Страница:
Оставим его на время в покое. Парень при деле. Следующей помехой был Игорь Русанов, хранитель второго завещания. Он плохо знал Тимура, и они практически не встречались. Вот почему он отдал тебе конверт. Ты проявил упорство, совсем как Тим. Можно сказать, нам повезло. Ты внес свою лепту в общее дело. Вторая причина, по которой он вручил тебе завещание, заключалась в следующем. Он знал, что я не уничтожил первое, и не хотел, чтобы оно сработало.
После того как Русанов передал тебе конверт, он должен был умереть как опасный свидетель. Так оно и произошло. К сожалению, встреча с Русановым — твоя единственная удача. В остальном ты только все портил своим расследованием, взбалтывая осадок на дне бочки и засвечиваясь везде, где только можно. Что касается второго костюма. Ты еще лежал в больнице. Я понимал, что проку от тебя в таком состоянии не будет. Второй костюм предназначался Ефиму. Именно он должен был играть роль Тимура и ставить печати на документах. Возможно, этот номер прошел бы на ура. Но я рано торжествовал победу, решив, что расследование в прошлом, и не думал о нем. Я слишком поздно узнал, что майор Лиходеев жив. Не знаю, как ему удалось спастись, на сей счет у меня нет никакой информации. Ясно другое. Он знал, что один из вас жив. Кто бы это ни был, но терять обещанные ему полмиллиона он не хотел. Мужик проиграл битву, и никто ему не собирался платить даже за издержки на бензин. Такое положение вещей его не устраивало. У него оставался только один выход. Доказать, что в живых остался Тимур Аракчеев, продолжить с ним борьбу до последнего и получить свои деньги. Теперь он уже выступал как частное лицо и не был столь опасен. С другой стороны, он оставался и остается врагом номер один. Чтобы ему никто не мешал, Лиходеев превращается в призрак и следит за состоянием твоего здоровья с неменьшим вниманием, чем доктор Розин. Лиходеев занимает позицию выжидания. Впервые я понял, что он жив, когда у меня выкрали второй комплект одежды, предназначенный для Ефима. Но уверенность в этом появилась позже. Не успел ты выйти из больницы, как окунулся в гущу событий. Тебя понесло. Первый твой вывод, скоропалительный и не очень обоснованный, заключается в том, что Максим Круглое мертв, а ты не кто иной, как Тимур Аракчеев. Меня твоя версия устраивала. Во-первых, у меня отпала нужда тебе это внушать. А во-вторых, я надеялся, что новое имя тебя напугает. Ты убийца, и прокуратура уверена в этом. Тогда, по законам самосохранения ты должен запереться в своей комнате и не высовывать нос наружу. Но я ошибся. Ты не успокоился, продолжая копать себе яму, а не искать истину. По сути, ты только плодил себе новых врагов и поддерживал дыхание у старых. У нас появились новые помехи. И первой оказался Ефим, у которого возникли сомнения. Он уже не хотел работать вслепую. Второй помехой стала Татьяна Русанова. Потеряв жениха и любовника, она поняла, что еще не все пропало. Один из них жив, и кто бы им ни был, она извлечет из этого пользу для себя. Женщины могут играть обстоятельствами так, как это им удобно. Но не стоит забывать, что за твоей спиной стоял Лиходеев, как тень преследовавший тебя, и теперь ты играл на его поле, сам того не понимая, снабжая его необходимой информацией. Все, чего он не мог сделать сам, ты делал за него и для него.
Я приказал Эрику уничтожить Лиходеева и избавиться от призрака. Но Эрик эту схватку проиграл, как ты в свое время проиграл Тимуру.
Таким образом, Лиходеев убрал от тебя охранника и создал для себя легенду, соорудив из Эрика собственный труп.
С тех самых пор когда я заподозрил, что Лиходеев жив, я дал задание Ефиму обследовать котлован. Если майор погиб, то его тело должно находиться на дне.
Вряд ли у грешника такого масштаба выросли крылья и он вознесся на небеса.
Долгие поиски увенчались успехом. Но выловили они труп Эрика с документами Лиходеева. Тот даже не счел нужным его переодеть в свою одежду.
Тем временем Ефим продолжал сомневаться в тебе. Он не знал, ради кого старается, и чего ты добиваешься. Вот тогда, в тайне от меня, он подбрасывает тебе записку в машину. Он хочет знать твою реакцию на новое завещание. Ведь он присутствовал при его составлении и знал, у кого оно находится. И потом, он был уверен: если нотариус отдаст тебе завещание, значит, ты настоящий Тимур, а не подмененный. Как только ты туда приехал, мне позвонила Татьяна и сообщила, что к отцу прибыл Максим Круглое. Я тут же выехал на место. Я успел вовремя. Твоя машина стояла возле дома Русанова. А в кустах сидел безмозглый Ефим. Он получил от меня нагоняй. Слишком рискованный шаг идти напрямую к нотариусу. Малейшее сомнение, и завещание перекочует в банковский сейф с особыми инструкциями. Ефим мне сказал, что ты спишь в машине и он боится подойти. Не удивительно, что я успел. Ты просто не смог уехать. На соседнем сиденье лежало завещание. Я его забрал и отослал Ефима. Кажется, он понял, что ты все же Тимур и он зря затеял свои проверки. Он уехал, а я пошел в дом нотариуса. Теперь пакет лежал в моем кармане, и лишняя фигура на доске только мешала дальнейшему построению сложных комбинаций. Спустя десять минут я вышел на улицу. Помеха устранена. Но ни тебя, ни твоей машины на месте не оказалось. Я решил, что ты пришел в себя и уехал домой. На следующий день я понял, что ошибался. Дома ты так и не появился. Я поехал к тебе. Но впустую. Мало того, Эрик тоже не вернулся с задания. Тут я не на шутку испугался.
В тот же вечер я наконец-то встретился с призраком. Он сам заявился ко мне домой. Майор Лиходеев был одет в твою одежду. Точнее в дубликат. И даже про перчатки не забыл.
Вел он себя уверенно, даже нахально. Этот парень знал, что делал. Он сообщил мне, что похитил тебя, и ты спрятан в надежном месте, находясь в наркотическом состоянии. Условие твоего освобождения очень простое. Я должен ему отдать чемодан с полумиллионом долларов, а он вернет тебя в целости и сохранности. В противном случае, твой труп найдут на свалке с диагнозом «передозировка наркотиков». Я согласился. Но сказал ему, что деньги без твоей помощи достать не смогу.
Я знаю место, но у меня нет заветного ключика.
Он подумал и ответил: "Ладно, старая жаба. Я верну тебе парня, но если ты не отдашь мне деньги, то я перебью вас, как котят по одному. Мне терять нечего.
Все пойдете следом за своим Эриком. Среди вашей своры мне нет равных соперников".
Я понимал, что майор не шутит. Страшный и отчаянный человек. Он сделал свою последнюю ставку и не может проиграть.
На следующий день он позвонил мне и сообщил, что я могу найти тебя в машине у отеля «Балчуг».
Там я тебя и нашел. Пришлось вызвать доктора Розина и попросить его, чтобы он тебя припугнул. Ты уже находился на мушке у Лиходеева. Теперь нужно было форсировать переговоры, пока Лиходеев согласился ждать двое суток. И мы блестяще справились с этой задачей. Для твоей безопасности я уже нанимал сыщика. Тот оказался растяпой. Ты хотел свободы и стряхивал с себя охрану, как клопов. От Эрика тоже избавился. Мне ничего не оставалось, как прикрепить к тебе Ефима. Но он плохо кончил. Лиходеев его выследил и уничтожил первым. Его терпение лопнуло. Он и тебя заманил в ловушку и попытался взорвать. Но тебе везло. Он позвонил мне и сказал, что ты взлетел в воздух. Настал мой черед. Я не мог поверить, что ты мертв. Мне казалось, майор блефует. Он не сможет отказаться от последней надежды. Я оставил тебе записку с этим адресом и передал ее Элине Львовне, а сам поехал сюда. И вот я тебя вижу живым и здоровым. Теперь он нас не достанет. Настал последний этап нашего плана.
Самолет в десять. И мы улетим. Уверен в этом.
— Если нас на пути не встретит Лиходеев. Он не из тех, кто проигрывает. Мне непонятно другое. У нас тьма денег. Почему ты не отдал ему полмиллиона? Гроши по сравнению с безопасностью.
— В этой стране у меня осталось полторы тысячи долларов на мелкие расходы. Все деньги там, в банке.
— Но существует чемодан, черт подери. Если бы ты его отдал, то не погибли бы ни Ефим, ни домработница, и я не подвергся бы испытаниям на выживание.
— Глупец! Кто же знает, как достать этот чемодан? Я только знаю, что Тимур его сдал в одну из камер хранения в Шереметьево. Но у нас нет ни точного места, ни квитанции. Это же…
— Я знаю, где квитанция!
Антон подскочил на стуле.
— И ты молчал?
— Я не знал, где камера хранения и что взамен этой грязной бумажки можно получить полмиллиона долларов.
— Так значит, мы по твоей милости висели на волоске!
— Не путай Божий дар с яичницей. Все началось с твоих грязных идей убить наследника своего друга. Человеческая жизнь для тебя ничто. Главное — деньги.
Ты начал с Катерины Кислицкой и кончил безобидной Элиной Львовной. Вот почему мы на волоске.
— Ты так ничего и не понял…
Антон внезапно замолк. Я перехватил его взгляд и оглянулся.
В дверях с револьвером в руках стояла Татьяна Русанова, о которой я успел забыть.
— Не шевелитесь! Ты не прав, Максим. Смерть не ушла вместе с твоей домработницей. Она еще витает в воздухе. Костлявая еще не насытилась и требует новых жертвоприношений. Пожалуй, мы отдадим ей в объятия главного кровопийцу. Она с особым удовольствием его обласкает в аду.
— Брось оружие, Таня! — жестким приказным тоном произнес Антон.
— Ничтожество. Можешь не гипнотизировать меня своим пристальным взглядом. Ты убил моего отца. Тебе не место на земле.
— Фанатичка! — зарычал адвокат. — Брось эту штуковину и убирайся вон, пока я не разозлился.
В нем чувствовалась уверенность. Мне показалось, что девушка бросит оружие. Он действовал на нее как удав на кролика. Может и на меня он действовал так же. Я же не видел со стороны.
Внезапно Антон вскочил на ноги. Набалдашник остался в его руках, а трость отлетела в сторону. Я увидел длинное узкое лезвие, похожее на шпагу. Так вот где хранилось знаменитое жало, погубившее Катю и нотариуса.
Он двинулся на нее, как лавина, выставив остроконечный сверкающий клинок вперед. Но Гольдбергу удалось сделать только два шага. Один за другим прогремели три выстрела подряд. Все пули угодили Антону в голову. Его отбросило назад, он перелетел через стулья и рухнул тяжелым мешком у подножья лестницы.
Кажется, я лишился своего партнера. Но почему-то не ощущал при этом ни малейшего сожаления. Больше я никогда уже не услышу невероятных историй из своей прошлой жизни.
Я взглянул на Татьяну, и у меня появилось ощущение, что я вообще больше ничего не услышу и не увижу. Ствол револьвера смотрел мне прямо в лицо. Рука твердо держала оружие, а в глазах читалась решимость.
Я продолжал сидеть и ждать. Сколько же можно бегать от смерти? Неравные силы. И эти дурацкие часы, висевшие над моей головой, давно уже умерли.
Недаром, значит, мне в больнице мерещились в бреду часы без стрелок. Я их нашел. Смерть дала мне подсказку. Мол, избегай сломанных часов. Они тебя погубят.
— И что дальше, Татьяна Игоревна? Одного хлопнули, теперь моя очередь настала. Тоже месть?
— Я тебя предупреждала, что расправлюсь с ним. О тебе речь не шла.
Понятно, что я приехала сюда не ради прогулки и тебе в шоферы не нанималась.
Этот боров получил то, что заслужил. Забудь о нем.
Мне почему-то стало безразлично, что произойдет дальше. Все обесцветилось, замерзло и превратилось в пустоту.
— И что дальше? — холодно спросил я.
— Антон собирался убить тебя.
— Зачем? Он не мог воспользоваться банковским счетом без меня. Никто не убивает курицу, несущую золотые яйца.
— И ты веришь в его сказки? Простачок. Выверни его карманы, и ты найдешь в них истину, за которой бессмысленно гонялся все это время.
Вряд ли сейчас Татьяна станет блефовать. Она отомстила за своего отца и может уйти, либо пристрелить меня как свидетеля. Но не делает этого. Что ей нужно?
Я содрал с кушетки покрывало, и набросил его на окровавленную голову бывшего адвоката.
Обшарив карманы трупа, я извлек из них несколько конвертов и бросил их на стол. Таня все еще стояла на пороге возле открытой двери, твердо сжимая револьвер в руке, черный зрачок которого, как пристальный взгляд, следил за моим передвижением.
— Ты так и будешь держать меня на мушке?
— Мне так спокойнее. Когда мы обсудим все детали, и, надеюсь, придем к общему соглашению, я уберу оружие. Но сейчас это преждевременно. Ты слишком непредсказуем.
— Чего же ты от меня хочешь?
— Разбери конверты и прочти бумаги, что в них лежат. Сам все поймешь.
Я подошел к столу и начал раскрывать конверты. В первом лежали два авиабилета до Женевы. В графе имен ничего не указано. Это ни о чем не говорило.
Заполнить их минутное дело. Во втором лежала копия первого завещания. Я его уже видел и ничего нового не узнал. В третьем лежало второе завещание. Последнее. И о нем я уже все знал. Антон мне сознался, что выкрал его из машины, когда я потерял сознание. Из-за этой бумажки погиб Татьянин отец. В последнем конверте лежала именная печать Тимура Аракчеева и гербовый лист бумаги. Я развернул его.
Но ничего не понял.
— Ну? — спросила Татьяна. — Дошло наконец?
— Это свидетельство о смерти Тимура Аракчеева. И что тут странного?
— Что я говорила? Этот прохвост все продумал.
— Он ничего не продумывал. Тим погиб, и свидетельство о смерти дается на каждого умершего. Он сгорел в машине.
— Туда ему и дорога. А теперь прочти графу о причине смерти.
— "Смерть наступила в результате сердечной недостаточности…" Чепуха какая-то.
— Нет, не чепуха. Когда труп доставили в морг, Антон попросил доктора Фаина написать именно этот диагноз. Он мотивировал это тем, что могут пойти нежелательные слухи, и партнеры, а в особенности конкуренты нефтяной компании, могут поднять волну недоверия и потребуют дополнительного расследования.
— Все правильно. Смерть от ожогов могла помешать быстрой продаже компании.
— Мой отец узнал о диагнозе от доктора Фаина и был крайне удивлен. Вспомни первое завещание. Все средства переходят во владения Антона Гольдберга при естественной смерти Тимура Аракчеева. А смерть от ожогов может расцениваться как насильственная смерть. В этом случае, Антон лишается возможности пользоваться капиталом. Доктор Фаин не понимал подвоха. Он выписал справку и заключение с тем диагнозом, о котором его попросил старый друг. Какая разница, какой диагноз. Человека к жизни уже не вернуть.
— Ты меня окончательно запутала.
— Туго соображаешь, женишок. Взгляни на дату смерти.
Я прочел.
— "Смерть наступила десятого октября в четырнадцать часов десять минут". Но позволь, десятое было вчера.
— Вот именно. Доктор Фаин не проставил числа в документах. Это сделал Антон сам. Вчера же он отвез справки в ЗАГС, и ему выписали официальное свидетельство о смерти. А теперь подумай. Антон привозит это свидетельство о твоей безвременной кончине от сердечного приступа в Швейцарию и, согласно первому завещанию, становится единственным владельцем всех счетов клана Аракчеевых. Я следила за ним. Видела, как он вчера ездил в ЗАГС. А потом зашла туда и выяснила, что он там делал. Тогда мне стало все понятно. Ты обречен.
Убив Антона, я спасла тебе жизнь. А теперь ты еще веришь в то, что двойное покушение на тебя за эту ночь и вчерашний день воля безумного маньяка? Ты чудом остался жив. А ведь Антон был уверен, что от тебя и мокрого места не осталось.
— Но я жив. И он ждал меня.
— Своим появлением ты его не очень расстроил. Убийца не справился, так он сам справится. У него и без того руки по локоть в крови. Видишь эту трость?
Антикварная штучка, доставшаяся ему в наследство от Аракчеева-старшего. Ее секрет знали единицы. Те, кто уже лежит в гробу. Старик Аракчеев тоже поднимался к вершинам власти и богатства не по широкой мраморной лестнице, а по трупам. И сынок его не псих, а копия своего папаши, но лишь с той разницей, что выпячивал на публике свою изнанку, а отец умел скрывать свое истинное лицо, пожимая руки президентам с милой улыбкой на лице.
Антон из их же банды. Но только он ни чужих, ни своих не щадил. И я не уверена, что ты доехал бы до аэропорта. Острие кинжала впилось бы тебе в спину здесь или на поляне, может у ворот или в лесу. Даже если у него не получалось бы сделать это сегодня, то можно убрать тебя в Швейцарии. В Женевском озере выловили бы труп мужчины, и никто бы его не опознал. Так даже лучше. Но в банк Антон пришел бы один. Без компаньонов, как единоличный хозяин бешеных капиталов. У него в руках подлинное свидетельство о смерти. Любой запрос это подтвердит. Завещание тоже подлинное. О существовании второго никто не знает.
Свидетели мертвы. Вот истинное лицо Антона Гольдберга. Цель оправдывает средства. Он убрал всех, кто мог ему хоть чем-то навредить. Даже перестарался.
Но лишний труп не помеха. А лишний свидетель — уже головная боль. Теперь до тебя дошло, с кем ты имел дело и что тебя ожидало в ближайшем будущем?
Каждое слово Татьяны звучало весомо и убедительно. И я верил ей. Скорее всего, ее пророчества сбылись бы в ближайшее время.
— Допустим, ты сказала мне правду. Я тебе поверил. Ты спасла мне жизнь, но сама держишь меня под прицелом. Чего же ты хочешь взамен своей услуги?
— Вот мы и добрались до главного, дорогой Максим. Я сразу узнала тебя, но тогда не наступило время раскрывать перед тобой карты. Сегодня Антон тебе подтвердил и окончательно определил твою личность. Перед тобой лежат все необходимые документы: печать Тимура и билеты на самолет. Ты единственный наследник капиталов семейства Аракчеевых. Тебе пора ставить монумент, господин мультимиллионер! Не так ли?
— К чему ты клонишь?
— А к тому, милый Макс, что пока ты находишься под прицелом, миллионы могут уплыть вместе с жизнью.
— Какой же резон меня убивать? Ведь ты хочешь получить свою долю.
— Догадался. Сделай два шага назад.
Я повиновался. Она приблизилась к столу и взяла с него второе завещание, сунула его в карман плаща.
— Забудь о нем. Я его уничтожу, раз этого не успел сделать Антон.
Существует только первое завещание. Вдолби это в свою больную голову. А теперь прикинь, чего ты стоишь без второго завещания? Ничего. Без опекуна тебе не дадут и гроша. Вот тут наши интересы сходятся. Я не прочь стать госпожой миллионершей. Ты на мне женишься, как собирался это сделать до аварии. Мы вместе полетим в Швейцарию. И тогда ты сможешь сказать банкирам, что опекун не полетел с тобой по причинам его ненадобности. Ты обзавелся семьей, и опекунство автоматически снимается. Тимур Аракчеев женатый человек и получает полное право владеть капиталом по собственному усмотрению. Отличный ход. Ты делишь счета на две части, и мы оба остаемся довольными сделкой.
— А если я не стану их делить?
— Швейцария — не Россия. Я твоя жена и при разводе могу потребовать компенсацию в половину капитала. Суд будет на моей стороне, а для тебя лишние издержки. Нет смысла затевать мышиную возню. И не жадничай. Тебе и второй жизни не хватит, чтобы истратить четверть денег.
— По сути дела, ты моя невеста. Не вижу причин от тебя отказываться. Ты мне нравишься как женщина, и я не стал бы затевать развод. Жаль, если ты не испытываешь ко мне тех же чувств.
Она не ожидала услышать ничего подобного, и в ее глазах я прочел смятение.
Я ненавидел ее, и у меня уже появился собственный план. Школа Антона тоже меня кое-чему научила. И зря она считала меня простачком. Но если ей так хочется, почему бы им не оставаться в ее глазах? Одно я знал точно. Моей женой может стать только Белла, которую я любил по-настоящему.
Теперь я уже не тот, и не так много времени мне понадобилось в новой жизни, чтобы понять роль денег и их силу. Прав доктор Розин. В мире капитала не бывает понятий нравственности, справедливости и откровений. Душа превращается в черствую горбушку, чувства существуют под сильным действием анестезии, а интересы устремлены только в одном направлении — деньги! Думаю, что я стал одним из тех, кто окружал меня в последнее время. Удивляться тут нечему.
Татьяна размечталась. Не рановато ли?
— Из нас получится неплохая пара, дорогой. Мы не будем сходить со страниц светской хроники. Молодые, красивые и непомерно богатые.
— Боюсь, объективы сумеют запечатлеть прижатый к моей спине ствол револьвера.
Она вновь улыбнулась. Немного помешкав, Татьяна все же опустила ствол, но все еще крепко сжимала оружие в руках. Я стал собирать со стола конверты и убирать их в свой карман. Первый этап переговоров подошел к концу. Она его выиграла. Только бы ей не взбрело в голову уничтожить второе завещание в эту минуту.
Но, кажется, я сумел усыпить ее бдительность на некоторое время. Судя по лицу, она осталась довольна. Самонадеянная красотка. Она верит в свои чары. Не один мужчина падал ей в ноги, это и сделало ее такой.
Странное чувство владело мной. Все эти бумажки, которые я аккуратно складывал в свой карман, еще неделю назад не играли в моей жизни никакой роли.
Как быстро мы меняемся. Сейчас я понимал им цену.
Ни одну из них я не в силах разорвать. Рука не поднимается. Бацилла под названием «алчность» уже разъедала мой организм, а душа черствела. Даже одна десятая тех денег, что лежали в швейцарском банке, могла превратить жизнь любого смертного в рай. И я не собирался отдавать ни цента из той зеленой горы, что надежно хранится под семью замками. У меня дрожали руки и скрипели зубы.
Пожалуй, это новая болезнь, пострашнее амнезии, и вряд ли она излечима.
И вдруг новый обрыв. Внезапно в доме погас свет. Я вздрогнул. Война не кончилась. Инстинкт сработал, и я резко отскочил в сторону. Раздался выстрел.
Сверкнуло пламя. Последовал второй выстрел. Я упал на пол лицом вниз и прикрыл голову руками. Третий выстрел. Звякнули пружины часов на стене. Я вскочил на ноги и бросился к лестнице. У порога споткнулся о труп Антона и упал. Раздался грохот, и пуля пролетела над головой.
Спасибо, адвокат. Впервые ты меня спас по-настоящему. Защитничек! Только после смерти начал напрямую выполнять свои обязанности.
Я пополз по ступеням вверх. Еще выстрел. От перил отскочила щепка и врезалась мне в щеку. Я ускорил движение. Очутившись наверху, я прополз по темному коридору и головой открыл какую-то дверь. Вскочив на ноги, вбежал в нее, обо что-то споткнулся, перелетел через препятствие и откатился в дальний конец помещения. Снизу раздался дикий женский вопль, и тишина. Я отполз к стене, сел на пол и замер. Окон в комнате не было. Ни единого просвета.
Кажется, это ловушка. Все. Захлопнулась. Мой опыт прыжков с высоких окон больше мне не пригодится. Тупик. Я ждал. И вдруг тишину разорвал бой часов. Они заработали. Чертовщина какая-то. Бой продолжался. Может, и стрелки пошли?
Я достал из кармана фонарь и включил его. Чернота пугала меня больше выстрелов. Я не выносил мрака, так и не сумев победить его. Я смотрел на луч света, как умирающий от жажды на воду. Мне стало легче. В конце концов, чему быть, того не миновать. Яркий луч выхватил из темноты упавшую клетку, похожую на корзину. Это я об нее споткнулся, ввалившись в помещение. Меня занесло в обычный чулан, где валялся всякий хлам. Неудачный выбор. Но как же охотник нашел этот адрес, если Антон сам здесь прятался. Наемный убийца? Тогда он не страшен. Заказчик мертв, и ему ничего не нужно. В крайнем случае, его можно перекупить. А если так, то зачем ему стрелять? Татьяна? Вряд ли она еще жива.
Предсмертный вопль ни с чем не перепутаешь. Убийства продолжаются. Тогда я имею дело с Лиходеевым. Майор мог кого угодно из-под земли достать. Наконец-то и до меня добрался. Дважды я ускользал у него из-под носа. Третьего не дано. Только покончив со мной, он успокоится. Хитрость, опыт, настойчивость должны были привести его к победе. А адрес он мог узнать из той записки, что Антон оставил домработнице. Ведь именно там состоялась наше последнее свидание. Я мог догадаться об этом раньше и предупредить своих болтливых собеседников.
Мне почудилось, что солома на полу зашелестела. Я направил луч к двери.
Возле перевернутой корзины что-то шевелилось. Я присмотрелся. Меня бросило в холод. Такой мерзости я даже в кино не видел. Несколько черных лохматых пауков размером с кулак, копошились в соломе. У каждого на спине имелось красное пятно размером с круглую медаль.
У меня пересохло во рту и парализовало конечности. Неведомые мне чудища, не торопясь, поползли в мою сторону. Кошмар! Это даже не пуля, а какая-то ядовитая тварь. Я нарушил покой лохматых ублюдков, и нашел себе новых врагов.
Теперь они пошли на меня в атаку. Что я могу сделать? Голова не соображала.
Вряд ли мне удастся оказать им достойный отпор. Я отвел луч фонаря немного в сторону, и пауки остановились. Может, их раздражает прямой свет или, наоборот, привлекает. Я положил фонарь на пол и откатил его в сторону. Он застрял в соломе в полутора метрах от меня. Луч не изменил свое направление. Пауки вновь пошли в атаку, но не на меня, а на источник света. Можно улучить момент и выскочить из чулана… Куда? В лапы убийцы? Прямо на ствол? Я встал на ноги и прижался к стене.
После того как Русанов передал тебе конверт, он должен был умереть как опасный свидетель. Так оно и произошло. К сожалению, встреча с Русановым — твоя единственная удача. В остальном ты только все портил своим расследованием, взбалтывая осадок на дне бочки и засвечиваясь везде, где только можно. Что касается второго костюма. Ты еще лежал в больнице. Я понимал, что проку от тебя в таком состоянии не будет. Второй костюм предназначался Ефиму. Именно он должен был играть роль Тимура и ставить печати на документах. Возможно, этот номер прошел бы на ура. Но я рано торжествовал победу, решив, что расследование в прошлом, и не думал о нем. Я слишком поздно узнал, что майор Лиходеев жив. Не знаю, как ему удалось спастись, на сей счет у меня нет никакой информации. Ясно другое. Он знал, что один из вас жив. Кто бы это ни был, но терять обещанные ему полмиллиона он не хотел. Мужик проиграл битву, и никто ему не собирался платить даже за издержки на бензин. Такое положение вещей его не устраивало. У него оставался только один выход. Доказать, что в живых остался Тимур Аракчеев, продолжить с ним борьбу до последнего и получить свои деньги. Теперь он уже выступал как частное лицо и не был столь опасен. С другой стороны, он оставался и остается врагом номер один. Чтобы ему никто не мешал, Лиходеев превращается в призрак и следит за состоянием твоего здоровья с неменьшим вниманием, чем доктор Розин. Лиходеев занимает позицию выжидания. Впервые я понял, что он жив, когда у меня выкрали второй комплект одежды, предназначенный для Ефима. Но уверенность в этом появилась позже. Не успел ты выйти из больницы, как окунулся в гущу событий. Тебя понесло. Первый твой вывод, скоропалительный и не очень обоснованный, заключается в том, что Максим Круглое мертв, а ты не кто иной, как Тимур Аракчеев. Меня твоя версия устраивала. Во-первых, у меня отпала нужда тебе это внушать. А во-вторых, я надеялся, что новое имя тебя напугает. Ты убийца, и прокуратура уверена в этом. Тогда, по законам самосохранения ты должен запереться в своей комнате и не высовывать нос наружу. Но я ошибся. Ты не успокоился, продолжая копать себе яму, а не искать истину. По сути, ты только плодил себе новых врагов и поддерживал дыхание у старых. У нас появились новые помехи. И первой оказался Ефим, у которого возникли сомнения. Он уже не хотел работать вслепую. Второй помехой стала Татьяна Русанова. Потеряв жениха и любовника, она поняла, что еще не все пропало. Один из них жив, и кто бы им ни был, она извлечет из этого пользу для себя. Женщины могут играть обстоятельствами так, как это им удобно. Но не стоит забывать, что за твоей спиной стоял Лиходеев, как тень преследовавший тебя, и теперь ты играл на его поле, сам того не понимая, снабжая его необходимой информацией. Все, чего он не мог сделать сам, ты делал за него и для него.
Я приказал Эрику уничтожить Лиходеева и избавиться от призрака. Но Эрик эту схватку проиграл, как ты в свое время проиграл Тимуру.
Таким образом, Лиходеев убрал от тебя охранника и создал для себя легенду, соорудив из Эрика собственный труп.
С тех самых пор когда я заподозрил, что Лиходеев жив, я дал задание Ефиму обследовать котлован. Если майор погиб, то его тело должно находиться на дне.
Вряд ли у грешника такого масштаба выросли крылья и он вознесся на небеса.
Долгие поиски увенчались успехом. Но выловили они труп Эрика с документами Лиходеева. Тот даже не счел нужным его переодеть в свою одежду.
Тем временем Ефим продолжал сомневаться в тебе. Он не знал, ради кого старается, и чего ты добиваешься. Вот тогда, в тайне от меня, он подбрасывает тебе записку в машину. Он хочет знать твою реакцию на новое завещание. Ведь он присутствовал при его составлении и знал, у кого оно находится. И потом, он был уверен: если нотариус отдаст тебе завещание, значит, ты настоящий Тимур, а не подмененный. Как только ты туда приехал, мне позвонила Татьяна и сообщила, что к отцу прибыл Максим Круглое. Я тут же выехал на место. Я успел вовремя. Твоя машина стояла возле дома Русанова. А в кустах сидел безмозглый Ефим. Он получил от меня нагоняй. Слишком рискованный шаг идти напрямую к нотариусу. Малейшее сомнение, и завещание перекочует в банковский сейф с особыми инструкциями. Ефим мне сказал, что ты спишь в машине и он боится подойти. Не удивительно, что я успел. Ты просто не смог уехать. На соседнем сиденье лежало завещание. Я его забрал и отослал Ефима. Кажется, он понял, что ты все же Тимур и он зря затеял свои проверки. Он уехал, а я пошел в дом нотариуса. Теперь пакет лежал в моем кармане, и лишняя фигура на доске только мешала дальнейшему построению сложных комбинаций. Спустя десять минут я вышел на улицу. Помеха устранена. Но ни тебя, ни твоей машины на месте не оказалось. Я решил, что ты пришел в себя и уехал домой. На следующий день я понял, что ошибался. Дома ты так и не появился. Я поехал к тебе. Но впустую. Мало того, Эрик тоже не вернулся с задания. Тут я не на шутку испугался.
В тот же вечер я наконец-то встретился с призраком. Он сам заявился ко мне домой. Майор Лиходеев был одет в твою одежду. Точнее в дубликат. И даже про перчатки не забыл.
Вел он себя уверенно, даже нахально. Этот парень знал, что делал. Он сообщил мне, что похитил тебя, и ты спрятан в надежном месте, находясь в наркотическом состоянии. Условие твоего освобождения очень простое. Я должен ему отдать чемодан с полумиллионом долларов, а он вернет тебя в целости и сохранности. В противном случае, твой труп найдут на свалке с диагнозом «передозировка наркотиков». Я согласился. Но сказал ему, что деньги без твоей помощи достать не смогу.
Я знаю место, но у меня нет заветного ключика.
Он подумал и ответил: "Ладно, старая жаба. Я верну тебе парня, но если ты не отдашь мне деньги, то я перебью вас, как котят по одному. Мне терять нечего.
Все пойдете следом за своим Эриком. Среди вашей своры мне нет равных соперников".
Я понимал, что майор не шутит. Страшный и отчаянный человек. Он сделал свою последнюю ставку и не может проиграть.
На следующий день он позвонил мне и сообщил, что я могу найти тебя в машине у отеля «Балчуг».
Там я тебя и нашел. Пришлось вызвать доктора Розина и попросить его, чтобы он тебя припугнул. Ты уже находился на мушке у Лиходеева. Теперь нужно было форсировать переговоры, пока Лиходеев согласился ждать двое суток. И мы блестяще справились с этой задачей. Для твоей безопасности я уже нанимал сыщика. Тот оказался растяпой. Ты хотел свободы и стряхивал с себя охрану, как клопов. От Эрика тоже избавился. Мне ничего не оставалось, как прикрепить к тебе Ефима. Но он плохо кончил. Лиходеев его выследил и уничтожил первым. Его терпение лопнуло. Он и тебя заманил в ловушку и попытался взорвать. Но тебе везло. Он позвонил мне и сказал, что ты взлетел в воздух. Настал мой черед. Я не мог поверить, что ты мертв. Мне казалось, майор блефует. Он не сможет отказаться от последней надежды. Я оставил тебе записку с этим адресом и передал ее Элине Львовне, а сам поехал сюда. И вот я тебя вижу живым и здоровым. Теперь он нас не достанет. Настал последний этап нашего плана.
Самолет в десять. И мы улетим. Уверен в этом.
— Если нас на пути не встретит Лиходеев. Он не из тех, кто проигрывает. Мне непонятно другое. У нас тьма денег. Почему ты не отдал ему полмиллиона? Гроши по сравнению с безопасностью.
— В этой стране у меня осталось полторы тысячи долларов на мелкие расходы. Все деньги там, в банке.
— Но существует чемодан, черт подери. Если бы ты его отдал, то не погибли бы ни Ефим, ни домработница, и я не подвергся бы испытаниям на выживание.
— Глупец! Кто же знает, как достать этот чемодан? Я только знаю, что Тимур его сдал в одну из камер хранения в Шереметьево. Но у нас нет ни точного места, ни квитанции. Это же…
— Я знаю, где квитанция!
Антон подскочил на стуле.
— И ты молчал?
— Я не знал, где камера хранения и что взамен этой грязной бумажки можно получить полмиллиона долларов.
— Так значит, мы по твоей милости висели на волоске!
— Не путай Божий дар с яичницей. Все началось с твоих грязных идей убить наследника своего друга. Человеческая жизнь для тебя ничто. Главное — деньги.
Ты начал с Катерины Кислицкой и кончил безобидной Элиной Львовной. Вот почему мы на волоске.
— Ты так ничего и не понял…
Антон внезапно замолк. Я перехватил его взгляд и оглянулся.
В дверях с револьвером в руках стояла Татьяна Русанова, о которой я успел забыть.
— Не шевелитесь! Ты не прав, Максим. Смерть не ушла вместе с твоей домработницей. Она еще витает в воздухе. Костлявая еще не насытилась и требует новых жертвоприношений. Пожалуй, мы отдадим ей в объятия главного кровопийцу. Она с особым удовольствием его обласкает в аду.
— Брось оружие, Таня! — жестким приказным тоном произнес Антон.
— Ничтожество. Можешь не гипнотизировать меня своим пристальным взглядом. Ты убил моего отца. Тебе не место на земле.
— Фанатичка! — зарычал адвокат. — Брось эту штуковину и убирайся вон, пока я не разозлился.
В нем чувствовалась уверенность. Мне показалось, что девушка бросит оружие. Он действовал на нее как удав на кролика. Может и на меня он действовал так же. Я же не видел со стороны.
Внезапно Антон вскочил на ноги. Набалдашник остался в его руках, а трость отлетела в сторону. Я увидел длинное узкое лезвие, похожее на шпагу. Так вот где хранилось знаменитое жало, погубившее Катю и нотариуса.
Он двинулся на нее, как лавина, выставив остроконечный сверкающий клинок вперед. Но Гольдбергу удалось сделать только два шага. Один за другим прогремели три выстрела подряд. Все пули угодили Антону в голову. Его отбросило назад, он перелетел через стулья и рухнул тяжелым мешком у подножья лестницы.
Кажется, я лишился своего партнера. Но почему-то не ощущал при этом ни малейшего сожаления. Больше я никогда уже не услышу невероятных историй из своей прошлой жизни.
Я взглянул на Татьяну, и у меня появилось ощущение, что я вообще больше ничего не услышу и не увижу. Ствол револьвера смотрел мне прямо в лицо. Рука твердо держала оружие, а в глазах читалась решимость.
Я продолжал сидеть и ждать. Сколько же можно бегать от смерти? Неравные силы. И эти дурацкие часы, висевшие над моей головой, давно уже умерли.
Недаром, значит, мне в больнице мерещились в бреду часы без стрелок. Я их нашел. Смерть дала мне подсказку. Мол, избегай сломанных часов. Они тебя погубят.
— И что дальше, Татьяна Игоревна? Одного хлопнули, теперь моя очередь настала. Тоже месть?
— Я тебя предупреждала, что расправлюсь с ним. О тебе речь не шла.
Понятно, что я приехала сюда не ради прогулки и тебе в шоферы не нанималась.
Этот боров получил то, что заслужил. Забудь о нем.
Мне почему-то стало безразлично, что произойдет дальше. Все обесцветилось, замерзло и превратилось в пустоту.
— И что дальше? — холодно спросил я.
— Антон собирался убить тебя.
— Зачем? Он не мог воспользоваться банковским счетом без меня. Никто не убивает курицу, несущую золотые яйца.
— И ты веришь в его сказки? Простачок. Выверни его карманы, и ты найдешь в них истину, за которой бессмысленно гонялся все это время.
Вряд ли сейчас Татьяна станет блефовать. Она отомстила за своего отца и может уйти, либо пристрелить меня как свидетеля. Но не делает этого. Что ей нужно?
Я содрал с кушетки покрывало, и набросил его на окровавленную голову бывшего адвоката.
Обшарив карманы трупа, я извлек из них несколько конвертов и бросил их на стол. Таня все еще стояла на пороге возле открытой двери, твердо сжимая револьвер в руке, черный зрачок которого, как пристальный взгляд, следил за моим передвижением.
— Ты так и будешь держать меня на мушке?
— Мне так спокойнее. Когда мы обсудим все детали, и, надеюсь, придем к общему соглашению, я уберу оружие. Но сейчас это преждевременно. Ты слишком непредсказуем.
— Чего же ты от меня хочешь?
— Разбери конверты и прочти бумаги, что в них лежат. Сам все поймешь.
Я подошел к столу и начал раскрывать конверты. В первом лежали два авиабилета до Женевы. В графе имен ничего не указано. Это ни о чем не говорило.
Заполнить их минутное дело. Во втором лежала копия первого завещания. Я его уже видел и ничего нового не узнал. В третьем лежало второе завещание. Последнее. И о нем я уже все знал. Антон мне сознался, что выкрал его из машины, когда я потерял сознание. Из-за этой бумажки погиб Татьянин отец. В последнем конверте лежала именная печать Тимура Аракчеева и гербовый лист бумаги. Я развернул его.
Но ничего не понял.
— Ну? — спросила Татьяна. — Дошло наконец?
— Это свидетельство о смерти Тимура Аракчеева. И что тут странного?
— Что я говорила? Этот прохвост все продумал.
— Он ничего не продумывал. Тим погиб, и свидетельство о смерти дается на каждого умершего. Он сгорел в машине.
— Туда ему и дорога. А теперь прочти графу о причине смерти.
— "Смерть наступила в результате сердечной недостаточности…" Чепуха какая-то.
— Нет, не чепуха. Когда труп доставили в морг, Антон попросил доктора Фаина написать именно этот диагноз. Он мотивировал это тем, что могут пойти нежелательные слухи, и партнеры, а в особенности конкуренты нефтяной компании, могут поднять волну недоверия и потребуют дополнительного расследования.
— Все правильно. Смерть от ожогов могла помешать быстрой продаже компании.
— Мой отец узнал о диагнозе от доктора Фаина и был крайне удивлен. Вспомни первое завещание. Все средства переходят во владения Антона Гольдберга при естественной смерти Тимура Аракчеева. А смерть от ожогов может расцениваться как насильственная смерть. В этом случае, Антон лишается возможности пользоваться капиталом. Доктор Фаин не понимал подвоха. Он выписал справку и заключение с тем диагнозом, о котором его попросил старый друг. Какая разница, какой диагноз. Человека к жизни уже не вернуть.
— Ты меня окончательно запутала.
— Туго соображаешь, женишок. Взгляни на дату смерти.
Я прочел.
— "Смерть наступила десятого октября в четырнадцать часов десять минут". Но позволь, десятое было вчера.
— Вот именно. Доктор Фаин не проставил числа в документах. Это сделал Антон сам. Вчера же он отвез справки в ЗАГС, и ему выписали официальное свидетельство о смерти. А теперь подумай. Антон привозит это свидетельство о твоей безвременной кончине от сердечного приступа в Швейцарию и, согласно первому завещанию, становится единственным владельцем всех счетов клана Аракчеевых. Я следила за ним. Видела, как он вчера ездил в ЗАГС. А потом зашла туда и выяснила, что он там делал. Тогда мне стало все понятно. Ты обречен.
Убив Антона, я спасла тебе жизнь. А теперь ты еще веришь в то, что двойное покушение на тебя за эту ночь и вчерашний день воля безумного маньяка? Ты чудом остался жив. А ведь Антон был уверен, что от тебя и мокрого места не осталось.
— Но я жив. И он ждал меня.
— Своим появлением ты его не очень расстроил. Убийца не справился, так он сам справится. У него и без того руки по локоть в крови. Видишь эту трость?
Антикварная штучка, доставшаяся ему в наследство от Аракчеева-старшего. Ее секрет знали единицы. Те, кто уже лежит в гробу. Старик Аракчеев тоже поднимался к вершинам власти и богатства не по широкой мраморной лестнице, а по трупам. И сынок его не псих, а копия своего папаши, но лишь с той разницей, что выпячивал на публике свою изнанку, а отец умел скрывать свое истинное лицо, пожимая руки президентам с милой улыбкой на лице.
Антон из их же банды. Но только он ни чужих, ни своих не щадил. И я не уверена, что ты доехал бы до аэропорта. Острие кинжала впилось бы тебе в спину здесь или на поляне, может у ворот или в лесу. Даже если у него не получалось бы сделать это сегодня, то можно убрать тебя в Швейцарии. В Женевском озере выловили бы труп мужчины, и никто бы его не опознал. Так даже лучше. Но в банк Антон пришел бы один. Без компаньонов, как единоличный хозяин бешеных капиталов. У него в руках подлинное свидетельство о смерти. Любой запрос это подтвердит. Завещание тоже подлинное. О существовании второго никто не знает.
Свидетели мертвы. Вот истинное лицо Антона Гольдберга. Цель оправдывает средства. Он убрал всех, кто мог ему хоть чем-то навредить. Даже перестарался.
Но лишний труп не помеха. А лишний свидетель — уже головная боль. Теперь до тебя дошло, с кем ты имел дело и что тебя ожидало в ближайшем будущем?
Каждое слово Татьяны звучало весомо и убедительно. И я верил ей. Скорее всего, ее пророчества сбылись бы в ближайшее время.
— Допустим, ты сказала мне правду. Я тебе поверил. Ты спасла мне жизнь, но сама держишь меня под прицелом. Чего же ты хочешь взамен своей услуги?
— Вот мы и добрались до главного, дорогой Максим. Я сразу узнала тебя, но тогда не наступило время раскрывать перед тобой карты. Сегодня Антон тебе подтвердил и окончательно определил твою личность. Перед тобой лежат все необходимые документы: печать Тимура и билеты на самолет. Ты единственный наследник капиталов семейства Аракчеевых. Тебе пора ставить монумент, господин мультимиллионер! Не так ли?
— К чему ты клонишь?
— А к тому, милый Макс, что пока ты находишься под прицелом, миллионы могут уплыть вместе с жизнью.
— Какой же резон меня убивать? Ведь ты хочешь получить свою долю.
— Догадался. Сделай два шага назад.
Я повиновался. Она приблизилась к столу и взяла с него второе завещание, сунула его в карман плаща.
— Забудь о нем. Я его уничтожу, раз этого не успел сделать Антон.
Существует только первое завещание. Вдолби это в свою больную голову. А теперь прикинь, чего ты стоишь без второго завещания? Ничего. Без опекуна тебе не дадут и гроша. Вот тут наши интересы сходятся. Я не прочь стать госпожой миллионершей. Ты на мне женишься, как собирался это сделать до аварии. Мы вместе полетим в Швейцарию. И тогда ты сможешь сказать банкирам, что опекун не полетел с тобой по причинам его ненадобности. Ты обзавелся семьей, и опекунство автоматически снимается. Тимур Аракчеев женатый человек и получает полное право владеть капиталом по собственному усмотрению. Отличный ход. Ты делишь счета на две части, и мы оба остаемся довольными сделкой.
— А если я не стану их делить?
— Швейцария — не Россия. Я твоя жена и при разводе могу потребовать компенсацию в половину капитала. Суд будет на моей стороне, а для тебя лишние издержки. Нет смысла затевать мышиную возню. И не жадничай. Тебе и второй жизни не хватит, чтобы истратить четверть денег.
— По сути дела, ты моя невеста. Не вижу причин от тебя отказываться. Ты мне нравишься как женщина, и я не стал бы затевать развод. Жаль, если ты не испытываешь ко мне тех же чувств.
Она не ожидала услышать ничего подобного, и в ее глазах я прочел смятение.
Я ненавидел ее, и у меня уже появился собственный план. Школа Антона тоже меня кое-чему научила. И зря она считала меня простачком. Но если ей так хочется, почему бы им не оставаться в ее глазах? Одно я знал точно. Моей женой может стать только Белла, которую я любил по-настоящему.
Теперь я уже не тот, и не так много времени мне понадобилось в новой жизни, чтобы понять роль денег и их силу. Прав доктор Розин. В мире капитала не бывает понятий нравственности, справедливости и откровений. Душа превращается в черствую горбушку, чувства существуют под сильным действием анестезии, а интересы устремлены только в одном направлении — деньги! Думаю, что я стал одним из тех, кто окружал меня в последнее время. Удивляться тут нечему.
Татьяна размечталась. Не рановато ли?
— Из нас получится неплохая пара, дорогой. Мы не будем сходить со страниц светской хроники. Молодые, красивые и непомерно богатые.
— Боюсь, объективы сумеют запечатлеть прижатый к моей спине ствол револьвера.
Она вновь улыбнулась. Немного помешкав, Татьяна все же опустила ствол, но все еще крепко сжимала оружие в руках. Я стал собирать со стола конверты и убирать их в свой карман. Первый этап переговоров подошел к концу. Она его выиграла. Только бы ей не взбрело в голову уничтожить второе завещание в эту минуту.
Но, кажется, я сумел усыпить ее бдительность на некоторое время. Судя по лицу, она осталась довольна. Самонадеянная красотка. Она верит в свои чары. Не один мужчина падал ей в ноги, это и сделало ее такой.
Странное чувство владело мной. Все эти бумажки, которые я аккуратно складывал в свой карман, еще неделю назад не играли в моей жизни никакой роли.
Как быстро мы меняемся. Сейчас я понимал им цену.
Ни одну из них я не в силах разорвать. Рука не поднимается. Бацилла под названием «алчность» уже разъедала мой организм, а душа черствела. Даже одна десятая тех денег, что лежали в швейцарском банке, могла превратить жизнь любого смертного в рай. И я не собирался отдавать ни цента из той зеленой горы, что надежно хранится под семью замками. У меня дрожали руки и скрипели зубы.
Пожалуй, это новая болезнь, пострашнее амнезии, и вряд ли она излечима.
И вдруг новый обрыв. Внезапно в доме погас свет. Я вздрогнул. Война не кончилась. Инстинкт сработал, и я резко отскочил в сторону. Раздался выстрел.
Сверкнуло пламя. Последовал второй выстрел. Я упал на пол лицом вниз и прикрыл голову руками. Третий выстрел. Звякнули пружины часов на стене. Я вскочил на ноги и бросился к лестнице. У порога споткнулся о труп Антона и упал. Раздался грохот, и пуля пролетела над головой.
Спасибо, адвокат. Впервые ты меня спас по-настоящему. Защитничек! Только после смерти начал напрямую выполнять свои обязанности.
Я пополз по ступеням вверх. Еще выстрел. От перил отскочила щепка и врезалась мне в щеку. Я ускорил движение. Очутившись наверху, я прополз по темному коридору и головой открыл какую-то дверь. Вскочив на ноги, вбежал в нее, обо что-то споткнулся, перелетел через препятствие и откатился в дальний конец помещения. Снизу раздался дикий женский вопль, и тишина. Я отполз к стене, сел на пол и замер. Окон в комнате не было. Ни единого просвета.
Кажется, это ловушка. Все. Захлопнулась. Мой опыт прыжков с высоких окон больше мне не пригодится. Тупик. Я ждал. И вдруг тишину разорвал бой часов. Они заработали. Чертовщина какая-то. Бой продолжался. Может, и стрелки пошли?
Я достал из кармана фонарь и включил его. Чернота пугала меня больше выстрелов. Я не выносил мрака, так и не сумев победить его. Я смотрел на луч света, как умирающий от жажды на воду. Мне стало легче. В конце концов, чему быть, того не миновать. Яркий луч выхватил из темноты упавшую клетку, похожую на корзину. Это я об нее споткнулся, ввалившись в помещение. Меня занесло в обычный чулан, где валялся всякий хлам. Неудачный выбор. Но как же охотник нашел этот адрес, если Антон сам здесь прятался. Наемный убийца? Тогда он не страшен. Заказчик мертв, и ему ничего не нужно. В крайнем случае, его можно перекупить. А если так, то зачем ему стрелять? Татьяна? Вряд ли она еще жива.
Предсмертный вопль ни с чем не перепутаешь. Убийства продолжаются. Тогда я имею дело с Лиходеевым. Майор мог кого угодно из-под земли достать. Наконец-то и до меня добрался. Дважды я ускользал у него из-под носа. Третьего не дано. Только покончив со мной, он успокоится. Хитрость, опыт, настойчивость должны были привести его к победе. А адрес он мог узнать из той записки, что Антон оставил домработнице. Ведь именно там состоялась наше последнее свидание. Я мог догадаться об этом раньше и предупредить своих болтливых собеседников.
Мне почудилось, что солома на полу зашелестела. Я направил луч к двери.
Возле перевернутой корзины что-то шевелилось. Я присмотрелся. Меня бросило в холод. Такой мерзости я даже в кино не видел. Несколько черных лохматых пауков размером с кулак, копошились в соломе. У каждого на спине имелось красное пятно размером с круглую медаль.
У меня пересохло во рту и парализовало конечности. Неведомые мне чудища, не торопясь, поползли в мою сторону. Кошмар! Это даже не пуля, а какая-то ядовитая тварь. Я нарушил покой лохматых ублюдков, и нашел себе новых врагов.
Теперь они пошли на меня в атаку. Что я могу сделать? Голова не соображала.
Вряд ли мне удастся оказать им достойный отпор. Я отвел луч фонаря немного в сторону, и пауки остановились. Может, их раздражает прямой свет или, наоборот, привлекает. Я положил фонарь на пол и откатил его в сторону. Он застрял в соломе в полутора метрах от меня. Луч не изменил свое направление. Пауки вновь пошли в атаку, но не на меня, а на источник света. Можно улучить момент и выскочить из чулана… Куда? В лапы убийцы? Прямо на ствол? Я встал на ноги и прижался к стене.