- Хи-хи! - усмехнулся Дядя Ловушка. - А как же? Без обману. Самая настоящая - хоть сейчас на Луну или на Марс.
- И вы полетите на Марс? - Типтик недоверчиво посмотрел на Главного Хранителя. - Вы уже побывали в космосе?
- Что я - больной? Или смахиваю на сумасшедшего? Что мне делать на Марсе? Зачем мне космос? Нет, голубчики, мне и без Луны хорошо живется.
- А для чего же ракета, если в городе нет космонавтов?
- Почему - нет? Желающих сколько угодно. Многие в космос рвутся. А я их рядом со своей избушечкой содержу. В миленьких каморочках. Потому что высоко летать - это нехорошо, Вредно высоко летать. Опасно летать выше меня. Запрещено летать выше меня!
- Опасно? Вредно? Запрещено?
- Ага. Потому что полетит такой "желающий" в космос и героем может стать. А герой в нашем городе один-единственный, это я сам. И других героев мне тут не требуется.
Типтик молчал. Молчала и Бабушка. Они сидели, прижавшись друг к другу и смотрели, как солнце исчезает за краем земли - вот оно легло боком на синюю тучку... вот последний разок брызнуло длинными лучами... вот подтянуло к себе лучи и спряталось.
"Ну отчего я еще маленький? - думал Типтик. - Был бы я большой да сильный - выбросили бы мы с Бабушкой этого одноглазого из вертолета... Ну, ничего мы еще что-нибудь придумаем. Хорошо, что рядом Бабушка..."
Она, кажется, угадала, о чем думал внук, потому что шепнула ему на ухо:
- Не унывай!.. Двое - не один!
Вертолет снижался.
- Эх, скоро-скоро весь этот город будет моим! - сказал Дядя Ловушка. Скоро-скоро людишки мои помрут... Город мне достанется!
- Зачем вам одному целый город? - спросила Бабушка. - Вы, конечно, сумасшедший!..
- Не знаю... Может быть, может быть... Один в городе! Буду ходить по улицам один. Буду сам по себе разгуливать по разным кварталам и смотреть, где чего имеется. У меня будут ключи от всех-всех квартир! И все здесь будет мое: платья, костюмы, шляпы, ботинки. Я каждые десять минут буду переодеваться, каждые пятнадцать минут буду переобуваться. Каждый час буду смотреть на свой монумент. Сам себе буду говорить: "Да здравствует Главный Хранитель!" Сам себе буду говорить: "Ура! Спокойной ночи!" Не жизнь, а сплошное ликование.
- А если Картина до этого расколдуется? - спросил Типтик.
- Ни-ни! Ни в коем случае!.. Что ты, голубок - мне этого совсем не надо. Мне и так хорошо. Просто замечательно! А если кто-нибудь другой ее расколдует, тогда моя жизнь пойдет совсем иначе. Боюсь, как бы Ворон не вмешался в это дельце... Конечно, свернуть бы ему башку - и все в порядке. Но мне самому тайну узнать хочется... А вот и моя бедная избушечка!..
Они пролетели над каменным забором, над железными воротами и приземлились посредине широкого двора. Прямо перед ними высился дом-громадина. Сразу было видно, что он не такой, как другие дома в городе. Темный. Каменный. В нем даже настоящих окон не было. Только высоко-высоко, под самой крышей, тускло светились три узеньких щелочки.
На крыше пересвистывались мермехоны.
Наступала ночь.
Глава двадцать восьмая
Сто вторая ошиблась
- Хороша моя избушечка? - спросил Дядя Ловушка, вылезая из вертолета. Вы теперь будете жить у меня под боком. Нет-нет, не в моей избушечке, а рядышком, в железном дворике. И никуда вы отсюда не убежите: слишком много знаете обо мне. Ох, как много!
Он хлопнул в ладоши:
- Сто вторая!
Немедленно из темноты подкатилась машина, похожая на перевернутого паука: стальные лапы шевелились у нее по бокам, как живые.
- Возьми-ка, Сто вторая, бабушку-старушку и запри ее в хорошенькую клеточку!
- Не имеете права! Я буду жаловаться! - закричала Бабушка. - Я напишу в газету!..
Но Сто вторая ловко обхватила ее своими могучими лапами, приподняла над асфальтом и покатила в самый дальний угол двора.
- Тимоша! Внук!.. - послышалось оттуда.
Сто вторая приехала обратно; теперь ее лапы потянулись к Типтику.
- Умница! - похвалил машину Дядя Ловушка. - Лучший сторож и надзиратель; одна заменяет двадцать самых опытных охранников. Никогда не спит; есть не просит - только смазывай, да подзаряжай аккумуляторы... Займись-ка, Сто вторая, этим сопляком паршивым! Живо!..
Мгновенно стальные лапы схватили Типтика под мышки. Приподняв его, машина закружилась по двору.
- Что же ты, дурашка, мечешься из угла в угол? - ласково проговорил Дядя Ловушка. - Ты ведь образованная машинка... Тащи этого щенка туда, где клетки. Сажай его под самый большой замок!
Вихрем понеслась Сто вторая вдоль двора. В полутьме Типтик заметил: тут было что-то вроде зверинца - клетки большие и маленькие, низкие и высокие.
Что было дальше - Типтик не помнит. Сто вторая его бросила... опять приподняла и с силой посадила на твердый асфальт - У Типтика потемнело в глазах, и он потерял сознание.
Он очнулся на рассвете.
Кто-то тихонько смеялся: совсем близко...
Типтик приоткрыл глаза и увидел, что сидит около запертой клетки. Не в самой клетке... а около! А сама клетка закрыта на тяжелый замок, который болтается над его головой.
А в соседней клетке, за решеткой, смеется молодой человек. Сидит взаперти, а смеется весело, по-озорному, как все равно мальчишка.
- Ничего смешного тут нет, - сердито сказал Типтик.
- Наоборот, это очень забавно! - весело прошептал молодой человек. - Ведь Сто вторая ошиблась!.. Ах, как это хорошо!.. Главный Хранитель думает, что его хватающие машины похожи на людей и все могут делать сами, без ошибок. Нет, машина без человека, сама по себе, ни на что не годится. Самая умная машина становится глупой, как пробка, если ею командует злобный дурак.
- Дядя Ловушка, по-моему, не дурак.
- Ловушка?.. Главный Хранитель - Ловушка? Отличное прозвище! Кто придумал? Ты.
- Нет, не я...
- Все равно хорошо. Он, действительно - хитрая ловушка. Воображает себя умным, а на деле бывает дураком. Хочешь докажу?
- Ничего я не хочу... - у Типтика болела голова. - Я хочу удрать отсюда.
- Для тебя это пара пустяков! Ты ведь сидишь не за замком, а под замком. Понимаешь разницу?. Ловушка не совсем четко отдал команду, и Сто вторая перепутала. Понял?
- Да... - слабо улыбнулся Типтик.
- Пока еще все спят, давай знакомиться. Я - Учитель, сын Последнего Доктора.
- Вашу дочку зовут Зоей?
- Правильно. А тебя - Типтиком?
- Кто вам сказал?
- Угадай.
- Н-не знаю...
- Загляни-ка вон в тот уголок... Только тихонько, не шуми! Типтик с трудом поднялся на ноги. Огляделся. В клетках спали люди... На решетках, как в настоящем зверинце, белели таблички:
"УЧЕНЫЙ. Из породы беспокойных".
"ПОЭТ. Редкий экземпляр - из породы мечтателей".
"ИНЖЕНЕР. Из породы искателей".
Тишина... Краешек неба за углом черного дома чуть заметно порозовел, но в вышине еще сияли крупные звезды...
А в углу, там, куда показал Учитель, стояла позолоченная клеточка; в ней, подвернув голову под крыло, дремал... Воронуша!
- Проснись! Проснись, черненькая птичка! - зашептал Типтик, просунув руку в клетку к Воронуше.
Ворон вздрогнул, хотел каркнуть, но Типтик зажал ему клюв:
- Тс-с! Молчи!.. Мы убежим. В твоей клетке прутья тонкие... попробуем их согнуть... Только не каркай. Тише!..
Осторожно, но изо всех сил, Типтик потянул к себе один прут... Прут скрипнул и чуть-чуть подался... Типтик еще приналег. Ворон нетерпеливо переступал лапами; потом боком навалился на решетку... Еще усилие - и клетка сломана! Воронуша на свободе!
Теперь - как можно скорее перелезть через высокий каменный забор. Скорее - пока не проснулся Ловушка, пока его глазастые мермехоны не подняли тревогу.
Воронуша единым махом вспорхнул на ворота.
А Типтик... Что с ним? Почему не бежит, почему медлит?
"Бабушка, где ты?" - хотел крикнуть Типтик, но тут же крепко сжал губы. Он посмотрел вглубь двора. Двор огромный, и где-то там, в самой глубине его стоит клетка, в которую хватающая машина бросила Бабушку.
Мальчик медленно подошел к Учителю. Ох, у этой клетки прутья были такие толстые! И замок на дверце - грузный, стальной.
- Беги, дружище, спасайся! - Учитель печально смотрел на Типтика. - Ты почти на свободе. Лезь через забор...
- Не могу. Здесь моя Бабушка. Не могу я без нее...
- Твоей Бабушке не убежать. Замок без ключа не открыть. Ключи от всех клеток у Главного Хранителя, у Ловушки.
- А где он их держит?
- Неизвестно... Знаю лишь, что спит он сейчас вон в той комнате с открытым окошком. До этого окна тебе даже во сне не добраться - слишком высоко.
- Мне не добраться... А что если... - Типтик сдвинул брови. - Воронуша, ко мне!
Глава двадцать девятая
Бой
Что Типтик шептал Ворону - Учитель не слышал. Только отдельные слова можно было разобрать: "блестит"... "разрешаю"...
И вот, черные крылья заколыхались - сначала едва заметно, нерешительно; потом - все чаще, чаще: Ворон набирал высоту, с опаской поглядывая на каменный дом... Вот он осторожно подлетел к узкой щелочке окна, заглянул внутрь...
- Ну, давай, давай! - шептал Типтик. - Действуй, Воронусик!
Воронуша отважно тряхнул хвостом и скрылся в комнате.
Сердце у Типтика сжалось, он даже дышать перестал... Если вдруг Ловушка сейчас проснется и увидит Воронушу - все погибло. Ах, как долго тянутся эти минуты! Где же ты, Воронушенька, что с тобой?..
А солнце на востоке разгоралось все ярче и ярче. Звезды совсем померкли. Скоро солнце взойдет.
Воронуша вылетел из окошка!
В клюве он держал связку блестящих ключей.
- Кидай! - выдохнул Типтик.
Ворон разинул клюв. Связка шлепнулась у самых ног мальчика.
И тут наш храбрый Воронуша не выдержал. От радости, что все получилось так удачно, он заорал на весь двор:
- Урра! Крра-красота! Уррра!
- Что такое? Кто кричит? - Дядя Ловушка высунулся из окна, поспешно натягивая клетчатый пиджачок. - Ворон?.. Хватай его! Держи!..
С крыши сорвались Мерзавцы Механические Особого Назначения - затрещали их моторы, засвистели их крылья, со страшной силой рассекая холодный утренний воздух. Растопырились хищные когти.
- Карр-карр! - перепуганный Воронуша кинулся наутек.
Мермехоны легко догнали его. Один из них пролетел над Вороном и, круто спикировав, загородил ему путь.
Но Воронуша не растерялся: сложил крылья и камнем рухнул вниз. Видимо, мермехон хотел поступить так же: втянул в себя когти и крылья и стал стремительно падать вслед за живой птицей. Но что-то в механике этого Мерзавца не сработало вовремя, и он всей тяжестью грохнулся об асфальт. Пружинки, лампочки и колесики вывалились из его стального брюха.
- Хватай-держи Ворона! - приказывал Дядя Ловушка другим мермехонам.
Но они беспорядочно кружились в воздухе, сталкивались друг с другом словом, вели себя как существа неразумные.
А Воронуша - не будь дурак - моментально забился в узенькую щель между двух клеток, и никакой хищный коготь не смог бы дотянуться до него.
Тем временем Типтик носился по двору и открывал у клеток хорошо смазанные замки. Измученные люди выходили на волю, расправляя затекшие плечи.
- Бунтовщики! - надрывался Главный Хранитель. - Мятежники! Вот я вас всех!..
Тут во двор, расставив длинные рычаги, ворвались новенькие хватательные машины - закрутились, заюлили между клетками, пытаясь загнать туда людей.
Но люди - умные, талантливые, люди - не испугались. Учитель ловко подобрался сзади к хватательной машине, дотянулся до пульта управления и что-то переключил там... Машина на секунду остановилась, а потом, не обращая внимания на людей, пошла сражаться с другими машинами!
Такой шум стоял в тюремном дворе, такой звон и лязг, что все мермехоны, все хватательные машины стали неуправляемыми - не могли расслышать ни одной команды Главного Хранителя.
Великолепная Бабушка вырвалась из своей клетки и, энергично работая локтями, высоко поднимая колени, побежала навстречу Типтику:
- Внук! Тимоша!.. Воронуша!.. Вы истинные герои! Я все знаю! Я горжусь вами!
Люди, ощутив свободу, дорвались до самого желанного сегодня дела: они умело выключали и останавливали хватательные машины, всю эту технику, которая держала людей взаперти, не позволяла им жить так, как хочется.
Воронуша, высунув клюв из своей щели, храбро подбадривал:
- Урра! Бей крепче! Пре-крра-сно!
Но сам из щели, на всякий случай, не вылезал.
Глава тридцатая
"Прыгай!.."
У Дяди Ловушки от бессильной злобы тряслись губы. Немигающими глазами смотрел он на то, что делалось во дворе. Остановились его верные слуги хватательные машины; присмирели его стражники - мермехоны.
Что делать Ловушке - убежать, спрятаться?.. Некуда бежать, некуда прятаться: несколько человек уже ломились в дверь его черного дома.
И тогда Главный Хранитель, с трудом протиснув свой толстый живот сквозь щель узкого окна, встал на подоконник и пронзительно затараторил:
- Прощайте! Сейчас я брошусь вниз и разобьюсь насмерть на ваших глазах. Насмерть разобьюсь, имейте в виду! Смотрите, как умирает герой!
Люди во дворе чуть притихли; они испуганно смотрели на кривоногого человечка, который стоял на самом краешке подоконника.
- Да! - кричал Дядя Ловушка. - Я сейчас умру, потому что не хочу больше жить рядом с вами, негодяи вы эдакие! Не хочу, негодяи, видеть вас и слышать! Вы не уважаете меня - меня не уважаете, нет! Меня - мудрого Главного Хранителя Картины... Я сейчас умру, и никто-никто не будет заботиться о жирной пище для ваших родных... Сейчас умру! Прощай, мой стеклянный город! Прощай, теплое солнышко! Прощайте, негодяи!
Он говорил уже спокойнее, и даже немного отодвинулся от края подоконника.
А во дворе кто-то уже опустил глаза, кто-то уже тяжело вздохнул...
- Вы не жалеете меня, - еще громче затараторил Дядя Ловушка. - Вы не любите меня. Вы не верите мне!.. Вы хотели поближе рассмотреть Картину... А, может быть, вы хотите ее переделать, изменить ее?.. Но ведь Картину нарисовал Знаменитый Художник - нарисовал всю вашу жизнь. Он оставил мне свою Картину, потому что любил меня, верил мне. А вы, негодяи, не уважаете, не жалеете меня. И вот, я сейчас прыгну и умру на ваших глазах!..
- Прыгай! - раздался звонкий голос.
Все обернулись.
На каменном заборе стояла худенькая девчонка... Зоя! Колени у нее ободраны, лицо раскраснелось, и под лучами утреннего солнца сияло, как маленький флажок.
- Прыгай, прыгай! - весело повторила она. - Ну, что же ты?.. Боишься? Или раздумал умирать?
- Нет, не раздумал! - взвизгнул Дядя Ловушка, губы его опять задрожали от злости. - Не раздумал, но хочу, чтобы смерть мою видели не только эти бунтовщики, мятежники. Я желаю, чтобы весь город увидел, как погибает Главный Хранитель...
- Весь город? - спросила Зоя. - Пожалуйста!.. За забором зашумели, загудели тысячи голосов. Заскрипели железные ворота - во двор ворвались сердитые люди. Впереди всех - Последний Доктор.
- Дорогой мой сын! - закричал старик радостно. - Мы пришли, чтобы спасти тебя и всех твоих друзей... А Зоя смеялась, показывая пальцем на Ловушку:
- Глядите, глядите! Сейчас будет совершен прыжок с высоты в пятьдесят метров! Прыжок без парашюта!.. Прыгай! Алле-гоп!..
- Ой, будьте добры, не прыгайте, дяденька Хранитель! Если вы разобьетесь, то я уже не буду чемпионом города по "медленности"...
Это сказал шарообразный мальчик; он, оказывается, тоже приплелся сюда.
- Пусть прыгает! - требовала Зоя. - Струсил?
- Нет... не струсил я... - промямлил Дядя Ловушка. - Но жалко... Жалко зашибить кого-нибудь там внизу, если прыгну.
В толпе засмеялись.
- Ну чего, чего вы от меня хотите? - единственный глаз Ловушки часто-часто замигал. - Чего вам надо?
- Чтобы стать по-настоящему счастливым - нам всем нужна работа! - крикнул Учитель.
И тысячи людей заволновались, зашумели:
- Хо-тим ра-бо-тать!
- Труд!
- Ра-бо-та!
- Строить! Учить!
- Выдумывать! Изобретать! Делать! - кричали взрослые.
- Смеяться, бегать, играть! - кричали дети.
- Порр-порхать! - каркнул Воронуша, но его, кажется, никто не услышал.
Глава тридцать первая
Карандаш, ластик и яркие краски
Учитель взобрался на разломанную ветку, с нее перескочил на забор и стал рядом с Зоей. Он отовсюду был виден.
- Я хочу спросить вас, друзья, - начал Учитель. - Разве это правильно, что нашим прекрасным городом командует самый жадный и самый злой человек?
- Не-пра-виль-но! - ответили тысячи людей.
- Мы с вами живем открыто, на виду у всех, у нас нет секретов друг от друга. А он живет в черном каменном доме за высоким забором; у него нет друзей, и никто не знает, о чем думает сумасшедший человек, который сам себя назвал Главным Хранителем. Разве это правильно?
- Не-пра-виль-но! - ответили тысячи людей.
- Разве это правильно, что он запрещает нам работать?
- Нет, неправильно! - все громче и громче говорили люди. Не-пра-виль-но!.. Не-пра-виль-но!
- И почему он прячет от нас Картину? Нашу Картину! Если город выстроен, как на Картине - мы имеем полное право видеть ее!
- Имеем право! - сказали тысячи людей так громко, что Воронуша вздрогнул и даже подпрыгнул от волнения:
- Имеем прра-во! - сказал он.
- Ладно, уж так и быть, ладно... - заверещал Дядя Ловушка. - Покажу я вам Картину, покажу... Сейчас принесу... Но если вы тронете меня хоть пальцем, то я уничтожу ее - разорву, разрежу, разобью, если тронете меня, старичка несчастного.
- Не тронем, - с презрением сказал Последний Доктор.
... И вот распахнулись настежь двери черного дома, и показалась Картина.
Дядя Ловушка держал ее перед собой, прикрываясь ею, словно щитом; он весь спрятался за нее - и только снизу видны были ноги, а сверху лысина и клочок слипшихся волос.
- Ворр! Ворр! Ворр! - закричал Воронуша и сел на плечо Типтику.
- Вот Картина, которую мне подарил мой лучший друг - Знаменитый Художник, - сказал Дядя Ловушка. - Он сам подарил мне эту Картину и сам назначил меня Главным Хранителем. Ведь я тоже был художником...
- Неправда! - воскликнула Бабушка. - Возмутительно! Он никогда не был художником, этот гнусный птицелов. Я сама видела, как он торговал живыми птицами. Мы с моим внуком Тимофеем Птахиным видели это собственными глазами! Скажите, разве может художник ловить птиц и держать их в клетках?
- Прравда! Прравда! - крикнул Воронуша и перелетел на плечо Великолепной Бабушки.
- Он мучил птиц, - подтвердил Типтик. - Не давал им пить...
- Прравда! - мотнул своей большой головой Ворон и перелетел от Бабушки опять к Типтику.
- Погодите-ка, - Типтик слегка прищурился. - Да разве это Картина?
- Да-да... - проговорил Последний Доктор, пристально вглядываясь в полотно в раме. - Это не похоже на Картину. Это, пожалуй, чертеж, схема...
И верно: все увидели, что на белом полотне тонкими еле заметными линиями были очерчены контуры домов, улиц, проспектов. А в самом центре чья-то неумелая рука - это сразу было заметно - карандашом нацарапала неуклюжий монумент в честь Главного Хранителя.
- Все в точности! Тут все в точности! - захлебывался Дядя Ловушка. Очень похоже, в точности! - он кричал из последних сил, и от натуги лысина его покрылась капельками пота. - На Картине, как в жизни! В жизни, как на Картине! В точности!
- Минутку! - великолепная Бабушка пригляделась к Картине. - Тимоша, Зоя! У вас молодые глаза: взгляните - здесь подделка!
- Вижу! - обрадовался Типтик.
- Вижу! - обрадовалась Зоя. - Снимите, пожалуйста, стекло.
Тотчас же несколько человек осторожно сняли с Картины стекло.
А Типтик порылся в карманах - достал оттуда кусочек мягкого ластика и легонько стер неумелый рисунок монумента в центре.
- Негодяй, что ты делаешь? - зарычал Дядя Ловушка. - Это же мой монумент! Тут я красуюсь...
- Здесь пока что пустое место, - засмеялась Зоя.
- Да, я красуюсь на пустом месте!.. Что делается, что делается!
Дядя Ловушка застонал, весь как-то съежился, сморщился и запахнул потуже свой клетчатый пиджачок.
- Странно, - сказал Учитель. - На картине совсем не видно людей... И почему она не раскрашена?
- Так и в жизни, так и в жизни! - заверещал Дядя Ловушка. - Посмотрите-ка на себя!
И все посмотрели на себя с удивлением, словно впервые увидели эти бесцветные платья, бесцветные халаты, бесцветные дома...
- Бабушка! - воскликнул Типтик и хлопнул себя по лбу. - Я все понял! Я догадался! Помнишь, что говорил нам в вертолете этот Дядя Ловушка? Он сказал, что Картина заколдована. Так и есть!.. Погодите, а где Воронуша?
В самом деле, никто не заметил, как Ворон куда-то исчез.
- Воронуша, где ты? - крикнул Типтик.
- Во-ро-ну-ша, где ты? - закричал по слогам весь народ. - Где ты, Во-ро-ну-ша?..
Высоко в небе показалась мало приметная точка. Вот она все ближе, ближе, ближе...
- Мермехон! - крикнул кто-то испуганно.
Да нет! Не мермехон это, а Воронуша!.. А что он держит в клюве?
На землю упала плоская ржавая коробочка. Учитель поднял ее, раскрыл...
Там были краски - яркие, свежие, совсем-совсем новенькие, как будто их только вчера положили в коробочку. На внутренней стороне крышки Учитель прочитал:
- Рази-двази...
- Тризи-мизи!.. - откликнулся Ворон.
- Пята-дата! - сказал Типтик.
- Сули-мули! - прочитал Последний Доктор.
- Буба-бенс!.. - почти шепотом выговорила Зоя.
И в тот же миг коробочка опустела: краски исчезли.
И в тот же миг Картина чудесно преобразилась: стали разноцветными дома, сады и бульвары покрылись свежей зеленью, улицы наполнились людьми в оранжевых, синих, фиолетовых, розовых платьях и костюмах... Все на Картине куда-то спешили, бежали, прыгали - каждый был занят делом. Худощавые, энергичные фигуры взрослых и детей наполняли этот сказочный город, в самом центре которого возникло высоченное торжественное здание.
"ДВОРЕЦ ТРУДА" - было написано на этом прекрасном доме, за широкими окнами которого кипела дружная работа: кто стоял у станков, кто сидел за компьютерами, кто за письменными столами...
- Вот о чем мы все мечтали, - прошептал Последний Доктор.
- Пре-крра-сно! - прищелкнул клювом Воронуша. - Ура! И тысячи горожан подхватили эти правильные слова:
- Прекрасно! Ура!
Глава тридцать вторая
Что было дальше
Об этом, наверное, и рассказывать не нужно. Понятно все и так.
Весь город строил Дворец Труда; и скоро в нем закипела работа еще веселее, чем на Картине. Многое там делали умные машины - они помогали людям. А люди, придумывая, изобретая, сами становились все умнее и умнее. И каждый понимал, что никогда не удастся сделать машину, которая была бы во всем умнее человека.
Клетки, конечно, разломали. Из прутьев сделали качели. На них с утра до ночи раскачивались ребятишки.
Удивительно, но в городе совсем не стало толстяков. Даже "подушечный" мальчик похудел, и прошел слух, будто бы он собирается стать чемпионом по бегу на семьдесят семь с половиной метров - он сам себе придумал такую дистанцию.
Всюду громко смеялись, хохотали до упаду. И плакать никому не запрещалось. Но, конечно, никто и не хотел плакать. Только однажды какой-то малыш заревел благим матом, когда кормящая машина насильно пичкала его манной кашей с малиновым вареньем. Малыша успокоили, а машину срочно отправили в ремонт.
Но что с нашим Типтиком? Что с Бабушкой?
Вот тут я ничего вам сказать не могу. Дело в том, что Типт... ах, простите - Тимофей Птахин... Так вот, Тимофей Птахин стал старшим помощником младшего юнги на огромном космическом корабле и улетел куда-то, в направлении... Позабыл я, как называется эта далекая планета. Помню лишь, что жители этой планеты не могут жить без сказок - они дышат сказочным воздухом и глотают сказочные пирожки. Думаю, что там, должно быть, с удовольствием будут слушать нашего Типтика, когда он начнет рассказывать, что случилось в стеклянном городе на Земле.
Великолепная Бабушка, кроме журнала "Здоровье", подписалась на газету "Советский спорт" и читает лекции о том, как сохранить молодость до ста двадцати лет. Она по-прежнему ходит в синих брючках, по-прежнему делает силовые упражнения с гантелями, по-прежнему каждый день бегает легкой трусцой. И поговаривают, что теперь она решила каждое утро обливаться ледяной водой. Действительно - великолепная Бабушка!
А Воронуша? Как поживает черненькая птичка?.. Должно быть, улетел вместе с Типтиком на далекую планету?
Ничего подобного. Воронуша теперь далеко не залетает. Его назначили заведующим белым столовым залом. Он следит там за чистотой и даже сам командует моющей машиной.
Иногда в столовом зале появляется пришедший неизвестно откуда одноглазый кривоногий старикашка в клетчатом пиджачке. Воронуша дает ему котлету с картофельным пюре и разрешает выпить чашку компота. Он ведь добрый, наш Воронуша.
... А недавно мне позвонил по телефону Последний Доктор и сказал, что жители города собираются воздвигнуть монумент в честь вольных птиц ласточек, аистов, журавликов, воробьишек.
Воронуша, когда узнал об этом, сказал с восторгом:
- Прра-вильно! Кррасота!
Юрт-Акбалык
15 июля 1988 г.
- И вы полетите на Марс? - Типтик недоверчиво посмотрел на Главного Хранителя. - Вы уже побывали в космосе?
- Что я - больной? Или смахиваю на сумасшедшего? Что мне делать на Марсе? Зачем мне космос? Нет, голубчики, мне и без Луны хорошо живется.
- А для чего же ракета, если в городе нет космонавтов?
- Почему - нет? Желающих сколько угодно. Многие в космос рвутся. А я их рядом со своей избушечкой содержу. В миленьких каморочках. Потому что высоко летать - это нехорошо, Вредно высоко летать. Опасно летать выше меня. Запрещено летать выше меня!
- Опасно? Вредно? Запрещено?
- Ага. Потому что полетит такой "желающий" в космос и героем может стать. А герой в нашем городе один-единственный, это я сам. И других героев мне тут не требуется.
Типтик молчал. Молчала и Бабушка. Они сидели, прижавшись друг к другу и смотрели, как солнце исчезает за краем земли - вот оно легло боком на синюю тучку... вот последний разок брызнуло длинными лучами... вот подтянуло к себе лучи и спряталось.
"Ну отчего я еще маленький? - думал Типтик. - Был бы я большой да сильный - выбросили бы мы с Бабушкой этого одноглазого из вертолета... Ну, ничего мы еще что-нибудь придумаем. Хорошо, что рядом Бабушка..."
Она, кажется, угадала, о чем думал внук, потому что шепнула ему на ухо:
- Не унывай!.. Двое - не один!
Вертолет снижался.
- Эх, скоро-скоро весь этот город будет моим! - сказал Дядя Ловушка. Скоро-скоро людишки мои помрут... Город мне достанется!
- Зачем вам одному целый город? - спросила Бабушка. - Вы, конечно, сумасшедший!..
- Не знаю... Может быть, может быть... Один в городе! Буду ходить по улицам один. Буду сам по себе разгуливать по разным кварталам и смотреть, где чего имеется. У меня будут ключи от всех-всех квартир! И все здесь будет мое: платья, костюмы, шляпы, ботинки. Я каждые десять минут буду переодеваться, каждые пятнадцать минут буду переобуваться. Каждый час буду смотреть на свой монумент. Сам себе буду говорить: "Да здравствует Главный Хранитель!" Сам себе буду говорить: "Ура! Спокойной ночи!" Не жизнь, а сплошное ликование.
- А если Картина до этого расколдуется? - спросил Типтик.
- Ни-ни! Ни в коем случае!.. Что ты, голубок - мне этого совсем не надо. Мне и так хорошо. Просто замечательно! А если кто-нибудь другой ее расколдует, тогда моя жизнь пойдет совсем иначе. Боюсь, как бы Ворон не вмешался в это дельце... Конечно, свернуть бы ему башку - и все в порядке. Но мне самому тайну узнать хочется... А вот и моя бедная избушечка!..
Они пролетели над каменным забором, над железными воротами и приземлились посредине широкого двора. Прямо перед ними высился дом-громадина. Сразу было видно, что он не такой, как другие дома в городе. Темный. Каменный. В нем даже настоящих окон не было. Только высоко-высоко, под самой крышей, тускло светились три узеньких щелочки.
На крыше пересвистывались мермехоны.
Наступала ночь.
Глава двадцать восьмая
Сто вторая ошиблась
- Хороша моя избушечка? - спросил Дядя Ловушка, вылезая из вертолета. Вы теперь будете жить у меня под боком. Нет-нет, не в моей избушечке, а рядышком, в железном дворике. И никуда вы отсюда не убежите: слишком много знаете обо мне. Ох, как много!
Он хлопнул в ладоши:
- Сто вторая!
Немедленно из темноты подкатилась машина, похожая на перевернутого паука: стальные лапы шевелились у нее по бокам, как живые.
- Возьми-ка, Сто вторая, бабушку-старушку и запри ее в хорошенькую клеточку!
- Не имеете права! Я буду жаловаться! - закричала Бабушка. - Я напишу в газету!..
Но Сто вторая ловко обхватила ее своими могучими лапами, приподняла над асфальтом и покатила в самый дальний угол двора.
- Тимоша! Внук!.. - послышалось оттуда.
Сто вторая приехала обратно; теперь ее лапы потянулись к Типтику.
- Умница! - похвалил машину Дядя Ловушка. - Лучший сторож и надзиратель; одна заменяет двадцать самых опытных охранников. Никогда не спит; есть не просит - только смазывай, да подзаряжай аккумуляторы... Займись-ка, Сто вторая, этим сопляком паршивым! Живо!..
Мгновенно стальные лапы схватили Типтика под мышки. Приподняв его, машина закружилась по двору.
- Что же ты, дурашка, мечешься из угла в угол? - ласково проговорил Дядя Ловушка. - Ты ведь образованная машинка... Тащи этого щенка туда, где клетки. Сажай его под самый большой замок!
Вихрем понеслась Сто вторая вдоль двора. В полутьме Типтик заметил: тут было что-то вроде зверинца - клетки большие и маленькие, низкие и высокие.
Что было дальше - Типтик не помнит. Сто вторая его бросила... опять приподняла и с силой посадила на твердый асфальт - У Типтика потемнело в глазах, и он потерял сознание.
Он очнулся на рассвете.
Кто-то тихонько смеялся: совсем близко...
Типтик приоткрыл глаза и увидел, что сидит около запертой клетки. Не в самой клетке... а около! А сама клетка закрыта на тяжелый замок, который болтается над его головой.
А в соседней клетке, за решеткой, смеется молодой человек. Сидит взаперти, а смеется весело, по-озорному, как все равно мальчишка.
- Ничего смешного тут нет, - сердито сказал Типтик.
- Наоборот, это очень забавно! - весело прошептал молодой человек. - Ведь Сто вторая ошиблась!.. Ах, как это хорошо!.. Главный Хранитель думает, что его хватающие машины похожи на людей и все могут делать сами, без ошибок. Нет, машина без человека, сама по себе, ни на что не годится. Самая умная машина становится глупой, как пробка, если ею командует злобный дурак.
- Дядя Ловушка, по-моему, не дурак.
- Ловушка?.. Главный Хранитель - Ловушка? Отличное прозвище! Кто придумал? Ты.
- Нет, не я...
- Все равно хорошо. Он, действительно - хитрая ловушка. Воображает себя умным, а на деле бывает дураком. Хочешь докажу?
- Ничего я не хочу... - у Типтика болела голова. - Я хочу удрать отсюда.
- Для тебя это пара пустяков! Ты ведь сидишь не за замком, а под замком. Понимаешь разницу?. Ловушка не совсем четко отдал команду, и Сто вторая перепутала. Понял?
- Да... - слабо улыбнулся Типтик.
- Пока еще все спят, давай знакомиться. Я - Учитель, сын Последнего Доктора.
- Вашу дочку зовут Зоей?
- Правильно. А тебя - Типтиком?
- Кто вам сказал?
- Угадай.
- Н-не знаю...
- Загляни-ка вон в тот уголок... Только тихонько, не шуми! Типтик с трудом поднялся на ноги. Огляделся. В клетках спали люди... На решетках, как в настоящем зверинце, белели таблички:
"УЧЕНЫЙ. Из породы беспокойных".
"ПОЭТ. Редкий экземпляр - из породы мечтателей".
"ИНЖЕНЕР. Из породы искателей".
Тишина... Краешек неба за углом черного дома чуть заметно порозовел, но в вышине еще сияли крупные звезды...
А в углу, там, куда показал Учитель, стояла позолоченная клеточка; в ней, подвернув голову под крыло, дремал... Воронуша!
- Проснись! Проснись, черненькая птичка! - зашептал Типтик, просунув руку в клетку к Воронуше.
Ворон вздрогнул, хотел каркнуть, но Типтик зажал ему клюв:
- Тс-с! Молчи!.. Мы убежим. В твоей клетке прутья тонкие... попробуем их согнуть... Только не каркай. Тише!..
Осторожно, но изо всех сил, Типтик потянул к себе один прут... Прут скрипнул и чуть-чуть подался... Типтик еще приналег. Ворон нетерпеливо переступал лапами; потом боком навалился на решетку... Еще усилие - и клетка сломана! Воронуша на свободе!
Теперь - как можно скорее перелезть через высокий каменный забор. Скорее - пока не проснулся Ловушка, пока его глазастые мермехоны не подняли тревогу.
Воронуша единым махом вспорхнул на ворота.
А Типтик... Что с ним? Почему не бежит, почему медлит?
"Бабушка, где ты?" - хотел крикнуть Типтик, но тут же крепко сжал губы. Он посмотрел вглубь двора. Двор огромный, и где-то там, в самой глубине его стоит клетка, в которую хватающая машина бросила Бабушку.
Мальчик медленно подошел к Учителю. Ох, у этой клетки прутья были такие толстые! И замок на дверце - грузный, стальной.
- Беги, дружище, спасайся! - Учитель печально смотрел на Типтика. - Ты почти на свободе. Лезь через забор...
- Не могу. Здесь моя Бабушка. Не могу я без нее...
- Твоей Бабушке не убежать. Замок без ключа не открыть. Ключи от всех клеток у Главного Хранителя, у Ловушки.
- А где он их держит?
- Неизвестно... Знаю лишь, что спит он сейчас вон в той комнате с открытым окошком. До этого окна тебе даже во сне не добраться - слишком высоко.
- Мне не добраться... А что если... - Типтик сдвинул брови. - Воронуша, ко мне!
Глава двадцать девятая
Бой
Что Типтик шептал Ворону - Учитель не слышал. Только отдельные слова можно было разобрать: "блестит"... "разрешаю"...
И вот, черные крылья заколыхались - сначала едва заметно, нерешительно; потом - все чаще, чаще: Ворон набирал высоту, с опаской поглядывая на каменный дом... Вот он осторожно подлетел к узкой щелочке окна, заглянул внутрь...
- Ну, давай, давай! - шептал Типтик. - Действуй, Воронусик!
Воронуша отважно тряхнул хвостом и скрылся в комнате.
Сердце у Типтика сжалось, он даже дышать перестал... Если вдруг Ловушка сейчас проснется и увидит Воронушу - все погибло. Ах, как долго тянутся эти минуты! Где же ты, Воронушенька, что с тобой?..
А солнце на востоке разгоралось все ярче и ярче. Звезды совсем померкли. Скоро солнце взойдет.
Воронуша вылетел из окошка!
В клюве он держал связку блестящих ключей.
- Кидай! - выдохнул Типтик.
Ворон разинул клюв. Связка шлепнулась у самых ног мальчика.
И тут наш храбрый Воронуша не выдержал. От радости, что все получилось так удачно, он заорал на весь двор:
- Урра! Крра-красота! Уррра!
- Что такое? Кто кричит? - Дядя Ловушка высунулся из окна, поспешно натягивая клетчатый пиджачок. - Ворон?.. Хватай его! Держи!..
С крыши сорвались Мерзавцы Механические Особого Назначения - затрещали их моторы, засвистели их крылья, со страшной силой рассекая холодный утренний воздух. Растопырились хищные когти.
- Карр-карр! - перепуганный Воронуша кинулся наутек.
Мермехоны легко догнали его. Один из них пролетел над Вороном и, круто спикировав, загородил ему путь.
Но Воронуша не растерялся: сложил крылья и камнем рухнул вниз. Видимо, мермехон хотел поступить так же: втянул в себя когти и крылья и стал стремительно падать вслед за живой птицей. Но что-то в механике этого Мерзавца не сработало вовремя, и он всей тяжестью грохнулся об асфальт. Пружинки, лампочки и колесики вывалились из его стального брюха.
- Хватай-держи Ворона! - приказывал Дядя Ловушка другим мермехонам.
Но они беспорядочно кружились в воздухе, сталкивались друг с другом словом, вели себя как существа неразумные.
А Воронуша - не будь дурак - моментально забился в узенькую щель между двух клеток, и никакой хищный коготь не смог бы дотянуться до него.
Тем временем Типтик носился по двору и открывал у клеток хорошо смазанные замки. Измученные люди выходили на волю, расправляя затекшие плечи.
- Бунтовщики! - надрывался Главный Хранитель. - Мятежники! Вот я вас всех!..
Тут во двор, расставив длинные рычаги, ворвались новенькие хватательные машины - закрутились, заюлили между клетками, пытаясь загнать туда людей.
Но люди - умные, талантливые, люди - не испугались. Учитель ловко подобрался сзади к хватательной машине, дотянулся до пульта управления и что-то переключил там... Машина на секунду остановилась, а потом, не обращая внимания на людей, пошла сражаться с другими машинами!
Такой шум стоял в тюремном дворе, такой звон и лязг, что все мермехоны, все хватательные машины стали неуправляемыми - не могли расслышать ни одной команды Главного Хранителя.
Великолепная Бабушка вырвалась из своей клетки и, энергично работая локтями, высоко поднимая колени, побежала навстречу Типтику:
- Внук! Тимоша!.. Воронуша!.. Вы истинные герои! Я все знаю! Я горжусь вами!
Люди, ощутив свободу, дорвались до самого желанного сегодня дела: они умело выключали и останавливали хватательные машины, всю эту технику, которая держала людей взаперти, не позволяла им жить так, как хочется.
Воронуша, высунув клюв из своей щели, храбро подбадривал:
- Урра! Бей крепче! Пре-крра-сно!
Но сам из щели, на всякий случай, не вылезал.
Глава тридцатая
"Прыгай!.."
У Дяди Ловушки от бессильной злобы тряслись губы. Немигающими глазами смотрел он на то, что делалось во дворе. Остановились его верные слуги хватательные машины; присмирели его стражники - мермехоны.
Что делать Ловушке - убежать, спрятаться?.. Некуда бежать, некуда прятаться: несколько человек уже ломились в дверь его черного дома.
И тогда Главный Хранитель, с трудом протиснув свой толстый живот сквозь щель узкого окна, встал на подоконник и пронзительно затараторил:
- Прощайте! Сейчас я брошусь вниз и разобьюсь насмерть на ваших глазах. Насмерть разобьюсь, имейте в виду! Смотрите, как умирает герой!
Люди во дворе чуть притихли; они испуганно смотрели на кривоногого человечка, который стоял на самом краешке подоконника.
- Да! - кричал Дядя Ловушка. - Я сейчас умру, потому что не хочу больше жить рядом с вами, негодяи вы эдакие! Не хочу, негодяи, видеть вас и слышать! Вы не уважаете меня - меня не уважаете, нет! Меня - мудрого Главного Хранителя Картины... Я сейчас умру, и никто-никто не будет заботиться о жирной пище для ваших родных... Сейчас умру! Прощай, мой стеклянный город! Прощай, теплое солнышко! Прощайте, негодяи!
Он говорил уже спокойнее, и даже немного отодвинулся от края подоконника.
А во дворе кто-то уже опустил глаза, кто-то уже тяжело вздохнул...
- Вы не жалеете меня, - еще громче затараторил Дядя Ловушка. - Вы не любите меня. Вы не верите мне!.. Вы хотели поближе рассмотреть Картину... А, может быть, вы хотите ее переделать, изменить ее?.. Но ведь Картину нарисовал Знаменитый Художник - нарисовал всю вашу жизнь. Он оставил мне свою Картину, потому что любил меня, верил мне. А вы, негодяи, не уважаете, не жалеете меня. И вот, я сейчас прыгну и умру на ваших глазах!..
- Прыгай! - раздался звонкий голос.
Все обернулись.
На каменном заборе стояла худенькая девчонка... Зоя! Колени у нее ободраны, лицо раскраснелось, и под лучами утреннего солнца сияло, как маленький флажок.
- Прыгай, прыгай! - весело повторила она. - Ну, что же ты?.. Боишься? Или раздумал умирать?
- Нет, не раздумал! - взвизгнул Дядя Ловушка, губы его опять задрожали от злости. - Не раздумал, но хочу, чтобы смерть мою видели не только эти бунтовщики, мятежники. Я желаю, чтобы весь город увидел, как погибает Главный Хранитель...
- Весь город? - спросила Зоя. - Пожалуйста!.. За забором зашумели, загудели тысячи голосов. Заскрипели железные ворота - во двор ворвались сердитые люди. Впереди всех - Последний Доктор.
- Дорогой мой сын! - закричал старик радостно. - Мы пришли, чтобы спасти тебя и всех твоих друзей... А Зоя смеялась, показывая пальцем на Ловушку:
- Глядите, глядите! Сейчас будет совершен прыжок с высоты в пятьдесят метров! Прыжок без парашюта!.. Прыгай! Алле-гоп!..
- Ой, будьте добры, не прыгайте, дяденька Хранитель! Если вы разобьетесь, то я уже не буду чемпионом города по "медленности"...
Это сказал шарообразный мальчик; он, оказывается, тоже приплелся сюда.
- Пусть прыгает! - требовала Зоя. - Струсил?
- Нет... не струсил я... - промямлил Дядя Ловушка. - Но жалко... Жалко зашибить кого-нибудь там внизу, если прыгну.
В толпе засмеялись.
- Ну чего, чего вы от меня хотите? - единственный глаз Ловушки часто-часто замигал. - Чего вам надо?
- Чтобы стать по-настоящему счастливым - нам всем нужна работа! - крикнул Учитель.
И тысячи людей заволновались, зашумели:
- Хо-тим ра-бо-тать!
- Труд!
- Ра-бо-та!
- Строить! Учить!
- Выдумывать! Изобретать! Делать! - кричали взрослые.
- Смеяться, бегать, играть! - кричали дети.
- Порр-порхать! - каркнул Воронуша, но его, кажется, никто не услышал.
Глава тридцать первая
Карандаш, ластик и яркие краски
Учитель взобрался на разломанную ветку, с нее перескочил на забор и стал рядом с Зоей. Он отовсюду был виден.
- Я хочу спросить вас, друзья, - начал Учитель. - Разве это правильно, что нашим прекрасным городом командует самый жадный и самый злой человек?
- Не-пра-виль-но! - ответили тысячи людей.
- Мы с вами живем открыто, на виду у всех, у нас нет секретов друг от друга. А он живет в черном каменном доме за высоким забором; у него нет друзей, и никто не знает, о чем думает сумасшедший человек, который сам себя назвал Главным Хранителем. Разве это правильно?
- Не-пра-виль-но! - ответили тысячи людей.
- Разве это правильно, что он запрещает нам работать?
- Нет, неправильно! - все громче и громче говорили люди. Не-пра-виль-но!.. Не-пра-виль-но!
- И почему он прячет от нас Картину? Нашу Картину! Если город выстроен, как на Картине - мы имеем полное право видеть ее!
- Имеем право! - сказали тысячи людей так громко, что Воронуша вздрогнул и даже подпрыгнул от волнения:
- Имеем прра-во! - сказал он.
- Ладно, уж так и быть, ладно... - заверещал Дядя Ловушка. - Покажу я вам Картину, покажу... Сейчас принесу... Но если вы тронете меня хоть пальцем, то я уничтожу ее - разорву, разрежу, разобью, если тронете меня, старичка несчастного.
- Не тронем, - с презрением сказал Последний Доктор.
... И вот распахнулись настежь двери черного дома, и показалась Картина.
Дядя Ловушка держал ее перед собой, прикрываясь ею, словно щитом; он весь спрятался за нее - и только снизу видны были ноги, а сверху лысина и клочок слипшихся волос.
- Ворр! Ворр! Ворр! - закричал Воронуша и сел на плечо Типтику.
- Вот Картина, которую мне подарил мой лучший друг - Знаменитый Художник, - сказал Дядя Ловушка. - Он сам подарил мне эту Картину и сам назначил меня Главным Хранителем. Ведь я тоже был художником...
- Неправда! - воскликнула Бабушка. - Возмутительно! Он никогда не был художником, этот гнусный птицелов. Я сама видела, как он торговал живыми птицами. Мы с моим внуком Тимофеем Птахиным видели это собственными глазами! Скажите, разве может художник ловить птиц и держать их в клетках?
- Прравда! Прравда! - крикнул Воронуша и перелетел на плечо Великолепной Бабушки.
- Он мучил птиц, - подтвердил Типтик. - Не давал им пить...
- Прравда! - мотнул своей большой головой Ворон и перелетел от Бабушки опять к Типтику.
- Погодите-ка, - Типтик слегка прищурился. - Да разве это Картина?
- Да-да... - проговорил Последний Доктор, пристально вглядываясь в полотно в раме. - Это не похоже на Картину. Это, пожалуй, чертеж, схема...
И верно: все увидели, что на белом полотне тонкими еле заметными линиями были очерчены контуры домов, улиц, проспектов. А в самом центре чья-то неумелая рука - это сразу было заметно - карандашом нацарапала неуклюжий монумент в честь Главного Хранителя.
- Все в точности! Тут все в точности! - захлебывался Дядя Ловушка. Очень похоже, в точности! - он кричал из последних сил, и от натуги лысина его покрылась капельками пота. - На Картине, как в жизни! В жизни, как на Картине! В точности!
- Минутку! - великолепная Бабушка пригляделась к Картине. - Тимоша, Зоя! У вас молодые глаза: взгляните - здесь подделка!
- Вижу! - обрадовался Типтик.
- Вижу! - обрадовалась Зоя. - Снимите, пожалуйста, стекло.
Тотчас же несколько человек осторожно сняли с Картины стекло.
А Типтик порылся в карманах - достал оттуда кусочек мягкого ластика и легонько стер неумелый рисунок монумента в центре.
- Негодяй, что ты делаешь? - зарычал Дядя Ловушка. - Это же мой монумент! Тут я красуюсь...
- Здесь пока что пустое место, - засмеялась Зоя.
- Да, я красуюсь на пустом месте!.. Что делается, что делается!
Дядя Ловушка застонал, весь как-то съежился, сморщился и запахнул потуже свой клетчатый пиджачок.
- Странно, - сказал Учитель. - На картине совсем не видно людей... И почему она не раскрашена?
- Так и в жизни, так и в жизни! - заверещал Дядя Ловушка. - Посмотрите-ка на себя!
И все посмотрели на себя с удивлением, словно впервые увидели эти бесцветные платья, бесцветные халаты, бесцветные дома...
- Бабушка! - воскликнул Типтик и хлопнул себя по лбу. - Я все понял! Я догадался! Помнишь, что говорил нам в вертолете этот Дядя Ловушка? Он сказал, что Картина заколдована. Так и есть!.. Погодите, а где Воронуша?
В самом деле, никто не заметил, как Ворон куда-то исчез.
- Воронуша, где ты? - крикнул Типтик.
- Во-ро-ну-ша, где ты? - закричал по слогам весь народ. - Где ты, Во-ро-ну-ша?..
Высоко в небе показалась мало приметная точка. Вот она все ближе, ближе, ближе...
- Мермехон! - крикнул кто-то испуганно.
Да нет! Не мермехон это, а Воронуша!.. А что он держит в клюве?
На землю упала плоская ржавая коробочка. Учитель поднял ее, раскрыл...
Там были краски - яркие, свежие, совсем-совсем новенькие, как будто их только вчера положили в коробочку. На внутренней стороне крышки Учитель прочитал:
- Рази-двази...
- Тризи-мизи!.. - откликнулся Ворон.
- Пята-дата! - сказал Типтик.
- Сули-мули! - прочитал Последний Доктор.
- Буба-бенс!.. - почти шепотом выговорила Зоя.
И в тот же миг коробочка опустела: краски исчезли.
И в тот же миг Картина чудесно преобразилась: стали разноцветными дома, сады и бульвары покрылись свежей зеленью, улицы наполнились людьми в оранжевых, синих, фиолетовых, розовых платьях и костюмах... Все на Картине куда-то спешили, бежали, прыгали - каждый был занят делом. Худощавые, энергичные фигуры взрослых и детей наполняли этот сказочный город, в самом центре которого возникло высоченное торжественное здание.
"ДВОРЕЦ ТРУДА" - было написано на этом прекрасном доме, за широкими окнами которого кипела дружная работа: кто стоял у станков, кто сидел за компьютерами, кто за письменными столами...
- Вот о чем мы все мечтали, - прошептал Последний Доктор.
- Пре-крра-сно! - прищелкнул клювом Воронуша. - Ура! И тысячи горожан подхватили эти правильные слова:
- Прекрасно! Ура!
Глава тридцать вторая
Что было дальше
Об этом, наверное, и рассказывать не нужно. Понятно все и так.
Весь город строил Дворец Труда; и скоро в нем закипела работа еще веселее, чем на Картине. Многое там делали умные машины - они помогали людям. А люди, придумывая, изобретая, сами становились все умнее и умнее. И каждый понимал, что никогда не удастся сделать машину, которая была бы во всем умнее человека.
Клетки, конечно, разломали. Из прутьев сделали качели. На них с утра до ночи раскачивались ребятишки.
Удивительно, но в городе совсем не стало толстяков. Даже "подушечный" мальчик похудел, и прошел слух, будто бы он собирается стать чемпионом по бегу на семьдесят семь с половиной метров - он сам себе придумал такую дистанцию.
Всюду громко смеялись, хохотали до упаду. И плакать никому не запрещалось. Но, конечно, никто и не хотел плакать. Только однажды какой-то малыш заревел благим матом, когда кормящая машина насильно пичкала его манной кашей с малиновым вареньем. Малыша успокоили, а машину срочно отправили в ремонт.
Но что с нашим Типтиком? Что с Бабушкой?
Вот тут я ничего вам сказать не могу. Дело в том, что Типт... ах, простите - Тимофей Птахин... Так вот, Тимофей Птахин стал старшим помощником младшего юнги на огромном космическом корабле и улетел куда-то, в направлении... Позабыл я, как называется эта далекая планета. Помню лишь, что жители этой планеты не могут жить без сказок - они дышат сказочным воздухом и глотают сказочные пирожки. Думаю, что там, должно быть, с удовольствием будут слушать нашего Типтика, когда он начнет рассказывать, что случилось в стеклянном городе на Земле.
Великолепная Бабушка, кроме журнала "Здоровье", подписалась на газету "Советский спорт" и читает лекции о том, как сохранить молодость до ста двадцати лет. Она по-прежнему ходит в синих брючках, по-прежнему делает силовые упражнения с гантелями, по-прежнему каждый день бегает легкой трусцой. И поговаривают, что теперь она решила каждое утро обливаться ледяной водой. Действительно - великолепная Бабушка!
А Воронуша? Как поживает черненькая птичка?.. Должно быть, улетел вместе с Типтиком на далекую планету?
Ничего подобного. Воронуша теперь далеко не залетает. Его назначили заведующим белым столовым залом. Он следит там за чистотой и даже сам командует моющей машиной.
Иногда в столовом зале появляется пришедший неизвестно откуда одноглазый кривоногий старикашка в клетчатом пиджачке. Воронуша дает ему котлету с картофельным пюре и разрешает выпить чашку компота. Он ведь добрый, наш Воронуша.
... А недавно мне позвонил по телефону Последний Доктор и сказал, что жители города собираются воздвигнуть монумент в честь вольных птиц ласточек, аистов, журавликов, воробьишек.
Воронуша, когда узнал об этом, сказал с восторгом:
- Прра-вильно! Кррасота!
Юрт-Акбалык
15 июля 1988 г.