Страница:
– А вот и ресторан, – обрадовался Мартин, когда они свернули у какого-то здания. – Мы даже успели вовремя.
– Я немного волнуюсь, – призналась Анаис.
– Да ладно, успокойся. Все пройдет отлично, я уверен.
– Джуди Теренс. – За легковесным дамским рукопожатием последовал обмен улыбками. – Рада с вами познакомиться.
Девушка, которую великовозрастный сынок представил матери как Анаис Ажан, не осталась в долгу:
– Мне тоже очень приятно, миссис Теренс.
– Ну зачем так официально? Просто Джуди. Кстати, – она повернулась к своему спутнику, – это мой друг, Рене Ноэль.
Приветствие в его адрес получилось более скромным. С Мартином они без лишних слов пожали друг другу руки, а подружка Теренса процедила сквозь зубы какую-то стандартную фразу. Лицемерка, сразу видно. Рене усмехнулся про себя. Конечно, он сам грешит подобными вещами, но здесь решающую роль играют актерские способности, которых у девушки нет. И зачем только Джуди притащила его с собой?
– Вы с Мартином одного возраста, – объясняла она. – Возможно, найдете общие темы для разговора.
– Но я не хочу мешать твоему общению с сыном…
– И не помешаешь. Напротив, не дашь скучать, пока мы с его подружкой будем болтать о всяких женских штучках.
Да, опровергнуть подобные заблуждения – задача не из легких. Рене мог бы растолковать Джуди, что между сыном фермера и отпрыском миллионера единственной точкой соприкосновения является возраст, а общих тем не существует в принципе. Хотя какая ему разница? Если дама так захотела, то стоит воспринимать ее желание как очередную прихоть. Щедрость миссис Теренс должна искупить неприятный осадок от общения с самовлюбленным богатеньким мальчиком.
Джуди пригласила своего молодого любовника на «Аскот» еще неделю назад, когда после совместно проведенной ночи он получил конверт и бутылку шампанского. Рене искренне обрадовался, ведь любовь к лошадям у него осталась с детства. Работая в отцовской конюшне, обиженный на весь свет мальчишка заряжался позитивной энергией, которая хоть ненадолго расцвечивала окружающий мир яркими красками. Он уже присутствовал на главных скачках Европы два года назад, но прежняя спутница не давала ему прохода, ревниво следила за каждым словом или действием, обращенным к другим женщинам, вынуждала пропускать забеги, требуя утреннего секса. К счастью, Джуди придерживалась иной тактики общения, предоставив Рене максимум свободы. Даже в отеле они жили в отдельных номерах, расположенных по соседству. Время проводили вместе или порознь – в зависимости от обстоятельств. Ведь Джуди использовала такие многолюдные мероприятия для привлечения новых инвесторов в свой благотворительный фонд. Она постоянно пропадала на деловых обедах, поэтому даже с сыном смогла увидеться только на третий день после приезда. Зато сейчас материнские чувства в полной мере нашли выход.
– Если бы я не позвонила, – с шутливым упреком говорила Джуди, – то осталась бы в неведении относительно твоего присутствия здесь. Ты совсем перестал вспоминать о матери.
Мартин виновато пожал плечами, неуклюже оправдываясь:
– Много дел. Отец постоянно загружает работой.
– Хочешь, я позвоню ему и выскажу неодобрение?
– Брось, мам. Я ведь не маленький мальчик, который жалуется одному родителю на другого. Этот бизнес когда-нибудь перейдет ко мне, и я должен знать, как им управлять.
– А вы, Анаис, наверное, тоже много работаете?
– Зависит от времени года. Когда проходят показы, то по четырнадцать часов в день, а так от случая к случаю.
– Какое совпадение, – подхватила Джуди. – У вас с Рене одинаковые профессии. Слышишь, дорогой?
Он кивнул, хотя не испытал особого восторга по этому поводу. Анаис тоже натянуто улыбнулась. И как он сразу не догадался? Внешность девушки не оставляла сомнений относительно ее рода занятий. Анаис заметила пристальный взгляд Ноэля и посмотрела на него. Эти невинно распахнутые карие глаза могли обмануть кого угодно, но не Рене. Хищница. Охотница за богачами. Вот они сидят здесь друг против друга, словно зеркальное отражение двух одинаковых взглядов, целей, жизненных установок. Забавно. Наверное, покупка любви за деньги у семейства Теренс заложена на генном уровне. Рене машинально сделал глоток вина, стараясь сдержать смех.
– Как вам «Аскот»? – продолжала светскую беседу Джуди.
– Здорово! – Голос Анаис впервые прозвучал искренне. – Это как сон наяву. Спасибо вашему сыну.
– Самое интересное будет происходить завтра, – вмешался в разговор Мартин. – Лучшие забеги на соискание Золотого кубка, главного трофея «Аскота». Я уже знаю, на кого поставлю.
Далее началась занудная болтовня по поводу лошадей. Правда, девушка-модель говорила довольно толковые вещи. Рене предпочел позицию стороннего наблюдателя. Его мысли постепенно отдалялись от предмета обсуждения. Он приехал в Виндзор не только ради щедрого вознаграждения. Существовала и другая причина, в которой нелегко было сознаться даже самому себе. Он хотел увидеть Энн Макбрайт. За последние полгода она ни разу не приезжала в Париж, а вот «Аскот» по определению не могла пропустить. Казалось, эта женщина останется в сердце навсегда. Рене не вспоминал о ней месяцами, купался в благополучии, радовался, улыбался, но приходил момент, когда в душе просыпалась дремлющая до поры тоска. Он хотел увидеть знакомое лицо, услышать глубокий бархатный голос, ощутить нежность, участие. Одной Энн на целом свете небезразлична его судьба. Пусть они расстались и практически не общаются. Достаточно короткого приветствия, мимолетного обмена взглядами, чтобы Рене зарядился положительной энергией, словно исходившей от нее. Может, это и есть любовь?
– Дорогой, – позвала Джуди, коснувшись его руки, – похоже, ты совсем нас не слушал, однако я как раз хвасталась твоим феноменальным везением на скачках.
Рене вновь включился в беседу и с иронией ответил:
– Ты преувеличиваешь. Те пятьсот фунтов, что я выиграл, были плодом одного верного решения.
– Пятьсот фунтов?! – отреагировал Мартин. – Неплохо! Анаис выиграла четыреста за трех угаданных победителей. Мы с тобой, мама, на их фоне выглядим дилетантами.
– Рене скромничает, – пояснила Джуди. – На самом деле он уже обогатился на тысячу, а проиграл всего триста.
– Прибыль очевидна, – заметила Анаис и обратилась к Ноэлю: – Может, поделитесь секретами мастерства?
Близкая всем тема внесла свежую струю в вялое течение беседы. Они живо обсуждали завтрашних претендентов на победу. На все расспросы по поводу источника таких глубоких познаний о лошадях Рене невнятно ссылался на родственника, содержавшего собственную конюшню. Так лучше. Его прошлое навсегда должно остаться в неприкосновенности. Джуди точно не понравилось бы, что она делит постель с сыном невежественного фермера. Какой пассаж! С ее слов, Ноэль успел многое узнать о семье Теренс. Например, бывший муж Джуди потомственный банкир в пятом поколении, а сама дамочка обладала пусть давно похороненными под слоем времени, но вполне достоверными аристократическими корнями. Казалось бы, такая мелочь, а поди ж ты… Рене прямо высказал миссис Теренс свой взгляд на подобные глупости. Она хоть и ответила со свойственной ей беспечностью, но удивила собеседника твердой уверенностью, придавшей ее аргументам дополнительный вес:
– Тебе не понять моих мотивов. Происхождение человека, с которым я общаюсь, имеет значение. Сегодня все больше появляется выскочек, взлетевших туда, где лет сто назад их предки даже не мечтали оказаться. Нас, чистокровных аристократов, не может не оскорблять подобное пренебрежение социальным положением. Например, прежде чем встретиться с тобой, мой дорогой, я узнавала от подруг, кем ты являешься на самом деле. Происхождение явилось решающим фактором при окончательном выборе твоей кандидатуры.
Моя биография, подумал тогда Рене. Спасибо Энн за гениальную мысль. Ирландка сочинила для него убедительную легенду, согласно которой он был внебрачным сыном одного английского аристократа, рожденным от связи с молодой французской пианисткой. Якобы мать забросила карьеру ради воспитания ребенка и поселилась с ним в провинции, вдали от любопытных глаз. А богатый титулованный отец объявился спустя много лет, узнав о смерти своей давней возлюбленной. Дальше как в лучших мыльных операх: они встретились спустя многие годы. Обделенный вниманием сын стал получать за счет средств вновь обретенного родственника престижное образование, пока однажды не бросил все, рассорившись с папашей. «Мальчика оскорбила сама ситуация, – загадочным шепотом сообщала Энн благодарным слушательницам на светских раутах. – Он не видел смысла стремиться к тому, что никогда не будет ему принадлежать. Есть законные наследники титулов, регалий и конечно же денег. Рене оставил попытки приблизиться к своему отцу, буквально вынырнувшему из небытия. Вместо этого он занялся диаметрально противоположными вещами, растворился в толпе. Знаете, своего рода протест, вызов отцу. Он даже девичью фамилию матери тщательно скрывает за псевдонимом. Боится огласки. Лично мне кажется, что со временем они помирятся»…
Энн ловко дурачила этой историей своих впечатлительных подруг, возвышая тем самым себя в глазах окружающих. «Моей персоне не добавит уважения роман с неотесанным сыном фермера. – В ее произношении обидные слова звучали просто и убедительно. – Я должна держать марку, если хочу блистать с тобой в обществе. Просто подыграй мне немножко. Вот увидишь, репутация, созданная один раз, будет служить тебе очень долго». Она предсказала все абсолютно точно. После расставания с прекрасной ирландкой к Рене выстроилась очередь из дам, жаждущих приключений в его объятиях. Другие его коллеги не могли похвастаться подобной популярностью. В конце концов, Рене так привык к своей роли, что сам практически начал верить в придуманную Энн сказку. Всем в его жизни управляла она. Без нее стало пусто. Неужели это любовь?
– Предлагаю завтра собраться всем вместе на финальных забегах! – подала идею Джуди. – Посмотрим, кто в нашей небольшой компании самый удачливый. Что скажешь, Мартин?
– С удовольствием, мама. Ведь мы с Анаис находимся здесь благодаря твоим усилиям.
– Это правда? – подхватила Анаис, оборачиваясь к Мартину. – Почему ты мне раньше не сказал? – Ее взгляд переместился на «благодетельницу». – Простите, Джуди, в ваших глазах я, наверное, выгляжу неблагодарной. Если бы Мартин посвятил меня в подробности… Он готовил поездку тайком, в качестве сюрприза…
Джуди широко улыбнулась, явно довольная прозвучавшей пламенной речью, и сказала с легкой иронией в голосе:
– Похоже, мой сын пошел в своего отца. Бывший муж тоже старался выглядеть рыцарем в глазах любимой женщины. Прошу прощения, дорогой. Сама того не подозревая, я подпортила твой безупречный образ.
– Мы слишком редко видимся, мама, чтобы тратить время на обиды, – философски заметил Мартин. – Наоборот, еще раз хочу сказать спасибо за помощь. Ты просто чудо.
С виду сдержанная Джуди на поверку оказалась не лишенной сентиментальности. Она поднялась из-за стола и сердечно обняла сына, который тоже встал ей навстречу. Эта сцена до глубины души тронула Анаис. Мартин в присутствии матери проявил себя как необыкновенно добрый, заботливый, внимательный сын. Несмотря на внешне беспечное отношение к жизни, он любил родителей, по-настоящему ценил родственные связи. Неужели она поспешила с критикой в его адрес? Поездка, сюрпризы, этот обед – все заставляло ее невольно задуматься, насколько серьезны их отношения. Вряд ли Джуди знакома лично с каждой из многочисленных подруг сына. Может, у них завязываются серьезные отношения? Причем инициатором выступает Мартин. Анаис даже опешила от таких смелых мыслей. Нет, вряд ли. Она слишком размечталась. Искать мужа среди богатых, пресыщенных плейбоев – значит зря тратить время. Мезальянсы встречаются в кино или литературе, а в жизни совсем другие законы. Разве позволит властная, богатая Джуди совершить Мартину столь опрометчивый поступок, как женитьба на нищей провинциалке-модели? В их кругу к профессии манекенщицы относятся определенным образом. Такие девушки, как Анаис, предназначены для коротких и необременительных отношений. А к браку требуется более взвешенный подход.
– Извините, я покину вас на минутку, – сказала Джуди, отложив приборы. – Не скучайте, скоро вернусь.
Последняя фраза, похоже, была сказана для приличия, потому что, исчерпав общедоступные темы для разговора, все решили отдать должное заказанным блюдам. В свете последних размышлений она сочла за лучшее молча наслаждаться нежнейшим фуа-гра, запивая деликатес марочным белым вином. Мартин лениво ковырялся в тарелке, а вот Рене, наоборот, мог посоревноваться с ней в аппетите. К сожалению, их безмолвный пир нарушил загудевший телефон Мартина.
– Это отец, – сказал он обреченно, разглядывая высветившуюся на дисплее фотографию. – Придется ответить. – Очевидно, желая сохранить в секрете содержание разговора, Мартин встал из-за стола и направился в сторону бара. Оставшиеся участники обеда обменялись недоумевающими взглядами. Подцепив вилкой листик зелени, Рене вновь посмотрел на Анаис, а потом изрек:
– Он вас не любит. Ему лишь хочется, чтобы вы сдались.
Анаис едва не подавилась от такого заявления, сказанного более чем будничным тоном. Словно погоду обсуждает, а не в чужие дела влезает. Наглец! Она призвала на помощь все свое самообладание и ответила с вежливыми интонациями в голосе:
– Простите, я, кажется, не спрашивала вашего мнения. Давайте сделаем вид, что вы не говорили мне оскорбительных вещей, и просто продолжим обед.
– Не притворяйтесь такой, какой на самом деле не являетесь, – с усмешкой продолжил Рене. – Когда Джуди обнимала сына, ваш вид говорил красноречивее любых слов. Ждете от Мартина предложения руки и сердца? Возможно, вы добьетесь своего, но, едва привяжетесь к нему по-настоящему, останетесь одна. Он по натуре завоеватель, которого привлекают непокорные женщины. Любовь здесь ни при чем.
Пока он говорил, в душе Анаис ярким пламенем разгорался костер негодования. До чего же отвратительный, наглый тип!
– Оставьте в покое мою личную жизнь! – уже не церемонясь, ответила она. – Займитесь лучше своими комплексами, которые толкают вас на отношения со старухами.
Рене в ответ только пожал плечами. Колкость, посланная в его адрес, не достигла цели. Анаис, все больше раздражаясь, отметила, что ехидная ухмылка не спешила покидать лицо собеседника. Ладно, тогда уйдет она. Анаис демонстративно бросила на стол салфетку и отправилась в дамскую комнату.
5
– Я немного волнуюсь, – призналась Анаис.
– Да ладно, успокойся. Все пройдет отлично, я уверен.
– Джуди Теренс. – За легковесным дамским рукопожатием последовал обмен улыбками. – Рада с вами познакомиться.
Девушка, которую великовозрастный сынок представил матери как Анаис Ажан, не осталась в долгу:
– Мне тоже очень приятно, миссис Теренс.
– Ну зачем так официально? Просто Джуди. Кстати, – она повернулась к своему спутнику, – это мой друг, Рене Ноэль.
Приветствие в его адрес получилось более скромным. С Мартином они без лишних слов пожали друг другу руки, а подружка Теренса процедила сквозь зубы какую-то стандартную фразу. Лицемерка, сразу видно. Рене усмехнулся про себя. Конечно, он сам грешит подобными вещами, но здесь решающую роль играют актерские способности, которых у девушки нет. И зачем только Джуди притащила его с собой?
– Вы с Мартином одного возраста, – объясняла она. – Возможно, найдете общие темы для разговора.
– Но я не хочу мешать твоему общению с сыном…
– И не помешаешь. Напротив, не дашь скучать, пока мы с его подружкой будем болтать о всяких женских штучках.
Да, опровергнуть подобные заблуждения – задача не из легких. Рене мог бы растолковать Джуди, что между сыном фермера и отпрыском миллионера единственной точкой соприкосновения является возраст, а общих тем не существует в принципе. Хотя какая ему разница? Если дама так захотела, то стоит воспринимать ее желание как очередную прихоть. Щедрость миссис Теренс должна искупить неприятный осадок от общения с самовлюбленным богатеньким мальчиком.
Джуди пригласила своего молодого любовника на «Аскот» еще неделю назад, когда после совместно проведенной ночи он получил конверт и бутылку шампанского. Рене искренне обрадовался, ведь любовь к лошадям у него осталась с детства. Работая в отцовской конюшне, обиженный на весь свет мальчишка заряжался позитивной энергией, которая хоть ненадолго расцвечивала окружающий мир яркими красками. Он уже присутствовал на главных скачках Европы два года назад, но прежняя спутница не давала ему прохода, ревниво следила за каждым словом или действием, обращенным к другим женщинам, вынуждала пропускать забеги, требуя утреннего секса. К счастью, Джуди придерживалась иной тактики общения, предоставив Рене максимум свободы. Даже в отеле они жили в отдельных номерах, расположенных по соседству. Время проводили вместе или порознь – в зависимости от обстоятельств. Ведь Джуди использовала такие многолюдные мероприятия для привлечения новых инвесторов в свой благотворительный фонд. Она постоянно пропадала на деловых обедах, поэтому даже с сыном смогла увидеться только на третий день после приезда. Зато сейчас материнские чувства в полной мере нашли выход.
– Если бы я не позвонила, – с шутливым упреком говорила Джуди, – то осталась бы в неведении относительно твоего присутствия здесь. Ты совсем перестал вспоминать о матери.
Мартин виновато пожал плечами, неуклюже оправдываясь:
– Много дел. Отец постоянно загружает работой.
– Хочешь, я позвоню ему и выскажу неодобрение?
– Брось, мам. Я ведь не маленький мальчик, который жалуется одному родителю на другого. Этот бизнес когда-нибудь перейдет ко мне, и я должен знать, как им управлять.
– А вы, Анаис, наверное, тоже много работаете?
– Зависит от времени года. Когда проходят показы, то по четырнадцать часов в день, а так от случая к случаю.
– Какое совпадение, – подхватила Джуди. – У вас с Рене одинаковые профессии. Слышишь, дорогой?
Он кивнул, хотя не испытал особого восторга по этому поводу. Анаис тоже натянуто улыбнулась. И как он сразу не догадался? Внешность девушки не оставляла сомнений относительно ее рода занятий. Анаис заметила пристальный взгляд Ноэля и посмотрела на него. Эти невинно распахнутые карие глаза могли обмануть кого угодно, но не Рене. Хищница. Охотница за богачами. Вот они сидят здесь друг против друга, словно зеркальное отражение двух одинаковых взглядов, целей, жизненных установок. Забавно. Наверное, покупка любви за деньги у семейства Теренс заложена на генном уровне. Рене машинально сделал глоток вина, стараясь сдержать смех.
– Как вам «Аскот»? – продолжала светскую беседу Джуди.
– Здорово! – Голос Анаис впервые прозвучал искренне. – Это как сон наяву. Спасибо вашему сыну.
– Самое интересное будет происходить завтра, – вмешался в разговор Мартин. – Лучшие забеги на соискание Золотого кубка, главного трофея «Аскота». Я уже знаю, на кого поставлю.
Далее началась занудная болтовня по поводу лошадей. Правда, девушка-модель говорила довольно толковые вещи. Рене предпочел позицию стороннего наблюдателя. Его мысли постепенно отдалялись от предмета обсуждения. Он приехал в Виндзор не только ради щедрого вознаграждения. Существовала и другая причина, в которой нелегко было сознаться даже самому себе. Он хотел увидеть Энн Макбрайт. За последние полгода она ни разу не приезжала в Париж, а вот «Аскот» по определению не могла пропустить. Казалось, эта женщина останется в сердце навсегда. Рене не вспоминал о ней месяцами, купался в благополучии, радовался, улыбался, но приходил момент, когда в душе просыпалась дремлющая до поры тоска. Он хотел увидеть знакомое лицо, услышать глубокий бархатный голос, ощутить нежность, участие. Одной Энн на целом свете небезразлична его судьба. Пусть они расстались и практически не общаются. Достаточно короткого приветствия, мимолетного обмена взглядами, чтобы Рене зарядился положительной энергией, словно исходившей от нее. Может, это и есть любовь?
– Дорогой, – позвала Джуди, коснувшись его руки, – похоже, ты совсем нас не слушал, однако я как раз хвасталась твоим феноменальным везением на скачках.
Рене вновь включился в беседу и с иронией ответил:
– Ты преувеличиваешь. Те пятьсот фунтов, что я выиграл, были плодом одного верного решения.
– Пятьсот фунтов?! – отреагировал Мартин. – Неплохо! Анаис выиграла четыреста за трех угаданных победителей. Мы с тобой, мама, на их фоне выглядим дилетантами.
– Рене скромничает, – пояснила Джуди. – На самом деле он уже обогатился на тысячу, а проиграл всего триста.
– Прибыль очевидна, – заметила Анаис и обратилась к Ноэлю: – Может, поделитесь секретами мастерства?
Близкая всем тема внесла свежую струю в вялое течение беседы. Они живо обсуждали завтрашних претендентов на победу. На все расспросы по поводу источника таких глубоких познаний о лошадях Рене невнятно ссылался на родственника, содержавшего собственную конюшню. Так лучше. Его прошлое навсегда должно остаться в неприкосновенности. Джуди точно не понравилось бы, что она делит постель с сыном невежественного фермера. Какой пассаж! С ее слов, Ноэль успел многое узнать о семье Теренс. Например, бывший муж Джуди потомственный банкир в пятом поколении, а сама дамочка обладала пусть давно похороненными под слоем времени, но вполне достоверными аристократическими корнями. Казалось бы, такая мелочь, а поди ж ты… Рене прямо высказал миссис Теренс свой взгляд на подобные глупости. Она хоть и ответила со свойственной ей беспечностью, но удивила собеседника твердой уверенностью, придавшей ее аргументам дополнительный вес:
– Тебе не понять моих мотивов. Происхождение человека, с которым я общаюсь, имеет значение. Сегодня все больше появляется выскочек, взлетевших туда, где лет сто назад их предки даже не мечтали оказаться. Нас, чистокровных аристократов, не может не оскорблять подобное пренебрежение социальным положением. Например, прежде чем встретиться с тобой, мой дорогой, я узнавала от подруг, кем ты являешься на самом деле. Происхождение явилось решающим фактором при окончательном выборе твоей кандидатуры.
Моя биография, подумал тогда Рене. Спасибо Энн за гениальную мысль. Ирландка сочинила для него убедительную легенду, согласно которой он был внебрачным сыном одного английского аристократа, рожденным от связи с молодой французской пианисткой. Якобы мать забросила карьеру ради воспитания ребенка и поселилась с ним в провинции, вдали от любопытных глаз. А богатый титулованный отец объявился спустя много лет, узнав о смерти своей давней возлюбленной. Дальше как в лучших мыльных операх: они встретились спустя многие годы. Обделенный вниманием сын стал получать за счет средств вновь обретенного родственника престижное образование, пока однажды не бросил все, рассорившись с папашей. «Мальчика оскорбила сама ситуация, – загадочным шепотом сообщала Энн благодарным слушательницам на светских раутах. – Он не видел смысла стремиться к тому, что никогда не будет ему принадлежать. Есть законные наследники титулов, регалий и конечно же денег. Рене оставил попытки приблизиться к своему отцу, буквально вынырнувшему из небытия. Вместо этого он занялся диаметрально противоположными вещами, растворился в толпе. Знаете, своего рода протест, вызов отцу. Он даже девичью фамилию матери тщательно скрывает за псевдонимом. Боится огласки. Лично мне кажется, что со временем они помирятся»…
Энн ловко дурачила этой историей своих впечатлительных подруг, возвышая тем самым себя в глазах окружающих. «Моей персоне не добавит уважения роман с неотесанным сыном фермера. – В ее произношении обидные слова звучали просто и убедительно. – Я должна держать марку, если хочу блистать с тобой в обществе. Просто подыграй мне немножко. Вот увидишь, репутация, созданная один раз, будет служить тебе очень долго». Она предсказала все абсолютно точно. После расставания с прекрасной ирландкой к Рене выстроилась очередь из дам, жаждущих приключений в его объятиях. Другие его коллеги не могли похвастаться подобной популярностью. В конце концов, Рене так привык к своей роли, что сам практически начал верить в придуманную Энн сказку. Всем в его жизни управляла она. Без нее стало пусто. Неужели это любовь?
– Предлагаю завтра собраться всем вместе на финальных забегах! – подала идею Джуди. – Посмотрим, кто в нашей небольшой компании самый удачливый. Что скажешь, Мартин?
– С удовольствием, мама. Ведь мы с Анаис находимся здесь благодаря твоим усилиям.
– Это правда? – подхватила Анаис, оборачиваясь к Мартину. – Почему ты мне раньше не сказал? – Ее взгляд переместился на «благодетельницу». – Простите, Джуди, в ваших глазах я, наверное, выгляжу неблагодарной. Если бы Мартин посвятил меня в подробности… Он готовил поездку тайком, в качестве сюрприза…
Джуди широко улыбнулась, явно довольная прозвучавшей пламенной речью, и сказала с легкой иронией в голосе:
– Похоже, мой сын пошел в своего отца. Бывший муж тоже старался выглядеть рыцарем в глазах любимой женщины. Прошу прощения, дорогой. Сама того не подозревая, я подпортила твой безупречный образ.
– Мы слишком редко видимся, мама, чтобы тратить время на обиды, – философски заметил Мартин. – Наоборот, еще раз хочу сказать спасибо за помощь. Ты просто чудо.
С виду сдержанная Джуди на поверку оказалась не лишенной сентиментальности. Она поднялась из-за стола и сердечно обняла сына, который тоже встал ей навстречу. Эта сцена до глубины души тронула Анаис. Мартин в присутствии матери проявил себя как необыкновенно добрый, заботливый, внимательный сын. Несмотря на внешне беспечное отношение к жизни, он любил родителей, по-настоящему ценил родственные связи. Неужели она поспешила с критикой в его адрес? Поездка, сюрпризы, этот обед – все заставляло ее невольно задуматься, насколько серьезны их отношения. Вряд ли Джуди знакома лично с каждой из многочисленных подруг сына. Может, у них завязываются серьезные отношения? Причем инициатором выступает Мартин. Анаис даже опешила от таких смелых мыслей. Нет, вряд ли. Она слишком размечталась. Искать мужа среди богатых, пресыщенных плейбоев – значит зря тратить время. Мезальянсы встречаются в кино или литературе, а в жизни совсем другие законы. Разве позволит властная, богатая Джуди совершить Мартину столь опрометчивый поступок, как женитьба на нищей провинциалке-модели? В их кругу к профессии манекенщицы относятся определенным образом. Такие девушки, как Анаис, предназначены для коротких и необременительных отношений. А к браку требуется более взвешенный подход.
– Извините, я покину вас на минутку, – сказала Джуди, отложив приборы. – Не скучайте, скоро вернусь.
Последняя фраза, похоже, была сказана для приличия, потому что, исчерпав общедоступные темы для разговора, все решили отдать должное заказанным блюдам. В свете последних размышлений она сочла за лучшее молча наслаждаться нежнейшим фуа-гра, запивая деликатес марочным белым вином. Мартин лениво ковырялся в тарелке, а вот Рене, наоборот, мог посоревноваться с ней в аппетите. К сожалению, их безмолвный пир нарушил загудевший телефон Мартина.
– Это отец, – сказал он обреченно, разглядывая высветившуюся на дисплее фотографию. – Придется ответить. – Очевидно, желая сохранить в секрете содержание разговора, Мартин встал из-за стола и направился в сторону бара. Оставшиеся участники обеда обменялись недоумевающими взглядами. Подцепив вилкой листик зелени, Рене вновь посмотрел на Анаис, а потом изрек:
– Он вас не любит. Ему лишь хочется, чтобы вы сдались.
Анаис едва не подавилась от такого заявления, сказанного более чем будничным тоном. Словно погоду обсуждает, а не в чужие дела влезает. Наглец! Она призвала на помощь все свое самообладание и ответила с вежливыми интонациями в голосе:
– Простите, я, кажется, не спрашивала вашего мнения. Давайте сделаем вид, что вы не говорили мне оскорбительных вещей, и просто продолжим обед.
– Не притворяйтесь такой, какой на самом деле не являетесь, – с усмешкой продолжил Рене. – Когда Джуди обнимала сына, ваш вид говорил красноречивее любых слов. Ждете от Мартина предложения руки и сердца? Возможно, вы добьетесь своего, но, едва привяжетесь к нему по-настоящему, останетесь одна. Он по натуре завоеватель, которого привлекают непокорные женщины. Любовь здесь ни при чем.
Пока он говорил, в душе Анаис ярким пламенем разгорался костер негодования. До чего же отвратительный, наглый тип!
– Оставьте в покое мою личную жизнь! – уже не церемонясь, ответила она. – Займитесь лучше своими комплексами, которые толкают вас на отношения со старухами.
Рене в ответ только пожал плечами. Колкость, посланная в его адрес, не достигла цели. Анаис, все больше раздражаясь, отметила, что ехидная ухмылка не спешила покидать лицо собеседника. Ладно, тогда уйдет она. Анаис демонстративно бросила на стол салфетку и отправилась в дамскую комнату.
5
– О! – Джуди приветливо улыбнулась, увидев в зеркале отражение подруги сына. – Вы решили покинуть наших кавалеров? Чем же они провинились?
Анаис, все еще чувствовавшая себя скованно с женщиной, которая ей годилась в матери, застенчиво улыбнулась.
– Ну что вы. Просто Мартину позвонил отец, а мне стало как-то не по себе оставаться один на один с вашим молодым человеком.
Глаза Джуди вспыхнули гордостью. Было видно, что этот мальчик составляет ее самое дорогое украшение.
– А могу я обратиться к вам как к женщине? – Джуди прямо засияла каким-то девичьим задором, не вязавшимся с ее более чем взрослым, серьезным видом. – Забудьте, что я мать вашего парня, и давайте поболтаем, посплетничаем.
Ошарашенная такой непосредственностью, Анаис повернулась к зеркалу, делая вид, что поправляет макияж. Честно говоря, идя в дамскую комнату, она надеялась разминуться с Джуди. А уж слушать ее откровения тем более не собиралась.
– Итак, что вас привлекло в моем сыне?
Анаис чуть не уронила помаду. Кажется, теперь она сообразила, куда ветер дует. Отсюда напускная развязность, желание выглядеть моложе и быть на равной ноге. Мамаша печется о сыночке и пытается втереться в доверие к безродной выскочке – которая, разумеется, не устраивает ее в качестве члена семьи, – чтобы разузнать у нее подробности отношений со своим отпрыском. Но что делать? Перейти на прямой тон и объясниться без всех этих светских обхождений? Тогда, пожалуй, надо сказать правду: «Деньги! В вашем сыне самое замечательное качество – это его набитый кошелек». Но, встретившись глазами с Джуди, Анаис не посмела произнести этих слов. Все-таки фразу Джуди можно толковать по-разному. Может, она и вправду сама наивность и не прикидывается. Хотя вряд ли, конечно.
Анаис лукаво улыбнулась.
– Вы знаете, современные мужчины такие… как бы это выразиться… такие тряпки. Никакой настоящей решительности. Не умеют добиваться поставленных целей, не умеют идти за своей мечтой, а ваш сын… – Анаис едва удержалась от банального комплимента, что характер детей прежде всего заслуга родителей, – очень решительный, сильный, сильный именно по-мужски. Не могу объяснить более точно, но он умеет настоять на своем.
– О, понимаю, моя милая. Это у него от отца. Он из семейства потомственных банкиров, где всего добились с нуля. Такие люди умеют терпеть лишения ради достижения намеченного результата.
Анаис согласно закивала.
– Да, это, пожалуй, именно наследственное, потому что я видела много раз, как Мартин поступает подобным образом, почти не задумываясь, бессознательно. Он даже не понимает, чем вызывает мои восторги. Я пробовала объяснять, но бесполезно, это в крови.
– Ну хорошо, – подмигнула Джуди. – А как ты оцениваешь моего молодого человека? Вы ведь с ним ровесники, тебе должно быть виднее, чем, положим, мне. Общие интересы – ну там… книги, фильмы, на которых росло ваше поколение.
Анаис снова была поставлена в тупик такой резкой сменой темы. Ничего не понятно. Если ей нужна информация о намерениях сына, то при чем тут этот Рене? Или дамочка действительно просто хочет быть любезной с человеком намного моложе ее.
– Мне кажется, он довольно милый.
– Настолько милый, что ты не захотела остаться с ним один на один даже на пять минут? – усмехнулась Джуди.
А вот здесь уже стоило насторожиться. Интересно, это тоже наивность или тонкий светский намек? Она что, держит меня за дуру? Что за игры? Но правила, раз принятые, нужно соблюдать, особенно в общении с подобными дамочками. Змея в шоколаде. Ну и пускай. Анаис мило улыбнулась, окончательно решив разыгрывать почти детский восторг и непонимание элементарных вещей. Будем бить тем же оружием. Если миссис Теренс в итоге перейдет на откровенность, то можно будет и ответить подобающим образом, а пока все тихо, нечего самой первой лезть.
– Да, он очень красив, сразу видно, что крутится в модельном бизнесе, – ресницы хлоп-хлоп. – Такой очаровашка. Просто супер. Вам очень повезло, что он так предан вам.
– Ты думаешь, это искренне? – оживилась Джуди.
– Вне всяких сомнений, – заявила Анаис, хотя если и была в чем уверена, то как раз в обратном.
– Знаете, может, вам это знакомо, вы ведь модель и тоже человек довольно состоятельный… Я, например, очень часто сталкиваюсь с тем, что люди играют со мной в любовь из-за моего состояния…
Вот это удар! У Анаис даже дыхание перехватило, словно ее и вправду ударили в живот. Как тонко! И в то же время прямо в лоб. Теперь можно не сомневаться, что это хорошо продуманная игра намеков, остается только постараться быть на равных.
– …но Ноэль на самом деле богат, просто отказался от своих денег, поскольку разругался с отцом.
А вот тут уж Анаис едва удержалась от смеха. Богат? Ну нет. Она безошибочно угадала в молодом человеке охотника за чужим благосостоянием. Так один банкир видит другого, модельер модельера, таксист таксиста. Люди сходных занятий легко находят себе подобных в толпе. Ноэль – жиголо. Это ясно идиоту. Анаис вновь внимательно посмотрела на собеседницу, но та, кажется, искренне верит в любовь этого альфонса.
– Понимаешь, – продолжала Джуди, – он сын аристократа, очень богатого, но незаконнорожденный. Мать-пианистка оставила карьеру, мои подруги даже достоверно узнали, кто она. Это знаменитая в свое время Катрин Ле Бриен. Ты не помнишь, конечно, но я в молодости даже попала на несколько ее концертов. Человек уникальной музыкальной одаренности, она бросила все ради сына и уединилась в одной из французских провинций. Она тогда вдруг неожиданно все оставила, хотя ей пророчили блестящее будущее, и даже газетчики не смогли выяснить истинную причину – официально «артрит костей правой кисти». Но я уже тогда поняла, что все это ложь. Так вот, Ле Бриен не хотела вытаскивать на поверхность грязную историю, порочащую имя ее мальчика. Поговаривают, правда, что отец ребенка до конца жизни Катрин содержал бывшую любовницу и сына, но так и не признал его своим законным наследником. И вот тут начинается самое интересное. Ноэлю было уже двадцать, когда умерла мать. Состоятельный папочка приглашает его работать в свое дело. У мальчика оказались огромные способности к бизнесу. Одна моя приятельница рассказывала, что он в каких-нибудь три дня ознакомился со всеми текущими делами компании и уже через неделю выступил на совете директоров с целой папкой предложений. Кстати, очень дельных. Их сразу взяли на вооружение, и это принесло огромные доходы, да и сейчас приносит.
По ходу рассказа глаза Анаис округлялись все больше. Однако не одаренность Ноэля и не его родословная вызвали ее удивление. Парень нищий! Это же очевидно. Если миссис Теренс и в самом деле так наивна, то можно поздравить Мартина с тем, что хоть он не вырос лопухом.
– Их совместная работа, – восторженно продолжала Джуди, – образец семейной идиллии в деловом мире. Но как раз из-за денег и вышел конфликт. Отец, поняв, что Рене имеет гораздо больше способностей к бизнесу, чем его сводные братья, стал скрытным, неохотно посвящал мальчика в свои тайны и финансовые расчеты. Рассудив, что умный отпрыск при желании может оставить с носом законных наследников, отец постепенно отстранил Ноэля от самых важных дел и документов. Разумеется, Рене, эта чистая наивная душа, еще ни разу не сталкивавшийся с правдой жизни, сперва не понял перемены в отношениях. Не знаю точно, кто помог ему разобраться, но, уяснив стратегию отца, он просто взял и ушел из дела. Вообрази, какой широкий жест с его стороны. Какая смелая натура! Ведь, разорвав с отцом, Рене остался почти нищим, без средств к существованию. Конечно, у него великолепное образование, но все-таки…
Изумлению Анаис уже не было предела. Рене Ноэль! Одаренный! Талантливый! Да, вне всяких сомнений, актер из него бы вышел первоклассный, но этим, пожалуй, его таланты исчерпываются!
– И вот он решил мстить папаше. Пускается теперь во все тяжкие. Говорят, пытался заниматься игорным делом, пил, а потом дошло дело и до наркотиков. Хотя, пережив такую душевную травму (ведь отец его просто бросил), люди могут вести себя неадекватно. Моя знакомая, Энн Макбрайт, сказала, что вытащила его чуть ли не из сточной канавы. Мальчишка вовсе слетел с катушек, горе убило в нем все живое, веру в людей, в жизнь. Ноэль долго не приходил в себя. Энн несколько месяцев продержала его на своей вилле в Италии, подальше от людей. Нанимала врачей, приглашала специалистов. И в итоге все кончилось благополучно. Но чего только она бедная не натерпелась! Ей пару раз даже приходилось применять грубую силу. Не знаю, смогла бы я сделать для постороннего человека то же самое. Наверное, нет.
Джуди многозначительно замолчала. Ее вдохновенный взгляд замер где-то на потолке, но вдруг без всякого перехода она спросила:
– А как ты думаешь, каковы намерения Мартина относительно тебя?
Анаис еще находилась под впечатлением от рассказа и потому не сразу сообразила.
– Простите, что?
– Мой сын редко знакомит родителей со своими подругами. Единственное исключение – некая Дадли Хью. Дочь богатого бизнесмена, очень родовитого, возводящего свою родословную чуть ли не к английской королеве. Я ее почти не знала. Видела на помолвке и на свадьбе. Правда, Мартин не захотел обременять себя семейной жизнью – через три месяца они расстались.
Это было для Анаис настоящим открытием. Так, значит, Теренс был женат. Имеет опыт семейной жизни. Очень интересно, надо будет разузнать поподробнее. Так, значит, Мартин действительно хочет семью. Не притворяется, не бросает слов на ветер. Брак возможен, однажды он уже решился на него.
– Да ты, я вижу, совсем меня не слушаешь?
Словно выйдя из транса, Анаис увидела перед собой улыбающееся лицо миссис Теренс.
– Простите, немного закружилась голова, – поторопилась объяснить она. – Так о чем вы? Я не совсем уловила суть.
– Да все о том же. – Джуди достала из сумочки помаду и подкрасила губы. – Мартин не случайно пришел на ужин вместе с тобой. Подумай об этом. Понимаю, что ты не ожидала, но…
Она приветливо улыбнулась, но вытянувшиеся тонкие губы как-то неестественно перекосились, придав лицу выражение звериного оскала. Анаис едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. Лицемерка. Только и ждет, чтобы всадить нож в спину.
– Ну что-то мы с тобой задержались здесь, мужчины наверняка уже начали беспокоиться.
Анаис учтиво открыла двери, пропуская Джуди вперед. Освещение изменилось, и теперь ее лицо казалось самым обыкновенным, даже несколько помолодевшим от обновленного макияжа. А главное, Анаис не могла разглядеть в нем ни злости, ни ненависти, которые столь ясно увидела секунду назад. Нет. Просто показалось. Мать Мартина очень мила, даже слишком для своего возраста и положения.
Анаис, все еще чувствовавшая себя скованно с женщиной, которая ей годилась в матери, застенчиво улыбнулась.
– Ну что вы. Просто Мартину позвонил отец, а мне стало как-то не по себе оставаться один на один с вашим молодым человеком.
Глаза Джуди вспыхнули гордостью. Было видно, что этот мальчик составляет ее самое дорогое украшение.
– А могу я обратиться к вам как к женщине? – Джуди прямо засияла каким-то девичьим задором, не вязавшимся с ее более чем взрослым, серьезным видом. – Забудьте, что я мать вашего парня, и давайте поболтаем, посплетничаем.
Ошарашенная такой непосредственностью, Анаис повернулась к зеркалу, делая вид, что поправляет макияж. Честно говоря, идя в дамскую комнату, она надеялась разминуться с Джуди. А уж слушать ее откровения тем более не собиралась.
– Итак, что вас привлекло в моем сыне?
Анаис чуть не уронила помаду. Кажется, теперь она сообразила, куда ветер дует. Отсюда напускная развязность, желание выглядеть моложе и быть на равной ноге. Мамаша печется о сыночке и пытается втереться в доверие к безродной выскочке – которая, разумеется, не устраивает ее в качестве члена семьи, – чтобы разузнать у нее подробности отношений со своим отпрыском. Но что делать? Перейти на прямой тон и объясниться без всех этих светских обхождений? Тогда, пожалуй, надо сказать правду: «Деньги! В вашем сыне самое замечательное качество – это его набитый кошелек». Но, встретившись глазами с Джуди, Анаис не посмела произнести этих слов. Все-таки фразу Джуди можно толковать по-разному. Может, она и вправду сама наивность и не прикидывается. Хотя вряд ли, конечно.
Анаис лукаво улыбнулась.
– Вы знаете, современные мужчины такие… как бы это выразиться… такие тряпки. Никакой настоящей решительности. Не умеют добиваться поставленных целей, не умеют идти за своей мечтой, а ваш сын… – Анаис едва удержалась от банального комплимента, что характер детей прежде всего заслуга родителей, – очень решительный, сильный, сильный именно по-мужски. Не могу объяснить более точно, но он умеет настоять на своем.
– О, понимаю, моя милая. Это у него от отца. Он из семейства потомственных банкиров, где всего добились с нуля. Такие люди умеют терпеть лишения ради достижения намеченного результата.
Анаис согласно закивала.
– Да, это, пожалуй, именно наследственное, потому что я видела много раз, как Мартин поступает подобным образом, почти не задумываясь, бессознательно. Он даже не понимает, чем вызывает мои восторги. Я пробовала объяснять, но бесполезно, это в крови.
– Ну хорошо, – подмигнула Джуди. – А как ты оцениваешь моего молодого человека? Вы ведь с ним ровесники, тебе должно быть виднее, чем, положим, мне. Общие интересы – ну там… книги, фильмы, на которых росло ваше поколение.
Анаис снова была поставлена в тупик такой резкой сменой темы. Ничего не понятно. Если ей нужна информация о намерениях сына, то при чем тут этот Рене? Или дамочка действительно просто хочет быть любезной с человеком намного моложе ее.
– Мне кажется, он довольно милый.
– Настолько милый, что ты не захотела остаться с ним один на один даже на пять минут? – усмехнулась Джуди.
А вот здесь уже стоило насторожиться. Интересно, это тоже наивность или тонкий светский намек? Она что, держит меня за дуру? Что за игры? Но правила, раз принятые, нужно соблюдать, особенно в общении с подобными дамочками. Змея в шоколаде. Ну и пускай. Анаис мило улыбнулась, окончательно решив разыгрывать почти детский восторг и непонимание элементарных вещей. Будем бить тем же оружием. Если миссис Теренс в итоге перейдет на откровенность, то можно будет и ответить подобающим образом, а пока все тихо, нечего самой первой лезть.
– Да, он очень красив, сразу видно, что крутится в модельном бизнесе, – ресницы хлоп-хлоп. – Такой очаровашка. Просто супер. Вам очень повезло, что он так предан вам.
– Ты думаешь, это искренне? – оживилась Джуди.
– Вне всяких сомнений, – заявила Анаис, хотя если и была в чем уверена, то как раз в обратном.
– Знаете, может, вам это знакомо, вы ведь модель и тоже человек довольно состоятельный… Я, например, очень часто сталкиваюсь с тем, что люди играют со мной в любовь из-за моего состояния…
Вот это удар! У Анаис даже дыхание перехватило, словно ее и вправду ударили в живот. Как тонко! И в то же время прямо в лоб. Теперь можно не сомневаться, что это хорошо продуманная игра намеков, остается только постараться быть на равных.
– …но Ноэль на самом деле богат, просто отказался от своих денег, поскольку разругался с отцом.
А вот тут уж Анаис едва удержалась от смеха. Богат? Ну нет. Она безошибочно угадала в молодом человеке охотника за чужим благосостоянием. Так один банкир видит другого, модельер модельера, таксист таксиста. Люди сходных занятий легко находят себе подобных в толпе. Ноэль – жиголо. Это ясно идиоту. Анаис вновь внимательно посмотрела на собеседницу, но та, кажется, искренне верит в любовь этого альфонса.
– Понимаешь, – продолжала Джуди, – он сын аристократа, очень богатого, но незаконнорожденный. Мать-пианистка оставила карьеру, мои подруги даже достоверно узнали, кто она. Это знаменитая в свое время Катрин Ле Бриен. Ты не помнишь, конечно, но я в молодости даже попала на несколько ее концертов. Человек уникальной музыкальной одаренности, она бросила все ради сына и уединилась в одной из французских провинций. Она тогда вдруг неожиданно все оставила, хотя ей пророчили блестящее будущее, и даже газетчики не смогли выяснить истинную причину – официально «артрит костей правой кисти». Но я уже тогда поняла, что все это ложь. Так вот, Ле Бриен не хотела вытаскивать на поверхность грязную историю, порочащую имя ее мальчика. Поговаривают, правда, что отец ребенка до конца жизни Катрин содержал бывшую любовницу и сына, но так и не признал его своим законным наследником. И вот тут начинается самое интересное. Ноэлю было уже двадцать, когда умерла мать. Состоятельный папочка приглашает его работать в свое дело. У мальчика оказались огромные способности к бизнесу. Одна моя приятельница рассказывала, что он в каких-нибудь три дня ознакомился со всеми текущими делами компании и уже через неделю выступил на совете директоров с целой папкой предложений. Кстати, очень дельных. Их сразу взяли на вооружение, и это принесло огромные доходы, да и сейчас приносит.
По ходу рассказа глаза Анаис округлялись все больше. Однако не одаренность Ноэля и не его родословная вызвали ее удивление. Парень нищий! Это же очевидно. Если миссис Теренс и в самом деле так наивна, то можно поздравить Мартина с тем, что хоть он не вырос лопухом.
– Их совместная работа, – восторженно продолжала Джуди, – образец семейной идиллии в деловом мире. Но как раз из-за денег и вышел конфликт. Отец, поняв, что Рене имеет гораздо больше способностей к бизнесу, чем его сводные братья, стал скрытным, неохотно посвящал мальчика в свои тайны и финансовые расчеты. Рассудив, что умный отпрыск при желании может оставить с носом законных наследников, отец постепенно отстранил Ноэля от самых важных дел и документов. Разумеется, Рене, эта чистая наивная душа, еще ни разу не сталкивавшийся с правдой жизни, сперва не понял перемены в отношениях. Не знаю точно, кто помог ему разобраться, но, уяснив стратегию отца, он просто взял и ушел из дела. Вообрази, какой широкий жест с его стороны. Какая смелая натура! Ведь, разорвав с отцом, Рене остался почти нищим, без средств к существованию. Конечно, у него великолепное образование, но все-таки…
Изумлению Анаис уже не было предела. Рене Ноэль! Одаренный! Талантливый! Да, вне всяких сомнений, актер из него бы вышел первоклассный, но этим, пожалуй, его таланты исчерпываются!
– И вот он решил мстить папаше. Пускается теперь во все тяжкие. Говорят, пытался заниматься игорным делом, пил, а потом дошло дело и до наркотиков. Хотя, пережив такую душевную травму (ведь отец его просто бросил), люди могут вести себя неадекватно. Моя знакомая, Энн Макбрайт, сказала, что вытащила его чуть ли не из сточной канавы. Мальчишка вовсе слетел с катушек, горе убило в нем все живое, веру в людей, в жизнь. Ноэль долго не приходил в себя. Энн несколько месяцев продержала его на своей вилле в Италии, подальше от людей. Нанимала врачей, приглашала специалистов. И в итоге все кончилось благополучно. Но чего только она бедная не натерпелась! Ей пару раз даже приходилось применять грубую силу. Не знаю, смогла бы я сделать для постороннего человека то же самое. Наверное, нет.
Джуди многозначительно замолчала. Ее вдохновенный взгляд замер где-то на потолке, но вдруг без всякого перехода она спросила:
– А как ты думаешь, каковы намерения Мартина относительно тебя?
Анаис еще находилась под впечатлением от рассказа и потому не сразу сообразила.
– Простите, что?
– Мой сын редко знакомит родителей со своими подругами. Единственное исключение – некая Дадли Хью. Дочь богатого бизнесмена, очень родовитого, возводящего свою родословную чуть ли не к английской королеве. Я ее почти не знала. Видела на помолвке и на свадьбе. Правда, Мартин не захотел обременять себя семейной жизнью – через три месяца они расстались.
Это было для Анаис настоящим открытием. Так, значит, Теренс был женат. Имеет опыт семейной жизни. Очень интересно, надо будет разузнать поподробнее. Так, значит, Мартин действительно хочет семью. Не притворяется, не бросает слов на ветер. Брак возможен, однажды он уже решился на него.
– Да ты, я вижу, совсем меня не слушаешь?
Словно выйдя из транса, Анаис увидела перед собой улыбающееся лицо миссис Теренс.
– Простите, немного закружилась голова, – поторопилась объяснить она. – Так о чем вы? Я не совсем уловила суть.
– Да все о том же. – Джуди достала из сумочки помаду и подкрасила губы. – Мартин не случайно пришел на ужин вместе с тобой. Подумай об этом. Понимаю, что ты не ожидала, но…
Она приветливо улыбнулась, но вытянувшиеся тонкие губы как-то неестественно перекосились, придав лицу выражение звериного оскала. Анаис едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. Лицемерка. Только и ждет, чтобы всадить нож в спину.
– Ну что-то мы с тобой задержались здесь, мужчины наверняка уже начали беспокоиться.
Анаис учтиво открыла двери, пропуская Джуди вперед. Освещение изменилось, и теперь ее лицо казалось самым обыкновенным, даже несколько помолодевшим от обновленного макияжа. А главное, Анаис не могла разглядеть в нем ни злости, ни ненависти, которые столь ясно увидела секунду назад. Нет. Просто показалось. Мать Мартина очень мила, даже слишком для своего возраста и положения.