренькому. Здесь та самая бабка живет, которая нас метлой гоняла. И как только Мурзик ее нашел?
— Да ты, наверное, вчера вечером так запахом старухиной метлы пропитался, что мой пес его теперь на всю жизнь запомнит, — предположил Рабинович и оказался не очень далеко от истины. — Мурзик, и какого хрена тебе тут понадобилось?
Пес коротко тявкнул: дескать, неужели, идиоты, вы до сих пор ничего не поняли? Сеня удивленно посмотрел на своего верного четвероногого друга и решил довести дело до конца. Он толкнул калитку, но она оказалась заперта. Жомов тут же стал примериваться к ней плечом, чтобы войти внутрь привычным и самым любимым у омоновцев способом, но Сеня его остановил и прислушался. За забором раздались шаркающие шаги, а затем калитка чуть-чуть приоткрылась. В щели между ней и забором появился старческий слезящийся глаз, пристально посмотрел на непрошеных гостей, сфотографировал Сенину дежурную улыбку «а-ля Оскал Идиота», а затем поспешно скрылся. Из-за забора вновь донеслись шаркающие шаги — сначала удаляющиеся, потом приближающиеся снова — и только после этого калитка распахнулась настежь, предоставив российским милиционерам полюбоваться на разъяренную фурию с метлой в руке.
— Ах вы, супостаты поганые! — завопила бабка, замахиваясь на Попова с Абдуллой этой самой метлой. — Мало вчера тут безобразий поучинили, так теперь еще и дружков привели? Вот я вам сейчас покажу, где кузькина мать зимует. Получите у меня от рака уши!..
— Сеня, я тебя предупреждал, что у нее маразм, — испуганно проговорил Попов. — Валим отсюда. Не хватало нам еще со старухами воевать.
— Подожди. Сейчас My… — начал было Рабинович, но ему пришлось заткнуться, поскольку бабка едва не пришибла его своей метлой.
Сене удалось увернуться, а вот Ричард, с наивным детским любопытством заглядывавший ему через плечо, получил на всю катушку. Бабулина метла въехала ему точно в нос. То ли от неожиданности, то ли оттого, что у старухи рука тяжелая была, но Ричард после ее удара покатился по булыжной мостовой. Обратным движением бабулька-живчик попыталась снова достать Рабиновича, который ей почему-то меньше всех приглянулся, но Сене удалось увернуться и на этот раз. Зато досталось Абдулле, который не вовремя попытался спрятаться за широкую Ванину спину. Сарацин тоже кувыркнулся и закончил движение, скорчившись в пыли под забором.
— Вот это бабка дает! — совершенно искренне восхитился омоновец, стоявший на месте, словно дубовый столб. — Сеня, ты поаккуратней с ней. Мне кажется, старушка сейчас находится в такой спортивной форме, что легко тебя в нокаут отправит.
Вот тут самоуверенность и подвела Жомова. Он возвышался над бабулькой, словно Джомолунгма над песчаной дюной, и уж чего-чего, а старухиной метлы совершенно не боялся. А зря! Описав дугу, веник-переросток опустился прямо Ване на колено, и несокрушимый омоновец полетел вниз, словно пластмассовая кегля. От такого кощунства Сеня с Поповым не только потеряли дар речи, но и лишились на несколько секунд способности к передвижению. Неизвестно еще, что за погром учинила бы сухонькая старушка, но едва Жомов оказался на земле, Мурзик бросился вперед и мертвой хваткой вцепился в черенок метлы. К удивлению ментов, ожидавших, что бабулька по крайней мере через городскую стену пса перебросит, вырвать метлу из зубов Мурзика она не смогла.
— А ну, супостаты окаянные, уберите сейчас же своего зверя клыкастого! — завопила старуха. — А то милицию на вас позову.
— Не надо никого звать. Мы и есть милиция, — стараясь натянуть обратно на лицо свою знаменитую улыбку, проговорил Рабинович. — Причем при исполнении. Так что вы, уважаемая, за нападение на представителей органов власти можете и под суд попасть.
— Этак любой дурак скажет, что он милиционер, — не поверила кинологу бабка. — Удостоверение покажи!
— Пожалуйста. — Сеня достал «корочки» из кармана и, раскрыв, показал старухе. Однако бабку это не удовлетворило.
— Чего ты всякую гадость мне под нос суешь? — возмутилась она. — Я что, по-твоему, читать должна уметь? И вообще, не знаю я никакой милиции-юстиции. Боэмунда сюда зовите. Он тут единственный христианам защитник и соответственно отец родной.
— Что-то зеленоват он больно для вашего отца, — ехидно проговорил Попов, не сумевший простить старухе свое вчерашнее позорное отступление. — Когда это он вас зачать умудрился?
— Ах ты, гад! — возмутилась бабулька. — Умничать вздумал, супостат? Мало тебе прошлый раз досталось? — И старуха предприняла еще одну безуспешную попытку вырвать метлу из зубов Мурзика. Попов понимал, что это ей не удастся. Однако на всякий случай решил поберечься.
— Но-но-но, — завопил он, отступая на шаг. — Без рук, пожалуйста. Вам же сказано, что мы при исполнении.
И тут бабулька повела себя крайне странно. Выпустив метлу, она бросилась к Андрюше и, схватив его за плечи, начала ощупывать руки. Криминалист от такого оборота событий и вовсе растерялся. Причем до такой степени, что даже сопротивляться старухе не мог. А та, прощупав конечности Попова от плеча до кончиков пальцев, вдруг завопила:
— Вот несчастненький ты мой! Прости меня, дуру старую. Прости, родненький. Я же, когда вас с Кешей… — Бабка запнулась. — Так о чем это я?.. Ах, да! — И снова запричитала: — Не знала я, что ты без рук. Не ведала, что ты свои рученьки в боях за родину потерял и теперь с корявыми протезами по городу ходишь. Ой, позорище на мою седую голову! Калеку вчера по улице гоняла, и Господь глаза мне не открыл. Пойдем, мой миленький, в дом. Сейчас я тебе какую-нибудь милостыньку подам. У меня вон штаны старые от деда остались. Хорошие. Дырок всего семь штук. Но больших. Впрочем, ты все равно без рук. Тебе их только удобней надевать будет.
— Ты чего, бабка, охре… — начал было Попов, но Сеня легким шлепком по губам закрыл ему рот. И прежде чем старуха или Попов попытались возмутиться, проговорил, больше обращаясь к бабульке, но делая Андрюше выразительные знаки бровями:
— Бабушка, я убогого не обидел. — Он широко улыбнулся. — Он меня сам просил по губам его бить, когда он матерные слова говорить станет.
— Что ж, правильно, — хмыкнув, согласилась бабу-ля и снова повернулась к Попову: — А ты уж, сынок, не ругайся. Знаю, тебе много выстрадать пришлось, но Господь наш кротких любит. Им чего-то там, запамятовала чего, но на небе воздается. Что-то там они унаследуют. Но тебе ждать, пока туда попадешь, не надо. Пойдем, будешь штаны от моего деда наследовать.
— Бабуль, не надо ему штанов, — прежде чем Попов успел открыть рот, заявил кинолог. — Ему метла нужна.
— Это зачем безрукому метла? — Бабка подозрительно перевела взгляд с одного на другого. — Обманываете старуху, супостаты?
— Ни в одном глазу! — заверил ее Рабинович и хотя бы в этом был честен. — А метла ему, бабушка, нужна для самоутверждения и самопропитания. Вот вы сами подумайте, кто в наше-то время безрукого на работу возьмет? Скажут, что он делать ничего не умеет. А Андрюша зажмет метлу культями и начнет двор подметать. Тут его и уважать станут, и кусок хлеба на пропитание дадут.
— И то верно, — согласилась старуха. — Хорошая, конечно, у меня метла. Никогда не уставала, когда двор ею мела, но убогому она нужней будет. — И протянула супервеник кинологу. — Бери, сынок. Чай, научишь калеку метлой-то пользоваться?
— Ага, — радостно согласился Сеня и тут же осмотрел черенок, ища подтверждения своим догадкам. — Ба-буль, а тут железочка раньше была. Она у тебя не потерялась случайно?
— А ты откуда про железку знаешь? — Теперь была бабкина очередь впадать в ступор. — Постой, постой. Что-то мне фейс твоего лица знаком. Это не ты случайно Гульнаре ребеночка сделал и сбежал?
— Если случайно, то он мог, — встрял в разговор Жомов, который уже понял, что именно Сеня держит в руках, и с полным правом мог считать недействительным свое поражение в схватке со старухой. — Намеренно он ни за что бы не стал, а вот случайно проколоться иногда получается. Но Гульнара тут ни при чем. Так где железочка, бабуля?
— Точно не ты? — Старуха пристально посмотрела в лицо Рабиновича, и тот с самым честным видом отрицательно потряс головой. И второй раз не соврал. У Сени даже ни одной знакомой Гульнары не было.
— Ну, лады тогда, — облегченно вздохнула бабуля. — Ждите тут. Сейчас я вашу железяку поищу. Еле-еле ее с палки сковыряла. Палка-то хорошая. Один конец даже заточен, чтобы было проще в метлу вдевать. А вот какой дурак на нее железку прицепил, я до сих пор не знаю…
— Говорю же, маразм, — шепотом поставил диагноз Попов, глядя в спину удаляющейся бабки. Сеня в ответ только рукой махнул.
Старушки не было довольно долго. Ричард с Абдуллой, чьи лица были удостоены соприкосновения со Святым Копьем, пусть и в несколько неправильном виде, уже пришли в себя и удивленно переглядывались, все еще не понимая, как это дряхлая бабка могла отправить их в нокаут. Жомов удивленно вертел в руках древко, пытаясь понять, по какому принципу работает этот механизм, а Сеня, утомленный ожиданием, уже собрался пойти и проведать старушку, чтобы узнать, не нужна ли ей помощь, но как раз в этот момент бабка вернулась. В руке она несла какой-то покореженный и проржавевший кусок металла, в котором наконечник копья мог узнать только человек с богатым воображением.
— Вот она, ваша железяка, — проговорила бабуля, торжественно протягивая наконечник Рабиновичу. — Я ее, правда, чуток помяла. Кувалдочкой, когда снимала. Но это ничего. Нужна она вам, вы ее сами в божеский вид приведете, а не сможете, кузнеца попросите. Хотя он у нас пару лет назад умер. Телегой задавило, когда он у лошади подковы менял.
— Спасибо, бабуля, калеки всего мира тебя не забудут, — заверил старушку Сеня и попрощался.
Пару минут, пока старушка стояла в дверях, друзья шли молча. И лишь когда завернули за угол, дали возможность чувствам вырваться на волю. Все захохотали и, толкая локтями друг друга, принялись обсуждать все перипетии добычи Святого Копья. Больше всего шуток досталось, конечно, на долю Жомова с Поповым, но ни тот, ни другой на них не обижались. Ваня потому, что твердо себя убедил не считать поражением падение на мостовую от удара метлы, а Андрюша был очень рад, что ему этой метлой не досталось, и на издевки совершенно внимания не обращал.
— Да-а, — протянул он, когда ерничание Рабиновича несколько иссякло. — А ведь лучшего хранителя Святого Копья эльфам нельзя и придумать было. Ну кому в голову могло прийти искать этот артефакт у сумасшедшей старухи, да еще замаскированным под метлу. Весь город можно было по кирпичику разобрать, а о такой ерунде и не догадаться.
— Меня, блин, другое волнует, — перебил его омоновец. — Интересно, почему даже древко от копья такой сногсшибательный эффект дает и можно ли будет его как-нибудь против сарацин использовать?
— А хорошая мысль, — хмыкнул кинолог. — Попробуем сегодня эти вопросы на общем собрании рыцарского состава выяснить.
— Ты что, собрался им про Копье рассказать? — опешил Попов. — Нам только не хватало того, чтобы весь белый свет о нашей находке узнал.
— Да не волнуйся ты, — заверил его Рабинович. — Никто ничего не узнает. Я все по высшему разряду сделаю.
— Как со старушкой, например, — буркнул Попов, но дальше свою мысль развивать не стал.
Время, оставшееся до совместного совещания с рыцарями, друзья провели по-разному. Жомов с Поповым, с лету не сумев придумать ничего стоящего по поводу снятия осады с недавно захваченной Антиохии, просто бездельничали. Омоновец принялся гонять Ричарда, пытаясь сделать из неуклюжего ландскнехта хотя бы какое-нибудь подобие бойца, а Андрюша упорно отбивался от Абдуллы, старавшегося вытянуть из «святого отца» все тайны христианской религии.