Почти через сорок пять минут корыто наполнилось горячей водой, и Гидеон, сняв одежду, нырнул туда. Господи, он три дня рыскал по холмам, и все это время предмет его поисков находился под его собственной крышей! От этой мысли губы его скривились в зловещей ухмылке.
Пришла Уиллоу, ее полные губы вытянулись в тонкую линию. По выражению лица нетрудно было понять, что она не простила его, но то, что она сделала дальше, поразило Гидеона.
Она подошла к корыту, которое было слишком маленьким для человека старше трех лет, сняла простенькую свадебную ленту, которую Гидеон подарил ей в тот день, когда привез ее в этот дом, и бросила ее в воду.
– Прощай, Гидеон Маршалл, – сказала она и повернулась на каблучках, готовая уйти из кухни.
Одним резким движением Гидеон схватил ее юбки.
– Подожди! – рявкнул он, держась за нее, как за собственную жизнь. – Что это, черт возьми, значит «прощай»?
– Очень простое слово, Гидеон, – ответила она, упрямо не желая обернуться. – Это значит, что я ухожу от тебя. Теперь, если только ты отпустишь мое платье…
Сотни всевозможных вариантов действия вертелись в голове Гидеона, но ни один из них не был пригодным. Если Уиллоу захотела уйти, он не смог бы удержать ее, такова была печальная действительность. Он разжал руку, и ее юбки, заляпанные мыльной водой, вернулись на место.
– Куда ты пойдешь? – спросил он, стараясь сохранить максимальное достоинство.
– В дом отца, – огрызнулась она. – Куда же еще?
– Откуда мне, черт возьми, знать?
Она отошла подальше и повернулась к нему, сложив на груди руки. Лицо ее вспыхнуло.
– Я была настолько глупой, что согласилась приехать сюда с тобой, когда знала, что ты хотел быть мужем Дафны, а не моим. И еще более глупой я была, когда подумала, что между тобой и Стивеном может быть мир.
– Уиллоу…
– Ничего больше не говори, Гидеон. Теперь ты свободен. Можешь ухаживать за своей Дафной, хотя должна сказать, не думаю, что тебе повезет в этом. И можешь охотиться за Стивеном, пока не поседеешь. Но знай, Гидеон Маршалл: это будет нелегко, потому что его зовут Горным Лисом не напрасно. И кроме того, я сделаю все, что в моих силах, чтобы остановить тебя.
Гидеон был в ярости, но не имело смысла спорить, доказывая, что его нисколько не заботит Дафна Робертс или другие женщины, кроме самой Уиллоу. Даже если бы они уладили это, что уже было чудом само по себе, оставался еще Стивен.
– Я найду твоего брата, – холодно сказал Гидеон, потому что ему тоже захотелось сделать ей больно тем же безжалостным способом, как она ранила его. – И когда я сделаю это, то добьюсь, чтобы его повесили.
– Удачи, – ответила она с презрением и ушла. Когда Гидеон услышал, как за ней захлопнулась дверь, он выловил из воды свадебную ленту и, выругавшись, швырнул ее через всю комнату. Потом он откинулся в тесном корыте и зажмурился. Из глаз покатились слезы.
Мария встретила Уиллоу на крыльце дома судьи Галлахера, бросив неодобрительный взгляд на чемоданы, которые та тащила.
– Пойду приготовлю комнату, chiquita, – сказала она, вздыхая.
– Спасибо, – ровным голосом ответила Уиллоу. – Папа дома?
Мария взяла один из чемоданов и стала подниматься по лестнице.
– Нет, сеньора. У него сегодня дело в суде.
Сохраняя спокойствие, Уиллоу последовала за экономкой на второй этаж в комнату, которая была ее до появления Гидеона Маршалла, черт бы его побрал, изменившего всю ее жизнь.
– Я могла бы проспать тысячу лет, – призналась она, садясь на край своей кровати.
– Это ничего не решит. Когда ты проснешься, то встретишься с теми же проблемами.
Уиллоу сняла скромную шляпку замужней женщины и швырнула ее через всю комнату. С этих пор она будет носить платья с глубоким вырезом и причудливые шляпки, как у Дав Трискаден. Может быть, она станет чьей-нибудь любовницей, чтобы досадить Гидеону.
– Я принесу чай, – сказала Мария, сжав губы, как будто прочла непристойные мысли Уиллоу.
– Я бы лучше выпила шерри, – парировала Уиллоу. Если уж она решила изменить свой имидж, то должна отказаться и от умеренности.
– Это уж слишком. Ты будешь пить чай.
– Я сказала, что хочу шерри!
– Мне все равно, что ты там сказала, – последовал быстрый ответ. – И я бы посоветовала сеньоре вспомнить, сколько раз я клала ее попкой вверх себе на колено.
Уиллоу вспыхнула и закусила губу, но когда Мария принесла чай, она выпила его без всяких протестов. Потом она разделась и стала ждать, пока утешительный сон не накроет ее.
Когда он пришел, то оказался каким-то сумбурным, и когда Уиллоу снова проснулась, она столкнулась с теми же проблемами, как и говорила Мария. Надевая платье, она расплакалась.
Вечером к обеду пришли гости: Дав Трискаден, Дафна со своей кузиной Хильдой и Гидеон.
Уиллоу хотела убежать из столовой, но отец схватил ее за локоть и проворчал уголком рта:
– Нет уж, моя сладкая. Этот не потерпит, чтобы от него сбежали.
Гидеон поднял глаза от стакана с вином, который в тот момент, казалось, очень занимал его, пробежав ими по фигуре Уиллоу и вернувшись к ее лицу. Их выражение было невозможно прочесть. Словно следуя пришедшей слишком поздно мысли, он приподнялся на стуле и снова сел, обратив все внимание на Дафну, которая сидела рядом.
Дафна вся сверкала в бледно-лиловом платье, а в ее темные кудри были вплетены маленькие ленточки цвета аметиста. Она улыбнулась Уиллоу и повернулась к Гидеону.
– Можешь оставить себе свои чертовы железные дороги, дорогой, – пропела она. – По-моему, они просто ужасны.
– Дорогой! – проворчала Уиллоу про себя, и пока у нее не задрожали пальцы, она не понимала, что изо всех сил вцепилась в сиденье своего стула. Она бросила на Дафну убийственный взгляд.
– У всех нас собственное мнение, – ответил Гидеон, идиотски улыбаясь в самодовольное лицо Дафны. – Но у поездов есть некоторые спасительные свойства.
– Просто не представляю себе, какие именно, – весело ответила Дафна. – Я заявляю, что сама мысль о том, чтобы проехать Тысячи миль в тесном кресле, склоняет меня к тому, чтобы остаться в Вирджинии-Сити до конца своей жизни.
Уиллоу подавилась салатом, который ела, но возражать стала Хильда.
– Ты обещала, что мы уезжаем завтра! – захныкала она, остановив на Дафне сердитый взгляд.
Дафна пожала плечами, повернувшись с торжествующей улыбкой к Гидеону.
– Обещания даются для того, чтобы их нарушать, не так ли, Гид?
От такого нежного обращения Гидеон, казалось, просиял; Уиллоу снова пришлось вцепиться в сиденье стула, чтобы удержаться и не разбить стакан о его голову.
– Я сильно обидел тебя, – сказал он Дафне. – Возможно, я смогу добиться прощения.
Последовало молчание, во время которого глаза всех, кроме Гидеона и Дафны, обратились на Уиллоу. Она заставила себя сидеть неподвижно, хотя внутри нее все кипело от ярости.
– Каким же образом ты собираешься сделать это? – прощебетала Дафна, наклонившись так, что Гидеон позволил себе взглянуть на ее полную красивую грудь.
Ответ Гидеона заставил бы восприимчивого человека поверить в то, что они с Дафной были совершенно одни.
– Завтра вечером будут танцы. Ты позволишь мне сопровождать тебя?
Дафна очаровательно покраснела, словно она никогда не изображала из себя подругу Уиллоу.
– А это будет удобно? – спросила она, опустив глаза и взмахнув густыми ресницами. – Я хочу сказать, ты ведь женатый мужчина…
Угрожающий взгляд Гидеона скользнул по бескровному лицу Уиллоу.
– По мне этого не скажешь, – холодно сказал он. В этом месте судья откашлялся и дипломатично направил беседу в другое русло. Но несмотря на все его усилия, остаток вечера был для Уиллоу настоящей пыткой. При первой же возможности, которая предоставилась ей, когда отец с Гидеоном удалились в гостиную для послеобеденного глотка бренди, она спрыгнула со стула и убежала наверх, подобрав юбки, чтобы спрятаться за тяжелой дверью спальни.
Через несколько минут в дверь аккуратно постучали, и так как это едва ли мог быть Гидеон, Уиллоу открыла дверь.
– Боже праведный, – быстро сказала Дав. – Умой лицо холодной водой, прежде чем этот повеса посмотрит на тебя.
Уиллоу немедленно подошла к умывальнику, так как умерла бы, если бы Гидеон узнал, что она плакала из-за него. Умыв несколькими пригоршнями воды горящее лицо и вытерев его полотенцем, она повернулась к любовнице отца.
– Гидеон уже ушел?
– Нет. Он заперся с твоим отцом, и должна сказать, надеюсь, что Девлин поставит этого подлеца на место!
Уиллоу показалось, что колени у нее подкашиваются, и она опустилась в кресло-качалку. Она проводила много часов в нем, читая или просто мечтая, теперь же оно казалось ей чужим, как и весь дом.
– Если он ничего не сказал за все время обеда, то я сомневаюсь, что теперь отец станет защищать меня, – посетовала она.
Дав вздохнула и сложила свои белоснежные руки на груди совершенно черного платья. Шею украшали настоящие жемчужины, отливавшие молочными капельками, когда она ходила взад-вперед перед маленьким камином.
– Мужчины! Они слишком часто склонны поддерживать друг друга, а не наоборот.
Уиллоу поджала ноги и обхватила руками колени, не обращая внимания на то, что помяла свое лучшее платье.
– Я считала Дафну своей подругой, – разочарованно прошептала она.
– Думаю, в этом ты похожа на меня, – задумчиво сказала Дав. – У меня никогда не было подруг до тебя. Я знаю, за что женщины не любят меня, но это не объясняет, почему они не любят тебя.
Уиллоу пожала плечами. Даже когда она ходила в школу в Нью-Йорке вместе с десятками других девочек, у нее не было настоящих подруг.
– Если у тебя брат изгой, то все еще хуже, – сказала она задумчиво, – и все всегда знали о маме. Она ушла от папы и устроила ужасный скандал. Потом она связалась с Джеем Форбзом – он был нечестным шерифом…
– Но родилась ты, – нежно подсказала Дав.
– Да. Думаю, мама с папой где-то встретились, и результатом встречи стала я. Ивейдн ненавидела меня за это, а все остальные последовали ее примеру и тоже стали ненавидеть меня.
– Уиллоу, ты любишь Гидеона?
Она подняла на Дав опухшие, несчастные глаза:
– Да. Боже, помоги мне. Но вы сами видите, как он ведет себя.
Несколько секунд Дав оставалась спокойной и задумчивой.
– Полагаю, он просто хотел заставить тебя ревновать. Это у него получилось?
Уиллоу вспыхнула. Такая возможность не пришла ей в голову.
– Но это не объясняет поведения Дафны! Она говорила мне, что никогда не хотела выйти за Гидеона…
– Возможно, она подыгрывала Гидеону, – задумчиво сказала Дав. – В любом случае, если ты хочешь получить Гидеона Маршалла, тебе лучше перестать прятаться в спальне и плакать, как маленькая девочка, когда тебе бросают вызов. Поверь мне, с таким мужчиной, как этот, тебе придется бороться в жизни еще не с одной такой Дафной.
Уиллоу с разинутым ртом уставилась на Дав. Неужели и эта женщина набросилась на нее?
– По-вашему выходит, что это я сделала что-то не так!
– Так и есть. Для начала тебе следовало подойти прямо к Гидеону и дать этому дураку пощечину.
– Я бы не смогла сделать это – ведь я начала все это, когда ушла от него!
Дав улыбнулась.
– Вот именно, – подтвердила она, потом подошла и встала на колени возле кресла Уиллоу. – Дорогуша, если ты хочешь владеть этим мужчиной сильнее, чем мог бы сам дьявол, я скажу тебе, как сделать это. И если ты его любишь, борись, потому что твоя жизнь будет долгой и пустой, если не будешь бороться.
– Скажите! – взмолилась Уиллоу.
– Не нравится мне это, Гидеон, – сказала Дафна, заламывая руки, глядя на яркую луну и вдыхая запах сирени Уиллоу Галлахер. – Все это мне не нравится. Уиллоу моя подруга.
Гидеон стоял в нескольких шагах от нее, засунув руки в карманы.
– Я не заслуживаю твоей благосклонности, Дафна, – хрипло согласился Гидеон, – но если ты мне не поможешь, я не знаю, что сделаю.
Дафна была в отчаянии. Она обидела Уиллоу, и очень сильно, и теперь ненавидела себя за это.
– Ты знаешь, я не из тех, кто держит зло, Гидеон. Вполне вероятно, если бы мы поженились, то ничего хорошего из этого не вышло. И я думаю, что тебе следует вернуться в дом и сказать своей жене, что ты любишь ее.
Плечи Гидеона под простой белой рубашкой напряглись, и на спине натянулась ткань шелкового жилета.
– Ей все равно, – сказал он. – Для нее имеет значение только ее брат – грабитель и убийца.
– Ты идиот! Тебе известно, как она любит тебя, – это написано у нее на лице! Кроме того, она пришла и сказала мне…
– Ей придется выбирать между мной и Стивеном, Дафна, – перебил ее Гидеон. – И я не скрываю от тебя, что мои шансы невелики.
– Ты их не увеличишь, если станешь заигрывать с другими женщинами! – От упоминания имени Стивена Дафна почувствовала некоторую неловкость; она виделась с ним несколько раз, пока он выздоравливал в доме Гидеона. Ее тянуло к нему, как металлические опилки к магниту, и они вместе смеялись в тишине. Однажды он привлек ее к себе и поцеловал, и Дафна с уверенностью могла сказать, что если бы не услышала в последний момент шаги на лестнице, то отдала бы Стивену Галлахеру то, что никогда не давала ни одному мужчине – себя.
Гидеон повернулся к ней лицом, и она вздрогнула от мысли, что он мог узнать, что она думает и чувствует.
– Скажи, Дафна, что держит тебя здесь, в Вирджинии-Сити? Тебе ведь так же, как и мне, очевидно, что наши отношения окончены.
Дафна опустила глаза. Было бы неразумно признаться, что она снова надеется увидеть Стивена Галлахера, но она не могла солгать. Поэтому она ничего не сказала.
– Это из-за Стивена, да? – спросил Гидеон, который бывал иногда чертовски догадлив. – Господи, это из-за Стивена Галлахера!
– Д-да, – запинаясь, призналась Дафна. Гидеон снова выругался и сел рядом с ней на мраморную скамью, взяв ее за руку.
– Дафна, он преступник! Жизнь с ним была бы совершенно чуждой всему, чему тебя учили, во что ты верила!
Дафна засмеялась сквозь слезы, бегущие у нее по щекам.
– Да. Представляешь, как папа отнесется к этому? Гидеон сжал ее руку.
– А ты, Дафна? – мягко сказал он. Дафна кивнула.
Гидеон достал свой носовой платок, развернул его и вытер слезы с ее щек.
– Дафна, а Стивен чувствует то же, что и ты? Дафна снова засмеялась, но на этот раз в ее смехе слышалась мука.
– Нет. Я уверена, что нет. Несомненно, я для него просто еще одна потенциальная победа.
– Потенциальная?
Дафна укоризненно ударила его:
– Да, потенциальная. Я не отдавалась ему, если ты это имеешь в виду!
Гидеон прерывисто вздохнул, выпустив внезапно вспотевшую и дрожащую руку Дафны.
– Черт возьми! Теперь, полагаю, мне придётся воевать не только с Уиллоу, но и с тобой.
– Если ты намерен повесить Стивена Галлахера, – храбро сказала Дафна, – от меня помощи ты не дождешься. Я говорю и о той шараде, которую ты хочешь загадать Уиллоу!
– Дафна…
– Нет! Я не пойду с тобой на танцы, Гидеон Маршалл, и я не стану больше лгать Уиллоу! Она моя подруга!
Гидеон встал, в лунном свете он выглядел властным и неприступным.
– Я тоже твой друг, Дафна, и я предупреждаю тебя. Держись подальше от Стивена Галлахера или…
– Или что?
– Или что. Несмотря на то что я сделал, твой отец послушает меня. И если я пошлю ему телеграмму, что ты увлеклась человеком, имеющим привычку грабить «Сентрал пасифик», он соберется сюда в один день.
– И ты сделаешь это после того, как унизил меня перед всем Нью-Йорком?
– Запросто, – ответил Гидеон и исчез в сумерках сада, оставив Дафну наедине с тревожными мыслями.
Гидеон стоял внизу лестницы, держась за стойку перил, и вглядывался в полумрак на втором этаже. Девлин понимал, что ему следовало бы разозлиться на этого молодого мерзавца, но вместо этого ему было даже смешно. Любой дурак понял бы, что за обедом он просто разыграл сцену.
– Есть проблемы? – произнес Девлин нараспев, усмехаясь. Он уже давно снял пиджак, в котором сидел за столом, и теперь для полного удобства закатывал рукава рубашки.
Гидеон бросил на него быстрый взгляд и оторвался от перил.
– Только одна, – язвительно ответил он.
– Вот такого роста? – упирался судья, опустив ладонь на уровень роста Уиллоу.
– Мне нужно выпить, – сказал Гидеон, рассеянно покачав головой.
– Нет, – добродушно сказал судья. – Что тебе нужно, так это подняться по лестнице и как-то помириться со своей женушкой, пока еще не поздно.
– Вы с ума сошли? Она, скорее всего, пристрелит меня.
– Не скажу, что стал бы винить ее за это, потому что ты сам был хорош этим вечером.
– Я был хорош?! – зашипел Гидеон. – А как насчет нее? Она ушла от меня!
– Верно. Но ты не вернешь ее, если будешь вести себя, как Ромео из уличного театра, мой мальчик. Она слишком гордая, чтобы смириться с этим, и если я знаю свою дочь, она отдаст столько же, сколько и получит, если ты попробуешь.
– Что, черт побери, вы имеете в виду?
– А то, что ты тут не единственный парень, у которого есть глаза.
Гидеон засмеялся, хотя ему явно было не слишком весело.
– Вы хотите сказать, что она могла бы связаться с Норвиллом Пикерингом?
Судья одарил его улыбкой.
– Ни за что. Но вот твой брат, Захарий, – это другое дело. Он симпатичный и умеет ладить с женщинами, как я заметил. Мне кажется, если ты не хочешь быть с Уиллоу, он будет более чем счастлив увести ее у тебя.
У Гидеона отвисла челюсть, а глаза снова устремились на верх лестницы. По телу пробежала заметная дрожь, прежде чем он взлетел наверх, прыгая через три ступеньки.
ГЛАВА 11
Пришла Уиллоу, ее полные губы вытянулись в тонкую линию. По выражению лица нетрудно было понять, что она не простила его, но то, что она сделала дальше, поразило Гидеона.
Она подошла к корыту, которое было слишком маленьким для человека старше трех лет, сняла простенькую свадебную ленту, которую Гидеон подарил ей в тот день, когда привез ее в этот дом, и бросила ее в воду.
– Прощай, Гидеон Маршалл, – сказала она и повернулась на каблучках, готовая уйти из кухни.
Одним резким движением Гидеон схватил ее юбки.
– Подожди! – рявкнул он, держась за нее, как за собственную жизнь. – Что это, черт возьми, значит «прощай»?
– Очень простое слово, Гидеон, – ответила она, упрямо не желая обернуться. – Это значит, что я ухожу от тебя. Теперь, если только ты отпустишь мое платье…
Сотни всевозможных вариантов действия вертелись в голове Гидеона, но ни один из них не был пригодным. Если Уиллоу захотела уйти, он не смог бы удержать ее, такова была печальная действительность. Он разжал руку, и ее юбки, заляпанные мыльной водой, вернулись на место.
– Куда ты пойдешь? – спросил он, стараясь сохранить максимальное достоинство.
– В дом отца, – огрызнулась она. – Куда же еще?
– Откуда мне, черт возьми, знать?
Она отошла подальше и повернулась к нему, сложив на груди руки. Лицо ее вспыхнуло.
– Я была настолько глупой, что согласилась приехать сюда с тобой, когда знала, что ты хотел быть мужем Дафны, а не моим. И еще более глупой я была, когда подумала, что между тобой и Стивеном может быть мир.
– Уиллоу…
– Ничего больше не говори, Гидеон. Теперь ты свободен. Можешь ухаживать за своей Дафной, хотя должна сказать, не думаю, что тебе повезет в этом. И можешь охотиться за Стивеном, пока не поседеешь. Но знай, Гидеон Маршалл: это будет нелегко, потому что его зовут Горным Лисом не напрасно. И кроме того, я сделаю все, что в моих силах, чтобы остановить тебя.
Гидеон был в ярости, но не имело смысла спорить, доказывая, что его нисколько не заботит Дафна Робертс или другие женщины, кроме самой Уиллоу. Даже если бы они уладили это, что уже было чудом само по себе, оставался еще Стивен.
– Я найду твоего брата, – холодно сказал Гидеон, потому что ему тоже захотелось сделать ей больно тем же безжалостным способом, как она ранила его. – И когда я сделаю это, то добьюсь, чтобы его повесили.
– Удачи, – ответила она с презрением и ушла. Когда Гидеон услышал, как за ней захлопнулась дверь, он выловил из воды свадебную ленту и, выругавшись, швырнул ее через всю комнату. Потом он откинулся в тесном корыте и зажмурился. Из глаз покатились слезы.
Мария встретила Уиллоу на крыльце дома судьи Галлахера, бросив неодобрительный взгляд на чемоданы, которые та тащила.
– Пойду приготовлю комнату, chiquita, – сказала она, вздыхая.
– Спасибо, – ровным голосом ответила Уиллоу. – Папа дома?
Мария взяла один из чемоданов и стала подниматься по лестнице.
– Нет, сеньора. У него сегодня дело в суде.
Сохраняя спокойствие, Уиллоу последовала за экономкой на второй этаж в комнату, которая была ее до появления Гидеона Маршалла, черт бы его побрал, изменившего всю ее жизнь.
– Я могла бы проспать тысячу лет, – призналась она, садясь на край своей кровати.
– Это ничего не решит. Когда ты проснешься, то встретишься с теми же проблемами.
Уиллоу сняла скромную шляпку замужней женщины и швырнула ее через всю комнату. С этих пор она будет носить платья с глубоким вырезом и причудливые шляпки, как у Дав Трискаден. Может быть, она станет чьей-нибудь любовницей, чтобы досадить Гидеону.
– Я принесу чай, – сказала Мария, сжав губы, как будто прочла непристойные мысли Уиллоу.
– Я бы лучше выпила шерри, – парировала Уиллоу. Если уж она решила изменить свой имидж, то должна отказаться и от умеренности.
– Это уж слишком. Ты будешь пить чай.
– Я сказала, что хочу шерри!
– Мне все равно, что ты там сказала, – последовал быстрый ответ. – И я бы посоветовала сеньоре вспомнить, сколько раз я клала ее попкой вверх себе на колено.
Уиллоу вспыхнула и закусила губу, но когда Мария принесла чай, она выпила его без всяких протестов. Потом она разделась и стала ждать, пока утешительный сон не накроет ее.
Когда он пришел, то оказался каким-то сумбурным, и когда Уиллоу снова проснулась, она столкнулась с теми же проблемами, как и говорила Мария. Надевая платье, она расплакалась.
Вечером к обеду пришли гости: Дав Трискаден, Дафна со своей кузиной Хильдой и Гидеон.
Уиллоу хотела убежать из столовой, но отец схватил ее за локоть и проворчал уголком рта:
– Нет уж, моя сладкая. Этот не потерпит, чтобы от него сбежали.
Гидеон поднял глаза от стакана с вином, который в тот момент, казалось, очень занимал его, пробежав ими по фигуре Уиллоу и вернувшись к ее лицу. Их выражение было невозможно прочесть. Словно следуя пришедшей слишком поздно мысли, он приподнялся на стуле и снова сел, обратив все внимание на Дафну, которая сидела рядом.
Дафна вся сверкала в бледно-лиловом платье, а в ее темные кудри были вплетены маленькие ленточки цвета аметиста. Она улыбнулась Уиллоу и повернулась к Гидеону.
– Можешь оставить себе свои чертовы железные дороги, дорогой, – пропела она. – По-моему, они просто ужасны.
– Дорогой! – проворчала Уиллоу про себя, и пока у нее не задрожали пальцы, она не понимала, что изо всех сил вцепилась в сиденье своего стула. Она бросила на Дафну убийственный взгляд.
– У всех нас собственное мнение, – ответил Гидеон, идиотски улыбаясь в самодовольное лицо Дафны. – Но у поездов есть некоторые спасительные свойства.
– Просто не представляю себе, какие именно, – весело ответила Дафна. – Я заявляю, что сама мысль о том, чтобы проехать Тысячи миль в тесном кресле, склоняет меня к тому, чтобы остаться в Вирджинии-Сити до конца своей жизни.
Уиллоу подавилась салатом, который ела, но возражать стала Хильда.
– Ты обещала, что мы уезжаем завтра! – захныкала она, остановив на Дафне сердитый взгляд.
Дафна пожала плечами, повернувшись с торжествующей улыбкой к Гидеону.
– Обещания даются для того, чтобы их нарушать, не так ли, Гид?
От такого нежного обращения Гидеон, казалось, просиял; Уиллоу снова пришлось вцепиться в сиденье стула, чтобы удержаться и не разбить стакан о его голову.
– Я сильно обидел тебя, – сказал он Дафне. – Возможно, я смогу добиться прощения.
Последовало молчание, во время которого глаза всех, кроме Гидеона и Дафны, обратились на Уиллоу. Она заставила себя сидеть неподвижно, хотя внутри нее все кипело от ярости.
– Каким же образом ты собираешься сделать это? – прощебетала Дафна, наклонившись так, что Гидеон позволил себе взглянуть на ее полную красивую грудь.
Ответ Гидеона заставил бы восприимчивого человека поверить в то, что они с Дафной были совершенно одни.
– Завтра вечером будут танцы. Ты позволишь мне сопровождать тебя?
Дафна очаровательно покраснела, словно она никогда не изображала из себя подругу Уиллоу.
– А это будет удобно? – спросила она, опустив глаза и взмахнув густыми ресницами. – Я хочу сказать, ты ведь женатый мужчина…
Угрожающий взгляд Гидеона скользнул по бескровному лицу Уиллоу.
– По мне этого не скажешь, – холодно сказал он. В этом месте судья откашлялся и дипломатично направил беседу в другое русло. Но несмотря на все его усилия, остаток вечера был для Уиллоу настоящей пыткой. При первой же возможности, которая предоставилась ей, когда отец с Гидеоном удалились в гостиную для послеобеденного глотка бренди, она спрыгнула со стула и убежала наверх, подобрав юбки, чтобы спрятаться за тяжелой дверью спальни.
Через несколько минут в дверь аккуратно постучали, и так как это едва ли мог быть Гидеон, Уиллоу открыла дверь.
– Боже праведный, – быстро сказала Дав. – Умой лицо холодной водой, прежде чем этот повеса посмотрит на тебя.
Уиллоу немедленно подошла к умывальнику, так как умерла бы, если бы Гидеон узнал, что она плакала из-за него. Умыв несколькими пригоршнями воды горящее лицо и вытерев его полотенцем, она повернулась к любовнице отца.
– Гидеон уже ушел?
– Нет. Он заперся с твоим отцом, и должна сказать, надеюсь, что Девлин поставит этого подлеца на место!
Уиллоу показалось, что колени у нее подкашиваются, и она опустилась в кресло-качалку. Она проводила много часов в нем, читая или просто мечтая, теперь же оно казалось ей чужим, как и весь дом.
– Если он ничего не сказал за все время обеда, то я сомневаюсь, что теперь отец станет защищать меня, – посетовала она.
Дав вздохнула и сложила свои белоснежные руки на груди совершенно черного платья. Шею украшали настоящие жемчужины, отливавшие молочными капельками, когда она ходила взад-вперед перед маленьким камином.
– Мужчины! Они слишком часто склонны поддерживать друг друга, а не наоборот.
Уиллоу поджала ноги и обхватила руками колени, не обращая внимания на то, что помяла свое лучшее платье.
– Я считала Дафну своей подругой, – разочарованно прошептала она.
– Думаю, в этом ты похожа на меня, – задумчиво сказала Дав. – У меня никогда не было подруг до тебя. Я знаю, за что женщины не любят меня, но это не объясняет, почему они не любят тебя.
Уиллоу пожала плечами. Даже когда она ходила в школу в Нью-Йорке вместе с десятками других девочек, у нее не было настоящих подруг.
– Если у тебя брат изгой, то все еще хуже, – сказала она задумчиво, – и все всегда знали о маме. Она ушла от папы и устроила ужасный скандал. Потом она связалась с Джеем Форбзом – он был нечестным шерифом…
– Но родилась ты, – нежно подсказала Дав.
– Да. Думаю, мама с папой где-то встретились, и результатом встречи стала я. Ивейдн ненавидела меня за это, а все остальные последовали ее примеру и тоже стали ненавидеть меня.
– Уиллоу, ты любишь Гидеона?
Она подняла на Дав опухшие, несчастные глаза:
– Да. Боже, помоги мне. Но вы сами видите, как он ведет себя.
Несколько секунд Дав оставалась спокойной и задумчивой.
– Полагаю, он просто хотел заставить тебя ревновать. Это у него получилось?
Уиллоу вспыхнула. Такая возможность не пришла ей в голову.
– Но это не объясняет поведения Дафны! Она говорила мне, что никогда не хотела выйти за Гидеона…
– Возможно, она подыгрывала Гидеону, – задумчиво сказала Дав. – В любом случае, если ты хочешь получить Гидеона Маршалла, тебе лучше перестать прятаться в спальне и плакать, как маленькая девочка, когда тебе бросают вызов. Поверь мне, с таким мужчиной, как этот, тебе придется бороться в жизни еще не с одной такой Дафной.
Уиллоу с разинутым ртом уставилась на Дав. Неужели и эта женщина набросилась на нее?
– По-вашему выходит, что это я сделала что-то не так!
– Так и есть. Для начала тебе следовало подойти прямо к Гидеону и дать этому дураку пощечину.
– Я бы не смогла сделать это – ведь я начала все это, когда ушла от него!
Дав улыбнулась.
– Вот именно, – подтвердила она, потом подошла и встала на колени возле кресла Уиллоу. – Дорогуша, если ты хочешь владеть этим мужчиной сильнее, чем мог бы сам дьявол, я скажу тебе, как сделать это. И если ты его любишь, борись, потому что твоя жизнь будет долгой и пустой, если не будешь бороться.
– Скажите! – взмолилась Уиллоу.
– Не нравится мне это, Гидеон, – сказала Дафна, заламывая руки, глядя на яркую луну и вдыхая запах сирени Уиллоу Галлахер. – Все это мне не нравится. Уиллоу моя подруга.
Гидеон стоял в нескольких шагах от нее, засунув руки в карманы.
– Я не заслуживаю твоей благосклонности, Дафна, – хрипло согласился Гидеон, – но если ты мне не поможешь, я не знаю, что сделаю.
Дафна была в отчаянии. Она обидела Уиллоу, и очень сильно, и теперь ненавидела себя за это.
– Ты знаешь, я не из тех, кто держит зло, Гидеон. Вполне вероятно, если бы мы поженились, то ничего хорошего из этого не вышло. И я думаю, что тебе следует вернуться в дом и сказать своей жене, что ты любишь ее.
Плечи Гидеона под простой белой рубашкой напряглись, и на спине натянулась ткань шелкового жилета.
– Ей все равно, – сказал он. – Для нее имеет значение только ее брат – грабитель и убийца.
– Ты идиот! Тебе известно, как она любит тебя, – это написано у нее на лице! Кроме того, она пришла и сказала мне…
– Ей придется выбирать между мной и Стивеном, Дафна, – перебил ее Гидеон. – И я не скрываю от тебя, что мои шансы невелики.
– Ты их не увеличишь, если станешь заигрывать с другими женщинами! – От упоминания имени Стивена Дафна почувствовала некоторую неловкость; она виделась с ним несколько раз, пока он выздоравливал в доме Гидеона. Ее тянуло к нему, как металлические опилки к магниту, и они вместе смеялись в тишине. Однажды он привлек ее к себе и поцеловал, и Дафна с уверенностью могла сказать, что если бы не услышала в последний момент шаги на лестнице, то отдала бы Стивену Галлахеру то, что никогда не давала ни одному мужчине – себя.
Гидеон повернулся к ней лицом, и она вздрогнула от мысли, что он мог узнать, что она думает и чувствует.
– Скажи, Дафна, что держит тебя здесь, в Вирджинии-Сити? Тебе ведь так же, как и мне, очевидно, что наши отношения окончены.
Дафна опустила глаза. Было бы неразумно признаться, что она снова надеется увидеть Стивена Галлахера, но она не могла солгать. Поэтому она ничего не сказала.
– Это из-за Стивена, да? – спросил Гидеон, который бывал иногда чертовски догадлив. – Господи, это из-за Стивена Галлахера!
– Д-да, – запинаясь, призналась Дафна. Гидеон снова выругался и сел рядом с ней на мраморную скамью, взяв ее за руку.
– Дафна, он преступник! Жизнь с ним была бы совершенно чуждой всему, чему тебя учили, во что ты верила!
Дафна засмеялась сквозь слезы, бегущие у нее по щекам.
– Да. Представляешь, как папа отнесется к этому? Гидеон сжал ее руку.
– А ты, Дафна? – мягко сказал он. Дафна кивнула.
Гидеон достал свой носовой платок, развернул его и вытер слезы с ее щек.
– Дафна, а Стивен чувствует то же, что и ты? Дафна снова засмеялась, но на этот раз в ее смехе слышалась мука.
– Нет. Я уверена, что нет. Несомненно, я для него просто еще одна потенциальная победа.
– Потенциальная?
Дафна укоризненно ударила его:
– Да, потенциальная. Я не отдавалась ему, если ты это имеешь в виду!
Гидеон прерывисто вздохнул, выпустив внезапно вспотевшую и дрожащую руку Дафны.
– Черт возьми! Теперь, полагаю, мне придётся воевать не только с Уиллоу, но и с тобой.
– Если ты намерен повесить Стивена Галлахера, – храбро сказала Дафна, – от меня помощи ты не дождешься. Я говорю и о той шараде, которую ты хочешь загадать Уиллоу!
– Дафна…
– Нет! Я не пойду с тобой на танцы, Гидеон Маршалл, и я не стану больше лгать Уиллоу! Она моя подруга!
Гидеон встал, в лунном свете он выглядел властным и неприступным.
– Я тоже твой друг, Дафна, и я предупреждаю тебя. Держись подальше от Стивена Галлахера или…
– Или что?
– Или что. Несмотря на то что я сделал, твой отец послушает меня. И если я пошлю ему телеграмму, что ты увлеклась человеком, имеющим привычку грабить «Сентрал пасифик», он соберется сюда в один день.
– И ты сделаешь это после того, как унизил меня перед всем Нью-Йорком?
– Запросто, – ответил Гидеон и исчез в сумерках сада, оставив Дафну наедине с тревожными мыслями.
Гидеон стоял внизу лестницы, держась за стойку перил, и вглядывался в полумрак на втором этаже. Девлин понимал, что ему следовало бы разозлиться на этого молодого мерзавца, но вместо этого ему было даже смешно. Любой дурак понял бы, что за обедом он просто разыграл сцену.
– Есть проблемы? – произнес Девлин нараспев, усмехаясь. Он уже давно снял пиджак, в котором сидел за столом, и теперь для полного удобства закатывал рукава рубашки.
Гидеон бросил на него быстрый взгляд и оторвался от перил.
– Только одна, – язвительно ответил он.
– Вот такого роста? – упирался судья, опустив ладонь на уровень роста Уиллоу.
– Мне нужно выпить, – сказал Гидеон, рассеянно покачав головой.
– Нет, – добродушно сказал судья. – Что тебе нужно, так это подняться по лестнице и как-то помириться со своей женушкой, пока еще не поздно.
– Вы с ума сошли? Она, скорее всего, пристрелит меня.
– Не скажу, что стал бы винить ее за это, потому что ты сам был хорош этим вечером.
– Я был хорош?! – зашипел Гидеон. – А как насчет нее? Она ушла от меня!
– Верно. Но ты не вернешь ее, если будешь вести себя, как Ромео из уличного театра, мой мальчик. Она слишком гордая, чтобы смириться с этим, и если я знаю свою дочь, она отдаст столько же, сколько и получит, если ты попробуешь.
– Что, черт побери, вы имеете в виду?
– А то, что ты тут не единственный парень, у которого есть глаза.
Гидеон засмеялся, хотя ему явно было не слишком весело.
– Вы хотите сказать, что она могла бы связаться с Норвиллом Пикерингом?
Судья одарил его улыбкой.
– Ни за что. Но вот твой брат, Захарий, – это другое дело. Он симпатичный и умеет ладить с женщинами, как я заметил. Мне кажется, если ты не хочешь быть с Уиллоу, он будет более чем счастлив увести ее у тебя.
У Гидеона отвисла челюсть, а глаза снова устремились на верх лестницы. По телу пробежала заметная дрожь, прежде чем он взлетел наверх, прыгая через три ступеньки.
ГЛАВА 11
Ручка двери спальни резко повернулась. Сердце Уиллоу ушло в пятки, и она глубже закуталась в одеяло, а глаза замерли на ключе в замке.
– Уиллоу, открой дверь, – ровным голосом велел Гидеон из коридора.
– Нет, – ясным голосом ответила жена.
– Ты хочешь, чтобы я вышиб ее?
– Ты не посмеешь!
– Не посмею?
– Отец тогда бы…
– К черту твоего отца! Это он и послал меня сюда!
– Я тебе не верю.
– Отлично, – ответил он из-за крепкой преграды, разделявшей их. – А в это ты поверишь?
Наступила недолгая зловещая пауза, за которой последовал грохот, отчего дверь отлетела к противоположной стене.
Уиллоу села в постели, ее глаза расширились.
– Гидеон! – выдохнула она.
Он насмешливо поклонился:
– Добрый вечер, моя дорогая!
Несмотря на всю жестокость его поступка, Уиллоу не испугалась мужа. Если она чего-нибудь боялась, так только своей беззащитности перед ним.
– Как ты посмел?
Гидеон пожал плечами и стал развязывать галстук, который надел к обеду. Потом расстегнул верхние пуговицы на рубашке и стал стягивать пиджак.
– Посмел что? – спросил он невинным голосом, призванным разозлить Уиллоу.
Уиллоу не ответила на вопрос, так как ответ был вполне очевидным.
– Убирайся из моей комнаты, – сказала она сквозь зубы.
Он закрыл дверь, словно она ничего не говорила, сел на край кровати и, глубоко вздохнув, начал стаскивать ботинки.
– Гидеон!
Он улыбнулся, его зубы сверкнули в сумраке.
– Да, дорогая? – вежливо спросил он.
– Я велела тебе убираться!
– Я знаю, что ты велела мне, колдунья, – ответил он, явно пренебрегая оказанным ему приемом. – Подвинься-ка. Я очень устал.
– Не подвинусь! Если думаешь, что можешь дотронуться до меня после того, что ты, Гидеон Маршалл, сегодня сделал…
– Я и не собираюсь тебя трогать. Но я и не собираюсь возвращаться на ранчо. И не собираюсь спать на том чертовом диване в гостиной.
– Тогда спи в какой-нибудь комнате для гостей!
– Я буду спать здесь, большое тебе спасибо. А теперь давай, двигайся.
Взбесившись, Уиллоу вылезла из-под одеяла и собиралась выбраться из постели, ворча при этом.
Гидеон схватил ее за руку и снова бросил на подушки.
Уиллоу метнула на него злой взгляд. Ее плечи были схвачены его руками.
– Если ты не дашь мне встать с этой кровати, – прошипела она, – я позову папу!
– Всем будет очень неловко, не так ли? – пропел Гидеон. Глаза его весело блестели.
– Тебе больше всего, я думаю! Гидеон поднял бровь:
– Меня ничто не может смутить, Уиллоу. И пожалуйста, перестань вести себя так, будто ты еще носишь косички.
Вспомнив нежный упрек Дав, говорившей, что она ведет себя, как маленькая девочка, Уиллоу подчинилась. Она отодвинулась от Гидеона, натянула одеяло на голову и подавила вспышку раздражения.
Гидеон спокойно разделся и улегся в постель, вытянувшись рядом с Уиллоу, удовлетворенно вздохнув.
– Спокойной ночи, – сказал он.
Спокойной ночи! Уиллоу разозлилась. Ничего себе доброй ночи, когда она чувствует его рядом с собой, его мужскую силу, которая взывает к ней, даже когда они не касаются друг друга.
– Хм, – сказала она. Молчание.
Уиллоу не могла успокоиться; ей стало интересно, уснул ли Гидеон. Если да, черт его побери, она рассердится еще больше, чем если бы он попытался приставать к ней. В конце концов, он должен объяснить ей свое поведение этим вечером, если не извиниться за него!
– Гидеон!
Он ровно и глубоко дышал.
– Гидеон! – повторила она громким шепотом. Тишина.
Уиллоу села, сжав кулаки. У него были крепкие нервы, если он пробрался силой в ее комнату, а теперь спал, предоставив ей закипать от злости! Теперь, когда он доказал свое господство, он решил отдыхать, будто ничего не произошло!
Кусая губу, Уиллоу рассматривала мужа. У нее в голове всплыло то, что рассказывала ей Дав о том, как «овладеть» мужчиной. Любила ли она Гидеона достаточно, чтобы сделать это? Была ли она достаточно сердита?
На оба вопроса она дала утвердительный ответ.
– Гидео-он, – прошептала она сладким голосом, стаскивая с него одеяло и проведя легкими, как перышко, пальцами по завиткам темного золота на его груди.
Он застонал и слегка пошевелился. Его глаза были по-прежнему закрыты, но Уиллоу знала, что он не спит – просто притворяется. Каким-то образом это еще более усилило ее желание победить его.
– Бедняжка, – пропела она, – так устал…
На щеке у него сжался и расслабился мускул. Уиллоу провела рукой по его животу и дальше вниз. Она крепко сжала член, почувствовав ошеломляющее удовольствие оттого, как он непроизвольно напрягся и стал великолепно большим в ее руке.
– Так устал… – снова начала она, скользнув под одеяло, оставляя на своем пути победные поцелуи.
Он издал приглушенный звук и выгнул спину, когда она достигла конечной цели, и в этот момент дикого торжества Уиллоу поняла, что Дав была совершенно права. Всегда принадлежавшее Гидеону господство теперь переместилось. Его сильные ноги двигались в явной капитуляции, а руки ворошили волосы Уиллоу, выражая собственную мольбу.
В то же время из его горла вырывались хриплые, бессмысленные слова.
Она снова и снова торжествовала, понимая, что делает ему приятное, что она и только она одна существует теперь для него в этот мучительный и предательский миг.
Гидеон стал дрожать, бешено вцепившись в ее волосы, издавая прерывистые приглушенные крики. Наконец он затрясся и зарычал от удовлетворения, смешанного с поражением. Он снова и снова напрягался, выкрикивая имя Уиллоу, словно это была песнь спасения.
Вспыхнув от жестокости своей победы, Уиллоу села, улыбаясь ему в лицо. Он прерывисто дышал, а его глаза устремились куда-то вдаль, за пределы спальни.
Уиллоу потянулась и покровительственно потрепала его по щеке.
– Доброй ночи, дорогой, – сказала она. Теперь поспит она, пока Гидеон лежит в темноте, удивляясь.
Вместо этого он схватил ее запястье уверенной рукой, и его глаза вспыхнули, словно глаза тигра в серебристом свете луны.
– Где ты этому научилась? – потребовал он.
Уиллоу притворно зевнула.
– Дав рассказала мне. Спокойной ночи, дорогой.
– Ничего себе доброй ночи.
– Я очень устала, Гидеон.
– Ты еще сильнее устанешь, пока я закончу с тобой, – ответил он.
Уиллоу удрала бы, если бы он не держал ее так крепко.
– Что, ты разве не хочешь спать?
Гидеон засмеялся низким голосом:
– Спать? После такого? Ты, должно быть, шутишь.
– Но…
Он поднял бровь, держа ее за руку, в то время как другая рука добралась до пуговиц фланелевой ночной сорочки и начала ловко расстегивать их.
– Но? – передразнил он, растягивая слова.
– Дав сказала, что ты уснешь…
Гидеон снова засмеялся.
– Правда? – передразнил он, оголив грудь Уиллоу и проведя кончиком пальца по соскам, в ответ на что они стали твердыми и побагровели.
– Дорогая, тебе следует помнить, что Дав спит с мужчиной вдвое старше меня.
Уиллоу сильно покраснела, ударив свободной рукой по его вороватым пальцам.
– Гидеон Маршалл…
Быстрым, как молния, движением Гидеон схватил оба запястья Уиллоу одной рукой и держал их у нее за спиной. Потом медленно и нежно спустил плечи ночной рубашки до предплечий. Расчетливый толчок в спину Уиллоу заставил ее грудь выступить вперед, гордо капитулировав перед захватчиком. Он наклонился, хватая губами одну ее вершину, усмехнувшись вызванному этим глубокому стону Уиллоу.
Насладившись одним бесстыдно красивым источником, он обратился к другому, приведя его к послушанию губами, языком и зубами. Удовольствие было таким жгучим, что Уиллоу пришлось закусить прядь своих волос, чтобы не дать ему почувствовать всю силу своего желания.
– Уиллоу, открой дверь, – ровным голосом велел Гидеон из коридора.
– Нет, – ясным голосом ответила жена.
– Ты хочешь, чтобы я вышиб ее?
– Ты не посмеешь!
– Не посмею?
– Отец тогда бы…
– К черту твоего отца! Это он и послал меня сюда!
– Я тебе не верю.
– Отлично, – ответил он из-за крепкой преграды, разделявшей их. – А в это ты поверишь?
Наступила недолгая зловещая пауза, за которой последовал грохот, отчего дверь отлетела к противоположной стене.
Уиллоу села в постели, ее глаза расширились.
– Гидеон! – выдохнула она.
Он насмешливо поклонился:
– Добрый вечер, моя дорогая!
Несмотря на всю жестокость его поступка, Уиллоу не испугалась мужа. Если она чего-нибудь боялась, так только своей беззащитности перед ним.
– Как ты посмел?
Гидеон пожал плечами и стал развязывать галстук, который надел к обеду. Потом расстегнул верхние пуговицы на рубашке и стал стягивать пиджак.
– Посмел что? – спросил он невинным голосом, призванным разозлить Уиллоу.
Уиллоу не ответила на вопрос, так как ответ был вполне очевидным.
– Убирайся из моей комнаты, – сказала она сквозь зубы.
Он закрыл дверь, словно она ничего не говорила, сел на край кровати и, глубоко вздохнув, начал стаскивать ботинки.
– Гидеон!
Он улыбнулся, его зубы сверкнули в сумраке.
– Да, дорогая? – вежливо спросил он.
– Я велела тебе убираться!
– Я знаю, что ты велела мне, колдунья, – ответил он, явно пренебрегая оказанным ему приемом. – Подвинься-ка. Я очень устал.
– Не подвинусь! Если думаешь, что можешь дотронуться до меня после того, что ты, Гидеон Маршалл, сегодня сделал…
– Я и не собираюсь тебя трогать. Но я и не собираюсь возвращаться на ранчо. И не собираюсь спать на том чертовом диване в гостиной.
– Тогда спи в какой-нибудь комнате для гостей!
– Я буду спать здесь, большое тебе спасибо. А теперь давай, двигайся.
Взбесившись, Уиллоу вылезла из-под одеяла и собиралась выбраться из постели, ворча при этом.
Гидеон схватил ее за руку и снова бросил на подушки.
Уиллоу метнула на него злой взгляд. Ее плечи были схвачены его руками.
– Если ты не дашь мне встать с этой кровати, – прошипела она, – я позову папу!
– Всем будет очень неловко, не так ли? – пропел Гидеон. Глаза его весело блестели.
– Тебе больше всего, я думаю! Гидеон поднял бровь:
– Меня ничто не может смутить, Уиллоу. И пожалуйста, перестань вести себя так, будто ты еще носишь косички.
Вспомнив нежный упрек Дав, говорившей, что она ведет себя, как маленькая девочка, Уиллоу подчинилась. Она отодвинулась от Гидеона, натянула одеяло на голову и подавила вспышку раздражения.
Гидеон спокойно разделся и улегся в постель, вытянувшись рядом с Уиллоу, удовлетворенно вздохнув.
– Спокойной ночи, – сказал он.
Спокойной ночи! Уиллоу разозлилась. Ничего себе доброй ночи, когда она чувствует его рядом с собой, его мужскую силу, которая взывает к ней, даже когда они не касаются друг друга.
– Хм, – сказала она. Молчание.
Уиллоу не могла успокоиться; ей стало интересно, уснул ли Гидеон. Если да, черт его побери, она рассердится еще больше, чем если бы он попытался приставать к ней. В конце концов, он должен объяснить ей свое поведение этим вечером, если не извиниться за него!
– Гидеон!
Он ровно и глубоко дышал.
– Гидеон! – повторила она громким шепотом. Тишина.
Уиллоу села, сжав кулаки. У него были крепкие нервы, если он пробрался силой в ее комнату, а теперь спал, предоставив ей закипать от злости! Теперь, когда он доказал свое господство, он решил отдыхать, будто ничего не произошло!
Кусая губу, Уиллоу рассматривала мужа. У нее в голове всплыло то, что рассказывала ей Дав о том, как «овладеть» мужчиной. Любила ли она Гидеона достаточно, чтобы сделать это? Была ли она достаточно сердита?
На оба вопроса она дала утвердительный ответ.
– Гидео-он, – прошептала она сладким голосом, стаскивая с него одеяло и проведя легкими, как перышко, пальцами по завиткам темного золота на его груди.
Он застонал и слегка пошевелился. Его глаза были по-прежнему закрыты, но Уиллоу знала, что он не спит – просто притворяется. Каким-то образом это еще более усилило ее желание победить его.
– Бедняжка, – пропела она, – так устал…
На щеке у него сжался и расслабился мускул. Уиллоу провела рукой по его животу и дальше вниз. Она крепко сжала член, почувствовав ошеломляющее удовольствие оттого, как он непроизвольно напрягся и стал великолепно большим в ее руке.
– Так устал… – снова начала она, скользнув под одеяло, оставляя на своем пути победные поцелуи.
Он издал приглушенный звук и выгнул спину, когда она достигла конечной цели, и в этот момент дикого торжества Уиллоу поняла, что Дав была совершенно права. Всегда принадлежавшее Гидеону господство теперь переместилось. Его сильные ноги двигались в явной капитуляции, а руки ворошили волосы Уиллоу, выражая собственную мольбу.
В то же время из его горла вырывались хриплые, бессмысленные слова.
Она снова и снова торжествовала, понимая, что делает ему приятное, что она и только она одна существует теперь для него в этот мучительный и предательский миг.
Гидеон стал дрожать, бешено вцепившись в ее волосы, издавая прерывистые приглушенные крики. Наконец он затрясся и зарычал от удовлетворения, смешанного с поражением. Он снова и снова напрягался, выкрикивая имя Уиллоу, словно это была песнь спасения.
Вспыхнув от жестокости своей победы, Уиллоу села, улыбаясь ему в лицо. Он прерывисто дышал, а его глаза устремились куда-то вдаль, за пределы спальни.
Уиллоу потянулась и покровительственно потрепала его по щеке.
– Доброй ночи, дорогой, – сказала она. Теперь поспит она, пока Гидеон лежит в темноте, удивляясь.
Вместо этого он схватил ее запястье уверенной рукой, и его глаза вспыхнули, словно глаза тигра в серебристом свете луны.
– Где ты этому научилась? – потребовал он.
Уиллоу притворно зевнула.
– Дав рассказала мне. Спокойной ночи, дорогой.
– Ничего себе доброй ночи.
– Я очень устала, Гидеон.
– Ты еще сильнее устанешь, пока я закончу с тобой, – ответил он.
Уиллоу удрала бы, если бы он не держал ее так крепко.
– Что, ты разве не хочешь спать?
Гидеон засмеялся низким голосом:
– Спать? После такого? Ты, должно быть, шутишь.
– Но…
Он поднял бровь, держа ее за руку, в то время как другая рука добралась до пуговиц фланелевой ночной сорочки и начала ловко расстегивать их.
– Но? – передразнил он, растягивая слова.
– Дав сказала, что ты уснешь…
Гидеон снова засмеялся.
– Правда? – передразнил он, оголив грудь Уиллоу и проведя кончиком пальца по соскам, в ответ на что они стали твердыми и побагровели.
– Дорогая, тебе следует помнить, что Дав спит с мужчиной вдвое старше меня.
Уиллоу сильно покраснела, ударив свободной рукой по его вороватым пальцам.
– Гидеон Маршалл…
Быстрым, как молния, движением Гидеон схватил оба запястья Уиллоу одной рукой и держал их у нее за спиной. Потом медленно и нежно спустил плечи ночной рубашки до предплечий. Расчетливый толчок в спину Уиллоу заставил ее грудь выступить вперед, гордо капитулировав перед захватчиком. Он наклонился, хватая губами одну ее вершину, усмехнувшись вызванному этим глубокому стону Уиллоу.
Насладившись одним бесстыдно красивым источником, он обратился к другому, приведя его к послушанию губами, языком и зубами. Удовольствие было таким жгучим, что Уиллоу пришлось закусить прядь своих волос, чтобы не дать ему почувствовать всю силу своего желания.