Страница:
Позже в программу обучения ввели огнестрел. Мы ходили по тайге, тундре и горам зимой и летом. Тренировки воспринимались с радостью, они напоминали о прошлом, о прадеде, учившем жить именно так.
Еще нас обучали самым странным вещам. Совсем ненужным на первый взгляд. Например, находить по сотням мелких признаков залежи руды. Плавить металл, перековывать крицы в мечи и лопатки плугов… Сеять рожь, пшеницу и клевер. Выращивать картофель из семян. Лечить давно побежденные болезни, зашивать раны и делать операции. Всевозможным наукам. Не только математике и физике. Даже забытая в остальном мире риторика нашла себе место в учебной программе. И языкам. Не английскому, столь любимому в те годы, а странным, экзотическим. Старославянскому, латыни, греческому, древнегерманскому, китайскому и арабскому, грузинскому и армянскому, сербскому и венгерскому. Военной тактике и стратегии. Всего не перечислишь. Нашим сверстникам такое и не снилось. Даже в Оксфордах и МГУ.
И истории. С основным упором на древнюю. До двенадцатого века включительно. Мы не знали, что такое свободное время. У нас не было обычных игр и художественных книг. Мы играли в тренировки и читали учебники вместо художественных книг. Хотя нет, вру, были и художественные. Не детские сказки, а тщательно отобранные произведения, призванные воспитывать, а не развлекать.
Насколько я могу оценить с высоты прожитых лет, на нас работала Система. И каждый шаг был очень хорошо организован и продуман.
А потом нас стали учить смерти. Приучать к виду крови, хлещущей из распоротого мечом тела. Нашим мечом.
В «Дубраву» привозили преступников. И мы их убивали. Не ради убийства. Они не были связаны. Им давали оружие. Копья, топоры, иногда – мечи. И обещали свободу и чистый паспорт в случае победы. Тати плохо владели таким оружием. Но разница в возрасте, опыте и привычке убивать уравнивала шансы. Так им казалось. Почти все выходили на бой с довольной улыбкой. Кое-кто с улыбкой и умирал.
Удивительно, но повезло лишь одному. Глупая случайность, блик солнца в глаза, скользкая трава, и плотницкий топор крушит детские ребра. Лишь один из нас погиб в схватке. Гораздо больше потерь было из-за собственной глупости. Отравления, укусы, забывчивость или невнимательность. Наверное, наши воспитатели точно оценивали подготовку подопечных, прежде чем выставлять на бой.
Сначала детей было много. Со временем становилось все меньше. Кого-то, как я понял значительно позже, не выдерживающих темпа, увозили. Кто-то ломался.
Через шестнадцать лет нас осталось пятьдесят человек. Но уже не тех детей, что когда-то привезли на базу. Пятьдесят крепких двадцатилетних парней, блестяще подготовленных, лучших из лучших. И Неждана, сестренка, выдержавшая безумную гонку наравне с нами.
И тогда нас собрали, чтобы объяснить, ради чего все это делалось. И вторично попытались разлучить нашу тройку…»
Сибирь, объект «Дубрава», год 2007 от Рождества Христова, март
Кордно, маломисто[5] Хотенево, лето 782 от взятия Царьграда, травень
Еще нас обучали самым странным вещам. Совсем ненужным на первый взгляд. Например, находить по сотням мелких признаков залежи руды. Плавить металл, перековывать крицы в мечи и лопатки плугов… Сеять рожь, пшеницу и клевер. Выращивать картофель из семян. Лечить давно побежденные болезни, зашивать раны и делать операции. Всевозможным наукам. Не только математике и физике. Даже забытая в остальном мире риторика нашла себе место в учебной программе. И языкам. Не английскому, столь любимому в те годы, а странным, экзотическим. Старославянскому, латыни, греческому, древнегерманскому, китайскому и арабскому, грузинскому и армянскому, сербскому и венгерскому. Военной тактике и стратегии. Всего не перечислишь. Нашим сверстникам такое и не снилось. Даже в Оксфордах и МГУ.
И истории. С основным упором на древнюю. До двенадцатого века включительно. Мы не знали, что такое свободное время. У нас не было обычных игр и художественных книг. Мы играли в тренировки и читали учебники вместо художественных книг. Хотя нет, вру, были и художественные. Не детские сказки, а тщательно отобранные произведения, призванные воспитывать, а не развлекать.
Насколько я могу оценить с высоты прожитых лет, на нас работала Система. И каждый шаг был очень хорошо организован и продуман.
А потом нас стали учить смерти. Приучать к виду крови, хлещущей из распоротого мечом тела. Нашим мечом.
В «Дубраву» привозили преступников. И мы их убивали. Не ради убийства. Они не были связаны. Им давали оружие. Копья, топоры, иногда – мечи. И обещали свободу и чистый паспорт в случае победы. Тати плохо владели таким оружием. Но разница в возрасте, опыте и привычке убивать уравнивала шансы. Так им казалось. Почти все выходили на бой с довольной улыбкой. Кое-кто с улыбкой и умирал.
Удивительно, но повезло лишь одному. Глупая случайность, блик солнца в глаза, скользкая трава, и плотницкий топор крушит детские ребра. Лишь один из нас погиб в схватке. Гораздо больше потерь было из-за собственной глупости. Отравления, укусы, забывчивость или невнимательность. Наверное, наши воспитатели точно оценивали подготовку подопечных, прежде чем выставлять на бой.
Сначала детей было много. Со временем становилось все меньше. Кого-то, как я понял значительно позже, не выдерживающих темпа, увозили. Кто-то ломался.
Через шестнадцать лет нас осталось пятьдесят человек. Но уже не тех детей, что когда-то привезли на базу. Пятьдесят крепких двадцатилетних парней, блестяще подготовленных, лучших из лучших. И Неждана, сестренка, выдержавшая безумную гонку наравне с нами.
И тогда нас собрали, чтобы объяснить, ради чего все это делалось. И вторично попытались разлучить нашу тройку…»
Сибирь, объект «Дубрава», год 2007 от Рождества Христова, март
Общие собрания в «Дубраве» были редкостью. Даже не редкостью. Вообще их не было никогда. Конференц-зал простаивал большую часть времени, стараниями завхоза постоянно заполняясь непонятными ящиками и коробками. Разве что редкие занятия по риторике здесь проводили, чтобы воспитанники получили практику выступлений в больших помещениях. Да и не каждое занятие. Куда чаще выносили в лес и на поля, невзирая на дождь и снег. Обычно после марш-броска. Совмещали приятное с полезным.
Еще в конференц-зале одно время собирались группы перед зимними выходами. Удобно разложить барахло на большой площади, чтобы аккуратно все пересчитать и ничего не забыть. Но в последние годы перестали. За ненадобностью. Все, кто что-то забывал, уже давно отсеялись.
А вот сегодня созвали всех, даже дежурных из состава «курсантов» поснимали с постов. Из-за такой неожиданности собрались аж за полчаса до назначенного срока. Отроки маленько пошумели, перебрасываясь шуточками да подначивая Неждану. Это как положено. Никому не удалось к девке прислониться, но каждый надеялся пробиться к ее сердцу удачной остротой. Девушка в долгу не оставалась, а язычок у нее был куда острее мужских…
Наконец, появились командиры. Легкий гомон в горнице плавно перешел в шепот и вскоре затих. Начальство явилось все: воевода Серый, профессор Николай Васильевич и генерал Кубенин. Профессора на базе видели редко, он все больше мотался по городам и весям, утрясая внешние проблемы. Генерал и вовсе появлялся раз в три-четыре месяца. Смотрел на тренировки дружинников, улыбался в усы или недовольно качал головой и уезжал, перекинувшись парой слов с воеводой и профессором. А сейчас вот пришел на собрание. Было с чего погомонить, но привычка к дисциплине пересилила: замолчали.
А поднятая рука воеводы заставила закрыть рты даже самых отъявленных болтунов.
– Ну что ж, мои дорогие воспитанники, – начал речь профессор, – обучение ваше подошло к концу. Осталось только назвать причину столь своеобразной подготовки. – Николай Васильевич мелко засмеялся. – Я знаю, что ваши светлые головы выдвинули не один десяток версий. Кое-кто подобрался очень близко!
– А я тебе что говорил? – плохо скрываемым басом прошептал кто-то на задних рядах, склонившись к собеседнику.
– Тихо! – рявкнул Серый.
Зал выжидательно замер, словно перед броском. Никто не думал, конечно, что подобное обучение проводилось исключительно по прихоти заведующего учебным процессом. Уж больно специфические навыки давались в «Дубраве». Естественно, предположения строили все. В основном, во время выматывающих кроссов, когда ноги работают, руки ритм отбивают, а голове заняться нечем. Но ничего путного придумать не смогли. Где в двадцать первом веке могут потребоваться навыки владения, к примеру, мечом и луком? Разве что в черной-черной Африке. Да и то, там сейчас больше на «калашников» полагаются. А из холодного оружия применяют только разделочные ножи…
Профессор тем временем продолжал.
– Так вот, готовили вас специально под одно-единственное задание. Скоро мы сможем открыть портал в прошлое. Если точнее, в десятый век. Вы пойдете туда. Единой дружиной. С заданием – предотвратить феодальную раздробленность Руси. Историю тех лет каждый из вас знает получше краснодипломников любого истфака. Кучу ситуаций отыгрывали. И не один раз.
Профессор сделал паузу и отхлебнул воды из стакана.
– Нефигово поигрались, – выдохнул Заслав, двухметрового роста парень, входивший в лучшую «рукопашную» тройку.
– Ага, поигрались, – отреагировал профессор улыбкой. И повторил: – Предотвратить феодальную раздробленность. Как – решите на месте. Возможности наши, к сожалению, ограничены, попадете в год девятьсот тридцать девятый от рождества Христова, за шесть лет до смерти князя Игоря. И за два года до его неудачного похода на Византию. Впрочем, историю вы, повторюсь, знаете. Насколько ее вообще можно знать. Дело в другом. Обратной дороги нет. А потому каждый имеет право на отказ. Найдем, куда пристроить.
Николай Васильевич замолчал, обвел взглядом притихший зал. Тишину можно было потрогать рукой.
– Сколько вам времени нужно на размышления? – спросил генерал, кашлянув в кулак.
– Кто идет? – тут же поднялся, проскрипев неаккуратно отодвинутым стулом Мстислав, один из близнецов, вечных заводил, проказников, а заодно и братьев неугомонной Нежданы.
– Я иду, – ответил воевода. – Куда я от вас денусь. Ну и вы, кому не страшно головой вперед в прорубь махануть.
– Я с тобой, – тут же отозвался Вашко, – что ж я отца брошу, что ли?
– И мы, пожалуй, пойдем, раз на нас надеются, – хором высказались близнецы, все трое. Не уловить звонкий голосок Нежданы было невозможно.
Зал взорвался, отозвавшись общим одобрением. Отказников не было…
Серый улыбнулся про себя. Другого результата и не ожидал. Успел изучить воспитанников за шестнадцать лет. Из списков вычеркивали не только не справляющихся с нагрузками. Старались отделить и тех, кто мог испугаться, подвести, а то и предать, польстившись сиюминутной выгодой. Бочкой варенья и ящиком печенья…
– То есть все готовы? – подытожил генерал, в отличие от воеводы не скрывающий довольной улыбки. – Прекрасно! Верил в вас, ребята. Значит, идет воевода Серый и пятьдесят дружинников…
– Пятьдесят один, – поправили Кубенина.
– По списку пятьдесят человек, – удивился генерал, снова опустив глаза в документ, который, впрочем, при желании мог бы воспроизвести по памяти. Но порядок должон быть, – и одна девушка, – уточнил он. – Но посылать девчонку… – Кубенин мотнул головой, всем видом показывая свое, мягко говоря, отрицательное отношение. – Там мясорубка. Хуже любой «горячей точки». Наташа остается.
– Товарищ генерал, – снова встал Мстислав, – отпустите сестру. Ей без нас не жизнь. Да и нам без нее – тоска смертная. Не подведет она. И в подготовке никому не уступает. Вы же знаете.
Дружинники одобрительно зашумели. Неждану любили. Опекали немного, то да. Впрочем, исключительно как знак внимания, не нуждалась девушка в опеке.
– Вам что, совсем не жалко ее? – подключился профессор. – В столкновения латной конницы? Под хазарские сабли? Под греческий огонь? Девчонку?! Наталья, ну сама подумай!
Неждана поднялась со стула и пошла вперед, к президиуму. Упрямо наклонив голову и начиная слегка раскачиваться, словно «заводясь» перед схваткой.
– Во-первых, я давно уже не Наталья, – разнесся по залу язвительный голосок, когда девушка остановилась возле начальства. – Наташка надзирателей в детдоме шваброй охаживала. А я уже шестнадцать лет как Неждана. Сейчас без швабры обойдусь.
– Ножом запорешь? – усмехнулся генерал. – Как свиней?
– Зачем? – совершенно искренне удивилась Неждана. – И так справлюсь. Пальчиками, к примеру, через глазки мозги тупые достану. И пальцы оближу, – и скорчила свою самую, как ей казалось, страшную физиономию.
Зал хохотнул.
– А облизывать зачем? – поинтересовался Кубенин.
– Чтобы остальные боялись, – разъяснила девушка. – Психологическое воздействие на противника. Но дело не в этом. Вот вы за меня беспокоитесь, Николай Васильевич? А скажите, что будет со мной в большом мире? «Дубраву» ведь прикроют. Вот, например, хулиганы в подворотне нападут?
– И что, не отобьешься? – усмехнулся Кубенин. – Или побрезгуешь пальцы облизывать?
– Отобьюсь, товарищ генерал, – нежно пропела Неждана. – И не побрезгую. А вы меня от тюрьмы спасете? За убийство ведь сажают!
– Так не убивай!
– А вы нас учили как раз убивать… Да и потом, за переломы тоже сажают, – девушка мило улыбнулась. – Нет, я верю, и от срока отмажете, и в обиду не дадите. Но ведь я красивая, ко мне часто приставать будут… Зачем вам это? А если не спасете, то чем в тюрьму, так лучше в прошлое… Или моя задача – всех преступниц по тюрьмам перебить? – Неждана замолчала, выжидающе глядя на начальство.
Начальство молчало. Воевода посмеивался в усы. Кубенин уже по ходу речи был уверен, что сейчас начнет ржать и дружина, но… Парни не смеялись. Не только близнецы, вся дружина смотрела на него. Они все на стороне вздорной девчонки. И готовы отказаться выполнять приказ ради своего единства. Черт, развели тут демократию.
– Но и это не все, товарищ генерал, – продолжала Неждана после затянувшейся паузы. – Представьте, что потребуется соблазнить князя Игоря? Или Святослава того же? Не Заслава же к нему посылать, медведя нашего перекормленного? У князя от такой любовницы все на полшестого упадет и в жизни не поднимется. А то и удар хватанет!
– Да и я себя не пойму! – заворчал Заслав, тут же начав оглядываться в поисках шутников, не упускавших любой возможности позубоскалить над здоровенным, но простоватым парнем.
– Ты хоть пробовала князей соблазнять, Роксолана доморощенная? – спросил воевода, в упор глядя на и не думающую стесняться девушку.
– Так Заслав тоже не пробовал, – парировала Неждана, – а все одно мне с князем сподручней будет. Да и насчет тренировки… Пятьдесят парней есть, и времени вагон с маленькой тележкой. Надо, так потренируюсь!
– Неждана, кончай балаган! – прищурился Серый.
– Можно и без балагана, товарищ воевода, – девушка вытянулась по стойке «смирно». – Аргументы следующие: к жизни во внешнем мире я не приспособлена. Буду постоянно вляпываться в дурацкие ситуации с непредсказуемым исходом. Это раз. Второе. Все зачеты по подготовке я сдала по мужским нормам. То есть шансы на выживание в том мире имею такие же, как ребята. Третье. Иногда в делах разведки женщина может быть полезней мужчины. И плюс дополнительный меч. То есть шансы экспедиции на успех повышаются.
– Какой к херам собачьим лишний меч?! – возмутился Кубенин. – Против толкового мужика ты и секунды не протянешь. Не равняй тех бойцов с нашими неумехами. Серый, ты чего думаешь? – повернулся генерал к воеводе, не замечая ропота зала, возмущенного «неумехами». Что поделаешь, каждый присутствующий считал себя минимум на голову выше тогдашних воинов…
– Я еще вчера сказал, – откликнулся воевода. – Если помните, товарищ генерал…
– Помню, – поморщился Кубенин. – Сам ты, Волошин, дурак, вот что сказать хочу, если такую гадюку берешь под личную ответственность. А вы, товарищ поляница, – обратился генерал к девушке, – еще разок нормативы сдадите. На моих глазах. Тоже мне, заслуженный мастер спорта по бою на швабрах…
– Не победила, – ответил генерал, – но… Понимаешь, воевода, баба есть баба! Вот пусть под угрозой половой дискриминации упрется и поработает над собой.
– Перед смертью не надышишься, – проворчал профессор. – Шестнадцать лет тренировалась, полгода ничего не изменят.
– Ничего. Хоть малость, а прибавит. Может, эта малость ей жизнь спасет. Или другому кому.
– Так вы не собирались ее оставлять? – уточнил Волошин.
– Нет, конечно! – усмехнулся Кубенин. – Сам знаешь, что здесь будет. Точнее, не будет…
– Все-таки, не будет?
– Скорее всего, – пробурчал Артюхин.
– Так может… – начал Сергей.
– Не может, – жестко прервал подчиненного генерал. – Не может…
Еще в конференц-зале одно время собирались группы перед зимними выходами. Удобно разложить барахло на большой площади, чтобы аккуратно все пересчитать и ничего не забыть. Но в последние годы перестали. За ненадобностью. Все, кто что-то забывал, уже давно отсеялись.
А вот сегодня созвали всех, даже дежурных из состава «курсантов» поснимали с постов. Из-за такой неожиданности собрались аж за полчаса до назначенного срока. Отроки маленько пошумели, перебрасываясь шуточками да подначивая Неждану. Это как положено. Никому не удалось к девке прислониться, но каждый надеялся пробиться к ее сердцу удачной остротой. Девушка в долгу не оставалась, а язычок у нее был куда острее мужских…
Наконец, появились командиры. Легкий гомон в горнице плавно перешел в шепот и вскоре затих. Начальство явилось все: воевода Серый, профессор Николай Васильевич и генерал Кубенин. Профессора на базе видели редко, он все больше мотался по городам и весям, утрясая внешние проблемы. Генерал и вовсе появлялся раз в три-четыре месяца. Смотрел на тренировки дружинников, улыбался в усы или недовольно качал головой и уезжал, перекинувшись парой слов с воеводой и профессором. А сейчас вот пришел на собрание. Было с чего погомонить, но привычка к дисциплине пересилила: замолчали.
А поднятая рука воеводы заставила закрыть рты даже самых отъявленных болтунов.
– Ну что ж, мои дорогие воспитанники, – начал речь профессор, – обучение ваше подошло к концу. Осталось только назвать причину столь своеобразной подготовки. – Николай Васильевич мелко засмеялся. – Я знаю, что ваши светлые головы выдвинули не один десяток версий. Кое-кто подобрался очень близко!
– А я тебе что говорил? – плохо скрываемым басом прошептал кто-то на задних рядах, склонившись к собеседнику.
– Тихо! – рявкнул Серый.
Зал выжидательно замер, словно перед броском. Никто не думал, конечно, что подобное обучение проводилось исключительно по прихоти заведующего учебным процессом. Уж больно специфические навыки давались в «Дубраве». Естественно, предположения строили все. В основном, во время выматывающих кроссов, когда ноги работают, руки ритм отбивают, а голове заняться нечем. Но ничего путного придумать не смогли. Где в двадцать первом веке могут потребоваться навыки владения, к примеру, мечом и луком? Разве что в черной-черной Африке. Да и то, там сейчас больше на «калашников» полагаются. А из холодного оружия применяют только разделочные ножи…
Профессор тем временем продолжал.
– Так вот, готовили вас специально под одно-единственное задание. Скоро мы сможем открыть портал в прошлое. Если точнее, в десятый век. Вы пойдете туда. Единой дружиной. С заданием – предотвратить феодальную раздробленность Руси. Историю тех лет каждый из вас знает получше краснодипломников любого истфака. Кучу ситуаций отыгрывали. И не один раз.
Профессор сделал паузу и отхлебнул воды из стакана.
– Нефигово поигрались, – выдохнул Заслав, двухметрового роста парень, входивший в лучшую «рукопашную» тройку.
– Ага, поигрались, – отреагировал профессор улыбкой. И повторил: – Предотвратить феодальную раздробленность. Как – решите на месте. Возможности наши, к сожалению, ограничены, попадете в год девятьсот тридцать девятый от рождества Христова, за шесть лет до смерти князя Игоря. И за два года до его неудачного похода на Византию. Впрочем, историю вы, повторюсь, знаете. Насколько ее вообще можно знать. Дело в другом. Обратной дороги нет. А потому каждый имеет право на отказ. Найдем, куда пристроить.
Николай Васильевич замолчал, обвел взглядом притихший зал. Тишину можно было потрогать рукой.
– Сколько вам времени нужно на размышления? – спросил генерал, кашлянув в кулак.
– Кто идет? – тут же поднялся, проскрипев неаккуратно отодвинутым стулом Мстислав, один из близнецов, вечных заводил, проказников, а заодно и братьев неугомонной Нежданы.
– Я иду, – ответил воевода. – Куда я от вас денусь. Ну и вы, кому не страшно головой вперед в прорубь махануть.
– Я с тобой, – тут же отозвался Вашко, – что ж я отца брошу, что ли?
– И мы, пожалуй, пойдем, раз на нас надеются, – хором высказались близнецы, все трое. Не уловить звонкий голосок Нежданы было невозможно.
Зал взорвался, отозвавшись общим одобрением. Отказников не было…
Серый улыбнулся про себя. Другого результата и не ожидал. Успел изучить воспитанников за шестнадцать лет. Из списков вычеркивали не только не справляющихся с нагрузками. Старались отделить и тех, кто мог испугаться, подвести, а то и предать, польстившись сиюминутной выгодой. Бочкой варенья и ящиком печенья…
– То есть все готовы? – подытожил генерал, в отличие от воеводы не скрывающий довольной улыбки. – Прекрасно! Верил в вас, ребята. Значит, идет воевода Серый и пятьдесят дружинников…
– Пятьдесят один, – поправили Кубенина.
– По списку пятьдесят человек, – удивился генерал, снова опустив глаза в документ, который, впрочем, при желании мог бы воспроизвести по памяти. Но порядок должон быть, – и одна девушка, – уточнил он. – Но посылать девчонку… – Кубенин мотнул головой, всем видом показывая свое, мягко говоря, отрицательное отношение. – Там мясорубка. Хуже любой «горячей точки». Наташа остается.
– Товарищ генерал, – снова встал Мстислав, – отпустите сестру. Ей без нас не жизнь. Да и нам без нее – тоска смертная. Не подведет она. И в подготовке никому не уступает. Вы же знаете.
Дружинники одобрительно зашумели. Неждану любили. Опекали немного, то да. Впрочем, исключительно как знак внимания, не нуждалась девушка в опеке.
– Вам что, совсем не жалко ее? – подключился профессор. – В столкновения латной конницы? Под хазарские сабли? Под греческий огонь? Девчонку?! Наталья, ну сама подумай!
Неждана поднялась со стула и пошла вперед, к президиуму. Упрямо наклонив голову и начиная слегка раскачиваться, словно «заводясь» перед схваткой.
– Во-первых, я давно уже не Наталья, – разнесся по залу язвительный голосок, когда девушка остановилась возле начальства. – Наташка надзирателей в детдоме шваброй охаживала. А я уже шестнадцать лет как Неждана. Сейчас без швабры обойдусь.
– Ножом запорешь? – усмехнулся генерал. – Как свиней?
– Зачем? – совершенно искренне удивилась Неждана. – И так справлюсь. Пальчиками, к примеру, через глазки мозги тупые достану. И пальцы оближу, – и скорчила свою самую, как ей казалось, страшную физиономию.
Зал хохотнул.
– А облизывать зачем? – поинтересовался Кубенин.
– Чтобы остальные боялись, – разъяснила девушка. – Психологическое воздействие на противника. Но дело не в этом. Вот вы за меня беспокоитесь, Николай Васильевич? А скажите, что будет со мной в большом мире? «Дубраву» ведь прикроют. Вот, например, хулиганы в подворотне нападут?
– И что, не отобьешься? – усмехнулся Кубенин. – Или побрезгуешь пальцы облизывать?
– Отобьюсь, товарищ генерал, – нежно пропела Неждана. – И не побрезгую. А вы меня от тюрьмы спасете? За убийство ведь сажают!
– Так не убивай!
– А вы нас учили как раз убивать… Да и потом, за переломы тоже сажают, – девушка мило улыбнулась. – Нет, я верю, и от срока отмажете, и в обиду не дадите. Но ведь я красивая, ко мне часто приставать будут… Зачем вам это? А если не спасете, то чем в тюрьму, так лучше в прошлое… Или моя задача – всех преступниц по тюрьмам перебить? – Неждана замолчала, выжидающе глядя на начальство.
Начальство молчало. Воевода посмеивался в усы. Кубенин уже по ходу речи был уверен, что сейчас начнет ржать и дружина, но… Парни не смеялись. Не только близнецы, вся дружина смотрела на него. Они все на стороне вздорной девчонки. И готовы отказаться выполнять приказ ради своего единства. Черт, развели тут демократию.
– Но и это не все, товарищ генерал, – продолжала Неждана после затянувшейся паузы. – Представьте, что потребуется соблазнить князя Игоря? Или Святослава того же? Не Заслава же к нему посылать, медведя нашего перекормленного? У князя от такой любовницы все на полшестого упадет и в жизни не поднимется. А то и удар хватанет!
– Да и я себя не пойму! – заворчал Заслав, тут же начав оглядываться в поисках шутников, не упускавших любой возможности позубоскалить над здоровенным, но простоватым парнем.
– Ты хоть пробовала князей соблазнять, Роксолана доморощенная? – спросил воевода, в упор глядя на и не думающую стесняться девушку.
– Так Заслав тоже не пробовал, – парировала Неждана, – а все одно мне с князем сподручней будет. Да и насчет тренировки… Пятьдесят парней есть, и времени вагон с маленькой тележкой. Надо, так потренируюсь!
– Неждана, кончай балаган! – прищурился Серый.
– Можно и без балагана, товарищ воевода, – девушка вытянулась по стойке «смирно». – Аргументы следующие: к жизни во внешнем мире я не приспособлена. Буду постоянно вляпываться в дурацкие ситуации с непредсказуемым исходом. Это раз. Второе. Все зачеты по подготовке я сдала по мужским нормам. То есть шансы на выживание в том мире имею такие же, как ребята. Третье. Иногда в делах разведки женщина может быть полезней мужчины. И плюс дополнительный меч. То есть шансы экспедиции на успех повышаются.
– Какой к херам собачьим лишний меч?! – возмутился Кубенин. – Против толкового мужика ты и секунды не протянешь. Не равняй тех бойцов с нашими неумехами. Серый, ты чего думаешь? – повернулся генерал к воеводе, не замечая ропота зала, возмущенного «неумехами». Что поделаешь, каждый присутствующий считал себя минимум на голову выше тогдашних воинов…
– Я еще вчера сказал, – откликнулся воевода. – Если помните, товарищ генерал…
– Помню, – поморщился Кубенин. – Сам ты, Волошин, дурак, вот что сказать хочу, если такую гадюку берешь под личную ответственность. А вы, товарищ поляница, – обратился генерал к девушке, – еще разок нормативы сдадите. На моих глазах. Тоже мне, заслуженный мастер спорта по бою на швабрах…
* * *
– И зачем это было нужно, товарищ генерал? – вопрос прозвучал жестко. Даже сердито. Совсем не так должен спрашивать подчиненный у начальства. Тем более самого высокого начальства. Но в конторе человек, идущий старшим на задание, имел право на такой тон. Особенно, когда задание не предусматривает возврата. – Вчера же все решили. Или за ночь наука победила, и все будет иначе?– Не победила, – ответил генерал, – но… Понимаешь, воевода, баба есть баба! Вот пусть под угрозой половой дискриминации упрется и поработает над собой.
– Перед смертью не надышишься, – проворчал профессор. – Шестнадцать лет тренировалась, полгода ничего не изменят.
– Ничего. Хоть малость, а прибавит. Может, эта малость ей жизнь спасет. Или другому кому.
– Так вы не собирались ее оставлять? – уточнил Волошин.
– Нет, конечно! – усмехнулся Кубенин. – Сам знаешь, что здесь будет. Точнее, не будет…
– Все-таки, не будет?
– Скорее всего, – пробурчал Артюхин.
– Так может… – начал Сергей.
– Не может, – жестко прервал подчиненного генерал. – Не может…
Кордно, маломисто[5] Хотенево, лето 782 от взятия Царьграда, травень
Самобег[6] Буривой оставил дома. Мелькнула мысль проехаться, но лишь мимоходом. Ему еще не приходилось бывать в Хотенево после прокладки ветки подземки[7]. Хотелось глянуть на новые станции глазами пешехода, а не пялясь сквозь слюду[8].
Как оказалось, все верно рассудил. Столичная подземка не зря славилась на весь мир своими дворцами. Свежепостроенная ветка не подкачала, жаль только, что из окон поезда много не разглядишь. Хорошо удалось рассмотреть только конечную станцию «Хотенево», тезку маломиста столицы. Выдержанная в бело-зеленых цветах, со стремительными линиями построек станция впечатляла.
Увы, даже на такую малость никак нельзя было потратить достаточно времени.
Само маломисто мало чем отличалось от других окраин Кордно. Типичные городские окраины, как и везде. Те же многоповерховые[9] избени[10], построенные упрощенным образом, без традиционной резьбы и прочих излишеств, просторные улицы, приземистые коробки стоянок самобегов… Глазу не за что зацепиться. Скучное место. Да и доводилось старшему волхву побывать здесь ранее. И не один раз.
Нужный избень все же выделялся из общего ряда. Тоже верховка[11], но не обычная коробка, за два месяца склепанная из железобетонных плит, а красивое, не лишенное некоторой вычурности здание из красного кирпича, обнесенное кованой узорчатой решеткой высотой в косую сажень.
В последние годы властные мужи, а также розмыслы, знатцы и искусники[12] предпочитали жить на окраинах, а не в загрязненном городскими газами центре. Пошло вот такое всеобъемлющее поветрие. Вот и росли в удаленных маломистах белокостные[13] избени, горницы[14] в которых стоили дороже, чем возле Кремля.
Буривой назвал номер горницы улыбчивому стражнику[15] у ворот. Тот, улыбаясь, но все же держа гостя в прицеле внимательного взгляда, набрал сочетание на замке входной двери. Та широко распахнулась. Старший волхв кивком поблагодарил стражника и по широкой лестнице взлетел на третий этаж. Подъемники[16] особой любви не внушали. Да и если лестница есть, лучше по ней забежать. А то в дружинный зал[17] заглядывать редко удается, того гляди, пузо начнет через пояс свешиваться. Это в тридцать-то годков…
Звонок соловьиной трелью взбудоражил покой обитателя горницы на четвертом поверхе[18]. Судя по лицу, обитатель сей изволил почивать. За полдень-то… Но при виде гостя недовольная гримаса мигом пропала, словно и не было ее, тут же сменившись на искреннюю улыбку:
– Буренька! Исполать тебе! Не забываешь старика! Не стой в дверях, не стой, заходи!
– И тебе здоровья, стрый[19]! – ответил волхв, проходя в горницу. – Как ты?
– Да ничего, милостью Велеса здоров. Хотя не тот, что в былые годы…
Старик, не прекращая разговор, накрывал на стол, с юношеской скоростью бегая по обширной кухне. Маленький электрический самовар, стилизованный под старину, чайные чашечки, вазочки с вареньем… Собеседники устроились поудобнее. Отставили чашки прохолонуть малость, чтобы кипятком глотки не обжигать. В последнее время снова многим полюбился тайский чай, сильно потеснивший традиционные взвары и сбитни.
– А ты ведь, Буренька, не просто так старика вспомнил, – с улыбкой посмотрев на братыча[20], произнес хозяин, когда уже перекинулись обычными словесами про сколько лет сколько зим, да про погоду, вкупе с новейшими событиями в мире… – Не стесняйся, переходи к делу.
– И то верно, Ждан Ярославич, – тут же посерьезнел волхв, – совет нужен. Как раз по твоей страсти потаенной.
– Не такая уж она и потаенная, – хихикнул знатец, – если даже Скрытная Управа про то наслышана. А вот что в мире перевернулось, что вы в дела старые нос сунуть решили? Бед нынешних мало?
– Как видишь, мало, – сухо ответил Буривой. Не любил он намеков, что Управа мышей не ловит. Но все же сумел сдержаться и продолжил, улыбнувшись: – Вот скажи мне, стрый, кто из розмыслов лучше всех про русинов знает? Тех, из которых князь Ярослав Кордновский будет?
– Смешной, ты, братыч, честное слово, – старик не задумался ни на миг. – Да никто про них особо не знает. А вообще, – лукавая усмешка тронула старческие губы. – Пожалуй, я самым знающим считаюсь, и то многое не расскажу. А что именно вдруг занозой стало?
– Все, дядюшка, буквально все. И не занозой, а целым бревном застряло под ногтем, – Буривой снова посерьезнел. – Кто они, откуда взялись, как на Русь попали. А особливо – всяческие загадки и непонятности, с ними связанные.
Розмысл задумался. Взял уже остывшую чашку, сделал пару мелких глоточков, снова отставил. Задумался, скрестив пальцы под подбородком. Волхв терпеливо ждал. Ждан Ярославов вдруг резко тряхнул седой головой и снова вернулся в Явь из Нави, куда унесся мыслями…
– Да уж, загадок хватает. Многие ученые мужи над тем голову ломали. Не одну свитницу[21] до потолка наполнить можно. Столько отроков розмыслами стали, над сиими вопросами размышляя…
– А если вкратце? И не от рождения Рода.
– Если вкратце надо, то книгу Вукову читай. Там все и изложено. Вкратце, и повесть не от Рода, – Ждан Ярославов обиженно отвернулся и, глядя в окно, нараспев прочитал: – «Пришли во третьем годе до взятия Царьградова в земли вятичские, люди незнамые, крови славянской, себя русинами прозывающие, и было их числом в полста отроков да Неждана-поляница, да воевода Серый. И принесли весть злую, о враге страшном, татарами рекомом, да оружие доброе принесли. И были они вои великие, все как один…»
Розмысл повернулся к выжидающе замершему волхву и продолжил, уже не чеканным слогом древних летописов, а вполне обычным:
– А далее, очень резкое, можно сказать молниеносное, проникновение русинов во властные структуры окрестных племенных союзов, стремительное объединение славян, взлет технологического развития до нереальных высот. Закономерное падение Хазарского каганата, и не столь закономерное, но столь же быстрое, Империи Ромеев. Возникает Великая Русь. И снова-таки молниеносно становится первой среди государств Европы, да и Средней Азии. А еще через пару десятилетий простирает свое влияние аж до Тая! Только это ты и без меня знаешь. Вроде как в Управе зачаткам истории учат.
– Зачаткам-то учат, но вот про загадки молчать предпочитают. А они есть, нутром чую.
– Верно. Есть. Не подводит тебя нутро твое. Сплошные загадки, ежели как сродственнику говорить. Для начала – откуда те русины взялись? Скорее всего пришли с северо-востока. По крайней мере сами так утверждали. Да и путь их как раз из тех мест пролегать должен. Но, если отсюда размышлять, то поселения должны оставаться или какие другие следы вещественной культуры. А их нет. Совсем.
– Может, не нашли? По бересам всем проводили, что мол, выехали копать, а сами по селам да вескам самогонку хлестали? – хоть в мелочи, но Буривой постарался ответить на подколки дяди.
– Ну да! – старик на подколку предпочел внимания не обращать. – Пять веков самогонку хлещем. С скрытноуправцев пример берем, коим сам Вукомил завещал. Вот и затоптали все следы напрочь. Не смешно, братыч, совсем не смешно. Тайгу мелкой сетью прочесали и не нашли? Ни строений, ни развалин, ни захоронений. Даже вшивого зимника, и то нет! А то, что есть, все туземцами сооружено и до уровня русинского недотягивают. Ни одного упоминания в исторических документах до минус второго года. Ни у арабов, ни у ромеев, ни у тайцев. И в славянских источниках пусто.
– Ну, Тай-то далеко! – Варенье из морошки следует черпать большой серебряной ложкой. И повторять несколько раз. Пока Ждан отвлекся-то, соловьем распелся… Но варенье подъедать надо, а ушки на макушке держать.
– Если верить книге Велеса, то легендарные блискавицы были закуплены «весом за смарагды-камни за морем-окияном в Тай-стране».
– Далеко, да не за морем…
– Ох, Буривой, Буривой… – розмысл налил себе еще чая и улыбнулся. – Ты морошку ешь, да думать головой не забывай. «За морем-окияном» – не более чем присказка тех времен, означающая «очень далеко». Полнейшее подобие – «за тридевять земель» и тому подобные тридесятые царства. И «в стране Тай», между прочим, тоже. Так что мог быть и Тай. Вот только тайские источники это не подтверждают. А потому делать выводы, что русины имели какие-либо торговые или воинские связи с Таем – мягко говоря, неразумно. Это как сову на глобус натягивать. Вроде бы и налезла, но кругом крылья и хвосты топорщатся. А еще многозарядные самострелы имеются, на кои любители «Тайской» теории так кивать любят… Да, на Руси оружие это появилось именно с русинами. И кроме Руси они найдены только в Тае. Но! Все «тайцы» забывают, что хоть самострелы и подобны русинским, но настолько проще… – Ждан не договорил, только пренебрежительно махнув рукой.
– Так может, наоборот, тайцы их у русинов взяли? – хорошо задавать глупые вопросы, когда знаешь правильный ответ…
– Не взяли, дознатчик[22] ты мой, не взяли. Идея параллельно развивалась. Только у русинов настолько быстрее. А мечи? А брони? Их мало до нас дошло, но там уровень… У русинов было настоящее производство. С заводами, великолепным инженерным корпусом… И огромной загадкой… Потому что никаких следов!
Почти четверть часа собеседники молчали. Только крохотными глотками потягивали чай да воздавали должное варенью, исчезавшему со скоростью лежалого снега посреди летней жары.
– А еще загадки? – спросил Буривой, когда взвар уже начал выплескиваться из ушей.
– Еще загадок хочешь, братыч? Да легко!
Как оказалось, все верно рассудил. Столичная подземка не зря славилась на весь мир своими дворцами. Свежепостроенная ветка не подкачала, жаль только, что из окон поезда много не разглядишь. Хорошо удалось рассмотреть только конечную станцию «Хотенево», тезку маломиста столицы. Выдержанная в бело-зеленых цветах, со стремительными линиями построек станция впечатляла.
Увы, даже на такую малость никак нельзя было потратить достаточно времени.
Само маломисто мало чем отличалось от других окраин Кордно. Типичные городские окраины, как и везде. Те же многоповерховые[9] избени[10], построенные упрощенным образом, без традиционной резьбы и прочих излишеств, просторные улицы, приземистые коробки стоянок самобегов… Глазу не за что зацепиться. Скучное место. Да и доводилось старшему волхву побывать здесь ранее. И не один раз.
Нужный избень все же выделялся из общего ряда. Тоже верховка[11], но не обычная коробка, за два месяца склепанная из железобетонных плит, а красивое, не лишенное некоторой вычурности здание из красного кирпича, обнесенное кованой узорчатой решеткой высотой в косую сажень.
В последние годы властные мужи, а также розмыслы, знатцы и искусники[12] предпочитали жить на окраинах, а не в загрязненном городскими газами центре. Пошло вот такое всеобъемлющее поветрие. Вот и росли в удаленных маломистах белокостные[13] избени, горницы[14] в которых стоили дороже, чем возле Кремля.
Буривой назвал номер горницы улыбчивому стражнику[15] у ворот. Тот, улыбаясь, но все же держа гостя в прицеле внимательного взгляда, набрал сочетание на замке входной двери. Та широко распахнулась. Старший волхв кивком поблагодарил стражника и по широкой лестнице взлетел на третий этаж. Подъемники[16] особой любви не внушали. Да и если лестница есть, лучше по ней забежать. А то в дружинный зал[17] заглядывать редко удается, того гляди, пузо начнет через пояс свешиваться. Это в тридцать-то годков…
Звонок соловьиной трелью взбудоражил покой обитателя горницы на четвертом поверхе[18]. Судя по лицу, обитатель сей изволил почивать. За полдень-то… Но при виде гостя недовольная гримаса мигом пропала, словно и не было ее, тут же сменившись на искреннюю улыбку:
– Буренька! Исполать тебе! Не забываешь старика! Не стой в дверях, не стой, заходи!
– И тебе здоровья, стрый[19]! – ответил волхв, проходя в горницу. – Как ты?
– Да ничего, милостью Велеса здоров. Хотя не тот, что в былые годы…
Старик, не прекращая разговор, накрывал на стол, с юношеской скоростью бегая по обширной кухне. Маленький электрический самовар, стилизованный под старину, чайные чашечки, вазочки с вареньем… Собеседники устроились поудобнее. Отставили чашки прохолонуть малость, чтобы кипятком глотки не обжигать. В последнее время снова многим полюбился тайский чай, сильно потеснивший традиционные взвары и сбитни.
– А ты ведь, Буренька, не просто так старика вспомнил, – с улыбкой посмотрев на братыча[20], произнес хозяин, когда уже перекинулись обычными словесами про сколько лет сколько зим, да про погоду, вкупе с новейшими событиями в мире… – Не стесняйся, переходи к делу.
– И то верно, Ждан Ярославич, – тут же посерьезнел волхв, – совет нужен. Как раз по твоей страсти потаенной.
– Не такая уж она и потаенная, – хихикнул знатец, – если даже Скрытная Управа про то наслышана. А вот что в мире перевернулось, что вы в дела старые нос сунуть решили? Бед нынешних мало?
– Как видишь, мало, – сухо ответил Буривой. Не любил он намеков, что Управа мышей не ловит. Но все же сумел сдержаться и продолжил, улыбнувшись: – Вот скажи мне, стрый, кто из розмыслов лучше всех про русинов знает? Тех, из которых князь Ярослав Кордновский будет?
– Смешной, ты, братыч, честное слово, – старик не задумался ни на миг. – Да никто про них особо не знает. А вообще, – лукавая усмешка тронула старческие губы. – Пожалуй, я самым знающим считаюсь, и то многое не расскажу. А что именно вдруг занозой стало?
– Все, дядюшка, буквально все. И не занозой, а целым бревном застряло под ногтем, – Буривой снова посерьезнел. – Кто они, откуда взялись, как на Русь попали. А особливо – всяческие загадки и непонятности, с ними связанные.
Розмысл задумался. Взял уже остывшую чашку, сделал пару мелких глоточков, снова отставил. Задумался, скрестив пальцы под подбородком. Волхв терпеливо ждал. Ждан Ярославов вдруг резко тряхнул седой головой и снова вернулся в Явь из Нави, куда унесся мыслями…
– Да уж, загадок хватает. Многие ученые мужи над тем голову ломали. Не одну свитницу[21] до потолка наполнить можно. Столько отроков розмыслами стали, над сиими вопросами размышляя…
– А если вкратце? И не от рождения Рода.
– Если вкратце надо, то книгу Вукову читай. Там все и изложено. Вкратце, и повесть не от Рода, – Ждан Ярославов обиженно отвернулся и, глядя в окно, нараспев прочитал: – «Пришли во третьем годе до взятия Царьградова в земли вятичские, люди незнамые, крови славянской, себя русинами прозывающие, и было их числом в полста отроков да Неждана-поляница, да воевода Серый. И принесли весть злую, о враге страшном, татарами рекомом, да оружие доброе принесли. И были они вои великие, все как один…»
Розмысл повернулся к выжидающе замершему волхву и продолжил, уже не чеканным слогом древних летописов, а вполне обычным:
– А далее, очень резкое, можно сказать молниеносное, проникновение русинов во властные структуры окрестных племенных союзов, стремительное объединение славян, взлет технологического развития до нереальных высот. Закономерное падение Хазарского каганата, и не столь закономерное, но столь же быстрое, Империи Ромеев. Возникает Великая Русь. И снова-таки молниеносно становится первой среди государств Европы, да и Средней Азии. А еще через пару десятилетий простирает свое влияние аж до Тая! Только это ты и без меня знаешь. Вроде как в Управе зачаткам истории учат.
– Зачаткам-то учат, но вот про загадки молчать предпочитают. А они есть, нутром чую.
– Верно. Есть. Не подводит тебя нутро твое. Сплошные загадки, ежели как сродственнику говорить. Для начала – откуда те русины взялись? Скорее всего пришли с северо-востока. По крайней мере сами так утверждали. Да и путь их как раз из тех мест пролегать должен. Но, если отсюда размышлять, то поселения должны оставаться или какие другие следы вещественной культуры. А их нет. Совсем.
– Может, не нашли? По бересам всем проводили, что мол, выехали копать, а сами по селам да вескам самогонку хлестали? – хоть в мелочи, но Буривой постарался ответить на подколки дяди.
– Ну да! – старик на подколку предпочел внимания не обращать. – Пять веков самогонку хлещем. С скрытноуправцев пример берем, коим сам Вукомил завещал. Вот и затоптали все следы напрочь. Не смешно, братыч, совсем не смешно. Тайгу мелкой сетью прочесали и не нашли? Ни строений, ни развалин, ни захоронений. Даже вшивого зимника, и то нет! А то, что есть, все туземцами сооружено и до уровня русинского недотягивают. Ни одного упоминания в исторических документах до минус второго года. Ни у арабов, ни у ромеев, ни у тайцев. И в славянских источниках пусто.
– Ну, Тай-то далеко! – Варенье из морошки следует черпать большой серебряной ложкой. И повторять несколько раз. Пока Ждан отвлекся-то, соловьем распелся… Но варенье подъедать надо, а ушки на макушке держать.
– Если верить книге Велеса, то легендарные блискавицы были закуплены «весом за смарагды-камни за морем-окияном в Тай-стране».
– Далеко, да не за морем…
– Ох, Буривой, Буривой… – розмысл налил себе еще чая и улыбнулся. – Ты морошку ешь, да думать головой не забывай. «За морем-окияном» – не более чем присказка тех времен, означающая «очень далеко». Полнейшее подобие – «за тридевять земель» и тому подобные тридесятые царства. И «в стране Тай», между прочим, тоже. Так что мог быть и Тай. Вот только тайские источники это не подтверждают. А потому делать выводы, что русины имели какие-либо торговые или воинские связи с Таем – мягко говоря, неразумно. Это как сову на глобус натягивать. Вроде бы и налезла, но кругом крылья и хвосты топорщатся. А еще многозарядные самострелы имеются, на кои любители «Тайской» теории так кивать любят… Да, на Руси оружие это появилось именно с русинами. И кроме Руси они найдены только в Тае. Но! Все «тайцы» забывают, что хоть самострелы и подобны русинским, но настолько проще… – Ждан не договорил, только пренебрежительно махнув рукой.
– Так может, наоборот, тайцы их у русинов взяли? – хорошо задавать глупые вопросы, когда знаешь правильный ответ…
– Не взяли, дознатчик[22] ты мой, не взяли. Идея параллельно развивалась. Только у русинов настолько быстрее. А мечи? А брони? Их мало до нас дошло, но там уровень… У русинов было настоящее производство. С заводами, великолепным инженерным корпусом… И огромной загадкой… Потому что никаких следов!
Почти четверть часа собеседники молчали. Только крохотными глотками потягивали чай да воздавали должное варенью, исчезавшему со скоростью лежалого снега посреди летней жары.
– А еще загадки? – спросил Буривой, когда взвар уже начал выплескиваться из ушей.
– Еще загадок хочешь, братыч? Да легко!