- Я не знаю "как", - ответил он своему начальнику. - А где - знаю! На кухне! Пойдем, я покажу точно.
Старший лейтенант не двинулся с места. Потирая рукой подбородок, он думал о чем-то. Саша огляделся и заметил отсутствие Полины Никитичны. В комнате не было ни одной женщины, хотя с улицы он видел их несколько, очевидно, соседок. Он понял, почему это так.
Кузьминых спросил почти шепотом:
- Может быть, ты объяснишь все-таки? Или действительно обладаешь даром ясновидения?
- Не здесь! - Саша показал глазами на дверь в смежную комнату, где женщины хлопотали вокруг Полины Никитичны.
- Тогда пошли!
- А Анечка, - спросил Саша, - не будем ее искать?
Простой этот вопрос, который должен был прозвучать вполне естественно для Кузьминых, ничего не знавшего о Белке, почему-то рассердил старшего лейтенанта. Он ответил резко:
- В доме ее нет!
- А вне дома?
- А вне дома двадцать три градуса мороза! И вся одежда девочки находится здесь!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Работники милиции относятся к людям, не склонным к абстрактным рассуждениям, профессия заставляет их мыслить сугубо конкретно. Поэтому не приходится удивляться, что события утра 12 января, не поддающиеся естественному объяснению, выбили из привычной колеи весь личный состав милиции города Н...ска.
Несомненным было одно - исчезновение трехлетнего ребенка из дома, в котором в этот момент были заперты все двери и закрыты все окна. Нормальный образ действий - поиск - в таких условиях становился не только бесперспективным, но попросту бессмысленным. А это не укладывалось в сознании.
На срочно созванном совещании старший лейтенант Кузьминых коротко сообщил об исчезновении Анечки и о всех обстоятельствах, сопутствующих этому исчезновению. Он привел несомненные доказательства, что девочка не могла выбежать на улицу.
Сообщение заместителя начальника отделения сводилось к следующему.
В семь часов утра к Болдыревым пришла, как всегда, молочница и, разговорившись с хозяйкой, задержалась дольше обычного. Все произошло на глазах у этих двух женщин. Обе порознь показали одно и то же. Ровно в десять минут восьмого (это время назвала молочница, а Полина Никитична сказала менее определенно: "в начале восьмого", что объясняется тем, что часы на стене кухни находились позади хозяйки и перед глазами гостьи), видимо разбуженная голосами, появилась Анечка, в одной рубашонке, босая, и, протягивая ручки, побежала к бабушке. Девочка чему-то смеялась. В двух шагах от Полины Никитичны Анечка внезапно исчезла.
- Можно было бы заподозрить, - закончил Кузьминых свое сообщение, что у двух человек была одновременная и одинаковая галлюцинация, но тогда почему же девочки нет в доме? Крик перепуганных женщин услышали трое рабочих, проходивших в эту минуту мимо дома, а также жильцы двух соседних домов, один из которых стоит позади дома Болдыревых. Таким образом, обе двери, на улицу и в сад, сразу же оказались под наблюдением. Ни из той, ни из другой никто не выходил. Как потом убедились, обе были заперты на ключ. Ту, которая выходит на улицу, открыла на стук рабочих и прибежавших соседей молочница. Сама Болдырева от потрясения лежала почти без сознания. Трое рабочих немедленно осмотрели весь дом, но Анечки не нашли.
Придя в себя, Болдырева побежала к нам, но только после того, как повторные поиски девочки в доме и даже вне дома не дали никаких результатов. Я сам тщательным образом осмотрел оба выхода из дома и нигде не обнаружил сомнительных следов, тем более детских босых ног, тогда как на полу кухни такие следы видны достаточно ясно. Не забудьте, что девочка прибежала босиком прямо из теплой постели. Кроме того, Болдырева беседовала с молочницей возле стола, стоящего у окна, а следы девочки обрываются посреди кухни.
Неизбежно возникает единственное естественное подозрение, что ребенок похищен. Но это было бы возможно только при участии в похищении самой Полины Никитичны Болдыревой и сообщничестве молочницы, что выглядит совершенно невероятным. Но приходится признать, что не менее невероятным выглядит и рассказ обеих женщин.
В связи с полной необъяснимостью происшествия представляет огромный интерес то, что рассказал мне младший лейтенант Кустов. Прошу выслушать его!
Если бы Саша по дороге от своего дома до места службы решил все же рассказать сослуживцам о том, что случилось у них в доме, и не встретил Кузьминых и Болдыреву, его выслушали бы с улыбкой, а может быть, и с веселым смехом, принимая рассказ за шутку и не веря ни единому слову. Теперь же, после сообщения старшего лейтенанта, то, что он говорил, произвело сильнейшее впечатление, далеко выходящее за рамки самого события, о котором он рассказывал. Его слушали с напряженным вниманием.
О недоверии не могло быть и речи. Совпадений подобного рода не бывает. Всем присутствующим на совещании в кабинете начальника н...ской милиции капитана Аксенова показалось, что какая-то неощутимая и невидимая, но тем не менее вполне реальная тяжесть легла на их плечи. Перед всеми с несомненностью встал грозный факт: город оказался под воздействием непостижимых, неведомых сил, враждебных человеку; бороться с этими силами и защитить население города они не могут, не зная и не понимая самой сущности той угрозы, от которой надо защищать.
"А что, если, - подумал каждый из них, - гибель Анечки только начало и вслед за ней точно так же начнут гибнуть другие? Что можем мы предпринять, чтобы предотвратить дальнейшие несчастья?"
Казалось несомненным, что исчезновение внучки Болдыревых и кота Белки имеет одну и ту же причину и означает гибель исчезнувших. Гибель, пугающую своей непонятностью и беспричинностью.
- Главное сейчас, - сказал капитан Аксенов, - сделать все возможное, чтобы предотвратить возникновение паники. А паника более чем вероятна, если слухи об этих двух происшествиях распространятся по городу. К тому же не исключено, что были и другие аналогичные случаи, о которых мы еще не знаем. Давайте подумаем, что мы можем предпринять в этом плане.
Как всегда, первым попросил слова Кузьминых. Он был самым старым работником н...ского отделения. Невысокого роста, коренастый, с лицом, словно выточенным из потемневшего дуба, с коротко подстриженными усами, всегда гладко выбритый и одетый в безупречно выглаженный китель или гимнастерку, он был образцом кадрового офицера. Начав службу двадцать лет назад рядовым милиционером, Кузьминых прошел все ступени от постового до заместителя начальника отделения. Только отсутствие специального образования мешало ему давно уже самому стать начальником. Но старший лейтенант к этому и не стремился, вполне удовлетворившись достигнутым положением и уважением сослуживцев и всех жителей города. В Н...ск он был переведен из области года три назад по собственной просьбе.
- Я думаю, - сказал он, - что в этом отношении мы вряд ли сможем что-либо сделать. Если исчез или исчезнет еще один человек... Но все же паники я не опасаюсь. Наши сибиряки народ крепкий! Не стали же паниковать соседи Болдыревых и рабочие, пришедшие на помощь. К сожалению, об исчезновении Анечки Болдыревой ("Ее фамилия Стехова, она только внучка Болдыревых", - сказал кто-то, но Кузьминых не обратил внимания на эту поправку) известно уже многим. Пропажа кошки у Кустовых, конечно, не имеет значения. Даже если пропадут еще несколько кошек и собак. Но лучше, чтобы и о вашей кошке знало как можно меньше народа, - обратился он к Саше. Сбегай домой и предупреди своих, чтобы помалкивали. Пресекать слухи - вот единственное, что можно предпринять в данном случае. Удачно получилось, что сегодня суббота, а не рабочий день.
- Мой младший брат ушел в школу и молчать, конечно, не будет, сказал Саша.
Аксенов и Кузьминых на это только пожали плечами, как бы желая сказать: "Что же тут можно поделать!"
К чести работников н...ской милиции, среди них не возникло настроений, которые можно было охарактеризовать хотя бы похожими на панические. Они, конечно, понимали - нет никакой гарантии, что несчастье не произойдет с кем-нибудь из них, что никто здесь, сейчас, в этом кабинете, внезапно не исчезнет. Каждый подумал о такой возможности, но не подал и вида.
Если бы они могли только знать, что произойдет здесь буквально через считанные минуты!..
- Я известил о случившемся район и область, - сказал Капитан Аксенов. - О том, как было встречено мое сообщение, вы, я полагаю, догадываетесь и сами. Коротко: получено приказание найти девочку и доложить.
- Что ж, будем искать, - невозмутимо, словно ничего легче на свете быть не может, отозвался на эти слова один из офицеров - лейтенант Логинов.
- Есть еще желающие высказаться? - спросил капитан. - Нет? Тогда можно разойтись!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
В купе скорого поезда сидели двое. Один - пожилой, полный, видимо страдающий одышкой, второй - значительно моложе, высокого роста, худощавый, со светлыми волнистыми волосами, расчесанными на боковой пробор.
Текла неторопливая беседа, чтобы как-то убить скучное вечернее время. За окном темно, наблюдать сменяющиеся пейзажи уже нельзя, читать надоело, оба пассажира не играли ни в карты, ни в домино, ни в шахматы. Делать им было нечего.
А всего только половина десятого. Ложиться спать рано, да они к тому же несколько раз дремали днем.
Дорожная скука третьего дня пути давно уже овладела обоими. Пожилой вздохнул и сказал лениво:
- Вот и вы завтра утром сойдете с поезда. Останусь я один. Не с кем будет и словом перекинуться. А ехать мне еще, как-никак, целых двое суток.
- Может, кто-нибудь сядет вместо меня.
- Вряд ли. В это время года пассажиров мало. Все больше жалею, что не воспользовался самолетом.
Наступила очередная пауза.
- Вы, кажется, упомянули, что едете в Н...ск...
- Да, я буду там работать.
- Ведь вы врач, правда?
- Правда! - улыбнулся молодой.
- Мне одно не ясно. Почему вы, если вам нужен Н...ск, хотите сойти в..? - Пожилой пассажир назвал большой областной город.
- Очень просто! В Н...ске нет железной дороги. Ехать надо автобусом.
- Это я знаю. Но дело в том, что... Ох! Черт возьми!
Восклицание вызвал оглушительный свист, раздавшийся как будто тут же, внутри их купе. Пронзительно звенящий звук заставил обоих поспешно заткнуть уши.
Так же внезапно, как и возник, свист прекратился.
Сразу же послышался стук в дверь, и она сдвинулась, прежде чем кто-либо из пассажиров купе успел откликнуться.
В коридоре столпились несколько человек из соседних купе, видимо раздраженных.
- Вы что, - почти закричал один из них, - с ума сошли, что ли?
- В чем дело? - спросил пожилой пассажир и тут же, догадавшись, прибавил: - Не мы же свистели.
- А кто же?
- Безобразие! А еще культурные люди!
- Детей разбудили!
- Штрафовать таких!
- Тут им не стадион!
Молодой врач молча улыбнулся. Пожилой уже начал сердиться.
- Что я, по-вашему, пьян? Или вы принимаете меня за мальчишку? Мы не знаем, что это свистело. Может, встречный поезд. У меня самого до сих пор в ушах звенит.
- Встречного не было! - сказал подошедший проводник вагона.
Он подозрительно смотрел на обоих, не зная, как ему следует поступить в таком из ряда вон выходящем случае. Солидные люди, трудно подумать на кого-нибудь из них. Но ведь дикий свист, переполошивший весь вагон, донесся отсюда, из этого купе.
Обстановку разрядила пожилая пассажирка.
- Очень странно! - протянула она недоверчиво и ушла в свое купе, обронив на ходу по адресу проводника: - Позаботьтесь, чтобы этого больше не было!
Пример оказался заразительным. Один за другим пассажиры разошлись по своим местам, никто не решился произнести слово "хулиганство", наоборот, все испытывали неловкость. Весь вагон знал, что пожилой пассажир директор крупного завода, а молодой - врач из Латвии. К тому же хорошо видно, что оба совершенно трезвы.
"Видимо, свист донесся снаружи, - думал каждый. - И чего мы на них набросились?"
Проводник тоже не решился ничего сказать. Он только заглянул зачем-то в купе и спросил скорее всего для очистки совести:
- Что же это все-таки могло так засвистеть?
- Это вас надо спросить! - Директор завода все еще не мог успокоиться. - Это вы должны знать, что может свистеть в вашем вагоне. Черт знает что такое! "Это ему не стадион!" А, как вам нравится? Я и на стадионе никогда не свистел. Тоже нашли мальчишку!
- Мне кажется, вы напрасно сердитесь, - спокойно и рассудительно сказал врач. - На нас подумали вполне естественно. Так и должно было случиться. Что еще можно было подумать? Скажите-ка лучше, - обратился он к проводнику, - в котором часу моя станция?
- В десять двадцать. Чаю принести?
- Да, принесите, пожалуйста!
- И мне, - уже спокойно сказал директор.
Проводник ушел. Рассуждения молодого врача окончательно убедили его, что свист донесся снаружи.
Инцидент был исчерпан.
- Ну а вы сами, доктор! Что думаете об этом? Что это был за звук?
- Понятия не имею! И ведь раздался-то он не за окном, а именно здесь, у нас в купе. Иначе он не был бы столь оглушителен. Вот ведь что странно!
- Да, действительно!
Несколько минут оба молчали.
Внезапно директор вздрогнул и беспокойно оглянулся. На его полном лице появилось выражение тревоги и недоумения.
- Послушайте, - сказал он, зачем-то понижая голос до шепота, - вам не кажется, что тут кто-то есть, кроме нас двоих?
- Где же? - удивился врач. Он показал рукой. "Сами видите, - говорил этот жест, - спрятаться тут негде. Никого нет".
- Не знаю, не знаю! Но мне определенно кажется. Я даже слышу какие-то звуки, не то дыхание, не то... не знаю! Очень тихие! Да вы прислушайтесь!
- Не пытайтесь меня уверить, что у вас галлюцинация слуха, улыбнулся врач. - Никаких звуков нет! Даже из соседних купе. И, кроме нас, здесь никого быть не может!
- Вы правы, конечно! Этот свист так подействовал на нервы.
- Ну конечно!
Постучав, вошел проводник. Поставив на столик стаканы и положив рядом пакетики с сахаром, он молча удалился.
- Перед самым этим проклятым свистом, - сказал директор, - я хотел вам сказать, доктор, что попасть в Н...ск быстрее и проще не из города, где вы хотите сойти с поезда, а со станции Озерная. Можете мне поверить, я хорошо знаю эти места, бывал здесь. И Н...ск знаю. Скучный городок! И что вас потянуло сюда, да еще от моря?
- Как раз это самое. Мне надо несколько лет пожить в континентальном климате. А Сибирь - чего уж лучше!
- А, ну это другое дело! Летом Н...ск довольно живописен. Много зелени. Да, так вот, от Озерной до Н...ска всего полчаса пути на автобусе. Они часто ходят. А от областного города будете трястись почти два часа.
- А когда мы будем в этой Озерной?
- На два часа раньше. В восемь двадцать. Так что вы экономите не меньше чем три, три с половиной часа.
- Спасибо! - сказал врач. - Воспользуюсь вашим советом. Тем более, что в субботу в областном центре мне нечего делать. Учреждения не работают. Так и так придется туда съездить в понедельник.
- На всякий случай справьтесь у проводника.
- Откуда ему знать, я больше вам верю. Да мне, помню, говорили, что проехать можно ближе.
Ничто не изменилось.
Те же пятеро серебристых операторов, в тех же "креслах", перед тем же пультом, что и в момент старта Норит сто одиннадцать.
Те же светящиеся растения за прозрачной стеной и то же звездное небо. И далеко-далеко тот же бледно-желтый диск.
Там, возле него, неведомая планета, где сейчас находится Норит сто одиннадцать, если только он не погиб сразу же. Что там, на планете, никто не знает!
В помещении пульта включены все двенадцать сферических экранов. На всех, кроме одного - прямо напротив середины пульта, - огромные залы, заполненные до отказа. Это ученые, крупнейшие инженеры, руководители административных центров.
Пятеро операторов знают: там, в этих залах, на экранах видны они сами.
По всей планете (она не вращается вокруг оси, и время на ней повсюду одно и то же) все ждут...
Возле пульта воздух сух и тепел. Этого требуют приборы. Долго оставаться здесь трудно. И поочередно, то один, то другой, серебристые операторы покидают кресла и на триста - четыреста секади исчезают в бассейне.
Никто ведь не знает, сколько придется ждать...
Но пока не выяснится судьба Норит сто одиннадцать, никто не покинет своего места. И пока не выяснится, что происходит на неведомой планете, нельзя приступать к работе.
Летят секади... В такие моменты кажется, что они очень длинны.
Близится утро!
Три поколения уже плохо понимают это слово, его первоначальный смысл. Для всех, живущих сейчас, утро - это только определенное время (одинаковое для всех), когда сон сменяется бодрствованием, и только! Вокруг ничего не меняется!
Планета ждет...
Вензот, руководящий экспериментом, видит перед собой маленький кружок прибора, стрелка которого неподвижно замерла на точке, означающей конец видимого и осязаемого мира. За этой точкой неведомое, которым научились пользоваться ученые, но до конца осознать которое не в силах никто.
За точкой лежит безграничная и одновременно не имеющая протяженности сфера, охватывающая собой всю Вселенную, не имеющая никакого радиуса, вечно существующая и не имеющая временного существования...
Стрелка неподвижна!
С расстояния, которое почти невозможно себе представить (расстояния в этом, привычном, мире, а не в том, где нет никаких расстояний), стрелку заставит шевельнуться сам Норит сто одиннадцать. И этого мгновения нельзя пропустить. Правда, имеется звуковой сигнал, но Вензот не спускает глаз со стрелки. А когда он удаляется в бассейн, за ней следят другие четверо серебристых.
Планета ждет... Пятеро операторов ждут напряженнее всех.
И все же отрывистый звонкий щелк сигнала раздается неожиданно!
Стрелка вздрагивает и чуть заметно отходит от прежней точки. И сразу... исчезает!
Мгновенно повернуты нужные тумблеры. По всей планете, на всех экранах одновременно появляется...
Вензот и его коллегам кажется, что они ясно слышат изумленное восклицание, вырвавшееся одновременно у многих миллионов!
Кроме их самих - пяти операторов.
Они ожидали этого!
Девяносто восемь раз появлялись уже на экранах обитатели иных миров. Память о них сохранила видеозапись, хорошо знакомая всем серебристым. Почти все были разными!
И вот перед ними девяносто девятый!
Никто, кроме Норит сто одиннадцать, не мог заставить шевельнуться стрелку маленького прибора на пульте. Никто, кроме Норит сто одиннадцать, не может появиться на экране...
Это он, но... в облике аборигена той планеты, на которой сейчас находится!
Что из того, что этот облик совсем не походит ни на что привычное! Это облик разумного существа!
Знакомый всем голос Норит сто одиннадцать произносит с экрана, рассеивая все сомнения:
- Во имя жизни!
И сразу вместо него появляется цифра: "320".
А внизу знак направления.
Экран гаснет. Все экраны гаснут одновременно.
Потом, в заранее согласованное время, экран вспыхнет снова, но уже только здесь, в помещении пульта. И не один раз! А для всей остальной планеты все, что нужно, уже сказано:
НОРИТ СТО ОДИННАДЦАТЬ ЖИВ! НУЖНА КОРРЕКТИРОВКА ЛУЧА НА ТРИСТА ДВАДЦАТЬ АРЭ В УКАЗАННУЮ СТОРОНУ! РАБОТУ МОЖНО НАЧИНАТЬ!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
о том, как в отделении н...ской милиции
разыгралась сцена из корриды,
а Саша Кустов вновь проявляет
выдающиеся способности к "ясновидению"
Кабинет Аксенова невелик, в два окна и с двумя дверьми. Одна выходит в коридор, а вторая - в кабинет следователя, которого сейчас не было, так как его вызвали в район. А из кабинета следователя вторая дверь выходит в тот же коридор. Обе двери были заперты. В кабинете Аксенова ключ висел на стене, рядом с дверью, а второй ключ следователь всегда уносил с собой.
И вот, когда присутствующие поднялись, чтобы разойтись, в запертом кабинете следователя внезапно раздался пронзительный свист, за ним страшный грохот, а затем... мычание!
Случалось ли вам, читатель, слышать, как мычит корова или бык в небольшом замкнутом помещении? Если случалось, вы можете себе представить впечатление, произведенное на офицеров этим оглушительным, а главное, необъяснимым звуком, раздавшимся из помещения, где не могло оказаться не только быка или коровы, но и самого маленького котенка.
- Черт возьми! - воскликнул Аксенов, вскакивая и бросаясь к двери. Что же это творится в нашем городе?!
Но пока он снимал ключ и вставлял его в замочную скважину, из-за стены раздалось новое мычание, вернее мощный рев, заставивший всех офицеров схватиться за пистолеты, а затем треск ломаемого стола или шкафа. Одновременно все услышали глухой стук копыт по полу.
- А ведь и вправду похоже, что там находится бык, - сказал Саша. Как же, однако, он туда попал? Осторожнее, товарищ капитан! Вы же не тореадор, чтобы...
Договорить Саша не успел и подобно другим офицерам выхватил пистолет из кобуры. Аксенов отлетел к стене, отброшенный ударом распахнувшейся двери, и перед ними предстал огромный бурый с белыми подпалинами бык с пеной на морде, с налитыми кровью глазами, видимо до крайности разъяренный.
Все последующее произошло в несколько секунд, но офицеры успели увидеть позади быка разгромленный кабинет, стол, превращенный в груду щепок, и опрокинутый шкаф с разбитыми стеклами дверец. А также совершенно целую, запертую дверь, ведущую в коридор.
"Не мог же бык влететь в окно!" - подумал каждый.
Но размышлять и решать загадки не было времени. Бык явно не собирался спокойно смотреть на людей.
Капитан лежал на полу. Половину офицеров отделял от двери в коридор стол для заседаний, как нарочно покрытый КРАСНЫМ сукном. Остальные ни за что не покинули бы товарищей в опасности.
Оставалось одно...
Бык наклонил голову, выставив вперед два великолепных острых рога, его мощное тело напряглось, шея вздулась и... он с шумом свалился, пронзенный шестью пулями. Как выяснилось впоследствии, ни один из стрелявших не промахнулся, да и трудно было сделать это на таком расстоянии.
На выстрелы сбежались все находившиеся в здании и в изумлении остановились у порога, глядя на огромную тушу, лежавшую на полу кабинета. Никто не мог понять, как попал сюда бык.
Три часа назад семье Кустовых показалось чудом исчезновение Белки. Чудом могло показаться и исчезновение Анечки, хотя там, в доме Болдыревых, никто не подумал о "чуде". Но во всех трех случаях имело место именно чудо, потому что "чудом" как раз и называется все, выходящее за рамки естественного на уровне современной науки.
- Ну, теперь-то они не смогут отмахнуться от моего донесения, сказал капитан Аксенов. Он пришел в себя, встал и взялся за трубку телефона. - Теперь у нас есть бесспорное доказательство! - Он кивнул на тушу быка.
Так и получилось. Ни в районе, ни в области на этот раз, видимо, не усомнились в истинности слов капитана, хотя бы потому, что оставалось одно из двух - либо поверить, либо прийти к выводу, что начальник н...ской милиции сошел с ума, а для этого не было оснований.
- Они выезжают к нам, - сказал Аксенов.
- Как вы себя чувствуете? - спросил Кузьминых. - Может быть, вызвать врача?
- Нет, не надо. Меня довольно сильно ударило дверью, больше ничего. Ну и ошеломило, конечно. Разойтись! - приказал он, обращаясь к толпе любопытных у порога двери.
Коридор опустел.
Саша вспомнил о полученном приказании.
- Товарищ старший лейтенант, - сказал он, - разрешите идти для выполнения вашего приказа.
- Да, идите!
Уходить Саше не хотелось, но дисциплина есть дисциплина. Он четко повернулся и вышел. Ему казалось ненужным после всех происшествий сегодняшнего утра предупреждать домашних, чтобы они молчали об исчезновении Белки. Он подумал, что гораздо лучше поступить наоборот и предать все это самой широкой гласности, - авось кому-нибудь придет в голову правильная догадка.
Пять минут быстрого хода, пять минут дома (Саша не мог не рассказать отцу и матери о происшествии в милиции, этого все равно нельзя было скрыть от жителей города), и через пятнадцать минут Саша подходил обратно к отделению. Возле дома стоял старенький ГАЗ, показавшийся ему знакомым (где-то он видел совсем недавно эту машину), а подойдя к двери, Саша едва не столкнулся с дедом, Степаном Никифоровичем, который, как уже известно читателю, работал в колхозе.
- Привет дедушке! - сказал Саша. - Какими судьбами?
- Ох, внучек! - Степан Никифорович заметно волновался. - Кабы ты только знал, что у нас случилось!
- А кто исчез?
Старик посмотрел на внука диким взглядом.
- Ты... что? - спросил он, запинаясь на каждом слове. - Ты... откуда знаешь? Разве в милиции... знают?
- Все мы знаем, все нам известно. Так кто же у вас исчез? Говори, не томи, ради бога!
- Ну, знаешь! - Степан Никифорович с шумом выдохнул воздух. - Ну и ну! Это, однако, здорово! - Он, видимо, совсем растерялся от неожиданности. - Что же это... по распоряжению...
- Вот именно! По распоряжению свыше исчезают коты и дети. Это у нас, а у вас кто?
- Бык исчез!
- Как ты сказал?
- Бык исчез, говорю!
- Бык?!
От удивления Саша совсем по-детски раскрыл рот. В колхозе бык, и здесь тоже бык. Там пропал, здесь появился! Что за дьявол!
- Исчез бык, - повторил Степан Никифорович. - Наш знаменитый производитель симментальской породы. Медалист!
Старший лейтенант не двинулся с места. Потирая рукой подбородок, он думал о чем-то. Саша огляделся и заметил отсутствие Полины Никитичны. В комнате не было ни одной женщины, хотя с улицы он видел их несколько, очевидно, соседок. Он понял, почему это так.
Кузьминых спросил почти шепотом:
- Может быть, ты объяснишь все-таки? Или действительно обладаешь даром ясновидения?
- Не здесь! - Саша показал глазами на дверь в смежную комнату, где женщины хлопотали вокруг Полины Никитичны.
- Тогда пошли!
- А Анечка, - спросил Саша, - не будем ее искать?
Простой этот вопрос, который должен был прозвучать вполне естественно для Кузьминых, ничего не знавшего о Белке, почему-то рассердил старшего лейтенанта. Он ответил резко:
- В доме ее нет!
- А вне дома?
- А вне дома двадцать три градуса мороза! И вся одежда девочки находится здесь!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Работники милиции относятся к людям, не склонным к абстрактным рассуждениям, профессия заставляет их мыслить сугубо конкретно. Поэтому не приходится удивляться, что события утра 12 января, не поддающиеся естественному объяснению, выбили из привычной колеи весь личный состав милиции города Н...ска.
Несомненным было одно - исчезновение трехлетнего ребенка из дома, в котором в этот момент были заперты все двери и закрыты все окна. Нормальный образ действий - поиск - в таких условиях становился не только бесперспективным, но попросту бессмысленным. А это не укладывалось в сознании.
На срочно созванном совещании старший лейтенант Кузьминых коротко сообщил об исчезновении Анечки и о всех обстоятельствах, сопутствующих этому исчезновению. Он привел несомненные доказательства, что девочка не могла выбежать на улицу.
Сообщение заместителя начальника отделения сводилось к следующему.
В семь часов утра к Болдыревым пришла, как всегда, молочница и, разговорившись с хозяйкой, задержалась дольше обычного. Все произошло на глазах у этих двух женщин. Обе порознь показали одно и то же. Ровно в десять минут восьмого (это время назвала молочница, а Полина Никитична сказала менее определенно: "в начале восьмого", что объясняется тем, что часы на стене кухни находились позади хозяйки и перед глазами гостьи), видимо разбуженная голосами, появилась Анечка, в одной рубашонке, босая, и, протягивая ручки, побежала к бабушке. Девочка чему-то смеялась. В двух шагах от Полины Никитичны Анечка внезапно исчезла.
- Можно было бы заподозрить, - закончил Кузьминых свое сообщение, что у двух человек была одновременная и одинаковая галлюцинация, но тогда почему же девочки нет в доме? Крик перепуганных женщин услышали трое рабочих, проходивших в эту минуту мимо дома, а также жильцы двух соседних домов, один из которых стоит позади дома Болдыревых. Таким образом, обе двери, на улицу и в сад, сразу же оказались под наблюдением. Ни из той, ни из другой никто не выходил. Как потом убедились, обе были заперты на ключ. Ту, которая выходит на улицу, открыла на стук рабочих и прибежавших соседей молочница. Сама Болдырева от потрясения лежала почти без сознания. Трое рабочих немедленно осмотрели весь дом, но Анечки не нашли.
Придя в себя, Болдырева побежала к нам, но только после того, как повторные поиски девочки в доме и даже вне дома не дали никаких результатов. Я сам тщательным образом осмотрел оба выхода из дома и нигде не обнаружил сомнительных следов, тем более детских босых ног, тогда как на полу кухни такие следы видны достаточно ясно. Не забудьте, что девочка прибежала босиком прямо из теплой постели. Кроме того, Болдырева беседовала с молочницей возле стола, стоящего у окна, а следы девочки обрываются посреди кухни.
Неизбежно возникает единственное естественное подозрение, что ребенок похищен. Но это было бы возможно только при участии в похищении самой Полины Никитичны Болдыревой и сообщничестве молочницы, что выглядит совершенно невероятным. Но приходится признать, что не менее невероятным выглядит и рассказ обеих женщин.
В связи с полной необъяснимостью происшествия представляет огромный интерес то, что рассказал мне младший лейтенант Кустов. Прошу выслушать его!
Если бы Саша по дороге от своего дома до места службы решил все же рассказать сослуживцам о том, что случилось у них в доме, и не встретил Кузьминых и Болдыреву, его выслушали бы с улыбкой, а может быть, и с веселым смехом, принимая рассказ за шутку и не веря ни единому слову. Теперь же, после сообщения старшего лейтенанта, то, что он говорил, произвело сильнейшее впечатление, далеко выходящее за рамки самого события, о котором он рассказывал. Его слушали с напряженным вниманием.
О недоверии не могло быть и речи. Совпадений подобного рода не бывает. Всем присутствующим на совещании в кабинете начальника н...ской милиции капитана Аксенова показалось, что какая-то неощутимая и невидимая, но тем не менее вполне реальная тяжесть легла на их плечи. Перед всеми с несомненностью встал грозный факт: город оказался под воздействием непостижимых, неведомых сил, враждебных человеку; бороться с этими силами и защитить население города они не могут, не зная и не понимая самой сущности той угрозы, от которой надо защищать.
"А что, если, - подумал каждый из них, - гибель Анечки только начало и вслед за ней точно так же начнут гибнуть другие? Что можем мы предпринять, чтобы предотвратить дальнейшие несчастья?"
Казалось несомненным, что исчезновение внучки Болдыревых и кота Белки имеет одну и ту же причину и означает гибель исчезнувших. Гибель, пугающую своей непонятностью и беспричинностью.
- Главное сейчас, - сказал капитан Аксенов, - сделать все возможное, чтобы предотвратить возникновение паники. А паника более чем вероятна, если слухи об этих двух происшествиях распространятся по городу. К тому же не исключено, что были и другие аналогичные случаи, о которых мы еще не знаем. Давайте подумаем, что мы можем предпринять в этом плане.
Как всегда, первым попросил слова Кузьминых. Он был самым старым работником н...ского отделения. Невысокого роста, коренастый, с лицом, словно выточенным из потемневшего дуба, с коротко подстриженными усами, всегда гладко выбритый и одетый в безупречно выглаженный китель или гимнастерку, он был образцом кадрового офицера. Начав службу двадцать лет назад рядовым милиционером, Кузьминых прошел все ступени от постового до заместителя начальника отделения. Только отсутствие специального образования мешало ему давно уже самому стать начальником. Но старший лейтенант к этому и не стремился, вполне удовлетворившись достигнутым положением и уважением сослуживцев и всех жителей города. В Н...ск он был переведен из области года три назад по собственной просьбе.
- Я думаю, - сказал он, - что в этом отношении мы вряд ли сможем что-либо сделать. Если исчез или исчезнет еще один человек... Но все же паники я не опасаюсь. Наши сибиряки народ крепкий! Не стали же паниковать соседи Болдыревых и рабочие, пришедшие на помощь. К сожалению, об исчезновении Анечки Болдыревой ("Ее фамилия Стехова, она только внучка Болдыревых", - сказал кто-то, но Кузьминых не обратил внимания на эту поправку) известно уже многим. Пропажа кошки у Кустовых, конечно, не имеет значения. Даже если пропадут еще несколько кошек и собак. Но лучше, чтобы и о вашей кошке знало как можно меньше народа, - обратился он к Саше. Сбегай домой и предупреди своих, чтобы помалкивали. Пресекать слухи - вот единственное, что можно предпринять в данном случае. Удачно получилось, что сегодня суббота, а не рабочий день.
- Мой младший брат ушел в школу и молчать, конечно, не будет, сказал Саша.
Аксенов и Кузьминых на это только пожали плечами, как бы желая сказать: "Что же тут можно поделать!"
К чести работников н...ской милиции, среди них не возникло настроений, которые можно было охарактеризовать хотя бы похожими на панические. Они, конечно, понимали - нет никакой гарантии, что несчастье не произойдет с кем-нибудь из них, что никто здесь, сейчас, в этом кабинете, внезапно не исчезнет. Каждый подумал о такой возможности, но не подал и вида.
Если бы они могли только знать, что произойдет здесь буквально через считанные минуты!..
- Я известил о случившемся район и область, - сказал Капитан Аксенов. - О том, как было встречено мое сообщение, вы, я полагаю, догадываетесь и сами. Коротко: получено приказание найти девочку и доложить.
- Что ж, будем искать, - невозмутимо, словно ничего легче на свете быть не может, отозвался на эти слова один из офицеров - лейтенант Логинов.
- Есть еще желающие высказаться? - спросил капитан. - Нет? Тогда можно разойтись!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
В купе скорого поезда сидели двое. Один - пожилой, полный, видимо страдающий одышкой, второй - значительно моложе, высокого роста, худощавый, со светлыми волнистыми волосами, расчесанными на боковой пробор.
Текла неторопливая беседа, чтобы как-то убить скучное вечернее время. За окном темно, наблюдать сменяющиеся пейзажи уже нельзя, читать надоело, оба пассажира не играли ни в карты, ни в домино, ни в шахматы. Делать им было нечего.
А всего только половина десятого. Ложиться спать рано, да они к тому же несколько раз дремали днем.
Дорожная скука третьего дня пути давно уже овладела обоими. Пожилой вздохнул и сказал лениво:
- Вот и вы завтра утром сойдете с поезда. Останусь я один. Не с кем будет и словом перекинуться. А ехать мне еще, как-никак, целых двое суток.
- Может, кто-нибудь сядет вместо меня.
- Вряд ли. В это время года пассажиров мало. Все больше жалею, что не воспользовался самолетом.
Наступила очередная пауза.
- Вы, кажется, упомянули, что едете в Н...ск...
- Да, я буду там работать.
- Ведь вы врач, правда?
- Правда! - улыбнулся молодой.
- Мне одно не ясно. Почему вы, если вам нужен Н...ск, хотите сойти в..? - Пожилой пассажир назвал большой областной город.
- Очень просто! В Н...ске нет железной дороги. Ехать надо автобусом.
- Это я знаю. Но дело в том, что... Ох! Черт возьми!
Восклицание вызвал оглушительный свист, раздавшийся как будто тут же, внутри их купе. Пронзительно звенящий звук заставил обоих поспешно заткнуть уши.
Так же внезапно, как и возник, свист прекратился.
Сразу же послышался стук в дверь, и она сдвинулась, прежде чем кто-либо из пассажиров купе успел откликнуться.
В коридоре столпились несколько человек из соседних купе, видимо раздраженных.
- Вы что, - почти закричал один из них, - с ума сошли, что ли?
- В чем дело? - спросил пожилой пассажир и тут же, догадавшись, прибавил: - Не мы же свистели.
- А кто же?
- Безобразие! А еще культурные люди!
- Детей разбудили!
- Штрафовать таких!
- Тут им не стадион!
Молодой врач молча улыбнулся. Пожилой уже начал сердиться.
- Что я, по-вашему, пьян? Или вы принимаете меня за мальчишку? Мы не знаем, что это свистело. Может, встречный поезд. У меня самого до сих пор в ушах звенит.
- Встречного не было! - сказал подошедший проводник вагона.
Он подозрительно смотрел на обоих, не зная, как ему следует поступить в таком из ряда вон выходящем случае. Солидные люди, трудно подумать на кого-нибудь из них. Но ведь дикий свист, переполошивший весь вагон, донесся отсюда, из этого купе.
Обстановку разрядила пожилая пассажирка.
- Очень странно! - протянула она недоверчиво и ушла в свое купе, обронив на ходу по адресу проводника: - Позаботьтесь, чтобы этого больше не было!
Пример оказался заразительным. Один за другим пассажиры разошлись по своим местам, никто не решился произнести слово "хулиганство", наоборот, все испытывали неловкость. Весь вагон знал, что пожилой пассажир директор крупного завода, а молодой - врач из Латвии. К тому же хорошо видно, что оба совершенно трезвы.
"Видимо, свист донесся снаружи, - думал каждый. - И чего мы на них набросились?"
Проводник тоже не решился ничего сказать. Он только заглянул зачем-то в купе и спросил скорее всего для очистки совести:
- Что же это все-таки могло так засвистеть?
- Это вас надо спросить! - Директор завода все еще не мог успокоиться. - Это вы должны знать, что может свистеть в вашем вагоне. Черт знает что такое! "Это ему не стадион!" А, как вам нравится? Я и на стадионе никогда не свистел. Тоже нашли мальчишку!
- Мне кажется, вы напрасно сердитесь, - спокойно и рассудительно сказал врач. - На нас подумали вполне естественно. Так и должно было случиться. Что еще можно было подумать? Скажите-ка лучше, - обратился он к проводнику, - в котором часу моя станция?
- В десять двадцать. Чаю принести?
- Да, принесите, пожалуйста!
- И мне, - уже спокойно сказал директор.
Проводник ушел. Рассуждения молодого врача окончательно убедили его, что свист донесся снаружи.
Инцидент был исчерпан.
- Ну а вы сами, доктор! Что думаете об этом? Что это был за звук?
- Понятия не имею! И ведь раздался-то он не за окном, а именно здесь, у нас в купе. Иначе он не был бы столь оглушителен. Вот ведь что странно!
- Да, действительно!
Несколько минут оба молчали.
Внезапно директор вздрогнул и беспокойно оглянулся. На его полном лице появилось выражение тревоги и недоумения.
- Послушайте, - сказал он, зачем-то понижая голос до шепота, - вам не кажется, что тут кто-то есть, кроме нас двоих?
- Где же? - удивился врач. Он показал рукой. "Сами видите, - говорил этот жест, - спрятаться тут негде. Никого нет".
- Не знаю, не знаю! Но мне определенно кажется. Я даже слышу какие-то звуки, не то дыхание, не то... не знаю! Очень тихие! Да вы прислушайтесь!
- Не пытайтесь меня уверить, что у вас галлюцинация слуха, улыбнулся врач. - Никаких звуков нет! Даже из соседних купе. И, кроме нас, здесь никого быть не может!
- Вы правы, конечно! Этот свист так подействовал на нервы.
- Ну конечно!
Постучав, вошел проводник. Поставив на столик стаканы и положив рядом пакетики с сахаром, он молча удалился.
- Перед самым этим проклятым свистом, - сказал директор, - я хотел вам сказать, доктор, что попасть в Н...ск быстрее и проще не из города, где вы хотите сойти с поезда, а со станции Озерная. Можете мне поверить, я хорошо знаю эти места, бывал здесь. И Н...ск знаю. Скучный городок! И что вас потянуло сюда, да еще от моря?
- Как раз это самое. Мне надо несколько лет пожить в континентальном климате. А Сибирь - чего уж лучше!
- А, ну это другое дело! Летом Н...ск довольно живописен. Много зелени. Да, так вот, от Озерной до Н...ска всего полчаса пути на автобусе. Они часто ходят. А от областного города будете трястись почти два часа.
- А когда мы будем в этой Озерной?
- На два часа раньше. В восемь двадцать. Так что вы экономите не меньше чем три, три с половиной часа.
- Спасибо! - сказал врач. - Воспользуюсь вашим советом. Тем более, что в субботу в областном центре мне нечего делать. Учреждения не работают. Так и так придется туда съездить в понедельник.
- На всякий случай справьтесь у проводника.
- Откуда ему знать, я больше вам верю. Да мне, помню, говорили, что проехать можно ближе.
Ничто не изменилось.
Те же пятеро серебристых операторов, в тех же "креслах", перед тем же пультом, что и в момент старта Норит сто одиннадцать.
Те же светящиеся растения за прозрачной стеной и то же звездное небо. И далеко-далеко тот же бледно-желтый диск.
Там, возле него, неведомая планета, где сейчас находится Норит сто одиннадцать, если только он не погиб сразу же. Что там, на планете, никто не знает!
В помещении пульта включены все двенадцать сферических экранов. На всех, кроме одного - прямо напротив середины пульта, - огромные залы, заполненные до отказа. Это ученые, крупнейшие инженеры, руководители административных центров.
Пятеро операторов знают: там, в этих залах, на экранах видны они сами.
По всей планете (она не вращается вокруг оси, и время на ней повсюду одно и то же) все ждут...
Возле пульта воздух сух и тепел. Этого требуют приборы. Долго оставаться здесь трудно. И поочередно, то один, то другой, серебристые операторы покидают кресла и на триста - четыреста секади исчезают в бассейне.
Никто ведь не знает, сколько придется ждать...
Но пока не выяснится судьба Норит сто одиннадцать, никто не покинет своего места. И пока не выяснится, что происходит на неведомой планете, нельзя приступать к работе.
Летят секади... В такие моменты кажется, что они очень длинны.
Близится утро!
Три поколения уже плохо понимают это слово, его первоначальный смысл. Для всех, живущих сейчас, утро - это только определенное время (одинаковое для всех), когда сон сменяется бодрствованием, и только! Вокруг ничего не меняется!
Планета ждет...
Вензот, руководящий экспериментом, видит перед собой маленький кружок прибора, стрелка которого неподвижно замерла на точке, означающей конец видимого и осязаемого мира. За этой точкой неведомое, которым научились пользоваться ученые, но до конца осознать которое не в силах никто.
За точкой лежит безграничная и одновременно не имеющая протяженности сфера, охватывающая собой всю Вселенную, не имеющая никакого радиуса, вечно существующая и не имеющая временного существования...
Стрелка неподвижна!
С расстояния, которое почти невозможно себе представить (расстояния в этом, привычном, мире, а не в том, где нет никаких расстояний), стрелку заставит шевельнуться сам Норит сто одиннадцать. И этого мгновения нельзя пропустить. Правда, имеется звуковой сигнал, но Вензот не спускает глаз со стрелки. А когда он удаляется в бассейн, за ней следят другие четверо серебристых.
Планета ждет... Пятеро операторов ждут напряженнее всех.
И все же отрывистый звонкий щелк сигнала раздается неожиданно!
Стрелка вздрагивает и чуть заметно отходит от прежней точки. И сразу... исчезает!
Мгновенно повернуты нужные тумблеры. По всей планете, на всех экранах одновременно появляется...
Вензот и его коллегам кажется, что они ясно слышат изумленное восклицание, вырвавшееся одновременно у многих миллионов!
Кроме их самих - пяти операторов.
Они ожидали этого!
Девяносто восемь раз появлялись уже на экранах обитатели иных миров. Память о них сохранила видеозапись, хорошо знакомая всем серебристым. Почти все были разными!
И вот перед ними девяносто девятый!
Никто, кроме Норит сто одиннадцать, не мог заставить шевельнуться стрелку маленького прибора на пульте. Никто, кроме Норит сто одиннадцать, не может появиться на экране...
Это он, но... в облике аборигена той планеты, на которой сейчас находится!
Что из того, что этот облик совсем не походит ни на что привычное! Это облик разумного существа!
Знакомый всем голос Норит сто одиннадцать произносит с экрана, рассеивая все сомнения:
- Во имя жизни!
И сразу вместо него появляется цифра: "320".
А внизу знак направления.
Экран гаснет. Все экраны гаснут одновременно.
Потом, в заранее согласованное время, экран вспыхнет снова, но уже только здесь, в помещении пульта. И не один раз! А для всей остальной планеты все, что нужно, уже сказано:
НОРИТ СТО ОДИННАДЦАТЬ ЖИВ! НУЖНА КОРРЕКТИРОВКА ЛУЧА НА ТРИСТА ДВАДЦАТЬ АРЭ В УКАЗАННУЮ СТОРОНУ! РАБОТУ МОЖНО НАЧИНАТЬ!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
о том, как в отделении н...ской милиции
разыгралась сцена из корриды,
а Саша Кустов вновь проявляет
выдающиеся способности к "ясновидению"
Кабинет Аксенова невелик, в два окна и с двумя дверьми. Одна выходит в коридор, а вторая - в кабинет следователя, которого сейчас не было, так как его вызвали в район. А из кабинета следователя вторая дверь выходит в тот же коридор. Обе двери были заперты. В кабинете Аксенова ключ висел на стене, рядом с дверью, а второй ключ следователь всегда уносил с собой.
И вот, когда присутствующие поднялись, чтобы разойтись, в запертом кабинете следователя внезапно раздался пронзительный свист, за ним страшный грохот, а затем... мычание!
Случалось ли вам, читатель, слышать, как мычит корова или бык в небольшом замкнутом помещении? Если случалось, вы можете себе представить впечатление, произведенное на офицеров этим оглушительным, а главное, необъяснимым звуком, раздавшимся из помещения, где не могло оказаться не только быка или коровы, но и самого маленького котенка.
- Черт возьми! - воскликнул Аксенов, вскакивая и бросаясь к двери. Что же это творится в нашем городе?!
Но пока он снимал ключ и вставлял его в замочную скважину, из-за стены раздалось новое мычание, вернее мощный рев, заставивший всех офицеров схватиться за пистолеты, а затем треск ломаемого стола или шкафа. Одновременно все услышали глухой стук копыт по полу.
- А ведь и вправду похоже, что там находится бык, - сказал Саша. Как же, однако, он туда попал? Осторожнее, товарищ капитан! Вы же не тореадор, чтобы...
Договорить Саша не успел и подобно другим офицерам выхватил пистолет из кобуры. Аксенов отлетел к стене, отброшенный ударом распахнувшейся двери, и перед ними предстал огромный бурый с белыми подпалинами бык с пеной на морде, с налитыми кровью глазами, видимо до крайности разъяренный.
Все последующее произошло в несколько секунд, но офицеры успели увидеть позади быка разгромленный кабинет, стол, превращенный в груду щепок, и опрокинутый шкаф с разбитыми стеклами дверец. А также совершенно целую, запертую дверь, ведущую в коридор.
"Не мог же бык влететь в окно!" - подумал каждый.
Но размышлять и решать загадки не было времени. Бык явно не собирался спокойно смотреть на людей.
Капитан лежал на полу. Половину офицеров отделял от двери в коридор стол для заседаний, как нарочно покрытый КРАСНЫМ сукном. Остальные ни за что не покинули бы товарищей в опасности.
Оставалось одно...
Бык наклонил голову, выставив вперед два великолепных острых рога, его мощное тело напряглось, шея вздулась и... он с шумом свалился, пронзенный шестью пулями. Как выяснилось впоследствии, ни один из стрелявших не промахнулся, да и трудно было сделать это на таком расстоянии.
На выстрелы сбежались все находившиеся в здании и в изумлении остановились у порога, глядя на огромную тушу, лежавшую на полу кабинета. Никто не мог понять, как попал сюда бык.
Три часа назад семье Кустовых показалось чудом исчезновение Белки. Чудом могло показаться и исчезновение Анечки, хотя там, в доме Болдыревых, никто не подумал о "чуде". Но во всех трех случаях имело место именно чудо, потому что "чудом" как раз и называется все, выходящее за рамки естественного на уровне современной науки.
- Ну, теперь-то они не смогут отмахнуться от моего донесения, сказал капитан Аксенов. Он пришел в себя, встал и взялся за трубку телефона. - Теперь у нас есть бесспорное доказательство! - Он кивнул на тушу быка.
Так и получилось. Ни в районе, ни в области на этот раз, видимо, не усомнились в истинности слов капитана, хотя бы потому, что оставалось одно из двух - либо поверить, либо прийти к выводу, что начальник н...ской милиции сошел с ума, а для этого не было оснований.
- Они выезжают к нам, - сказал Аксенов.
- Как вы себя чувствуете? - спросил Кузьминых. - Может быть, вызвать врача?
- Нет, не надо. Меня довольно сильно ударило дверью, больше ничего. Ну и ошеломило, конечно. Разойтись! - приказал он, обращаясь к толпе любопытных у порога двери.
Коридор опустел.
Саша вспомнил о полученном приказании.
- Товарищ старший лейтенант, - сказал он, - разрешите идти для выполнения вашего приказа.
- Да, идите!
Уходить Саше не хотелось, но дисциплина есть дисциплина. Он четко повернулся и вышел. Ему казалось ненужным после всех происшествий сегодняшнего утра предупреждать домашних, чтобы они молчали об исчезновении Белки. Он подумал, что гораздо лучше поступить наоборот и предать все это самой широкой гласности, - авось кому-нибудь придет в голову правильная догадка.
Пять минут быстрого хода, пять минут дома (Саша не мог не рассказать отцу и матери о происшествии в милиции, этого все равно нельзя было скрыть от жителей города), и через пятнадцать минут Саша подходил обратно к отделению. Возле дома стоял старенький ГАЗ, показавшийся ему знакомым (где-то он видел совсем недавно эту машину), а подойдя к двери, Саша едва не столкнулся с дедом, Степаном Никифоровичем, который, как уже известно читателю, работал в колхозе.
- Привет дедушке! - сказал Саша. - Какими судьбами?
- Ох, внучек! - Степан Никифорович заметно волновался. - Кабы ты только знал, что у нас случилось!
- А кто исчез?
Старик посмотрел на внука диким взглядом.
- Ты... что? - спросил он, запинаясь на каждом слове. - Ты... откуда знаешь? Разве в милиции... знают?
- Все мы знаем, все нам известно. Так кто же у вас исчез? Говори, не томи, ради бога!
- Ну, знаешь! - Степан Никифорович с шумом выдохнул воздух. - Ну и ну! Это, однако, здорово! - Он, видимо, совсем растерялся от неожиданности. - Что же это... по распоряжению...
- Вот именно! По распоряжению свыше исчезают коты и дети. Это у нас, а у вас кто?
- Бык исчез!
- Как ты сказал?
- Бык исчез, говорю!
- Бык?!
От удивления Саша совсем по-детски раскрыл рот. В колхозе бык, и здесь тоже бык. Там пропал, здесь появился! Что за дьявол!
- Исчез бык, - повторил Степан Никифорович. - Наш знаменитый производитель симментальской породы. Медалист!