Я еще помню сверхурожай орехов фрунти! Они очень вкусны и полезны, но в перезрелом состоянии (а с течением времени они перезревают, даже если сорвать их с дерева и отложить в дальний угол) источают ядовитый запах, способный свалить с ног взрослого мужчину. Обычно одно дерево производит два-три, от силы пять орехов, которые при продаже на рынке исчезают с прилавков с почти волшебной скоростью. А в этот раз каждое дерево согнулось до земли под тяжестью плодов, их были десятки – крупных, сочных, спелых. До сих пор в Гертале помнят, какие груды орехов каждому дееспособному жителю пришлось съесть, причем совершенно бесплатно, лишь бы они не перезрели. С какой скоростью и страхом поглощались эти лакомые, питательные и благотворные дары природы, лишь бы не дошли они до того состояния, когда воздух будет отравлен смертельно опасными миазмами. Орехи жарили и сушили, делали из них супы и салаты, мариновали и ели сырыми, пытались даже курить или, мелко растерев, использовать в качестве специй.
   Поэтому и по сей день в Гертале фрунти выращиваются исключительно на продажу, а предложить в качестве угощения орех считается серьезным оскорблением среди взрослого населения города.
   А подлинный бич всего Гертала – эпидемия, постигшая город после возвращения домой из экзотических стран торгового судна? Как известно, корабль способен перевозить не только бархат и парчу, слоновую кость и жемчуг, но также и различную живность: как привечаемую командой, подобно говорящему попугаю, которого каждый матрос норовит научить придуманному лично им ругательству, так и не столь охотно приветствуемую людьми.
   На этот раз я говорю о тараканах. Странная штука – магия способна переносить горы и стирать в порошок целые города, но еще никому не удалось избавиться ни от мышей, ни от тараканов, ни даже от блох. Нет, конечно, если поймать отдельно взятого таракана, то любой уважающий себя маг может сделать с ним что захочет – хоть в муху превратить, хоть в слона. А вот со всеми вместе сразу – затруднение выходит. То есть поодиночке – запросто, всех сразу – никак. Неоднократно пытались маги совершить сей подвиг, пока не придумали формулировку – мол, ниже достоинства мага заниматься подобными пустяками. На этом все и успокоилось.
   А в этот раз из заморского, всеми позабытого уголка, куда нелегкая занесла бравый экипаж, привезли моряки таракана, больного, казалась бы, странной и неопасной болезнью – кашлем. Но неопасной кажется она только на первый взгляд. Еще в пути заметили они, что по ночам как-то не очень уютно им спать – все какие-то стуки да шумы раздаются по всему кораблю. А, сойдя на берег, разнесли зловредные тараканы заразу по своим сухопутным собратьям. И начался подлинный кошмар. Каждый таракан кашлял на свой лад, но всегда звук был громкий, надсадный и скрежещущий. Если ранее ползали они себе спокойно по ночам, в равной степени почитая и богатых и бедных (хотя к бедным у них все же особая привязанность), то теперь каждый их шаг сопровождался довольно ощутимым шумом. А если тараканов в доме сотни? У горожан началась бессонница, ходили они по улицам злые и раздраженные, срывались друг на друге, затевали споры и драки по пустякам. Вы спросите, чем все закончилось? А чем могло закончиться, – я первый раз в жизни был свидетелем, как собрался большой Совет Магов. Заседали неделю, даже еду им приносили и просовывали под дверь, чтобы не потревожить лучшие умы, бьющиеся над разрешением проблемы. И в результате обсуждений было придумано заклинание, позволявшее получать антидот – порошок белесого цвета и очень специфического запаха. Его и распыляли над городом (исключительно по ночам, так как запах был въедливый и, попав на одежду, держался неделями), а также бесплатно выдавали всем желающим для того, чтобы посыпать в доме места, облюбованные тараканами. Вот так спасли ситуацию мудрость совета и железное здоровье этих насекомых: стоило только понюхать чудодейственный порошок, и таракан вновь ощущал себя бодрым и здоровым. Надо заметить, даже слишком здоровым – после этого порошка количество их существенно увеличилось, было даже ощущение, что из других мест приходили тараканы на манящий запах снадобья. Но слухи, подобные этим, могли распускать только недоброжелатели, ибо антидот давал необходимый результат. Что же касается побочного эффекта, то сейчас редко найдешь лекарство без него. Так и приходится выбирать, чтобы побочные эффекты различных лекарств взаимно нейтрализовали друг друга.
   – Но Урчи, это не человек, это демон, посланный на землю в наказание учителям грамматики и достойным магам. (Я бы даже сказал «достопочтенным магам», но он все равно не может выговорить ни одно слово правильно.)
   Эта рыжая бестия способна извратить любое, даже самое простое и невинное заклинание. Казалось бы, что может быть проще – начальное тестовое практическое упражнение. Задача элементарна – есть небольшое озерцо, на одной стороне которого стоит испытуемый, а на другой на особом возвышении лежит камень размером с голову человека. И его надо достать и переправить на этот берег, не погружаясь в воду и не прося кого-либо помочь.
   Сначала я продемонстрировал классическое решение – заклинание хождения по воде. И все школяры – оболтусы, лентяи и лоботрясы – спокойно повторили за мной слова заклинания, после чего мы прошли по воде друг за дружкой, будто мать-гусыня провела в первый путь своих крошечных птенцов. (Урчи остался на берегу, как подброшенный матери-гусыне кукушонок, сочувствующий своим странным и рисковым собратьям.)
   Затем начались практические упражнения.
   За годы существования нашего курса кто и как только ни решал эту задачу. Бывали случаи, когда озеро замораживали и скользили по льду. Произносили заклинание, и вода расступалась. Кто-то наколдовал ходули и прошел на них. Особо одаренные применяли левитацию (только отправляли они не себя к камню, а наоборот, все-таки для начинающего мага переместить свой собственный вес – нелегкое дело). Даже самые несмышленые и неуспевающие студенты рано или поздно решали эту задачку: озеро не река, его всегда можно обойти посуху.
   А что сделал этот Урчи? (Со временем в Школе, кстати сказать, часто стали говорить что-то вроде: «Вы слышали, что сотворил этот? » – и все знали, что речь идет о нашем герое.)
   Произнес он какую-то несуразицу, и вода в озере начала изменять цвет. Ближе к берегу она стала фиолетовой, а по мере приближения к Центру ее цвет медленно перетекал в изумрудно-зеленый с оранжевым отливом. Более того, вглядевшись в прозрачную глубину, можно было увидеть, что слои внизу также окрасились в разные цвета, не перемешиваясь, как в некоем гигантском коктейле. Выпрыгивающая из воды рыба искрилась на солнце, а по ее разноцветным чешуйкам можно было, как по следам зверей в лесу, понять, где именно она только что плавала. Вся группа застыла в немом изумлении, и это могло бы продолжаться очень долго, если бы вдруг из озера на другой берег рывком не выпрыгнуло нечто, по внешнему виду напоминавшее тюленя, наряженного в костюм клоуна. Оно на большой скорости подползло к искомому камню, схватило его и, не снижая темпа, ринулось в воду, поверхность озера вспенилась, и через пару мгновений существо оказалось на этом берегу. Оно с размаха швырнуло камень под ноги Урчи (попав, правда, по ноге преподавателя) и гневно заявило:
   – Держите ваш дурацкий камень и немедленно прекратите издеваться над моей рекой! Я порядочный водный дух, и не собираюсь терпеть подобное. Если замерзание воды – естественный процесс (хотя, когда он происходит пару раз в месяц, рыбы начинают возмущаться), то это выходит за всякие рамки!
   – Найденное цветовое решение при выборе дизайна пруда признано неудачным, – прокомментировал один из студентов.
   Водный дух на секунду замер, и было видно, как в глубине его тела будто вспухает чудовищная волна-цунами… Затем она обрушивается – нет ей преграды – и снова безмятежная гладь и дымка затягивают поверхность.
   – Сначала верните все, как было, а потом мы уже подискутируем о нынешней моде и вкусах. Особо разговорчивых я приглашаю к себе, вниз, продолжить беседу…
   Поддерживать светский разговор с рассвирепевшим духом никому не хотелось (этот процесс обычно занимает много времени, а маги – люди занятые), поэтому Куртал был вынужден вернуть «испытательный стенд» в первозданный вид. Но что хуже всего, ему пришлось признать задание Урчи выполненным, ведь в результате его заклинания камень был перемещен на этот берег, а так как водный дух сделал это по собственной воле, все условия были соблюдены.
   – А это странное заклинание со скатертью-самобранкой? Каждый знает, что магу в дороге нужно заботиться и о душе, и о теле. Конечно, чаще всего, надежнее просто поесть в придорожной корчме (так как каждое заклинание требует затрат энергии мага, а он все же человек, а не гейзер), но подобным умением обладать надо.
   Все студенты – люди как люди – наколдовали нечто, что назвать едой хоть было и непросто, но, по крайней мере, чувствовалось их стремление к совершенствованию.
   Этот опять начудил. Что-то прошептал, и скатерть ожила, подхватила меня, как ковер-самолет, и понесла в самый шикарный ресторан Гертала. Там уже был накрыт стол, играла музыка, скатерть и работала за официанта, поднося все новые блюда и закуски, и развлекала гостей, выдав отменный танец, размахивая тяжелыми бархатными кистями с бахромой. Она даже, кажется, норовила рассказать удалую историю, но по причине отсутствия голосовых связок ограничилась жестами, что тоже было смешно. Грустно стало в конце, когда выяснилось, что за все волшебство мне пришлось платить из своего кармана, а ведь я чудил не больше, чем эта чокнутая скатерть. А кто ее так заколдовал? Урчи!
   – А последний случай? – Куртал возвел глаза к небу, будто где-то на потолке отображалось то, что случилось с ним совсем недавно. Он вновь в деталях вспомнил, как было дело.
   Задача была до смешного простой – предстояло остановить маятник часов. В заклинании всего два слога. Ошибиться невозможно. Но человек рожден, чтобы опровергать очевидные истины.
   После произнесения Урчи заклинания маятник закружился как бешеный, затем оторвался от часов и, как птица, взмыл ввысь. Его стремительный полет был остановлен потолком, куда он и воткнулся не хуже стрелы.
   Куртал смотрел на юношу, как голодный удав на аппетитного кролика, его ноздри раздувались, руки дрожали, и, казалось, по подбородку бежала вязкая слюна.
   Урчи тоже ощущал себя не лучшим образом, его рыжие лохмы сами собой пригладились (так иногда выглядят собаки, понимающие свою вину), он был красный как рак и что-то неразборчиво бормотал.
   С третьего раза Куртал разобрал его слова – «но ведь маятник-то остановился».
   Кролик неожиданно превратился в священное животное удавов, и сожрать его было нельзя, несмотря на все нарастающее, требовательное чувство голода в желудке.
   Куртал признавал, что этого умения у Урчи нельзя было отнять. Как бы нелепо ни смотрелись его фокусы и выкрутасы, какими бы неожиданными путями он ни приходил к цели, как бы несуразно ни выглядели его методы, у него так или иначе получалось добиться требуемого, хотя сам он не мог ни объяснить, как это было сделано, ни даже заранее предсказать, к чему приведут его заклинания.
   – Я могу попробовать еще раз.
   Эти слова могли бы стать жизненным девизом Урчи, так как произносить подобную фразу ему приходилось неоднократно, с самыми разными интонациями: и просящей, и убеждающей, – но чаще всего сообщалась она с неизбывным энтузиазмом. Куртал был очень мужественным человеком (иные в учителях, особенно в Школе Магов, надолго не задерживаются), но, когда он услышал эти слова и взглянул на пышущее желанием действовать и творить лицо Урчи, ему стало нехорошо. Он побледнел, даже пошатнулся, но пришел в себя, медленно и веско произнеся:
   – Хорошо. Но на этот раз вместе со мной. Самое простое заклинание. По буквам.
   Ошибиться в произнесении одной буквы, если не прилагать к этому особых усилий, достаточно тяжело. В заклинании было всего два коротких слога. Когда, примерно через час, Урчи, наконец, удалось правильно произнести всю последовательность букв, Куртал уже звучал совершенно нечленораздельно. Но эффект от заклинания (если бы оно было произнесено неправильно, оно бы не сработало) превзошел даже самые смелые их ожидания.
   Кукушка, до этого момента спокойно дремавшая в часах, ощутила в себе певческий дар. Желая поделиться нахлынувшей радостью, она во все горло выполнила первую руладу на зависть окрестным петухам. Ее чистый раскатистый голос звонким эхом разносился по помещениям Школы. Полнота эмоций требовала выхода, и кукушка пела. Хоть ее голос и не дотягивал до соловьиных трелей, но она брала громкостью и мелодичностью. – Начинали звенеть стекла, из соседних аудиторий стали раздаваться голоса потрясенных слушателей, ошеломленная природа замерла, в хрустальной тишине внимая дарованию.
   Неожиданно в комнату буквально влетел Габил, возглавлявший в Школе отделение Серой Магии. Сначала он попробовал бороться с открывшимся талантом при помощи грубой силы: засунул кукушку обратно в часы и плотно прижал дверцу. Но проявившийся однажды дар уже не так просто заглушить, и звуки стали хоть и тише, но значительно разнообразнее – кукушка осваивала новые вершины творчества, расширяя свой репертуар. Результат Габила не устроил, и он несколько раз в досаде ударил часы рукой, а потом добавил и ногой, обнаружив, что хоть доставать до висящих на стене часов рукой намного удобнее, зато бить обутой в башмак ногой значительно менее болезненно. Когда и эта мера не дала нужного эффекта, Габил снял со стены часы и хотел, было, бросить их оземь, как вдруг случайно задел маятник. Часы остановились, маятник замер, вместе с ним пропал и голос у певицы. Наступила тишина, которую по прошествии минуты прервал Габил.
   – Кто это сделал? – фраза была произнесена таким тоном, каким священная змея могла бы поинтересоваться, кто выпил ее молочко из блюдца.
   – Приношу свои извинения, это было сделано по моей просьбе, – Куртал, наконец, совладал со своим языком и сумел выговорить столь длинную тираду.
   Габил недоверчиво уставился на него, окинул презрительным взглядом Урчи, хмыкнул и, не сказав более ни слова, удалился так же быстро, как и вошел в комнату, с силой захлопнув дверь.
   Куртал посмотрел на Урчи глазами великомученика, потом тяжело вздохнул и произнес:
   – Молодец. Ты выполнил задание. На сегодня достаточно.
   Достаточно на сегодня было не только Урчи, но и самому Курталу.

ГЛАВА 12,
где тяга к знаниям приводит Урчи к новым друзьям

   Шестой, следи за курсом!
   Третий, обозревай местность!
   Восьмой, отвечаешь за переговоры!
   Главное в нашем деле – стратегическое планирование и баланс интересов.
Змей Горыныч

 
ЗАНЯТИЯ В БИБЛИОТЕКЕ. ФОРМИРОВАНИЕ КОМАНДЫ
 
   Библиотека была местом, где Урчи проводил большую часть своего времени: он любил учиться (как ни крамольно это звучит в нынешнее время). Не то чтобы он полагал, будто, вооружившись новыми знаниями, он сможет большего добиться в жизни и выше взобраться по лестнице успеха. Напротив, часто высоко сидят как раз не обремененные излишними знаниями, поскольку им нет нужды раздумывать, что принесла данная ступень, и сомневаться, стоит ли карабкаться на следующую. Просто Урчи обладал поразительной тягой ко всему новому, неизведанному и необычному (в любом обществе такие люди тоже нужны – из них получаются изобретатели и ученые, путешественники и авантюристы, сплетники и шпионы)…
   Так или иначе, в библиотеке ему очень нравилось. Доступ в нее был круглосуточный и абсолютно свободный – все равно, учитывая наложенные на нее чары, что-либо вынести и украсть было затруднительно: книги сами возвращались на свои места на полках. Если бы делали они это механическим путем, например вылетая из-за пазухи, потенциальным воришкам еще можно было бы бороться с подобной напастью: достаточно крепко завязать мешок или на крайний случай прикрепить к книге тяжелый предмет, гирю или камень, и все, никуда она не денется. Но книги перемещались мгновенно: еще секунды назад она была…надежно припрятана в укромной котомке похитителя, а в следующую – уже вновь невинно стоит на полке. В такой обстановке ни один уважающий себя вор работать не может.
   Да и откуда здесь было взяться вору – пыльные фолианты представляли интерес только для таких вот школяров, алчущих знаний, или убеленных сединами профессоров Школы, желающих освежить свою память, а может быть, даже узнать что-то новое. (К чести уважаемых магов и волшебников, колдунов и чародеев, тяга к знаниям и у них не иссякала, ведь, как мы уже упоминали, в Школе занимались не только преподавательской, но и исследовательской деятельностью.)
   Библиотека все время пополнялась новыми работами в области колдовства, как сделанными в стенах учебного заведения, так и привезенными со всех концов света. Так как место, отведенное под магические труды, постоянно заканчивалось, то приходилось периодически с помощью заклинания расширять изнутри пространство библиотеки, чтобы поместить туда новые стеллажи. (Одно время на рынке пользовались успехом и безразмерные чемоданы, но так как летающий чемодан все время куда-то врезается, а общий вес со всем содержимым получался немаленький, чтобы их тащить в руке, то мода на них постепенно сошла на нет.)
   В результате с течением времени библиотека стала постепенно напоминать естественным путем возникший лабиринт, в котором любой ищущий мог легко запутаться и блуждать часами. По счастью, особой нужды бродить по библиотеке не было – большую часть читателей имеющийся сервис вполне устраивал. Начать с того, что за каждым посетителем библиотеки все время следовал толстый том, содержащий ссылки на большинство работ, включая все классические труды и самые свежие поступления. И достаточно было пальцем ткнуть в название книги, как она сама подплывала к тому месту, где находился посетитель. А также за читателем следовала лестница, с помощью которой можно было залезть на любую из полок, чтобы собственноручно прорваться сквозь ряды пыльных книг в поисках искомого (ничто так не вдохновляет человека, как маленькая победа над жизненным хаосом).
   Более того, все было устроено так, что и выход из лабиринта найти всегда было легче легкого – он был сделан в виде люка в потолке и также всегда следовал за посетителем библиотеки, находясь неизменно над его головой. Надоело бродить по бесконечным переходам – взял лестницу, открыл люк и вышел из помещения. Быстро и удобно.
   Но Урчи больше всего нравилось без всяких новомодных штучек, самому исследовать книги на полках, проводить рукой по их шершавой поверхности, или сделанной из пергамента, или обшитой бархатом. А иногда встречались фолианты с обложкой из кожи животных и существ, не знакомых обычному человеку. Попадались также обложки, изготовленные из редких пород дерева с изящной резьбой или покрытые густым пушистым колышущимся мехом, либо обжигающе холодным металлом, прикосновение к которому будто вонзало тысячи иголок в тянущуюся руку. Изредка, признаем сей прискорбный факт, встречались тома, изготовленные из кожи человека (обычно подобные труды содержали не самые приятные заклинания). Такие книги и хранились-то отдельно, так как, с одной стороны, они тоже – часть магической науки, а с другой – неподготовленному чародею с ними работать не рекомендовалось. Урчи нравилось сдувать пыль со страниц, рассматривать странные, завораживающие рисунки и символы, значение которых он не всегда понимал, и, разумеется, читать сами книги, ибо информация, в них заключенная, была более интересной и необычной, чем все, что он когда-либо слышал или видел.
   В этот раз он ходил по библиотеке уже много часов и забрел в тот угол лабиринта, где никогда ранее не бывал. На полу ковром лежал толстый слой пыли и отпечатков ног, проходивших здесь до него, не было видно – похоже, сюда никто не попадал очень давно. Материал, из которого изготовлены фолианты, был Урчи совершенно незнаком, он казался хрупким и очень древним. Неожиданно, завернув за угол, он краем глаза увидел почти незаметную дверь, которую практически полностью скрывали два плотно сдвинутых стеллажа. Он никогда ранее не встречал дверей в этом лабиринте, да и не мог понять, как она могла возникнуть, если все пространство библиотеки занимали только полки.
   Начинающий маг уже потянулся к дверной ручке, но услышал звуки, некоторое время уже резавшие его слух, причем ранее он не обращал на них внимания.
   Звук напоминал гул водопада (обычно в хранилище книг водопады отсутствуют – это он знал наверняка). Звук изменился: складывалось впечатление, что теперь огромное дерево с широко раскинувшимися ветвями бьется о камни, нависая над пропастью. Ситуация развивалась все дальше и стремительнее – уже казалось, будто некий зверек, вроде хорька или мангуста, отчаянно верещал, запутавшись в ветвях дерева, и взвизгивал всякий раз, когда капли воды попадали на его шкурку.
   Урчи решил, что таинственный вход может и подождать, в конце концов, водопад в библиотеке тоже бывает не каждый день, а иссякнуть он может значительно раньше, чем исчезнет дверь. Он бросился в сторону раздающегося грохота, гама, всхлипов и визгов. Умение ориентироваться в пространстве у него было врожденное, поэтому не прошло и пяти минут, как он выбежал в помещение, которое можно было бы назвать читальным залом. (Хотя на самом деле каждый посетитель мог устроить себе такой зал в любой момент: достаточно было вызвать стол и стул, чтобы удобно сидеть и читать избранное произведение.)
   В просторном помещении (если бы дело происходило в лесу, надо было бы сказать – на полянке) стоял огромный дубовый стол. Но этот стол казался крошечным по сравнению с человеком, сидевшим за ним. Это был настоящий гигант, хотя и очень молодой. Перед ним лежал раскрытым первый том классических заклинаний, который рекомендуют всем новичкам Школы. Фолиант периодически менял свое положение, а иногда даже отряхивался, как собака после купания, – на него капали крупные слезы, размером с кулак среднего мужчины (книги в библиотеке обязаны сами заботиться о своем состоянии, иногда даже требуя себя заклеить, перешить, прогладить страницы, а в исключительных случаях даже скопировать заново, что, кстати, очень не безопасно, так как любой серьезный маг накладывает заклятия, либо заставляющие переписчика допустить ошибку в заклинании, либо насылая на него страшные болезни и неприятности). Кстати, даже одна мысль об опечатке или описке в магической книге и возможных последствиях способна привить жесточайшую бессонницу самым стойким студентам.
   Плачущий великан поднял голову, сквозь пелену слез посмотрел на прибывшего и с силой стукнул кулаком по столу. Урчи опознал этот звук как шум, который издавало воображаемое дерево, бьющееся о камни водопада. Гигант вытер глаза рукой и заговорил – ему, очевидно, не хватало именно собеседника (очень часто, кстати сказать, слова «собеседник» и «слушатель» воспринимаются говорящим как синонимы, в результате чего происходит много недопониманий в общении).
   – Я с восточного склона горы Амреф, что в самой северной части материка. Именно с восточного склона – на западном слишком палит солнце, и там жить невозможно, северный слишком крут, а на южном обитают дикари, которые даже не знают огня.
   В моем роду были одни шаманы, и я обязан сохранить преемственность. Мой отец умел управлять погодой, а дед был верховным шаманом всех племен Амры (это река, берущая свое начало на вершине горы). Среди всех наших племен есть только две династии шаманов, из которых в каждом поколении выбирается верховный шаман. В одной династии колдовское умение передается от отца к сыну, в другой – по материнской линии. Еще со стародавних времен, когда наши предки не умели даже заговаривать зубную боль, было строжайше запрещено, чтобы представитель одного рода вступал в брак с отпрыском другого, в противном случае оба рода постигнет проклятие.
   Так вот, проклятие рода – это я.
   Урчи понял, что гигант не опасен, но еще не до конца отошел от изменяющегося калейдоскопа событий, поэтому был в состоянии только глубокомысленно пробормотать:
   – А с виду вроде бы и не сильно заметно…
   Более чувствительную натуру подобное наблюдение могло бы и оскорбить, но гигант привык к простому проявлению эмоций, все понял правильно и продолжил:
   – Дело в том, что по материнской линии все были колдуньями. И все: и маманя, и бабка, и прабабка, и прабабка моей прабабки, – в общем, все женщины обладали крутым нравом, горячим темпераментом и большой экстравагантностью при выборе мужчин. Поскольку все равно рождались у них только девочки, к которым и переходило магическое умение, они могли себе это позволить, вот и выбирали себе в мужья разбойников, воинов, дикарей и варваров. Я имею в виду дикарей и варваров по нашим меркам, а мы значительно более терпимы к людям, чем вы, горожане.
   И все было ничего, пока моя маманя не переплюнула всех и не влюбилась, как кошка, в моего отца. Папаня тоже был хорош, в результате чего появился я. Каждый из них надеялся, что ко мне перейдет, уж как минимум, его магический дар, а в лучшем случае я буду просто чудо-ребенком с усиленным талантом к волшебству.