Видимо, в Москве отнеслись ко всему этому "абсурду" именно серьезно, раз решили послать целую делегацию. Самолет прибывал утром следовательно, из Москвы вылетал глухой ночью. Вряд ли ученые будут летать по ночам без основательной на то причины!
Хромченко не знал еще многого из того, что произошло в Н...ске, и потому почти не обратил внимания на странность, бросившуюся в глаза всем в самом Н...ске, - чрезвычайно быструю организацию научной комиссии. Ведь он передал свое сообщение уже под вечер!
"Наверное, там знают что-то, чего мы тут не знаем!" - подумал он только.
Так это было на самом деле или не так, а вопросы неизбежны. И отвечать на них придется не кому-нибудь, а именно ему. Звонить в Н...ск, чтобы узнать побольше подробностей, было уже поздно.
Полковник лег спать в скверном настроении. Он винил себя в том, что слушал доклад майора не столь внимательно, как этот доклад, судя по всему, заслуживал.
Утром, перед самым отъездом в аэропорт, Хромченко позвонил знакомому корреспонденту агентства печати "Новости" Горюнову и, коротко рассказав о событиях вчерашнего дня, осведомился, не хочет ли тот ехать с ними. Оказалось, что Горюнов кое-что уже слышал (как умудрялся этот человек всегда все знать и обо всем слышать, было непонятно полковнику) и сам собирался ехать сегодня в Н...ск. Он предложил в распоряжение Хромченко свою машину.
- Очень хорошо! - ответил полковник. - Ваше предложение весьма кстати. Выезжайте в аэропорт, там встретимся. Вы возьмете к себе своих коллег - корреспондентов, а я в свою - трех ученых. Тогда обойдемся без автобуса.
- Милое дело! - засмеялся Горюнов. - А что я буду отвечать на их вопросы? Я же почти ничего не знаю!
- Вы думаете, я знаю больше? Поговорим на аэродроме, в ожидании самолета. Выезжайте через, - он кинул взгляд на часы, - десять минут!
Предложение Горюнова обрадовало полковника. В том, что трое корреспондентов не дадут покоя всю дорогу своими расспросами, можно было не сомневаться. Газетчики, по самому роду их деятельности, обязаны быть любопытными. Пусть отдувается Горюнов - сам газетчик! Ученые же, возможно, окажутся более сдержанными.
Хромченко заранее раздражала мысль, что придется много разговаривать все полтора часа пути до Н...ска.
В последнем он не ошибся, но зато в другом, что было для него более важным, ошибся весьма основательно.
Разговор в машине не смолкал ни на минуту, но не только раздражения, но даже легкой досады Хромченко при этом не испытывал. Полтора часа пролетели незаметно, настолько необычайны и увлекательны были рассказы его спутников. Они не задали полковнику почти ни одного вопроса, а, наоборот, он сам задавал их, и задавал много. И ответы были так странны, так непохожи на когда-либо слышанное, что Хромченко опасливо поглядывал на водителя машины, не без основания опасаясь за безопасность, поскольку водитель тоже все слышал.
В конце концов, не выдержав, полковник приказал снизить скорость. При этом один из ученых, самый молодой с виду, догадавшись о причине странного приказания, добродушно и весело рассмеялся.
В аэропорту, когда прилетевшие вышли из самолета и, здороваясь, назвали свои имена и специальности, полковника очень удивило, что двое из них оказались представителями паук, казалось бы не могущих иметь никакого отношения к событиям в Н...ске, - астрономии и биологии. Третий, тот самый, который потом рассмеялся в машине, представился доктором физических наук, и его прилет в глазах Хромченко выглядел естественным и необходимым. Но зачем сюда прибыли первые двое, он тогда не мог даже вообразить.
Через полчаса пути, узнав многое, полковник думал уже иначе.
Когда показался Н...ск, разговор прекратился. Все с интересом рассматривали город, ставший местом таких замечательных событий, которые, кстати, уже не казались полковнику Хромченко ни абсурдом, ни бредом. Пассажиры бежевой "волги" знали, что пройдет совсем немного времени - и фотографии Н...ска появятся во всех газетах и журналах мира. Пока что об этом не подозревали даже те, кто находился в центре событий, в самом Н...ске.
Хромченко правильно решил вчера, после получения телефонограммы, что в Москве знают больше, чем в Н...ске. Правда, это относилось только к ученым, а, например, корреспонденты, ехавшие в машине Горюнова, знали не больше, чем люди, которые ожидали их возле местного отделения милиции.
Утопающий в зелени Н...ск был очень живописен летом, а сейчас, в середине зимы, имел довольно скучный вид. Оголенные деревья обнажали и дома, которые без зеленого наряда выглядели все на одно лицо. Невольно думалось, что организаторы н...ских событий избрали для своих экспериментов довольно унылое место.
До подъезда отделения милиции осталось около двухсот метров.
Последние обороты колес автомобиля. Хромченко уже взялся за ручку дверцы...
Внезапно совсем близко появилась неведомо откуда взявшаяся туманная дымка. Точно легкое облачко пара встало над улицей и, несмотря на легкость и очевидную прозрачность, закрыло все. Пассажирам даже показалось, что не стало видно ничего вообще, и не только впереди, где было облачко, но и по сторонам.
Это продолжалось даже не секунду, а совершенно неуловимое мгновение.
Никто не успел удивиться...
Дымка, которую, как потом оказалось, не видел никто, кроме пассажиров бежевой "волги", исчезла так же внезапно, как и появилась.
А с нею вместе... исчезли дома города, исчезли деревья за оградами и сами ограды, исчезло здание городской милиции и группа встречающих перед его подъездом. Исчезло все, что только вот сейчас окружало "волгу". Не было больше улицы, под колесами машины не было асфальта, его сменила снежная целина.
Не было Н...ска!
Прямо впереди, в нескольких шагах от радиатора машины, высился огромный штабель покрытых снегом бревен. Такой же штабель оказался и позади, тоже совсем близко. И третий, такой же огромный штабель - справа!
А слева, в двадцати шагах, стояли три легковые машины, из которых поспешно выходили люди. С изумлением Хромченко узнал в них тех самых сотрудников н...ской милиции, которые мгновение назад стояли на тротуаре перед подъездом. Теперь они оказались здесь!
А в одной из этих трех машин не только Хромченко, но и все его спутники с не меньшим удивлением узнали синюю "волгу" Горюнова, которая от самого аэропорта все время шла позади их машины. Из нее один за другим выскакивали знакомые корреспонденты, бегом (снег был неглубоким) направлялись к бежевой "волге" и тут же принимались за фото- и киносъемку с таким усердием, словно машина полковника, он сам и его спутники представляли для печати какой-то особый интерес.
Но самое удивительное и необъяснимое заключалось в том, что их собственная машина, на которой они только что (в этом не могло быть ни малейшего сомнения) въехали в Н...ск со скоростью не меньше чем шестьдесят километров в час, стояла!
Водитель не останавливал мотора, не нажимал на педаль сцепления, не тормозил...
А машина стояла, и мотор не работал!
Чтобы все это было так, остановка должна была произойти мгновенно, на полном ходу. Но никто из пассажиров не почувствовал сильнейшего толчка, который был неизбежен при подобной остановке.
Больше того, все пятеро совершенно точно знали, что никакого толчка не было! Законы инерции почему-то не сработали на этот раз. Или их действие осталось не замеченным, что было еще более непонятно.
Как уже говорилось, впереди находился штабель бревен. Машина остановилась (сама, что ли?!) в нескольких шагах, не доезжая до него. Позади, почти сразу за багажником, - второй штабель. Чтобы оказаться на этом месте, машина должна была как-то миновать его!
"Волга" не умела летать. Она двигалась на колесах, а не на крыльях. Но оказаться здесь, катясь по земле, она никак не могла!
Тем не менее факт оставался фактом. "Волга" стояла там, откуда ей не было пути ни вперед, ни назад. А следовательно, не было и пути сюда, на это место, где она сейчас находилась!
Пути не было, а она была здесь!
- Ну что же! - с замечательным при таких обстоятельствах хладнокровием сказал Хромченко. - Случилось что-то непонятное - очевидно, очередное н...ское чудо. Но мы все пятеро живы и невредимы, а это уже хорошо! Они, - он указал на тех, кто бежал к ним, проваливаясь в снегу, все нам объяснят. Ведь они должны знать, что произошло, раз приехали именно сюда, очевидно для того, чтобы встретить нас здесь, а не в каком-нибудь другом месте.
- Но ведь мы только что видели всех этих людей и эту синюю машину в совершенно другом месте! - недоуменно сказал ученый-физик.
- Да, они все были в Н...ске!
- Как же они попали сюда? Это же не Н...ск.
- А вам понятно, как попали сюда мы сами? Да, конечно, это не Н...ск. Не знаю, что и думать обо всем этом!
И с этими словами Хромченко отворил дверцу машины и вышел из нее. Но, едва ступив на, казалось бы, совершенно ровное место, упал, точно у него внезапно подвернулась нога.
Трое его спутников именно так и подумали, выходя вслед за ним. О протезе они не знали. Ученый-физик протянул руку, чтобы помочь полковнику встать.
- Сухожилие не растянули? - спросил он.
- Нет, не растянул. Совсем даже наоборот, - несколько странно ответил Хромченко.
Он мягко отвел руку физика и поднялся сам. На его лице как бы застыло недоумение и даже что-то весьма похожее на обыкновенный страх. А может, то и другое одновременно. Во всяком случае, полковник был явно более ошеломлен своим неожиданным падением, чем минуту назад, когда его машина необъяснимо очутилась между штабелями бревен, вместо того чтобы двигаться по улице. Тогда он казался совсем спокойным...
Подошли офицеры н...ского отделения, капитан и оба майора. С ними были трое или четверо, среди которых Хромченко заметил знакомое лицо н...ского врача, которого знал. "Кажется, его зовут Семен Семенович", подумал он.
- Как вы здесь оказались? - обратился он к майору из своего управления. - Откуда вам стало известно, что наша машина и мы сами окажемся именно здесь? И как мы здесь оказались? Вы должны это знать, раз встретили нас именно здесь, а не в другом месте. Не может же это быть случайностью! Ведь мы видели вас возле отделения милиции в Н...ске всего минуту-две назад!
- Минуту-две!.. - удивленно воскликнул майор, ошеломленный градом вопросов своего начальника, всегда такого сдержанного и молчаливого. - Как это понять?
Они с огромным нетерпением ожидали еще в Фокино "возвращения" бежевой "волги" и ее пассажиров, чтобы расспросить их, побывавших "там", узнать наконец, что означают все эти чудеса, а тут вместо всего этого их самих засыпают вопросами...
- Пусть не минуту, пусть три-пять, сколько угодно, это не имеет значения. Главное, откуда вы знали место, где мы окажемся? Что это за место? Где оно находится?
- Это вырубка, в пятнадцати километрах от Н...ска. Об этой цифре пятнадцать - я докладывал вам вчера, товарищ полковник. Мы все выехали из Н...ска встретить вас более двух часов назад. Видеть нас в Н...ске несколько минут назад вы не могли. Так же как и вас самих несколько минут назад в Н...ске давно уже не было. Сперва мы поехали в деревню Фокино, а уже оттуда отправились сюда. А о том, что вы и ваша машина окажетесь здесь, нам сказал младший лейтенант Кустов. О нем я тоже докладывал вам вчера. Правда, сперва он направил нас в Фокино, но в этой ошибке его вины нет. Я думаю, что именно товарищ Кустов может лучше, чем кто-либо другой, ответить на ваши вопросы. Но сперва от имени всех присутствующих прошу вас, хотя бы в нескольких словах, ответить на вопрос: где вы находились эти четыре часа и что там видели?
- Какие четыре часа, о чем вы говорите? - вмешался один из ученых, выглядевший старше других. - Должен признаться, я ничего не понимаю. Зовите-ка лучше сюда вашего Кустова. Так, кажется? - закончил он, давая понять, что намерен вести дальнейший разговор сам.
Хромченко в знак согласия отступил на шаг. Он сделал это очень неловко, как-то неуверенно, точно ноги плохо его слушались. Эту неловкость все заметили и сопоставили с недавним падением.
У всех, кто хорошо знал полковника, возникло подозрение, что он сломал или повредил протез, но не хочет говорить об этом, чтобы не отвлекать внимания от более важною, что сейчас здесь происходило.
По знаку майора Саша подошел ближе. За эти два дня он успел привыкнуть к тому, что привлекает к себе внимание, и не смутился, встретив любопытствующие взгляды трех ученых. Он даже не заметил, как семь кинокамер уставились на него с трех сторон.
- Говорите, молодой человек! - предложил ученый. - Вы слышали вопросы полковника? Ответьте на них. Потом, по всей вероятности, будут и другие вопросы. Мы вас слушаем!
- Товарищу полковнику, - сказал Саша, - уже частично ответил товарищ майор. Вряд ли смогу что-нибудь добавить. Но чтобы покончить со всякой запутанностью (он сильно подчеркнул это слово) в вопросе о времени, я прошу вас всех посмотреть на часы.
Первым издал удивленное восклицание водитель "волги", у которого часы находились перед глазами, на приборном щитке. Четверо пассажиров увидели на секунду-две позднее...
Когда они покидали аэропорт, было БЕЗ ПЯТНАДЦАТИ МИНУТ ДЕВЯТЬ, это все они хорошо помнили. Никуда не заезжая и не задерживаясь нигде по пути, приехали в Н...ск. Дорога заняла полтора часа. А сейчас...
Часы показывали ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ МИНУТ ТРЕТЬЕГО, а не ОДИННАДЦАТОГО, как это должно было быть.
Все взгляды обратились на Сашу Кустова, без слов требуя пояснений. Раз он так уверенно обратил их внимание прежде всего на время, значит, у него должно быть какое-то объяснение более чем странному факту.
Не случись исчезновения именно той машины, на которой ехали в Н...ск ученые, они, несомненно, оказались бы сразу же в центре внимания, именно от них ожидали объяснений всему, что произошло за эти два дня. Но теперь и они находились в таком же положении, как все остальные, были в растерянности, не могли найти никакого объяснения случившемуся с ними и сами хотели услышать хоть какое-нибудь правдоподобное предположение, которое могло бы пролить немного света и подтолкнуть их мысль на поиски разгадки. Им указали на Сашу Кустова, и они ждали от него такого предположения, как ждали бы от любого другого, кто мог иметь обо всем этом свое, хотя бы и ошибочное, мнение.
Даже ошибочное лучше, чем абсолютно ничего!
Но Саша не успел произнести ни одного слова.
Произошло очередное н...ское событие!
- Товарищ полковник, - сказал водитель "волги", приоткрывая дверцу машины, - бак почему-то пуст.
- Какой бак? - поспешно, против воли спросил Саша, не давая полковнику ответить.
- Для бензина, конечно!
- Он был полон?
- Больше чем наполовину. Я смотрел на указатель, когда подъезжали к Н...ску. А сейчас вдруг...
- Проверьте в самом баке! Указатель может быть не в порядке, - велел Хромченко.
Он был явно взволнован.
- Какая разница, пустой бак или полный, - заметил физик. - В данную минуту это не существенно. Не стоит отвлекаться!
- Стоит! Разве не ясно, как это важно? А вы помните, сколько было на спидометре, когда мы выезжали из аэропорта? - обратился полковник к водителю.
- Отлично помню!
- Мы проехали приблизительно сто десять - сто пятнадцать километров. А по спидометру? - настойчиво продолжал расспрашивать Хромченко.
- Именно так! - Водитель отвернул пробку бака и заглянул внутрь. Извольте полюбоваться, бак пуст!
- А спидометр у вас в порядке? - спросил физик.
Он уже понял мысль, явившуюся Кустову и Хромченко, и сам начал волноваться не меньше их.
Остальные тоже поняли. Всеобщее внимание переключилось на "волгу".
- Спидометр в полном порядке, и бак не имеет повреждений, - ответил водитель.
Получалось что-то несуразное. Если верить счетчику на спидометре, машина, придя в Н...ск, больше не двигалась. А отсутствие бензина свидетельствовало, что она прошла еще более двухсот километров. Правда, мог быть и третий вариант: мотор все четыре часа работал форсированно на холостом ходу.
- Проверьте мотор и наличие масла!
Хромченко сказал это машинально, думая о другом. Осмотр мотора ничего не мог дать для разрешения загадки.
Водитель открыл капот и вскрикнул. В его возгласе прозвучало удивление, граничащее с ужасом.
МОТОРА НЕ БЫЛО!
Зияющая пустота, второй багажник открылся глазам присутствующих. Можно было подумать, что перед ними внезапно оказался "запорожец", а не "волга". Но и в настоящем багажнике мотора, конечно, не могло быть.
Все же водитель заглянул и туда. Как и следовало ожидать, кроме трех чемоданов ученых, там ничего не было.
Сомнений не оставалось. Автомашина, побывавшая "там", предстала перед людьми без двигателя и без бензина.
И то и другое, очевидно, осталось в том месте, где побывали Анечка, симментальский бык и кот Белка. Вчера! А также полковник Хромченко, водитель, трое ученых, черный кот лесника и много мелких животных и птиц сегодня!
И так же как Анечка, пятеро взрослых мужчин ничего не могли рассказать об этом таинственном месте. Как и для трехлетней девочки, время, проведенное "там", прошло вне их сознания.
А за четыре часа чьи-то руки, пусть даже не человеческие, а механические, но несомненно управляемые чьим-то разумом, остановили машину, идущую со скоростью не менее шестидесяти километров в час, сняли с нее двигатель и слили бензин. А потом поставили "волгу" со спящими или потерявшими сознание пассажирами сюда, на это место, где она естественным путем не могла оказаться, и сделали ее видимой, разбудив или приведя в сознание людей!
Так начали рисоваться события в глазах тех, кто не сомневался в том, что все это - дело рук разумных существ с иной планеты, изучающих таким необычным способом обитателей Земли и их технику. С этой точки зрения легко было объяснить, зачем понадобились "им" мотор "волги" и та жидкость, которая питала этот мотор. Все становилось более или менее понятным.
Но только более или менее!
Одно - пятнадцать километров! - продолжало оставаться загадочным и необъяснимым ни с какой точки зрения. Что мешало "им" возвращать живые существа и предметы (под предметами пока что подразумевалась одна только "волга") на то место, где они находились до "похищения"? Даже приблизительного ответа на этот вопрос нельзя было придумать при самом пылком воображении...
- Смотрите! Что это?! - внезапно воскликнул водитель,
Ему, видимо, было суждено преподносить сегодня один сюрприз за другим.
Его рука указывала на что-то в пустом пространстве под капотом машины, на том месте, где должен был находиться двигатель.
И все увидели там длинный плоский ящик, сделанный как будто из серебристого металла, настолько плоский, что его сразу никто не заметил. На гладкой крышке, или на верхней доске, если это была не крышка, подобно фабричному клейму или предупреждающему знаку, четко выделялся выгравированный... ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ЧЕРЕП!
Но нет!
Снова, в который уж раз за сегодняшний день, ошеломленное молчание прервал удивленный возглас, на этот раз Семена Семеновича:
- А ведь он не наш!
- Что вы хотите этим сказать? - спросил физик.
- То, что сказал: череп не наш! Это может быть череп существа, сходного по строению головы с человеком, судя по челюсти и лобной кости, но это череп не земного существа.
- Вы уверены в этом?
- Абсолютно! Это не может быть случайной ошибкой художника или гравера.
- Но в чем разница?
- Неужели вы не видите? Не нужно быть анатомом. У черепа нет глазных впадин. А судя по этой вот линии - видите, под нижней челюстью, - у существа отсутствует шея.
- Черт возьми, вы правы, доктор!
- Кстати, у нас никогда не изображают череп с нижней челюстью.
Неожиданная мысль заставила Сашу стремительно наклониться над серебристым ящиком. Если это "их" мотор, для "их" экипажей вроде земного автомобиля и снабженный "их" фабричной маркой - черепом, то...
И он сразу увидел, что мысль правильна. Тяги, тросики, трубки - все, что обычно соединяет педали и ручки управления с двигателем, - не были ни сломаны, ни оборваны. Они аккуратно уходили в ящик, как прежде в корпус мотора.
Очевидно, все это заметил и водитель. Он почти оттолкнул младшего лейтенанта, захлопнул капот и поспешно сел на свое место. Поняв, что он собирается делать, все отступили на несколько шагов.
С волнением, заставляющим сердца биться с такой силой, что это причиняло физическую боль, люди ждали, БУДЕТ ЛИ РАБОТАТЬ НА ЗЕМНОЙ МАШИНЕ "ИХ" ДВИГАТЕЛЬ!
Потому что Саша Кустов был прав и ничем, кроме как новым двигателем "волги", этот ящик быть не мог!
Но, несмотря на волнение, корреспонденты не забыли о своих кинокамерах. Момент обещал стать в полном смысле этого слова историческим и, уж конечно, неповторимым, и его необходимо было зафиксировать навсегда на кинопленке.
Водитель повернул ключ, хотя ему и было ясно, что никакого зажигания сейчас, когда не было бензина, не требуется.
Ничто не показало, заработал мотор или не заработал.
Он тронул ногой педаль акселератора, не трогая стартера.
Чуть-чуть, едва заметно.
"Волга" дрогнула и двинулась вперед!
Мгновенно сняв ногу с педали, водитель затормозил почему-то ручным тормозом.
Ехать было некуда!
Да этого и не требовалось. Все было и так ясно!
Только чудовищное, не дающее свободно дышать напряжение помешало присутствующим при этом очередном н...ском чуде встретить его громким "ура!".
Потому что теперь уже не могло быть ни малейшего сомнения в том, что на Земле, в маленьком городке и его окрестностях, проявлял свое незримое присутствие могучий разум ИНОПЛАНЕТНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ!
Прошло не меньше пяти - шести минут, пока к потрясенным людям вернулась способность связно выражать свои мысли и впечатления. Чуть ли не благоговейная тишина сменилась взрывом возбужденных возгласов, в которых звучали удивление, радость, даже восторг!
И... гордость!
От сознания, что вековая мечта человечества стала теперь реальностью и именно им выпала судьба и редчайшее счастье оказаться первыми очевидцами осуществления этой мечты.
Потому что все, происходившее вчера и даже сегодня (белый зверь), в той или иной степени оставляло лазейку для сомнений (не у тех, кто видел собственными глазами, разумеется), которую всегда можно найти при желании, тогда как теперь состоявшийся контакт с инопланетным разумом стал несомненным!
Первым нарушил длительное молчание водитель "волги", но начал он не со слов, а с действия. Видимо, им руководило естественное желание проверить еще раз, а может быть, и убедиться окончательно в том, что все это невероятное происшествие ему не приснилось.
Не трогая на этот раз ключа зажигания и стартера, очевидно не нужных для запуска нового двигателя, он просто поставил ногу на педаль акселератора, по привычке, почти автоматически, так, словно мотор (прежний, земной) находился на своем месте и был уже запущен. Потом, уже вполне сознавая, что делает, решительно нажал на педаль.
"Волга" послушно тронулась с места и пошла вперед точно так же, как несколько минут назад, при первой попытке. И так же послушно остановилась, едва только водитель снял ногу с педали.
Создавалось впечатление, что педаль акселератора (чем она сейчас управляла, догадаться было трудно) осталась единственным органом управления автомобилем, если, разумеется, не считать рулевого колеса...
Радиатор почти коснулся переднего штабеля бревен, и водитель так же машинально, как делал всегда в подобных случаях, переключил коробку скоростей на задний ход, убедившись при этом, что рычаг переключения и весь механизм шестеренок не изменились, остались прежними и, значит, были еще одним сохранившимся органом управления.
"Волга" снова подчинилась, вернувшись назад, на прежнее место.
А привычного звука работающего двигателя по-прежнему не было слышно. Как будто и не было на машине никакого двигателя. По существу дело обстояло именно так, потому что того двигателя, на который была рассчитана "волга" и без которого она, казалось бы, не в состоянии двигаться, больше, действительно, не существовало!
- Совсем просто! - сказал водитель настолько громко, что его услышали все сквозь стекла кабины. - Ну и ну! Это что же! Выходит, она вечно будет двигаться, без горючего и без зажигания, поскольку, опять-таки, горючего-то нет! Получается вроде атомохода!
- Очень меткое замечание, - отозвался на его слова капитан Аксенов. Вроде атомохода! Но все же я боюсь, что эта загадка так навсегда и останется неразгаданной.
- Почему вы так думаете? - спросил один из ученых, тот, кто не произнес еще ни одного слова после того, как в аэропорту назвал полковнику Хромченко свое имя.
- Изображение черепа. Видимо, это предупреждение, что ящик нельзя вскрывать, нельзя пытаться разобрать его, не подвергаясь смертельной опасности...
- Если это изображение черепа.
- То есть? Не понимаю вас!
- Очень просто! Уважаемый доктор, - он указал на Семена Семеновича, обратил наше внимание на отсутствие глазных впадин. Можно, конечно, понимать и так. Но возможно и иначе - это вообще не изображение черепа.
- А что же?
- Не могу вам ответить.
- Сомневаться, пожалуй, нельзя, - сказал Семен Семенович. - Это безусловно череп. Налицо все признаки, кроме этих самых глазных впадин. Но давайте вспомним описание белого животного, ведь оно явно с "их" планеты. Если бы удалось увидеть его череп, глазных впадин на нем также не нашлось бы.
- Уж не хотите ли вы сказать, что там, у них, разумные существа люди - имеют такие же глаза на отростках, как у этого белого животного? спросил физик.
Хромченко не знал еще многого из того, что произошло в Н...ске, и потому почти не обратил внимания на странность, бросившуюся в глаза всем в самом Н...ске, - чрезвычайно быструю организацию научной комиссии. Ведь он передал свое сообщение уже под вечер!
"Наверное, там знают что-то, чего мы тут не знаем!" - подумал он только.
Так это было на самом деле или не так, а вопросы неизбежны. И отвечать на них придется не кому-нибудь, а именно ему. Звонить в Н...ск, чтобы узнать побольше подробностей, было уже поздно.
Полковник лег спать в скверном настроении. Он винил себя в том, что слушал доклад майора не столь внимательно, как этот доклад, судя по всему, заслуживал.
Утром, перед самым отъездом в аэропорт, Хромченко позвонил знакомому корреспонденту агентства печати "Новости" Горюнову и, коротко рассказав о событиях вчерашнего дня, осведомился, не хочет ли тот ехать с ними. Оказалось, что Горюнов кое-что уже слышал (как умудрялся этот человек всегда все знать и обо всем слышать, было непонятно полковнику) и сам собирался ехать сегодня в Н...ск. Он предложил в распоряжение Хромченко свою машину.
- Очень хорошо! - ответил полковник. - Ваше предложение весьма кстати. Выезжайте в аэропорт, там встретимся. Вы возьмете к себе своих коллег - корреспондентов, а я в свою - трех ученых. Тогда обойдемся без автобуса.
- Милое дело! - засмеялся Горюнов. - А что я буду отвечать на их вопросы? Я же почти ничего не знаю!
- Вы думаете, я знаю больше? Поговорим на аэродроме, в ожидании самолета. Выезжайте через, - он кинул взгляд на часы, - десять минут!
Предложение Горюнова обрадовало полковника. В том, что трое корреспондентов не дадут покоя всю дорогу своими расспросами, можно было не сомневаться. Газетчики, по самому роду их деятельности, обязаны быть любопытными. Пусть отдувается Горюнов - сам газетчик! Ученые же, возможно, окажутся более сдержанными.
Хромченко заранее раздражала мысль, что придется много разговаривать все полтора часа пути до Н...ска.
В последнем он не ошибся, но зато в другом, что было для него более важным, ошибся весьма основательно.
Разговор в машине не смолкал ни на минуту, но не только раздражения, но даже легкой досады Хромченко при этом не испытывал. Полтора часа пролетели незаметно, настолько необычайны и увлекательны были рассказы его спутников. Они не задали полковнику почти ни одного вопроса, а, наоборот, он сам задавал их, и задавал много. И ответы были так странны, так непохожи на когда-либо слышанное, что Хромченко опасливо поглядывал на водителя машины, не без основания опасаясь за безопасность, поскольку водитель тоже все слышал.
В конце концов, не выдержав, полковник приказал снизить скорость. При этом один из ученых, самый молодой с виду, догадавшись о причине странного приказания, добродушно и весело рассмеялся.
В аэропорту, когда прилетевшие вышли из самолета и, здороваясь, назвали свои имена и специальности, полковника очень удивило, что двое из них оказались представителями паук, казалось бы не могущих иметь никакого отношения к событиям в Н...ске, - астрономии и биологии. Третий, тот самый, который потом рассмеялся в машине, представился доктором физических наук, и его прилет в глазах Хромченко выглядел естественным и необходимым. Но зачем сюда прибыли первые двое, он тогда не мог даже вообразить.
Через полчаса пути, узнав многое, полковник думал уже иначе.
Когда показался Н...ск, разговор прекратился. Все с интересом рассматривали город, ставший местом таких замечательных событий, которые, кстати, уже не казались полковнику Хромченко ни абсурдом, ни бредом. Пассажиры бежевой "волги" знали, что пройдет совсем немного времени - и фотографии Н...ска появятся во всех газетах и журналах мира. Пока что об этом не подозревали даже те, кто находился в центре событий, в самом Н...ске.
Хромченко правильно решил вчера, после получения телефонограммы, что в Москве знают больше, чем в Н...ске. Правда, это относилось только к ученым, а, например, корреспонденты, ехавшие в машине Горюнова, знали не больше, чем люди, которые ожидали их возле местного отделения милиции.
Утопающий в зелени Н...ск был очень живописен летом, а сейчас, в середине зимы, имел довольно скучный вид. Оголенные деревья обнажали и дома, которые без зеленого наряда выглядели все на одно лицо. Невольно думалось, что организаторы н...ских событий избрали для своих экспериментов довольно унылое место.
До подъезда отделения милиции осталось около двухсот метров.
Последние обороты колес автомобиля. Хромченко уже взялся за ручку дверцы...
Внезапно совсем близко появилась неведомо откуда взявшаяся туманная дымка. Точно легкое облачко пара встало над улицей и, несмотря на легкость и очевидную прозрачность, закрыло все. Пассажирам даже показалось, что не стало видно ничего вообще, и не только впереди, где было облачко, но и по сторонам.
Это продолжалось даже не секунду, а совершенно неуловимое мгновение.
Никто не успел удивиться...
Дымка, которую, как потом оказалось, не видел никто, кроме пассажиров бежевой "волги", исчезла так же внезапно, как и появилась.
А с нею вместе... исчезли дома города, исчезли деревья за оградами и сами ограды, исчезло здание городской милиции и группа встречающих перед его подъездом. Исчезло все, что только вот сейчас окружало "волгу". Не было больше улицы, под колесами машины не было асфальта, его сменила снежная целина.
Не было Н...ска!
Прямо впереди, в нескольких шагах от радиатора машины, высился огромный штабель покрытых снегом бревен. Такой же штабель оказался и позади, тоже совсем близко. И третий, такой же огромный штабель - справа!
А слева, в двадцати шагах, стояли три легковые машины, из которых поспешно выходили люди. С изумлением Хромченко узнал в них тех самых сотрудников н...ской милиции, которые мгновение назад стояли на тротуаре перед подъездом. Теперь они оказались здесь!
А в одной из этих трех машин не только Хромченко, но и все его спутники с не меньшим удивлением узнали синюю "волгу" Горюнова, которая от самого аэропорта все время шла позади их машины. Из нее один за другим выскакивали знакомые корреспонденты, бегом (снег был неглубоким) направлялись к бежевой "волге" и тут же принимались за фото- и киносъемку с таким усердием, словно машина полковника, он сам и его спутники представляли для печати какой-то особый интерес.
Но самое удивительное и необъяснимое заключалось в том, что их собственная машина, на которой они только что (в этом не могло быть ни малейшего сомнения) въехали в Н...ск со скоростью не меньше чем шестьдесят километров в час, стояла!
Водитель не останавливал мотора, не нажимал на педаль сцепления, не тормозил...
А машина стояла, и мотор не работал!
Чтобы все это было так, остановка должна была произойти мгновенно, на полном ходу. Но никто из пассажиров не почувствовал сильнейшего толчка, который был неизбежен при подобной остановке.
Больше того, все пятеро совершенно точно знали, что никакого толчка не было! Законы инерции почему-то не сработали на этот раз. Или их действие осталось не замеченным, что было еще более непонятно.
Как уже говорилось, впереди находился штабель бревен. Машина остановилась (сама, что ли?!) в нескольких шагах, не доезжая до него. Позади, почти сразу за багажником, - второй штабель. Чтобы оказаться на этом месте, машина должна была как-то миновать его!
"Волга" не умела летать. Она двигалась на колесах, а не на крыльях. Но оказаться здесь, катясь по земле, она никак не могла!
Тем не менее факт оставался фактом. "Волга" стояла там, откуда ей не было пути ни вперед, ни назад. А следовательно, не было и пути сюда, на это место, где она сейчас находилась!
Пути не было, а она была здесь!
- Ну что же! - с замечательным при таких обстоятельствах хладнокровием сказал Хромченко. - Случилось что-то непонятное - очевидно, очередное н...ское чудо. Но мы все пятеро живы и невредимы, а это уже хорошо! Они, - он указал на тех, кто бежал к ним, проваливаясь в снегу, все нам объяснят. Ведь они должны знать, что произошло, раз приехали именно сюда, очевидно для того, чтобы встретить нас здесь, а не в каком-нибудь другом месте.
- Но ведь мы только что видели всех этих людей и эту синюю машину в совершенно другом месте! - недоуменно сказал ученый-физик.
- Да, они все были в Н...ске!
- Как же они попали сюда? Это же не Н...ск.
- А вам понятно, как попали сюда мы сами? Да, конечно, это не Н...ск. Не знаю, что и думать обо всем этом!
И с этими словами Хромченко отворил дверцу машины и вышел из нее. Но, едва ступив на, казалось бы, совершенно ровное место, упал, точно у него внезапно подвернулась нога.
Трое его спутников именно так и подумали, выходя вслед за ним. О протезе они не знали. Ученый-физик протянул руку, чтобы помочь полковнику встать.
- Сухожилие не растянули? - спросил он.
- Нет, не растянул. Совсем даже наоборот, - несколько странно ответил Хромченко.
Он мягко отвел руку физика и поднялся сам. На его лице как бы застыло недоумение и даже что-то весьма похожее на обыкновенный страх. А может, то и другое одновременно. Во всяком случае, полковник был явно более ошеломлен своим неожиданным падением, чем минуту назад, когда его машина необъяснимо очутилась между штабелями бревен, вместо того чтобы двигаться по улице. Тогда он казался совсем спокойным...
Подошли офицеры н...ского отделения, капитан и оба майора. С ними были трое или четверо, среди которых Хромченко заметил знакомое лицо н...ского врача, которого знал. "Кажется, его зовут Семен Семенович", подумал он.
- Как вы здесь оказались? - обратился он к майору из своего управления. - Откуда вам стало известно, что наша машина и мы сами окажемся именно здесь? И как мы здесь оказались? Вы должны это знать, раз встретили нас именно здесь, а не в другом месте. Не может же это быть случайностью! Ведь мы видели вас возле отделения милиции в Н...ске всего минуту-две назад!
- Минуту-две!.. - удивленно воскликнул майор, ошеломленный градом вопросов своего начальника, всегда такого сдержанного и молчаливого. - Как это понять?
Они с огромным нетерпением ожидали еще в Фокино "возвращения" бежевой "волги" и ее пассажиров, чтобы расспросить их, побывавших "там", узнать наконец, что означают все эти чудеса, а тут вместо всего этого их самих засыпают вопросами...
- Пусть не минуту, пусть три-пять, сколько угодно, это не имеет значения. Главное, откуда вы знали место, где мы окажемся? Что это за место? Где оно находится?
- Это вырубка, в пятнадцати километрах от Н...ска. Об этой цифре пятнадцать - я докладывал вам вчера, товарищ полковник. Мы все выехали из Н...ска встретить вас более двух часов назад. Видеть нас в Н...ске несколько минут назад вы не могли. Так же как и вас самих несколько минут назад в Н...ске давно уже не было. Сперва мы поехали в деревню Фокино, а уже оттуда отправились сюда. А о том, что вы и ваша машина окажетесь здесь, нам сказал младший лейтенант Кустов. О нем я тоже докладывал вам вчера. Правда, сперва он направил нас в Фокино, но в этой ошибке его вины нет. Я думаю, что именно товарищ Кустов может лучше, чем кто-либо другой, ответить на ваши вопросы. Но сперва от имени всех присутствующих прошу вас, хотя бы в нескольких словах, ответить на вопрос: где вы находились эти четыре часа и что там видели?
- Какие четыре часа, о чем вы говорите? - вмешался один из ученых, выглядевший старше других. - Должен признаться, я ничего не понимаю. Зовите-ка лучше сюда вашего Кустова. Так, кажется? - закончил он, давая понять, что намерен вести дальнейший разговор сам.
Хромченко в знак согласия отступил на шаг. Он сделал это очень неловко, как-то неуверенно, точно ноги плохо его слушались. Эту неловкость все заметили и сопоставили с недавним падением.
У всех, кто хорошо знал полковника, возникло подозрение, что он сломал или повредил протез, но не хочет говорить об этом, чтобы не отвлекать внимания от более важною, что сейчас здесь происходило.
По знаку майора Саша подошел ближе. За эти два дня он успел привыкнуть к тому, что привлекает к себе внимание, и не смутился, встретив любопытствующие взгляды трех ученых. Он даже не заметил, как семь кинокамер уставились на него с трех сторон.
- Говорите, молодой человек! - предложил ученый. - Вы слышали вопросы полковника? Ответьте на них. Потом, по всей вероятности, будут и другие вопросы. Мы вас слушаем!
- Товарищу полковнику, - сказал Саша, - уже частично ответил товарищ майор. Вряд ли смогу что-нибудь добавить. Но чтобы покончить со всякой запутанностью (он сильно подчеркнул это слово) в вопросе о времени, я прошу вас всех посмотреть на часы.
Первым издал удивленное восклицание водитель "волги", у которого часы находились перед глазами, на приборном щитке. Четверо пассажиров увидели на секунду-две позднее...
Когда они покидали аэропорт, было БЕЗ ПЯТНАДЦАТИ МИНУТ ДЕВЯТЬ, это все они хорошо помнили. Никуда не заезжая и не задерживаясь нигде по пути, приехали в Н...ск. Дорога заняла полтора часа. А сейчас...
Часы показывали ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ МИНУТ ТРЕТЬЕГО, а не ОДИННАДЦАТОГО, как это должно было быть.
Все взгляды обратились на Сашу Кустова, без слов требуя пояснений. Раз он так уверенно обратил их внимание прежде всего на время, значит, у него должно быть какое-то объяснение более чем странному факту.
Не случись исчезновения именно той машины, на которой ехали в Н...ск ученые, они, несомненно, оказались бы сразу же в центре внимания, именно от них ожидали объяснений всему, что произошло за эти два дня. Но теперь и они находились в таком же положении, как все остальные, были в растерянности, не могли найти никакого объяснения случившемуся с ними и сами хотели услышать хоть какое-нибудь правдоподобное предположение, которое могло бы пролить немного света и подтолкнуть их мысль на поиски разгадки. Им указали на Сашу Кустова, и они ждали от него такого предположения, как ждали бы от любого другого, кто мог иметь обо всем этом свое, хотя бы и ошибочное, мнение.
Даже ошибочное лучше, чем абсолютно ничего!
Но Саша не успел произнести ни одного слова.
Произошло очередное н...ское событие!
- Товарищ полковник, - сказал водитель "волги", приоткрывая дверцу машины, - бак почему-то пуст.
- Какой бак? - поспешно, против воли спросил Саша, не давая полковнику ответить.
- Для бензина, конечно!
- Он был полон?
- Больше чем наполовину. Я смотрел на указатель, когда подъезжали к Н...ску. А сейчас вдруг...
- Проверьте в самом баке! Указатель может быть не в порядке, - велел Хромченко.
Он был явно взволнован.
- Какая разница, пустой бак или полный, - заметил физик. - В данную минуту это не существенно. Не стоит отвлекаться!
- Стоит! Разве не ясно, как это важно? А вы помните, сколько было на спидометре, когда мы выезжали из аэропорта? - обратился полковник к водителю.
- Отлично помню!
- Мы проехали приблизительно сто десять - сто пятнадцать километров. А по спидометру? - настойчиво продолжал расспрашивать Хромченко.
- Именно так! - Водитель отвернул пробку бака и заглянул внутрь. Извольте полюбоваться, бак пуст!
- А спидометр у вас в порядке? - спросил физик.
Он уже понял мысль, явившуюся Кустову и Хромченко, и сам начал волноваться не меньше их.
Остальные тоже поняли. Всеобщее внимание переключилось на "волгу".
- Спидометр в полном порядке, и бак не имеет повреждений, - ответил водитель.
Получалось что-то несуразное. Если верить счетчику на спидометре, машина, придя в Н...ск, больше не двигалась. А отсутствие бензина свидетельствовало, что она прошла еще более двухсот километров. Правда, мог быть и третий вариант: мотор все четыре часа работал форсированно на холостом ходу.
- Проверьте мотор и наличие масла!
Хромченко сказал это машинально, думая о другом. Осмотр мотора ничего не мог дать для разрешения загадки.
Водитель открыл капот и вскрикнул. В его возгласе прозвучало удивление, граничащее с ужасом.
МОТОРА НЕ БЫЛО!
Зияющая пустота, второй багажник открылся глазам присутствующих. Можно было подумать, что перед ними внезапно оказался "запорожец", а не "волга". Но и в настоящем багажнике мотора, конечно, не могло быть.
Все же водитель заглянул и туда. Как и следовало ожидать, кроме трех чемоданов ученых, там ничего не было.
Сомнений не оставалось. Автомашина, побывавшая "там", предстала перед людьми без двигателя и без бензина.
И то и другое, очевидно, осталось в том месте, где побывали Анечка, симментальский бык и кот Белка. Вчера! А также полковник Хромченко, водитель, трое ученых, черный кот лесника и много мелких животных и птиц сегодня!
И так же как Анечка, пятеро взрослых мужчин ничего не могли рассказать об этом таинственном месте. Как и для трехлетней девочки, время, проведенное "там", прошло вне их сознания.
А за четыре часа чьи-то руки, пусть даже не человеческие, а механические, но несомненно управляемые чьим-то разумом, остановили машину, идущую со скоростью не менее шестидесяти километров в час, сняли с нее двигатель и слили бензин. А потом поставили "волгу" со спящими или потерявшими сознание пассажирами сюда, на это место, где она естественным путем не могла оказаться, и сделали ее видимой, разбудив или приведя в сознание людей!
Так начали рисоваться события в глазах тех, кто не сомневался в том, что все это - дело рук разумных существ с иной планеты, изучающих таким необычным способом обитателей Земли и их технику. С этой точки зрения легко было объяснить, зачем понадобились "им" мотор "волги" и та жидкость, которая питала этот мотор. Все становилось более или менее понятным.
Но только более или менее!
Одно - пятнадцать километров! - продолжало оставаться загадочным и необъяснимым ни с какой точки зрения. Что мешало "им" возвращать живые существа и предметы (под предметами пока что подразумевалась одна только "волга") на то место, где они находились до "похищения"? Даже приблизительного ответа на этот вопрос нельзя было придумать при самом пылком воображении...
- Смотрите! Что это?! - внезапно воскликнул водитель,
Ему, видимо, было суждено преподносить сегодня один сюрприз за другим.
Его рука указывала на что-то в пустом пространстве под капотом машины, на том месте, где должен был находиться двигатель.
И все увидели там длинный плоский ящик, сделанный как будто из серебристого металла, настолько плоский, что его сразу никто не заметил. На гладкой крышке, или на верхней доске, если это была не крышка, подобно фабричному клейму или предупреждающему знаку, четко выделялся выгравированный... ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ЧЕРЕП!
Но нет!
Снова, в который уж раз за сегодняшний день, ошеломленное молчание прервал удивленный возглас, на этот раз Семена Семеновича:
- А ведь он не наш!
- Что вы хотите этим сказать? - спросил физик.
- То, что сказал: череп не наш! Это может быть череп существа, сходного по строению головы с человеком, судя по челюсти и лобной кости, но это череп не земного существа.
- Вы уверены в этом?
- Абсолютно! Это не может быть случайной ошибкой художника или гравера.
- Но в чем разница?
- Неужели вы не видите? Не нужно быть анатомом. У черепа нет глазных впадин. А судя по этой вот линии - видите, под нижней челюстью, - у существа отсутствует шея.
- Черт возьми, вы правы, доктор!
- Кстати, у нас никогда не изображают череп с нижней челюстью.
Неожиданная мысль заставила Сашу стремительно наклониться над серебристым ящиком. Если это "их" мотор, для "их" экипажей вроде земного автомобиля и снабженный "их" фабричной маркой - черепом, то...
И он сразу увидел, что мысль правильна. Тяги, тросики, трубки - все, что обычно соединяет педали и ручки управления с двигателем, - не были ни сломаны, ни оборваны. Они аккуратно уходили в ящик, как прежде в корпус мотора.
Очевидно, все это заметил и водитель. Он почти оттолкнул младшего лейтенанта, захлопнул капот и поспешно сел на свое место. Поняв, что он собирается делать, все отступили на несколько шагов.
С волнением, заставляющим сердца биться с такой силой, что это причиняло физическую боль, люди ждали, БУДЕТ ЛИ РАБОТАТЬ НА ЗЕМНОЙ МАШИНЕ "ИХ" ДВИГАТЕЛЬ!
Потому что Саша Кустов был прав и ничем, кроме как новым двигателем "волги", этот ящик быть не мог!
Но, несмотря на волнение, корреспонденты не забыли о своих кинокамерах. Момент обещал стать в полном смысле этого слова историческим и, уж конечно, неповторимым, и его необходимо было зафиксировать навсегда на кинопленке.
Водитель повернул ключ, хотя ему и было ясно, что никакого зажигания сейчас, когда не было бензина, не требуется.
Ничто не показало, заработал мотор или не заработал.
Он тронул ногой педаль акселератора, не трогая стартера.
Чуть-чуть, едва заметно.
"Волга" дрогнула и двинулась вперед!
Мгновенно сняв ногу с педали, водитель затормозил почему-то ручным тормозом.
Ехать было некуда!
Да этого и не требовалось. Все было и так ясно!
Только чудовищное, не дающее свободно дышать напряжение помешало присутствующим при этом очередном н...ском чуде встретить его громким "ура!".
Потому что теперь уже не могло быть ни малейшего сомнения в том, что на Земле, в маленьком городке и его окрестностях, проявлял свое незримое присутствие могучий разум ИНОПЛАНЕТНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ!
Прошло не меньше пяти - шести минут, пока к потрясенным людям вернулась способность связно выражать свои мысли и впечатления. Чуть ли не благоговейная тишина сменилась взрывом возбужденных возгласов, в которых звучали удивление, радость, даже восторг!
И... гордость!
От сознания, что вековая мечта человечества стала теперь реальностью и именно им выпала судьба и редчайшее счастье оказаться первыми очевидцами осуществления этой мечты.
Потому что все, происходившее вчера и даже сегодня (белый зверь), в той или иной степени оставляло лазейку для сомнений (не у тех, кто видел собственными глазами, разумеется), которую всегда можно найти при желании, тогда как теперь состоявшийся контакт с инопланетным разумом стал несомненным!
Первым нарушил длительное молчание водитель "волги", но начал он не со слов, а с действия. Видимо, им руководило естественное желание проверить еще раз, а может быть, и убедиться окончательно в том, что все это невероятное происшествие ему не приснилось.
Не трогая на этот раз ключа зажигания и стартера, очевидно не нужных для запуска нового двигателя, он просто поставил ногу на педаль акселератора, по привычке, почти автоматически, так, словно мотор (прежний, земной) находился на своем месте и был уже запущен. Потом, уже вполне сознавая, что делает, решительно нажал на педаль.
"Волга" послушно тронулась с места и пошла вперед точно так же, как несколько минут назад, при первой попытке. И так же послушно остановилась, едва только водитель снял ногу с педали.
Создавалось впечатление, что педаль акселератора (чем она сейчас управляла, догадаться было трудно) осталась единственным органом управления автомобилем, если, разумеется, не считать рулевого колеса...
Радиатор почти коснулся переднего штабеля бревен, и водитель так же машинально, как делал всегда в подобных случаях, переключил коробку скоростей на задний ход, убедившись при этом, что рычаг переключения и весь механизм шестеренок не изменились, остались прежними и, значит, были еще одним сохранившимся органом управления.
"Волга" снова подчинилась, вернувшись назад, на прежнее место.
А привычного звука работающего двигателя по-прежнему не было слышно. Как будто и не было на машине никакого двигателя. По существу дело обстояло именно так, потому что того двигателя, на который была рассчитана "волга" и без которого она, казалось бы, не в состоянии двигаться, больше, действительно, не существовало!
- Совсем просто! - сказал водитель настолько громко, что его услышали все сквозь стекла кабины. - Ну и ну! Это что же! Выходит, она вечно будет двигаться, без горючего и без зажигания, поскольку, опять-таки, горючего-то нет! Получается вроде атомохода!
- Очень меткое замечание, - отозвался на его слова капитан Аксенов. Вроде атомохода! Но все же я боюсь, что эта загадка так навсегда и останется неразгаданной.
- Почему вы так думаете? - спросил один из ученых, тот, кто не произнес еще ни одного слова после того, как в аэропорту назвал полковнику Хромченко свое имя.
- Изображение черепа. Видимо, это предупреждение, что ящик нельзя вскрывать, нельзя пытаться разобрать его, не подвергаясь смертельной опасности...
- Если это изображение черепа.
- То есть? Не понимаю вас!
- Очень просто! Уважаемый доктор, - он указал на Семена Семеновича, обратил наше внимание на отсутствие глазных впадин. Можно, конечно, понимать и так. Но возможно и иначе - это вообще не изображение черепа.
- А что же?
- Не могу вам ответить.
- Сомневаться, пожалуй, нельзя, - сказал Семен Семенович. - Это безусловно череп. Налицо все признаки, кроме этих самых глазных впадин. Но давайте вспомним описание белого животного, ведь оно явно с "их" планеты. Если бы удалось увидеть его череп, глазных впадин на нем также не нашлось бы.
- Уж не хотите ли вы сказать, что там, у них, разумные существа люди - имеют такие же глаза на отростках, как у этого белого животного? спросил физик.