Миллер Линда Лейл. Женщины Флетчера

   – Застегни эту проклятую рубашку! – рявкнул он, опустив край бюро.
   Молли знала, что хозяин не потерпит проявлений жалости с ее стороны, и скрыла ее под маской неодобрения и непоколебимого благоразумия. Застегивая пуговицы своими ловкими, умелыми пальцами, она бормотала:
   – Бога ради, Гриффин, как вы предполагаете совершить такую поездку? Вы даже не в состоянии застегнуть собственную рубашку! Парохода не будет еще несколько часов, а верхом ехать вы не сможете!
   Когда Молли осмелилась взглянуть Гриффину в лицо, его темные глаза сверкали.
   Джонас имел все основания послать мне эту телеграмму, Молли. Если это то, о чем я думаю, я должен ехать.
   – С каких это пор вы заодно с Джонасом?
   – С тех самых пор, как «Чайна Дрифтер» стал на якорь в Сиэтле,– на ходу бросил Гриффин, метнулся к выходу из спальни и стал ощупью пробираться вдоль темного коридора к лестнице.
   Молли шла рядом, стараясь не показывать виду, что готова подхватить Гриффина, если он начнет падать.
   – Что же может быть настолько важным, чтобы вы так рисковали из-за этого?
   – Рэйчел,– ответил он. И через несколько мгновений уже стоял у подножия лестницы, держась для равновесия за балясину перил. В его лице не было ни кровинки, и Молли видела, каких усилий Гриффину стоило даже просто удержаться на ногах.
   – Да прислушайтесь же вы к голосу разума! – закричала она, и в ее голосе смешались любовь и страх.– Это может убить вас!
   Его взгляд, исполненный ужасного отчаяния, был абсолютно непреклонен.
   – Я лучше умру,– прохрипел он,– чем позволю Дугласу Фразьеру собственноручно доставить Рэйчел одному из тех негодяев, с которыми он имеет дело!
   Молли открыла рот, но слова не шли у нее из горла. Гриффин тем временем, цепляясь руками за мебель, рывками продвигался в сторону кухни. Молли удалось лишь выдавить из себя:
   – Он продает людей?
   – Точнее говоря, женщин,– ответил Гриффин, роясь в буфете, где хранил деньги.– Никому еще не удавалось это доказать, но как только Фразьер оказывается поблизости, молодые леди вдруг начинают таинственным образом исчезать. Он действует умно – возможно, он уговаривает их, и они соглашаются уехать добровольно.
   – А потом?
   Гриффин сунул деньги в карман брюк, и его глаза блеснули яростью.
   – А потом они обнаруживают, что стали личной собственностью какого-нибудь богатого старого развратника в Сантьяго, Гонконге или Мексике.
   К горлу Молли подступила тошнота. Женщина мягко коснулась рукава Гриффина – тот уже открывал заднюю дверь.
   – Бог в помощь, Гриффин Флетчер, – прошептала она.
   Он легонько поцеловал Молли в лоб, ободряюще сжал ее плечи, повернулся, спустился по лестнице и заковылял в сторону конюшни.
   Молли стояла у окна, когда через несколько секунд он вышел из конюшни вместе с Билли и конем Темпестом. Перебрасываясь словами, которых Молли не могла слышать, она запрягли лошадь в коляску. Молли закрыла глаза, на ее глазах показались слезы. А в сердце родилась пламенная молитва.
 
   – Что случилось? – повторил Джонас, поражаясь собственному терпению.
   Мать Херберта все еще всхлипывала и заламывала руки.
   – У них был ключ... Я думала, это вы... один из них ударил меня...
   Глубоко вздохнув, Джонас заставил себя говорить в спокойном тоне:
   – Сколько их было – и как они выглядели? Лицо женщины было скорбным, рана на ее лбу слегка кровоточила.
   – Их было четверо, мистер Уилкс,– рослые, сильные мужчины с загорелыми лицами. Они ворвались сюда, схватили девушку, и я сказала себе: «Марлис, ты ничего не сможешь сделать, кроме как закричать». Я закричала, и один из них вернулся и ударил меня!
   Ярость пульсировала в венах у Джонаса, застилала кровавой пеленой глаза. Его провели – Фразьер получил и его деньги, и Рэйчел тоже. Сейчас он уже, наверное, на борту «Дрифтера», и умирает со смеху при мысли, как ловко обманул его.
   К тому же Рэйчел больна – тяжело и опасно.
   Джонас старался не представлять себе возможных последствий всего этого, иначе впал бы в бешеную и бесполезную панику. Нет, он должен что-то придумать. Он обернулся и долго смотрел на дверь напротив своего номера. Окна этой комнаты выходили на улицу и большую часть залива.
   Он прокрался по коридору, будто выслеживая кого-то, и подергал дверь. Она была заперта. Джонас отступил на шаг, занес левую ногу и ударил. Замок поддался с оглушительным треском, и дверь, скрипя петлями, распахнулась. Подбежав к окну, он отдернул занавески и осмотрел тихие, безмятежные воды гавани. Невероятно, но «Чайна Дрифтер» все еще стоял на якоре, и его белые паруса неподвижно висели в теплом, безветренном воздухе.
   Из легких Джонаса вырвался хриплый, торжествующий вопль: корабль был заштилен!
   Но ведь существуют буксирные суда, напомнил он себе. «Дрифтер» могут вывести из бухты на буксире, через пролив Хуан-де-Фука. За ним простирался открытый океан, где наверняка легко выйти на ветер. Как только Фразьер доберется до океана, не останется никакой надежды задержать его.
   Джонас спокойно вышел из отеля и зашагал в сторону Скид-роуд.
 
   Страдая от боли, временами впадая в полубессознательное состояние, Гриффин добрался по суше до Кингстона. Там он оставил лошадь и повозку и уговорил шкипера маленького рыболовецкого суденышка отвезти его на юг, в Сиэтл.
   Плата за проезд оказалась высокой, и Гриффин не знал, что воняло больше – отходы от разделки рыбы или сам шкипер. Но все это не имело для него значения. Гриффин стоял у поручней на носу, волевым усилием подавляя боль и испытывая беспредельную благодарность к паровому двигателю за его трудолюбивое пофыркивание.
   Было уже темно, когда судно, наконец, с пыхтением вошло в залив Эллиот, но керосиновые уличные фонари вдоль Фронт-стрит отбрасывали на воду золотистые световые кляксы. Гриффин неотрывно вглядывался во мрак, и ему показалось, что он различает знакомый плавный силуэт «Мерримэйкера» – судна, контрольным пакетом акций которого он владел.
   – Пожалуйста, пусть это будет «Мерримэйкер»,– прошептал он, обращаясь к любым высшим силам, которые только могли его слышать.
   Затем, едва рыболовецкое судно причалило, Гриффин угрюмо распрощался со шкипером и, перескочив через борт, очутился на качающейся под ногами скрипучей пристани. Как только его ноги коснулись твердой поверхности, резкая боль тут же пронзила пах и вырвалась в грудной клетке. Гриффин пошатнулся, но удержал равновесие и медленно двинулся к берегу. За его спиной рыболовецкое судно уже отплыло обратно, в сторону залива.
   Чтобы отвлечь внимание от жгучей боли, Гриффин сосредоточился на стуке каблуков своих сапог, на шуме разбивающегося о сваи прибоя, на знакомых запахах смолы, опилок и керосина.
   Достигнув идущего вдоль причала деревянного тротуара, Гриффин повернул в сторону огней и разнузданного веселья Скид-роуд. Визгливый смех какой-то проститутки эхом отражался от поверхности темной воды, кое-где забрызганной лужицами жиденького света.
   Он вспомнил нежный теплый смех Рэйчел и ускорил шаг.
 
   Китаянка опять пыталась накормить ее: Рэйчел чувствовала настойчивые прикосновения деревянной ложки к своим губам. Ей так хотелось спать!
   Рядом раздался голос мужчины, резко и быстро заговорившего на непонятном языке; он приподнял ее голову с подушки, и в этот момент Рэйчел открыла глаза. При виде его лица она от удивления разинула рот, и женщина, воспользовавшись этим, немедленно сунула туда ложку.
   Рэйчел чуть не поперхнулась напитком и пробормотала:
   – Чанг?
   Повар из палаточного городка и не посмотрел на нее; вместо этого он стал ругать женщину, сидевшую по другую сторону лежанки Рэйчел. Бедняжка задрожала, опустила глаза и засеменила прочь, исчезнув за занавеской из позвякивающих бусин.
   Чанг вздохнул, и его взгляд застыл, остановившись на чем-то над самой головой Рэйчел.
   – Мисси в большой беде,– сказал он.
   Хотя силы Рэйчел восстанавливались с каждой минутой, она все еще была очень слаба.
   – Чанг, ты должен помочь мне. Если бы ты нашел мистера Уилкса...
   Худое лицо Чанга окаменело.
   – Не найти Уилкса! – отрезал он. – Он сказать Чанг уходи, не приходи назад!
   От отчаяния глаза Рэйчел наполнились слезами.
   – Это ведь по моей вине ты потерял работу? Это из-за того, что мы тогда поспорили в столовой.
   Казалось, китайца удивили ее слова, но он ничего не ответил.
   Рэйчел ощупью нашла его руку и вцепилась в нее.
   – Чанг, умоляю, – не дай капитану Фразьеру продать меня, пожалуйста. Меня сделают рабыней в чужой стране.
   Чанг равнодушно пожал плечами, но в его глазах мелькнула тень печали, говорящей о том, что он слишком хорошо знает, что значит быть чужестранцем и рабом.
   – Если Чанг говорит, капитан бить – может убить.
   – Нет! Мистер Уилкс защитит тебя – и твою жену! Я знаю, я уверена.
   Китаец заколебался. После мучительно долгого молчания он спросил:
   – Мисси женщина Уилкса?
   Рэйчел почувствовала ком в горле, но это не помешало ей произнести спасительную ложь:
   – Да!
   Чанг опять задумался. Он все еще думал, когда Рэйчел снова соскользнула под бархатное покрывало сна.
 
   В начале Скид Роуд Гриффин остановился. Он был уверен, что Джонас находится где-то поблизости. Но где? Чтобы обыскать каждый салун, потребуется целая ночь, а Гриффин не обладал таким запасом времени.
   Он достал из внутреннего кармана пиджака сигару и спичку, чиркнул спичкой по подошве правого сапога и глубоко втянул в себя дым. Мимо прошмыгнула проститутка, оглянулась на Гриффина и остановилась.
   – Привет, красавчик,– протянула она; лицо ее оставалось в тени.– Ты выглядишь одиноким.
   Гриффин старался, чтобы свет фонаря не упал на его разбитое лицо: это отпугнет бедную девушку, и он не успеет узнать от нее то, что ему нужно.
   – Я здесь по делу,– отозвался он лишенным всяких эмоций голосом.
   – Я тоже! – хихикнула девушка. – Чем Хлоя может помочь тебе, милый?
   Гриффин извлек из брючного кармана купюру и, даже не посмотрев на нее, протянул проститутке:
   – У меня к тебе несколько вопросов, Хлоя. На сегодня это все.
   Хлоя, лица которой по-прежнему не было видно, выхватила бумажку у него из рук:
   – Хлоя любит легкие деньги, красавчик. Спрашивай.
   – Ты не знаешь, «Чайна Дрифтер» все еще в порту? Хлоя снова захихикала. Ее смех звучал скрипуче и неестественно, в нем слышалось скрытое отчаяние.
   – В порту, в порту, милый. Мне тоже будет жаль, когда он отплывет: в команде полно любителей поразвлечься.
   – Не сомневаюсь, – спокойно заметил Гриффин. – У меня к тебе еще один вопрос: ты знаешь человека по имени Джонас Уилкс?
   – Конечно, милый: кто на Скид-роуд не знает Джонаса Уилкса?
   – Ты видела его сегодня вечером?
   – Он в «Шанхае», угощает выпивкой каждого, кто подсаживается к нему за столик.
   – Спасибо,– сказал Гриффин, поворачиваясь и направляясь в сторону игорного дома и салуна «Шанхай».
   Вслед ему в темноте раздался настойчивый голос Хлои:
   – Эй, красавчик, не торопись...
   – В другой раз,– бросил через плечо Гриффин. Через пять минут он обнаружил Джонаса именно там, где, по словам Хлои, тот обретался, – пытающегося напоить до чертиков целую ораву морячков.
   При виде Гриффина он вскочил на ноги. Его лицо, осанка, нервные движения рук – все выдавало чудовищное напряжение.
   – Наконец-то ты приехал! – закричал он. Гриффин вздохнул:
   – Где мы сможем поговорить?
   Джонас швырнул на стол внушительную купюру, оставляя своих новоиспеченных друзей пьянствовать на полную катушку.
   – Снаружи. Черт, ты неважно выглядишь. Гриффин ядовито усмехнулся:
   – Да. Меня переехал поезд.
   Демонстрируя безупречные манеры, Джонас распахнул одну створку двери, пропуская Гриффина вперед.
   – Просто ужасно, Грифф. Ты обычно так хорошо выглядишь – по крайней мере, прилично.
   Гриффин толкнул вторую створку и, придерживая ее, упрямо не двигался с места.
   – После тебя, Джонас. Я суеверен.
   – Суеверен? – нахмурился Джонас. Гриффин кивнул:
   – Когда я поворачиваюсь к тебе спиной, это, как правило, плохая примета.
   Джонас грубо расхохотался.
   – Это верно,– сказал он.– Верно.– И вышел из салуна в теплую звездную ночь спиной к своему кузену.

ГЛАВА 20

   Они двинулись вдоль побережья, и ни один из них не заговорил, пока Скид-роуд не осталась далеко позади.
   – Она у него, – наконец сказал Джонас боязливым, почти жалобным голосом. – Рэйчел у Фразьера.
   Гриффин сам удивлялся своему спокойствию. Даже постоянная боль в паху и в ребрах начала стихать, как будто ему удалось вытеснить ее на другой уровень сознания, отложить на потом.
   – Ты был в полиции?
   Джонас стоял, облокотясь о деревянные перила и глядя на призрачные силуэты кораблей в гавани.
   – Конечно,– резко бросил он.
   – И что?
   – Они обыскали «Дрифтер». Рэйчел там нет. Гриффин пробормотал проклятье.
   – Джонас, ты уверен, что она у Фразьера? Откуда ты знаешь, что она не ушла сама?
   После краткого молчания Джонас начал рассказывать. Пока он говорил, Гриффин с трудом удерживался от того, чтобы не схватить его за горло и не задушить.
   – Я приехал в город, чтобы найти Рэйчел. Она остановилась в пансионе на Сидер-стрит, и кого, ты думаешь, она мне представила? Своего соседа по пансиону – капитана Фразьера. Я сразу понял, что у него на уме, и когда я предложил ему деньги, он их взял. Как идиот, я целую ночь продержал Рэйчел в моей комнате в отеле – я должен был догадаться, что произойдет.
   У Гриффина пересохло во рту, он до боли сжал кулаки.
   – И что произошло?
   – Я не спал с ней, если ты об этом спрашиваешь. Но утром, пока я относил деньги Фразьеру, его люди ворвались в комнату и забрали ее. Боже мой, Гриффин, если бы я только отвез ее назад в Провиденс...
   – Но ты этого не сделал.
   В приступе бешеного отчаяния Джонас сжал кулаки и стукнул ими по деревянному ограждению, которое отделяло тротуар от залива.
   – Гриффин – это еще не все. Гриффин вздохнул:
   – О Боже!
   – Она... она больна. Я думаю, это из-за дождя – или из-за всего того, что ей пришлось пережить, – я не знаю. Я нашел врача, и он сказал, что у нее плеврит. Как я уже сказал, когда я вернулся, она исчезла.
   – Ты оставил ее одну? – Эти слова были произнесены шепотом.
   Джонас покачал головой:
   – Конечно нет. Я нашел женщину, которая оставалась возле нее, пока я отсутствовал. Но справиться с ней головорезам Фразьера, мягко говоря, не составило труда. Гриффин, что нам делать?
   Несколько минут Гриффин пытался привести в порядок свои запутанные мысли и чувства. Все сводилось к одному печальному факту: если они не найдут Рэйчел до того, как Фразьер тронется в путь, ей лучше будет умереть, даже если она выживет после плеврита.
   – Собери своих людей, Джонас, и позаботься о том, чтобы никто не всходил на борт и не спускался с борта «Дрифтера» без твоего ведома. Если никого из твоих... людей нет поблизости, думаю, я смогу убедить помочь нам команду «Мерримэйкера».
   – А ты?
   – Я собираюсь выяснить, где Фразьер прячет женщин. Если ее нет на борту «Дрифтера», она должна находиться где-то поблизости. Я думаю, что Фразьер двинется в сторону океана перед самым рассветом. Джонас мрачно кивнул:
   – Он хитер, Гриффин. Он может догадаться, что мы будем следить за «Дрифтером».
   – Он знает об этом.
   – Тебе не кажется, что он может использовать другой корабль? Он может уплыть, пока мы будем наблюдать за «Дрифтером».
   Гриффин энергично покачал головой!
   – Он негодяй, Джонас. Я не знаю ни одного капитана, который захотел бы с ним выпить, не говоря уж о том, чтобы стать сообщником в таком деле. В любом случае, следи за всем, что вызовет у тебя хоть малейшее подозрение.
   На этом мужчины простились: Джонас остался где был,– в виду величественного «Чайна Дрифтера»; Гриффин заторопился обратно на Скид Роуд.
   На поиски капитана «Мерримэйкера» потребовалось более часа, но в конце концов Гриффин нашел его. Остановившись возле убогой хижины позади одного из салунов, он прошептал:
   – Линсдэй, вылезай оттуда! Послышался звук быстро собираемой одежды.
   – Черт побери, кто это? – загремел Малаки Линсдэй, капитан клипера «Мерримэйкер».
   – Это Гриффин. Вытряхивайся.
   Скрипучая деревянная дверь хижины отворилась, и в проеме возник мускулистый, средних лет мужчина.
   – Проклятье! – вместо приветствия произнес он. – Это ты! Какого черта ты отрываешь от развлечений человека, который два месяца был в море?
   В темноте за спиной полуголого моряка плаксивый женский голос разразился непристойной бранью.
   – Мне нужна твоя помощь,– просто сказал Гриффин.
   Натягивая рубашку, Малаки витиевато выругался:
   – Разрази тебя гром, Флетчер, здесь у меня лучшая девчонка, какую можно отыскать в этом проклятом месте. Если ты вытащил меня из-за какой-то чепухи...
   Гриффин сам поразился предельной искренности своего ответа.
   – Фразьер забрал женщину, которую я люблю, – проговорил он, чиркнув спичкой по обветшалой стене хижины и зажигая вторую сигару.
   Пламя спички осветило лицо Малаки, на котором оставило след каждое мгновение его долгой нелегкой жизни.
   – А я-то думал, шериф графства Сан-Матео отстранил этого вонючего хорька от дел еще два года назад, когда он пытался продать дочь того банкира из Сан-Франциско.
   Гриффин глубоко затянулся сигарным дымом:
   – Значит, ты не заметил «Дрифтера» на якоре в гавани? Похоже у тебя с глазами стало плоховато, Малаки.
   Издевка явно задела старого моряка за живое.
   – Я вижу, ты все такой же языкастый наглец, каким был всегда, – ощетинился он. – Видно, старый Майк мало тебя порол.
   – Так ты видел корабль или нет? – оборвал его Гриффин.
   – Да, я видел корабль! – прогремел Малаки. – Только я считал, что там новый капитан. Значит, ты говоришь, надо найти Фразьера и разбить ему физиономию?
   Гриффин вздохнул:
   – Выходи побыстрее, ладно? Я не могу ждать всю ночь!
   Под пронзительные и несколько слишком красноречивые протесты проститутки Малаки Линсдэй закончил процесс одевания, напялил старую фуражку и следом за Гриффином вышел из грязного прохода между лачугами на Скид-роуд.
   Не прошло и двадцати минут, как к пристани стали подтягиваться матросы с «Мерримэйкера» – полупьяные и полные решимости сразиться с командой «Чайна Дрифтера».
   Малаки все больше нравилась перспектива предстоящей потасовки:
   – Что, если нам просто захватить «Дрифтер» и подождать на борту?
   Джонасу эта идея явно оказалась по душе, но Гриффин уже с тревогой всматривался в темноту, туда, где на склонах холма раскинулся Сиэтл.
   – Я хочу проверить, не собирается ли он везти ее по суше в Такому или еще куда-нибудь. Малаки, ты знаешь Фразьера. Где он прятал свой «товар», когда прокручивал дела в Сан-Франциско?
   Малаки на минуту задумался, почесывая заросший щетиной подбородок огромной мускулистой рукой.
   – Скорее всего, в китайском квартале.
   – Ясно,– сказал Гриффин и повернулся, намереваясь уходить. – Будем надеяться, что у этого ублюдка постоянные привычки.
 
   Дугласу Фразьеру было не по себе, и он уже начинал сомневаться, стоило ли из-за одной темпераментной молодой женщины, какой бы очаровательной она ни была, идти на такой риск. Со скрипом подпрыгивая на неровностях грязной дороги, экипаж въехал в китайский квартал. Фразьер ощутил тоску по плавной качке палубы под ногами.
   Стиснув зубы и пытаясь подавить раздражение, он вспомнил ту ночь, когда обнаружил Рэйчел, одиноко бредущую по Скид-роуд. Это продолжало его беспокоить – порядочные молодые девушки избегают подобных мест. В раздумье Дуглас прикрыл глаза и запрокинул голову. Девственница ли она, или Уилкс тогда сказал правду? Рамирес за считанные минуты пребывания с ней наедине определит, невинна она или нет. И он не заплатит обещанную цену, если сделка его не устроит.
   Дуглас вздохнул. Можно сначала распорядиться, чтобы Чанг Су осмотрела ее и выяснила истинное положение дел.
   Экипаж с дребезжанием остановился, и Дуглас выпрыгнул наружу, наслаждаясь бодрящей прохладой ночного воздуха. Но сомнения по-прежнему не оставляли его в покое. Рэйчел провела ночь в постели Джонаса Уилкса. К восторгу тех, кого он послал за ней, она была совершенно голой.
   Дуглас Фразьер чертыхнулся. Может, следовало взять чек Уилкса и соблюсти условия сделки? Может, это было бы более разумно? В конце концов, невинность ясноглазой нимфы была под большим вопросом. К тому же она была больна и могла вообще не перенести путешествия.
   Он с раздражением постучал в дверь хижины. В нос ему ударила вонь тухлой рыбы и отбросов; он удивлялся, как эти желтые черти могут жить в подобных условиях. Но они так равнодушны ко всему...
   Что-то просвистело в воздухе, и затылок Фразьера пронзила резкая боль. Колени его подогнулись, и он со стоном ударился головой о деревянный порог.
 
   Чанг Во оттащил капитана с порога в тень; Фразьер был тяжелым, и это занятие отняло несколько драгоценных минут. Потом китаец опустился на колени и связал руки капитана за спиной.
   Оставался кучер. Он ничего не слышал, но мог что-то заподозрить, если капитан не появится в условленное время. Обдумывая это обстоятельство, Чанг нашел платок Фразьера и, свернув в комок, протолкнул этот кляп между зубов капитана поглубже в глотку.
   Этот человек был похож на огромного рыжего льва. Когда он очнется, веревки недолго смогут сдерживать его: ярость придаст ему сил.
   Чанг прокрался обратно в хижину, где лежала Су, расстроенная и перепуганная.
   – Ты убил? – прошептала она, поднимая глаза на брата.– Ты убил морского льва?
   Чанг потряс головой, недовольный ее испугом, но слишком хорошо понимая его обоснованность.
   – Мисси готова?
   – Она много болеть. Не ходить.
   Чанг зашел слишком далеко, чтобы теперь повернуть назад. Он ударил Фразьера, который сейчас, возможно, уже начал шевелиться там, в темноте.
   – Мы несем,– сказал он.
   Подхватив вялую от слабости девушку с двух сторон, они тихонько выбрались через единственную дверь и крадучись двинулись но ночной улице, стараясь держаться в тени, когда шли мимо капитанского экипажа.
 
   Бесчестным образом добыв коляску и лошадь, Гриффин поехал вверх по холму в сторону китайского квартала. Состоящее из покосившихся лачуг и населенное беднотой, это место определенно не вызывало чувства гражданской гордости.
   В свое время, когда надо было строить железные дороги, этих тихих, скромных желтокожих людей встречали здесь с распростертыми объятьями. Их ценили за способность выполнять тяжелейшую работу по четырнадцать часов подряд, работать старательно и без жалоб, за то, что они, со свойственной им сговорчивостью, соглашались закладывать динамит на таких опасных участках, куда другие идти отказывались.
   И все это за чашку риса и ничтожную плату.
   Гриффину вспомнились злобные выступления против китайцев в середине десятилетия. Как только дороги были проложены, рабочих мест стало меньше. Конкуренция становилась все более жесткой, и готовность желтых работать за мизерную плату больше не превозносили – ее презирали.
   Гриффин сплюнул. Такова благодарная человеческая натура. «Вы исполнили свою роль. Убирайтесь домой».
   Когда он завернул за угол и выехал на другую улицу, сердце его вдруг сжалось неприятным предчувствием. В свете луны он увидел экипаж и обезумевшего от ярости человека – белого человека, судя по тембру голоса и характеру речи.
   Инстинктивно Гриффин затормозил, надеясь, что в суматохе появление его коляски прошло незамеченным.
   Фразьер. Этот орущий маньяк – Фразьер. Гриффин затаил дыхание.
   – Говорю вам, не было никакого экипажа! – гнусила темная фигура на козлах. – Эти китаезы, наверное, пешком проскользнули мимо меня в темноте.
   От злобы и паники Фразьера начало пошатывать.
   – А я тебе говорю, что ты врешь, Хадсон! Сколько тебе заплатил Уилкс?
   – Капитан, клянусь, здесь никого не было! Фразьер грозно двинулся к экипажу и вскочил на козлы, сбросив дрожащего кучера на землю. Хадсон трусливо пополз в спасительную густую тень пихтовой рощицы.
   Лунный свет был ярким. Если бы Фразьер обернулся в сторону Гриффина, то непременно увидел бы его и понял, что противник его настиг. Но гигант был слишком поглощен какими-то своими планами.
   Возвышаясь на козлах подобно горе, Фразьер нагнулся, взял в руки поводья и снова выпрямился. Гриффин наблюдал со смесью ненависти и восхищения, как капитан справился с упряжкой испуганных лошадей и красивым, свободным движением развернул фаэтон.
   Все существо Гриффина жаждало крови Фразьера; однако доктор в ожидании замер на сиденье коляски. Пережив самую длинную минуту своей жизни, он легонько стегнул поводьями по спине лошади и двинулся вслед за фаэтоном на безопасном расстоянии.
   Очень скоро стало ясно, что Фразьер направляется обратно к побережью, возможно, предполагая удрать. Какими бы ни были его намерения, искать Рэйчел капитан, похоже, не собирался.
   Гриффин ощутил смесь облегчения и отчаяния. Где теперь Рэйчел? Жива ли она?
   Набежавшее облачко скрыло луну, окутав все вокруг мраком, потом оно проплыло, и она снова засияла. Перед коляской возникло маленькое существо с косичкой и начало бешено размахивать руками: