Потом они долго разыскивали Сережиного бывшего, что оказалось делом не таким уж простым. Мучители уже стали подумывать, не разыгрывают ли их, хотя и включили телефон на громкую связь, чтобы слышать, что отвечали Сереже те, с кем он связывался. А как только ему назвали адрес на Благодатной, в квартиру брата ворвались люди в пятнистых комбинезонах – словно подгадывали момент. Но это было просто совпадением, которые в жизни случаются гораздо чаще, чем принято думать. «Быков» повязали и отправили в места, где можно долго и хорошо подумать.
Андрюша с Сережей кое-как вставили выбитую дверь, которую теперь будут менять на «сейф», и принялись отмечать успешное завершение мероприятия. Непривычного к алкоголю братца развезло мгновенно. Но вот ведь сволочи, пронеслось у меня в мозгу, даже недодумались позвонить мне, чтобы предупредить о том, как меня усиленно ищут! Правильно говорят: своя рубашка ближе к телу! Я готова понять, что они меня продали, потому что не могли терпеть боль (слабые существа мужики все-таки: это родную сестру, можно сказать, единственную родственницу, продать только потому, что об него окурки гасили!), но чтобы потом даже не позвонить (ведь адрес-то узнали, тут уж телефон выяснить – нет проблем)! Может, на тех «быках» какие «жучки» были, кто-то слушал их разговор… Хотя, пожалуй, нет. Это просто полет моей фантазии – после общения с Никитиным и Шулманисом.
Дядя Саша, Марис и я переглянулись. Мы поняли, что больше нам у Андрея делать нечего. Никитин мигнул нам с Шулманисом, приглашая выйти на кухню.
– Марис, – обратился он к Шулманису, – своим почерком оставь записку. Неизвестно, вспомнят ли они, что мы приезжали, или нет, а Наташу они точно не узнали. Напишешь что-то вроде: Наташа уехала, когда вернется, не знает. Просила передать привет. Дозвониться не смогла. Подпись оставь свою.
Марис кивнул, сделал как велел дядя Саша, и мы покинули не очень гостеприимный дом моего брата, надеясь в ближайшем будущем испытать на себе грузинское гостеприимство.
Теперь наш путь лежал на дачу Вахтанга Георгиевича.
Глава 11
Андрюша с Сережей кое-как вставили выбитую дверь, которую теперь будут менять на «сейф», и принялись отмечать успешное завершение мероприятия. Непривычного к алкоголю братца развезло мгновенно. Но вот ведь сволочи, пронеслось у меня в мозгу, даже недодумались позвонить мне, чтобы предупредить о том, как меня усиленно ищут! Правильно говорят: своя рубашка ближе к телу! Я готова понять, что они меня продали, потому что не могли терпеть боль (слабые существа мужики все-таки: это родную сестру, можно сказать, единственную родственницу, продать только потому, что об него окурки гасили!), но чтобы потом даже не позвонить (ведь адрес-то узнали, тут уж телефон выяснить – нет проблем)! Может, на тех «быках» какие «жучки» были, кто-то слушал их разговор… Хотя, пожалуй, нет. Это просто полет моей фантазии – после общения с Никитиным и Шулманисом.
Дядя Саша, Марис и я переглянулись. Мы поняли, что больше нам у Андрея делать нечего. Никитин мигнул нам с Шулманисом, приглашая выйти на кухню.
– Марис, – обратился он к Шулманису, – своим почерком оставь записку. Неизвестно, вспомнят ли они, что мы приезжали, или нет, а Наташу они точно не узнали. Напишешь что-то вроде: Наташа уехала, когда вернется, не знает. Просила передать привет. Дозвониться не смогла. Подпись оставь свою.
Марис кивнул, сделал как велел дядя Саша, и мы покинули не очень гостеприимный дом моего брата, надеясь в ближайшем будущем испытать на себе грузинское гостеприимство.
Теперь наш путь лежал на дачу Вахтанга Георгиевича.
Глава 11
Его домоуправляющий оказался молодым человеком лет тридцати по имени Вадим. По всей вероятности, этот самый Вадим дело свое знал хорошо, иначе Чкадуа не стал бы оставлять дом на его попечении. Как мы выяснили в дальнейшем, Вадим приглядывал еще за одним домом в поселке. На даче (правильнее будет сказать: загородной резиденции), кроме Вадима, проживали две женщины – что-то вроде горничной и кухарки – и еще один мужчина, которого я назвала бы дрессировщиком собак. То есть две пары, явно приятно коротавшие время в отсутствие хозяина.
Вахтанг предупредил нас, что при подъезде к даче мы должны позвонить Вадиму из машины, чтобы заперли собак. Уже оказавшись на территории за высоким забором, я поняла, что здесь не требуется никакой специально обученной охраны (в смысле – людей), служба безопасности, состоящая из четвероногих охранников, под руководством одного бывалого охотника обеспечивала гораздо более надежную защиту, чем десяток молодых крепких парней.
Дядя Саша, видимо, знавший толк и в собаках (хочу заметить, что старая кагэбэшная школа вызывала у меня все большее и большее уважение – по мере того, как я все лучше и лучше узнавала полковника Никитина), обращаясь к Вадиму, высказался, что зверьки-то больше напоминают волков, чем овчарок.
Вадим усмехнулся и подтвердил:
– Специально выведены. Собаковолки, вернее, волкособаки. Может, слышали?
– Доводилось, – кивнул дядя Саша.
Доводилось не только ему, но и Марису, правда, только слышать, а не видеть. Как я поняла, дядя Саша и видел подобных тварей где-то в Сибири.
– А что это такое? – поинтересовалась я, сгорая от чисто женского любопытства.
– Суку во время течки отводят в лес и привязывают. Результат – у нас во дворе.
– А волки ее не раздирают? Вам не жалко собаку, если ее…
И Вадим, и дядя Саша рассмеялись.
– Ни разу не слышал, чтобы такое случилось. Кобеля, наверное, могли бы… Но сейчас и дворовые псы прибиваются к волчьим стаям. Их принимают. Не всех, конечно. А уж суку во время течки – это совсем другой разговор. Собака с волком успешно скрещиваются.
Мне вспомнился Джек Лондон, которым я зачитывалась в детстве. Тогда я думала, возможно ли такое на самом деле. Оказалось – возможно, да и не где-нибудь в Америке, а у нас, неподалеку от родного града Питера. Сколько еще разных интересных зверьков охраняют многочисленные виллочки, в которых господа предаются утехам…
Нас ждал великолепно накрытый стол: Вахтанг Георгиевич велел принять дорогих гостей с душой. Несмотря на то, что прислугу, скорее всего, разбудили, чтобы это все приготовить, все нам улыбались, встречая как родных. По всему было видно, что работающие на Вахтанга люди жизнью довольны и за место свое держатся.
Когда я вышла из гостиной, где уютно потрескивал камин и стол ломился от яств, Вадим деликатно поинтересовался, сколько комнат нам готовить. Я задумалась на мгновение и ответила:
– Три.
Вадим кивнул с ничего не выражающим лицом и удалился. Я решила, что в случае крайней необходимости всегда смогу зайти в гости к Марису, а так я очень устала и хотела нормально выспаться. А то еще вздумает опять будильник ставить, как сегодня. Вернее, вчера. Мои сутки совсем не соответствовали общепринятым.
Сняв маскарадный костюм, смыв грим и приняв душ, я рухнула на белоснежные простыни и заснула, едва успев донести голову до подушки.
При виде меня в моем обычном виде удивление в глазах прислуги читалось лишь в первые мгновения, потом все они очень быстро взяли себя в руки. Выдрессированы были как надо и, наверное, уже привыкли ничему особо не удивляться.
Дядя Саша и Марис сидели за столом, обсуждая с Вадимом дальнейшие планы. Вахтанг сказал нам, что его домоуправитель окажет нам всяческое содействие и что на него можно полностью положиться.
Нас интересовал второй поселок, к которому вела новая дорога. Вадим и Чкадуа так и именовали ее – Новая, потому что никакого другого названия придумано не было.
К нашему большому сожалению, Вахтанг Георгиевич возвел свой особняк не в той куче, где стояла дача Геннадия Дубовицкого. Но, может, так и лучше. А то бы еще кто увидел «проповедников», выходящих из одной виллы, заходящих в другую, а потом возвращающихся обратно. Странно было бы, что компания юродивых пущена на побывку к господину Чкадуа. Марис, дядя Саша и Вадим обсуждали, как подобраться к даче Дубовицкого и вообще появиться во втором поселке, чтобы не вызвать особых подозрений.
– Здесь есть где-нибудь поблизости железнодорожная станция? – спрашивал Никитин, пока я уплетала бутерброд с ветчиной, просто таявшей во рту.
– До нее километров семь-восемь, – ответил Вадим. – Там несколько дачных кооперативов. В смысле, шестисоточных. Вам нужно появиться именно со стороны этих дач.
Дядя Саша кивнул, соглашаясь. Мысль была мудрая.
– Но, к сожалению, вилла Дубовицкого стоит последней, если идти оттуда, – продолжал Вадим. – Чтобы не привлекать внимания, вам придется пройтись и по другим. Их двенадцать. Его тринадцатая.
– Ну что ж, пройдемся. Странно было бы, если бы мы заявились только в один дом.
– А откуда ты знаешь, где стоит дом Дубовицкого? – поинтересовался Марис. – Ты всех хозяев знаешь?
– Ну, личным знакомством ни с одним похвастать не могу, – усмехнулся Вадим. – Но знаю. Работа такая. Ничего удивительного: практически в каждом из этих домов есть человек, знающий, кто в какой вилле проживает. Это нормальная практика.
Дядя Саша кивнул и попросил Вадима нарисовать план того поселка. Вилла Геннадия Павловича стояла у леса.
– Может, из лесочка ее оглядеть сегодня ночью? – размышлял вслух дядя Саша.
– Что вы увидите ночью? – подала голос я. – Хоть ночи и белые, но не настолько же. Тем более лес.
– Я – увижу, – рассмеялся Никитин. – Ты же знаешь, какая у меня вместительная сумка и что в ней лежит много всяких нужных и интересных вещей.
Да, полковник Никитин подготовился к делу тщательно. Вот только к какому?
– А если просто проехать мимо дома? – предложил Марис.
Вадим покачал головой.
– Там дорога заканчивается. Дальше – лес. Вот это как раз может показаться странным. Если бы Геннадий Павлович жил с другой стороны – иное дело.
– Обидно, досадно, но что поделаешь, – прокомментировал Марис.
Дядя Саша тем временем изучал нарисованный Вадимом план.
– Ты высадишь меня вот здесь, – ткнул он пальцем. – Потом я прогуляюсь по лесочку, проведу рекогносцировку, посмотрю пути отхода и вернусь тем же путем.
– Вы что, собрались идти в одиночку? – спросили мы одновременно с Марисом.
Никитин кивнул.
– Я пойду с вами, – сказал Марис.
– И я тоже, – добавила я.
– Мариса я еще могу взять, – заявил дядя Саша, – но тебе, Наталья, ночью в лесу делать нечего.
– Я везде найду что делать, – заметила я. – И женский глаз может заметить то, что пропустит мужской. Вы от меня так просто не отделаетесь. Я иду – и точка.
Дядя Саша, уже на личном опыте испытавший мое упрямство, махнул рукой, понимая, что я все равно увяжусь следом. Марис пожал плечами, принимая мое желание не отставать от мужской компании как должное. Вадим сидел с ничего не выражающим лицом, не вмешиваясь в наш разговор.
Затем Никитин решил, что нам стоит проехать до этой железнодорожной станции, посмотреть на дачные кооперативы и вообще на окрестности при свете дня. Вадим пошел за машиной (это оказался «Лендровер» – как раз та машина, на которой стоит выезжать за город: мало ли какие дороги попадутся на пути) и вывел ее из гаража. Мы забрались внутрь – Марис спереди рядом с водителем, мы с дядей Сашей сзади, – и Вадим начал экскурсию по окрестностям.
Дачные кооперативы были самыми обычными, рассказывать про них, в общем-то, нечего. Одни домики побольше, другие поменьше, но это были именно дачные домики, поставленные на шести, в лучшем случае на двенадцати сотках. Увиденное же нами при свете дня в двух «поселках» было совсем из другой оперы.
Каждая вилла стояла за оградой, кое-где этажи возвышались над ограждениями, кое-где забор скрывал весь дом.
Дядя Саша тем временем разглядел возвышавшийся в отдалении небольшой пригорочек и велел Вадиму ехать туда.
– Далековато, – заметил Вадим. – С такого расстояния ничего не разглядите.
Но у полковника Никитина был с собой бинокль с шестидесятикратным увеличением. Разглядеть удалось многое.
С пригорочка при помощи бинокля можно было даже заглянуть за ограды. Охранники прогуливались по территории только трех из тринадцати участков. Молодые люди в пятнистых комбинезонах несли службу у Дубовицкого. Еще в трех домах за оградами прогуливались крупные псы, в остальных не было никого.
– Делаем выводы, – сказал дядя Саша. – Есть что охранять у интересующего нас объекта. У остальных – только их барахло.
Я задумалась над словами дяди Саши. В самом деле, если бы хозяевам других вилл было что прятать от глаз людских (серьезно прятать, так, чтобы никто не нашел), то они наняли бы хотя бы по паре охранников. Значит, они считали, что лезть к ним не за чем. Тем более в таком «поселке» новый человек сразу окажется на виду. Обычные дачники проезжают на свои участки по той дороге, по которой проследовали и мы, не задерживаясь и не останавливаясь. Но никакой серьезной охраны ни в одном доме, кроме особняка Дубовицкого, не было. Все-таки это дачный поселок. Люди здесь постоянно не живут, приезжают только отдохнуть, расслабиться. Приезжают и уезжают. Ничего ценного здесь не держат. Для хозяев этих вилл мебельные гарнитуры за несколько тысяч баксов особой ценности не представляют. Да и кто поедет сюда, например, воровать мебель? Брюлики, золотишко в слитках, «дипломаты» с пачками «зелени» тоже наверняка в этих домах не валяются. То есть отсутствие специальной охраны вполне понятно. Она тут не нужна. Крепкая ограда, в крайнем случае – собачка. И хватит. Тогда почему у Дубовицкого по территории расхаживают молодцы в пятнистых комбинезонах?
И ограда у него самая высокая. Дядя Саша дал мне взглянуть в бинокль. Я стала разглядывать кирпичный трехэтажный особняк и то, что его окружало. Мне удалось рассмотреть, что и ограда у Гавнадия Павловича непростая: так просто не перелезешь.
– Там у них ток проходит, что ли? – повернулась я к дяде Саше, опуская бинокль.
– Молодец, Наталья, – похвалил он, – сразу сообразила. По всей вероятности, да. А стеклышки поверху видела?
Я снова поднесла бинокль к глазам. Очень мило. Опасаются незваных гостей?
– То есть мы можем идти только через главные ворота? – уточнила я. – Проповедниками?
Дядя Саша пожал плечами. Он пока не знал точно и собирался вечерком подобраться поближе к дому, как раз проверить надежность охраны, но склонялся к мысли, что завтра мы все-таки попробуем войти сквозь главный вход, как белые люди. Как Дети Плутона.
Марис очень долго разглядывал виллу Дубовицкого. Наверное, надеялся высмотреть свою Руту в одном из окон. Царевну, заключенную негодяем в свой замок. Но где гарантия, что она там? – хотелось мне спросить у него. Может, вообще зря мы всю эту деятельность развели. И мне-то зачем эта Рута сдалась? Идти в дом, принадлежащий Геннадию Павловичу, мне с каждой минутой хотелось все меньше и меньше.
Вахтанг предупредил нас, что при подъезде к даче мы должны позвонить Вадиму из машины, чтобы заперли собак. Уже оказавшись на территории за высоким забором, я поняла, что здесь не требуется никакой специально обученной охраны (в смысле – людей), служба безопасности, состоящая из четвероногих охранников, под руководством одного бывалого охотника обеспечивала гораздо более надежную защиту, чем десяток молодых крепких парней.
Дядя Саша, видимо, знавший толк и в собаках (хочу заметить, что старая кагэбэшная школа вызывала у меня все большее и большее уважение – по мере того, как я все лучше и лучше узнавала полковника Никитина), обращаясь к Вадиму, высказался, что зверьки-то больше напоминают волков, чем овчарок.
Вадим усмехнулся и подтвердил:
– Специально выведены. Собаковолки, вернее, волкособаки. Может, слышали?
– Доводилось, – кивнул дядя Саша.
Доводилось не только ему, но и Марису, правда, только слышать, а не видеть. Как я поняла, дядя Саша и видел подобных тварей где-то в Сибири.
– А что это такое? – поинтересовалась я, сгорая от чисто женского любопытства.
– Суку во время течки отводят в лес и привязывают. Результат – у нас во дворе.
– А волки ее не раздирают? Вам не жалко собаку, если ее…
И Вадим, и дядя Саша рассмеялись.
– Ни разу не слышал, чтобы такое случилось. Кобеля, наверное, могли бы… Но сейчас и дворовые псы прибиваются к волчьим стаям. Их принимают. Не всех, конечно. А уж суку во время течки – это совсем другой разговор. Собака с волком успешно скрещиваются.
Мне вспомнился Джек Лондон, которым я зачитывалась в детстве. Тогда я думала, возможно ли такое на самом деле. Оказалось – возможно, да и не где-нибудь в Америке, а у нас, неподалеку от родного града Питера. Сколько еще разных интересных зверьков охраняют многочисленные виллочки, в которых господа предаются утехам…
Нас ждал великолепно накрытый стол: Вахтанг Георгиевич велел принять дорогих гостей с душой. Несмотря на то, что прислугу, скорее всего, разбудили, чтобы это все приготовить, все нам улыбались, встречая как родных. По всему было видно, что работающие на Вахтанга люди жизнью довольны и за место свое держатся.
Когда я вышла из гостиной, где уютно потрескивал камин и стол ломился от яств, Вадим деликатно поинтересовался, сколько комнат нам готовить. Я задумалась на мгновение и ответила:
– Три.
Вадим кивнул с ничего не выражающим лицом и удалился. Я решила, что в случае крайней необходимости всегда смогу зайти в гости к Марису, а так я очень устала и хотела нормально выспаться. А то еще вздумает опять будильник ставить, как сегодня. Вернее, вчера. Мои сутки совсем не соответствовали общепринятым.
Сняв маскарадный костюм, смыв грим и приняв душ, я рухнула на белоснежные простыни и заснула, едва успев донести голову до подушки.
* * *
Когда я на следующий день спустилась вниз, Марис с дядей Сашей уже позавтракали, а нормальные люди, наверное, и пообедали. Может, кто и ужин готовил.При виде меня в моем обычном виде удивление в глазах прислуги читалось лишь в первые мгновения, потом все они очень быстро взяли себя в руки. Выдрессированы были как надо и, наверное, уже привыкли ничему особо не удивляться.
Дядя Саша и Марис сидели за столом, обсуждая с Вадимом дальнейшие планы. Вахтанг сказал нам, что его домоуправитель окажет нам всяческое содействие и что на него можно полностью положиться.
Нас интересовал второй поселок, к которому вела новая дорога. Вадим и Чкадуа так и именовали ее – Новая, потому что никакого другого названия придумано не было.
К нашему большому сожалению, Вахтанг Георгиевич возвел свой особняк не в той куче, где стояла дача Геннадия Дубовицкого. Но, может, так и лучше. А то бы еще кто увидел «проповедников», выходящих из одной виллы, заходящих в другую, а потом возвращающихся обратно. Странно было бы, что компания юродивых пущена на побывку к господину Чкадуа. Марис, дядя Саша и Вадим обсуждали, как подобраться к даче Дубовицкого и вообще появиться во втором поселке, чтобы не вызвать особых подозрений.
– Здесь есть где-нибудь поблизости железнодорожная станция? – спрашивал Никитин, пока я уплетала бутерброд с ветчиной, просто таявшей во рту.
– До нее километров семь-восемь, – ответил Вадим. – Там несколько дачных кооперативов. В смысле, шестисоточных. Вам нужно появиться именно со стороны этих дач.
Дядя Саша кивнул, соглашаясь. Мысль была мудрая.
– Но, к сожалению, вилла Дубовицкого стоит последней, если идти оттуда, – продолжал Вадим. – Чтобы не привлекать внимания, вам придется пройтись и по другим. Их двенадцать. Его тринадцатая.
– Ну что ж, пройдемся. Странно было бы, если бы мы заявились только в один дом.
– А откуда ты знаешь, где стоит дом Дубовицкого? – поинтересовался Марис. – Ты всех хозяев знаешь?
– Ну, личным знакомством ни с одним похвастать не могу, – усмехнулся Вадим. – Но знаю. Работа такая. Ничего удивительного: практически в каждом из этих домов есть человек, знающий, кто в какой вилле проживает. Это нормальная практика.
Дядя Саша кивнул и попросил Вадима нарисовать план того поселка. Вилла Геннадия Павловича стояла у леса.
– Может, из лесочка ее оглядеть сегодня ночью? – размышлял вслух дядя Саша.
– Что вы увидите ночью? – подала голос я. – Хоть ночи и белые, но не настолько же. Тем более лес.
– Я – увижу, – рассмеялся Никитин. – Ты же знаешь, какая у меня вместительная сумка и что в ней лежит много всяких нужных и интересных вещей.
Да, полковник Никитин подготовился к делу тщательно. Вот только к какому?
– А если просто проехать мимо дома? – предложил Марис.
Вадим покачал головой.
– Там дорога заканчивается. Дальше – лес. Вот это как раз может показаться странным. Если бы Геннадий Павлович жил с другой стороны – иное дело.
– Обидно, досадно, но что поделаешь, – прокомментировал Марис.
Дядя Саша тем временем изучал нарисованный Вадимом план.
– Ты высадишь меня вот здесь, – ткнул он пальцем. – Потом я прогуляюсь по лесочку, проведу рекогносцировку, посмотрю пути отхода и вернусь тем же путем.
– Вы что, собрались идти в одиночку? – спросили мы одновременно с Марисом.
Никитин кивнул.
– Я пойду с вами, – сказал Марис.
– И я тоже, – добавила я.
– Мариса я еще могу взять, – заявил дядя Саша, – но тебе, Наталья, ночью в лесу делать нечего.
– Я везде найду что делать, – заметила я. – И женский глаз может заметить то, что пропустит мужской. Вы от меня так просто не отделаетесь. Я иду – и точка.
Дядя Саша, уже на личном опыте испытавший мое упрямство, махнул рукой, понимая, что я все равно увяжусь следом. Марис пожал плечами, принимая мое желание не отставать от мужской компании как должное. Вадим сидел с ничего не выражающим лицом, не вмешиваясь в наш разговор.
Затем Никитин решил, что нам стоит проехать до этой железнодорожной станции, посмотреть на дачные кооперативы и вообще на окрестности при свете дня. Вадим пошел за машиной (это оказался «Лендровер» – как раз та машина, на которой стоит выезжать за город: мало ли какие дороги попадутся на пути) и вывел ее из гаража. Мы забрались внутрь – Марис спереди рядом с водителем, мы с дядей Сашей сзади, – и Вадим начал экскурсию по окрестностям.
Дачные кооперативы были самыми обычными, рассказывать про них, в общем-то, нечего. Одни домики побольше, другие поменьше, но это были именно дачные домики, поставленные на шести, в лучшем случае на двенадцати сотках. Увиденное же нами при свете дня в двух «поселках» было совсем из другой оперы.
Каждая вилла стояла за оградой, кое-где этажи возвышались над ограждениями, кое-где забор скрывал весь дом.
Дядя Саша тем временем разглядел возвышавшийся в отдалении небольшой пригорочек и велел Вадиму ехать туда.
– Далековато, – заметил Вадим. – С такого расстояния ничего не разглядите.
Но у полковника Никитина был с собой бинокль с шестидесятикратным увеличением. Разглядеть удалось многое.
С пригорочка при помощи бинокля можно было даже заглянуть за ограды. Охранники прогуливались по территории только трех из тринадцати участков. Молодые люди в пятнистых комбинезонах несли службу у Дубовицкого. Еще в трех домах за оградами прогуливались крупные псы, в остальных не было никого.
– Делаем выводы, – сказал дядя Саша. – Есть что охранять у интересующего нас объекта. У остальных – только их барахло.
Я задумалась над словами дяди Саши. В самом деле, если бы хозяевам других вилл было что прятать от глаз людских (серьезно прятать, так, чтобы никто не нашел), то они наняли бы хотя бы по паре охранников. Значит, они считали, что лезть к ним не за чем. Тем более в таком «поселке» новый человек сразу окажется на виду. Обычные дачники проезжают на свои участки по той дороге, по которой проследовали и мы, не задерживаясь и не останавливаясь. Но никакой серьезной охраны ни в одном доме, кроме особняка Дубовицкого, не было. Все-таки это дачный поселок. Люди здесь постоянно не живут, приезжают только отдохнуть, расслабиться. Приезжают и уезжают. Ничего ценного здесь не держат. Для хозяев этих вилл мебельные гарнитуры за несколько тысяч баксов особой ценности не представляют. Да и кто поедет сюда, например, воровать мебель? Брюлики, золотишко в слитках, «дипломаты» с пачками «зелени» тоже наверняка в этих домах не валяются. То есть отсутствие специальной охраны вполне понятно. Она тут не нужна. Крепкая ограда, в крайнем случае – собачка. И хватит. Тогда почему у Дубовицкого по территории расхаживают молодцы в пятнистых комбинезонах?
И ограда у него самая высокая. Дядя Саша дал мне взглянуть в бинокль. Я стала разглядывать кирпичный трехэтажный особняк и то, что его окружало. Мне удалось рассмотреть, что и ограда у Гавнадия Павловича непростая: так просто не перелезешь.
– Там у них ток проходит, что ли? – повернулась я к дяде Саше, опуская бинокль.
– Молодец, Наталья, – похвалил он, – сразу сообразила. По всей вероятности, да. А стеклышки поверху видела?
Я снова поднесла бинокль к глазам. Очень мило. Опасаются незваных гостей?
– То есть мы можем идти только через главные ворота? – уточнила я. – Проповедниками?
Дядя Саша пожал плечами. Он пока не знал точно и собирался вечерком подобраться поближе к дому, как раз проверить надежность охраны, но склонялся к мысли, что завтра мы все-таки попробуем войти сквозь главный вход, как белые люди. Как Дети Плутона.
Марис очень долго разглядывал виллу Дубовицкого. Наверное, надеялся высмотреть свою Руту в одном из окон. Царевну, заключенную негодяем в свой замок. Но где гарантия, что она там? – хотелось мне спросить у него. Может, вообще зря мы всю эту деятельность развели. И мне-то зачем эта Рута сдалась? Идти в дом, принадлежащий Геннадию Павловичу, мне с каждой минутой хотелось все меньше и меньше.
* * *
Наконец мы поехали обратно в хоромы Вахтанга Георгиевича. Приближаясь к дому, Вадим связался по рации с Ленькой, отвечающим за собак, и велел их запереть. И тут у меня возник вопрос, который должен был появиться гораздо раньше: а что эта свора охраняет у дорогого Вахташи? Эти четвероногие друзья человека казались мне даже надежнее ребят в пятнистых комбинезонах, пусть и не были вооружены ни автоматами, ни пистолетами, ни гранатами. Такой зверек вопьется в горло – и объясняй ему потом, что он был не прав. Скорее всего, объяснять придется уже ангелам. Или чертям.Конец бесплатного ознакомительного фрагмента