По спине у Роберты пробежал холодок.
   – Почему ты так думаешь? Кому нужно подставлять тебя?
   – Не знаю. – Он взглянул на часы. – Но я здесь слишком задержался. Ты собираешься сдать меня полиции, Бетти?
   Выражение глаз ответило за нее даже прежде, чем она покачала головой, не в силах вымолвить ни слова.
   – Мне пора. – Он нежно коснулся ее руки, потом поднял трубку телефона, стоящего на ночном столике, и набрал номер. Закончив разговор, он снова обернулся к окну. На дорожке под окном в бледном свете уличного фонаря ясно виднелась одинокая мужская фигура. Калифорнийский рейнджер. Секундой позже он наконец увидел желаемое – торопливо переходящего улицу отца Валенсио.
   Конрад изучал рейнджера еще какое-то время, потом потянул шнур и опустил жалюзи.
   Страх, который Роберта испытывала из-за брата, еще больше усилился, когда она увидела безнадежность в его глазах. Она чувствовала тревогу и смятение так, словно они были ее собственными. Ей хотелось встать и пойти вместе с ним, чтобы доказать всему миру, что он никогда не мог совершить такой вещи, как убийство.
   Покинув палату Роберты, Юджин решил покараулить снаружи, недалеко от входа в больницу. Он видел, как несколько человек вошли в церковь, располагавшуюся прямо напротив больницы. Еще несколько человек вышли оттуда и двинулись в его направлении. Он слегка посторонился. Переведя взгляд на место парковки автомашин, он прищурился, вглядываясь в быстро надвигающуюся темноту.
   Еще несколько человек вышли из больницы. Одни направились к своим машинам, другие заторопились к церкви напротив. За исключением священника, спешащего в больницу, все выглядело как обычно.
   Распрямив плечи, Юджин двинулся к месту парковки автомашин. Он был уже на углу, когда краем глаза неожиданно заметил тень в угловом окне на четвертом этаже больницы. В окне палаты Роберты.
   Он напрягся. За жалюзи мелькнул проблеск света, будто их только что закрыли. Нахмурившись, он задал себе вопрос, не могла ли это быть Роберта.
   Юджин не успел еще до конца обдумать эту мысль, а его длинные мускулистые ноги уже несли его, перескакивая через две ступеньки, по бетонной лестнице больницы. К тому времени как он домчался до палаты Роберты, от пробежки по четырем лестничным пролетам у него слегка сбилось дыхание.
   Когда он ворвался в палату, на него смотрели две пары глаз, удивленных и виноватых.
   Роберта лежала в постели. Юджин перевел пронзительный взгляд синих глаз на священника.
   – Падре, я предлагаю вам отойти от кровати и встать у стены.
   Аскетическое лицо священника выразило удивление, но он безропотно повиновался.
   Сердце Роберты затрепетало, однако на лице ее не дрогнул ни один мускул.
   – Вы что-нибудь забыли, мистер Эронсон? Или вам нужно исповедаться? – спросила она.
   – Едва ли, – пробормотал он, подходя к священнику.
   – А жаль, – без всякого выражения изрекла Роберта. – Уверена, что отец Валенсио был бы рад услышать вашу исповедь.
   Юджин слегка вздрогнул, а когда заговорил снова, его голос звучал холодно:
   – Я здесь, мисс Стаут, чтобы услышать вашу исповедь.
   Взгляд Роберты оставался ясным и твердым.
   – Тогда, боюсь, вы будете разочарованы.
   – Ну, это как посмотреть. – Юджин пристально разглядывал священника. – Значит, вы отец Валенсио, да? А вы уверены, что не отец Конрад?
   Он наблюдал за реакцией священника, но она оказалась совсем не такой, какую он ожидал. Кустистые седые брови отца Валенсио приподнялись над удивленными голубыми глазами. Юджин шагнул ближе к священнику.
   – Давайте посмотрим, настоящий ли это отец Валенсио. – Он протянул руку и дернул священника за бороду.
   Святой отец вскрикнул от боли и удивленно уставился на Юджина. Тот отдернул руку.
   Никогда еще с тех пор, как его, десятилетнего мальчишку, застали за доеданием последнего из маминых пирожков, приготовленных к одной из ее семейных вечеринок, Юджин так не сожалел о своем поступке. С покаянным выражением он уставился в строгое лицо священника и примирительно протянул руку.
   – Извините. Я принял вас за другого.
   Роберта постаралась спрятать улыбку.
   – Мы не являемся свидетелями одного из ваших увлечений? – спросила она с издевкой.
   Юджин сделал вид, что не слышал ее.
   – Лопес! – крикнул он.
   – Да, сэр. – В дверном проеме показался полицейский, охранявший вход в палату.
   Юджин развернулся навстречу ему.
   – Я строго приказал никого сюда не впускать. Как ты это объяснишь? – Он кивнул в сторону отца Валенсио.
   Лопес повел широкими плечами.
   – Он сказал мне, что кто-то позвонил ему и попросил прийти сюда как можно скорее. Я подумал, что леди очень серьезно больна.
   – Я приказал не пускать сюда никого.
   – Может быть, я смогу объяснить, – заговорил отец Валенсио.
   Юджин повернулся к нему.
   – Слушаю.
   – Мне позвонил один из здешних докторов и сказал, чтобы я как можно скорее пришел в больницу, он назвал номер этой палаты. Сказал, что речь идет о жизни или смерти. Естественно, я решил, что нужен умирающему. Что еще я мог подумать?
   – Кто вам звонил?
   – Доктор Уитни. – Отец Валенсио не колебался с ответом.
   Юджин метнул на Лопеса сердитый взгляд.
   – Уверен, вы даже не спросили у него документы.
   Охранник нахмурился.
   – Нет, сэр. Он не вызвал у меня подозрений.
   – Извините меня, – прервал их отец Валенсио. – Мне нужно нанести еще несколько визитов. Можно мне уйти? – спросил он спокойно.
   – Конечно. Только еще один вопрос, святой отец.
   – Да? – Священник испытывал явное облегчение.
   – Как долго вы здесь находитесь?
   – Недолго. Около пяти минут, полагаю.
   – А может, минут пятнадцать или около того? – невинно поправил его Лопес.
   Отец Валенсио заколебался. Добрыми глазами он посмотрел на Роберту и перевел взгляд на Юджина.
   – Это возможно, я думаю. Боюсь, я не очень хорошо ориентируюсь во времени.
   На лицо Юджина легла тень задумчивости.
   – Спасибо, святой отец. Это все.
   Испытывая одновременно нервозность и облегчение, Роберта прикрыла глаза. Когда она их снова открыла, отец Валенсио уже покинул палату.
   Юджин повернулся к Лопесу.
   – Позвоните в службу безопасности, пусть они проверят выходы.
   Тот кивнул и заторопился к двери.
   Юджин вперил в Роберту обвиняющий взгляд.
   – Конрад был здесь сегодня?
   Она осторожно улыбнулась.
   – А я-то подумала, что вы вернулись, потому что не можете больше жить без меня.
   – Я не настроен шутить, мисс Стаут. Кто еще был здесь сегодня?
   Она пожала плечами.
   – Отец Валенсио, конечно.
   – Посмотрите на меня, Роберта, – скомандовал он внезапно охрипшим голосом. Как провинившийся ребенок, она повиновалась. – Кто еще был в этой комнате сегодня вечером? – повторил он.
   – Никто. – Роберта покачала головой. – Больше никого не было. – Она сглотнула. Ложь тяжелым камнем легла ей на сердце и придавила ее к постели.
   Юджин внимательно разглядывал ее еще какое-то мгновение, потом, к ее облегчению, отошел к окну и посмотрел вниз на улицу.
   – Отец Валенсио подходил к окну? – тихо спросил он, приподнимая жалюзи.
   – Нет, – вырвалось у нее. Потом она вспомнила, но было уже поздно. Юджин видел, как Конрад опускал жалюзи. – Нет, – повторила она, – но я подходила.
   – И что вы видели на улице? – Он продолжал стоять к ней спиной.
   Роберта на секунду задумалась.
   – Идущих людей. И церковь.
   Она ждала его реакции. Ее не последовало. Вместо этого он подошел к кровати и посмотрел на нее сверху вниз.
   – Рука все еще болит?
   Роберта не ожидала увидеть нежность в его глазах.
   – Немного, – ответила она все еще подозрительно.
   – Тогда вам лучше отдохнуть. – Юджин смотрел на ее губы. Потом перевел взгляд на грудь, и в его глазах она увидела загоревшийся мужской интерес.
   Неожиданно она обнаружила, что укрывавшая ее простыня сползла до пояса, открыв тоненький прозрачный халатик, под которым нетрудно было увидеть высокую молодую грудь с поднимающимися вверх упругими полушариями.
   Пристальный взгляд Юджина смутил ее, ей захотелось сию же секунду натянуть простыню, но она сдержалась. Гордость не позволила ей показать свои чувства этому человеку.
   Роберта выдавила из себя слабую улыбку.
   – Спасибо, я так и сделаю, – пробормотала она, натягивая простыню до самого подбородка.
   Минуту спустя в палату вошел Лопес и что-то шепотом сказал Юджину. Потом они вышли. Юджин не попрощался. Она закрыла глаза. Неопределенность и гложущее чувство вины беспокоили ее сейчас гораздо сильнее, чем пульсирующая боль в руке.
   Страх за брата и отчаяние заставили ее пойти на ложь, хотя этого нельзя было делать. Теперь она становилась сообщницей. И если Юджин Эронсон узнает правду, то ни извинения, ни слезы не спасут ее от тюрьмы, в этом она была уверена.
   Ей хотелось все забыть, уснуть, чтобы утром проснуться и обнаружить, что тот момент, когда ей пришлось солгать, был всего лишь ужасным ночным кошмаром, приснившимся ей.
   Она пребывала в каком-то пограничном состоянии между сном и явью, как вдруг почувствовала, что кто-то стоит рядом с кроватью. Она осторожно открыла глаза и увидела склонившегося над ней Юджина.
   – Я вернулся пожелать доброй ночи, – сказал он тихо.
   – Доброй ночи, – прошептала она, и ее глаза снова закрылись. Может быть, если она не будет их открывать, он выключит свет и тихонько уйдет…
   Она ждала. Но так и не услышала тихих шагов удаляющегося на цыпочках рейнджера. Вместо этого она услышала, как что-то тяжелое тащат по полу. Ее глаза непроизвольно распахнулись.
   Юджин подтащил стоявшую около стены маленькую кушетку почти к самой ее кровати, оставив только небольшое пространство, чтобы она могла пройти, бросил шляпу на ночной столик и сел на кушетку.
   Роберта подскочила на кровати и поморщилась.
   – Что вы делаете?
   – А как вы думаете? – ответил он вопросом на вопрос с легкой усмешкой в голосе.
   – Похоже, вы собираетесь устроиться здесь на ночь с комфортом.
   – Поздравляю. Вы наблюдательны.
   Она искоса взглянула на Юджина. Кушетка была для него слишком мала. И его попытки каким-то образом расположиться на ней выглядели почти комично. Она чуть не рассмеялась вслух, когда он едва не упал на пол.
   Со смешанным чувством неловкости и волнения Роберта подумала о том, что они с Юджином будут рядом всю ночь. Он лежал так близко, что мог дотронуться до нее. Эта интимность тревожила ее, хотя и не совсем приятно. И все же часть ее сознания требовала признать, что с ним она чувствует себя в безопасности. Она закрыла глаза и представила, как бы чувствовала себя в его объятиях, прижавшись щекой к его плечу, слушая его тягучий грудной шепот, впитывая всем существом его запах…
   – Вы знаете отца Валенсио, не так ли?
   Роберта чуть не подпрыгнула, когда реальный, а не представляемый глубокий голос Юджина проник в мир ее фантазий.
   – Что? – с трудом переспросила она, возвращаясь на землю.
   – Вы знаете отца Валенсио? Сегодня вы видели его не в первый раз, так?
   Его слова заставили ее сжаться. Ей не хотелось отягощать свою совесть еще одной ложью.
   – Мы с Конрадом были его прихожанами.
   Роберта с напряжением ждала его ответа, но он не ответил, и она повернула к нему голову – ей нужно было увидеть его лицо. Молчание.
   Роберта ужаснулась. Юджин занимал в ее мыслях такое место, она так мечтала о нем, а он в это время обдумывал, как заставить ее сознаться. Горя от обиды, Роберта проговорила язвительно:
   – Как будто недостаточно того, что я должна выносить ваше присутствие всю ночь, вы еще собираетесь мне докучать разговорами? Вас что, никто не ждет дома?
   Он повернулся к ней.
   – Никто. На эту ночь я весь ваш. – И чуть погодя добавил: – Кто знает, может, вы будете разговаривать во сне?

5

   Он принялся за сандвичи, когда зазвонил телефон. Он схватил трубку, не дожидаясь второго звонка.
   – Да?
   – Она только что покинула больницу.
   – Отлично. Не спускайте с нее глаз.
   – Она не одна. С ней калифорнийский рейнджер.
   – Тогда вы должны быть особенно осторожны. Через нее мы выйдем на ее брата.
   Положив трубку, он снова вернулся к завтраку. Подняв стакан с вином, он посмотрел на темно-красную жидкость и вздохнул.
   Конрад Стаут был головной болью, которую он не мог себе позволить. Но, с другой стороны, он всегда мог заплатить этой шушере, чтобы они позаботились о его небольших проблемах.
 
   Роберта вставила ключ в замок и повернула его.
   – Спасибо, что отвезли меня домой. – Она секунду колебалась – пригласить его зайти или нет. Однако хорошее воспитание взяло вверх. – Не хотите ли зайти?
   Он задержался на пороге какое-то мгновение, будто собираясь отказаться. Но потом все же молча шагнул в прихожую.
   Она проскользнула мимо него в небольшую гостиную и, бросив на ходу сумочку на кушетку, прошла на кухню.
   – Кофе? – крикнула она не оборачиваясь.
   – Это то, что надо. Спасибо.
   – Присядьте пока. Я буду через минуту.
   Она почувствовала его присутствие за спиной.
   – Помощь нужна? – спросил он.
   – Нет. Рука, конечно, побаливает, но все нормально.
   Она воткнула в розетку вилку кофеварки, сняла с полки банку с кофе и, отсыпав несколько ложек, залила водой, все время чувствуя на себе его взгляд.
   – Почему вы пригласили меня? – спросил он.
   – А почему бы и нет? – быстро нашлась она.
   Он развеселился.
   – Я подозреваю, что вы вздохнете с облегчением, когда за мной закроется дверь.
   Роберта задумчиво посмотрела на него. Она снова невольно отметила, какой он все-таки большой. Его присутствие в этой кухне делало помещение совсем малюсеньким. Плотная ткань джинсов туго обтягивала мускулистые бедра. Вся его широкоплечая сильная фигура казалась абсолютно неуместной на фоне желтых обоев с нежными подсолнухами. Что-то подсказывало ей, что лучше немедленно напоить его кофе и побыстрее выпроводить из квартиры.
   Она откашлялась.
   – Я, возможно, показалась вам неблагодарной. Спасибо за то, что привезли меня домой… и за то, что спасли мою жизнь, – поблагодарила она немного натянуто.
   Юджин небрежно повел плечом.
   – Это не составило мне труда. Кроме того, вы уже поблагодарили меня.
   Она не знала, что еще добавить к своим словам, и промолчала. Отвернувшись от него, она потянулась к чашкам на полке, но его рука перехватила ее руку.
   – Позвольте мне помочь, – прошептал он ей в самое ухо.
   От его дыхания ее волосы слегка встрепенулись, как от дуновения легкого ветерка. Он придвинулся еще теснее и по-хозяйски положил руку на ее талию. Роберта всем существом ощутила тепло его крепкого сухощавого тела. Ее колени задрожали, и, чтобы не упасть, она схватилась за край буфета.
   Она медленно обернулась к нему и уже больше не могла оторвать взгляда от его глаз. Ее охватило чувство полнейшей беспомощности, незнакомое ей до сих пор. Она хотела крикнуть, чтобы он перестал так смотреть на нее, но не могла. На какой-то миг ей показалось, что он хочет прижать ее к буфету. В тот же момент она поняла, что в глубине души хочет этого и вместе с тем боится. Ее сердце грозило выскочить из грудной клетки.
   – Кофе готов, – тихо произнес Юджин севшим голосом, не отрывая взгляда от ее губ. Он безошибочно понял беззащитное выражение ее глаз и отступил, позволяя ей отодвинуться.
   Испытывая благодарность и одновременно невольное разочарование, Роберта разлила кофе и подала ему чашку.
   – Не хотите присесть? – Она смотрела мимо него.
   – Нет. Выпью и побегу. – Он поднес чашку к губам, испытывая смятение от одолевавших его мыслей. Что же в этой женщине такого особенного, что заставляет его одновременно злиться и желать ее? Он безумно хотел поцеловать ее, но знал, что если сделает это, то уже не сможет остановиться. Самое лучшее для него сейчас – как можно скорее сбежать от нее. И тем не менее он не мог не желать, чтобы их встреча произошла при других обстоятельствах, более романтичных…
   Юджин одним глотком допил кофе и поставил чашку на буфет.
   – Прежде чем уйти, я хотел бы кое-что сказать вам.
   Она застыла.
   – За вашим домом будут следить несколько дней.
   Он произнес это самым обыденным тоном, и до Роберты не сразу дошло значение его слов.
   – И как долго?
   Он пожал плечами:
   – Посмотрим.
   Ее щеки залил густой румянец.
   – Я не хочу, чтобы кто-то торчал около моего дома, – твердо произнесла она, глядя ему в глаза.
   – Это нужно для вашей же безопасности.
   Ее рот сжался в презрительной гримасе.
   – Для моей безопасности, как же! – В ее глазах сверкнул гнев. – Я сразу догадалась, что вы привезли меня домой не по доброте сердечной. Прошлую ночь вы дежурили у больницы потому, что там мог появиться Конрад. И вы набросились бы на него сразу, как только он шагнул бы в палату.
   Его брови сурово сдвинулись над переносицей.
   – Мое пребывание в вашей палате преследовало двойную цель. Вы забыли – я ведь подозревал, что Конрад уже был у вас. Это во-первых. А во-вторых, я не знаю, почему в вас стреляли. Может, это случайность. Но я не собираюсь никому предоставлять повторного шанса закончить свою работу.
   Она невесело рассмеялась.
   – Вы действительно хотите, чтобы я поверила, что полицейский возле моего дома будет стоять исключительно ради моей безопасности?
   – Мне все равно, во что вы верите. Но подумайте вот о чем. – Он положил руки на бедра, приняв вызывающую позу. – Если бы я поставил охранника только для того, чтобы он следил за появлением Конрада, стал бы я вас предупреждать об этом?
   Что-то промелькнуло в ее глазах. Он подвинулся ближе.
   – Вы всегда так подозрительны? – пророкотал его голос с внезапной нежностью.
   Ее подбородок воинственно приподнялся.
   – Только когда мне кажется, что меня используют.
   Он нахмурился и повернулся к выходу.
   – Заприте за мной дверь.
   Роберта беспомощно смотрела ему вслед.
   – Юджин!
   Его рука была уже на ручке двери. Он обернулся через плечо.
   – Да?
   – Кто будет меня охранять? Лопес?
   Сарказм попал в цель. Его глаза сузились в узкие щелки.
   – Знаешь что? Ты нравилась мне больше, когда была под наркозом.
   Он вышел, захлопнув за собой дверь. Довольная улыбка тронула уголки ее губ. На мгновение она задумалась: а что было бы, если бы они встретились при других, нормальных обстоятельствах? И тут же улыбка погасла. Ничего бы из этого не вышло. Он – офицер правопорядка. Каждый день он рискует своей жизнью. А она и так уже потеряла слишком много близких людей. И не хочет больше никого добавлять к этому списку.
   Ночью Роберта не могла уснуть. Она ходила взад и вперед вдоль большого окна, занимающего почти всю стену ее гостиной, и гадала, почему Конрад не позвонил. Неизвестность пугала ее. Где он, что с ним? Привычка общаться с братом, выработанная годами, не могла умереть за одну ночь.
   В три утра, измученная беспокойством и почти без сил, она легла в постель.
   Понедельник не принес никаких изменений. Она весь день не выходила из дому, боясь пропустить звонок брата.
   Ночью она опять лежала в постели, мучаясь и мысленно ругая себя. Почему она не была с Конрадом тверже? Почему не заставила его пойти в полицию? По крайней мере, теперь она бы знала, где он. Но что она могла сделать? Конни всегда был таким упрямым. А сейчас он к тому же напуган и волнуется, как и она, даже больше. Она должна что-то сделать.
   На следующее утро Роберта приняла решение.
   Она позвонила в офис окружного прокурора. Когда Алан Шервуд взял трубку, она коротко объявила:
   – Мне нужно тебя видеть.
   Он согласился встретиться с ней за ленчем.
   Когда она подошла к столику, за которым ее ждал Алан, он улыбнулся и встал, приветствуя ее.
   Улыбка Роберты была искренней – Алан всегда ей нравился. Он наклонился, чтобы чмокнуть ее в щеку, и тут она заметила краем глаза, что за его столиком сидит кто-то еще. Ее сердце забилось как ненормальное – она поняла, кто это. Одновременно в ней поднялась волна протеста – ей показалось, что ее предали. Проклятье, что здесь делает Юджин Эронсон?! Она отвела от него взгляд и повернулась к Алану.
   – Надеюсь, я не помешала? – спросила она, с трудом сдерживая саркастическую улыбку.
   Алан задумчиво взглянул на Юджина и снова перевел взгляд на Роберту.
   – Нет, конечно. Мы с Юджином случайно встретились несколько минут назад, и он попросил нас присоединиться к нему за ленчем. Надеюсь, ты не против? – Алан одарил ее одной из своих лучезарных улыбок, которые она про себя называла «политическими».
   – Нет, я не против, – вежливо ответила она, хотя внутренне вся дрожала от ярости. Она не хотела говорить ничего лишнего. Ясно, что Юджин Эронсон припрятал в рукаве какие-то козыри. К тому же он не встал, когда она подошла, ограничившись кивком.
   Алан отодвинул для нее стул, и Роберта изящно села на него. Место ее оказалось между мужчинами.
   Она сделала вид, что внимательно изучает меню. Ей совсем не хотелось есть, и, когда подошла официантка, она заказала только салат.
   Разворачивая на коленях салфетку, Роберта подняла глаза и увидела, что Юджин внимательно наблюдает за ней. В его глазах читалась усмешка.
   Почему он здесь? Случайно столкнулся с Аланом? Это предположение не обмануло ее ни на минуту. Алан всегда предпочитал этот ресторан, и все, кто знал его, были прекрасно осведомлены об этом. О нет, эта встреча совсем не случайна.
   К тому времени как им принесли еду, Роберта уже не знала, куда ей смотреть. Взяв вилку, она начала медленно есть салат. Время от времени ее взгляд останавливался на лице Юджина. Он неотступно смотрел на нее, и каждый раз она в смущении отводила взгляд. Салат показался ей абсолютно безвкусным. Она решила прекратить напрасную борьбу с ним и отодвинула от себя тарелку.
   Потом они обсуждали с Аланом дело, над которым вместе работали. Роберта чувствовала себя все более неловко, словно не в своей тарелке. Она механически отвечала на вопросы, механически сама задавала их, при этом мысленно решала, как же поступить.
   Эта встреча не дала ничего из-за Юджина.
   Ее глаза сверкали от еле сдерживаемой ярости. Черт подери, она не спала четыре ночи подряд, и у нее не было ни сил, ни желания поддерживать пустой разговор. У нее было важное дело к Алану, которое ей нужно обсудить с ним, и пусть Юджин катится ко всем чертям!
   – Алан. – Роберта наклонилась вперед. – Я хочу заняться расследованием – ты знаешь каким. – Она увидела, что он засомневался, возможно, как всегда, обдумывая, как это впишется в текущую политику. – Забудь обо всем, кроме того, что это очень важно для меня.
   Алан кивнул.
   – Это не так просто, Бетти. Ты знаешь, почему я не могу поручить тебе расследование.
   Она воинственно вздернула подбородок.
   – И почему же нет? Кроме конфликта интересов, не вижу другой причины. Кроме того, я не могу оставаться в стороне и ничего не предпринимать. Я сойду с ума!
   Алан ненадолго задумался.
   – Понимаю, что ты чувствуешь, Бетти. Дорогая, ты одна из моих лучших людей, но я просто не могу дать тебе это дело. – Увидев мольбу в ее глазах, он добавил: – Я знаю, как тебе тяжело. Я чувствовал бы себя так же, если бы это был один из моих родственников.
   – Он больше чем мой родственник, – резко бросила она. – Он – вся моя семья.
   Алан накрыл ладонью ее руку.
   – Мне это известно. Я хочу, чтобы ты знала: здесь нет ничего личного. Не сомневаюсь, ты не сделаешь ничего, что может помешать делу. Но единственное, что ты сейчас можешь сделать, – это сообщить нам, если что-нибудь услышишь от Конрада. Ты ведь сообщишь?
   – Конечно, Алан. – Она сухо улыбнулась, высвобождая руку из-под его ладони. – Но я не думаю, что мистер Эронсон, присутствующий здесь, верит в это. Я сказала ему, что уверена – Конрад не убивал Болдуина. Конрада подставили, чтобы свалить на него это убийство. – Прищурившись, она в упор взглянула на Юджина и потянулась за своей сумкой.
   Тот задумчиво смотрел на нее, будто взвешивая ее слова, потом пожал плечами.
   – Полагаю, это возможно. Я считаю, человек невиновен, пока его вина не доказана. – Он наклонился вперед, словно подчеркивая значение своих слов. – Но даже вы должны признать, что бегство Конрада не очень способствует имиджу невиновности.
   Роберта не собиралась отступать.
   – Не думаю, что вас это так или иначе беспокоит. Ваша цель – схватить подозреваемого и доставить властям. Это будет значительным плюсом в вашем послужном списке, не так ли?
   – Бетти! Ты несправедлива! – вмешался Алан.
   Юджин знаком остановил его.
   – Я сам могу отвечать за себя. Мы с мисс Стаут провели уже несколько раундов на эту тему. – Его глаза сверкнули, когда он взглянул на Роберту. – Я уже сказал, моя работа не в том, чтобы судить. Мне дают приказ выполнить работу, и я ее выполняю. А что касается того, виновен человек или невиновен, это должен определять суд. И в данном случае все равно, что думаю лично я.
   – А мне не все равно, – сказала она резко. – Поэтому я хочу… мне необходимо заняться этим расследованием. Никто лучше меня не сделает эту работу. – С последней фразой она обратилась непосредственно к Алану.
   Юджин сложил руки на груди.
   – Если я не арестую его, это сделает кто-то другой.