Страница:
— А генетики? — вполголоса спросил Властелин Луговой Горы.
— Ну разумеется.
— Ах, если б мы не были врагами! — посетовал он. — Если бы могли свободно сотрудничать, свободно обмениваться идеями и ресурсами. Фирвулагам воистину есть что вам предложить… А вы так много могли бы сделать для нас.
— До сих пор это было не принято, — отозвалась она.
— До сих пор… Пока старая несгибаемая воинская братия управляет вашим королевством.
— Мне пора, — прервала разговор Катлинель.
— Но вы приедете снова? Ведь до того момента, как мы официально станем врагами, еще целая неделя.
Она протянула руку, и он попрощался как истинный рыцарь. Губы его были холодны. Во внезапной вспышке метапсихической проницательности Катлинель поняла, что они столь же иллюзорны, как и все остальное. Но ум, открывшийся ей, был далеко не холоден и весь светился надеждой.
— Завтра вечером я опять приеду, — пообещала она. — Как мне справиться о вас у ваших друзей?
— Боюсь, здесь немногие назовут меня другом. — Он улыбнулся невесело и предостерегающе. — Я найду вас на этом самом месте. Лучше, если и среди ваших друзей никто не будет знать, что вы снизошли до беседы с неким Суголлом, Властелином Луговой Горы, которую люди будущего назовут Фельдбергом.
— Рыцарям Высокого Стола позволено общаться, с кем они пожелают, — заявила Катлинель и, пришпорив коня, поскакала по дороге, ведущей от солончаков к Авену.
— Ну разумеется.
— Ах, если б мы не были врагами! — посетовал он. — Если бы могли свободно сотрудничать, свободно обмениваться идеями и ресурсами. Фирвулагам воистину есть что вам предложить… А вы так много могли бы сделать для нас.
— До сих пор это было не принято, — отозвалась она.
— До сих пор… Пока старая несгибаемая воинская братия управляет вашим королевством.
— Мне пора, — прервала разговор Катлинель.
— Но вы приедете снова? Ведь до того момента, как мы официально станем врагами, еще целая неделя.
Она протянула руку, и он попрощался как истинный рыцарь. Губы его были холодны. Во внезапной вспышке метапсихической проницательности Катлинель поняла, что они столь же иллюзорны, как и все остальное. Но ум, открывшийся ей, был далеко не холоден и весь светился надеждой.
— Завтра вечером я опять приеду, — пообещала она. — Как мне справиться о вас у ваших друзей?
— Боюсь, здесь немногие назовут меня другом. — Он улыбнулся невесело и предостерегающе. — Я найду вас на этом самом месте. Лучше, если и среди ваших друзей никто не будет знать, что вы снизошли до беседы с неким Суголлом, Властелином Луговой Горы, которую люди будущего назовут Фельдбергом.
— Рыцарям Высокого Стола позволено общаться, с кем они пожелают, — заявила Катлинель и, пришпорив коня, поскакала по дороге, ведущей от солончаков к Авену.
14
Гомнол медленно водил инфракрасным лучом по черной глади Каталонского залива.
— Ни следа, — сообщил он. — А ведь через час Летучая Охота появится в нашем квадрате, если, конечно, не собьется с пути. Ты уверен, что они высадились на сушу именно сегодня ночью?
— Еще бы, черт возьми! — прорычал Эйкен Драм.
Сквозь окуляры с простыми линзами он заглянул в бойницу меж двух зубцов крепостной стены. Вместе с лордом Принудителем они поднялись на самую высокую башню здания Гильдии.
— Прибываем сегодня ночью, сообщите телепатической связью безопасное место встречи, необходимо скоординировать план нападения на рассвете в понедельник после дня отдыха и разведки. Если твои агенты оказались не в состоянии их обнаружить, так нечего на меня валить!
— Где же они могут быть? — рассуждал Гомнол. — Путей-то много. Скажем, они замешались в поток паломников из Каламоска, Тарасии, Геронии и других испанских городов. Или поплыли на северо-запад Каталонского залива, после того как прошли Глиссаду, а потом просто обогнули мыс Авена. Если они уже высадились, мы их не отловим ни с воздуха, ни с земли — как и Ноданн с потомством. В северной части полуострова примерно полсотни небольших бухт и расщелин и тысячи гротов, где ни один ясновидящий их не углядит. Придется ждать, когда они выйдут с тобой на связь, хотя это и увеличивает шансы потомства обнаружить их первыми. Жаль, что они не доверили тебе вылететь им навстречу, как только достигли бассейна.
— Помолчи! — оборвал его Эйкен. — Я пытаюсь настроиться на волну Фелиции. Наверняка она еще не научилась ставить экраны.
— Кто знает! С ней всегда надо быть начеку… И с дубиной Стейном тоже. Если наша блокировка в его уме удержится или Куллукет ее почувствует и пригласит других корректоров из потомства присоединиться к нему в многофазовом тестировании, то Стейн расколется, наведет их на нас. Может, лучше убрать викинга с дороги?
— Гамбол, отцепись от меня! — Глазки-бусинки злобно блеснули. — Блокировка вполне надежна. Только тронь его или Сьюки, и между нами все будет кончено, понял?
— Да понял, понял! Но должен же я тебя предупредить, чем мы рискуем. Если потомство добудет неопровержимые доказательства нашей измены, то и меня, и тебя объявят вне закона. И никакое Перемирие, никакие догматы воинствующей религии не защитят. Зная твою нынешнюю силу, я решил довериться тебе, но сводный оркестр потомства под управлением Ноданна способен сокрушить нас обоих. Я уже сорок лет якшаюсь с тану, а ты здесь всего три месяца! Не будешь слушаться старших — твою башку насадят на кол со всеми ее метафункциями!
Плут примирительно улыбнулся, его белоснежные зубы сверкнули в темноте.
— Гамбол, пупсик! Мы с тобой друзья до гроба! Что, я не понимаю, как ты мне нужен? Не будь ты даже главой Гильдии Принудителей и первым интриганом в королевстве — все равно, смогу ли я обойтись без тебя — специалиста по торквесам?! Какой же король без подданных! Нет, родимый, нам надо во что бы то ни стало эти обручи сохранить! У меня чуть мозги наружу не выскочили, когда Элизабет сообщила мне «радостную» новость: шайка дубарей хочет разрушить твой дом! Мало того — они еще собрались закрыть «врата времени»! Не только поставки рабочей силы будут прекращены, но и поток товаров из будущего! Представляешь, лишить нас с тобой настоящего виски! Недопустимо!
— Руки коротки! — рассмеялся Гомнол. — Между мной, тобой и тану могут быть разногласия, но в одном мы сходимся — в оценке роли врат времени и фабрики. Даже Ноданн не посмеет пойти против короля и общественного мнения.
— Но он может принять волевое решение вразрез с нашими действиями, как уже пытался сделать в охоте на Делбета, — продолжал Эйкен. — Скажем, представит дело так, будто именно он пронюхал о предстоящем заговоре и раскрыл его, и все лавры достанутся ему! Вот почему наша задача — поймать диверсантов с поличным во время их вылазки и тем самым показать, какие мы верноподданные граждане.
— Безопаснее было бы захватить их до нападения. Хотя, конечно, у твоего плана немалые преимущества. Я пригласил нейтральных наблюдателей — лорда Бормола из Ронии и Тагала Меченосца, — они будут свидетелями нашей блестящей защиты. Оба входят в состав Гильдии Принудителей и всегда готовы поручиться за мою лояльность, в случае если этот пакостник Имидол станет возводить на меня поклеп.
— Эх, надо бы мне тут остаться! — произнес Эйкен с хорошо разыгранной искренностью. — Но ты не умеешь летать, а один из нас должен лично присутствовать на операции возле врат времени. Питкину это доверить нельзя. Мадам Гудериан не такая уж простушка, судя по тому, как ловко она расправилась с Финией. Наверняка у нее разработан какой-нибудь хитроумный план. К примеру, дикие отвлекающие маневры, пока она невидимкой будет подползать к вратам времени. Если же я окажусь поблизости — никаких тебе иллюзий! А ты, Гамбол, займешься Фелицией.
Глава Гильдии Принудителей накрыл кожухом инфракрасный сканер.
— Против нее я пущу свою гвардию — людей в золотых торквесах. К ним с железом не очень-то подступишься. — Чуть помедлив, он как бы невзначай спросил: — А ты не в курсе, что сталось с Копьем и летательным аппаратом после Финии?
Эйкен передернул золотыми плечами.
— Понятия не имею! Если б они были на ходу, мятежники наверняка провернули бы еще не одну операцию. Кажется, Велтейн хвастался, что сбил машину.
— Он говорит, что попал в нее своей шаровой молнией, — уточнил Гомнол. — Но никто не видел, как самолет падал, да и останков его не нашли. Обязательно надо выяснить, что случилось. Если машина и оружие все еще действуют, нам с тобой туго придется, мой мальчик.
— Хм! Да будь у них фотонная пушка и машина, зачем бы они поплыли по реке? — возразил Эйкен. — И на штурм идти не надо было бы, верно? Зря беспокоишься, Гамбол! Мы вытянем все сведения из Фелиции и ее подонков, ты только подготовь приемную комиссию и наблюдательную группу… Надо приберечь хотя бы нескольких пленников для последующего допроса. Если птица и пушка работают, неплохо бы выяснить, кто их починил. С ними еще кто-то может быть в сговоре…
Наверное, с минуту союзники испытующе глядели друг на друга. И ни один не смог обнаружить в уме другого задних мыслей. Оба были мастерами своего дела.
— Что ж, пожалуй, пора произвести небольшое сканирование глазного дна, — предложил наконец Эйкен. — Спущусь-ка я на берег и буду ждать сигнала Фелиции. — Он помахал на прощание главе Гильдии Принудителей.
Длиннохвостое насекомое желто-зеленого цвета с коричневыми глазками полетело с высокий башни к северным отвесным скалам, а затем через дюны и пустоши на побережье Каталонского залива.
«Эй-ке-ен!»
«О-о! Это ты, малютка? Сколько лет, сколько зим! Я уж думал, ты давно улетела!»
«Как ты мог отдать Стейна и Сьюки на растерзание Куллукету?»
«Элизабет, ты что, разучилась читать мысли? По-твоему, я веду двойную игру? Сьюки сама заложила Стейна королеве, вот Кулл и выступил на сцену. Мои варианты: 1) отдать Стейна Куллу; 2) вступить в борьбу и отдать им себя и тебя. Так? Так! Я наладил хорошую умственную блокировку, чтобы Стейн не выдал других и меня. Он и Сьюки пока в безопасности, ведь Кулл полагает, что ему известно все. Перед Битвой я их лишу торквесов и переправлю обоих голубков плюс нерожденного Стейнова отпрыска в укромное гнездышко.»
«А Гомнол?»
«Сама знаешь, Элизаплутнябет.»
«Эйкен Драм + Гомнол = ты король + он премьер.»
«У тебя есть возражения?»
«Позволишь мне испытать твой ум?»
«На расстоянии ты не сумеешь, а я сейчас слишком занят, чтобы подскочить к тебе. С чего бы моя прелесть перестала доверять маленькому хитрозадому янки?»
«С того, что он в союзе с этим мордоворотом.»
«С кем? С Гамболом? А что ты имеешь против великого мастера?»
«Эйкен, не предавай друзей! Подумай не только о них, но и о себе, ошельмованный шельмец, не надо, милый, слышишь?»
«Расслабься, Элизабэбишар! Когда я стану королем, все будет хорошо, только не мешай, не выставляй своих божественно-сверхчеловеческих амбиций, иначе неумолимая сила подомнет тебя!»
«Эйкен, на силу всегда найдется сила, и горе тебе, если не сделаешь того, что должен!»
«Ох уж эти мне вещуньи! Точно шило в заднице! Почему бы тебе не парить над всеми, как раньше, а? У тебя есть твой шар, чего ж ты медлишь? Отвалите все, вам меня не остановить — ни тебе, ни Бреде, ни архангелу Ноданну, ни Зеленой Группе, ни даже фотонной берданке!»
…
«Элизабет!»
…
«Ты ушла?»
…
(Смех.)
Длиннохвостое насекомое полетело на зов, доносившийся из глубокой пещеры в одной из северных бухт Авена. Диверсанты, как и фирвулаги, отлично знали: лучший способ спастись от поисковых групп тану — спрятаться под землей. Фелиция повела насекомое по тоненькой, как паутинка, умственной нити, четко настроенной на скрытый канал в мозгу, недоступный ни одному гуманоиду. И когда маленькая, одетая в золото фигурка с легким щелчком материализовалась по ту сторону их костра, девушка вышла навстречу в сверкающих голубых доспехах, которые старик Каваи подогнал ей по размеру; в руке у нее блестело Копье, в глазах сверкала неутолимая жажда крови.
— Ты нас заложил! — Принудительная сила заграбастала Эйкена в медвежьи объятия.
— Я? Я?
Эйкен поморщился от боли в ее умственных тисках. Она оказалась сильнее, чем он ожидал. Гораздо сильнее. Конечно, он мог освободиться, но разумно ли сразу показывать им свою силу? Господи, что это? Огромная глыба забаррикадировала вход в пещеру! Откуда она взялась — так быстро, так бесшумно?! Неужели девчонка и творить умеет? Или это просто мастерский психокинетический прием?
— Фелиция, детка, ты чего? Да убери ты свои жернова, Христа ради! Никого я не закладывал! Дай же мне объяснить.
Она чуть ослабила хватку, зато теперь его объяла огромная сеть бледно-голубого пламени. Значит, она может творить! Эйкен наконец-то обратил внимание на остальных, стоявших позади Фелиции и выряженных в одежды оруженосцев и служанок. Но узнал он только монахиню.
— Амери! — просиял юнец. — Ну скажи хоть ты ей, пусть даст мне объяснить!
— Говори живо, чертов карманник! — приказала Фелиция.
Он подставил свою ангельскую чистоту всепоглощающей ярости золотого торквеса. Стейн и Сьюки, сами того не желая, выдали тайну, а не он! Поскольку пройдоха умел ловко прятать в правде крупицы полуправды и лжи, его объяснения были в основном правдивы. Корректирующая способность девушки — самая слабая из пяти ее метафункций — не нашла в его декларации ни сучка ни задоринки. Неохотно признав себя побежденной, она освободила его из сети астрального огня.
Эйкен выудил из кармашка белоснежный платочек и вытер вспотевшее лицо.
— Боже всемогущий, ну ты и зверюга, Фелиция! Когда ты успела так овладеть своим торквесом?
Девушка не ответила.
Эйкен напустил на себя молодцеватую небрежность.
— Все готово, братва! — возвестил он, обращаясь к остальным. — В Гильдии у меня свой человек — золотой торквес, много лет жил здесь, притворяясь лояльным и ожидая возможности постоять за человечество. Он откроет вам дверь маленького подсобного помещения, им уже давно никто не пользуется. Они выбрасывают мусор прямо из башни, что на краю утеса, ясно? К двери ведет узенькая тропка, но пройти по ней можно, я проверял. Вы должны спуститься на нее сверху, через город. А уносить ноги придется уже с утеса, выходящего на пустошь. Чуть-чуть везения — и вы растворитесь без следа, никто охнуть не успеет. — Жестом фокусника он извлек из кармана большой кусок фотопленки. — Взгляните! Я принес вам подробную схему. Город, комплекс Гильдии, внутренние помещения с отмеченным красными стрелками путем из подсобки в фабричные отсеки. Вы просто-напросто разгуливаете по городу в своих маскарадных костюмах — кстати, выглядите потрясно! — и скрываетесь в кустах к западу от Гильдии Принудителей.
Он разложил карту на полу, и воинство почти в полном составе склонилось над ней, желая получше разглядеть.
— А как же Копье? — спросила Фелиция.
— Копье? — опешил Эйкен. — Ах да. Копье… Это оно? Здоровущая хреновина!
— Если мы сможем его зарядить, то нанесем удар с большого расстояния, и вовсе не надо будет туда проникать, — пояснила девушка.
— Усек! Признаться, я за хлопотами совсем забыл о вашей пушке, пока сговаривался с человеком, который может впустить вас внутрь.
— Кто он такой? — спросил могучий головорез в синем плаще поверх бронзовых доспехов капитана провинциальной стражи.
— Я не могу назвать его имени, — ответил встревоженный Эйкен. — Если кого-нибудь из вас схватят, то мой человек погорит, чего никак нельзя допустить. Парень не только классный метапсихолог, но и занимает очень высокий пост. Он послужит нам отличным прикрытием на будущее, понимаете? Погодите-ка, дайте подумать. Надо же, я совсем забыл про Копье! Если оно действительно дальнобойное… Только бы мне наладить его и предупредить человека внутри, чтоб выбрался оттуда…
Фелиция молча подала ему стеклянное Копье. Вождь Бурке достал батарею с проводом, которую они притащили из Скрытых Ручьев в кожаном чехле. Эйкен недрогнувшей рукой погладил голубую лакированную поверхность, взял Копье наперевес и прицелился в воздвигнутую Фелицией скалу, преграждающую выход из пещеры.
— Ба-бах!
Маленькая мерцающая искорка, не больше, чем от костра, вылетела из рабочей части и прорезала воздух. Наткнувшись на камень, она упала в красноватую пыль и потухла.
— Увы, на большее мой ум не способен. — Он лукаво подмигнул честной компании. — Теперь поглядим батарею.
Он достал рассованные по карманам инструменты и попробовал поддеть им глубоко утопленные запоры.
— Нет, так не откроешь, а ничего другого у меня с собой нет. Знаете что? Превращу-ка я его в соломинку, сам обернусь птичкой и заберу с собой в мастерскую. Если сумею отомкнуть и придумаю, как перезарядить вашу пушку, то завтра до полуночи доставлю ее сюда и предупрежу своего приятеля, а уж ваше дело взорвать весь комплекс к чертовой матери и спокойненько уйти из лагуны. Но если в полночь я подам вам сигнал, что ничего не вышло, тогда вы будете действовать по моему плану, идет?
Глаза Эйкена выжидательно перебегали с одного лица на другое.
— Мы не станем принимать решений, пока ты не вернешься с Копьем, — заявила Фелиция. — Не сумеешь зарядить — пойдешь с нами на штурм.
— Да я бы рад! — Он ударил себя в грудь. — Но завтра мне надлежит быть на приеме в честь участников Битвы. Во дворце в полночь только за стол садятся. А не пойти нельзя, я ведь выступаю в легчайшем человеческом.
— Не нравится мне все это, — с подозрением произнесла Фелиция.
— Не доверяешь! — Печаль затуманила плутовские глаза Эйкена. Он кивнул на карту. — Ну скажи, мог ли я сделать больше?
— Ты все продумал, верно? — усмехнулась она. — Нам остается только следовать твоим небольшим красным линиям. Время и маршрут рассчитаны, отступление подготовлено. А если мы решим изменить день и час нападения? Просто чтоб убедиться, что никаких подвохов не ожидает нас за дверью твоего сортира?
— Как знаешь, детка, — проговорил Эйкен, разведя руками. — Но без пушки и моего человека вам понадобится хорошая открывалка, чтобы вломиться в крепость. Не говоря уже о том, что тогда у вас с мадам не получится синхронного удара.
— Может, мне с ним пойти, а, Фелиция? — предложил вождь Бурке.
— И как ты дашь нам знать, что там дело нечисто? — саркастически осведомилась она. — Выйдешь со мной на связь с помощью своего разбитого торквеса?
— Хочешь, тебя с собой возьму? — предложил ей Эйкен.
Остальные разразились протестующими возгласами.
— Видимо, придется все же принять твой вариант с Копьем, — заключила Фелиция. — Но если ты, Эйкен Драм, надумал сыграть с нами одну из твоих паскудных шуток, тогда заранее моли Бога спасти и сохранить твою задницу!
— Фи! — отозвался золотой человек. Подняв Копье и тяжелую батарею, точно детские игрушки, он кивнул на каменную баррикаду. — Не будешь ли ты столь любезна отворить дверь джентльмену, у которого руки заняты?
Фелиция скрестила на груди руки в сапфировых латных рукавицах и засмеялась серебристым смехом.
— А почему бы тебе не показать нам свое искусство?
Эйкен вздохнул с видом мученика. Затем повернулся ко входу в пещеру и высунул язык. Каменная глыба вся вдруг покрылась мельчайшими дырочками. Они все росли и росли, пока весь монолит не превратился в кружевную паутину и не рухнул под тяжестью собственного веса со звоном разбитого стекла.
— Дрянная работа! — заметил шут, потом превратился в козодоя и взмахнул серповидными крыльями. — Квик-квик! — послышалось насмешливое чириканье, и птичка скользнула в ночь, зажав в клювике соломинку и кусочек мха.
Никто из людей в пещере не видел, что полетела она прямо на север, в направлении Европейского материка.
«Гамбол?»
«Да, Эйкен?»
«Дом они купили со всей обстановкой, а вокруг дома белый штакетник. Аккурат, как мы рассчитали. Они, конечно, немного поволнуются, когда я не выйду с ними на связь будущей ночью. Но потом решат, что я попался в лапы какому-нибудь чудовищу, и приступят к выполнению нашего плана. Что им еще остается? Будь наготове, они подойдут к задней двери. На Фелиции голубые доспехи, и вся она напичкана метафункциями. Гляди, чтобы у твоих ребят были поставлены надежные экраны. Кроме нее, там шесть мужиков, одетых как серая стража, и две бабы в платьях прислуги — знаешь, такие, в полосочку? Ума ни у кого, кроме Фелиции, нет. Их легко будет остановить, кольчугу только надень.»
«А Фелиция?»
«С ней сам знаешь, как обойтись. И береги свои волшебные петарды.»
«Понял. Ты в Надвратный Замок?»
«На легких крылышках. Времени вагон. Желаю тебе приятно провести день. Позаботься, чтобы к ночи на ковровой дорожке для почетных гостей не было ни пылинки. Бай-бай!»
«Приятного полета, Эйкен Драм!»
— Я так и знала! Так и знала! — раздраженно вскричала Фелиция.
— Уже половина первого, — заявил Уве. — Нам пора. Не меньше трех часов придется добираться до города, даже если раздобудем иноходцев… и еще больше потребуется времени, чтобы залезть на утес. Мы не можем ждать.
— Это ловушка! — настаивала девушка.
— Попытайся еще раз выйти на контакт, — уговаривала ее Амери. — Вызови его, потом Элизабет.
Бешеные карие глаза Фелиции сосредоточились на каком-то дальнем предмете, ее пальцы непроизвольно легли на золотой торквес. Все напряженно ждали.
Хрупкая на вид спортсменка еще больше съежилась под своими сверкающими доспехами.
— Никого. Ни Эйкена, ни Элизабет. Нельзя нам идти. Говорю вам, это ловушка!
Вождь Бурке неуклюже навис над ней своим мощным торсом.
— Конечно, он мог нас и подставить, золоченая мелюзга. Хотя вовсе необязательно именно так объяснять его молчание. Вдруг он находится в таком месте, откуда не решается нас вызвать? К примеру, гуманоиды пришли за ним и утащили на свою пирушку, прежде чем он слово успел вымолвить. Ведь может такое быть?
— Может, может! — огрызнулась Фелиция. — Ох, Жаворонок, все зависит от его телепатического мастерства! А у меня пока совсем мало опыта, чтобы точно установить, на что он способен, а на что нет.
— Тогда придется рискнуть, — заявил краснокожий.
— Но неужели нельзя подождать? Самим разведать обстановку вокруг Гильдии, при дневном свете? Составить свой план проникновения?.. Уверяю вас, ребята, я уже поднакопила силенок! Задурить мозги охранникам и пройти перед самой дверью мне ничего не стоит! Черт побери, в этих голубых доспехах и с вами, моим верным эскортом, я для всех вышибал, какие там наставлены, просто одна из Гильдии. А вам со мной бояться нечего. Клянусь Богом, я сотру в порошок проклятую фабрику, едва лишь подойду к ней на достаточно близкое расстояние. Причем не молниями, не взрывами, а мягко — силой психокинеза, разжижающей стены! Уходить же будем не через дверь Эйкена, а через окно в северо-восточном крыле, как можно дальше от подсобки. Думаю, с моим психокинезом и альпинистским снаряжением Бэзила нам без труда удастся уйти.
Вождь Бурке колебался.
— Если Фелиция так уверена в своих метафункциях, — рассудил Уве, — то почему бы нам нынешней ночью не ввести в действие измененный план? Халид знает город. Мы можем пойти другой дорогой, а не той, какую указал Эйкен Драм. Комплекс-то огромный. Если они устроили засаду у задней двери, то в других местах едва ли строго охраняют.
Фелиция радостно вскрикнула, обняла его за шею и чмокнула в седую бороду.
— Молодчина! Я готова — лишь бы не идти по указке золоченого паршивца!
— Остальные тоже согласны? — спросил Бурке.
Послышался утвердительный ропот.
— Тогда запасайтесь железными бивнями и приводите в порядок доспехи. Сперва надо достать где-нибудь коней… я имею в виду халикотериев. Ох, видели бы меня сейчас мои будущие предки!
— Ни следа, — сообщил он. — А ведь через час Летучая Охота появится в нашем квадрате, если, конечно, не собьется с пути. Ты уверен, что они высадились на сушу именно сегодня ночью?
— Еще бы, черт возьми! — прорычал Эйкен Драм.
Сквозь окуляры с простыми линзами он заглянул в бойницу меж двух зубцов крепостной стены. Вместе с лордом Принудителем они поднялись на самую высокую башню здания Гильдии.
— Прибываем сегодня ночью, сообщите телепатической связью безопасное место встречи, необходимо скоординировать план нападения на рассвете в понедельник после дня отдыха и разведки. Если твои агенты оказались не в состоянии их обнаружить, так нечего на меня валить!
— Где же они могут быть? — рассуждал Гомнол. — Путей-то много. Скажем, они замешались в поток паломников из Каламоска, Тарасии, Геронии и других испанских городов. Или поплыли на северо-запад Каталонского залива, после того как прошли Глиссаду, а потом просто обогнули мыс Авена. Если они уже высадились, мы их не отловим ни с воздуха, ни с земли — как и Ноданн с потомством. В северной части полуострова примерно полсотни небольших бухт и расщелин и тысячи гротов, где ни один ясновидящий их не углядит. Придется ждать, когда они выйдут с тобой на связь, хотя это и увеличивает шансы потомства обнаружить их первыми. Жаль, что они не доверили тебе вылететь им навстречу, как только достигли бассейна.
— Помолчи! — оборвал его Эйкен. — Я пытаюсь настроиться на волну Фелиции. Наверняка она еще не научилась ставить экраны.
— Кто знает! С ней всегда надо быть начеку… И с дубиной Стейном тоже. Если наша блокировка в его уме удержится или Куллукет ее почувствует и пригласит других корректоров из потомства присоединиться к нему в многофазовом тестировании, то Стейн расколется, наведет их на нас. Может, лучше убрать викинга с дороги?
— Гамбол, отцепись от меня! — Глазки-бусинки злобно блеснули. — Блокировка вполне надежна. Только тронь его или Сьюки, и между нами все будет кончено, понял?
— Да понял, понял! Но должен же я тебя предупредить, чем мы рискуем. Если потомство добудет неопровержимые доказательства нашей измены, то и меня, и тебя объявят вне закона. И никакое Перемирие, никакие догматы воинствующей религии не защитят. Зная твою нынешнюю силу, я решил довериться тебе, но сводный оркестр потомства под управлением Ноданна способен сокрушить нас обоих. Я уже сорок лет якшаюсь с тану, а ты здесь всего три месяца! Не будешь слушаться старших — твою башку насадят на кол со всеми ее метафункциями!
Плут примирительно улыбнулся, его белоснежные зубы сверкнули в темноте.
— Гамбол, пупсик! Мы с тобой друзья до гроба! Что, я не понимаю, как ты мне нужен? Не будь ты даже главой Гильдии Принудителей и первым интриганом в королевстве — все равно, смогу ли я обойтись без тебя — специалиста по торквесам?! Какой же король без подданных! Нет, родимый, нам надо во что бы то ни стало эти обручи сохранить! У меня чуть мозги наружу не выскочили, когда Элизабет сообщила мне «радостную» новость: шайка дубарей хочет разрушить твой дом! Мало того — они еще собрались закрыть «врата времени»! Не только поставки рабочей силы будут прекращены, но и поток товаров из будущего! Представляешь, лишить нас с тобой настоящего виски! Недопустимо!
— Руки коротки! — рассмеялся Гомнол. — Между мной, тобой и тану могут быть разногласия, но в одном мы сходимся — в оценке роли врат времени и фабрики. Даже Ноданн не посмеет пойти против короля и общественного мнения.
— Но он может принять волевое решение вразрез с нашими действиями, как уже пытался сделать в охоте на Делбета, — продолжал Эйкен. — Скажем, представит дело так, будто именно он пронюхал о предстоящем заговоре и раскрыл его, и все лавры достанутся ему! Вот почему наша задача — поймать диверсантов с поличным во время их вылазки и тем самым показать, какие мы верноподданные граждане.
— Безопаснее было бы захватить их до нападения. Хотя, конечно, у твоего плана немалые преимущества. Я пригласил нейтральных наблюдателей — лорда Бормола из Ронии и Тагала Меченосца, — они будут свидетелями нашей блестящей защиты. Оба входят в состав Гильдии Принудителей и всегда готовы поручиться за мою лояльность, в случае если этот пакостник Имидол станет возводить на меня поклеп.
— Эх, надо бы мне тут остаться! — произнес Эйкен с хорошо разыгранной искренностью. — Но ты не умеешь летать, а один из нас должен лично присутствовать на операции возле врат времени. Питкину это доверить нельзя. Мадам Гудериан не такая уж простушка, судя по тому, как ловко она расправилась с Финией. Наверняка у нее разработан какой-нибудь хитроумный план. К примеру, дикие отвлекающие маневры, пока она невидимкой будет подползать к вратам времени. Если же я окажусь поблизости — никаких тебе иллюзий! А ты, Гамбол, займешься Фелицией.
Глава Гильдии Принудителей накрыл кожухом инфракрасный сканер.
— Против нее я пущу свою гвардию — людей в золотых торквесах. К ним с железом не очень-то подступишься. — Чуть помедлив, он как бы невзначай спросил: — А ты не в курсе, что сталось с Копьем и летательным аппаратом после Финии?
Эйкен передернул золотыми плечами.
— Понятия не имею! Если б они были на ходу, мятежники наверняка провернули бы еще не одну операцию. Кажется, Велтейн хвастался, что сбил машину.
— Он говорит, что попал в нее своей шаровой молнией, — уточнил Гомнол. — Но никто не видел, как самолет падал, да и останков его не нашли. Обязательно надо выяснить, что случилось. Если машина и оружие все еще действуют, нам с тобой туго придется, мой мальчик.
— Хм! Да будь у них фотонная пушка и машина, зачем бы они поплыли по реке? — возразил Эйкен. — И на штурм идти не надо было бы, верно? Зря беспокоишься, Гамбол! Мы вытянем все сведения из Фелиции и ее подонков, ты только подготовь приемную комиссию и наблюдательную группу… Надо приберечь хотя бы нескольких пленников для последующего допроса. Если птица и пушка работают, неплохо бы выяснить, кто их починил. С ними еще кто-то может быть в сговоре…
Наверное, с минуту союзники испытующе глядели друг на друга. И ни один не смог обнаружить в уме другого задних мыслей. Оба были мастерами своего дела.
— Что ж, пожалуй, пора произвести небольшое сканирование глазного дна, — предложил наконец Эйкен. — Спущусь-ка я на берег и буду ждать сигнала Фелиции. — Он помахал на прощание главе Гильдии Принудителей.
Длиннохвостое насекомое желто-зеленого цвета с коричневыми глазками полетело с высокий башни к северным отвесным скалам, а затем через дюны и пустоши на побережье Каталонского залива.
«Эй-ке-ен!»
«О-о! Это ты, малютка? Сколько лет, сколько зим! Я уж думал, ты давно улетела!»
«Как ты мог отдать Стейна и Сьюки на растерзание Куллукету?»
«Элизабет, ты что, разучилась читать мысли? По-твоему, я веду двойную игру? Сьюки сама заложила Стейна королеве, вот Кулл и выступил на сцену. Мои варианты: 1) отдать Стейна Куллу; 2) вступить в борьбу и отдать им себя и тебя. Так? Так! Я наладил хорошую умственную блокировку, чтобы Стейн не выдал других и меня. Он и Сьюки пока в безопасности, ведь Кулл полагает, что ему известно все. Перед Битвой я их лишу торквесов и переправлю обоих голубков плюс нерожденного Стейнова отпрыска в укромное гнездышко.»
«А Гомнол?»
«Сама знаешь, Элизаплутнябет.»
«Эйкен Драм + Гомнол = ты король + он премьер.»
«У тебя есть возражения?»
«Позволишь мне испытать твой ум?»
«На расстоянии ты не сумеешь, а я сейчас слишком занят, чтобы подскочить к тебе. С чего бы моя прелесть перестала доверять маленькому хитрозадому янки?»
«С того, что он в союзе с этим мордоворотом.»
«С кем? С Гамболом? А что ты имеешь против великого мастера?»
«Эйкен, не предавай друзей! Подумай не только о них, но и о себе, ошельмованный шельмец, не надо, милый, слышишь?»
«Расслабься, Элизабэбишар! Когда я стану королем, все будет хорошо, только не мешай, не выставляй своих божественно-сверхчеловеческих амбиций, иначе неумолимая сила подомнет тебя!»
«Эйкен, на силу всегда найдется сила, и горе тебе, если не сделаешь того, что должен!»
«Ох уж эти мне вещуньи! Точно шило в заднице! Почему бы тебе не парить над всеми, как раньше, а? У тебя есть твой шар, чего ж ты медлишь? Отвалите все, вам меня не остановить — ни тебе, ни Бреде, ни архангелу Ноданну, ни Зеленой Группе, ни даже фотонной берданке!»
…
«Элизабет!»
…
«Ты ушла?»
…
(Смех.)
Длиннохвостое насекомое полетело на зов, доносившийся из глубокой пещеры в одной из северных бухт Авена. Диверсанты, как и фирвулаги, отлично знали: лучший способ спастись от поисковых групп тану — спрятаться под землей. Фелиция повела насекомое по тоненькой, как паутинка, умственной нити, четко настроенной на скрытый канал в мозгу, недоступный ни одному гуманоиду. И когда маленькая, одетая в золото фигурка с легким щелчком материализовалась по ту сторону их костра, девушка вышла навстречу в сверкающих голубых доспехах, которые старик Каваи подогнал ей по размеру; в руке у нее блестело Копье, в глазах сверкала неутолимая жажда крови.
— Ты нас заложил! — Принудительная сила заграбастала Эйкена в медвежьи объятия.
— Я? Я?
Эйкен поморщился от боли в ее умственных тисках. Она оказалась сильнее, чем он ожидал. Гораздо сильнее. Конечно, он мог освободиться, но разумно ли сразу показывать им свою силу? Господи, что это? Огромная глыба забаррикадировала вход в пещеру! Откуда она взялась — так быстро, так бесшумно?! Неужели девчонка и творить умеет? Или это просто мастерский психокинетический прием?
— Фелиция, детка, ты чего? Да убери ты свои жернова, Христа ради! Никого я не закладывал! Дай же мне объяснить.
Она чуть ослабила хватку, зато теперь его объяла огромная сеть бледно-голубого пламени. Значит, она может творить! Эйкен наконец-то обратил внимание на остальных, стоявших позади Фелиции и выряженных в одежды оруженосцев и служанок. Но узнал он только монахиню.
— Амери! — просиял юнец. — Ну скажи хоть ты ей, пусть даст мне объяснить!
— Говори живо, чертов карманник! — приказала Фелиция.
Он подставил свою ангельскую чистоту всепоглощающей ярости золотого торквеса. Стейн и Сьюки, сами того не желая, выдали тайну, а не он! Поскольку пройдоха умел ловко прятать в правде крупицы полуправды и лжи, его объяснения были в основном правдивы. Корректирующая способность девушки — самая слабая из пяти ее метафункций — не нашла в его декларации ни сучка ни задоринки. Неохотно признав себя побежденной, она освободила его из сети астрального огня.
Эйкен выудил из кармашка белоснежный платочек и вытер вспотевшее лицо.
— Боже всемогущий, ну ты и зверюга, Фелиция! Когда ты успела так овладеть своим торквесом?
Девушка не ответила.
Эйкен напустил на себя молодцеватую небрежность.
— Все готово, братва! — возвестил он, обращаясь к остальным. — В Гильдии у меня свой человек — золотой торквес, много лет жил здесь, притворяясь лояльным и ожидая возможности постоять за человечество. Он откроет вам дверь маленького подсобного помещения, им уже давно никто не пользуется. Они выбрасывают мусор прямо из башни, что на краю утеса, ясно? К двери ведет узенькая тропка, но пройти по ней можно, я проверял. Вы должны спуститься на нее сверху, через город. А уносить ноги придется уже с утеса, выходящего на пустошь. Чуть-чуть везения — и вы растворитесь без следа, никто охнуть не успеет. — Жестом фокусника он извлек из кармана большой кусок фотопленки. — Взгляните! Я принес вам подробную схему. Город, комплекс Гильдии, внутренние помещения с отмеченным красными стрелками путем из подсобки в фабричные отсеки. Вы просто-напросто разгуливаете по городу в своих маскарадных костюмах — кстати, выглядите потрясно! — и скрываетесь в кустах к западу от Гильдии Принудителей.
Он разложил карту на полу, и воинство почти в полном составе склонилось над ней, желая получше разглядеть.
— А как же Копье? — спросила Фелиция.
— Копье? — опешил Эйкен. — Ах да. Копье… Это оно? Здоровущая хреновина!
— Если мы сможем его зарядить, то нанесем удар с большого расстояния, и вовсе не надо будет туда проникать, — пояснила девушка.
— Усек! Признаться, я за хлопотами совсем забыл о вашей пушке, пока сговаривался с человеком, который может впустить вас внутрь.
— Кто он такой? — спросил могучий головорез в синем плаще поверх бронзовых доспехов капитана провинциальной стражи.
— Я не могу назвать его имени, — ответил встревоженный Эйкен. — Если кого-нибудь из вас схватят, то мой человек погорит, чего никак нельзя допустить. Парень не только классный метапсихолог, но и занимает очень высокий пост. Он послужит нам отличным прикрытием на будущее, понимаете? Погодите-ка, дайте подумать. Надо же, я совсем забыл про Копье! Если оно действительно дальнобойное… Только бы мне наладить его и предупредить человека внутри, чтоб выбрался оттуда…
Фелиция молча подала ему стеклянное Копье. Вождь Бурке достал батарею с проводом, которую они притащили из Скрытых Ручьев в кожаном чехле. Эйкен недрогнувшей рукой погладил голубую лакированную поверхность, взял Копье наперевес и прицелился в воздвигнутую Фелицией скалу, преграждающую выход из пещеры.
— Ба-бах!
Маленькая мерцающая искорка, не больше, чем от костра, вылетела из рабочей части и прорезала воздух. Наткнувшись на камень, она упала в красноватую пыль и потухла.
— Увы, на большее мой ум не способен. — Он лукаво подмигнул честной компании. — Теперь поглядим батарею.
Он достал рассованные по карманам инструменты и попробовал поддеть им глубоко утопленные запоры.
— Нет, так не откроешь, а ничего другого у меня с собой нет. Знаете что? Превращу-ка я его в соломинку, сам обернусь птичкой и заберу с собой в мастерскую. Если сумею отомкнуть и придумаю, как перезарядить вашу пушку, то завтра до полуночи доставлю ее сюда и предупрежу своего приятеля, а уж ваше дело взорвать весь комплекс к чертовой матери и спокойненько уйти из лагуны. Но если в полночь я подам вам сигнал, что ничего не вышло, тогда вы будете действовать по моему плану, идет?
Глаза Эйкена выжидательно перебегали с одного лица на другое.
— Мы не станем принимать решений, пока ты не вернешься с Копьем, — заявила Фелиция. — Не сумеешь зарядить — пойдешь с нами на штурм.
— Да я бы рад! — Он ударил себя в грудь. — Но завтра мне надлежит быть на приеме в честь участников Битвы. Во дворце в полночь только за стол садятся. А не пойти нельзя, я ведь выступаю в легчайшем человеческом.
— Не нравится мне все это, — с подозрением произнесла Фелиция.
— Не доверяешь! — Печаль затуманила плутовские глаза Эйкена. Он кивнул на карту. — Ну скажи, мог ли я сделать больше?
— Ты все продумал, верно? — усмехнулась она. — Нам остается только следовать твоим небольшим красным линиям. Время и маршрут рассчитаны, отступление подготовлено. А если мы решим изменить день и час нападения? Просто чтоб убедиться, что никаких подвохов не ожидает нас за дверью твоего сортира?
— Как знаешь, детка, — проговорил Эйкен, разведя руками. — Но без пушки и моего человека вам понадобится хорошая открывалка, чтобы вломиться в крепость. Не говоря уже о том, что тогда у вас с мадам не получится синхронного удара.
— Может, мне с ним пойти, а, Фелиция? — предложил вождь Бурке.
— И как ты дашь нам знать, что там дело нечисто? — саркастически осведомилась она. — Выйдешь со мной на связь с помощью своего разбитого торквеса?
— Хочешь, тебя с собой возьму? — предложил ей Эйкен.
Остальные разразились протестующими возгласами.
— Видимо, придется все же принять твой вариант с Копьем, — заключила Фелиция. — Но если ты, Эйкен Драм, надумал сыграть с нами одну из твоих паскудных шуток, тогда заранее моли Бога спасти и сохранить твою задницу!
— Фи! — отозвался золотой человек. Подняв Копье и тяжелую батарею, точно детские игрушки, он кивнул на каменную баррикаду. — Не будешь ли ты столь любезна отворить дверь джентльмену, у которого руки заняты?
Фелиция скрестила на груди руки в сапфировых латных рукавицах и засмеялась серебристым смехом.
— А почему бы тебе не показать нам свое искусство?
Эйкен вздохнул с видом мученика. Затем повернулся ко входу в пещеру и высунул язык. Каменная глыба вся вдруг покрылась мельчайшими дырочками. Они все росли и росли, пока весь монолит не превратился в кружевную паутину и не рухнул под тяжестью собственного веса со звоном разбитого стекла.
— Дрянная работа! — заметил шут, потом превратился в козодоя и взмахнул серповидными крыльями. — Квик-квик! — послышалось насмешливое чириканье, и птичка скользнула в ночь, зажав в клювике соломинку и кусочек мха.
Никто из людей в пещере не видел, что полетела она прямо на север, в направлении Европейского материка.
«Гамбол?»
«Да, Эйкен?»
«Дом они купили со всей обстановкой, а вокруг дома белый штакетник. Аккурат, как мы рассчитали. Они, конечно, немного поволнуются, когда я не выйду с ними на связь будущей ночью. Но потом решат, что я попался в лапы какому-нибудь чудовищу, и приступят к выполнению нашего плана. Что им еще остается? Будь наготове, они подойдут к задней двери. На Фелиции голубые доспехи, и вся она напичкана метафункциями. Гляди, чтобы у твоих ребят были поставлены надежные экраны. Кроме нее, там шесть мужиков, одетых как серая стража, и две бабы в платьях прислуги — знаешь, такие, в полосочку? Ума ни у кого, кроме Фелиции, нет. Их легко будет остановить, кольчугу только надень.»
«А Фелиция?»
«С ней сам знаешь, как обойтись. И береги свои волшебные петарды.»
«Понял. Ты в Надвратный Замок?»
«На легких крылышках. Времени вагон. Желаю тебе приятно провести день. Позаботься, чтобы к ночи на ковровой дорожке для почетных гостей не было ни пылинки. Бай-бай!»
«Приятного полета, Эйкен Драм!»
— Я так и знала! Так и знала! — раздраженно вскричала Фелиция.
— Уже половина первого, — заявил Уве. — Нам пора. Не меньше трех часов придется добираться до города, даже если раздобудем иноходцев… и еще больше потребуется времени, чтобы залезть на утес. Мы не можем ждать.
— Это ловушка! — настаивала девушка.
— Попытайся еще раз выйти на контакт, — уговаривала ее Амери. — Вызови его, потом Элизабет.
Бешеные карие глаза Фелиции сосредоточились на каком-то дальнем предмете, ее пальцы непроизвольно легли на золотой торквес. Все напряженно ждали.
Хрупкая на вид спортсменка еще больше съежилась под своими сверкающими доспехами.
— Никого. Ни Эйкена, ни Элизабет. Нельзя нам идти. Говорю вам, это ловушка!
Вождь Бурке неуклюже навис над ней своим мощным торсом.
— Конечно, он мог нас и подставить, золоченая мелюзга. Хотя вовсе необязательно именно так объяснять его молчание. Вдруг он находится в таком месте, откуда не решается нас вызвать? К примеру, гуманоиды пришли за ним и утащили на свою пирушку, прежде чем он слово успел вымолвить. Ведь может такое быть?
— Может, может! — огрызнулась Фелиция. — Ох, Жаворонок, все зависит от его телепатического мастерства! А у меня пока совсем мало опыта, чтобы точно установить, на что он способен, а на что нет.
— Тогда придется рискнуть, — заявил краснокожий.
— Но неужели нельзя подождать? Самим разведать обстановку вокруг Гильдии, при дневном свете? Составить свой план проникновения?.. Уверяю вас, ребята, я уже поднакопила силенок! Задурить мозги охранникам и пройти перед самой дверью мне ничего не стоит! Черт побери, в этих голубых доспехах и с вами, моим верным эскортом, я для всех вышибал, какие там наставлены, просто одна из Гильдии. А вам со мной бояться нечего. Клянусь Богом, я сотру в порошок проклятую фабрику, едва лишь подойду к ней на достаточно близкое расстояние. Причем не молниями, не взрывами, а мягко — силой психокинеза, разжижающей стены! Уходить же будем не через дверь Эйкена, а через окно в северо-восточном крыле, как можно дальше от подсобки. Думаю, с моим психокинезом и альпинистским снаряжением Бэзила нам без труда удастся уйти.
Вождь Бурке колебался.
— Если Фелиция так уверена в своих метафункциях, — рассудил Уве, — то почему бы нам нынешней ночью не ввести в действие измененный план? Халид знает город. Мы можем пойти другой дорогой, а не той, какую указал Эйкен Драм. Комплекс-то огромный. Если они устроили засаду у задней двери, то в других местах едва ли строго охраняют.
Фелиция радостно вскрикнула, обняла его за шею и чмокнула в седую бороду.
— Молодчина! Я готова — лишь бы не идти по указке золоченого паршивца!
— Остальные тоже согласны? — спросил Бурке.
Послышался утвердительный ропот.
— Тогда запасайтесь железными бивнями и приводите в порядок доспехи. Сперва надо достать где-нибудь коней… я имею в виду халикотериев. Ох, видели бы меня сейчас мои будущие предки!
15
— Дорогу! Дорогу благородной леди Филлис Моригель! — провозгласил капитан.
Толпа голошеих, серых и по-праздничному одетых фирвулагов, наводнившая главную площадь Мюрии, расступилась, давая проход группе всадников. Даже после полуночи в городе шла бойкая торговля, не говоря уже о празднествах и карнавалах. Фирвулаги издревле были совами, а здесь, на берегах Средиземноморского бассейна, где дневную температуру с трудом переносили даже местные жители, не только что народ, привыкший к холодному климату высокогорья, они проявляли активность лишь в промежуток между закатом и восходом. Те же, кто хотел на них нажиться, были вынуждены придерживаться такого же расписания.
Тану и людей в золотых торквесах на площади тоже было полным-полно. В основном они, подобно леди Филлис Моригель и ее свите, только что прибыли в столицу и искали пристанища. Лишь самые знатные размещались во дворце, прочие устраивались у родственников и знакомых. Славные борцы прямиком направлялись к павильонам, воздвигнутым на торфяных болотах в северо-западной части города, где каждый имел возможность совершенствовать свои боевые качества. А у кого не было забронированных мест, поступали так же, как леди Филлис Моригель, — требовали приюта в стенах своих Гильдий.
Потому она, шестеро ее оруженосцев и две горничные беспрепятственно проникли в просторный двор комплекса Гильдии Принудителей. Лакеи взяли под свою опеку иноходцев. Серебряный мажордом, сохранявший безупречное спокойствие посреди царившей вокруг сумятицы, выделил леди и ее служанкам номер в одном из гостиничных корпусов, а оруженосцев направил в казарму.
Принудительная сила Фелиции незаметно утвердилась в мозгу мажордома.
— Перед сном мы хотели бы засвидетельствовать свое почтение тем из руководства Гильдии, кто пока еще на ногах. Мы прибыли из многострадальной Финии и нуждаемся в поддержке и братском участии. Вы будете иметь честь лично проводить нас в штаб.
— Я буду иметь честь лично проводить вас в штаб, — механически повторил мажордом.
Он повел их через двор, сад и площадь, раскинувшуюся перед ярко освещенной башней. Цитадель, иллюминированная дополнительными огнями, сверкала голубым и янтарным цветом. Никто из тану и людей, находившихся вне здания, не обратил внимания на вновь прибывших. Ум Фелиции был затуманен скорбью. С древка черного штандарта, который нес за ней вождь Бурке, свисали длинные серебряные и черные траурные ленты, как было принято у тану.
Они подошли к главному входу.
— Леди желает переговорить с кем-нибудь из руководства Гильдии.
Сержант пикета поднял в официальном приветствии большой обнаженный меч из голубого витредурового стекла.
— Леди желает переговорить с кем-нибудь из руководства Гильдии, — повторил сержант.
— Мы последуем за вами, — добавила Фелиция.
— Вы последуете за мной, — эхом откликнулся он.
Толпа голошеих, серых и по-праздничному одетых фирвулагов, наводнившая главную площадь Мюрии, расступилась, давая проход группе всадников. Даже после полуночи в городе шла бойкая торговля, не говоря уже о празднествах и карнавалах. Фирвулаги издревле были совами, а здесь, на берегах Средиземноморского бассейна, где дневную температуру с трудом переносили даже местные жители, не только что народ, привыкший к холодному климату высокогорья, они проявляли активность лишь в промежуток между закатом и восходом. Те же, кто хотел на них нажиться, были вынуждены придерживаться такого же расписания.
Тану и людей в золотых торквесах на площади тоже было полным-полно. В основном они, подобно леди Филлис Моригель и ее свите, только что прибыли в столицу и искали пристанища. Лишь самые знатные размещались во дворце, прочие устраивались у родственников и знакомых. Славные борцы прямиком направлялись к павильонам, воздвигнутым на торфяных болотах в северо-западной части города, где каждый имел возможность совершенствовать свои боевые качества. А у кого не было забронированных мест, поступали так же, как леди Филлис Моригель, — требовали приюта в стенах своих Гильдий.
Потому она, шестеро ее оруженосцев и две горничные беспрепятственно проникли в просторный двор комплекса Гильдии Принудителей. Лакеи взяли под свою опеку иноходцев. Серебряный мажордом, сохранявший безупречное спокойствие посреди царившей вокруг сумятицы, выделил леди и ее служанкам номер в одном из гостиничных корпусов, а оруженосцев направил в казарму.
Принудительная сила Фелиции незаметно утвердилась в мозгу мажордома.
— Перед сном мы хотели бы засвидетельствовать свое почтение тем из руководства Гильдии, кто пока еще на ногах. Мы прибыли из многострадальной Финии и нуждаемся в поддержке и братском участии. Вы будете иметь честь лично проводить нас в штаб.
— Я буду иметь честь лично проводить вас в штаб, — механически повторил мажордом.
Он повел их через двор, сад и площадь, раскинувшуюся перед ярко освещенной башней. Цитадель, иллюминированная дополнительными огнями, сверкала голубым и янтарным цветом. Никто из тану и людей, находившихся вне здания, не обратил внимания на вновь прибывших. Ум Фелиции был затуманен скорбью. С древка черного штандарта, который нес за ней вождь Бурке, свисали длинные серебряные и черные траурные ленты, как было принято у тану.
Они подошли к главному входу.
— Леди желает переговорить с кем-нибудь из руководства Гильдии.
Сержант пикета поднял в официальном приветствии большой обнаженный меч из голубого витредурового стекла.
— Леди желает переговорить с кем-нибудь из руководства Гильдии, — повторил сержант.
— Мы последуем за вами, — добавила Фелиция.
— Вы последуете за мной, — эхом откликнулся он.