Вот это уже был полный абзац! Выходит, в Лабинск приехала следственная бригада из Москвы. Если по поводу последних событий, в чем можно не сомневаться, то не сегодня-завтра они обнаружат среди прочих бумаг протокол и моего допроса, а если и нет, то группа москвичей, давно уже ошивающихся в городе, так или иначе привлечет их внимание, и меня с моей подпиской о невыезде мигом загребут в кутузку.
"А может, оно и к лучшему? - мелькнула подленькая мысль. - Может, позволить арестовать себя? Ну что пока на мне висит? Спекуляция? И черт с ней, в конце концов. По крайней мере останусь жив и выберусь из этой кровавой мясорубки..."
Но я быстро отогнал эти мысли, понимая, что если в меня вцепятся, то рано или поздно раскрутят до конца. Почти два десятка трупов - это не кучка шкурок ценой в сто тысяч долларов. Да и как я могу оставить ребят с этой озверевшей сворой, между двух бандитских жерновов, беспощадных к самим себе и к другим?
Я прибавил шагу и, отворачивая лицо, прошел мимо милиции по другой стороне улицы. К моему счастью, Павлова была поглощена разговором с начальником милиции и меня не заметила.
Придя домой, я рассказал ребятам об этой встрече. Все сначала обеспокоились, но потом до нас дошло, что это - неплохой шанс убедить Кота отправить нас подальше отсюда, по крайней мере на время работы московской следственной группы. И наше первичное уныние сменилось хорошим настроением. Шансы попасть домой и получить хотя бы тайм-аут, пересидеть в родных стенах бандитские разборки, прийти в себя, просто отдохнуть от грязных торгов, от ежедневного страха и опасений, что обманут, ограбят, нападут.
Мы несколько воспряли духом, поскольку почти не сомневались, что скоро окажемся в Москве. Кресту нужен этот "меховой путь", значит, мы для него стоим денег. А все, что стоит денег, нужно беречь.
У нас даже аппетит появился, и мы с удовольствием пообедали. К обеду пришел неожиданный гость. Это был Антон Борин, сухопутный лабинский моряк, который отправился было домой перекусить, но по дороге решил заглянуть к нам, не откладывая обещанный визит в долгий ящик. Попал он под хорошее настроение. Мы усадили его за стол, налили огромную миску супа, который он стал поглощать с большим удовольствием и не меньшим знанием дела. Ложка мелькала у него в руках, словно вязальные спицы в умелых руках старушки, так что её, ложки, почти не было видно. И в то же время, как истинный профессионал-газетчик, он ни на минуту не переставал говорить. Как ему удавалось совмещать поглощение пищи и беседу, мы так и не смогли понять, настолько быстро происходило и то, и другое.
Антон успел проглотить три миски супа и вывалить на нас материала не меньше, чем на три номера газеты. Он явно оседлал любимого коньяка, пересказывая нам последние новости и местные сплетни. Беседа завертелась в опасной близости от темы, которая стояла у нас поперек горла. И я постарался ненавязчиво перевести разговор на что-нибудь не менее близкое этому неугомонному журналисту.
Вскоре в доме запахло морской пеной, белоснежные океанские лайнеры уходили за горизонт, замелькали экзотические порты, заклубились туманы Альбиона, и мы зашаркали вместе с Бориным морской развалочкой по улочкам Гринвича, узким и странным.
Мы изо всех сил старались не дать Антону вернуться к местным темам, удерживая его "на плаву". Слава Богу, о море он, как любой человек, однажды им заболевший, мог говорить часами. А где стихия, там и стихи. И вот уже Антон читает глуховатым баском, роняя на пол пепел дешевой сигаретки "Прима":
Грустить в начале рейса не резон,
И, как слепец, не верящий в потерю,
Я все ещё нащупываю берег,
Ударившись глазами в горизонт.
За то, что я, твой непутевый житель,
Гляжу в твою последнюю обитель
С далекой точки - точки корабля.
Здесь и далее стихи А. Борисова.
И были ещё стихи, и ещё стихи, о море, о любви, о разлуке и встречах. То есть о жизни. А потом разговор перекинулся на нашу встречу в музее. Оказывается, Антон приходил к Андрею по поводу разрушения памятников. Он с болью стал рассказывать о том, как ветшают мемориалы, разворовываются кладбища. Рушится память.
- Я тут стихи написал, можно прочту?
Мы молча одобрили его, и он опять стал читать своим глуховатым, прокуренным голосом:
Без проволочек, без простоев,
Без вечных ссылок на мороз
Бригада трудовых героев
За ночь, в районе новостроек,
"Под ноль" разделала погост.
Там трактора урчали сыто,
Снимая страшный урожай.
И "кто забыт" и "что забыто"
Всех уравняли, кто лежал...
Их, мертвых, снова смерть настигла,
За новостройками страны.
И сколько там их вновь погибло,
После законченной войны?
- А что, действительно было такое? - спросил его Димка.
- Было. Под Архангельском я сам видел, как погост раскатали, про это, собственно, и стихи.
- Да мало ли таких случаев, - махнул я рукой. - Посмотри сколько старых кладбищ порушено. Сколько затоплено. Да что говорить. Все знают об этом. И вот молчат.
Разговоры как-то увяли, сникли. Мы посидели ещё немного, покурили. На улице уже вечерело, и Антон распрощался с нами. На пороге, столкнувшись нос к носу с Антоном, появился наш знакомый участковый. Они поздоровались, Антон спросил:
- Ты, Чугунов, чего это сюда? Тут приличные люди живут. Ты к ним с чем?
- А я разве с чем-то прихожу? - удивился вполне натурально Чугунов. Я, может, как и ты - в гости.
- Проходите, - не очень приветливо пригласил его Манхэттен.
- Вот спасибочки, а то намаялся за день с мазуриками со всякими разговоры разговаривать, дай, думаю, к приличным людям зайду.
- А ты знаешь, Чугунов, я что-то раздумал домой идти, - вздохнул в дверях Антон. - Посижу-ка я ещё с ребятами. Как, не прогоните?
- Мы никого не гоним, - весело отозвался Димка, понимая, что при Антоне Чугунов вряд ли будет морочить нам головы.
Участковый как-то сразу поскучнел, повертелся, повздыхал, выпил стаканов пять чая. После этого стал странно перебирать ногами по полу, жаться, мяться, наконец не выдержал и вспомнил про какие-то неотложные дела, пообещав зайти попозже, чем весьма нас огорчил.
- Чего он к вам пристал? - спросил Антон. - Вы скажите, я с ним поговорю, он мужик неплохой, только очень уж приставучий, слишком для настоящего момента правильный. Все никак не может понять, что сейчас никто совсем честно ни работать, ни торговать не может. Или сгорит, или налоги все сожрут. Да, а что ты в музее делал? Мне Андрей рассказал потом, что ты что-то интересное придумал. Ну-ка, поделись.
- Да ну, чего там интересного, - отмахнулся я.
Но Антон вцепился в меня мертвой хваткой газетного волка. Да ещё и ребята пристали. Мне и самому не терпелось, если уж совсем по-честному, рассказать о своем открытии. С кем-то надо было мне поделиться.
Я и стал излагать, сначала смущаясь, потом все больше входя в раж, распаляясь. В конце концов я вскочил из-за стола, забегал по комнате, превратив стол в наглядное пособие, на манер Чапаева в сцене с картошкой. Помните? "Где должен быть командир? На белом коне, впереди". Только перевернутые миски и чашки на нашем столе изображали курганы и дольмены, а не коней и пулеметы.
Мне повезло, слушатели попались увлеченные, и рассказывать было легко, напрочь забыв о стеснительности и сомнениях.
- Вот это да! - выдохнул с горящими глазами Антон. - Это что же получается? Значит, можно отыскать бесценные клады?
- И что - вот так запросто совершать великие открытия в археологии? удивился Манхэттен.
- Только с таким открытием надо действовать очень осторожно, задумчиво предостерег Антон.
- А почему это? - удивился Димка.
- Да потому, что это путь к настоящим сокровищам. Эти находки могут стоить огромных денег. Ты слыхал, во сколько оценили сокровища скифов? То-то же.
- Это если золото, - не согласился Дима.
- Чудак ты человек, любые изделия, в хорошей сохранности, на мировых аукционах знаешь, сколько стоят?..
Спор наш был прерван нетерпеливым стуком в окно. Манхэттен пошел к воротам и вернулся с угрюмым Котом и парой здоровых молчаливых парней, сопровождавших его.
- Вот, шкурки предлагают, поговорить хотели, - не очень уверенно соврал Манхэттен.
Кот оглядывал дом подозрительным глазом. Антон собрался сразу же уходить.
- Ну, мужики, прощевайте. Хорошо посидели. А ты, Николай, напиши мне в газетку про свое открытие. Ладно? Ну, бывайте.
Он оглянулся на Кота и вышел за двери.
- Это кто такой? - спросил Кот.
- Это корреспондент местной газеты, живет он тут рядом. Зашел познакомиться, посидеть.
- Вы лишнего ему ничего не натрепали?
- Да ты что, Кот!
- А что это за открытие? О чем он?
Кот в упор смотрел на меня. Я пытался отшутиться, но бандиты не смеялись. Я понял, что врать и придумывать на ходу не получится, поэтому решил выложить правду. Ну, конечно, не всю. Вопреки моим ожиданиям, Кота мой рассказ заинтересовал и весьма живо. Он забросал меня расспросами, хотя я и уклонялся от подробностей. Я, например, промолчал про сетку, хотя мне в голову тут же пришла мысль, что она по угловым точкам совпадает с силовыми линиями земли и точками аномалий. Это уже было любопытно. Я знал из некоторых источников, что для знатных особ место погребения определяли специальные люди, ведуны, шаманы, колдуны, жрецы.
Кот спросил меня о сложности раскопок. Я замялся, начал что-то мямлить, что если копать по всем правилам, то на такие работы уходят иногда годы и годы.
- Да кто тебя спрашивает про правила? - озлился Кот. - Ты скажи, если без правил.
- Смотря какое надгробие. Если курган, надо рыть под углом шурф, добираться до "кармана", места, где собственно находится сокровищница. Шурф надо крепить, иначе завалит своих, костей не соберешь...
- А если бульдозером? - спросил нетерпеливый Кот.
- Бульдозером не пробовали, не знаю, - разозлился я.
- А зря, - пожал плечами Кот. - Чего время терять? Время - золото.
- Да какое там золото? - как можно небрежнее ответил я. - Откуда? Это же не могила фараона.
- Ты мне дуру не гони! - вызверился Кот. - Я что, думаешь, совсем темный?! Кроме золота многое есть не дешевле. Сейчас иностранцы очень даже интересуются всякими древностями.
- Да на кой они нам, Кот? - лениво зевнул один из верзил. - Неужели землю копать? В Москве нам сами деньги приносят.
- Тебя не спросили! - прикрикнул Кот. - Тоже мне, говорун. Быстро язык укорочу! Скажут землю рыть, будешь рыть. Умный какой! Приносят. Разбросался деньгами-то. Ты их сначала научись подбирать. Здесь вон сколько курганов. Сам видел. Только чуток руки приложить, деньги сами потекут, главное знать, где копать. Верно, Николай? Ну, мы это ещё обсудим...
Тут в окно опять постучали.
- Кого ждем? - насторожился Кот.
- Наверное, шкурки, - пожал плечами Манхэттен.
- Ну, если так, иди открывай.
Манхэттен вышел к воротам, а Кот спросил меня:
- Ты лучше скажи, нашел место, где эти "полицаи" прячутся?
- Примерно нашел.
- Что значит примерно? - оскалился Кот, теряя терпение.
- А они меня в свою нору не водили, но между собой там, на поле, говорили, что ждать машину не будут, пешком до дому дойдут. По карте я примерно нашел место, куда нас возили.
- Ну и что? - не понял Кот.
Объяснить я не успел. В дверях появился Манхэттен, из-за спины которого выглядывал участковый Чугунов.
- А у вас, я гляжу, опять гости? - пробасил он, зорко всматриваясь в Кота и двух молодчиков. - Кто такие будете?
- Местные мы, - уклончиво ответил Кот. - Шкурки вот приехали предложить ребятам, сказали нам, что они покупают.
- Ну и правильно сказали, - одобрительно покачал головой участковый. А где же шкурки?
- Недалеко. В машине мы оставили.
- Что-то я вас не припомню, - прищурился Чугунов. - Вроде местных всех знаю.
- Мы не из Лабинска, - поспешил поправиться Кот, - мы из станицы Каладжинской.
- А это ваша машина стоит на шоссе, на перекрестке?
- Наша, наша, - радостно закивал один из молодчиков.
- Это хорошо, - почему-то сказал Чугунов. - А вот скажите мне, земляки, отчего у машины вашей, на которой вы приехали из Каладжи, номера ростовские?
Один из молодчиков стал тихо заходить участковому за спину. Но тот был не так прост, как казалось. Он запустил руку за спину, не оборачиваясь и не спуская глаз с Кота и второго парня, выудил лапищей здоровенного лба из-за спины, легко, словно играючи, толкнул его на стул.
- Ты, хлопчик, посиди тут. Не балуй, когда взрослые дяди разговаривают. Документики попрошу ваши, - посерьезнел Чугунов. - И без шуток. Не люблю я этого.
- Да какие проблемы, начальник? - Кот с готовностью полез за пазуху. Ой, извини дорогой. В машине оставил документы.
- Ах ты, жалость какая! - притворно охнул Чугунов. - Ну что же делать? Сходить придется.
- Я сбегаю! - с готовностью подскочил один из парней.
- Да чего тебе утруждаться? Вместе сходим. Так, что ли? - спросил он у Кота.
- Пойдем, если надо, начальник, - как-то тускло ответил тот, вставая из-за стола.
- Мы сходим с товарищем, а все остальные пускай на месте побудут. Мы без провожатых управимся. Так ведь? - ткнул почти дружески Кота в бок Чугунов.
- Конечно, - с готовностью согласился тот. - Вы пока посидите тут, ребята. Мы скоро.
- Конечно! - весело подтвердил участковый. - Только документики глянем для порядка. Так почему, говоришь, у твоей машины ростовские номера?
- Это не моя машина, начальник. Брательник приехал, я и попросил его отвезти шкурки в Лабинск, слыхал, что здесь покупатели появились, вот и решил подзаработать малость.
- Заработать надо, это верно, только доверенность на машину у тебя имеется, или как?..
Они ушли, не разрешив провожать себя. Участковый строго-настрого велел всем нос не высовывать из дома.
Как только послышался звук закрываемых ворот, один из парней вскочил из-за стола, но его остановил напарник:
- Куда тебя несет, дурья твоя голова? Этот мент не лох, продырявит только так, не ходи к цыганке. Кот что велел? Ждать. Вот и будем ждать.
Мы сидели, напряженно вслушиваясь. Если участковый сейчас задержит Кота и его ребят, он может потянуть и нас, что скорее всего и сделает. Тогда мне не избежать встречи с капитаном Павловой, а это в любом случае обещало нам крупные неприятности. Меня даже передернуло от такого предположения.
Загремели ворота. Не выдержав, мы выскочили из-за стола, напряженно уставившись на двери. В них входил Кот. На щеке у него краснела ссадина.
- Быстро собирайтесь! - рявкнул он. - Времени нет. Поехали.
- А где... - заикнулся Димка, но тут же замолчал, наткнувшись на тяжелый взгляд Кота.
"Ну вот теперь мы влипли окончательно! - с тоской подумал я. - Если до этого у нас был шанс отвертеться, пускай и не очень большой, но все же был, то теперь - ноль. На нас повисало соучастие в убийстве участкового, а в том, что он убит, сомнений не было никаких".
- Ты останься! - велел Кот Манхэттену.
Тот кивнул. Мы все действовали, будто загипнотизированные. Нам было искренне жаль добродушного здоровяка-участкового, но мы чувствовали свое бессилие, словно что-то зловещее парализовало нашу волю.
- Ты чего, мента замочил, да, Кот? - спросил один из его спутников.
- Нет! Я его попросил уйти домой! - обозлился Кот, которому убийство милиционера тоже не сулило особых радостей в жизни.
На перекрестке нас ждал небольшой пикапчик, с брезентовым каркасом на кузове. Кот открыл кабину, кивнул мне, мол, залезай, сам сел на водительское место и рявкнул на топтавшихся возле машины Димку и своего мордоворота:
- Чего встали? Марш в машину, пока не заинтересовались нами. Да побыстрее.
Димка и мордатый полезли в кузовок. Кот рванул, и машина, подпрыгнув, поехала. У меня замирала душа. Мне все время казалось, что вот сейчас нас остановят, заглянут в кузов, и тогда - конец. О том, что может за этим последовать, лучше не думать. Весь городок был наводнен милицией, на въездах и выездах из города стояли усиленные десантниками патрули. Я не мог себе представить, как мы сумеем вырваться.
И поделился своими сомнениями с Котом, который только выругался в ответ, и ещё добавил газу. Я посмотрел на него с удивлением, так вызывающе гнать машину, когда на каждом шагу милиция, было чревато. Но высказать я ему ничего не рискнул, а самого меня вдруг объяла волна совершенно полного безразличия к собственной судьбе. Будущее как-то перестало волновать меня. Наверное, так бывает со всеми, кто переходит черту дозволенного человеку. Он выходит за пределы допустимого и оказывается в параллельном мире, в мире, где действуют антизаконы, где человеку безразлична судьба другого, да и сам себе он становится безразличен. Не умеющий уважать и ценить чужую жизнь, перестает уважать и ценить свою. Если что и остается, так только животный страх, инстинкт.
А вокруг уже сгущались сумерки. Как выяснилось, Кот хорошо ориентировался в городе. Он остановился ненадолго и заставил меня объяснить, куда нам ехать. Я объяснил, Кот внимательно выслушал, задал несколько вопросов, покивал, и поехал, потом свернул на проселок, чтобы миновать основной пост ГАИ, на выезде из города.
Я осторожно сказал ему, что на этом проселке в данной ситуации наверняка есть добавочные посты, но Кот промолчал, а я не захотел повторять. Но, проехав с километр, Кот притормозил, и тихо урча приглушенным мотором, вслушался в темноту. Вскоре я разглядел на дороге слабый свет, вроде как светлячки летали, и узнал светящий милицейский жезл.
Шепнул об этому Коту, тот кивнул головой, как мне показалось, радостно, и дважды мигнул фарами.
Светлячок жезла направился в нашу сторону, трижды мигнул карманным фонариком.
- Это ты, Кот? - раздался голос из темноты.
- Я, - отозвался Кот, открывая дверцу и включая подфарники.
- Погаси! - приказали из ночи.
Я заметил только милицейскую форму, лицо было прикрыто согнутой в локте рукой. За первым маячили ещё две фигуры. Рассмотреть никого я не успел, Кот погасил подфарники.
- "Бабки" привез? - спросили из темноты.
- Поехал бы я без "бабок", - буркнул Кот. - Мимо вас без монеты лучше не пробовать.
- Подойди сюда, - скомандовал первый встречающий. - Только один. Кто с тобой?
- Вы их не знаете. Московские. Где мои ребята?
- Ждут в километре отсюда. И наши там. Ростовские.
- А оружие? Маслята?
- Все будет, только плати. Все, что заказывал. И ещё ящик гранат от нас впридачу, бесплатно. Нам самим эти два старых пердуна поперек глотки. Давно пора с ними разобраться.
- Вот "бабки". Как договаривались.
- Годится. Проезжайте, установили, где "полицаи"?
- Примерно, - уклончиво ответил Кот. - Как ты сказал, где они? Эй, уснул?
Я понял, что это он ко мне, и ответил:
- В сторону от станицы Зассовская, за перелеском, возле озер где-то.
- Это они скорее всего в рыбачьих домиках, сволочи, устроились. Там один бизнесмен из новых строил рыбачий городок для тех, у кого "бабки" водятся, да что-то у него не заладилось, и самого в казенный дом отправили, а домики так и стоят, брошенные. Территория там огорожена, вроде как арест на неё наложили, какой-то сторож болтается. Вот гады что придумали! Недаром их после войны так долго ловили. Под самым носом притаились, суки. Ладно, проезжайте, удачи вам.
- А стволы?
- Сто метров проедете, там вас встретят, погрузят все и шепнут тебе пароль и маршрут отступления.
- Ну бывайте.
- Проезжай, только тихо, вам свистнут.
Мы поехали, и действительно через сто метров раздался тихий свист из кустов с обочины. Я пригляделся и увидел БТР, прикрытый ветками.
- Есть кому грузить? - сухо спросил человек в камуфляжной форме и в маске. - Не мы же вам таскать будем.
- Есть кому, - ответил Кот. - Говори что - погрузим. - Он повернулся ко мне. - Вылезай, и свистни ребятам в кузове.
Я спрыгнул на землю, подошел к борту, и позвал:
- Димка, давай с мужиками вниз, тут кое-что погрузить надо.
Димка и два громилы спрыгнули на землю, с удовольствием разминая ноги.
- Пошли за мной, - приказал человек в маске.
Мы вслед за ним подошли к броне, откуда нам подали четыре ящика.
- Этот вдвоем берите, тяжелый, - предупредили нас, подавая последний, пятый ящик.
- Тут автоматы, в остальных патроны, в самом маленьком - гранаты, пояснил человек в маске Коту. - Ты Кот?
- Я.
- Отойдем в сторонку.
Они отошли и что-то недолго пообсуждали. Потом человек в маске громко чертыхнулся, и позвали меня. Оказалось, что Кот плохо знал местность, остальные в его банде были московские и ростовские бойцы, они эти места вообще не знали.
- Можно ему доверять?
- А что делать? - развел руками Кот.
- Головой думать, - выругался тот, что в маске, - ладно, пароль он все равно не знает, а без пароля не пройдет. Значит, так, дорогу на шоссе к Ростову знаешь?
- Ну знаю.
- Возле станицы Зассовская с другой стороны, вас пропустят после начала боя. Они снимутся и пойдут на стрельбу. Так что проедете свободно. На посту возле Армавира лучше не пробовать, там глухо. Объедете по городу. Знаешь, как? Через вокзал, Армавир-1.
- Понял.
- Ну а дальше дорогу знает твой водила. Все. Валите. Времени у вас на все про все будет ровно двадцать минут с первого выстрела. Через двадцать минут вас атакуют и менты, и вдвэшники. Те Чечню прошли, от вас клочки оставят. Поняли? Если хотя бы одного мента подстрелите, никакие пароли не помогут. Тогда долбить вас будут все вместе. Учтите. Пленных не будет.
- Ага, мог бы и не говорить, кому свидетели нужны, - откликнулся злобно Кот.
- Поехали! - толканул он меня в плечо.
Я сел в кабину рядом с ним, и мы поехали, Кот ругался сквозь зубы:
- Вот менты поганые! Как "бабки" брать - с милой душой, все,что хочешь продадут, а в дерьмо вляпаешься, так они ещё и затоптать тебя поглубже помогут, лишь бы ты не выполз, да не поделился тем, что про них знаешь. Вот суки! - с чувством проронил он.
"Все вы - пауки в банке, - злорадно подумал я. - Такая ваша участь глотки один одному рвать. Так вам и надо!"
И тут же с горечью спросил себя мысленно: "А я чем лучше"?
В это время машина остановилась, из кустов у дороги вышли несколько человек и окликнули Кота, тот в ответ опять длинно, выругался, как видно настроение у него было взвинченное и нервное. Близкая схватка, таящая в себе смертельную угрозу, явно беспокоила его. Из кустов высыпали крепкие парни, одинакового борцовского телосложения, одинаково стриженные, коротко, под ежика, в кожанках и тренировочных штанах. Я насчитал двенадцать человек. С нами было уже пятнадцать. Солидно! Вряд ли "полицаи" держали на заброшенной рыболовной базе такое количество бойцов.
Вскоре мы обогнули станицу Зассовскую и съехали на заросшую, редко используемую дорогу. Когда миновали перелесок, я остановил Кота.
- Машину надо оставить здесь, скоро озера. Когда я ещё раньше тут был, вокруг кустарник рос очень густой, можно будет подойти почти вплотную к домикам.
- Сколько там этих домиков? - отрывисто спросил Кот.
- Точно не помню, штук шесть, наверное, будет.
Кот опять длинно выругался.
"Нервничаешь, гад? Боишься? - подумал я. - Это вам не кодлой у беззащитных торгашей на рынке "бабки" отнимать. Тут и пулями встретить могут".
Что меня тоже будут встречать пулями, мне было как-то по барабану. Я о себе думал отстраненно. После того, как убили участкового, во мне словно что-то оборвалось. Все стало безразлично.
- Останешься с машиной, - командовал Кот кому-то. - Как только услышишь первый выстрел - вперед!
- Только аккуратней! - вмешался я. - Там впереди небольшая речка, через неё мосток - он совсем старый и узкий, лучше остановись около него.
- Понял? - спросил Кот молодчика, которого оставлял с машиной.
Тот молча кивнул головой.
- Давай ящики! - приказал Кот. - Сгружайте да поскорее.
Молчаливые молодцы выгрузили ящики. Из машины достали ещё один, кроме тех, что нам дали на дороге.
Ящики быстро вскрыли. В самом большом оказались шесть автоматов "Ак-47", в том который был в машине, лежали пистолеты и два автомата "Волк", чеченского производства, похожие на "узи", с которых и были скопированы. В остальных находились снаряженные рожки к автоматам, пистолетные обоймы, россыпи патронов. В небольшом ящике, в гнездах, отделяющих одну от другой, лежали гранаты, круглые и уже с запалами.
- Могли бы и предупредить! - проворчал я. - Тряхнуло бы посильнее или ухабина побольше, сдетонировали бы.
- Разбираешься? - кивнул Кот на оружие.
- На границе служил, - ответил я.
- Бери автомат, - велел он мне. - Кто ещё с автоматами умеет обращаться?
Вызвалось трое. Один автомат Кот взял себе, судя по тому, как ловко он его подхватил, видно было, что оружие для него вещь хорошо знакомая. Шестой автомат отдали Димке. Пистолеты даже остались, хотя и брали их по две штуки те, кому не досталось автоматов. Один из лишних пистолетов подхватил Кот, один взял я.
На гранаты все смотрели с опаской, никто не хотел их брать. Кот махнул рукой, и сунул две в карманы. По паре взяли мы с Димкой. Оставшиеся шесть штук Кот распределил по одной, кому досталось.
- Пошли, - скомандовал он. - Как только прозвучит первый выстрел сразу же едешь поближе, - ещё раз напомнил он остающемуся с машиной.
Тот покивал, а мы пошли по дороге, подтянувшись и выставив перед собой стволы автоматов.
Шли мы почти с километр, вскоре запахло свежестью и прохладой близкой воды.
- Вот и озера. Почти пришли, - тихо сказал я Коту.
Тот велел всем соблюдать тишину и осторожность. По густому кустарнику, который тянулся вдоль воды, мы обошли озеро.
"А может, оно и к лучшему? - мелькнула подленькая мысль. - Может, позволить арестовать себя? Ну что пока на мне висит? Спекуляция? И черт с ней, в конце концов. По крайней мере останусь жив и выберусь из этой кровавой мясорубки..."
Но я быстро отогнал эти мысли, понимая, что если в меня вцепятся, то рано или поздно раскрутят до конца. Почти два десятка трупов - это не кучка шкурок ценой в сто тысяч долларов. Да и как я могу оставить ребят с этой озверевшей сворой, между двух бандитских жерновов, беспощадных к самим себе и к другим?
Я прибавил шагу и, отворачивая лицо, прошел мимо милиции по другой стороне улицы. К моему счастью, Павлова была поглощена разговором с начальником милиции и меня не заметила.
Придя домой, я рассказал ребятам об этой встрече. Все сначала обеспокоились, но потом до нас дошло, что это - неплохой шанс убедить Кота отправить нас подальше отсюда, по крайней мере на время работы московской следственной группы. И наше первичное уныние сменилось хорошим настроением. Шансы попасть домой и получить хотя бы тайм-аут, пересидеть в родных стенах бандитские разборки, прийти в себя, просто отдохнуть от грязных торгов, от ежедневного страха и опасений, что обманут, ограбят, нападут.
Мы несколько воспряли духом, поскольку почти не сомневались, что скоро окажемся в Москве. Кресту нужен этот "меховой путь", значит, мы для него стоим денег. А все, что стоит денег, нужно беречь.
У нас даже аппетит появился, и мы с удовольствием пообедали. К обеду пришел неожиданный гость. Это был Антон Борин, сухопутный лабинский моряк, который отправился было домой перекусить, но по дороге решил заглянуть к нам, не откладывая обещанный визит в долгий ящик. Попал он под хорошее настроение. Мы усадили его за стол, налили огромную миску супа, который он стал поглощать с большим удовольствием и не меньшим знанием дела. Ложка мелькала у него в руках, словно вязальные спицы в умелых руках старушки, так что её, ложки, почти не было видно. И в то же время, как истинный профессионал-газетчик, он ни на минуту не переставал говорить. Как ему удавалось совмещать поглощение пищи и беседу, мы так и не смогли понять, настолько быстро происходило и то, и другое.
Антон успел проглотить три миски супа и вывалить на нас материала не меньше, чем на три номера газеты. Он явно оседлал любимого коньяка, пересказывая нам последние новости и местные сплетни. Беседа завертелась в опасной близости от темы, которая стояла у нас поперек горла. И я постарался ненавязчиво перевести разговор на что-нибудь не менее близкое этому неугомонному журналисту.
Вскоре в доме запахло морской пеной, белоснежные океанские лайнеры уходили за горизонт, замелькали экзотические порты, заклубились туманы Альбиона, и мы зашаркали вместе с Бориным морской развалочкой по улочкам Гринвича, узким и странным.
Мы изо всех сил старались не дать Антону вернуться к местным темам, удерживая его "на плаву". Слава Богу, о море он, как любой человек, однажды им заболевший, мог говорить часами. А где стихия, там и стихи. И вот уже Антон читает глуховатым баском, роняя на пол пепел дешевой сигаретки "Прима":
Грустить в начале рейса не резон,
И, как слепец, не верящий в потерю,
Я все ещё нащупываю берег,
Ударившись глазами в горизонт.
За то, что я, твой непутевый житель,
Гляжу в твою последнюю обитель
С далекой точки - точки корабля.
Здесь и далее стихи А. Борисова.
И были ещё стихи, и ещё стихи, о море, о любви, о разлуке и встречах. То есть о жизни. А потом разговор перекинулся на нашу встречу в музее. Оказывается, Антон приходил к Андрею по поводу разрушения памятников. Он с болью стал рассказывать о том, как ветшают мемориалы, разворовываются кладбища. Рушится память.
- Я тут стихи написал, можно прочту?
Мы молча одобрили его, и он опять стал читать своим глуховатым, прокуренным голосом:
Без проволочек, без простоев,
Без вечных ссылок на мороз
Бригада трудовых героев
За ночь, в районе новостроек,
"Под ноль" разделала погост.
Там трактора урчали сыто,
Снимая страшный урожай.
И "кто забыт" и "что забыто"
Всех уравняли, кто лежал...
Их, мертвых, снова смерть настигла,
За новостройками страны.
И сколько там их вновь погибло,
После законченной войны?
- А что, действительно было такое? - спросил его Димка.
- Было. Под Архангельском я сам видел, как погост раскатали, про это, собственно, и стихи.
- Да мало ли таких случаев, - махнул я рукой. - Посмотри сколько старых кладбищ порушено. Сколько затоплено. Да что говорить. Все знают об этом. И вот молчат.
Разговоры как-то увяли, сникли. Мы посидели ещё немного, покурили. На улице уже вечерело, и Антон распрощался с нами. На пороге, столкнувшись нос к носу с Антоном, появился наш знакомый участковый. Они поздоровались, Антон спросил:
- Ты, Чугунов, чего это сюда? Тут приличные люди живут. Ты к ним с чем?
- А я разве с чем-то прихожу? - удивился вполне натурально Чугунов. Я, может, как и ты - в гости.
- Проходите, - не очень приветливо пригласил его Манхэттен.
- Вот спасибочки, а то намаялся за день с мазуриками со всякими разговоры разговаривать, дай, думаю, к приличным людям зайду.
- А ты знаешь, Чугунов, я что-то раздумал домой идти, - вздохнул в дверях Антон. - Посижу-ка я ещё с ребятами. Как, не прогоните?
- Мы никого не гоним, - весело отозвался Димка, понимая, что при Антоне Чугунов вряд ли будет морочить нам головы.
Участковый как-то сразу поскучнел, повертелся, повздыхал, выпил стаканов пять чая. После этого стал странно перебирать ногами по полу, жаться, мяться, наконец не выдержал и вспомнил про какие-то неотложные дела, пообещав зайти попозже, чем весьма нас огорчил.
- Чего он к вам пристал? - спросил Антон. - Вы скажите, я с ним поговорю, он мужик неплохой, только очень уж приставучий, слишком для настоящего момента правильный. Все никак не может понять, что сейчас никто совсем честно ни работать, ни торговать не может. Или сгорит, или налоги все сожрут. Да, а что ты в музее делал? Мне Андрей рассказал потом, что ты что-то интересное придумал. Ну-ка, поделись.
- Да ну, чего там интересного, - отмахнулся я.
Но Антон вцепился в меня мертвой хваткой газетного волка. Да ещё и ребята пристали. Мне и самому не терпелось, если уж совсем по-честному, рассказать о своем открытии. С кем-то надо было мне поделиться.
Я и стал излагать, сначала смущаясь, потом все больше входя в раж, распаляясь. В конце концов я вскочил из-за стола, забегал по комнате, превратив стол в наглядное пособие, на манер Чапаева в сцене с картошкой. Помните? "Где должен быть командир? На белом коне, впереди". Только перевернутые миски и чашки на нашем столе изображали курганы и дольмены, а не коней и пулеметы.
Мне повезло, слушатели попались увлеченные, и рассказывать было легко, напрочь забыв о стеснительности и сомнениях.
- Вот это да! - выдохнул с горящими глазами Антон. - Это что же получается? Значит, можно отыскать бесценные клады?
- И что - вот так запросто совершать великие открытия в археологии? удивился Манхэттен.
- Только с таким открытием надо действовать очень осторожно, задумчиво предостерег Антон.
- А почему это? - удивился Димка.
- Да потому, что это путь к настоящим сокровищам. Эти находки могут стоить огромных денег. Ты слыхал, во сколько оценили сокровища скифов? То-то же.
- Это если золото, - не согласился Дима.
- Чудак ты человек, любые изделия, в хорошей сохранности, на мировых аукционах знаешь, сколько стоят?..
Спор наш был прерван нетерпеливым стуком в окно. Манхэттен пошел к воротам и вернулся с угрюмым Котом и парой здоровых молчаливых парней, сопровождавших его.
- Вот, шкурки предлагают, поговорить хотели, - не очень уверенно соврал Манхэттен.
Кот оглядывал дом подозрительным глазом. Антон собрался сразу же уходить.
- Ну, мужики, прощевайте. Хорошо посидели. А ты, Николай, напиши мне в газетку про свое открытие. Ладно? Ну, бывайте.
Он оглянулся на Кота и вышел за двери.
- Это кто такой? - спросил Кот.
- Это корреспондент местной газеты, живет он тут рядом. Зашел познакомиться, посидеть.
- Вы лишнего ему ничего не натрепали?
- Да ты что, Кот!
- А что это за открытие? О чем он?
Кот в упор смотрел на меня. Я пытался отшутиться, но бандиты не смеялись. Я понял, что врать и придумывать на ходу не получится, поэтому решил выложить правду. Ну, конечно, не всю. Вопреки моим ожиданиям, Кота мой рассказ заинтересовал и весьма живо. Он забросал меня расспросами, хотя я и уклонялся от подробностей. Я, например, промолчал про сетку, хотя мне в голову тут же пришла мысль, что она по угловым точкам совпадает с силовыми линиями земли и точками аномалий. Это уже было любопытно. Я знал из некоторых источников, что для знатных особ место погребения определяли специальные люди, ведуны, шаманы, колдуны, жрецы.
Кот спросил меня о сложности раскопок. Я замялся, начал что-то мямлить, что если копать по всем правилам, то на такие работы уходят иногда годы и годы.
- Да кто тебя спрашивает про правила? - озлился Кот. - Ты скажи, если без правил.
- Смотря какое надгробие. Если курган, надо рыть под углом шурф, добираться до "кармана", места, где собственно находится сокровищница. Шурф надо крепить, иначе завалит своих, костей не соберешь...
- А если бульдозером? - спросил нетерпеливый Кот.
- Бульдозером не пробовали, не знаю, - разозлился я.
- А зря, - пожал плечами Кот. - Чего время терять? Время - золото.
- Да какое там золото? - как можно небрежнее ответил я. - Откуда? Это же не могила фараона.
- Ты мне дуру не гони! - вызверился Кот. - Я что, думаешь, совсем темный?! Кроме золота многое есть не дешевле. Сейчас иностранцы очень даже интересуются всякими древностями.
- Да на кой они нам, Кот? - лениво зевнул один из верзил. - Неужели землю копать? В Москве нам сами деньги приносят.
- Тебя не спросили! - прикрикнул Кот. - Тоже мне, говорун. Быстро язык укорочу! Скажут землю рыть, будешь рыть. Умный какой! Приносят. Разбросался деньгами-то. Ты их сначала научись подбирать. Здесь вон сколько курганов. Сам видел. Только чуток руки приложить, деньги сами потекут, главное знать, где копать. Верно, Николай? Ну, мы это ещё обсудим...
Тут в окно опять постучали.
- Кого ждем? - насторожился Кот.
- Наверное, шкурки, - пожал плечами Манхэттен.
- Ну, если так, иди открывай.
Манхэттен вышел к воротам, а Кот спросил меня:
- Ты лучше скажи, нашел место, где эти "полицаи" прячутся?
- Примерно нашел.
- Что значит примерно? - оскалился Кот, теряя терпение.
- А они меня в свою нору не водили, но между собой там, на поле, говорили, что ждать машину не будут, пешком до дому дойдут. По карте я примерно нашел место, куда нас возили.
- Ну и что? - не понял Кот.
Объяснить я не успел. В дверях появился Манхэттен, из-за спины которого выглядывал участковый Чугунов.
- А у вас, я гляжу, опять гости? - пробасил он, зорко всматриваясь в Кота и двух молодчиков. - Кто такие будете?
- Местные мы, - уклончиво ответил Кот. - Шкурки вот приехали предложить ребятам, сказали нам, что они покупают.
- Ну и правильно сказали, - одобрительно покачал головой участковый. А где же шкурки?
- Недалеко. В машине мы оставили.
- Что-то я вас не припомню, - прищурился Чугунов. - Вроде местных всех знаю.
- Мы не из Лабинска, - поспешил поправиться Кот, - мы из станицы Каладжинской.
- А это ваша машина стоит на шоссе, на перекрестке?
- Наша, наша, - радостно закивал один из молодчиков.
- Это хорошо, - почему-то сказал Чугунов. - А вот скажите мне, земляки, отчего у машины вашей, на которой вы приехали из Каладжи, номера ростовские?
Один из молодчиков стал тихо заходить участковому за спину. Но тот был не так прост, как казалось. Он запустил руку за спину, не оборачиваясь и не спуская глаз с Кота и второго парня, выудил лапищей здоровенного лба из-за спины, легко, словно играючи, толкнул его на стул.
- Ты, хлопчик, посиди тут. Не балуй, когда взрослые дяди разговаривают. Документики попрошу ваши, - посерьезнел Чугунов. - И без шуток. Не люблю я этого.
- Да какие проблемы, начальник? - Кот с готовностью полез за пазуху. Ой, извини дорогой. В машине оставил документы.
- Ах ты, жалость какая! - притворно охнул Чугунов. - Ну что же делать? Сходить придется.
- Я сбегаю! - с готовностью подскочил один из парней.
- Да чего тебе утруждаться? Вместе сходим. Так, что ли? - спросил он у Кота.
- Пойдем, если надо, начальник, - как-то тускло ответил тот, вставая из-за стола.
- Мы сходим с товарищем, а все остальные пускай на месте побудут. Мы без провожатых управимся. Так ведь? - ткнул почти дружески Кота в бок Чугунов.
- Конечно, - с готовностью согласился тот. - Вы пока посидите тут, ребята. Мы скоро.
- Конечно! - весело подтвердил участковый. - Только документики глянем для порядка. Так почему, говоришь, у твоей машины ростовские номера?
- Это не моя машина, начальник. Брательник приехал, я и попросил его отвезти шкурки в Лабинск, слыхал, что здесь покупатели появились, вот и решил подзаработать малость.
- Заработать надо, это верно, только доверенность на машину у тебя имеется, или как?..
Они ушли, не разрешив провожать себя. Участковый строго-настрого велел всем нос не высовывать из дома.
Как только послышался звук закрываемых ворот, один из парней вскочил из-за стола, но его остановил напарник:
- Куда тебя несет, дурья твоя голова? Этот мент не лох, продырявит только так, не ходи к цыганке. Кот что велел? Ждать. Вот и будем ждать.
Мы сидели, напряженно вслушиваясь. Если участковый сейчас задержит Кота и его ребят, он может потянуть и нас, что скорее всего и сделает. Тогда мне не избежать встречи с капитаном Павловой, а это в любом случае обещало нам крупные неприятности. Меня даже передернуло от такого предположения.
Загремели ворота. Не выдержав, мы выскочили из-за стола, напряженно уставившись на двери. В них входил Кот. На щеке у него краснела ссадина.
- Быстро собирайтесь! - рявкнул он. - Времени нет. Поехали.
- А где... - заикнулся Димка, но тут же замолчал, наткнувшись на тяжелый взгляд Кота.
"Ну вот теперь мы влипли окончательно! - с тоской подумал я. - Если до этого у нас был шанс отвертеться, пускай и не очень большой, но все же был, то теперь - ноль. На нас повисало соучастие в убийстве участкового, а в том, что он убит, сомнений не было никаких".
- Ты останься! - велел Кот Манхэттену.
Тот кивнул. Мы все действовали, будто загипнотизированные. Нам было искренне жаль добродушного здоровяка-участкового, но мы чувствовали свое бессилие, словно что-то зловещее парализовало нашу волю.
- Ты чего, мента замочил, да, Кот? - спросил один из его спутников.
- Нет! Я его попросил уйти домой! - обозлился Кот, которому убийство милиционера тоже не сулило особых радостей в жизни.
На перекрестке нас ждал небольшой пикапчик, с брезентовым каркасом на кузове. Кот открыл кабину, кивнул мне, мол, залезай, сам сел на водительское место и рявкнул на топтавшихся возле машины Димку и своего мордоворота:
- Чего встали? Марш в машину, пока не заинтересовались нами. Да побыстрее.
Димка и мордатый полезли в кузовок. Кот рванул, и машина, подпрыгнув, поехала. У меня замирала душа. Мне все время казалось, что вот сейчас нас остановят, заглянут в кузов, и тогда - конец. О том, что может за этим последовать, лучше не думать. Весь городок был наводнен милицией, на въездах и выездах из города стояли усиленные десантниками патрули. Я не мог себе представить, как мы сумеем вырваться.
И поделился своими сомнениями с Котом, который только выругался в ответ, и ещё добавил газу. Я посмотрел на него с удивлением, так вызывающе гнать машину, когда на каждом шагу милиция, было чревато. Но высказать я ему ничего не рискнул, а самого меня вдруг объяла волна совершенно полного безразличия к собственной судьбе. Будущее как-то перестало волновать меня. Наверное, так бывает со всеми, кто переходит черту дозволенного человеку. Он выходит за пределы допустимого и оказывается в параллельном мире, в мире, где действуют антизаконы, где человеку безразлична судьба другого, да и сам себе он становится безразличен. Не умеющий уважать и ценить чужую жизнь, перестает уважать и ценить свою. Если что и остается, так только животный страх, инстинкт.
А вокруг уже сгущались сумерки. Как выяснилось, Кот хорошо ориентировался в городе. Он остановился ненадолго и заставил меня объяснить, куда нам ехать. Я объяснил, Кот внимательно выслушал, задал несколько вопросов, покивал, и поехал, потом свернул на проселок, чтобы миновать основной пост ГАИ, на выезде из города.
Я осторожно сказал ему, что на этом проселке в данной ситуации наверняка есть добавочные посты, но Кот промолчал, а я не захотел повторять. Но, проехав с километр, Кот притормозил, и тихо урча приглушенным мотором, вслушался в темноту. Вскоре я разглядел на дороге слабый свет, вроде как светлячки летали, и узнал светящий милицейский жезл.
Шепнул об этому Коту, тот кивнул головой, как мне показалось, радостно, и дважды мигнул фарами.
Светлячок жезла направился в нашу сторону, трижды мигнул карманным фонариком.
- Это ты, Кот? - раздался голос из темноты.
- Я, - отозвался Кот, открывая дверцу и включая подфарники.
- Погаси! - приказали из ночи.
Я заметил только милицейскую форму, лицо было прикрыто согнутой в локте рукой. За первым маячили ещё две фигуры. Рассмотреть никого я не успел, Кот погасил подфарники.
- "Бабки" привез? - спросили из темноты.
- Поехал бы я без "бабок", - буркнул Кот. - Мимо вас без монеты лучше не пробовать.
- Подойди сюда, - скомандовал первый встречающий. - Только один. Кто с тобой?
- Вы их не знаете. Московские. Где мои ребята?
- Ждут в километре отсюда. И наши там. Ростовские.
- А оружие? Маслята?
- Все будет, только плати. Все, что заказывал. И ещё ящик гранат от нас впридачу, бесплатно. Нам самим эти два старых пердуна поперек глотки. Давно пора с ними разобраться.
- Вот "бабки". Как договаривались.
- Годится. Проезжайте, установили, где "полицаи"?
- Примерно, - уклончиво ответил Кот. - Как ты сказал, где они? Эй, уснул?
Я понял, что это он ко мне, и ответил:
- В сторону от станицы Зассовская, за перелеском, возле озер где-то.
- Это они скорее всего в рыбачьих домиках, сволочи, устроились. Там один бизнесмен из новых строил рыбачий городок для тех, у кого "бабки" водятся, да что-то у него не заладилось, и самого в казенный дом отправили, а домики так и стоят, брошенные. Территория там огорожена, вроде как арест на неё наложили, какой-то сторож болтается. Вот гады что придумали! Недаром их после войны так долго ловили. Под самым носом притаились, суки. Ладно, проезжайте, удачи вам.
- А стволы?
- Сто метров проедете, там вас встретят, погрузят все и шепнут тебе пароль и маршрут отступления.
- Ну бывайте.
- Проезжай, только тихо, вам свистнут.
Мы поехали, и действительно через сто метров раздался тихий свист из кустов с обочины. Я пригляделся и увидел БТР, прикрытый ветками.
- Есть кому грузить? - сухо спросил человек в камуфляжной форме и в маске. - Не мы же вам таскать будем.
- Есть кому, - ответил Кот. - Говори что - погрузим. - Он повернулся ко мне. - Вылезай, и свистни ребятам в кузове.
Я спрыгнул на землю, подошел к борту, и позвал:
- Димка, давай с мужиками вниз, тут кое-что погрузить надо.
Димка и два громилы спрыгнули на землю, с удовольствием разминая ноги.
- Пошли за мной, - приказал человек в маске.
Мы вслед за ним подошли к броне, откуда нам подали четыре ящика.
- Этот вдвоем берите, тяжелый, - предупредили нас, подавая последний, пятый ящик.
- Тут автоматы, в остальных патроны, в самом маленьком - гранаты, пояснил человек в маске Коту. - Ты Кот?
- Я.
- Отойдем в сторонку.
Они отошли и что-то недолго пообсуждали. Потом человек в маске громко чертыхнулся, и позвали меня. Оказалось, что Кот плохо знал местность, остальные в его банде были московские и ростовские бойцы, они эти места вообще не знали.
- Можно ему доверять?
- А что делать? - развел руками Кот.
- Головой думать, - выругался тот, что в маске, - ладно, пароль он все равно не знает, а без пароля не пройдет. Значит, так, дорогу на шоссе к Ростову знаешь?
- Ну знаю.
- Возле станицы Зассовская с другой стороны, вас пропустят после начала боя. Они снимутся и пойдут на стрельбу. Так что проедете свободно. На посту возле Армавира лучше не пробовать, там глухо. Объедете по городу. Знаешь, как? Через вокзал, Армавир-1.
- Понял.
- Ну а дальше дорогу знает твой водила. Все. Валите. Времени у вас на все про все будет ровно двадцать минут с первого выстрела. Через двадцать минут вас атакуют и менты, и вдвэшники. Те Чечню прошли, от вас клочки оставят. Поняли? Если хотя бы одного мента подстрелите, никакие пароли не помогут. Тогда долбить вас будут все вместе. Учтите. Пленных не будет.
- Ага, мог бы и не говорить, кому свидетели нужны, - откликнулся злобно Кот.
- Поехали! - толканул он меня в плечо.
Я сел в кабину рядом с ним, и мы поехали, Кот ругался сквозь зубы:
- Вот менты поганые! Как "бабки" брать - с милой душой, все,что хочешь продадут, а в дерьмо вляпаешься, так они ещё и затоптать тебя поглубже помогут, лишь бы ты не выполз, да не поделился тем, что про них знаешь. Вот суки! - с чувством проронил он.
"Все вы - пауки в банке, - злорадно подумал я. - Такая ваша участь глотки один одному рвать. Так вам и надо!"
И тут же с горечью спросил себя мысленно: "А я чем лучше"?
В это время машина остановилась, из кустов у дороги вышли несколько человек и окликнули Кота, тот в ответ опять длинно, выругался, как видно настроение у него было взвинченное и нервное. Близкая схватка, таящая в себе смертельную угрозу, явно беспокоила его. Из кустов высыпали крепкие парни, одинакового борцовского телосложения, одинаково стриженные, коротко, под ежика, в кожанках и тренировочных штанах. Я насчитал двенадцать человек. С нами было уже пятнадцать. Солидно! Вряд ли "полицаи" держали на заброшенной рыболовной базе такое количество бойцов.
Вскоре мы обогнули станицу Зассовскую и съехали на заросшую, редко используемую дорогу. Когда миновали перелесок, я остановил Кота.
- Машину надо оставить здесь, скоро озера. Когда я ещё раньше тут был, вокруг кустарник рос очень густой, можно будет подойти почти вплотную к домикам.
- Сколько там этих домиков? - отрывисто спросил Кот.
- Точно не помню, штук шесть, наверное, будет.
Кот опять длинно выругался.
"Нервничаешь, гад? Боишься? - подумал я. - Это вам не кодлой у беззащитных торгашей на рынке "бабки" отнимать. Тут и пулями встретить могут".
Что меня тоже будут встречать пулями, мне было как-то по барабану. Я о себе думал отстраненно. После того, как убили участкового, во мне словно что-то оборвалось. Все стало безразлично.
- Останешься с машиной, - командовал Кот кому-то. - Как только услышишь первый выстрел - вперед!
- Только аккуратней! - вмешался я. - Там впереди небольшая речка, через неё мосток - он совсем старый и узкий, лучше остановись около него.
- Понял? - спросил Кот молодчика, которого оставлял с машиной.
Тот молча кивнул головой.
- Давай ящики! - приказал Кот. - Сгружайте да поскорее.
Молчаливые молодцы выгрузили ящики. Из машины достали ещё один, кроме тех, что нам дали на дороге.
Ящики быстро вскрыли. В самом большом оказались шесть автоматов "Ак-47", в том который был в машине, лежали пистолеты и два автомата "Волк", чеченского производства, похожие на "узи", с которых и были скопированы. В остальных находились снаряженные рожки к автоматам, пистолетные обоймы, россыпи патронов. В небольшом ящике, в гнездах, отделяющих одну от другой, лежали гранаты, круглые и уже с запалами.
- Могли бы и предупредить! - проворчал я. - Тряхнуло бы посильнее или ухабина побольше, сдетонировали бы.
- Разбираешься? - кивнул Кот на оружие.
- На границе служил, - ответил я.
- Бери автомат, - велел он мне. - Кто ещё с автоматами умеет обращаться?
Вызвалось трое. Один автомат Кот взял себе, судя по тому, как ловко он его подхватил, видно было, что оружие для него вещь хорошо знакомая. Шестой автомат отдали Димке. Пистолеты даже остались, хотя и брали их по две штуки те, кому не досталось автоматов. Один из лишних пистолетов подхватил Кот, один взял я.
На гранаты все смотрели с опаской, никто не хотел их брать. Кот махнул рукой, и сунул две в карманы. По паре взяли мы с Димкой. Оставшиеся шесть штук Кот распределил по одной, кому досталось.
- Пошли, - скомандовал он. - Как только прозвучит первый выстрел сразу же едешь поближе, - ещё раз напомнил он остающемуся с машиной.
Тот покивал, а мы пошли по дороге, подтянувшись и выставив перед собой стволы автоматов.
Шли мы почти с километр, вскоре запахло свежестью и прохладой близкой воды.
- Вот и озера. Почти пришли, - тихо сказал я Коту.
Тот велел всем соблюдать тишину и осторожность. По густому кустарнику, который тянулся вдоль воды, мы обошли озеро.