Страница:
Он ответил насмешливым взглядом и сделал еще шаг вперед.
Лили выскочила из ванны и бросилась к своей спальне, надеясь успеть захлопнуть дверь у него перед носом, но Мэт опередил ее. Обхватив мокрую, сопротивляющуюся девушку сзади, он развернул ее лицом к себе и невозмутимо сказал:
— Даю тебе последнюю возможность решить все добровольно. Прекрати свои глупые капризы и иди в постель.
— Ни за что!!
— Ну, как хочешь… — коротко передернул плечами Мэт.
Одним движением он легко вскинул девушку на руки, пинком распахнул дверь спальни, вошел и швырнул ее на постель с такой силой, что у нее в глазах потемнело.
— За что ты мучаешь меня? — всхлипнула Лили, обретя способность дышать.
— Мучаю? — сухо переспросил Мэт. — Да ты, дорогая моя, и представления не имеешь о том, что такое мучение. Впрочем, если ты не перестанешь прекословить мне на каждом шагу, у тебя появится отличная возможность это узнать. А теперь — раздвинь ноги.
— Мэт, ты же обещал оставить меня в покое! — взмолилась Лили со слезами на глазах. Секс без любви все больше казался ей грязным, вроде продажи своего тела за деньги. Она слышала, что есть женщины, сделавшие это своей профессией, но отказывалась верить в подобный кошмар. Впрочем, если есть мужчины, не видящие разницы между похотью и любовью, то могут быть и такие женщины… — Ты же сказал, — продолжала девушка, — что больше не прикоснешься ко мне до тех пор, пока я не стану умолять тебя заняться со мной этим. Но, Мэт, если я о чем и умоляю тебя сейчас, то только об обратном.
— Я солгал, — спокойно ответил он и, прежде чем она успела сказать что-то еще, закрыл ей рот поцелуем.
Она изо всех сил била его своими маленькими кулачками по плечам и спине, но он чувствовал только, как жаркое пламя страсти разгорается в нем с каждой секундой. Сердце бешено стучало в его груди, грозя вырваться на волю.
Он хотел ее, эту гордую, строптивую девчонку, хотел так, что остановиться для него в тот момент было равносильно смерти.
Теперь жадные губы Мэта покрывали быстрыми обжигающими поцелуями шею, плечи и грудь Лили. Затем его язык начал двигаться вниз, оставляя горячую влажную полосу на ее боку, бедре, животе… Он зарылся лицом в мягкую золотистую поросль у нее между ног, и тут кончик его языка внезапно коснулся маленького розового бугорка над самым входом в узкий овальный туннель наслаждений и принялся нежно массировать его.
Мгновенно вспыхнувший пожар охватил тело Лили, ее словно пронзило острой иглой.
— Мэт!! Нет! Ради бога, что ты делаешь?
Она хотела оттолкнуть его, но с тем же успехом могла бы попытаться сдвинуть с места скалу. Он был неумолим.
— Мэт!!
— Расслабься, Лили, — не поднимая головы, приглушенно ответил он. — Есть много способов любить женщину, и это лишь один из них.
— Но как.., как это возможно? — Она даже растерялась от удивления.
— А ты раздвинь ноги, дорогая, и все поймешь сама.
7
Лили выскочила из ванны и бросилась к своей спальне, надеясь успеть захлопнуть дверь у него перед носом, но Мэт опередил ее. Обхватив мокрую, сопротивляющуюся девушку сзади, он развернул ее лицом к себе и невозмутимо сказал:
— Даю тебе последнюю возможность решить все добровольно. Прекрати свои глупые капризы и иди в постель.
— Ни за что!!
— Ну, как хочешь… — коротко передернул плечами Мэт.
Одним движением он легко вскинул девушку на руки, пинком распахнул дверь спальни, вошел и швырнул ее на постель с такой силой, что у нее в глазах потемнело.
— За что ты мучаешь меня? — всхлипнула Лили, обретя способность дышать.
— Мучаю? — сухо переспросил Мэт. — Да ты, дорогая моя, и представления не имеешь о том, что такое мучение. Впрочем, если ты не перестанешь прекословить мне на каждом шагу, у тебя появится отличная возможность это узнать. А теперь — раздвинь ноги.
— Мэт, ты же обещал оставить меня в покое! — взмолилась Лили со слезами на глазах. Секс без любви все больше казался ей грязным, вроде продажи своего тела за деньги. Она слышала, что есть женщины, сделавшие это своей профессией, но отказывалась верить в подобный кошмар. Впрочем, если есть мужчины, не видящие разницы между похотью и любовью, то могут быть и такие женщины… — Ты же сказал, — продолжала девушка, — что больше не прикоснешься ко мне до тех пор, пока я не стану умолять тебя заняться со мной этим. Но, Мэт, если я о чем и умоляю тебя сейчас, то только об обратном.
— Я солгал, — спокойно ответил он и, прежде чем она успела сказать что-то еще, закрыл ей рот поцелуем.
Она изо всех сил била его своими маленькими кулачками по плечам и спине, но он чувствовал только, как жаркое пламя страсти разгорается в нем с каждой секундой. Сердце бешено стучало в его груди, грозя вырваться на волю.
Он хотел ее, эту гордую, строптивую девчонку, хотел так, что остановиться для него в тот момент было равносильно смерти.
Теперь жадные губы Мэта покрывали быстрыми обжигающими поцелуями шею, плечи и грудь Лили. Затем его язык начал двигаться вниз, оставляя горячую влажную полосу на ее боку, бедре, животе… Он зарылся лицом в мягкую золотистую поросль у нее между ног, и тут кончик его языка внезапно коснулся маленького розового бугорка над самым входом в узкий овальный туннель наслаждений и принялся нежно массировать его.
Мгновенно вспыхнувший пожар охватил тело Лили, ее словно пронзило острой иглой.
— Мэт!! Нет! Ради бога, что ты делаешь?
Она хотела оттолкнуть его, но с тем же успехом могла бы попытаться сдвинуть с места скалу. Он был неумолим.
— Мэт!!
— Расслабься, Лили, — не поднимая головы, приглушенно ответил он. — Есть много способов любить женщину, и это лишь один из них.
— Но как.., как это возможно? — Она даже растерялась от удивления.
— А ты раздвинь ноги, дорогая, и все поймешь сама.
7
Больше всего на свете в этот момент Лили хотелось целиком отдаться в его власть, однако даже сама мысль об этом возмущала ее до глубины души.
— Спасибо, Мэт, я не нуждаюсь в твоих уроках.
Девушка попыталась свести бедра.
— Расслабься, дорогая, — проговорил Мэт с пылающим лицом, снова склоняясь над ней и с усилием разводя ее ноги, — клянусь, ты получишь удовольствие.
— О господи! Нет, Мэт. Ты не можешь…
Но он мог… И добился своего.
Лили ощутила влажное тепло его рта, нежные и настойчивые ласки языка, на которые ее тело вопреки сознанию ответило стремительно нарастающей судорогой наслаждения.
Происходящее вызывало в ней гнев и желание одновременно.
Ей хотелось умереть.
Лили изогнулась. Она чувствовала лишь одну пульсирующую точку — ту, в которой находился язык Мэта. Девушку захватила сладостная агония. Не отдавая себе отчета, она простонала:
— Мэт, пощади меня!
Он поднял голову и, кривя губы в улыбке, насмешливо спросил:
— Ты и в самом деле хочешь, чтобы я остановился, моя сладкая?
Между тем место языка заняли пальцы, продолжая изощренную пытку.
— Ну же, скажи, чего ты хочешь.
— Я хочу…
Большой палец Мэта нежно массировал крохотный бугорок, в котором, казалось, находился главный нерв ее чувственности.
— Чего?
— Я хочу… О боже! Я теряю рассудок!
— Нет, тебе придется сказать мне, чего ты хочешь.
Он снова приник к ней ртом, и девушка почувствовала, что неудержимо падает в разверстую бездну наслаждения.
Мэту стоило невероятных усилий сдерживать себя.
Лили и не догадывалась, какой пыткой оборачивалось для него удовольствие, которое он ей дарил, сопротивляясь мучительному желанию войти в нее и извергнуть свое семя.
— Мэт, я хочу.., хочу, чтобы ты меня.., любил.
Слова вырвались из ее горла почти непроизвольно, в них звучали мольба и протест. В эту секунду Лили почти ненавидела Мэта. Еще никогда она не переживала такого унижения, и причиной тому был именно он. Но еще больше девушка ненавидела себя — за то, что с такой легкостью поддалась соблазну, превратившись в безвольную жертву.
Ее слова пролились бальзамом на душу Мэта.
— А я уж боялся, что ты никогда не попросишь.
Тут Лили почувствовала, как что-то огромное и мускулистое вошло в нее, заполняя целиком, вытесняя остатки мыслей. Под напористыми движениями девушка изогнулась, не в силах сдержать крик, — Мэта захватила мощная волна наслаждения. Несколько минут они, обессиленные, лежали рядом, затем Мэт приподнялся на локтях и поцеловал ее. Его влажный, теплый язык проник в пересохший рот Лили, и она с трудом подавила искушение укусить его, опасаясь непредсказуемой реакции мужа. Отказавшись от опасной выходки, она решила никак не реагировать ни на его поцелуй, ни на его прикосновения.
Достаточно и того, что в минуту слабости она забыла о собственной клятве и униженно молила его о близости. От досады и стыда на глаза Лили навернулись слезы. Что и говорить, ему удалось манипулировать ею, как марионеткой, умело дергая за нужные ниточки.
Почувствовав влагу на ее лице, Мэт прервал поцелуй и лег рядом. Глубокая складка прорезала его лоб.
— Я обидел тебя? — напряженно спросил он, смахивая со щеки ее теплую слезинку.
— Да, — чуть слышно выдохнула Лили.
— Чем?
— Тем, что действовал вопреки моим желаниям.
Губы Мэта побелели и плотно сжались.
— Мне казалось, тебе нравится то, что я делаю. Ты сама просила меня заняться с тобой любовью.
— Просто ты слишком опытный соблазнитель, а я оказалась слишком неискушенной, чтобы противостоять тебе.
Ну как ты не поймешь, что секс без любви не для меня.
И нет ничего мучительнее сознания, что тебя просто используют.
— Так вот из-за чего весь сыр-бор? — Губы Мэта насмешливо скривились. — Видишь ли, любовь, если она и существует, всего лишь еще одно слово для обозначения совокупления. Это чувство, которое изрядно раздули Может быть, единицы его когда-нибудь и испытывали, но большинство говорит о нем по делу и без дела. Ты тоже из их числа?
— Я хочу, чтобы меня любили, — упрямо отозвалась Лили.
— Я люблю твое тело, — признал Мэт. — Мне нравится, как оно отзывается на прикосновения моего рта и рук. Мне нравится входить в тебя, чувствовать твою горячую влажную плоть, которая сжимается вокруг моей огненным кольцом. Я люблю…
— Хватит! — вскричала Лили, зажимая уши. — Не хочу больше ничего слышать. Мне этого недостаточно.
Ее следующие слова прозвучали так тихо, что Мэт был вынужден наклониться.
— Ты мог хотя бы притвориться.
— Почему ты не можешь быть счастлива тем, что у нас есть?
— Потому что у нас нет ничего.
— У тебя есть дом, которым ты можешь распоряжаться, как тебе заблагорассудится.
— А взамен ты получил мои деньги. Знаешь что, Мэт, убирайся отсюда. Кажется, мы прекрасно понимаем друг друга. Может быть, я и молодая, но достаточно взрослая, чтобы разглядеть в тебе холодного дельца, торгующего любовью ради выгоды. Но если меня и вынудили вступить в брак без любви, это еще не значит, что я готова торговать своим телом оптом и в розницу.
Мэт молча встал с кровати и гордо выпрямился Он был так прекрасен в своей наготе, что Лили не могла оторвать от него глаз. «Господи, — подумала она, — ну за что мне эта мука? Будь он стариком или уродом, все могло бы сложиться совсем по-другому… Если бы не могучее, дьявольское обаяние его мужской красоты, я не хотела бы так любить его, а возненавидела бы, как он того и заслуживает».
Мэт стоял, буквально пригвоздив ее к постели тяжелым, холодным взглядом. Черт бы побрал этих женщин!
Вечно им чего-то не хватает. Даешь им палец, а они норовят отхватить руку… Неужели нельзя довольствоваться тем, что есть, и не грезить о несбыточном? И зачем так явно лгать? Почему нельзя честно признаться в и без того очевидном — в том, что тебе нравится секс, что голос плоти не заглушить, что язык тел выразителен и красноречив уж, по крайней мере, не меньше, чем какая-то там любовь! Что это? Стыдливость? Дешевое кокетство? А может, жадность, желание прибрать к рукам не только его тело, но и душу? Слишком много вопросов, тогда как все должно быть так просто… Он — мужчина, она — женщина, и сама природа, поделив весь живой мир на самцов и самок, определила их роли. Разве можно с этим бороться? Неужели она действительно не понимает, что делает только хуже, причем в первую очередь самой себе?!
— Что ж, раз ты к этому так относишься, не стану тебя разубеждать, — сухо сказал Мэт. — Навязываться не в моих привычках. Кроме того, скоро я буду слишком занят, чтобы потакать твоим детским капризам.
С этими словами он собрал свою одежду и решительно направился к двери.
Джени оказалась не просто искусным парикмахером, а настоящим мастером, наделенным незаурядной фантазией, и под ее ловкими руками буйные кудри девушки как бы сами собой укладывались в изысканную прическу.
Сара, которую природа наградила не менее щедро, чем Лили, смотрела на нее с искренним восхищением. Она очень любила и ценила брата и все же считала, что ему невероятно повезло с женой. Мэт, как ни странно, почти ничего не говорил о Лили — сказал лишь, что она из аристократической семьи и невероятно богата.
За столом Мэт был крайне внимателен к своей юной супруге, предупреждая все ее желания; та в свою очередь держалась с ним очень любезно, и все же Саре почудился в их отношениях странный холодок. Она внимательнее вгляделась в лица молодоженов. Да, все говорило о том, что они недавно ссорились. Сара вздохнула и невольно подумала о том, что Джеф, ее жених, конечно же, не станет дуться на нее по пустякам, да еще и в самом начале их медового месяца.
На лицо Мэта то и дело набегала мрачная тень, а Лили, несмотря на свою приветливость, по сути, почти не обращала на него внимания, болтая о всяких пустяках, и в ее оживленном поведении также чувствовалось хорошо скрываемое напряжение. «В чем дело? — гадала Сара. — Не замешана ли здесь Кларисса? Весь Бостон знает, что она пять лет была любовницей Мэта, и если Лили узнала о ней, то это многое проясняет».
Сара от души надеялась, что женитьба брата положит конец этой слишком затянувшейся связи, и твердо решила вмешаться, если его хищная наложница попробует встать между ним и его очаровательной супругой.
Конец ужина был скомкан. Словно внезапно что-то вспомнив, Мэт резко встал, бросил на стол салфетку и заявил, что дела требуют его присутствия в городе.
— Не жди меня, — добавил он, обращаясь к Лили, — я скорее всего вернусь поздно.
— Как так? — удивилась Сара. — Это же ваша первая ночь в этих стенах! Я уверена, что Лили предпочла бы провести ее с тобой.
— В самом деле? — горько усмехнулся Мэт. — А ты, дорогая, что скажешь? Может, мне и в самом деле остаться?
Издевательские нотки в его голосе резанули девушку по сердцу. Зачем он устраивает этот отвратительный спектакль, ведь ему же прекрасно известен ее ответ! Что подумает Сара?
Повисла неловкая пауза.
— Если твои дела не терпят отлагательства, то поезжай, дорогой, я не возражаю, — наконец вымолвила Лили, тщательно подбирая слова и стараясь не встречаться взглядом с Сарой. — Честно говоря, дорога меня очень утомила, и.., и я хотела бы отдохнуть.
Удивление в глазах Сары сменилось недоумением.
Влюбленная женщина просто не могла так ответить! Однако если Лили не любит Мэта, то почему она вышла за него замуж? Хорошо, допустим, что большой любви здесь пока нет, но все равно — к чему отказываться от ночи страсти в объятиях такого красавца, как Мэт! Сара знала немало женщин, которые отдали бы все на свете за право поменяться местами с Лили. Кроме того, его слава искусного любовника и сердцееда гремела по всему побережью, и так спокойно отпускать его одного на ночь глядя было, мягко говоря, неразумно. Что ни говори, ситуация складывается престранная…
Разумеется, Сара не могла относиться к брату объективно: она любила его и даже не предполагала, что у кого-то он может вызывать другие чувства.
Едва Мэт ушел, Лили, сославшись на усталость, ускользнула к себе. Одна мысль о том, что Сара начнет задавать вопросы, повергала ее в ужас. Меньше всего на свете ей хотелось что-нибудь объяснять. И дело здесь было не столько в ней самой и ее собственных проблемах, сколько в том, что она была уверена: Мэт поехал на встречу с той самой брюнеткой… Интересно, знает ли о ней Сара?
Вскоре после своего приезда в Бостон Лили познакомилась с Джефом Хантером, многообещающим адвокатом и женихом Сары. Это был очаровательный молодой человек, чьи глаза буквально светились любовью, когда речь заходила о его невесте. Стройный, с правильными чертами лица, сероглазый, светловолосый, всегда строго и хорошо одетый, он очаровал Лили с первого взгляда. Глядя на него, она отдыхала душой. Джеф воплощал в себе все то, чего, как казалось Лили, не было в Мэте: романтику, восторженность, склонность к спонтанным, пусть даже необдуманным, поступкам и.., любовь. Ту самую любовь, в которую не верил Мэт. То, что Сара и Джеф без ума друг от друга, было видно сразу. У всех влюбленных есть свой особый язык — язык жестов, взглядов, полунамеков, который мгновенно понимается партнером и порождает ответную реакцию, излучающую тепло и нежность.
Сердце девушки болезненно сжималось. О, как она завидовала им! Завидовала горячо, жгуче, до самозабвения.
И все же их пример согревал ее израненную душу: так, значит, такое бывает! Бывает настоящая, большая любовь, и в ней самое главное не то, сколько у него или у нее денег, а то, как посмотрел на тебя тот, кого ты любишь, и что он тебе сказал. Всего лишь! Но в этой малости крылся самый заветный, самый священный смысл человеческих отношений вообще… Да, Лили была еще очень молода и неопытна, но, слава богу, достаточно умна, чтобы понимать это.
Бесконечно скрывать от проницательной Сары свои проблемы оказалось совершенно невозможно. Лили отлично понимала, что Сара видит — просто не может не видеть! — что у них с Мэтом далеко не все так благополучно, как они пытаются представить это на людях. Поневоле возникала атмосфера натянутости и лжи, в которой то и дело сходились грозовые облака и сверкали молнии, хотя грома и не было слышно. Дошло до того, что Сара стала все чаще покидать их, ссылаясь то на головную боль, то на какой-нибудь другой благовидный предлог.
Назревала необходимость в разговоре.
Одним ясным зимним днем, когда девушки отправились на прогулку верхом, Сара решила поставить все точки над "i".
— Ты счастлива здесь. Лили? — осторожно начала она, делая вид, что не замечает, как потемнело лицо девушки. — Оправдал ли Бостон твои ожидания?
Ее так и подмывало спросить прямо, счастлива ли она с Мэтом, но не позволяло воспитание.
— Мэт так мало рассказывал мне о Бостоне и Хоуксхевене, что я, честно говоря, даже и не знала, чего ждать, — искренне ответила Лили. — Понимаешь, Сара, мы ведь были едва знакомы, когда поженились.
— Надеюсь все же, мой брат не настолько груб и эгоистичен, чтобы отравить тебе первое впечатление от Америки? — продолжила та свое мягкое наступление.
Лили мгновенно поняла, что разговор не случаен и ей надо быть настороже.
— Ну что ты, — осторожно ответила она, — Бостон прекрасен, а Хоуксхевен выше всяких похвал. Конечно, по сравнению с Лондоном ваш город несколько провинциален, но я никогда не любила большие города… И знаешь, Сара, — с неожиданной искренностью добавила она, — я очень тебе благодарна. Если бы не ты, мне здесь было бы очень.., одиноко.
— Спасибо на добром слове, — кивнула Сара, с трудом удержавшись от вопроса, который уже вертелся на языке. — Но ты же знаешь, что я скоро уеду. Через несколько месяцев наша свадьба с Джефом… Он еще не настолько преуспел, чтобы содержать семью, но ждать мы больше не можем. Да и не хотим. Мы слишком любим друг друга.
— Я понимаю, — грустно откликнулась Лили. — Но ведь ты все равно будешь недалеко, и мы сможем часто видеться.
— Так часто, как ты пожелаешь, дорогая, — с неподдельной теплотой подтвердила Сара. — Двери моего дома всегда открыты для тебя. Мне кажется.., мы стали очень близки за то время, что ты здесь.
Они спешились, привязали лошадей к ветке раскидистого дуба и подошли к замерзшему ручью. Несколько минут обе молчали, сосредоточенно глядя на прозрачный лед, под которым по-прежнему струилась вода.
— Лили… — очень серьезно начала Сара, — выслушай меня, пожалуйста, постарайся понять и не обижайся.
Поверь, я не из тех, кто лезет в чужие дела, но.., но я же вижу, что у вас с Мэтом, скажем так, не все в порядке.
Быть может, я смогу помочь? Хоть в чем-нибудь! Для меня это очень важно. Да, я безумно люблю брата, но моя любовь к нему отнюдь не слепа — я отлично знаю, каким неприятным, даже отвратительным он может быть.., или казаться. С тех пор как наши родители умерли, мы жили с ним душа в душу, и на этом свете роднее у меня нет человека. Но и ты стала мне очень близка… — С минуту Сара молчала, подбирая слова, затем продолжила:
— Трудно все это говорить. Лили, однако рано или поздно кому-то все равно пришлось бы, подобно хирургу, взять в руки скальпель и вскрыть нарыв. Если ты полагаешь, что Мэт холоден к тебе из-за Клариссы…
Сара в испуге поперхнулась — ее откровенность зашла слишком далеко. Имя любовницы Мэта произносить не следовало. Это была не ее тайна. Но Лили среагировала мгновенно:
— Кларисса! Ну конечно, Кларисса! Господи, как ей подходит это имя! Я не знала, как ее зовут, но видела дважды — сначала в Англии, а потом на корабле. Это такая жгучая брюнетка, очень красивая, с чувственным тонким лицом…
Сара была совершенно ошарашена.
— Да, ты описала ее довольно точно. Имей в виду, эта женщина самая настоящая хищница, и она опасна. Я просто мечтаю свернуть ей шею. Прости, дорогая, но мой брат, похоже, страдает дурным вкусом.
— Не знаю, — задумчиво покачала головой Лили. — А что, если он любит ее?
— Ты слишком добра к нему, — с неожиданной яростью заговорила Сара. — Я-то считала, что он любит тебя.
А если нет — то он вообще не знает, что такое любовь.
Одни женщины его устраивают, другие — нет. Но, пожалуйста, объясни, почему, зная о Клариссе, ты вышла за него замуж? Потому что он безумно в тебя влюбился? Извини, но непохоже. Он вполне мог завести еще одну интрижку, оставаясь при этом холостым.
Лили горько рассмеялась:
— Да, я видела Клариссу в Англии, но лишь мельком, и, поверь, даже не подозревала, что они знакомы. А наш брак… Я, к несчастью, богата, Сара, очень богата, и Мэту нужны были мои деньги.
— Но если дело только в этом, тебе не следовало выходить за него! — убежденно воскликнула Сара и тут же опустила глаза:
— Если только.., ты не полюбила.
— Я его ненавижу, — спокойно, с расстановкой ответила Лили. — И я никогда бы не стала его женой, если бы не мой отец, который все решил за меня. Я ему мешала, потому что он решил жениться, и тут вдруг появился Мэт.
Вот так все и произошло. А Мэт не способен любить. Любовь для него — это оборотная сторона похоти.
— Лили, дорогая, ты слишком молода, чтобы рассуждать так цинично! — ахнула Сара.
— Молода, каюсь, — усмехнулась она. — Мне так часто ставят это в вину, что я начинаю завидовать старухам… Но разве цинично хотеть любви? У тебя, Сара, есть Джеф, и ты любишь его. Мой отец любил мою мать. Так почему же мне в этом отказано? И я не знаю, полюблю ли когда-нибудь Мэта. Вряд ли. Но он не последний мужчина в моей жизни.
— Почему ты так уверена, что Мэт женился на тебе только из-за денег? — засомневалась Сара. — А вдруг это ошибка? Иногда он так смотрит на тебя, что…
Лили с трудом заставила себя промолчать и не разочаровывать Сару, сказав, что все эти взгляды свидетельствуют отнюдь не о любви, а лишь о желании обладать ею.
Однако Сара прочла все по ее лицу и возблагодарила господа за то, что есть на свете некий Джефри Хантер, который будет любить ее и в болезни и в здравии, и в богатстве и в бедности… Если верить Лили, Мэт женился на ней из-за ее приданого, предложив взамен лишь призрачную свободу и холодную постель. Если верить Лили… Но зачем ей лгать? Чтобы выглядеть невинной овечкой, безжалостно брошенной на алтарь судьбы? Нет, непохоже. С другой стороны, холодный, безжалостный, рассудочный Мэт настолько не вписывался в то представление о нем, что сложилось у нее, его родной сестры, с самого детства, что она могла только недоумевать. А если Лили заблуждается?
Если она просто еще не успела узнать его?
— Не слишком ли ты строга в своих суждениях? — продолжила Сара, пытливо заглядывая ей в глаза, ища новые аргументы. — Ведь от ненависти до любви — один шаг, и не каждому дано понять, где лежит та призрачная, зыбкая грань, что их разделяет. Ты не согласна?
Ответ Лили прозвучал для Сары похоронным маршем:
— Мне было бы нетрудно полюбить Мэта, если бы…
Если бы он хотя бы раз, словом или делом, показал, что я ему небезразлична. Поверь, меня меньше всего беспокоит то, что Мэт получил мои деньги. Бог с ними! Но он почему-то решил, что вместе с ними ему досталась и полная власть надо мной. Над моим телом в первую очередь, поскольку душа моя его, похоже, не интересует. Но я не могу и не хочу размениваться. Мне нужно или все, или ничего…
Думаю, ты уже поняла, что мы спим раздельно.
— Мне очень жаль, Лили, и, поверь, я очень хотела бы помочь тебе, вот только не знаю как.
Обе немного помолчали, по-прежнему глядя на замерзший ручей, затем отвязали лошадей и вернулись домой. Дорогой они не разговаривали, каждая думала о своем.
Президент Медисон высказался за объявление войны, его поддержал сенат, но официального решения все же пока не последовало.
Мэт редко появлялся в Хоуксхевене. Он был полностью поглощен снаряжением кораблей и не желал тратить время ни на что другое.
Однажды вечером Джеф Хантер привел с собой своего друга и делового партнера. Клэй Уинслоу, уроженец Виргинии, происходил из семьи знатных южан-землевладельцев, решивших дать своему сыну юридическое образование. Их выбор оказался правильным. Клэй быстро вошел во вкус карьеры законника и немало в ней преуспел. Это был безукоризненно воспитанный, вежливый и на редкость красивый молодой человек. В Хоуксхевене он появился не случайно, поскольку, как выяснилось, являлся доверенным лицом Мэта и вел почти все его дела.
Встреча с Лили сразила его наповал. Бедняга Клэй, всегда такой живой и общительный, в ее присутствии становился косноязычным, краснел без малейшего повода и вообще вел себя как влюбленный мальчишка. Джеф даже сообщил Саре под большим секретом, что его друг почти перестал появляться в конторе, заперся дома и днями корпел над сочинением выспренних од, воспевавших янтарные глаза, волосы цвета зари и бархатную кожу. Свои вирши он, разумеется, никому не показывал. Стеснялся.
Давно зная Мэта, одного из своих лучших клиентов, юноша страшно мучился. Он искренне восхищался силой и смелостью отважного капитана Хоука, но абсолютно не понимал, как тот может пренебрегать таким сокровищем, как прекрасная Лили. Само собой напрашивалось лишь одно объяснение: связь с Клариссой Хартли. Но если Мэт по-прежнему предпочитает ласки любовницы семейной постели, то, быть может, это поможет ему, Клэю Уинслоу, добиться взаимности?
Он стал появляться в Хоуксхевене все чаще и чаще и в конце концов стал почти членом семьи. Лили считала Клэя хорошим другом и радовалась его визитам, видя в них лишь возможность весело провести время, а не угрозу своему браку. Впрочем, о каком браке могла идти речь?
Мэт совершенно забросил ее, и ей порой казалось, что, даже если бы она позволила себе забыться и, скажем, завести любовника, ему было бы на это наплевать.
18 июня 1812 года война между Англией и Америкой была объявлена.
Вечером того же дня Клэй, по обыкновению, явился к ужину, и разговор, разумеется, зашел о войне и о том, чем она грозит жителям Бостона. Лили знала, что Мэт скоро должен был отправиться в плавание, и это, как ни странно, тревожило ее.
— Спасибо, Мэт, я не нуждаюсь в твоих уроках.
Девушка попыталась свести бедра.
— Расслабься, дорогая, — проговорил Мэт с пылающим лицом, снова склоняясь над ней и с усилием разводя ее ноги, — клянусь, ты получишь удовольствие.
— О господи! Нет, Мэт. Ты не можешь…
Но он мог… И добился своего.
Лили ощутила влажное тепло его рта, нежные и настойчивые ласки языка, на которые ее тело вопреки сознанию ответило стремительно нарастающей судорогой наслаждения.
Происходящее вызывало в ней гнев и желание одновременно.
Ей хотелось умереть.
Лили изогнулась. Она чувствовала лишь одну пульсирующую точку — ту, в которой находился язык Мэта. Девушку захватила сладостная агония. Не отдавая себе отчета, она простонала:
— Мэт, пощади меня!
Он поднял голову и, кривя губы в улыбке, насмешливо спросил:
— Ты и в самом деле хочешь, чтобы я остановился, моя сладкая?
Между тем место языка заняли пальцы, продолжая изощренную пытку.
— Ну же, скажи, чего ты хочешь.
— Я хочу…
Большой палец Мэта нежно массировал крохотный бугорок, в котором, казалось, находился главный нерв ее чувственности.
— Чего?
— Я хочу… О боже! Я теряю рассудок!
— Нет, тебе придется сказать мне, чего ты хочешь.
Он снова приник к ней ртом, и девушка почувствовала, что неудержимо падает в разверстую бездну наслаждения.
Мэту стоило невероятных усилий сдерживать себя.
Лили и не догадывалась, какой пыткой оборачивалось для него удовольствие, которое он ей дарил, сопротивляясь мучительному желанию войти в нее и извергнуть свое семя.
— Мэт, я хочу.., хочу, чтобы ты меня.., любил.
Слова вырвались из ее горла почти непроизвольно, в них звучали мольба и протест. В эту секунду Лили почти ненавидела Мэта. Еще никогда она не переживала такого унижения, и причиной тому был именно он. Но еще больше девушка ненавидела себя — за то, что с такой легкостью поддалась соблазну, превратившись в безвольную жертву.
Ее слова пролились бальзамом на душу Мэта.
— А я уж боялся, что ты никогда не попросишь.
Тут Лили почувствовала, как что-то огромное и мускулистое вошло в нее, заполняя целиком, вытесняя остатки мыслей. Под напористыми движениями девушка изогнулась, не в силах сдержать крик, — Мэта захватила мощная волна наслаждения. Несколько минут они, обессиленные, лежали рядом, затем Мэт приподнялся на локтях и поцеловал ее. Его влажный, теплый язык проник в пересохший рот Лили, и она с трудом подавила искушение укусить его, опасаясь непредсказуемой реакции мужа. Отказавшись от опасной выходки, она решила никак не реагировать ни на его поцелуй, ни на его прикосновения.
Достаточно и того, что в минуту слабости она забыла о собственной клятве и униженно молила его о близости. От досады и стыда на глаза Лили навернулись слезы. Что и говорить, ему удалось манипулировать ею, как марионеткой, умело дергая за нужные ниточки.
Почувствовав влагу на ее лице, Мэт прервал поцелуй и лег рядом. Глубокая складка прорезала его лоб.
— Я обидел тебя? — напряженно спросил он, смахивая со щеки ее теплую слезинку.
— Да, — чуть слышно выдохнула Лили.
— Чем?
— Тем, что действовал вопреки моим желаниям.
Губы Мэта побелели и плотно сжались.
— Мне казалось, тебе нравится то, что я делаю. Ты сама просила меня заняться с тобой любовью.
— Просто ты слишком опытный соблазнитель, а я оказалась слишком неискушенной, чтобы противостоять тебе.
Ну как ты не поймешь, что секс без любви не для меня.
И нет ничего мучительнее сознания, что тебя просто используют.
— Так вот из-за чего весь сыр-бор? — Губы Мэта насмешливо скривились. — Видишь ли, любовь, если она и существует, всего лишь еще одно слово для обозначения совокупления. Это чувство, которое изрядно раздули Может быть, единицы его когда-нибудь и испытывали, но большинство говорит о нем по делу и без дела. Ты тоже из их числа?
— Я хочу, чтобы меня любили, — упрямо отозвалась Лили.
— Я люблю твое тело, — признал Мэт. — Мне нравится, как оно отзывается на прикосновения моего рта и рук. Мне нравится входить в тебя, чувствовать твою горячую влажную плоть, которая сжимается вокруг моей огненным кольцом. Я люблю…
— Хватит! — вскричала Лили, зажимая уши. — Не хочу больше ничего слышать. Мне этого недостаточно.
Ее следующие слова прозвучали так тихо, что Мэт был вынужден наклониться.
— Ты мог хотя бы притвориться.
— Почему ты не можешь быть счастлива тем, что у нас есть?
— Потому что у нас нет ничего.
— У тебя есть дом, которым ты можешь распоряжаться, как тебе заблагорассудится.
— А взамен ты получил мои деньги. Знаешь что, Мэт, убирайся отсюда. Кажется, мы прекрасно понимаем друг друга. Может быть, я и молодая, но достаточно взрослая, чтобы разглядеть в тебе холодного дельца, торгующего любовью ради выгоды. Но если меня и вынудили вступить в брак без любви, это еще не значит, что я готова торговать своим телом оптом и в розницу.
Мэт молча встал с кровати и гордо выпрямился Он был так прекрасен в своей наготе, что Лили не могла оторвать от него глаз. «Господи, — подумала она, — ну за что мне эта мука? Будь он стариком или уродом, все могло бы сложиться совсем по-другому… Если бы не могучее, дьявольское обаяние его мужской красоты, я не хотела бы так любить его, а возненавидела бы, как он того и заслуживает».
Мэт стоял, буквально пригвоздив ее к постели тяжелым, холодным взглядом. Черт бы побрал этих женщин!
Вечно им чего-то не хватает. Даешь им палец, а они норовят отхватить руку… Неужели нельзя довольствоваться тем, что есть, и не грезить о несбыточном? И зачем так явно лгать? Почему нельзя честно признаться в и без того очевидном — в том, что тебе нравится секс, что голос плоти не заглушить, что язык тел выразителен и красноречив уж, по крайней мере, не меньше, чем какая-то там любовь! Что это? Стыдливость? Дешевое кокетство? А может, жадность, желание прибрать к рукам не только его тело, но и душу? Слишком много вопросов, тогда как все должно быть так просто… Он — мужчина, она — женщина, и сама природа, поделив весь живой мир на самцов и самок, определила их роли. Разве можно с этим бороться? Неужели она действительно не понимает, что делает только хуже, причем в первую очередь самой себе?!
— Что ж, раз ты к этому так относишься, не стану тебя разубеждать, — сухо сказал Мэт. — Навязываться не в моих привычках. Кроме того, скоро я буду слишком занят, чтобы потакать твоим детским капризам.
С этими словами он собрал свою одежду и решительно направился к двери.
* * *
За ужином Лили выглядела просто потрясающе. Отец никогда не скупился на ее наряды, но это синее платье с металлическим отливом особенно ей шло, выгодно подчеркивая фигуру и удивительно гармонируя с цветом волос.Джени оказалась не просто искусным парикмахером, а настоящим мастером, наделенным незаурядной фантазией, и под ее ловкими руками буйные кудри девушки как бы сами собой укладывались в изысканную прическу.
Сара, которую природа наградила не менее щедро, чем Лили, смотрела на нее с искренним восхищением. Она очень любила и ценила брата и все же считала, что ему невероятно повезло с женой. Мэт, как ни странно, почти ничего не говорил о Лили — сказал лишь, что она из аристократической семьи и невероятно богата.
За столом Мэт был крайне внимателен к своей юной супруге, предупреждая все ее желания; та в свою очередь держалась с ним очень любезно, и все же Саре почудился в их отношениях странный холодок. Она внимательнее вгляделась в лица молодоженов. Да, все говорило о том, что они недавно ссорились. Сара вздохнула и невольно подумала о том, что Джеф, ее жених, конечно же, не станет дуться на нее по пустякам, да еще и в самом начале их медового месяца.
На лицо Мэта то и дело набегала мрачная тень, а Лили, несмотря на свою приветливость, по сути, почти не обращала на него внимания, болтая о всяких пустяках, и в ее оживленном поведении также чувствовалось хорошо скрываемое напряжение. «В чем дело? — гадала Сара. — Не замешана ли здесь Кларисса? Весь Бостон знает, что она пять лет была любовницей Мэта, и если Лили узнала о ней, то это многое проясняет».
Сара от души надеялась, что женитьба брата положит конец этой слишком затянувшейся связи, и твердо решила вмешаться, если его хищная наложница попробует встать между ним и его очаровательной супругой.
Конец ужина был скомкан. Словно внезапно что-то вспомнив, Мэт резко встал, бросил на стол салфетку и заявил, что дела требуют его присутствия в городе.
— Не жди меня, — добавил он, обращаясь к Лили, — я скорее всего вернусь поздно.
— Как так? — удивилась Сара. — Это же ваша первая ночь в этих стенах! Я уверена, что Лили предпочла бы провести ее с тобой.
— В самом деле? — горько усмехнулся Мэт. — А ты, дорогая, что скажешь? Может, мне и в самом деле остаться?
Издевательские нотки в его голосе резанули девушку по сердцу. Зачем он устраивает этот отвратительный спектакль, ведь ему же прекрасно известен ее ответ! Что подумает Сара?
Повисла неловкая пауза.
— Если твои дела не терпят отлагательства, то поезжай, дорогой, я не возражаю, — наконец вымолвила Лили, тщательно подбирая слова и стараясь не встречаться взглядом с Сарой. — Честно говоря, дорога меня очень утомила, и.., и я хотела бы отдохнуть.
Удивление в глазах Сары сменилось недоумением.
Влюбленная женщина просто не могла так ответить! Однако если Лили не любит Мэта, то почему она вышла за него замуж? Хорошо, допустим, что большой любви здесь пока нет, но все равно — к чему отказываться от ночи страсти в объятиях такого красавца, как Мэт! Сара знала немало женщин, которые отдали бы все на свете за право поменяться местами с Лили. Кроме того, его слава искусного любовника и сердцееда гремела по всему побережью, и так спокойно отпускать его одного на ночь глядя было, мягко говоря, неразумно. Что ни говори, ситуация складывается престранная…
Разумеется, Сара не могла относиться к брату объективно: она любила его и даже не предполагала, что у кого-то он может вызывать другие чувства.
Едва Мэт ушел, Лили, сославшись на усталость, ускользнула к себе. Одна мысль о том, что Сара начнет задавать вопросы, повергала ее в ужас. Меньше всего на свете ей хотелось что-нибудь объяснять. И дело здесь было не столько в ней самой и ее собственных проблемах, сколько в том, что она была уверена: Мэт поехал на встречу с той самой брюнеткой… Интересно, знает ли о ней Сара?
Вскоре после своего приезда в Бостон Лили познакомилась с Джефом Хантером, многообещающим адвокатом и женихом Сары. Это был очаровательный молодой человек, чьи глаза буквально светились любовью, когда речь заходила о его невесте. Стройный, с правильными чертами лица, сероглазый, светловолосый, всегда строго и хорошо одетый, он очаровал Лили с первого взгляда. Глядя на него, она отдыхала душой. Джеф воплощал в себе все то, чего, как казалось Лили, не было в Мэте: романтику, восторженность, склонность к спонтанным, пусть даже необдуманным, поступкам и.., любовь. Ту самую любовь, в которую не верил Мэт. То, что Сара и Джеф без ума друг от друга, было видно сразу. У всех влюбленных есть свой особый язык — язык жестов, взглядов, полунамеков, который мгновенно понимается партнером и порождает ответную реакцию, излучающую тепло и нежность.
Сердце девушки болезненно сжималось. О, как она завидовала им! Завидовала горячо, жгуче, до самозабвения.
И все же их пример согревал ее израненную душу: так, значит, такое бывает! Бывает настоящая, большая любовь, и в ней самое главное не то, сколько у него или у нее денег, а то, как посмотрел на тебя тот, кого ты любишь, и что он тебе сказал. Всего лишь! Но в этой малости крылся самый заветный, самый священный смысл человеческих отношений вообще… Да, Лили была еще очень молода и неопытна, но, слава богу, достаточно умна, чтобы понимать это.
Бесконечно скрывать от проницательной Сары свои проблемы оказалось совершенно невозможно. Лили отлично понимала, что Сара видит — просто не может не видеть! — что у них с Мэтом далеко не все так благополучно, как они пытаются представить это на людях. Поневоле возникала атмосфера натянутости и лжи, в которой то и дело сходились грозовые облака и сверкали молнии, хотя грома и не было слышно. Дошло до того, что Сара стала все чаще покидать их, ссылаясь то на головную боль, то на какой-нибудь другой благовидный предлог.
Назревала необходимость в разговоре.
Одним ясным зимним днем, когда девушки отправились на прогулку верхом, Сара решила поставить все точки над "i".
— Ты счастлива здесь. Лили? — осторожно начала она, делая вид, что не замечает, как потемнело лицо девушки. — Оправдал ли Бостон твои ожидания?
Ее так и подмывало спросить прямо, счастлива ли она с Мэтом, но не позволяло воспитание.
— Мэт так мало рассказывал мне о Бостоне и Хоуксхевене, что я, честно говоря, даже и не знала, чего ждать, — искренне ответила Лили. — Понимаешь, Сара, мы ведь были едва знакомы, когда поженились.
— Надеюсь все же, мой брат не настолько груб и эгоистичен, чтобы отравить тебе первое впечатление от Америки? — продолжила та свое мягкое наступление.
Лили мгновенно поняла, что разговор не случаен и ей надо быть настороже.
— Ну что ты, — осторожно ответила она, — Бостон прекрасен, а Хоуксхевен выше всяких похвал. Конечно, по сравнению с Лондоном ваш город несколько провинциален, но я никогда не любила большие города… И знаешь, Сара, — с неожиданной искренностью добавила она, — я очень тебе благодарна. Если бы не ты, мне здесь было бы очень.., одиноко.
— Спасибо на добром слове, — кивнула Сара, с трудом удержавшись от вопроса, который уже вертелся на языке. — Но ты же знаешь, что я скоро уеду. Через несколько месяцев наша свадьба с Джефом… Он еще не настолько преуспел, чтобы содержать семью, но ждать мы больше не можем. Да и не хотим. Мы слишком любим друг друга.
— Я понимаю, — грустно откликнулась Лили. — Но ведь ты все равно будешь недалеко, и мы сможем часто видеться.
— Так часто, как ты пожелаешь, дорогая, — с неподдельной теплотой подтвердила Сара. — Двери моего дома всегда открыты для тебя. Мне кажется.., мы стали очень близки за то время, что ты здесь.
Они спешились, привязали лошадей к ветке раскидистого дуба и подошли к замерзшему ручью. Несколько минут обе молчали, сосредоточенно глядя на прозрачный лед, под которым по-прежнему струилась вода.
— Лили… — очень серьезно начала Сара, — выслушай меня, пожалуйста, постарайся понять и не обижайся.
Поверь, я не из тех, кто лезет в чужие дела, но.., но я же вижу, что у вас с Мэтом, скажем так, не все в порядке.
Быть может, я смогу помочь? Хоть в чем-нибудь! Для меня это очень важно. Да, я безумно люблю брата, но моя любовь к нему отнюдь не слепа — я отлично знаю, каким неприятным, даже отвратительным он может быть.., или казаться. С тех пор как наши родители умерли, мы жили с ним душа в душу, и на этом свете роднее у меня нет человека. Но и ты стала мне очень близка… — С минуту Сара молчала, подбирая слова, затем продолжила:
— Трудно все это говорить. Лили, однако рано или поздно кому-то все равно пришлось бы, подобно хирургу, взять в руки скальпель и вскрыть нарыв. Если ты полагаешь, что Мэт холоден к тебе из-за Клариссы…
Сара в испуге поперхнулась — ее откровенность зашла слишком далеко. Имя любовницы Мэта произносить не следовало. Это была не ее тайна. Но Лили среагировала мгновенно:
— Кларисса! Ну конечно, Кларисса! Господи, как ей подходит это имя! Я не знала, как ее зовут, но видела дважды — сначала в Англии, а потом на корабле. Это такая жгучая брюнетка, очень красивая, с чувственным тонким лицом…
Сара была совершенно ошарашена.
— Да, ты описала ее довольно точно. Имей в виду, эта женщина самая настоящая хищница, и она опасна. Я просто мечтаю свернуть ей шею. Прости, дорогая, но мой брат, похоже, страдает дурным вкусом.
— Не знаю, — задумчиво покачала головой Лили. — А что, если он любит ее?
— Ты слишком добра к нему, — с неожиданной яростью заговорила Сара. — Я-то считала, что он любит тебя.
А если нет — то он вообще не знает, что такое любовь.
Одни женщины его устраивают, другие — нет. Но, пожалуйста, объясни, почему, зная о Клариссе, ты вышла за него замуж? Потому что он безумно в тебя влюбился? Извини, но непохоже. Он вполне мог завести еще одну интрижку, оставаясь при этом холостым.
Лили горько рассмеялась:
— Да, я видела Клариссу в Англии, но лишь мельком, и, поверь, даже не подозревала, что они знакомы. А наш брак… Я, к несчастью, богата, Сара, очень богата, и Мэту нужны были мои деньги.
— Но если дело только в этом, тебе не следовало выходить за него! — убежденно воскликнула Сара и тут же опустила глаза:
— Если только.., ты не полюбила.
— Я его ненавижу, — спокойно, с расстановкой ответила Лили. — И я никогда бы не стала его женой, если бы не мой отец, который все решил за меня. Я ему мешала, потому что он решил жениться, и тут вдруг появился Мэт.
Вот так все и произошло. А Мэт не способен любить. Любовь для него — это оборотная сторона похоти.
— Лили, дорогая, ты слишком молода, чтобы рассуждать так цинично! — ахнула Сара.
— Молода, каюсь, — усмехнулась она. — Мне так часто ставят это в вину, что я начинаю завидовать старухам… Но разве цинично хотеть любви? У тебя, Сара, есть Джеф, и ты любишь его. Мой отец любил мою мать. Так почему же мне в этом отказано? И я не знаю, полюблю ли когда-нибудь Мэта. Вряд ли. Но он не последний мужчина в моей жизни.
— Почему ты так уверена, что Мэт женился на тебе только из-за денег? — засомневалась Сара. — А вдруг это ошибка? Иногда он так смотрит на тебя, что…
Лили с трудом заставила себя промолчать и не разочаровывать Сару, сказав, что все эти взгляды свидетельствуют отнюдь не о любви, а лишь о желании обладать ею.
Однако Сара прочла все по ее лицу и возблагодарила господа за то, что есть на свете некий Джефри Хантер, который будет любить ее и в болезни и в здравии, и в богатстве и в бедности… Если верить Лили, Мэт женился на ней из-за ее приданого, предложив взамен лишь призрачную свободу и холодную постель. Если верить Лили… Но зачем ей лгать? Чтобы выглядеть невинной овечкой, безжалостно брошенной на алтарь судьбы? Нет, непохоже. С другой стороны, холодный, безжалостный, рассудочный Мэт настолько не вписывался в то представление о нем, что сложилось у нее, его родной сестры, с самого детства, что она могла только недоумевать. А если Лили заблуждается?
Если она просто еще не успела узнать его?
— Не слишком ли ты строга в своих суждениях? — продолжила Сара, пытливо заглядывая ей в глаза, ища новые аргументы. — Ведь от ненависти до любви — один шаг, и не каждому дано понять, где лежит та призрачная, зыбкая грань, что их разделяет. Ты не согласна?
Ответ Лили прозвучал для Сары похоронным маршем:
— Мне было бы нетрудно полюбить Мэта, если бы…
Если бы он хотя бы раз, словом или делом, показал, что я ему небезразлична. Поверь, меня меньше всего беспокоит то, что Мэт получил мои деньги. Бог с ними! Но он почему-то решил, что вместе с ними ему досталась и полная власть надо мной. Над моим телом в первую очередь, поскольку душа моя его, похоже, не интересует. Но я не могу и не хочу размениваться. Мне нужно или все, или ничего…
Думаю, ты уже поняла, что мы спим раздельно.
— Мне очень жаль, Лили, и, поверь, я очень хотела бы помочь тебе, вот только не знаю как.
Обе немного помолчали, по-прежнему глядя на замерзший ручей, затем отвязали лошадей и вернулись домой. Дорогой они не разговаривали, каждая думала о своем.
* * *
Наступила весна, и слухи о войне вспыхнули с новой силой. Английский флот, окончательно позабыв про Морской кодекс, беспардонно останавливал все американские суда, намеренно провоцируя вооруженный конфликт. На границе с Канадой участились кровавые стычки — индейцы охотно пускали в ход оружие, полученное от англичан.Президент Медисон высказался за объявление войны, его поддержал сенат, но официального решения все же пока не последовало.
Мэт редко появлялся в Хоуксхевене. Он был полностью поглощен снаряжением кораблей и не желал тратить время ни на что другое.
Однажды вечером Джеф Хантер привел с собой своего друга и делового партнера. Клэй Уинслоу, уроженец Виргинии, происходил из семьи знатных южан-землевладельцев, решивших дать своему сыну юридическое образование. Их выбор оказался правильным. Клэй быстро вошел во вкус карьеры законника и немало в ней преуспел. Это был безукоризненно воспитанный, вежливый и на редкость красивый молодой человек. В Хоуксхевене он появился не случайно, поскольку, как выяснилось, являлся доверенным лицом Мэта и вел почти все его дела.
Встреча с Лили сразила его наповал. Бедняга Клэй, всегда такой живой и общительный, в ее присутствии становился косноязычным, краснел без малейшего повода и вообще вел себя как влюбленный мальчишка. Джеф даже сообщил Саре под большим секретом, что его друг почти перестал появляться в конторе, заперся дома и днями корпел над сочинением выспренних од, воспевавших янтарные глаза, волосы цвета зари и бархатную кожу. Свои вирши он, разумеется, никому не показывал. Стеснялся.
Давно зная Мэта, одного из своих лучших клиентов, юноша страшно мучился. Он искренне восхищался силой и смелостью отважного капитана Хоука, но абсолютно не понимал, как тот может пренебрегать таким сокровищем, как прекрасная Лили. Само собой напрашивалось лишь одно объяснение: связь с Клариссой Хартли. Но если Мэт по-прежнему предпочитает ласки любовницы семейной постели, то, быть может, это поможет ему, Клэю Уинслоу, добиться взаимности?
Он стал появляться в Хоуксхевене все чаще и чаще и в конце концов стал почти членом семьи. Лили считала Клэя хорошим другом и радовалась его визитам, видя в них лишь возможность весело провести время, а не угрозу своему браку. Впрочем, о каком браке могла идти речь?
Мэт совершенно забросил ее, и ей порой казалось, что, даже если бы она позволила себе забыться и, скажем, завести любовника, ему было бы на это наплевать.
18 июня 1812 года война между Англией и Америкой была объявлена.
Вечером того же дня Клэй, по обыкновению, явился к ужину, и разговор, разумеется, зашел о войне и о том, чем она грозит жителям Бостона. Лили знала, что Мэт скоро должен был отправиться в плавание, и это, как ни странно, тревожило ее.