Миркина Зинаида. Сказки

- Очень просто. Я ведь старая. Я очень старая. Старше мира.
- Но ты ведь юная, такая юная, как утро. Недаром на тебе это розовое
платье. Розово-сиреневое, как рассвет.
- Ну да, конечно. Меня так и зовут Девочкой. Все зовут Девочкой. Я -
Старая Девочка. Ах, Том, Том, что могло бы быть, если бы я не нашла тебя?!
Твоя Флейта шла прямо ко мне, в самое сердце, и - вдруг оборвалась. Как я
испугалась! Но никто не понимал, чего это я испугалась. Сколько я ни просила
музыкантов помочь мне, никто не мог. Они совсем не знали, что такое твоя
Флейта и куда она ведет. И вот тогда я ушла в этот лес, и стала звать, звать
тебя. А потом затихла совсем. Твоя оборванная мелодия звучала во мне.
Звучала и обрывалась, звучала и обрывалась. И вдруг я почувствовала: да
разве можно слышать эту мелодию и не быть счастливой? Слышать и не любить...
Так, чтобы найти... И тут я тебя увидела.
"Господи, как хорошо, что ты из плоти и крови, что ты не исчезнешь, не
растаешь как видение, не оборвешься, как мелодия, что мы навсегда
вместе!..."
- Том...
-Что?
В ее голосе был еле слышный укор, смешанный с нежностью и печалью.
- Том, не говори так. То, что из плоти и крови, тоже исчезает, почти
так же, как видения... Кто знает (это она сказала почти шепотом), может наша
плоть и есть видение...
И тут Тома охватила такая тревога, такая боль! "Нет! Нет! Нет!" -
закричал он.
- Ты должен обещать мне, что всегда, что бы ни было со мной, будешь
идти туда, куда ведет тебя твоя Флейта. Обещай мне, что даже на меня - не
оглянешься, если меня будут уводить от тебя. Ты не должен выбирать между
мной и флейтой. Только Флейта...
- Нет, ты! - вскрикнул Том и осекся.
- Если пойдешь за Флейтой, то вернешь меня. Если останешься со мной и
не пойдешь за флейтой - потеряешь меня.

Вот что помнил Том, когда сидел у постели, на которой умирала она - его
любимая, его Чудо. Она еще дышала, но он знал, что в любую минуту дыхание
может прерваться и тогда... Тогда расколется пополам небо и земля. Тогда
ничего больше не будет. Но вот послышался слабый вздох. Такой далекий, точно
со звезды донесшийся голос: "То-ом..." Ее голос или зов со звезды? Ее голос,
ставший звездным зовом:
"Том, ты обещал..."
И тогда он взял свою Флейту. Последнее, что он увидел, было Ее лицо,
спокойное, как озеро в полном безветрии, и почти такое же белое, как
подушка.
Неведомая сила влекла его отсюда. Он хотел крикнуть, остаться, '
прильнуть к ее лицу. - "То-ом..."- Ее голос уводил его от нее. И вот-
огромная синяя тишина с одной звездой посередине. И эту тишину нельзя было
нарушить. А звезда звенела ее голосом. И Флейта звучала. Музыка лилась,
лилась и вела в такую глубину! И человек шел, плыл за музыкой в полной
пустоте. Но она не страшила его. Она его держала, как пловца держит море.
Человек плыл и плыл, а по лицу его текли и текли слезы, и падали, и повисали
в темной синеве звездными искрами. И странная мысль пронеслась в голове у
человека, что он причастен к этому звездному мерцанию. Среди этих звезд были
и его повисшие слезы. "Слезы не пропадают, ни одна слеза не пропадает", -
подумал он и потом уже совсем ни о чем не думал, только чувствовал, что
погружается все глубже и глубже. Куда, Господи?
Огромные разноцветные звезды совсем рядом с его лицом. Плавают у глаз,
лучатся всеми цветами радуги и живут. Они живые. И все-таки это слезы.
Разрастающиеся, расплывающиеся слезы. Вот они слились в одну сплошную
радугу, охватившую все пространство. И где-то в сине-серебряной части радуги
- фигура. Постепенно вся радуга оказалась вдали, а синее серебро близко. Еще
ближе... еще... И вот - женщина с белым, как снег, лицом, вся в окружении
переливающихся синих и серебряных льдин. По неподвижному лицу Ее текли
слезы. Текли и текли, как будто отделившиеся от нее самой, и превращались
вдали в дрожащие звезды. И расплывались, и таяли, и снова текли.
Неподвижное, невозмутимое Лицо, которое все время плакало... А слезы
превращались в свет.
-Кто ты?
Она смотрела на флейтиста и молчала. А слезы продолжали течь, как звуки
флейты.
- Кто ты?
- Хранительница света.
- Ноты... плачешь?
- А ты думал, что я холодная и жестокая Снежная Королева?..
- Нет... Этого не может думать никто, кто видит тебя. Ты... ты все
время плачешь? Всегда?
И тогда она улыбнулась сквозь слезы. И в звуках музыки проступил такой
покои!..
Так значит он есть - вечный свет! Вот Он!
Никогда еще маленькая золотая флейта не обретала такой силы! Синева...
Синева... А посредине синевы - пламя. И он знает, что ему надо вступить в
него. И вступает. И тут, только тут видит лицо своей любимой и жизнь,
которая разгорается на нем, как утро на фоне отступающей ночи.

Говорят, что чудес не бывает. А мне все разно, бывают они или не
бывают. Чудо - это не зрелище. А кто сам станет чудом, тот уже ничего не
говорит...

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА

Высокие и очень спокойные деревья... длинный вечерний луч... Огромный,
изнутри светящийся покой... Каким маленьким вдруг становится пред ним то,
что только что казалось таким большим и важным. Маленьким и вовсе неважным.
Совсем. Сейчас это все мелькнет и растает, лопнет, исчезнет и останется
только этот покой, эта незыблемость света, и станет странным - как это
раньше мы не видели и не вдыхали этого. Ведь это же было. Всегда.
Сколько сказок складывали о волшебной стране! И все ее выдумывали,
грезили. А ведь только она-то и есть на самом деле, а все остальное -
выдумка, то, что пригрезилось нам...
Да. Волшебная страна - это страна, где все - такое, как оно есть на
самом деле, а не такое, каким кажется. Страна, в которой существует только
то, что есть, навечно есть, а то, чего нет, что мелькнет и исчезнет, - того
нет, то и не представляется, что оно есть.
И стоит эта страна испокон веков и на веки вечные. Никто не может ее
уничтожить. Только почему-то вдруг она становится невидимой, а потом опять
видимой...
Если поднести зеркало к цветку, если вдруг проглянет зеркальный пруд
посредине леса или зеркальное спокойное море под небом, то сейчас же станет
видимой волшебная страна. В зеркале воды мир удвоится и станет ясно, что он
незыблем и волшебен. И захочется поднести к нему еще зеркало, и еще, и еще,
и растет чувство, что тогда-то мы и подойдем к Тайне - к тому спящему дворцу
в волшебной стране, откуда начинается свет. И мы подносим к удвоенному миру
зеркало своих глаз и ищем других глаз - других зеркал, чтобы поднести к ним
свои глаза, в которых мир, удвоенный и утроенный, растет, как растут
кристаллы...
Деревья и небо вовсе не смотрят на самих себя: и в зеркалах проступает
то, что они есть на самом деле. Если же какому-то любопытному взгляду
захочется увидеть самого себя, тут-то наступает беда. Волшебная страна
делается невидимой, и на месте настоящего мира появляется тот, который
только кажется...
Вот отчего, если человек глядится в зеркало, он не видит там ровно
никакой волшебной страны, и мир вовсе не растет и не удваивается, а просто
передразнивает сам себя, пока ему не надоест это. И появляется полная
уверенность, что никакой волшебной страны нет и быть не может.
Волшебники - жители волшебной страны. У них такой странный закон: их
видит только тот, кто не смотрит на самого себя. А кто посмотрит на самого
себя, тот сейчас же перестает видеть волшебников. Они будут совсем рядом,
но... совершенно недоступны взгляду. Как звезды видны только ночью, когда
нет солнца, так и волшебники видны только тогда, когда ты сам себе не виден.
Иначе не бывает.
Волшебники живут так близко к нам, что этого и представить себе нельзя.
Живут и незаметно делают свое дело. Раздают нам свои дары - таланты и
красоту. Они сыплются и сыплются на нас плавно и нежно, как снег в безветрие
или как легкие медленные листья в пору ранней осени... Кто-то одаривает нас
миром... всем, что есть. И самыми разными талантами. Это неправда, что есть
неодаренные люди. Бывает ли, чтобы снег падал на один кусок земли под окном,
а на другой нет? Все люди одарены, только не все знают об этом. .
Неужели все? А Кай?
Если сказать правду, он никакого таланта за собой не чувствовал. Жил
такой бесталанный человек на свете, по имени Кай.
Какой такой Кай?
Тот самый. Из сказки про Снежную Королеву. Тот, что увидел Снежную
Королеву. Потому ли увидел, что в глаз ему попал осколок из зеркала троллей,
или не потому - не знаю. И даже думаю, что что-то здесь не так. Ведь люди с
осколком в глазу все видят наоборот: прекрасное - безобразным,- безобразное
- прекрасным. Значит, Снежная Королева на самом деле была безобразной?
Ну нет! Что вы!
Она была ослепительно прекрасна; ослепнуть можно было от ее блеска. Кто
хоть раз видел, как вспыхивают на солнце снежинки, как преломляется свет в
изломах льдин, тот знает, что такое этот блеск. Если бы Она была безобразна,
все было бы проще. В том-то и дело, что Она была бесконечно прекрасной, эта
холодная, эта Снежная Королева.
Но ведь Она была злая? Она без сердца?
Кто знает...
Думается мне, так утверждают те, кто не отважился войти в Ее покой,
вглядеться в нее... Кто не пошел за ней.
А Кай пошел.
Не мог не пойти. Слишком уж Она была прекрасна. И не верил он, что
такая красота обманет сердце. Не верил - и все. У него вечно не сходились
концы с концами, и одно противоречило другому. Так уж он жил. Вот, например,
он очень любил птиц, До того любил, что когда открывал окно и слышал, как
птицы поют, сердце его разрывалось от счастья. Он начинал кувыркаться,
смеяться и плакать в то же самое время. Но ведь рядом с ним на подоконнике
сидел его любимый кот, который тут же у него на глазах хватал поющую птицу
и...
Господи, Боже мой, почему так мир устроен? В этот момент он кота
ненавидел. Но ведь все-таки он его любил. И - в чем кот виноват? Он так
создан... И как тут быть, что думать? Это было совершенно непонятно. Может,
он потому и был бесталанным, потому ничего не мог сделать определенного в
жизни, что никак не мог разобраться в ее устройстве. Всех жалко... И потому
обязательно всех обижаешь...
Вот ведь и бабушку, и Герду он так обидел, когда ушел за Снежной
Королевой... А что было делать?.. Наверное, только одна бабушка никого не
обижала. Потому что она была сама доброта.
Бабушкин дом был Дом Детства. Там была бабушка, Герда, и Розовый Куст.
И вот пока Кай жил в доме детства, еще как-то можно было сводить концы с
концами. А может быть, наоборот: пока еще можно было сводить концы с
концами, он мог оставаться в Доме Детства?
Но подошел такой миг, когда все перестало сходиться, все разъехалось.
Вот тогда-то он и ушел за Снежной Королевой. В этот холод, в этот Простор. И
остался Дом Детства позади. Этот остров, который до поры до времени кажется
целой вселенной, а потом видится далеким-далеким блаженным островом в
необозримом мире... Сидит там бабушка у Розового Куста и что-то вяжет.
Как-то незаметно бросает вязанье и заглядывается на Розовый Куст. А Кай
заглядывается на бабушку и ему кажется, что бабушка всемогущая, что доброта
- всемогуща, и все-все в мире устроится. Все как-то образуется. И кот
как-нибудь поладит с птицами и найдет себе более подходящую еду. И вообще
все будет так, как надо.
А потом бабушка встает и уходит на кухню или еще куда-нибудь, и он
остается один возле Розового Куста. И мечтает. Иногда не один, а вдвоем с
Гердой. По одну сторону Куста - он, по другую - Герда. И каждый думает о
своем, и каждый не знает, о чем думает другой. А Розовый Куст еще о чем-то
своем. Их двое. Розовый Куст - третий. Может быть, третий лишний?
Так, наверное, казалось самому Розовому Кусту. Потому что "они оба
смотрели на него и не видели его. Добро бы еще они видели только друг друга.
Так нет же - каждый из них видел самого себя со стороны и так стеснялся, что
не знал, куда деваться. Это началось совсем недавно. Но когда уж началось,
то Розовый Куст стал как бы и не при чем, хотя на самом деле не такой уж он
лишний. Он был им очень нужен. Без него просто не обойтись было. Особенно
Герде. Она как-то осталась наедине с Розовым Кустом, как с единственным
другом своим, которому можно совершенно открыться. И вот зарылась она в Куст
с головой и заплакала. И плакала так, как поют птицы - вся и - вволю.
И вдруг в дом вошел Кай. И услышал, что розовый куст плачет. Он
раздвинул куст и увидел Герду. И хотя он видел ее, конечно, и раньше, но
увидел только сейчас. Такая тоненькая девочка. Вся она дрожала, как куст под
ветром, и вся плакала. И Кай весь к ней рванулся, потому, наверно, что вот
вдруг увидел ее всю, как видят мгновенно простор, освещенный молнией. И она
это почувствовала и сразу доверилась ему, затихая и всхлипывая. Почему она
плачет? Да потому, что и она была бесталанной и совершенно некрасивой. И обо
всем этом она сказала Каю. И вот тогда-то Кай засмеялся, тихо и ласково
засмеялся, потому что видел то, чего она не видела. Его глаза были сейчас
как два ясных зеркала, и так как они совсем не смотрели на себя, в них
отразилась Герда, такая, какая она есть. И оказалось, что она только кажется
некрасивой, а на самом деле!..
Герда смотрела в эти глаза и затихала... А потом ее глаза стали
расширяться от удивления... Неужели это она? Не может быть... Нельзя
верить... Но как не верить? Кай видел, что она становится счастливой, глядя
в его глаза, - и сам становился счастливым. И кроме ее счастья ему ничего не
было надо. И они уже совершенно не могли жить друг без друга. Вот так они и
зажили вместе в домике с Розовым Кустом. А все остальное было потом. То, что
они так любили друг друга и не могли расстаться, и сидели у Розового Куста,
взявшись за руки и пели. Все было. Но однажды Герда сказала:
- Кай, ты самый лучший на свете!
- Да ну, - сказал Кай и улыбнулся.
- Кай, ты самый красивый на свете!
- Ну да! - сказал Кай и рассмеялся.
- Кай, ты самый талантливый на свете!
- Ну, ну, ну, - сказал Кай на этот раз и нахмурился.
- Почему ты засмеялся и почему ты нахмурился?
- Потому что не надо говорить неправду.
- Это правда!
- Нет. Я не красивый и не талантливый.
- Как ты смеешь так говорить?!
- Я говорю правду. Я хочу, чтобы и ты говорила правду. А тебе
обязательно нужно меня выдумывать. Ты несчастлива со мной - вот с таким,
какой я есть? Тебе нужно что-то другое?
У Герды остановилось сердце и задрожали губы, ей стало так жалко Кая,
что она вдруг растерялась и превратилась в маленькую девочку, которая совсем
себя не видит со стороны. И такой вот она и отразилась в его глазах.
Нет, он никогда не говорил ей, что она талантливая. Он только глядел на
нее очень тихо, и она видела в его глазах себя всю. Всю. И оживала - вся.
Всей душой. Может, даже не так часто это было. Но когда было, то было то,
что описать невозможно. И один раз после этого она вдруг запела. Да как!
С тех пор и стала Герда петь. А люди стали оглядываться и спрашивать:
что это за новое чудо появилось на земле?
И тут кончилось их одиночество. Все стали приходить к дому с Розовым
Кустом, чтобы послушать Герду. И слава о ее голосе и таланте пошла далеко.
Конечно, Кай был лучше всех для Герды, но ведь что правда, то правда -
никакого особого таланта у него не было. И однажды, когда они остались
вдвоем, Герда глубоко вздохнула. На другой день Герда еще раз вздохнула, и
тогда Кай спросил ее с тревогой:
- Герда, ты несчастлива со мной?
- Кай, я не знаю. Я очень люблю тебя, но иногда мне очень грустно.
Иногда я думаю, почему в самом деле ты ничего не можешь сделать в жизни?
Ведь все у тебя есть, и я у тебя есть, и бабушка, и Розовый Куст у нас в
доме. А ты... Иногда проходят целые дни, а ты даже не взглянешь на эти розы.
И вот говоришь: "Я бесталанный!" А я не хочу этого слышать. Ты сам себя в
этом уговорил. И ничего не хочешь сделать.
- Герда, милая моя Герда, я ни в чем себя не уговорил. Я вправду
бесталанный. Понимаешь, что-то у меня не складывается, что-то не получается.
Я сам все время думал - может быть, получится.
И он стал что-то говорить про птиц и котов, да еще про зайцев и волков.
И чем больше он говорил, тем тяжелее становилось Герде. Тогда он замолчал и
вдруг сказал:
- Я думал, что ты будешь счастлива со мной вот таким бесталанным. И
тогда бы...
- Что тогда бы? - спросила Герда.
- Ничего. Уже осень. Птицы не поют.
- Зато ты можешь сколько угодно гладить своего кота.
- И буду.
Вот тогда-то после этих слов и стал изменяться Кай. (Не думаю, чтобы
какой-нибудь осколок попал ему в глаз. Я про осколки ничего не знаю. Но Кай
действительно стал другим). И бабушка, и Герда частенько плакали от него. Он
бывал то грустным, то грубым и не отвечал, когда его спрашивали, точно не
слышал вопроса. И подолгу смотрел в окно, когда падал снег.
- Кого ты там видишь? - спросила его однажды Герда.
- Снежную Королеву, - ответил Кай.
- И какая она?
- Красивая.
- Очень?
- Очень. Она в огромном пустом дворце. Там нет никого. Она одна.
Хорошо.
- Разве это не страшно - одной в пустом дворце?
- Нет. Это хороши. Только это и хорошо, - вдруг сказал Кай. А Герда и
бабушка переглянулись и стали за него бояться.
Нет, никто не нужен Герде, кроме Кая, - ни знаменитый композитор, ни
все другие, такие красивые и талантливые, все эти люди, которые приходят в
их дом. Но... почему Кай не может сделать ее счастливой?
Не думаю, что Кай стал передразнивать Герду и бабушку, и даже розы
назвал безобразными. Но на розы он перестал смотреть совсем. А все только
смотрел в окно, когда шел снег. А когда Герда еще раз глубоко вздохнула, он
вдруг свистнул, взял шапку и ушел из дома. Как раз на улице выпал густой
снег. "Кай! Кай!", - закричала Герда. Но Кай исчез в густых снежных хлопьях.
Вот как это было.
Герда долго плакала, а потом ушла искать Кая. Так она сказала бабушке.
Бабушкин дом опустел. Бабушка да Розовый Куст остались в доме детства. А Кай
и Герда из этого дома ушли. Куда отправилась Герда? В той знаменитой сказке
говорится, что она сперва попала к женщине, которая умела колдовать. Это не
совсем так. Кажется, это была не женщина, а мужчина, но он действительно
умел колдовать. У него был заколдованный сад со множеством цветов. И вообще
у него как будто было все, что нужно для счастья. Он был очень талантлив. Он
все умел, даже колдовать. И он в самом деле спрятал под землю все розовые
кусты, чтобы не напоминать Герде о доме детства и о Кае. Надолго ли он
околдовал Герду, я не знаю, но она пела ему каждый день, и он подносил ей
бесконечные цветы. Он еще был, кажется, поэт и сочинял для нее песни. Но все
это колдовство разрушила обыкновенная простуда. Герда простудилась и не
смогла петь. Из носу у нее потекло. Он распух. И когда она взглянула в глаза
мужчины, умевшего колдовать, она увидела себя такой безобразной, что сама
испугалась.
- Это я?! - спросила она. - Не может быть, это не я. А где же я?!
Ее нигде не было. Она потеряла себя саму.
И тогда Герда выбежала в сад босиком, хотя и была простужена, и
заплакала в первый раз с тех пор, как попала сюда, заплакала вся, как
когда-то. И как только слезы ее упали на землю, из-под земли вышел загнанный
туда колдовством розовый куст. И Герда все-все вспомнила. Она зарылась в
розовый куст и плакала так, что все розы промокли от ее слез. Она плакала и
звала: "Кай! Кай!". И знала, что Кай уже не откликнется ей, и от этого еще
больше плакала. Она поняла теперь, что только Кай знал ее, знал, чем она
была, а не только казалась, что Кай никогда не потерял бы ее, не дал бы ей
потеряться. Она плакала и плакала, а слезы окончательно смывали все
колдовство. Дом и сад, в котором она жила, были не настоящие, а точно
нарисованные на бумаге. Совсем как настоящие, но не настоящие. Потому они и
не выдерживали слез. Мужчина, умевший колдовать, боялся слез, как наводнения
или потопа. Он, кажется, готов был влезть на высокое дерево или бежать в
другой город, только бы не видеть Гердиных слез.
- Кай! Кай! Кай! - звала Герда, вся Герда.
Колдовство кончилось. "Господи, как я замешкалась," - сказала она,
быстро собрала узелок и ушла.
На дворе стояла глубокая осень. "Скоро начнется снег", - подумала
Герда, и сердце ее сжалось. В снег, в густой, густой снег ушел Кай. Конечно,
он где-то в густых снегах, в ледяном дворце у Снежной Королевы. Совершенно
один в пустом ледяном дворце. "Кай! Кай! - неужели ты не слышишь, как я
хочу, чтобы ты вернулся? Кай, я не могу без тебя! Неужели ты этого не
слышишь?"
А может быть, он все-таки не во дворце Снежной Королевы, а где-нибудь в
другом доме, поближе, где не так пусто и холодно? И хотя это не дом детства,
но все-таки какой-то жилой дом? Только бы узнать, что он жив! Только бы
увидеть его хоть раз, а потом вернуться к бабушке и всю жизнь прожить с ней
вдвоем у розового куста. Только бы хоть раз увидеть Кая.
- Ка-а-ай!
И вот тут-то к ней подлетел какой-то ворон и сказал:
- Милая девушка, вам нужен принц Кай?
- Принц?!
- Ну да, вы только что его позвали.
- Я звала просто Кая, не принца.
- Но, может быть, вы так давно его ищете, что он успел стать принцем?
Дело в том, что нашего принца зовут Кай. Некий Кай пришел откуда-то издалека
и оказался самым красивым, умным и талантливым. И поэтому его выбрала в
мужья наша принцесса.
- Ах, пусть бы он был некрасивый, неумный и неталантливый. Лишь бы это
был Кай. Пусть даже он женат, - сказала Герда, - только бы взглянуть на
него.
- Уверяю вас, что он красив, и умен, и талантлив, иначе за что же бы
его полюбила наша принцесса? Да и сами вы за что любите его?
- Я? За то, что он - настоящий. Он не боится слез. Понимаешь, бумажные
цветы от дождя размокают, а живые растут. Вот так же и люди от слез.
- Удивительная точка зрения, - сказал ворон. - Они уже приблизились ко
дворцу. А из дворцовых ворот выходили принц и принцесса, такие веселые и
счастливые! Глядя на них, невозможно было поверить, что кто-то на свете
может плакать.
Нет, это был не Кай. То есть принца звали Кай, но это был не Гер-дин
Кай... Герда быстро вытерла слезы, чтобы не смущать принца и принцессу, и
хотела уйти. Однако они позвали ее, выслушали и подарили золотую карету.
Счастливые люди иногда бывают очень добрые. И Герда поехала на Север в
золотой карете. Скоро карета въехала в лес, и перед глазами Герды замелькали
огромные сосны и ели, дубы и липы. Герда загляделась на них, и ей вдруг
стало отчего-то больно и удивительно спокойно. Чем глубже и выше был лес,
тем становилось спокойнее.
В карете было несколько зеркал. И сначала Герда с удовольствием
поглядела, как идут ей наряды, подаренные принцем и принцессой. Но вот за ее
головой в зеркале выросли сосны. Герда обернулась от зеркала к окну и больше
уже не глядела на себя. Ей стало стыдно, что сосны видели, как она на себя
заглядывалась. "Это просто привычка, - сказала она им. - Мне уже не нужно
это". И сосны как будто поверили ей и продолжали говорить о чем-то
действительно нужном. О чем только? Они как будто готовили ее к чему-то
главному. К чему? Какое оно, это главное? Радостное? Грустное? Оно -
закрайное. То, что за краем и радости и грусти. Оно - бездонное. Так
говорили деревья, и Герда им верила. И чем дольше они это ей говорили, тем
становилось ей спокойнее. И вдруг ей захотелось остановить карету и выйти из
нее. Она так и сделала.
Был поздний вечер. Кучеру и лошадям надо было уснуть, а ей - побыть в
лесу с деревьями... Такими большими... и тихими. И вот ее глаза превратились
в два ясных зеркала. И мир удвоился в них, как в чистой воде, и Герда
увидела впервые в жизни волшебную страну. В ней было до того прекрасно, что
сердце почти остановилось. И так просто! Сначала она видела все, сразу все,
и только потом начала различать что-то по отдельности - и оказалось, что все
было живое. И всегда было таким, но она только сейчас это увидела. Только
сейчас. Была - ветка - ну и что? А теперь - ветка! - Господи! И как это она
раньше не видела, что у каждой ветки есть свое лицо, и каждая говорит свои
слова, и если к ним прислушаться, то счастью не будет конца, как лесному
шуму. И Герда прислушалась и вгляделась. И увидела удивительный огонек.
Маленький, теплый огонь в темноте. Это был костер гномов. Вокруг него сидели
гномы и говорили все вместе, как листья в лесу, и так же не перебивая друг
друга. И когда Герда вслушалась, она столько узнала!
- Волшебных стран много, - говорили гномы. - Ты попала в первую - в
волшебный лес. Это царство Кота и Лешего. И они главные волшебники здесь.
Сейчас ты видишь только наш маленький огонек. Но скоро ты увидишь три
больших огня - один рубиновый и два зеленых. Это - глаза Кота и трубка
Лешего. Кто увидит эти огни, узнает что-то самое главное в жизни.
- Так я смогу узнать, где Кай?
- На вопрос "где?" они не отвечают.
- Но для меня самое главное в жизни - это Кай, - сказала Герда.
- Вот и спроси, жив ли он и увидишь ли ты его.
"Неужели сейчас я узнаю об этом... Неужели вот сейчас... " Герди-но
сердце забилось часто-часто и почти замерло. И тогда погас костер гномов.
Наступила полная темнота. И в этой темноте зажглись три огня - один
рубиновый и два зеленых. "Ну вот, теперь я должна узнать самое главное", -
подумала Герда и вдруг поняла, что не может говорить. А три огня
приближались, приближались к ней и остановились прямо напротив нее. И вдруг
Герда поняла, что Кай жив.
- И я его увижу?! - прошептала она. И опять поняла без слов: "Да".
- Но как? - вскрикнула Герда.
Тут вдруг огни замигали и погасли. Герда очутилась в полной темноте.
Хорошо еще, что гномы были рядом, что снова замерцал огонек их костра, и
Герда услышала:
- На вопрос "как" они не отвечают.
"Но как же все-таки?" - с тоской подумала Герда, и тут в голове,
которая только что была такой тихой и ясной, закопошились мысли. И вслед за