Страница:
.. - От одной мысли о такой оплошности у Мави мурашки поползли по коже. Только представишь, что мерзкие извивающиеся Нити могли проникнуть в холд, сразу тошно становится! - Ступай, разыщи Менолли да скажи ей, что надо делать, если у старика снова начнется припадок. Проискав сестру почти целый час, Селла наконец убедилась, что ее нет ни в холде, ни среди женщин, наживляющих переметы. У огнеметчиков ее тоже не оказалось. И вообще, никто не помнил, чтобы за целый день она кому-нибудь попадалась на глаза. - Быть не может, чтоб она, как обычно, отправилась за зеленью, поджав губы, задумчиво проговорила одна из старушек. - Ведь Падение началось как раз в то время, когда подали утренний кла. И на кухне ее тогда не было. Она, бедняжечка, так славно нам помогает, хоть и однорукая. Сначала Селла просто разозлилась. В этом вся Менолли запропаститься куда-то именно тогда, когда ее ищут! Слишком уж Мави потакает этой девчонке! Если утром ее не было в холде, значит, она попала в Падение. Впредь будет ей наука! Но потом девушка засомневалась. Ей стало не по себе. Ведь если Менолли оказалась под открытым небом во время Падения... Но должно же было... от нее хоть что-то остаться... Справившись с подкатившей к горлу дурнотой, Селла отыскала брата, который, возглавлял команду огнеметчиков. - Скажи, Алеми... ты не заметил... ничего странного, когда осматривал окрестности? - В каком смысле ? - Ну, например, каких-нибудь следов... - Следов чего? Послушай, Селла, мне сейчас не до загадок! - Я вот что хочу сказать если кто-то попал под Нити, то как ты узнаешь, кто это был? - Да что ты все ходишь вокруг да около? - Менолли нигде нет - ни в холде, ни в гавани, нигде. И с командами ее тоже не было... Алеми нахмурился. - Да, с нами ее не было, но я думал, что Мави оставила ее в холде. - То-то и оно, что нет. И никто из тетушек не припоминает, чтобы ее видели сегодня утром. И еще - двери холда были незаперты! - Так ты думаешь, что Менолли ушла рано утром? - Про себя Алеми решил, что такая высокая, сильная девчонка, как Менолли, вполне могла справиться с дверными засовами. - Ты же знаешь, с тех пор, как она повредила руку, ее просто хлебом не корми - дай только куда-нибудь улизнуть. Алеми знал - он любил свою нескладную сестренку, особенно ему не хватало ее пения. Он не разделял мнения отца о способностях Менолли. И в душе не согласился с Янусом, когда тот решил скрыть от Эльгиона всю правду, - тем более, что теперь, когда в холде снова есть арфист, он вполне смог бы с нею заняться. - Ну так что? - нетерпеливый вопрос Селлы отвлек его от размышлений. - Ничего я не заметил. - Но должно же было хоть что-то остаться? Я имею в виду, если она попалась Нитям. Алеми пристально взглянул на сестру. Можно подумать, что она была бы рада, случись с Менолли такое. - Если бы она попалась, от нее ничего не осталось бы. Только ни единой Нити не удалось улизнуть от бенденских Крыльев. - С этими словами он резко повернулся и отошел, предоставив Селле стоять с открытым ртом. Странно, но уверенность брата не принесла ей облегчения. И все же, поскольку Менолли явно нигде не было, она не смогла отказать себе в удовольствии доложить об этом Мави, добавив свои соображения о том, что сестра совершила чудовищное преступление, оставив двери холда незапертыми. - Менолли? - Когда Седла явилась со своими новостями, мать выдавала главному повару морскую соль и приправы. - Так что там слышно про Менолли? - Ее нигде нет. Исчезла. Никто ее не видел. Наверняка она оставила двери холда незапертыми - и это когда вокруг падают Нити! - Когда Янус обнаружил, что двери открыты, Нити еще не начали падать, - машинально поправила дочь Мави. Она содрогнулась при мысли о том, что кто-то - даже ее непокорная дочь - мог попасть под серебристый ливень Нитей. - Алеми говорит, что ни одна Нить не ушла от драконов, да только откуда ему знать? Мави ничего не отвечала, пока не заперла шкафчик с приправами, потом повернулась к дочери. - Я передам Янусу. И с Алеми тоже потолкую. А ты займись-ка лучше дядюшкой. - Я? - Конечно, это нельзя назвать настоящей работой, зато по характеру тебе очень подходит. Выслушав новость об исчезновении Менолли, Янус долго молчал. Он не любил, когда случалось что-то неподобающее, например, когда двери холда оказывались незапертыми. Это происшествие не давало ему покоя все время, пока продолжалось Падение, да и после, когда они вышли на лов. А всякий знает: не годится, чтобы мысли морского правителя отвлекались от насущных дел. Наконец-то эта загадка разрешилась - он почувствовал некоторое облегчение. И в то же время тревогу и раздражение: вот несносная девчонка! Ну что за дурость - убежать из холда в этакую рань. С тех пор, как он ее выпорол, она все время дуется. Видать, мало Мави ее гоняет, а то давно бы выкинула из головы свои нелепые причуды. - Я слышал, в прибрежных скалах полно пещер, - вставил Эльгион. Может, девочка укрылась в одной из них? - Очень может быть, - порывисто сказала Мави, мысленно благодаря арфиста за столь разумное предположение. - Менолли знает побережье как свои пять пальцев, каждую расщелину, должно быть, излазила. - Значит, вернется, - изрек Янус. - Видно натерпелась страха во время Падения. Вот опомнится слегка - и вернется. - Придя к такому выводу, он совсем успокоился и занялся менее обременительными делами. - Сейчас все-таки весна, - проговорила Мави, обращаясь, скорее к себе самой, чем к собеседникам. И только арфист подметил в ее словах отголосок тревоги. Но когда и через два дня Менолли не вернулась, весь морской холд переполошился. Никто не видел ее со дня Падения. Ребятишки, ходившие за ягодами и клешнезубами, тоже ее не встречали - ни на болотах, ни в пещерах, куда она, бывало, заглядывала раньше. - Что толку зря людей гонять? - сказал один из корабельных мастеров, уверенный, что лов - куда более нужное дело, чем поиски глупой девчонки, да еще и однорукой. - Либо она жива-здорова, только предпочитает не возвращаться, либо... - А что, если она расшиблась, получила ожог, сломала руку или ногу и не может вернуться? - вмешался Алеми. - В любом случае, не дело, что она отправилась невесть куда, никого не предупредив, - корабельный мастер покосился на Мави, но она не приняла на свой счет упрека, прозвучавшего в его словах. - Менолли частенько бегала по утрам за зеленью, - сказал Алеми, видя что никто, кроме него, и не думает вступиться за сестренку. - А был у нее нож? Или ремень с металлической пряжкой? - спросил Эльгион, - Ведь Нити металл не трогают. - Да, их нашли бы, случись с ней что, - ответил Янус. - Нашли бы, да только если бы она попалась Нитям, - мрачно заметил корабельщик. Он-то сам думал, что, завидев Нити, девчонка с перепугу провалилась в расщелину или упала с обрыва. - А то ведь ее тело могло запросто унести к Драконьим камням. Море выбрасывает туда много чего. Мави судорожно вздохнула, и этот вздох прозвучал, как сдавленное рыдание. - Я не знаком с вашей девочкой, - поспешно сказал Эльгион, видя горе Мави, - но если, как вы говорите, она исходила все окрестности, навряд ли она могла упасть с обрыва. - Нити - такое дело, что со страху любой сдуреет... - заметил корабельный мастер. - Но только не Менолли! - с таким жаром воскликнул Алеми, что все удивленно уставились на него. - И потом, она достаточно хорошо усвоила школьную премудрость, чтобы знать, как поступить, если Нити застигнут тебя под открытым небом. - Дело говоришь, Алеми, - согласился Янус и встал. - Будь она жива-здорова и в своем уме, давно уж вернулась бы. Отныне все, кто будет выходить за пределы холда, глядите в оба - не найдутся ли какие-нибудь следы. На море, равно как на суше. В нынешних условиях я как морской правитель, по совести говоря, больше ничего сделать не могу. А теперь - по лодкам! Прилив начинается. Хоть Эльгион и не ожидал, что морской правитель бросит всех на поиски пропавшей девочки, все же решение Януса его немало удивило. И, что самое странное, сама Мави смирилась с ним, и как будто даже обрадовалась. Можно подумать, что девочка была для всех обузой. Корабельный мастер - тот явно был доволен, что правитель не поддался отцовским чувствам. И только у Алеми молодой арфист заметил признаки сожаления. Когда все направились к выходу, он сделал юноше знак задержаться. - У меня есть свободное время. Где, по-твоему, ее следует искать? В глазах Алеми вспыхнула надежда, почти сразу же сменившаяся обреченностью. - По мне, так пусть лучше Менолли остается там, где она есть... - Даже мертвая или раненая? - Нет, что ты, - юноша глубоко вздохнул. - Я от всей души желаю ей счастья и долгих лет. - Так, значит, ты думаешь, что она жива, просто предпочитает не возвращаться в холд? Алеми спокойно встретил удивленный взгляд арфиста. - Я верю, что она жива и, где бы она ни была, ей там куда лучше, чем в Полукруглом. - Молодой моряк последовал за остальными, дав арфисту интересную пищу для размышлений. Ему самому в Полукруглом было совсем не плохо. Однако Главный арфист не ошибся, когда предположил, что Эльгиону придется приспосабливаться к жизни в морском холде. . Тогда, чтобы снова завоевать их доверие, он сказал, что сам Янус велел всем, кто будет выходить за пределы холда, смотреть в оба - нет ли где пропавшей девочки. Они вернулись в холд с добычей - наловили клешнезубов, набрали ягод, зелени. Но единственное, что его юные спутники осмелились за все утро сказать про Менолли, так это то, что ей всегда удавалось поймать больше всех клешнезубов. Эльгиону не пришлось сигналить дозорному всаднику. На следующий день к ним в холд завернул бронзовый командир крыла из Форта. Он приветливо поздоровался с Янусом, а потом попросил арфиста уделить ему несколько минут. - Так, значит, ты и есть Эльгион, - сказал молодой Предводитель. - А я - Н'тон, всадник Лиота. Слыхал, что тебя занесло сюда. - Чем могу служить, Н'тон? - спросил Эльгион, предусмотрительно отведя бронзового всадника подальше, чтобы Янус не смог их услышать. - Тебе что-нибудь известно про огненных ящериц? Эльгион недоверчиво взглянул на собеседника, а потом усмехнулся. Старая сказка! - Никакая не сказка, приятель, - возразил Н'тон. Несмотря на веселое озорство во взгляде, он говорил совершенно серьезно. - Как - не сказка? - А вот так! Слушай, ты узнаешь, если здешние ребятишки найдут кладку на берегу? Файры имеют обыкновение гнездиться на песчаных пляжах. Нам позарез нужны яйца. - Правда? Вообще-то ящериц видели не мальчишки, а сын здешнего правителя, а он, похоже, не выдумщик. Я тогда не очень-то поверил, но он говорил, что застал как-то стаю у скал, - их еще называют Драконьими камнями. Вон там, дальше по берегу, - Эльгион махнул рукой, указывая направление. - Надо будет мне самому взглянуть. Видишь ли, Ф'нор, всадник коричневого Канта, был ранен, - Н'тон замялся. - В общем, он находился на излечении в Южном холде. И там нашел и запечатлел. - Н'тон сделал паузу, чтобы подчеркнуть важность сказанного, - ...запечатлел королеву файров! - Запечатлел? А я-то думал, что только драконы... - Огненные ящерицы - вылитые драконы, только совсем маленькие. - Но ведь это означает... - от неожиданности Эльгион совсем растерялся. - Вот именно, - широко улыбаясь, подтвердил Н'тон. - И теперь каждому не терпится заполучить файра. Мне не очень-то верится, чтобы Янус позволил своим людям тратить время на поиски яиц файров. Но если ящериц видели поблизости, их гнезда могут обнаружиться в любой солнечной бухточке, где есть песчаный берег. - Этой весной приливы так высоки, что почти все прибрежные бухты то и дело затопляет. - Скверно. Попробуй все-таки отправить на поиски здешних мальчишек. Не думаю, чтобы они стали возражать. - Конечно, нет. - Внезапно арфист понял, что и Н'тон, ныне отважный всадник, когда-то, как и сам Эльгион, отдал дань мечтам о поимке огненной ящерицы. - Предположим, мы нашли кладку - и что делать дальше? - Как только найдете, - ответил Н'тон, - сразу же поднимите сигнальный флаг - дозорный доложит в Вейр. А если прилив будет слишком высок, заберите яйца и держите в теплом песке или в нагретом мехе. - Ты, кажется, сказал, что при рождении их можно запечатлеть... - Надеюсь, арфист, что тебе повезет. Новорожденных нужно сразу накормить. Пихай в них все, что окажется под рукой, и при этом все время разговаривай с ними. Тогда ты их запечатлеешь. Хотя, ты ведь, наверное, присутствовал при Рождении? Значит, должен знать что делать, принцип один и тот же. - Надо же - огненные ящерицы... - Эльгион не мог опомниться от изумления. - Только вот что, арфист: постарайся не запечатлеть их всех. Мне тоже нужен хотя бы один малыш. - Чтобы другие завидовали? - Нет, просто они очень забавные. Хотя, конечно, по уму им далеко до моего Лиота, - со снисходительной улыбкой ответил Н'тон, поглядывая на бронзового, который терся щекой о песок. Снова повернувшись к Эльгиону, всадник заметил стайку ребятишек - они облепили мол, зачарованно глядя на огромного дракона. - Думаю, недостатка в помощниках у тебя не будет. - Кстати о помощи, командир. У нас в Полукруглом потерялась девочка-подросток. Отправилась на болота в день последнего Падения, и с тех пор ее никто не видел. Н'тон тихонько свистнул и сочувственно покачал головой. - Я передам дозорным всадникам. Если у нее есть голова на плечах, то могла найти себе укрытие. Здешние скалы насквозь пронизаны ходами и, пещерами. До каких мест дошли поисковые группы? - В том-то все и дело, что никто не удосужился ее искать. Н'тон нахмурился и бросил взгляд в ту сторону, где стоял морской правитель. - Сколько лет девочке? - Честно говоря, не знаю. По-моему, это его младшая дочь. - Но ведь есть в жизни кое-что еще, кроме рыбы, - усмехнулся Н'тон. - Мне тоже так казалось... раньше. - Не стоит отчаиваться, Эльгион. Я позабочусь, чтобы тебя пригласили в Бенден на следующее Рождение. - Был бы очень благодарен. - Я думаю! - помахав рукой на прощанье, Н'тон направился к бронзовому дракону. Эльгион смотрел ему вслед. На душе у него стало как-то спокойнее, к тому же будущее сулило приятные перемены в его однообразной жизни в Полукруглом.
Глава 7
Кто захочет - тот сумеет, Кто дерзает - тот посмеет, Кто полюбит - тот живет.
Прошло три дня, пока Менолли отыскала подходящий камень, чтобы высечь огонь. Зато у нее было достаточно времени, чтобы насушить водорослей, насобирать сухих веточек сливы для растопки и даже соорудить маленький очаг у дальней стены пещеры, где была естественная вытяжка. Для постели она нарвала пышную копну душистой травы, а распустив шов мешка, получила одеяло. Правда, оно оказалось коротковато, приходилось сворачиваться клубочком, чтобы ноги не торчали наружу, но файры непременно желали спать рядом с ней, и по ночам согревали девочку своим теплом. А когда удалось разжечь огонь, стало и вовсе отлично! Менолли отыскала рощицу молодых деревьев кла, и, хоть отвар их коры получился горьковат, зато бодрил не хуже того, что подавали в Полукруглом. Потом она наведалась туда, где гончары холда брали глину для посуды, и скоро у нее появились чашки, миски и грубые горшки для хранения припасов она обожгла их на огне костра. Замазала глиной отверстия пористого, пустого внутри камня - получился котел для воды. А в рыбе недостатка она не испытывала - все море было к ее услугам, так что питалась Менолли ничуть не хуже, если не лучше, чем в родном холде. Вот только без хлеба она скучала... Менолли даже проложила себе тропу по обрывистому склону - выкопала углубления для ног, вбила опоры для рук, чтобы можно было безопасно подниматься и спускаться. А главное - теперь у нее была компания! Вокруг постоянно вились девять огненных ящериц. Наутро после своего ошеломительного приключения Менолли, проснувшись, не могла ничего понять - со всех сторон на нее навалилось что-то теплое и мягкое. Не успела девочка как следует испугаться, как файры поднялись в воздух, и она с новой силой ощутила их мысли: в них преобладали острый голод и любовь и нежность к ней, Менолли. Спеша помочь своим подопечным, она спустилась по коварному обрыву к морю и стала собирать морских звезд, которыми так и кишели мелкие лужи, оставленные отливом. Когда самой ей не удалось достать забившихся под камни моллюсков, она показала их ящерицам, и те пустили в ход свои длинные ловкие языки - дал себя знать вековой инстинкт. Когда малыши наконец насытились, Менолли ощутила такую усталость, что не стала искать кремень, чтобы высечь огонь, а утолила голод сырой рыбой. Потом она вместе с файрами забралась обратно в пещеру и снова уснула. Дни шли, и Менолли, подгоняемой аппетитами файров, приходилось уходить все дальше от пещеры - дальше, чем она решилась бы ради собственного пропитания. В результате дни ее были заполнены до отказа, так что совсем не оставалось времени, чтобы жалеть о прошлом или тревожиться о будущем. Ей приходилось то кормить, то развлекать, то успокаивать своих новых друзей. Потом, нужно было и о себе позаботиться, насколько хватало сил, а сил у нее оказалось куда больше, чем она сама предполагала. Постепенно девочка начала задумываться о многих вещах, которые в холде считались чем-то самим собой разумеющимся. Она всегда была твердо уверена - как, впрочем, и все вокруг, - что остаться под открытым небом во время Падения смерти подобно. Но почему-то никому не приходило в голову, что всадники очищают небо от Нитей, не давая им падать на землю, - для этого и существуют драконы; в результате почти не остается Нитей, которые могли бы упасть на беззащитного человека. Постепенно бытующее в холде мнение переросло в нерушимое правило, гласящее: не иметь крыши над головой во время Падения - значит погибнуть. Несмотря на обретенную независимость, Менолли, будь она совсем одна, могла бы со временем пожалеть о своей опрометчивости и вернуться домой, в Полукруглый. Но общество файров, та радость, которую они ей постоянно доставляли, скрашивали одиночество. К тому же им нравилась ее музыка! Изготовить тростниковую дудочку - дело нехитрое, но куда лучше соединить пять вместе, чтобы можно было играть мелодии посложнее. Файры просто обожали музыку - садились рядком и слушали, покачивая в такт изящными головками. А стоило Менолли запеть, как они начинали мурлыкать, - поначалу, правда, не совсем в лад, но постепенно спелись, так что получился неплохой хор. Забавы ради девочка исполнила им все учебные баллады, в том числе и прославляющие драконов. Может, конечно, ума у файров и не больше, чем у малых детей, тем не менее, заслышав песни про драконов, они каждый раз курлыкали и хлопали крыльями - как будто понимали, что она поет про их сородичей. Сама Менолли ничуть не сомневалась, что эти прелестные существа каким-то образом связаны с огромными драконами. Как именно - она не знала, да этот вопрос ее не особо и волновал. Зато она знала: если обращаться с файрами так же, как всадники обращаются со своими драконами, они отвечают! Постепенно она начала понимать их настроения и желания и старалась их удовлетворять, насколько это было возможно. В первые дни файры росли не по дням, а по часам - так быстро, что девочке с трудом удавалось их прокормить. Старшая королева со своим бронзовым часто наблюдали за Менолли и ее компанией, подолгу кружа у них над головами. Порой королева принималась бранить Менолли, а может быть, она отчитывала малыша, сидящего у девочки на плече, - сама Менолли не была уверена, кто из них вызвал ее недовольство. Иногда золотая малютка налетала на кого-нибудь из юных файров и задавала ему трепку. За что - девочка никогда не могла понять, но малыши безропотно выносили ее воспитательные мероприятия. Менолли не раз пыталась предложить угощение взрослым файрам, но они никогда не брали еду, если девочка была поблизости. В конце концов она пришла к выводу, что это только к лучшему: иначе ей пришлось бы день и ночь кормить разленившихся ящериц. И тех девяти, которых она запечатлела, с избытком хватало для того, чтобы к концу дня валиться с ног. Однажды она увидела, что у юной королевы начала трескаться шкурка, и задумалась: где же взять масло? Скоро оно понадобится всем малышам. Трещины смертельно опасны для молодых ящериц - а вдруг придется прятаться в Промежутке? Ведь вокруг полно врагов - хищных птиц да и мальчишек из окрестных холдов, - от которых там можно надежно укрыться. Самый доступный источник масла обитает в море. Но у нее нет лодки, чтобы наловить жирной глубоководной рыбы. Придется поискать на берегу... Побродив вдоль линии прибоя, Менолли нашла выброшенного приливом голована. Она осторожно разделала его, стараясь держать лезвие ножа от себя, и выжала жир в миску. Не самое приятное из занятий! И жира-то набралось на донышке - желтого с противным рыбьим запахом. И все-таки он помог. Может быть, теперь королева пахла и не очень приятно, но от жира трещины быстро зажили. На всякий случай Менолли намазала всех своих друзей. Вонища в пещере в ту ночь стояла невыносимая! Засыпая, Менолли ломала голову, стараясь изобрести какой-нибудь выход. К утру она придумала единственный возможный способ - перебить запах рыбьего жира, добавив к нему душистой болотной травы. Настоящего ароматного масла взять неоткуда - его покупают в Нерате, где выжимают из плодов тропических деревьев, которые в изобилии произрастают в тамошних лесах. Маслянистые стручки прибрежного кустарника созреют только к осени; можно, конечно, попробовать добыть масла из черной ягоды-топяники, но сколько же ее на это уйдет? Нет, лучше съесть самой! В сопровождении крылатой свиты файров Менолли предприняла вылазку в южном направлении, в места, редко посещаемые жителями морского холда, - в нынешние неспокойные времена они предпочитали не забираться так далеко от дома. Девочка вышла в путь едва рассвело и быстро зашагала вперед, время от времени переходя на легкий бег. Она решила идти не останавливаясь до самого полудня, а потом повернуть назад - ей не хотелось в темноте оказаться вдали от пещеры. Файры, радуясь прогулке, без устали носились взад-вперед, пока Менолли не призвала их к порядку: нечего тратить силы попусту. Здесь, на болотах, не на что рассчитывать, кроме ягод да кислых, недозрелых слив. Тогда они стали по очереди устраиваться у нее на плечах, цепляясь лапками за волосы, и наконец так ей надоели, что она прогнала всех прочь. Скоро знакомые места кончились, и Менолли замедлила шаг приходилось смотреть в оба, чтобы не провалиться в трясину. Полдень застал их посреди болота, где девочка собирала ягоды для себя и своих друзей, не забывая и про корзинку. Удалось отыскать и душистую траву для масла, жаль только, ее оказалось маловато. Менолли как раз собралась повернуть назад, к пещере, когда услышала вдали крик. Услышала его и маленькая королева - она опустилась Менолли на плечо и тревожно свистнула. Девочка велела ей замолчать; к ее удивлению, малышка немедленно повиновалась. Притихли и остальные - казалось, все они напряженно ждали. Прислушавшись, Менолли безошибочно узнала отчаянные вопли попавшей в беду хищной птицы. Девочка пошла на звук и, миновав невысокий подъем, за которым раскинулась очередная заболоченная низина, увидела птицу - она вытягивала шею и била крыльями, но тело и ноги намертво завязли в коварном зыбучем песке. Под испуганные крики огненных ящериц, признавших в хищнике извечного врага, Менолли бросилась вперед, вытаскивая из-за пояса нож. Видимо, птица клевала ягоды с окаймлявших хлябь кустиков и, оступившись, попала в трясину. Менолли стала крадучись приближаться к опасному месту, каждый раз выбирая, куда поставить ногу. Она подобралась совсем близко, так что испуганная птица даже не заметила, и вонзила нож ей в спину, в самое основание шеи. Последний вскрик - и птица поникла, раскинув мертвые крылья. Менолли расстегнула ремень и сделала петлю. Потом, ухватившись покрепче за ветки кустарника, потянулась вперед и набросила ее на шею птицы. Затянув петлю, она принялась тащить добычу из трясины. Отлично: здесь не только мясо для нее и файров - под жесткой кожей скрыт толстый слой жира, лучшее, что можно придумать для смазки, в которой так нуждаются тонкие шкурки малышей. И снова, к удивлению Менолли, королева файров явно поняла, что нужно делать. Вонзив крохотные коготки в крыло птицы, она вытащила его из вязкого песка. Потом стала пронзительно покрикивать на остальных, и, не успела Менолли опомниться, как все файры, ухватившись за тушку, принялись изо всех силенок тянуть ее из трясины. После долгих совместных попыток, сопровождаемых резкими повелительными выкриками королевы, им наконец удалось вытянуть птицу на твердую почву. Весь остаток дня Менолли сдирала толстую кожу, потрошила и разделывала тушку. Огненные ящерицы тем временем пировали, пожирая окровавленные остатки. От этого зрелища девочку стало подташнивать, но она, стиснув зубы, старалась не замечать, как ее друзья, обычно такие кроткие и нежные, алчно набросились на нежданное угощение. . Добыча им попалась крупная - видно, кормилась в низинах Нерата, потому и мясо у нее оказалось жирное и сочное. На севере птицы совсем не такие. Менолли пришлось дважды затачивать нож, пока она не расправилась с кожей. Потом, срезав мясо с костей, она сложила его в шкуру, как в мешок. Ноша получилась увесистая, хотя на костях еще кое-что осталось. Жаль, нельзя рассказать старшей королеве, где они побывали. Девочка прилаживала к мешку ремень, когда откуда ни возьмись в небе возникла стая файров. Пронзительно вереща от радости, старшая королева и ее бронзовые опустились на птичьи кости. Менолли поспешно попятилась, опасаясь, как бы файры не набросились на нее, видя, что она собирается забрать мясо. Путь обратно предстоял неблизкий, так что у нее было достаточно времени, чтобы поломать себе голову над загадкой их неожиданного появления. Она вполне допускала, что юная королева и другие малыши, которых она опекает, способны понимать ее мысли. Может быть, это маленькая королева позвала остальных? Или со старшей королевой у Менолли тоже существует какая-то связь? Ее питомцы не проявили особого желания остаться со старшими и последовали за ней, время от времени исчезая или лениво выделывая в небе замысловатые фигуры. Иногда маленькая королева, нежно чирикая, ненадолго присаживалась к ней на плечо. Когда Менолли добралась до своего пристанища, уже давно стемнело. Только лунный свет да знакомый путь позволили ей благополучно спуститься с обрыва. Угли в очаге тускло мерцали, и она, с трудом поборов усталость, раздула веселый огонь. Сил у нее хватило только на то, чтобы обернуть кусок мяса листьями и закопать в горячий песок у очага, - к утру будет готово. Потом она укрылась мешком и мгновенно заснула. Всю следующую неделю Менолли топила жир, не раз пожалев об отсутствии вместительного котелка. В кипящий жир она добавляла душистые травы, а потом разливала по глиняным горшкам. У мяса оказался заметный привкус рыбы - похоже, глупая птица обитала на побережье, а не в горах или на дальних равнинах. Зато остывший жир благоухал травами. Правда, Менолли подозревала, что файров не очень-то заботит, как они пахнут, - главное, чтобы шкурка перестала чесаться. Они любили, когда Менолли смазывала их жиром, - укладывались на спинку, для устойчивости раскинув крылья, и обвивали хвостом ее руку, подставляя нежное брюшко. Пока она заботливо обрабатывала файра, он довольно гудел, когда же процедура был закончена, каждый малыш не забывал ласково потереться треугольной головкой о ее щеку, при этом в его сверкающих глазах вспыхивали радужные искры. Постепенно девочка начала различать в каждом из девяти своих подопечных особые, присущие только ему одному черты. Маленькая королева полностью соответствовала своему рангу - во все вникала, всех подгоняла, словом, была такой же властной и требовательной, как морской правитель. К словам Менолли она прислушивалась. Как, впрочем, и к старшей королеве. Но остальных и в грош не ставила, от них же требовала полного подчинения. Непокорных ожидала суровая взбучка. Еще в стае были два бронзовых, три коричневых, голубой и две зеленых. Менолли жалела голубого - остальные его сторонились, а иногда и тиранили. Двое зеленых то и дело что-то сварливо ему выговаривали. Она назвала его Дядюшка, а зеленых - Тетушка первая и Тетушка вторая; вторая была чуть поменьше первой. Один из бронзовых - тот, который посильнее, - предпочитал доставать из-под камней моллюсков, второй ловко нырял за морскими звездами. Они получили имена Крепыш и Нырок. Коричневые были так похожи друг на друга, что долго оставались безымянными. В конце концов Менолли заметила, что самый крупный из этой тройки засыпает при первой же возможности, и назвала его Лентяй. Второй стал Кривлякой, поскольку во всем подражал остальным, а третий - Рыжиком: никаких особых качеств он так и не проявил. Маленькая королева звалась Красоткой - так оно и было, к тому же она постоянно охорашивалась, и ее тонкая золотая шкурка требовала больше внимания. Она старательно чистила зубами коготки, слизывала с длинного хвоста невидимые пылинки, наводила блеск на шейный гребень, полируя его о песок и траву. Сначала Менолли разговаривала с ящерицами, просто чтобы слышать звук собственного голоса. Но потом стала обращаться к ним потому, что они явно понимали ее слова. Да-да, все говорило о том, что слушают они вполне осмысленно: стоило девочке замолчать, как они начинали гудеть или курлыкать, как бы прося ее продолжать. А уж пение и игра на свирели приводили их просто в неописуемый восторг. Нельзя сказать, что они попадали точно в лад, но каждый раз, когда Менолли начинала играть, файры вторили ей тихим мурлыканьем.
Глава 7
Кто захочет - тот сумеет, Кто дерзает - тот посмеет, Кто полюбит - тот живет.
Прошло три дня, пока Менолли отыскала подходящий камень, чтобы высечь огонь. Зато у нее было достаточно времени, чтобы насушить водорослей, насобирать сухих веточек сливы для растопки и даже соорудить маленький очаг у дальней стены пещеры, где была естественная вытяжка. Для постели она нарвала пышную копну душистой травы, а распустив шов мешка, получила одеяло. Правда, оно оказалось коротковато, приходилось сворачиваться клубочком, чтобы ноги не торчали наружу, но файры непременно желали спать рядом с ней, и по ночам согревали девочку своим теплом. А когда удалось разжечь огонь, стало и вовсе отлично! Менолли отыскала рощицу молодых деревьев кла, и, хоть отвар их коры получился горьковат, зато бодрил не хуже того, что подавали в Полукруглом. Потом она наведалась туда, где гончары холда брали глину для посуды, и скоро у нее появились чашки, миски и грубые горшки для хранения припасов она обожгла их на огне костра. Замазала глиной отверстия пористого, пустого внутри камня - получился котел для воды. А в рыбе недостатка она не испытывала - все море было к ее услугам, так что питалась Менолли ничуть не хуже, если не лучше, чем в родном холде. Вот только без хлеба она скучала... Менолли даже проложила себе тропу по обрывистому склону - выкопала углубления для ног, вбила опоры для рук, чтобы можно было безопасно подниматься и спускаться. А главное - теперь у нее была компания! Вокруг постоянно вились девять огненных ящериц. Наутро после своего ошеломительного приключения Менолли, проснувшись, не могла ничего понять - со всех сторон на нее навалилось что-то теплое и мягкое. Не успела девочка как следует испугаться, как файры поднялись в воздух, и она с новой силой ощутила их мысли: в них преобладали острый голод и любовь и нежность к ней, Менолли. Спеша помочь своим подопечным, она спустилась по коварному обрыву к морю и стала собирать морских звезд, которыми так и кишели мелкие лужи, оставленные отливом. Когда самой ей не удалось достать забившихся под камни моллюсков, она показала их ящерицам, и те пустили в ход свои длинные ловкие языки - дал себя знать вековой инстинкт. Когда малыши наконец насытились, Менолли ощутила такую усталость, что не стала искать кремень, чтобы высечь огонь, а утолила голод сырой рыбой. Потом она вместе с файрами забралась обратно в пещеру и снова уснула. Дни шли, и Менолли, подгоняемой аппетитами файров, приходилось уходить все дальше от пещеры - дальше, чем она решилась бы ради собственного пропитания. В результате дни ее были заполнены до отказа, так что совсем не оставалось времени, чтобы жалеть о прошлом или тревожиться о будущем. Ей приходилось то кормить, то развлекать, то успокаивать своих новых друзей. Потом, нужно было и о себе позаботиться, насколько хватало сил, а сил у нее оказалось куда больше, чем она сама предполагала. Постепенно девочка начала задумываться о многих вещах, которые в холде считались чем-то самим собой разумеющимся. Она всегда была твердо уверена - как, впрочем, и все вокруг, - что остаться под открытым небом во время Падения смерти подобно. Но почему-то никому не приходило в голову, что всадники очищают небо от Нитей, не давая им падать на землю, - для этого и существуют драконы; в результате почти не остается Нитей, которые могли бы упасть на беззащитного человека. Постепенно бытующее в холде мнение переросло в нерушимое правило, гласящее: не иметь крыши над головой во время Падения - значит погибнуть. Несмотря на обретенную независимость, Менолли, будь она совсем одна, могла бы со временем пожалеть о своей опрометчивости и вернуться домой, в Полукруглый. Но общество файров, та радость, которую они ей постоянно доставляли, скрашивали одиночество. К тому же им нравилась ее музыка! Изготовить тростниковую дудочку - дело нехитрое, но куда лучше соединить пять вместе, чтобы можно было играть мелодии посложнее. Файры просто обожали музыку - садились рядком и слушали, покачивая в такт изящными головками. А стоило Менолли запеть, как они начинали мурлыкать, - поначалу, правда, не совсем в лад, но постепенно спелись, так что получился неплохой хор. Забавы ради девочка исполнила им все учебные баллады, в том числе и прославляющие драконов. Может, конечно, ума у файров и не больше, чем у малых детей, тем не менее, заслышав песни про драконов, они каждый раз курлыкали и хлопали крыльями - как будто понимали, что она поет про их сородичей. Сама Менолли ничуть не сомневалась, что эти прелестные существа каким-то образом связаны с огромными драконами. Как именно - она не знала, да этот вопрос ее не особо и волновал. Зато она знала: если обращаться с файрами так же, как всадники обращаются со своими драконами, они отвечают! Постепенно она начала понимать их настроения и желания и старалась их удовлетворять, насколько это было возможно. В первые дни файры росли не по дням, а по часам - так быстро, что девочке с трудом удавалось их прокормить. Старшая королева со своим бронзовым часто наблюдали за Менолли и ее компанией, подолгу кружа у них над головами. Порой королева принималась бранить Менолли, а может быть, она отчитывала малыша, сидящего у девочки на плече, - сама Менолли не была уверена, кто из них вызвал ее недовольство. Иногда золотая малютка налетала на кого-нибудь из юных файров и задавала ему трепку. За что - девочка никогда не могла понять, но малыши безропотно выносили ее воспитательные мероприятия. Менолли не раз пыталась предложить угощение взрослым файрам, но они никогда не брали еду, если девочка была поблизости. В конце концов она пришла к выводу, что это только к лучшему: иначе ей пришлось бы день и ночь кормить разленившихся ящериц. И тех девяти, которых она запечатлела, с избытком хватало для того, чтобы к концу дня валиться с ног. Однажды она увидела, что у юной королевы начала трескаться шкурка, и задумалась: где же взять масло? Скоро оно понадобится всем малышам. Трещины смертельно опасны для молодых ящериц - а вдруг придется прятаться в Промежутке? Ведь вокруг полно врагов - хищных птиц да и мальчишек из окрестных холдов, - от которых там можно надежно укрыться. Самый доступный источник масла обитает в море. Но у нее нет лодки, чтобы наловить жирной глубоководной рыбы. Придется поискать на берегу... Побродив вдоль линии прибоя, Менолли нашла выброшенного приливом голована. Она осторожно разделала его, стараясь держать лезвие ножа от себя, и выжала жир в миску. Не самое приятное из занятий! И жира-то набралось на донышке - желтого с противным рыбьим запахом. И все-таки он помог. Может быть, теперь королева пахла и не очень приятно, но от жира трещины быстро зажили. На всякий случай Менолли намазала всех своих друзей. Вонища в пещере в ту ночь стояла невыносимая! Засыпая, Менолли ломала голову, стараясь изобрести какой-нибудь выход. К утру она придумала единственный возможный способ - перебить запах рыбьего жира, добавив к нему душистой болотной травы. Настоящего ароматного масла взять неоткуда - его покупают в Нерате, где выжимают из плодов тропических деревьев, которые в изобилии произрастают в тамошних лесах. Маслянистые стручки прибрежного кустарника созреют только к осени; можно, конечно, попробовать добыть масла из черной ягоды-топяники, но сколько же ее на это уйдет? Нет, лучше съесть самой! В сопровождении крылатой свиты файров Менолли предприняла вылазку в южном направлении, в места, редко посещаемые жителями морского холда, - в нынешние неспокойные времена они предпочитали не забираться так далеко от дома. Девочка вышла в путь едва рассвело и быстро зашагала вперед, время от времени переходя на легкий бег. Она решила идти не останавливаясь до самого полудня, а потом повернуть назад - ей не хотелось в темноте оказаться вдали от пещеры. Файры, радуясь прогулке, без устали носились взад-вперед, пока Менолли не призвала их к порядку: нечего тратить силы попусту. Здесь, на болотах, не на что рассчитывать, кроме ягод да кислых, недозрелых слив. Тогда они стали по очереди устраиваться у нее на плечах, цепляясь лапками за волосы, и наконец так ей надоели, что она прогнала всех прочь. Скоро знакомые места кончились, и Менолли замедлила шаг приходилось смотреть в оба, чтобы не провалиться в трясину. Полдень застал их посреди болота, где девочка собирала ягоды для себя и своих друзей, не забывая и про корзинку. Удалось отыскать и душистую траву для масла, жаль только, ее оказалось маловато. Менолли как раз собралась повернуть назад, к пещере, когда услышала вдали крик. Услышала его и маленькая королева - она опустилась Менолли на плечо и тревожно свистнула. Девочка велела ей замолчать; к ее удивлению, малышка немедленно повиновалась. Притихли и остальные - казалось, все они напряженно ждали. Прислушавшись, Менолли безошибочно узнала отчаянные вопли попавшей в беду хищной птицы. Девочка пошла на звук и, миновав невысокий подъем, за которым раскинулась очередная заболоченная низина, увидела птицу - она вытягивала шею и била крыльями, но тело и ноги намертво завязли в коварном зыбучем песке. Под испуганные крики огненных ящериц, признавших в хищнике извечного врага, Менолли бросилась вперед, вытаскивая из-за пояса нож. Видимо, птица клевала ягоды с окаймлявших хлябь кустиков и, оступившись, попала в трясину. Менолли стала крадучись приближаться к опасному месту, каждый раз выбирая, куда поставить ногу. Она подобралась совсем близко, так что испуганная птица даже не заметила, и вонзила нож ей в спину, в самое основание шеи. Последний вскрик - и птица поникла, раскинув мертвые крылья. Менолли расстегнула ремень и сделала петлю. Потом, ухватившись покрепче за ветки кустарника, потянулась вперед и набросила ее на шею птицы. Затянув петлю, она принялась тащить добычу из трясины. Отлично: здесь не только мясо для нее и файров - под жесткой кожей скрыт толстый слой жира, лучшее, что можно придумать для смазки, в которой так нуждаются тонкие шкурки малышей. И снова, к удивлению Менолли, королева файров явно поняла, что нужно делать. Вонзив крохотные коготки в крыло птицы, она вытащила его из вязкого песка. Потом стала пронзительно покрикивать на остальных, и, не успела Менолли опомниться, как все файры, ухватившись за тушку, принялись изо всех силенок тянуть ее из трясины. После долгих совместных попыток, сопровождаемых резкими повелительными выкриками королевы, им наконец удалось вытянуть птицу на твердую почву. Весь остаток дня Менолли сдирала толстую кожу, потрошила и разделывала тушку. Огненные ящерицы тем временем пировали, пожирая окровавленные остатки. От этого зрелища девочку стало подташнивать, но она, стиснув зубы, старалась не замечать, как ее друзья, обычно такие кроткие и нежные, алчно набросились на нежданное угощение. . Добыча им попалась крупная - видно, кормилась в низинах Нерата, потому и мясо у нее оказалось жирное и сочное. На севере птицы совсем не такие. Менолли пришлось дважды затачивать нож, пока она не расправилась с кожей. Потом, срезав мясо с костей, она сложила его в шкуру, как в мешок. Ноша получилась увесистая, хотя на костях еще кое-что осталось. Жаль, нельзя рассказать старшей королеве, где они побывали. Девочка прилаживала к мешку ремень, когда откуда ни возьмись в небе возникла стая файров. Пронзительно вереща от радости, старшая королева и ее бронзовые опустились на птичьи кости. Менолли поспешно попятилась, опасаясь, как бы файры не набросились на нее, видя, что она собирается забрать мясо. Путь обратно предстоял неблизкий, так что у нее было достаточно времени, чтобы поломать себе голову над загадкой их неожиданного появления. Она вполне допускала, что юная королева и другие малыши, которых она опекает, способны понимать ее мысли. Может быть, это маленькая королева позвала остальных? Или со старшей королевой у Менолли тоже существует какая-то связь? Ее питомцы не проявили особого желания остаться со старшими и последовали за ней, время от времени исчезая или лениво выделывая в небе замысловатые фигуры. Иногда маленькая королева, нежно чирикая, ненадолго присаживалась к ней на плечо. Когда Менолли добралась до своего пристанища, уже давно стемнело. Только лунный свет да знакомый путь позволили ей благополучно спуститься с обрыва. Угли в очаге тускло мерцали, и она, с трудом поборов усталость, раздула веселый огонь. Сил у нее хватило только на то, чтобы обернуть кусок мяса листьями и закопать в горячий песок у очага, - к утру будет готово. Потом она укрылась мешком и мгновенно заснула. Всю следующую неделю Менолли топила жир, не раз пожалев об отсутствии вместительного котелка. В кипящий жир она добавляла душистые травы, а потом разливала по глиняным горшкам. У мяса оказался заметный привкус рыбы - похоже, глупая птица обитала на побережье, а не в горах или на дальних равнинах. Зато остывший жир благоухал травами. Правда, Менолли подозревала, что файров не очень-то заботит, как они пахнут, - главное, чтобы шкурка перестала чесаться. Они любили, когда Менолли смазывала их жиром, - укладывались на спинку, для устойчивости раскинув крылья, и обвивали хвостом ее руку, подставляя нежное брюшко. Пока она заботливо обрабатывала файра, он довольно гудел, когда же процедура был закончена, каждый малыш не забывал ласково потереться треугольной головкой о ее щеку, при этом в его сверкающих глазах вспыхивали радужные искры. Постепенно девочка начала различать в каждом из девяти своих подопечных особые, присущие только ему одному черты. Маленькая королева полностью соответствовала своему рангу - во все вникала, всех подгоняла, словом, была такой же властной и требовательной, как морской правитель. К словам Менолли она прислушивалась. Как, впрочем, и к старшей королеве. Но остальных и в грош не ставила, от них же требовала полного подчинения. Непокорных ожидала суровая взбучка. Еще в стае были два бронзовых, три коричневых, голубой и две зеленых. Менолли жалела голубого - остальные его сторонились, а иногда и тиранили. Двое зеленых то и дело что-то сварливо ему выговаривали. Она назвала его Дядюшка, а зеленых - Тетушка первая и Тетушка вторая; вторая была чуть поменьше первой. Один из бронзовых - тот, который посильнее, - предпочитал доставать из-под камней моллюсков, второй ловко нырял за морскими звездами. Они получили имена Крепыш и Нырок. Коричневые были так похожи друг на друга, что долго оставались безымянными. В конце концов Менолли заметила, что самый крупный из этой тройки засыпает при первой же возможности, и назвала его Лентяй. Второй стал Кривлякой, поскольку во всем подражал остальным, а третий - Рыжиком: никаких особых качеств он так и не проявил. Маленькая королева звалась Красоткой - так оно и было, к тому же она постоянно охорашивалась, и ее тонкая золотая шкурка требовала больше внимания. Она старательно чистила зубами коготки, слизывала с длинного хвоста невидимые пылинки, наводила блеск на шейный гребень, полируя его о песок и траву. Сначала Менолли разговаривала с ящерицами, просто чтобы слышать звук собственного голоса. Но потом стала обращаться к ним потому, что они явно понимали ее слова. Да-да, все говорило о том, что слушают они вполне осмысленно: стоило девочке замолчать, как они начинали гудеть или курлыкать, как бы прося ее продолжать. А уж пение и игра на свирели приводили их просто в неописуемый восторг. Нельзя сказать, что они попадали точно в лад, но каждый раз, когда Менолли начинала играть, файры вторили ей тихим мурлыканьем.