Налин Андрей. Последние приключения Винни-Буха и все

   - Да вы пейте, пейте, не стесняйтесь, - говорил тут Кролик, Дед, конечно, тут же выпивал и снова принимался хохотать.
   Атеист Кролик относился к Деду Морозу с повышенной почтительностью. Будучи атеистом, он однажды - в какой-то из прошлых Новых годов - потихоньку подкрался и со всей силы дернул за седую бороду. Думал, оторвется... Дед охнул и так протянул его посохом вдоль спины, что у Кролика заплясали в глазах кровавые зайчики.
   Посох Деда Мороза был разрисован звездочками и снежинками. И удар этот у него был хорошо поставлен: ситуация-то типичная. А он настоящий.
   - Ах ты, зайчишка-плутишка! Ах ты, Фома неверующий! - грохотал тогда Дед. - А вот как не выдам тебе подарка, небось сразу уверуешь! Хо-хо-хо!
   С тех пор Кролик, внеся в свои атеистические убеждения некоторые коррективы, был с ним особенно предупредителен.
   Про подарки Дед Мороз заговорил не случайно. Хотя после всех предыдущих гостей его мешок сильно худел, но для каждого из Всех в нем находилось что-то необходимое. Где-то после пятой он начинал раздавать подарки.
   На этот раз Питачку достался Штопор.
   Винни-Буху - две новые блестящие пуговицы. Итальянские! И еще блокнотик.
   Ё - красивый шнурок с кисточкой (запасной хвост).
   DJ Gra получил роскошно изданную книгу маркизы де Морципан Как молодой человек должен вести себя в приличном обществе, чтобы его принимали в лучших домах.
   - Ну, дед, ты прикольщик, - сказал DJ Gra. - Я, короче, типа читать не умею.
   - Вот, милок, заодно и подучишься, - добродушно ответил Дед Мороз.
   А Сава получила Энциклопедию. И ведь был у нее позыв тоже что-то сказать, но вовремя Сава одумалась. И она сказала только:
   - Черезвычайно Вам признательна.
   - Через - что? - спросил Бух.
   - Это вежливая форма благодарности, - ответила Сава.
   Но больше всех повезло Кролику. Он получил CD-ROM с игрой Возвращение в замок Вольфеншвайн-4.
   - Это классика, - сказал Дед Мороз. - Сидюк, знамо, паленый, с Горбушки. Но не глючный. Сам проверял! Фрицев положил, ну просто ядрена пассатижа! Хо-хо-хо!
   Кролик тут сделал движение, которое можно было истолковать только одним образом: как попытку смыться к себе в Нору, где пылился отключенный от Сети ментовский комп и гамиться там, гамиться, гамиться! Но его удержали, и Все снова сели за стол.
   Мирно пыла по Космосу наша Земля, неспешно поворачиваясь вокруг собственной оси, и текла волшебная новогодняя Ночь.
   И было в Лесу все, что положено в эту Ночь. И выпивали, и закусывали. И Питачок спал за столом, прикорнув у тарелки. И Снегурочку звали троекратным хором (не пришла). И Елочка зажгись! кричали.
   Ну, это DJ Gra кричал. Он, дурак, оказывается, натаскал фейерверков и с этим дурацким криком все их сразу запалил. Бабахнуло здорово. Полыхнуло. Лес, к счастью, не сгорел (ни одна елочка не зажглась), но у Ё оторвало хвост и опалило шкурку вокруг него (У-е!, -сказал он при этом), а у Винни от прямого попадания петарды треснула одна пуговица.
   - Как на фронте... - задумчиво сказал Дед Мороз, когда взрывы и стрельба понемногу утихли. - А ведь это, ребятишки, хорошо тут у вас. Главна дело поганого телевизора нет. Хо-хо-хо! Ну, я у вас тут, пожалуй, поживу. Схожу вот только Крошке Ру под елочку последний подарок положу...
   x x x
   Про Новый год потому так много, что это Главный Празник.
   x x x
   Но потом были и другие.
   Во-первых, Второе. Самый Призрачный Празник в году. Ну, это все понимают.
   Потом Рождество. Это Святое.
   Потом Старый Новый год. Самый Чудной и Полный Неожиданностей. Для Деда Мороза неожиданность состояла в том, что его нашла и увела Снегурочка.
   Потом - Святки. Водка, блины, икра. О чем говорить!
   Потом - Татьянин День. В день святой Татьяны все студенты пьяны. Самый загул!
   Потом - еще китайский Новый год...
   Где-то посреди этого праздничного безумия Винни-Бух высказал Одну Мысль.
   - Я, конечно, Медведь с очень маленьким количеством опилок в голове, высказал он, - но однообразие наших торжеств подталкивает меня к одному умозлоключению...
   - Ты медведь, блин, а не Сава, - перебил его Кролик.
   Это было Уместное Замечание, так как они как раз ели блины с икрой.
   - Ну, я думаю...
   - Ой, Винни, так намного лучше, - обрадовался Питачок.
   - Я уже не совсем думаю или думаю не совсем, - сказал сбитый с мысли Бух, пытаясь собраться. - Но не все ли это одно?
   - Тонко, - отметила Сава. - Нечто вроде позитивистского релятивизма в духе франкфуртской школы экзистенциалистов.
   - Именно в духе, - согласился Бух. - Дух тут такой. У Празников у всех. Может, все это - один общий.
   - Не понял, Винни, объяснись, - сказал Питачок.
   - Ага, - сказал Кролик.
   - Ага, - сказал Ё.
   - Ага, - сказала даже Сава.
   - Ну, может, это все один Празник. Просто в Истории он распался у разных народов и людей. По времени. Ну, и по пространству.
   Все долго молчали после этих слов.
   - Винни, ты не прав, - сказал Питачок.
   - Ну, блин, будто в баню кинули гранату!
   Так выразился Кролик.
   - Да у тя у самого деньрождений пять, е-мое! А то и семь! Не замай! подвел черту Ё, и Празники продолжились.
   x x x
   Но все когда-то кончается. (Вот какое тонкое Наблюдение! Хо-хо-хо!) И Празники кончились.
   И вот теперь Ё стоял один на Чертополоховом Пригорке. Стоял и молчал, потому что все его слова унес ветер. В Пространство. А может, и во Время.
   Издалека печальную фигуру осла на пригорке можно было принять за памятник пережившему кораблекрушение.
   Но праздникокрушение пережил не только Ё. Прошло очень много времени, но в конце-концов на пригорке появились Бух с Питачком. А потом из серого неба тяжело упала Сава. А потом приплелся DJ Gra. И Кролик тоже так или иначе возник. В общем, все. Или Все. И Все молчали, обдуваемые порывистым февральским ветром.
   И тогда Ё запел. Конкретную ментовскую песню. Другую.
   Милицейский городок.
   На столе лежит вещдок.
   Лейтенант Петров по пьянке
   Проглотил вчера свисток.
   Что же делать без свистка?
   Жизнь ужасно нелегка.
   Он похмелье лечит пивом,
   И дрожит его рука.
   Состоянье таково:
   Он не помнит ничего:
   То ли он мочил кого-то,
   То ли кто мочил его.
   Он вздыхает тяжело.
   Проглотил ведь как на зло!
   Без свистка милиционеру
   Это просто западло.
   Лейтенант Петров, не бзди,
   Что-то будет впереди...
   Жизнь говно - ты в нем поройся
   И свисток в нем свой найди!
   Глава восьмая...
   ...В КОТОРОЙ В ВОЛШЕБНОМ ЛЕСУ ПОТЕРЯЛСЯ ШТОПОР, НО НАШЕЛСЯ НОВЫЙ СПОСОБ ОТКРЫВАНИЯ БУТЫЛОК, А ТАКЖЕ ГЕРОЙ
   Однажды в Волшебном Лесу потерялся Штопор.
   Штопор - это такой специальный винтообразный предмет, состоящий из металлической пружинки, один конец которой заострен, а к другому перпендикулярно приделана деревянная ручка. Приспособление предназначено для открывания винных бутылок. (Другого предназначения у него нет). Делается это так. Сначала острым концом пружинки надкалывают бутылочную пробку (хотя правильнее говорить - пробковую), а потом с силой закручивают всю эту конструкцию внутрь. Ручка же приделана для того, чтобы в дальнейшем за нее ухватиться и резко дернуть, выдергивая пробку из бутылки. (Пробка из горлышка выскакивает сама только в шампанском (его еще называют шампузой), поэтому это вино считается особенно изысканным и его пьют только на Новый год). ЧПОК! Все. Бутылка открыта.
   Вот какой он, Штопор! И вот он потерялся.
   То есть сначала Питачок об этом даже не знал. Что можно знать после Празников? Хорошо уже то, что он знал, что он Питачок. И что он с Бодуна. И что похмелиться нечем.
   Впрочем, это уже нехорошо. Это плохо. Очень плохо.
   За Празники в лесу Все выпили ВСЕ и НИЧЕГО не осталось.
   Хотя раз не осталось НИЧЕГО, то нет именно НИЧЕГО, - судорожно рассуждал Питачок, - А если нет НИЧЕГО, значит, есть ВСЕ. То есть ВСЕГО, напротив, осталось. Надо только знать ГДЕ. То есть нужно ответить на вопрос, ГДЕ осталось ВСЕГО, когда не осталось НИЧЕГО?.
   Это была очень сложная мысль, и думать ее в одиночку было трудно. А поэтому Питачок решил немедленно побежать (но медленно) к своему другу Винни-Буху - медведю с бриллиантовыми опилками в голове. Чтобы подумать эту сложную мысль вместе. Впрочем, он бы отправился к нему и так, потому что они были друзья.
   - Винни, можно тебе задать философский вопрос?
   - А тебе ОЧЕНЬ хочется, Питачок?
   Тут нужно отметить, что Бух лежал на диване в своей любимой утренней позе - вверх ногами. Хотя уже было не утро, а день или даже, может быть, вечер. Но после Празников весь день - сплошное утро. Или даже, может быть, несколько дней.
   - Ой, Винни! У тебя получился вопрос еще философскее, чем у меня! Еще философче! Как же замечательно, что я решил тебя привлечь к его решению!
   - Ох, - сказал Бух, принимая менее утреннее положение, а именно, положение лежа. - Ох! Какой вопрос-то?
   - Мой или твой?
   - А какая разница!
   - Разница есть. Свой я уже забыл, а твой пока помню.
   - А мой какой?
   - Почему мне ОЧЕНЬ хочется знать, ГДЕ осталось ВСЕГО, когда не осталось НИЧЕГО?
   - И причем... - задумчиво сказал Бух и замолчал.
   - А ПРИЧЕМ-то тут причем? К чему он при? К какому чему? Вроде как он ни при чем? - удивленно отозвался Питачок.
   - Не ПРИЧЕМ, а ФИЛОСОФИЯ. Это она ни при чем.
   - Ой, Винни! Из-за всех этих чемов я забыл твой вопрос тоже! Я его теперь не смогу обсуждать!
   - Ничего. Я помню. Ты спросил, где достать похмелиться.
   - А вот это получилось еще философскеее! Философчейше!
   - Может быть, - сказал Бух и, кряхтя, сел на диване. - Может быть, у Савы?
   И они отправились к Саве.
   Старая птица (они живут по ТРИСТА лет!) встретила их неласково, как Родина.
   Ну, это такое выражение. Им нужно выражаться, когда возвращаешься из-за границы. Заграница - это Париж, Анталья, Хургада и Дубай. Украина - тоже заграница. И вот когда возвращаешься из заграницы к себе в Волшебный Лес, всегда надо сказать: Неласково встретила его Родина. Это как заклинание. А повод найдется.
   - Здравствуй, Сава! - хором поздоровались Винни-Бух и Питачок.
   Сава не мигая смотрела на печальную пару и молчала. Ее круглые глаза не выражали ничего.
   - Привет, - пискнул Питачок, не выдержав.
   Ни ответа, ни привета.
   - Ну, здорово, Сава, - бухнул Бух, тоже не сдержавшись. - Ты вообще здорова? Что-то выглядишь не здорово...
   Ясные круглые глаза (как у Родины) по-прежнему смотрели на них не мигая. Только кустистые брови слегка приподнялись и сложились на лбу в домик. А потом в галочку.
   - Сава, а как у тебя с этим самым? - спросил Бух в лоб.
   - Я бы попросила воздержаться от фамильярности в моем присутствии, ответила она сразу. Наконец.
   - Что ты хотела бы попросить? - с удовольствием поддержал разговор Бух.
   - Нет, Сава, это мы хотим попросить! - также поспешил высказаться обрадованный Питачок. - Точнее, спросить. ГДЕ осталось ВСЕГО, когда НИГДЕ не осталось НИЧЕГО?
   - Нету у меня, - отрезала Сава. Так как просто молчать у нее не получилось, она решила быть с ними максимально краткой.
   - Чего? - спросил Питачок.
   - Ничего.
   - Ты не понимаешь, Сава! НИЧЕГО - НИГДЕ, ВСЕ - ВЕЗДЕ!
   Питачку так понравилось то, какой ответ получился в результате из его вопроса, что он тут же решил его сделать своим Девизом и жить под ним в дальнейшем. НИЧЕГО - НИГДЕ, ВСЕ - ВЕЗДЕ! Хорошо! Он даже забыл, зачем они пришли.
   У Савы же от этой демагогической белиберды в голове отчетливо стала заезжать мозга за мозгу и, чтобы удержать тронувшуюся крышу, она коротко отрезала:
   - Не дам!
   - Ага, значит есть! - обрадовался Бух.
   - ВСЕ есть ВЕЗДЕ, - важно заявил Питачок, следуя своему новому Девизу.
   - И нет, и не дам, - вновь отрезала Сава.
   - Отчего ж не НЕ ДАТЬ, чего НЕТ... И не ДАТЬ, что ЕСТЬ!
   Питачок действительно начал жить под Девизом.
   - Ага, - согласился Бух. - Только не есть, а пить.
   - Нет, - возразила Сава.
   Буху больше бы понравилось, если бы она сказала: Предоставление односторонней помощи представляется в данный момент нецелесообразным. Тут была бы какая-та зацепка. А что делать с односложной Савой, он не знал. Эта односложность - одна сложность. Хотя бы была она двухсложной или трехсложной... Силабо-тонической... Стоп! Опилки в его голове озарились бриллиантовым сиянием.
   - Сава! А я про тебя песню напишу!
   - Угу.
   - Сава! Я про тебя песню уже написал! Слушай!
   Если женщина красива,
   Хорошо с ней выпить пива.
   Если женщина умна,
   Надо выпить с ней вина.
   Если где-то посередке,
   То придется выпить водки!
   - Винни, а что такое Женщина? - спросил Питачок.
   - Женщина - это Сава.
   - Бух, ты мил, - сказала Сава. И на этом кончилась ее односложность, потому что продолжила она уже так: - Полагаю, в принадлежащем мне хьюмидоре сомелье может обнаружиться шато-де-ля-блаш неплохого года, чтобы мы получили возможность отметить премьеру.
   - Ой, ризлинг! - радостно вскрикнул Питачок, когда она достала из тумбочки бутылку.
   - Сава - ты человек! - выдохнул Бух.
   - И птица, - уточнил он, немного подумав.
   - То есть женщина, - закончил он, еще немного подумав.
   - Если женщина умна, хорошо с ней будет выпить вина, - процитировала Сава про себя (громко). - Однако открывательным приспособлением я в данный момент не располагаю: не всем дарят Штопоры на Новый год. Мне, например, подарили энциклопедию для чтения, содержащую черезвычайно познавательную информацию.
   - Я сбегаю, - сказал Питачок и убежал.
   Вот тут-то и выяснилось, что Штопор потерялся.
   x x x
   То, что у тебя есть полезная вещь, выясняется, когда ее у тебя уже нет. Ну зачем Питачку нужен был Штопор, когда он у него был? Он даже пользоваться им не умел! То есть умел, но не мог. Силенок не хватало. (И кстати, это даже тоже лишнее: что еще можно делать со штопором, кроме как им пользоваться). Так или иначе поросенок Штопор не ценил.
   А теперь оценил, а его нет. Нету. Нигде.
   Обшарив свой дом, он мог бы засомневаться в своем Девизе НИЧЕГО НИГДЕ, ВСЕ - ВЕЗДЕ!, но к тому времени Девиз НИЧЕГО - НИГДЕ, ВСЕ - ВЕЗДЕ! он уже забыл.
   Поэтому вместо сомнений Питачок приступил к утешениям. Мол, придет Новый год и Дед Мороз подарит ему новый Штопор. Счастливого Нового Штопора! Но потом он подумал, что до следующих Празников он в таком состоянии не протянет. И все-таки занялся сомнениями. И так, пребывая в сомнениях, он вернулся к Саве.
   - Так, - сказал Бух. - Так.
   - Рискну высказать предположение, что сумма технологий открывания бутылок не сводится к банальному использованию специально предназначенных примитивных механизмов, - сказала Сава.
   - Сава - ты голова! - сказал Бух, и добавил, подумав: - И крылья. И все остальное... Что положено женщине.
   И они взялись за дело.
   А когда за дело берутся такие разнокалиберные персноажи - Винни-Бух, Питачок и Сава, - всегда лучше засэйвить. То есть кликнуть на СОХРАНИТЬ.
   СОХРАНИТЬ
   Они решили пробку продавить. Они давили, давили и давили. Но она не продавливалась. А потом они надавили особенно сильно... Бутылка дзинькнула! И! И через мгновение Винни-Бух, Питачок и Сава стояли посреди лужи с острыми островками битого стекла. А дом наполнился острым уксусным запахом...
   Они решили пробку выбить. Они выбивали, выбивали и выбивали, ударяя по донышку. Но пробка не выбивалась. Они стукали все сильнее, а потом они стуканули особенно сильно... Бутылка дзинькнула! И! И через мгновение Винни-Бух, Питачок и Сава стояли посреди винной лужи...
   После двух первых неудачных попыток, они решили горлышко отбить. Сава предложила действовать по схеме двух А. А именно, - раз - осторожно и два - аккуратно. Бух с Питачком согласились.
   Сперва они тихонько постукивали по горлышку молотком для отбивания, который нашелся у Савы в кухонных принадлежностях. (Вот это да, Сава! сказал Питачок. - А я и не знал, что для отбивания горлышек бывают специальные молотки). А потом они уже постукивали погромче. А потом так стуканули, что опять разбили бутылку!
   Они решили постоветоваться с друзьями.
   - Е-мое, - сказал Ё. - Проблема. А продавить пробовали?
   - Ну! - ответили все трое хором.
   - А выбить?
   - Ну!
   - А про Теорию Смачивания слышали?
   - Не! - прозвучало снова хором.
   - В клетке, ну, в ментах, сидел я с одним мужиком. Ученый. Пьяный.
   - Пьяный ученый или ученый пьяный? - спросил Бух.
   - Если бы был ученый пьяный, в клетке бы не сидел бы, - авторитетно заявил Ё.
   - А сам-то ты, Ё, не ученый, что тебя все время забирали? - спросил зачем-то Питачок.
   - Ну, пока ментов не разогнали, - добавил он, чувствуя, что высказался неделикатно.
   - Может, и не ученый, а про теорию смачивания знаю, - сказал Ё. - Ну, от того мужика пьяного и ученого. Говорит, их лабзав изобрел...
   - Кто? - опять зачем-то встрял Питачок.
   - Ну, завлаб, лабаз - не помню... Вроде как главный ихний ученый, е-мое. Так вот он говорил вот что. Если бутылку перевернуть, пробка смачивается, и что-то там такое происходит. С калориями. Ну, может, с бактериями или молекулами. В общем, после этого пробку легче протолкнуть. Или выбить. Всей лабораторией эксперимент ставили, - этот мужик кричал. Каждый день! Экспериментально доказано! Об чем эта тилигенция ржавая и пьяная орала - не знаю. Увели тут его. Но попробовать можно.
   - Экспериментально доказано... Как красиво! - сказала Сава.
   - Винни, а что такое эта лабрадория? - спросил Питачок. Из всех новых слов он точно запомнил только это.
   - Наверное, это такое место, где пьют, - ответил Бух.
   А Ё отдыхал и набирался сил. Еще никогда он не рассказывал такой длинный и затейливый рассказ.
   Но потом они проверили Теорию Смачивания. Перевернули бутылку и смотрели, как смачивается пробка. А потом проталкивали. А потом выбивали. И снова проталкивали, и снова выбивали. Пока не разбили.
   Они стояли все четверо на Чертополоховом Пригорке. Под луной тривиально поблескивало горлышко разбитой бутылки.
   Они решили посоветоваться с друзьями.
   - А на фиг вам это поганое бухло? Вот пиво - прикольно! - сказал DJ Gra. - Башню сносит напрочь, а открывается об все. Об ларек, об дерево, об кирпич, об столб, об поганый парапет, об ручку двери - любой, - об подоконник, об карниз - но это на фиг!, - об стол, об комп, об клаву, об каблук, об заклепку, об кильдю, об швындорь, об друга, об врага, об ступени Мавзолея, об колонны рейхстага, да хошь об зипер, хошь об мерин! И открывается чем хошь! Пряжкой, ножом, обручальным кольцом, открывалкой, монетой, зажигалкой, зубами, другой бутылкой, другой бутылкой по-другому, и по-другому, и по-другому, ключами, расческой, глазом, шариковой ручкой, карандашом, точилкой (DJ Gra сейчас учился читать и писать), блесной, гильзой, пистолетом, перстнем, кастетом... Вот как открывается пиво! А вашему винищу я ща чисто бошку отшибу!
   И прежде чем кто-то успел что-то сказать, он подобрал половинку кирпича, валявшуюся тут с того дня, как Ё кидался ей по окнам в доме Кенги, прицелился по горлышку и - разбил бутылку.
   *****
   Они решили посоветоваться с друзьями.
   А Кролик-алкоголик трясся.
   - Привет, Кролик, - сказали все.
   - П-п-п-р-р-р... - ответил Кролик.
   - Тебя крючит, колотит или колбасит? - деловито осведомился Бух.
   - Т-т-т-р-р-р...
   - Трясет, - перевел Бух. - Алкоголик.
   - Ой, В-в-винни, т-т-тр-р-рясет, но д-д-дело не в этом. Не в этом дело, - вдруг явственно отозвался Кролик.
   А дело было вот в чем. В мрачном замке Вольфеншвайн Кролик добрался до уровня подземных гаражей, где все водители были лишены кожи и пулялись молниями. И их ничто не брало: ни пистолеты-огнеметы, ни крупнокалиберный десантный автомат стомп, ни, конечно, трофейные фрицевские гранаты. Засэйвив, Кролик храбро входил в гараж, распространяя вокруг смерть и разрушение, но тут голые водилы выскакивали из своих блюдечкообразных тачек, и Кролик погибал в молниях. Погибнув несколько десятков раз, он вышел из норы подышать из норы на свежий воздух. Он подышал на воздух, и он стал не таким свежим.
   По игре его фамилия была Агент Рабинович.
   Агент Рабинович шел по Лесу, перебирая в уме все оружие, которое у него имелось, чтобы перебить голяков, управлявших летающими тарелками, на седьмом подземном уровне. У него имелись стилет, пистолеты вальтер и кольт, два автомата, два ручных пулемета, винтовка, штурмовая винтовка, снайперская винтовка... Снайперская винтовка, - вдруг сказал он себе. Перед ним на голой земле лежала винтовка с оптическим прицелом.
   - Тихо... Глянь, заяц...
   - Не спугни...
   - Как... не спугни... он... у ружья...
   - Может... успеешь... уложить...
   Кролик понял не так много из сказанных слов, но эти - понял.
   Это говорили Люди. Два Мужика, сидевшие на брезенте, постеленном рядом с автомобилем. Между ними лежали бутылки - пустые и полные, а одна стояла. А еще между ними лежали Рыбы и Огурцы - мертвые, холодные, мокрые и соленые.
   А еще Кролик понял, что заяц - это он. И что очень скоро он станет мертвым и холодным. А потом - горячим, но кусочками.
   И он побежал.
   Вокруг что-то нежно посвистывало, а сзади бабахало с таким грохотом, что при каждом выстреле он понимал, что в него попали. Всего выстрелов было пять. На пятом он понял, что его убили, и свалился в канавку.
   В наступившей тишине раздались крики.
   - Ну что... упустил...
   - Шустрый, гад... оказался...Но... я... его из-под земли... достану.
   Он опять понял только эти слова из речи Людей, но и их было достаточно. Одно утешение, что не убили и даже не попали. И вот теперь Кролик сидел именно под землей, у себя в Норе, и трясся.
   - П-п-п-р-р-ридут...С-с-с Собаками.
   - Так, - сказал Бух. - Так.
   Он забрал бутылку, сказал: Поменяю на Кролика, вылез из Норы и, прежде чем кто-либо успел что-нибудь, отправился прямо к тому месту на опушке Леса, где стоял автомобиль, сидели люди и лежала винтовка. Но теперь она лежала на брезенте, где сидели.
   Винни хотел сказать: Мужики! Возьмите бутылку и не трогайте Кролика, ладно? Честно говоря (хотя этого он не собирался говорить), он также рассчитывал, что у Мужиков есть Штопор, и они ему нальют.
   Но он успел только сказать:
   - Мужики!
   На его ворчливый басок Мужики подняли головы, и увидели замершего на краю леса плюшевого медведя, прижимающего к груди бутылку вина.
   От первого попадания героический медведь ослеп на одну пуговицу и ощутил в затылке сквозняк. Он также почувствовал, что опилок в его голове стало еще меньше.
   Мужики увидели, как старый плюшевый медведь с бутылкой в лапах и с дыркой в голове сделал к ним пару шагов и остановился. И сказал:
   - Мужики!
   От второго попадания раздался звяк, и Винни почувствовал сильный удар в грудь и легкий сквознячок в спине. Он с удивлением смотрел на бутылку, которая полностью лишилась верхней части и стала теперь более похожа на стакан. Полный вином. Чтобы его не расплескать, он поставил бывшую бутылку на землю и хотел в третий раз обратиться Мужики!, но те уже на ходу хлопали дверцами. Автомобиль завилял, пару раз стукнувшись задом о стволы деревьев, и, выбросив за собой, как собака, горсть земли, рывками ускакал в сторону Станции.
   Тут как раз из Леса выбежали Все.
   - В-в-винни, ты цел? - дрожащим голосом спросил Кролик, первым домчавшийся до него.
   - Цел, - ответил Бух. - Частично.
   Он разглядывал (насколько это было возможно) сквозную дырку на груди.
   - Кролик, - сказал он. - Неужели у меня и в сердце опилки?
   - Нет, - сказал Кролик. - У тебя горячее красное сердце. Ты Герой.
   Тут уже подбежали Все, и Все сказали:
   - Ты Герой.
   - Не знаю, - сказал Бух. - Не знаю. Но бутылку я открыл. Она теперь стакан. И еще много новых нашел. Частично - полных. И одну - не совсем.
   А несколько позже, когда послепразничное утро уже точно определилось как вечер... Когда Кенга уже зашила Буху дырки на груди и спине, а также на голове, заменив попутно не одну, а две пуговицы, - на те, что были подарены Дедом Морозом (заменила и ту, что треснула от фейерверка на Новый год)... Когда уже давно было выпито вино и почти уже закачивалась водка, добытая на пикнике, опять появился Крыс.
   - А, у вас опять на халяву наливают... Ух! Хороша! Московская! А я вот селедочкой закушу... А у нас на Станции чего было! Два козла на переезде в будку въехали. Типа гнали, а тут поезд, а они - в будку. Козлы. Машине кобзда, оба - с сотрясом. Скорая забирала, они все повторяли: медведь напал, медведь. Плюшевый. С бутылкой. Это ты, что ль? Герой!
   Глава девятая...
   ...В КОТОРЫЙ ДВЕРИ ЗАКРЫВАЮТСЯ, А ВРЕМЯ ОТВОРЯЕТСЯ
   В Волшебном Лесу лютовала Белая Белочка.
   Она вырывала из рядов бойцов целые шеренги. Последней по времени шеренгой, которую она вырвала, были Кролик-алкоголик и Ё.
   Теперь на пороге Норы отдыхали, греясь на солнышке, маленькие зеленые чертенки. Они любовались весенеющей природой. Почки были на третьем месяце беременности.
   Чертенки набирались сил перед тем, как снова спуститься вниз. В Шахту, как они говорили. А снизу доносился бред вырванных бойцов. Было ясно, что шеренга эта не последняя.
   Белочка лютовала, как Николай Кровавый Щорс на оккупированных территориях в 37-ом году.
   - Хя!... Алкоголь - абсолютное зло, - изрек Винни-Бух, бухая опустошенным стаканом об стол.
   - Да, зла водочка, - ответил Питачок, осторожно ставя свою стопочку и скорее закусывая оливкой без косточки. - А знаешь, Винни, говорят, есть даже такая водка - апсолюдная.
   - У нас в Лесу ее нет, - ответил Винни. - Разве что контрафакт.
   - Да, факты тут в контрах, - глубокомысленно заметил Питачок. Он уже довольно хорошо набрался и поэтому достаточно плохо соображал.
   Кстати, возможно, вы уже задумывались над тем, почему в Лесу всегда были водка, вино, коньяк, пиво и даже - на Новый Год - шампанское.