Миллер Линда Лейл. Лили и майор

   — Я обожаю женщин, — возразил он, целуя ее обнаженные плечи.
   — Когда они тебе покорны, конечно.
   — Безусловно, — подтвердил Калеб. Он уже развязал ленты ее шляпки и укладывал сооружение из перьев обратно в коробку.
   — И не надейся, что тебе удастся заманить меня в постель, — капризно продолжала Лили. — Сначала ты должен поклясться, что не дашь Руперту ни гроша на его школу, если он не будет принимать в нее девочек.
   — Вы имеете право отвергать мое мнение сколько вашей душе угодно, миссис Холидей, но вы не имеете права отвергать меня в постели, — предупредил Калеб, повернув ее лицом к себе. — Надеюсь, это вам понятно?
   — Черта с два тебя когда-нибудь волновало мое мнение, — снова раскраснелась от гнева Лили, — но скоро ты об этом пожалеешь.
   — Временами мне кажется, что тебе доставляет удовольствие испытывать мое терпение. А когда я, несмотря на твое сопротивление, все же овладеваю тобой, ты испытываешь еще большее наслаждение, не так ли?
   Лили подняла было руку, чтобы залепить ему пощечину, но задумалась над его словами.
   — Ты просто невозможен.
   Калеб привлек ее к себе и поцеловал. Лили какое-то время сопротивлялась, но инстинкт все же взял верх, и она ответила на поцелуй. А теперь, когда она сама прижималась к нему всем телом, он отстранился.
   — У меня есть срочные дела, — заявил он. — Увидимся позже, за обедом.
   — Что еще за дела? — Лили не поверила своим ушам: неужели после такого поцелуя он способен оставить ее? Пытаясь пригладить растрепавшиеся волосы, она засеменила следом за мужем к двери.
   — Если тебе так хочется знать, — терпеливо отвечал он, — то я должен послать телеграмму брату.
   — И что ты ему напишешь? — Хотя Лили вроде бы смирилась с мыслью о том, что рано или поздно ей придется расстаться со своей землей и отправиться в Фокс Чейпл, она невольно вздрогнула при мысли об этом.
   — Я пошлю его прямиком ко всем чертям, — отвечал Калеб. Он легко провел рукой по ее груди, повернулся и вышел, прикрыв за собой дверь.
   Несмотря на нежные чувства к молодому супругу, сейчас Лили с наслаждением придушила бы его. Он так бессовестно раздразнил ее, а сам остался настолько холоден, что запросто смог уйти. Лили поняла, что ее просто наказали, и разозлилась еще больше.
   Недолго думая, она, с ненавистью окинув взглядом гостиничный номер, едва не ставший ее тюрьмой, распахнула дверь и проследовала прочь, прихватив чемодан, в котором были уложены ее личные покупки. Если Калеб имеет наглость ожидать, что она будет послушно сидеть взаперти как наказанный ребенок, то он глубоко ошибается.
   Явившись в платную конюшню, она наняла коляску и пару лошадей, приказав переслать счет Калебу. Затем, не забыв прихватить покупки, направилась к Руперту.
   Он был дома, но ей пришлось довольно долго дожидаться, пока он ответит на ее стук. По его всклокоченному виду Лили решила, что в спальне у него наверняка скрывается Винола.
   — Я пришла попрощаться с тобой, — напряженным голосом сообщила сестра, — а кроме того, сказать, что не держу на тебя зла, хотя ты очень несправедливо обошелся сегодня со мной.
   — Ты что, уезжаешь?! — Руперт ошалело уставился на Лили, а потом, словно не веря своим глазам, заглянул ей за плечо. — А майор знает?
   — Калеб считает, что он всегда прав, — покачала головой Лили, — а кроме того, имел наглость приказать мне сидеть взаперти, словно я ребенок. Он полагает, что Господь создал женщин лишь для того, чтобы они были рабами у мужчин. И ради его собственных дочерей, коим только предстоит появиться на свет, я должна преподать ему урок.
   — А мне кажется, что если кому и требуется преподать урок, так это тебе, Лили. Не уезжай. Ты сама не соображаешь, что делаешь: ведь потом наверняка будешь жалеть.
   — Но ведь я не собираюсь удрать отсюда в Нью-Йорк или еще куда-нибудь, — возразила она. — Я всего лишь хочу вернуться на свою землю, где мне и надлежит быть.
   — Черт, ты же знаешь, что Калеб разозлится!
   — А мне все равно, — отвечала Лили, думая, что так оно и будет. — Я хочу заставить этого мужлана равным образом уважать и девочек, и мальчиков. Я не позволю ему вырастить из своих дочерей идиоток!
   — Ну и кашу ты заварила, — вздохнул Руперт. Вид у него был такой, словно он умирает от головной боли. — Лили, ты не должна уезжать вот так. Это просто небезопасно.
   Лили с ужасом вспомнила, как в прошлый раз уехала из Спокана одна. В итоге ее всю, с головы до ног, искусали муравьи. К тому же она позабыла взять спички для костра. И если бы в тот момент ее не разыскал Калеб, она вряд ли пережила бы эту бесконечную, холодную и голодную ночь в прерии. Решимость Лили сильно поколебалась, но тут ей пришла в голову идея просто переждать где-нибудь в городе до утра.
   Нет, ее гордость не позволит ей приползти обратно в отель, словно она — тихая скромница-женушка, особенно теперь, на полпути к свободе!
   — Постарайся поскорее навестить нас, — сказала она, похлопав Руперта по щеке. — Извини, что не смогу быть с вами вместе на обеде.
   — Ты просто невозможна, — отвечал Руперт. — Не знаю, почему я до сих пор не привязал тебя к лавке и не навел глянец на твоей заднице.
   — Спокойной ночи, Руперт, — сказала Лили, гордо развернулась и прошагала по дорожке через палисадник. Она совершенно не боялась брата, зная, что он вовсе не такой кровожадный, каким хотел бы казаться.
   — Лили! — крикнул он ей вслед. — Вернись немедленно!
   — Передай привет Виноле! — ехидно пропела Лили.
 
   Найти приличное место для ночлега было не так-то просто, но Лили справилась с этим. Не успели спуститься сумерки, как она уже попивала чай в гостиной у мисс Хермионы Картуорт. Нанятые в конюшне лошади вместе с коляской прекрасно разместились на заднем дворе дома этой леди.
   На протяжении этой длинной ночи Лили тысячу раз пожалела о том, что натворила, но из упрямства так и не решилась вернуться в отель и встретиться с Калебом.
   С первыми лучами солнца Лили запрягла лошадей и поехала из города, минуя центральные улицы. Июньское утро было ярким и безоблачным, и она почувствовала себя счастливой, обдумывая по пути фасоны своих новых платьев.
   Калеб, оказывается, уже успел вернуться домой, и Лили понадобилось все ее мужество, чтобы с невозмутимым видом переехать через ручей и встретиться с мужем.
   — Где, черт тебя подери, ты шлялась? — прогремел он, гневно глядя на нее.
   — Я остановилась на ночь в меблированных комнатах, — сообщила Лили, выбираясь из коляски. — Ну что, вам было весело с Рупертом и Винолой на обеде?
   — Марш в дом! — рявкнул Калеб.
   — И что дальше? — возмутилась Лили. — Сесть и написать тысячу раз «я больше не буду не слушаться мужа»?
   — Марш в дом!
   — Прошу тебя не забывать, что я в положении, — торопливо напомнила Лили, направляясь к дому. Апломб быстро слетел с нее при воспоминании о той расправе, которую чуть было не учинил над нею майор, не вмешайся тогда Велвит.
   Войдя в дом, он усадил Лили в кресло и закатил ей длиннейшую лекцию, что оказалось для нее хуже порки. Он выходил из себя, он кричал и ругался, он снова и снова перечислял все опасности, подстерегавшие ее в пути, он клялся, что, если Лили еще раз сделает что-либо подобное, он сам свернет ей шею.
   Когда он наконец начал выдыхаться, Лили окончательно упала духом и безмолвно повиновалась приказу отправляться в спальню.
   Калеб явился следом за ней, но с совершенно другой стороны, нежели она ожидала. Со стороны глухой стены ее спальни раздался ужасный грохот, и Лили с ужасом увидела, как сквозь нее прорубается топор.
   — Вот так, — заявил Калеб. Еще несколько неистовых ударов топора, и новая дверь была готова. Калеб отбросил топор: — Теперь оба дома соединились. Добро пожаловать в спальню, миссис Холидей, — Не подходи ко мне, — взвизгнула Лили, прячась за кроватью. В эти несколько минут она твердо убедилась, что вышла замуж за одержимого.
   Страх мешал ей двигаться достаточно проворно. Калеб успел схватить ее за ногу и начал развязывать шнурки на ее ботинке.
   — А вот на это, черт побери, и не надейся, вертихвостка, — сказал он и стащил с ее ноги чулок. Она вздрогнула, когда он слегка погладил ее по бедру. — Я обязательно к тебе подойду, и не раз.
 
   Только когда все уже кончилось и Калеб поднялся с кровати, в душе у Лили снова взыграла ее гордость. Стоило ему пройти сквозь только что устроенный проем в стене, как Лили проворно придвинула на это место тяжелый комод.
   — Оставайся на своей стороне, — решительно заявила она, глядя на него поверх крышки комода, — а я останусь на своей.
   — Черт побери, Лили, — взревел Калеб, опершись руками на комод и наклоняясь к Лили, — да ведь мы женаты! — Как всегда, он имел неосторожность понадеяться, что постель поможет ему достичь с ней мира.
   — Насколько я могу судить, мы запросто могли бы позабыть об этом злосчастном событии.
   — Ну, с меня довольно, — рявкнул Калеб, повернулся и вышел вон.
   Лили помчалась на кухню и принялась мыть посуду. А затем вынесла на улицу грязную воду и аккуратно выплеснула ее на территорию Калеба.
   Естественно, он все это видел, так как седлал в это время лошадь у себя во дворе. Он злобно покосился на жену, но ничего не сказал: просто вскочил в седло и поскакал в форт Деверо.
   «Холидей просто создан для военной службы, — неприязненно подумала Лили, — Небеса свидетели, этот майор не может быть счастлив, если ему не позволят над кем-нибудь командовать».
 
   Ближе к полудню прибыл фургон из города, в котором привезли новую печь и массу всяких коробок и ящиков с предметами обстановки для дома Калеба. Стараясь не переступать границу их владений, Лили кое-как объяснила грузчикам, что и куда ставить.
   Когда Калеб вернулся из форта, к луке его седла была привязана уже знакомая Лили холщовая сумка, в которой бился и кудахтал очередной цыпленок. Майор мрачно покосился в сторону Лили, проехал по ее земле и соскочил с коня возле лачуги, в которой теперь были стойла для лошадей и клетка для птиц. Выйдя оттуда, он вынес и бившуюся в его руке холщовую сумку.
   Лили уселась шить себе платье, причем перед этим ей пришлось немало повозиться над выкройкой: она не могла как следует разложить ткань, так как путь к просторному обеденному столу у Калеба был ей заказан. Из его дома донесся грохот, и она поняла, что Калеб ставит на место печку. Лили загрустила при мысли о встроенном в нее большом баке для воды. «Этот тип теперь сможет принимать ванну, когда ему заблагорассудится», — разозлилась она.
   Грохот наконец прекратился, но на смену ему пришел тонкий аромат куриного бульона.
   Лили отложила в сторону шитье и поплотнее прикрыла дверь в спальню, но запах просачивался и сквозь нее.
   А ведь давно перевалило за полдень, и съеденный во время ленча бутерброд уже превратился в воспоминание. Лили принялась гадать, из чего бы ей соорудить ужин.
   Она отложила в сторону платье, так как слишком устала и проголодалась. В окно спальни было видно, как Калеб пересек двор. В руках он нес принадлежности для рыбной ловли и направлялся к ручью.
   В животе у Лили забурчало. Вот она, возможность совершить набег на его кухню!
   Глянув еще раз в окно и убедившись, что он не вернется, Лили вскарабкалась на комод и соскочила на территорию врага.
   Пол был здесь застлан чудесными цветастыми коврами, а на кухне, восхитительно благоухая, кипел куриный бульон. Рядом с ним исходила паром кастрюлька с гарниром.
   Лили потянулась к верхнему краю плиты и приподняла крышку бака. Ну вот, пожалуйста, Калеб наполнил его водой, и она уже теплая. Лили с вожделением подумала о той горячей, замечательной ванне, которую ей не суждено принять нынче вечером.
   На образцово убранной кухне Калеба нашлась и полка, полная чистых тарелок. Лили выбрала себе самую большую, положив туда изрядную порцию цыпленка и гарнира тоже. Что бы Холидей туда ни напихал, повар он был отменный. Лили уселась за сиявший чистотой стол. То, что она ела тайком, украденную пищу, придало обеду восхитительный вкус и пикантность.
   Лили умяла две полные тарелки. Оставив посуду на столе, с тем чтобы Калеб догадался, что она нарушила границу его владений, она стала красться обратно.
   Уже закинув колено на крышку комода, она вдруг почувствовала, что ее схватили за талию, и едва не завизжала. Оглянувшись, Лили увидела Калеба.
   — Браконьерствуем, вот как? Ну, вертихвостка, ты ведь знаешь, что с браконьеров берут штраф.
   Лили гордо отвернулась и снова молча полезла на комод.
   — Ну что ж, если ты желаешь сделать это так — пожалуйста.
   — Калеб Холидей, — пискнула она, — отпусти меня сейчас же!
   — Я никогда не даю спуску браконьерам, — доверительно сообщил Калеб, деловито задирая ей юбки. — Простишь его раз, другой, и вот он уже садится тебе на голову.
   Лили попыталась вырваться, но Калеб крепко зажал ее между бедер.
   — Калеб, — сказала она, — я не шучу.
   Он положил руку там, где сходились ее бедра, и хмыкнул, услышав ее невольный стон. Если учесть, что муж в последний раз овладел ею не далее как несколько часов назад, этот пылкий ответ ее тела был тем более унизителен.
   — Ты знаешь, — заметил Калеб, — в некоторых странах принято вешать тех, кто ворует кур. Мне кажется, что, раз твоя вина доказана, простым штрафом ты не отделаешься.
   — Я тебя ненавижу! — фыркнула Лили, извиваясь всем телом.
   — Вот как?
   — Ох, Калеб…
   — Что, моя милая?
   — Отнеси меня в кровать, — сказала наконец Лили, хотя по правде она вообще уже не знала, чего хочет: чтобы Калеб оставил ее или же занялся с ней любовью.
   — Ну уж нет, — тут же отвечал он. — Я намерен овладеть тобой здесь и сейчас, миссис Холидей.
   — Это отвратительно! — Лили представила себя, на кого она похожа, распластанная на комоде, с задранными юбками.
   — Ну, зато и не хуже любого другого места, где нам приходилось заниматься любовью, — стоически вздохнул Калеб.
   — О, мой Бог, — всхлипнула Лили, вцепившись обеими руками в край комода.
   — Да, на меня это тоже навевает размышления о божественном, — признался Калеб.
   — Ты… ужасный… богохульник!
   — И кто еще?
   — Упрямец. О Боже, как ты упрям…
   Он усмехнулся и вошел в нее одним мощным толчком.
   Когда все кончилось, он, весь дрожа, встал возле комода и непререкаемым тоном произнес:
   — Я желаю видеть вас у себя в постели. Ступайте туда и ждите меня, миссис Холидей.
   Итак, недолгий бунт Лили был подавлен и ни к чему не привел. Однако расплата за него оказалась столь сладостной, что Лили послушно сползла с комода и отправилась в постель к Калебу. Все ее члены были охвачены такой сладкой истомой, что она еле одолела эти несколько шагов.
   И когда он пришел к ней, она простерла к нему руки.

ГЛАВА 23

   Пшеница у Лили подросла на добрый фут к тому жаркому июльскому дню, когда у них с Калебом был назначен отъезд на Восток. Уже одетая в дорожный костюм, Лили ходила вдоль поля, ласково касаясь нежных побегов. Она возделала эту землю, она посадила на ней пшеницу, она ухаживала за нею, и вот уезжает и вряд ли даже отведает хлеба из этих зерен.
   Решив наконец, что нечего излишне расстраиваться, коль скоро она решилась следовать туда, куда поедет Калеб, Лили пошла домой. Она чуть не вскрикнула от неожиданности, когда наткнулась на прятавшегося среди пшеницы Чарли Быстрого Коня. Он сидел спиной к ней и, когда она оказалась рядом с ним, тоже чуть не подскочил.
   — Если вы ищете здесь майора, — недоуменно пробормотала Лили, — так он уехал в форт, чтобы попрощаться.
   — Говорите потише, миссис. — Чарли прижал палец к губам. — Там, на дороге, бандиты. Они всего в миле или двух отсюда, а в такой денек, как сегодня, звук разносится далеко.
   — Ого, да вы прямо герой — вероятно, скрываетесь здесь, на поле, только из скромности? — Несмотря на попытки казаться бравой, Лили почувствовала, как краска сбежала с ее лица. В ее мозгу пронеслись мысли о том, что надо пробраться в кабинет к Калебу и взять там винтовку.
   — Нам обоим лучше укрыться здесь, миссис, — убеждал ее Чарли, подкрепляя свои слова энергичными жестами. — Пусть себе делают что хотят. Если только они заметят вас, одному Богу известно, что с вами будет.
   Ах, так они желают повстречаться с ней… Ну что ж, на здоровье, только вместе с ней они повстречаются и с дулом винтовки!
   — Сколько их там?
   — Пять или шесть, — отвечал Чарли. — Слишком много.
   — Эх, и что же вы за индеец после этого, — вздохнула Лили. Она осторожно проникла на веранду и через боковую дверь вошла в дом. Чарли следовал за ней. — Вы хоть стрелять-то умеете?
   — Конечно, стрелять я умею, — обиделся Чарли.
   — Тогда где же ваше ружье?
   — У меня удрала лошадь, а ружье было приторочено к седлу, — горестно вздохнул Быстрый Конь.
   Лили отыскала ключи от кабинета, отперла его и вооружилась. Она уже порядком поднаторела в обращении с огнестрельным оружием. Хотя она вряд ли смогла бы завоевать приз за меткость, по крайней мере, ее не кидало наземь после каждого выстрела.
   — Вот, — и Лили кинула Чарли одну из винтовок. Из стоявшего здесь же ящика она достала побольше патронов. Для себя она на сей раз предпочла ружье тридцать третьего калибра, которое тут же зарядила так, как это показывал ей Калеб.
   — Как ты догадался, что увидал именно бандитов, а не обычных путешественников? — вполне резонно спросила она, зорким оком окидывая горизонт. Она гадала, нет ли поблизости Калеба и успел ли он вовремя заметить непрошенных гостей.
   — Они выглядят как настоящие бандиты, — отвечал Чарли. — К тому же белые люди обычно не ездят группами больше двух человек — если только это не банда дезертиров.
   Лили заметила всадников издалека, когда они спускались к ручью. Копыта их лошадей поднимали клубы пыли, долго не оседавшей в знойном летнем воздухе. Лили насчитала пятерых и взвела курок.
   — Вам бы лучше поспешить в форт и предупредить Калеба, — заметила она, не глядя на Чарли. — Если это действительно бандиты, они должны быть арестованы.
   — Я же говорил вам, — заметил Чарли, — что моя лошадь сбежала.
   — Ну так возьмите мою. Она в стойле.
   — Я не хотел бы оставлять вас тут одну, миссис, — заколебался Чарли. — Вам лучше поехать со мной.
   — И оставить мой дом на произвол этих ублюдков?! Ни за что на свете, Чарли Быстрый Конь. А теперь убирайтесь поскорее.
   Чарли неохотно повиновался, бесшумно пробравшись через половину дома, построенную Лили. Там теперь была кладовая, и Лили мечтала, если они, паче чаяния, не покинут эту землю, устроить в своей бывшей спальне ванную комнату, оборудованную по последнему слову техники.
   Несмотря на слепящее полуденное солнце, Лили, не мигая, следила за приближением бандитов. Она на мгновение встрепенулась, когда один из них взмахнул рукой — видимо, заметил, что Чарли поскакал в форт, — но никто так и не отправился в погоню.
   Закусив нижнюю губу, Лили ждала. В конце концов, Чарли мог и ошибиться. Вдруг эти всадники вовсе не были бандитами, а какими-нибудь ополченцами или просто группой странствующих политиканов, собиравшихся произносить речи перед обитателями форта.
   Тем не менее Лили изрядно вспотела.
   Но вот они уже переправились через ручей. Предводитель, светловолосый всадник на рослом жеребце, снял широкополую шляпу и внимательно осмотрел дом.
   — Эй, хозяева! — крикнул он.
   Глубоко вздохнув, Лили распахнула дверь и шагнула на крыльцо, держа в руках тридцать третий калибр.
   ГЛАВАрь хмыкнул и осклабился при виде винтовки.
   — Что вам нужно? — спросила Лили, ловко перехватив винтовку с целью продемонстрировать, что они имеют дело с человеком, умеющим обращаться с оружием.
   — Мы только хотели бы напоить лошадей и дать им чуток передохнуть, мэм, — пояснил главарь, выезжая вперед, — Вот и все.
   — Ну так не теряйте времени даром, — отвечала Лили, и вскоре чужие лошади жадно припали к холодной воде ручья, а их хозяева принялись смывать со своих лиц пот и грязь.
   — Вы здесь одна? — спросил главарь.
   — Да, но ненадолго, — постаралась как можно увереннее улыбнуться Лили.
   Незнакомец шагнул было в ее сторону, но Лили тут же взяла его на прицел. Он демонстративно поднял руки в миролюбивом жесте. Лили обратила внимание, что этот бродяга в темных брюках, жилете и бывшей когда-то белой рубашке на удивление хорошо сложен.
   — Не надо стрелять, маленькая леди. Мы вас не тронем.
   — Я слышала, что вы — беглые бандиты, — сказала Лили, не опуская винтовки. — Это верно?
   — В этой дыре вести разносятся быстрее ветра, — посетовал один из бандитов. Он был отвратительно жирным, с тонкими усиками, как у китайца. На голову он напялил донельзя затрепанный цилиндр, когда-то, по всей вероятности, принадлежащий какому-нибудь джентльмену.
   — Заткнись, Ройс, — приказал тот, что был в жилетке.
   — Ваши лошади уже напились, — заметила Лили. — Я думаю, что теперь вам лучше всего убраться отсюда.
   Они все дружно загоготали, словно Лили отколола Бог весть какую смешную шутку, и тут же она почувствовала, как кто-то напал на нее сзади, одной рукой зажав рот, а другой вырвав из рук винтовку.
   Лили пыталась бороться, но безуспешно. Нападавший железной рукой обхватил ее за пояс, едва не придушив. От него нестерпимо разило виски, грязью и многодневным потом, и Лили чуть не стошнило.
   — А ведь мы, пожалуй, не откажемся еще кое от чего, кроме воды для лошадей, — мерзко ухмыляясь, заявил главарь, подойдя к Лили вплотную.
   Его взгляд переместился на того, кто все еще держал Лили. — Ты видел того индейца? Куда его понесло, чертова висельника?
   — В форт, куда же еще. Да только без толку — весь гарнизон разъехался по патрулям, я сам видел.
   Лили понимала, что отвратительный тип, напавший на нее сзади, говорит не столько для своих дружков, сколько для того, чтобы сильнее запугать ее. Но все равно у нее упало сердце. Если Чарли все же доберется до форта, он приведет Калеба и больше никого. Тогда как эти бродяги, воспользовавшись численным превосходством, могут запросто устроить западню и убить майора.
   — Давайте уволокем ее с собой, — предложил один из бандитов, поивших лошадей. — Эта крошка — прямо пальчики оближешь. Вот и позабавимся вечерком.
   — Да она, поди, и готовить умеет, — предположил толстяк.
   — А ну-ка, отпусти ее, — приказал главарь.
   Как только ей перестали зажимать рот, Лили испустила пронзительный вопль. У нее еще оставалась слабая надежда, что вопль пробьется сквозь лес на краю долины и достигнет ушей Велвит, как уже было однажды.
   — Нам с тобой лучше потолковать в доме, — сказал главарь, не обращая внимания на ее крики и заталкивая обратно в дверь. — А вы, парни, расседлайте лошадей да посматривайте кругом.
   Бандиты недовольно зашептались, но никто из них не решился открыто перечить главарю. И вот Лили ощутила страх совсем иного толка, оказавшись в гостиной наедине с этим мерзавцем.
   — Меня зовут Джордж Бейкер, — представился он. — А тебя?
   — Здесь вам не благотворительный вечер, мистер Бейкер, — отчеканила Лили. — Я не желаю, чтобы вы находились в моем доме, а ваши дружки портили мой сад.
   Он подошел к мраморной полке над изящным камином, который Калеб соорудил своими руками, и принялся разглядывать стоявшие на ней фотографии в рамках.
   — Это твой муж? — спросил бандит, ткнув пальцем в снимок, где Калеб был запечатлен в своем парадном мундире, сидя на стуле, а Лили стояла за ним, положив руку ему на плечо.
   Лили вопрос показался просто идиотским — ведь на фотографии она была снята в подвенечном платье.
   — Да, — тем не менее отвечала она. — И он вот-вот будет здесь.
   — И, наверное, один. — Бейкер обернулся к Лили и добавил: — Так что прихлопнуть его будет нетрудно.
   — Но зачем вы хотите это сделать? — Лили почувствовала, что бледнеет.
   — Ну, он, наверное, не захочет просто так отдать нам свою женщину и будет драться. — Он снова покосился на фотографию. — Похоже, он у тебя большой парень.
   — Да, он очень большой, — отвечала Лили, — и очень сильный.
   — Да уж, наверное, он кажется большим такой пигалице, как ты. — Голубые глаза Бейкера бесстыдно обежали фигурку Лили с головы до пят. Потом он перевел взгляд внутрь дома, где в проеме двери был виден угол кухонной печи. — А там что, кухня?
   — Совершенно верно, — с издевательской учтивостью отвечала Лили, всем своим видом стараясь показать, что думает по поводу подобного вопроса. — А почему вы спрашиваете?
   — Разрази меня гром, я здорово соскучился по женской стряпне, — хлопнул себя по животу Бейкер. — Ступай-ка туда да изжарь мне пяток яиц.
   Лили словно почувствовала в руке тяжесть новенького топорика для рубки мяса. Сжав руки в кулаки, она отправилась на кухню.
   Воспользовавшись готовыми дровами, что лежали в ящике возле печи, Лили развела огонь и попутно ухитрилась снять с крючка на стене топорик, чтобы иметь его под рукой. Пустить его в ход было ей отвратительно до тошноты, но иного выхода из положения не предвиделось.
   Доставая яйца из купленного Калебом ледника, она услышала снаружи звуки стрельбы. У нее душа ушла в пятки, но усилием воли она тут же овладела собой. Бейкер, чертыхаясь, выглянул в окно, совсем позабыв про нее.
   Вознеся краткую молитву о том, чтобы не промахнуться и получить прощение за тот грех, который собиралась совершить, Лили замахнулась и что было силы опустила обух топора на затылок бандиту.