И когда полиция перестанет их защищать, городские службы станут работать все хуже, а потом и вовсе перестанут функционировать, когда город наводнят хулиганы, бродяги и всякие хиппи, тогда они запросят пощады, будут умолять Тима Картрайта вернуться и навести порядок. И он не вернется.
Он представил себе свой штаб и обливающихся слезами активистов. Странно. Один безумный сторонник способен пролить больше слез, чем все проигравшие кандидаты, вместе взятые. Впрочем, ничего странного. Кандидат, не прошедший на новый срок, уже свое нахапал, так о чем же ему плакать?
– Далеко собрались? – прервал его размышления чей-то голос.
– Как вы сюда попали? – вскричал Картрайт, который знал, что главный вход закрыт, а черный охраняется шерифом Мак-Эдоу.
– Шериф решил соснуть. Забыться вечным сном. А теперь ваша очередь последовать его примеру.
– Значит, вы и есть тот самый Римо? – сказал Картрайт, и его рука инстинктивно скользнула к ящику стола.
– Все верно, это я, и если вы дотронетесь до ящика, то лишитесь руки.
Картрайт замер, а потом спросил как ни в чем не бывало:
– А, собственно, в чем дело? Что вы имеете против меня?
– Фарджер. Московитц. Покушение на Полани.
– Вы же знаете, это все маршал. Его идея. Это он виноват!
– Знаю, это он все задумал. Скандал с Лигой. Убийство несчастного Буллингсворта. Нападки на Фолкрофт. На федеральное правительство.
Картрайт пожал плечами и ухмыльнулся – той ухмылкой, которая лучше всего удается политикам-ирландцам, когда их ловят с поличным.
– Ну и что? Все это было истинной правдой, иначе зачем вы здесь?
– Правильно, – согласился Римо. – Но мы оба тут.
– И что дальше?
– А вот что. Садитесь и пишите.
– Хорошо, – кивнул Картрайт. – Вы получите, что хотите. А что я буду с этого иметь?
– Во-первых, сохраните жизнь. Во-вторых, набитый деньгами портфель. И третье – я дам вам возможность уехать из страны.
– Вы не возражаете, если я позвоню маршалу?
– Возражаю. Он сказал мне, что не хочет с вами говорить.
Картрайт смерил Римо взглядом, едва заметно пожал плечами, потом сел за стол, вынул из ящика лист бумаги, а из письменного прибора слоновой кости – ручку и приготовился писать.
– Адресуйте письмо жителям Майами-Бич.
Мак Полани держал в руках какой-то документ. В ознаменование своею избрания на пост мэра он облачился в джинсы нормальной длины, белые кроссовки уступили место кожаным сандалиям, а вместо красной майки на нем была розовая шелковая рубашка с длинным рукавом и эмблемой какого-то спортивного клуба.
– Уже имеются копии этого документа для раздачи прессе, – сообщил он журналистам. – В нем мэр Картрайт признается, что история с делом Лиги это сплошной обман. Все это сплошная фальшивка, заявил он. Единственной целью мэра было отвлечь внимание общественности от его собственных злоупотреблений, о чем он и сообщает в своем письме. Он приносит свои извинения жителям Майами-Бич, и я, как вновь избранный мэр, от их имени принимаю эти извинения и от всей души приглашаю ныне уже бывшего мэра Картрайта на ежегодные соревнования «Зубатка в июне». Победитель, поймавший самую крупную рыбу, получит приз – сто долларов, хотя призываю мистера Картрайта не рассчитывать на деньги, поскольку сам собираюсь участвовать в соревнованиях и наверняка обловлю всех остальных. Кроме того, насколько я понял из письма, которое держу в руке, мэр Картрайт не нуждается в лишних ста долларах – у него и так денег куры не клюют.
– А где теперь наш мэр? – спросил кто-то из репортеров. Мак Полани вытер пот, выступивший на лбу от света софитов.
– Ты видишь его перед собой, малыш!
– По вашему мнению, чем вы обязаны своему неожиданному избранию?
– Праведной жизни и ежедневному приему витамина Е.
Римо отвернулся от экрана.
– Все в порядке, можно ехать.
Он вытолкал Картрайта из грязного прибрежного бара и повел к причалу, где они сели в небольшую моторную лодку. Через две минуты они уже были на яхте. Поднявшись по трапу, они вышли на палубу. Картрайт все еще сжимал в руках набитый деньгами «дипломат».
– А где маршал? – спросил он.
– Здесь. – И Римо открыл настежь дверь кают-компании.
Картрайт вошел внутрь и увидел на полу тела Дворшански и Дороти. В ужасе он повернулся к Римо.
– Но ведь вы обещали! – воскликнул он.
– Никогда не верьте обещаниям политиков, – назидательно заметил Римо и железным краем ладони раскроил череп бывшего мэра. – Не надо было высовываться, – добавил он, когда Картрайт упал.
Римо прошел на капитанский мостик, завел мотор и, включив автоматический режим, направил судно в открытое море. Затем спустился в машинное отделение и опорожнил одни из топливных баков, вылив из него горючее на пол. Для пущей надежности он полил это все бензином и набросал в коридоре пропитанные бензином тряпки и бумагу.
Бросив на тряпки горящую спичку, отчего все вокруг-моментально вспыхнуло, он взбежал на палубу и спрыгнул оттуда вниз, в свою маленькую моторку, которую тащила за собой мощная яхта. Отвязав лодку от яхты, он некоторое время дрейфовал на волнах, а потом завел мотор и повернул к берегу.
На полпути Римо услышал страшный взрыв. Обернувшись, он увидел, как полыхнуло пламя. Тогда он заглушил мотор и стал наблюдать. Пламя весело полыхало, постепенно превращаясь в огромное зарево, а потом раздался новый взрыв, от которого у пего чуть не лопнули барабанные перепонки.
Мгновение спустя море вновь было спокойно.
Некоторое время Римо продолжал смотреть туда, где только что находилась яхта, а потом снова запустил мотор.
Вечером он смелел программу новостей.
Там одна запутанная история сменялась другой. Намекали, что, передав признание Полани, мэр Картрайт бежал. Высказывалось предположение, что именно Картрайт убил Буллингсворта и Московитца, поскольку они узнали о его грешках, а потом прикончил и шерифа Клайда Мак-Эдоу, тело которого нашли на автостоянке перед зданием муниципалитета, – за то, что тот хотел помешать ему бежать.
Затем говорили об убедительной победе Мака Полани, показывали репортаж о его пресс-конференции, на которой он объявил о первом назначении в администрации города. Он назначил миссис Этель Хиршберг городским казначеем.
Миссис Хиршберг вырвала у него микрофон и заявила:
– Клянусь относиться к городским деньгам, как к своим, присматривать за мэром и относиться к нему, как к родному сыну. У меня на это довольно времени, поскольку мой собственный сын мне даже не звонит.
Римо больше не мог этого выносить. Он выключил телевизор и набрал номер.
Раздался гудок. Потом второй. Когда телефон прозвонил в третий раз, на том конце провода сняли трубку.
– Да? – произнес кислый голос.
– Это Римо.
– Слушаю, – сказал доктор Смит. – Я вас узнал. Хотя прошло много времени с тех пор, как мы беседовали в последний раз.
– Похоже, я решил все ваши проблемы.
– Да? Я и не знал, что у меня были проблемы.
– Вы что, не смотрели новости? Полани избран мэром. Картрайт признался, что дело Лиги – сплошная фальшивка.
– Да, я видел новости. Кстати, хотелось бы знать, куда все-таки делся мэр Картрайт?
– Ушел в море.
– Понятно. Я передам Первому ваше сообщение. Как вы знаете, он возвращается сегодня.
– Да, знаю. Мы, серьезные политики, стараемся держаться в курсе всех новостей.
– У вас все? – спросил Смит.
– Как будто все.
– До свидания. – Смит повесил трубку.
Римо, чувствуя себя как оплеванный, посмотрел на Чиуна.
– Разве от императора ждут благодарности? – задал тот риторический вопрос.
– Я и не ожидал, что он станет целовать мне руки, если ты это имеешь в виду. Но хотя бы спасибо сказал. Просто спасибо – разве это так трудно?
– Императоры не благодарят, – сказал Чиун. – Они только платят и за свои деньги рассчитывают получить все, на что ты способен. И вообще – будь благодарен судьбе хотя бы за то, что тебя чуть не назначили казначеем Майами-Бич.
Он представил себе свой штаб и обливающихся слезами активистов. Странно. Один безумный сторонник способен пролить больше слез, чем все проигравшие кандидаты, вместе взятые. Впрочем, ничего странного. Кандидат, не прошедший на новый срок, уже свое нахапал, так о чем же ему плакать?
– Далеко собрались? – прервал его размышления чей-то голос.
– Как вы сюда попали? – вскричал Картрайт, который знал, что главный вход закрыт, а черный охраняется шерифом Мак-Эдоу.
– Шериф решил соснуть. Забыться вечным сном. А теперь ваша очередь последовать его примеру.
– Значит, вы и есть тот самый Римо? – сказал Картрайт, и его рука инстинктивно скользнула к ящику стола.
– Все верно, это я, и если вы дотронетесь до ящика, то лишитесь руки.
Картрайт замер, а потом спросил как ни в чем не бывало:
– А, собственно, в чем дело? Что вы имеете против меня?
– Фарджер. Московитц. Покушение на Полани.
– Вы же знаете, это все маршал. Его идея. Это он виноват!
– Знаю, это он все задумал. Скандал с Лигой. Убийство несчастного Буллингсворта. Нападки на Фолкрофт. На федеральное правительство.
Картрайт пожал плечами и ухмыльнулся – той ухмылкой, которая лучше всего удается политикам-ирландцам, когда их ловят с поличным.
– Ну и что? Все это было истинной правдой, иначе зачем вы здесь?
– Правильно, – согласился Римо. – Но мы оба тут.
– И что дальше?
– А вот что. Садитесь и пишите.
– Хорошо, – кивнул Картрайт. – Вы получите, что хотите. А что я буду с этого иметь?
– Во-первых, сохраните жизнь. Во-вторых, набитый деньгами портфель. И третье – я дам вам возможность уехать из страны.
– Вы не возражаете, если я позвоню маршалу?
– Возражаю. Он сказал мне, что не хочет с вами говорить.
Картрайт смерил Римо взглядом, едва заметно пожал плечами, потом сел за стол, вынул из ящика лист бумаги, а из письменного прибора слоновой кости – ручку и приготовился писать.
– Адресуйте письмо жителям Майами-Бич.
Мак Полани держал в руках какой-то документ. В ознаменование своею избрания на пост мэра он облачился в джинсы нормальной длины, белые кроссовки уступили место кожаным сандалиям, а вместо красной майки на нем была розовая шелковая рубашка с длинным рукавом и эмблемой какого-то спортивного клуба.
– Уже имеются копии этого документа для раздачи прессе, – сообщил он журналистам. – В нем мэр Картрайт признается, что история с делом Лиги это сплошной обман. Все это сплошная фальшивка, заявил он. Единственной целью мэра было отвлечь внимание общественности от его собственных злоупотреблений, о чем он и сообщает в своем письме. Он приносит свои извинения жителям Майами-Бич, и я, как вновь избранный мэр, от их имени принимаю эти извинения и от всей души приглашаю ныне уже бывшего мэра Картрайта на ежегодные соревнования «Зубатка в июне». Победитель, поймавший самую крупную рыбу, получит приз – сто долларов, хотя призываю мистера Картрайта не рассчитывать на деньги, поскольку сам собираюсь участвовать в соревнованиях и наверняка обловлю всех остальных. Кроме того, насколько я понял из письма, которое держу в руке, мэр Картрайт не нуждается в лишних ста долларах – у него и так денег куры не клюют.
– А где теперь наш мэр? – спросил кто-то из репортеров. Мак Полани вытер пот, выступивший на лбу от света софитов.
– Ты видишь его перед собой, малыш!
– По вашему мнению, чем вы обязаны своему неожиданному избранию?
– Праведной жизни и ежедневному приему витамина Е.
Римо отвернулся от экрана.
– Все в порядке, можно ехать.
Он вытолкал Картрайта из грязного прибрежного бара и повел к причалу, где они сели в небольшую моторную лодку. Через две минуты они уже были на яхте. Поднявшись по трапу, они вышли на палубу. Картрайт все еще сжимал в руках набитый деньгами «дипломат».
– А где маршал? – спросил он.
– Здесь. – И Римо открыл настежь дверь кают-компании.
Картрайт вошел внутрь и увидел на полу тела Дворшански и Дороти. В ужасе он повернулся к Римо.
– Но ведь вы обещали! – воскликнул он.
– Никогда не верьте обещаниям политиков, – назидательно заметил Римо и железным краем ладони раскроил череп бывшего мэра. – Не надо было высовываться, – добавил он, когда Картрайт упал.
Римо прошел на капитанский мостик, завел мотор и, включив автоматический режим, направил судно в открытое море. Затем спустился в машинное отделение и опорожнил одни из топливных баков, вылив из него горючее на пол. Для пущей надежности он полил это все бензином и набросал в коридоре пропитанные бензином тряпки и бумагу.
Бросив на тряпки горящую спичку, отчего все вокруг-моментально вспыхнуло, он взбежал на палубу и спрыгнул оттуда вниз, в свою маленькую моторку, которую тащила за собой мощная яхта. Отвязав лодку от яхты, он некоторое время дрейфовал на волнах, а потом завел мотор и повернул к берегу.
На полпути Римо услышал страшный взрыв. Обернувшись, он увидел, как полыхнуло пламя. Тогда он заглушил мотор и стал наблюдать. Пламя весело полыхало, постепенно превращаясь в огромное зарево, а потом раздался новый взрыв, от которого у пего чуть не лопнули барабанные перепонки.
Мгновение спустя море вновь было спокойно.
Некоторое время Римо продолжал смотреть туда, где только что находилась яхта, а потом снова запустил мотор.
Вечером он смелел программу новостей.
Там одна запутанная история сменялась другой. Намекали, что, передав признание Полани, мэр Картрайт бежал. Высказывалось предположение, что именно Картрайт убил Буллингсворта и Московитца, поскольку они узнали о его грешках, а потом прикончил и шерифа Клайда Мак-Эдоу, тело которого нашли на автостоянке перед зданием муниципалитета, – за то, что тот хотел помешать ему бежать.
Затем говорили об убедительной победе Мака Полани, показывали репортаж о его пресс-конференции, на которой он объявил о первом назначении в администрации города. Он назначил миссис Этель Хиршберг городским казначеем.
Миссис Хиршберг вырвала у него микрофон и заявила:
– Клянусь относиться к городским деньгам, как к своим, присматривать за мэром и относиться к нему, как к родному сыну. У меня на это довольно времени, поскольку мой собственный сын мне даже не звонит.
Римо больше не мог этого выносить. Он выключил телевизор и набрал номер.
Раздался гудок. Потом второй. Когда телефон прозвонил в третий раз, на том конце провода сняли трубку.
– Да? – произнес кислый голос.
– Это Римо.
– Слушаю, – сказал доктор Смит. – Я вас узнал. Хотя прошло много времени с тех пор, как мы беседовали в последний раз.
– Похоже, я решил все ваши проблемы.
– Да? Я и не знал, что у меня были проблемы.
– Вы что, не смотрели новости? Полани избран мэром. Картрайт признался, что дело Лиги – сплошная фальшивка.
– Да, я видел новости. Кстати, хотелось бы знать, куда все-таки делся мэр Картрайт?
– Ушел в море.
– Понятно. Я передам Первому ваше сообщение. Как вы знаете, он возвращается сегодня.
– Да, знаю. Мы, серьезные политики, стараемся держаться в курсе всех новостей.
– У вас все? – спросил Смит.
– Как будто все.
– До свидания. – Смит повесил трубку.
Римо, чувствуя себя как оплеванный, посмотрел на Чиуна.
– Разве от императора ждут благодарности? – задал тот риторический вопрос.
– Я и не ожидал, что он станет целовать мне руки, если ты это имеешь в виду. Но хотя бы спасибо сказал. Просто спасибо – разве это так трудно?
– Императоры не благодарят, – сказал Чиун. – Они только платят и за свои деньги рассчитывают получить все, на что ты способен. И вообще – будь благодарен судьбе хотя бы за то, что тебя чуть не назначили казначеем Майами-Бич.