Страница:
Неслышно поезд отходил.
Так мы работали и жили,
И этой зоркой темнотой
Мы наше право заслужили
На свет победно-золотой.
^TМОСКВА - В ОГНЯХ, БЕРЛИН - В ОГНЕ^U
Недаром Первый Белорусский
Громил оплот германо-прусский -
Гнездо зачинщиков войны.
Недаром Первый Украинский
Ворвался в лабиринт берлинский,
С другой ударив стороны.
Соединясь, они Берлину
Несли возмездье в этот день
За Беларусь, за Украину,
За черный пепел деревень!
---
Во время залпов в честь победы
Обрывок дружеской беседы
Случилось ночью слышать мне:
"Москва - в огнях, Берлин - в огне!"
^TПОБЕДА^U
В часы большого торжества
Прохладным ранним летом
Сияет вечером Москва
Незатемненным светом.
Поет на улице народ,
Шумит, ведет беседы.
Так вот он - час, и день, и год
Свершившейся победы!
^TБАЛЛАДА О ПАМЯТНИКЕ^U
<> I <>
Передают в горах такой рассказ:
Война пришла на Северный Кавказ,
И статую с простертою рукой
Увидел враг над пенистой рекой.
- Убрать! - сказал немецкий генерал
И бронзу переплавить приказал.
И вот на землю статуя легла.
А вечером, когда сгустилась мгла,
Немецких автоматчиков конвой
Ее увез в машине грузовой.
<> II <>
В ту ночь на склонах бушевал буран,
В ущельях гор скрывая партизан.
И там, где был дороги поворот,
Заговорил по-русски пулемет.
И эхо вторило ему в горах
На всех гортанных горских языках.
И выстрелами озарялась высь:
В теснинах гор за Ленина дрались.
И Ленин сам - с машины грузовой -
Смотрел на этот партизанский бой.
<> III <>
Проснулись утром люди в городке,
И вышли дети первыми к реке.
Они пошли взглянуть на пьедестал,
Где Ленин столько лет и зим стоял.
И видят: Ленин цел и невредим
И так же руку простирает к ним.
Как прежде, руку простирает к ним
И говорит: - Друзья, мы победим!
Он говорит - или шумит река,
Бегущая сюда издалека...
^TДВОРЕЦ ПИОНЕРОВ В ЛЕНИНГРАДЕ^U
Фонтанка плещется, как встарь.
Над ней стоит дворец.
Но в дом, где жил когда-то царь,
Пришел другой жилец.
Все для него припасено:
Палитра и мольберт,
И говорящее кино,
И камерный концерт.
Он ловит звезды в телескоп,
Строгает в мастерской,
Или сидит, нахмурив лоб,
За шахматной доской...
---
Дворец осаду перенес,
Налеты и обстрел,
Но устоял он, как утес,
Под бурей уцелел.
Свидетель многих славных дней,
Стоит он на посту
С четверкой бронзовых коней,
Застывших на мосту.
^TНАШ ГЕРБ^U
Различным образом державы
Свои украсили гербы.
Вот леопард, орел двуглавый
И лев, встающий на дыбы.
Таков обычай был старинный, -
Чтоб с государственных гербов
Грозил соседям лик звериный
Оскалом всех своих зубов.
То хищный зверь, то птица злая,
Подобье потеряв свое,
Сжимают в лапах, угрожая,
Разящий меч или копье.
Где львов от века не бывало,
С гербов свирепо смотрят львы
Или орлы, которым мало
Одной орлиной головы!
Но не орел, не лев, не львица
Собой украсили наш герб,
А золотой венок пшеницы,
Могучий молот, острый серп.
Мы не грозим другим народам,
Но бережем просторный дом,
Где место есть под небосводом
Всему, живущему трудом.
Не будет недругом расколот
Союз народов никогда.
Неразделимы серп и молот,
Земля, и колос, и звезда!
^TЗНАМЯ^U
Под гранитным сводом Мавзолея
Он лежит, безмолвен, недвижим.
А над миром, как заря, алея,
Плещет знамя, поднятое им.
То оно огромное без меры,
То углом простого кумача
Обнимает шею пионера,
Маленького внука Ильича.
^T11+46^U
По сообщению газеты "Бомбей кро-
никл", военный трибунал княжества
Хайдарабад приговорил 11-летнего маль-
чика Дина Лингайя к тюремному заклю-
чению на 46 лет...
"... От имени 60 миллионов своих
членов Всемирная федерация демокра-
тической молодежи энергично протесту-
ет против преследования индийских
патриотов"
Из газет
К одиннадцати сорок шесть
Прибавьте, - и тогда
Поймете, что такое месть
Фашистского суда.
Индийский пленник проведет
Полвека под замком.
В тюрьму ребенком он войдет,
А выйдет стариком.
Но нет, судья - плохой пророк,
И не подумал он,
Что сменятся за этот срок
И судьи и закон.
И надо верить, что скорей
В тюрьму проникнет свет
И выйдет узник из дверей
Ребенком школьных лет.
^TПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ЛЕТА^U
Через поля идут они гурьбой,
Взбираются гуськом на перевалы,
На побережье, где шумит прибой,
Бегут по щебню, огибая скалы.
Идут по южным рощам и садам,
По северным лесам, где блекнут листья,
Где, радуясь осенним холодам,
Уже горят рябиновые кисти.
По площади проходят городской
И по широкой улице колхоза
И где-то над суровою рекой
На бревнах поджидают перевоза.
А сколько их встречаешь на пути!
Вот удалось им задержать трехтонку,
И рад шофер до школы довезти
Компанию, бегущую вдогонку...
По улицам, обочинам дорог
Идут ребята в день последний лета.
И эту поступь миллионов ног
Должна сегодня чувствовать планета.
^TВСТРЕЧА^U
Со всех концов столицы мы сошлись
У главного небесного вокзала.
Минута долгожданная настала -
И мы, глаза прищурив, смотрим ввысь.
Выходит из-за тучи самолет.
Спускается, как с горного откоса.
Вот на лету он выпустил колеса
И, чуть качаясь, по земле идет.
Ну, значит, прилетел Назым Хикмет,
Наш старый друг, освобожденный пленник.
Из этой двери выйдет он на свет
И на траву сбежит с крутых ступенек.
Давным-давно он не бывал в Москве.
Всю молодость провел он за решеткой.
Но прежней, легкой, молодой походкой
Навстречу нам идет он по траве.
Кудрявая открыта голова,
Лицо спокойно, мужественно, строго.
Он произносит русские слова,
Смущаясь и ломая их немного.
И словно капля ясная росы
Скатилась по лицу его украдкой,
Чуть увлажнила светлые усы
И спряталась у рта в глубокой складке.
Его принес, как в сказке, самолет
В страну друзей, в аэропорт московский.
На площади знакомой он прочтет
Ему родное имя: "Маяковский".
Так много лет в неволе он мечтал,
Вдоль стен шагая и на койке лежа,
Увидеть вновь многооконный зал,
В котором Сталин лекции читал
Разноплеменной дружной молодежи.
Услышать стук постройки над Москвой,
Увидеть стрелы кранов над столицей
В той вышине - почти над головой, -
Где самолеты реяли да птицы.
Поэт глядит на крыши в синеве,
На строчки окон строящихся зданий
И говорит: - За годы испытаний
Я награжден. Я счастлив. Я - в Москве.
^TГОД РОЖДЕНИЯ - 1950^U
Взгляни на крепких, беззаботных,
Тепло укутанных ребят.
Ровесники домов высотных,
Они в колясочках сидят.
Недавно - в середине века -
Дома и дети рождены.
Но дом быстрее человека
Достиг предельной вышины.
Растущий дом свои лебедки
Вознес в синеющую высь,
Когда ребята-одногодки
Едва на ножки поднялись.
Но пусть пройдут десятилетья --
И неизведанных высот
Достигнут нынешние дети,
Что первый год живут на свете,
Растут и видят: все растет!
^TКОЛЫБЕЛЬНАЯ^U
Ныряет месяц в облаках.
Пора ложиться спать.
Дитя качая на руках,
Поет тихонько мать:
- Уснули ласточки давно,
И люди спят в домах.
Луна глядит в твое окно,
Нашла тебя впотьмах.
В саду деревья шелестят,
И говорят они:
Скворчата спят, галчата спят,
И ты, малыш, усни!
Усни, не бойся, - наша дверь
Закрыта на засов.
К нам не придет косматый зверь
Из сумрака лесов.
Не залетит орел сюда
С крутой своей скалы, -
Не вылетают из гнезда
В полночный час орлы.
Не смеет вражий самолет
Нарушить твой покой.
Ночное небо стережет
Надежный часовой.
Оберегают жизнь твою
И твой укромный дом
Твои друзья в любом краю, -
Их больше с каждым днем.
Они дорогу преградят
На всей земле войне.
Друзья надежные ребят -
Живут в любой стране.
Усни, - соседи спят давно.
Глядит луна в твое окно.
Спят под луной леса, поля.
Во сне рассвета ждет земля.
^TИЗ КАНТАТЫ "НА СТРАЖЕ МИРА"^U
Бойцам Волгограда
Не надо
Меча на музейном столе.
Да будет героям наградой
Незыблемый мир на Земле -
Пусть больше не станет ареной
Воздушных боев небосвод
И воем зловещим сирены
Не гонят в подвалы народ.
И словом и делом сражаться
За мир и свободу свою
Живущих зовут Волгоградцы,
Стоявшие насмерть в бою.
^TМОРЕ В СТЕПИ^U
Среди степей плывут суда,
Идут на север с грузом хлеба.
И степь, куда пришла вода.
Впервые отразила небо.
^TТРАКТОРИСТ^U
В пшенице густой, колосистой
Все утро мотор стрекотал.
Потом стрекотать перестал, -
Обед привезли трактористу.
У края своей полосы
Сидел человек смуглолицый,
И были светлее пшеницы
Его голова и усы.
Небритый, большой, седоватый,
Землей он и нефтью пропах,
Но сразу узнал я солдата,
Прошедшего школу в боях.
Какого он рода и края,
По речи его не поймешь.
То скажет "ищу", то "шукаю",
То скажет "люблю", то "кохаю",
То "жито" промолвит, то "рожь".
Пожалуй, меж областью Курской
И Харьковской так говорят.
- Хочу я податься на курсы, -
Сказал, между прочим, солдат. -
Механику я розумию,
И средний и полный ремонт.
Гонял на Кавказ грузовые,
Гонял грузовые на фронт.
А нынче до времени в тайне
Я новую думку держу:
Работать хочу на комбайне.
С войны трактора я вожу.
Что трактор, что танк - все едино.
Ну, может, комбайн потрудней.
А все-таки тоже машина, -
Хиба ж не управлюсь я с ней?
Обед свой доел он в молчанье
И хмуро кивнул мне: - Пока! -
А я позабыл на прощанье
Узнать, как зовут старика.
Исчез он вдали, - безымянный
Работник Советской страны,
Участник великого плана,
Участник великой войны.
^TМАЛЕНЬКИЙ СТАЛИНГРАДЕЦ^U
Под мягким одеяльцем белым
Он ровно дышит в тишине.
Он занят очень важным дедом -
Растет невидимо во сне.
Он спит в покое и в прохладе,
Еще не ведая о том,
Что он родился в Сталинграде,
Где видел пламя каждый дом.
Не дрогнут длинные ресницы
Легко закрытых спящих глаз.
И ничего ему не снится,
А то, что снится, - не для нас.
Но молча требует ребенок
Заботы доброй тишины.
Пусть не увидит он спросонок
Над миром зарева войны!
Недаром же на всей планете
Война объявлена войне,
Чтоб сном счастливым спали дети
И по часам росли во сне.
^TДЕНЬ РЕБЕНКА^U
Сегодня - только день Ребенка,
А предстоят десятки лет
Ребятам, что смеются звонко,
Едва в окно забрезжит свет.
Они, проснувшись утром ранним,
Встают для радостной игры.
И мы, большие, не обманем
Доверья нашей детворы.
Мы защитить сумеем детство
Того, кому отец и мать
Должны бесценное наследство
Любви и мысли передать.
^TПЕСНЯ О ДВУХ ЛАДОНЯХ^U
Одной ладонью в ладоши не ударишь.
Узбекская поговорка
В ладоши
Ладонью одной
Не ударишь.
Дорог в дороге
Друг и товарищ.
Две неразлучных струны
У дутара.
В дружбе живет
Их счастливая пара.
Строчка
В стихах
Не живет
Одиночкой.
Дружно рифмуются
Строчка со строчкой.
С другом вдвоем
Не устанешь от ноши,
В лад ударяют
Под песню
В ладоши.
В лад
Ударяет
Ладонь о ладонь.
Сталь и кремень
Высекают огонь.
^TСЛУЧАЙ В МОСКВЕ^U
Огни автомобилей
Мелькали с двух сторон.
А меж огней бродили
В ту ночь верблюд и слон.
Как по пескам пустыни,
Шагал, высок и худ,
Исполненный гордыни
Египетский верблюд.
А сзади шел индийский
В защитной маске слон
И с каждым шагом низкий
Отвешивал поклон.
Протер стекло рукою
Шофер грузовика,
Не зная, что такое
Валит издалека.
Глядел он вдаль, покуда
Застлал глаза туман,
И принял он верблюда
За аварийный кран.
Потом решил, что снится
Ему, должно быть, сон...
Неужто по столице
Бредут верблюд и слон?
Все правила движенья
Нарушили они
И шли без разрешенья
На красные огни.
Сотрудники ОРУДа
Пытались их ловить.
Но как слона, верблюда
Свистком остановить?
Списал бы, вслед им глядя,
Их номер старшина,
Когда бы номер сзади
Имелся у слона.
Виденьем или чудом,
Бродящим по ночам,
В потемках слон с верблюдом
Казались москвичам...
Нет, попросту шагали
Обратно в свой загон,
Побыв на фестивале,
В ту ночь верблюд и слон.
Они меж иностранцев
На улицах нашли
Индийцев, африканцев -
Людей родной земли.
Припомнил берег Нила
На празднике верблюд,
Припомнил край свой милый,
Где финики растут.
Как дома, в Индостане,
Увидел старый слон
Белеющие ткани
Бенгальских смуглых жен.
И рады были люди
Других материков
В слоне или верблюде
Увидеть земляков.
В те дни все части света
Сошлись на торжестве, -
Как будто вся планета
Была у нас в Москве.
^TРАЗГОВОР С ВНУКОМ^U
Позвал я внука со двора
К открытому окну.
- Во что идет у вас игра?
- В подводную войну!
- В войну? К чему тебе война?
Послушай, командир:
Война народам не нужна.
Играйте лучше в мир.
Ушел он, выслушав совет.
Потом пришел опять
И тихо спрашивает: - Дед,
А как же в мир играть?..
Ловя известья, что с утра
Передавал эфир,
Я думал: перестать пора
Играть с войной, чтоб детвора
Играть училась в мир!
^TРОЖДЕНЬЯ ГОД СОРОКОВОЙ^U
Санкт-Петербург и Петроград,
Суровый, строгий и богатый.
С фронтоном греческим фасад.
Солдат у будки полосатой.
На Невском звон гвардейских шпор
По следу лаковых ботинок.
Разряженный Гостиный двор.
Сенноторговцев буйный рынок.
Немые сфинксы над Невой,
И невдали городовой
В перчатках, - видно, что столичный.
И тут же Питер - трудовой
В поту и в копоти фабричной,
В густой завесе дымовой.
Но дрогнул Петербург богатых,
Когда хозяева земли
В шинелях, куртках и бушлатах
На площадь Зимнего пошли.
В старинном Смольном, где с докладом
В тот вечер Ленин выступал, -
Его, ликуя, встретил зал.
И Питер был уж Ленинградом,
Хоть так никто его не звал.
И вот справляет величавый
Бессмертный город над Невой
Со всей Советскою державой
Рожденья год сороковой.
Он знал и голод и осаду,
Чертила смерть над ним круги,
Но не прошлись по Ленинграду
Ни разу дерзкие враги.
Он сохранил, веков наследник,
Черты первоначальных дней,
Но стал за сорок лет последних
Еще моложе и стройней.
Уж стариков сменили внуки,
Вступив в законные права
Здесь, в этом городе науки,
Труда, искусства, мастерства.
^TОНИ ВЕРНУЛИСЬ^U
Еще никто с начала мира
Таких не видывал чудес.
Три необычных пассажира
Летели вверх, теряя вес.
А на Земле следил ученый
За поведеньем всех троих:
Нормально или учащенно
Сердца работают у них.
Но для чего с такой заботой
Отправил небывалый груз
В столь отдаленные высоты
Неугомонный наш Союз!
Пусть, отделившись от ракеты,
Вернется к нам один отсек,
Чтоб в ту же высь взлетел с планеты
Ее хозяин - Человек.
И вот вернулись пассажиры -
Два молодых, здоровых пса
И этот первый кролик мира,
Орлом взлетевший в небеса.
Навек запомнится ракета
И две собаки - умный груз! -
И кролик, доказавший свету,
Что он, хоть кролик, но не трус.
Взметнув снаряд в такие дали
И опустив его назад,
Мы снова миру доказали,
Что нашей мысли нет преград.
^T"ЗДРАВСТВУЙ, МЕСЯЦ МЕСЯЦОВИЧ!"^U
Помню, в книжечке дешевой
Сказки дедушки Ершова
Мчался на коне
Русский парень, сын крестьянский
Из земли своей землянской
К Месяцу - к Луне.
Конь горбатый, быстроногий
По лазоревой дороге
Всадника домчал.
- Здравствуй, Месяц Месяцович!
Я Иванушка Петрович! -
Парень закричал.
А теперь не в сказке детской
И не в смутном сне
Гордый вымпел наш советский
Рдеет на Луне.
^TВОЗДУШНАЯ КОЛЫБЕЛЬНАЯ^U
Есть детская кроватка
На самолете "ТУ".
Как дома, спят в ней сладко
Ребята на лету.
И мы пробили с вами
Немало туч насквозь,
Но спать над облаками
Нам в детстве не пришлось.
Преодолев столетий косность,
Мы покорили целину
И в целину другую - в космос -
Взметнули новую луну.
С тех пор, как спутник из металла
Кругом обходит шар земной,
Никто не скажет, как бывало:
"Ничто не ново под луной!"
12.IV -1961 г.
Своей судьбе я благодарен
За то, что дожил я, старик,
До той поры, когда Гагарин
В пространство космоса проник.
Желаю я литературе
Дружить с пространством мировым,
Где наш земляк Гагарин Юрий
Был первым спутником живым.
^TЛАТВИЙСКИМ ДРУЗЬЯМ^U
Давно я не был в стройной Риге
У Даугавы на берегу,
Но в сердце у себя и в книге
О вас я память берегу.
Из песен вашего народа,
Где столько радости и слез,
Как золотые капли меда,
С собой я несколько увез.
Пересказал я песни эти,
И склад и лад их сохранив,
Чтоб и у нас читали дети
Про серебро рыбачьей сети
И золото латвийских нив.
^TОБЛАВА^U
Бежали женщины и дети
И прятались в лесу глухом...
Но их настигли на рассвете
Солдаты Гитлера верхом.
Белоголовому ребенку
Кричала мать: - Сынок! Беги! -
А убегающим вдогонку
Стреляли под ноги враги.
Но вот отбой - конец облаве,
И в кучку собранный народ
Погнали немцы к переправе - -
Шагать велели прямо вброд.
На лошадях, встревожив заводь,
Спокойно двинулся конвой.
А пеших, не умевших плавать,
Вода покрыла с головой.
И стон стоял над той рекою,
Что бесконечные века
В непотревоженном покое
Текла, темна и глубока.
^TМОСКОВСКИЕ ГОЛУБИ^U
Есть на крыше соседнего дома
У меня молчаливый знакомый.
Хоть по правде сказать, он со мной незнаком
И не знает, что я существую,
Но я вижу частенько его за окном
Ранним утром в погоду любую.
По железным ступенькам ползет паренек,
Поднимаясь все выше и выше.
Доползет до конца - и шальной ветерок
Хохолок его треплет на крыше.
Рыжеватый подросток с крутым хохолком -
Удалой командир эскадрильи.
Вот он целится в небо, - как будто снежком,
Белой птицей, раскинувшей крылья.
А за голубем первым семья голубей
Вылетает из рук командира.
И проносятся - горного снега белей -
Длинноперые вестники мира.
Голубиная стая летит в высоту,
Серебристая в солнечном блеске,
И трепещет, меняя свой путь на лету,
Словно белой бумаги обрезки.
Над Москвою за крышами солнце встает,
И на крышу ползет мой знакомый.
Он воркующих птиц отправляет в полет
С голубиного аэродрома.
Он тревожит их мирный и сонный покой,
Поднимает лентяев на крылья.
И над улицей слышится шелест такой,
Будто сто вееров вы раскрыли.
Нераздельными стаями птицы летят
И на крыше живут неразлучно.
Не забавою занят сосед мой - юннат,
Он ведет это дело научно.
По утрам я из комнаты вижу своей,
Как над краем приподнятым крыши
Чуть мелькают, волнуясь, чубы голубей
И один - человечий - повыше...
От имени множества матерей,
Изведавших боль одиночества,
Мы просим Верховный Совет поскорей
Вернуть их ребятам отчество.
От имени граждан будущих лет,
Еще не имеющих почерка,
Мы, взрослые, просим Верховный Совет
Дать отчество им вместо прочерка.
Мы просим родившимся отчество дать
Взамен этих прочерков-клякс, -
Пускай не ходили отец их и мать
Любовь регистрировать в загс.
У Родины нет незаконных детей.
Не может она не признать
Детей всех народов, краев, областей.
На то она Родина-мать.
Мы знаем, что детям свободной страны
Свободно живется на свете.
Так пусть же и в метриках будут равны
Для счастья рожденные дети!
^TВ АФИНСКОЙ ТЮРЬМЕ^U
Жене и дочери Никоса Белоянниса,
казненного в афинской тюрьме
Есть земля прекрасная - Эллада,
Так мы работали и жили,
И этой зоркой темнотой
Мы наше право заслужили
На свет победно-золотой.
^TМОСКВА - В ОГНЯХ, БЕРЛИН - В ОГНЕ^U
Недаром Первый Белорусский
Громил оплот германо-прусский -
Гнездо зачинщиков войны.
Недаром Первый Украинский
Ворвался в лабиринт берлинский,
С другой ударив стороны.
Соединясь, они Берлину
Несли возмездье в этот день
За Беларусь, за Украину,
За черный пепел деревень!
---
Во время залпов в честь победы
Обрывок дружеской беседы
Случилось ночью слышать мне:
"Москва - в огнях, Берлин - в огне!"
^TПОБЕДА^U
В часы большого торжества
Прохладным ранним летом
Сияет вечером Москва
Незатемненным светом.
Поет на улице народ,
Шумит, ведет беседы.
Так вот он - час, и день, и год
Свершившейся победы!
^TБАЛЛАДА О ПАМЯТНИКЕ^U
<> I <>
Передают в горах такой рассказ:
Война пришла на Северный Кавказ,
И статую с простертою рукой
Увидел враг над пенистой рекой.
- Убрать! - сказал немецкий генерал
И бронзу переплавить приказал.
И вот на землю статуя легла.
А вечером, когда сгустилась мгла,
Немецких автоматчиков конвой
Ее увез в машине грузовой.
<> II <>
В ту ночь на склонах бушевал буран,
В ущельях гор скрывая партизан.
И там, где был дороги поворот,
Заговорил по-русски пулемет.
И эхо вторило ему в горах
На всех гортанных горских языках.
И выстрелами озарялась высь:
В теснинах гор за Ленина дрались.
И Ленин сам - с машины грузовой -
Смотрел на этот партизанский бой.
<> III <>
Проснулись утром люди в городке,
И вышли дети первыми к реке.
Они пошли взглянуть на пьедестал,
Где Ленин столько лет и зим стоял.
И видят: Ленин цел и невредим
И так же руку простирает к ним.
Как прежде, руку простирает к ним
И говорит: - Друзья, мы победим!
Он говорит - или шумит река,
Бегущая сюда издалека...
^TДВОРЕЦ ПИОНЕРОВ В ЛЕНИНГРАДЕ^U
Фонтанка плещется, как встарь.
Над ней стоит дворец.
Но в дом, где жил когда-то царь,
Пришел другой жилец.
Все для него припасено:
Палитра и мольберт,
И говорящее кино,
И камерный концерт.
Он ловит звезды в телескоп,
Строгает в мастерской,
Или сидит, нахмурив лоб,
За шахматной доской...
---
Дворец осаду перенес,
Налеты и обстрел,
Но устоял он, как утес,
Под бурей уцелел.
Свидетель многих славных дней,
Стоит он на посту
С четверкой бронзовых коней,
Застывших на мосту.
^TНАШ ГЕРБ^U
Различным образом державы
Свои украсили гербы.
Вот леопард, орел двуглавый
И лев, встающий на дыбы.
Таков обычай был старинный, -
Чтоб с государственных гербов
Грозил соседям лик звериный
Оскалом всех своих зубов.
То хищный зверь, то птица злая,
Подобье потеряв свое,
Сжимают в лапах, угрожая,
Разящий меч или копье.
Где львов от века не бывало,
С гербов свирепо смотрят львы
Или орлы, которым мало
Одной орлиной головы!
Но не орел, не лев, не львица
Собой украсили наш герб,
А золотой венок пшеницы,
Могучий молот, острый серп.
Мы не грозим другим народам,
Но бережем просторный дом,
Где место есть под небосводом
Всему, живущему трудом.
Не будет недругом расколот
Союз народов никогда.
Неразделимы серп и молот,
Земля, и колос, и звезда!
^TЗНАМЯ^U
Под гранитным сводом Мавзолея
Он лежит, безмолвен, недвижим.
А над миром, как заря, алея,
Плещет знамя, поднятое им.
То оно огромное без меры,
То углом простого кумача
Обнимает шею пионера,
Маленького внука Ильича.
^T11+46^U
По сообщению газеты "Бомбей кро-
никл", военный трибунал княжества
Хайдарабад приговорил 11-летнего маль-
чика Дина Лингайя к тюремному заклю-
чению на 46 лет...
"... От имени 60 миллионов своих
членов Всемирная федерация демокра-
тической молодежи энергично протесту-
ет против преследования индийских
патриотов"
Из газет
К одиннадцати сорок шесть
Прибавьте, - и тогда
Поймете, что такое месть
Фашистского суда.
Индийский пленник проведет
Полвека под замком.
В тюрьму ребенком он войдет,
А выйдет стариком.
Но нет, судья - плохой пророк,
И не подумал он,
Что сменятся за этот срок
И судьи и закон.
И надо верить, что скорей
В тюрьму проникнет свет
И выйдет узник из дверей
Ребенком школьных лет.
^TПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ЛЕТА^U
Через поля идут они гурьбой,
Взбираются гуськом на перевалы,
На побережье, где шумит прибой,
Бегут по щебню, огибая скалы.
Идут по южным рощам и садам,
По северным лесам, где блекнут листья,
Где, радуясь осенним холодам,
Уже горят рябиновые кисти.
По площади проходят городской
И по широкой улице колхоза
И где-то над суровою рекой
На бревнах поджидают перевоза.
А сколько их встречаешь на пути!
Вот удалось им задержать трехтонку,
И рад шофер до школы довезти
Компанию, бегущую вдогонку...
По улицам, обочинам дорог
Идут ребята в день последний лета.
И эту поступь миллионов ног
Должна сегодня чувствовать планета.
^TВСТРЕЧА^U
Со всех концов столицы мы сошлись
У главного небесного вокзала.
Минута долгожданная настала -
И мы, глаза прищурив, смотрим ввысь.
Выходит из-за тучи самолет.
Спускается, как с горного откоса.
Вот на лету он выпустил колеса
И, чуть качаясь, по земле идет.
Ну, значит, прилетел Назым Хикмет,
Наш старый друг, освобожденный пленник.
Из этой двери выйдет он на свет
И на траву сбежит с крутых ступенек.
Давным-давно он не бывал в Москве.
Всю молодость провел он за решеткой.
Но прежней, легкой, молодой походкой
Навстречу нам идет он по траве.
Кудрявая открыта голова,
Лицо спокойно, мужественно, строго.
Он произносит русские слова,
Смущаясь и ломая их немного.
И словно капля ясная росы
Скатилась по лицу его украдкой,
Чуть увлажнила светлые усы
И спряталась у рта в глубокой складке.
Его принес, как в сказке, самолет
В страну друзей, в аэропорт московский.
На площади знакомой он прочтет
Ему родное имя: "Маяковский".
Так много лет в неволе он мечтал,
Вдоль стен шагая и на койке лежа,
Увидеть вновь многооконный зал,
В котором Сталин лекции читал
Разноплеменной дружной молодежи.
Услышать стук постройки над Москвой,
Увидеть стрелы кранов над столицей
В той вышине - почти над головой, -
Где самолеты реяли да птицы.
Поэт глядит на крыши в синеве,
На строчки окон строящихся зданий
И говорит: - За годы испытаний
Я награжден. Я счастлив. Я - в Москве.
^TГОД РОЖДЕНИЯ - 1950^U
Взгляни на крепких, беззаботных,
Тепло укутанных ребят.
Ровесники домов высотных,
Они в колясочках сидят.
Недавно - в середине века -
Дома и дети рождены.
Но дом быстрее человека
Достиг предельной вышины.
Растущий дом свои лебедки
Вознес в синеющую высь,
Когда ребята-одногодки
Едва на ножки поднялись.
Но пусть пройдут десятилетья --
И неизведанных высот
Достигнут нынешние дети,
Что первый год живут на свете,
Растут и видят: все растет!
^TКОЛЫБЕЛЬНАЯ^U
Ныряет месяц в облаках.
Пора ложиться спать.
Дитя качая на руках,
Поет тихонько мать:
- Уснули ласточки давно,
И люди спят в домах.
Луна глядит в твое окно,
Нашла тебя впотьмах.
В саду деревья шелестят,
И говорят они:
Скворчата спят, галчата спят,
И ты, малыш, усни!
Усни, не бойся, - наша дверь
Закрыта на засов.
К нам не придет косматый зверь
Из сумрака лесов.
Не залетит орел сюда
С крутой своей скалы, -
Не вылетают из гнезда
В полночный час орлы.
Не смеет вражий самолет
Нарушить твой покой.
Ночное небо стережет
Надежный часовой.
Оберегают жизнь твою
И твой укромный дом
Твои друзья в любом краю, -
Их больше с каждым днем.
Они дорогу преградят
На всей земле войне.
Друзья надежные ребят -
Живут в любой стране.
Усни, - соседи спят давно.
Глядит луна в твое окно.
Спят под луной леса, поля.
Во сне рассвета ждет земля.
^TИЗ КАНТАТЫ "НА СТРАЖЕ МИРА"^U
Бойцам Волгограда
Не надо
Меча на музейном столе.
Да будет героям наградой
Незыблемый мир на Земле -
Пусть больше не станет ареной
Воздушных боев небосвод
И воем зловещим сирены
Не гонят в подвалы народ.
И словом и делом сражаться
За мир и свободу свою
Живущих зовут Волгоградцы,
Стоявшие насмерть в бою.
^TМОРЕ В СТЕПИ^U
Среди степей плывут суда,
Идут на север с грузом хлеба.
И степь, куда пришла вода.
Впервые отразила небо.
^TТРАКТОРИСТ^U
В пшенице густой, колосистой
Все утро мотор стрекотал.
Потом стрекотать перестал, -
Обед привезли трактористу.
У края своей полосы
Сидел человек смуглолицый,
И были светлее пшеницы
Его голова и усы.
Небритый, большой, седоватый,
Землей он и нефтью пропах,
Но сразу узнал я солдата,
Прошедшего школу в боях.
Какого он рода и края,
По речи его не поймешь.
То скажет "ищу", то "шукаю",
То скажет "люблю", то "кохаю",
То "жито" промолвит, то "рожь".
Пожалуй, меж областью Курской
И Харьковской так говорят.
- Хочу я податься на курсы, -
Сказал, между прочим, солдат. -
Механику я розумию,
И средний и полный ремонт.
Гонял на Кавказ грузовые,
Гонял грузовые на фронт.
А нынче до времени в тайне
Я новую думку держу:
Работать хочу на комбайне.
С войны трактора я вожу.
Что трактор, что танк - все едино.
Ну, может, комбайн потрудней.
А все-таки тоже машина, -
Хиба ж не управлюсь я с ней?
Обед свой доел он в молчанье
И хмуро кивнул мне: - Пока! -
А я позабыл на прощанье
Узнать, как зовут старика.
Исчез он вдали, - безымянный
Работник Советской страны,
Участник великого плана,
Участник великой войны.
^TМАЛЕНЬКИЙ СТАЛИНГРАДЕЦ^U
Под мягким одеяльцем белым
Он ровно дышит в тишине.
Он занят очень важным дедом -
Растет невидимо во сне.
Он спит в покое и в прохладе,
Еще не ведая о том,
Что он родился в Сталинграде,
Где видел пламя каждый дом.
Не дрогнут длинные ресницы
Легко закрытых спящих глаз.
И ничего ему не снится,
А то, что снится, - не для нас.
Но молча требует ребенок
Заботы доброй тишины.
Пусть не увидит он спросонок
Над миром зарева войны!
Недаром же на всей планете
Война объявлена войне,
Чтоб сном счастливым спали дети
И по часам росли во сне.
^TДЕНЬ РЕБЕНКА^U
Сегодня - только день Ребенка,
А предстоят десятки лет
Ребятам, что смеются звонко,
Едва в окно забрезжит свет.
Они, проснувшись утром ранним,
Встают для радостной игры.
И мы, большие, не обманем
Доверья нашей детворы.
Мы защитить сумеем детство
Того, кому отец и мать
Должны бесценное наследство
Любви и мысли передать.
^TПЕСНЯ О ДВУХ ЛАДОНЯХ^U
Одной ладонью в ладоши не ударишь.
Узбекская поговорка
В ладоши
Ладонью одной
Не ударишь.
Дорог в дороге
Друг и товарищ.
Две неразлучных струны
У дутара.
В дружбе живет
Их счастливая пара.
Строчка
В стихах
Не живет
Одиночкой.
Дружно рифмуются
Строчка со строчкой.
С другом вдвоем
Не устанешь от ноши,
В лад ударяют
Под песню
В ладоши.
В лад
Ударяет
Ладонь о ладонь.
Сталь и кремень
Высекают огонь.
^TСЛУЧАЙ В МОСКВЕ^U
Огни автомобилей
Мелькали с двух сторон.
А меж огней бродили
В ту ночь верблюд и слон.
Как по пескам пустыни,
Шагал, высок и худ,
Исполненный гордыни
Египетский верблюд.
А сзади шел индийский
В защитной маске слон
И с каждым шагом низкий
Отвешивал поклон.
Протер стекло рукою
Шофер грузовика,
Не зная, что такое
Валит издалека.
Глядел он вдаль, покуда
Застлал глаза туман,
И принял он верблюда
За аварийный кран.
Потом решил, что снится
Ему, должно быть, сон...
Неужто по столице
Бредут верблюд и слон?
Все правила движенья
Нарушили они
И шли без разрешенья
На красные огни.
Сотрудники ОРУДа
Пытались их ловить.
Но как слона, верблюда
Свистком остановить?
Списал бы, вслед им глядя,
Их номер старшина,
Когда бы номер сзади
Имелся у слона.
Виденьем или чудом,
Бродящим по ночам,
В потемках слон с верблюдом
Казались москвичам...
Нет, попросту шагали
Обратно в свой загон,
Побыв на фестивале,
В ту ночь верблюд и слон.
Они меж иностранцев
На улицах нашли
Индийцев, африканцев -
Людей родной земли.
Припомнил берег Нила
На празднике верблюд,
Припомнил край свой милый,
Где финики растут.
Как дома, в Индостане,
Увидел старый слон
Белеющие ткани
Бенгальских смуглых жен.
И рады были люди
Других материков
В слоне или верблюде
Увидеть земляков.
В те дни все части света
Сошлись на торжестве, -
Как будто вся планета
Была у нас в Москве.
^TРАЗГОВОР С ВНУКОМ^U
Позвал я внука со двора
К открытому окну.
- Во что идет у вас игра?
- В подводную войну!
- В войну? К чему тебе война?
Послушай, командир:
Война народам не нужна.
Играйте лучше в мир.
Ушел он, выслушав совет.
Потом пришел опять
И тихо спрашивает: - Дед,
А как же в мир играть?..
Ловя известья, что с утра
Передавал эфир,
Я думал: перестать пора
Играть с войной, чтоб детвора
Играть училась в мир!
^TРОЖДЕНЬЯ ГОД СОРОКОВОЙ^U
Санкт-Петербург и Петроград,
Суровый, строгий и богатый.
С фронтоном греческим фасад.
Солдат у будки полосатой.
На Невском звон гвардейских шпор
По следу лаковых ботинок.
Разряженный Гостиный двор.
Сенноторговцев буйный рынок.
Немые сфинксы над Невой,
И невдали городовой
В перчатках, - видно, что столичный.
И тут же Питер - трудовой
В поту и в копоти фабричной,
В густой завесе дымовой.
Но дрогнул Петербург богатых,
Когда хозяева земли
В шинелях, куртках и бушлатах
На площадь Зимнего пошли.
В старинном Смольном, где с докладом
В тот вечер Ленин выступал, -
Его, ликуя, встретил зал.
И Питер был уж Ленинградом,
Хоть так никто его не звал.
И вот справляет величавый
Бессмертный город над Невой
Со всей Советскою державой
Рожденья год сороковой.
Он знал и голод и осаду,
Чертила смерть над ним круги,
Но не прошлись по Ленинграду
Ни разу дерзкие враги.
Он сохранил, веков наследник,
Черты первоначальных дней,
Но стал за сорок лет последних
Еще моложе и стройней.
Уж стариков сменили внуки,
Вступив в законные права
Здесь, в этом городе науки,
Труда, искусства, мастерства.
^TОНИ ВЕРНУЛИСЬ^U
Еще никто с начала мира
Таких не видывал чудес.
Три необычных пассажира
Летели вверх, теряя вес.
А на Земле следил ученый
За поведеньем всех троих:
Нормально или учащенно
Сердца работают у них.
Но для чего с такой заботой
Отправил небывалый груз
В столь отдаленные высоты
Неугомонный наш Союз!
Пусть, отделившись от ракеты,
Вернется к нам один отсек,
Чтоб в ту же высь взлетел с планеты
Ее хозяин - Человек.
И вот вернулись пассажиры -
Два молодых, здоровых пса
И этот первый кролик мира,
Орлом взлетевший в небеса.
Навек запомнится ракета
И две собаки - умный груз! -
И кролик, доказавший свету,
Что он, хоть кролик, но не трус.
Взметнув снаряд в такие дали
И опустив его назад,
Мы снова миру доказали,
Что нашей мысли нет преград.
^T"ЗДРАВСТВУЙ, МЕСЯЦ МЕСЯЦОВИЧ!"^U
Помню, в книжечке дешевой
Сказки дедушки Ершова
Мчался на коне
Русский парень, сын крестьянский
Из земли своей землянской
К Месяцу - к Луне.
Конь горбатый, быстроногий
По лазоревой дороге
Всадника домчал.
- Здравствуй, Месяц Месяцович!
Я Иванушка Петрович! -
Парень закричал.
А теперь не в сказке детской
И не в смутном сне
Гордый вымпел наш советский
Рдеет на Луне.
^TВОЗДУШНАЯ КОЛЫБЕЛЬНАЯ^U
Есть детская кроватка
На самолете "ТУ".
Как дома, спят в ней сладко
Ребята на лету.
И мы пробили с вами
Немало туч насквозь,
Но спать над облаками
Нам в детстве не пришлось.
Преодолев столетий косность,
Мы покорили целину
И в целину другую - в космос -
Взметнули новую луну.
С тех пор, как спутник из металла
Кругом обходит шар земной,
Никто не скажет, как бывало:
"Ничто не ново под луной!"
12.IV -1961 г.
Своей судьбе я благодарен
За то, что дожил я, старик,
До той поры, когда Гагарин
В пространство космоса проник.
Желаю я литературе
Дружить с пространством мировым,
Где наш земляк Гагарин Юрий
Был первым спутником живым.
^TЛАТВИЙСКИМ ДРУЗЬЯМ^U
Давно я не был в стройной Риге
У Даугавы на берегу,
Но в сердце у себя и в книге
О вас я память берегу.
Из песен вашего народа,
Где столько радости и слез,
Как золотые капли меда,
С собой я несколько увез.
Пересказал я песни эти,
И склад и лад их сохранив,
Чтоб и у нас читали дети
Про серебро рыбачьей сети
И золото латвийских нив.
^TОБЛАВА^U
Бежали женщины и дети
И прятались в лесу глухом...
Но их настигли на рассвете
Солдаты Гитлера верхом.
Белоголовому ребенку
Кричала мать: - Сынок! Беги! -
А убегающим вдогонку
Стреляли под ноги враги.
Но вот отбой - конец облаве,
И в кучку собранный народ
Погнали немцы к переправе - -
Шагать велели прямо вброд.
На лошадях, встревожив заводь,
Спокойно двинулся конвой.
А пеших, не умевших плавать,
Вода покрыла с головой.
И стон стоял над той рекою,
Что бесконечные века
В непотревоженном покое
Текла, темна и глубока.
^TМОСКОВСКИЕ ГОЛУБИ^U
Есть на крыше соседнего дома
У меня молчаливый знакомый.
Хоть по правде сказать, он со мной незнаком
И не знает, что я существую,
Но я вижу частенько его за окном
Ранним утром в погоду любую.
По железным ступенькам ползет паренек,
Поднимаясь все выше и выше.
Доползет до конца - и шальной ветерок
Хохолок его треплет на крыше.
Рыжеватый подросток с крутым хохолком -
Удалой командир эскадрильи.
Вот он целится в небо, - как будто снежком,
Белой птицей, раскинувшей крылья.
А за голубем первым семья голубей
Вылетает из рук командира.
И проносятся - горного снега белей -
Длинноперые вестники мира.
Голубиная стая летит в высоту,
Серебристая в солнечном блеске,
И трепещет, меняя свой путь на лету,
Словно белой бумаги обрезки.
Над Москвою за крышами солнце встает,
И на крышу ползет мой знакомый.
Он воркующих птиц отправляет в полет
С голубиного аэродрома.
Он тревожит их мирный и сонный покой,
Поднимает лентяев на крылья.
И над улицей слышится шелест такой,
Будто сто вееров вы раскрыли.
Нераздельными стаями птицы летят
И на крыше живут неразлучно.
Не забавою занят сосед мой - юннат,
Он ведет это дело научно.
По утрам я из комнаты вижу своей,
Как над краем приподнятым крыши
Чуть мелькают, волнуясь, чубы голубей
И один - человечий - повыше...
От имени множества матерей,
Изведавших боль одиночества,
Мы просим Верховный Совет поскорей
Вернуть их ребятам отчество.
От имени граждан будущих лет,
Еще не имеющих почерка,
Мы, взрослые, просим Верховный Совет
Дать отчество им вместо прочерка.
Мы просим родившимся отчество дать
Взамен этих прочерков-клякс, -
Пускай не ходили отец их и мать
Любовь регистрировать в загс.
У Родины нет незаконных детей.
Не может она не признать
Детей всех народов, краев, областей.
На то она Родина-мать.
Мы знаем, что детям свободной страны
Свободно живется на свете.
Так пусть же и в метриках будут равны
Для счастья рожденные дети!
^TВ АФИНСКОЙ ТЮРЬМЕ^U
Жене и дочери Никоса Белоянниса,
казненного в афинской тюрьме
Есть земля прекрасная - Эллада,