- Отлично, Джон. Сколько времени тебе потребуется на печать? Увеличь снимки, как только можно... Да, всю пленку, полностью. Я захвачу их. Мне придется лететь последним рейсом в Вашингтон. Ну, увидимся, - он повесил трубку, его мысли были где-то далеко.
- Ну? - нетерпеливо спросил Ньюхарт.
- Вполне возможно, что Йетс и Берч - один и тот же человек.
- Йетс - это Берч? - Ньюхарт побледнел.
- Мы ждем подтверждения от экспертов. Но фотографии исключительно интересные. Подпись Берча на чеке, полученном Ричардом Брайантом, выписана не так четко, довольно небрежно. Три буквы обнаруживают большое сходство с буквами в подписи Эрика Йетса. Может, это звучит неубедительно, но для эксперта-почерковеда может иметь большое значение.
- Он мог спешить, - заметил Ньюхарт, - или волноваться...
- Или мучаться угрызениями совести? - предположил Мэтисон. - Он подписал чек для человека, которого обвел вокруг пальца.
О~Доннелл невыразительно посмотрел на него, потом кивнул.
- Всего доброго, - сказал он, обменявшись с ними теплыми рукопожатиями. - Ваша помощь для нас просто неоценима. Она сэкономила нам долгие недели поисков.
Недели... Раскрытие Йетса могло потребовать многих месяцев работы, подумал О~Доннелл, а то и вообще - провалиться, если бы "Берч" пожелал обрубить концы и инсценировать собственную смерть; у этих ребят исключительный нюх на опасность. И тогда Йетсу оставалось только затаиться, уйти на дно и разыгрывать из себя добропорядочного издателя. Швейцарским властям и в голову бы не пришло, где искать. Он обратился к Мэтисону:
- Швейцарские власти наверняка захотят побеседовать с вами, когда вы будете в Цюрихе. Вы не возражаете?
- Разве мне позволено возражать? - довольно сухо произнес Мэтисон. Теперь, когда он все знал о Берче, его расследование в офисе Йетса могло привести к веьма неприятным открытиям. Еще неделю назад ему такого и в голову не приходило. Что ж, теперь даже строгая секретарша Йетса, такая скрытная, когда вопросы казались её нанимателя, - Йетс умел выбирать и муштровать персонал, - может оказаться значительно сговорчивей, когда выяснится, что её патрон уволен.
- Швейцария - гостеприимная страна, - произнес О~Доннелл с неожиданной ухмылкой. - Мы дадим вам знать о себе, кивнул он Ньюхарту и вышел, тихо закрыв за собой дверь.
- Надеюсь, - буркнул Ньюхарт, - только что мы услышим? - он почти оправился от потрясения, и к нему вернулся нормальный цвет лица, но мысли о Йетсе преследовали его. Он тяжело навалился на свой стол. - Знаете что, Билл? Думаю, мне тоже стоит завтра покрутиться в Вашингтоне. Я просто хотел бы убедиться...
- Я бы предоставил этому парню действовать на свое усмотрение. Нельзя сводить все концы вместе. К тому же, чем меньше народу в курсе, тем больше шансов избежать огласки.
- Мои друзья в Вашингтоне умеют держать язык за зубами.
- Не сомневаюсь. Но даже самые осторожные расспросы могут возбудить неуместное любопытство и спутать игру. Вам нужна огласка не больше, чем ФБР. Пусть сами управляются.
- Ну, ладно. Я хотел бы, чтобы вы немедленно вылетели в Цюрих.
- Эй - дайте мне хоть ночь выспаться в своей постели! И ещё денек, чтобы привести в порядок мозги. В данный момент я и думать не могу ни о чем больше, кроме горячего душа и удобной кровати.
- Как насчет обеда? Мы могли бы поговорить...
- Я уже обедал несколько часов назад, - кроме того, Мэтисон не хотел никаких долгих разговоров прежде, чем он хорошенько все обдумает. Ставки слишком высоки, чтобы выдержать обволакивающее облако душевного разговора. И речь идет отнюдь не только о репутации фирмы "Ньюхарт и Моррис"...
- Билл... насколько вы доверяете Анне Брайант? О, конечно, я понял из вашего отчета, что вы сочувствуете ей. Но доверие - совсем другое дело. Мы ведь можем полагаться только на её слова. К тому же, она перенесла эмоциональное потрясение...
- Вы имеете в виду контракт?
- Нет. Я насчет этих богомерзких нацистов, - Ньюхарт во время второй мировой войны прошел весь путь от Нормандии до Берлина. - Вы были тогда ещё школьником, а я видел освобождение узников одного концентрационного лагеря, и могу сказать вам... - он перебил себя. - Ладно, ладно. Расскажу в другой раз. Лучше отправляйтесь домой и выспитесь как следует. Я позвоню вам завтра. И, Билл... я очень вам благодарен.
Мэтисон вышел из маленькой комнаты, где со стен улыбались фотографии членов семьи и друзей, прошагал бесконечные ярды серого мягкого ковра большого кабинета Ньюхарта, с охотничьими гравюрами на стенах, панелями красного дерева и медными лампами, вошел во владения Линды (гравюры попроще в темно-зеленых рамках, но такой же мягкий ковер). Линда вязала на спицах свитер из толстых ниток. Кажется, работа благоприятно повлияла на её настроение, потому что она взглянула на него с обычной ослепительной улыбкой. Но теперь Мэтисон был хмур и озабочен, и она деликатно промолчала.
- Ох, чуть не забыл, - сказал он почти от самой двери, поставил свою сумку и полез в карман. Он достал письмо, которое Брайант прислал Ньюхарту две недели назад, письмо, ставшее причиной последовавшего разбирательства. Он вспомнил выражение лица Анны Брайант, когда она увидела это письмо.
- Я отнесу его мистеру Ньюхарту, - Линда отложила свое вязанье. Спокойной ночи, мистер Мэтисон.
- Спокойной ночи, - рассеянно отозвался Мэтисон, мысленно унесшийся на много тысяч миль от Нью-Йорка.
Одно короткое письмо, думал он, шагая по длинному коридору, одно вежливое деловое письмо, обладающей взрывной силой динамита. Финстерзее... Что же такое важное связано с Финстерзее, если человек готов рискнуть ради этого жизнью?
10
Среда стала днем нескончаемого ожидания, и большая часть четверга тоже. Биллу Мэтисону пришлось употребить всю свою силу воли, чтобы удержаться от звонка Джимми Ньюхарту и не спросить, как дела у О~Доннелла. Интересно, как прошла его поездка в Вашингтон? Наверняка, терпение Ньюхарта подверглось серьезному испытанию. Одной только мысли, что Йетс мог вернуться из своей поездки по Германии и спокойно приступить к работе в офисе - офисе фирмы "Ньюхарт и Моррис" - было вполне достаточно, чтобы ярость Джимми разразилась почище Кракатау.
Мэтисон сделал протокольный звонок в собственную фирму на Уолл-стрит и дружески поболтал с Мюллером, одним из старших партнеров (поручение фирмы "Ньюхарт и Моррис" пока не завершено; короткий перелет в Нью-Йорк пришлось совершить исключительно для дополнительной консультации). Но не считая двух коротких прогулок по морозному осеннему воздуху и одинокого обеда в его любимом ресторанчике на Третьей Авеню (никакого смысла не было назначать свидание Пегги или Нэн, а потом спешно отменять), он провел все время дома. Он давно мечтал выгадать пару свободных дней посреди недели; ну, вот, он их получил - но особой радости это не принесло.
Его маленькая квартирка была удобной; окна выходили на юг, так что в них беспрепятственно струились солнечные лучи; вдоль белых стен гостиной тянулись книжные полки, сходившиеся причудливым узором вокруг уголка для отдыха. Что самое удивительное, на полках не сгрудились сувениры и затейливые бутылки - ни них стояли книги, в том числе изрядно потрепанные, потому что он начал собирать их ещё в колледже; но и эти старые друзья не могли предложить ему сейчас добрый совет. Он ставил на проигрыватель пластинку за пластинкой: Бах, Равель, Гайдн, Прокофьев, Моцарт, Сибелиус, Вивальди, Шостакович, Верди, Шуман в исполнении Фишер-Дискау, Каллас, поющая "Норму" (не самая удачная её партия, решил он, прослушав запись), Шонберг, и снова Бах, и снова... По крайней мере, они составили Мэтисону хорошую компанию, пока его мысли вертелись вокруг тесного клубка событий в Зальцбурге. У него появилось странное, неприятное ощущение, что он пресытился своей жизнью. Все пришло в застой, и осталось только ожидание. Словно в день после сдачи последнего экзамена, или после призыва в армию, или после интервью со Стронгом, Мюллером, Николсоном и Ходжем при поступлении в их фирму. Ожидание, полное догадок, надежд, плотно укрытое пеленой незнания.
Чертовщина какая-то, повторял он себе раз за разом утром в четверг, чувствуя, что в Вашингтоне началась какая-то возня. Он положительно представлял себе уродливую голую комнату, в которой трое очень серьезных мужчин, совершенно равнодушных к невзрачной обстановке, или к войне во Вьетнаме, или к угрозе распада НАТО, были полностью поглощены догадайтесь, чем? - тремя страничками машинописи Уилльяма Мэтисона (эта картина, по крайней мере, заставила его громко расхохотаться, как ни глупо звучал этот смех в пустой квартире).
В четверг к двум часам он покончил со своим гурманским ленчем - слегка подгоревший омлет, слишком расплавленный бри, охлажденный "Сансере" (хоть с этим повезло) - и оставил захламленную кухню на попечение миссис Пиокари, приходившей убирать по утрам. Он забрался с ногами на свой любимый черный кожаный диван, открыл недочитанную книгу - новый роман об английской разведке в Берлине, где сам герой был своим злейшим врагом, прочие персонажи - усталыми, циничными и пресыщенными, и все бессмысленно, чушь без конца, аминь, аминь. Зазвонил телефон. Это был Ньюхарт.
Джимми не терял зря времени:
- Йетс исчез.
- Исчез?!
- Только что позвонила его секретарша, мисс...
- Фрейтаг. Что именно она сказала?
- Он не вернулся в Цюрих вечером во вторник, не пришел в офис на следующее утро - короче говоря, он так и не объявился вплоть до сегодняшнего дня. Его домохозяйка говорит, что и дома его не было, только в субботу он заезжал ненадолго.
В субботу, когда ему полагалось быть в Геримании, мысленно отметил Мэтисон. У него возникло странное чувство, будто в субботу вечером, когда он работал один в пустом цюрихском офисе, Эрик Йетс украдкой удирал из города.
- Что ещё она сказала?
- Неужели вам недостаточно?.. Билл, мне потребовалось минут десять, чтобы выдавить хотя бы это из мисс Фрейтаг. Бедная женщина просто в истерике. Она смертельно напугана.
Наша самодовольная, сверхпунктуальная мисс Фрейтаг?..
- Пожалуй, мне стоит поскорее выехать в Цюрих и заняться его столом и бумагами. А когда он соизволит вернутьтся, вероятно, мне следует попросить его позвонить вам насчет контракта? Или вы предпочитаете заняться этим лично?
- Может быть, не стоит раздувать эту историю? Давайте сыграем на понижение. Поговорите с ним сами, а потом не спускайте с него глаз, пока будете звонить мне. Правильно?
- Что именно вы поручаете сказать ему?
- Полгаюсь на ваше суждение. Решите сами, Билл. Только внесите наконец в это дело ясность, - Ньюхарт понизил голос до нормального. - Наш вчерашний спокойный приятель очень встревожен. Он полагает, что Йетс удалился на долгие вакации.
Значит, Фрэнк О~Доннелл пока в деле. По крайней мере, хоть одна хорошая новость.
- На вечные, вероятно?
- Вполне возможно. В субботу он заскочил домой, чтобы захватить свой паспорт.
Мэтисон едва удержался, чтобы не спросить - который? Ньюхарт был явно не в подходяшем настроении для шуток.
- Как наш спокойный друг это выяснил?
- Побеспокоил швейцарскую полицию.
- Рад слышать, что кто-то удосужился это сделать. А сам наш друг чем занят?
- Он только что отправился в далекое путешествие. Посылает вам свои наилучшие пожелания. Между прочим, что касается неполадок в вашем проигрывателе, двое специалистов по моей рекомендации займутся им сегодня днем. Простите, что так долго с этим тянул, но они проворные ребята. Они вас не задержат.
- Надеюсь, они знают свое дело, - оправившись от изумления, сказал Мэтисон. - У меня есть пара принципиальных затруднений.
- Они специалисты высочайшей квалификации. Не волнуйтесь на этот счет. Теперь ещё два вопроса. Я посылаю в Цюрих миссис Конвей - она начальник отдела переводов и в своем роде немножко лингвист. Знаете, несколько лет назад она потеряла мужа. Очень способная девушка. Она сможет руководить офисом, пока я подберу замену Йетсу. Это потребует некоторых усилий, должен вам сказать.
Пусть на этот раз тебе повезет больше, мысленно пожелал ему Мэтисон.
Ньюхарт продолжал:
- Она в курсе наших проблем. Я рассказал ей об этой смехотворной истории с контрактом Брайанта. Если вы захотите расширить её представления об этом вопросе, можете на неё положиться. Очень надежная девушка.
Что означает, мрачно уточнил Мэтисон про себя, что дама уже не первой молодости и махнула на себя рукой.
- Было бы проще, если бы вы послали мужчину.
- Арнольд в Хьюстоне, у Бернштейна жена в больнице; Джонстон участвует в проверке трудов нашего автора, чтобы мы не попали потом впросак, а Парадини занят в судебном процессе. Кроме того, никто из них не знает французского и немецкого одновременно. Не желаете ли стать издателем?
- Ковер от стены до стены не стоит таких сложностей. Эй - чуть не забыл... Вы получили фотографии с той пленки?
- Вы тоже получите их сегодня днем. Насколько я понимаю, вы захотите лично отвезти их в Зальцбург.
- Разве это не увеличит командировочные расходы? - с некоторым удивлением поинтересовался Мэтисон.
- Надеюсь, это сократит некоторые другие расходы. По крайней мере, я так начинаю думать. А вы как считаете?
- Вы наняли Йетса и уполномочили действовать от вашего имени. Вы всегда поддерживали заключенные им соглашения. Тот факт, что вы понятия не имели об этом контракте, будет в судебном слушании смотреться очень бледно.
- Тем разумней будет, если вы повидаете миссис Брайант и объясните ей ситуацию.
- Думаю, это самое меньшее, что можно сделать. Она такая же пострадавшая сторона, как и вы. Не будь она порядочным человеком, вам был бы обеспечен судебный иск.
- Было бы не плохо получить подписанный отказ от иска, как вы думаете?
- Это совершенно необходимо. И, я думаю, было бы целесообразно предложить разумную компенсацию. Как насчет эквивалента исходного аванса триста долларов?
- Значит, вы полагаете, может выплыть ещё и контракт?..
- Это всегда возможно. Жаль только, что сумма такая маленькая, - она будет нуждаться в каждом пенни, который сможет выручить, подумал Мэтисон.
- Вы советуете дать ей больше? - встревоженно спросил Ньюхарт.
- Нет. Это будет смахивать на подкуп. Между прочим, если бы вы захотели заказать альбом такого рода, какой вы предложили бы аванс?
- Ну, для первой книги неизвестного автора - пятьсот долларов было бы довольно щедро. Некоторые издатели платят не больше четырехсот. Почему вы об этом спросили?
- Чистое любопытство, - Йетс дешевка во всем, подумал Мэтисон. Даже лишняя пара сотен была бы очень кстати семейству Брайантов. - Это просто идиотская история, - закончил он раздраженно.
- И не имеющая к нам никакого отношения, - негодующе поддержал его Ньюхарт. - Как бы то ни было, вы во всем разберетесь на месте. Надеюсь, когда вы закончите с этой историей, я ещё когда-нибудь смогу задуматься об издательском деле.
- С этим я управлюсь. Постараюсь побыстрей.
- Сделайте все возможное. Удачи вам, Билл.
Мэтисон заказал себе билет на ночной рейс в Цюрих. Таким образом, даже с учетом дождя и тумана, он должен был приземлиться в Швейцарии ранним утром. По местному времени. Добро пожаловать в неразбериху часовых поясов, подумал он, начиная снова укладывать свою сумку.
В кухне хрипло рыкнул домофон. Двое ремонтных рабочих насчет антенны, сообщил портье из холла. Они поднялись служебным лифтом, оба в серых рабочих брюках, в клетчатых фланелевых рубашках, носивших следы тяжелого трудового дня, и полурасстегнутых куртках, испачканных маслом и копотью.
- Мэтисон - это вы? - спросил один из них, широкие плечи которого оттягивал большой тяжелый ящик.
А то ты не знаешь, подумал Мэтисон, кивнув Джону Ламберти.
- Проходите, - буркнул он таким же грубоватым тоном, отступая в свой небольшой холл. Он посмотрел на второго "рабочего" с толстым мотком провода на руке. Он был примерно такого же роста, как и сам Мэтисон, то есть хорошим утром после доброго сна - примерно пять футов одиннадцать дюймов. У него были густые волосы, длинные, собиравшиеся кольцами на шее, взлохмаченные над ушами и лбом, словно он только что со сквозняка. Он был примерного такого же возраста, как и Мэтисон. Определенно, не старше тридцати пяти, с правильными чертами лица, довольно приятными, но какими-то невыразительными; вероятно, потому, что он очень следил, чтобы они ничего не выражали. Но как только он шагнул в гостиную, пустой взгляд светло-голубых глаз стал пристальным и откровенно изучающим. Мэтисон ответил таким же холодным оценивающим взглядом.
Ламберти свалил свою поклажу на пол и произнес:
- Ну, теперь не будем терять время. Приступим к делу. Между прочим, его звать Чак.
- Чарльз Нилд, - уточнил его спутник. У него был приятный голос. Он достал сигарету и шагнул к стене, чтобы поближе взглянуть на офорт Калло, висевший на стене. У него острый глаз, отметил Мэтисон; этот Калло единственный оригинал, который я смог себе позволить.
- Начинай ты, Джек, я подожду своей очереди, - через плечо бросил Нилд.
- Мы не займем у вас много времени, - заверил Мэтисона Ламберти. - Мы знаем, что вы сегодня улетаете.
- Вы из разных фирм? - спросил Мэтисон, с любопытством покосившись на Нилда. - А я-то думал, у меня в гостях фирма "Братья Ламберти".
Нилд рассмеялся:
- Возможно, нам следовало бы объединиться. Мне кажется, маневр с грузовым лифтом совсем неплох.
Ламберти выразительно взглянул на часы:
- Сегодня исключительный день. Мы подумали, что сбережем уйму времени и усилий, если Нилд придет вместе со мной. Я за него ручаюсь. Временами этому трудно поверить, но он действительно на нашей стороне.
Нилд отошел в другой конец комнаты и начал перебирать пластинки. Он выбрал сонаты для струнных Россини:
- Не возражаете? Мы ведь проверяем проигрыватель, не так ли?
После этого он уселся в самое удобное кресло и начал изучать очертания крыш новых высотных домов на юге на фоне неба.
- Не знал, что ваши фирмы сотрудничают, - сказал Мэтисон Ламберти, оторвавшись от разглядывания Нилда.
- Иногда приходится. Сейчас нам пришлось стакнуться со швейцарскими спецслужбами, а фирма Нилда ведет переговоры с англичанами. Это проблема всеобъемлющая.
- Как и сам мистер Йетс.
Ламберти кивнул и продолжил:
- Есть две вещи, которые Фрэнк О~Доннелл поручил мне передать вам. Не пользуйтесь номером телефона, который дала вам Анна Брайант.
- Номером Йетса? По которому её муж должен был перезвонить, как только вернется в Зальцбург?
- Совершенно верно. Этот телефон прослушивается цюрихской полицией. Они ждут, не воспользуется ли этим номером кто-нибудь из приятелей Йетса. Незачем заставлять их думать, что вы к таковым относитесь; это добавит им работы, а её и так хватает.
- Что они обнаружили по этому адресу? Подтверждение, что Йетс - это Берч?
- Совершенно верно, это предположение подтвердилось. Но они пока не выяснили, кто его наниматели. Поэтому они продолжают разработку, - Ламберти оглядел ковер. - Вот почти все, что я уполномочен передать на этот счет. Но О~Доннелл может встретиться с вами в Цюрихе. Он сейчас там для короткой консультации с Густавом Келлером, своим коллегой из швейцарской службы безопасности. Отсюда второе, что я должен передать вам: описание Келлера, на случай, если он захочет увидеться с вами. Келлер такого же роста, как О~Доннелл, но покрепче сложением. Седые коротко подстриженные волосы. Темные усы. Круглое лицо, здоровый румянец, серые глаза. Очень маленькие ноги. Получили представление?
Мэтисон кивнул.
- Значит, с этим все. Итак: не пользуйтесь номером телефона - просто забудьте о нем; и помните о Густаве Келлере.
Мэтисон снова кивнул.
- А вот фотографии, которые вы хотели получить, - Ламберти достал большой конверт из огромного внутреннего кармана куртки. - Примите нашу благодарность.
Мэтисон торопливо распечатал конверт и с интересом перебрал фотографии.
- Я не представлял, что их можно так сильно увеличить. Сохранив отчетливость, я имею в виду. Вы здорово поработали, - он просмотрел всю стопку. Да, здесь было два комплекта: один для него, другой для ограбленного архива Анны Брайант.
- Они очень пригодились, - заметил Ламберти. Он снова взглянул на часы. - Сколько тебе нужно времени, Чак? - окликнул он своего спутника.
- Возможно, минут десять, - отозвался Нилд.
- Даю тебе пятнадцать, с учетом упражнений в остроумии. А я пойду проверю антенну на чердаке, - Ламберти повернулся к Мэтисону: - Кстати, она там есть?
- Телевизионные должны быть...
- Вот и отлично. Пойду взгляну, как улучшить качество приема вашего радио, - он вышел, очень профессионально накинув на руку моток провода.
Чарльз Нилд покачал головой:
- Я бы не удивился, окажись он членом профсоюза телеили радиоремонтных рабочих; вполне возможно, ваш приемник заработает отлично, - он пересел в другое удобное кресло. - Может, присядем? - он кивнул в сторону проигрывателя. - Оставим его пока. Музыкальный фон создает комфорт, - он улыбнулся, и его бесстрастное лицо ожило. Он взглянул на часы, вроде бы случайно, но его глаза позволяли предположить, что он умеет быть таким же собранным и деловитым, как Ламберти. - Как уже упоминал Джон, день сегодня исключительный. Мы не без труда придумали способ познакомиться с вами, не теряя времени. Вот и вся цель этого визита: знакомство на случай необходимости.
- К тому же, за вас поручились, - ухмыльнулся Мэтисон. - Если я встречу вас в Швейцарии - мы знакомы?
- Думаю, нет - пока. Но все очень быстро меняется. Если нам нужно будет встретиться, позвольте мне взять все на себя. И это не обязательно должно произойти в Швейцарии. Нас интересует Австрия.
- Финстерзее?
Нилд стрельнул в него глазами, потом коротко кивнул:
- Ну да, я же читал ваш отчет. Что вам, собственно, известно об этом маленьком озере?
- Ровно столько, сколько я написал в отчете.
- И все? Вы ничего не хотите добавить? - Нилд с трудом скрыл свое разочарование.
- Только вопрос, который не дает мне покоя. Почему Финстерзее оказалось таким важным для Йетса, что ради него он подвергнул риску свою основную деятельность?
- Основную? - Нилд выгнул бровь.
Кажется, меня уводят подальше от Финсерзее, с удивлением сообразил Мэтисон. Очевидно, мне ещё предстоит заслужить право на честные ответы.
- Ладно, - сказал он, отложив это до времени, - за последние тридцать шесть часов я получил достаточное представление о клубке проблем вокруг Йетса. В принципе, все выглядит сложно, только если рассматривать их, как одну. Разделите на две, и прорежется некоторый смысл.
Нилд кивнул и закурил сигарету.
- Вы знаете об этом. Иначе вас бы тут не было.
- Даже если так, я хотел бы, чтобы вы высказались, голос Нилда звучал ободряюще, дружески.
- Давайте взглянем на это следующим образом. Одной рукой Йетс дотянулся до США. В этой операции - главной, ведь она тянулась около двух лет, верно? - он использовал имя Эмиля Берча и его бизнес - торговлю старинными рукописями и картами. Но вторая рука у него оставалась свободной, чтобы продцепить что-нибудь интересное, что-нибудь, показавшееся ему исключительно соблазнительным. Каким-то образом при посредстве Ричарда Брайанта он получил шанс добраться до Финстерзее. Что он и проделал. Таким образом, мы обнаруживаем две операции, совершенно разные по масштабу и цели. Йетс был чьим-то основным контактом. Единственной связью, - он не сводил глаз с лица Нилда, но дождался только нейтрального кивка. - И это возвращает меня к исходному вопросу: почему Финстерзее оказалось для Йетса таким важным, что он поставил на карту все, что имел? Почему он пошел на такой риск?
- Риск? - с интересом переспросил Нилд, снова уходя от главного вопроса. - Да, на первый взгляд так может показаться. Ведь это выданный Брайанту чек выдал Йетса. И все же, как ещё он мог выдать Брайанту необходимый аванс?
Наличные выглядели бы довольно необычно, подумал Мэтисон, и подписанный лично Йетсом чек - тоже. Брайант наверняка начал бы задавать вопросы. И никто никогда не увидел бы этот чек, если бы Брайант не позаботился сфотографировать его для своего архива. И никто бы не узнал о нем, если бы Брайант не написал Ньюхарту письмо.
- Мы многим обязаны Брайанту, не так ли? На кого он работал, на англичан? Тогда им должно быть известно о Финстерзее.
- Не больше, чем нам. Ходили какие-то слухи, изрядно перевранные, не опирающиеся ни на какие достоверные данные, об этом озерном районе Штирии около Зальцкамергута. Я думаю, это потому, что нацистское министерство иностранных дел облюбовало для своей резиденции Зальцбург; Риббентроп устроился там весьма комфортабельно к концу войны. И разведка СС тоже.
- Вы полагаете, они могли оставить какие-то записи?
- Мы иногда позволяем себя поиграть в шарады, - Нилд обезоруживающе пожал плечами. - Но мы можем больше не гадать, на кого работал Брайант, и кто он вообще. Нам сообщили это из Лондона сегодня утром. Ни он, ни Йетс не работали с английской разведкой. Англичане вообще не верят, что Брайант с кем-то сотрудничал после 1946 года, когда ушел в отставку. И отставка была принята очень охотно, между прочим.
- Даже так?
- Тут ничего страшного. Это вопрос личностный. У него отличный послужной список, но в Вене он не оправдал возложенных на него надежд. Англичане прокомментировали это довольно загадочно: "Он из тех солдат, которые сами выбирают себе войны". Он не мог поверить, что недавний союзник уже не может считаться другом. Холодная война начала поднимать свою уродливую голову, а он не желал этого признать. Бросался на своих, когда дело оборачивалось скверно, а в Вене грязи было полно. В любом случае, он уволился из английской разведки, наговорив окружающим много грубостей. В последнем рапорте, поступившем в 1956 году, говорится, что "он стал более зрелым" и проявляет меньше склонности во всем винить Запад. На худой конец, он не угодил в руссике лагеря, вот и все, что волновало англичан.
- Ну? - нетерпеливо спросил Ньюхарт.
- Вполне возможно, что Йетс и Берч - один и тот же человек.
- Йетс - это Берч? - Ньюхарт побледнел.
- Мы ждем подтверждения от экспертов. Но фотографии исключительно интересные. Подпись Берча на чеке, полученном Ричардом Брайантом, выписана не так четко, довольно небрежно. Три буквы обнаруживают большое сходство с буквами в подписи Эрика Йетса. Может, это звучит неубедительно, но для эксперта-почерковеда может иметь большое значение.
- Он мог спешить, - заметил Ньюхарт, - или волноваться...
- Или мучаться угрызениями совести? - предположил Мэтисон. - Он подписал чек для человека, которого обвел вокруг пальца.
О~Доннелл невыразительно посмотрел на него, потом кивнул.
- Всего доброго, - сказал он, обменявшись с ними теплыми рукопожатиями. - Ваша помощь для нас просто неоценима. Она сэкономила нам долгие недели поисков.
Недели... Раскрытие Йетса могло потребовать многих месяцев работы, подумал О~Доннелл, а то и вообще - провалиться, если бы "Берч" пожелал обрубить концы и инсценировать собственную смерть; у этих ребят исключительный нюх на опасность. И тогда Йетсу оставалось только затаиться, уйти на дно и разыгрывать из себя добропорядочного издателя. Швейцарским властям и в голову бы не пришло, где искать. Он обратился к Мэтисону:
- Швейцарские власти наверняка захотят побеседовать с вами, когда вы будете в Цюрихе. Вы не возражаете?
- Разве мне позволено возражать? - довольно сухо произнес Мэтисон. Теперь, когда он все знал о Берче, его расследование в офисе Йетса могло привести к веьма неприятным открытиям. Еще неделю назад ему такого и в голову не приходило. Что ж, теперь даже строгая секретарша Йетса, такая скрытная, когда вопросы казались её нанимателя, - Йетс умел выбирать и муштровать персонал, - может оказаться значительно сговорчивей, когда выяснится, что её патрон уволен.
- Швейцария - гостеприимная страна, - произнес О~Доннелл с неожиданной ухмылкой. - Мы дадим вам знать о себе, кивнул он Ньюхарту и вышел, тихо закрыв за собой дверь.
- Надеюсь, - буркнул Ньюхарт, - только что мы услышим? - он почти оправился от потрясения, и к нему вернулся нормальный цвет лица, но мысли о Йетсе преследовали его. Он тяжело навалился на свой стол. - Знаете что, Билл? Думаю, мне тоже стоит завтра покрутиться в Вашингтоне. Я просто хотел бы убедиться...
- Я бы предоставил этому парню действовать на свое усмотрение. Нельзя сводить все концы вместе. К тому же, чем меньше народу в курсе, тем больше шансов избежать огласки.
- Мои друзья в Вашингтоне умеют держать язык за зубами.
- Не сомневаюсь. Но даже самые осторожные расспросы могут возбудить неуместное любопытство и спутать игру. Вам нужна огласка не больше, чем ФБР. Пусть сами управляются.
- Ну, ладно. Я хотел бы, чтобы вы немедленно вылетели в Цюрих.
- Эй - дайте мне хоть ночь выспаться в своей постели! И ещё денек, чтобы привести в порядок мозги. В данный момент я и думать не могу ни о чем больше, кроме горячего душа и удобной кровати.
- Как насчет обеда? Мы могли бы поговорить...
- Я уже обедал несколько часов назад, - кроме того, Мэтисон не хотел никаких долгих разговоров прежде, чем он хорошенько все обдумает. Ставки слишком высоки, чтобы выдержать обволакивающее облако душевного разговора. И речь идет отнюдь не только о репутации фирмы "Ньюхарт и Моррис"...
- Билл... насколько вы доверяете Анне Брайант? О, конечно, я понял из вашего отчета, что вы сочувствуете ей. Но доверие - совсем другое дело. Мы ведь можем полагаться только на её слова. К тому же, она перенесла эмоциональное потрясение...
- Вы имеете в виду контракт?
- Нет. Я насчет этих богомерзких нацистов, - Ньюхарт во время второй мировой войны прошел весь путь от Нормандии до Берлина. - Вы были тогда ещё школьником, а я видел освобождение узников одного концентрационного лагеря, и могу сказать вам... - он перебил себя. - Ладно, ладно. Расскажу в другой раз. Лучше отправляйтесь домой и выспитесь как следует. Я позвоню вам завтра. И, Билл... я очень вам благодарен.
Мэтисон вышел из маленькой комнаты, где со стен улыбались фотографии членов семьи и друзей, прошагал бесконечные ярды серого мягкого ковра большого кабинета Ньюхарта, с охотничьими гравюрами на стенах, панелями красного дерева и медными лампами, вошел во владения Линды (гравюры попроще в темно-зеленых рамках, но такой же мягкий ковер). Линда вязала на спицах свитер из толстых ниток. Кажется, работа благоприятно повлияла на её настроение, потому что она взглянула на него с обычной ослепительной улыбкой. Но теперь Мэтисон был хмур и озабочен, и она деликатно промолчала.
- Ох, чуть не забыл, - сказал он почти от самой двери, поставил свою сумку и полез в карман. Он достал письмо, которое Брайант прислал Ньюхарту две недели назад, письмо, ставшее причиной последовавшего разбирательства. Он вспомнил выражение лица Анны Брайант, когда она увидела это письмо.
- Я отнесу его мистеру Ньюхарту, - Линда отложила свое вязанье. Спокойной ночи, мистер Мэтисон.
- Спокойной ночи, - рассеянно отозвался Мэтисон, мысленно унесшийся на много тысяч миль от Нью-Йорка.
Одно короткое письмо, думал он, шагая по длинному коридору, одно вежливое деловое письмо, обладающей взрывной силой динамита. Финстерзее... Что же такое важное связано с Финстерзее, если человек готов рискнуть ради этого жизнью?
10
Среда стала днем нескончаемого ожидания, и большая часть четверга тоже. Биллу Мэтисону пришлось употребить всю свою силу воли, чтобы удержаться от звонка Джимми Ньюхарту и не спросить, как дела у О~Доннелла. Интересно, как прошла его поездка в Вашингтон? Наверняка, терпение Ньюхарта подверглось серьезному испытанию. Одной только мысли, что Йетс мог вернуться из своей поездки по Германии и спокойно приступить к работе в офисе - офисе фирмы "Ньюхарт и Моррис" - было вполне достаточно, чтобы ярость Джимми разразилась почище Кракатау.
Мэтисон сделал протокольный звонок в собственную фирму на Уолл-стрит и дружески поболтал с Мюллером, одним из старших партнеров (поручение фирмы "Ньюхарт и Моррис" пока не завершено; короткий перелет в Нью-Йорк пришлось совершить исключительно для дополнительной консультации). Но не считая двух коротких прогулок по морозному осеннему воздуху и одинокого обеда в его любимом ресторанчике на Третьей Авеню (никакого смысла не было назначать свидание Пегги или Нэн, а потом спешно отменять), он провел все время дома. Он давно мечтал выгадать пару свободных дней посреди недели; ну, вот, он их получил - но особой радости это не принесло.
Его маленькая квартирка была удобной; окна выходили на юг, так что в них беспрепятственно струились солнечные лучи; вдоль белых стен гостиной тянулись книжные полки, сходившиеся причудливым узором вокруг уголка для отдыха. Что самое удивительное, на полках не сгрудились сувениры и затейливые бутылки - ни них стояли книги, в том числе изрядно потрепанные, потому что он начал собирать их ещё в колледже; но и эти старые друзья не могли предложить ему сейчас добрый совет. Он ставил на проигрыватель пластинку за пластинкой: Бах, Равель, Гайдн, Прокофьев, Моцарт, Сибелиус, Вивальди, Шостакович, Верди, Шуман в исполнении Фишер-Дискау, Каллас, поющая "Норму" (не самая удачная её партия, решил он, прослушав запись), Шонберг, и снова Бах, и снова... По крайней мере, они составили Мэтисону хорошую компанию, пока его мысли вертелись вокруг тесного клубка событий в Зальцбурге. У него появилось странное, неприятное ощущение, что он пресытился своей жизнью. Все пришло в застой, и осталось только ожидание. Словно в день после сдачи последнего экзамена, или после призыва в армию, или после интервью со Стронгом, Мюллером, Николсоном и Ходжем при поступлении в их фирму. Ожидание, полное догадок, надежд, плотно укрытое пеленой незнания.
Чертовщина какая-то, повторял он себе раз за разом утром в четверг, чувствуя, что в Вашингтоне началась какая-то возня. Он положительно представлял себе уродливую голую комнату, в которой трое очень серьезных мужчин, совершенно равнодушных к невзрачной обстановке, или к войне во Вьетнаме, или к угрозе распада НАТО, были полностью поглощены догадайтесь, чем? - тремя страничками машинописи Уилльяма Мэтисона (эта картина, по крайней мере, заставила его громко расхохотаться, как ни глупо звучал этот смех в пустой квартире).
В четверг к двум часам он покончил со своим гурманским ленчем - слегка подгоревший омлет, слишком расплавленный бри, охлажденный "Сансере" (хоть с этим повезло) - и оставил захламленную кухню на попечение миссис Пиокари, приходившей убирать по утрам. Он забрался с ногами на свой любимый черный кожаный диван, открыл недочитанную книгу - новый роман об английской разведке в Берлине, где сам герой был своим злейшим врагом, прочие персонажи - усталыми, циничными и пресыщенными, и все бессмысленно, чушь без конца, аминь, аминь. Зазвонил телефон. Это был Ньюхарт.
Джимми не терял зря времени:
- Йетс исчез.
- Исчез?!
- Только что позвонила его секретарша, мисс...
- Фрейтаг. Что именно она сказала?
- Он не вернулся в Цюрих вечером во вторник, не пришел в офис на следующее утро - короче говоря, он так и не объявился вплоть до сегодняшнего дня. Его домохозяйка говорит, что и дома его не было, только в субботу он заезжал ненадолго.
В субботу, когда ему полагалось быть в Геримании, мысленно отметил Мэтисон. У него возникло странное чувство, будто в субботу вечером, когда он работал один в пустом цюрихском офисе, Эрик Йетс украдкой удирал из города.
- Что ещё она сказала?
- Неужели вам недостаточно?.. Билл, мне потребовалось минут десять, чтобы выдавить хотя бы это из мисс Фрейтаг. Бедная женщина просто в истерике. Она смертельно напугана.
Наша самодовольная, сверхпунктуальная мисс Фрейтаг?..
- Пожалуй, мне стоит поскорее выехать в Цюрих и заняться его столом и бумагами. А когда он соизволит вернутьтся, вероятно, мне следует попросить его позвонить вам насчет контракта? Или вы предпочитаете заняться этим лично?
- Может быть, не стоит раздувать эту историю? Давайте сыграем на понижение. Поговорите с ним сами, а потом не спускайте с него глаз, пока будете звонить мне. Правильно?
- Что именно вы поручаете сказать ему?
- Полгаюсь на ваше суждение. Решите сами, Билл. Только внесите наконец в это дело ясность, - Ньюхарт понизил голос до нормального. - Наш вчерашний спокойный приятель очень встревожен. Он полагает, что Йетс удалился на долгие вакации.
Значит, Фрэнк О~Доннелл пока в деле. По крайней мере, хоть одна хорошая новость.
- На вечные, вероятно?
- Вполне возможно. В субботу он заскочил домой, чтобы захватить свой паспорт.
Мэтисон едва удержался, чтобы не спросить - который? Ньюхарт был явно не в подходяшем настроении для шуток.
- Как наш спокойный друг это выяснил?
- Побеспокоил швейцарскую полицию.
- Рад слышать, что кто-то удосужился это сделать. А сам наш друг чем занят?
- Он только что отправился в далекое путешествие. Посылает вам свои наилучшие пожелания. Между прочим, что касается неполадок в вашем проигрывателе, двое специалистов по моей рекомендации займутся им сегодня днем. Простите, что так долго с этим тянул, но они проворные ребята. Они вас не задержат.
- Надеюсь, они знают свое дело, - оправившись от изумления, сказал Мэтисон. - У меня есть пара принципиальных затруднений.
- Они специалисты высочайшей квалификации. Не волнуйтесь на этот счет. Теперь ещё два вопроса. Я посылаю в Цюрих миссис Конвей - она начальник отдела переводов и в своем роде немножко лингвист. Знаете, несколько лет назад она потеряла мужа. Очень способная девушка. Она сможет руководить офисом, пока я подберу замену Йетсу. Это потребует некоторых усилий, должен вам сказать.
Пусть на этот раз тебе повезет больше, мысленно пожелал ему Мэтисон.
Ньюхарт продолжал:
- Она в курсе наших проблем. Я рассказал ей об этой смехотворной истории с контрактом Брайанта. Если вы захотите расширить её представления об этом вопросе, можете на неё положиться. Очень надежная девушка.
Что означает, мрачно уточнил Мэтисон про себя, что дама уже не первой молодости и махнула на себя рукой.
- Было бы проще, если бы вы послали мужчину.
- Арнольд в Хьюстоне, у Бернштейна жена в больнице; Джонстон участвует в проверке трудов нашего автора, чтобы мы не попали потом впросак, а Парадини занят в судебном процессе. Кроме того, никто из них не знает французского и немецкого одновременно. Не желаете ли стать издателем?
- Ковер от стены до стены не стоит таких сложностей. Эй - чуть не забыл... Вы получили фотографии с той пленки?
- Вы тоже получите их сегодня днем. Насколько я понимаю, вы захотите лично отвезти их в Зальцбург.
- Разве это не увеличит командировочные расходы? - с некоторым удивлением поинтересовался Мэтисон.
- Надеюсь, это сократит некоторые другие расходы. По крайней мере, я так начинаю думать. А вы как считаете?
- Вы наняли Йетса и уполномочили действовать от вашего имени. Вы всегда поддерживали заключенные им соглашения. Тот факт, что вы понятия не имели об этом контракте, будет в судебном слушании смотреться очень бледно.
- Тем разумней будет, если вы повидаете миссис Брайант и объясните ей ситуацию.
- Думаю, это самое меньшее, что можно сделать. Она такая же пострадавшая сторона, как и вы. Не будь она порядочным человеком, вам был бы обеспечен судебный иск.
- Было бы не плохо получить подписанный отказ от иска, как вы думаете?
- Это совершенно необходимо. И, я думаю, было бы целесообразно предложить разумную компенсацию. Как насчет эквивалента исходного аванса триста долларов?
- Значит, вы полагаете, может выплыть ещё и контракт?..
- Это всегда возможно. Жаль только, что сумма такая маленькая, - она будет нуждаться в каждом пенни, который сможет выручить, подумал Мэтисон.
- Вы советуете дать ей больше? - встревоженно спросил Ньюхарт.
- Нет. Это будет смахивать на подкуп. Между прочим, если бы вы захотели заказать альбом такого рода, какой вы предложили бы аванс?
- Ну, для первой книги неизвестного автора - пятьсот долларов было бы довольно щедро. Некоторые издатели платят не больше четырехсот. Почему вы об этом спросили?
- Чистое любопытство, - Йетс дешевка во всем, подумал Мэтисон. Даже лишняя пара сотен была бы очень кстати семейству Брайантов. - Это просто идиотская история, - закончил он раздраженно.
- И не имеющая к нам никакого отношения, - негодующе поддержал его Ньюхарт. - Как бы то ни было, вы во всем разберетесь на месте. Надеюсь, когда вы закончите с этой историей, я ещё когда-нибудь смогу задуматься об издательском деле.
- С этим я управлюсь. Постараюсь побыстрей.
- Сделайте все возможное. Удачи вам, Билл.
Мэтисон заказал себе билет на ночной рейс в Цюрих. Таким образом, даже с учетом дождя и тумана, он должен был приземлиться в Швейцарии ранним утром. По местному времени. Добро пожаловать в неразбериху часовых поясов, подумал он, начиная снова укладывать свою сумку.
В кухне хрипло рыкнул домофон. Двое ремонтных рабочих насчет антенны, сообщил портье из холла. Они поднялись служебным лифтом, оба в серых рабочих брюках, в клетчатых фланелевых рубашках, носивших следы тяжелого трудового дня, и полурасстегнутых куртках, испачканных маслом и копотью.
- Мэтисон - это вы? - спросил один из них, широкие плечи которого оттягивал большой тяжелый ящик.
А то ты не знаешь, подумал Мэтисон, кивнув Джону Ламберти.
- Проходите, - буркнул он таким же грубоватым тоном, отступая в свой небольшой холл. Он посмотрел на второго "рабочего" с толстым мотком провода на руке. Он был примерно такого же роста, как и сам Мэтисон, то есть хорошим утром после доброго сна - примерно пять футов одиннадцать дюймов. У него были густые волосы, длинные, собиравшиеся кольцами на шее, взлохмаченные над ушами и лбом, словно он только что со сквозняка. Он был примерного такого же возраста, как и Мэтисон. Определенно, не старше тридцати пяти, с правильными чертами лица, довольно приятными, но какими-то невыразительными; вероятно, потому, что он очень следил, чтобы они ничего не выражали. Но как только он шагнул в гостиную, пустой взгляд светло-голубых глаз стал пристальным и откровенно изучающим. Мэтисон ответил таким же холодным оценивающим взглядом.
Ламберти свалил свою поклажу на пол и произнес:
- Ну, теперь не будем терять время. Приступим к делу. Между прочим, его звать Чак.
- Чарльз Нилд, - уточнил его спутник. У него был приятный голос. Он достал сигарету и шагнул к стене, чтобы поближе взглянуть на офорт Калло, висевший на стене. У него острый глаз, отметил Мэтисон; этот Калло единственный оригинал, который я смог себе позволить.
- Начинай ты, Джек, я подожду своей очереди, - через плечо бросил Нилд.
- Мы не займем у вас много времени, - заверил Мэтисона Ламберти. - Мы знаем, что вы сегодня улетаете.
- Вы из разных фирм? - спросил Мэтисон, с любопытством покосившись на Нилда. - А я-то думал, у меня в гостях фирма "Братья Ламберти".
Нилд рассмеялся:
- Возможно, нам следовало бы объединиться. Мне кажется, маневр с грузовым лифтом совсем неплох.
Ламберти выразительно взглянул на часы:
- Сегодня исключительный день. Мы подумали, что сбережем уйму времени и усилий, если Нилд придет вместе со мной. Я за него ручаюсь. Временами этому трудно поверить, но он действительно на нашей стороне.
Нилд отошел в другой конец комнаты и начал перебирать пластинки. Он выбрал сонаты для струнных Россини:
- Не возражаете? Мы ведь проверяем проигрыватель, не так ли?
После этого он уселся в самое удобное кресло и начал изучать очертания крыш новых высотных домов на юге на фоне неба.
- Не знал, что ваши фирмы сотрудничают, - сказал Мэтисон Ламберти, оторвавшись от разглядывания Нилда.
- Иногда приходится. Сейчас нам пришлось стакнуться со швейцарскими спецслужбами, а фирма Нилда ведет переговоры с англичанами. Это проблема всеобъемлющая.
- Как и сам мистер Йетс.
Ламберти кивнул и продолжил:
- Есть две вещи, которые Фрэнк О~Доннелл поручил мне передать вам. Не пользуйтесь номером телефона, который дала вам Анна Брайант.
- Номером Йетса? По которому её муж должен был перезвонить, как только вернется в Зальцбург?
- Совершенно верно. Этот телефон прослушивается цюрихской полицией. Они ждут, не воспользуется ли этим номером кто-нибудь из приятелей Йетса. Незачем заставлять их думать, что вы к таковым относитесь; это добавит им работы, а её и так хватает.
- Что они обнаружили по этому адресу? Подтверждение, что Йетс - это Берч?
- Совершенно верно, это предположение подтвердилось. Но они пока не выяснили, кто его наниматели. Поэтому они продолжают разработку, - Ламберти оглядел ковер. - Вот почти все, что я уполномочен передать на этот счет. Но О~Доннелл может встретиться с вами в Цюрихе. Он сейчас там для короткой консультации с Густавом Келлером, своим коллегой из швейцарской службы безопасности. Отсюда второе, что я должен передать вам: описание Келлера, на случай, если он захочет увидеться с вами. Келлер такого же роста, как О~Доннелл, но покрепче сложением. Седые коротко подстриженные волосы. Темные усы. Круглое лицо, здоровый румянец, серые глаза. Очень маленькие ноги. Получили представление?
Мэтисон кивнул.
- Значит, с этим все. Итак: не пользуйтесь номером телефона - просто забудьте о нем; и помните о Густаве Келлере.
Мэтисон снова кивнул.
- А вот фотографии, которые вы хотели получить, - Ламберти достал большой конверт из огромного внутреннего кармана куртки. - Примите нашу благодарность.
Мэтисон торопливо распечатал конверт и с интересом перебрал фотографии.
- Я не представлял, что их можно так сильно увеличить. Сохранив отчетливость, я имею в виду. Вы здорово поработали, - он просмотрел всю стопку. Да, здесь было два комплекта: один для него, другой для ограбленного архива Анны Брайант.
- Они очень пригодились, - заметил Ламберти. Он снова взглянул на часы. - Сколько тебе нужно времени, Чак? - окликнул он своего спутника.
- Возможно, минут десять, - отозвался Нилд.
- Даю тебе пятнадцать, с учетом упражнений в остроумии. А я пойду проверю антенну на чердаке, - Ламберти повернулся к Мэтисону: - Кстати, она там есть?
- Телевизионные должны быть...
- Вот и отлично. Пойду взгляну, как улучшить качество приема вашего радио, - он вышел, очень профессионально накинув на руку моток провода.
Чарльз Нилд покачал головой:
- Я бы не удивился, окажись он членом профсоюза телеили радиоремонтных рабочих; вполне возможно, ваш приемник заработает отлично, - он пересел в другое удобное кресло. - Может, присядем? - он кивнул в сторону проигрывателя. - Оставим его пока. Музыкальный фон создает комфорт, - он улыбнулся, и его бесстрастное лицо ожило. Он взглянул на часы, вроде бы случайно, но его глаза позволяли предположить, что он умеет быть таким же собранным и деловитым, как Ламберти. - Как уже упоминал Джон, день сегодня исключительный. Мы не без труда придумали способ познакомиться с вами, не теряя времени. Вот и вся цель этого визита: знакомство на случай необходимости.
- К тому же, за вас поручились, - ухмыльнулся Мэтисон. - Если я встречу вас в Швейцарии - мы знакомы?
- Думаю, нет - пока. Но все очень быстро меняется. Если нам нужно будет встретиться, позвольте мне взять все на себя. И это не обязательно должно произойти в Швейцарии. Нас интересует Австрия.
- Финстерзее?
Нилд стрельнул в него глазами, потом коротко кивнул:
- Ну да, я же читал ваш отчет. Что вам, собственно, известно об этом маленьком озере?
- Ровно столько, сколько я написал в отчете.
- И все? Вы ничего не хотите добавить? - Нилд с трудом скрыл свое разочарование.
- Только вопрос, который не дает мне покоя. Почему Финстерзее оказалось таким важным для Йетса, что ради него он подвергнул риску свою основную деятельность?
- Основную? - Нилд выгнул бровь.
Кажется, меня уводят подальше от Финсерзее, с удивлением сообразил Мэтисон. Очевидно, мне ещё предстоит заслужить право на честные ответы.
- Ладно, - сказал он, отложив это до времени, - за последние тридцать шесть часов я получил достаточное представление о клубке проблем вокруг Йетса. В принципе, все выглядит сложно, только если рассматривать их, как одну. Разделите на две, и прорежется некоторый смысл.
Нилд кивнул и закурил сигарету.
- Вы знаете об этом. Иначе вас бы тут не было.
- Даже если так, я хотел бы, чтобы вы высказались, голос Нилда звучал ободряюще, дружески.
- Давайте взглянем на это следующим образом. Одной рукой Йетс дотянулся до США. В этой операции - главной, ведь она тянулась около двух лет, верно? - он использовал имя Эмиля Берча и его бизнес - торговлю старинными рукописями и картами. Но вторая рука у него оставалась свободной, чтобы продцепить что-нибудь интересное, что-нибудь, показавшееся ему исключительно соблазнительным. Каким-то образом при посредстве Ричарда Брайанта он получил шанс добраться до Финстерзее. Что он и проделал. Таким образом, мы обнаруживаем две операции, совершенно разные по масштабу и цели. Йетс был чьим-то основным контактом. Единственной связью, - он не сводил глаз с лица Нилда, но дождался только нейтрального кивка. - И это возвращает меня к исходному вопросу: почему Финстерзее оказалось для Йетса таким важным, что он поставил на карту все, что имел? Почему он пошел на такой риск?
- Риск? - с интересом переспросил Нилд, снова уходя от главного вопроса. - Да, на первый взгляд так может показаться. Ведь это выданный Брайанту чек выдал Йетса. И все же, как ещё он мог выдать Брайанту необходимый аванс?
Наличные выглядели бы довольно необычно, подумал Мэтисон, и подписанный лично Йетсом чек - тоже. Брайант наверняка начал бы задавать вопросы. И никто никогда не увидел бы этот чек, если бы Брайант не позаботился сфотографировать его для своего архива. И никто бы не узнал о нем, если бы Брайант не написал Ньюхарту письмо.
- Мы многим обязаны Брайанту, не так ли? На кого он работал, на англичан? Тогда им должно быть известно о Финстерзее.
- Не больше, чем нам. Ходили какие-то слухи, изрядно перевранные, не опирающиеся ни на какие достоверные данные, об этом озерном районе Штирии около Зальцкамергута. Я думаю, это потому, что нацистское министерство иностранных дел облюбовало для своей резиденции Зальцбург; Риббентроп устроился там весьма комфортабельно к концу войны. И разведка СС тоже.
- Вы полагаете, они могли оставить какие-то записи?
- Мы иногда позволяем себя поиграть в шарады, - Нилд обезоруживающе пожал плечами. - Но мы можем больше не гадать, на кого работал Брайант, и кто он вообще. Нам сообщили это из Лондона сегодня утром. Ни он, ни Йетс не работали с английской разведкой. Англичане вообще не верят, что Брайант с кем-то сотрудничал после 1946 года, когда ушел в отставку. И отставка была принята очень охотно, между прочим.
- Даже так?
- Тут ничего страшного. Это вопрос личностный. У него отличный послужной список, но в Вене он не оправдал возложенных на него надежд. Англичане прокомментировали это довольно загадочно: "Он из тех солдат, которые сами выбирают себе войны". Он не мог поверить, что недавний союзник уже не может считаться другом. Холодная война начала поднимать свою уродливую голову, а он не желал этого признать. Бросался на своих, когда дело оборачивалось скверно, а в Вене грязи было полно. В любом случае, он уволился из английской разведки, наговорив окружающим много грубостей. В последнем рапорте, поступившем в 1956 году, говорится, что "он стал более зрелым" и проявляет меньше склонности во всем винить Запад. На худой конец, он не угодил в руссике лагеря, вот и все, что волновало англичан.